Когда мы дошли до «Бузера», Алекс сидел за нашим привычным столиком. Мы сразу же заказали полное ведро пива и корзину с жареным сыром. Я написал Коннеру, что встретимся с ними там. Брейден, Итан и Такер подошли на несколько минут позднее Леа и Коннера.

Увидев Грейс, Такер пододвинул ей стул. На котором все еще сидел я. Он поставил еще один стул, чтобы посадить ее между нами.

— Эй, Шейн, ты же не против? — О, да, я чертовски против. Но я ничего ему не ответил.

Примерно часа хватит Такеру, чтобы показать, какой он идиот, и Грейс его возненавидит. Сам же все и испортит, а она убедится в том, какой он мудак. А я не собираюсь становиться херовым другом и рассказывать ей что-либо.

Алекс расхохотался от потуг Такера завладеть вниманием Грейс.

— Вау, Такер. Тебе что, двенадцать? — дразнил его Алекс.

Такер театрально пожал плечами. Он наклонил голову, с обожанием глядя на Грейс.

— Чувак, я просто хотел сидеть с самой красивой девушкой в баре, вот и все. — Оу, ну какой же он мерзкий тип, ну ведь правда?

Алекс засмеялся и хлопнул по столу.

— Так, думаешь, она сейчас красивая? Боже, ты бы видел ее в маленькой розовой пижамке с мишками Тедди. Она заставила меня думать об очень неприличных вещах, — присвистнул Алекс, подмигнув Грейс.

Такер взглянул на нее, приподняв бровь.

— Хм. Проклятье, вечно я все пропускаю.

— О да, — продолжал Алекс. — Она выглядела так мило и невинно. Мне хотелось развратить ее, — поддразнивал он Такера.

— Развратить? Каким образом? Покажешь ей самый маленький пенис в мире? Заставишь навсегда возненавидеть мужчин? — посмеиваясь, спросила Леа.

— Ну да, приятель. Одна ночь с тобой, и она с криками убежит в монастырь, — высказался я.

Алекс кивнул, соглашаясь со мной.

— Ах. Наверно, ты прав. Но прости, Грейс, после того как я увидел тебя в той маленькой розовой пижамке, в моих мыслях появились грязные картинки с твоим участием.

Грейс, похоже, совсем не беспокоила тема разговора, она просто смеялась вместе с нами. Она даже не покраснела.

— Итак, Алекс, какие же извращения происходят у тебя в постели? Хм? Что было самым грязным из всего, что ты когда-либо делал? — спросила Леа. Пресвятое дерьмо, а можно я расскажу парочку грязных историй про Алекса?

— Люблю садомазо. С удовольствием бы отшлепал тебя, Леа, — сказал он. Боже, и это правда. Я сам видел, как он связывал нескольких девушек. — Но мне бы хотелось узнать самое большое твое извращение, Леа, — продолжил Алекс. — И твое тоже, Грейс. — Он одарил ее хищной улыбкой и наклонился поближе... у меня внутри все оборвалось.

Грейс лучезарно улыбнулась. Она согнулась пополам, задыхаясь от смеха. Подняв голову, она подмигнула ему.

— Уверена, что хотелось бы, Алекс.

Коннер швырнул в Алекса горсткой жареного сыра, чтобы он отлепился от Грейс.

— Выкинь мысли обо всех извращенствах моей девушки из своей головы, — засмеялся он.

Я склонился над столом, так близко к ее лицу, что наши носы едва не соприкасались.

— Окей, Леа под запретом, потому что она девушка Коннера. Но я все-таки хочу услышать об извращениях Грейс.

Такер так сильно пихнул меня, что чуть не скинул со стула.

— Как это мило, дебил! — заорал он. Грейс вздрогнула. Хмурое выражение отразилось на ее прекрасном лице. В мыслях моих поселилось смятение. Почему остальным можно спокойно заигрывать и поддразнивать ее, а для меня это смерти подобно? Я одарил ее озадаченным, невозмутимым взглядом.

— Близкие друзья прозвали меня Черной Вдовой, потому что после того, как я спала с кем-то, я убивала его, — пошутила она. Но улыбка не достигла ее глаз, и я понял, что сказанное мной задело ее. Знать бы еще почему.

— У меня нет сомнений, что именно так ты и действуешь на мужчин, ведь каждый раз, когда ты улыбаешься, я погибаю.— Слова прозвучали так тихо, что я не был уверен, услышала ли она их. Она прищурилась и быстро отвернулась. Не смогла выдержать мой взгляд. В то время пока все остальные за столиком продолжали смеяться и нести полную чушь, Грейс, взяв несколько пустых бутылок, ушла. Подошла к мусорной корзине и выбросила их. Затем она подошла к бару, села на стул и бросила на стойку несколько двадцаток.

Я следил за ее разговором с Райаном, барменом, который хрипло смеялся и подмигивал ей. Достал бутылку Джека Дэниелса Блэк Лейбл и наполнил стакан. Она поднесла стакан к губам и выпила как настоящий профи. Райан крутил в руках полотенце, глядя на нее, а потом прикрыл им штаны. Твою мать, даже Райан захотел ее.

Я поднялся, чтобы поговорить с ней. Мне захотелось извиниться, рассказать, как она дьявольски красива и что внутри у меня из-за нее творится сплошной хаос. Но Такер вытянул руку, останавливая меня.

— Дай мне поговорить с ней, Шейн. Это со мной у нее отношения, а не с тобой.

От его слов я рухнул обратно на стул. Отношения? С Грейс? Я что-то пропустил?

— Погоди... что?

Такер проигнорировал меня и побрел к Грейс, сидящей у бара. Он показал Райану налить еще две порции. Его рука скользнула ей на поясницу, когда он наклонился что-то сказать. У меня кровь закипела.

Она попыталась сбросить его руку, равнодушно повернувшись в нему лицом и чокнувшись своим стаканом.

Они сели рядом друг с другом и стали разговаривать. Каждый раз, когда Такер собирался к ней прикоснуться, она отстранялась. Ей было неловко, она выглядела встревоженной. После того как она выпила где-то четыре порции, Такер решился на действия. Он поднес руку к ее лицу. Он ласкал ее прелестно-бледную щеку своими чертовыми загребущими пальцами. Он наклонился к ней и что-то сказал, и моя голова чуть не взорвалась от ярости.

Выпив еще порцию и развернувшись от него, она столкнулась с моим взглядом. Челюсть ее сжалась, а спина напряглась. Пальцы сжались в кулаки, и она медленно выдохнула. Резко от меня отвернувшись, она схватила Такера и что-то зашептала ему на ухо.

От сказанного Такер подпрыгнул и подбежал к нашему столику. Она прошла к двери, а Такер забирал их пальто. Он начал семенить ногами, так как от взглядов его щеки начали краснеть.

— Г-Грейс хотела бы побыть со мной наедине! — промямлил он. И убежал. После сказанного им мое дурацкое сердце пропустило удар.

Итан дернул меня за руку.

— Что там с Такером и Грейс?

Я пожал плечами. Он усмехнулся на это.

— Шейн, ты немного позеленел, все нормально? Мне как-то не по себе из-за Грейс... бедняжка. Тебе же известно, он что-нибудь натворит, как обычно, и она посчитает его полным мудаком.

— Проклятье, Итан. Да что со мной? Мне хочется догнать ее и остановить, — прошептал я.

Выражение его лица стало задумчивым.

— Шейн, признаю. Грейс — самая красивая девушка из всех, что я видел. Но ты должен сам у себя спросить, что ты от нее хочешь? Никто не даст тебе причинить ей боль, так что, если ответ просто секс, не надо догонять ее.

— Но мне хочется не только этого, вот в чем вся хрень, — сказал я.

Леа дернула головой в моем направлении, и ее симпатичная мордашка чуть не лишилась глаз, так она их выпучила. Вот проклятье, именно этого мне и не хватало — поставить Леа в известность о том, как я схожу с ума по ее лучшей подруге. Скорее всего, она перестанет пускать меня в квартиру, чтобы держать подальше от Грейс.

Я покачал ей головой.

— Леа, молчи. Пожалуйста.

Она натянуто улыбнулась и отвернулась. Мы провели в баре еще час. Я не поддерживал разговоры и не прислушивался к ним. Просто сидел и гадал, что же со мной происходило. Я продолжал смотреть на дверь, ожидая, что появится архангел Михаил или Габриэль и закричит: «Сюрприз, вот и начался второй этап твоей кары — ад на земле!». И будут они такие все со своими ангельскими колокольчиками и другими прибамбасами.

Когда Леа с Коннером собрались уходить, она легонько подтолкнула меня.

— Эй, не хочешь зайти к нам? Уверена, тебе станет лучше, когда ты увидишь, как быстро Грейс отделается от Такера. — Она кивнула и взяла меня за руку.

Мне захотелось рассказать ей обо всем.

Итан ушел вместе с нами, и мы сели смотреть телевизор. Коннер и Леа свернулись на диване, а мы с Итаном расположились на креслах поблизости.

Как и сказала Леа, Грейс вернулась домой через пять минут после нас. Я выпрямился и готов был бежал к ней, но Леа едва слышно прошипела мне:

— Не стоит, Шейн. Ты напугаешь ее до чертиков.

— Привет, — сказала она, зайдя в комнату, мимолетом взглянув на меня.

— И тебе привет. Где вы с Такером были? — крикнула ей вслед Леа.

Она пошла в прихожую и сняла пальто, повернувшись к нам спиной.

— Он прокатил меня на своей машине. — Она обернулась и сдержанно взглянула на Леа, — Можно тебя на минутку?

С встревоженным видом Леа последовала за ней по коридору.

У меня под ложечкой засосало... Такер что-то сделал. В каком-то смысле я надеялся, что он показал ей, какой он невнимательный и эгоистичный придурок, а в другом мне не хотелось, чтобы Грейс обижали.

Итан похлопал меня по колену,

— Тебе не кажется, что Такер обидел ее или что-то вроде того?

