Павел Знавец
О "забытых" моментах трагедии
Часть 1
В предверии очередной годовщины так называемого "референдума от 24 ноября 1996г.", в результате которого Александру Лукашенко и его президентуре при российском содействии удалось совершить государственный переворот и установить жесткую авторитарную диктатуру, есть повод вспомнить о том, что же всё-таки с нами тогда произошло. Вспомнить и кое-что зафиксировать. Для Её Величества Истории и будущего Суда.
События осени 1996 года по сути лишь окончательно оформили захват всей власти в Беларуси человеком по фамилии Лукашенко, занимавшим высшую чиновничью должность в стране -- Президента(главы исполнительной власти) Республики Беларусь. Сам же захват влати начался 12 апреля 1995г., когда Лукашенко совершил жуткое преступление -- ввёл в Овальный зал заседаний парламента вооруженный автоматами отряд спецназа в масках, который избил и выдворил из здания парламента голодавших депутатов оппозиции БНФ.
Это ужасное преступление против Верховного Совета как института высшей законодательной и представительной власти в стране так и осталось нерасследованным. Прежнее руководство парламента, т.е. Верховного Совета 12-го созыва, а также Генеральная Прокуратура и её руководство, другие государственные органы и общественные институты, которые должны были всеми силами требовать расследования этого дикого преступления, оказались на поверку очень слабыми.
Беларусский народ, проснувшись утром 12 апреля 1995г., вдруг ощутил свою полную беззащитность. Уж если с депутатами -- народными избранниками А.Лукашенко и "его банда"( выражение народного писателя Беларуси Василя Быкова) может так потупать, то чего уж ожидать нам, простым смертным.
Поэтому события 1996г., к сожалению, явились лишь завершающим и удачным для Лукашенко и его ближайшего окружения этапом длящегося особо опасного государственного преступления. Его расследование обязательно состоится, и оно завершится судом. И не только судом истории, а реальным уголовным судом. Но это расследование и суд пока ожидают своего исторического часа.
О событиях холодной осени 1996-го написано достаточно много. Но о некоторых важнейших моментах, эпизодах разворачивавшейся в те дни трагедии, о которых пойдёт речь, до сих пор не сказано почти ничего.
Ни в книгах уважаемых Валерия Карбалевича и Александра Федуты, посвящённых Александру Лукашенко, ни в других источниках, посвященных тем событиям, вы этого не найдёте. Как, впрочем, и упоминания фамилии автора этих строк -- активного участника тех трагических событий. Но я не страдаю тщеславием. И потому ни на кого не в обиде.
Трагические для Беларуси события осени 1996г. по своим социально-экономическим и культурно-правовым последствиям сравнимы разве что с катастрофой на Чернобыльской АЭС. Они и явились по своей сути своеобразным правовым Чернобылем.
Итак, далее речь пойдёт о том как же развивались те трагические события. О наиболее важных моментах, которые, на мой взгляд, могли существенно повлиять на весь дальнейший ход тех событий. Эти моменты и обстоятельства, связанные с ними,. практически не изучены и не исследованы историками. А стало быть, пока так и не осмыслены беларусским обществом.
О подготовке референдума по новой конституции
О том, что Лукашенко летом 1996г. поручил группе "юристов-мудрецов", среди которых выделялся мой бывший коллега по юридическому факультету БГУ профессоор Александр Абрамович, написать для него новую конституцию с неограниченными полномочиями президента, было известно. Но в то, что эта затея серьёзна и она существится, почти никто не верил.
К тому времени уже свыше десятка указов Лукашенко были официально признаны Конституционным Судом Республики Беларусь антиконституционными , т.е. незаконными и подлежащими отмене. Но, увы, решения Конституционного Суда как бы уже и не действовали. По причине страха, уже вселившегося в души чиновников из государственных органов и структур, обязанных их исполнять.
Несмотря на это, большинство в беларусском политикуме того времени полагало, что вопрос импичмента Лукашенко -- лишь дело времени.
Но с наступлением осени 1996г. события стали развиваться стремительно: Лукашенко пошёл ва-банк.
К сентябрю 1996г. упоминавшийся выше господин профессор Абрамович и К* уже состряпали для Лукашенко новую конституцию с неограниченными президентскими полномочиями. Согласно этой "конституции", которая де-факто существует и поныне, упразднялся законный парламент -- Верховный Совет, а Конституционный Суд превращался в полностью зависимый от Президента орган -- этакий своеобразный безвластный орган-отстойник для преданных Президенту Лукашенко чиновников из числа юристов .
По своей сути новая "конституция Лукашенко" уничтожала не только парламент как избираемый народом самостоятельный иститут законодательной власти, но и пускала под нож всю независимую судебную ветвь власти. Иными словами, новая "конституция Лукашенко" ломала всю правовую ситему Республики Беларусь, полностью уничтожала прописанные в Конституции 1994г. демократические принципы правового государства.
В этой ситуации мне как юристу здравый смысл подсказывал: нельзя никоим образом играть в эти опаснейшие игры с недавно принятой Конституцией Беларуси! Такие игры очень опасны для будущего развития Беларуси и беларусского народа. И большинство депутатов не полностью избранного парламента -- Верховного Совета 13-го созыва, кажется, это понимало.
Но, к сожалению, воля и разум депутатов парламента 13-го созыва были уже в известной степени парализованы из-за нерасследования жуткого преступления, совершённого в отношении их предшественников из Верховного Совета 12-го созыва. Об этом преступлении предпочитали молчать или говорили полушёпотом.
Инцидент с нападением на депутата Гюнтера
В декабре 1995г. группа неизвестных молодчиков прямо на улице напалала на депутата Верховного Совета 12-го созыва Бориса Гюнтера, ныне, к сожалению, уже покойного. Гюнтер был жестоко избит, но при этом у него ничего не забрали.
Борис Гюнтер обратился тогда с заявлением в милицию, но милиция, естественно, злоумышленников не нашла.
Через месяц, в январе 1996г., когда начал работать Верховный Совет уже 13-го созыва и полномочия депутата Гюнтера официально истекли, он обратился ко мне с просьбой сделать по этому факту депутатский запрос в Генеральную Прокуратуру. Гюнтер считал, что нападение на него было заказано людьми из окружения Лукашенко.
Каково же было моё удивление, когда я получил из Генпрокуратуры ответ на депутатский запрос за подписью первого заместителя Генерального прокурора Кондратьева! Ответ являл собой стандартную отписку по событиям 12 апреля 1995г., когда вооруженный спецназ в масках ворвался в здание парламента и избил объявивших голодовку депутатов оппозиции БНФ, среди которых был и Борис Гюнтер. Такую или похожую отписку из Генрокуратуры получали тогда все пострадавшие депутаты оппозиции БНФ парламента 12-го созыва.
