Утром на следующий день я проснулась от дуэта Леа и Коннера в душе. Смеясь, я бесшумно прошла на кухню в своих пушистых тапочках-мишках. Они казались такими счастливыми и, по-моему, Коннер уже определенно жил здесь.
Сидевший за кухонным столом Шейн посмотрел на меня с невинным выражением лица.
— Доброе утро, Солнышко!
Короткий топ на бретельках, мужские шорты, мягкие тапочки-мишки, спутанные после сна волосы — определённо не этом виде я хотела, чтобы кто-нибудь вроде Шейна увидел меня. Я сделала ставку, по меньшей мере, на две недели последующей обиды, но он даже не взглянул на мой наряд и не проронил ни одного язвительного комментария.
Я налила себе кофе и добавила немного подсластителя, ожидая, что Шейн начнет меня дразнить.
— Доброе утро. Хм, ты каждое утро приходишь сюда на кофе?
Шейн встал из-за стола и пробежался рукой по волосам.
— Мы собирались на пробежку, но он проспал. Я уйду сию же минуту, если ты хочешь составить мне компанию.
Я посмотрела на него с любопытством.
— Почему, черт возьми, ты так смотришь на меня? Никакого подвоха. Я на самом деле просто спрашиваю, не хочешь ли ты пробежаться со мной. Ничего больше.
— И ты не собираешься шутить насчет меня, стоящей перед тобой, когда я вот так одета? — Я указала на свой наряд.
Его глаза не отрывались от моих; он так и не взглянул туда, куда я указала.
— Ну, я уверен, что ты переоденешься, если захочешь пойти на пробежку.
Я улыбнулась ему. Думаю, он изо всех сил старается быть вежливым.
— Кто ты и что ты сделал с этим свиньёй-шовинистом Шейном?
— Ха-ха-ха. Так ты идёшь или нет?
— Конечно. Я только переоденусь.
Я повернулась, чтобы вернуться назад к себе в комнату, и тут же пожалела, что даю ему возможность рассмотреть меня в коротких мужских шортах. Различимый вздох прозвучал в комнате, как только я повернулась. Когда я добралась до своей комнаты, я поймала себя на том что, улыбалась. Оу, это не хорошо.
Мы бегали добрых два часа, так ни разу и не заговорив друг с другом. Это было самое удобное молчание, которое я когда-либо испытывала.
Мы вернулись назад в мою квартиру. Я принимала душ, оставив Шейна сидящим в гостиной перед телевизором. Мысль о том, что Шейн находился в соседней комнате, а я в душе, сводила меня с ума. Я попыталась сосредоточиться на Такере и на том, как бы отделаться от нашего свидания в среду, но красиво выточенные плечи Шейна продолжали занимать центральное место в моих мыслях. Что за чёрт?
Я попыталась расслабиться, стоя под горячей водой, но ничего не помогало смыть изображение Шейна в моей голове. Я включила холодную воду на полную и стояла, дрожа под струями. Почему люди говорят, что это помогает? Вовсе нет.
Я прислонилась лбом к прохладной плитке и закрыла глаза. Всегда существовала одна вещь, на которой я могла сосредоточиться.
Я позволила моему сознанию открыть доступ и вернуться назад к прошлому, вспоминая. Бледно-голубые глаза. Воспоминание оглушило меня, словно замедленный грохот грома, моя кожа до сих пор ощущала его прикосновения, и моё тело задрожало. Мои колени подогнулись; я сидела под ледяным потоком. Я всё ещё могла чувствовать его дыхание на моей шее, помнила, как эти глаза смотрели на меня, я была для него всем.
Я не знаю, как долго я просидела там. Я поднялась только тогда, когда моя кожа приобрела странный оттенок синего. Я завернулась в полотенце и вслух выругалась, потому что забыла взять с собой в ванную одежду. Сомневаясь, что Шейн всё ещё был здесь, я просто обернулась полотенцем и вышла в коридор.
