Реша же к Нему: что сотворим, да делаем дела Божия? Отвеща Иисус и рече им: се есть дело Божие, да веруете в Того, Егоже посла Он. Реша же Ему: кое убо Ты твориши знамение, да видим и веру имем Тебе, что делаеши? (6, 28–30)

Изъяснение 6, 28–30. Сластолюбие есть погибель для души. – Что такое хлеб жизни? – Необходимость веры и благодати для спасения. – Иисус Христос часто говорил о вое – кресении, и причина этого. – Частое напоминание о воскресении побуждает избегать зла и делать добро. – Воскресение и суд разрушают рок. – Ничто не совершается по необходимости или случайно. – Несомненность воскресения и суда: людей без веры постигнет то же, что и неверующих во времена потопа и Лота. – Кончина мира внезапно постигнет людей. – Доказательства несомненности воскресения и Страшного суда.

1. Нет ничего хуже, ничего постыднее чревоугодия. Оно делает ум тупым; оно делает душу плотскою; оно ослепляет и не позволяет видеть. Вот смотри: это случилось и с иудеями. Так как, будучи преданы чревоугодию, они всецело были заняты предметами житейскими и не думали ни о чем духовном, то хотя Христос возбуждает их множеством слов, исполненных то строгости, то снисходительности, но и при всем этом они не встают, а по-прежнему лежат долу. Посмотри, Он сказал им: ищете Мене, не яко видесте знамения, но яко яли есте хлебы и насытистеся, – (и чрез это) поразил обличением; показал, какой должно искать пищи, сказав: делайте не брашно гиблющее; предложил им награду в словах: но пребывающее в живот вечный; наконец, предупредил их возражение, сказав, что Он послан Отцом. Что же они? Как бы не слыхав ничего, говорят: что сотворим, да делаем дела Божия? Сказали же это (как показывают последующие обстоятельства) не с тем, чтобы узнать и исполнить, но чтобы расположить Его опять дать им пищу и насытить их. Что же Христос? Се есть дело Божие, да веруете в Того, Егоже посла Он. На это они сказали: кое убо Ты твориши знамение, да видим и веру имем? Отцы наши ядоша манну в пустыни. Ничего нет бесчувственнее, ничего бессмысленнее этих слов. Тогда как чудо было еще пред их глазами, они говорили так, как будто еще не сделано ни одного чуда: кое Ты твориши знамение? И, сказав это, не предоставляют Ему на произвол выбор чуда, но хотят поставить Его в необходимость совершить не другое какое-либо чудо, а именно такое, какое было при их предках. Потому-то и говорят: отцы наши ядоша манну в пустыни, думая тем подстрекнуть Его совершить такое чудо, которое могло бы напитать их телесно. В самом деле, отчего они вспомнили не о каком-либо другом из прежних чудес, хотя их тогда много было совершено и в Египте, и над морем, и в пустыне, – но именно о манне? Не оттого ли, что сильно желали ее, будучи порабощены чревоугодию? Как же вы, называвшие Его Пророком и хотевшие поставить царем, потому что видели чудо, – как вы теперь, как будто не было никакого чуда, оказываетесь неблагодарными и непризнательными, и просите чуда, как просили бы прихлебатели и голодные псы? Теперь ли дорога вам манна, когда душа ваша изнемогает? И заметь хитрость их слов. Не сказали: Моисей сотворил такое-то чудо, а Ты какое сделаешь, – чтобы не раздражить Его; но, ожидая от Него пищи, все еще обращаются к Нему с великою почтительностию. С другой стороны, не говорят и того, что Бог сотворил такое-то чудо, а Ты какое сделаешь, – чтобы не подать мысли, будто они равняют Его Богу. Не упоминают и о Моисее, чтобы не подать мысли, будто унижают Его. Но избирают средину, говоря: отцы наша ядоша манну в пустыни. Христос мог, конечно, сказать: Я совершил чудеса большие, чем Моисей, и не нуждался в жезле, не имел надобности в молитве, но все совершил Сам Собою. Если же вы напоминаете манну, то