— Слушай, обязательно проводить мою перенастройку именно сейчас? — поинтересовалась рыжеволосая голова «секретарши» Доктора Клэй, разделённая с телом многочисленными проводами.

— М-м-м, да. Пока не забыла. Есть у меня идея, как сделать тебя чуточку человечнее… ты всё ещё слишком робот.

— Я и есть робот, тут ты ничего не изменишь, — в голосе промелькнула грусть.

— Такой же робот, как я примат. Ты научилась испытывать эмоции! Пусть мы пока не понимаем, что за сбой произошёл в твоих схемах, но он прекрасен. К тому же, ты обрела ещё и самосознание… ни один из существующих роботов не может таким похвастаться, — глаза Доктора поблёскивали от гордости за своё творение: все эти горе-инженеры и робототехники не видят дальше собственного носа и действуют в угоду обществу, которому нравится использовать роботов, внешне похожих на людей, в качестве прислуги, средства мастурбации и чёрт знает чего ещё. А ведь можно совершенствовать их до уровня людей, расшифровать комбинации, ответственные за ту или иную часть человеческой природы, привести их к красивым формулам и… управлять разумами. Выводить человечество на новый уровень, ускорить эволюцию, направив развитие в верное русло — конечно же, Доктор действовала исключительно из благих побуждений и в строгой секретности. Её исследование — единственное в своём роде, хотя она далеко не самый лучший специалист в своей области. Побеждает не сильнейший, а тот, кому это нужно больше всего.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… — Честно говоря, имею очень смутное представление, — рассмеялась Док. — А что тебя беспокоит?

— Это сложно…

— Ты справишься, — Доктор отъехала на парящем кресле к компьютеру, так как с наладкой внутри уже закончила, осталось только верно настроить программы… не сильна она в этом, ох, не сильна. Приобщить бы к этому делу профессионала, а то у неё кроме голого энтузиазма и пытливого ума с его нескончаемым потоком идей и нет ничего.

— Мне, наверное, страшно потерять приобретённое.

— Потерять себя? — отстранённо уточнила Док, поглощённая программой, оказывающей яростное сопротивление новым изменениям. Девушка-робот озадаченно замолчала: этот вопрос слишком сложен для уровня её позитронной организации. Но её попытки понять что-то настолько человеческое оказали своё влияние: программа на глазах у Доктора и вовсе начала самостоятельную жизнь, вмешиваться в которую без точного понимания всех процессов было опасно.

— Вот же чёрт, — Доктор сняла очки-контроллеры и отвернулась от моноблока. — Придётся дать тебе немного поспать…

— Но ты же не отследила и не зафиксировала изменения!

— Ох, — тяжело вздохнула Док, не зная, на что решиться. С одной стороны, весь её эксперимент — один большой риск от начала до конца, в котором элемент случайности работал эффективнее её предположений, но с другой… Рика стала ей подругой. Единственной.

— Собери меня быстрее, кто-то пришёл. И действительно: в дверь постучали.

— Хм-м-м…

— Ну же! Или ты хочешь, чтобы кто-то узнал обо мне?

Конечно же, этого она хотела меньше всего. Страх раскрытия грандиозного научного эксперимента оказался сильнее страха потерять подругу. Доктор водрузила голову на место, нажала переключатель, в результате чего «кожа» на месте разрыва срослась, и робот вновь мог шевелиться по собственной воле. Постучали настойчивее. Док развернулась было к моноблоку, чтобы посмотреть на вошедшего с наружной камеры, но вовремя вспомнила, что программа Рики в активном состоянии требовала всей мощности процессора, а перевести её в неактивное состояние или уж тем более закрыть её не представлялось возможным, так что оставалось только снова рисковать.

— Может быть, я пойду? — осторожно поинтересовалась Рика, коснувшись руки Доктора.

— Сиди уж… — отмахнулась та.

В узком длинном коридоре при её появлении зажёгся свет, отчего Доктору Клэй стало спокойнее. Появилось чувство защищённости и былая уверенность: «мой дом — моя крепость». Да и врагов она себе как-то не нажила, кому бы могла понадобиться в такой поздний час… скорее всего, клиенту, который не может или не хочет ждать до утра, такое бывало раньше, она сама оставляла подопечным свой адрес, чтобы тем было спокойнее.

