История повторяется. Поэтому, размышляя о том, какими должны быть партизанские отряды, мы стараемся прежде всего вспомнить об их многочисленных предшественниках: скитах и сектах, повстанческих армиях и производственных кооперативах. Нас интересуют все образования, которые противостояли мировому порядку, двигались против течения. Мы изучаем раскол, тайные общества, секретные протоколы. В нашем поле зрения диссиденты всех времен, многих стран, разных общественных формаций. Мы должны знать, какими были нонконформистские движения в прошлом, чтобы не повторять ошибки за их создателями. История никогда не ошибается; ошибается человек. Достигнув взаимопонимания с историей, мы застрахуем себя от ошибок и пагубных решений.
По незыблемым законам диалектики, каким бы сплоченным и безальтернативным не было человечество, в его среде всегда существовали группы несогласных. Одни тянули общество назад, отрекались от него во имя отброшенных им идеалов. Другие шли впереди своего времени, ища в миру те общественные связи и институты, чей час еще не пробил. Разные группы декларировали свое неприятие мира дольнего и уходили в "мир иной": кто-то - в монастырь, кто-то - в масонскую ложу.
Человек - существо противоречивое. Ему всегда было нужно пространство для игр, для самовыражения, не допускаемого обычным порядком вещей. Сатурналии, карнавалы, праздники сменяли изнуряющие будни. В архаических обществах праздников было куда больше, чем сейчас. Но и сегодня человек регулярно меняет шкуру: на работе он один, дома - другой. Постоянство губит, противоречит нашей натуре.
Всегда были и есть люди, отрекающиеся от мира не на общепринятый срок, а навсегда, строящие свою жизнь на противоречии. Именно вокруг них в прошлом возникали объединения, связанные по своему мятежному духу и боевой целеустремленности с партизанскими отрядами, которые в наше время должны противостоять денежному тоталитаризму. Сходство этих объединений прежде всего в их явной направленности против существующего порядка. Партизанский отряд изначально создается не ради чего-то, а от противного. Партизаны отталкиваются от негатива и предлагают таким же, как они, выход из тюрьмы, из мышеловки Catch 22, связанный с изменением ориентиров и новым восприятием тех ценностей, которые были поколеблены в ходе ХХ столетия.
Это явно миссионерский пафос, если даже не мессианский. Разница с предыдущими эпохами в том, что направлен он не вовне, а внутрь себя. Если колонист образовывает "туземцев", то партизанский отряд, посвящая человека в бойцы, позволяет ему отринуть вегетативное, роботоподобное существование. Человек, пришедший в отряд, вынужден заняться самооценкой и самосовершенствованием. Ленин бы сказал: "Самообразованием". Причем не самообразованием в рамках буржуазного прогресса, приводящего чаще всего к самовозвеличиванию, а скорее самообразованием в рамках буддистского "воспитания духа".
1. Фаланги и секты
По разным причинам большинство нонконформистских объединений прошлых эпох, руководствовавшихся в своей деятельности мессианским пафосом, не выполнило своей миссии, сгинуло через несколько лет, а то и месяцев после рождения. Коммуны превращались в буржуазные парламентские республики или падали под залпами. Общины переселенцев в Америке сливались с капиталистическим окружением, еще недавно порицаемым и отвергаемым. Пустели монастыри. Происходило это по двум причинам: во-первых, полная изоляция в доинформационную эпоху; во-вторых, относительная слабость той общественной системы, которой противостояла коммуна. Именно по слабости система зачастую подавляла движения раскольников огнем и мечом. Других средств не было, или они не могли соперничать с уничтожением - самым простым. Слабость же можно было использовать и иначе: для постепенного разложения коммуны. Уровень бдительности в ней незаметно снижался и люди теряли бойцовские качества, без которых изначально немыслимо образование никакой параллельной структуры на почве старого общества. Получалось так, что старое общество "размывало" коммуну, легко соблазняло ее членов поодиночке.
