Не верилось, что это стало чем-то вроде нашей первой ссоры. И все из-за чего? Из-за *банутой сестрицы Виолы. Отчего-то я был убежден, что это решение старшей Абрамовой – продать квартиру моей рыженькой. И нет, мне было плевать, пускай делают, что хотят, если Виола останется со мной, ей не будет нужна какая-то там однушка на окраине города, просто бесил сам факт потребительского отношения с одной стороны и слепой веры с другой.

Однозначно из этой ситуации я сделал соответствующий вывод – с *банутой нужно держать ухо в остро.

Ночью лезть с привычными обнимашками к Конфетке не стал. Во-первых, сам был зол на Виолу, ну впрямь, она что, думала, что я не сдержу слова? Получается, в ее глазах я был не только бандитом, но еще и лжецом? Первого я не отрицал, но второе мне приписать было невозможно. Даже враги знали об этом. Ну а, во-вторых, меня раздражало то, что Виола даже не захотела выслушать моего мнения. Значит, опять же, оно ничего для нее не значило.

Я понимал, что выстроить доверительные отношения – это не так просто, потребуется время, да и начали бы не за здоровье, но не был уверен, что готов к этому. Виола была из числа упрямиц, это было видно за милю, а я не хотел женщину, с которой придётся все время тягаться. И неважно, из-за чего именно. Я желал видеть покорность…

Для меня стало большим удивлением, когда Виола вдруг сама потянулась ко мне. Легла рядом, обняла и уложила голову на грудь. Так и заснула. А я не нашелся, как прокомментировать это. Только обнял в ответ и уткнулся носом в рыжие вихри.

– Ты будешь со мной снова разговаривать, если я угощу тебя сладостями? – Не знаю, во сколько встала Виола, но, когда в семь тридцать утра я спустился вниз и проследовал на кухню, она была уже во всеоружии. Я втянул в себя воздух поглубже и понял, что Виола – маленькая, хитрая лиса. Все вокруг буквально пропиталось корицей. Моей любимой корицей.

– Я с тобой… – Я хотел сказать, что не игнорирую ее, но оборвал сам себя. Почему бы не воспользоваться этим? Кажется, Абрамова на дух не переносила напряженных отношений и недосказанности. Что ж… мне это на руку.

Я присел за высокий стол, сложил руки перед собой, сощурился, заставляя Виолу стушеваться под своим наигранно строгим взглядом.

– Если мы хотим быть вместе, тебе должно быть интересно мое мнение. – Она помедлила, но затем все же кивнула. – Это раз. – Закусила губу и смешно фыркнула, совсем, как недовольный котенок. – Ты должна мне верить, потому что неверие с твоей стороны меня унижает. Это два. Пирогом с корицей ты не отделаешься. Придется порадовать меня еще кое-чем… это три. – Она вскинула на меня ошарашенный взгляд. – Что? – Я усмехнулся. – Это слишком? – Веснушчатые щеки мгновенно залил румянец. Виола промолчала.

– Не будет тебе пирога. – Она гордо вздернула подбородок. – Я передумала. – О, как! Я не выдержал, улыбнулся. Поднялся, подошел, заключил пыхтящую рыжуху в объятия. Поцеловал. Сначала за ушком, затем в шею, потом – в губы. С третьего захода Виола начала оттаивать.

– Точно не будет? Может, хоть кусочек?

– М? – Виола подняла на меня расфокусированный взгляд. И это после одного-то поцелуя! Конфетка так быстро таяла от прикосновений, так легко заводилась и смущалась собственной реакции на мою близость, что мне оставалось только признаваться в капитуляции – рыжая прочно засела у меня в голове.