В Генпрокуратуре видимо со страха перепутали два разных события. И вот этот страх сотрудников Генрокуратуры перед Лукашенко и вооруженными людьми из его службы безопасности и послужил причиной такого конфуза с нелепым ответом на мой депутатский запрос.
Приведенный пример весьма показателен. Он характеризует психологическую обстановку, тот страх, который уже тогда царил в кабинетах чиновников всех рангов, включая работников правоохранительных органов.
Играть было нельзя!
Первый "забытый" и неисследованый эпизод в истории противостояния Верховного Совета 13-го созыва и Президента Лукашенко связан с причинами и обстоятельствами, побудившими руководство Верховного Совета сыграть с Лукашенко в ту злосчастную референдумную игру с Конституцией. Кто и что вынудило их пойти на это? У меня до сих пор нет ответа на эти вопросы. Но попытаюсь порассуждать.
5 ноября 1996г. наступил первый момент истины как для парламента -- Верховного Совета 13-го созыва, так и для каждого депутата в отдельности. И парламент в целом, и каждый депутат в отдельности должен был определиться: готов ли он сыграть с Лукашенко в референдумную игру с Конституцией.
Увы, Верховный Совет 13-го созыва, а точнее, его небольшое, относительное большинство, поступил тогда абсолютно безрассудно. Хотя большинство это было условным. Ведь по действовавшей Конституции 1994г. Верховный Совет состоял из 260 депутатов, а избрано было лишь 199. Т.е. 61 депутата предстояло доизбрать той осенью 1996-го. И если бы 61 депутата тогда удалось доизбрать, А.Лукашенко, вероятно, до сей поры коротал бы свои деньки в местах не столь отдалённых.
Но этого не случилось. И, таким образом, тогда, осенью 1996г. чуть более ста депутатов, проголосовавших за назначение злосчастного референдума, по сути и предрешили весь дальнейший трагический ход событий.
Депутаты Верховного Совета 13-го созыва, основу которого составляли коммунисты и аграрии, ввязались под напором Лукашенко в опаснейшую игру с Конституцией. Этого категорически делать было нельзя!
И сегодня, спустя годы, я вновь и вновь заостряю внимание на этом ключевом моменте в новейшей истории Беларуси. Понимание того, что в Беларуси по-прежнему де-юре легитимной Конституцией является Конституция от 15 марта 1994г. без всяких изменений и поправок является архиважным!.
Беларусь после Лукашенко должна, просто обязана вернуться в правовое поле действия этой легитимной Конституции!
Всем нам необходимо осмыслить причины того, почему осенью 1996г. Лукашенко и его небольшой группе людей удалось совершить государственный переворот и свернуть Беларусь с демократического европейского пути развития. Ведь не одна Россия в этом виновата.
Виноваты и все мы. И я в том числе. Начинать всегда надо с себя. Поэтому и не устаю задавать себе вопрос: а всё ли я тогда сделал для предотвращения трагедии?
И не нахожу на него ответа. Но как аналитик, блогер и как непосредственный участник трагических событий осени 1996г в Беларуси, я и сейчас, спустя четверть века, в меру своих сил пытаюсь их анализировать. Чтобы отыскать допущенные трагические ошибки во избежание их повторения в будущем.
О заочной полемике с Андреем Пионтковским
Признаюсь, мне не до конца понятна позиция политолога с мировым именем Андрея Пионтковского. Он полагает, что если бы в 1996-м году в противостоянии с Лукашенко победила беларусская коммунистическая номенклатура во главе с трусливым спикером беларусского парламента Шарецким и экс-премьером Кебичем, Беларусь как независимое государство уже давно перестало бы существовать.
Пионтковский считает, что Шарецкий и Кебич ради сиюминутных экономических выгод выгод сдали бы беларусскую независимость и суверенитет, как говорится, с потрохами. Сначала бы Кремль принудил беларусскую номенклатуру к введению российского рубля в качестве единого платёжного средства на территории условно независимой Беларуси. А потом был бы проведён референдум об объединении с Россией по крымскому варианту.
А вот Лукашенко согласно Пионтковскому -- волевой, хитрый и очень властный правитель-диктатор, этого сделать Кремлю не позволил. И что Лукашенко, мол, готов был сдать Беларусь и её суверенитет лишь в обмен на президентство в Кремле.
Как по мне, так Лукашенко -- обычный примитивный "совок". То есть советский человек, кохозник, по удачному стечению обстоятельств дорвавшийся в 1994г. до высшего государственного поста в Беларуси. И вовсе не требуется наличия большого ума, чтобы играть на имперских чувствах российского политикума. И получать за это взамен кремлёвские ковришки для поддержания штанов у сообственного народа. А самому при этом царствовать на этом куске Земли под названием Республика Беларусь, упиваться неограниченной властью, распродавая её достояние и лишая беларусский народ исторической перспективы.
Смею возразить уважаемому А.Пионтковскому: не всё в Беларуси тогда, в 1996-м было так однозначно, безнадёжно и трагично, как ему представляется. Сейчас ситуация в Беларуси выглядит куда более трагичной.
Далеко не вся беларусская пост-коммунистическая номенклатура в так называемые "лихие 90-е" готова была кинуться в объятия бандитской России. Тем более, что и сама Россия в то время была на грани распада: она вела жестокую войну в Чечне.
Полагаю, что уважаемый мной Андрей Андреевич Пионтковский не донца посвящен в тематику беларусского вопроса. И его сегодняшние умозаключения базируются под влиянием нынешних брутальных кровавых имперских поползновений России в Украине, связанных с аннексией Крыма и оккупацией части русскоязычного украинского Донбасса.
И вот на этом украинском фоне для Андрея Пионтковского сегодняшние отчаянные попытки Лукашенко хоть чуточку вырваться из крепких кремлёвских объятий выглядят чуть ли не героически.
Но не следует забывать, что в крепкие объятия московского Кремля Беларусь угодила в результате четвертьвековой лукашенковской политики денационализации, уничтожения беларусского языка, национальных символов и, в конечном итоге, беларусской идентичности.
Впрочем, моя заочная полемика с Андреем Андреевичем Пионтковским по беларусскому вопросу не является темой сегодняшнего повестворвания.
Разговор с Александром Федутой
5 ноября 1996г. в самый разгар противостояния Парламента и Президента у меня состоялся разговор в кулуарах сессии Верховного Совета 13-го созыва с журналистом Александром Федутой. В ходе того разговора Федута настойчиво убеждал меня проголосовать за назначение даты референдума с вопросом вынесения на него "конституции Лукашенко". Расклад в Верховном Совете тогда был фифти-фифти, т.е. около половины депутатов склонялись к мысли, что такие игры с Лукашенко по вопросам изменения Конституции к добру не приведут.