— Кто там? — по старинному обычаю, когда не было камер наружного наблюдения, спросила Клэй, удивившись невозмутимости собственного голоса. Ситуация нестандартная и непредсказуемая, от страха всё внутри неё сжалось в тугой комок.

Стуки прекратились. Гость молчал. И Док от души надеялась, что этот вопрос застал его врасплох, потому как иначе… она запретила себе накручивать и без того сложную ситуацию, вся обратившись в слух и даже прислонившись к двери.

— Доктор Клэй, я… Андрей Волков, и мне необходима… Ваша помощь, — срывающимся голосом сказал гость.

Док узнала его и не стала медлить, отдавая соответствующую мысленную команду управляющей программе жилища. Та безоговорочно подчинилась, послышался щелчок, и дверь плавно отъехала в сторону… заодно прихватив и самообладание Доктора Клэй. Пациент предстал перед ней в окровавленной и местами разодранной парадной одежде, по рукам в грязных и рваных перчатках стекала кровь, взгляд полон боли и страха. Причём боли не физической — хотя и та имело своё влияние, — боли душевной, нашедшей отражение в серых глазах, будто подсвеченных изнутри, на какое-то мгновение Доктор и вовсе засомневалась, что перед ней человек, насколько всепоглощающим оказался ужас перед ним и этими фосфоресцирующими радужками.

«Рика, позаботься о нём, мне что-то нехорошо,» — мысленно обратилась Док к подопечной, поскольку голос отказался служить ей. Апгрейдинг прошёл успешно: девушка деликатно отодвинула Клэй от входа, предусмотрительно подтолкнув в кресло, и с явно неженской силой подхватила Андрея, решительно направляясь в сторону туалетного блока. Никто из них не издал ни звука, нависшая тишина окутала сознание тяжёлым почти осязаемым мраком, давящим на затылок… В конце-то концов! Как бы ни была сильна связь между Проводником и его Защитником, иначе Вратами и Хранителем, не пристало такому специалисту в области психических аномалий уподобляться больным. Стыдно, Док, стыдно, тем более уже давно достоверно известно о «незаразности» подобных недугов. Какими бы исключительными ни казались случаи.

«У парня в мозгу встроен чип, мне удалось найти и скопировать с него данные за последние двадцать четыре часа, начинаю трансляцию на главный монитор через две минуты, у тебя есть час реального времени, пока я привожу нашего психа в состояние нормального функционирования», — голос Рики, вмешавшийся в беспорядочный поток мыслей Док, побудил ту к активным действиям. Она добежала до только что покинутой комнаты, поставила таймер на пятьдесят минут, поудобнее устроилась в чёрном кресле и переключила рычажок. На мониторе уже мелькали изображения жизни Волкова, но процесс погружения Доктор Клэй никак не могла ускорить, а только ждала, стиснув зубы от напряжения. Её окружила плотная капсула, заполняющаяся чуть желтоватым дымом, в вену левой руки на локтевом сгибе воткнулась тонкая игла, коей оканчивалась прозрачная трубка со слегка мутным раствором инъекции. Для погружения в другую реальность и полного управления ей требовалось особое состояние мозга, достигавшееся набором определённых веществ, природа которых известна разве что их производителям…

* * *

— Порой вещи не такие, какими кажутся, не правда ли?

Вывалившись на кафельный пол в мужском санитарном блоке, Клэй испытала несколько взаимоисключающих ощущений разом: неловкость, удивление и любопытство. Андрей разговаривал сам с собой, смотря в зеркало, из крана с шипением текла вода с растворёнными в ней дезинфицирующими агентами. Он перекрыл её, не отрывая взгляда от зеркала, сфокусировавшись на чём-то позади себя, и Док могла поклясться, что он смотрел именно на неё и обращался именно к ней, как будто бы знал, что она будет здесь. Вымученно улыбнувшись зеркалу напоследок, он отвернулся и прошёл сквозь Доктора Клэй. Не успела та подняться, как оказалась на церемонии окончания школы детьми высшего сословия, элиты, сливок общества, будущих распорядителей судеб людей всего мира. Все, находившиеся здесь, должны быть совершеннолетними: обязательное условие церемонии.

