Очередное снежное утро встретило президента лёгкой снежной позёмкой на площадях и проездах Кремля. ДАМ, как всегда, начал день в кабинете в Сенатском. Он был ближе и уютнее кабинета-разгуляя в 14-м корпусе. Дарья Алексеевна прошедшую ночь провела дома, в кругу семьи, хорошо отдохнула и уже была на посту, улыбаясь вошедшему с улицы президенту.
— Доброе утро! — Первой успела сказать референт.
— Доброе, доброе! Как настроение? — Ответил, излучая толерантность к персоналу, ДАМ.
День, получается, начинался вполне сносно, если не думать о том, что через полчаса закрутится-завертится…
— Никто не пробивается по космической связи?..
— Нет, Дмитрий Анатольевич, пока тихо. Хотя, минуточку, кто-то уже стучит в окно… Да! Референт Президента. Конечно. Сейчас спрошу. Шувалов Игорь Иванович просит доложиться…
ДАМ кивнул и потянулся к аппарату. Дарья Алексеевна успела сказать Шувалову:
— Говорите, Дмитрий Анатольевич берёт трубку…
— Вы меня слышите, Дмитрий Анатольевич?.. — Зачем-то громко, как на уличном ветру, видимо, для солидности, гаркнул Шувалов и замолк.
— Слышу, слышу, — отозвался президент, рисуя в планшете для заметок пятиконечную звезду, запечатлевшуюся на дне мозга, когда шёл от вертолёта к Сенатскому и рассматривал звёзды на кремлёвских башнях. — Как продвинулись работы в зоне поражения?.. Американцев кормите?.. Только не спаивайте, а то знаю ваше гостепримство…
— Дезактивация и реабилитация зданий, сооружеий и техники идут полным ходом и синхронно с поиском и захоронением жертв. К этой минуте с начала зачистки территории ЧеПэ захоронено 123 тысячи 812 человек, из них в гробах, персонально — 19.657… Ведём ли учёт? А как же! Ещё Ленин говорил — “Социализм это прежде всего учёт”. А уж при капитализме, полагаю, тем более…
Теперь у меня есть хороший помощник, из Казани подъехал Минниханов. Да. Какой Люксембург? Это было враньё. Он действительно первые два дня не удержался. Испугался, как мы все. Но вывез семью в Крым и вернулся. Очень нам с Шойгой помогает… Так что теперь всё Казанское ханство мобилизовано им на помощь в ликвидации общего горя… Что Вы сказали? Не расслышал… Как в Казани и Набережных Челнах? Тоже люди Минниханова много сделали. Города оживают, жители, кто недалеко убежал, возвращаются…
А за американцев не переживайте. Мы их и кормим отменно, и казанской самодеятельностью развлекаем в нерабочее время…
— Так-так… Продолжайте зачистку зоны поражения. Я прилечу, возможно, завтра. Что готовить? Ничего готовить не надо! Глупости! Ещё оркестр постройте… Страна в трауре… Рабочая поездка без прессы и ТВ. Пока!..
Президент обдумывал разговор с Шуваловым, вглядываясь в монитор, возможно, делая какие-то пометки в своём блоге или в нужных файлах…
Пора было приглашать народ, томящийся за дверью, на разговор. Правда, члены правительства и президентской администрации называли утренние планёрки кто как. Кто-то привычно приезжал к Президенту “на ковёр”, кто-то готовился к “глубокой вытяжке”, кто-то воспринимал нотации как “болтологию”…
Однако в этот раз приглашённым пришлось потомиться.
Космическая связь властно напомнила о себе, и вот уже знакомый бархатный, прямо-таки пасторский голос Обамы перенёс ДАМа в другие, межгосударственные, планетарные сферы.
— Мои ребята сообщают, что там у вас работы ещё на два-три дня. Это тебя устраивает, Димми?.. Теперь самое время подумать, как там наладить жизнь…
Президент России с интересом включился в разговор.
— Знаешь, Барри, теперь, когда, благодаря твоей поддержке, самая страшная угроза гибели России миновала, остаётся одна-единственная, но не менее жуткая вещь — угроза дестабилизации и распада страны… Да! Я не оговорился. Эта проблема, как СПИД, не видна невооружённым глазом, но справиться с ней без помощи мирового сообщества нам будет нелегко…
Обама помолчал, обдумывая сказанное коллегой, и спокойно, взвешивая каждое слово, ответил:
— Мы, в Штатах, понимаем, что Россия в одиночку не выберется из этой ситуации. Изучаем проблему. Не думаешь ли ты, что в данном случае был бы уместен новый план Маршалла?.. Никому распад России не нужен. Полагаю, что нам пора встретиться и поговорить. Я попросил Дэвида и Ангелу отложить на месяц-два запланированный на 1 декабря саммит Двадцатки в Торонто с тем, чтобы мы с тобой могли пообщаться и придти к общему знаменателю…
Для ДАМа идея встречи не была неожиданной. Ему самому она не раз приходила в голову. Он даже накопил в голове десяток тем и вопросов, требующих безотлагательного обсуждения и, конечно, решения с Обамой.
Разговор двух президентов закончился конкретной договоренностью о встрече в ближайшую среду.
Через несколько минут Дарья Алексеевна пригласила народ в кабинет.
Первой, нарушая субординацию, ворвалась Ентальцева. Она устремилась прямо к президенту, холодно кивнула ему и, присев на краешек кресла, стала уговаривать ДАМа выступить сегодня вечером по Первому каналу с небольшим обращением к народу, в котором рассказать о том, что основная опасность миновала, что люди не затронутых террактом районов Европейской России могут возвращаться домой и налаживать нормальную жизнь…
— Я тут приготовила подходящий текст, который Вам надо будет только озвучить… — похвалилась дама, передавая файл с листком текста.
Её всегда соломенного цвета прямые волосы скромно сбегали с головы, скрывая уши. Над правым виском просвечивал небольшой пробор, с которым бороться уже было затруднительно. Скромное сердечко на неброской платиновой цепочке могло бы показать дорогу в места вожделенные, но строгий дамский пиджак “от Диора” отметал всякие возможные домыслы в адрес отчаянно молодящейся пятидесятилетней дамы, несомненно, в прошлом надёжной комсомольской активистки.
Хозяин стола поднял глаза, соображая, как бы ответить соответственно.
— Марина Валентиновна, ну вы прям как ураган!.. Какое обращение? Я же вам не заказывал вроде никаких обращений… Ещё всё не устаканилось до такой степени, чтобы рапортовать о повышении надоев… Впрочем, если вы настаиваете, считаете, что надо, то я, пожалуй, готов…
Но только, знаете, я последнее время не люблю с бумажки. Вы разве не заметили? Или вам Тимакова не поведала о перемене стиля?..
