Ранним утром какой-то шум выдернул меня из объятий прозрачного сна, я потянулась и села, сразу же увидев в палатке Сани. Она хлопотала, готовя нам завтрак.

— Сани! — удивленно вскрикнула я, окончательно просыпаясь, — Ты бы прилегла отдохнуть, ты выглядишь смертельно уставшей!

Она обернулась и я увидела, что она хоть и устала, но лицо ее светилось от радости — еще бы, она впервые лет за десять увидела родные места.

Где-то неподалеку раздался голос Алвара и я, забыв обо всем, накинула сапоги и вышла под ясное утреннее небо, даже не зная зачем.

Лагерь за эту ночь вырос чуть ли не в два раза, прибыли повозки и теперь повсюду сновали воины данаари, а также маги, жрецы и жрицы. Многие уставшие эльфы разбредались по палаткам на отдых, хоть они и прибыли намного раньше, чем планировалось, они были в пути почти двое суток.

Костром теперь занимались рабы, они срубили низкие скамеечки из сухих деревьев, ставили новые палатки, разгружали повозки и таскали корзины со снедью.

Алвара я так и не увидела, робко пройдя к костру, я тут же нос к носу столкнулась с каким-то эльфом.

— Фольб! — зарычал он, — Прочь с дороги.

Я поспешно посторонилась, и данаари, проходя мимо, ощутимо двинул меня плечом, но сзади кто-то подхватил меня.

— Эй, ты что себе позволяешь? — услышала я за спиной вкрадчивый и чарующий женский голос, — Как разговариваешь с нандирами Его Высочества?! А ну извинись!

— Я… — эльф взглянул на меня и осекся, наконец, заметив мой красный пояс, — Я не знал…

Извиняться он не собирался, но эльфийке, похоже, до этого и дела не было, она, смерив его взглядом, забыла о нем буквально через мгновение.

Она была не похожа на тонкоруких хрупких волшебниц, тело было гибким, как тело настоящего воина, а руки были такими сильными, как будто она тренировалась не одно столетие. Высокая, одетая в обычный мужской кевей, с ясными ослепительно голубыми по-кошачьи загадочными глазами, она развернулась ко мне и представилась:

— Я Девора, нандир гвардии Его Высочества! Я видела тебя на испытаниях, это было потрясающе!

— Спасибо, Девора, я — Нари, и также немало слышала о тебе.

— Надеюсь, только хорошее, — хитро подмигнула она. — А я ведь тебя внизу не видела. Ты что — с Наездниками через Зубы прошла?!

— Да, точнее пролетела.

Девора тут же с жаром вцепилась мне в руку:

— Ой, как же я тебе завидую! Когда-нибудь я тоже оседлаю ветер. Глаза завязали?

— Нет.

— Ну, ты даешь! Мне о таком пока только мечтать приходится. Скучаешь одна? Хочешь, покажу тебе что здесь и как?

— Хорошо, давай! — с радостью согласилась я.

Мы побрели к общему костру, откуда доносились мелодичные мужские голоса и веселый смех.

— Ты наверняка слышала, как одна из Ошериш стала немного «того» и захотела помахать мечом?

Я невольно засмеялась.

— Совсем нет. Я лишь слышала о лучшей ученице Танарта, единственной из женщин ставшей нандиром.

Она смущенно улыбнулась.

— Не ожидала, спасибо. А меня ведь никто не понимает, все думают, я стала одержимой жаждой мести людям. Но ты не думай, я не про тебя.

— Стала бы ты тогда со мной разговаривать? — я тоже улыбнулась в ответ, — Если кто и одержим, то это Нэлвир, — я потерла плечо, где после его захвата остался здоровенный синяк, оно еще со вчера ныло и рука плохо слушалась меня.

Она звонко захохотала, да так, что на глаза ее выступили слезы.

— Вижу, вы уже встречались. Покажи-ка мне свое плечо.

