Когда пожар в душе утихнет, И вихрь мятежный отцветёт, Ты вспомнишь тополи и пихты, И дивный край, где выл койот, Где на фисташках твоё семя, Где зелен страсти виноград, Где гордых лет землетрясенье, Где край земли, где рай и ад. Ты пожалеешь о минутах, Что тратил, мысли теребя. Родные парты института, Запомнил ты, минет любя. И как охотился на триппер, И как блевал «Спотыкачом», Как чирей гнойный мощно выпер — (Ходил тогда с больным плечом, Ребятам предлагал: — Взгляните На мой фурункул: будь здоров! — Ого! — таращил зенки Витя, — Силён! — боялся Комаров.) Но злых годин унынье это Отходит пусть как длинный сон. Сердца надеждой отогреты, Сердца = пылающий пистон! И говорливый дух сомнений, И ложь предвзятого ума, И голод рифм, и дрожь коленей, И наркотический дурман, И ноги девушки глазастой, Что теребила проводок, И перекушенное завтра, И спелых ягодиц медок; Как вечно натирал мозоли, Как мог едва идти ровней; Картофель, вялый тормоз Оли, Гнилой кирпич и визг саней. И рубанёт под сердце мыслью: — А я ль не мальчик с топором? И на окне ботва прокиснет, И пошевелится паром… Ну что, доволен? Всех имея, Ты заработал простатит. Теперь — чем реже, тем хмельнее. А реже — что ж — «господь простит». Но не простит коса слепая, Что подсечёт как колосок. Остерегись, в огонь ступая: Отравлен дыни этой сок. Раскрой очей кривые окна, Сожми кулак до хруста чтоб. (Мошонка удивлённо взмокла: — Где ж взять циркониевый гроб?) И сыто квакал сноб-кишечник: — Вы предаёте идеал! Вы ссыте в очи нам, овечкам, Вы — негодяй и либерал! А совесть трепетно вздыхала: — Еще недавно мальчик цвёл! Сдавал на днях анализ кала… Сестрёнку на аборт привёл. Лишил бродягу литра водки, Зашил козлиную дыру, Сплясал фламенко на пилотке, Сыграл в «трилистник» и «буру», Забил ногами трансвестита, Забылся пьяный под столом… — Пущай живёт! — вмешался бритый Под ноль усталый костолом. И мы живём, вздымая знамя Своих непонятых надежд. И раздуваем искру в пламя, Открыв пассатам мозга брешь. И веселимся на распутье, Стаканом водочным стуча; И бьём хрусталь кристальной сути, Муку сдувая с калача, Но затыкаемся невольно, Когда из сумрачных глубин Нам говорят сатрапы: «вольно!» — И вон выходят как один.