Хорошо. Так когда вы планируете выступление? Сегодня вечером?.. Вечером я собирался позвонить в Лондон семье. Скучаю, между прочим…
Ентальцева продолжала, не моргая, смотреть на шефа, зная, что если молча, не отводя взгляда, смотреть на любого руководителя несколько минут, то он непременно согласится с любой, даже сумасбродной идеей, только чтобы прервать атаку офисной пираньи.
Но ДАМ это всё в жизни многократно проходил, выработал отличный иммунитет против офисных помощниц и поэтому, не обращая внимания на прессинг Марины Валентиновны, быстро подвёл черту под разговором.
— Будь по-вашему. Но никаких предварительных записей. Живой эфир. Аппаратуру ставьте в большой кабинет. До конца дня я буду работать здесь. Когда будете готовы, позовёте. Можно принять десяток звонков от зрителей. Но, само собой, отсейте похабщину и провокационные россказни… И чтобы ведущая программу была побойчее и поулыбчевее. Как я не люблю эти рафинированные бесстрастные создания, вечно не соображающие, о чём идёт речь… Идите!..
Отцы города, наконец, уселись и приступили к работе. Вице-мэр Ресин кратко, но вполне сносно доложил о положении в Москве. Оказалось, что жизнь, несмотря на отсутствие Собянина, налаживается. Все системы жизнеобеспечения города работают штатно, в зимнем режиме. Жалоб населения практически нет. Горячая вода, на удивление, подаётся без перебоев, следы пожаров и погромов практически ликвидированы…
Министр МВД Нургалиев дополнил Ресина краткой устной справкой о состоянии правопорядка в столице. Безусловно, есть, и немало, хулиганских проявлений, бандитизма, перестрелок, но многотысячных толп на центральных улицах с погромами магазинов и поджогами автомашин уже нет. Впрочем, как практически нет в центре Москвы и потоков дорогих машин, так что и жечь нечего… К счастью, личный состав столичной полиции, усиленный Псковским ОМОНом, несёт службу добросовестно, без рецидивов евсюковщины…
После обеда у президента и его референта выдалась свободная минута, и как-то так получилось, что Дарья Алексеевна засмотрелась на встрявшего в монитор ДАМа. Он заметил её внимание к себе и тотчас спросил:
— Что-нибудь не так? Галстук съехал?..
— Нет, всё нормально. Просто задумалась. Это бывает от безделья. Не обращайте внимания. Сейчас начну обзванивать народ на завтрашнюю планёрку…
— Ага… Но ты ведь хотела что-то спросить. Я немного разбираюсь в мимике. Говори, не стесняйся, я не кусаюсь!..
Вроде Дарья улыбнулась.
— Я Вас не боюсь. Знаю, что Вы интеллигентный человек. А спросить я, действительно, давно собираюсь. Но все дни народ толпой. Вы недоступны. Надо было, когда в Горки летали первые дни, поговорить, но постеснялась… Вернее, побоялась…
Президент засмеялся. Хотя надёжная подружка — интуиция уже шевельнула в нём насторожённость, отшлифованную до идеала в последние фантастические дни…
— Кого-кого, а уж женщин я никогда в жизни не обижал… Порода такая. Знаешь, Дарья, а давай сходим подышим свежим воздухом, ну, там до Царь-Пушки и обратно. На свободе и поговорим хоть о чём…
— С удовольствием! Надоели эти заседания!..
Дарья Алексеевна вышла и вскоре вернулась, обряженная в сапожки цвета спелой вишни и недорогое, хотя и вполне приличное, норковое полуманто haute couture. ДАМ тоже скрылся за дверью на минуту и вернулся в тёмно-синей спортивной куртке Adidas и соответствующей бейсболке.
Выйдя на пустынную Сенатскую площадь, медленно пошли в сторону Арсенала. Не успели сделать и пяти шагов, как слева и справа возникли два хорошо вышколенных и тренированных сотрудника Службы охраны. Как выгуливаемые питбули, они, оглядываясь по сторонам, вроде бы бесцельно, но грозно перемещались параллельным курсом, высматривая и вынюхивая, в кого можно уцепиться клыками. Хотя зрителю с другим зрительным воображением могло показаться, что, напротив, два довольно брутальных джентльмена выгуливают изнеженных домашних питомцев…
Президент сверкнул глазами в сторону одного, который шёл с его стороны, и существа мигом аннигилировались. Да, собственно, в них и нужды не было, поскольку сразу после Кизнерской катастрофы экскурсии в Кремль прекратились сами собой — народу стало не до исторических реликвий Кремля.
— Я весь — внимание, Дарья Алексеевна, — воспитанно улыбаясь, вернулся ДАМ к неоконченному разговору.
— Ну, тогда хотя бы скажите, почему Вы после ЧеПэ стали какой-то другой?..
ДАМ хотел было простенько отшутиться, но вдруг мозг его осознал нечто опасное и подал сигнал настоящей тревоги. Она что-то знает или о чём-то догадывается. Похоже, что она сомневается в его идентичности тому, с кем она работала каждодневно до Кизнерской трагедии!
— Ты шутишь!.. Как это — другой? Не забивай голову! Действительно, нам сейчас всё кажется другим. Очень большой нервный стресс перенесли люди… И что тебя конкретно обеспокоило? Хочу развеять сомнения!..
— Ну, вот, например, Вы теперь иначе завязываете галстук…
ДАМ понял, что петля затягивается. Боже, как прозаично может закончиться его удивительный эксперимент с перевоплощением… Но надо бороться до конца. Такова логика борьбы за жизнь.
— Знаешь, я сам себя после того, что свалилось на Россию, не узнаю. Какой там галстук, какие узлы?.. В голове совсем другое. Ты меня понимаешь?.. Вон Саакашвили вообще стал прилюдно галстуки жевать…
— Конечно, понимаю. Но есть некоторые мелочи, из-за них у меня мозги набекрень, право…
— ???…
— Вы совершенно не ориентируетесь в кремлёвских лабиринтах… Вы полностью игнорируете сложившиеся обычаи и нравы кремлёвского быта и системы контактов внутри Вашей администрации…
— Например, кого я обидел или не замечаю?.. Впрочем, не буду оправдываться, потому что сейчас в стране чрезвычайное положение, и всё упрощается на военный лад. Думаешь, Сталин в июне 41-го соблюдал довоенные обычаи шумных полуночных трапез, людных совещаний и тому подобные развлечения? Как бы не так!.. Всё в одночасье изменилось! Почитай мемуары главных действующих лиц…
Дарья Алексеевна осторожно шла по брусчатке, едва присыпанной снежной порошей, кутаясь в уютное и, вероятно, тёплое норковое полуманто. Бесспорно, более тёплое, чем легкомысленная президентская куртка. Кремлёвский двор каждые два часа старательно убирали, ведь зима уже прописалась в столице и упорно посыпала снежком улицы и крыши… Но ветра практически не было, да и не холодно было, каких-то — 5–7 градусов.
