Уже как три дня Элестэй не наведывался к Виктории. Стоило что-то делать и как можно быстрее налаживать с ней отношения, ибо, как он и обещал гостям - он ждал их через неделю. Подготовка к торжеству шла полным ходом, ведь как-никак, а император собирался сообщить всем о том, что его сердце занято и он обзавелся фавориткой и не очередной мимолетней пассией, а официальной любовницей, что за частую считается, как любимая. И вот дернуло же его это сказать невыносимому князю Валиерскому, который только и знал, что сплетничать и пополнять ряды молодых любовниц. Причем чем старее он становился, тем возраст его любовниц резко уменьшался. Но то, каким плотоядным взглядом он смерил Викторию, которая принадлежала только Элестэю и никому другому, заставило императора так сказать. Слепая пелена заслепила ему глаза. Так что теперь от этого не отгородишься - Валиерский уже давно успел разнести эту чудную весть по высоким кругам. Конечно, Данган может и отказаться от официального заявления - все знают его непостоянство и никого это не удивит, скорее все завистницы радостно посмеются над Викторией. Да и князю будет полное раздолье приударить за хорошенькой и загадочной девушкой, которую ранее не видывали в столь высоких рядах. А этого Данган позволить не мог - объявление Викторию своей фавориткой нисколько не повлияет на его жизнь. Только заставит понервничать всяких дамочек, и они будут более охотны к его постели, думая, что 'любимая' императора ему уже наскучила и обворожительная прелестница смогла легко занять ее место, захватив его сердце. Наивные самолюбивые дуры, которых только интересует, что власть и достаток!
Однако главное то, что это объявление повлияет на их отношения с Викторий. Которые идиллией назвать нельзя. Виктория его ненавидит, он же... Данган точно не знал, что он испытывает к девушке, но это чувство доставляло ему удовольствие - азарт! Любая женщина - укажи он только пальцем - будет прыгать от радости, скажи он ей, что она нынче его официальная любовница! Когда же это он сказал Виктории - она только смерила его взглядом полной ненависти. Конечно, всему было оправдание - она чужестранка, он - тиран, который разрушил их город. Но Элестэю уже доводилось быть с такими девушками. Как правило, они были ему благодарны за его доброту по отношению к ним. Может, не все сразу, однако проходило немного времени, и девушка уже была полностью в восхищение от него. И как это случалось, она ему быстро наскучивала. Тогда он старался от нее быстрее избавиться: покровительственно выдав замуж за человека близкому ее сословию. Как правило, мнения самих девушек его не интересовало. Они были чужестранками, в буквальном смысле, пленницами, а с такими в его стране не церемонятся. И то, что он находил им пару, заслуживало большой благодарности с их стороны. Элестэй часто отдавал девушек своим подданным, если знал, что они им понравились. То, что над ними потом измывались и всячески унижали, словно рабыню нисколько его не волновало - муж в семье голова. Да и какому императору есть дела до проблемы какой-то чужестранки, тем более, когда он ей уже и так изрядно помог!
Но Виктория был другая. Он хотел ее завоевать, как неприступную крепость и это разогревало в его жилах кровь. Она была совсем не такой! Он не мог понять этого чувства, но чем больше он ее узнавал, тем больше она вызывала в нем какое-то трепетное восхищение. Она была гордой, независимой, привыкшая самостоятельности независимо от мужчин, принимать собственные решения. Он привык, что женщина должна играть, но всегда уступать и подчинятся. Здесь же все было по-другому. Ему было даже интересно, как бы сложились их отношения, повстречавшись они при других обстоятельствах. Если бы она приехала в их город сыграть, и он случайно бы ее встретил, то непременно бы пригласил ее к себе в замок, как артистку. Сыграла бы она тогда для него? Наверное...
Поддалась бы она его чарам? При других обстоятельствах, возможно. Но она настолько независима и свободна, что даже, если бы между ними что-то произошло, она бы его покинула первой. Как вольный ветер. А сейчас он посадил ее в хрустальную клетку. Разве это можно исправить? Дать ей свободы? И тогда, может быть, она - нет, конечно, не простит его - будет вести себя на церемонии примерно, и сыграет роль леди, влюбившейся в самого императора.
- Ваше Величество! - один из его офицеров оторвал Элестэя от созерцания пейзажа за окном. Несмотря на прекрасную погоду, самый разгар лета, мысли императора были далеко.
- Да, я слушаю тебя, Оливер, - нехотя оторвался от раздумий император, поворачивая голову к подданным, которые восседали за длинным столом переговоров. Все высокие чины в военном искусстве собрались здесь.
- Назревает переворот, я это чувствую, нельзя так все пускать на самотек! - Вспыльчиво произнес мужчина.
- Ты забываешься!.. - Поставил его на место Данган, заставив военного генерала стыдливо потупить взор. Элестэя всегда злила паника, тем более, когда дело касалось его советников и генералов. Лично сам император не считал, что дело уж так плачевно. И если и есть заговоры, а они есть везде, то небольшие и не стоят его внимания. С ними могут справиться вполне и местные власти, а если что-то и посерьезнее, пару солдат на место заколота и они быстро наведут там порядки.
- Элестэй, я считаю, что проблема все же есть, - вмешался Тиманэш. Он, как всегда, был незаметен, пока не считал нужным вступить в обсуждение.