Если подойти к вопросу параллельных, диссидентских объединений с точки зрения истории, то в первую очередь на ум придет поразительный пример единственного в своем роде успеха коммуны в ее религиозной форме: в форме объединений первых христиан, а также протестантских движений. И там, и тут поначалу раздробленные, унижаемые и травимые группы смогли сплотиться и создать крепкую систему, отличавшуюся строго кодифицированным устоем и незыблемой иерархией. Христианство можно считать самым ярким примером успеха партизанщины в истории человечества. Протестантизм - пример того, как целыми коммунами люди снимались с мест и плыли за океан, чтобы основать там новое общество.
От религиозных коммун перейдем к коммунам производственным, организованным в XIX веке социалистами.
Социализм, в общем, тоже можно рассматривать как религиозное движение, со своим символом веры, святыми, предтечами, заповедями и т. д. В этом не будет кощунства, если одновременно признавать ведущую историческую роль религии вообще и отдавать себе отчет, насколько глубоко скрепы религиозности сплачивают человечество, в том числе в современном западном обществе с его политкорректностью и правами человека.
Вклад социалистов-утопистов в дело создания отгороженных от остального общества объединений-коммун хорошо известен. На протяжении всего XIX века то тут, то там они пытались воплотить в жизнь гуманистическую, платоновскую модель "идеального общества". Как правило, эти эксперименты проваливались. Виной тому была еще недостаточно усовершенствованная промышленная культура, неразвитые коммуникации, которые делали жизнь в фаланге тяжкой, изнурительной, однотонной. А люди ждали другого: сказки, духовной реализации, исполнения мечты.
Стоит упомянуть и о том, что разного рода фаланги создавались как конкуренты обычным капиталистическим предприятиям. Естественно, в условиях жестокой борьбы они вынуждены были отступить. Капитализм не терпит "иного", плюрализм его исключительно показной. При этом капитализм не гнушался перенимать социалистические методы организации производства и жизни рабочих. Кто быстрее и успешнее воплотил их в жизнь и смог обезопасить тем самым свою прибыль, тот, в конечном счете, и выжил в борьбе концернов и корпораций.
На самых высокоразвитых капиталистических заводах и фабриках зачастую царил дух фаланги, ее строгая этика. Это не очень-то афишировалось, потому что считалось одним из залогов успеха, частью коммерческой тайны. Не будучи коммуной, завод или фирма всячески - и подарком, и принуждением - старались внедрить у себя коммунальную целеустремленность, верность собственному делу в ущерб всем остальным.
2. Швейная мастерская Веры Павловны
В русской литературе известен типичный пример социалистической фаланги - сакраментальная швейная мастерская Веры Павловны из романа Чернышевского "Что делать?". Роман этот чрезвычайно ценил Ленин: уж явно не за его литературные достоинства, а, во-первых, за изображение революционеров как "людей нового типа", во-вторых, за тщательное внимание автора к рациональной организации производства, за попытку совместить человеческое начало с капиталистическим развитием. Это же стремление двигало Лениным при создании лучших своих политических манифестов: "Империализм как высшая стадия капитализма" и "Государство и революция". Первая книга - апокалиптична, она описывает всю глубину человеческого падения. Вторая - показывает выход из бездны путем организации, "учета и контроля".
Швейная мастерская у Чернышевского полностью выдумана. "Есть в рассказе черта, придуманная мною: это мастерская. На самом деле Вера Павловна хлопотала над устройством не мастерской; и таких мастерских, какую я описал, я не знал: их нет в нашем любезном отечестве. На самом деле она хлопотала над чем-то вроде воскресной школы или - ближе к подлинной правде - вроде ежедневной бесплатной школы не для детей, а для взрослых". Значит ли это, что мы имеем дело с голой утопией? Почему такой прекрасный проект неосуществим? И будучи осуществим, не может ли он прекратить свое существование по тем же причинам, что и фаланги в Западной Европе? Неужели любая попытка создать что-либо человеческое, антропоцентричное на базе капиталистических отношений, замешанных на отчуждении, механистичности, - любая такая попытка окажется смехотворной? Стоит ли отвергать "швейные мастерские" как радикализм, напрасные выкрутасы?