Александр Иосифович Федута тогда приводил мне в качестве аргумента какой-то пример из времён Великого Княжества Литовского. И буквально упрашивал меня проголосовать за назначение даты референдума. И напомнил мне о том, как Лукашенко поступил с объявившими голодовку депутатами оппозиции БНФ в 1995-м.
Кроме всего прочего Федута тогда уверял, что Лукашенко по-любому готов провести референдум. Даже минуя Верховный Совет и наплевав на Конституцию, он объявит о референдуме через свой указ. На что я ответил Федуте: мол, пусть объявляет.
И вот тогда, говорил я Федуте, мы и посмотрим: действует ли в Беларуси Конституция и другие Законы. Решится ли Лукашенко с помощью своей службы безопасности разогнать Верховный Совет. Особенно если нет на это санкции из Кремля. А заодно также узнаем, есть ли помимо Президента в Беларуси другие государственные институты. И готов ли избранный Верховным Советом Генеральный прокурор(им являлся тогда Василий Капитан) выдать ордер на на арест гражданина, занимающего высший государственный пост в стране и совершившего особо опасное государственное преступление.
Федута, как мне показалось, слушал мои доводы довольно скептически. И настаивал на своём. И чуть ли не умолял меня проголосовать за референдум от Лукашенко: мол, если депутаты не проголосуют и не назначат дату, они заранее спровоцируют Лукашенко к применению силового варианта с разгоном парламента.
Ещё раз напомню читателям, что во время назначения даты проведения своего первого референдума Лукашенко 12 апреля 1995г. ночью ввёл в Овальный зал парламента, где сидели объявившие голодовку протеста депутаты оппозиции БНФ, вооружённый спецназ в масках.
Это было чудовищное преступление против высшего законодательного и представительного органа государственной власти в Беларуси. И уже только по этой причине оно обязательно будет расследовано! А все ныне здравствующие виновные будут привлечены к уголовной ответственности.
Депутатов оппозиции БНФ, как известно, тогда избили и буквально вынесли, выволокли из здания парламента.
Доводы и аргументы Александра Федуты никак не повлияли тогда на моё решение не голосовать за назначение даты референдума на 24 ноября 1996г. Я продолжал активно убеждать и агитировать депутатов против назначения и утверждения любой даты референдума. При условии, если в перечне вопросов будет фигурировать вопрос с принятием поправок в Конституцию, а по сути -- принятие новой "конституции от Лукашенко".
Помню, напоследок я сказал журналисту и аналитику Александру Иосифовичу Федуте, что как депутат и юрист я никак не могу поступиться своими убеждениями, которые основаны на принципах верховенства права.
И уж лучше быть избитым в результате применения насилия, чем играть в опаснейшие игры с Основным Законом. Полагаю, что история подтвердила мою правоту.
Назначение даты проведения референдума на 24 ноября 1996г.
События осени 1996г. в парламенте, связанные с назначением даты злополучного референдума, также почти не исследованы историками.
А между тем дискуссии и голосование по дате назначения референдума были драматичными. Лукашенко поначалу вообще настаивал на дате назначения референдума на 7 ноября -- день большевистской революции. Расчет был на то, что коммунисты и аграрии, коих в Верховном Совете 13-го созыва было большинство, его поддержат. Но в результате каких-то закулисных переговоров Лукашенко, бахвалясь и демонстрируя как бы компромисс, пошёл на небольшую корректировку даты референдума. И согласился на дату 24 ноября 1996г. -- день повторных выборов(довыборов) в Верховный Совет.
Особо отмечу, что Лукашенко нахраписто, с присущей ему демагогией и цинизмом везде повторял депутатам, что "ваше дело согласно Конституции -- только лишь назначить дату референдума, а не обсуждать или отвергать выносимый Президентом на референдум тот или иной вопрос". Конституция 1994г. на сей счёт , увы, не содержала чёткого предписания. Но ведь в ней всё не пропишешь , иначе она грозит превратиться в толстый "талмуд"!
Поразительно, но коммунисты и аграрии к тому моменту уже сварганили свою "конституцию" для референдума! Они, видимо, решили таким образом не только сыграть, но и переиграть Лукашенко. Та лёгкость и безрассудство Калякина, Шарецкого и К*, с которой они поддались на психологическую уловку Лукашенко, решив с ним сыграть в референдум по "конституциям", меня до сих пор поражает и удивляет.
Заигравшись с Лукашенко "в проекты конституций" для вынесения на референдум, который, увы, уже становился почти неизбежным, лидеры коммунистов(Сергей Калякин и Василий Новиков) и аграриев(Семён Шарецкий -- он же и Председатель Верховного Совета) совершили ещё одну ошибку.
Они сами предложили Лукашенко назначить дату проведения референдума на 24 ноября 1996г. Как бы отбиваясь от даты 7 ноября, на которой Лукашенко поначалу настаивал. Тем самым коммуно-аграрии загнали себя и весь Верховный Совет в тупик, во временной цейтнот. Тут сыграло свою роль и то обстоятельство, что Калякин и Шарецкий тогда боялись появления в парламенте депутатов от БНФ. Но это -- отдельная тема.
Нельзя было совмещать дату проведения судьбоносного референдума с довыборами в Верховный Совет!
Александр Лукашенко в той ситуации блестяще сыграл на наивности и необъяснимой для меня до сих пор чудовищной глупости коммунистов и аграриев.
Неожиданно для С.Калякина, С. Шарецкого и К*, А.Лукашенко в своей излюбленной циничной манере, демонстрируя, якобы, склонность "находить компромисс", как бы "срипя зубами" согласился с коммуно-аграрной заготовкой провести референдум чуть позже, т.е. 24 ноября 1996г.
Более того, как подчёркивал в своём выступлении кто-то депутатов, поддерживавших Лукашенко, "мы, совместив голосование на референдуме с довыборами в Верховный Совет, тем самым сэкономим государственные средства".
Но важнейший вопрос относительно даты проведения референдума по Конституции ещё предстояло утвердить большинством голосов в парламенте. И провести довыборы в парламент отдельно, а референдум отдельно ещё был шанс.
Предложение депутата Владимира Нистюка
Депутат Владимир Петрович Нистюк был в команде Лукашенко во время президентских выборов 1994г. Но потом в нём разочаровался. И в Верховном Совете 13-го созыва был, как и автор этих строк, в социал-демократической фракции "Саюз працы".