На мой удивленный взгляд она ответила:

— Я была жрицей, помнишь?

— У меня даже после ударов Танарта таких синяков не оставалось, — тихо добавила я, закатывая рукав своей рубашки.

Когда Девора хмуро оглядела синяк и направила поток целительной силы в мое тело, она добавила:

— Да, я не спорю, Нэлвир силен… И значит, ты тоже тренировалась у Танарта! С тобой хоть поговорить можно, не то что с этими… Знаешь, я не особо люблю… магичек, — эльфийка тяжело вздохнула, — Ой, я не про тебя, конечно, но… Составишь мне компанию, Нари?

— С удовольствием, — ответила я.

Мы провели с ней почти целый день, и она взахлеб рассказывала о сражениях, в которых ей доводилось поучаствовать, и не было более благодарного слушателя, чем я. Ей нравилось, что хоть кто-то из женщин знает хотя бы с какого конца держать в руке меч, но сразиться с ней я бы никогда не решилась, хоть она и предлагала.

Костров теперь было несколько, на маленьких скамеечках вокруг огня сидели небольшими группками множество воинов. Также были и эльфийки, жрицы или волшебницы, которых сразу можно было узнать по надменным взглядам.

Гордые тауроны, сменившись с караула, сидели только возле своего отдельного костра, но нандиры свободно подсаживались к ним, чтобы послушать старые байки и легенды об их жарких схватках. У всех тауронов были длинные косы до колен и ниже. У каждого, в отличие от нандиров, были семьи и их собственные дети, младшие братья, племянники и даже внуки служили в доблестной гвардии принца.

Таши-нандиров было около десяти, и они тоже по-своему развлекались, метая свои смертельные звезды. Один из них делал молниеносный выпад, выкидывая вперед руку и отправляя лезвие в полет, а другой… ловил его раскрытыми ладонями, что было делом нешуточным.

Несколько эльфов устроили у одной из палаток веселую возню, угощая друг друга хорошими тумаками, другие гонялись за звонко хохочущими убегающими жрицами, эльфы легко сошли бы за детей, если бы я не знала об их возрасте. А ведь этим забиякам, что корчили рожи и задирали друг друга было по три-пять тысяч лет!

Но когда Девора проплывала неподалеку от какой-либо группы Аладраэ, все замирали и задерживали дыхание, провожая воительницу восхищенными глазами. Мужчины оживлялись, расправляли мускулистые плечи и разглаживали волосы, чтобы было видно плетение, а все женщины высоко задирали носы и, напустив равнодушно-пренебрежительный вид, гордо отворачивались. Ее походка не была легкой и изящной походкой утонченной леди, но ее движения были по-кошачьи плавными и мягкими, и если Девора как бы случайно бросала взгляд на какого-либо эльфа, у того перехватывало дыхание.

— Они ко мне как к женщине почти не относятся, — сетовала мне эта необыкновенная эльфийка, — Уважают — да. Но… Иногда приходится напоминать им, что я не просто воин или жрица.

— И как же?

Девора усмехнулась:

— А вот как схватишь одного, слегка по шее наподдашь, чтоб не дергался и он твой хоть на всю ночь.

Мои глаза полезли на лоб.

— Шучу я. Это дело, как и битва, требует мастерства и тонкого подхода, — Тут она внезапно зашептала мне в самое ухо, — Все мужчины изучают эту науку в каком-то тайном храме, они знают, как доставить женщине удовольствие. Поверь мне, недовольной ты не останешься… Они очень любят это дело.

Далее она продолжила уже чуть громче:

— Ты кого-нибудь себе уже присмотрела? Смотри, выбирай, я уверена — из тех, кто еще не связал свои волосы, ни один не откажется! — Девора заговорщицки подмигнула.

Я уклончиво ответила:

— Мне бы выспаться сегодня надо…

— Ладно, я поняла, но если не хочешь, то так и скажи, не вихляй.