— Я не об этом. Я о том, что меня гнетёт. То есть, я хочу сказать, что Вы это не Вы! И я не могу отделаться от какого-то страха, потому что не в силах прогнать из головы всякие фантастические предположения, одно нелепее другого, но с каждым днём моя уверенность в этом только крепнет…
— Ну, у страха глаза велики! Каждому из нас бывает, что кажется нечто несуразное. А потом на следующее утро только улыбнёшься, а то и расхохочешься… Или я не прав?..
Вроде Дарья остановилась и повернулась к президенту.
— Дмитрий Анатольевич! Не надо со мной, как с бестолковой младшей сестрёнкой. Я уже Вас сто раз проверила, прежде чем решилась на этот разговор. Вам нечего сказать в опровержение моих выводов. Вы — не тот Медведев. Я не знаю, двойник Вы или искусный актёр, но Вы ненастоящий Медведев. И самое страшное, что к этому выводу могут придти и другие сотрудники Кремля…
— Дарья, ну что ты забила себе в голову!.. Где доказательства твоих сомнений? Одни зыбкие предположения…
— Ой, не скажите!.. Хотите, я прямо сейчас докажу Вам, что Вы — не Вы?..
— А давай! Может, и впрямь меня во сне подменили!.. Ха-ха!..
— У Вас за правым ухом маленькая чёрная родинка, которой у настоящего ДАМа не было. И не говорите, что я её раньше не замечала. Есть фото прошлых лет, где Вы сняты в таком ракурсе, что это место хорошо видно… Да что там родинка. Я задам Вам пару вопросов и всё сразу станет ясно…
— ???…
— Имя-отчество Вашего деда по матери?..
— Понятно! Рассказать автобиографию?..
— Или вот ещё. Назовите адрес Вашей московской квартиры!..
ДАМ молчал. Крыть было нечем. Он пытался совладать с собой и овладеть ситуацией.
— Конечно, я могу не отвечать. В конце концов, кто здесь начальник… Но я не стану спорить. Есть вопросы, на которые я смогу тебе ответить, но не сразу, а постепенно, примерно за пару недель… С другой стороны, у меня к тебе тоже есть вопросы. Кто-нибудь беседовал с тобой на такую интересную тему?..
— Странно было бы, если бы я одна такая глазастая уродилась. Служба охраны дважды приглашала меня на беседу. Лично Евгений Алексеевич Муров…
— Удивительно!.. Ты всегда в кабинете, никуда целый день не отлучаешься. И когда только успел этот Евгений Алексеевич… Не уследил я за молодой женщиной, раззевай!..
Дарья улыбнулась.
— Дело нехитрое. Пока Вы ждёте очередной чайник с кипятком и бутерброды, он задаёт мне пару смешных вопросов, ответы на которые получит через пару часов в том же месте и тоже на ходу…
— Ну, и секретчики! Штирлица на вас нет! Что же его смущает?..
— Многое. Например, как Вы вернулись из Шереметьева, передумав лететь… Он говорит, что лично торчал у трапа, пока второй ТУ-160 не укатил на рулёжку… То есть, он не верит, что можно потом уже на взлётной полосе выйти из самолёта… Ещё он который день проверяет таксистов. Всё хочет найти того, кто Вас привёз в Кремль… Пока не нашёл. Но я-то знаю, что и не найдёт…
ДАМ перевёл дыхание. Он понял главное. Дарья его — не сдала!.. И — не сдаст! Чувство неподдельной мужской благодарности наполнило его. Захотелось поделиться с Дарьей этим удивительным хмельным ощущением, дать ей знать без слов, как тронут он её неожиданной поддержкой и пониманием. Но последовавшее через минуту странное осознание того, что они с Дарьей теперь сообщники в фантастическом сюжете ручного управления Россией, не принесло радости, а только добавило проблем и тревоги.
— Дарья, позволь мне промолчать. Спасибо тебе за помощь. Поверь, я всё тебе расскажу, но постепенно, по мере развёртывания сюжета. Мне почему-то кажется, что ты меня поймёшь и оправдаешь. Мне самому муторно и тяжко. Однако, спасибо!..
Он привлёк её и целомудренно чмокнул в щёку. Пора было возвращаться…
После обеда, “прошедшего в неофициальной и дружественной обстановке”, ДАМ вернулся в кабинет в почти нормальном расположении духа и настроенным на активную государственную службу.
Даже звонок Грызлова не вывел его из себя, а только прибавил оптимизма.
— Дмитрий Анатольевич! — Доложил борец с дискуссиями. — Ваше указание выполнено. Дума соберётся в понедельник. Комитет по регламенту и организации работы Государственной Думы и Комитет по конституционному законодательству и государственному строительству сегодня уже рассмотрели Ваши рекомендации и выносят соответствующие проекты постановлений на заседание Думы…
Какие ещё будут Ваши пожелания?.. Может быть, дополнительно какие упрощения нашей бюрократии были бы уместны?..
Президент вызвал на экран монитора файл с заметками после разговора в среду. Так. Перенос выборов в Думу на март 2012-го… Проходной барьер в Думу понизить до 3-х процентов… Нынешнюю сессию продлить до марта… А что касается ещё каких новаций, то за президентом не заржавеет…
— Вот и прелестно, что начали беспокоиться об улучшении работы… Подумайте тогда вот о чём. Слышал, что на заседаниях часто не бывает кворума, более половины думцев прогуливают заседания, а за них кнопки нажимают друзья и приятели… Это есть нехорошо. Мало того, что искажается волеизъявление депутатов, поскольку реально решение выносит меньшинство, так и прямой ущерб бюджету, поскольку отсутствующим господам исправно начисляется денежное содержание и прочие бонусы…
Предлагаю запретить голосование “за друга”, а прогульщикам за дни прогулов не только не начислять содержание, но и как-то ощутимо депремировать, что ли…
Впрочем, и законы, принятые Думой путём такого "заочного" голосования, легитимными не назовёшь. Вполне может найтись толковый гражданин с хорошим чувством юмора и подать в Конституционный суд на отмену всего, что вы напринимали за последние годы, как принятое путём фальсификации голосования… Вот будет смеху-то! Подумайте хорошенько!..
