— Я считаю происходящий вокруг хаос делом рук захватчиков, — пояснял Виктор Щорс Болиславу Гряго, когда курили они на металлической площадке продуваемой ветрами пожарной лестницы, — это нам видится хаос, потому что мы смотрим слишком близко. У них другое восприятие времени. Другой ритм, понимаешь?

— То есть, сутки длиньше или короче, так что ли? — нахмурился Гряго.

— Нет… это другое… это… как тебе объяснить… это другое время, время вне человеческого осознания… параллельное время, если хочешь. И… они могут ловить нас в ловушки своего времени.

— Как… то есть… ловить? — насторожился Болислав, топча окурок.

— Так… они искривляют пространство таким образом, что ты временно теряешь ориентацию: было ли это завтра, или только начнётся вчера — для тебя всё — только сейчас, сейчас, сейчас… и вот на этом изгибе происходит особое наложение волн, и оно сопровождается выделением энергии… и пришельцы питаются этой энергией. А для нас эта энергия — наша жизнь. Понимаешь теперь, что такое параллельное время?

— То есть, ты хочешь сказать: пришелец поставит вскипятить чайник — а у меня жизнь на пару лет укоротится?

— Примерно так… но не в таких масштабах, конечно. В совсем других масштабах. Совсем не в нашу пользу. Они реально укорачивают нам жизнь. А когда срок у человека истёк — будь он хоть сущий здоровяк в окружении дрессированного стада телохранителей — смерть входит к нему, не спрашивая разрешения. Все эти нелепые несчастные случаи последних лет… беспочвенные убийства… нелепые жертвы. Ничего не напоминает тебе?

— По-моему, у тебя просто паранойя, дорогой, — качал головой Гряго, забивая очередную папиросу.