Будь трижды проклята эта страна и будь трижды проклято мое решение отправиться в Москву лично.

Кто бы знал, что все закончится так, как закончится. Что я, как последний и законченный кретин буду стоять в аэропорту с кольцом, которое мне вернет моя невеста.

Я сидел в Шереметьево, ненавидел весь мир и ожидал своего рейса, который, как на зло, будто бы в издевку над моими бедами, откладывали уже во второй раз. Почему? Почему все должно было завершиться таким образом? Разве я заслуживал это?

Я летел в Москву с надеждой отдохнуть, прийти в себя после почти года одиночества. Так уж повелось, что у меня не ладилась личная жизнь с самого юношества. Нет, девушки у меня всегда были, с этим проблем никогда не возникало. Стоило им увидеть мою «модельную внешность», как любили поговаривать друзья или, не дай боже, мой бумажник, как практически все, как одна готовы были быть со мной. Что бы я им не предложил.

И вот в этом-то и была проблема. Все были либо охотницами за моими деньгами, либо пытались получить выгоду от общения со мной. Конечно, я их понимал. Семья у меня была богатая, влиятельная, имела большой вес и репутацию, но легче мне от этого не было.

Родители долго смотрели за моими метаниями, несколько раз пытались женить на дочерях своих бизнес-партнеров или просто из «нашего окружения», но я напрочь отказывался. Мне хотелось настоящего брака. Настоящих чувств. Я заслуживал, чтобы меня любили просто за то, что я — это я.

Мне хотелось уехать из этой страны, как можно скорее. Вернуться домой, обнять родителей, поговорить с другом, сестрой… забыть тот кошмар, в который моя возлюбленная окунула меня за считанные мгновенья. Но ад продолжался, он тянулся, потому что мой рейс все время переносили. Такими темпами мне пришлось бы проторчать в России, как минимум, еще одну ночь. Но ночевать в каком-нибудь плешивом отеле возле аэропорта не входило в мои планы. Я поклялся себе, что, если самолет не подадут через два часа, я начну громить Шереметьево. И будь, что будет. В конце концов, часть крови во мне была ирландская, надо было оправдывать ее.

Погода на улице была потрясающе хорошей, необычно теплой для столицы России, но меня совершенно не радовала. Наоборот, все вокруг будто бы издевалось надо мной, смеялось над тем, что со мной произошло.

Надо же… дожил, в свои тридцать семь получить такой отказ. В аэропорту. На глазах у посторонних людей. Я с силой сжал кольцо, покоившееся у меня в кармане. Острый камешек больно впился мне в руку, но я только злорадно усмехнулся. Так мне было и надо. Купился. Поверил, что нашел достойную девушку. А она не достойной оказалась, а дешевой. Обычной пустой куклой. Использовала меня, чтобы заставить ревновать своего бывшего, да сбежала к нему, когда добилась своего. Я явился просто инструментом по достижению цели. В очередной раз. На сей раз в неожиданном контексте, признаюсь, но все же. Результат, как и всегда, был один и тот же.

Багаж пришлось сдать в камеру хранения, хотя, честное слово, я бы бросил его к чертям, если бы мне сказали, что можно будет улететь прямо сейчас. Вот только как же. Чудес в моей жизни не случалось.

Когда я понял, что ждать придется еще, минимум, два часа, пришлось вооружаться кофе, сигаретами и гордо шествовать к месту для курения. Чертовы законы. Меня только что бросили, как последнего дурачка, я имел права громить все вокруг. Я обязан был напиваться, но нет. Меня учили держать лицо, и я по привычке прятал все свои эмоции.

Я почти достиг нужной мне территории, когда какая-то незнакомка влетела в меня на приличной скорости. Вскрикнула, пошатнулась на своих высоченных каблуках и затараторила что-то на русском. Я не разобрал ни слова, зато успел проследить, как на белоснежной рубашке расплылось уродливое коричневое пятно. Благо, что кофе был прилично остывшим и не обжег меня.

— Серьезно? — Я несколько раз глубоко вздохнул, попытался взять себя в руки.

— Ой, простите, пожалуйста, — уже на родном для меня английском, заговорила девушка.