Когда разговор с Грызловым закончился, Дарья Алексеевна подкатила к президенту сервировочный столик и предложила фрукты и шоколад. ДАМ выбрал красивое яблоко и преподнёс Дарье. Ещё одно такое же взял себе.
Референт поблагодарила, положив своё на отдельную тарелочку, собираясь съесть у себя за столом. ДАМ по-простецки надкусил своё, взял со столика тарелочку и ножичек для дальнейшей расправы с яблоком и пару салфеток.
Дарья Алексеевна укатила столик, поставив на свой рабочий стол тарелочку с яблоком и ножом.
Вернувшись, взялась за яблоко. Сказала:
— Зря я затеяла такой разговор. Теперь, по логике вещей, не сносить мне головы…
Президент не ответил, потому что такие речи в закрытом помещении может говорить только очень неосторожный человек. Он поэтому ответил совершенно не по теме, однако спокойно и как бы беспечно:
— Ерунда! Дети вырастут, а муж у тебя хороший, непьющий, определённо жизнь удалась, так что нечего ныть!..
Опять подал голос космос. Дарья Алексеевна, улыбаясь реплике ДАМа, ответила на звонок. Оказалось, что звонит Сечин из Венесуэлы.
— Сечин беспокоит. Здравствуйте! Звоню от Уго. Вам от него привет! Он потом сам расскажет. Прежде всего, докладываю по ВэВэПэ. Телефоны и его, и Сердюкова молчат. Видимо, при пленении бандиты всё отобрали. Люди Уго вчера вернулись из Колумбии. К нашим их не пустили. Наркобароны в принципе от разговора не отказываются. Но требуют меня, понимая, что я в состоянии дать гарантии или выкупа или иного решения… Как быть?..
Президент слушал, глядя на Дарью, не выпуская её из поля зрения на случай, если в разговор вмешается Чавес и придётся переводить с его сумбурного спанглиша. Потом ответил, чтобы Сечин не устал молоть языком и не утратил способность развёрнуто докладывать.
— Что удалось установить по ТУ-160, не сумевшему сесть?..
— Позавчера я с группой специалистов и нашего посольства, и от президента Чавеса летали на место. Там уже который день работает поисково-спасательная группа. Они нашли останки трёх человек. Сейчас занимаются сбором обломков и их доставкой в Ла-Карлоту для экспертизы. По этой теме я, вероятно, уже не понадоблюсь, спецы работают…
— Хорошо, Игорь Иванович, по разбившемуся самолёту всё понятно. Пока на этом надо остановиться. Пусть наши спецслужбы продолжают необходимые экспертизы и действия. — Ответил президент. И продолжил. — Но вам надо безотлагательно ехать, лететь или ползти в эти самые джунгли и добиваться встречи с заложниками, и узнать условия вызволения наших людей, чтобы оперативно принять решение.
На всякий случай, мы к побережью Венесуэлы направили АПЛ, чтобы, если всё решится положительно, забрать на борт и ВВП, и Сердюкова, и лётчиков. Какую? Да, ту самую, которая в состоянии гарантированно доплыть и вернуться. “Северодвинск”…
Отдельный разговор по самолёту. Если не получится его перегнать к Чавесу, хотя лучше бы на нём и улететь из плена, то надо попытаться взорвать машину. Ну, в этом вам помогут наши товарищи из СВР. Они уже в Венесуэле. Вы с ними в контакте? Прекрасно!.. Завтра или послезавтра доложите дальнейший ход событий!.. Пока! Жму руку! Давайте теперь Чавеса!..
Уго, дорогой, привет! Что нового?..
Начальник Венесуэлы прорезался бодрой хрипотцой успешного мачо:
— Димми, привет, как вы там, отмылись от дуста? Всё уже тип-топ? Рад за вас. У меня тоже неплохо. Я своих банкиров прищучил, позабирал у них, сволочей, банки, а теперь думаю вообще все частные лавочки позакрывать. Сделаю, наверное, торговлю государственной… Пора и о социализме задуматься…
ДАМ перебил Чавеса, зная, что тот может говорить часами.
— Уго, брателло! Рад, что у тебя дела на высоте. Но мне так важно выручить сейчас компаньеро Путина, поэтому очень прошу тебя включиться лично. Ты же всех этих баронов знаешь в лицо, сделай что-нибудь!..
— Ладно, — пообещал Уго, — что за вопрос. Мы тут с компаньеро Сечиным завтра начинаем большую экспедицию… Да-да! Прямо в джунгли, в логово наркобаронов. Жди новостей!..
Когда президент закончил разговор, то вопросительно посмотрел на референта, явно ожидая комментариев. Дарье Алексеевне и самой нетерпелось поделиться впечатлениями:
— Получается, что Сечин ещё никаких конкретных данных не имеет. И только завтра они выберутся в Колумбию… А если с ВВП случится, не дай бог, какая беда, они могут и не успеть…
— Да, — согласился уставший от разговора с Чавесом и Сечиным ДАМ, — это нам здесь кажется, что сел в бронированный джип и при в джунгли. На самом деле, Сечину там придётся нелегко. Надеюсь лишь на то, что он с Уго более или менее ладит. Они же и по газу, и по нефти начали серьёзные проекты, так что Уго прямо заинтересован в розыске и вызволении Путина…
Вроде Дарья почувствовала, что президент тяготится темой, и перевела разговор на более приземлённый уровень:
— Дмитрий Анатольевич, ещё с утра собираюсь Вам сказать кое-что, но побаиваюсь Вашей реакции…
— Вот это интересно! Я разве могу чего-то не понять или я вообще монстр?.. Говори, а то с минуты на минуту придёт Ентальцева, а я умру от любопытства…
— Ну, это… В общем, пора и подстричься! Надо было бы вчера сказать, но кто же знал, что сегодня прямой эфир и Ваше обращение…
Президент покраснел и загнанно посмотрел на Дарью Алексеевну, которая победно улыбалась, явно продолжая наступление, начатое во время прогулки по заснеженному Кремлю.
Положение было безвыходное. Знать, где и у кого стрижётся и тонирует волосы Президент России, он, конечно, не может никоим образом. Здесь Дарья Алексеевна, грубо говоря, взяла его за жабры и нанизала на кукан голыми руками!..
— Сдаюсь!.. — Только и смог он тихо сказать в ответ. — Действительно, пора… Хотя, быть может, извинительно? Всё же какая заваруха в стране! Можно имя своё забыть или босиком на работу придти… Но ведь хороший референт знает, когда и у кого руководителю стричься. Завтра я буду готов к любым процедурам…
Без спросу зашла Ентальцева. С порога громко сообщила, что прямой эфир с Президентом переносится на завтрашний вечер по техническим причинам… Так же по-деловому, озабоченно глядя в пол, вышла.