- И? - Данган сосредоточенно посмотрел на альбиноса. Маг был единственным человеком, которому он привык доверять больше, чем другим советникам. В особенности, что казалось стратегических вопросов. В этом Тиманэшу не было равных: он был расчетлив и хладнокровен. Он без труда мог выбить правду из любого, подчинить, о таком человеке, как правило, говорят, пройдет по головам. Тиманэш был незаметен, что нравилось Элестэю, верен и что немало важно, внушал страх всем, исключения не составляли даже доверенные лица императора. Ведь маг никому не доверял и скажи, что какой-то приближенный человек к Дангану имеет что-то на него, тому не позавидуешь. С магом старались дела не иметь и при нем ничего не говорить. Ведь он мог просто убить без причины, Элестэй бы все равно поверил, что маг был прав. Тиманэш служил у императора долго и Элестэй просто не представлял себя без него. С магов все было намного проще, он был ему верен и это альбинос неоднократно доказывал. И никогда не ошибался. Так что, если и альбинос начал говорить, что его что-то беспокоит, значит, так оно и есть.
- Уже как несколько недель я чувствую во дворце присутствие чужой магии. - Спокойно ответил маг.
- Ты вычислил, откуда она? Или кто ее источник? - Это известие по-настоящему взволновало императора. Ибо шпион, тем более маг, который озадачил его главного советника, может нести немалую угрозу его правительству.
- Нет, - в голосе Тиманэша проскользнули нотки раздражения.
- Почему ты говоришь мне об этом сейчас?
- Я хотел сначала все проверить, но... - он сделал паузу, собираясь с мыслями. Для Тиманэша это был настоящий удар по самолюбию. Такого в его практики еще не встречалось. Прямо под его носом, кто-то нагло колдует, однако альбинос не может даже уловить нить чужого волшебства, определить его структуру и владельца.
- Я не смог отследить поток магии. Она то появляется, то исчезает. Кто-то действует очень осторожно и это колдун высокого уровня. - Тиманэш отвечал, не смотря на императора и ни на кого другого, просто перебирая пальцами четки с рунами и не замечая, как вытянулись лица военных советчиков, и нахмурился Данган.
- Вид колдовства? Хоть что-то обнаружил? - Спокойно спросил Элестэй, не веря, что альбинос не пришел хоть к каким-то своим выводам.
- Ничего, я же сказал, - ответил маг, было видно, как вся ситуация его злит. - И не имею никаких версий.
- Может, это какие-то потусторонние силы? - Вмешался в их разговор один из генералов, за что маг окатил его ледяным презирающим взглядом.
- Тогда был бы сильный мощный поток энергии. Здесь же действовал человек, - холодно ответил Тиманэш, с презрением смотря на мужчину. - Ты воин и тебе не понять!
- Ты я смотрю, тоже не больно понял, раз не знаешь, что это, - не остался в долгу офицер, прожигая альбиноса ненавистным взглядом.
Это разозлило мага и он, быстро поднявшись с места, вскинул перед собой руку, откидывая глупца к стене, прямо со стулом. Мужчину пригвоздило, на его лице застыло удивление и ненависть.
- Впредь будь осторожен в своих высказываний. Думай, кому что говоришь! - Прошипел Тиманэш, поворачиваясь к императору. Сделав легкий поклон вежливости, альбинос направился к двери.
- Маги! - Презрительно сплюнул военный советник, полностью поднявшись на ноги. Альбинос услышал это, только кинул предупреждающий цепкий взгляд в сторону него и ушел.
***
На четвертый день своего заточения, Виктория к превеликой радости обнаружила, что 'домашний арест' с нее снят. Когда она в очередной раз утром выглянула за двери, в надежде, что стражи ее отпустят хотя бы в сад, то не застала своих охранников. Удивленная, и даже оскорбленная из-за такой халатности по отношению к работе, девушка хотела спросить, что случилось у служанок. Как раз появилась Лили и Виктория подумала, что с ней придут и стражники, сообщить ей, где ее место. Но вердикт оказался не таким плачевным - 'Его Несравненное Величество' распорядился о свободном перемещении Виктории по замку, в разумных пределах, конечно же.
Порадовавшись, а потом, вспомнив по чьей милости эта благодать, менестрель нахмурилась, обозвав Дангана 'замышляющим что-то интриганом', отказалась от завтрака и поспешила в сад, который не навещала длительное время. Наверное, там уже успел расцвести дельфиниум, разноцветья которого украшал дорожку из гальки, идущую прямо через густые заросли деревьев. Несмотря на всю изысканную 'дикость' сада, который отображал в себе копию небольшого леса, иногда в нем все же попадались аккуратные участки из узоров цветов, которые сразу было не заметить, не зайдя вглубь раскидистых деревьев.
Виктория была права: ряды стройных цветов уже поспели, предстоя перед девушкой во всей красе своих всевозможных красок. От разных оттенков синего, до розового, белого - одноцветные и с переливами из разных цветов.
Проведя рукой по длинным цветкам, ощущая их прикосновения на пальцах, она пошла к фонтану в виде раковин, дойдя до знакомого ограждения, который она перелазила в глупой надежде сбежать из этого места и те события, что последовали после всего этого, и о которых она желала не вспоминать.
Нагулявшись вдоволь в саду, пока ее не нашла Энья, сообщив, что уже время обеда. Нехотя Виктория отправилась в свои новые покои, которые до сих пор давили на нее своей кричащей роскошью. Пообедав, девушка составила компанию служанкам, и они вместе пошли на кухню. Лили и Энья сначала были против, неуверенные в том, разрешал ли хозяин ей идти в крыло слуг, но Виктории их все же удалось уговорить, аргументируя это тем, что прямого предупреждения Данган никакого не давал. Да и вообще об этом не обмолвился. Поступит такой приказ, и будьте уверенны, Виктория будет его честно соблюдать. Поверившие служанки неуверенно кивнули в ответ, но противиться не стали.
И вот, три девушки направились на кухню, ход которых шел через спальни придворных замка. Служанки хотели обойти их благодаря лестнице, но Виктория настояла на том, что ничего страшного не будет в том, чтобы они прошли по коридору, около дворянских спален.
