Яко позде бысть, снидоша ученицы Его на море, и влезоша в корабль, и идяху на он пол моря в Капернаум. И тма абие бысть, и не у бе пришел к ним Иисус. Море же, ветру велию дыхающу, воздвизашеся (6, 16–18)

Изъяснение 6, 16–18. Иисус Христос утишает бурю. – Некоторые чудеса Он совершает при одних только учениках. – Непостоянство и легкомыслие народа. – Чудо перехода через Чермное море и отличие его от чуда хождения Иисуса Христа по морю. – От Бога нужно просить только духовных благ. – Почему злодеи и грешники часто бывают богатыми? – Должно любить истинное богатство.

1. Христос, не только находясь телом с учениками Своими, но и будучи далеко от них, устрояет полезное для них. Как всемогущий и премудрый, Он и противные случаи направляет к одной цели. Вот смотри, что Он делает и в настоящем случае: Он оставляет учеников и восходит на гору. Они, оставленные Учителем, так как уже было позднее время, сошли к морю и до вечера оставались в ожидании Его возвращения. А когда наступил вечер, они уже не могли удержаться, чтобы не пойти и не поискать Его: так сильна была любовь их к Нему. Они не говорят: теперь вечер, и ночь наступает, куда же теперь мы пойдем? Место опасное и время небезопасное. Но, пламенея любовию к Нему, они сходят на корабль. Евангелист не без цели, конечно, означает и время, а для того, чтобы тем показать пламенную их любовь. Для чего же Христос оставляет их и удаляется, а еще более – для чего является один, идя по морю? В первом случае Он научал их, каково им быть без Него, и хотел усилить в них любовь к Нему, а в другом – Он показывал им опять Свое могущество. Как не с народом только они слушали учение, так не с народом только видели и чудеса. Тем, которые должны были получить власть над вселенной, надлежало иметь нечто более, чем другим. А какие чудеса, спросишь, они видели одни? Преображение на горе, настоящее чудо на море, многие и великие чудеса по Воскресении, а по этим я заключаю и о других. Шли же они в Капернаум, не зная наверное, но только надеясь встретить Его там или даже во время плавания. На это сделал намек и Иоанн, сказав, что тма абие бысть, и не у бе пришел к ним Иисус. Море же, ветру велию дыхающу, воздвизашеся. Чего же они смущаются? Многие и различные обстоятельства приводили их в смущение: и время, потому что была тьма, и буря, потому что море воздымалось, и место, потому что они были не близко от земли, но отплыли яко стадий двадесять пять (ст. 19), и наконец, необычайность явления, потому что они видят Его ходящим по морю. При этом-то сильном их смущении Он говорит им: Аз есмь, не бойтеся (ст. 20). Для чего же Он явился? Чтобы показать, что Он есть Тот, Кто укротит бурю. На это указал евангелист, сказав: хотяху прияти Его, и абие корабль бысть на земли (см.: ст. 21). Значит, (Христос) сделал их плавание не только безопасным, но и благопоспешным. Народу Он не показал Себя ходящим по морю, потому что это чудо было выше его немощи. Да и ученики не долго видели Его в этом положении, а едва лишь Он явился им, как и удалился. Мне кажется, это чудо другое, а не то, которое рассказывается у Матфея (см.: гл. 14), и что оно действительно другое, это видно из многого. Христос часто совершал одни и те же чудеса с тем, чтобы не только привести зрителей в великое изумление, но и приготовить их принимать эти чудеса с многою верою. Аз есмь, не бойтеся. Сказав эти слова, Он изгнал страх из их душ; а в другом месте Он поступает не так. Потому-то и Петр говорил: Господи, аще Ты еси, повели ми прийти к Тебе (Мф. 14, 28). Отчего же они тогда приняли эти слова не вдруг, а теперь поверили? Оттого, что тогда буря продолжала еще качать корабль, а теперь вместе с словами Христа наступала тишина; или, если не по этой причине, то по той, о которой я сказал прежде, то есть что Христос, часто совершая одни и те же чудеса, чрез чудеса предыдущие делал более удобоприемлемыми чудеса последующие. Для чего же Он не взошел на корабль? Чтобы сделать чудо более поразительным, а вместе с тем яснее открыть им Свое Божество и показать, что и тогда, когда Он благодарил, делал это не потому, чтобы нуждался в помощи, а из снисхождения к ним. Итак, Он попустил быть буре, чтобы они всегда искали Его, потом вдруг прекратил ее, чтобы показать Свою силу, и не взошел на корабль, чтобы сделать чудо поразительнее. Во утрий же народ, иже стояше, видев, яко корабля иного не бе ту, токмо един той, в оньже внидоша ученицы Его, и яко Иисус не вниде (см.: ст. 22), вошел и сам в другие корабли, пришедшие от Тивериады. Для чего же с такою обстоятельностию повествует Иоанн? Почему бы ему не сказать: а на другой день переправился на ту сторону и народ? Этим Он хочет показать нам нечто другое. Что же такое? Что Христос и народу, хотя не прямо, но косвенно, дал возможность уразуметь случившееся. Видели, говорит, яко корабля иного не бе ту, токмо един, и яко Иисус не вниде, и, вошедши в корабли Тивериадские, приидоша в Капернаум, ищуще Иисуса (см.: ст. 24). Что другое, в самом деле, можно было подумать, кроме того, что Он перешел море, пешешествуя по нему (потому что нельзя было сказать, что Он переправился на другом каком-либо корабле: един бе, сказано, в оньже внидоша ученицы Его). Однако ж и после такого чуда они, пришедши, не спросили Его, как Он переправился, как прибыл, и не позаботились узнать о таком чуде; а что говорят? Равви, когда зде бысть? (ст. 25). Разве кто станет утверждать, что слово: когда ими сказано здесь вместо: как.