— Дмитрий Анатольевич! На сегодня вроде бы всё. Не забывайте, что завтра Вы летите в Зону поражения. Вертолёт, который прилетит за Вами в утром в Горки, отвёзет Вас в Казань с посадкой к Нижнем Новгороде. Но Вы должны будете быть готовы к шести утра…
Президент кивнул, соглашаясь. Слово “Зона” вызвало в памяти “Сталкер” Андрея Тарковского, фильм, осевший в памяти ДАМа на всю оставшуюся жизнь. Хотя “зона” для нас, бывших советских людей, вообще одно из основополагающих слов. Их немало, таких пронзительных слов, насквозь протыкавших наши жизни “Тогда”, при Кормчем, Зодчем, Корифее. Кому-то приятно вспомнить “лагерь”, “зэка”, “режим”, “штрафбат”, “прописка”— ведь и у вертухаев есть потомки, но миллионам нормальных людей эти жестяные, в основном, нерусские слова — слёзы, кровь и горечь воспоминаний… Живут эти страшные сочетания звуков припеваючи, цепко держась за остатки тоталитарной Системы, — “лагерь труда и отдыха”, “режим работы магазина”, “прописка” упорно вместо “регистрации”, “зона досмотра аэропорта”…
— Понял. Буду готов к шести. У тебя всё?..
— Нет-нет, ещё вопрос. Звонил Ресин, просил Ваших указаний, разрешать ли митинг “Солидарности” в воскресенье. Намечается большое количествво народа… Немцов и Каспаров требуют, как всегда, Триумфальную площадь… Что ему ответить?..
— Ответь, что я согласен на митинг на Триумфальной. Хватит загонять народ на набережную Тараса Шевченко. Стыдобушка! Своих граждан боимся!.. Разрешаю Триумфальную!.. И чтоб никаких там “Наших” или заграждений под видом рекострукции площади. Наигрались в запреты! Всё!
И не забудь, если я вернусь в пять — шесть часов, то разыщите и пригласите, пожалуйста, Немцова… И, скорее всего, никакого прямого эфира завтра не получится. Пусть Ентальцева вовремя уйдёт домой…
Дарья Алексеевна понятливо кивала головой. Уходя, напомнила:
— Так не забудьте, что после Немцова придётся ещё задержаться на полчасика, я пригласила Вашего мастера сюда к нам, потому что в городе всё ещё неспокойно, да и некогда будет ехать в её салон… Стрижка, восстановление тона волос, укладка… Потерпите, не маленький!..
Суббота, 21-е. Москва
Как и было намечено, в шесть утра президент уже усаживался в вертолёте, нетерпеливо подрагивавшем перед полётом. Можно, конечно, было до Нижнего проскочить “Нижегородским экспрессом”, время получилось бы примерно одинаковым, но тогда надо было бы встать на час раньше, а он и так выбрался из Интернета лишь часа в три ночи.
Хорошо, хоть погода не подвела. Слабый снег, небольшой морозец, ветер 2–3 метра в секунду, северо-западный. То есть, погода лётная, благоприятная. Не интересуясь пейзажами Подмосковья, ДАМ продолжал додрёмывать, добавляя вынужденное ничегонеделанье полёта к явно недостаточному ночному отдыху.
Но мозг, заведённый последнюю взбалмошную неделю до предела, не мог отключиться, хотя полёт и предоставлял ему такой шанс. Мозг занимался тихой работой по раскладыванию дневных и вечерних информационных добыч по соответствующим полочкам и их первичной аналитической обработке.
Вот, например, сеанс работы в Скайпе. Всё сложилось удачно. Пока ДАМ обменялся короткими дежурными трёпами с одноклассниками, проживающими в Штатах, Люксембурге и Израиле, зажглась зелёная звёздочка напротив Veroniсa.
— Привет труженикам бананового рая! — Включился ДАМ. — Я Adler, привет!
— Привет, — тотчас ответила Вероника, явно ожидавшая его в Скайпе. — Адлер, вот ещё машет тебе левой рукой мой русский мачо Дима… Никак не наладим видео… Но всему своё время… Сын обещает разобраться до моего отлёта в Барселону… Правда, я ещё не решила, как быть с Димой…
Его состояние, конечно, лучше, чем неделю назад, когда я его нашла в сельве, он в сознании и вполне адекватен, однако слаб настолько, что пока режим постельный. Как говорится, лежачий больной… А я ведь должна буду в конце декабря лететь в Испанию…
ДАМ все эти дни обдумывал сложившуюся ситуацию. Дать незаметную подсказку Фрадкову, чтобы готовил эвакуацию президентского прототипа из Венесуэлы, значит, объявить всему миру, что в Кремле распоряжается неизвестный никому двойник. Что начнётся через минуту, несложно представить… Тем более, что сам прототип пока по каким-то соображениям не готов объявлять себя живым и возвращаться в гостеприимный мир… Значит, есть у него какие-то веские личные причины… И это оставляет Адлеру манёвр… Хотя, как смотреть… Не исключено, что манёвр как раз сужается…
— Вероника, слышь, — рассуждал Адлер, — у нас тут, вы, наверное, знаете, в Кремле законный президент Медведев. Так что я просто в недоумении, кто из них — настоящий. Может, они однояйцевые близнецы? Спроси своего квартиранта, нет ли у него близнеца или специально подобранного двойника. Говорят, у Сталина и Гитлера их было по несколько штук…
Вероника, было немного слышно, начала расспрашивать своего найдёныша Диму.
— Дим, вот мой приятель-москвич что говорит. Ты же слышал в динамиках. Что скажешь? Может, и правда, у тебя есть брат-близнец, а ты о нём не знал? Некоторые молодые мамы вообще первое дитя не забирают из роддома, а твоя, может, одного забрала, а другого оставила, потому что тогда было нелегко, — без квартиры да по талонам всё… Ну, представь, так же вполне могло быть!..
— Нет-нет! — Обозвался квартирант Вероники. — Я — единственный ребёнок. Это точно. Нет никаких сомнений. А кто там в Кремле, даже не могу предполагать… Определённо, что Лже-Дмитрий. В истории России такое не раз бывало… Сил пока нет размышлять на сложные темы, но думаю, что кому-то из прихлебателей удалось внедрить двойника…
Адлер рассмеялся и сказал как можно громче, так, чтобы хорошо расслышала не только Вероника, но и её Дима.
