Существенное отличие боли от других ощущений — приближение к реальности. Только когда чувствуешь боль, понимаешь, что всё ещё жив, ведь это ощущение может испытывать только тело, а не незримая, слабо изученная и вообще подвергаемая всяким сомнениям ментальная часть. Чувство настолько физическое, что дальше просто некуда. Любой бред — будь то сон, виртуальная реальность, наркотические глюки, шизофренические видения — как бы реалистичен ни казался, всегда исключает этот немаловажный фактор человеческой жизни, в этом их притягательность для слабых волей или разумом.

И огромный плюс для людей, побывавших за гранью и вернувшихся оттуда.

Резкая боль, пронзившая холодное тело, вырвала Александру Клэй из забытья, напоминая о том, что та всё ещё жива. Боль и холод — не пошевелиться, она заперта в полукруглой камере, стенки которой покрыты тонким слоем льда. Хороший признак: Клэй здесь недавно.

Нужно пошевелить хоть чем-нибудь, тогда система запустит диагностику, подаст сигнал обслуживающему персоналу, её вытащат отсюда. Александра осторожно сложила пальцы в кулак, но дался этот жест далеко не сразу: едва не плача от боли, миллиметр за миллиметром она сгибала непослушные ледышки, норовящие сломаться при любом неосторожном движении. Холодная белизна осветилась едким красным светом, помощь вот-вот придёт, осталось только дождаться…

Или не придёт. В «холодильнике» забурлила активная деятельность: из замороженных стенок выдвинулись стальные приборы, занявшиеся стабилизацией организма, откуда-то вышел газ, одного вдоха которого оказалось достаточно, чтобы снова забыть о боли и распрощаться с сознанием, лишь напоследок мелькнула мысль о том, что теперь она может уснуть навсегда.

Но нет. Александра снова открыла глаза, пошевелила пальцами рук и ног, почувствовав, что на этот раз движения ничто не сковывает, повернула голову вправо и влево: наледи на стенках как не бывало, стекло стало прозрачным, и от открывшегося глазам у Клэй, повидавшей многое, прошёл холодок по спине. За свою долгую жизнь она не раз и не два была на волосок от смерти, но в морге очнулась впервые. И не просто морге, а ещё и крематории по совместительству. Кремация практичнее похорон: не занимает дополнительной земли, не требует особых денежных затрат со стороны родственников усопшего, и перед процессом трупу придают более эстетичный вид. Клэй вспомнила, как лично принимала этот проект, руководствуясь ещё и тем, что кладбищ станет меньше, как и психов с ментальными нарушениями, то и дело оживляющими пару-тройку мертвяков.

Ещё немного — и от неё бы осталась пыль. Нужно срочно выбираться отсюда, нет у Клэй доверия к технике, слишком часто ей доводилось видеть её сбои и бороться с последствиями. Родившись в тёмное средневековье, она до сих пор жила его понятиями, ладно хоть в паническое бегство от «умных» машин не пускалась. Не зная, как действовать дальше для собственного спасения, Клэй прислонила руку к стеклу, и оно послушно отъехало вверх. Александра без промедления вышла из камеры, когда босые ноги ступили на холодный бетонный пол — скорчила гримасу, оглядела себя. Мало того, что она снова в женском теле, так ещё и без одежды. Просто блеск. Взяв себя в руки, Александра окинула взглядом помещение на предмет того, чем можно прикрыться, стараясь не заострять внимание на умерших, и это принесло свои плоды: на столике лежала целая кипа аккуратно свёрнутых простыней. Негусто, но всё лучше, чем ничего. Ступая максимально осторожно, сама не зная, почему, Клэй дошла до них, развернула одну, зябко повела плечами, трясущимися от холода руками разорвала в нескольких местах и надела на манер тоги. Подумав ещё немного, взяла вторую и набросила на плечи. Грубый материал неприятно царапал нежную кожу, но выбирать не приходилось. Ткань дешёвая, рассчитана на трупов, которым, как известно, всё равно…

— Зажралась ты, Александра, — пробурчала она себе под нос и направилась к двери. Заперто. На кой чёрт кому-то понадобилось блокировать этот отсек? Обычно морги как проходной двор. Сюда и с экскурсиями ходят, и проводят исследования… Не одновременно, конечно.

С каждой минутой происходящее нравилось ей всё меньше — по мере возрастания числа вопросов, ответы на которые там, за двойной дверью. Выломать её немудрёным мысленным посылом не составит труда, но вот починить уже будет невозможно, только заменить, конечно же за счёт возглавляемой ею организации, чей бюджет и без того весь в дырах. Клэй со вздохом занесла руку над полусферической красной кнопкой, горестно подумав, как кстати была бы здесь помощь Камиллы, и в этот момент створки перед ней разъехались в разные стороны, а перед глазами оказалось дуло излучателя. От неожиданности Клэй вздрогнула и подняла руки, — кажется, её хотят вернуть на «тот» свет, — но не могла произнести и слова в собственную защиту. Тело всё ещё с опозданием отзывалось на команды мозга.

