Я — мужчина, и поэтому никогда не задумывался о свадьбах и прочей подобной фигне. Меня больше волновали мысли о браке, чем о самой свадебной церемонии, но, думаю, наша свадьба была-таки чертовски великолепной. Мы решили подождать до осени, потому что Грейс отказалась хромать по пути к алтарю. Мы арендовали небольшой отель типа «постель и завтрак»53 в маленьком городке Нью-Хоуп, штат Пенсильвания. На дворе стояло 18 октября, и листья на деревьях пылали ярко-красными и оранжевыми цветами, а воздух был свежим и прохладным.

Я стоял в черном фраке вместе со своими шаферами — Коннером, Итаном и Алексом (кого-то одного я выбрать не смог), посреди старинного каменного дворика, в окружении красочных оттенков осени и Делавэрского ущелья54. Такер, мерзкое отродье, сидел в первом ряду, сложив руки на груди и глядя на свои ботинки. Неудачник. Итан пихнул локтем в ребра и указал в сторону Така:

— Ты разбиваешь его бедное сердечко, — усмехнулся он.

Я улыбнулся, хохотнув в ответ:

— Да, похоже на то. Я ведь женюсь на девушке, которая, как предполагалось, должна была стать его первой женой, так?

Коннер чуть не подавился собственным хохотом, а Алекс одарил меня серьезной гримасой.

— Уверен, что готов к этому?

С чувством легкости в груди я подмигнул Алексу:

— Еще никогда в жизни я не был настолько готов к чему-то столь важному в своей жизни.

Алекс покачал головой.

— Знаешь, чувак, еще есть время сбежать, уноси ноги. Лучше не откладывать. Тик-Так, — прошептал он с улыбкой на лице. Мы все взорвались от хохота, понимая, насколько нелепо его предложение, потому что я ни за что на свете не убегу от нее. Даже священник, приглашенный обвенчать нас, засмеялся и покачал головой.

Потом заиграла музыка, у меня вспотели ладони, и я почувствовал себя маленьким мальчиком, попавшим в самый большой в мире магазин игрушек. Молли и Леа медленно шли к алтарю и, улыбнувшись мне, встали по другую сторону от священника. Постепенно музыка перетекла в песню, и в моих дурацких глазах защипали слезы, так что мне пришлось задержать дыхание, не давая им пролиться. Грейс захотела идти к алтарю под песню Руфуса Уэйнрайта «Аллилуйя», песню, которую я играл ей, пока она болела. И я понял почему, ведь она была моей Аллилуйей, после всего, и с каждым новым вздохом она исцеляла мою душу. Она — мое грехопадение и единственное спасение.

Затем Грейс ступила на белый ковер, усыпанный красными и лиловыми лепестками роз. Мое сердцебиение ускорилось, дико отбивая в грудной клетке, и мне пришлось сильно прикусить нижнюю губу. Она была совершенна, изумительна, прекрасна... она просто... захватывала дух. Михаил подал ей свою руку, и они плавно пошли ко мне. Весь мой мир растворился, и осталась только Грейс. Мой взгляд медленно прошелся по ее безупречному телу, облаченному в элегантное кружевное платье, а потом наши глаза встретились, и я не смог сдержать покатившихся слез. Да мне и не хотелось, так что да, я взял и разрыдался во время собственной свадьбы — да нуу все, она же моя Аллилуйя.

Потом с огромной улыбкой Михаил поцеловал ее в макушку, и Грейс отступила от него. А дальше она просто удивила меня, когда буквально побежала к алтарю и ко мне. Запыхавшаяся и улыбающаяся, так же как и я со слезами на глазах, она бежала ко мне.

А затем я на ней женился.