Как гражданин России, я мечтаю, чтобы когда-нибудь на мировом небосводе заблистала звезда нашего соотечественника. Но для этого должны быть проведены необходимые реформы, чтобы российский футбол как индустрия вышел на совершенно другой уровень, чтобы появились условия адаптации юных и молодых игроков при переходе на последующие ступени развития. Чтобы сменилось несколько поколений, и бутсы надели бы игроки, наделенные ментальностью победителей, стремлением к неукоснительной, непрекращающейся работе над собой…

Сейчас же при том, что у нас есть Акинфеев, был Аршавин, все еще держится Жирков, мы, конечно, не избалованы талантами. Вполне возможно, там на небесах нас наказали за то, что мы не отдали должное таким дарованиям, как Лев Иванович Яшин и Эдуард Анатольевич Стрельцов. Полагаю, живи они не в свое, а в другое время и в другой стране, смогли бы взобраться на мировой Олимп. Лев Иванович, славу богу, заслужил мировую известность, но его быт, его судьба после окончания карьеры игрока явно заслуживали большего.

Мне посчастливилось быть знакомым с этими потрясающими людьми. Льва Ивановича, поскольку мы оба – динамовцы, я знал лучше – необычайной доброты был человек! Когда я сам ушел из большого спорта, то несколько раз ездил с ветеранами сборной СССР по городам и весям и был поражен простотой, открытостью и харизматичностью Стрельцова.

* * *

Не уверен, что нужно об этом писать, но постараюсь сделать это предельно корректно. Наблюдая за жизнью после окончания игровой карьеры Эдуарда Анатольевича и некоторых других наших выдающихся футболистов, я очень отчетливо ощутил, что ни в коем случае не хочу ТАК, не хочу разделить их участь.

Это сегодня у меня репутация человека, который всегда уверен в себе и в своем будущем, но тогда закрадывались разные сомнения. Посудите сами, мы «варились» в такой системе, что особого выбора у нас не было.

Спортсмены неделями, месяцами сидели на сборах, в быту нас обеспечивали, мы были на всем готовом. Но мы были лишены возможности получать навыки жизни в социуме, мы ничего не умели, нам не позволялось принимать самостоятельные решения и так далее.

При этом накопить себе на жизнь особо ничего не удавалось. Обыкновенная квартира, машина и, может быть, небольшие сбережения на первое время – это лучшее, с чем спортсмены уходили на покой. И то далеко не все.

А после того как человек покидал спорт, он становился никому не нужен. За его прошлое не держались, а сам он напоминал слепого котенка, который не знал, куда податься.

Слава как признание быстро проходила. Оставалась только та слава, которая была востребована в разных компаниях, где каждый хотел выпить с бывшей звездой.

А бывшую звезду душила тоска. Это и ностальгия по былой жизни, это и адреналиновая зависимость от больших игр и больших соревнований и абсолютная неустроенность: отсутствие денег, целей и ориентиров в настоящем.

Как же я опасался оказаться без цели! Точнее, цели я себе ставил всегда, с этим проблем не было. Но важно было найти именно те цели, которые тебе нужны по-настоящему, которые посланы тебе Господом Богом.

Ну и, конечно, всегда было беспокойство за семью, за то, чтобы я мог обеспечить достаток своими руками.

Так вот, сегодня, оглядываясь назад, я понимаю, что все в моей жизни состоялось так, как нужно. Я не подвел свою жену, своих детей, своих близких. Я спокоен за их будущее. И я не подвел себя, свою сущность, свое нутро победителя.

* * *

Кто сказал, что тренер может только двигать фишки на макете?! Я рано понял, что для меня важнее всего в деле – моя независимость. Она дает внутреннюю свободу, свобода оставляет за мной право выбора, а грамотный выбор приводит к нужному результату. Без независимости нет результата.

Независимость заставляет много брать на себя и все держать под контролем. Для достижения успеха я должен быть больше, чем тренер в обычном понимании. Я должен иметь качественные навыки менеджера, руководителя. К этому и стремился всю свою жизнь. Стремился быть успешным в разных областях.

Из каждого падения я выносил уроки. Когда ЦСКА попросил меня оставить свой пост, я понял, что, как глава семьи, как мужчина, не имею права сидеть и ждать у моря погоды: когда позовут в следующий раз. Нельзя быть заложником тренерской профессии. Мне нужно обеспечивать своих близких. И я, не теряя времени, занялся бизнесом, погрузился в его тонкости с головой. И за то время, что был вне тренерской работы, считаю, сумел заложить хороший базис.

* * *

Именно навыки руководителя крупного предприятия, дающие основания считать, что справлюсь с поставленными задачами, позволили мне взяться за такой, как тогда казалось, перспективнейший проект, как Объединенная лига.

Еще будучи тренером киевского «Динамо», неоднократно ловил себя на мысли, как было бы здорово, если бы Россия и Украина провели единый чемпионат. Убежден, если бы мы успели реализовать проект Объединенной лиги, то мир сейчас жил бы совсем иначе. Украина не трещала бы по швам, не было бы войны в Донбасской и Луганской областях, не гибли бы люди, не было бы санкций по отношению к России, Европу бы не трясло, миллионы людей не испытывали бы таких моральных и материальных потрясений.

Я верю в магнетическую силу футбола. Порой это бывает сильней политики. В данном же случае, к сожалению, спорт №1 стал ее жертвой.

В ноябре 2013 года всеми сторонами было принято предварительное совместное решение о том, что со следующего сезона начинется Объединенный чемпионат, а буквально через несколько дней на Украине начались волнения из-за отказа президента Украины вступать в ЕС.

* * *

Знаете, я всегда судил о любом проекте прежде всего по конечному результату. Здесь же мы не достигли цели, но, поверьте мне, это была масштабная, качественная и важнейшая работа.

Мы создали проект, реализация которого в течение пяти лет вывела бы Объединенную лигу на уровень английской Премьер-лиги и немецкой Бундеслиги.

Мы бы наслаждались нашим футболом, новые комфортабельные стадионы забивались бы под завязку, качество телевизионной картинки, уровень отдельных игроков и команд в целом привлекали бы огромное количество телезрителей.

Мы располагали средним бюджетом 1 миллиард евро на сезон. Мы наметили прогрессивные реформы, которые касались всех этапов великой игры, от совершенно иной системы подготовки в детско-юношеских футбольных школах до выплат пенсий ветеранам.

Сейчас я не буду публиковать нашу программу, эту информацию вы легко можете отыскать в интернете. Единственное, о чем я хочу сказать, так это о том, что я не теряю надежды. Пускай не на уровне России и Украины, но в рамках отдельно взятой нашей страны те реформы, которые мы запланировали, они реальны.

Знаю, что сегодня создающаяся Программа развития отечественного футбола построена на тех ключевых тезисах и предложениях, которые были разработаны нашим Оргкомитетом Объединенной лиги. Эти же предложения я озвучил во всех спортивных, общественных и политических кругах как путь по выводу нашего футбола на новые высоты. Очень надеюсь, что в результате мы придем к тому, что футбол станет нашей гордостью.

* * *

Мне довелось быть президентом футбольного клуба «Алания», и я знаю, каково это, когда клуб, который существует на дотации региона, не получает запланированного финансирования. Знаю, каково это, мотивировать игроков, когда они по полгода тренируются и играют без зарплаты.

Я горжусь работой своего сына на посту главного тренера, я благодарен всему персоналу и игрокам, что в тех условиях мы добились так многого. И мне очень горько от того, что клуб потерял свой профессиональный статус.

И благодаря тому негативному опыту, я все больше убежден, что клубы в нашей стране не должны висеть тяжким бременем на бюджете регионов и госкорпораций. Они должны быть частными. Но чтобы частный капитал шел в бизнес, государство должно предоставлять таким компаниям налоговые послабления.

Полагаю, мы находимся на пороге важных реформ.

 

Главная моя радость в том, что я выиграл «Чемпионат Мира»

Мне кажется, жить нужно каждый день так, как будто он последний. Это позволит дышать полной грудью и видеть все многообразие красок.

Но при этом важно уметь смотреть далеко вперед – туда, куда простираются твои мечты.

А для того чтобы эти мечты обретали реалистичные формы, ты должен уметь создавать конкретное видение, визуализировать свое будущее.

Я с ранних лет заглядывал далеко-далеко вперед и видел себя главой огромной дружной семьи. Видел большой бревенчатый дом, утопающий в зелени. Всегда накрытый, ломящийся от изобилия стол. Себя в центре этого стола, рядом любимую и любящую супругу, наших детей, внуков, друзей, родственников.

Я слышал звон чайных чашек, теплые и душевные разговоры, заливистый детский смех.

Я ощущал, как атмосфера любви и уважения витает повсюду. И, о чудо, все это сбылось.

Это самое огромное счастье в моей жизни.

У меня замечательная, потрясающая и очень большая семья.

Жена Белла. С самого начала нашего знакомства для себя решил, что эта девушка – на всю жизнь. Почувствовал, что она моя судьба. Мы почти 40 лет – душа в душу. Ради нее на все готов! Моим детям очень повезло – с мамой, а внукам – с бабушкой. При всем своем темпераменте я ни разу не повысил на нее голос – она мой центр мира.