— Не стреляйте, кретины! — послышался знакомый голос, и, растолкав вооружённых охранников, показалась Камила. Клэй тут же расплылась в улыбке и двинулась было к возлюбленной, но поднятое оружие заставило её вернуться в исходную позицию.

— Отставить, парни, — властно отчеканила она уже без тени улыбки. — Вы же знаете, кто я. Полномочия с меня пока снять не успели, — отчаянно блефовала она на свой страх и риск — никакой уверенности в сказанном не было. Когда те послушались, Александра продолжила уже более миролюбиво: — Что здесь, Даркан вас побери, произошло?

— Я объясню по дороге, только скажи им убраться, — тихо и устало сказала Камилла, встав рядом с Клэй. Будто не веря в реальность происходящего, она коснулась её руки.

— Ну, сегодня днём Вас нашли мёртвой, а потом по всему городу объявились летающие твари. Введено чрезвычайное положение.

— Почему сразу мёртвым, я просто прилёг…ла отдохнуть, — встретившись с недоумёнными взглядами охранников-медбратов, похожих друг на друга как близнецы, Александра поняла, что если сейчас же не закончит этот разговор, то придётся отвечать на вопросы, а там и начальство подсуетится, снова вопросы и трата драгоценного времени. — Разойтись по занимаемым постам, разберёмся.

Когда гул шагов стих, Александра выдохнула и закрыла дверь морга, опять же стараясь не смотреть туда, и только после этого смогла вздохнуть спокойно. Ей больше не придётся туда возвращаться, в обозримом будущем.

— Что с… — не успела она договорить, как получила хлёсткую и довольно ощутимую пощёчину, недоумённо посмотрела на Камиллу.

— Больше не умирай, ладно? — Кам порывисто обняла её, заставив опешить ещё больше. Обычно она невозмутима, ну или создаёт такую видимость, сейчас же барьеры разрушились, видимо, она и правда жутко волновалась. Всё с тем же недоумением Александра обняла её.

— Я очень постараюсь. Камилла…

— Да, я всё понимаю, прости. Идём, — смутилась она, отстранившись.

Видя состояние возлюбленной, Клэй хотела провести с ней больше времени, успокоить, да и сама прийти в себя после внеплановой смены пола на истинный, не говоря уже о смерти, но без неё этот мир совсем рухнет и слетит в тартарары, а она за столько лет успела почувствовать себя ответственной за него. Серые коридоры сменились бежевыми, белыми, голубыми… обе девушки, погружённые в себя, не замечали внешний мир, точно так же, как и внешний мир не замечал их, хотя выглядели они довольно необычно в стенах госпиталя. Врачи занимались постоянно прибывающими пациентами, те же были так плохи, что едва могли дышать, о сознательной деятельности не могло быть и речи; охрана, получившая приказ разойтись по занимаемым постам, поддалась общей рассеянности и никак не контролировала происходящее, и даже роботы-уборщики расположились вдоль стен, будто не замечая крови и грязи. Бардак.

Наконец, Камилла и Александра оказались на улице. Погода стояла не по-осеннему прохладная, возвращая им ясность ума, порыв ледяного пронизывающего ветра заставил Клэй зябко поёжиться, покрепче укутаться в грубую материю, от которой было мало толку.

— Тепло, одежда, еда и горячий крепкий чай, на других условиях я работать не согласна, — угрюмо отозвалась она, стуча зубами.

— Всё будет, осталось ещё немного. Ты что, не можешь себя подогреть? — Камилла повернула голову, но шаг не сбавила.

— Нет. Видимо, все силы ушли на восстановление. Действительно все, даже те, что поддерживали другую форму…

— И что планируешь делать? — Камилла ввела кодовую комбинацию, дверь ангара открылась. Клэй проигнорировала вопрос и подбежала к автомобилю, тот узнал второго хозяина и услужливо пропустил его в тёплый салон, на удобное пассажирское кресло. Она прикрыла глаза, отогреваясь.

— Извини, взяла только одежду, эм, твоего мужского облика, — послышалось позади, сквозь поверхность, ставшую очень даже звукопроницаемой.

— Тёплая? Плащ есть?

— Конечно.

