Много света. Звучит прекрасная музыка. Может быть, Штраус, а может быть Бог Музыки что-то придумал для такого случая. Наум плавно кружится с обнаженной Лизой. Обнаженной, чудесно причесанной, в волосах у нее пышное перо. В бальном платье навстречу выплывает Валерия. Наум с удовольствием попадает в ее объятия, они легко танцуют. Возникает, как чудо, в белом ангельском одеянии Юлька, и Наум несуетливо переплывает из объятий жены в объятия сына… А в то же время Лиза и Валерия, взявшись за руки, нежно друг другу улыбаясь, кружатся… Возникает Американец во фраке, но отчего-то в шортах — и вот уже они вместе, с любовью взявшись за руки, образуют красивый круг…
Внезапно Американец подхватывает Лизу и возносит над собой, и кругами уплывает в другую комнату… Наконец, музыка стихает. Наум, Юлька, Валерия стоят и держатся друг за друга, счастливо смеются… А может быть, плачут…
Наум. Семья… наконец… моя семья…
Юлька. Как хорошо быть вместе, как славно…
Наум(обнимает их). Валерка, жена… Сын, сын…
Валерия. Наконец мне спокойно… Как странно…
Наум. И мне, Господи, и мне…
Валерия. Прости меня, если было зло, если помнишь…
Наум. Я — ничего не помню… И ты меня прости…
Валерия. Я очень любила тебя, Наум… Я очень любила тебя…
Наум. Я сына любил… Я тебя любил…
Валерия. Я знала… Я знаю…
Юлька. Папочка, милый, это и есть Святая Земля?
Наум. Да, говорят…
Юлька. Что, правда, тут — Бог?..
Наум. Говорят…
Юлька. Живешь возле Бога — ты счастлив? Или это — тоже трудно?..
Наум. Было трудно… Теперь ничего… Ничего…
Юлька. Ты столько мечтал тут жить… Наверное, ты очень счастливый человек: твоя мечта, наконец, сбылась…
Наум. Да… Я не думал, что жизнь такая короткая…
Юлька. Жизнь… Жизнь… Смешно как звучит: знь-знь… знь-знь… Знаешь, миленький папочка, у меня отчего-то ощущение: я — очень давно, а моя жизнь, собственно, так и не начиналась… Такое возможно?
Наум. Юлька, кого ты там убил?
Юлька. Папочка, нашего командира… Полковника Кобылкова…
Наум. Мама писала про какого-то старшего лейтенанта…
Юлька. Лейтенанта я ранила в ногу…
Наум. Юлька, за что?
Валерия. Они приставали к нашему мальчику. Представляешь?
Юлька. Господи, папочка, было так страшно… Я говорила, я пыталась им объяснить: я почти замужем, господа, я любима, и я ничего не сумею с ними… А он, а они… Кричали мне: смирно! — и требовали, и трогали…
Валерия. Мальчик мой, боль моя, надо забыть, забыть…
Наум. Сын… Сын…
Юлька. Но я не могу забыть, я не в силах забыть!..
Валерия. Надо забыть, постарайся забыть…
Наум. Малыш мой единственный, сынок…
Юлька. Мамочка… Папочка… (Плачет, захлебывается.)
Валерия. Мальчик мой, жизнь моя… (Вдруг дико кричит.) Ну, сделай ты что-нибудь, Наум! Наум!!.
Тишина. Он, вдруг, отходит и странно глядит на сына и жену.
Наум. Эй, а вы есть?..
Они молчат. И тоже глядят на него странно…
Как странно, я думал о вас… Думал: вот беда, а я далеко… И горевал, что ничем не могу помочь… А вы — вот, оказывается… Рядом. Близко. Со мной. Как странно… Как все близко… Как странно…
Приближается, обнимает родных.
Валерия. Наконец-то мы вместе… Вместе…
Юлька. Мамочка, мне хорошо… Теперь хорошо…
Наум. Хорошо…
Свет тихо меркнет, а люди стоят и молят беззвучно о помощи. Кто поможет?.. В тонком луче света возникает Моше. Весь в черном, со строгим торжественным лицом, обращенный всем своим существом к Стене Вечного Плача. Колеблясь, подобно свече на ветру, читает псалмы Давида.
Моше. «Голосом моим к Господу воззвал я, голосом моим к Господу помолился.
Излил перед Ним моление мое; печаль мою открыл Ему.
Когда изнемогал во мне дух мой, Ты знал стезю мою. На пути, которым я ходил, они скрытно поставили сети для меня.
Смотрю на правую сторону и вижу, что никто не признает меня: не стало для меня убежища, никто не заботится о душе моей.
Я воззвал к тебе, Господи, я сказал: Ты — прибежище мое и часть моя на земле живых.
Внемли воплю моему, ибо я очень изнемог; избавь меня от гонителей моих, ибо они сильнее меня.
Выведи из темницы душу мою, чтобы мне славить имя Твое.
Ради имени Твоего, Господи, оживи меня; ради правды Твоей выведи из напасти душу мою. Потому что Ты — Бог мой…»
1992