— Друг, именно об этом я и думал. Клянусь, я его убью, Итан.

Итан покачал головой.

— В таком случае, ты должен понять, почему я не хочу, чтобы ты подкатывал к ней!

— Заткнись! — сказал я, перешагивая через вытянутые на журнальный столик ноги Коннера, и тихо прошел по коридору.

Леа как раз выходила из ее комнаты.

— С ней все хорошо? — прошептал я.

— Как никому другому. Она просто хочет побыть в одиночестве, в буквальном смысле, — ответила Леа. Взявшись за мою руку, она потянула меня в гостиную. — Шейн, тебя не должен волновать Такер. Постарайся стать ей другом. Сейчас она не готова к чему-то большему. Ни с кем. Она тебя просто оттолкнет. Доверься мне.

Минутой позже мы с Итаном ушли. По крайней мере, с ней все в порядке, и она не с Такером. Но как, черт возьми, мне стать ей другом, как посоветовала Леа?

Друг. Человек, испытывающий чувство привязанности или заботы к другому человеку. По крайней мере, такое определение у этого слова на dictionary.com. Доверенное лицо, компаньон, союзник, партнер, товарищ, приятель... хотелось бы мне стать для нее всеми ими, и даже большим. Как же я попал. 

На следующий день я вышел рано утром, приготовившись бегать. Я постучал в дверь квартиры Леа и ждал, пока она откроет, как обычно, с широкой улыбкой на лице и чашечкой кофе в руках. Сегодня же она была взъерошенной, все еще в пижаме, да и кофе не видно. Страшновато. Нет, не от внешнего вида Леа, а от того факта, что не было этого чертова кофе. По-моему, то, что вы не выпили утром кофе, — отличное оправдание для убийства. Но это лишь мое мнение.

— Мы проспали! Проходи и помогай будить Коннера, и кофе приготовь! — сказала она.

Коннер все еще спал, с головой накрывшись одеялом. Он простонал «Еще пять минуточек», а потом еще и мамочкой меня назвал. Вот это лох. Теперь я был просто обязан помочь Леа выкинуть его тушку из постели. Закончилось все тем, что нам пришлось брызгать ему в лицо водой, чтобы он соизволил сесть и открыть глаза. Должен признаться, мне понравилось так над ним издеваться.

Леа придумала очаровательный способ, чтобы он уже точно не смог уснуть. Она пригласила его принять душ вместе. А мне надо готовить проклятый кофе.

— Оставайся на кофе, Шейн, но давай сегодня без пробежки, хорошо? — Коннер смеялся, когда Леа тянула его в ванную.

Стоя на кухне, я усмехнулся.

— Наслаждайся, Коннер! — Я подождал, пока кофейник наполнится (по ощущениям, не менее гребанного часа), налил себе чашечку кофе и слушал, как эти двое поют в душе.

Когда из-за их жуткого пения кровь уже была готова хлынуть из моих ушей, в поле моего зрения попало самое прекрасное создание на земле. Одета она была лишь в короткую черную маечку и черные шортики. Руками пришлось сжать стол и заставить себя удерживать взгляд на ее глазах, а не вожделенно пялиться на обнаженную кожу. Поверьте, мне так хотелось рассматривать эти великолепные ноги и то, как шортики обхватывают ее бедра... но я не смотрел. И за это заслужил медаль, это было чертовски тяжело. Мне было чертовски тяжело.

— Доброе утро, Солнышко! — сказал я ломающимся голосом, прям как подросток в период полового созревания. И я не смутился, совсем.

Она налила себе чашку кофе и размешала сахар. Я все время следил за ее руками, выжигая в памяти, какой кофе она пьет. Она робко склонила голову в мою сторону и улыбнулась.

— Доброе утро. Хм, ты каждое утро приходишь сюда на кофе? — спросила она.

Ноги начали нервно постукивать по ножкам стола, поэтому я поднялся и запустил руку в волосы, пытаясь привести в порядок мой затуманенный мозг.

— Мы собирались на пробежку, но он проспал. Я скроюсь с глаз твоих сию минуту, — объяснил я. Ее глаза сверкнули, и я не смог удержаться: — Только, может, ты желаешь составить мне компанию?

Ужасающее пение прозвучало на фоне, и она вопросительно посмотрела в сторону ванной. Мне стало интересно послушать ее пение в ванной, ну или посмотреть. 

Словно прочитав мои чертовы мысли, она ухмыльнулась.

Я засмеялся.

— Почему, черт возьми, ты так смотришь на меня? Никакого подвоха. Я на самом деле просто спрашиваю, не хочешь ли ты пробежаться со мной. Ничего больше.

Она показала на себя, пальцами пробежав вдоль тела.

— И ты не собираешься шутить насчет меня, стоящей перед тобой, когда я вот так одета, — спросила она. Проклятье, девочка. Ты хоть осознаешь, как чертовски трудно сдерживаться и не глазеть на твое тело?

Боже, как же мне хотелось посмотреть туда, куда она указала. Рассмотреть все в деталях, но я сосредоточился на ее глазах.

— Ну, я уверен, что ты переоденешься, если захочешь пойти на пробежку. — Голос. Ломается. СНОВА.

У нее вырвался смешок.

— Кто ты и что ты сделал с этим свиньей-шовинистом Шейном?

Я закатил глаза.

— Ха-ха-ха. Так ты идешь или нет?

— Конечно. Только переоденусь. — Она развернулась и вышла.

Я замер, сердце билось в горле. Никогда, никогда я еще не был так возбужден. Она вышла, а мой взгляд опустился к сливочного цвета идеальной округлости ее попки, которая выглядывала из-под шортиков. Ее длинные, темные, шелковистые волосы в сексуальном беспорядке рассыпались по плечам и спине. Во рту у меня высохло, а с губ сорвался приглушенный вздох.

Когда она скрылась из поля моего зрения, я подбежал к кухонной раковине и побрызгал ледяной водой себе в лицо. Коннер с Леа продолжали визжать в душе. Я подумал о мусоре, мертвецах, аде... о чем угодно, лишь бы стереть из мыслей самый совершенный вид сзади. Надо ее выбросить из головы, пока это меня не прикончило.

Грейс ждала меня в гостиной, одетая для пробежки. Передо мной все еще был ее полуобнаженный образ. Я открыл ей дверь и начал разогреваться, даже не взглянув в ее сторону.

Два часа мы бегали в прекрасной тишине. Слушать ее дыхание рядом с собой — одного этого мне было достаточно.

Пробежка завершилась у ее квартиры, и она придержала мне дверь, подошла к холодильнику и бросила мне бутылку воды.

У нее в глазах появился слабый блеск.

— Я собираюсь принять душ, — сказала она и оставила меня стоять в одиночестве на кухне. Где примерно минуту я и стоял как полный идиот, решая, что же делать дальше. Мне уйти? Составить компанию в душе? Или остаться и приготовить поесть? Мы же перед пробежкой только кофе выпили.

Прислонившись к столешнице, я старался не представлять ее образ с мыльной пеной по всему телу. Заняться решил ланчем. Я приготовил индейку и салат с оливками. После чего сел ждать.

Двадцать минут. Цыпочки и их длительные душевые заплывы, мне этого не понять. 

Тридцать минут. Она там еще не сморщилась?

Один час. Душ все еще включен. Что. За. Нафиг.

Полтора часа. Невозможно, чтобы в таком старом здании так долго шла горячая вода. Я вышел в коридор постучать ей в дверь, чтобы проверить, в порядке ли она.

Не успел я ударить в дверь, как услышал скрежетание трубы и вода выключилась. Я прислонился к стене рядом с кухней, собираясь выяснить, все ли с ней нормально. Она вышла в одном полотенце, дрожащая; с волос капала вода. Кожа ее казалась посиневшей, но глаза были красными от слез. Она выглядела потерянной. Испуганной. Даже если бы попытался, я не смог бы скрыть свое удивление. Я узнал много нового о Грейс, и чем больше узнавал, тем больше распахивал ей свое сердце.

— Я приготовил завтрак, если ты голодна, — прошептал я. Хотелось бы мне забрать твою боль. 

Ее щеки вспыхнули, оживляя ее вид.

— Ага, конечно. Я сейчас вернусь. — Если бы я только был ангелом. Мне бы хватило сил избавить ее от боли. Я никогда не пожалею о любви к Селе, но всегда буду жалеть, что не смог оспорить свое наказание и перестал быть ангелом.

Спустя пять минут она вошла в кухню. Волосы по-прежнему влажные. Одета в фиолетовую футболку, делающую ее глаза лавандового цвета. С Селой было так же. Я съежился от того, что сравнил ее с кем-то. Селы нет, и мне больше никогда не насладиться видом ее глаз.

— Прости, что так долго. Не думала, что ты останешься, — произнесла она, ссутулившись.

Прямо как девочка, пойманная за чем-то плохим.

Я усмехнулся, и этот звук был явно различим.

— Ты так долго пробыла в душе, чтобы я ушел? Меня достаточно просто попросить, Грейс. Я просто подумал, что после двухчасовой пробежки на голодный желудок ты будешь рада какой-то еде. — Бедняжка, каким же плохим она меня считает. Почему я застрял в теле этого презренного куска дерьма?

Она закатила свои фиолетовые глаза.

— Нет, придурок. Я застряла там не из-за тебя. Знаешь, не все в этом мире вращается вокруг тебя. И спасибо, я умираю с голоду, — сказала она, садясь.

Меня сбила с толку такая переменчивость. Она скрывала от меня свою истинную натуру, и я не понимал почему. Но, черт, мне хотелось ее разгадать.

— Ты присоединишься или так и будешь смотреть, как я ем? Кстати, довольно вкусно, — тепло улыбнулась она.

Я просто застыл, глядя ей в глаза. Как много мне хотелось сказать ей. Рассказать все о себе, и про наказание, и про ад. Хотелось, чтобы она узнала, как сильно похожа на ту, ради которой я отказался от всего, и что без всяких сомнений сделал бы это снова.

