— Кого нечистый принес на ночь глядя? — раздалось бухтение за дверью. — Убирайтесь к бесам!

Иттан постучал вновь. Приперло же Клаудию проявить дурной нрав именно тогда, когда по академии, учреждению высшей степени секретности, разгуливал чужак. Вторгшийся туда, между прочим, незаконно, а потому если его обнаружит стража — висеть Иттану на виселице да раскачиваться под порывами ветра.

— Ну кто?! — гаркнула бывшая секретарша, распахивая дверь и встречаясь с невозмутимой физиономией Иттана.

Чудо, но Клаудия разглядела в исхудавшем и бородатом мужчине прежнего начальника. Разглядела и, трагично охнув, начала заваливаться на спину — Иттан еле успел подхватить её за подмышки. Уложенная на расправленную односпальную кровать, секретарша долго не приходила в себя, только моргала и шевелила губами будто выброшенная на сушу рыба.

Она жила в малюсенькой комнатушке, всё пространство которой было завалено одеждой: платья свисали с письменного стола, груда вещей высилась на стуле; между полузакрытых дверец шкафа торчал чулок. О стеклянный абажур единственного светильника бился светлячок, сотворенный магией, и в зеленоватом мерцании побледневшая секретарша в ночной сорочке казалась умирающей.

Наконец, она сказала:

— Вы же погибли…

— С чего ты взяла? — Иттан поскреб подбородок.

— Так об этом всем известно, — всхлипнула Клаудия и сложила ручки на груди, ну, вылитая покойница. — На кладбище есть ваша могила, я лично приносила туда цветы!

— Пустая? — уточнил он с ехидцей.

Клаудия возмутилась:

— Ну а какой ей быть, если вы пали в бою, и тело ваше так и не найдено?

Иттан понимающе кивнул. Логично. Секретарша, кажется, тоже сопоставила отсутствие трупа светлого декана и присутствие его самого, живого и здравствующего. На щеках её проступил румянец.

— Вы не погибли! — С этими словами она вскочила, кинулась в объятия Иттана, да так и повисла на шее, заливая ту горькими слезами. — Я же без вас сама чуть того… не убилась… мне ж без вас жизнь… немила…

Иттан похлопал Клаудию по спине, терпеливо выслушал её причитания. Остановил он слезливый поток лишь тогда, когда девушка вплотную прижалась к его бедру, а её дыхание участилось. Кажется, секретарша решила, что бывший декан, как в книжках о любви, воротился, чтобы вырвать Клаудию из оков быта и унести в страну грез.

— Сядь, — приказал несостоявшийся спаситель, и девушка безропотно плюхнулась обратно на кровать. — Мне жизненно необходима твоя помощь.

— Разумеется!

В заплаканных глазах отразилась щенячья преданность и готовность на всё.

— Пригласи меня, — попросил Иттан.

Никто не смел находиться в стенах академии чародейства и знахарств без разрешения персонала. Иттан сумел обдурить магическую охранную систему на входе, но временно — вскоре та завопит о чужаке, и тогда налетит стража, а с ней прибегут преподаватели (и любопытные студенты). То-то они удивятся, найдя погибшего графа в комнате своей секретарши, да ещё в столь пикантный час.

Клаудия понурилась. Мечты о счастливом воссоединении рассыпались на осколки.

— Да, конечно, вы можете чувствовать себя как дома.

И выплела пальцами охранную руну. Всё, теперь, если соблюдать осторожность и не попадаться на глаза, можно выбраться живым.

— Спасибо. И ещё, не рассказывай никому, что видела меня.

— Почему? — затаив дыхание, спросила Клаудия. — Вы работаете по какому-то секретному поручению? Потому вас объявили мертвым?

— Угу, — коротко, но с важностью бросил Иттан. Душил смех, но изгнанный декан светлого факультета навесил на лицо маску суровости. Возвращение в некогда родные стены взбодрило его, вывело из затяжного падения в бездну. Прибавило уверенности, растерянной после «гибели».

А перед глазами мутнело. Слепота напоминала о себе, прося подпитки.

— Ясно! Я буду нема, клянусь. — Клаудия вновь засияла, понимая, что Иттан разделил строжайшую тайну не с кем-нибудь, а с ней. — А вы ещё придете? — Она сложила ладошки в молящем жесте.

— Как знать, — заговорщицки протянул Иттан, направляясь к двери. — Я рад, что могу на тебя положиться.

— Всегда, — пикнула Клаудия.

По знакомым — боги, как он соскучился — коридорам он миновал жилой сектор, оставшись незамеченным никем из вездесущих адептов. Академия насквозь пропиталась магией, и новый Иттан различал её оттенки, вкушая темные и отбрасывая светлые. Было в этой энергии, наслаивающейся веками, нечто, что пугало желторотых первокурсников; что заставляло старших товарищей исследовать подвалы, задыхаясь от страха и предвкушения; что пополняло резерв всякого, кто мог воспользоваться дарованной силой.