Когда девушки проходили около очередных вычурных белых дверей, Виктория замерла, услышав резкие звуки скрипки. Такого издевательства над инструментом она еще ранее не слышала. Ей захотелось ворваться в двери и прервать это безобразие. Но этого ей не позволили сделать здравый смысл и служанки, которые ее подогнали, когда она от них отстала, остановившись и прислушавшись. Оправдываясь, Виктория поспешила за ними, попутно пытаясь расспросить о том, кто живет в этой комнате. Служанки были удивлены ее заинтересованностью, однако Виктория, не таясь, рассказала об услышанном. Девушки заулыбались и Энья, ей с радостью сообщила о новой пассии императора. Лили же была переполнена не таким энтузиазмом, будто эта новость могла как-то огорчить Викторию, но менестрель быстро постаралась убедить ее в обратном. Взгляды служанок на ее взаимоотношения с императором ее раздражала. Там даже не было никаких отношений! По крайне мере те, что нарисовали себе девушки.
Возле выхода, что вел на улицу, а там от него в крыло слуг, Викторию остановил страж и сказал, что негоже столь элегантным дамам гулять в рабочей зоне. После добавил, что это личные слова императора.
В другие дни, менестрель это оскорбило, но на этот раз ее настигло мимолетнее разочарование, затем попрощавшись с девушками, она направилась в обратную сторону, заверив служанок, что дойдет до совей спальни и никаких опрометчивых поступков совершать не намеренна.
Однако девушку разобрало любопытство и она, приоткрыв дери, заглянула в чужую спальню. Конечно, это был негодный поступок, в последствие которого, если ее застанут, она будет выглядеть воровкой, а на вопрос, что вы здесь забыли, не сможет дать умного оправдывающего ее ответа. Но желание и тяга была сильнее.
На счет того факта, кто здесь жил, Виктория получила смазанную информацию. Служанки говорили невпопад и порой их истории не были похожи. Но то, что менестрель узнала и поняла, оказалось таковым - комната предоставлялась какой-то там дочери небольшого барона, которая на данном этапе была любовницей императора. Для столь невысоких за статусом леди было очень престижно попасть и быть при императорском дворе. И неважно, какими средствами это было достигнуто. Тем более что, как было известно, многие женщины, да и девушки были без ума от Его Величества и такой уж каторгой это не считали, наоборот, пытались, всеми средствами покорить его сердце.
Не секрет, что с вязи с холостым статусом Дангана, императорский двор состоял в основном из мужчин. Из женщин это были жены придворных и их дочери, последние из которых часто отправляли в свиту к знатным дамам или же к королевам и принцессам, ибо настоящая девушка высокого статуса должна была получить настоящие светские манеры, узнать о придворных интригах и найти свое место в обществе. Но в основном - женщины здесь были редкостью. Не считая тех, что часто приходили к Его Величеству, так же как и уходили...
Дочь же одного барона попала к императору под покровительство к одной графине. Которая часто брала себе девушек во служение, взамен, рассказывая им тонкости придворной жизни.
Зайдя внутрь, Виктория пожалела о своем глупом поступке. Просторная вычурная комната, перед входной дверью которой сразу шла широкая кровать с балдахином. У изножья находился стройный небольшой стульчик с мягкой спинкой, на который была повешена легкая розовая драпировка, скорее всего являющаяся халатом. На этой шелковой волне лежала скрипка, будто кто-то нарочно создал такую композицию. Хотя, мимолетного взгляда хватило, чтобы менестрель убедилась в том, что живущая здесь леди держит все в таком элегантном беспорядке.
- Простите, что вы здесь делаете? - Звонкий голосок и Виктория вздрогнула, когда из-за двери показалась молодая девушка, младше самой менестрель. Новая любовница была красива: светлые крутящиеся волосы, пышные губы, большие голубые глаза, круглое милое личико и мраморно-белая кожа. На ней было легкое бело-голубое платье. Леди пыталась что-то сделать со своей прической, скорее всего, вернуть обратно выбившую прядь из того великолепия, что было вооружено у нее на макушке.
Появление Виктории она восприняла на удивление спокойно. В ее голосе скорее можно было прочесть легкое любопытство.
- Я... - Менестрель замялась, подбирая обходящиеся слова. Элегантная леди ее не торопила, зная, что рано или поздно все равно получит ответ. Скорее ее интересовала ее прическа. Девушка села за туалетный столик, держа уже двумя руками 'башенку', а в ее губах были зажаты две шпильки, что уж совсем не походило ей по статусу.
- Вы мне не поможете? - Просто спросила она у Виктории, когда шпильки были перемещены в руку.
- Да, конечно! - Опешившая менестрель кивнула и поспешила к прическе леди, пытаясь хоть как-то загладить и оправдать то, что она оказалась в чужих покоях.
- Заодно и ответите мне на вопрос! - Напомнила ей светловолосая девушка, когда Виктория, путаясь во всей этой сложной конструкции из прядок, пыталась правильно оправить прическу.
- Я услышала, что вы играли, - решила честно ответить менестрель. - Вернее, я не знаю, кто играл, просто услышала звуки скрипки...
- Да, это была я... ой! - Кивнула леди и вскрикнула, когда Виктория нечаянно уколола ее шпилькой.
- Простите...
- Но у меня не сильно вышло. Верно? - Усмехнулась красавица, нисколько не обращая внимания на 'укол'.
- Если честно, то это было ужасно... - Ответила Виктория, как раз закончив с налаживанием прически. Белокурая девушка покрутила головой, придирчиво осматривая себя и улыбнулась, оставшись довольной. После она посмотрела на Викторию, поднимаясь со стульчика.