— Да плевать. — Дослушивать ее я не стал. Небрежно оттолкнул, поморщившись, как от зубной боли, и пошел дальше. Позабыл и о сигаретах, и о кофе. Теперь нужно было что-то делать с одеждой. Проклятье. Ну что еще должно было свалиться на меня сегодня? Мне нужно было убираться из этой страны, пока она не прикончила меня.

* * *

На удивление, сам перелет прошел быстро, без хлопот. Я не думал, что смогу заснуть, однако стоило мне только удобно примоститься на кожаном кресле первого класса, сделать пару глотков крепкого чая, как глаза тут же налились свинцом и я провалился в царство Морфея. Проспал «всю дорогу» и неохотно разлепил глаза только когда стюардесса галантно коснулась моего плеча. Наконец-то, я был дома.

Меня встретили в аэропорту, личный слуга занялся багажом, на специальном парковочном месте ждал автомобиль с моим водителем.

Я не знал, ехать сначала домой, к родителям или отправиться прямиком в паб, чтобы, как следует, напиться. Сегодня я просто обязан был напиться, правда не знал, сможет ли Дэн или Анабель составить мне компанию. С тех пор, как лучший друг и кузина, с которой я рос с самого детства сошлись и стали парой, их было не оторвать друг от друга. И времени стало меньше. На меня.

Ни то, чтобы я обижался, нет… просто иногда скучал по временам, когда можно было болтаться с другом и без сестры и, наоборот. Но все вокруг взрослели, создавали семьи, заводили собак, рожали детей. А я по-прежнему оставался один. Будто бы был кем-то проклят.

Я задумался и снова окунулся в тягостные мысли. Погода в Лондоне этому способствовала: дул холодный ветер, лил знатный дождь. Я стоял под навесом и курил, пока водитель и слуга терпеливо ждали меня.

Взгляд зацепился за знакомые туфли. Иначе я бы вряд ли ее заметил. Ту самую незнакомку, которая врезалась в меня и заставила отправить дизайнерскую рубашку в мусорное ведро. Надо же, она тоже прилетела в Лондон. Длинноволосая, длинноногая, ярко накрашенная… бесстыжая, одним словом. Наверное, ничем не лучше Марии.

Я сделал очередную затяжку и пронаблюдал за тем, как она мечется из-под навеса и обратно. Попытки поймать такси были безуспешными, и каждый раз короткая перебежка давалась все тяжелее и тяжелее. Конечно, на таких-то каблуках. Я искренне не понимал, почему в аэропорт нельзя было явиться в обуви поудобнее, это же все-таки была не красная дорожка, хотя, что я понимал в женщинах?

Незнакомка совершила очередной забег, громко выругалась, когда какой-то здоровенный мужик отпихнул ее и занял очередное такси. На этот раз она так и осталась стоять под проливным дождем. Словно смирилась с тем, что ничего не поделаешь. Ничего не изменить — ей суждено промокать под холодным лондонским дождем.

Я усмехнулся, докурил свою сигарету. Слуга тут же оказался возле меня, раскрыл зонт, зашагал в одном темпе со мной.

Не знаю, зачем я свернул, зачем позвал незнакомку, которая почти сразу обернулась на мой зов. Зачем кивнул в сторону своей машины? Она пристально посмотрела на меня, раздумала несколько секунд, а затем, на мое удивление, пошла навстречу.

— Я Лиза, — представилась девушка. — Спасибо… я бы, наверное, так и осталась там навеки ловить такси…

Девушке однозначно было холодно, так как я чувствовал исходившую от нее дрожь. Было очень глупо прилетать в Лондон в тонкой, практически летней куртке. Я попросил водителя включить обогреватель и отвернулся в сторону, уставился на проплывавший мимо пейзаж за окном.

Не знаю, зачем подобрал эту проходимку, которая испортила мне рубашку. Разговаривать с ней не было никакого желания, благо, ее отель был по пути и сворачивать нам не пришлось бы.

Нет, она была красива и не брось меня сегодня невеста перед приездом домой, возможно, я бы и обратил на нее внимания, но не в данном контексте.

Я не слушал ее, впрочем, говорила она немного, а вскоре, поблагодарила и покинула салон моего автомобиля, когда мы привезли ее по назначенному адресу. Я позабыл ее мгновенно. В кармане завибрировал телефон. Звонил обеспокоенный Дэн, получивший мою смс-ку.

