У подножия скал мы ненадолго остановились и эльфы накинули на плечи теплые тайшаны — некий вид безрукавок из кожи, утепленные мехом и украшенные хвостами вемеров и соболей. Также они надели и меховые нарукавники, которые закрывали руку от локтя до самых пальцев. Меня и эльфийскую деву завернули в теплые плащи и завязали глаза черной непроницаемой материей. Ощущение — как будто тебя сунули в мешок, а в плаще сразу стало жарко. Я вдруг поняла, что амулет на моей шее куда-то пропал. Наверное, потеряла, когда падала на землю, с сожалением подумала я.

Далее наш путь пролегал в скалах, куда не осмеливались войти путники, которым еще дорога собственная жизнь и где дули холодные ветра. В некоторых местах мы шли очень медленно, и я каким-то непонятным образом понимала, что мы движемся по краю пропасти, где один неверный шаг может стоить жизни. Иногда животным приходилось прыгать и карабкаться куда-то все вверх и вверх, я тогда сильнее прижималась к темному эльфу, перед глазами была только чернота повязки, и это отнюдь не добавляло отваги. Если хорошо не держаться в седле, можно было запросто вылететь из него. Мне это не грозило, а он держался очень крепко. Из-под ног лошадей иногда срывались камни, но эльфы двигались уверенно, наверняка проделывая этот путь сотни раз. Дорога шла все круче в горы, все сильнее припекало солнце, уже прошедшее зенит, ветер же стал намного холоднее. Мы шли уже достаточно долго.

Вскоре я услышала шум ручья, который раздавался все громче с каждым шагом, я ослабела, и меня здорово мутило, очень сильно хотелось спать. Каждый раз, когда я начинала клевать носом, Предводитель эльфов тормошил меня, иногда я слышала его мягкий голос. У ручья мы остановились еще раз и нам, наконец, развязали глаза. Мы находились на небольшом плато, поросшем молодой зеленой травой, в окружении суровых, но прекрасных горных хребтов, солнце, как расплавленное золото играло в их заснеженных вершинах. Кое-где росли одинокие сосны, волны вереска устилали южные склоны и один только взгляд вниз, на путь, что мы проделали, вызывал сильнейшее головокружение. Маленькое семейство вемеров вытянулось, грея бока на солнышке, чуть выше на плато, их большие глаза с настороженностью следили за каждым нашим движением.

Эльфы напоили своих животных и наполнили фляги в прозрачном голубом горном ручейке, что брал начало прямо между скал. Несколько пересохших русел на плато, говорили о том, что здесь часто шли дожди.

Предводитель дал мне попить, и проверил, не затекли ли мои связанные руки и ноги, но, хоть и витки веревки прилегали плотно, это не мешало кровоснабжению, что было просто удивительно.

Прохладная рука почти всю дорогу приобнимала меня, и я даже уже почти забыла про боль, хотя общее состояние хорошим назвать было нельзя.

Эльфийка от воды отказалась, гордо фыркнув и сказав, что лучше примет яд.

Темные эльфы иногда переговаривались друг с другом на своем певучем языке. Наречие эльфов показалось мне очень мелодичным, гласные звуки мягко растягивались, будто плавно проливаясь из их уст, но резкие согласные делали этот язык более отрывистым и перекатывающимся, как ручей текущий то плавно, то разбиваясь на острых камнях.

Плененная эльфийская дева же молчала почти всю дорогу.