А потом она подавилась. Я подбежал к ней.

— Ты в порядке? Неужели так невкусно? — Какого черта? Я понятия не имел, что надо делать, когда кто-то подавился. 

Расхохотавшись, она вытерла глаза.

— Господи, Шейн. Еда восхитительна. Я подавилась, потому что ты сидишь здесь и наблюдаешь за мной, словно от вкуса этих рулетов с индейкой зависит твоя жизнь.

Собравшись с силами, я засмеялся и сел есть. Я чертов псих. Просто эта девушка слишком похожа... 

— Приятель, ты заставил меня прослезиться, — вздохнула она.

— Что за восхитительные глаза, в них никогда не должно быть слез, — прошептал я. Черт, черт, черт! Не следовало этого говорить. — Твоя фиолетовая футболка оттеняет их, и они кажутся бледно-лиловыми.

Она засмеялась, запрокинув голову.

— Не удивительно, что ты так на меня уставился. Да, некоторые цвета оттеняют мои глаза, но большую часть времени они унылого серого цвета.

Настала моя очередь подавиться едой. Она что, шутит?

— Грейс, в твоих глазах нет ничего унылого. И ты права, это дерьмо вкусное. Не за что. — Мы доедали наш завтрак в тишине. Когда мы доели, она помогла мне все убрать, мы действовали как хорошо отлаженный механизм. Взяв пальто и сумку с одеждой для пробежки, я направился к двери. Хотя мне и не хотелось уходить; хотелось провести с ней больше времени.

— Есть планы на сегодня? — спросил я.

— Нет, никаких, — сказала она, избегая моего взгляда.

— Я как раз собирался поиграть в студии, хочешь прийти? — Давай же, Грейс, соглашайся. Мне необходимо сыграть тебе песню, на которую ты, даже не подозревая того, меня вдохновила. На данный момент это единственный чертов способ рассказать тебе о том, что творится у меня в голове. 

— В студии? — посмотрела она с любопытством.

— Да, у нас в здании звукоизоляционная студия, там мы репетируем каждый день, — объяснил я.

Зрачки ее расширились, и на лице появилась самая большая улыбка из всех, что я видел. Черт, она бесподобна. 

— Сколько у вас квартир?

— Здание принадлежит отцу Такера. Так что мы немного за них платим и все равно вместе скидываемся. Так хочешь там потусить? — переспросил я.

Схватив пальто, она мне кивнула.

— Кажется, Такер и его семья получают все и сразу, да?

Такер — мудак, какого дьявола она им интересуется? В этот момент я его возненавидел. При мысли о них вместе мурашки забегали по коже. Я знал, что вчера между ними что-то произошло, но, надеюсь, ничего серьезного.

— Да, Такер получает все и сразу, — отрезал я.

Мы начали идти в сторону моего дома, ее волосы еще не высохли после душа. Казалось, холодный воздух ей нипочем; она словно приветствовала принесенные им мурашки. Или, может, их вызвали мысли о Такере. Вот дерьмо, из-за этой девушки мне хочется прикончить во сне одного из лучший друзей. Будь мужиком, Шейн, и возьми себя в руки. Она — просто еще одна горяченькая цыпочка. Потрать на нее немного времени. Постарайся стать ей другом. А потом уложишь ее. Все просто.

— Хорошо провела время с Такером прошлой ночью? Я видел, как ты покинула бар с ним, — спросил я, легонько дернув ее за рукав.

Она подняла голову, но смотрела не в глаза.

— Да, он катал меня на машине. — Черт, у него же ягуар. Неужели он ей нравится из-за понтовых игрушек и денег? Она охотница за деньгами? Ну конечно. Попалась. 

— Так, значит, он тебе нравится?

Она сжала зубы и поежилась. Поколебавшись несколько секунд, она спросила:

— Что? Почему ты спрашиваешь?

— Просто любопытно. Вот и все. Ты вчера в баре была не особо счастлива рядом с ним. Я удивился, когда вы ушли вместе. — Ну какого черта я не затыкаюсь? 

Она остановилась, подняла голову и взглянула мне прямо в глаза. Пресвятое дерьмо, кажется, у меня ускорился пульс.

— О чем ты? — Ее голос тихий и изумленный. Проклятье, мне бы хотелось слушать, как этот голос кричит мое имя, когда я погружусь в нее и подарю неизведанные ранее ощущения. 

— То, как ты отплатила ему, — запинаясь, пробормотал я.

— Черт возьми, Шейн, о чем ты? Как я ему отплатила? — Она слегка сдвинула брови, пока ожидала моего ответа.

Постаравшись выглядеть как можно более безразличным, я отвел взгляд. Я взглянул на небо, оглядел улицу и снова вернулся к ней. Ай, лучше отвечу ей.

— Тебе было неприятно каждый раз, когда он клал руку тебе на поясницу. Когда начал гладить по ней, выглядело так, будто ты собиралась выпить всю бутылку Джека. Но худшим было, когда он дотронулся до твоего лица и ты поежилась. А потом ушла вместе с ним. — Я вздохнул и посмотрел себе под ноги. — Я просто не понимаю такого. — КАКОГО ХРЕНА Я ТВОРЮ? Возьми и напиши себе на лбу несмываемым маркером ТРЯПКА. И к заднице прибей знак ПОДКАБЛУЧНИК. Мой рот необходимо зашить.

— Мне кажется странным, что ты заметил все то, что я, как ты сказал, сделала. Но серьезно, тебя не касается то, с кем я иду домой. Я же не спрашиваю тебя о девчонках, которых ты везешь к себе домой.

— А можешь. Мне нечего скрывать. — Я бы ответил, что у меня никого не было с вечера нашего знакомства. Что не нужен мне никто кроме тебя. Ну и, возможно, потом сбросился бы в Ист-Ривер.

— Шейн, скорее всего, забеременею от одного твоего рассказа об этом, — засмеялась она.

Черт. Разговор ушел не в ту степь. 

Она двинулась дальше. Мы ни слова больше не проронили. Когда мы дошли до дома, я за руку потянул ее к входной двери. Открыл ей дверь и потом осторожно, придерживая за спину, проводил в нашу студию в подвале.

К счастью, Итан был там, сидел за барабанами и вертел палочки на пальцах. Я понятия не имел, о чем разговаривать с этой девушкой, как быть с ней наедине. Хоть я и жил воспоминаниями Шейна, в отличие от него в общении с женщинами я испытывал дискомфорт. У Шейна не было воспоминаний о серьезных отношениях, он был пустышкой, и, пока его душа не ушла, он был гораздо хуже Такера.

Удивительно, что его друзья никогда не спрашивали об огромных изменениях его поведения, когда его заменил я. Может, они приписали ему, что он навсегда переборол свою наркотическую ломку? Вряд ли они узнают обратное. Никогда не узнают, что однажды, ширяясь с какой-то девкой в туалете «Бузера», он довел себя до передоза. И уж точно не узнают, что сделал он это преднамеренно, проглотив целую упаковку оксиконтина6 перед тем, как ввести дозу героина, а пьяная девушка, хихикая, лежала рядом с ним. Он покончил с собой, умышленно доведя себя до передоза, когда мог стать кем-то совершенно удивительным. Он не заслуживал жить на этой земле, эту душу уже никто бы не смог спасти. Мне повезло, и в это тело запихнули мою душу, ага, повезло... вууухууу.

Эта человеческая жизнь — сплошное дерьмо.

Итан мельком взглянул на нас и издал радостный смешок.

— Привет, Грейс. Пришла послушать нас?

Она слегка кивнула ему и одарила прекрасной улыбкой.

Он подмигнул мне и улыбнулся еще шире.

— Это здорово. Шейн никогда не пускал сюда цыпочек. — Ну вот он и бросает меня под автобус.

Я пошел дальше, пока Грейс снимала пальто и устраивалась поудобнее. Взяв одну из своих акустических гитар, я опустился на пол. Я взял аккорд, думая, сыграть ли песню, с первой нашей встречи преследующую меня во снах.

— Девушек не следует пускать сюда. Я не могу найти свою музу, если какая-нибудь цыпочка пытается присосаться к моей шее, — засмеялся я. — Кроме того, это же Грейс. Она — одна из моих приятелей.

Я хотел сказать другое. Хотел рассказать о том, какие чертовы чувства она породила во мне. Но вместо этого я решил сыграть ей преследующую меня мелодию. Она бы не смогла распознать написанное между строк или вложенные эмоции, но только так я мог выразить ей свои чувства. Я прикрыл глаза и позволил нотам задышать, наполнить помещение моей печалью.

Медленно в воздухе закружила меланхолия. Столько грусти и потребности, играть ее стало едва ли не больно.

Когда я открыл глаза, Грейс сидела на коленях передо мной. Она обхватила себя за живот, крепко сжав кулаки. На лице застыла мука, глаза блестели и выражали волнение.

Я удержал ее взгляд и пропел слова лишь ей одной.

Никогда не думал, что любовь позовет меня, 

Вытаскивая из уныния, 

Что так долго меня окружало 

Где-то внутри, где потоки есть тьмы. 

Ты жизнь в меня вдохнула 

В ту минуту, когда наши взгляды сошлись, 

Подняла меня из одинокой могилы, 

Оставляя следы на пустых берегах. 

Я знаю, тебе никогда не узнать, 

Что испытываю, когда имя мое называешь ты, 

Или инферно, что ты сотворила внутри 

Одним лишь великолепием своим.

Когда я доиграл, еще какое-то время мы смотрели друг другу в глаза, и в воздухе витало притяжение. Тогда я понял: она точно испытывает ко мне что-то, но и что-то не позволяет ее дать мне шанс.

— Это была самая сильная песня из всех, которые я слышал, чувак! Она безумна! Сыграй снова, чтобы я нашел хороший ритм, — сказал Итан.