Через два часа мы отправились в паб.

* * *

Я бы не вспомнил о Лизе, если бы судьба не свела нас еще раз, три недели спустя, полторы из которых я пил по очереди то с Дэном, то с Анабель, то еще с парой старых и проверенных друзей.

Мне нужно было заехать за кузиной на работу, потому что она попросила меня помочь ей с выбором свадебного платья. Да-да, именно меня, потому что подругам она не доверяла, а Дэну наряд было видеть нельзя.

Я попытался поотнекиваться, напомнил сестре, что вообще-то у меня у самого недавно сорвалась свадьба, но Анабель и слушать не стала. Просто велела «тащить свою задницу немедленно». Пришлось подчиниться.

Анабель являлась превосходным кондитером и с некоторых пор приобрела практически мировую славу. У нее была сеть своих пекарен, в которых готовили по ее дизайнерским рецептам, она организовала курсы, на которые приезжали люди со всего света, а в следующем году она даже собиралась запустить свое ТВ-шоу.

Много лет тому назад, после того как она закончила колледж по специальность «архитектура и дизайн», ее решение бросить «эту ерунду и заняться делом своей жизни» поддержал только я. Ее родители воспротивилась, мои встали на их сторону и в те времена только я был связующим звеном между родственниками.

Помню, что всегда суровый дядя Патрик утверждал, готовка — это дело слуг и его дочь, наследница многомиллионного состояния не будет заниматься подобной плебейской работой. Но время шло, Анабель не сдавалась, и, в конце концов, наша семья уступила, позволив ей заниматься тем, что выбрало сердце. Со временем они даже стали ею гордиться, а сейчас были счастливыми родителями невесты и очень надеялись, что вскоре дочь подарит им внуков.

Курсы моей кузины проходили почти в центре Лондона, где она арендовала небольшое помещение, отличное подходившее для работы. Туда я и подъехал, правда слишком рано. Теперь приходилось ждать, а времени у меня было не так, чтобы много. Вечером была благотворительная вечеринка, на завтрашнее утро назначено две важные встречи, а завтрашний вечер я должен был посвятить общению с учеными, которые должны были представить свои наработки в области физики, химии и биологии. Моя семья всегда вкладывала деньги в подобного рода исследования и теперь бремя выбора лежало на моих плечах. Пока некоторые занимались делами жизни, кое-кто вроде меня был занят делом жизни всего рода. Наш род веками владел большим состоянием и меня с самого детства учили тому, как им правильно управлять. У нас была недвижимость во многих странах мира, мы владели несколькими журналами, парой издательств, дюжиной отелей, концерном по производству машин, с некоторых пор, пекарнями по всей Англии, но самое главное, золотодобывающей компанией, которую основал наш прапрадед.

Конечно же, всем этим добром я в одиночку не управлял, боже упаси. Наш род был большим и богатства всем хватало, каждый занимался своей отраслью, в частности, мне досталась «издательская» ветвь и инвестирования, да и отец часто брал большую часть работы на себя. Его определенно было рано списывать со счетов, ведь ему не было еще даже шестидесяти.

В отличие от меня, он женился на маме, когда ему было всего двадцать лет и я стал ранним ребенком. Зато их сын выдался знатным холостяком и исправить они этого не могли.

День сегодня выдался прохладным, но, на большое удивление лондонцев и меня в том числе, робко засветило солнышко. Такое у нас случалось редко, оттого и было столь ценно. Я решил понежиться под теплыми весенними лучами и остался стоять на улице, не зашел в здание, однако очень скоро об этом пожалел.

Я стоял, прикрыв глаза, подставив лицо прохладному ветерку и наслаждался неожиданно взявшимся откуда-то спокойствием, сунув руки в карманы. Когда сзади в меня кто-то врезался.

Я узнал ее сначала по голосу, а затем по русской речи.

— Проклятье.

— Простите, пожалуйста, я совершенно случайно, давайте я помогу вам, — затараторила девушка, стаскивая с меня пиджак. Конечно же, в руках у нее оказался чертов кофе. Это становилось нашей маленькой традицией.