Раньше существовали особые таинства для посвящения во взрослую жизнь, разные для каждого класса, но позднее их упразднили, объединив вечер перехода в новую возрастную категорию с окончанием школы. Считалось, несмотря на официальное совершеннолетие, что разум ребёнка полностью формировался именно после прохождения разноплановой школьной программы, раскрывающей все грани личности, если та того хочет, а если не хочет, то получает обширные представления в разных областях наук, чтобы успешно закончить последующее профильное обучение и работать под кем-то, так или иначе принося пользу обществу. Познав те фундаментальные знания наук и прописные истины жизни, они становились готовыми к «взрослым» наукам, варьирующимся, пожалуй, только по степени паскудства.

И откуда у неё такие мысли?

Рабочее сословие достигало совершеннолетия не после школы, а только с окончанием колледжей, программы в которых гораздо проще, а обучение дольше, до десяти лет: предполагалось, что его члены гораздо глупее, чем в правлении, хотя находились и несогласные…

Понятно, запись репортажа из головы Андрея Волкова.

— Как ты можешь думать о чём-то отвлечённом и одновременно готовиться к танцу? — Док обречённо вздохнула: лекция об устройстве их мира продолжалась. Андрей стоял среди ровесников, одетых в одинаковые цветовые гаммы: у юношей костюмы белые, а нашивки, медали и прочие знаки отличия исключительно из золота; девушки в чёрных длинных платьях, подчёркивающих исключительно идеальные контуры тела, их знаки отличия состояли из платины. Постройка попарно, в шахматном порядке. Сейчас будет очень красивое зрелище… Дань традиции.

…несогласные проходят тесты на уровень физических и умственных характеристик, большая часть которых компьютезирована. Результаты в норме и даже выше (что является ещё бОльшей редкостью относительно нормы) — переводишься в высший класс, правда, без возможности перехода в правящий. А так же теряешь имя, остаётся только фамилия и должность.

Клэй тяжело вздохнула: то же самое произошло и с ней. Она очень любила своё имя, но теперь ей запрещено ассоциировать себя с ним даже мысленно.

В случае, если показатели ниже нормы, индивидуум возвращается в своё сословие, но не просто так: в течение пяти лет он обязуется проработать на более опасной и трудной работе, откуда возвращаются процентов десять, и представляют они собой далеко не самое приятное зрелище. Они не могут говорить и просто выполняют то, что им говорят, их взгляд пуст и ничего не выражает, лишь изредка в нём читается боль. Противоестественный отбор…

Членство же в высшем и правящем сословиях не предполагает тестов подобного рода, так как ещё до рождения они проходят генетический отбор, посредством которого выбирается наилучшее сочетание всех признаков и свойств организма.

Как жаль, что природу наследования моральных качеств до сих пор не удалось установить…

Андрей наконец-то прервался: пора начинать танец.

Юноши синхронно взяли девушек под руки, распределились по всему залу в шахматном порядке, повернувшись друг к другу, поклонились, сблизились и воспарили в воздух…

«Как достал этот театр. Не хватает огня, а? Ну, ты знаешь, в котором сгорели бы все эти пафосные, лживые и лицемерные уроды».

Мысли никак не отразились на его лице: на нём застыло выражение, отрепетированное сотни раз до этого. Сосредоточенность, доброжелательность и даже толика волнения, словно внешний и внутренний миры Андрея жили отдельной жизнью. По мере того как запутывалась ситуация, становился всё более ясным диагноз, однако не стоило спешить с выводами.

«Ладно, не хочешь огня, так давай свалим. Вот прямо сейчас. Мы нарушим всё действо, никакие деньги не отмоют твою семью и всех присутствующих от такого, только представь их лица и свою мамашку».

По лицу Андрея прошла едва заметная тень.

Пары закружились в невообразимом и завораживающем танце, основанном на единстве вопреки. Девушки поражали своей хрупкостью, гибкостью и экспрессией, юноши — спокойной силой и грацией хищника на охоте.