— Да, конечно, Итан, — ответил я. За все оставшееся время я ни разу не взглянул на Грейс. Просто не мог. Я только что обнажил перед ней душу, и она не знала, что я пою именно о ней, и не знала, что именно она вернула меня, когда я начал забывать, кто я на самом деле, и подарила надежду. Желание стать лучше.

Брейден и Алекс пришли на репетицию, и вскоре все мое сознание сосредоточилось на музыке, а моя муза сидела напротив и околдовывала меня, даже не зная этого.

Некоторое время спустя, Грейс тихо со всеми попрощалась и направилась к двери. Я негромко произнес:

— Спокойной ночи, Грейс.

Я смотрел на нее, пока она не ушла, и в груди образовалась пустота. Нельзя ее отпускать. Я вскочил и догнал ее на лестнице.

— Прости, Грейс, я там сильно увлекся, — объяснился я.

— Почему ты извиняешься? Слушать вашу игру — грандиозно. Музыка звучит даже лучше без толпы орущих полуголых девиц. — Она ухмыльнулась и закусила нижнюю губу. Пресвятой черт, она что, флиртует?

Сердце подпрыгнуло от ее слов и улыбки.

— Я провожу тебя до дома, — предложил я, поднимаясь по лестнице, и пошел к входной двери.

— В этом нет необходимости, возвращайся к репетиции, — сказала она, легонько коснувшись моей руки.

Я уже собирался взять ее за руку, когда от открытой двери подул ледяной ветер.

— Я провожу ее вместо тебя, — прозвучал от двери голос Такера.

Мы с Грейс повернули головы на его голос. На нем был рабочий костюм. На плече, словно женская сумочка, висел его портфель.

— Все нормально, всего же несколько кварталов, — сказала Грейс.

— Там темно, и такой красавице, как ты, нужен защитник, — ответил Такер, скользко усмехнувшись. Гребаный адвокатишка. — Ее провожу я, Шейн, а ты можешь возвращаться к репетиции.

Она пошла вперед, и я принял это как завершение нашего с Такером спора.

— Отлично. Спасибо, Так. Спокойной ночи, Грейс, — сказал я, возвращаясь к лестнице.

Когда я спустился в подвал, прислонился к стене и согнулся; без нее я едва ли мог дышать.

— Михаил? Габриэль? Прошу, объясните мне, черт возьми, что происходит! — прорычал я себе под нос. — Мне здесь не место, это хуже ада. — Молчание было ответом на мои молитвы.

Ничего удивительного. Мне ни за что на свете не выдержать, если Грейс начнет с кем-то встречаться. Для меня станет настоящей пыткой, если Грейс влюбится в кого-то. За что мне это наказание? Неужели ада было мало?

С лестницы до меня донеслись быстро приближающиеся шаги. Я выпрямился, ожидая, что в дверях появится один из архангелов и объяснит мне все.

Вошел Такер, весь в задумчивости. Его глаза удивленно расширились, когда он меня увидел.

— Ты нормальный, укурок?! Ты напугал меня до усрачки! Чего в коридоре торчишь?

— А где Грейс? Мне показалось, что ты вызвался проводить ее! — выпалил я.

— Ага, слушай, с ней все отлично. А мне надо репетировать для выступления. Я хочу сбить ее с ног, чтобы потом залезть сверху. — Он засмеялся. Я — нет. — Ну правда, Шейн, я хочу впечатлить ее в пятницу. Ну же, научи меня какому-нибудь из тех риффов, после которого вам каждый вечер кровати согревают, — сказал он, открывая дверь в студию.

Мудила. 

Весь остаток вечера он не затыкался. Он говорил лишь о Грейс и о том, как потащит ее в среду на какое-то супер-дорогое свидание.

— Что ты сказал? — спросил я, наконец решив прислушаться к его трепу.

Такер усмехнулся в мой адрес.

— В среду вечером я веду Грейс на свидание в самый горячий и самый дорогой ресторан Манхэттена.

Я резко встал, в спешке уронив гитару.

— Ни хрена.

— Да. Говорил же, что мы сошлись. Я хотел назначить на пятницу, но ей не терпелось побыть со мной, поэтому я перенес свидание на вечер среды. И это круто, потому что в пятницу квартира Алекса в моем распоряжении. — Он повернулся и дал пять Алексу. Алекс взвыл от боли, когда ладонь Такера хлопнула его по гипсу. Но Такер даже не заметил, что сделал Алексу больно, он продолжал свой словесный понос. — Эй, Алекс, как думаешь, заняв твое место в группе, сколько времени мне понадобится, чтобы уложить больше девочек, чем ты?

Алекс попытался скрестить на груди свои гипсы.

— Моего количества девочек тебе никогда не видать, ведь ты — не я. Ты просто ПЛЮС ОДИН, Такер. Ты прямо эталон мудака, Так. На твоем фоне все мы выглядим как принцы. — Он встал перед лицом Такера. — И, парень, какого хрена? Ты же встречаешься с Грейс, так какого черта болтаешь о траханье других цыпочек? Проклятье, парень, был бы у меня хоть малюсенький шанс с ней, я бы оставил все это в прошлом.

Алекс отошел и встал рядом со мной. Остальные просто смотрели на Такера, наверно, соглашаясь со сказанным Алексом.

— Сколько ты ей заплатил, чтобы она пошла с тобой? — пробормотал Итан.

— Помолчи, осел, — ответил Такер. Он невозмутимо посмотрел на меня. — Черт, мужик. Ее губки чертовски волшебны.

Ее ГУБКИ волшебны? Он ее ПОЦЕЛОВАЛ? Нечем дышать. 

Я сердито посмотрел на него.

— Хватит с меня репетиции. Я сваливаю. — Я подошел к двери и оглянулся на Такера, который возился с гитарой Алекса. — И да, Так, если ты хоть как-то ее обидишь, клянусь, убью тебя на хрен. — И хлопнул за собой дверью.

Оставшуюся часть ночи я всех избегал. Я на полном серьезе думал, что если увижу Такера или еще хоть что-то услышу про губы Грейс — действительно убью его. В том же режиме я встретил вторник. День провел в Музее Искусств Метрополитена, смотрел на картину «Явление Архангела Габриэля Захарии» Уильяма Блейка7, желая, чтобы Габриэль явился и мне. Что мне оставалось? Она предпочла какого-то гандона. Что, черт возьми, помимо денег, она в нем разглядела? Твою мать, я бы тоже мог разыграть денежную карту. Черт, да какая разница? Надо перестать думать о ней и еще кое-ком. Надо постоянно помнить, что я одержим ей только потому, что она так похожа на Селу. Но она — не Села. Из мертвых не возвращаются.

Когда во вторник ночью я не вернулся домой, Итан прислал мне сообщение. Еще один плюс жизни на Манхеттене: всю ночь можно не спать — всегда есть, куда пойти.

Итан: Ты как? 

Шейн: Замечательно 

Итан: Где тя черти носят? 

Шейн: В аду 

Итан: ???? 

Шейн: Я в порядке. Надо голову проветрить. 

Итан: Это связано с Такером и Грейс? Или ты с девушкой? 

Шейн: Просто надо немного побыть одному. 

Итан: Ты же не начал снова употреблять? 

Шейн: НЕТ! Клянусь, что больше НИЧЕГО не употребляю 

Итан: Она и правда тебе понравилась 

Шейн: Ага 

Я посетил собор Святого Патрика, взывая к своим далеким братьям, но никто из архангелов так и не явился. Преклонил колени у кафедры — все также никого. Сел молиться на скамейке в Центральном парке — архангелов так и не видно. Я заходил во все встречные церкви и храмы. Никакого ответа. Я прыгал из клуба в клуб, из бара в бар, напиваясь все сильнее, но и тогда никто не появился. Подумывал даже выпрыгнуть перед поездом, ну, знаете, появится ли кто-нибудь хоть тогда. Но мне не хватило смелости.

В среду, в 4 часа утра, спотыкаясь, я добрался до квартиры, и отключился, упав на кровать. Мне снилась она.

В среду, в 4 часа дня, Итан постучал в мою дверь.

— Шейн, я могу войти?

Я прорычал ему:

— Оставь меня в покое.

Кровать отъехала от его пинка.

— Проклятье, Шейн! От тебя воняет как от бутылки виски! Прими душ. Где ты шлялся?

— Искал Бока по всем священным местам этого острова, — промычал я из-под одеяла.

Он засмеялся, думая, что я шучу.

— Ну как, нашел?

— Нет, думаю, он оставил свою службу. Зачем пристал?

Итан вздохнул.

— Просто волнуюсь за тебя, братан. Ну-ка, вставай, принимай душ и пойдем прогуляемся. — Перед выходом он еще раз пнул кровать.

Спустя двадцать минут, уже приняв душ и одевшись, я держал в руках кофе. Мысли о Грейс я затолкнул в дальний уголок разума. Кое-как перекусив, в начале седьмого мы с Итаном встретились с Коннером, Леа и Брейденом в «Бузере». Отсутствие Такера и Грейс заставило меня вспомнить каждую причину, по которой я должен был бы оказаться в тот момент в другом месте. А вдруг они в итоге зайдут сюда, и он будет кружить вокруг нее, как вокруг трофея? У меня по коже мурашки побежали от мысли, что он сможет с ней сделать. У меня по коже мурашки побежали от мысли, что она будет сиять после секса с этим тупицей. Надо отыметь кого-то, чтобы забыть о ней. Гребанный Такер. И совсем уж не помогало то, что каждый раз глядя на Леа, я ловил полный жалости и понимания взгляд.

В 7 у Коннера зазвонил телефон. Даже сквозь болтовню за столиком я услышал вопли Алекса, доносящиеся из трубки. Коннер жестом попросил всех затихнуть, когда встал, чтобы продолжить разговор. От его посерьезневшего выражения лица волосы на затылке встали дыбом. С широко распахнутыми глазами он расшагивал взад-вперед.

— Что? Ладно, хорошо. Где ты? Нет. Понятия не имею, где он. Да, да, я его отыщу. Держись.

Леа с любопытством посмотрела на него.

— Кто это был?