— Это вторая испорченная Вами вещь, — серьезно выдал я, наблюдая за ее попытками развернуть мой пиджак и, одновременно с этим, оттереть его салфеткой. И все это посреди улицы.

— Я… — Лиза застыла с нелепо развернутой в руках тканью. Видимо, больше не нашла, что сказать.

— Забудьте. — Я махнул рукой, обернулся в поисках Анабель, но ее по-прежнему не было. Взгляд вернулся к Лизе.

— Я могу забрать его и привести в порядок, потом верну… — робко предложила девушка.

— Не стоит, — я сдержанно улыбнулся ей, не зная, как отделаться. Ни то, чтобы беседовать с красивыми незнакомками было для меня чем-то постыдным или ненормальным, просто… я не хотел общаться с Лизой, потому что когда я видел ее, то автоматически вспоминал Марию. Я вспоминать ее не хотелось.

— Ладно. — Она нахмурилась, затем неуверенно вернула мне пиджак, который еще буквально минуту тому назад буквально стаскивала с меня силком. — Простите еще раз…

— Лиз, ты все еще здесь? — Я удивленно взглянул на кузину, которая обращалась к ходящей катастрофе.

— Я уже ухожу…

— Знакома с моим братом? — Анабель очаровательно улыбнулась, взяла меня под руку.

— А…

— Мы летели одним рейсом, — спохватился я.

— Я даже не знала, как тесен мир!

— Да… — Лиза кивнула головой. — Еще раз спасибо за урок, он был просто чудесным. Я с нетерпением жду следующий.

— Я тоже. Ты отлично справляешься!

— Благодарю.

Я еще пару минут слушал обмен любезностями между Лизой и Анабель, из которых понял, что первая прилетела учиться на курсы к моей сестре. Что ж, мир и впрямь был тесен.

По пути в салон Анабель рассказала мне, что Лиза, как и она сама, закончила факультет архитектуры, в которой совершенно не разбиралась, и с некоторых пор увлеклась кулинарным искусством. Сестра утверждала, что она талантливая ученица и прирожденный кондитер. Я постарался пропустить всю эту чушь мимо ушей.

К моему великому сожалению, кузина вместе с другом каким-то чертом уговорили меня пригласить ее на свидание. Спустя две недели после той встречи и испорченного пиджака.

Не знаю, зачем согласился. Лиза была чертовски привлекательной, но для постельных утех у меня всегда были специальные девушки. Можно было называть их по-разному, но сводилось все к одному — я с ними спал, они были рады. Никто никому и ничего не был должен.

Зачем мне была нужна Лиза? Впрочем, Анабель так много о ней говорила, так расхваливала ее талант, ее доброе сердце (оказалось, что вместе с моей кузиной она начала посещать дом престарелых, в котором Анабель занималась волонтерской работой вот уже много лет), правда, что все это должно было дать мне, я не знал. Но вот слушать о ней порядком надоело.

Как и полагалось, я пригласил ее на ужин, в ресторан, когда в очередной раз заезжал за сестрой на работу. Но на мое великое удивление, Лиза отказалась. Когда я прямо спросил почему, она ответила, что не хочет мне навязываться.

— Я же вижу, это все Анабель, — Лиза обворожительно улыбнулась и впервые я заметил трогательные ямочки на щеках. — Она и мне про Вас все уши прожужжала… неудобно выходит, — она усмехнулась и пожала плечом. — Не хочу Вам навязываться, и понимаю, что Вы меня недолюбливаете со времен первой чашки кофе в Шереметьево…

Я усмехнулся. Вообще… раз уж я потратил сорок минут на езду в центр города, раз уж отменил поездку в загородный клуб, потому что понимал, Анабель лучше уступить, любой бой с ней был заведомо проигран… мне показалось, что идея провести несколько часов с этой девушкой была лучшей альтернативой одиночеству. Потому что с некоторых пор находится одному в огромном особняке было невыносимо. Еще полтора месяца тому назад я думал, что совсем скоро приведу туда невесту, что пройдет совсем немного времени, и он наполнится детским смехом, но все вышло, как вышло.