Кроме меня, резко против назначения референдума по конституции и совмещения даты его проведения с довыборами в Верховный Совет выступали и другие депутаты. Среди них выделялся Виктор Гончар. Поэтому у Верховного Совета ещё был шанс отстоять Конституцию, принятую лишь два года назад, т.е.15 марта 1994г. И, тем самым, спасти Беларусь от надвигавшейся диктатуры.
Согласно Регламенту Верховного Совета прежде чем голосовать за "согласованную в куллуарах дату референдума 24 ноября", депутаты должны рассмотреть и проголосовать альтернативные предложения. И такую довольно разумную, хоть и компромиссную, на мой взгляд,р альтернативу внёс депутат Владимир Нистюк.
Владимир Петрович Нистюк вышел к микрофону и внёс, возможно, спасительное на тот момент предложение: сначала провести довыборы в Верховный Совет, чтобы в парламенте был представлен весь беларусский народ, а не его часть, пусть и большая. А дату проведения судьбоносного референдума по конституции, который "инициирован уважаемым Александром Григорьевичем Лукашенко", предварительно определить на 14 января 1997г. с последующим утверждением полным составом Верховного Совета.
С политической точки зрения, да и чисто риторически с учётом состава депутатского корпуса выступление Владимира Петровича Нистюка было блестящим. Он очень логично обосносновал своё предложение.
Суть его выступления следующая: сначала доизбрать Верховный Совет, чтобы он представлял весь беларусский народ. Потом, говорил Нистюк, "всем нам нужно остыть, не горячиться, хорошо подумать". И вообще, нужно всем нужно вместе, весело и дружно, без всякой вражды и противостояния сначала встретить Рождество и Новый год. А уж потом со свежими силами, мыслями и идеями выйти на правильное решение.
Мне выступление Нистюка очень понравилось. Оно легко воспринимаемалась на слух. Но то ли от страха, то ли по каким-то иным причинам, а доводы и аргументация депутата Нистюка большинством депутатов так и не были услышаны.
Видя, что зал шумит, и мало кто вслушивается в доводы депутата Нистюка, я вышел к пятому микрофону в Овальном зале заседаний Верховного Совета. И после того, как спикер парламента С.Шарецкий предоставил мне слово, я обратился к депутатам и настоятельно просил их поддержать компромиссное предложение Нистюка.
Но, увы... Ни Нистюка, ни меня большинство депутатов тогда предпочли не услышать. И сегодня я задаю себе вопрос: так почему же Калякин и Шарецкий не прислушались к предложению Нистюка?
Прежде чем ответить на него, приведу один характерный момент. От мнения лидера фракции коммунистов С.Калякина, т.е. по мановению его поднятой руки (а точнее, шариковой ручки в руке) во время голосования в парламенте тогда зависело принятие(или непринятие) практически любого решения.
Моё субъективное мнение таково: и лидер депутатов- коммунистов Сергей Калякин, и лидер депутатов-аграриев Семён Шарецкий просто банально боялись! Боялись, что загнанный в угол Лукашенко, не дожидаясь наступления Нового года, применит силу в отношении парламента и его руководства. И что преступный приказ Александра Лукашенко будет исполнен преданными ему людьми из его службы безопасности.
События тех лет, особенно политические похищения и последовавшие за ними убийства лидеров оппозиции(1999-2000гг.) окончательно пробудили в душах беларусов дремавший генетический страх сталинских времён. Тот страх перед брутальной властью, который как бы затаился было в душах беларусов и всех советских людей в страшные сталинские времена.
Этот страх уже почти исчез за годы горбачёвской перестройки, падения железного занавеса и дальнейшего крушения Советского Союза в начале 90-х ХХ века. Но вследствие брутальных, порой просто диких действий Лукашенко и его президентуры по отношении к БНФ и всякой иной политической оппозиции, этот иррациональный страх вновь вернулся в души беларусов.
И по сей день он прочно сидит в душах большинства беларусов, парализуя их волю и стремление к активным действиям ради будущего. Особенно силён этот страх в чиновничьей среде.
Полагаю, перед глазами Калякина и Шарецкого в те роковые дни противостояния с Лукашенко представала брутальная картина ночного вторжения в Овальный зал Верховного Совета вооруженных автоматами Калашникова людей в масках.
Нетрудно представить, как боевики в масках и камуфляжной форме со всех сторон веером врываются в зал заседаний парламента, хватают, избивают и буквально тащат и выносят за руки-ноги депутатов оппозиции БНФ, объявивших политическую голодовку протеста. И ведь это было! И было совсем недавно, немногим более года назад, т.е. 12 апреля 1995г.
Не сомневаюсь,что так или примерно так Калякин и Шарецкий представляли ту жуткую картину. И хоть они и не были в апреле 1995-го депутатами парламента, но уж точно представляли и знали, кто такой Лукашенко, и на что он способен.
Преступление режима Лукашенко против парламента 12-го созыва, как и преступления 1999-2000гг., связанные с тайными похищениями и убийствами Ю.Захаренко, В.Гончара, А.Красовского и Д.Завадского, не имеют сроков давности. В расследовании этих преступлений заинтересована любая законная власть, которая придёт на смену Лукашенко.
После того, как депутаты своим голосованием провалили предложение депутата Нистюка, референдум на условиях Лукашенко стал неизбежным. А утверждённая с перевесом всего в несколько голосов, без моего участия в голосовании, дата проведения референдума -- 24 ноября 1996г. стала роковой, чёрной датой в новейшей истории Беларуси.
О некоторых итогах противостояния
Подводя итог вышеописанным "забытым" эпизодам противостояния Верховного Совета 13-го созыва и Президента Лукашенко, следует отметить следующее.
Ввязавшись в референдумную игру с Лукашенко по поводу принятия той или иной конституции и втянув в это дело беларусский народ, депутаты тогда так до конца и не поняли, что Лукашенко пошёл ва-банк. И что победить Лукашенко на референдуме в игре с народом можно было лишь его оружием.
На мой взгляд, депутаты не вполне осознавали, не до конца представляли всю опасность сложившейся ситуации. Среди коммунистов, пожалуй, лишь первый вице-спикер Василий Новиков это понимал.
При отсутствии доступа Верховного Совета и его руководства к государственному телевидению и радио, монополизированному к тому времени Лукашенко и его президентурой, при оголтелой государственной пропаганде, направленной против Верховного Совета и его депутатов, победить Лукашенко на референдуме было крайне проблематично.
Для Верховного Совета, для института парламентаризма в целом, для молодой беларусской демократии и всей правовой системы Беларуси дело запахло керосином.