- Да, я знаю - игра на скрипке пока что мне не удается, - согласилась она, пристально смотря на менестрель. - Мне нравится музыка и я подумала, что это умение мне не помешает. А вы собственно кто такая? Вы разбираетесь в этом?
- Менестрель Его Величества, - последние два слова она ответила нехотя, но уточняя свой статус все становилось гораздо яснее для молодой особы. Так и оказалось, сначала леди издала чуть заметный вздох облегчения, как-никак вариация высокородной конкурентки пропала, потом, она улыбнулась, чтобы в следующую секунду загрустить.
- Его Величество, наверное, очень ваш ценит. Увы, я бы хотела тоже покорить его своей игрой, но у меня это плохо получается! - Пожаловалась девушка, на что Виктория невольно улыбнулась.
- Императора совершенно не интересует музыка, - констатировала менестрель, скептично поджимая губы.
- Да? - Удивлению леди не было придела. - Тогда зачем ему вы? Ох, простите за мою бестактность...
- Нет, ничего страшного! - Улыбнулась Виктория, умиленная такой невинностью. - Данган просто любит быть лучшим во всем. Наверное, и его замок это всего лишь вкус архитекторов!
- О! - Выдохнула девушка, она не знала, как ей реагировать на слова менестрель. Ее пренебрежение к императору и фривольное обращение к его статусу, пусть его рядом даже и нет, повергло молодую леди в шоковое состояние.
- Простите, мне не стоило этого говорить! - Поздно одумалась Виктория, извиняясь. Хотя, какое ей дело до того, что подумают о ней и про ее мнение на счет императора?
- Вы ведь не местная? У вас интересное произношение, но почти незаметное... - Белокурая девушка решила перевести разговор, заинтересовано посмотрев на Викторию.
- Да, я из Кринеша.
- Но ведь он не принадлежит Империи! О, простите, я опять повела себя бестактно... - Замялась леди, краснея.
- Нет, что вы я этого не скрываю и уже свыклась с мыслью, что я трофей Дангана, - пожала плечами менестрель.
- Это ужасно! - Искренне воскликнула девушка, поднося ладонь ко рту. Виктория натянуто улыбнулась в ответ, не зная, что еще сказать.
- А можно узнать ваше имя? - В очередной раз инициативу решила провести белокурая леди, чтоб как-то сгладить неприятную ситуацию.
- Виктория, - ответила черноволосая девушка, улыбнувшись.
- Вы не имеете титула? - Удивилась леди. - Вы такая уточненная, я бы в жизни не подумала, что вы из простых... Простите.
- Нет, что вы! Я несколько не обиделась! - Опять наивная простота юной собеседницы умилила Викторию, и она ей ободряюще улыбнулась.
- А я, Юлиэнн дез Инмонд - баронесса Сивильская. - Представилась девушка, элегантно протянув к Виктории руку. Обменявшись легким рукопожатием, белокурая девушка, добавила:
- Но раз к вам обращаются просто по имени, то и ко мне прошу вас обращаться так же - Юлиэнн. Я настаиваю!
- Хорошо, - согласилась менестрель.
- А вы не сыграете мне на скрипке, если вас это не затруднит, конечно? - Поинтересовалась леди, не скрывая своего любопытства и нетерпения.
Виктория замялась. Она не привыкла для кого-то играть на скрипке - для нее это был инструмент личного характера. Инструмент ее души. Она играла только для себя, когда испытывала какие-то чувства, эмоции. И тогда скрипка сопереживала с ней. Редкие случаи, когда звуки скрипки в руках Виктории слышали другие, как правило, это были близкие люди. Но сейчас, смотря на эту девушку, почти девочку, Виктория не смогла отказать. Да и Юлиэнн хорошо к ней отнеслась и не производила впечатления плохого человека. Скорее всего, девушку еще не успели испортить все эти дворцовые интриги. По сути, Юлиэнн выросла в далекой провинции, в небольшом городе и была далеко от той суеты, что творится вокруг столь влиятельных людей.
Кивнув, Виктория подошла к скрипке, аккуратно беря ее. Давно же она не играла на этом инструменте! А ее скрипка, наверное, была завалена под руинами дома или же поломана этими вандалами. Есть вероятность, что кто-то забрал инструмент просто так, как трофей. Но какой толк, если она уже не будет играть, а если и будет, то в руках чужого человека...
Сглотнув тугой комок, менестрель прикоснулась смычком к струнам. И тут же по комнате полилась легкая печальная музыка, заставляющая юную баронессу замереть, чувствуя всю ту боль, что передавала скрипка...
***
Этот человек посмел насмехаться над ним! Упрекать его способности и талант! Никто и никогда ему не говорил, что он не силен в магии. Стоило сказать Элестэю наедине, без этих ничего непонимающих солдат. Вообще, не стоило пока никому говорить. Надо было сначала все выяснить, прежде чем доложить Дангану. Но император должен знать...
Тиманэш не знал, что ему делать. Он чувствовал свое бессилие. В его практике не было такого, чтобы он не мог определить и устранить чужой источник магии. Из всех магов, что были при дворе и находились в его подчинение, не могли создать такого - он знал величину их силы и их источник. Они были обычными магами, высокого уровня, но слабыми для Тиманэша - он никогда не брал их во внимание. Даже сейчас. Единственный человек, которого альбинос считал достойным, был Джерад. По силе он занимал второе место после Тиманэша и был его правой рукой. Но и его силу альбинос знал и в случае измены мог легко почувствовать и предотвратить потоки магии. Да и Джерад сейчас был не в городе. Кто же тогда?..
Тиманэш проверял даже слуг, но все было впустую - они не обладали магией. Каждого человека, кто, так или иначе, бывает во дворце. Большинство из них даже не догадывались об этом.