— Давайте так… что скажете на счет прогулки? Я куплю Вам кофе и впервые за наши встречи, Вы не разольете его на меня… — Лиза звонко рассмеялась…

— Ладно…

* * *

Заниматься сексом с Лизой оказалось удивительно приятно и хорошо. На меня частенько набрасывались с откровенным желанием, я привык к тому, что нравился женщинам, но в ней… в ее страсти было что-то другое. Она словно дорвалась до чего-то важного, до чего-то, чего хотела очень и очень сильно.

Лиза все время шептала что-то на русском, пока я вбивал ее в матрас на своей кровати, моментами переходила на английский и просила еще… просила никогда не останавливаться.

Ночь с ней оказалась бессонной и обессиливающей. Благо, что утро следующего дня было воскресеньем, а планы у меня имелись только на вечер.

После долгой прогулки и посиделки в первом попавшемся на пути кафе, я привез ее в квартиру, что была в центре. Родители купили мне ее, когда я поступил в колледж и с тех пор она у меня была для вечеринок или секса.

Лиза проснулась сразу после меня. Завозилась рядом, потянулась, предоставляя мне возможность обвести взглядом ее идеальное тело, а затем смущенно улыбнулась.

Не знаю, на что она рассчитывала, потянувшись ко мне за поцелуем. Не знаю, почему едва не заплакала, когда я поторопил ее с прощаниями, не предложив даже позавтракать вместе. Я ведь ничего не обещал ей. Она была взрослой женщиной. С опытом, браком за плечами, о котором вчера рассказывала…

Неужели она думала, что будет что-то для меня значить? Ни за что. Я бы больше не купился ни на что подобное. Женщины были коварны и эта, скорее всего, была очередной охотницей за моими деньгами. Впрочем… не это было главным. Главным было то, что она была не Марией.

* * *

Не знаю, о чем я думала, когда убегала из Москвы. Да, я убегала в прямом смысле этого слова. От прошлого, от неудачного брака, от осуждавших меня подруг, от ненависти Игоря, от выгнавшего из дома отца. Последнее, конечно, было утрированным, но тем не менее…

После моего ухода от Громова и возвращения домой, отец наговорил ужасных вещей. Заявил, что не хочет меня больше видеть, что я — его разочарование и настоящая «кукушка», бросившая своего ребенка.

Единственной, кто надо мной сжалился, стала мама. Поняв, что мое состояние мало напоминает нормальное, она помогла определиться с дальнейшими планами. Вообще, у меня их не было, а идея пойти на курсы принадлежала ей. У меня действительно всегда чудесно получались сладости и выпечка, правда я никогда не думала, что этим можно заниматься всерьез. А затем, после двухдневного лазания по интернету, я случайно наткнулась на сайт Анабель Барнс — признанной волшебницы кулинарного искусства.

Идея поехать в Лондон опять же, нашла отклик только у мамы, которая и спонсировала мою поездку из собственного кармана. Просить денег у отца было бесполезно. Впрочем, деньгами в нашей семье всегда распоряжался он, так что мама смогла выделить не особо большую сумму. Не особо большую для Лондона, конечно, потому что для многих, как я поняла позже, это были очень приличные деньги.

Вообще, поездка в другую страну была не провальной идеей. Скорее, наоборот. Лондон помог перевернуть страницу в моей жизни, помог многое осмыслить и попытаться начать все заново. Я здорово повзрослела за те три месяца, которые находилась здесь.

В какой-то момент, деньги, которые дала мама, закончились. Большая часть ушла на оплату полугодичных курсов Анабель, а остаток пошел на съем очень простой комнаты в очень простой гостинице.

Я очень жалела, что взяла с собой только один чемодан с минимумом вещей. Я прогадала с ними, потому что большая часть из них подходила скорее для отдыха на Гавайях или где-нибудь в теплой стране, а не для ношения в Англии. Но купить новую оказалось не на что. Раньше меня это никогда не волновало, деньги на карточках всегда были, мне не было нужды таскать с собой уйму одежды, но сейчас… все было по-другому.

После того, как мама сказала, что отсылает деньги в последний раз, и что больше у нее попросту нет, я поняла, что нужно что-то придумывать самой.

Ничего иного, кроме как пойти официанткой в голову, так и не пришло. Благо, что английским я владела, как родным, и лицом вышла, как заявила хозяйка местного паба, что располагался неподалеку от моей съемной комнаты.