Док заворожённо смотрела на них, в своё совершеннолетие она проходила тот самый рискованный тест на переход в высшее сословие, пошла поперёк всех ради призрачной надежды на лучшую жизнь и оптимальное применение своих способностей. Она не жалела: при посвящении в совершеннолетние каждого из среднего и низшего классов клеймили, средних на пятках, низших на лице. Виденное сейчас она могла только представить на основании доступных тогда её классу исторических сведений. Информация не была закрытой, просто чем ниже класс, тем меньше ресурсов для поиска. Поднявшись из «средних интеллектуалов» в высшие, она больше и не задумывалась об этом. А тут сразу вспомнились все детские мечты и обиды… давно отпущенные и забытые, они всплыли на поверхность и причинили почти осязаемую боль.

Картинка померкла, оставив взбудораженную Клэй в кромешной темноте.

— Что такое?

— Под действием гормонов и бессознательной деятельности воспоминания выпали из поверхностного слоя памяти. Вы имеете доступ к более глубокому уровню. Вмешательство может повредить здоровью Андрея.

— В смысле? — Клэй напряжённо нахмурилась, догадываясь, в чём дело.

— Психическому здоровью. Глубокая память станет поверхностной и будет свободна ему в любое время. Не мне говорить вам о последствиях, Доктор Клэй. Ваши действия?

— Данные концентраций гормонов и энергетическую карту мозга…

— У меня есть доступ к памяти человека, видевшего Андрея последним, — уклонился он.

— Когда машины успели стать такими умницами… давай их сюда.

до окончания сеанса семь минут…

Здесь механизм явно проще. Оно и понятно: мозговой имплант есть только у Андрея. Здесь же изображение слабое, чёрно-белое и подёрнутое рябью.

…Одна из возможностей идентификационного чипа. Они следят за нами.

Клэй не смогла понять, кому принадлежала эта мысль: ей, машине или каким-то непостижимым образом самому Андрею? Неважно, время…

* * *

— Эй, парень! Пропускной портал здесь.

Андрей даже не повернулся, продолжая идти к намеченной цели. Тогда таможенник, следуя инструкциям, перешёл к активным действиям. Относительно активным: заблудившегося паренька он не воспринимал всерьёз. Вид у того хоть и помятый, но сразу понятно, что из высших. Такие не идут в отчёт, все правонарушения, сделанные ими, нигде не отображаются и не дают прибавки к жалованию. Таможенник поднялся и очень быстро для своих габаритов лказался рядом с Андреем, преградив тому путь.

Чёрно-белое рябящее изображение давало самую общую картину, не позволявшую однозначно утверждать о состоянии пациента. Однако Клэй готова была поклясться, что это не он. Кто-то другой в его теле, но не он.

Как же она не увидела всю серьёзность его проблемы… Она проста, даже очевидна, как по учебникам, но нет, она была увлечена мыслями об их предназначении и его избранности, вот где дура-то. Спасать парня надо, будь то плата за дар или следствие пережитого потрясения — не всегда же это было с ним.

— Ваш сеанс окончен.

— Но мне нужно посмотреть кое-что! — перед Клэй уже виднелись очертания комнаты, но она упрямо отгоняла их, сосредоточившись на воплощении Искусственного Интеллекта, внезапно оказавшегося «не тем» Андреем… А, нет, это видение продолжается.

Он протянул руку к ней… нет, не к ней, с усилием напоминала себе Док, а к тому последнему очевидцу событий. Взял его за голову, поднял как будто тот ничего не весил, и прокрутил до противного щелчка в шее. Брезгливо отбросил от себя и устремился дальше, в лес. Её лес.

Клэй вышвырнули из головы Андрея, она дёрнулась в кресле и наверняка бы оказалась на полу, не будь здесь фиксирующих ремней. Спокойно, она была там только мысленно, это просто реакция тела на резкое возвращение разума. Док открыла глаза и тут же, мучительно простонав, закрыла их: не видно ничего, кроме слепящего белого света, которого здесь и в помине быть не могло.

Как же крепко её торкнуло.

— Рика… — слабо позвала она, когда не смогла обратиться мысленно. Так образ сформировался верно и преобразовался в импульс, пусть и слабый, который её подруга уж точно не должна проигнорировать.

«Можешь отдохнуть, парень в коме», — послышался отрывистый ответ в её голове, тут же Клэй вспомнила, как отдавать мысленные команды, чем не преминула воспользоваться:

«Принеси воды. Нормальной и ледяной. Первую дашь мне выпить, второй окатишь. Нам нужно кое-что обсудить. Заодно скачай новости за последние пять-шесть часов. То, что я не в курсе последних мировых событий, на этот раз сыграло со мной злую шутку».