Дочка Вика. Умница. 7 лет жила в Испании и занималась профессионально теннисом. У Вики газзаевский характер, она настоящий боец. Если бы не травма, до сих пор, наверное, выступала бы на соревнованиях. Сегодня, если мне удается выиграть у нее 1–2 гейма, – это победа. Она закончила ту самую юридическую академию, которую закончили я, Володя и Аслан. С годами она расцвела, стала настоящей красавицей. Самое же главное, что она очень отзывчивый, надежный и порядочный человек.

Старший сын Володя. Я не желал Володе такой участи, но рад, что он ее выбрал. У него есть данные, чтобы стать большим тренером. Он горит этим. И отдает себе отчет, через что ему суждено пройти. Меня подкупает его стремление к нахождению своей индивидуальности. Но о Володе, как о продолжателе нашей футбольной династии, я еще скажу отдельно.

Младший сын Аслан. Очень деятельный, энергичный, цельный, идет в ногу со временем. Работал в Федеральной налоговой инспекции Московской области, был в Одессе оператором нефтепродуктов, в Северной Осетии – заместителем министра МЧС. Сейчас занимается бизнесом. У него гибкий ум, он упорный, с хорошим чувством юмора.

Сыновья нашли себе замечательных жен. Невестки Ирина (жена Володи) и Лаура (жена Аслана) подарили мне пятерых внуков.

Кристина, дочь Аслана и Лауры, г.р. 2007. Старшая внучка очень добрая, разумная и талантливая. Года в четыре уже знала «Бородино» наизусть. Занимается рисованием, гимнастикой, танцами. Очень серьезная дама. Получаю удовольствие от философских бесед с ней.

Валера, сын Аслана и Лауры, г.р. 2010. Серьезный мужичок. Знает, что хочет, и умеет добиваться своего. Когда просит поиграть с ним в футбол, все дела бросаю. Радует, что у внука приличный удар. Как знать, может, лет через пятнадцать на российских полях заблистает новый Валерий Газзаев. Желаю внуку пойти дальше своего деда.

Ульяна, дочь Владимира и Ирины, г.р. 2010. Очень общительная и веселая. Со своими суждениями. Настоящая леди: наряды, прически, помада. Играет в театр: ставит и показывает сценки. Не знаю, в какой сфере деятельности, но, полагаю, что Ульяша добьется популярности. О ней будут говорить.

Артур, сын Владимира и Ирины, г.р. 2013. Пока самый младший мужчина рода. Богатырь! Добряк с задумчивым взглядом. Иногда у него такой потешный вид, что невозможно сдержать улыбку. С тех пор как у него появилась младшая сестренка, стал взрослее, пытается о ней заботиться.

Лиза, дочь Владимира и Ирины, г.р. 2015. Это наш ангелочек. Пока что-то трудно говорить об ее характере. Но она как магнитик. Меня так и подмывает взять ее на руки. Я – счастливый дед.

Моя семья – это и дети моих ушедших братьев. Я отношусь к ним так же, как к своим родным детям. Моя задача сделать так, чтобы они не чувствовали себя сиротами.

Я часто вспоминаю своих братьев и нередко себя корю за то, что мог в свое время уделять им больше внимания, больше о них заботиться. То, что я недодал им, я обязательно компенсирую их потомкам.

Ну и, конечно же, моя семья – это моя выдающаяся мама. Мамочка. Я тебя очень люблю. Спасибо тебе!

…Вот это все те люди, за кого несу полную ответственность во всем, и это те люди, без общения с которыми я не могу.

Каждый день я созваниваюсь со всеми своими детьми. Несмотря на то что они уже взрослые состоявшиеся, я должен знать все, что у них происходит. Мы общаемся о делах, что-то совместно планируем. Если они просят моего совета, то я всегда его даю.

В субботу или воскресенье мы обязательно все вместе обедаем. Приезжают родители моих невесток, близкие друзья, другие родственники. Во Владикавказе ведь есть целое поселение Газзаевых и очень часто кто-то из Осетии бывает у нас в гостях.

Мы обожаем праздники. Часто выбираемся в рестораны и на отдых нашим большим семейным кланом. Туроператоры очень любят со мной работать, потому что я вывожу на отдых минимум 15 человек.

Говоря о своих близких, всякий раз улыбаюсь. Да, я не выиграл Лигу чемпионов в футболе, но в семейной жизни я выиграл еще больше – как минимум Чемпионат мира. И я счастлив!

* * *

А теперь я отдельно хочу сказать о тренере Владимире Валерьевиче Газзаеве. Полагаю, сейчас многие читатели поморщатся, заподозрив меня в предвзятости. Предвзятость здесь действительно есть, но почему вы решили, что у меня, а не у тех, кто привык вешать ярлыки?!

…Мне кажется, когда успешные состоявшиеся люди, будь то артисты или спортсмены, говорят, что они не хотят, чтобы их дети пошли по их стопам, они лукавят. Большого успеха можно добиться только тогда, когда ты что-то делаешь с огромной, безграничной любовью. И как можно не желать такой же любви своим детям, тем более зная, что ты можешь передать им весь свой опыт?!

Я очень хотел и мечтал, чтобы мои сыновья состоялись в футболе. Но я изначально предъявлял им большие требования и не видел в них, как в игроках, перспектив. Володя гораздо больше, чем Аслан, был увлечен спортом. Футбол всегда был его страстью, и сын пытался мне доказать, что он на многое способен.

Когда он был юношей и пытался пробиться в дубль «Алании», я позвал его на разговор: «Ты – Газзаев. Ты должен играть в футбол на самом высоком уровне или не играть совсем. Я не нахожу в тебе задатков большого нападающего и честно говорю, что высот ты не достигнешь».

Володя меня услышал и принял болезненное решение: повесить бутсы на гвоздь и сосредоточиться на учебе.

Но его страсть к футболу, хоть и затаилась на время, никуда не делась. Он очень много работал над собой, узнавал все нюансы тренерской профессии и нередко поражал меня глубиной своих взглядов и остротой наблюдений.

И вот однажды, почти десять лет спустя после того знакового разговора, Володя пришел ко мне за советом. К тому моменту он уже три года успешно работал в Федеральном окружном суде Московского округа, у него были хорошие перспективы. Володя сказал: «Отец, я очень стараюсь, но это не мое. Я мечтаю только о футболе. Я хочу, как и ты, стать тренером. Для того, чтобы побеждать».

Я испытал противоречивые чувства, но возражать не стал. «Сын, тренерская профессия интересна. Но насколько она интересна, настолько она и тяжела. А тебе будет тяжелее, чем другим. Гораздо тяжелее. Люди не простят тебе твою фамилию, у тебя не будет права на ошибку. Ты столкнешься с завистью и ненавистью. Ты должен быть готов к тому, чтобы держать удар в ситуациях, когда будет казаться, что весь мир против тебя. Тебе каждый день пребывания в профессии нужно будет доказывать, чего именно ты стоишь».

Я уважаю своего сына за его внутренний стержень, за отсутствие боязни неудач, за его способность идти против течения и вызывать огонь на себя. Я горд тем, что он гордится своей фамилией, но при этом за всю карьеру ни разу не попробовал прикрыться своим отцом. Он всего добивается сам.

Да, на начальном этапе я ему помог с трудоустройством в «Аланию», но, поверьте, если бы я не был в нем уверен, если бы не видел в нем гигантский потенциал, я бы не стал подставлять ни его, ни себя.

Володя – современный молодой человек, со знанием английского языка и всех необходимых компьютерных футбольно-аналитических программ и технологий. Он ездит по миру, много общается с тренерами разных стран, включая Гвардиолу. У него свои наработки, которые уже показали их правильность.

Володя давно уже абсолютно самостоятельная фигура. Никогда и нигде я ни разу за него не попросил. У него свой путь. Я же могу за него только переживать и поддерживать его, пока он не тренирует. Держись, сын! Наша профессия такая, что порой приходится ждать. Долго ждать.

* * *

Знаете, десять, даже пять лет назад я бы не стал говорить об этом. Но сейчас…

С позиции прожитых лет, когда мои эмоции покрылись налетом рационализма, могу спросить себя: и что в той или иной ситуации я был столь импульсивен? Почему реагировал так болезненно? Нужно было быть спокойней. Да, нужно было! Но я не мог по-другому! Потому что вот эти качества – огромная вовлеченность, нацеленность, бескомпромиссность – были одновременно и моим главным плюсом, без которого не добился бы я больших побед.

Да, никогда никому не признаюсь, но ведь были моменты, в которых я мог поступить иначе. И, наверное, это дало бы иной результат. Но в силу своего характера, а может быть, и какой-то гордыни, я, не задумываясь, «бил наотмашь».

Видимо, модель поведения, которую заложил себе в детстве, когда завоевывал авторитет на улице, крепко сидела во мне все эти годы, да и, наверное, сидит до сих пор.

У человека должна быть своя индивидуальность, свои принципы. Он должен быть независимым и свободным.

Иногда следование выбранной линии поведения приводило к ошибкам, которые напоминали мне, что я всего лишь обыкновенный человек. Я принимал и признавал это, но все равно хотел доказать свою исключительность. Ради побед, ради достижения цели.

Я ни о чем не жалею. Ни о чем!

Я в очередной раз благодарю Господа Бога за тех замечательных и настоящих людей, встречи с которыми он мне подарил. Столько лет меня окружают Люди с большой буквы, значит, это не просто так. Значит, это награда мне за то, что я именно такой, какой есть. Это знак и дальше оставаться самим собой.