"Против лома нет приёма окромя другого лома", -- писал тогда вице-спикер Веховного Совета Василий Новиков. Писал не на страницах парламентской "Народной газеты", захваченной к тому времени лукашенковской президентурой, а на страницах выходившей полуподпольно "Народной воли".
Ещё один "забытый" эпизод разворачивавшейся 5 ноября 1996г. трагедия с назначением в Веховном Совете конституционного референдума,является самым забавным. И очень показательным. Он связан с Адольфом Гитлером. То бишь, он касался вопроса о хвалебном высказывании Александра Лукашенко в адрес Адольфа Гитлера и гитлеровских порядков, существовавших во время правления Гитлера в Германии.
На мой взгляд, даже после эпизода с отклонением очень разумного, почти спасительного для Верховного Совета предложения депутата Владимира Нистюка и назначения даты проведения референдума на 24 ноября 1996г. всё ещё имелся , пусть и небольшой, но шанс победить Лукашенко на референдуме его же оружием. Т.е. с помощью волеизъявления народа.
И если бы не поразительное непонимание ситуации и просто трусость руководства Верховного Совета и депутатов, этот шанс можно было хотя бы попытаться использовать на полную катушку. По крайней мере можно было прочно сформировать в общественном сознании образ Александра Лукашенко как поклонника Адольфа Гитлера, чем вызвать негодование ветеранов войны и пенсионеров -- основной опоры Лукашенко.
При наличии всех имевшихся тогда информационных средств коммуникаций с людьми, начиная от выпуска листовок и газет и заканчивая интервью на российских телеканалах, которые тогда не блокировались , такая задача отнюдь не выглядела фантастической. Тем более, что имелась аудиозапись хвалебных высказываний А.Лукашенко в адрес А.Гитлера.
Но Верховный Совет и его руководство, как уже отмечалось выше, и здесь проявили удивительную трусость. Кроме, пожалуй, вице-спикера Верховного Совета Геннадия Карпенко и ещё, как ни странно, первого вице-спикера, депутата-коммуниста Василия Новикова, который, к слову, блестяще говорил по-беларусски и вёл заседания Верховного Совета, как и положено, исключительно по-беларусски.
Но может Шарецкий и К* целиком и полностью полагались на помощь из Москвы? Вопрос звучит риторически.
И как ни грустно и печально сегодня констатировать, но Шарецкий и К* в той ситуации, в присутствии Лукашенко, как принято в таких случаях говорить, позорно слились.
Поясняю ещё раз для тех, кто не понял: они струсили. И полностью провалили при голосовании включение в список выносимых на референдум вопросов так называемый "вопрос по Гитлеру".
Этот вопрос был инициирован и письменно подготовлен к рассмотрению в Верховном Совете автором этих строк при содействии Дмитрия Булахова -- ещё одной яркой, противоречивой и трагичной личности в новейшей беларусской истории.
В холодную осень 1996-го инициированный мной "вопрос по Гитлеру" так и не был включён депутатами Верховного Совета 13-го созыва в список вопросов, предлагаемых для вынесения на референдум.
Логику этого провала до сих пор не могу ни понять, ни рационально объяснить. Ведь даже сам Лукашенко после моего выступления в парламенте не смог даже возразить против включения этого вопроса в референдумный список. Более того, признал, что депутаты имеют на это полное право.
Вместо этого убойного вопроса руководство Верховного Совета, т.е. коммунисты и аграрии, помимо наспех написанного проекта конституции, включили стандартные для той ситуации вопросы выборности глав исполнительной власти на местах и проч. Чем поспособствовали, как говорят политологи, замыливанию темы. Т.е. невольно и неосознанно помогли Лукашенко, подыграв его электорату. Вспомним тогдашние мысли и чаяния не только электората Лукашенко, но и растерянного и одурманенного телевизором( плюс работавшей тогда почти в каждом доме радиоточкой ) неопределившегося "болота": мол, эти "зажравшиеся" депутаты, коммунисты и аграрии, мешают Президенту, назло ему суют свою конституцию, чтобы увеличить себе льготы и т.п.
Именно в таком ключе и шла тогда государственная пропаганда против деятельности Верховного Совета и его депутатов. Надо признать, что лукашенковская пропаганда дошла тогда, что называется, до самой точки, буквально выедая мозги простым людям. Всему населению Беларуси, как баранам в стаде, в телевизионных промороликах референдума "усатый" лукашенковский "телевизор" в режиме нон-стоп объяснял, как и что нужно правильно , но только с точки зрения Лукашенко и его окружения, зачёркивать при голосовании вопросов в референдумном списке.
Не буду подробно на этом останавливаться, а лишь ещё раз подчеркну: вынесение на референдум альтернативного коммуно-аграрного проекта конституции, пусть даже разбавленного правильными, но стандартными вопросами, в той ситуации было ошибкой. Ошибкой, которую в кульминационный момент Шарецкий, Калякин и др. всё же признали. И пытались исправить с помощью импичмента, но...
Но потом струсили и решили прибегнуть к "мирному" разрешению конфликта с Лукашенко с помощью российских "друзей". И эти российские "друзья", эти "строевы, селезнёвы, зюгановы" под началом "Степаныча"(т.е. премьер-министра РФ Черномырдина) , "помогли". Но не им, а Лукашенко.
До сих пор не покидает чувство брезгливости от встречи депутатов Верховного Совета Беларуси в Овальном зале парламента в ноябре 1996г. с лидером российских коммунистов Зюгановым. Лидер крупнейшей тогда думской фракции КПРФ в российском парламенте Геннадий Зюганов прибыл в те решающие дни противостояния как бы "четвёртым" в списке спасателей Лукашенко. Так сказать, в "прицепном вагоне поезда Москва-Минск". Якобы, чтобы помочь соратникам -- коммунистам из Беларуси. А в реальности -- чтобы "друг детства" С..Шарецкого , спикер верхней палаты российского парламента -- Совета Федерации г-н Егор Строев правильно сориентировался в ситуации.
Так и напрашивается известное в народе для таких ситуаций несколько грубое, но очень точное изречение: " Таких друзей -- за .... и в музей!". Вместо грубого слова из трёх букв мною употреблено в целях политкорректности многоточие. Но мой читатель , полагаю, это не только знаток беларусской мовы, но ещё и "великого и могучего" русского языка со всеми его блестящими по глубине смысла, часто рифмованными изречениями с употреблением слов из ненормативной лексики.
По первой части моего повествования -- небольшое хронологическое уточнение. Парламентские дебаты по назначению даты того злосчастного референдума происходили, конечно, не 5 ноября 1996г., а 6 сентября 1996г. А 5 ноября 1996г. в Постановление Верховного Совета от 6 сентября 1996г. были внесены поправки в соответствии с решением Конституционного Суда Республики Беларусь от 4 ноября 1996г. о консультативном характере вопросов из референдумного списка, касающихся принятия изменений(новых редакций) Конституции.