— Что за дерьмо! Надо найти Такера. Алекс в Центральном Манхэттенском Изоляторе, он арестован!

Вы, наверно, шутите. 

Ну конечно же, телефон у Такера оказался выключен. Видимо, не хотел, чтобы беспокоили, пока обхаживает Грейс. Жар вспыхнул на моем лице, и я крепко сжал кулаки.

Взяв такси, мы помчались туда, где держали Алекса, и я уверен, что он жалостно сидел за решеткой в окружении других людей в таком же тупом положении.

Алекс, увидев нас, засмеялся. Офицеры оказались доброжелательными и позволили ему головой опереться на решетку и поговорить со мной, пока Коннер пытался дозвониться до Такера.

Я улыбнулся ему.

— Ну, какую хрень ты натворил на этот раз?

— Сегодня я еще раз встретился с той цыпочкой, Карой. За то, что она притащила меня тогда к себе, тот мудак избил ее. Так что я убедился, что он больше не будет к ней приставать. Шейн, он ее ударил, и я не мог этого ему спустить, так просто нельзя. Я вышиб ему пару стекол. На многое меня не хватило, у меня руки не в том состоянии. — Он гордо улыбнулся. — Просто отыщи Такера, он вытащит меня из этого дерьма.

Я кивнул и направился туда, где были все остальные.

— Брейден, Итан, ребят, побудьте с Алексом, пока мы не отыщем Такера или его отца. — Я взглянул на Леа. — Дай мне свой телефон. Я звоню Грейс.

— А у тебя телефона нет? — спросил Итан.

— Да, ну... она же на горяченьком свидании с Такером, который не отвечает на телефон. Я думаю, что, возможно, она не ответит никому, кроме Леа.

Выйдя на улицу, мы с Леа позвонили Грейс. Прозвучал один гудок, и она ответила.

— Алллооо, — пропела она в трубку. Ой-ей, кажется, она пьяна.

— Грейс? — спросил я как можно спокойнее, в то время как гнев на нее растекался по венам.

— Шейн? — прошептала она.

— Где Такер? Он не отвечает на звонки. Где вы? — требовал я ответов. Леа выхватила телефон у меня из рук и тут же начала вопить на Грейс. Я вернул телефон себе и на том конце трубки четко услышал разговор Такера и Грейс.

— Что с тобой, Такер? Отдай мне телефон! — крикнула она. 

— Ты позоришь меня! — отрезал он. 

— Отдай телефон, или я сделаю кое-что, что действительно тебя опозорит, — угрожала ему она. 

— Алло, — прозвучал в трубке спокойный голос Грейс.

— Грейс, ты в порядке? — спросил я. Если Такер скажет ей что-то неуважительное, я собственными руками выбью из него все дерьмо.

— Что происходит, Шейн? — Ее голос мягкий, в нем ни грамма раздражения. Черт, внутри все переворачивается, так как она с другим.

— Нам нужен Такер. Алексу нужен адвокат. Он в Центральном Манхеттенском Изоляторе, — ответил я.

— О нет, что случилось? А, забудь, позже расскажешь. Но я не думаю, что Такер за рулем — это хорошая идея. Тебе, наверно, придется позвонить его отцу, если хочешь трезвого адвоката, — сказала она.

— Ты, должно быть, шутишь. Где вы? Я приеду и заберу вас, — прошептал я в телефон.

— Мы едим суши, — вздохнула она.

— Фу, — проворчал я.

— И не говори, — засмеялась она.

— Ну, так где конкретно вы едите суши? — спросил я.

— Просто встреть нас у Тайм Уорнер Центр, в Коламбус-сёркл.

Я отсоединился. Мне хотелось как можно скорее увести ее от Такера; Такер, когда напивался, был настоящим ослом. Я посмотрел на Коннера.

— Давай на такси заедем к Леа. Я возьму джип Грейс и поеду за ними. Грейс сказала, что Такер пьян и не может вести. Коннер, набери его отцу, потому что если Такер пьян так, как мне послышалось, ему понадобится помощь.

Запрыгнув в такси, мы поехали обратно в квартиру Леа. Все переговаривались друг с другом одновременно. Когда мы добрались туда, забежали в дом и перерыли комнату Грейс в поисках ключей от джипа. Вид неубранной помятой кровати свел меня с ума от ревности при мысли, что она могла лежать там с другим мужчиной. Но прямо сейчас надо увести ее от Такера.

— Эй, думаешь, Грейс не разозлится, что я взял ее джип? — спросил я у Леа.

— Шейн, я думаю, что она обрадуется, если кто-то довезет ее домой в безопасности, — сказала она. Наклонив голову и приблизившись, она коснулась моего плеча. — Эй, Шейн. На самом деле, парни вроде Такера не в ее вкусе. У нее было много... проблем с парнями, и она правда ни с кем не встречалась, пока я не попросила. Ее... уже ранили. И я вижу, как тебя волнуют ее встречи с Такером... и сильно удивлена.

— Бессмысленно. Грейс ведь никогда не будет встречаться с кем-то вроде меня, так? — Я отступил, но она сильнее сжала мое плечо, глядя прямо в глаза.

— Шейн. А ты хочешь, чтобы кто-то вроде Грейс обратил на тебя внимание? Используй слова и поступки. Большинству парней это неизвестно, но женская эрогенная зона — глаза и уши. Если будешь искать ее в трусиках — никогда не найдешь.

— Леа, ты просто чудо.

Она отошла от меня и продолжила поиски ключей.

— О, и да, Шейн, заставишь мою лучшую подругу плакать, и я свяжу одну симпатичненькую рок-звезду и с голым задом брошу в Центральном парке развлекать бомжей.

Спустя 15 минут поисков, наконец, найдя ключи, я побежал к припаркованному на улице джипу и распахнул дверь. От сладкого аромата полевых цветов ее шампуня в животе началась какая-то странная хренотень. И либо это позывы в туалет, либо я взрослый мужик с бабочками в животе. Произнесу-ка по буквам: Т.Р.Я.П.К.А.

Я завел джип и поехал по Лексингтон-авеню. С визгом шин повернул направо на 57 Уэст Стрит и на полной скорости подъехал к 8 Авеню. Поехал по Коламбус-серкл, свернул за угол и увидел Такера и Грейс, стоящих на расстоянии друг от друга на тротуаре. Я воспринял это как хороший знак.

Я остановился и выпрыгнул на обочину. Грейс дрожала, стоя на тротуаре, пока Такер тявкал в свой телефон. Тот самый, который был выключен ради удобства все то время, что мы пытались дозвониться до него.

Я распахнул дверь, откинул сиденье и буквально закинул этого придурка назад. Он даже не прервал своего разговора по телефону. Передним сиденьем я ударил его по лицу.

— Чувак! — крикнул он мне.

Я протянул руку Грейс, и она приняла ее. Осторожно помог ей забраться в джип и захлопнул дверь. Я поехал обратно, на другой конец города, по Ист-сайд в сторону Центр-стрит. Пока я вел, внимание Грейс было приковано ко мне. Я лишь раз взглянул на нее, но гнева не заметил. Я бы отдал правую руку, чтобы узнать, о чем она думала, когда так на меня смотрела.

— Что случилось? — прошептала она, пока Такер вел пьяные юридические беседы с телефоном у меня за спиной.

— Алекс был с той цыпочкой, парень которой напал на него. Тот избил ее после инцидента с Алексом, и я думаю, что Алекс пошел к дому того парня и выступил против него. В итоге он выбил несколько стекол или что-то вроде того.

Она прислонилась к окну и вздохнула.

Я подъехал к Центральному Манхеттенскому Изолятору, отец Такера уже был там, стоял напротив, ожидая его. Руки скрещены на груди, похож на обозленного и высокомерного адвоката-стервятника, каким он и был.

Я открыл дверцу со своей стороны, чтобы выпустить Такера. Когда сел обратно и захлопнул дверь, Такер показал, чтобы я открыл окно поговорить. Он наклонил свою тупую башку и через меня заговорил с Грейс.

— Грейс, мне жаль. Я знаю, что это был один из лучших вечеров в твоей жизни, так что стоит тебе только пожелать, и я снова свожу тебя в «Маса».

В ее глазах промелькнула злость.

— О, мы еще поговорим об этом, Такер, — ощетинилась она. Я не смог сдержать улыбку.

Такер ее не услышал, лишь пьяно усмехнулся.

— Знаю, было удивительно. Ты удивительна, Грейс. — Он посмотрел на меня, увидел, как близко его лицо от моего, и отшатнулся. Оказавшись на более нормальном расстоянии, он кивнул,

— Спасибо, что отвозишь ее за меня, ты хороший друг. — Он похлопал ладонью по двери и прокричал: — Доставь ее в целости и сохранности, а этот крутой парень пойдет играть в Супермена!

Как мне захотелось поехать, пока он еще не вытащил голову.

Взвизгнув шинами, джип выехал на улицу. Я был в бешенстве. Я ревновал. Я не понимал, почему, ради всего святого, она решила встречаться с кем-то вроде Такера. Но я ничего не сказал. Надо помнить, что она не Села, что она мне никто; и тем более она не моя.

Мы возвращались в молчании. В абсолютной тишине. Тем не менее я слышал, как сильно и яростно в венах стучала моя кровь.

Мне пришлось кружить на этом чертовом джипе вокруг квартала около полдюжины раз, прежде чем нашлось место. Зачем людям в этом городе машины? Серьезно, они того не стоят.

Я проводил ее до квартиры, но она не зашла в нее. Просто прошла мимо и сказала:

— Спасибо, Шейн, и спокойной ночи.

— Куда ты? — крикнул я ей вслед.

— Мне надо выпить.

— Что? Сейчас? Почему? — пробормотал я.

Она вытащила телефон и посмотрела на экран, а потом подняла на меня свой серьезный взгляд.