— Не хочу, — смущенно засмеялась я.

— А зря, кстати, зря, — вон тот, — она указала на рослого воина, сидящего на самом краю скамьи, — хоть и неказист, но это настоящий пожар страстей, смотри, не обожгись! Последние три дня мне очень даже нравился. Забирай, если хочешь. А вот того — третьего с краю, видишь, даже не трогай. Посмотри, какие у него глаза! Они сияют, будто призрачный свет луны, отраженный в глубоком синем озере. Он сегодня мой, — она кокетливо помахала ему рукой, и он гордо выпрямился, демонстрируя ей свою великолепную осанку.

Я только слегка улыбнулась, смущенная до предела ее раскрепощенностью, чувственностью и откровенностью.

— А этого, что у палатки стоит, — она чуть скосила глаза в сторону Мэльира, — Даже не трогай! Настоящий зверь, я от него однажды еле ноги унесла. Да какой там пожар? Раскаленный вулкан! Сейчас самой от него скрываться приходится.

— Танарт?

— Ага, он самый.

Я улыбнулась еще шире, пытаясь подавить смешок.

— Я ведь тебе серьезно говорю, а ты…

— Девора, я никогда в жизни ну… этим не занималась…

— Ты… ты… ты… — казалось, она сейчас хлопнется в обморок. — Это надо немедленно исправить! — томно зашептала эльфийка, — Амэл! — позвала она.

От кучки эльфов, разлегшихся у костра, отделился восхитительно красивый лучник, не расстававшийся со своим оружием. Он смотрел на воительницу с предвкушением и восхищенно поедал ее глазами.

— Амэлар… — мечтательно потянула она, — Самый ласковый из всех. Как раз для… первого раза.

У меня внутри все похолодело, мне сразу стало не до смеха.

— Я, пожалуй, сама выберу, — сказала я, решительно направляясь к Мэльиру.

— Постой! — окликнула она меня, мой торопливый шаг тут же перешел на бег, — Он же зверь!

Я подбежала к Мэльиру и сказала знаками, так, чтобы не увидела настойчивая эльфийка:

— Спасай!

Он без лишних слов с хохотом подхватил меня на руки, закинув на плечо, свою роль он сыграл великолепно, Девора так осталась стоять, уперев свои руки в бока, и опустил на землю только когда и костер и эльфийка скрылись из виду. Мне было знакомо это выражение глаз, я уже видела, как смотрел на меня Фердис, когда принц посещал тренировочный зал.

Ревность.

Столько мужчин-эльфов жаждали встречи с ней, она могла выбрать себе любого, и делала это, очаровывая их своей непередаваемой смесью силы и отваги мужчины в настоящей чувственной женщине. Но когда тот, кто был действительно дорог ей ушел с другой — ее истинные чувства, наконец, открылись.

Вскоре мы оказались у другого костра, он был намного меньше, но почти все эльфы были мне знакомы — у него расположились члены совета и принц, было и несколько незнакомых лиц. Нэлвира здесь не было.

— Танарт, мы должны верну…

Мэльир приложил палец к губам, призывая меня к тишине, и мы тихонько подсели к ним.

Они играли на своих восьмиструнных флёртах, чудесные звуки одного из этих инструментов в руках Алвара просто обворожили меня. Его гибкие и сильные пальцы извлекали из простого деревянного инструмента такую трогающую душу мелодию, я никогда не слышала ничего прекрасней. Принц играл божественно, я и думать забыла об эльфийке и обо всем на свете.

Фелэрт подыгрывал ему на маленькой свирели, еще один флёрт в руках его старшего брата Элверта, иногда вкрадывался в чарующие звуки, создавая просто восхитительную мелодию.

Я думала, что это предел наслаждения, пока Алвар не запел, внезапно взглянув на меня.

По спине побежали волнами мурашки, я боялась лишиться чувств и пропустить неземное блаженство, чистый низкий голос, который я когда-то сравнила с неспешным течением подземных вод, обволакивал разум, заставляя мое сердце петь вместе с ним.

