Грядый свыше над всеми есть: сый от земли от земли есть и от земли глаголет (3, 31)

Изъяснение 3, 31. Старания святого Иоанна Крестителя привести своих учеников к Иисусу Христу. – Отвержение Иисуса Христа равносильно обличению во лжи пославшего Его Бога. – Не должно читать Слово Божие легкомысленно: нужно вникать во всякое слово. – Слово Божие есть оружие, которым нужно уметь владеть. – В делах мира сего все ловки и бойки, а в деле спасения мы ленивы и трусливы. – Священные книги написаны не для древних только, но и для нас.

1. Страшно славолюбие, страшно и исполнено многих зол. Это терние, с трудом исторгаемое, зверь неукротимый, многоглавый, восстающий на тех самых, которые питают его. Как червь поедает дерева, в которых зарождается, ржа снедает железо, в котором появляется, и моль – ткань, так и тщеславие губит душу, воспитавшую его в себе. Поэтому много нам нужно старания, чтобы истребить в себе эту страсть. Вот и здесь, сколько Иоанн ни внушал ученикам своим, страдавшим этим недугом, однако едва укрощает их. После сказанных раньше слов он обращается к ним и еще с другою речью; с какою же? Грядый свыше, говорит он, над всеми есть: сый от земли от земли есть и от земли глаголет. Так как вы, говорит он, всюду разносите мое свидетельство и говорите, что в нем я вполне достоин веры, то надобно вам знать, что Грядущий с Небес не может делаться достойным веры чрез того, кто живет на земле. Что же значат и что показывают слова: над всеми есть? Они показывают, что Христос ни в ком не нуждается, но Сам в Себе доволен, и что Он выше всех без всякого сравнения. А сущим от земли и от земли глаголющим Иоанн называет себя и говорит так не от своего ума; но, как Христос сказал: аще земная рекох вам, и не веруете (ст. 12), разумея здесь крещение, не потому, чтобы оно было что-либо земное, а по сравнению с ним – Своего неизреченного рождения, так и Иоанн здесь называет себя глаголющим от земли, сравнивая свое учение с учением Христовым. Не другое что означают слова – от земли глаголет, как то, что мои слова, в сравнении с Христовыми, маловажны, скудны, ничтожны, таковы, каковым и свойственно быть словам, получившим земное происхождение. Но в Нем вся сокровища премудрости и разума сокровенна (Кол. 2, 3). А что Иоанн говорит здесь не об умствованиях человеческих, это очевидно из его же слов: сый от земли от земли есть. Но ведь в Иоанне не все было от земли, а главнейшее было небесное: он имел и душу, и общение Духа не от земли. Как же Иоанн говорит о себе, что он от земли! Ничего иного это не означает, как то, что я мал и ничего не стою, как приходящий от земли и на земле родившийся; а Христос пришел к нам свыше. Когда же всеми этими словами Иоанн укротил страсть своих учеников, тогда уже с большим дерзновением вещает о Христе. Прежде этого излишне было бы говорить о Нем какие-либо слова, так как они не могли иметь для себя места в уме слушающих. Но когда Иоанн исторг терние, тогда уже безбоязненно начинает бросать семена, говоря: Грядый с небесе над всеми есть, и еже виде и слыша, сие свидетельствует; и свидетельства Его никтоже приемлет (см.: ст. 31–32). Но, сказав о Христе эти великие и возвышенные слова, Иоанн опять переходит к слову смиренному. Выражение: Яже виде и слыша употреблено человекообразно; ведь не по зрению и слуху знает Он, что знает, но в природе Своей все имеет, как исшедший совершенным из недр Отца и не нуждающийся в наставнике, как и Сам говорит: якоже знает Мя Отец, и Аз знаю Отца (10, 15). Что же значит: еже виде и слыша, сие свидетельствует? Так как посредством этих чувств мы всё познаем с точностию и считаем себя достоверными учителями в том, что воспринимаем чрез зрение и слух, потому что не выдумываем и не говорим лжи, то, желая и здесь это выразить, Иоанн сказал: еже виде и слыша, – то есть: в Нем нет ничего ложного, а все истинно. Как и мы часто с любопытством спрашиваем: сам ли ты слышал? да видел ли? и, когда это подтвердится, тогда свидетельство становится несомненным, – так и когда Сам Христос говорит: якоже слышу, сужду (5, 30), и: яже слышал от Отца Моего, глаголю (см.: 8, 26), и: еже видехом, глаголем (см.: 3, 11), и тому подобные слова, то мы не должны думать, что Он говорит по научению от других (так думать было бы крайне безумно), но что Он говорит так для того, чтобы ничто из сказанного Им не было заподозрено бесстыдными иудеями. Так как они еще не имели о Нем надлежащего понятия, то Он часто и обращается к Отцу, и таким образом делает для них достойными веры слова Свои.