— Только что прошли два с половиной часа моей жизни, которые я никогда не захотела бы повторить. И за эти два с половиной часа я провела больше времени в компании козла, чем за все свои годы на земле. Я вроде как надеюсь, что оставшаяся часть ночи будет полна поступков и решений, о которых я потом буду жалеть. — Она собралась уходить, но я схватил ее за руку и развернул к себе лицом.

Ее лицо было так близко, что мне пришлось контролировать свое дыхание. Я сумел слегка улыбнуться.

— Что? Так это не было лучшим вечером твоей жизни? — Сердце забилось о грудную клетку.

— Заткнись, Шейн, иди домой! — Она вырвалась и пошла дальше.

Я догнал ее за два шага. Закинул руку ей на плечо и зашагал рядом.

— Думаю, что мне нужна ночь, в которую ты будешь развлекать меня своими поступками и решениями, о которых потом будешь жалеть.

Она придвинулась ко мне, но подняла голову и сказала:

— Тогда нам надо позвонить Леа и Коннеру, чтобы они встретили нас в «Бузере».

Я уверен, что она только что неосознанно выбила почву у меня из-под ног.

— Грейс, ты боишься остаться наедине со мной? — Я даже не попытался скрыть обиду. Я убрал руку с ее плеча. — Грейс, я все понял. Тебя во мне ничего не интересует. Я не буду приставать к тебе, обещаю. — Черт, она разбивала мое глупое сердце. Я вытащил из кармана телефон. — Я передам им, чтобы встретили нас.

С кем-то вроде Такера она могла оставаться наедине, но только не со мной? Эта девушка ужасно разбиралась в людях. 

Придя в «Бузер», мы направились прямиком к бару. Как всегда, народу здесь было полно, Райан, бармен, кивнул и пожал мне руку.

— Привет, Рай, как дела? Это прекрасная и несравненная Грейс. — Я взглянул в ее красивые глаза. — Грейс, это — Райан. — Она поздоровалась с ним. Конечно же, Райан, как нормальный мужчина, открыто таращился на такую красоту. Мне захотелось врезать кулаком ему в лицо, а потом еще и вырвать кольцо прямо из губы. — Райан, все, что она закажет, — за мой счет, что угодно, без всяких ограничений, — сказал я. Я смотрел на него угрожающе, но он даже не заметил меня, был слишком занят тем, что взглядом пялил Грейс. Когда я обернулся узнать, что она будет пить, она сняла пальто и положила его на стойку. Пульс ускорился в три раза, по венам разлился адреналин.

Взгляд медленно прошелся вдоль ее тела, с головы до пят и обратно. Вся моя выдержка ушла на то, чтобы не пасть перед ней на колени и не начать молить о любви.

На ней была надета обтягивающая переливающаяся серебряная блузка, подчеркивающая глаза. С очень сильным декольте, и очертания совершенных округлостей груди посылали моему телу волны жара и желания. Она надела облегающие черные леггинсы и «трахните-меня» высокие кожаные сапоги. Я мечтал, чтобы она обхватила ими меня.

— Что будешь, Грейс? — Я тяжело дышал, стоя так близко к ней.

— Текилу, пожалуйста, — прошептала она.

— Райан, девушка желает текилы. Выстройте стопки, соль и лайм, сэр, — сказал я Райану. Затем обернулся взглянуть на Грейс: — И да начнется ночь сожалений!

Райан поставил в ряд стопки, стеклянную солонку и дольки лайма на салфетке перед нами. Он не отрывал от нее взгляда. Кажется, я громко зарычал.

Ни минуту не колеблясь, Грейс медленно лизнула тыльную сторону ладони, ее глаза встретились с моими. Сверху она посыпала солью и снова лизнула, на этот раз медленнее. Все еще удерживая мой взгляд, румянец медленно прилил к ее щекам. Она выпила стопку и медленно, взяв в рот лайм, начала его посасывать. Мгновенно жесткий стояк. Потребовались все оставшиеся крупицы моего самообладания, чтобы не припасть к ее сексуальному ротику.

— Боже мой, — прошептал я.

Она игриво прищурилась, глядя на меня.

— А почему это я пью в одиночестве?

— О, не беспокойся, Грейс, ты не одна, — сказал я и выпил стопку, даже близко не так сексуально или чувственно, как она. Ее щеки покраснели еще больше, и я снова поймал себя на мысли, что, возможно, она покраснела, думая обо мне.

— Святые рюмочки! — Голос Леа оторвал меня от ее глаз.

— Леа! — закричала Грейс и крепко обняла ее. Отстранившись, она начала ругать ее: — Это, подруга, будет последним разом, когда ты уговаривала меня пойти на свидание!

Леа подняла палец, видимо, собираясь возразить, и Грейс укусила его. Святое дерьмо, это меня еще сильнее завело. Я протянул ей стопку и улыбнулся, впервые на самом деле поверив в то, что это Леа была причиной их встречи.

— Последний раз, Леа. Это моя запутанная жизнь, и если я хочу попусту растрачивать ее, то так и будет! — Она выхватила у меня из рук стопку, задев мои пальцы. Мы столкнулись взглядами. У нее перехватило дыхание, и во второй раз я подумал, что-то может быть.

После еще двух стопок я взял ее за руку и переплел наши пальцы. Я кивнул в сторону танцпола, и она, улыбаясь, пошла за мной, без каких-либо сомнений. Леа и Коннер последовали за нами. Я развернул и прижал ее к себе спиной. Я знал, если она увидит мое лицо — сразу же сбежит, а мне отчаянно хотелось ощутить на себе движения ее тела, хотя бы недолго. И боже, она начала двигаться. Растворяясь во мне, словно мы — одно целое, словно она нашла свое место.

Наши бедра раскачивались под музыку, и она, подняв руки, обхватила меня за шею. Мои руки обвили ее, прижимаясь к ее плоскому животу. Я притянул ее ближе, прижимая к себе, продолжая двигаться в такт песне, потея, скользя и раскачиваясь друг с другом. Я водил руками по ее телу, жадный до ее кожи, пальцами скользил по ее влажной плоти. Когда она запустила руки мне в волосы, я больше не мог выдержать, я должен был видеть ее лицо. Я развернул ее, и какое-то мгновение в глазах ее плескалось желание, но она оттолкнула меня и остановила танец.

— Шейн, — выдохнула она сквозь приоткрытые губы. Чувство вины и страха пронзили ее лицо, она, до сих пор вцепившись руками, держалась за мою футболку, не давая мне отойти от нее.

Я крепче сжал руки на ее талии, притягивая к себе, пока не прислонил ее вплотную, и она, ощутив кое-что, должна была понять, как сильно я желал ее. Я зарылся лицом ей в волосы и вдохнул сладкий аромат полевых цветов.

— Ты убиваешь меня, Грейс, — прошептал я ей на ухо. Ее дыхание участилось, когда мои руки заскользили по ее ребрам, задев низ груди. Проклятье, как приятно.

Она отклонилась и посмотрела на меня со страхом. Мне не хотелось пугать ее, ничего плохого я не делал, но она же подавала мне знаки, или нет? Черт, скорее всего, нет.

— Знаю. Знаю, Грейс! — Мои руки взлетели в воздух. — У меня нет совершенно никаких шансов на ночь с тобой. Я не пытаюсь переспать с тобой. Просто веселюсь, ты удивительно пахнешь, ты нечеловечно красива и заставляешь мое сердце колотиться... выпьем?

Спустя секунду выражение чистого ужаса сменила огромная улыбка, и, кивнув, она засмеялась.

— Выпьем! — Следуя за ней через танцпол, я вытер потные ладони о штаны.

Вернувшись к бару, мы выпили еще несколько стопок. Я сбился со счета. Единственное, чего я желал, — чтобы она захотела меня. Мне обязательно надо было узнать, что она чувствовала.

Девушки ушли в туалет, как и обычно, вместе. Ночь набирала обороты. Было выпито слишком много стопок, и мне не хотелось затуманивать разум, так что я заказал несколько бутылок воды. Впервые, оказавшись в теле Шейна, впервые за девять месяцев, проведенных на земле, я не напился до беспамятства.

— Коннер, как думаешь, Грейс в туалете говорит обо мне? — промычал я. Ядреный черт, да я уже пьян. 

Он засмеялся.

— Возможно, если там на стенах написано милое дерьмецо про тебя. Ну а если нет, скорее всего, она просто писает, — промычал он в ответ. Ядреный черт, да он тоже пьян.

Я ткнул его в плечо.

— Я чертовски облажался, Кон.

Он прислонился к бару рядом со мной. И рассмеялся.

— Почему, что такое? Ты сломал себе обе руки? Тебя арестовали?

— Хуже. Я без ума от нее.

Он выгнул бровь и фыркнул.

— Ну. Да. Конечно. — Он хлопнул меня по руке. — Как скажешь.

Тело сковала досада.

— Твою мать, Коннер! Это не шутка. Она из меня весь долбаный мозг вышибает, я не знаю, нравлюсь ей или нет. Приятель, она — лучшая подруга Леа. И я не хочу все испортить. — Я запустил руки в волосы и схватился за голову. — Брат, я не могу смотреть ни на одну другую девушку. Перед глазами лишь она.

Коннер сложил руки и задумчиво на меня посмотрел, словно был моим психиатром, раздумывающим над очень дорогим советом.

— Ага, кажется, я вижу вашу проблему. Если хочешь моего совета — отстань от нее. То, как о ней говорит Леа... ее демоны посерьезнее твоих, — промычал он.

Сильно в этом сомневаюсь. 

Коннер выпил еще шот и улыбнулся мне поверх стопки.

— Но если и в самом деле хочешь узнать о ее чувствах, и не вздумай рассказывать об этом Леа, потому что иначе мне придется сильно тебя побить. Просто подцепи в баре какую-нибудь сексуальную цыпочку, зажги с ней, потанцуй с ней перед носом у Грейс. И взгляни на ее реакцию.

— Так, значит, совет от твоей надравшейся задницы — это потанцевать с кем-то еще и посмотреть, заговорит ли со мной Грейс?