Маг не мог понять враждебность силы и ее истоки. Может быть такое, что она и вовсе не принадлежала колдуну. А ее перепады настораживали альбиноса. Каждый раз магия была разного характера, но то, что ее источник был один, и тот же не оставляло сомнений. Основа была одной, только эмоциональный рисунок разный. Именно так Тиманэш подумал, когда во второй раз почувствовав чужие потоки силы.
Откуда магия и кто ее носитель?..
Эти мысли болью кружились в голове, заставляя мага не спать, забыть обо всем, думая только про загадочную силу. Что-то когда-то читал... знал о ней? Когда-то... Про редкие силы?..
Казалось, Тиманэша посетило прозрение. Еще немного и он мог понять ответ на мучавший его вопрос. Только его вновь прервали. И это была снова магия, которая не давала ему покоя...
На этот раз поток был сильным: он ел изнутри, заставлял сердце сильнее забиться. 'Почерк' тот же, но ощущение такое, что хозяин его накопил энергию или нашел что-то для усиления. Это было непередаваемо, еще никто и никогда не заставлял его скрутиться от переполнивших его чужих чувств. Чувства, нахлынувшие на него с помощью магии. Много негативных эмоций, который он никогда не испытывал или же просто забыл.
Заклинатель был опытен - еще никому не удавалось застать Тиманэша врасплох. Но он допустил ошибку: выпустив такой поток, он тем самым открыл место своего нахождения.
Тиманэш не мог так легко сдаться. Собравшись с силами, он попытался избавиться от едкой магии. Убрав руку от сердца, он выпрямился, всем своим яством стараясь предотвратить вмешательство посторонней силы.
Чужая магия давила на него, однако альбинос постарался настроиться, уходя вглубь своего сознания, ловя тонкую нить посторонней энергии. Забывая обо всем, он соприкоснулся с магией, чувствуя, куда уходят ее истоки.
Собирая свои силы, маг создал телепорт, чтобы перенестись к началу потока. Он не знал, куда заведет это его и не был уверен в точных координатах. Только то, что это происходило внутри замка. Приготовившись к самому худшему, Тиманэш скопил сгустки энергии в руках, которые быстро смог бы кинуть в противника, и вошел в сиреневатый свет телепорта.
Для мага его уровня перенос занял всего пару мгновений. Дымка застелила его глаза и прежде, чем Тиманэш успел увидеть, где он находится, в его сознание настойчиво влезла музыка. Это было красиво и странно в одно время. Прежде, чем маг смог что-то понять, туман развеялся.
В его руках настойчиво заплясали сгустки энергии, готовые действовать. Только все было бесполезно. На Тиманэша с испугом взирала светловолосая девочка, очередная пассия Элестэя. То, что в ней нет и капли магической силы, альбинос прочел в тот же момент.
Странная и редкая по содержанию магия исходила от другого человека, который заметил альбиноса намного позже своей знакомой. Лишь тогда, когда закончилась композиция, и смычок убрали со струн. Девушка открыла глаза и невольно вскрикнула, встретившись со злым взглядом мага.
Она закончила игру и с ней прошла и магия. Эта девушка вызывала музыкой силу. И делала это неосознанно.
Отозвав энергию, которая с настойчивой силой пульсировала в его руках, пытаясь вырваться, альбинос взглянул на Викторию. Удивление еще осталось в ее глазах, только теперь в них появился вызов. Девушка была настроена враждебно и явно не понимала, что здесь забыл маг.
От всей этой ситуации альбиносу стало смешно. Он чувствовал себя настоящим идиотом. Подняв ненужную панику, придумал себе шпионов, чтобы обнаружить, что всему виной какая-то девушка! Которая знать не знает о своем даре...
- Пойдешь со мной! - В приказном порядке сказал альбинос, хватая Викторию за руку.
Девушка, ничего не понимая, только и успела, что вернуть скрипку на место, прежде чем маг потащил ее к дверям. Оставив напуганную и опешившую Юлиэнн одну.
***
Элестэй сидел в своем кабинете, размышляя о новом союзе и как его заключить, чтобы потом было легко расторгнуть, когда в дверь влетел взмыленный Тиманэш, а за ним, чуть ли не падая, шла Виктория.
- Отдай ее мне! - Без предисловий начал альбинос, только переступив порог. Император даже поперхнулся от такого, соизволив подняться с кресла.
- Ухты, и чем же она тебя так покорила? - Голос Элестэя не был лишен иронии, но больше в нем разогрелось любопытство. Эта перепалка возмутила Викторию и она, выдернув руку из хватки мага, зло уставилась на парочку. Похоже, слова Дангана повлияли и на Тиманэша, так как глаза альбиноса зло сузились.
- Ты можешь думать еще о чем-то другом? - Прошипел маг, на что император только усмехнулся.
- И о чем же я думаю? - Шуточно спросил он, тут же став серьезным. - Зачем она тебе?
- Я вам не мешаю?! - На надрыве воскликнула девушка, чувствуя себя лишней и в то же время сильно недоумевая, зачем она понадобилась магу, что ее, безусловно, пугало. Но на нее не обратили никакого внимания.
- Тиманэш, зачем она тебе? - Повторился Данган и в его голос приобрел железные нотки. Он хотел как можно быстрее прекратить эту комедию, а она могла кончиться, только тогда, когда маг объяснит столь странный визит.
- Помнишь, я говорил тебе о посторонней магии? - Напрямую спросил Тиманэш, то, что он собирался сказать императору, его не радовало. По сути, это объявить о своей некомпетентности.
- Только не говори, что она и есть твой загадочный шпион! - Усмехнулся Элестэй, подмигнув Виктории, которая была настроена не так жизнерадостно, как император. Явно решалась ее судьба, однако не понятны были причины всему этому.