— Думаешь, наш пациент натворил что-то в мировом масштабе? — теперь голос не в голове Клэй, а совсем рядом.

— Очень надеюсь, что мои опасения не подтвердятся, — прошептала Док. Голос всё ещё не вернулся к ней в полной мере.

— Слушай, а ты уверена, что обычной воды тебе будет достаточно? Выглядишь не очень, — Рика поднесла к губам Клэй кружку воды, та жадно осушила её до самого дна.

— Будем решать проблемы по мере их поступления. Давай.

Рика размахнулась и от души (ну или что там есть у роботов) выплеснула всю воду из ведра на Клэй. Ледяную, как и было заказано. Та вскрикнула, спрыгнула с кресла, не ощутив какого-либо давления фиксирующих ремней, почувствовала себя практически в полном порядке. Голова немного кружилась, так что передвигаться без помощницы было затруднительно, однако вернулась высокая мыслительная активность, и это самое главное.

— Пойдём, я сделаю тебе чай, — Рика набросила на Клэй тёплый плед и повела на кухню. — Тебе удалось что-нибудь узнать?

— О да. И мне это совсем не понравилось.

— Он что, убил кого-нибудь? — фыркнула Рика, чем заслужила очень серьёзный взгляд начальницы, заставивший её нервно сглотнуть. Вся усмешка сошла на нет.

— Помимо того, о чём мы говорили, парень серьёзно болен. Психически. Моей квалификации не хватит на его лечение. Более того, его могут лишить всех прав и отправить на длительное лечение в психиатрическую клинику… я знаю их методы, они сделают только хуже, не представляю, что мне, нет, что нам делать, — сев за стол, Клэй уронила голову на руки, помассировала виски, размышляя.

— Да что с ним?

— Раздвоение личности — основной диагноз. И куча побочных. Не берусь утверждать однозначно, однако если мы справимся с основным, то решим проблему и с ними.

— То ты говоришь, что тебе недостаточно на это квалификации, то хочешь разом справиться со всеми его отклонениями? Доктор, при всём уважении, додумайтесь до чего-нибудь.

— Я пытаюсь и рассчитываю на твою помощь, но, похоже, ничего, кроме ехидных комментариев не дождусь. У меня есть две идеи: или он болен шизофренией, отсюда и все эти вылазки в другие миры, или все его неприятности с психикой выходят из того, что он действительно странствует между мирами и никак не может взять этот процесс под контроль. Первой можно практически сразу пренебречь: это значило бы, что мы все съехали с катушек…

— Так ли уж уверена ты в своём разуме? Существуют примеры коллективного сумасшествия.

— Знаю, о чём ты. Ни у кого до сих пор нет уверенности, что это было именно сумасшествие: люди запросто могли быть очевидцами тех событий, о которых говорили.

— Врач верящий в мистику — само по себе явление ненормальное, не находишь?

— Тогда ты, как создание безумного ума, тоже не можешь быть здоровой, следовательно, твои доводы и вовсе не стоит принимать в расчёт.

— Эм… — со стороны Рики послышался треск микросхем: не все логические цепочки, строимые человеком, доступны ей.

— Остынь. Просто примем моё психическое здоровье за аксиому, которая не требует доказательств.

— Хорошо. Вот чай… — Рика пододвинула к Клэй кружку с ароматным светлым напитком. Док кивнула, отпила глоток и ненадолго призадумалась.

— Как ты понимаешь, второе предположение суживает поле деятельности и позволяет построить более логичные и последовательные схемы.

— Можно мне?

— Конечно, — слегка удивилась Клэй, плотнее укутавшись в плед: её знобило.

— Поправишь, если что не так. Этот мальчик — первый посланец человеческого божества, он может выходить в другие миры, реально существующие, но держать под контролем свои перемещения — нет. Для этого ему нужна ты.

— Да, — кивнула Клэй.

— Если предположить, что некоторые миры занимают один сайт пространства, то в совокупности они представляют собой один сайто-мир. В доказательство этому служит явление наложения реальностей в аномальных зонах, «местах силы», как их иначе называют. Обычный человек тоже может несколько раз в жизни переметнуться из мира в мир, находящихся на одном сайте.