Моё мнение по поводу решения Конституционного Суда от 4 ноября 1996г. таково: оно половинчатое. Исходя из принципа верховенства права Конституционный Суд обязан был принять решение, запрещающее исполнительной ветви государственной власти, т.е. Президенту и Кабинету министров, выносить на референдум любые вопросы, касающиеся внесения изменений в Основной Закон(Конституцию),которые перераспределяют либо изменяют полномочия в существующем конституционном балансе ветвей власти.
Таким образом, Конституционный Суд обязан был предписать Верховному Совету 13 созыва исключить из Постановления от 6 сентября 1996г. соответствующие пункты, касающиеся принятия через референдум конституционных изменений.
По моему глубокому убеждению, во избежание антиконституционных переворотов в будущем, использование референдума как способа принятия изменений в конституцию должно быть запрещено специальным Конституционным Законом.
Голосование "вопроса по Гитлеру"
Вспоминая этот драматический эпизод из своей депутатской деятельности, у меня перед глазами встаёт такая картина: я стою у микрофона в зале заседаний Верховного Совета. И прежде чем задать прямой вопрос стоявшему за трибуной президенту Лукашенко, я пояснил, что читал его интервью корреспонденту Маркусу Циммеру из немецкого издания "Хандельсблат", и что оно транслировалось по беларусскому радио.
Потом процитировал абзац из интервью Лукашенко с похвалой в адрес Адольфа Гитлера и тех порядков, которые Гитлер установил в Германии вскоре после своего прихода к власти.
И после этого спросил у опешившего от неожиданности Лукашенко: не будет ли он возражать, если мы включим в перечень вопросов, выносимых на референдум, и этот вопрос с его высказыванием по Гитлеру?
Застигнутый врасплох Лукашенко ответил, что он, мол, не может против этого возражать. И, что депутаты имеют полное право включать любой вопрос, "в том числе и этот" -- цитата из ответа Лукашенко, в список вопросов, выносимых на республиканский референдум.
Такой неожиданный ответ Лукашенко меня обнадёжил: я то думал, что он начнёт всячески отпираться, нагло врать и т.п. -- тогда бы мне пришлось обратиться за аудиозаписью его интервью.
В соответствии с процедурой внесения вопроса в повестку дня я сформулировал свой вопрос в письменном виде. И согласно Регламенту Верховного Совета подал свою поправку в Президиум сессии спикеру Семёну Шарецкому с просьбой поставить её на голосование и включить эту поправку в проект Постановления Верховного Совета относительно проведения референдума пунктом 2.8 к предложенному перечню "референдумных вопросов".
Идеальный вариант разрешения"конституционного кризиса" 1996г.
Я и сейчас убеждён: в тот день -- 6 сентября 1996г. существовал идеальный вариант выхода из политического кризиса для Верховного Совета и для всей Беларуси .
Нужно было Верховному Совету 13-го созыва просто принять Постановление о проведении республиканского референдума, содержащего лишь один вопрос, а именно: предлагаемый мной вопрос "по Гитлеру". И на этом весь инспирированный Александром Лукашенко "конституционный кризис" был бы разрёшен в течение считанных дней. И независимо от того, как бы действовал Лукашенко, его политическая судьба была бы предрешена.
Можно было даже оставить вместе с "вопросом по Гитлеру" и остальные вопросы, кроме, разумеется двух "проектов Конституций": от Лукашенко и от фракций коммунистов и аграриев в Верховном Совете. Это сути дела не меняло, хотя и несколько размывало бы главный посыл референдума, а именно: Президент, оказывается, не только не гарант Конституции, которую захотел отменить и переписать под себя, а ещё и поклонник Гитлера.
И если бы так и случилось, то не понадобилось бы никакой процедуры импичмента: Лукашенко вскоре был бы неизбежно арестован по обвинению в организации особо тяжкого государственного преступления, которое было совершено под его руководством в ночь на 12 апреля 1995г.
Но для того, чтобы события пошли по вышеописанному сценарию, нужна была не только политическая воля, но и смелость руководства Верховного Совета. Но увы...
Поскольку исключить из предлагаемого референдумного списка обе "конституции"(т.е. "конституцию от президента" и "конституцию от фракций коммунистов и аграриев") представлялось делом практически нереальным, я полагал, что включение в референдумный список вопроса по Гитлеру значительно усилит позиции Верховного Совета в начавшихся опасных играх с Конституцией.
Как юрист, я был категорически против референдумных игрищ с Конституцией. Но как политик, в той ситуации, когда популярность у Лукашенко в народе была довольно высокой(в районе 40%), я полагал необходимым довести народу, особенно ветеранам войны и пенсионерам как основной опоре Лукашенко, правду об их кумире. Чтобы они узнали и услышали о реальных взглядах Лукашенко, что он -- не только блестящий популист и демагог, но и поклонник Гитлера и его порядков.
Я и сейчас считаю, что Постановление Верховного Совета по референдуму от 6 сентября 1996г., будь оно принято с моей "поправкой по Гитлеру", могло серьёзно повлиять на весь дальнейший ход событий.
В то время российские телеканалы в Беларуси не блокировались. Они в целом объективно освещали политическую ситуацию в Беларуси, особенно телеканал НТВ со спецкорром Александром Ступниковым. Поэтому официальное включение от имени Верховного Совета в список выносимых на референдум вопросов вопроса о симпатиях Лукашенко к Гитлеру могло породить эффект разорвавшейся бомбы.
Мой вопрос, предлагаемый для вынесения на референдум, начинался так: "Одобряете ли вы мнение Президента Александра Лукашенко об Адольфе Гитлере следующего содержания: "...".
И далее следовала цитата-абзац из интервью А.Лукашенко с восхвалением Гитлера, которую он произнёс в интервью корреспонденту Маркусу Циммеру из немецкой ежедневной газеты "Handelsblatt". Не буду целиком её цитировать, погуглите -- и найдёте.
Юридическую формулировку этого вопроса, как и других своих инициатив, я предварительно обсудил с юристом Дмитрием Булаховым -- экс-председателем Комиссии по законодательству Верховного Совета 12-го созыва. Так что по части формулирования вопрос был хоть и длинным, но юридически безупречным.
Когда Председатель Верховного Совета С.Шарецкий поставил мою "поправку по Гитлеру"(авторство словосочетания принадлежит Виктору Гончару, но об этом позже) на голосование, в Овальном зале раздался смех и хихикание...