— Тогда без разницы, — ответила Клэй, открыв глаза. Рядом с ней возникла стопочка аккуратно сложенной мужской одежды и белья-унисекс, определяющего пол хозяина и подстраивающегося под его нужды — как раз то, что нужно. Как-то ей объясняли его состав и технологию изготовления, но за сложной химической терминологией смысл неумолимо ускользал. Функции свои выполняет — и ладно. Александра скинула с себя простыни, приложила небольшой эластичный прямоугольник к солнечному сплетению, тот прирос к коже как родной, по телу, включая голову, почувствовалось небольшое покалывание: вещество принялось за работу. Пока Камилла возилась в багажнике, операция успешно завершилась, и Клэй принялась за остальную одежду, ощутимо мешковатую. Уж лучше, чем было, жаль, Камилла не взяла ещё пару таких констрод («констр» от «конструирование», «од» — «одежда»).

Камилла заняла водительское место и бросила через плечо увесистый свёрток. Клэй развернула его, открыла банку, принюхалась и неодобрительно пробормотала:

— Вечный хлеб?

— Да, как-то не было возможности прихватить нормальную еду, — фыркнула она, выезжая из гаража, окулус-авто плавно занял место на её голове, обеспечивая полный обзор местности и единство с машиной.

Клэй с секунду смотрела на неё, потом принялась за «еду». Вечный хлеб хранился в вакуумном пространстве, иначе происходил сильный рост микроорганизмов, питающихся газами и веществами, содержащимися в воздухе. Ста граммов этого «хлеба» хватало на весь день, с виду он походил на икру трески, по вкусу… Александра зачерпнула ложкой и чуть улыбнулась: апельсиновый, её любимый. С развитием химии и биохимии пищевые ароматизаторы могут быть любыми, даже дерьму можно придать вкус жареного бекона.

В пару минут окончив трапезу, Клэй подождала, пока баночка наполнится вновь, рычажком выкачала воздух и перевела взгляд на мир за стеклом.

От открывшейся картины Клэй грязно выругалась, смешав несколько языков, так что даже Камила, привыкшая ко всему, едва не потеряла управление.

— Ты обещала ввести в курс дела, — передёрнулась она, когда послышался липкий звук переезжаемого тела. Мёртвого, очевидно. Из живого на тихих улицах, обагрённых кровавым дождём, остались только маленькие твари, устроившие пир. Искрились оборванные провода, горели повреждённые и брошенные автомобили, разрозненно валялись части человеческого тела, вместо лиц осталось мясо да выпученные глазные яблоки, здания пронизаны щитами, на которые твари устраивают организованные атаки… Камилла запустила аэродвигатель.

— Сейчас, только поднимемся, дорога никакая.

— Подожди. Слева умирающий монстр, нам нужно взять его для анализа.

— Ты спятила?! Какой, к дьяволу, анализ, нужно быстрее под щит!

— Они могут уничтожить щиты. Нужно выяснить их природу, чтобы понять, как уничтожить.

— Но…

— Развернись моей стороной, это приказ, лейтенант.

Камила понизила мощность аэродвигателя, автомобиль, набиравший высоту, снова снизился, но не приземлился.

— Опускаю щит, готовность на счёт три. Раз…

Алекс выпрямилась, перебрала пальцами, и её руки покрылись чем-то вроде прозрачной плёнки.

— Два…

Пространство в полуметре от неё подёрнулось рябью: Клэй включила защиту.

— Три.

Она перегнулась через прогал двери, схватила кусающуюся и брыкающуюся тварь, перенесла вещество с рук на неё, образовав сплошное покрытие, вернулась в салон и нервно выдохнула, от прилива адреналина тело подрагивало. В образовавшемся щитовом прогале собралась целая колония уродливых существ, но Камилла снова вернула барьер и резко двинулась вперёд, набирая высоту.

— Ну? Как? — её голос взволнованно дрожал, повернуться она не могла, поглощённая симуляцией единства с автомобилем.

— Порядок. Я жив, тварь в анабиозе, морг подал мне отличную идею… Минимум энергии, максимум пользы.

— Не забывай менять род вместе с полом, в русском языке это важно, — улыбнулась Кам.

— Вот чёрт.

— Значит, твои способности возвращаются?

— Хм… — задумчиво протянула Клэй. — Да.

— Знаешь об этих существах что-нибудь?

— Нет, только некоторые предположения. Визуально они мне знакомы, но по факту ничего не помню. В бестиарии Паши точно должно быть, — крутя застывшую красно-чёрную фигурку, проговорила Клэй. Из плоти и крови, лицо как у человеческого младенца, только вместо аккуратного маленького рта огромная, в половину небольшого лица, пасть, торчат клыки, на которых ещё остались кусочки мяса. Рога тонкие и острые как ножи, три пары конечностей, на двух из которых острые, с зазубринами, когти, на которых застыли капельки кислотно-зелёной жидкости. Яд или кровь, хотя в их случае одно другому не мешает.