Нет! Напротив, чтобы победить, параллельные объединения должны быть куда более радикальны. Тут уже одной организацией труда не обойдешься, "учета и контроля" явно мало. Необходимы более значительные устремления, более широкий горизонт и более амбициозные цели.
Швейная мастерская в романе "Что делать?" создается с одной целью: улучшить отвратительные условия наемного труда. Это удается, но только в воображении автора. Да и сам он, впрочем, склонен рассматривать "предприятие нового типа" как временную подмогу для той части общества, которая наиболее подвержена соблазнам и падениям. Мастерская при этом не берется в расчет как нечто принципиально отличное от мира, отличное по самой своей глубинной сути. Туда идут не за справедливостью, а за удобством. Приехавший из Америки делец отмахивается: «И у нас такого хватает». Трудятся в мастерской по той же модели, что и на всех других предприятиях. Швейная мастерская Веры Павловны включена в общую конкуренцию и отличается от остальных фабрик лишь одним: условия труда там легче и отношение со стороны хозяев более человеческое. Несмотря на то, что хозяевами формально являются все работницы, на деле в мастерской существует строгая централизация. Такая коммуна - это даже не кооператив или артель, это, скорее, мелкое предприятие с просвещенными владельцами.
Партизанский отряд только по своей внешней форме похож на швейную мастерскую Веры Павловны. Но по сути они совершенно разные. Партизанский отряд существует не для улучшения условий труда (хотя может и должен их улучшить), а для предоставления ищущим возможности другого труда, труда по призванию. Этот труд в сегодняшнем мире немыслим. Обладая условиями для его обеспечения, отряд навсегда привяжет людей к себе. Они уже никогда не смогут вернуться в клоаку денежного тоталитаризма и снова надеть на себя цепи бессмысленного кредита и бесконечного круговращения от кризиса к кризису, от банкротства к банкротству, от ошибки к ошибке.
3. Башни и бункера из слоновой кости
В наши дни желающим уйти от мира предоставляется широкий выбор. Эскапизм как течение чрезвычайно распространен. Все возможности "бегства от цивилизации" прекрасно осуществимы в рамках денежного тоталитаризма, в меру вашей испорченности. Можно просто накачаться наркотиками. Можно купить себе остров. Если на это нет денег, то можно построить особняк с забором, пустить по верху забора колючую проволоку под напряжением, на чердаке установить пулемет, а в близлежащем лесу расставить снайперов. Это тоже будет партизанщина, но совсем другого рода. Такой "уход от мира" знаменует собой высшее воплощение капитализма, его квинтэссенцию. Этого может достичь лишь тот, кто успешно культивировал в себе отчуждение по капиталистической модели и пришел наконец к его пароксизму. Такой человек лишен всех человеческих качеств и выброшен за грань добра и зла. Он отсутствует в картине мироздания.
Партизанский отряд демонстрирует противоположные черты: он полностью открыт для внешнего мира. Отряд принимает любого, кто готов в него вступить. Двери его широко распахнуты, и для вступления в него не существует протокола или испытательного срока, охраняющих и ограничивающих допуск в иные иерархические объединения.
Заманчиво было бы отнести к партизанским отрядам все "бункеры" современных нонконформистов и даже сквоты. Но это несколько разные вещи. Чтобы получить свое право на место в сквоте, надо все-таки выполнить замысловатый ритуал. В "бункер" без пароля не пустят. Напротив, партизанский отряд бравирует своей над-ритуальностью. Это площадка для свободомыслия и труда по призванию. Допустимо ли, чтобы в годы войны партизаны испрашивали у населения знания каких-то догматов, прежде чем пустить под свою защиту? Нет, это смерти подобно. Путь в отряд открыт для всех и накрепко заказан лишь одной категории: предателям. Но о них - позже.