— К чему ты ведёшь?

— Проводники-Врата — точки соприкосновения всех существующих миров, однако какие-то проявляют себя активнее, а о каких-то это сверхсущество имеет отдалённые представления.

— Ближе к делу.

— Наш Андрей Волков оказывался в мире и теле другого Андрея Волкова, потому что этот мир наиболее близок нашему. Его пребывание там могло быть долгим, а переходы, вероятнее всего, внезапными, так что вторая личность — проекция того человека, кем он становился… — Рика зажмурилась от напряжения. Да уж, это слишком для механических мозгов, так что Доктор решила помочь.

— Ладно, будет с тебя, ты отлично справилась, я считаю примерно так же. Не думаю, что Андрей-2, он же Джей, давай, кстати, так его и называть, а то в этих Андреях можно запутаться до помешательства, так вот, не думаю, что он настолько ужасен, как второе Я нашего героя. Сознание Андрея-1, нашего, то есть, несколько преувеличило негативную составляющую Джея, или же концентрировалось только на отрицательных моментах… если бы он был настолько плох, его бы точно упекли в местную лечебницу, как думаешь?

— Мало ли какие у них там порядки… В нашем-то мире границы нормы расплывчаты, что и говорить об их.

— Расплывчаты. Но раз уж наши миры так схожи, то и этот аспект не должен слишком разниться.

— А может, он тоже псих?

— Или мог быть им, пока не осознал свои возможности и не научился ими управлять… Бинго! Мы нашли, Рика! — от переполнивших эмоций Клэй опрокинула бокал, и в сопровождении громкого звона он разбился на крупные осколки. — Хоть что-то прояснилось. Пошли будить нашего гер… — подорвалась было Клэй, но вспомнила ещё кое о чём, — стоп. Ты скачала новости?

— Давно. Ждала, пока ты вспомнишь.

— Есть что-то интересное? Тут у высших были выпускные, торжественное посвящение во взрослую жизнь, — как можно более небрежно осведомилась Клэй.

— Это связано с тем, что ты видела в голове Андрея-1? — Рика сразу почувствовала подвох.

— Удивительная проницательность… я случайно не настроила тебя на чтение мыслей? Об этом моменте узнала совсем немногое, всё прервалось на самом интересном месте.

— Впервые за многовековую историю церемония не состоялась, — отрывисто бросила Рика и замолчала. Клэй выдержала паузу, ожидая, что последует продолжение, но её помощница будто и не собиралась ничего говорить.

— Это всё?

— Ищу по закрытым форумам, — глаза Рики замерцали. — Много жертв… все без видимых повреждений… экспертиза показала внезапную остановку сердца… у некоторых произошло самовозгорание… Те, кому удалось спастись, ничего не помнят… видеозаписи засвечены…

У Доктора Клэй задрожали руки. Она поняла.

— Парня нужно обездвижить. Кресло для выхода в виртуальное пространство подойдёт. И не смотреть ему в глаза. Вторая личность опаснее, чем я вообще могла подумать.

— Что такое?

— Пожалуйста, сделай это побыстрее, я потом всё объясню.

— Ясно. Робот-прислуга, меня не жалко, — плечи Рики поникли, и она покорно отправилась исполнять поручение.

— Не в этом дело… Я просто очень боюсь. Впервые за пятьдесят лет жизни.

Они переглянулись, и что-то во взгляде Клэй заставило Рику действительно поторопиться, не задавая лишних вопросов.

«Он очнулся».

«Сопротивляется?»

«Нет. Кажется, он не понимает, где он, и не помнит, что его сюда привело».

«Этого и следовало ожидать. Но всё равно сделай так, как я сказала».

«Но он так слаб и беспомощен, чем он может навредить?!»

«Не он. Его второе «Я». Оно владеет гипнозом».

За окном светало. Утренний свет всегда приносит покой, а все ужасы ночи кажутся такими неправдоподобными… Доктор Клэй отчаянно хотела проснуться и забыть об этом мальчишке и всём, с ним связанным. Но проснуться никак не выходит. Придётся поверить. И действовать.

Как?