2. Следует и здесь обратить внимание на непостоянство их мыслей. Те, которые говорили: сей есть Пророк, которые старались восхитить Его и сделать царем, нашедши Его, не думают ни о чем таком, но, забыв, как мне кажется, о чуде, более уже не удивляются ничему, прежде бывшему. Они искали Его, но, конечно, потому, что хотели опять насладиться трапезою так же, как прежде. Перешли некогда Чермное море и иудеи, под предводительством Моисея; но большое различие между тем, что было там, и что – здесь. Тот все совершал молясь, и как раб; а Этот – со всею властию. Там вода уступила напору ветра, так что можно было перейти посуху; здесь же было большее чудо: море оставалось в своем естественном состоянии и таким образом носило Владыку на своем хребте, подтверждая изречение, которое говорит: ходяй поморю, яко по земли (Иов. 9, 8). Между тем благовременно совершил Он чудо над хлебами, намереваясь войти в строптивый и непокорный Капернаум. Он хотел смягчить неверие жителей этого города чудесами, не только бывшими в нем, но и совершенными вне его. Стечение в этот город такого множества народа, выказавшего великое усердие, какого не могло бы смягчить и камня? Но с ними не случилось ничего подобного: нет, – они желали только пищи телесной, а потому Иисус и укоряет их. Зная это, возлюбленные, будем благодарить Бога и за чувственные блага, но еще гораздо более – за духовные. Этого хочет и Он, и ради этих-то благ дарует и те, привлекая и научая ими несовершенных, как людей еще сильно привязанных к миру. Впрочем, если они, получив эти блага, на них и останавливаются, то подвергаются осуждению и наказанию. Вот и расслабленному Христос хотел дать прежде благо духовное, но присутствующие этого не вынесли. На Его слова: отпущаются ти греси твои они сказали: сей хулит (Мф. 9, 2, 3). Да не будет же с нами, убеждаю вас, ничего подобного; но блага духовные да будут предметом наших особенных забот. Почему? Потому, что когда есть блага духовные, не бывает никакого вреда от неимения благ телесных. А если нет их, то какая нам останется надежда, какое утешение? Потому о них всегда нужно молить Бога и их просить. О них молиться научил нас и Христос. И если мы вникнем в ту молитву, то не найдем в ней ничего плотского, но все духовное. Даже и то немногое чувственное, о чем мы просим в ней, становится от образа прошения духовным. Уже и одно наставление не просить ничего более, как только хлеба насущного, то есть ежедневного, было бы знаком ума духовного и любомудренного. Но смотри, что предшествует этому: да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли (Мф. 6, 9-10). Затем, сказав о том чувственном, Он тотчас уклонился и опять пришел к учению духовному, говоря: остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим (6, 12). Ничего (не сказал) о начальстве, ничего о богатстве, ничего о славе, ничего о власти, но включил в молитву все, что клонится к пользе души, – ничего земного, но все Небесное. Итак, если нам заповедано воздерживаться от вещей житейских и настоящих, то как будем мы несчастны и жалки, когда станем просить у Бога того, что Он заповедал нам отвергать, если и имеем, чтобы избавить нас от забот, а чего повелел просить, о том не будем иметь никакого попечения или даже не будем и желать того? Подлинно это значит пустословить. Потому-то, хотя мы и молимся, но не получаем успеха. Как же, скажешь, богатеют люди злые? Как неправедные, преступные, хищники, лихоимцы? Не Бог дарует им это, нет. Но как же Бог попускает? Как попускал некогда и богачу, соблюдая его для большего наказания. Вот послушай, что сказано ему: чадо, восприял еси благая твоя, и Лазарь злая: ныне же сей утешается, ты же страждеши (см.: Лк. 16, 25). Итак, чтобы и нам не услышать этого голоса, нам, которые суетно и безрассудно проводим жизнь в роскоши и прилагаем грехи ко грехам, станем заботиться о приобретении истинного богатства и совершенного любомудрия. Чрез это мы получим обетованные блага, которых и да сподобимся все мы, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.