Я была сосредоточена на тех бледно-голубых глазах, когда заметила стоящего в дверном проходе Шейна с широко распахнутыми сверкающими глазами.
— Я сделал завтрак, если ты голодна. — Его голос был не громче шепота.
Стоя там, как олень, пойманный в свете фар, я чувствовала жар, приливающий к щекам.
— Ага, конечно. Я сейчас вернусь.
Он ничего не сказал и вернулся на кухню.
Я надела чёрные штаны для йоги и простую фиолетовую футболку. Пробежала расческой по волосам и позволила им сохнуть так. Я надела тапочки и отправилась на кухню.
Шейн доставал бутылки с водой из холодильника, когда я вошла. Две тарелки с индейкой, завернутой в латук, и аппетитным салатом стояли на столе. Вау.
— Прости, я была в душе так долго. Не думала, что ты хотел остаться, — сказала я.
Шейн покачал головой, усмехнулся и поднял глаза к потолку, будто ожидал какого-то божественного вмешательства.
— Это поэтому ты была в душе так долго, чтобы я ушел? Ты могла просто попросить меня уйти, Грейс. Я просто думал, что после двухчасовой пробежки на голодный желудок ты будешь рада какой-то еде.
Я улыбнулась ему.
— Нет, придурок. Я застряла там не из-за тебя. Знаешь, не всё в этом мире вращается вокруг тебя. И спасибо, я умираю с голоду, — сказала я, садясь.
Он пристально наблюдал за мной, пока я пробовала еду. Вкусно.
— Ты присоединишься, или пришел только для того, чтобы понаблюдать, как я ем? Кстати, это очень неплохо, — поддразнила я, указывая на его нетронутую тарелку.
Шейн не пошевелился, чтобы приступить к еде. Он просто сидел и пристально смотрел мне в глаза. Я перестала жевать и проглотила еду. Мне следовало пережевать тщательнее, потому что я тут же начала кашлять, глаза заслезились.
Он вскочил и оказался передо мной.
— Ты в порядке? Всё плохо?
Я расхохоталась и вытерла слезы.
— Боже, Шейн. Это восхитительно. Я подавилась, потому что ты сидишь здесь и наблюдаешь за мной, как будто от вкуса этих рулетов с индейкой зависит твоя жизнь.
Шейн тоже засмеялся и снова сел.
— Приятель, ты заставил меня прослезиться, — пожаловалась я.
Положив локти на стол, он наклонился ко мне ближе.
— У тебя такие прекрасные глаза, в них никогда не должно быть слёз, — сказал он. — Твоя фиолетовая футболка отражается в них. Это делает твои глаза бледно-лиловыми.
Я улыбнулась.
— Не удивительно, что ты так смотришь на мои глаза. Да, я могу изменять их цвет, надевая разноцветную одежду, но большую часть времени они унылого серого цвета.
Теперь настала его очередь засмеяться, поперхнувшись.
— Грейс, в твоих глазах нет ничего унылого, и ты права, это дерьмо великолепно.
После того, как мы закончили, я помогла ему прибраться, и мы пошли в гостиную.
Он схватил свое пальто и сумку и обернулся ко мне.
— Нет никаких планов на сегодня?
— Совсем нет.
— Я как раз собирался поиграть в студии, хочешь прийти?
— В студии?
— Ага, у нас есть звукоизоляционная студия, там мы репетируем каждый день.
Да. Да. Я хочу взять свою гитару и сыграть те ноты, что заставляют тебя так петь.
— Сколько у вас квартир? — задумалась я вслух.
— Отец Такера владеет целым зданием, так что они все недорогие. Ну, так что, хочешь позависать?
Я взяла куртку, наела ботинки и кивнула.
— Кажется, Такер и его семья получают все сразу, а?
Разочарование промелькнуло на его лице.
— Ага, Такер получает все сразу.
Мы вышли на улицу и пошли вниз по улице к его дому. Он посмотрел на меня искоса.
— Хорошо провела время с Такером прошлой ночью? Я видел, как ты покинула бар с ним.