вот Я дал вам и хлеб. Но тогда не время было говорить это, а была одна забота – обратить их к пище духовной. И смотри, с какою беспредельною мудростию Христос отвечает им: не Моисей даде вам хлеб с небесе, но Отец Мой дает вам хлеб истинный с небесе (ст. 32). Почему же Он не сказал: не Моисей дал, а Я, но вместо Моисея указал на Бога и вместо манны – на Себя? Потому, что велика была немощь слушателей, как это видно из последующего. И тогда, как Он сказал эти самые слова, Он не остановил их. Хотя и вначале говорил: ищете Мене, не яко видесте знамения, но яко яли есте хлебы и насытистеся, и в последующих словах исправлял их, но, несмотря на все это, они не перестают (требовать хлеба). Когда Христос обещал самарянке дать воду, то при этом не упомянул об Отце, а просто так сказал: аще бы ведала еси, Кто есть глаголяй ти: даждь Ми пити, ты бы просила у Него, и дал бы ти воду живу, – и опять: вода, юже Аз дам (4, 10, 14), – но не отсылает к Отцу. Здесь же упоминает об Отце, чтобы ты узнал, как велика была вера самарянки и как велика немощь иудеев. Но ведь манна была не с неба; как же говорится: с небесе? Так же, как Писание говорит: птицы небесныя, и опять: и возгреме с небесе Господь (Пс. 8, 9; 17, 14). Хлебом же истинным называет тот хлеб не потому, чтобы чудо над манною было ложно, а потому, что она была образом, а не самою истиною. Аупомянув о Моисее, не противопоставил Себя ему, потому что иудеи еще не предпочитали Его Моисею, а напротив, о Моисее имели высшее понятие, чем о Нем. Поэтому, сказав: не Моисей даде, Он не присовокупил: Я даю, но вместо того сказал: Отец дает. Услыхав это, они опять говорят: дай нам есть хлеб этот, – потому что все еще думали, что это нечто чувственное, все еще ожидали насыщения своего чрева, а оттого и стеклись так скоро. Что же Христос? Мало-помалу возвышая их мысль, продолжает: хлеб Божий есть сходяй с небесе и даяй живот миру (ст. 33), – не иудеям только, но и всей вселенной. Потому-то и не сказал просто – пищу, но – жизнь, какую-то другую и отменную, чтобы показать, что все были мертвы. Но они все еще поникают долу и говорят: даждь нам хлеб сей (ст. 34). Обличая их за то, что они, пока предполагали трапезу чувственную, дотоле стекались к Нему, а как скоро узнали, что это некая духовная трапеза, то уже не приступают к Нему, Христос говорит: Аз есмь хлеб животный: Грядый ко Мне не имать взалкатися, и веруяй в Мя не имать вжаждатися никогдаже. Но рех вам, яко и видесте Мя, и не веруете Мне (см.: ст. 35–36).

2. Так еще прежде говорил и Иоанн: еже ведает, глаголет, и еже виде, свидетельствует; и свидетельства Его никтоже приемлет (см.: 3, 32). Равным образом, и Христос: еже вемы, глаголем, и еже видехом, свидетельствуем, и свидетельства Нашего не приемлете (3, 11). Делает же это, предупреждая их и показывая, что их неверие не смущает Его, что Он не ищет славы и знает сокровенные их мысли, как настоящие, так и будущие. Аз есмь хлеб животный. Намеревается уже приступить к учению о таинстве и сначала беседует о Своем Божестве, говоря: Аз есмь хлеб животный, – потому что это сказано не о теле. О теле говорит под конец: и хлеб, егоже Аз дам, плоть Моя есть (ст. 51), – а теперь говорит о Божестве. Плоть (Христова) ради Бога Слова есть хлеб, равно как и этот хлеб ради наития на него Духа бывает хлебом Небесным. Здесь Христос не приводит свидетелей, как в прежней беседе, потому что имеет свидетельство в чуде над хлебами, да и иудеи все еще показывали вид, что верят Ему, между тем как там противоречили Ему и порицали Его. Вот почему Он здесь и говорит прямо. Между тем иудеи, надеясь насладиться пищею телесною, остаются и не смущаются, пока впоследствии не потеряли всякой