Означает ли это, что жизнь справедлива? Я не знаю. Но когда сталкиваюсь с несправедливостью, не могу дышать. Осознание несправедливости – самое тяжелое испытание, которое многих может раздавить.

Поломанные судьбы – это не что иное, как неспособность «переварить» несправедливость. Когда ты каждый день таскаешь в себе горькую обиду и задаешь вопрос: «За что мне это?», ты не живешь, ты существуешь.

Я трижды был на грани отчаяния. Когда потерял отца и двух родных братьев. Боли было столько, что думал: сердце не выдержит.

Отчаяние – это беспомощность, когда ты понимаешь, все бы отдал за то, чтобы трагедии не произошло, но отдавать некому, с того света людей не возвращают.

На фоне потери близких все остальные неудачи блекнут. Лишиться денег, бизнеса, любой материальной вещи – это не трагедия. Это то, что можно исправить. В минуты неудач я всегда об этом помнил и потому крепко стоял на ногах. Единственное, что я испытывал в тех ситуациях, так это стремление исправить положение. Я намечал план действий и с удвоенной энергией брался за его реализацию.

Вообще, для человека очень важно знать про себя самое главное, самое сокровенное. Я всегда про себя знал, что я – боец! Именно такое глубинное знание движет тобой, когда наступает момент истины.

* * *

От отчаяния люди совершают поступки, которые их ломают.

Отчаяние – то, когда уже ни во что не веришь. Думаю, что чаще всего люди идут на свое первое преступление именно от отчаяния. Другое дело, что есть люди, которые привыкли находиться в этом состоянии неудовлетворенности, обиженности на судьбу. Они уже не способны видеть хорошее.

Из таких, кстати, получаются роскошные критиканы, которые постоянно исходят желчью и завистью. И Криштиану Роналду для них не футболист, и игра Месси у них соткана из недостатков.

Каждый человек имеет право на свои взгляды и на свою точку зрения, но если у тебя все вокруг плохие, то пора разобраться в самом себе.

Мир поделен на практиков и теоретиков. Первые сворачивают горы, набивают шишки, но они делают дело. Вторые ничего не делают, они только посмеиваются над чужими ошибками и категорически боятся сделать хотя бы шаг, чтобы не совершить ошибок собственных.

Иной раз слушаю некоторых «теоретиков» и думаю: «Ребята, ну как вы так живете? Как вы дома общаетесь со своими близкими, как вы детей воспитываете? Зачем вы формируете общество желчных, недовольных людей?! Да, многие из вас именуют себя красивым словом «оппозиционеры», но если дать вам власть в руки и вместе с ней ответственность за результат, то вы разбежитесь как тараканы».

* * *

Вспомнился мудрый анекдот. Русский попал на японское кладбище. Видит на плите фотографию старца и надпись: «Родился в 1920-м – умер в 1940-м».

Как такое возможно, спрашивает наш соотечественник у стоящего рядом местного жителя, ведь на фотографии старик, а здесь написано, что прожил он всего 20 лет?

– У нас считают только те годы, когда человек жил счастливо, а не существовал бесцельно.

– Пусть тогда на моей могиле напишут: «Родился мертвым».

Я постоянно повторяю своим детям: «Живите так, чтобы на финише у вас было ощущение, будто позади вас путь в сотни лет». Так хочется все успеть! Так много хочется создать!

* * *

И вместо послесловия расскажу еще одну притчу:

Пришел к старику его внук:

– Дед, я отправляюсь в длительное путешествие. И не знаю, вернусь ли когда-нибудь. Есть что-то очень важное, о чем мне нужно помнить?

– В каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло: зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь. Другой волк представляет добро: мир, любовь, надежду, истину, доброту и верность.

Внук, тронутый до глубины души словами деда, задумался, а потом спросил:

– А какой волк в конце побеждает?

Старик улыбнулся и ответил:

– Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь. Вот об этом никогда не забывай!

Давайте питать себя позитивными эмоциями и настоящими поступками. Удачи и побед всем, кто находится на стороне добра!

В.Г.

 

Ассорти с Валерием Газзаевым

– Что-то по хозяйству можете сделать?

– Своими руками? Ничего. Но я могу руководить. При мне всегда будет порядок.

– Любите собак?

– Еще бы! Бывает, посижу с ними, и мне спокойней делается. Да и настроение они поднять могут. Декоративные собаки живут в доме на первом этаже, немецкая овчарка – на улице. Та только моим командам и внимает. Очень грозная псина: никого, кроме меня, к себе не подпускает.

– Сколько сменили автомобилей?

– Я человек основательный. Ко всему подхожу соответственно. За свою жизнь поменял меньше десяти марок машин. Самая запоминающаяся – «Ситроен-престиж-люкс» из коллекции Леонида Ильича Брежнева. Главе государства эту машину подарили в начале 80-х, он ее отдал своему сыну Юрию Леонидовичу, а тот в 84-м продал мне.

– С какой максимальной скоростью гоняли на машине?

– Километров 180 в час. На «Жигулях» третьей модели в 1975 году рекорды ставил. Молодой был, вот и носился. Сейчас за рулем сам не езжу, да и водителю гонять не велю – предпочитаю аккуратную езду.

– Как начали курить?

– Мне было лет двадцать. Сосед мой по комнате Саша Яновский курил для снятия нервного напряжения, ну и я потихонечку начал снимать напряжение вместе с ним. Сперва по сигарете в неделю, потом – в день, в результате, будучи тренером, дошел до пачки за матч. Но летом 2005-го в одночасье бросил. Тридцать один год курил – и как отрезало.

– Любите делать зарядку?

– Когда был игроком, делал ее каждый день, причем достаточно интенсивно. Но с того дня, как закончил играть, «завязал» и с зарядкой.

– Разрешаете ли себе поваляться в кровати?

– Нет. Приучил себя вставать сразу и не тратить ни минуты попусту. Даже если у меня выходной и торопиться мне некуда, все равно вскакиваю спозаранку и занимаюсь какими-нибудь делами. Когда совсем «дохожу до ручки», а бывает это раз в полгода, могу проваляться весь выходной на диване, попутно размышляя о чем-то серьезном. Или часов пять просидеть с друзьями в сауне. На сборах пробуждаюсь как минимум на час раньше любого своего игрока и хорошенько готовлюсь к тренировкам, беседам и различным мероприятиям.

– Какое у вас воинское звание?

– Старший лейтенант запаса. В «Динамо» мне обещали большие перспективы, сейчас уже был бы полковником. Но я отказался – и ни разу об этом не пожалел.

– Как перешагнуть через запреты врачей после сердечных приступов?

– Был период, когда после финального свистка мне становилось плохо. Врачи запретили мне произносить слово «футбол», тренировать и смотреть игры даже по телевизору. Я подчинился и продержался целых два матча. Потом приступил к работе как ни в чем не бывало. Настолько соскучился по любимому делу, что мобилизовался и больше о своем гипертоническом кризе не вспоминал.

– Некоторые считают, что это преступление, когда наставника сразу же после матча ведут на пресс-конференцию.

– Я так не считаю. «Правила игры» такие. И соблюдать их – это наша обязанность, если хотите. Задача тренера – о таких моментах помнить и готовить себя к публичным выступлениям. У меня есть специальные защитные формы и устоявшиеся фразы. Если я чувствую, что могу потерять контроль, то включаю режим «автопилота»: прячу эмоции и говорю шаблонными фразами. Бывают, конечно, и сбои в системе.

– В рекламе могли бы сняться?

– Согласился бы разве что на рекламу какого-нибудь танка или солидного автомобиля, вроде «Мерседес-бенц». С удовольствием бы принял участие в социальном проекте.

– Ходите ли на выборы?

– Обязательно. Причем всей семьей.

– Ваша настольная книга?

– «48 законов власти». Сильная штука! Люблю читать книги о великих личностях истории, полководцах, политиках, писателях. У меня в кабинете на полках все книги из серии «Жизнь замечательных людей». Приятно, что среди них есть книга: «Валерий Газзаев».

– Любимые тосты?

– За Всевышнего, за святого Георгия, за семью!

– Ваш любимый фильм?

– Предпочитаю исторические фильмы, особенно о Российской и Римской империях. Самое мощное впечатление детства – книга об Александре Македонском. Впрочем, спустя десятилетия посмотрел фильм и был разочарован. С уважением отношусь к жизненным кинокартинам. А вот фантастика и боевики не для меня.

– Писали когда-нибудь стихи?

– Никогда не пытался и даже не задумывался над этим.

– Если бы вы были актером, какую роль хотели бы сыграть?

– Кем-кем, а актером мне себя представить трудно. Но если уж играть, то только главные роли.

– Какие блюда предпочитаете?

– Я совсем не гурман. Мне нравится все, что готовит моя супруга. Если говорить о ресторанной кухне, то на первое место поставлю русскую с ее многообразием, на второе – итальянскую с ее пастами. Отмечу еще и осетинские пироги, на которых я вырос.

– Любимый напиток?

– Пью минеральную воду без газа. Из спиртного могу себе позволить три рюмочки водки за праздничным столом либо бокал хорошего красного вина за деловым ужином.

– Назовите своих любимых деятелей искусства.

– Актер – Никита Михалков. Выдающаяся личность! Все, за что он берется, обречено на успех. Певец – мой друг Лев Лещенко. Композитор – также мой друг Вячеслав Добрынин. Дать какие-то характеристики близким людям – дело непростое, знаю лишь, что творчество Льва и Вячеслава доставляет мне истинное наслаждение. Певица – Алла Пугачева. Вот с Аллой Борисовной не знаком, но преклоняюсь перед ней как перед профессионалом своего дела.

