Слова Игоря въелись в сознание. Лия понимала, что Громов не шутит, по глазам видела, что разозлила хищника, который все это время прятался под маской вежливости, холодности и сдержанности. Никогда Громов таким не был, всегда являл собой наглого и дерзкого с*кина сына и вот, наконец, его настоящая сущность вырвалась наружу. Нужно было только слегка его подтолкнуть… и он сразу обнажил клыки, сразу зарычал, вставая на дыбы.
Как Громов мог быть до такой степени разным, Леонова не могла понять. В университете он был веселым, компанейским, вечно кого-то разыгрывал, напивался, хулиганил, дрался с кем-то, таскался за девчонками и без конца прогуливал пары. По крайней мере это был тот образ, который Лия запомнила, это был образ, который она знала…
В баре, когда он заступился за нее, она увидела совсем другого Игоря — взрослого мужчину и справедливого человека, готового рискнуть ради того, чтобы сделать что-то правильное. В машине, после истории с дракой, это снова был тот Игорь, от которого она потеряла голову во времена учебы… Игорь, который заставлял ее сердце биться чаще просто так, потому что был собой… единственным и неповторимым…
Но кем был этот человек, в кабинете, который угрожал ей и предлагал низости, Лия не знала. Сейчас она отчетливо понимала, что раньше могла ненавидеть Громова, злиться на него, обижаться, но никогда Леонова не испытывала к нему призрения, которого теперь хватало с лихвой. Остатки уважения, которые у Лии были по отношению к начальнику, ударились о его самомнение и рассыпались в прах.
Лия погуглила свой оклад и поняла, что не выживет на него. Десять тысяч… смешно. В особенности, когда съемная квартира стоила больше, чем в два раза… Вечер после словесной баталии с шефом она провела на диване с бокалом белого вина. И стало абсолютно наплевать, что завтра был вторник и с утра нужно было вставать на работу. Для чего Леоновой было туда идти? Чтобы получать жалкое жалование? Чтобы в очередной раз ей вернули ее работу с надписью «переделать»? Чтобы наблюдать за успехом других?
Было неприятно признаваться себе в зависти к подруге, но Лия завидовала Марие, которая спокойно работала в Ingаtе, получала интересные проекты и хорошие премиальные за работу с крупными заказчиками. Она завидовала ее характеру, той легкости, с которая Есенина со всеми общалась, той внутренней красоте, которая, похоже, очаровывала всех сотрудников фирмы.
Лие же сложно было сходиться с людьми, сложно было перед ними открываться, она совершенно не умела заигрывать с мужчинами, вертеть ими так, чтобы те были рады побегать за ней. Строго говоря, Лия не умела ничего, кроме как хорошо рисовать, но даже в последнем начинала сомневаться…
Работа над последними проектами стала настоящим кошмаром. Лия продумывала каждый штрих, старалась вымерить каждый миллиметр, в конечном итоге, окончательно запуталась и сделала совсем не то, что планировала изначально.
Потягивая вино в полной тишине и полумраке съемной квартиры, которая вот-вот грозилась перестать быть ее, Лия думала о том, что, наверное, зря ушла с прежнего места работы. Конечно, Анатолий Васильевич был тем еще жмотом и врединой, но он не лез к ней под юбку и не сокращал заработок до десяти тысяч рублей. Проще говоря, не окунал ее в грязь лицом. А вот Громов окунал. Причем уже во второй, хотя нет, в третий раз, если считать его издевательства в последние месяцы.
Были времена, когда за одно его слово, обращенное к ней, Лия готова была рисковать жизнью, но те годы остались далеко позади. Леонова перестала быть наивной дурочкой, она не хотела становиться разменной монетой в мужских играх и уж тем более у нее не возникало желания ублажать Громова, выставившего такие условия.
Лия провела весь вечер в раздумьях. Что делать? Куда деваться? Где искать новую работу? Верить ли угрозам Игоря? Все вопросы остались без ответа, она только измаялась, устала и легла спать в полночь, оставив вино недопитым и так и не поужинав. А на следующий день ее ждал сюрприз.