надежды. Но Христос, несмотря и на это, не замолчал, а напротив, сказал многое в их вразумление и обличение. Они же, называвшие Его Пророком в то время, как ели, теперь соблазняются и называют Его сыном тектона. Атогда не соблазнялись, когда ели хлебы, но говорили: сей есть Пророк, и хотели сделать Его царем. По-видимому, они досадовали на то, что Он сказал: с небесе снидох; но настоящею причиною их негодования было не это, а то, что они потеряли всякую надежду насладиться телесною трапезою. Если бы они действительно негодовали (на те слова), то им следовало бы спросить и узнать, каким образом Он есть хлеб животный и как сошел с Неба. Между тем этого они не делают, а ропщут. И что не это их соблазняло, видно из следующего. На Его слова: Отец Мой дает вам хлеб, они не сказали: умоли Его, чтобы дал; а что? Даждь нам хлеб. Хотя Он и не сказал: Я даю, но: Отец Мой дает, однако ж, из желания пищи, они признали, что и Он может подать ее. Каким же образом, признав, что и Он может подать пищу, они могли потом соблазняться, и притом тогда, как услышали, что Он дает ее? Итак, какая же тому причина? Они услышали, что больше не получат уже пищи, и поэтому опять начали не верить и в оправдание своего неверия представляют то, что Его слово слишком высоко. Поэтому Он и говорит: и видесте Мя, и не веруете, указывая, с одной стороны, на чудеса, с другой, на свидетельства Писаний. Та суть, говорит, свидетельствующая о Мне (5, 39). Еще: Аз приидох во имя Отца Моего, и не приемлете Мене (ст. 43). Еще: како можете веровати, славу друг от друга приемлюще? (см.: ст. 44). Все, еже дает Мне Отец Мой, ко Мне приидет, и грядущаго ко Мне не изжену вон (см.: 6, 37). Смотри, как Он все делает для спасения людей. С тою именно целию Он и присовокупил это, чтобы не показалось, будто Он занимается предметами ненужными и говорит без цели. Что же Он говорит? Все, еже дает Мне Отец Мой, ко Мне приидет… и воскрешу его в последний день (ст. 37, 39). Но почему Он упоминает и об общем воскресении, в котором будут участвовать и нечестивые, как об особенном даре верующих в Него? Потому, что и речь у Него не просто о воскресении, но именно о таком воскресении. Сказав наперед: не изжену его и не погублю от Него, Он потом уже говорит о воскресении. В воскресение действительно одни будут извержены, как можно видеть из слов: возмите его и вверзите во тму кромешную (Мф. 22, 13), а другие погибнут, как и это видно из слов: убойтеся пане могущаго и душу и тело погубити в геенне (см.: Лк. 12, 5). Таким же образом, слова: живот вечный даю – значат то же, что слова: изыдут сотворшии злая в воскрешение суда, сотворшии же благая в воскрешение живота (см.: 5, 29). Вот на это-то воскресение, которое принадлежит людям добрым, Он и указал здесь. А что Он хочет сказать словами: все, еже дает Мне Отец, ко Мне приидет? В них Он обличает неверие иудеев и показывает, что неверующий Ему преступает волю Отца, только говорит об этом не так прямо, но прикровенно. Так поступал Он и всегда, когда хотел показать, что неверующие оскорбляют не Его только, но и Отца. В самом деле, если в том воля Отца и для того пришел (Христос), чтобы спасти весь мир, то неверующие преступают волю Отца. Итак, когда кого-либо, говорит, путеводит Отец, то ничто не может воспрепятствовать ему прийти ко Мне. Это Он говорит и ниже: никтоже может приити ко Мне, аще не Отец привлечет его (см.: ст. 65). А Павел сказал, что Он передает их Отцу: егда, сказано, предаст Царство Богу и Отцу (1 Кор. 15, 24). Итак, как Отец, когда дает, тем ничего не лишает Себя, так и Сын, когда передает, тем ничего не отнимает от Себя. Говорится же о Нем, что Он передает, потому что чрез Него мы получили доступ (Еф. 2, 18).