— С твоего исчезновения прошло три дня. Ближе к обеду над городом и прилегающими областями в районе двух тысяч километров нависли чёрные тучи со странными алыми молниями. Климатологи качали головами, их аппаратура погодной стабилизации не показывала каких-либо нарушений, по её данным атмосфера в норме. Император отдал распоряжение полиции, чтобы та проконтролировала установление защиты на всех зданиях, но ничего более. Кто-то ждал войны, кто-то — апокалипсиса, большая же часть склонялась к тому, что всё это шутки климатологов, поэтому собственной эвакуацией мало кто озаботился. Ну, они сполна расплатились за собственную беспечность, как ты уже могла убедиться… — Камилла обогнала аэробиль с мощным грузовым отсеком: выходить за пределы защищённых зданий людям запрещалось, но от этого их потребности в еде и воде никак не уменьшились. Поставки шли как в военное время — за счёт государства, но не приходилось сомневаться, что отдельные личности нажились на этом. Камилла вернулась на прежнюю траекторию. — Так. На вторые сутки поднялся туман, тучи сгустились ещё больше, день стал неотличим от ночи, зарегистрирована волна самоубийств… да, мы проверили, этих людей ничего не связывало. Чтобы не вызвать паники, этот факт скрывался, семьям пострадавших платили за молчание, а зря: я думаю, люди проявляли бы большую осторожность и не выходили за пределы защищённых домов. На третий…

— Прости, что прерываю, есть у тебя вода? Умираю, как пить хочу, — неожиданно подала голос Клэй. Камилла немного стушевалась, смысл сказанного дошёл до неё не сразу, слишком она увлеклась рассказываемой историей. Как ей только удавалось так ровно вести машину?

— Да, конечно. Перед тобой цифры от 0 до 9, набери 001. Ты ведь слушаешь?

— Слушаю, слушаю, — пробормотала Александра, происходящее нравилось ей всё меньше и меньше. Она набрала код, взяла с образовавшейся в сиденье полки желеобразный кирпичик, прислонилась губами к меньшей стороне и принялась жадно пить. Да, три дня без воды — неудивительно, что жажда такая сильная. К тому же, с её телом столько всего произошло, поразительно, что она ещё жива.

Закончив, Александра вернула аквагель обратно, полочка исчезла.

— Я могу продолжить?

— Да. Интересно само появление этих мразей.

— Это произошло на третий день, то есть, сегодня… точное время никто не помнит, я узнала о происходящем от Насти, возвращавшейся с ночного клуба в полчетвёртого ночи. Тогда я не восприняла всерьёз её пересказ видений, но днём, когда она же шла на работу и связалась со мной по видеосвязи… тучи разразились дождём из этих тварей, которые ещё на лету разрывали на части людскую плоть. Настя отбивалась, ты знаешь её способности к полиформизму. Потом связь оборвалась, в штабе до сих пор пытаются с ней связаться, но пока безуспешно, иначе бы мне сообщили. Потом Центральная Больница в ответ на наши запросы сообщила о тебе… Саш, мы думали, это конец. Отовсюду поступали и продолжают поступать сообщения об отказе щитов… Короче, если ты срочно что-нибудь не придумаешь, мы все умрём. Такое положение дел.

— Вот говно, — Александра вздохнула и откинулась на спинку сиденья, прикрыв глаза. — Надо думать, я вовремя воскресла.

— Ещё как… и кстати, Волков оправдан и работает совместно с ребятами Гонтьера и нашими. Славно, да?

— Ну, хоть какая-то хорошая новость. Как это произошло?

— Понятия не имею, у Волкова с Гонтьером какие-то секретики ото всех. Они только переглядываются между собой, неопределённо пожимают плечами и переводят тему, — в голосе Камиллы отчётливо послышались нотки раздражения.

— Хм, — только и смогла сказать Александра, крепко задумавшись. — Джей. Ты не заметила никаких странностей в его поведении? — осторожно поинтересовалась она, вспомнив события, предшествующие её пребыванию в морге. Врата. Потом мрачный мир Джея, борющегося со своей природой, холод… За всем этим дерьмом совершенно вылетело из головы.

— Саш, да вся страна с катушек съехала, думаешь, мне до твоего наркомана было?! — фыркнула Камилла, сделав резкий поворот, от которого Клэй непроизвольно вжалась в сиденье.

— Спокойно. Просто вспомни, это важно.