- Да, - нехотя ответил альбинос, кидая мимолетный взгляд на менестрель.
До девушки дошел смысл их фраз и все в душе похолодело. Что за бред? Она ничего не сделала. Она не могла даже выйти из дворца. Она здесь, как в клетке, какой шпионаж?
- Он наговаривает на меня - я ничего не делала! - С оправданиями обратилась она к императору, с ненавистью глядя на мага.
- Не будь дурой! - Оборвал ее альбинос, смотря на Дангана. - У нее есть редкий магический дар, о котором она сама и не подозревает.
- Что? - Разом удивились Элестэй и Виктория, только у нее это вышло более истерично.
- При помощи музыки она свои эмоции превращает в магическую энергию.
- Что? - Вновь глупо повторила она, а император лишь кивнул, давая возможность магу продолжить.
- Эта сильная и редкая магия. Играя, она может создавать потоки энергии, которые вызваны, я так понимаю, ее чувствами. Никто не знает насколько может сильным быть ее дар! И как ты понял, такой талант очень ценен. Но от него никакого толку, если она не сможет его контролировать, вплоть до того, что это может негативно повлиять на ее окружения и на самого владельца дара.
Однако если ее научить, то тогда этот дар можно будет использовать. И, поверь, с ним станет все гораздо проще - это большая сила. В опытных руках, конечно.
Элестэй задумался. Он еще толком не понимал, насколько действителен дар девушки и как он работает, но раз маг в ней уверен, значит, это была большая находка.
- Не знаю, как ты это понял - не столь важно, - но я точно был уверен, что девушка еще мне пригодится. - Усмехаясь, произнес Данган.
- Отдашь мне ее, скажем так, в ученицы? - Уточнил альбинос.
- Нет! - Категорично воскликнула девушка. - Я не хочу!
Она плохо, что поняла, но последние слова мага возмутили ее и напугали. Лучше с Элестэем, нежели быть в компании с этим альбиносом! Мало ли что ему в голову сбредет? Император хотя бы придерживается одной позиции. Но кто знает насколько хватит его выдержки. Она уже видела, на что он был способен, когда дал приказ убить и когда в ярости избил ее...
- Как работает ее дар? - Не обращая на нее внимания, спросил мага Данган.
- Она должна играть, - объяснил альбинос.
- Странно, но у нее же не было инструмента или я что-то пропустил?
- Она играла на скрипке, - пожал плечами Тиманэш. - Возможно, это был инструмент баронессы Сивильской.
- Я хочу, чтобы она показала мне свой дар, - властно сказал Элестэй и сердце Виктории, казалось, оборвалось и полетело вниз. Она не будет для него играть! И неважно, какой для этого предлог.
- Она еще не может его контролировать, так что не думаю, что она сможет тебе его показать. Лучше потом, когда я достаточно изучу ее природу магии. - Вмешался Тиманэш, и Виктория невольно почувствовала облегчение. Кажется, сегодня ей не придется играть для императора и в этом она была благодарна магу.
- И как долго займет ее обучение? - Задумчиво спросил император, было видно, что он не хочет доверять свою игрушку другому. Он еще не успел ее приручить...
- Я не знаю, - замялся маг и холодно с презрением смерил девушку взглядом. - Но думаю, что столь необразованной дикарке потребуется много времени. Она совершенно не умеет контролировать свои эмоции.
Девушка зло искривила лицо, сдвинув брови. Да как он смеет о ней вообще так говорить!
- Вот видишь, и сейчас на ее лице все написано, - равнодушно указал рукой на Викторию маг, будто она была экспонатом.
- Я тебе не подопытная! - Не выдержав, менестрель замахнулась на Тиманэша, но альбинос ловко перехватил ее запястье, хладнокровно вывернув руку.
- Отпусти, мне больно! - Прошипела девушка, стиснув зубы и пытаясь высвободить схваченную конечность свободной рукой.
Маг выпустил запястье девушки и та, кидая на него злостные и обиженные взгляды из-под бровей, стала растирать кисть. За этой сценой с легкой улыбкой наблюдал император.
- Ладно, пусть хоть чем-то полезным займется, может и мне послужит, когда выучиться. - Решил Элестэй, растягивая улыбку шире, видя, как совсем по-детски злиться черноволосая красавица.
- Я никогда и ни за что не стану тебе служить, монстр! - Выкрикнула Виктория, презрительно смотря на императора.
- Не бросайся такими словами, ведь никогда не знаешь, куда приведет тебя жизнь. - Философски заметил Элестэй, поправляя жабо, на котором он заметил небольшую портящую весь вид складку.
От его слов и действий девушка презрительно фыркнула и тут же ощутила на своей руке холодные пальцы. От неожиданности тихо вскрикнув, она перевела робкий взгляд на схватившего ее мага, чтобы тут же потянуться за ним. Не намереваясь продолжать эти бесполезные разборки Тиманэш, получив разрешение от императора, потянул девушку за собой.
- Я и сама могу идти! - С досадой в голосе воскликнула Виктория, освобождая руку, когда они уже покинули кабинет императора.
Альбинос равнодушно повернулся к ней, складывая на груди руки, в его взгляде невозможно было хоть что-то прочесть, разве что нетерпение от того, что ему приходиться с ней возиться.
- Я могу и сама пойти, только скажи куда, - потупив взор, ответила менестрель. Наедине с магом девушку охватывал страх. Этот бесчувственный человек был похож на демона из росписей в Храмах, и от него веяло таким же холодом.
