Иттан постоянно спал, и ему снились кошмары. Он метался по постели, мокрый от пота, и твердил что-то неразличимое. После находил руку Таи, сжимал её до хруста в костях, и лишь тогда успокаивался. Ненадолго. Иттан редко приходил в себя, но выздоравливал. Лекари, которые и вогнали его в сон, твердили, оптимистичные до тошноты: «магическое истощение вскоре пройдет, но сейчас неразумно растрачивать энергию на бодрствование». Дескать, пусть лучше спит.

Но казалось, что сон его бесконечен.

В день побоища, что осталось кровавым пятном на теле Затопленного города, в верхний город вынесли сотни раненых, искалеченных, убитых. Среди них был и Иттан, которого забрали тайно люди графа, под видом жителя, и доставили домой.

Тем же вечером король издал указ: наделить жителей Затопленного города землей, а сам город похоронить в руинах. И пусть земля эта находилась за сотню километров от столицы, но большинство, должно быть, обрадовались. У людей появился шанс на спасение.

Тая не интересовалась новостями — дни напролет она проводила в мягком кресле, который притащила в спальню и поставила около постели, где лежал Иттан. Читала, и перед ней открывались всё новые витки будущего. Чаще незначительные — разве важно, что лавочник разольет молоко, споткнувшись о выбоину в мостовой? — но порою пронизывающие до костей.

Тая гладила лоб любимого мужчины и рассказывала ему что-то обнадеживающее, а сама поправляла вечно сползающие с носа очки, к которым так и не сумела привыкнуть. Ну и ладно! Он вообще был слеп, но справился, а с Таей случилось то, что неминуемо происходит с читающими людьми. Просто гораздо быстрее.

Ну и что.

В комнату, коротко постучавшись, вошла графиня.

— Прибыл лорд Пограничья вместе с супругой. Они хотят поговорить с тобой.

И улыбнулась отчего-то лукаво.

— Зачем?

— Ну, вроде как ты обращалась к леди теней и мудрейшим твоего народа в недавних письмах.

— Но… — Тая разинула рот. — Кто отправил их? Я не успела… меня увел детектив, а после… я забыла о них…

— Я, — подмигнула графиня весело. — Пришлось задействовать свои связи, чтобы письма долетели лично до адресатов в кратчайшие сроки. Я верю в тебя, девочка. Чтица, надо же.

Она хмыкнула по-доброму, почти по-матерински, и даже не разрыдалась, как обычно. Они обнялись быстро, и графиня села около спящего сына.

— Иди и расскажи им всё, что видела.

И Тая рассказала. Не только о них, но и о судьбе всего мира.

О прошлом, которого не исправить.

О настоящем, которое колеблется в сомнениях.

И о будущем, которого может не быть.

[В столицу людского королевства они пробрались тайно — сквозь сумеречный туннель. Маги Янга не засекли двух гуляк между мирами, что при колеблющемся магическом фоне и неудивительно. Открывались и захлопывались завесы, сыпались одиночные твари — кому в такой обстановке есть дело до ничтожного разрыва?

Улочка, на которой они очутились, была безмятежно тиха. Такое безмолвие присуще лишь богатым районам, где с приходом темноты в домах разжигают камины, и семьи собираются в уютных гостиных, чтобы обсудить минувший день. Здесь вечерами не бегает детвора, потому как дети аристократов приучены к покою, а их отцы и матери считают ниже своего достоинства высовываться наружу в потемках.

Потому жизнь останавливается до утра.

— Ух ты, неужели за столько лет я не забыла, как выглядят эти места. — Сольд дернула плечом, поправила съехавший с волос капюшон плаща. До Янга по туннелю их вела она, потому как единственная могла четко представить, где им следует выйти. — Дом Иттана где-то… — Посмотрела по сторонам. — Там.