3. Но это же выражение: чрез Него – употребляется и об Отце, как, например, в этом месте: Имже звани бысте в общение Сына Его (1 Кор. 1, 9), то есть волею Отца. И еще: блажен еси, Симоне, вар Иона, яко плоть и кровь не яви тебе (Мф. 16, 17). Здесь смысл почти такой: вера в Меня – дело не маловажное, но для нее нужно внушение свыше. И это Христос утверждает повсюду, показывая, что для этой веры нужна душа, истинно доблестная и привлекаемая Богом. Но, быть может, скажет кто-нибудь: если все, что дает Отец, приходит к Тебе, и (если приходят) те, которых только Он привлечет, и никто не может прийти к Тебе, если не будет дано ему свыше, то кому Отец не дает, те свободны от всякой вины и осуждения. Это – пустые слова и одна отговорка. Без сомнения мы имеем нужду и в собственной воле, потому что поучаться и веровать – дело воли. Здесь же словами: еже дает Мне Отец Он означает не другое что, как следующее: веровать в Меня – дело не маловажное, и для того нужны не умствования человеческие, но откровение свыше и душа, с благодарностию принимающая откровение. А слова: идущий ко Мне спасен буде – значат: будет пользоваться великим попечением. Затем-то, говорит, Я и пришел, и воспринял плоть, и принял зрак раба. Потом присовокупляет: снидох, не да творю волю Мою, но волю Пославшаго Мя (см.: ст. 38). Что Ты говоришь? Разве иная воля – Твоя, а иная – Его? Чтобы кто не подумал этого, Христос отклоняет такую мысль, говоря далее: се же есть воля Пославшаго Мя, да всяк видяй Сына и веруяй в Него имать живот вечный (ст. 40). А это разве не Твоя воля? Как же Ты говоришь в другом месте: огня приидох воврещи на землю, и что хощу, аще уже возгореся (Лк. 12, 49)? Если же и Ты хочешь этого, то явно, что у Тебя одна воля с Отцом. Да и в другом месте Он говорит: якоже Отец воскрешает мертвыя и живит, тако и Сын, ихже хощет, живит (Ин. 5, 21). В чем же состоит воля Отца? Не в том ли, чтобы не погиб ни один из них? А этого же хочешь и Ты. Значит, не иная воля та (Отца) и не иная эта (Сына). Так и в другом месте, и еще сильнее, Он утверждает Свое равенство с Отцом, говоря: Я и Отец приидем и обитель у него сотворим (14, 23). Итак, слова Его имеют такой смысл: Я пришел совершить не другое что, как то, чего хочет и Отец, и у Меня нет какой-либо особенной Своей воли, кроме воли Отца, потому что все Отчее принадлежит Мне, и все Мое принадлежит Отцу. Если же у Отца и Сына все общее, то Он справедливо говорит: не да творю волю Мою. Но здесь Он не сказал так, но соблюдал это к концу. Предметы возвышенные, как я сказал, Он пока скрывает и поставляет в тени, чтобы показать, что, если бы Он сказал: то воля Моя, то Им пренебрегли бы; поэтому говорит: и Я содействую той воле (то есть Отца), чтобы тем сильнее поразить их. Он говорил как бы так: что вы думаете? Что, не веруя, прогневляете Меня? Нет, вы раздражаете Отца Моего. Се же есть воля Пославшаго Мя, да все, еже даде Ми, не погублю от Него (см.: ст. 39). Здесь показывает, что не нуждается в их почтении и пришел не по Своей надобности и не для чести от них, но для их спасения. Это же Он сказал и в предыдущей беседе: славы от человек не приемлю (5, 41), и еще: сия глаголю, да вы спасени будете (5, 34). Да и при всяком случае Он старается показать, что пришел для их спасения. Говорит же, что уготовляет славу Отцу, чтобы тем отклонить от Себя всякое подозрение. А что с этою целию Он говорил так, это яснейшим образом открыл в следующих словах: ищущий воли своей, говорит, славы своея ищет; а ищай славы Пославшаго Его, Сей истинен есть, и несть неправды в Нем (7, 18). Се же есть воля Отца, да всяк, видяй Сына и веруяй в Него, имать живот вечный, и воскрешу его в последний день (6, 40). Для чего Он так часто и при всяком случае говорит о воскресении? Чтобы не думали, будто Промысл Божий ограничивается только настоящими вещами, и потому не впадали бы в уныние, если здесь не наслаждаются благами, но надеялись на блага будущие, и не презирали бы Его, если не терпят наказания в настоящей жизни, но ожидали жизни будущей.