Не знаю, как все завертелось так, как завертелось. В Англии я будто бы стала по-настоящему жить. Только сейчас, когда мне было уже под тридцать, за плечами был разрушенный брак и ребенок, которого я оставила бывшему мужу и незнакомой женщине.

К слову, после последнего разговора по скайпу, где Макс не выдержал и десятиминутного общения со мной, а Лию назвал при мне мамой, мне стало не по себе. По-настоящему.

Да, я была не готова к рождению Макса. Я согласилась на это, потому что мама все время повторяла мне, что главное предназначение женщины — это рождение ребенка. После замужества, она буквально терроризировала меня уговорами подарить им с отцом внука. И я подарила. А теперь он любил чужую женщину так, как должен был любить меня.

Сейчас я понимала, как много ошибок натворила. Вернись я в прошлое, и ни за что не дала бы согласие Громову на брак. Не знаю, зачем вышла за него… может быть, потому что подруги завидовали, ведь Игорь был хорош собой, при деньгах, а ухаживал так, как и принцессам в сказках не снилось. А может быть, потому что давил отец, все время повторяя, что лучше партии мне не найти. И вообще, лучше бы мне выйти замуж поскорее, пока я молода и красива…

Я только сейчас понимала, что всю жизнь все делала по чьей-то указке, слушалась чужих советов и никогда не принимала собственных решений.

Мне нравилась Англия, потому что здесь я была свободна. На меня не смотрели, как на избалованную дочь богатого бизнесмена. На меня не смотрели, как на женщину, разрушившую свой брак, ради интрижки с безработным фотографом. Не было ни зависти, ни осуждения, ни презрения просто потому, что меня никто здесь не знал.

Правда счастья в мою жизнь это так и не принесло. Да, я почувствовала, что стала становиться другой. Изменилось все: мой образ жизни, образ мышления…

Вместо похода по бутикам, мне пришлось вытирать грязные столы и разносить подносы с едой и выпивкой. Вместо спа-салонов я несколько вечеров в неделю стала проводить в доме для престарелых. Поначалу я согласилась только для того, чтобы сблизиться с Анабель, с которой у нас начала завязываться дружба. Как-никак, а это было очень полезное знакомство, но затем я вошла во вкус.

Мне стало нравится надевать бесцветную форму медсестры, завязывать волосы на затылке и забывать о том, что еще несколько месяцев тому назад я была самой настоящей моделью. Глядя на всех этих стариков, брошенных их собственными детьми, я понимала, что возможно, они тоже когда-то были так же красивы, как и я… вот только итог всегда был один. Все материальное было невечным.

Мне понравилось жить этой жизнью, я чувствовала, понимала, что многое могу из нее почерпнуть, как бы сложно не было, ведь я привыкла не работать, привыкла всегда и все получать лишь по мановению пальца, вот только судьба решила надо мной жестоко посмеяться.

Я была уверена, что жизнь мстит мне за Игоря в лице его безответной любви, с которой я столкнулась сразу по прилету в Англию. Теперь я, как никогда понимала своего бывшего супруга и не могла поверить только в его выдержку, ведь одного свидания со мной Громов добивался целый год. Меня же сломил отказ позавтракать вместе.

Не знаю, что такого особенного я нашла в Томе. Во времена юности за мной бегали мужчины всех мастей: и брутальные мачо, и красавцы с внешностью модели, в общем, самые разные. Я бы не сказала, что Барнс был самым красивым или самым умным. Или уж тем более, самым обходительным из всех.

Я не знаю, почему мое сердце сначала будто бы пропустило удар, а затем зажило отдельной жизнью, стоило мне только заглянуть в его черные бездонные глаза еще там, в Москве…

К моему великому разочарованию, единственный мужчина, который не стал пленником моих чар, завоевал мое сердце. С первого взгляда. Как в дурацком фильме.

Кто бы только подумал, что я испытаю это чувство в таком возрасте, когда у меня будет уже ребенок от другого мужчины? То факт был фактом… рядом с Томом я заикалась, запиналась, несла чушь и вела себя, как полная дура. Надо отметить, что его это не впечатляло.

Неудивительно, что он не захотел продолжить наше общение. Воспользовался моим телом и выставил за дверь на следующее утро.