Трауш шел чуть впереди, оберегая жену от возможного нападения. Туманы его ощупывали округу. Но, кроме одинокой повозки, запряжённой изнуренной лошадью, навстречу никто не попался. В окнах горел свет. Улица нежилась в тепле и сытости.

Их пустили в поместье Берков, не задавая никаких вопросов, но глава дома был бескрайне удивлен, что правители Пограничья требуют общения наедине не с ним и даже не с его сыном, а с какой-то безродной девушкой.

Тая.

В своем письме — составленном несуразно, зато полном переживаний — она детально описала их, Сольд и Трауша, прошлое, а о себе поведала коротко: «Я умею перестраивать Слова». О том, что рынди называют величайшим даром, она рассказывала так, будто стеснялась. Между делом. Мол, к слову пришлось, и не более.

Трауш жаждал увидеть Таю лично: или чтобы убедиться в её неповторимости, или чтобы почувствовать фальшь.

Граф не пытался навязываться. Да и вообще он всем видом показывал неприязнь к теневому лорду, держался поодаль. Как почти любой человек, а уж тем более — вояка, граф Берк не терпел чужеродную расу. Вроде не хамил, но едва удерживал на лице маску дружелюбия.

— Подождите в столовой. Я распоряжусь о напитках.

Когда граф вышел, держа спину неестественно прямой, Сольд задернула шторы.

— Мало ли что… — ни к кому не обращаясь, проворчала она.

Пламени десятка свечей не хватало, чтобы прогнать сумрак, и тот обернул собой столовую. Впрочем, он не раздражал. Сольд барабанила пальцами по столу. Трауш стоял, качаясь с носа ботинок на пятку.

Тая не вошла, но прошмыгнула в щелочку и неловко склонилась в приветственном поклоне. Подслеповато сощурилась, рассматривая лорда и леди.

— Я рада познакомиться с тобой. — Сольд встала и на долю секунды прижала Таю к себе, как прижимают давних подружек; девушка сжалась в комок и выдохнула лишь тогда, когда её отпустили на свободу. — Ты видишь? — восхищенно обратилась жена к Траушу.

Тот не верил чутью. Неказистая Тая была сильна — словно хрупкий сосуд вобрал в себя магию. Она — обычная девушка с фигурой ребенка, которой подвластно течение времени. Волосы её были угольно черны и чуть завивались у кончиков — хотя большинство рынди светловолосы. Тая так и не отважилась сесть. Держалась ровно, но запиналась, пока рассказывала о недавних событиях. О темной армии и разорванной завесе.

О себе почти не упоминала, точно и не было её в этой истории, и не она изменила ход событий, просто убедив будущее подчиниться.

— Как Иттан? — Сольд заметно побледнела, слушая о сожжении завесы.

Траушу не требовался свет, чтобы видеть волнения любимой женщины. Он слышал, как дрогнул её голос, потому подошел и ободряюще сжал плечи.

— Всё хорошо… уже. Он приходит в себя. — Тая сняла очки и обтерла стекла о край мужской рубашки, в которой тонула. — Вроде как магическое истощение, завеса ведь питала и его тоже. Но оно пройдет.

Помолчали.

— Тая… — Трауш не мог больше ждать. Ему требовались ответы, ради них он сорвался в путешествие и подверг опасности Сольд, которая наотрез отказалась отпускать мужа одного. — Какое ты видишь будущее?

— Почти любое. — Чтица выдавила слабую улыбку и подняла взгляд, но смотрела куда-то сквозь лорда, сквозь комнату и, наверное, сквозь само пространство. — Но только тогда, когда этого захотят книги. Или боги? Но ваше они мне приоткрыли. Не всё, но кое-что важное. — Сольд охнула, и даже Трауш задержал дыхание. — Ваш сын вырастет прекрасным мужчиной. Воином, достойной заменой отцу. Я вижу вас, леди Сольд, седовласой и вы прогуливаетесь с супругом по заснеженному яблоневому саду. Вижу вашу мать и вашего брата, с которым имела честь познакомиться. Вы ведь простили его? — Сольд кивнула как завороженная. — Рейк тоже обретет свое счастье, но позже. Всё будет хорошо, — сладко подытожила Тая, а глаза её блеснули в пламени свечей. — Но потом. Сейчас же — под угрозой все мы. Завеса породила множество чудищ, но Тьма — самый страшный из них. Он выжил в битве и где-то укрылся. Он соберет новую армию, он впитает стихию. И обрушится на нас разрушением и смертью.