— Ходит как призрак. Бледный, молчаливый, взгляд совершенно пустой, перестал травить свои нелепые шуточки и поражать нас непревзойдённым сарказмом. То появляется, то исчезает. Совершенно неожиданно. Спокойно оперирует тем, что вообще не должен знать. Мы с Пашей пытались перепрограммировать щиты, он откуда-то появился, оттолкнул нас, ввёл совершенно немыслимые коды… ну, последние несколько часов мы не получаем сообщений об отказе щитов. Я, конечно, на него наехала, что мог бы и попросить, прежде чем так бесцеремонно встревать в нашу работу, даже толкнула — ноль реакции. У робота со сбитой программой и то больше эмоций.

— Ну вот, а говорила, не знаешь, — Клэй выдавила из себя улыбку.

— Просто этот псих меня дико раздражает… — вздохнула она, снимая с себя окулус-авто. — Приехали, — Теперь автомобиль двигался уже без её участия.

— Штаб, милый штаб… — протянула Клэй, нервно улыбнувшись. От того, сколько предстоит узнать и сделать, её охватило нетерпение, с каждой секундой сидеть становилось невыносимо, обуяла жажда деятельности, она тоскливо смотрела на медленно (слишком медленно!) приближающийся ангар, и когда посадка завершилась, вскочила со своего места и, не дожидаясь «подруги», побежала по знакомым коридорам, радуясь сама не зная чему.

Жизнь, в которой можешь реализоваться на всю катушку — это круто. Даже если и не можешь — всё равно круто, если сравнивать с леденящей пустотой смерти.

«Верните мой 2007-ой». Гонтьер, Волков и Настенька

Люди без души не способны чувствовать.

Неважно, о каких чувствах речь.

Они ведь живые, так что лишены даже обычной для мертвецов ненависти ко всем, кто еще не умер.

И точно так же недоступны им и похоть, и любовь, и злоба, и зависть — и все, что еще можно вспомнить.

Наталья Игнатова. Охотник за смертью

Воспользовавшись тем, что пришёл в себя, Джей занялся внешним видом, совсем не располагавшим к доверительной беседе, которую он задумал. Собственно, выглядел он так же, как и чувствовал себя — то есть никак. Бледная кожа, не хуже, чем у старого друга некроманта, синие круги под глазами, отрешённый взгляд, щетина, почти превратившаяся в бороду, грязные и спутанные волосы. Как после долгого запоя, совмещённого с упарыванием веществами, хотя тут ситуация прямо противоположная. Отказываешься от весёлого образа жизни в пользу здорового — получаешь кучу бонусов, которые вынуждают вернуться к истокам, но тут, взаперти, такой возможности нет, поэтому Джей самозабвенно съезжает с катушек. Или уже съехал? Все эти открывшиеся способности и сопутствующий им шум в ушах, плюс головная боль: у этого парня точно не все дома.

Мир перед его глазами постоянно меркнет в сравнении с тем, что лежит перед мысленным взором. Он практически не отдаёт себе отчёт в том, кто он, что собирается делать — всё резко потеряло былое значение и смысл.

Джей склонился над раковиной, пустил ледяную воду и долго умывался, постепенно возвращаясь из ловушки собственного сознания, просыпаясь для жизни. Способ старый, но в действенности ему не откажешь. Зайдя в широкую кабинку душевой, он набрал на внутреннем сенсоре несколько команд, раскинул руки и закрыл глаза. Сначала его бодряще обдало прохладной водой, которая полностью его омыла, и, когда зубы Джея уже начали стучать, сменилась тёплым дезинфицирующим паром. Мыло, гели для душа, шампуни — всё это пережиток прошлого. Смесь газов и микроорганизмов проделала свою работу, раздался писк, оповещающий о том, что программа закончена. Волков опустил руки и, поразмыслив, включил ещё один водный цикл, на порядок холоднее предыдущего, и стоял в струях воды до тех пор, пока мышцы не начало сводить судорогой. Только после этого он посчитал процедуру завершённой, так как начал ощущать что-то на физическом уровне. Пусть неприятно, но возвращает «с небес на землю». Вышел, надел чистую одежду, — интересно, когда сюда успели перекочевать его вещи — снова встал перед зеркалом, провёл перед лицом световой бритвой — волосы тут же опали, после чего Джей провёл эту же операцию и с заросшими висками. Ну, теперь он хотя бы отдалённо напоминает человека, можно идти. Поразмыслив с секунду, он снова сполоснул лицо, вспомнил, что за собой надо бы прибрать. Наконец, вернулся в комнату, оказавшись здесь одновременно с Сэмом Гонтьером.

— Нет времени тобой заниматься, давай быстро и по существу.

— Привет, старый дьявол, — с опозданием отреагировал Джей, даже выдавив одну из прежних ухмылок. — Быстро не обещаю, но это сгладит одно давнее недоразумение между нами, — в несколько медленных шагов он оказался возле собеседника.