Я взглянула на него и пожала плечами.
— Ага, он брал меня погонять на машине.
Мы стояли на углу, ожидая сигнала светофора, спрятав руки в карманах.
— Так, значит, он тебе нравится?
— Что? Почему ты спрашиваешь? — поинтересовалась я. Нет. Он отвратителен мне и порвал мои любимые джинсы.
Мы перешли улицу.
— Просто любопытно. Вот и всё. Ты не выглядела счастливой, сидя с ним в баре вчера вечером. Я был удивлен, когда ты ушла с ним.
Я остановилась и посмотрела на него.
— Что ты имеешь в виду?
— Это так ты отплатила ему, — ответил он.
— Черт возьми, Шейн, о чём ты говоришь? Как я отплатила ему?
Он посмотрел вверх на пасмурное небо и покосился на меня.
— Тебе было неприятно каждый раз, когда он клал руку тебе на спину. Выглядело так, как будто ты собиралась выпить всю бутылку Джека. Худшим было, когда он дотронулся до твоего лица, и ты поежилась. — Он вздохнул и посмотрел вниз. — Я просто этого не понимаю.
— Это кажется странным, что ты замечаешь всё то, что я, как ты сказал, сделала. Но, серьезно, тебя не касается то, с кем я иду домой. Я же не спрашиваю тебя о девчонках, которых ты везешь к себе домой.
— Можешь спросить. Я ничего не скрываю.
— Шейн, я, наверное, забеременею от тебя, если ты просто расскажешь обо всем, что делаешь, — засмеялась я.
Его улыбка была натянутой.
Мы дошли конца квартала, вошли в узкий трехэтажный жилой дом. Он провел меня вдоль первого этажа и вниз по задней лестнице в огромный подвал, превращенный в полноценную музыкальную студию. Ух ты!
Итан сидел за барабанной установкой. Он одарил меня широкой улыбкой и вскочил, чтобы поцеловать в знак приветствия.
— Привет, Грейс. Пришла послушать нас?
Я кивнула, улыбаясь.
Улыбка Итана стала еще шире.
— Это здорово. Шейн никогда не пускал сюда цыпочек.
Я взглянула на Шейна, который держал акустическую гитару, опускаясь на пол.
— Девушек не следует пускать сюда. Я не могу найти свою музу, если какая-нибудь цыпочка пытается присосаться к моей шее. — Он засмеялся. — Кроме того, это Грейс. Она — одна из моих приятелей.
Он не смотрел на меня, когда говорил. Тем не менее, я почувствовала, что пригласить меня сюда значило для него нечто большее. Одинокая бабочка порхала где-то внутри меня, там, где, как я думала, всё давно умерло.
Его гитара зашептала мягкую, грустную мелодию, медленную и запоминающуюся.
За его спиной неподвижно сидел Итан, прислушиваясь.
Шейн закрыл глаза, и его голос переплетался с нотами гитары, поднимаясь и достигая кончиков пальцев на ногах. Мелодия повествовала о тоске и потребности. Слова были болью и желанием.
Я наблюдала, как его тело изменилось. Лицо исказилось в агонии и отчаянии, пока тело едва покачивалось в такт музыке. Я едва удержалась, чтобы не протянуть руку и не коснуться его прекрасного лица, стереть всю печаль.
Я опустилась на колени там, где стояла. Я не доверяла ногам, они больше не могли удержать меня в горизонтальном положении.
Он посмотрел на меня сквозь невозможно длинные ресницы; пылающие ледяной синевой глаза встретились с моими. Я не могла оторвать от него взгляд.
Потом вся музыка прекратилась, его голос удерживал ноту на мгновение дольше, а затем тишина. Его разбитое выражение лица разжигало пожары во мне. Я чувствовала, как тепло растекается по моим венам под его напряженным взглядом.
Он оторвал от меня взгляд, только когда голос Итана нарушил тишину.
— Это была самая сильная песня из всех, которые я слышал, чувак! Она была безумной! Сыграй снова, чтобы я нашел хороший ритм.