– Как часто поете?

– За столом иногда, когда пребываю в очень веселом расположении духа. Самую же памятную для себя песню спел в 1995-м, когда «Спартак-Алания» стал чемпионом России. Пел я тогда «День Победы», а потом долгие годы хотел повторить тот момент.

– В каких местах хотели бы побывать?

– Давайте подойдем к карте мира и посчитаем. Здесь был, здесь был… Получается, я был в 72 странах, на всех континентах. За достопримечательностями не бегал, но повидал многое. Самые мощные эмоции испытал в 1978 году, когда впервые попал в Японию. Для советского человека такой контраст был самым настоящим потрясением. Серьезно же зарубежную культуру изучал только в 2004-м, в те полгода, что не работал. Париж, Барселона, Рим… Брал экскурсоводов и впитывал в себя, как губка, все, что они мне рассказывали и показывали.

– Сколько хотите внуков?

– Чем больше, тем лучше. Но как минимум шесть. У меня трое детей. Рассчитывал, что как минимум по два внука они мне подарят. Пока у меня пятеро. Дети и внуки – это самое главное, что остается после нас на земле. Это то, ради чего мы живем.

 

Белла Газзаева: несколько раз от страха я падала в обморок прямо на стадионе

Обязательно прочитайте интервью с супругой Валерия Газзаева. Белла Викторовна потрясающе искренний рассказчик. Она – единственный человек, который видел игрока и тренера Газзаева абсолютно таким, каким он был в той или иной ситуации. За десятилетия совместной жизни она развила в себе такой талант, что научилась считывать эмоциональное состояние Валерия Георгиевича не то что по первому взгляду, а по первому звуку, когда слышит в телефоне его голос.

Во всех переживаниях и потрясениях игрока и тренера Валерия Газзаева его супруга всегда была рядом. Без нее – без любимой Беллочки мог бы Валерий Георгиевич и не добиться всех своих вершин. В каждой его победе, в каждом его триумфе и ее – надежной хранительницы очага – вклад. Не зря же говорят, что за каждым успешным мужчиной стоит великая женщина.

Семейную жизнь с Беллой Викторовной Газзаев считает главным своим достижением: «Встреча с Беллой – это моя победа в чемпионате мира».

– Мы живем и не подозреваем, что иногда на ход нашей жизни оказывают влияние сущие мелочи, – говорит Белла Газзаева. – Если бы, например, не банальная груша, мы бы вряд ли познакомились с Валерой. Он, тогда молодой и подающий надежды игрок «Спартака» (Орджоникидзе), получил «Жигули» и как-то, находясь за рулем, потянулся на заднее сиденье за лежащей там грушей. Ну и въехал во впереди стоящий автомобиль. И вот мой дядя Казбек Туаев, который был тренером Газзаева, поставил ремонтировать машинку своего подопечного к нам во двор. Валера по вечерам заходил узнать, как продвигаются дела, а дверь ему обычно открывала я. Так и познакомились. Он произвел впечатление своей обходительностью, все с бабушкой моей «заигрывал»: бабулечка, как ваше здоровье?

Однако не уверена, что это мимолетное знакомство могло перерасти у нас во что-то серьезное, если бы опять-таки не случай. Еще один! В те времена поездка за рубеж была чем-то фантастическим. И надо же, команде моего дяди предстоял вояж в Польшу и Чехословакию. Казбек пришел к моему отцу и сказал: «Хочу Беллку взять с собой, пусть мир посмотрит». А папа у меня очень суровый, и без его присмотра я шагу не могла ступить. Так что была уверена: никуда я не поеду. Но Казбек вспылил: ты что же, родному брату свою дочь боишься доверить?! Так я оказалась за границей, и вот там-то у нас с Валерой вспыхнула любовь – любовь, во имя которой нам предстояло преодолеть непростое испытание. Газзаев уже имел приглашение от «Локомотива». Это была страшная тайна, и Валера мне ее доверил. Он говорил о нашем будущем и спросил меня, как я посмотрю на то, если он переедет в Москву. Я ответила, что если это важно для его карьеры, то надо принимать приглашение железнодорожников.

– Но ты понимаешь, что мы будем редко видеться?

– Понимаю. Я буду ждать.

– Я буду прилетать при каждом удобном случае, а в конце года мы поженимся.

Сейчас может кто-то подумает, что все это было несерьезно. Почти не знали друг друга, а уже жизнь свою совместную планировали и обещания друг другу давали. Но мы с самого начала не сомневались, что все у нас будет хорошо. И действительно, я подождала Валеру год, в декабре 1976-го мы сыграли шикарную осетинскую свадьбу, и он забрал меня в Москву.

В столице я окончательно убедилась, что у моего мужа очень непростой характер. Я чувствовала, что Валере в команде многие завидовали и некоторые «старики» каким-то образом пытались его принизить. Но принизить Газзаева невозможно! Он боец, лидер! В обиду себя никогда не давал. Тренером у железнодорожников тогда был Волчок, который сделал для Валеры очень многое, а именно он сумел найти ключик к необузданному, бешеному газзаевскому характеру. Бедный Игорь Семенович так натерпелся, что словами не передать! Мой муж всегда очень болезненно воспринимал поражения. Всегда! Во всем! Уступить в чем-то для него – трагедия! А «Локомотив» в ту пору побеждал редко, вот Валера частенько и был на грани нервного срыва. Валерина мама звонила со слезами: «Сыночек, я за тебя переживаю, приезжай». Валера все бросал и несколько раз с вещами уезжал в Орджоникидзе (это было в год до нашей свадьбы). И Волчку приходилось проявлять недюжинные усилия, чтобы дерзкого нападающего вернуть назад.

– Если бы вы были тренером Волчком, стали бы биться за Газзаева?

– Валера того заслуживал. На первых порах я часто посещала матчи и испытывала переполняющее чувство гордости за своего мужа. Чего скрывать, многие тогда ходили не на футбол, а именно «на Газзаева». Валера выделялся напором и яркой индивидуальной игрой. Во всех его действиях чувствовался нерв, в каждом его движении улавливалось что-то исключительное. Я сидела на трибуне и слушала, как все 90 минут зрители вокруг меня кричали: «Газик, давай!» Долгое время «Динамо», в которое Валера перешел из «Локомотива», считалось командой одного игрока – Валерия Газзаева. Неспроста же Валера почти сразу стал капитаном бело-голубых. Но спорт такая вещь, что здесь ничего вечного не бывает.

С очередным тренером Малофеевым отношения у мужа не сложились с первого же дня. Эдуарду Васильевичу не было дела до газзаевских амбиций, до того, что Валеру с его гордостью и честолюбием нельзя заменять. А может быть, наоборот, он прекрасно осознавал, что заменить Газзаева – значит нанести ему сокрушительный удар. Когда в матче с «Араратом» Малофеев убрал мужа с поля, я сидела на трибуне с подругой Ирой Худиевой и сказала ей: «Мы уходим из „Динамо”». Ира махнула рукой: «Да разве это повод? Моего Нику постоянно меняли».

Когда Валера вышел из подтрибунного помещения, я посмотрела на него и все поняла: «Ты написал заявление?» Он мог и не отвечать. Что я, мужа своего не знаю?!

Сейчас я понимаю, что тогда надо было сразу заканчивать с футболом. Это было бы логично, но Валера вместо этого начал еще усердней заниматься. Он взял себе именитого преподавателя по легкой атлетике и с остервенением принялся с ним работать. Он, вопреки законам природы, в свои немолодые годы развил такую скорость, что стал выигрывать легкоатлетические соревнования. В общем, Валера набрал потрясающую форму и решил еще поиграть. Но полгода в тбилисском «Динамо» получились потерянными. Команда погрязла в склоках и распрях, мужа постоянно кто-то пытался перетянуть на свою сторону. Но Газзаев всегда был вне этого. Он просто взял и уехал в Москву. Так наша игровая карьера и закончилась.

Когда Валера остался вне спорта, было очень страшно. Я смотрела на него и тоже была в подвешенном состоянии и даже плакала: «Валерочка, что же с нами станет?» Когда муж видел мои слезы, он был готов разбиться в лепешку, но обеспечить нам будущее. Помню, как он меня утешал: «Белла, мы не пропадем. Надо только чуть-чуть потерпеть». Он хоть вида не подавал, но ему было катастрофически тяжело. И дело не только в том, что его тянуло на поле. Имелось множество других нюансов. У Валеры было юридическое образование, и как только он повесил бутсы на гвоздь, ему стали поступать весьма лестные предложения по работе. Но в голове у мужа сидел футбол, и он в итоге выбрал рискованный с финансовой точки зрения маршрут – решил начать в спорте все заново. Он пошел учиться в ВШТ, и я до сих пор помню тот день, когда Валера должен был принести стипендию. Вечером я у него спрашиваю: «Валер, ну деньги-то дали?» Вижу, муж мнется, полез в карман и замер. Я не пойму, в чем дело, а он говорит: мне стыдно приносить в дом такие деньги. 180 рублей. Для Валеры всегда важно было, чтобы семья ни в чем не нуждалась, он сам приучил нас к куда большим суммам. А тут… ему действительно было очень стыдно. И он принялся писать какие-то статьи. Сидел ночами, над собой работал, чего-то придумывал – ложился спать под утро. Вскоре по почте нам стали приходить извещения: получите тридцать рублей, получите сорок пять рублей. По тем временам для нас это было хорошее подспорье.