4. Но если от частого собеседования о воскресении ничего не приобрели они (иудеи), то постараемся приобрести мы. Захотим ли мы неправедно обогатиться, или похитить что-нибудь, или сделать другой какой бесчестный поступок, тотчас приведем себе на мысль тот день, вообразим то судилище, – и эта мысль сильнее всякой узды сдержит дурное наше стремление. Будем постоянно говорить и себе, и другим: есть воскресение, и нас ожидает страшное судилище. Если кого-либо увидим тщеславящимся и надмевающимся настоящими благами, скажем ему то же самое, и объявим, что все это останется здесь. Если опять увидим другого удрученным скорбями и унывающим, выскажем и ему то же самое, указывая на то, что скорбям будет конец. Если также увидим кого-либо преданным беспечности и лености, представим ему опять то же, выставляя на вид, что нужно будет отдать отчет в беспечности. Эта речь лучше всякого лекарстваможет уврачевать душу. И подлинно, есть воскресение и – воскресение у дверей, не далеко, но близко. Еще мало, говорит Павел, Грядый приидет и не укоснит (Евр. 10, 37), и в другом месте: всем явитися нам подобает пред судищем Христовым (2 Кор. 5, 10), то есть и злым, и добрым: тем – чтобы пред всеми потерпеть бесславие, этим – чтобы пред всеми оказаться еще более славными. Как здесь судьи и злых наказывают, и добрым воздают честь открыто пред всеми, так точно будет и там, чтобы для одних было больше стыда, а для других больше славы. Будем же представлять себе это каждый день. Если будем иметь это в мыслях, то ничто из вещей настоящих и преходящих не удержит нас, потому что видимое временно, а невидимое вечно. Будем же непрестанно говорить и себе, и другим: есть воскресение, и суд, и отчет в делах. Пусть говорят и все те, которые допускают судьбу, – и они немедленно освободятся от этой гнилой болезни. Ведь если есть воскресение и суд, то нет судьбы, сколько бы они ни спорили и ни препирались. Но я стыжусь, что учу христиан о воскресении. Кого нужно учить, что есть воскресение, и кто не вполне убежден, что все совершается не по необходимости, и не просто, и не как-нибудь, тот, очевидно, не христианин. Поэтому, я прошу и умоляю: очистим себя от всякого зла и сделаем все, чтобы получить прощение и оправдание в тот день. Но, быть может, кто-нибудь скажет: да когда будет кончина, когда воскресение? Вот сколько уже прошло времени, – и ничего такого не случилось. Но будет, – поверьте. Ведь и пред потопом то же говорили и смеялись над Ноем; но пришел потоп и всех этих неверовавших поглотил, и только его одного, веровавшего, оставил в живых. И при Лоте не ожидали той, свыше ниспосланной казни, пока ниспавшие молнии и громы не уничтожили всех. И ни тогда, ни при Ное не было никакого предварительного указания на то, что имело случиться; но беды пришли неожиданно в то время, как все пировали, пили и упивались. Так настанет и воскресение, не с предварительными какими-либо признаками, но среди нашего благополучия. Потому Павел и говорит: егда же рекут: мир и утверждение, тогда внезапу нападет на них погибель, якоже болезнь во чреве имущей, и не имут избежати (см.: 1 Сол. 5, 3). Такустроил это Бог для того, чтобы мы всегда были бдительны и не предавались беспечности среди самой безопасности. Что ты говоришь? Не ожидаешь воскресения и суда? Это исповедуют и демоны, – а ты не исповедуешь? Пришел еси семо, говорят они, прежде времене мучити нас (Мф. 8, 29). Если же говорят, что будет мучение, то знают, конечно, будет и суд, и отчет, и наказание. Не будем же прогневлять Бога, сверх худых дел, еще и неверием слову о воскресении. Как во всем прочем Христос был начатком для нас, так и в этом. Потому Он называется и перворожденным из мертвых. А если бы не было воскресения, то как бы Он мог быть перворожденным, когда никто из мертвых не последует за Ним? Если бы не было воскресения, то как бы могла сохраниться правда Божия, когда столько злых людей благоденствуют и столько добрых страдают и в страдании оканчивают жизнь? Где все эти люди получат по своим достоинствам, если нет воскресения? Никто из живущих праведно не сомневается в воскресении, но каждый день молится, произнося это святое изречение: да приидет Царствие Твое (Мф. 6, 10). Кто же не верует в воскресение? Люди, идущие оскверненными путями и проводящие нечистую жизнь, как говорит Пророк: оскверняются путие его на всяко время: отъемлются судьбы Твоя от лица его (Пс. 9, 26). Подлинно, невозможно человеку вести жизнь чистую, когда он не верует в воскресение. Акто не знает за собою ничего худого, те и говорят, и желают, и веруют, что получат воздаяние. Не будем же прогневлять Бога, но послушаем Христа, Который говорит: убойтеся могущаго и душу и тело погубити в геенне (Мф. 10, 28). Боязнь эта соделает нас лучшими, и таким образом мы, избавившись от этой погибели, удостоимся Царства Небесного, которого и да сподобимся все мы, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу, с поклоняемым, Всесвятым и Животворящим Его Духом слава ныне и присно, и в бесконечные веки веков. Аминь.