- Сейчас ты мне не нужна - отправляйся к себе. Придешь завтра в мой кабинет. Надеюсь, ты запомнила, где он находиться? - В голосе мага слышалась издевка, однако девушка не попыталась хоть как-то на нее среагировать, а лишь послушно кивнула, поспешив скрыться. Невольно она словила себя на мысли, что ответить ему она может только в присутствие Дангана, с ним она чувствовала себя увереннее. Или нет, скорее защищенные. Если бы не покровительство императора, то альбинос давно бы убил ее, прежде чем узнал о ее даре. Хотя, сейчас она ему интересна, как эксперимент, как объект. Неживой предмет, который можно использовать. В принципе, так же, как и для Элестэя...
Вздохнув, Виктория послушно направилась в свои покои, не желая больше искать себе приключения на голову. Сегодня на нее и так много навалилось. Страшно было представить, что ее ждет завтра, в компании этого страшного человека...
***
Элестэй пребывал в недоумение от только что услышанного. Неужели это правда? В Виктории есть потенциал к магии? Так может из-за этого он еще не убил ее?
Как бы ни звучало это глупо, но император не мог найти причину оправдать свою непонятную заинтересованность. Он делает для этой девушки слишком многое, хотя она этого не заслужила. Он многое ей прощает...
Она ему интересна, с того самого момента как он увидел ее. Она была для него словно закрытая книга, тогда как другие люди не представляли для него большую сложность. Элестэй видел всех насквозь. Он мог предугадать события, играл на чувствах и эмоциях, сам оставаясь при этом непринужденно отстраненным. Хладнокровным...
И это был не просто талант. Нет. Он мог видеть не так как обычные люди. Элестэй ненавидел этот 'дар' - для него это был проклятие! То, что он скрывал, используя магию. Любой, кто бы посмел убрать его челку с лица, заметили настоящую суть императора.
Подойдя к зеркалу, Элестэй убрал волосы со лба. На него, как и много лет назад смотрело красивое молодое лицо мужчины, которое заставило не одну женщину быть у его ног. Но был один нюанс, который заставлял этих же женщин с криком отпрянуть. Правый глаз императора был изуродован. Радужка была почти белой, переливаясь каким-то нереальным серебром, будто сама магическая энергия была заключена в ней. Вертикальный змеиный зрачок и, будто продолжение его тонкая полоска шрама, идущая от брови и заканчиваясь на скуле.
Сейчас Элестэй с ненавистью смотрел на свое отражение. Этот глаз заставлял людей отшатываться от него, боясь неизвестного, уродства. Как он ненавидел это! Со временем он научился скрывать его, используя магию, чтобы челка всегда была на месте. И только человеческая рука могла убрать ее. Пару раз его любовницы задевали волосы и тут же испуганно отстранялись от него. Это доставляло боль Элестэю, хотя многие женщины потом и пытались как-то загладить свою оплошность или даже выведать, откуда это. Но он знал их настоящие эмоции. И каждый раз он просил Тиманэша сделать так, чтобы девушки забыли о том, что видели в императорских покоях...
Это было давно: Элестэй снова одержал победу. Столица пала к его ногам - теперь он император. Элестэй фирэ Данган полноправный и единственный правитель Антэайской Империи!
Опьяненный победой он не спеша шел по коридорам захваченного замка, не обращая внимания, как его солдаты издевались над слугами: убивали и насиловали их. Он не видел этого - все застелила пелена победа, он чувствовал на губах ее вкус, ее сладкий привкус. В его глазах горело безумие.
Он сделал то, что не смог сделать его жестокий, властный отец. Но добился его сын. Элестэй повел своих людей, многие из которых были всего лишь наемники. Он заработал себе репутацию великого полководца и завоевателя. О нем заговорили все, его боялись. Больше, нежели его отца.
Он, дальний родственник императора, бывшего императора, теперь занял его место. Теперь он император и сегодня он взойдет на трон, одев корону. И все будут бояться его и все преклонятся перед ним...
Элестэй шел по коридорам и смотрел на всю ту роскошь, что окружала его. Теперь она его! И как вовремя. Он давно истратил все наследство на армию и в настоящий момент нищенствовал. Однако богатая столица Антэаи у его ног и никто и ничто ему не страшно. Он стал почти богом, таким же беспощадным и непобедимым.
Данган приостановился, из сладкого тумана его вывел какой-то звук. Он прислушался и услышал звуки арфы. Это была красивая грустная мелодия. Казалось, что никто вокруг не слышал ее, только он. Воины были заняты жестокой расправой, а здешние обитатели с криками и молитвами пытались спастись.
И лишь одним людям было на это наплевать: хладнокровному, потерявшему страх и жалость новому императору и, тому глупцу, что сейчас играл. Вряд ли это были кто-то из его невоспитанных солдат - они не знали примитивных навыков этикета, не говоря уже о том, чтобы научиться играть на столь благородном инструменте.
Подогретый любопытством и очарованный, мужчина пошел на звук, отворяя возникшие на пути двери. Он оказался в залитой солнцем спальне, где около ложа, сидя на мягком стуле, играла прекрасная молодая девушка. Она была одета в белое платье, рыжие волосы горели огнем от падающего на них солнца. Они были самим солнцем такими же теплыми и прекрасными. Они вились мелкими кудряшками и спускались пушистой ухоженной волной на плечи, закрывая оголенные вырезом лопатки. Жесты рук девушки были легки, и казалось, почти не касались серебряных струн. Лицо круглое, почти детское, с тонкими изящными чертами, покрыто легкими веснушками, что совсем не портило вида, даже добавляло некой трогательности. Цвета глаз он не видел, так как они были закрыты в некой умиротворенности.
Элестэй не спеша подошел к ней, но девушка его не расслышала, так же продолжая отрешенно играть. Усмехнувшись, Данган легким уверенным движением накрыл ладонью ее руку, прижимая ее к струнам и тем самым прекращая игру. Девушка и арфа вздрогнули в одно время, и взгляд серых глаз посмотрел на него.