— Ага, — захихикал он. — А возможно, тебе не стоит меня слушать, потому что, кажется, я напился. Но именно так я и выяснил, что Леа желает быть мне кем-то большим, чем просто подругой. — Его далекий, затуманенный взгляд уперся в пол. — Леа вышла прямо на танцпол, ударила меня по голове и сказала стать мужиком, избавиться от шлюхи и потанцевать с настоящей женщиной. С тех пор все изменилось.

Как по сигналу, подходяще выглядящая блондиночка помахала мне с другого конца бара. Несколько раз я видел ее на выступлениях, так что я глубоко вздохнул и пошел к ней. Простой разговор с цыпочкой никому ведь не повредит, так? 

Прежде чем я успел подойти, блондиночка заговорила. На расстоянии примерно футов десяти она поздоровалась и назвала свое имя, которое, кстати, я так и не услышал. Но также я и не попросил его повторить, потому что мне было насрать на него.

— Ты ведь Шейн, да? Певец? — Что ж, такого я еще не слышал. Черт, кажется, у меня появились язвительные пьяные мыслишки.

— Насколько я слышал, — засмеялся я.

Она выгнулась, убедившись, что ее декольте в поле моего зрения, и стала накручивать светлые локоны на пальцы. Как глупо, я не хочу разговаривать с этой девушкой, я хочу побыть с Грейс.

— Ты сегодня споешь?

— Нет. — Я продолжал смотреть в сторону туалета.

— Несколько раз я видела здесь твою группу. Мне очень нравится твоя музыка. Она такая сексуальная.

— Спасибо. — Хмм, сексуальная, ага. Да, вот это способ, чтобы описать то, что я творил, создавал и во что вдыхал жизнь на протяжении чертовых тысяч лет.

Она захихикала.

— Ты считаешь меня сексуальной?

Грейс и Леа вернулись. Леа не обратила внимания, но Грейс сразу же заметила меня. Она не показала ни одной эмоции, просто прошла туда, где мы были раньше.

Ну ладно, все или ничего. Я наклонился ближе к девушке, откинул волосы с ее плеча и зашептал на ухо:

— Одна из самых сексуальных среди тех, кого я встречал.

Она захихикала и запустила мне в волосы своими когтистыми ручищами. Меня затрясло; я ненавидел, когда у женщин были чрезвычайно длинные ногти — они напоминали мне демонов. Тех, которые настоящие.

Грейс выпила стопку и со стуком поставила ее на стойку. Они вдвоем, сидя на барных стульях, наблюдали за мной. Я не видел Коннера — вот предатель. Надеюсь, он блюет в туалете; его идея оказалась ужасной.

Блондинка схватила мою руку и потащила на танцпол. Грейс следила за каждым моим шагом. Все так же не выказывая мне ни одной эмоции.

Руки девушки были повсюду. Я пытался потанцевать с ней, но серьезно, она лишь терлась задом и трахала мою ногу. Что сильно напоминало возбужденную собаку моей бабушки.

Грейс продолжала наблюдать за нашим шоу, и лицо ее медленно преобразовалось. Я узнал это, потому что ни разу не взглянул на девушку, с которой танцевал, лишь на Грейс. Сидя там, она опустошила еще четыре стопки. Хотелось сказать ей, что пора остановиться, но мне хотелось узнать ее реакцию. Пока что увиденное мне нравилось.

Вернулся Коннер и заговорил с Леа. Грейс, взглянув на них один раз, спрыгнула со стула и снова направилась в туалет. Проходя мимо, она покачала головой и улыбнулась. Надрывно, улыбка не достигла глаз, и я понял, что, должно быть, что-то для нее значу. Я смотрел, как она вышла в коридор и резко остановилась. Ее, казалось, поглотила темная тень и потащила в сторону. Что за?

Я скинул с себя блондинку.

— Спасибо за танец. Мне пора!

Девушка заныла и стояла там, выглядя так, будто я только что вырвал ей сердце. Всего-то один чертов танец! 

Я крикнул Коннеру и Леа позвать Марти, вышибалу. Не знаю точно, что я видел, но точно знал, что что-то не так. Леа столкнулась со мной, и мы вдвоем пьяно повалились на пол.

— Что случилось? Выглядишь напуганным, где Грейс? — волновалась она.

Я встал и потянул ее за собой.

— Я видел, как она шла в коридор и, кажется, кое-что странное заметил, не знаю. Надо найти ее! — Я не мог объяснить это, но совершенно точно знал, что что-то случилось. Может быть, у меня все еще были остатки ангельских способностей, я не знал, лишь в глубине души понимал, что я ей нужен.

Леа крикнула ее имя и забежала в туалет.

— Шейн, ее там нет! — Я проверил все двери, кладовки, гардеробную, мужской туалет. Последняя кладовка оказалась заперта. Бузер никогда не запирает эту дверь, обслуживающему персоналу необходим постоянный доступ к поставкам.

По коже побежали мурашки.

— Грейс! — Леа стучала кулаками в дверь. Я отодвинул ее в сторону. Расчистив место, я ногой ударил рядом с запертым замком. Дверь открылась, вокруг меня полетели щепки. Парень, величиной где-то с Итана, склонился перед Грейс. Ярко-красная кровь забрызгала весь пол и руки Грейс.

— Отвали от нее к черту! — закричал я, отдергивая от нее парня. Даже не думая, я снова и снова колотил его по лицу. Я сражался во время ангельских войн; мы не знали пощады. Я не останавливался, пока не услышал последний его вздох.

Потом я услышал, как выдохнула Грейс. Только это и потребовалось, чтобы остановить меня. Но стоило повернуть к ней голову, как я почувствовал острую боль в груди, над сердцем. Парень вонзил мне в плечо острое лезвие ножа и выдернул его, чтобы повторить еще раз. Он снова двинулся на меня, и я с легкостью выбил у него оружие и со всей силы ударил его в грудь. Мне надоело драться как простому человеку. Парень перелетел через всю небольшую комнатку, врезался в стену и рухнул на пол без сознания. Я схватился за нее. Обхватил руками ее прекрасное лицо, но она продолжала смотреть мне на плечо. Ее глаза расширились, но она не показала ни одной эмоции.

— Грейс, ты в порядке? Он сделал тебе больно? Он был весь в крови, когда я вошел. Где болит?

Она вцепилась в мое плечо, нашла рану и сильно надавила. Затем встретилась со мной глазами и улыбнулась. Мне захотелось умереть прямо там, у нее на руках.

— Это была его кровь, Шейн. Он не причинил мне боли.

Я посмотрел на огромного монстра человеческого рода, лежащего на полу. Его кровь? Я от нее был в полном восторге. Чего он хотел от нее? В крови закипала ярость.

— Он прикасался к тебе? Богом клянусь, Грейс, я его сейчас же убью.

Она нежно коснулась рукой моей щеки, и мое тело сразу же расслабилось.

— У него и возможности такой не было, пришел ты.

Облегчение. Абсолютное облегчение растеклось по плечам. Я посмотрел в ее прекрасные глаза, полные слез, и мое сердце заколотилось. Это было слишком сильно, слишком волнующе. Мне хотелось одного — признаться ей, что я влюблен, но я не мог. Я застрял в теле Шейна, а она, кажется, слишком хорошо знала, каким уродом он был. Понятия не имел, как можно изменить ее мнение о нем.

— Грейс, меня ударили ножом, пока я тебя спасал. Могу я получить хотя бы поцелуй в качестве вознаграждения? — Я пошевелил бровями вверх-вниз, чтобы рассмешить ее.

Она поднесла свои пухлые розовые губы к моему лбу и подарила мне короткий, сладкий, долгий поцелуй.

Я рассмеялся.

— Вау. Чмокнуть в лоб — это для тебя равнозначно получить ножом за тебя? Ни за что! Я отыграюсь! Ты в неоплатном долгу передо мной!

Хлопнув меня по руке, она поддразнила:

— Шейн, ты можешь взять с собой домой меня или свою блондинистую шлюшку и не заметить разницы. Но я в долгу перед тобой, так что я придумаю, как расплатиться, не раздеваясь.

В помещении оказалась, кажется, тонна людей, и у меня закружилась голова. В колотой ране не было ничего особенного, я знал, что ничего серьезного не задето. Выглядело все куда хуже, чем было на самом деле, потому что кровь была повсюду. И, к сожалению, я совершенно неожиданно протрезвел.

Грейс закинула мою руку себе на плечо и помогла мне подняться. А я мог лишь улыбаться и смотреть на нее. Ну какая девушка в здравом уме поднимет с пола истекающего кровью парня, даже глазом не моргнув? Кто-то вроде Грейс. Это только еще больше заставило полюбить ее. Черт.

Коннер позвонил в 911, и полиция уже выехала. Скорая подъехала, когда Грейс вывела меня на улицу.

Я как безумный отказывался от поездки в больницу, но меня никто даже не слушал. Коннер и несколько завсегдатаев бара просто запихнули меня в машину скорой. Прежде чем они закрыли двери, блондинка, с которой я разговаривал и танцевал, забралась ко мне. Зачем она здесь?

Хихиканье, хихиканье и еще больше хихиканья.

— Готова поспорить, ты еще никогда не занимался сексом в машине скорой помощи. — Она захихикала еще сильнее и начала гладить мою ногу.

Да что, черт возьми, с этой девушкой такое? 

— Эм... ну, нет, могу честно признаться, что секса в машине скорой помощи у меня никогда не было. — Я остановил ее руку. — И, честно говоря, никогда и не будет. Если ты еще не заметила, почему мы здесь, что ж, меня ПЫРНУЛИ НОЖОМ! Так что я не в том настроении. Хоть немного доходит?

Она медленно и чувственно облизала губы.

— Держу пари, что я смогу поднять тебе настроение, — простонала она. — А потом могу отвести тебя домой и буду заботиться о тебе столько, сколько потребуется. Могу побыть для тебя личной медсестрой. Даже костюмчик подходящий есть. — Она захихикала, чертовски больше, чем было нужно.