2. Чему ты удивляешься, что Христос обращается к Отцу, когда Он часто обращается и к пророкам и к Писаниям, как, например, когда говорит: та суть свидетельствующая о Мне (5, 39). Но неужели мы будем почитать Его меньшим даже пророков потому только, что Он заимствует от них свидетельства? Да не будет. Так Он только приспособляет Свое слово к немощи Своих слушателей, и если говорит, что сказанное Им слышал от Отца, то говорит не как имеющий нужду в наставнике, но чтобы они верили, что в Его словах нет ничего ложного. А слова Иоанна означают следующее: я должен слушать Его, потому что Он пришел свыше и возвещает небесное, то, что Он один верно знает. Это именно и означают слова: еже виде и слыша. И свидетельства Его никтоже приемлет. Но Он имел учеников, и словам Его многие внимали: как же Иоанн говорит: никтоже приемлет? Никтоже сказано здесь вместо: немногие, потому что, если бы Иоанн в строгом смысле сказал: никтоже, то как мог бы потом присовокупить: приемый Его свидетельство утверди, яко Бог истинен есть (ст. 33). Здесь Иоанн касается и своих учеников, так как они не совсем были расположены веровать во Христа. А что они и после этих слов не веровали в Него, это очевидно из последующих сказаний. Будучи в темнице, Иоанн для того и посылал их ко Христу, чтобы более соединить их с Ним. Но они и тогда едва веровали в Него, на что и намекал Христос, сказав: и блажен, иже аще не соблазнится о Мне (Мф. 11, 6). Итак, не с иною целию сказал Иоанн: и свидетельства Его никтоже приемлет, как для того, чтобы предостеречь своих учеников, как бы так сказал: если не многие будут в Него веровать, то не думайте поэтому, что учение Его ложно; Он, еже виде, свидетельствова. Вместе с этим Иоанн говорит это в укоризну бесчувственности иудеев, как и в начале Евангелия евангелист Иоанн обличает их, говоря: во своя прииде, и свои Его не прияша (1, 11); это не Христу Самому упрек, а осуждение непринявшим Его. Приемый Его свидетельство утверди, яко Бог истинен есть. Этим он устрашает их, показывает, что неверующий во Христа не только в Него не верует, но и в Самого Отца; потому и присовокупляет: Егоже бо посла Бог, глаголы Божия глаголет (ст. 34). Так как Он глаголет Божия, то верующий или неверующий в Него – в Бога верует или не верует. Слово: утверди значит: доказал. Говоря таким образом и усиливая страх их, Иоанн прибавляет: яко Бог истинен есть, показывая этим, что не веровать в Христа значит не иное, как осуждать во лжи пославшего Его Бога. Итак, если Он ничего не говорит чуждого Отцу, а все – Отчее, то не слушающий Христа не слушает Пославшего Его. Видишь, как этими словами он поражает их? Доселе они не считали важным делом не слушать Христа. Поэтому Иоанн и угрожает неверующим столь великою опасностию, чтобы знали они, что неповинующиеся Христу не повинуются Самому Богу. Но затем, продолжая свою беседу, Иоанн снисходит к слабости их ума и говорит: не в меру Бог дает Духа (ст. 34). Как я сказал, Иоанн опять употребляет уничиженный образ выражения, разнообразя свое слово и делая его, таким образом, удобоприемлемым для своих слушателей. Иначе и невозможно было возбудить и усилить в них страх. Если бы он сказал о Христе что-нибудь величественное, высокое, то они не поверили бы, а еще стали бы пренебрегать словами его. Поэтому Иоанн все относит к Отцу, а о Христе говорит, как о человеке. Что же значат слова: не в меру Бог дает Духа? Иоанн хочет показать, что все мы в известной мере получаем силу Духа. Духом он называет здесь силу Его, а она-то и разделяется по мере. А Христос имеет неизмеримую всецелую силу. Если же сила Его неизмерима, то тем более существо. Но видишь ли, что и Дух беспределен? Итак, Приявший всю силу Духа, Ведущий все Божие, Сказавший: еже слышахом, глаголем, и еже видехом, свидетельствуем, может ли быть в чем-либо подозреваем? Он не говорит ничего, что не есть Божие, что не от Духа. И между тем Иоанн еще ничего не говорит о Боге Слове, а только именем Отца и Духа удостоверяет в своем учении, так как, что есть Бог, они это