Библиотека дремала. Лунный свет лился в окна, золотистой дымкой окутывал доверху наполненные стеллажи. На многих пылились нечитанными столь древние манускрипты, что видывали основателей академии. Помнится, Иттан, будучи студиозом, с придыханием листал страницы, помнящие пальцы великих колдунов. Да и потом, уже в должности декана, он относился к библиотечному фонду с особым трепетом, какой бывает у всякого увлеченного наукой человека. За что, наверное, и был особо любим стражем знаний.

Та, кстати, ожидала за стойкой, расчесанная, в выглаженной блузе, будто и не спала вовсе. А может, и не спала — ожидала Иттана; ей, давным-давно ослепшей старухе, чистокровной ведьме, были подвластна мудрость и то знание, какое не открывалось простым смертным. Истинная сила приоткрывала перед ней будущее.

— Дитя, ты более не принадлежишь академии, а потому тебе запрещен вход сюда, — проскрежетала она неодобрительно.

— Здравствуйте, София, — тепло поздоровался Иттан. — Как я по вам соскучился!

Беззубый рот стража расплылся в улыбке.

— Подлиза ты, мальчишка. С чем пожаловал?

— Вы сами знаете. — Иттан оперся локтями о стойку и рассматривал паутину морщин, изрезавших кожу. Сверху старушка казалась совсем миниатюрной, словно ребенок в теле дряхлой женщины.

Магия стража бесстыдно скользнула под кожу. Голос её переломился:

— Тьма глубоко поселилась в тебе. Она глядит твоими глазами и дышит твоими легкими. Скоро она заполнит тебя полностью, дитя.

Иттан прислушался к себе. Глухо, но нет чувства опасности. Тьма не просто заполняла его — она вжилась в тело и признало его своей собственностью.

— Нет такой книги, которая спасла бы тебя от самого себя. — Страж встала, держась за поясницу, но даже так она едва ли доставала Иттану до груди. Слепые глаза, подернутые пленкой, не моргали, но вглядываться в их молочную пустоту было невыносимо. Неужели глаза Иттана совсем недавно смотрели точно так же? Почему зрение вернулось?

И почему оно исчезало, если он не подпитывался чужой болью?

Иттан научился поглощать ту, обучаясь у Захария. Когда впервые прикоснулся истинной силой к телу умирающего — испытал облегчение, сродни живящему глотку воды. Но когда подпитка кончалась — червь внутри напоминал о себе, заволакивая мир перед глазами. Приходилось искать добавку, выпрашивать у деда больных и вкушать их страдания медленно, по капле.

— Что мне делать, София? — Иттан зажмурился. Он надеялся на подсказку всезнающей стража. Шел сюда, наплевав на меры предосторожности. И всё зря…

— Жить, — сказала женщина. — Уходи, пока тебя не обнаружили.

Просить дальше было бессмысленно. Ответ стража — всегда окончательный.

— До свидания, — Иттан поджал губы.

Страж не ответила, погруженная в свои мысли.

Всё впустую. Нужно скорее возвращаться в Затопленный город, где бездна однажды доконает и заставит броситься в неё. Но Иттан предпочел свернуть налево в том коридоре, где должен был идти прямо.

«Музей», — гласила табличка на незапертых дверях. Закрывать те не было смысла — ибо на любом предмете, хранящемся в двадцатиметровом зале, стояла трехступенчатая защита.

Чего тут только не было! Амулеты из зубов заморских чудищ, зачарованные доспехи, дары и вещицы, сотворенные выпускниками академии. Одних драгоценных камней хватило бы на небольшой ювелирный магазин. А сколько оружия: луки и арбалеты, тяжеловесные мечи и кинжалы с вязью рун на тончайших лезвиях.

Иттан пристально посмотрел на кошачий глаз. Воровато огляделся и пожал плечами.

Защитная сигнализация не успела сработать — Иттан лично помогал обновлять её в прошлом году, а потому магия признала своего. Н-да, ни один ректор не подумал бы, что кражей экспонатов займется преподаватель.

Камень оттягивал карман. Иттан, вдохнув на прощание родного наэлектризованного воздуха, беспрепятственно покинул академию знахарства и чародейств.

Спустя полчаса к ректору Виитаро Монро, мучающемуся от бессонницы, а потому попивающему ночной кофе, постучался начальник службы безопасности. Он, опустив взгляд как нашкодивший подросток, отрапортовал:

— В академию проникли! — и, задыхаясь от волнения, объяснил: — Граф Иттан Берк, некогда декан светлого факультета, а ныне безработный, к тому же объявленный погибшим, воспользовался тем, что защита запомнила его истинную силу, и беспрепятственно пробрался в жилой сектор. Он заходил к своей секретарше, но уже покинул замок.

— То есть, кроме молоденькой секретарши, нашего умершего графа ничего не интересовало?

— Думаю, да. — Начальник службы безопасности окончательно смутился.

— Занимательно, — ухмыльнулся ректор. — Очень занимательно. Вызовите ко мне Клаудию.