— К чему ты клонишь? — напрягся Сэм.

— Ты знаешь. Семь лет прошло, а ты всё хочешь моей смерти. Конечно, я ещё тот тип, но конкретно в этом не виноват. И теперь знаю, как доказать тебе это.

— Такое не забывается, Волков, — протянул капитан, настороженно глядя на Джея.

— Отключай запись, поговорим нормально, без этих туманных намёков. Хотя я могу сделать это всеобщим достоянием, не вопрос, вот только тебя быстро снимут с дела о тринадцати убийствах за некомпетентность и передадут кому-нибудь другому, хоть тому же Афтерлайфу.

— Ты просто тратишь моё время, у тебя ничего нет, — раздражённо бросил Сэм.

Джей уже не знал, как бороться с тупым упрямством неприятеля, сжал и разжал кулаки, что не ушло от взгляда Сэма, незаметно отступившего к двери.

— Она жива. И ты можешь видеть её хоть каждый день. Ничего себе поворот, да? — выпалил Волков наконец.

— Что ты такое несёшь? — несмотря на внешнюю невозмутимость, Сэм дрогнул голосом.

— Мне начать, пока ведётся запись?

— Я заблокировал её, прежде чем спуститься к тебе, — признался Гонтьер. — Знал, что будешь пытаться меня скомпрометировать, очень на тебя похоже.

— Тем лучше, — Джей протянул руку, как для рукопожатия. Сэм чисто машинально дёрнулся, чтобы пожать её, но вовремя себя остановил. Холодный и пустой взгляд Волкова совершенно выбил его из привычной колеи, тот будто смотрел сквозь него и в то же время видел всё в нём… от этого ему стало жутко, и он пожалел, что раскрыл ему фишку с камерами. Сейчас перед ним уже совсем другой Андрей Волков — сомневаться не приходилось. Один чёрт знает, что у него на уме.

— Боишься. Зря, — вздохнул Волков, но руку не одёрнул. — Я не собираюсь вредить твоему физическому или психическому здоровью. Ты меня знаешь — действую только из личной выгоды, здесь мне нужно, чтобы ты был в добром здравии и ясном рассудке. Просто сходишь на экскурсию в мою голову, где увидишь интересующие тебя эпизоды такими, какими они были. Без шуток и подтасовок.

Сэм Гонтьер молчал, обдумывая положение и не решаясь на какие бы то ни было действия. С одной стороны, его очень интересовали подробности смерти (или даже жизни) дочери, с другой — он отказывался верить версии того, кого считал виновным в её гибели.

— Ну же, бравый капитан полиции. Моё терпение не безгранично. Сам подумай: что тебе может сделать какой-то наркоман? Ничего. Что ты потеряешь? Снова ничего. А вот приобрести можешь многое, — не унимался Джей.

— Если сказанное и показанное тобой окажется правдой…

— Не сомневайся.

— Чего ты захочешь взамен? — снова насторожился Сэм.

— Наконец-то, уж думал не спросишь. Взамен, капитан, ты снимешь с меня все обвинения по этому делу. И сделаешь это как миленький, рассыпавшись в благодарностях моей скромной персоне, — оскалился Джей.

— Счастливо оставаться, — Гонтьер повернулся к выходу.

— Второго шанса не будет. Так и сдохнешь с мыслью, что Амелия мертва! — бросил вдогонку Волков. Гонтьер едва заметно вздрогнул и снова повернулся к Джею. — Я дам тебе несколько часов на проверку, большим мы не располагаем, мир трещит по швам, я могу помочь. И даже хочу.

— Ты? С чего бы?

— Это тебя не касается. Хватит выпендриваться как принцесса, отвечай уже, — Джей снова протянул руку. Гонтьер смерил его взглядом, вздохнул и вместо ответа пожал ладонь, чувствуя, что очень скоро пожалеет о принятом решении.

Это случилось даже быстрее, чем он думал: перед ним предстала его дочь, явно не в себе, и уставший Джей, только что разбуженный.

— Твою мать, — только и смог выговорить он, придерживая более изощрённые «красные словца» на будущее.

«Это прошлое, я не могу на него влиять», — послышался голос Джея, эхом отразившийся в сознании Сэма. Конечно, Гонтьер ему не верил, но отступать уже поздно, вместо этого он, переступив через самого себя, прислушался:

— Да заткнись уже, Мэл! Это зашло слишком далеко, всё, финиш, пора остановиться, — кричал двадцатилетний Джей на подругу и даже тряс её за плечи.

— Остановиться? Дже-е-й, ты шутишь, я же только начала! — неразборчиво протянула она и рассмеялась.

Гонтьера, помнившего дочь совершенно другой, перекосило.