знали, что есть Дух, веровали, хотя и не имели о Нем надлежащего понятия, но что есть Сын, того не знали. Потому-то Он всегда обращается к Отцу и Духу и тем удостоверяет в истине Своих слов. А если бы кто, упустив из виду эту причину, стал рассматривать учение само по себе, то слишком отдалился бы от достойного понятия о Христе, так как Христос не потому достоин был их веры, что имел силу Духа; Он не нуждался в Его помощи, а Сам в Себе имеет все; но Иоанн говорит так приспособительно к несовершенному разумению учеников, желая мало-помалу возвысить их понятия. Это я говорю для того, чтобы не поверхностно пробегать сказанное в Писании, но дознавать и цель говорящего, и немощь слушающих, и другие обстоятельства. Наставники не все говорят так, как бы хотели сами, но как требует состояние немощных. Потому и Павел говорит: аз, братие, не могох вам глаголати яко духовным, но яко плотяным… Млеком вы напоих, а не брашном (1 Кор. 3, 1–2). Я желал бы, говорит он, беседовать с вами, как с духовными, но не мог. Почему же? Не потому, чтобы сам он не имел к тому сил, но потому, что они не могли слушать такого учения. Так и Иоанн хотел многому научить своих учеников, но они еще не могли вместить; потому он и ограничивается понятиями более простыми.

3. Итак, надобно испытывать все со тщанием. Изречения Писания – это духовные оружия. А если мы не умеем пользоваться оружием и хорошо вооружить им учеников, то само по себе оно будет иметь силу, но взявшим его не может принести никакой пользы. Положим, что броня, шлем, щит, копье крепки. Но пусть кто-нибудь, взяв это вооружение, броню наденет на ноги, шлем не на голову, а на лицо, щит станет держать не перед грудью, а постарается привесить к ногам: будет ли тогда польза от этого оружия? Не будет ли еще вреда? Это всякому очевидно. Но произойдет это не от слабости оружия, а от неопытности того, кто не умеет хорошо пользоваться им. Так и относительно Писания: если мы будем смешивать порядок его изречений, то хотя и в таком случае оно само по себе будет иметь свою силу, но нам не принесет никакой пользы. Я, говоря это вам всегда, и наедине и в общественных собраниях, не имею никакого успеха потому, что вижу, что вы во всякое время привязаны к житейским делам, а духовных и тени нет у вас. Поэтому-то и в жизни мы нерадивы и, подвизаясь за истину, не много имеем силы, а становимся смешными и для язычников, и для иудеев, и для еретиков. Если бы вы и в других делах показывали такую же беспечность, как здесь, то и в таком случае это не заслуживало бы извинения. Но в житейских делах каждый из вас острее меча, как занимающиеся ремеслами, так и исполняющие гражданские дела. А в делах необходимых, духовных, мы совершенно нерадивы; бездельем занимаемся, как делом, а что следовало бы считать самым необходимым – того мы не ставим наряду даже с бездельем. Или вы не знаете, что не для прежних только людей, а и для нас написано Писание? Не слышим ли, что говорит Павел: елика преднаписана быша, в наше наказание преднаписашася, да терпением и утешением Писаний упование имамы (Рим. 15, 4)? Знаю, что напрасно говорю; но не перестану говорить, потому что, делая так, оправдаю себя пред Богом, хотя бы никто меня не слушал. Проповедующий внимательным слушателям имеет утешение в их покорности; а кто часто проповедует, а ему не внимают, и, однако ж, он не перестает говорить, тот достоин большей чести, потому что ради угождения Богу исполняет с своей стороны все, что следует, хотя бы и никто его не слушал. Впрочем, хотя бы нам и больше было награды, по причине вашего невнимания, мы лучше желаем, чтобы она для нас уменьшилась, а увеличилась для вас надежда спасения, так как великою для себя наградою считаем самое преуспеяние ваше. И это говорим теперь не для того, чтобы сделать слово наше тяжким для вас, но чтобы выказать вам скорбь о вашем нерадении, от которого дай Бог всем нам отстать, и усвоить себе ревность духовную, да сподобимся и небесных благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава во веки веков. Аминь.