— В письме ты не описывала конкретной угрозы, — напомнила Сольд, оглядываясь на мужа, будто спрашивая его: «И что нам делать?!»

Трауш осмысливал сказанное, машинально поглаживая шею супруги.

— Да, будущее было размыто. — Чтица подслеповато щурилась. — Теперь оно четкое, но… не обнадёживающее. Тени умеют создавать разрывы, но потому вам придется сложнее всего. Грань между мирами в Пограничье слишком тонка. Вы падете первыми.

Разговор был долгий. Вопросы и ответы, недосказанности, неточности, сомнения. Тая не могла знать всего, но Траушу не хватало тех изменчивых фактов, которыми она владела.

Сегодня будущее таково, но завтра оно может смяться иным. Разумнее переждать, чем обдумывать то, чего не произойдет.

И всё-таки он запомнил всё, о чем сказала Тая.

— Чего ты просишь у нас? — Сольд водила рукой над свечой, и огонек боязливо трепетал.

— Защиты, — без раздумий ответила чтица. — И готовности вступить в бой. Эта война — общая.

— Тебе так важна судьба мира?

Трауш никогда не верил в бескорыстную доброту.

— Мне важен Иттан.

А вот в любовь он верил и лично бы уничтожил хоть Тьму, хоть самого дьявола (впрочем, не одно ли это существо?) ради спокойствия Сольд и Тео. Сейчас, когда сын научился черпать отцовский резерв взамен материнского, а Трауш привык делиться с ним магией, Сольд не белела от слабости — и казалось, что они смогут зажить нормально, как жили родители лорда.

— Я обещаю тебе и Берку-младшему любую поддержку. Как только Иттан выздоровеет — приезжайте к нам, ибо здесь вам не найдется покоя. Вас обвинят в чернокнижье и непременно казнят, дабы успокоить возмущенную общественность. Людям нужен враг, и врагом нарекут вас. В Пограничье же вы будете неприкосновенными. — Туманы ползли по столовой, тушили свечи. Слова высокого лорда эхом ударялись о стены. — Что до всего мира… Если возникнет необходимость бороться — я согласен. Но! Если согласятся иные расы.

— Благодарю вас, — Тая чуть поклонилась, но удивленной или обрадованной не выглядела. Наверное, её дар показал всё заранее. — И ещё. — Она приблизилась к Сольд и шепнула ей на самое ухо: — Вскоре вернется мужчина, которого вы направили в страну ави, с добрыми вестями. Ваш сын будет исцелен.

Леди всхлипнула, а после лучисто заулыбалась:

— Жду вас в Пограничье.

… Обратная дорога прошла в умиротворенном молчании. Сумеречный туннель кончился, и среди темноты межмирья забрезжил лучик света. Трауш выбрался первым, а когда вылезла Сольд — подхватил её на руки и закружил. Она, хохоча в голос, принялась отбиваться.

— Отпусти! — смеялась, пока рассветные лучи украшали её волосы медным.

— Легко, — серьезно сказал Трауш, опуская руки.

Сольд с визгом обхватила его шею. Лорд не удержал равновесия, и они повалились в траву. Плащи перекрутились, тела сплелись.

Леди прильнула к родному супругу и, наслаждаясь мерным биением его сердца, спросила:

— Как думаешь, Тая не лжет?

— Я чувствую в ней силу чтицы. Думаю, Дарго принесет хорошие вести. Что насчет порождений тьмы — время покажет. Будем ждать. Вскоре всё переменится, любимая.