С другой стороны, сама суть партизанского отряда такова, что оттуда в мир уже не вернуться. Если различные сборища нон-конформистов могут отпускать своих адептов обратно, на "вольные хлеба" (на Западе многие дельцы прошли в свое время школу "хиппизма"), то отряд дает своим членам прививку от общества потребления, поит их свежим воздухом, после которого они не возвратятся в смрад реклам и водоворот информации; кормит их чистым хлебом, после которого желудки их отвергнут коммерческий эрзац. Отряд действует как бы по принципу "черной дыры", но "черной дыры" наоборот: он не засасывает в себя все самое живое и яркое, чтобы превратить его в ничто, а напротив, превращает людей из стандартизованных ничтожеств в полноценные существа.
4. Кооперативы
Обратимся теперь к другому примеру общественных отношений, близких к партизанским: к кооперативному движению в начале XX века. Это чисто русское явление, никак не связанное с западноевропейским марксизмом. Истоки его - в крестьянской общине. А расцвет его произошел после прихода большевиков к власти, в 20-е годы, во время "Новой экономической политики". Через несколько лет после взятия Зимнего, после кровопролитной гражданской войны и дорого обошедшихся русскому народу экспериментов в области хозяйствования Ленин решился возводить фундамент социалистического народного хозяйства на основе класса кооператоров. Эта попытка имела грандиозный успех. Благодаря гениальной интуиции Ленина советский строй, опершись на кооперативы, получил приток свежих сил и инициативного мышления. Можно сказать, благодаря кооперативам завертелся весь маховик советской промышленной диалектики: от НЭПа к индустриализации и коллективизации, от индустриализации и коллективизации к военной экономике, от военной экономики к возрождению хозяйства, от возрождения хозяйства к повышению материального достатка граждан...
Старые кооперативы и артели дали социалистическому строительству громадный начальный импульс. Они показали: можно взять инициативу в свои руки, можно быть хозяином своего дела. Такой крутой поворот от угнетения к самостоянию произошел впервые в человеческой истории. Больше такого пока не случалось на земле. "Новая экономическая политика" позволила превратить практически весь Советский Союз в огромную коммуну, в огромный партизанский отряд. Это не значит, впрочем, что вся страна стала монолитной; но она жила, сотрудничала или враждовала с другими странами по принципу партизанского отряда в капиталистическом мире. И проиграла в конце концов, увы, по тем же причинам, по которым развалились фаланги Фурье или швейная мастерская Веры Павловны.
Кооператив противопоставляет себя капиталистическому миру. В этом его главное определяющее качество. Его члены отвергают многие базовые принципы капитализма ради общего дела. Артельные рабочие не признают индивидуальной прибыли и конкуренции. Поэтому именно русский традиционный кооператив, выросший из общины, ближе всего по типу производственных отношений к партизанским отрядам, которые необходимо построить, чтобы опрокинуть и уничтожить денежный тоталитаризм.
Отряд существует для того, чтобы дать людям работу. Это его базовое предназначение. По этому признаку он, безусловно, смыкается с кооперативом или артелью в первые годы Советской власти. Мы делаем одно и то же дело, только Ленину и его сподвижникам противостояла разруха, а нам - удушающая атмосфера денежного тоталитаризма. Еще неизвестно, что хуже, что сложнее победить. Но иного выхода нет ни в том, ни в другом случае.
5. "Страны-изгои"
Партизаны, объединившиеся в отряд, не признают не только буржуазных методов хозяйствования, но и самого буржуазного государства со всеми его институтами. Отряд - не только экономическое объединение. Он занимается политической борьбой. Борьба ведется прежде всего с государством, с его агентами и его машиной подавления. Врагами партизанских отрядов являются все типы государств (кроме отшельников-изгоев): и страны-потребители, и страны-придатки, и страны-колонии. В каждом случае применяются разные формы борьбы, потому что каждое государство будет вести себя с партизанскими отрядами по-своему. Кроме того, во всех этих типах государств сложились различные условия для существования и функционирования партизанских отрядов.