Итоги голосования
Поразительно, но лишь 13(тринадцать!) депутатов Верховного Совета 13-го(!) созыва поддержали включение вопроса "по Гитлеру" в референдумный список. Вновь какая-то мистика!
Более половины депутатов вообще не голосовали. А более 60 депутатов, в основном из про-президентской фракции "Согласие", проголосовали против.
Что произошло? Неужели в той сложившейся ситуации депутаты не понимали всю серьёзность вопроса и своего положения? А может панически боялись нажать на кнопку из-за присутствия в зале Александра Лукашенко, который наблюдал за всем этим процессом?
У меня нет ответа на эти вопросы. Порой кажется, что на тот момент в зале Верховного Совета наблюдалось какое-то массовое проявление так называемого "стокгольмского синдрома" со стороны депутатов.
В советских хрониках запечатлён страх и какая-то радостная исступлённость, которая читается на лицах делегатов различных компартийных съездов и сборищ, когда перед ними появлялся усатый вождь по фамилии Джугашвили, имевший псевдоним Сталин.
Бывало, что от страха перед стоявшим за трибуной грозным усатым правителем советские компартийные делегаты по полчаса аплодировали, боясь прервать сей процесс и вызвать неодобрение вождя.
Страх перед террористами и диктаторами, как известно, способен парализовать волю не только к сопротивлению, но и к любому мало-мальски активному осмысленному действию.
Массовый стокгольмский синдром у людей, оказавшихся в заложниках у террористов, парализует у многих из них не только волю и разум, но и способен породить трепетные чувства по отношению к самим террористам. Неужели хихиканье в Овальном зале в тот роковой момент было бессознательным проявленим таких трепетных чувств к Лукашенко?
А может это какая-то мистика? Вопросы, вопросы...
Я не нахожу рационального объяснения произошедшему.
Нормальному, в здравом уме человеку несвойственно верить в мистические явления. Проявления малодушия и человеческой слабости не есть мистика. А всякие "нехорошие" цифры, как то "13"( эта цифра, именуемая в народе как "чёртова дюжина") есть лишь плод человеческих фантазий и воображений. Хотя...
Помнится, в последние годы существования СССР миллионы советских людей, чуть ли не половина населения "страны Советов" заряжала бутылки с водой, всякие кремы и пасты под размахивания рук по телевизору(да-да, по телевизору!) ныне покойного экстрасенса-шарлатана Алана Чумака.
И если шарлатан А.Чумак, как и экстрасенс-гипнотизёр А.Кашпировский могли незримо воздействовать на психику десятков миллионов советских людей через телевизор и "сверлить" им мозги, то спрашивается: почему одарённый от природы популист и демагог колхозной закваски А.Лукашенко не мог проделывать то же самое по отношению к беларусскому народу, включая депутатов Верховного Совета? Наверное, мог.
Эпизод с голосованием по отставке Юрия Захаренко
В подтверждение вышесказанного вспоминается ещё один ключевой эпизод, повлиявший на судьбу Верховного Совета 13-го созыва и всей нашей молодой беларусской демократии. Весной 1996-го депутаты безропотно капитулировали перед Лукашенко, утвердив по его настоянию отставку ключевого министра-силовика Юрия Захаренко. После того голосования я спросил у депутата-агрария, сидевшего рядом со мной в Секретариате сессии и поддержавшего отставку Захаренко, почему он так поступил.
Его ответ меня удивил: оказывается, Юрий Захаренко "слабо выступил в своё оправдание". Это Захаренко должен был оправдываться перед Лукашенко? За то, что отказался исполнить совершенно безумный приказ Лукашенко о выдворении из Овального зала депутатов оппозиции БНФ, объявивших голодовку?
И ведь таких, как этот депутат-аграрий, предопределивших, как оказалось, дальнейшую трагическую судьбу генерала Захаренко, в Овальном зале тогда набралось около ста двадцати из почти двухсот присутствовавших депутатов!
Если сегодня прочесть тот текст выступления Юрия Захаренко перед депутатами (и добавлю, в присутствии А.Лукашенко, сидевшего в кресле-ложе для Президента) , то, на мой взгляд, в тексте не хватает лишь одного ключевого абзаца или даже фразы.
И смысл этой фразы мог заключаться в том, что отправленный незаконно в отставку Юрий Захаренко, выступая с трибуны парламента в той ситуации имел полное право пренебречь юридическими формальностями. И, не дожидаясь итогов затянувшегося расследования Генпрокуратуры, обвинить Лукашенко в совершении тягчайшего государственного преступления: отдаче приказа о вводе вооружённого спецназа в парламент и руководстве спецоперацией по избиению и насильственному выдворению из Овального зала депутатов оппозиции БНФ.
Мой последний разговор с Юрием Захаренко
2-го или 3-го мая 1999г. у меня состоялся последний разговор с Юрием Захаренко. Это было за несколько дней до его похищения и убийства(его, предположительно, подвергли внесудебной казни и убили 7 мая 1999г.)
Юрий Захаренко подвозил тогда меня домой на своей машине в Курасовщину. Мы выехали из офиса кандидата в Президенты Михаила Чигиря ближе к вечеру, но ещё было светло. Офис М.Чигиря находился в 4-х комнатной квартире на 1-м этаже в районе ул. М.Танка г.Минска.
Пишу подробно потому, что эту квартиру-офис кандидата в Президенты экс-Премьер-министра Михаила Чигиря по указанию Лукашенко в конце марта 1999г. штурмовал ОМОН, а кандидат в Президенты Михаил Чигирь тогда был арестован(30 марта 1999г.) и более 10 месяцев провёл в тюрьме.
Напомню, что те президентские выборы были организованны Верховным Советом 13-го созыва в соответствии с Конституцией 1994г., поскольку истекал легитимный срок нахождения А.Лукашенко в должности Президента. Областные, Минская городская и районные избирательные комиссии по выборам Президента тогда были созданы по всей Беларуси( за исключением трёх или четырёх районов).
В последний легитимный состав Центризбиркома под руководством Виктора Гончара в 1999г. входили известные общественные и политические деятели Беларуси: последний глава Советской Беларуси, Председатель Верховного Совета Белорусской ССР Георгий Таразевич, депутат Верховного Совета Борис Гюнтер, экс-руководитель Минского горсовета Анатолий Гуринович, экс-депутат Мингосовета и ныне известный правозащитник Олег Волчек и др.
Многие из членов последнего легитимного состава Центризбиркома Республики Беларусь в ходе тех выборов по указанию Лукашенко были арестованы и провели несколько суток в административной тюрьме по ул. Окрестина.