Валера если берется за какое-то дело, то отдается ему полностью. Когда он принялся тренировать детишек в динамовской школе, то на свои деньги купил им форму и мячи. Когда принял «Спартак» (Орджоникидзе), где в тот момент не было вообще ничего, то он специально прилетал домой в Москву для того, чтобы взять свои бутсы и отдать их игрокам. Я возмущалась: «Валер, оставь хоть одну пару – вот понадобится тебе самому, и в чем ты на поле выйдешь?» – «Да ты что?! Бахве (Тедееву) играть не в чем, а у нас на счастье один размер». Интересно, что когда чествовали Льва Ивановича Яшина и Валеру пригласили принять участие в матче со сборной мира, ему действительно нечего было обуть. На денек он забрал у Бахвы свои бутсы, которые к тому моменту были уже разорваны, подклеил их и стал лучшим игроком матча.

– Что для вас оказалось самым трудным в постижении «профессии» жены тренера?

– Не знаю, как для кого, но для нашей семьи поражение – самое настоящее горе. Так было даже тогда, когда Валера сам еще играл. Помню, в какой-то встрече они вели 3:0, а в итоге уступили 3:4. У меня сердце сжалось в тиски, пока ждала Валериного возвращения. И вот в квартиру с диким свистом влетает сумка, муж словно ураган пробегает в спальню и хлопает дверью так, что все находящиеся в доме замирают от испуга. И наступает гробовая тишина, только слышно, как тикают часы. Валерин друг говорит мне: «Беллка, сходи к нему». А я боюсь! Ужасно боюсь! Все-таки собралась с духом, тихонечко прошмыгнула в комнату и вижу – у мужа слезы: «Бела, это же позор! Как выйти на улицу?! Как смотреть людям в глаза?!» Уже тогда поражения для нас были жутким испытанием. Представляете, каким испытанием они для нас сделались, когда Валера начал тренировать. Я и на футбол перестала ездить, потому что больше не могла выдерживать это чудовищное напряжение. Дважды на стадионе я падала в обморок, настолько сильно волновалась. Ответственность-то колоссальнейшая. Валера приучил всех родных и близких воспринимать неудачу его команды исключительно как его собственную вину. И как бы он ни вел себя на публике, какие бы объективные причины ни влияли на исход матча, муж всегда корит только себя! И его состояние тяжелой боли зачастую переносится на меня. Бывали случаи, когда Валера сам меня утешал, потому что понимал, что я на грани нервного срыва. Где-то читала, что с возрастом люди спокойней воспринимают неудачи. Может быть, у кого-то действительно так, но только не у нас. С каждым годом боль все тяжелей и тяжелей! Очень опасаюсь, что если так будет продолжаться дальше, то выдерживать такую психологическую нагрузку лично мне будет уже не по силам. Гнетущая обстановка в нашем доме держится до тех пор, пока не выиграем. Зато, когда выигрываем, это такой праздник! Состояние абсолютного счастья!

Когда в 1995-м владикавказцы стали чемпионами страны, можно было сойти с ума от этого переполняющего восторга! Было ощущение чего-то легкого, неземного. Такое впечатление, что мы летали, парили! В ЦСКА-то победы сопровождаются совсем иным ощущением. Это ощущение закономерности: то есть так и должно быть. Выиграли кубок страны – ну да, молодцы. Завоевали золотые медали – здорово! И не более. Надо двигаться за новыми трофеями. В Осетии же чемпионство сделало Валеру национальным героем. Он и так был там очень почитаем, а в 1995-м стал кумиром даже для 80-летних старушек. В тот период не было на Кавказе человека более популярного, чем мой муж. Не скрою, лично мне от осознания этого делалось на душе очень тепло и приятно, да и ему, конечно, тоже. Наверное, тогда я впервые испытала чувство досады от того, что Валера не позволил себе насладиться своим успехом. Уже через несколько дней после триумфа он с остервенением включился в работу: все его мысли занял следующий сезон. Газзаев вообще не умеет отдыхать, он все время в поиске, все время куда-то стремится и постоянно чего-то пишет. Такое впечатление, что он пытается «переплюнуть» Ленина с его многочисленными работами. Толстого с «Войной и миром» и Маркса с его «Капиталом» Валера уже давно обогнал. Не дай бог, если я один из его талмудов уберу куда-то из поля зрения и муж не сможет его самостоятельно найти. Весь дом будет стоять на ушах! Каждый год Валера мелким аккуратным почерком исписывает толстенную тетрадь, в которую заносит все свои футбольные мысли, наблюдения, планы, конспекты тренировок. Помарок там вообще нет. Все расчерчено по линеечке, даже каждая запятая – на своем месте. Когда мы едем в отпуск, в любимый санаторий «Дубовая роща» и Валера берет с собой все эти записи, а вдобавок к ним десятки специальных книг, из-за чего вес нашего багажа достигает невообразимых масштабов, я всегда ругаюсь: «Ну зачем все это тащить с собой?! Неужели нельзя десять дней пожить спокойно?!» Да, какое там! Переубедить Газзаева в таких вещах невозможно!

– Дома Валерий Георгиевич такой же Везувий, как на работе?

– Насколько Валера эмоционален на стадионе, настолько же он спокоен и выдержан дома. За тридцать с лишним лет совместной жизни мы с ним ни разу серьезно не поругались. Единственное, в наш первый год муж мне казался немного вспыльчивым, слишком зацикленным на своем футболе, но потом я поняла, что пытаться его переделать бесполезно. Валера и сам достаточно быстро стал дипломатичней. В общем, все у нас вошло в нужное русло, и семья наша всегда была дружной. Правда, я все же сомневаюсь, когда Валерочка говорит, что футбол для него на втором плане. Иногда мне кажется, что футбол стоит впереди нас с детьми. Но я не ревную! Да и потом, мне это только кажется.

Мы с мужем очень хотели детей и с каким-то особым трепетом ждали рождения первого ребенка. Однако девочка родилась уже с воспалением легких и, не прожив и семи дней, умерла. Для нас это стало потрясением, от которого Валера отходил дольше и тяжелей, чем я. Лишь через два года мы решились на вторую попытку, и за четыре дня до старта Московской Олимпиады 1980 года на свет появился Вовка. Вот с тех пор в нашу семью и пришло настоящее счастье. Я очень боялась опять потерять ребенка, поэтому рожала в Осетии. Муж примчался на два дня и с чувством глубочайшей гордости улетел выигрывать для нас золотую медаль. То, что СССР досталась тогда лишь бронза, до сих пор является одним из наиболее ощутимых спортивных разочарований Валеры.

Аслан у нас родился через год, и муж долго пребывал на седьмом небе от того, что у него двое сыновей. Валера, кстати, очень сильно волновался из-за того, что я не высыпаюсь с этими двумя кричащими созданиями, и очень здорово мне помогал. Я всегда могла положиться на мужа. До стирки и глажки я его, конечно, не допускала, но вот с детьми он нянчился много.

Валера постоянно внушал нашим мальчишкам три заповеди. Первое. Мужчина всегда должен уметь за себя постоять. Нельзя давать себя в обиду, даже если ты совсем маленький и физически слабый по сравнению с тем, кто пытается тебя унизить. Ты обязан дать отпор! Один раз сыновья пришли и наябедничали, что кто-то во дворе их обидел. Валера заставил их самих отстаивать свою честь, и больше ребята никогда никому ни на что не жаловались. Второе, что муж прививал детям, – это уважение к старшим. Хоть наши пацаны были погодками, Валера требовал, чтобы младший всегда слушался своего брата. Ну и третий немаловажный фактор, это дисциплина. Она должна быть во всем. В работе, в выполнении своих обещаний, в поведении за столом, на улице, где угодно. Считаю, все это мы сумели привить своим детям, включая дочку Вику, в должной мере.

Я, признаться, не знаю, мечтал ли муж когда-нибудь, чтобы сыновья тоже состоялись как футболисты. Если и мечтал, то для этого он не сделал ровным счетом ни-че-го! Он даже на их игры редко ходил. Лет пять—семь назад ко мне многие обращались с просьбой: «Белл, попроси, чтобы Валера посмотрел моего ребенка, может, в дубль его возьмет». А я всегда отвечала: «Только вы прежде сходите и попросите Валеру, чтобы он просмотрел моих детей». И все же у меня несколько раз были с мужем разговоры на подобную тему, и он мне говорил: «Если я почувствую, что наши с тобой пацаны заметно выделяются на общем фоне, я сделаю какой-то шаг для того, чтобы им помочь. Но пока я не вижу в них задатков больших мастеров и тащить за уши их не буду». Помню, когда Валера закончил играть и приступил к тренерской работе, он стал набирать себе детишек в группу. И вот я привела наших мальчишек на просмотр. А там была система: Валера давал какие-то упражнения, и тех юных футболистов, которые не справлялись, он брал за руку, подводил к балкону, на котором в ожидании стояли родители, и говорил: «Мама, заберите ребенка». И вот настал черед наших сыновей, Валера взял их за руки, так же, как и предыдущих, подвел к балкону: «Мама, заберите своих детей!» Поблажек в спорте он никому не делает. Этот принцип распространялся на всех и всегда! Сейчас мне даже весело все это вспоминать, а тогда было обидно.