- Что вам от меня нужно? - Голос был возмущен и в тоже время напуган.
- Как ты непочтительна к императору, - усмехнулся Элестэй проводя своей рукой по ее белой, гладкой коже. Девушке было неприятно, но она не сделала никаких действий, чтобы прекратить.
- Вы ошибаетесь - император мертв! - С вызовом кинула ему в лицо она, и тут же получила легкую пощечину. Элестэя ее фраза разозлила, но пока он не хотел причинять ей сильную боль.
- Нет, малышка, ошибаешься ты - император жив и он перед тобой. А вот кто ты, мне любопытно? - С приторной улыбкой спросил он, дотрагиваясь до ее волос.
- Менестрель Его Величества, - робко отозвалась она.
- Значит мой? - Хитро заулыбавшись, подловил ее на слове Элестэй. Девушка вспыхнула, но промолчала, сильно смутившись.
- Признай меня новым императором Антэаи, и я пощажу тебя, не отдам солдатам. А ты знаешь, что бывает с девушками, попавшими к ним?
Щеки менестрель загорелись еще ярче, и она смущенно кивнула.
- Даже дивно, откуда этот старик откопал столь чудный девственный цветок? Как умудрилась ты стать арфисткой при дворе в столь раннем возрасте.
- Его Величеству понравилась моя игра, он очень любил музыку, - на глазах девушки появились слезы и она, пытаясь их скрыть, прикрыла лицо руками, наклонив голову.
- О, только не говори, что ты убиваешься горем за этим стариком! - Без всякого сочувствия, даже с презрением отозвался Элестэй.
- Да, Его Величество было очень хорошим! - Ответила она, вытирая слезинки и стараясь больше не плакать.
- Не переживай, со мной тебе будет не хуже, даже лучше. - Почти шепотом проговорил Данган, дотрагиваясь до ее щеки и наклоняясь к лицу девушки почти вплотную. Она не отпрянула, только испуганно смотрела, даже когда губы Элестэя соприкоснулись с ее.
Но сейчас он не собирался ее насиловать. Отпрянул, протягивая руку.
- Пойдем со мной, - с просьбой и в тоже время властно обратился к ней он. Девушка кивнула, поднимаясь вместе с ним и идя за руку. Все это время она грустно опустив голову молчала, а Элестэй, казалось, не замечал этого, праздновал, усадив ее рядом.
Она присутствовала на его коронации, была рядом около него на банкете, послушно играла, когда ей прикажут, и выслушивала оскорбления в адрес жестоко убитого истинного императора Антэаи.
Она душила в себе слезы и терпела, даже когда новый император увел ее за собой. Она оказалась в покоях до боли ей знакомых. В покоях истинного императора - ее отца.
Девушка позволила пьяного Дангана уложить ее на кровать. Он взял ее и сразу уснул, совсем не интересуясь ее чувствами. О том, что это был ее первый раз.
Душа слезы, она поднялась с постели укутанная в простынь. Девушка подошла к стоящей около стола арфе. Как в тумане она провела по дереву, дотронулась до струн. Желая одного, она извлекла из инструмента одну струну, решительно стала наматывать ее концы на кулаки. Подойдя к ложу, где опустив голову в подушки, спал Данган, она наклонилась к нему, аккуратно закидывая серебряную струну ему за голову.
Сев ему на спину, она со всей доступной ей силой стянула концы, стараясь его задушить.
Император проснулся, судорожно закашляв. Схватив за струну, он с силой дернул, выбив 'оружие' с одной руки девушки. И тут же менестрель была опрокинута на пол.
Подбежав к ней, император схватил ее за волосы.
- Зачем ты пыталась это сделать, маленькая шлюха? - Прорычал он, нависая над ней.
В глазах ее застыло безумие и ненависть.
- Я, Алессия фирэ Энтейш, дочь покойного императора Дэвайдея фирэ Энтейша второго, Проклинаю тебя, Элестэй фирэ Данган! Теперь ты будешь чувствовать все, что чувствуют те, которых ты обидел. Я проклинаю тебя, и клянусь тем, что дорогое осталось у меня в этом мире - музыкой, что ты никогда не найдешь покоя, пока не раскаешься, пока не найдется человек, который посочувствует тебе искренне. Пока не услышишь ты в своей душе 'Мелодию Ангелов' быть тебе Проклятым!!! - Последние ее слова прошлись по слуху Элестэя нереальным металлическим отзвуком. В ту же секунду девушка со всей силы ударила ему в лицо струной. Дикая боль прошлась по его коже, он услышал гром, и в голову врезалось тысяча посторонних звуков и голосов. Закричав, Элестэй схватился за голову. А когда боль отступила, то в висевшем на стене зеркале он увидел свое отражение.
- Что ты наделала, дура?! - Обезумив, он схватил ее за горло, прижимая к полу.
- Это за то, что ты сделал с моей семьей. Я видел, как ты убил их. Даже моих маленьких братьев! Я видела все из-за зеркала. О, здесь много тайных ходов! И ты еще спрашиваешь?!
В дикой бессильной ярости, он сжал пальцы, душа девушку. Она даже не сопротивлялась, умерев с довольной улыбкой на устах...
Пытаясь избавиться от нахлынувших воспоминаний, Элестэй с силой ударил кулаком по зеркалу. То разбилось, и куски стекла полетели на пол, вместе с каплями крови. Приглушенно вздохнув, Данган сдавил порезанную руку, пытаясь остановить кровь. Оторвав кусок от рубашки, он наспех перевязал руку. Подойдя к картине с морем, он открыл ее, доставая с потайного отделения хрустальный графин с красным вином и бокал. Сегодня он позволит быть себе немного несобранным...