— Вскоре, — эхом повторила она, такая необходимая, и рассмеялась.

Струна, стягивающая грудь Трауша, порвалась. Сольд смеялась так звонко, что всё дурное разбилось вдребезги].

Граф и графиня покинули поместье первыми, едва Иттан пришел в себя. Куда они отправлялись — неизвестно, но напоследок отец крепко пожал руку сыну и сказал:

— Не возвращайтесь в Янг, пока народные волнения не утихнут. Горожане недовольны происходящим, повсюду вспыхивают восстания — власть короля ослабевает. Он непременно возложит вину на тебя, как только узнает, что ты выжил и здравствуешь. Если не достанет тебя — возьмется за нас.

Мать долго целовала Иттана, точно маленького, в лоб и глаза, но не плакала.

— Вы справитесь, — сказала она, полная уверенности, и добавила, обращаясь к Тае: — Носи кольцо наших предков, ты его заслужила. И обязательно поженитесь. Не сейчас, так позже.

— Спасибо. — Тая погладила большим пальцем камешек. — Поженимся, — поклялась она. — Когда будет угодно судьбе.

Иттан и Тая выехали из Янга под покровом темноты, под чужими именами. От Пограничья их отделяло несколько недель пути, но Тая в книге прочла, что дорога пройдет гладко. И вскоре они обживались в домике, который обустроили под контролем леди Сольд специально для них. В домике у берега моря.

Об этом её попросил Иттан.

* * *

Ветер приносил соленые брызги, и Тая, лежащая на песке, фыркала. Она читала книгу — читала по-настоящему, какой-то несерьезный роман модного нынче в Пограничье автора сентиментальной прозы. Перебирала пальцами песчинки. Разглядывала причудливые облака.

И не заметила, как сзади подкрался Иттан. Он без слов протянул запечатанный конверт. Печать была незнакома, и Тая повертела письмо, не вскрывая.

— Что это?

— По всей видимости, ответ от рынди.

Точно! Ведь Тая писала не только к Сольд, но и к мудрым, что служат при храме богов.

Что же они ответили?..

Неужели поверили?

«Мы жаждем лицезреть чтицу, дабы склонить пред ней колени. Врата нашего государства всегда распахнуты для тебя. И мы пойдем за тобой туда, куда укажет судьба и боги. Мы готовы сразиться с порождениями вечной темноты».

В конверте обнаружилась медная монета, вдетая на шнурок.

Тая долго осматривала гладкие строчки и не верила, что за ней кто-то пойдет. Иттан, поцеловав Таю в висок, ушел в дом — он как никто чувствовал, когда его женщине необходимо остаться наедине со своими думами.

Солнце закатывалось за границу моря и неба. Тая пыталась разглядеть судьбу всего мира в тексте сентиментального романа, но Слова смазывались и таяли дымком. Всё слишком неопределенно, чтобы менять течение судеб. Великие свершения творятся не людьми, но временем.

Соленый запах моря въедался в ноздри. До полной темноты Тая бродила по берегу, а после на цыпочках прокралась в дом. Босые ноги оставляли на полу мокрые следы. Предательски скрипнули несмазанные дверные петли. Иттан ждал.

Как всегда.

Он не засыпал без неё.

— Что-нибудь углядела? — полюбопытствовал весело, но в голосе пылала горечь.

— Сегодня мы не умрем, — ответила Тая и юркнула под теплый бок.

Сегодня — нет. А завтра будет видно.

Иттан покрывал её кожу жадными поцелуями, и она забывалась в нем. Тонула в его радости и печали. Сливалась с ним в одно целое, чтобы рассыпаться на миллиарды частиц.

У них есть прошлое, которого не выжечь солью или пожарами.

Им даровано настоящее, вымоченное в слезах и крови.

Пред ними расстелилось будущее. Только бы удержать его в ладонях. Только бы разглядеть его в Словах.