Я не могу похвастаться тем, что Валера загружает меня информацией о работе. Порой я даже узнаю что-то от жен его друзей, а не от него самого. И тогда его спрашиваю, почему ты мне ничего не сказал, на что он неизменно отвечает: «А тебе это надо?»

Дома он никого не обидит, никогда грубого слова не скажет. Я даже не представляю, что он способен обзываться. Наверное, его ярость может адресоваться кому угодно, только не мне. Бывает, иногда говорит на повышенных тонах с детьми. Причем из-за какой-то ерунды. Но Валера уверяет, что некоторые мелочи в состоянии перерасти в большие проблемы. И чтобы этого не произошло, нужно сделать выводы прямо сейчас. Наверное, поэтому у нас ребята, хоть и стали уже взрослыми, чуть ли не по стойке смирно при нем стоят. Они любят отца и очень сильно уважают. Уважение – вообще основа основ в семье.

Наши друзья обвенчаны, и нам говорили, что такая пара, как мы, обязательно должна обвенчаться. Валера тоже этого хотел. Я бы не стала настаивать, если бы он был против. Подруга все сделала, она позвонила и сказала: «Послезавтра у вас венчание». Валера очень серьезно к этому отнесся, он – человек верующий. Он верит, что господь ему помогает. Он живет по принципу: не нарушай, не делай подлостей – и все у тебя будет хорошо. В это муж верит даже сильней, чем во все остальное.

Валера – очень верный человек. По характеру он вообще не предатель. Я десятки раз в этом убеждалась. Помню, в «Динамо» нам полагалась «Волга». Полагалась она и Валериному другу Латышу. И вот перед самым уходом Коли из команды в клуб пришла машина, которую руководство отдало Валере. Так муж взял и отказался, вынудил начальство передать ту «Волгу» Латышу. Я в шоке была! «Валерочка, а как же мы?» – «Да не волнуйся, Беллочка! Коля-то уходит, и если он сейчас машину не получит, то не получит вообще никогда. А мы-то с тобой пока здесь. Будет у нас «Волга». Хотя я-то точно знала, да и он прекрасно понимал, что останемся мы без автомобиля. Так и вышло: ни о какой «Волге» для Газзаева руководство больше не заикалось. Мой муж – очень надежный человек.

Наверное, то, что мы вместе столько лет, говорит о постоянстве и преданности. Нет такого дня, чтобы Валерочка не позвонил детям и не узнал, где они, чем занимаются. Он участвует во всем. Пусть иногда только по телефону, но он в курсе всего, что происходит в семье. Для мальчиков это хороший пример. Они оба юристы по образованию. Вова раньше работал в арбитражном суде, ему там не очень-то нравилось. Валера часто сыну повторял: «Не все в жизни так просто достается, попробуй. Это тебе вначале трудно, потом все будет по-другому». Как бы Володя ни хотел бросить этот суд, он никогда бы не посмел этого сделать без разрешения отца. Я иногда забрасывала удочку: Валер, может, пусть сын оттуда уйдет – ему не нравится, а Валера говорил: «Так, дети, маму вы уже «обработали», а со мной этот номер не пройдет. Володя, ты сам выбрал эту профессию, а раз ты взялся за дело, ты должен довести его до конца».

Но Володя с годами сумел найти свое предназначение, и когда Валера понял, что сын действительно грезит футболом, когда почувствовал, что его первенец имеет задатки тренера, то препятствовать не стал и впоследствии нередко помогал советами.

По мелким вопросам я все же с мужем иногда спорю и даже что-то делаю по-своему, а потом… потом жалею. Валеру надо слушаться. Он может наперед смотреть.

– Хоть раз кому-то удалось его застать врасплох?

– Да. В 2003 году Валера привел ЦСКА к чемпионству, а через несколько дней клуб отказался от его услуг. Самое любопытное, что о намерениях руководства ЦСКА отправить Валеру в отставку я узнала на рынке. Покупала творог, и мужчина, продавец, сказал кому-то: «Ой, а Газзаева-то убирают, даже если он первое место займет». Я стою, про себя улыбаюсь: «Что за вздор они несут?» Пришла домой: «Валер, я на рынке слышала, что тебя убирают». А он: «Не принимай близко к сердцу, сегодня об этом модно говорить…»

Когда Валеру и вправду освободили, мы шок испытали. Однако Валера очень мужественно держался, утешал меня всячески: «Белл, не расстраивайся, значит, так должно было быть». У нас дома в тот день собрались все друзья, будто горе какое случилось. Слова поддержки, бесконечные звонки! Творилось что-то невообразимое. Такая забота и преданность дороже любых должностей.

Я благодарна Алану – другу нашей семьи, за то, что он смог отвлечь мужа. Он позвонил Валере: «Может, ты придешь ко мне, будешь рядом и поможешь». Не думаю, что Аланчику нужна была помощь, он лишь хотел, чтобы Валера погрузился с головой в работу и не переживал по поводу своей армейской отставки. Мужу настолько понравилось заниматься бизнесом, он настолько туда влез, что я его не видела, он все время работал. В печали он не может быть долго. Убеждена, если не в футболе, а в чем-то другом, Газзаев все равно бы добился больших высот. Он просто не умеет быть на задворках.

– В конечном итоге руководство ЦСКА позвало Валерия Георгиевича назад, и тот меньше чем через год выиграл для команды Кубок УЕФА…

– Я ездила на финал турнира – это был ужас! Весь Лиссабон, вся Португалия дышала тем матчем. По телевидению артисты, политики выступали и желали «Спортингу» победы. Ажиотаж был фантастический, но я все равно не ожидала, что мы попадем под такой прессинг. Когда я зашла на трибуны за час до начала матча, я испытала самый сильный страх в своей жизни, у меня душа в пятки ушла! Стадион представлял улей: десятки тысяч фанатов, похожих на пчел, орали песни так громко, что я голоса своего не слышала. Я прежде не видела, чтобы так болели! Первый тайм – одна большая бесконечная пытка. Эти португальцы выглядели такими великими, такими сильными, что мне постоянно казалось, что нас сейчас затопчут. Передо мной в ложе сидели две дамы и мужчина – они визжали без умолку и жутко действовали на нервы. В перерыве они уже начали праздновать выигрыш «Спортинга». А во втором тайме все поменялось, и вопили и скакали уже мы, и эти «победители» от нас сбежали. Они испугались! Я не знаю, что такое произошло с ЦСКА… Я думаю, что по ходу матча вся Россия стала молиться. Наша страна заслуживала международного триумфа, и она его получила!

Перед встречей со «Спортингом» Валера сказал мне: «Мы выиграем!» Я ему говорю: «Валерочка, дай бог, конечно, но как ты можешь так уверенно говорить?» А он мне: «Белла, мы выиграем, я тебе клянусь, мы выиграем!» И когда перед матчем они от гостиницы шли к автобусу, муж был такой спокойный, такой уверенный, я смотрела на него и думала: «Конечно, он достоин выигрыша. Но, Господи, хоть бы не с большим счетом проиграть». Но Валера опять оказался прав. Поразительно, как много счастья может выдержать человек! После матча мы провожали ребят до самолета, они все были мокрые от шампанского. Валера, когда меня увидел, побежал навстречу. Я вся нарядная, в белом, а с него течет. Он хотел меня обнять, а я ему говорю: «Ты же мокрый!» А он: «Белла. как ты можешь с победителем не обниматься?!» Мы шутили, но могли ничего и не говорить, достаточно было только друг на друга смотреть. Такие наши мужчины были все радостные. Я мальчишкам кричу: «Вы костюм тренеру испортили, чтобы новый купили!» А они смеются! Что потом началось – не передать словами. Валера что-то скандировал, и ребята что-то голосили ему в унисон. Потом игроки прыгали в автобусе, и муж так же прыгал. Он и на тренера в те минуты не был похож – такой же мальчишка, как его подопечные. Они обнимались, целовались, скакали, плясали и пытались раскачать автобус. И Валера в этом раскачивании усердствовал больше остальных. Такая уж у него натура!

Во время финала в перерыве ко мне подошел Семин и говорит: «Белла, не волнуйся, нормально наши играют. Все будет хорошо!» Я понимала, что это просто слова утешения. Не один Юрий Павлович пытался меня успокоить – все видели, как меня трясет. Но когда мы победили, Юра прибежал ко мне, стал меня обнимать и кричать: «Я же говорил! Я знал! Белла, твой муж – гений, он великий, ты понимаешь это?» У Юры в глазах блестели слезы – слезы радости и счастья. Я смотрела на него и тоже плакала.

По возвращении в Москву ЦСКА принимал Владимир Путин. От той встречи у Валеры остались необычайно приятные впечатления. Он приехал домой такой возвышенный! Владимир Владимирович ему очень умным и приятным человеком показался, превзойдя даже самые лестные ожидания. Для Валеры поездка в Кремль была весьма значимым событием. Муж давно мечтал добиться таких заслуг, которые не останутся незамеченными президентом страны. И сегодня он сильно гордится тем, что Путин лично поздравил его с победой.

У Валеры много влиятельных и известных друзей. Наиболее ярыми его поклонниками, наверное, являются Степашин, Добрынин и Лещенко. Вообще муж – компанейский человек. На праздниках он всегда весел и общителен, любит говорить длинные-предлинные тосты. Истории о футболе с удовольствием рассказывает. Обожает петь, особенно песни Добрынина. Самая его любимая песня: «Не забывайте друзей». Если есть свободное время, Валера старается провести его активно: играет с сыновьями в теннис, в баню ходит.