— Знаете, ребята, я ведь с этим, кто сегодня в Кремле, знаком лично. Мы с ним одноклассники, и до этого его перформанса после Кизнерской трагедии несколько раз в году встречались… И до сих пор в Инете я с ним иной раз перебрехиваюсь… Может, что передать?.. Я в состоянии сохранить любую тайну!..
Венесуэла замолчала. Вероятно, Вероника подошла к постели раненого, и они тихонько о чём-то переговаривались, обсуждая слова Адлера. Их разговор было не разобрать.
— О.К.! Дима устал, ему надо отдохнуть. Очень много информации сразу. Но он очень заинтересовался возможностями, какие могут открыться через тебя. Он будет понемножку думать, и к следующему сеансу связи, вероятно, что-нибудь придумает… Но пока просит ни твоему Медведеву, ни ещё кому не говорить, что он жив и, тем более, выздоравливает… В интересах России не бить сейчас в колокола. Напротив, то, что тот, кто играет роль президента России, делает сегодня, соответствует требованиям чрезвычайной ситуации. Дима говорит, что если он сейчас объявится, то в России начнётся анархия… Надо, говорит он, посмотреть, что из этого выйдет через пару недель, а затем определяться…
Если по правде, то и Адлер обрадовался такому повороту разговора. Как там ещё всё повернётся, а упускать уникальную возможность общаться с выжившим прототипом президента напрямую, без уведомления бестолкового, раздираемого интригами и алчными интересами мира, ни в коем случае нельзя!..
— ОК, Вероника, я, как ты знаешь, джентльмен, и тебя не подведу! До связи!..
Честно сказать, ДАМ и сам устал чертовски. Сказывалось невероятное нервное напряжение последней недели. Да ещё изрядно действовали на нервы ежедневные разговоры и с настоящей семьёй, оставшейся без опоры, и с официальной семьёй в Лондоне, где уже довольно сильно нервничала Светлана Владимировна.
Марина не стала засиживаться в подмосковном Чехове, а как увидела, что в Москве жизнь более-менее наладилась, так приняла самостоятельное решение и вернулась в столицу, чтобы восстанавливать торговлю в магазинах маленькой, но известной в кругах ценителей приличной одежды фирмы “Роялист”… Да и детям Таньке и Данилке надоело без школьных друзей и московского гама… Партнёр по бизнесу Кирилл пашет, как вол, всё работает, как надо, и на удивление, даже торговля постепенно набирает обороты…
В Лондоне дела складывались пока терпимо. Светлана Владимировна, как Первая леди, конечно, рвалась в Москву, но несколько фраз, сказанных ей Дарьей Алексеевной в ожидании пока освободится для разговора ДАМ, успокоили её. Она согласилась ещё недельку для гарантии посидеть в Лондоне, тем более, что Илюша увлёкся экскурсиями по городу, а это так познавательно и мило…
Из командировки в Зону президент прилетел в 17.00. Стремительно прошёл в кабинет в Сенатском. С облегчением уселся за компьютер. Пробежал мировые новости. Обрадовало немалое повышение цен на нефть. 127–128 долларов за баррель не давали уже года два. В Штатах тоже началась предвыборная кампания, и Обама выдвинулся от демократов на второй срок… Китай протянул второй нефтепровод из Ирана через Афганистан и будет забирать у стражей ислама половину добываемой ими нефти…
Дарья Алексеевна занялась чаем. Но её хлопоты прервал звонок из контрольного поста у Боровицких ворот — там подъехал Немцов. И хотя Дарья Алексеевна ещё с утра оформила его допуск по приглашению Президента, но бдительная Служба охраны такого гостя пожелала ещё раз проверить на предмет пущать — не пущать… Оказалось, к удивлению службистов, велено пущать…
Борис Ефимович вошел с провожатым. Майор отдал честь и доложил, что гражданин Немцов прибыл по Вашему вызову…
— Спасибо! — Поблагодарил его президент. — Вы свободны!.. — И поднялся навстречу Немцову.
— Вечер добрый, Борис Ефимович! — Спокойно сказал президент. — Присаживайтесь! Будем чай пить!..
— С сушками?.. — Улыбнулся Немцов, крепко, по-мужски пожимая руку президента.
— У нас и сушки бывают. Но я, если честно, не очень соблюдаю традиции. Всё-таки, другая эпоха, другое воспитание…
Дарья Алексеевна, наливайте. Мы, кажется, готовы побаловаться чайком…
Я, правда, пригласил Вас, Борис Ефимович, в Кремль, так сказать, приватно, не объявляя широкой публике… Как ещё сложится разговор. Но то, что Вы приехали, да ещё перед завтрашним митингом на Триумфальной, считаю авансом на взаимопонимание… А Вы как настроены?..
Немцов пригубил чай и отставил чашечку. Несколько мгновений смотрел президенту в глаза, не моргая, как бы измеряя глубину искренности собеседника. Затем сплёл пальцы своих сильных рук, хрустнул суставами и проговорил:
— Настроен нормально! Завтра собираюсь как следует потрепать властям холку!.. Вы хоть знаете, сколько завтра придёт?..
— Понятия не имею. Я только что прилетел из Ижевска. Облетел всю Зону от Казани до Кирова. Делали с десяток посадок. Там — кошмар! Бульдозеры загребают уже вторую сотню тысяч трупов. Как на Гаити. Не хватает гробов, нет достаточного количества обыкновенных похоронных команд… Если бы Барак не помог, могли бы не удержать Европейскую Россию от разбегания…
Немцов слушал внимательно. Видно, формулировал ответ. Опять отхлебнул уже почти холодного чаю.
— Я Вас понимаю. И, как гражданин, готов включиться в конкретную работу. Но Вы же нам ничего доверить не можете. Для нас сегодня в России места нет.
Поэтому мы и митингуем, пытаясь конституционно сменить тоталитарную власть. Завтра, по нашим прикидкам, будет 80-100 тысяч…
— Триумфальная не вместит… — Заметил президент.
— Ничего. Это не проблема. Кто не поместится, оттянется на Тверскую, как в 91-м бывало…
— И что же “Солидарность” завтра предложит?..
Гость, как школьник, спросил:
— А можно требовать отставки всей властной корпорации, всей властной вертухали?.. Только Ваше личное, мужское мнение скажите!..
— Да нет проблем! Это же конституционное право народа. Хорошо бы в цивилизованной форме, без “до основанья, а затем…”…
Немцов не поверил своим ушам. Когда он собирался ехать в Кремль, собратья по оппозиции советовали спрятать диктофон в нагрудный карман и записать разговор с президентом. Он тогда отказался, дескать, на входе всё равно обыщут и заберут, но сейчас пожалел об этом, так как на входе толком не шманали.
