Иногда как бы для опытного удостоверения грешника в том, что ожидает его по смерти, Господь Бог переносит на время душу его в другой мир посредством обмороков и, поднимая завесу, скрывающую от нас состояние душ умерших братии наших, показывает грешнику, какие страшные истязания и муки ожидают его за гробом.

Исихий Хоревит («Пролог», 3 октября), живя среди пустынников, долго и упорно скрывал под одеждою иноческою сластолюбивое сердце. Ни увещания братии, ни пример их строгой жизни не действовали на лицемера: от первых он ограждался личиною добродетели, тщательно утаивая свои слабости; к последнему одебелевшее сердце было совершенно равнодушно. Благодать Божия проникла однако же и сквозь эту кору лицемерия: после часового обморока во время болезни Исихий провел двенадцать лет в затворе в самых строгих подвигах покаяния («Уроки и примеры христианской веры», свящ. Григорий Дьяченко).

Подобных примеров много рассказывается в нашем народе. Вот два таких примера, заимствованных нами из рукописей, сохраняющихся в русском Пантелеимоновом монастыре на Афоне.

I

В городе Рославле Смоленской губернии жила бедная дворянка Окнова, которая имела тут собственный дом. После долгой болезни она умерла; ее, по обыкновению, обмыли и положили в гроб, а на третий день собравшиеся священники готовились уже выносить тело ее из дома в церковь, как, к общему изумлению, она поднялась из гроба и села: все пришли в ужас, и когда удостоверились, что она жива, извлекли ее из гроба и положили опять в постель. Болезнь ее после оживления не прошла. Ожившая жила еще несколько лет.

Я, будучи в Рославле в 1836 году, слышал от всех об этом необыкновенном событии, ходил к ней в дом и нашел ее при первом знакомстве уже разбитую параличом; она рассказывала мне следующее:

«Когда я умирала, то видела себя вознесенною вверх по воздуху и была представлена на какое-то страшное судилище, должно полагать, мытарство, где стояла пред какими-то мужами весьма грозного вида, пред которыми была развернута большая книга; судили они меня очень долго: в это время находилась я в несказанном ужасе, так что, когда теперь я об этом вспоминаю, прихожу в трепет; тут представляли многие дела мои, от юности сделанные, даже те, о которых я совершенно забыла и в грех не ставила. По милости Божией, однако, казалось мне, я прощена была во многом и уже надеялась быть оправданною, как один грозный муж строго начал требовать от меня ответа, почему я слабо воспитала сына своего, так что он впал в разврат и гибнет от своего поведения. Я со слезами и трепетом оправдывалась, представляя ослушания сына и что он развратился, будучи уже в совершеннолетии. Долго очень длился суд за сына, тогда не внимали ни просьбам, ни воплям моим; наконец, грозный оный муж, обратясь к другому, сказал: отпустите ее, чтобы она принесла покаяние и оплакала, как следует, грехи. Тогда один из Ангелов взял, толкнул меня и Я почувствовала, как будто опускаюсь вниз, и, ожив, увидела себя лежащею во гробе; около меня зажженные свечи горят и священники в облачении поют.

Не столько строго я за прочие грехи судилась, – говорила она, – как за сына, и это истязание невыразимо было».

Рассказывала Окнова, что сын ее совершенно развратился, не живет с нею, и нет возможности и надежды исправить его.

II

Одна благочестивая женщина, проводя всегда дни свои в молитве и посте, имела большую веру к Пресвятой Владычице нашей Богородице и всегда умоляла Ее о покровительстве. Эта женщина всегда терзалась совестью о каком-то содеянном ею в молодости грехе, который по ложной стыдливости не хотела открыть духовнику своему, но, объявляя о нем, туманно выражалась такими словами: «Раскаиваюсь и в тех грехах, которые или не объявила, или не запомнила». Наедине же, в тайной молитве своей, ежедневно каялась в оном грехе Богоматери, всегда умоляла Владычицу, чтобы Она на суде Христовом ходатайствовала за нее о прощении греха. Таким образом, дожив До глубокой старости, умирает она; когда на третий день готовились предать тело ее земле, вдруг воскресла умершая и говорит испугавшейся и изумленной дочери своей: «Подойди ко мне поближе, не бойся; позови духовника моего».

Когда пришел священник, то она при всем собрании народа сказала: «Не ужасайтесь меня. Милосердием Божиим и ходатайством Пречистой Его Матери возвращена душа моя для покаяния. Едва разлучилась душа моя с телом, как в ту же минуту темные духи окружили ее и готовились совлечь ее в ад, говоря, что она достойна этого за то, что по ложной стыдливости не открывала тайного греха своего, в юности ею сделанного. В столь лютую минуту предстала скорая Помощница Пресвятая Владычица наша и как утренняя звезда или как молния мгновенно разогнала тьму злых духов и, приказав мне исповедать грех мой пред духовным отцем, повелела душе моей возвратиться в тело. Итак, теперь как пред тобою, отец святой, так и пред всеми исповедую грех мой: хотя я в продолжение жизни и была благочестива, но грех, который лежал на совести моей, и который я от малодушия стыдилась исповедывать духовным отцам, низвел бы меня во ад, если бы не заступилась за меня Матерь Божия». Сказав это, она исповедала грех свой, и потом, приклонив голову свою на плечо дочери, перенеслась в вечную и блаженную жизнь.