Любая коммуна, любой партизанский отряд противопоставляет себя буржуазному миру в качестве отдельной государственной единицы. Бывает и обратная связь: можно организовать целое государство как большой партизанский отряд. Это государство будет вполне жизнеспособным. Не стоит подавать его как своего рода "извращение".
Ранее я сравнил весь огромный Советский Союз с партизанским отрядом. И поныне многие его отколовшиеся части ведут себя так, как будто это коммуны: самый красноречивый пример - Туркмения. Так называемые "страны-изгои" живут по всем законам партизанских отрядов. Потому-то они так и ненавидимы странами-потребителями. Рациональной причины этой ненависти не существует.
Так называемые "страны-изгои" (я бы предпочел называть их "странами-отшельниками"), вопреки отупляющей западной пропаганде, объективно не демонстрируют упадка или маразма и развиваются по своим законам не хуже (а в чем-то и лучше), чем буржуазные государства. Мы знаем, что исторически Советский Союз пал под внешним воздействием (пускай мягким, зато гораздо более всепроникающим) и из-за предательства элит. Говорят о "нежизнеспособности" Советской системы, как правило, лишь ее проплаченные враги, проплаченные чаще всего одним и тем же ведомством, свято блюдущим незыблемость денежного тоталитаризма. Уже поэтому критику Советского Союза надо вести чрезвычайно осторожно, а всякие разговоры о "нежизнеспособности" отвергнуть как глупый вздор, недостойный исследователя. В лучшем случае такие разговоры указывают на неуместное пораженчество; в худшем - обозначают предателя.
Тем более гнусными являются разговоры о "нежизнеспособности" Советской и подобных ей систем (читай - государств, организованных по принципу партизанского отряда) сегодня, когда мы четко знаем, что так называемые "государства-изгои" могут быть побеждены только внешним воздействием. Сегодня, когда со всех высоких и низких трибун несутся проклятия и угрозы в адрес Северной Кореи, Ирана и Кубы, это особенно бросается в глаза.
В лице Северной Кореи и Кубы западная геббельсовская пропаганда обвиняет не только данные конкретные государства: она отказывает в праве на существование всем остальным формам нонконформизма, кроме того безобидного политкорректного "плюрализма" (на Западе что хорошо для бизнеса, то и политкорректно), который полностью интегрирован в систему денежного тоталитаризма, управляем ею и содержится в качестве клапана для выпуска общественного недовольства. Капитализм неизменно отвергает и предает анафеме любые внятные попытки организовать сопротивление ему на религиозной или светской основе. "Свобода слова" и "свобода собраний" тут становятся не в счет. Власти запрещают сквоты, выдумывают пугало "терроризма" для того, чтобы расправиться, прижать, подстричь под свою гребенку растущее мусульманское население.
В данной атмосфере партизанский отряд существует уже не просто для того, чтобы дать людям работу, а еще и для того, чтобы одновременно воплотить в жизнь их личностные установки, возродить их в качестве политических субъектов. Поэтому так важна политическая составляющая в отряде, поэтому надо помнить, что отряд противостоит буржуазному государству и в таком качестве сам становится маленьким государством. Это делает необходимым изучение науки о государстве, от Макиавелли до Ленина. Наука эта - наука прежде всего социальная. Политология является лишь ее продолжением, как физика - продолжение математики. Государство можно строить и в отдельно взятой квартире. А. Зиновьев очень хорошо выразил кредо современного партизана: "Я сам себе государство".
6. Древнерусские монастыри
Политической целью партизанских отрядов является ликвидация капитализма в его нынешней форме денежного тоталитаризма. Это - конечная цель, к которой члены отряда стремятся по мере своего образования и закаленности в борьбе. Она не является тактической. Отряд не ведет специальную подрывную работу против буржуазного государства и не конкурирует с ним на властном, представительском и даже идеологическом уровне. Отряд существует вне конкуренции. Поэтому ликвидация капитализма и не может быть его тактической целью. Тактика партизанского отряда диктует прежде всего строго экономические задачи, которые сближают отряд с русскими и советскими кооперативами: дать людям возможность трудиться по призванию, и в зависимости от их труда дать им базовые человеческие права (гражданские права партизана): в первую очередь, кров, пищу, отдых и возможность растить детей.