— Дмитрий Анатольевич! Извините, но что с Вами произошло, откуда такой неожиданный радикализм? Неужели Кизнерская трагедия сместила акценты в Ваших взглядах на судьбу России? Или то, что ВВП заблудился в колумбийских джунглях, открыло Вам глаза на наши расейские непонятки и предоставило реальную свободу суждений?.. Я уже не говорю о свободе действий, это, понимаю, будет не скоро…
Оппозиционер говорил с сарказмом, очень убеждённо. Чувствовалось, что он шлифовал свои тезисы не один день.
Дарья Алексеевна обеспокоенно следила за беседой, готовая в любой момент придти на помощь, а если понадобится, то и спасительную тревожную кнопку нажать… Но, похоже, президент в помощи не нуждался. Он слушал с явным удовольствием и миролюбиво улыбался.
— Знаете, Борис Ефимович, что я сейчас не скажи, Вы будете сомневаться и подвергать сомнению. Времени на взаимную агитацию у нас, увы, нет. Давайте танцевать от печки. Национальная катастрофа налицо? Налицо! Это повод для национальной консолидации и обновления? По моим понятиям, повод. Вот я и предлагаю всем слоям общества отложить разборки и начать преобразование России с чистого листа… Совместно! По-муравьиному!..
— Но ведь подобное братание невозможно без покаяния, без осуждения преступного сталинизма и последующеего брежневского маразматизма, без наказания не только лужковых, лужковичей и иже с ними, но санации всего класса чиновников-сосальщиков!..
Самое поразительное, отметила Дарья Алексеевна, что президент не обиделся, не замахал руками, не вызвал охрану… Он не только внимательно слушал, но и делал какие-то мимолётные пометки в странице, развёрнутой в мониторе, поминутно на это дело отвлекаясь.
— Пожалуй, что так… Эти два процесса вполне можно совместить. Они не противоречат друг другу!..
Немцов задумался. Независимо от того, что привело к смягчению политической позиции Президента, он, Немцов, не должен размягчаться и на радостях распускать нюни. В стране бардак, и для восстановления в России цивилизованных норм жизни “Солидарность” должна сохранять боевой тонус. А что там говорит в безвыходной для власти ситуации Президент, не должно привести к демобилизации оппозиции. Наоборот, надо как можно больше использовать открывающиеся перед ней возможности. Однако, Президент ждёт ответа.
— Дмитрий Анатольевич! Простите, но мне трудно вот так сразу поверить в искренность Ваших слов. Сколько уже раз было, что власть красиво стлала, да жёстко было спать… Хотя в принципе, Ваши слова достойны поддержки. Но вот ведь как в жизни… Я уеду от Вас сегодня, а завтра нас на Триумфальной уже не Вы, а ОМОН будет не менее убедительно убеждать…
Я лично отметил, как серьёзную подвижку в Вашем видении реалий, то, что Вы решились выпустить Ходорковского и Лебедева. Так сделайте следующий шаг. Отдайте под суд моего личного друга мемуариста Лужкова, и я тогда поверю в то, что Президент взялся за наведение порядка!..
Дарья Алексеевна с огромным вниманием и удивлением слушала странный для её ушей диалог президента с опальным оппозиционером. В её понимании ДАМ теперь оставался не просто неразгаданной загадкой, а неким инопланетянином, принявшем облик клона её любимого президента. Но то, что это создание не прежний ДАМ, с каждым часом становилось всё очевиднее. Как и всё очевиднее становилось, что она всё глубже проникалась симпатией к личности и действиям инопланетянина. Она как бы взялась опекать его от возможных проколов и внешних напастей вроде многочисленных служб и их ретивых руководителей, коим только дай намёк, так в момент сделают для себя праздник…
— Хочу подчеркнуть, что я юрист, а не сын юриста, как некоторые. — Ответил негромко ДАМ. — И правильное, по сути, требование наказания крупных политических фигур, считаю, надо реализовывать в рамках закона… К чему мы пока что не очень привычны…
Немцов согласно кивнул головой:
— Согласен. Действительно, нынешний состав прокуратуры и судейского корпуса с законом не в ладах…
— А у оппозиции есть готовые кандидатуры для обновления праоохранительных структур?.. — Парировал ДАМ.
— Хорошо, сдаюсь! Но скажите честно, я Вам ещё не надоел? — Засмеялся Немцов.
— Так мы ведь нечасто видимся… Я вот собрался обновить избирательное законодательство. Не прочь обсудить тему и с оппозицией… Вы как, не потеряли интерес к выборам?..
Гость отрицательно покачал головой. Дескать, не потеряли. Президент, между тем, продолжал развивать мысль:
— Нужна подлинная многопартийность. Я буду советовать установить потолок участия партии-лидера в Думе в 50 процентов. Всё, что выше этого, отстричь и раздать следующим победителям пропорционально их победам…
— Мы тоже думали над этим. Но ведь если, например, Единороссы отхватят благодаря админресурсу 90 процентов, а Эсэры — 10 и больше никто в Думу вдруг не пройдёт, то по Вашей модели у них станет в результате корректировки по 50 процентов…
ДАМ мгновенно понял уязвимость предложенной им схемы распределения мест и сразу же нашёл компенсаторный механизм.
— Действительно, если прошло только две партии, то так и будет. Но это не годится. А если то, что срезали, разделить на 2 части — половину раздать остальным победителям пропорционально их победам, а половину отдать Общественной палате для раздачи внутри Палаты…
— Вот это другое дело! Тогда, правда, появятся депутаты-назначенцы, не избранные народом. Но им можно установить иметь лишь совещательный голос… А каким Вы мыслите проходной балл для партий?.. Неужели оставите зубодробительные семь процентов?..
Дарья Алексеевна приготовила ещё чаю, принесла лоток нежнейших эклеров и фрукты.
— Проходной балл не может быть выше 3-х процентов. Для такой огромной страны очень важно учесть мнение как можно большего числа общественных слоёв… — Спокойно сообщил ДАМ, как нечто, само собой разумеющееся…
Борис Немцов подумал и спросил:
— Всё это, как говорится, приятно слышать. Но я лично стопроцентно Ваши подходы разделяю. Правда, куда же денется правящая партия, ведь без коалиции с оппозицией она ни одного закона принять не сможет?..
— Вот и хорошо, — рассмеялся президент, — пусть договариваются. А насчёт правящей партии я имею вполне определённое мнение. Сам я, как Вы знаете, беспартийный. И последующим президентам советую. У нас в России одна правящая партия — российская нация!.. И каждый из нас, чиновников, слуга этой уважаемой правящей партии… Конечно, с правом возврата в её ряды после ухода с должности… Так-то!..