Президентские выборы в Беларуси 1999г. были последней отчаянной попыткой остававшейся легитимной высшей законодательной власти в лице нескольких десятков депутатов Верховного Совета вернуть Республику Беларусь в правовое конституционное поле. Но к тому моменту Александром Лукашенко уже были взяты под жесткий контроль все государственные органы и институты. И, в добавок ко всему, созданы эскадроны смерти по похищению и убийству тех политических лидеров, кто реально угрожал его власти.
Экс-Премьер-министру и кандидату в Президенты на тех выборах Михаилу Чигирю относительно повезло -- он оказался в тюрьме и остался жив. А экс-Министр внутренних дел Юрий Захаренко, как и Председатель Центризбиркома Виктор Гончар со своим приятелем Анатолием Красовским, как известно, были похищены и убиты.
Немного о деталях того, как оказалось, последнего разговора с Юрием Захаренко. Я тогда, сидя в его машине на пассажирском сидении рядом с ним(т.е. по правую руку от него, поинтересовался и тем, что он думает относительно своего выступления весной 1996г. в Верховном Совете, когда депутаты официально утвердили его отставку.
Смысл его высказывания был примерно таким: мол, всё было на тот момент было правильно. Это сейчас понятно, что можно и нужно было по-другому. Но тогда как бы ни называл он Лукашенко, выступая перед депутатами и в его присутствии: хоть преступником, хоть негодяем и подонком -- у депутатов всё равно не хватило бы смелости ослушаться Лукашенко.
А если соблюсти формальные приличия, презумпцию невиновности Лукашенко хотя бы до окончания следствия Генпрокуратуры, акцентируя внимание на том, как под его руководством реформировалась милиция, как этому всячески противодействовал президент и т.д. -- то шанс, что депутаты не пойдут на поводу у Лукашенко, всё же был. Да и депутаты и так знали, кто запустил вооружённый спецназ в зал заседаний парламента в 1995-м и кто руководил всем процессом.
Юрий Захаренко до самого момента голосования надеялся, что правовой произвол Лукашенко с изданием указа о его отставке без согласования с Верховным Советом, а также дикий случай с избиением их коллег-предшественников из оппозиции БНФ в совокупности с его острым и критическим, но в пределах политкорректности выступлением -- это правильный ход.
Так полагали и те из его коллег по МВД, кто помогал тогда Юрию Захаренко составить текст того выступления. Сегодня даже близко представить невозможно, чтобы кто-то в таком ключе и стиле осмелился выступать в присутствии Лукашенко.
Ну а тогда надежды Юрия Захаренко оказались напрасными. На поверку оказалось, что более сильное, прямо какое-то шаманское воздействие на депутатов оказал не Юрий Захаренко, а Александр Лукашенко.
На депутатов не повлиял и факт вопиющего нарушения тогда ещё легитимным президентом Лукашенко установленного Конституцией порядка назначения и снятия с должностей некоторых министров. Согласно Конституции, в перечень министерских должностей, назначение и снятие которых с должности утверждалось Верховным Советом, входил и Министр внутренних дел.
Вышеописанная история со снятием с должности экс-министра внутренних дел Юрия Захаренко -- уже свершившийся исторический факт. Увы, с ужасающе трагическим оттенком.
Фраза Виктора Гончара
Описанные трагические для Беларуси события холодной осени 1996-го, если о них хранится информация в архивах и стенограммах заседаний Верховного Совета 13-го созыва, ещё будут исследоваться историками. Но отмечу ещё два важных момента, которых в архивах не найти.
Момент первый. Среди тех тринадцати депутатов, кто не боялся Лукашенко, не хихикал, а нажимал на кнопку и голосовал за включение лукашенковского высказывания по Гитлеру в список вопросов, предлагаемых Верховным Советом на референдум, были ныне покойные Геннадий Карпенко и Виктор Гончар.
И Геннадий Карпенко, и Виктор Гончар были настолько яркими персонажами беларусской политики того времени, что каждый из них мог дать фору Лукашенко. И каждый из них мог стать следующим президентом Беларуси ещё в 1999г. Или, на худой конец, в 2001-м.
Именно потому, что они оба были опасны для Лукашенко, они и были убиты в 1999-м году, в чём у меня не имеется никаких сомнений.
И момент второй. Мне почему-то навсегда врезалась в память фраза, высказанная Виктором Гончаром по поводу вышеописанного трагического эпизода, связанного с голосованием "вопроса по Гитлеру". Её Гончар произнёс примерно за год до своей гибели во время одной из моих встреч и бесед с ним у него в квартире, расположенной на 9-м этаже его дома за Комаровским рынком в г.Минске.
Эту фразу, как и имя её автора, невозможно забыть.
Вспоминая позорно проваленный Верховным Советом импичмент Лукашенко и, в частности, эпизод с невключением в референдумный список внесённого мною вопроса по восхвалению Александром Лукашенко Адольфа Гитлера и его порядков, Виктор Гончар изрёк: " Мы сидим с Андрюхой, голосуем по Гитлеру, а эти уроды, блин, хихикают!"
Виктор Гончар -- один из самых ярких и противоречивых деятелей беларусской политики. Он сначала продал своё имя Дьяволу и привёл к власти Лукашенко, а потом до самых последних дней своей жизни(16 сентября 1999г.) пытался исправить свою ошибку.
Мне остаётся лишь пояснить, что Андрюха в этой фразе -- это депутат Верховного Совета Андрей Климов -- сосед Виктора Гончара по депутатскому креслу в Овальном зале парламента.
Андрей Климов, словно предчувствуя смертельную опасность, которая нависала над Верховным Советом, ещё весной 1996г. выдвигал мою кандидатуру на сессии Верховного Совета для избрания в состав Конституционного Суда Республики Беларусь, в котором два места из одиннадцати были вакантны.
Но тогда при голосовании на сессии моя кандидатура не прошла, несмотря на поддержку пользовавшегося авторитетом Виктора Гончара. По мнению большинства депутатов я был ещё "слишком молод" для занятия должности судьи Конституционного Суда. Впрочем, депутаты "прокатили" тогда и кандидатуру Дмитрия Петровича Булахова.
Напомню также, что Андрей Климов дважды был осуждён в уголовном порядке по указанию Лукашенко и много лет провёл в тюрьме.
Необходимое послесловие
Верховный Совет 13-го созыва и поныне является де-юре легитимным парламентом Республики Беларусь. И его историческая миссия -- после отстранения от власти Александра Лукашенко, либо, если этого не случится, то после после его смерти собраться и назначить выборы в Верховный Совет Республики Беларусь 14-го созыва.
Только таким, правовым, основанным на легитимной Конституции 1994г. должен быть выход Республики Беларусь из конституционно-правового тупика вследствие затянувшегося почти на четверть века периода клептократической колхозной диктатуры.