Тремя главными ценностями партизанской жизни являются крыша над головой, кусок хлеба, своя семья. Если проследить исторические корни партизанского движения, мы увидим, что люди во все времена уходили в леса именно за этим: за кровом, за пищей, за спасением близких.
И еще - за правдой. Поэтому так важна политическая составляющая партизанского движения. В этом партизаны, наследуя кооператорам, идут дальше их, приближаются к тому ленинскому идеалу "цивилизованных кооператоров", которые должны стать опорой социализму.
Что имеет в виду Ленин под словом "цивилизованные"? Уж явно не принадлежность к Западной культуре. Скорее, осознание своей политической самостоятельности и способность строить свою производственную деятельность в соответствии с высшей целью.
И тут я возвращаюсь к религиозным сектантам прошлого, к древним христианам и протестантам, жизнь и деятельность которых тоже близка к модели существования партизанского отряда. Без сомнения, высшая цель, которую они исповедовали, сродни по своей функции высшей цели партизанского отряда - уничтожению капитализма. Поэтому, говоря о предтечах партизанских отрядов, так важно не отметать тот или иной опыт, поскольку он провалился или привел не к тем результатам, каких бы нам хотелось, а искать сходные черты и снова ставить их во главу угла, как условия будущей победы. И самое главное - необходимо суметь соединить опыт двух типов партизанских отрядов прошлого: одни условно назовем "религиозными", другие - "светскими", одни - скорее, "духовными", другие - скорее, "материальными", одни - "политическими", другие - "производственными".
В сегодняшнем партизанском отряде политическая и производственная составляющие должны поддерживать и дополнять друг друга. Политическая составляющая без производственной не имеет перспектив, производственная составляющая без политической не имеет смысла. В русской истории хорошо известны примеры таких "двуединых" отрядов: это древнерусские крепости-монастыри. Люди шли туда, чтобы удалиться от неправедного, забывшего заповеди мира, но в первую очередь, подобно примерному протестанту Робинзону Крузо, организовывали именно мирскую, но праведную мирскую жизнь: устраивали сады, огороды, ставили баньку, разводили стадо... Наконец, писали и охраняли книги, копили ученость.
Почему я говорю именно о древнерусских монастырях, а не вообще о монастырях средневековья, которые создавались приблизительно по одной и той же модели во всей Западной Европе? Виновата тут историческая действительность, заставившая древнерусский монастырь стать не просто защитой, но и оплотом всего человеческого в людях. Эта функция была менее выражена у европейских монастырей, очень быстро превращавшихся в разбойничьи притоны. Монахи Запада - это захватчики. Их стихия - экспансия. Монахи Руси - охранители. Их стихия - самопознание. Древнерусские монастыри защищали подступы к Русскому государству от "поганых" и с Запада, и с Востока. Они давали населению убежище в случае нашествия. До самого XVIII века они строились по модели крепости.
Поэтому именно древнерусские монастыри представляются мне наилучшими предтечами партизанских отрядов.
По предназначению своему отряд является антитезой буржуазному обществу. Он отменяет это общество, лишает его силы, как лишают жизни Кащея в русской сказке. Естественно, капиталистическое общество будет сопротивляться существованию отрядов. Это сопротивление, скорее всего, оформится не сразу. Вначале отношения между миром и удалившимися мира отшельниками будут более мягкими, даже отчасти взаимодополняющими. Но рано или поздно между ними начнется война на истребление.
В целом, связи между партизанским отрядом и буржуазным миром можно охарактеризовать как крайне амбивалентные. Поэтому необходимо будет всегда помнить о защитной функции древнерусского монастыря и готовить партизан к обороне своей территории и борьбе за свои идеи.