Я не думала, что мы встретимся с ним еще раз. Моя виза истекала через три недели, курсы у Анабель были позади. Неколько прекрасных месяцев я познавала историю, получала знания и пробовала себя в новом, интересном для себя деле, но все имело свойство подходить к своему логическому концу. Скоро мне нужно было уезжать и этот факт нельзя было исправить.

Мы столкнулись на свадьбе Анабель и Дэна Галлахеров. Она пригласила меня, потому что мы успели сдружиться, а я не стала, да и не захотела отказываться. Знала, что Том будет там. Это был мой последний шанс увидеть мужчину, в которого я влюбилась с первого взгляда, ведь совсем скоро я должна была покинуть Лондон.

Я надела самое красивое платье из тех, что у меня были с собой. Сделала красивый макияж, распустила длинные волосы, от которых практически все и всегда приходили в восторг. Я собиралась очаровать Барнса, чего бы мне это не стоило, но все вышло совсем иначе.

Том явился на торжество своей кузины с подружкой. Красивой блондинистой моделью с ногами от ушей и в наряде явно из последней коллекции. На фоне такой расфуфыренной особы блекла и терялась даже я. Подходить к нему не было смысла. Барнс наверняка и думать обо мне забыл. Это я, словно дура, не могла выпустить из мыслей человека, который вытер об меня ноги. И это когда за спиной было столько нерешенных проблем.

Я почти смирилась с имевшимся раскладом вещей, просто вливала в себя один бокал шампанского за другим, отказывала всем, кто подходил ко мне с целью пригласить потанцевать, когда судьба в очередной раз столкнула меня с Томом. В прямом смысле этого слова. Только вот если это было моей традицией — выливать на него напиток, то на сей раз все вышло наоборот. Его бокал шампанского оказался выплеснут на мое платье. К великому сожалению, нежного цвета хаки.

— О, Лизи, ты тоже приглашена? — Барнс явно был навеселе, потому что такой тон и такая многословность были не в его духе.

— Да, Анабель позвала… — сухо ответила я, глазами пытаясь выискать салфетку. Без толку.

— Странно…

— Почему это? Я не достойна быть гостем на свадьбе твоей кузины?

— Вообще-то, у нас так не принято… но… ладно, развлекайся, — холодно улыбнулся Том.

— А извиниться? — Я указала на грудь.

— Очень красиво, — снова усмехнулся Барнс.

— Вообще-то, это дорогое платье и оно мне нравилось! У тебя не отсох бы язык от банального «простите».

— Да ладно, явно из прошлой коллекции, — он пожал плечами, взял с подноса проплывавшего мимо официанта очередной бокал и сделал глоток. Кажется, цель «напиться» была сегодня не только у меня.

— Знаешь… я понимаю, что в России тебя обидела невеста. — Я была в курсе случившегося, хотя рассказала мне об этом Галлахер, а не он. — Знаю, что тебе сделали больно, но это не повод обращаться по-свински со всеми девушками. Я не знаю, почему она оказалась столь слепа, не знаю, почему решила променять тебя на кого-то другого, но ни я, ни все остальные женщины мира не в ответе за ее выбор.

— Кто тебе сказал? — От легкости и алкогольного опьянения не осталось и следа. Барнс схватил меня за руку и быстрыми шагами поволок на отдаленную и пустовавшую террасу.

— Пусти… — Я пыталась успеть за темпом Тома, но выходило с трудом. Мешал газон и высоченные каблуки.

— Кто тебе сказал? — Том резко остановился, резко отпустил меня, а я не знаю, почему, но слезы застелили мне глаза.

Все у меня было не так, как у людей. Наверное, прав был Игорь, когда обращался со мной точно так же, как и Барнс. Влюбилась едва ли не в бальзаковском возрасте, и это вместо того, чтобы пытаться сохранить свою семью.

— Я…

— Не смей об этом болтать, ясно?! Официальная версия гласит, что это я бросил свою невесту, понятно?

— Да…

— Что ты ревешь?

— Если с ней ты был таким же… то я понимаю, почему у вас все сложилось так, как сложилось… — прошептала я. Глаза Тома зажглись недобрым огнем, он явно с трудом сдержал себя. Как-никак было торжество, то и дело мимо проходили то гости, то официанты.