Я внезапно поняла, что слова не просто звучат в этом чуть влажном ночном воздухе, пахнущем смолой и дымом костра. Алвар пел о танце серебряных лучей луны на глади глубокого горного озера, и эта легкая песнь увлекала меня за собой. Звук поднимался к небесам, вплетался в шепот деревьев, кружился с ветром над костром, играл с его обжигающими искрами. Звук сливался с пением травы и впитывал в себя серебристое сияние луны, затем устремлялся к глади озера, чуть дрожащей от дыхания самой ночи. Никогда бы не подумала, что в таких простых вещах есть столько смысла, очарования и красоты, я так увлеклась путешествием по озеру, что не заметила, что сама начала подпевать принцу, наши голоса изумительно звучали вместе, советники не могли скрыть восторга, все играя и играя, поддерживая меня одобрительными взглядами. Наконец наши голоса слились в один, мощный, насыщенный и такой глубокий, что окружающие раскрыли рты в полном изумлении. Элверт даже играть перестал, так и сидел с широко раскрытыми глазами.

Это не песня. Это эралвё. И теперь я знала, что это такое. Не нужно было знать слов, чтобы петь эралвё. Это полет осознания, чувств, это безмолвный танец эмоций, который был виден всем, кто мог говорить на удивительном языке эльфов.

Алвар не казался удивленным, он смотрел на меня все это время так, что по телу пробегал приятный озноб, я знала, что он поет для меня. Его низкий удивительный голос подхватывал меня в воздух на своих мягких вибрациях, и песнь кружила нас над гладью лунного озера.

Когда это закончилось, я не помню, боюсь, что я все-таки упала без чувств, это был самый волшебный и восхитительный вечер, я никогда не забуду его.

Я помню, что очнулась оттого, что грозовая буря разразилась возле моей палатки, куда Мэльир принес меня. Глаза Деворы метали молнии, тело было в полной боевой готовности, в руке блеснул широкий кинжал. Она готова была прыгнуть на Мэльира, и я представляю, что она подумала, когда он бесчувственную принес меня сюда.

— Она еще ребенок, Мэльир! — в негодовании она была похожа на разъяренную тигрицу. Но благородная воительница, не думала о себе, она все это время волновалась за меня.

Я поспешно спрыгнула на землю и заслонила воина собой, быстро сказав:

— Это мой лучший друг, Девора, и он ни за что бы не совершил ничего плохого!

Ее лицо сразу осунулось, глаза стали какими-то вымученными, с тяжелым вздохом она сказала:

— Нари, прости меня за эту глупость, ты и правда еще слишком мала.

— Мэльир! — продолжила она, — Если бы с ней хоть что-то случилось, я бы разорвала тебя на части!

— Что ж, ты можешь попробовать сделать это сегодня ночью, — хитро прищурился он, и, обогнув меня, в два прыжка оказался рядом с ней.

— О нет! — ее глаза округлились, она попятилась, но было поздно.

— Ты от меня никуда не денешься, сегодня ты моя! — Танарт стиснул эльфийку в своих железных объятиях.

— Ой, помогите! А-а-а! — она яростно вырывалась, но против мастера-оружейника у нее не было никаких шансов.

— Кричи, моя кошечка, громче!

— А-А-А!

Эльф раскатисто засмеялся, и его руки прижали ее вплотную к сильному мускулистому телу, затем он закрыл ее отчаянные возгласы горячим поцелуем. Она ответила, в страсти обхватив его руками, и сопротивлялась уже не так яростно, скорее, для пущего виду.

Я, усмехаясь, забралась к себе, слушая стихающие звуки любовной борьбы и страстные вздохи их обоих, думая, что если он возьмет ее прямо здесь — перед моей палаткой, то уснуть под их крики мне уже не удастся. Но возня через некоторое время прекратилась и они ушли.