— Да… Подписываюсь практически под каждым Вашим словом… — Только и смог отозваться Немцов. — Придётся мне до утра править завтрашнее выступление на митинге с учётом того, что я узнал от Вас…
— Ничего, ничего!.. Привыкайте заниматься реальной политикой. Скучновато, скажу Вам, но постепенно привыкаешь, входишь во вкус… Да ведь кому я рассказываю, Вам к власти не привыкать, в реальной политике варились достаточно долго…
Я Вас, вероятно, утомил. На первый раз немало удалось обсудить. Есть о чём подумать. Хотя вот ещё вспомнилось… Вы давно и весьма убедительно нападаете на бывшего мэра Москвы. Понимаю и даже, не удивляйтесь, разделяю и аргументацию, и гражданский пафос. Но коррупция, как раковая опухоль, её отсечением главного тела не одолеть. Нужно выжечь систему, скрупулёзно удалить метастазы…
Немцов округлил глаза. Опять захрустел костяшками сцепленных пальцев. А ДАМ тем временем закончил мысль.
— Общеизвестно и уже воплотилось в анекдотах, что я в прошлом году начал очистку Москвы от системного зла. Но всё никак не могу подобрать сильную, профессиональную и одновременно порядочную фигуру. То то не так, то это… Собянин, безусловно, хороший человек, но он мне нужен для усиления на другом фронте.
А если Вам попробовать? Москва, конечно, не Сочи, но ведь на Вашей стороне молодость, немалый опыт и здоровые амбиции… Только не делайте круглые глаза. Я осознанно предлагаю Вам пост мэра Москвы. По рукам?..
— Дарья Алексеевна! Налейте стакан холодной воды из-под крана!.. Голова идёт кругом… — Ответил Немцов.
После ухода Немцова ДАМ начал было собираться в Горки, но Дарья Алексеевна проявила настойчивость и добилась его согласия подстричься… Оказалось, что мастер из Центра красоты «Велла Долорес», приятной наружности сорокалетняя молодящаяся дама, с молоденькой, довольно разбитной, точнее, как ныне говорят, раскованной и патлатой девахой-ассистенткой в стиле Сергея Зверева уже томились в ожидании Президента в 14-м корпусе.
Пока Дарья Алексеевна вела ДАМа в нужный кабинет, она успела сказать, что мастер Сильвия, чью заботу предстояло испытать президенту, уже два года стрижёт его, мелирует и тонирует волосы, и что ему нравится её манера работы. К тому же Сильвия подруга самой Долорес!..
Вау, да здесь же целый парикмахерский салон развёрнут! Умеет Кожин скрашивать тяжёлый повседневный быт кремлёвских затворников вполне современным ненавязчивым сервисом…
ДАМ понимал, что надо быть предельно осторожным в неизбежном разговоре с Сильвией. Лучше отделываться шутками, ничего не значащими междометиями.
Так оно и вышло. Сильвия не преминула попенять клиенту на непорядок на голове, повышая свой рейтинг спасительницы и выручательницы.
— Или я чего-то не понимаю, или у Вас изменилась фактура волос да и оттенок стал другой. Волосы как бы выцвели или выгорели… — Ворковала Сильвия, прилаживая волосок к волоску.
— Ничего удивительного! — Спокойно ответил клиент. — Я только сегодня летал в Кизнер, в Зону поражения. Так я вам скажу, там даже через противогаз дышать было трудно. А уж волосы бедные получили по полной программе… Теперь, вероятно, ещё и выпадет половина!..
— Нет-нет! Не волнуйтесь! Волосы я Вам восстановлю, это моя работа!..
Принудительно-приятные процедуры заняли, однако, добрых сорок пять минут. Зато потом помолодевший ДАМ стал совершенно неотличим от парадных портретов российского президента!..
— Ну, вот, теперь Вы можете хоть с Обамой, хоть с Меркель встречаться, Дмитрий Анатольевич! Успех гарантирован! — Оценила Дарья Алексеевна результат стрижки.
— Спасибо тебе, Дарья… Алексеевна!.. — Заулыбался Президент. — Остаюсь в неоплатном долгу!.. И зачем ты только со мной голову морочишь? Наверное, дома твои задержки на работе воспринимаются с трудом?..
Дарья Алексеевна промолчала, покраснев, как школьница.
Задумался и ДАМ. Последнюю неделю ему всё чаще приходило на ум желание разобраться в феномене Вроде Дарьи.
После памятного для обоих разговора в кремлёвском дворе, когда Дарья вполне определённо дала понять ДАМу, что раскрыла его главный секрет, секрет Лже-Дмитрия, и не намерена делиться с кем-либо своим открытием, несколько дней прошло во взаимной оценке сложившейся ситуации.
ДАМ осознал, что Дарья ему нравится с каждым часом всё больше. Молодая, красивая, преданная. Какой мужчина останется равнодушным при таком редкостном наборе качеств? Но, как человек старомодный, он не мог себе позволить банальную интрижку. Да и риск того, что Дарью могут обидеть знаки внимания с его стороны, а это приведёт к разрушению их негласного союза, пугал, потому что тогда зыбкое здание его авантюры рухнет в одночасье… Поэтому, любуясь то и дело Дарьей Алексеевной, ДАМ старался не подавать виду, держал себя предельно корректно, хотя окружил её теплом доброты и ласковой уважительности.
Сдержанность и спартанская скромность со стороны мужчины в таких случаях, как известно из практики, рано или поздно, заканчиваются африканской страстью. Хотя бывают и редкостные исключения, когда мужчиной управляют ещё более сильные стимулы и эмоции, что и получилось в случае с ДАМом. Он с каждым часом всё более обожал Дарью, но внешне старался этого не показывать. Хотя Дарье Алексеевне, выпускнице МГИМО и вышколенной немалым кремлёвским опытом сотруднице Администрации президента, его состояние не представлялось чем-то непостижимым…
Да и с ней самой происходило нечто странное. С одной стороны, соприкосновение с тайной, с грозной загадкой в лице ДАМа бередило её душу сомнениями и страхами.
С другой стороны, его реальные хлопоты по спасению страны в годину страшного бедствия вызывали в ней симпатию и желание помочь ДАМу в единоборстве с горем и толпой глупых и своекорыстных царедворцев.
Перед сном ДАМ, закрыв Скайп и всевозможные Одноклассники, пробежав напоследок свежие записи в , вытащил из своего сетевого архива на экран монитора любимую “настольную” книгу “Театр на Лубянке” и открыл наугад. Дабы подкрепить себя нравственно. Начал в который раз перечитывать.