– Так получилось, что с теннисом у вашей семьи многое связано.

– Расскажу два показательных случая. Однажды прилетели мы в Испанию на турнир по большому теннису, где выступала наша дочь. Вика прошла два раунда, а в третьем встретилась с девочкой, которая явно слабее ее. Но с первых же минут наша дочурка начала проигрывать: у нее ничего не получалось, ракетка из рук валилась. Я разнервничалась, хожу рядом с кортом, и вдруг после очередной ошибки Вики слышу дикий, нечеловеческий крик: «Соберись!» У меня сердце в пятки ушло – настолько этот вопль оказался неожиданным. Прихожу на трибуну и вижу, как все зрители на Валеру смотрят. Муж потом признался, что ему в те минуты было жутко стыдно за себя. «Беллочка, как я не сдержался. Так неудобно получилось». Самое любопытное, что дочка, услышав папино «соберись», больше не уступила ни одного гейма и выиграла. Я тогда подумала: теперь я понимаю, почему, приходя домой после победных матчей, Валера говорит охрипшим голосом.

С Юрой Семиным у Валеры особенные отношения вот уже без малого сорок лет, с того самого момента, как они познакомились в «Локомотиве». Потом более десятка лет они были конкурентами. Иногда у них случались стычки. Несколько раз их конфликты становились достоянием общественности, и вся страна обсуждала, «Как Валерий Георгиевич и Юрий Павлович поссорились». Однажды у них трения дошли до такой степени, что они перестали общаться. Как раз в тот период мы летели в самолете, и так получилось, что на борту оказался и Юра со своей женой. Так Валера не захотел здороваться и отвернулся. Я ему говорю: «Ты с ума сошел, как так можно. Это же наши друзья!» Валере и самому неловко было. И по прилете в Испанию он к Юре подошел и пригласил его поиграть в теннис. Семины приехали к нам в отель, после чего все отдыхающие до самого вечера не знали покоя. А все потому, что Газзаев с Семиным взяли ракетки в руки. Оба же проигрывать совсем не умеют, вот они и бились на победу. Ор стоял на всю округу. За каждый мяч спорили до хрипоты, чуть ли не до драки. Сетку порвали. Уж и хозяин отеля недовольства выказывать стал. А все напрасно: эти два коршуна не унимались, пока совсем не стемнело.

У Валеры абсолютно неуступчивый характер. Он ни себе, ни другим не дает поблажек. Например, Валере всегда был интересен итальянский футбол и он полагал, что рано или поздно появится возможность изучить его изнутри. Когда муж «повесил бутсы на гвоздь», он нанял себе преподавателя и выучил итальянский язык. Захотел и выучил! У Валеры работа была непростая, положение неустойчивое, – а он все равно занимался. Три раза в неделю на полтора часа закрывался с учителем на кухне, а в остальные дни в одиночку зубрил слова. И сегодня он вполне неплохо ориентируется на Апеннинах, без помощи переводчиков может говорить о любых нюансах футбола.

Валера ни разу в жизни не стоял на лыжах. Но, оказавшись в Швейцарии на горнолыжном курорте, он загорелся совершить слаломный спуск. Походил, посмотрел, как люди катаются, пообщался с инструктором и, не откладывая дело в долгий ящик, сел на подъемник и отправился на самую верхотуру. Не было его долго, приехал весь в снегу – видимо, нападался вдоволь. Я обрадовалась, что он со своим стремлением быть во всем лучшим ничего себе не сломал. А он, не обращая на меня внимание, вновь отправился к подъемнику, и уже через пару минут счастливый съехал вниз с ошеломляющей скоростью и без единого падения. Многие потом отмечали, что за несколько дней Валера добился результатов, которые иные достигают годами. Он во всем такой! Если чем-то загорится, то тут же возьмется за дело и очень быстро достигнет приличных результатов.

У Валеры каждый день расписан по минутам. В воскресенье, если тур был в субботу, еще есть шанс, что он останется дома. Да и то вряд ли – обязательно какие-то дела будет решать. Ложимся мы не раньше двенадцати ночи. При любом раскладе встает Валера не позднее восьми утра. Бывает, что он выглядит очень уставшим даже после сна. Если накануне была тяжелая игра, глаза могут несколько дней быть налиты кровью от нервного перевозбуждения. Отдыхать Валера не умеет, это не в его характере. Разве что может себе позволить съездить со мной в конце года в санаторий. И как бы я его ни старалась развлекать, после первой же недели ему становится скучно. Его утомляет состояние, когда он ничего не делает. Без работы он просто погибнет.

Я за мужа переживаю, ему ведь пару раз было плохо на скамейке прямо во время матчей. Он через себя всю боль пропускает.

Сейчас у него большая должность, он, как всегда, весь в движении, но это не сравнить с тем, когда он тренировал.

– Теперь Валерий Георгиевич – функционер. Для вас наконец-то наступило то самое спокойствие, когда не надо жить от матча к матчу?

– Да. Я так долго об этом мечтала! И дождалась. Первое время не верила своему счастью, а теперь очень боюсь, что оно может внезапно закончиться. В душе ведь Валера как был тренером, так им и остался.

– А если завтра ваш муж придет к вам и скажет: «Белла, мне предложили принять команду…»

– Скажу: «Валерочка, дорогой, не надо! Что хочешь, только не это». Я так и не научилась справляться с таким стрессом, если муж будет тренировать, мы – его близкие – вновь станем заложниками его работы.

– Теперь вот еще и сын…

– Ох, Володя, как это получилось? Если бы Аслан пошел по стопам отца, не удивилась бы, а так… Ну никак не ожидала я такого поворота. И я очень сильно волнуюсь за невестку Ирочку, нести бремя жены тренера – это серьезное испытание. Никому такого креста не пожелала бы.

– Наверное, сущий кошмар для вас будет, если когда-нибудь отец и сын в качестве главных тренеров сойдутся в очном противостоянии.

– Мне уже страшно. А ведь это вероятно. Валера – непредсказуем. Он может сделать вид, что со мной советуется, но поступит все равно по-своему. Если он вернется на тренерскую скамейку и будет играть против Володи, я буду болеть за сына. Убеждена! Валера – опытный, все повидавший, он справится. А вот сын только в начале пути. Для него важно будет обыграть такого великого тренера, как Валерий Газзаев. Тем более Володя – фанат своего отца.

– У вас ведь еще и внуки подрастают. Может, и из них кто-то пойдет по футбольной стезе.

– Внук Валера еще маленький, но у него уже сейчас прорываются дедушкины черточки. Очень упертый, любит, чтобы все было по его, нахрапом быстро решает важные для него вопросы. Ну и с мячом уже прилично обращается – Валера своим полным тезкой доволен. Он вообще боготворит внуков. С детьми был строгим, а этих малышей балует и никогда не ругает. Даже мне не позволяет: «Белла, я тебя прошу, не надо их ругать». По первому зову все их просьбы выполняет.

Нам очень повезло с невестками. С их родителями. Мы все очень дружны. И мы наслаждаемся обществом друг друга и наших внуков.

– У вас уже настоящий Газзаевский клан.

– Мои родственники, Валерины родственники, родственники родственников… Мы все вокруг Валеры вращаемся. Он – наш центр, наш стержень. Дай бог ему 100 лет!

Когда Валера тренирует, то все дела у нас под это подстроены. Бывает, надо принять решение по каким-то бытовым вопросам, а мы ждем: Валера сыграет, и тогда определимся, как поступать. Если Валера в Москве, то я никуда не могу поехать. Чтобы, не дай бог, если плохо сыграет, я была рядом. Вся жизнь у нас вокруг этого футбола.

– Газзаев, судя по всему, не относится к породе тех творческих людей, которых нужно «кормить с ложки».

– Мне повезло с мужем еще и в том плане, что он всеяден. Иногда по каким-то причинам я не успеваю что-нибудь приготовить и могу предложить Валере только творог. Он меня успокаивает: «Не волнуйся, все отлично: творог так творог».

Валера очень аккуратен. Если я ему не поглажу брюки, он их выгладит сам, но никогда не выйдет помятым. Даже дома его никто не застанет неопрятным. Вещи покупает себе сам. У него была рубашка белая с синими полосками. Он ее носил «на фарт», пока она не стерлась. Теперь у него другие «фартовые» рубашки. Большое значение с точки зрения суеверия придается и костюму. Валера сам его готовит: подбирает галстук, носовой платок и сам его несет до машины. Если же с костюмом что-то не так, нитка, например, торчит, Валера доверяет мне устранить недочеты и переслать одежду с водителем. То есть не может такого быть, чтобы Валера отправился на игру не при полном параде. Если он победил, то ритуал будет повторять вплоть до очередной осечки.

Есть у нас и традиция: когда Валера уезжает на сбор перед игрой, я всегда его перекрещиваю. В обыкновенный день я могу какое-то утро не встать, муж сам приготовит себе завтрак – это нормально. Но перед матчами я буду сидеть около него, непременно его провожу, поцелую и пожелаю удачи. После игры он обязательно звонит. Если проиграли, он тут же едет домой, если выиграли, может, и задержаться.

Достаточно часто я получаю от мужа цветы. Просто так. На праздники же, такие как венчание, день рождения, 8 Марта, Новый год он дарит большие подарки.