— У тебя были приступы, они могут повториться. К тому же, ты втянула нас в долги и такое дерьмо, с которым придётся очень долго разбираться. Плюс твой отец постоянно устраивает мне сладкую жизнь, я даже за едой выйти не могу без сраной кучи проверок от его подчинённых! Очнись уже, Мэл! — Джей кричал, надеясь хоть как-то до неё достучаться, но она слышала только то, что ей было нужно.

— Волков, ну и скотина же ты. Сам втянул меня во всю эту «ночную жизнь», ради тебя я бросила учёбу, в пух и прах разругалась с отцом, а тебе всё мало, ты хочешь от меня чего-то ещё, отпусти сейчас же! — весёлость Амелии, коротко стриженной темноволосой девушки в вызывающем наряде, сменилась истерикой. Она стала вырываться из хватки Волкова.

— Чтобы ты натворила ещё кучу дерьма, которое мне расхлёбывать? Отпустить тебя? Нет, — он только крепче сжал её плечи.

— Сама уйду! — она снова попыталась оттолкнуть его от себя.

— Да-а? И куда же, интересно?

— К отцу. Расскажу ему много интересных историй, и тебя живенько отправят на иниспро, — Мэл зло сверкнула глазами.

— Сука, — он даже закрыл глаза от ярости. — Тупая эгоистичная сука. А была такой умной, открытой… — протянул он уже тихо.

— Это ты сделал меня такой, — воспользовавшись его замешательством, Амелия оттолкнула Джея и побежала вниз. Её глаза застилали слёзы, разум — наркотики, но сейчас, от осознания того, кем стала, в голове прояснилось, всё её существо пронзила боль, разрывающая на части. Хотелось кричать, рвать и метать, но больше всего — убежать от самой себя, от человека, так повлиявшего на неё. И она бежала, перепрыгивая через две ступени, спотыкаясь, рискуя в очередном прыжке свернуть шею. Темнота серого подъезда сменилась тоскливой серостью пасмурного летнего утра, вот-вот небо разразится дождём, но её это не волновало. Убежать. Подальше от всего этого…

Она села на аэромотоцикл, не озаботившись какой-нибудь защитой.

— Стой! Убьёшься и байк мне угробишь! — прокричал Джей и побежал ещё быстрее, надеясь успеть, во рту стоял привкус крови, сердце и лёгкие готовы были выпрыгнуть из груди.

Мэл включила двигатели, резко дёрнулась с места и набрала высоту, с которой оказалась недосягаема. Джей, оставшись ни с чем, грязно выругался, опёрся ладонями о колени в попытке отдышаться. Немного придя в себя, он посмотрел туда, где исчезла Амелия Гонтьер, уже зная, что видел её в последний раз, но не подозревая, что вся его последующая жизнь обернётся настоящим кошмаром.

Картинка растворилась, оставив Сэма в смешанных чувствах. Он стоял и непонимающе смотрел на Джея, отказываясь верить увиденному, и в то же время чувствуя, что это правда. Весь этот эпизод он слышал отголоски мыслей Волкова, его ощущения, они наложились на его собственные, и теперь он впервые понятия не имел, что делать дальше. Он чувствовал его отчаяние и самоненависть, и вдруг понял, что враг был отомщён в этот же день, даже участие Сэма не потребовалось. Столько негативных мыслей, разрушающих и без того нестабильный рассудок Джея, теперь целой волной оккупировали и голову Гонтьера, он едва удержался на ногах. Служба в полиции быстро сделала своё дело: он встрепенулся и отогнал мысли Джея прочь, и от своих тошно.

— Я не успел заметить, когда всё пошло не так. Прости, Сэм. За это я ненавижу себя сильнее, чем ты меня. Пытался остановить её, чувствовал, что это её последний полёт, но ничего не мог сделать. Да, мне лучше было вообще не связываться с ней, но поначалу всё шло так хорошо… я думал, изменюсь, она потянет меня за собой, но вышло так, что это я утащил её на дно, — пустота во взгляде Джея впервые за время их разговора сменилась осмысленностью. Сэм молча опустился в кресло, склонил голову.

— Амелия. Единственное, что связывало меня с женой и всем прошлым, утонувшим вместе с моим домом.

— Да, я помню Американский потоп, можешь не напоминать, в сознательном возрасте был. Ри дала пострадавшим кров, работу, сделалась вторым домом для своих идеологических противников… — припомнил Волков, но Сэм, погружённый в воспоминания, не слушал его.