— Что ты можешь знать? — процедил мой собеседник сквозь зубы. Я лишь пожала плечами в ответ. Какая была разница? Это была не моя история. А Том был не моим мужчиной.

— Я пойду…

— Она оставила меня ради своего бывшего! — прозвучало мне вслед. Я зачем-то остановилась. Продолжила стоять спиной и ощущать злой взгляд Барнса. — Вернулась к нему сразу, как он поманил ее пальцем. А я, как идиот, ждал, завоевывал, надеялся… Она использовала меня, чтобы он ревновал, чтобы другой мужчина начал активно действовать. Она использовала меня, чтобы получить желаемое. Словно инструмент, орудие. Словно я не был человеком.

Том говорил тихо, но в голосе слышался какой-то надрыв.

— Бросила в аэропорту, вернув кольцо со словами, чтобы не может без своего драгоценного Димы. Димы, который заставил сделать аборт. Димы, который бросил, унизил, предал, растоптал…

— Я… мне… — Я вздохнула и покачала головой. Развернулась, подошла к нему и остановилась в считанных сантиметрах. — Мне очень жаль… — Я осмелилась положить руку на идеально выбритую щеку, нежно погладила ее. — Она была слепа… — я обвела взглядом каждую черточку чужого лица. Мне так хотелось поцеловать его… — Она очень и очень глупа, Томми… если бы я только могла оказаться на ее месте…

* * *

Я взглянул на свою невесту и широко улыбнулся. Она была бы прекрасна в любом наряде, но коктейльное платье от Chапеl ей очень и очень шло. Баловать ее было в радость…

— Мне нравится…

— Правда? — Лиза улыбнулся, взглянула на меня вопросительно. Так, словно и впрямь сомневалась в своей красоте.

— Ты превосходна.

Сегодня был важный вечер. Сегодня я должен был представить Лизу своей семье. Не только родителям, но еще и кузенам, тетям, дядям. В общем, всему роду Барнсов.

Лиза волновалась, и делать это она начала еще за неделю до торжественного ужина. Рождественский вечер у нас было принято проводить вместе. Всегда и при любых обстоятельствах. Чаще всего мы выбирали особняк, в котором сейчас жили дядя Патрик и тетя Элайза, потому что он был чем-то вроде родового гнезда, но бывали и исключения, как в этом году.

Сегодня мы собирались в нашем доме. В доме, где я вырос. Лизе предстояло увидеть его в первый раз. Она также еще не была знакома с моими родителями и очень переживала.

— Ну как ты можешь не понравиться? — Я поправил галстук, отвернулся от зеркала и подошел к своей будущей жене. Крепко обнял, поцеловал в темноволосую макушку, нежно провел рукой по еще плоскому животу.

— Ну очень просто. Тебе же вот не сразу понравилась. — Она пожала плечами.

— Ну сколько ты будешь мне это припоминать? — Лиза усмехнулась и покачала головой.

— Просто мне страшно… — тихо призналась она.

— Не нужно. Я все равно буду тебя любить. И поверь, если они приняли Анабель с ее кексами и капкейками, то мою невесту из другой страны…

— И с разводом…

— И с разводом…

— И с сыном от прошлого брака…

— Мою прекрасную и самую красивую в мире невесту, они точно примут, — закончил я.

Мы были вместе вот уже несколько месяцев и я был уверен в своих словах. Родители всегда были за меня, они готовы были принять любой мой выбор. А я, в свои годы, уже вряд ли бы допустил ошибку. Да, со стороны это могло казаться немного странным, но кому было какое дело? Я полюбил Лизу всем сердцем. Ее забота, ее ласка и безграничная нежность, которых я не заслуживал, отогрели меня, растопили сердце, которое начало покрываться льдом. Я был благодарен, что много месяцев тому назад встретил свою вторую половинку в том самом далеком российском аэропорту. Уже через три месяца она должна была стать моей супругой. А еще через четыре, должна была подарить мне дочь.

— Ты обещаешь? — Лиза взглянула на меня из-под своих пушистых ресниц, а мое сердце пропустило удар. И как только я мог не сразу разглядеть такое сокровище…

— Обещаю. Ты будешь самой счастливой, моя принцесса.

Thе еnd