Мне кажется, деньги Валере неинтересны. Ему важен только процесс их зарабатывания. С самого начала так повелось: он приносил получку, выкладывал ее всю до копеечки: «Белла, здесь столько-то. Я себе возьму пятьдесят рублей – вдруг на что-нибудь понадобятся». Проходила неделя, он спрашивал: «Деньги не закончились еще?» Если они подходили к концу, он начинал думать, где их взять.

За тем, что происходит в плане благоустройства быта, муж вообще не следит. Может, конечно, спросить: «А что это там рабочие делают? Опять что-то придумала и чего тебе без дела не сидится?» А потом, когда увидит конечный результат, как правило, скажет: «Белл, это ты хорошо придумала!»

 

Невошедшие в книгу диалоги с Валерием Газзаевым о жизни

* * *

– Будучи молодым игроком, таскали сетку с мячами?

– Я, как и любой осетин, воспитан в духе уважения к старшим. В 1971–1972 годах в «Спартаке» (Орджоникидзе) я был самым молодым игроком и, естественно, таскал эти мячи. Иногда, когда «авоську» брал кто-то другой, мне становилось неловко от того, что он – человек более возрастной – идет с «моим» грузом, и я сам отбирал у него поклажу. Это правильно! Но если кто-то из «стариков» начинал перегибать палку, как было, допустим, в «Локомотиве», я тут же забывал про почтение к годам и ставил человека на место. Случалось, и бился за свои права!

– Самые существенные повреждения в драках?

– Мне-то как раз не очень доставалось.

– Вы из тех, кто со своим уставом в чужой монастырь?

– Абсолютно нет. Всегда надо учитывать традиции, характер и местный колорит того коллектива, куда ты приходишь работать.

– Человек, не забивший пенальти, заслуживает порицания?

– В финале Кубка СССР в 1979 году между динамовцами Москвы и Тбилиси в переполненных «Лужниках» я не забил одиннадцатиметровый. 80 тысяч человек на стадионе наблюдали, как из-за меня моя команда проиграла Кубок СССР. Представьте мое состояние! И, поверьте, тяжелей «виновника» неудачу никто не переживает. Никогда в своей тренерской карьере я ни одного футболиста не упрекнул за подобное невезение. И не упрекну!

– Хоть раз напились с горя?

– Никогда! Это чуть ли не самое плохое, что может себе позволить человек. Я себе не позволю. Глупо прятаться от проблем за помутнением рассудка, никто за тебя ничего не исправит.

– Когда в тренерский мир тяжелей было входить: на старте карьеры или в 2004-м, после полугодовой паузы?

– На старте было катастрофически тяжело. Да, Газзаев был хороший игрок, но тренер – это совсем другая профессия, и мне все надо было начинать с нуля.

– Важно уметь накапливать злобу в ходе своих переживаний?

– Ни в коем случае после поражений нельзя думать: «Дайте мне еще один шанс, всех порву!» Такая страсть должна быть каждый день, не только у тренера, но и у игрока. Особенно после побед ты обязан просыпаться с чувством злобы и желанием биться. На тренировках, в матчах – неважно где! Важно, что должен! Не все становятся чемпионами. Это отдельная категория людей. Их мало, но все они обладают именно этим качеством – постоянной, все затмевающей одержимостью, целью.

– Что такое поражение?

– Это унижение! Это страшное разочарование, жуткая боль, сокрушительное душевное потрясение. Да, я знаю и помню, что футбол – всего лишь игра, но ничего поделать с собой не могу. Иногда вынести поражение становится настолько сложно, что можно потерять контроль над собой и наделать множество глупостей. У меня такие моменты были и в «Алании», и в «Динамо», и в ЦСКА.

– Много у вас было ошибок, которые вы готовы признать?

– Ну, во‑первых, я никогда не признавал никаких ошибок и никогда публично их не признаю. Но в том, что они были, конечно, я не сомневаюсь. И не верьте, когда говорят, что люди учатся на чужих просчетах. Все это красивые слова. Пока человек не пройдет через свои собственные ошибки, он не переберется на следующий уровень.

– Есть люди, которым при встрече не подадите руки?

– Безусловно. В том числе и в футбольном мире. Если человек предает, нет смысла иметь с ним дело. Стараюсь к людям правильно относиться, стараюсь им помогать, стараюсь быть честным. Неправильно, если человек строит свою жизнь с учетом конъюнктуры. У каждого свой путь.

– Часто ли перед вами ставился вопрос: идти ли на сделку с совестью?

– Неприятные ситуации возникали часто, но никакой дилеммы у меня не было. Потому что на первом месте для меня – репутация. Она ценнее всех денег на земле, потому что репутацию ни за какие деньги не купишь. У меня растут дети, и мне важно, чтобы никто никогда не имел повода сказать им, что их отец в чем-то был нечестным человеком. Если я говорю, то говорю правду. Нередко из-за подобной прямоты у меня возникали сложности. Пусть так, куда важней, что я всегда остаюсь самим собой!

– Какие-то специальные «манипуляции» со своей памятью совершаете?

– Я всегда помню то добро, которое мне сделали. Этого никогда нельзя забывать! Пытаюсь тем же отвечать. А вот то добро, которое ты делаешь сам, ты должен на следующий же день забывать.

– Верите ли в любовь с первого взгляда?

– Не знаю… Может быть, наша любовь с Беллой и подходит под это определение. Не скажу, что, увидев свою будущую жену, я потерял голову, но Белла мне сильно понравилась, и я захотел ближе с ней познакомиться.

– На чем, на ваш взгляд, построены отношения между мужчиной и женщиной?

– На любви, уважении, заботе и понимании своей роли как в семье, так и в обществе. Есть и другие вещи, но говорить о них сейчас не стану.

– С годами сложней подзаряжаться эмоциями?

– Положительных же больше было. Вот они мне и дают силы. Не в возрасте дело, в результатах работы.

– Что еще хотели бы попробовать?

– Постоянно к чему-то стремлюсь. Вся жизнь – борьба! У любого нормального мужика должно так быть. Я загонять себя в какие-либо рамки и останавливаться на достигнутом не собираюсь. Я и сейчас, не меньше чем тридцать лет назад, стремлюсь любой свой день прожить вдвое эффективней, чем предыдущий.

– Вне футбола чего-то в этой жизни вам не хватает?

– Пусть Боженька даст мне здоровье, а все остальное во многом зависит от меня. Все, что нужно для счастья, у меня вроде бы есть: семья, работа, дом, достаток. Наверное, будет неправильно желать чего-то еще.

– О какой старости мечтаете?

– Я о ней не мечтаю, а лишь украдкой задумываюсь. Хотелось бы свои последние годы провести где-нибудь в тишине, на берегу моря, в кругу близких. Я бы смотрел вдаль, вспоминал прошлое и общался бы с внуками. Хотя, признаться, с трудом верю, что когда-нибудь смогу сидеть на одном месте и вести спокойный образ жизни.

* * *

Я благодарен Господу Богу за то, что он свел меня со многими замечательными людьми, которые, безусловно, в той или иной степени оказали влияние на мою карьеру. Особо хочу выделить:

Битарова Батраза Харитоновича за шесть лет нашей совместной деятельности в рядах «Спартака-Алании».

Волчка Игоря Семеновича за его отношение ко мне, за принятие участия в моей игровой карьере.

Галазова Ахсарбека Хаджимурзаевича за его жизненную мудрость и огромный вклад в успехи владикавказской «Алании» в середине 90-х годов.

Гинера Евгения Ленноровича за годы совместной работы и создание клуба европейского уровня на территории России.

Захарова Виктора Николаевича за многолетнюю дружбу и поддержку.

Иванова Сергея Борисовича, самого главного болельщика ЦСКА, за его отношение к нашему клубу.

Латыша Николая Ивановича и Стельмаха Александра Григорьевича за то, что они являются не только моими высокопрофессиональными помощниками, но и верными друзьями.

Лещенко Льва Валерьяновича и Добрынина Вячеслава Григорьевича за их творчество и энергетику, добавляющие мне оптимизма.

Михайлевского Владимира Ивановича за любовь к футболу и многолетнюю дружбу.

Полтавченко Георгия Сергеевича за огромную любовь к спорту и теплоту наших отношений.

Севидова Александра Александровича за то, что работа под началом этого большого наставника подтолкнула меня к выбору профессии тренера.

Семина Юрия Павловича и Шевчука Владимира Михайловича за умение сохранять дружбу, невзирая на соперничество наших команд.

Степашина Сергея Вадимовича за его участие в судьбе российского футбола и за поддержку, оказанную мне в год моей работы в рядах сборной России.

Суркисов Игоря Михайловича и Григория Михайловича за профессионализм, масштаб и доверие ко мне.

Сысоева Валерия Сергеевича за понимание моей сути и во времена, когда я был игроком, и во времена, когда я являюсь тренером; за участие в судьбе «Динамо».

Хетагурова Сергея Валентиновича за его своевременный совет, повлиявший на то, что я не ушел из футбола.

Цаликова Руслана Хаджисмеловича за надежность, поддержку и нашу 55-летнюю дружбу.

Считаю своим долгом сказать «спасибо» игрокам, выступавшим под моим руководством, а также близким друзьям, с которыми нас связывают душевные отношения на протяжении десятков лет. Ну и, конечно же, отдельных слов заслуживают мои родные: отец, мама, братья, жена, дети, внуки. Они – самое главное в моей жизни!

Валерий ГАЗЗАЕВ