— Мы чудом спаслись. Было тяжело начинать всё сначала, столько раз хотелось напиться и забыться, но я держался ради неё. А ты просто сгубил её. И я жил все эти семь лет только для того, чтобы отомстить тебе, Волков, дерьма ты кусок. Поднимался каждый грёбаный день с мыслью, что до осуществления цели осталось недолго. Зачем весь этот спектакль? То, что копилось семь лет, не может быть разрушено в несколько минут, — отрешённо проговорил он. Джей Волков впервые видел несгибаемого капитана Гонтьера в таком состоянии. Совершенно убитый. И вроде они враги, он должен ликовать, но этого не происходило: слишком они похожи.

— Анастасия Ри ровно семь лет работает в Афтерлайфе непосредственно под руководством Клэя. Оперативная работа; он практически не подпускает её туда, где вы можете пересечься. Потому что она может вспомнить и умереть уже насовсем.

— Что? — Сэм изумлённо поднял голову.

— Думаешь, почему Афтерлайф так называется? «После жизни». Умирая, некоторые люди как бы перерождаются, у них появляется вторая жизнь, но с условием, что они ничего не помнят о первой. Таковы правила игры.

— Лучше бы ты молчал. Как я её проверю?

— Не знаю, это уже твоя забота, — Волков пожал плечами. — Но не всё так плохо. Есть шанс, что она, узнав, кто ты, вспомнит только то, что связано с тобой. Или кем ты был для неё в прошлой жизни. В общем, процентов девяносто её прошлой жизни по-прежнему останется в «тумане», она потеряет часть способностей, но может остаться жива.

— Способностей?

— Ох, нет, не заставляй меня объяснять очевидное, — пробормотал Джей, запоздало вспомнив, что деятельность Афтерлайфа в общем-то засекречена, что распространяется и на особенности работающих там людей. — Способностей. Точка. Клэй и так мне голову оторвёт, если выживет, а уж такого врага я бы точно не хотел себе нажить.

Они долго молчали, обдумывая каждый своё. Джей прислушивался к ощущениям, пытаясь уловить хоть малейшее присутствие Клэй в этом мире, но без толку; Гонтьер переживал новую реконструкцию восприятия действительности, что в его годы давалось нелегко, но, надо отдать ему должное, держался он молодцом.

— Джей. Я освобожу тебя, только ответь на один вопрос. Как бы ты поступил на моём месте?

Волков смерил его серьёзным взглядом и ответил без тени улыбки:

— Я бы рискнул, капитан. Лучше убиваться по произошедшему, чем по возможному, и корить себя за несбывшееся всю оставшуюся жизнь. Есть шанс, что всё получится. Почему бы не поставить госпожу Фортуну к себе лицом и не попытаться? Эта стерва любит отчаянных.

— Ладно, Андрей Волков, — вздохнув, Сэм поднялся с кресла. — Через семь часов я вернусь, проверив Анастасию Ри и выхлопотав твоё прощение, если наше родство подтвердится. Что ты сказал про Клэя? Его давно не видно, сейчас его присутствие было бы очень кстати.

— Хрен нам всем, а не присутствие. Обзвоните больницы, морги, больше ничего не могу посоветовать, — угрюмо буркнул Джей.

— Надеюсь, тут ты ошибаешься, — нахмурился Гонтьер.

— Не поверишь: я тоже.

Они усмехнулись друг другу с намёком на дружелюбие. Впервые за столько лет.

Отведённое ему время Джей провёл с пользой, в очередной раз занявшись систематизированием всех знаний, так «кстати» свалившихся на его и без того нездоровую голову. Каждое такое «погружение в себя» не оставалось безнаказанным, и с каждым разом это путешествие давалось всё сложнее, теперь же его отвлекали назойливые мысли об Амелии, ныне Анастасии Ри. Завязав разговор на голой импровизации и не отступая от неё, Джей и представить не мог, во что это выльется. До того, как объявить о новом воплощении Мэл, он вообще не представлял, каково оно и где его искать. Цепочка, что привела его к Анастасии Ри, выстроилась сама собой, попутно он узнал много интересных и жутко секретных фактов об Афтерлайфе, ладно хоть вовремя остановился, иначе разболтал бы всё. Как сложно держать информацию под контролем, когда её так много, и берётся она из ниоткуда! Стоит подумать о чём-то — и вот ты уже знаешь, как всё было.

Волков растянулся на кровати и уставился в уже поднадоевший белый потолок. Единственный вопрос, на который он пока не знал ответ — как справляться с этим. Он помнил каждый миг жизней своих предшественников, но эта деталь неумолимо ускользала…

За размышлениями он не заметил, как уснул. Перед глазами больше не стояла бездна чёрной дыры, на горизонте событий которой уютно располагались миллиарды терабайт информации обо всём сущем, к которым он имел неограниченный доступ в любое время. Правда, голова беспрестанно гудела, но он почти привык к этой боли. Сам он от неё всё равно не сможет избавиться.