О нет. Спасибо, чокнутая шлюха, но не надо. 

— Ну, хоть это и заманчиво, но, думаю, я пас. Но спасибо, правда.

— Дай мне хотя бы...

Дверцы распахнулись прежде, чем она договорила, и я, обойдя ее, вышел. Врач скорой помощи проводил меня в практические пустое отделение скорой помощи до регистратуры и сортировочного блока. Меня быстро осмотрели, потыкали и укололи. Двое полицейских прибыло спустя несколько минут и начали расспрашивать о произошедшем.

Я не мог предоставить им никакой информации. Никогда прежде я не встречал того парня. Лишь увидел что-то в темном коридоре за спиной у Грейс и побежал к ней. Я не раздумывал. Хотел лишь, чтобы она была в безопасности.

— Итак, расскажите, что происходило, когда вы подбежали, — сказал один из полицейских.

— Я проверил каждую комнату. Забежал в мужской туалет. Леа — в женский. Проверил кладовки. А когда проверял последнюю, она оказалась запертой.

Полицейский записывал мои ответы на все вопросы. Другой полицейский продолжал смотреть сквозь занавеску этого небольшого пространства.

— Я услышал возню за дверью и попытался выбить ее. Она открылась, а тот парень попытался напасть на Грейс. Я оттащил его от нее и начал бить. Меня заботила только лишь Грейс и не навредили ли ей. Кровь была повсюду, поэтому я подумал, что она серьезно пострадала. Когда я подошел к ней, этот осел меня пырнул. Я даже не видел, что у него был нож, пока тот не оказался во мне.

— Двое других офицеров сейчас беседуют с вашими друзьями. Грейс — это та блондинка в приемном или брюнетка?

Я не мог удержать улыбку. Грейс ждала меня?

— Грейс — та, у которой волосы черные, как смоль, и светло-серые глаза.

Полицейский покачал головой.

— Такую красивую девушку тот парень, скорее всего, попытался снять, а она ему отказала. Хорошо, что вы там оказались.

Спустя какое-то время зашел кто-то и наложил мне швы, улыбаясь, что ни один важный орган не был задет. Он хотел дать мне что-то от боли, но я отказался. Никогда не принимал ничего сильнее безрецептурных препаратов, я не мог быть уверенным, что тело Шейна не выработает еще одну зависимость. Кроме того, получить 21 шов словно порез бумагой по сравнению с тем, когда у тебя из тела вырывают крылья. Я даже не вздрогнул.

Я колебался, стоя на пороге приемной, и где-то с минуту наблюдал за Грейс, прежде чем меня заметили. Беспокойная складочка появилась у нее на лбу, она сидела, глядя себе под ноги, и кусала нижнюю губу. Ее расстроило произошедшее с ней сегодня? Хоть немного она за меня переживала?

Я тихо присел рядом с ней и облокотился локтем ей на плечо.

— Переживала за меня?

Она закатила свои соблазнительные глазки, но подарила мне ослепительную улыбку.

— Нет, Шейн. Я знала, что твое большое жирное эго сможет как-то убережет тебя от ножа.

Несколько мгновений она смотрела на меня в тишине, ее выражение лица рассказало мне все. Спасибо. Ты нужен мне. Я хочу тебя, но не могу. Не смогу. Но, Господи, хочу.

Это адски больно.

Мы разделили такси с Коннером и Леа; за всю поездку никто не произнес ни слова. Мы с Коннером попросили водителя высадить девушек перед их квартирой.

Когда водитель подъехал, Грейс с грустью посмотрела на меня.

— О, Шейн. Я забыла сказать, что Брианна просила меня передать тебе, чтобы ты позвонил. Мы заставили ее вызвать такси, прости. — Она взглянула на Коннера и Леа, — Мы думали, что это займет больше времени, и, если честно, меня раздражало смотреть на нее.

— Кто такая Брианна? — спросил я. О, это имя той блондиночки? Я даже не задумывался, куда она пропала.

Грейс, казалось, погрустнела еще больше и вышла из машины. Я смотрел, как она поднималась по ступенькам, и мысль, что мне не провести с ней остаток ночи, заставила ощутить себя лишь половинкой человека.

Такси отъехало, и я задумался, почему я испытываю такие сильные чувства к той, кого только недавно встретил. О ком почти ничего не знаю. Только ли потому, что она так похожа на мою утраченную любовь, что мне хотелось ею заполнить боль в сердце?

— Эй, мужик, уверен, что с тобой все нормально? — спросил Коннер.

— Да, брат. Прекрасно. — Меньше чем через пять минут мы с Коннером вернулись в нашу квартиру. Он похлопал меня по спине и поплелся в свою комнату.

— Спокойной ночи, стучи, если понадоблюсь, — сказал он. Прежде чем уйти к себе, я услышал, как он рассказывал Итану про мое посещение отделения скорой помощи, а потом и Итан рассказал ему про Алекса.

Я запер свою дверь и рухнул на кровать. Вытащил телефон и позвонил Грейс. Нельзя сказать, что таким образом можно провести с ней ночь. Прозвучало несколько гудков, и потом включилась голосовая почта; ее сладкий голос эхом прозвучал в трубке. Я не у телефона, оставьте сообщение, и я вам перезвоню. Тысячи поэтических строф всплыли у меня в голове. Какое же послание оставить, чтобы она перезвонила? Наверное, никакого. Я же звоню Грейс, ничто в этом мире не заставит это прелестное создание перезвонить мне, только если не надоесть ей.

— Грейс, это Шейн. Перезвони мне, неважно во сколько. Перезвони, или клянусь, я буду названивать всю ночь. — Вау, ты сделал это, Казанова, причем ужасно.

Хорошо, определенно мне следовало бы оставить еще одно сообщение, получше того идиотского. Как безумный сталкер, в которого я довольно быстро превращаюсь, я набрал ей снова. Гудки все шли и шли. Что бы процитировать ей на автоответчик? Какие бы древние поэтические строки смогли сподвигнуть ее? Она была такой грустной, когда мы высадили ее перед домом; хотелось бы заставить ее красивые губы улыбнуться. Из-за чего она грустила? Из-за нападения? Может, она испугалась? Хотя нет. Она держалась храбро и мужественно. А что она сказала, выходя из такси?

— Чего тебе, Шейн? — Ее голос прорезался в мои мысли. Это не автоответчик, она ответила на звонок! 

— Кто такая Брианна? — ответил я. Каким образом с моих губ сорвались именно эти слова? Эта девушка превращает меня в идиота. Она как никто другой лишает меня дара речи.

— Эм, потрясная блондинка, которую ты снял в баре и с которой потом танцевал, — ответила она. Я услышал смешок? — Она поехала в машине скорой помощи с тобой, Шейн. Как ты можешь не знать, о ком я говорю? В любом случае, почему ты звонишь мне и спрашиваешь об этом? И что более важно, кто дал тебе мой номер, чтобы я могла подстроить его медленную смерть. — Да она точно надо мной насмехалась!

— О, Боже. Я думал, ее зовут Лори. Тебя расстроило, что я танцевал с ней? — Вот дерьмо, такое ощущение, что мозг перестал контролировать рот в этом теле! Какого... он словно отказывает.

— Шейн, почему, ради всего святого, меня должно заботить то, с кем ты танцуешь? Ты поэтому звонишь? — Не этот ответ я хотел получить. Скорее, ЧЕРТ, ДА! Это сводило с ума! Я хочу, чтобы ты прямо сейчас приехала ко мне! 

С моих проклятых губ сорвался смешок. Смешок. Похожий на долбанное девчачье хихиканье. Я громко вздохнул от своей тупости. Почему вообще я потрудился набрать ей? Она никогда не обратит на меня внимания. На что я рассчитывал?

— Нет, я просто хотел поинтересоваться, как у тебя дела. Не каждую ночь кто-то нападает на тебя, правда? — И, Грейс, мысль, что кто-то может навредить тебе, чуть не прикончила меня. От мысли, что кто-то мог к тебе притронуться, причинить тебе боль, неважно какую, мне захотелось обрушить небеса.

— Я в абсолютном порядке, измученная, но в порядке.

Я ощутил себя болваном, потому что позвонил ей.

— Я записал себе твой номер, когда звонил с телефона Леа, разыскивая Такера. Я не подумал, что ты будешь против. — Я отчаянно хотел перевести тему. — Я собирался захватить что-то поесть и пойти спать, а что ты делаешь?

— Прямо сейчас я забираюсь в кровать, — зевнула она.

От мысли о ее сексуальных ножках, скользящих под одеяло, меня затрясло. Я даже не сразу сообразил, что именно она сказала.

— О, — смог я ответить. В груди заныло, так же как и во всем теле от звука ее голоса. — Эта мысль будет преследовать меня всю ночь.

— Господи, Шейн! Заткнись! Почему с тобой все должно иметь сексуальный подтекст? У тебя что, вообще никогда не было чисто платонической дружбы с девушкой? — Хоть слова и были важными, я расслышал в ее голосе смех.

— Нет. Ох, Грейс, послушай, я позвонил, чтобы узнать, как ты. Как я и сказал, не каждую ночь ведь на тебя нападают, согласна? Или подобное происходит часто? — спросил я еще раз игривым тоном.

— Я правда в порядке, Шейн, но не каждую ночь меня пытаются спасти от нападающего. Даже и не знаю, что сказать, потому что простого «спасибо» здесь недостаточно. Ты меня вроде как поразил сегодня.

А потом мы просто говорили. В какой-то момент мое сердце остановилось, и я едва дышал, прислушиваясь к ее словам. Когда сердце снова забилось в груди, я бессильно упал на подушки и смеялся с ней, пока не рассвело.

Когда мы отключились, я запал на нее еще сильнее, чем когда впервые увидел, и сердце мое скрутило. По правде говоря, Грейс лучше бы держаться подальше от моего проклятого существования и меня самого. Мне никогда не быть полноценным. Но в этой девушке было что-то такое, заставляющее думать, что возможно все.