Шейн обернулся с пустым выражением лица.
— Ага, Конечно, Итан.
Они писали песню прямо передо мной. Шейн больше не смотрел на меня на протяжении оставшегося времени. Тот странный интимный момент, внезапно возникший между нами, закончился.
Немногим позже пришли Брейден и Алекс. Брейден подошел ко мне сзади и обнял.
— Привет, Грейс. Приятно видеть милое личико здесь.
— Чувак, я возмущен. У меня милое личико, — вмешался Итан.
Репетиция группы превратилась в расслабляющую и веселую. Незнакомое чувство умиротворения поселилось во мне. Я осталась до тех пор, пока голод не нагнал меня, я не ела ничего с утра. Я попрощалась и тихо вышла. Шейн не оторвался от своей гитары, просто сказал низким голосом:
— Спокойной ночи, Грейс.
Когда я дошла до лестницы, я услышала, как Шейн зовет меня. Он обогнал меня, пробегаясь руками по спутанным волосам.
— Прости, я действительно увлёкся там.
— Почему ты извиняешься? Слушать вас, ребята, было грандиозно. Музыка звучит даже лучше без толпы орущих полуголых девушек, — поддразнила я.
Его улыбка была сногсшибательной. Мы спустились вниз по лестнице к входной двери.
— Я провожу тебя домой.
— В этом нет необходимости, возвращайся к репетиции, — настаивала я. Но я хотела, чтобы он отвел меня домой. Заткнись, заткнись. Не думай так о Шейне!
— Я провожу её вместо тебя, — прозвучал голос. Холодный ветер ворвался сквозь входную дверь, в которую только что вошел Такер. Его волосы были зачесаны назад, он был одет в расстегнутое длинное зимнее пальто, под ним красовался костюм от Гуччи. Его портфель был соответствующим. Я даже не потрудилась взглянуть на его туфли, без сомнения, золотые.
— Всё нормально, здесь всего пара кварталов, — сказала я.
— Там темно, и такая красивая девушка, как ты, должна иметь охранника, — ответил Такер. Его улыбка была искренней. Охранника? И это сказал парень, оторвавший пуговицу от моих штанов. — Я отведу её домой, Шейн. Ты можешь возвращаться к репетиции.
Шейн натянуто улыбнулся.
— Замечательно. Спасибо. Спокойной ночи, Грейс, — сказал он и спустился вниз по лестнице.
Такер придержал дверь для меня, и на меня хлынул ледяной воздух. Он вывел меня на улицу.
— Так забавно встретить тебя здесь. — Он улыбнулся мне. — Замёрзла? Иди сюда. — Он поднял руку и приобнял меня.
— О, всё нормально. Я в порядке, — сказала я, выскальзывая из его рук.
Такер и бровью не повел, переместив свои руки на мою талию.
— Мне не сложно. Не каждый день удается прогуляться с красивой девушкой.
Я смотрела прямо перед собой.
— Спасибо.
— Ну, так что ты здесь делала, да еще и с Шейном?
— Я смотрела, как парни репетируют. А что?
— Вот дерьмо! Я должен был заниматься с ними после работы, а именно сейчас! Почему, черт возьми, каждый раз, когда у меня есть кое-какие планы, эти засранцы должны рассчитывать на то, что я их поменяю!
Его гнев казался крайне беспричинным. Он даже бросил на землю свою сумку от Гуччи. Вот черт, у него истерика!
Я попыталась улыбнуться.
— Такер, я живу всего лишь в двух кварталах отсюда. Иди и помоги им, я в порядке.
Это заставило его перестать дуться. Он поцеловал меня в щеку.
— Жду не дождусь нашего свидания в среду, и более того, мне не терпится, чтобы ты увидела мою игру на сцене в пятницу!
— Так иди и репетируй!
Я сделала вид, что я взволнована. Ты безумный псих! Нужно как можно скорее подхватить очень заразную кишечную инфекцию перед свиданием с ним.