К 5 ноября немецкие войска сильно вклинились между 1-й и 2-й армиями, сильно охватывая правый фланг 2-й армии, находящейся в районе Лодзи, глубоко заходя за правый ее фланг, направляясь вместе с тем двумя колоннами на Лович, составляющий левый фланг 1-й армии.

Опасаясь за Лович, главнокомандующий приказал 5 ноября собрать что возможно для прикрытия этого города.

Вследствие этого командующим 1-й армией сделано было распоряжение помимо частей, собранных уже около Ловича, направить туда еще дивизию II корпуса, начальником же Ловичского отряда назначен был генерал Слюсаренко. В выборе генерала командующий был поставлен в трудное положение. Не считая II корпуса, все остальные части были ему мало знакомы, большинство генералов он совершенно не знал, видел их только в последнее время, Слюсаренко же он знал как хладнокровного и упорного при обороне. Остановив свой выбор на нем, командующий армией рассчитывал, что он исполнит все его распоряжения, передаваемые ему по телеграфу, но, как дальше видно будет, в этом ошибся.

К вечеру 5 ноября под Ловичем собрались: 43-я пехотная дивизия, бригада 63-й дивизии, два Туркестанских стрелковых полка, полк стрелковой школы, кроме того, по железной дороге стала подходить 6-я Сибирская дивизия. Считая эту последнюю, в отряде собрались значительные силы: 46 батальонов с соответствующей артиллерией, но с ничтожной конницей. Бывшая в районе кавалерийская дивизия Шарпантье входила в состав 2-й армии и по бездеятельности начальника дивизии пользы не приносила.

В 7 часов 35 минут утра 6 ноября была получена телеграмма генерала Орановского за № 7052, что немцы, охватывая правый фланг 2-й армии, прорвались до Брезины и Колюшек, поэтому 1-й армии с Ловичским отрядом необходимо при наступлении своем стремиться к установлению соприкосновения со 2-й армией.

Затем в 3 часа 15 минут того же 6 ноября получено распоряжение генерала Рузского, что Ловичский отряд и II корпус должны не только наступать, но сломить врага, что немедленно же передано было обоим с добавлением, что «важная минута требует крайнего напряжения и энергии».

Несмотря на первоначальное указание Слюсаренко наступать энергично для выручки 2-й армии, он выступил лишь в 12 часов дня. Неприятель оказывал ему лишь слабое сопротивление, но несмотря на это, Слюсаренко прошел всего верст около 10 и остановился на ночлег уже в три часа дня.

Поэтому приказано 7 ноября, выступая в 6 часов утра (еще совершенно темно), продолжать самое энергичное и решительное наступление.

Вследствие полученного приказания главнокомандующего достигнуть Ловичским отрядом линии Пионтек-Стрыков, преодолев все препятствия, генералу Слюсаренко немедленно же передано было соответствующее указание.

Но и в этот день, 7 ноября, Слюсаренко не проявлял никакой энергии, донес уже в 12 часов 50 минут, что дальнейшее его наступление будет зависеть от успеха продвижения II корпуса, в связи с которым ему приказано было наступать. Так как распоряжение поддержать связь он понимал, очевидно, слишком узко, как наступление плечо к плечу, находясь по возможности на одной высоте, ему немедленно же была послана телеграмма № 493, что такое толкование совершенно неправильно, «свидетельствующее о совершенном отсутствии стремления вперед», за что ему объявлен был выговор.

В 4 часа дня получено указание Орановского, что наступающий правее Слюсаренко II корпус должен иметь тяготение к Ловичскому отряду, т. е. на юго-запад. На это Баиов ему по аппарату же ответил, что II корпус уже имеет именно это направление. Впоследствии 19 ноября Баиову в штабе фронта поставлен был упрек, что армия неправильно направила этот корпус, что хотя это совпадало с указаниями Главнокомандующего, этого указания не следовало исполнить.

Накануне, 6 ноября, Слюсаренко прошел всего верст 10, а сегодня 7 ноября, в 3 часа дня от него получили донесение, из которого видно было, что, несмотря на все телеграммы командующего армией, он прошел опять не более 8–10 верст. Поняв, что он совершенно не подготовлен выполнить поставленную задачу, что у него не хватает энергии для оказания помощи 2-й армии, командующий армией решил его устранить, выписав на его место начальника 11-й Сибирской дивизии Зарако-Зараковского, приказав последнему срочно прибыть.

После крайне резких телеграмм, а также после полученного сведения о положении 2-й армии Слюсаренко донес в восьмом часу вечера, что подымает отряд и переходит в наступление. Но в действительности и этого не было, отряд остался спокойно ночевать.

В 9 часов 30 минут вечера получили донесение Слюсаренко, что в местечке Гловно он встретил сопротивление роты немецкой пехоты. А ведь у него был 31 батальон. Таким образом, этому георгиевскому кавалеру с такими крупными силами, знающему критическое положение 2-й армии, выручка которой ему поставлена была прямой задачей, было достаточно ничтожного сопротивления одной роты, и требуемое от него крайне энергичное наступление после 8– 10 верст остановлено.

До позиции 2-й армии оставалось еще верст 10–15, значит, при наступлении вперед успех был совершенно обеспечен, во всяком случае, отряд вошел бы в непосредственное соприкосновение с частями 2-й армии.

На 8 ноября приказано II корпусу и Ловичскому отряду атаковать противника, занявшего Брезину.

К сожалению, получена телеграмма о болезни Зараковского, лишенного возможности выехать. Не доверяя ни одному генералу ответственной роли командования Ловичским отрядом, командующий армией остановил свой выбор на генерал-майоре графе Шувалове, которому утром же приказано было экстренно выехать. Начальником штаба к нему назначен подполковник Меньчуков.

В данном случае нарушено было всякое старшинство, но командующий армией выбрал генерала, которому он вполне доверял и в котором он уверен был, что тот выполнит ответственную задачу. Но к сожалению, вечером 8 ноября генерал Орановский указал командующему армией, что Главнокомандующий такого назначения не допускает, что у Шувалова нет достаточно крупного командного ценза. Хотя командующий армией и дал по аппарату краткую аттестацию на всех генералов, насколько он их знал, притом доложил, что ни один из них не подходит, Главнокомандующий приказал назначить генерала Васильева, сняв таким образом всю ответственность за выбор лица с командующего армией, приняв эту ответственность на себя.

Думается, что раз командующий армией отвечает за успех операций, никоим образом не следует вмешиваться в выбор и назначение им разных лиц.

Если в дальнейшем операция под Брезинами кончилась неудачно, т. е. немцы прорвались, то во многом приходится винить в этом и генерала Васильева, сказалось неудачное его назначение.

Вообще Главнокомандующий и его начальник штаба сильно вмешивались в дела армии, не позволяя даже перехода штаба армии на другое место без разрешения.

9 ноября в три часа дня Главнокомандующий предложил командующему 1-й армией лично отправиться для руководства на месте действиями II корпуса и Ловичского отряда. Посетив оба штаба этих отрядов, командующий армией отдал распоряжение начать в 9 часов вечера наступление с тем, чтобы не иметь уже ни ночлега, ни остановки, а войти в непосредственное соприкосновение со 2-й армией, но вслед затем он получил телеграмму начальника штаба армии, что ввиду отхода двух правофланговых корпусов Главнокомандующий приказал ему безотлагательно вернуться к штабу.

Не успели еще войска 1-й армии войти в боевую связь со 2-й армией, как утром 10 ноября получилась директива Главнокомандующего за № 2011 отойти на линию Илово – Лович – Скерневицы, при этом привлечь на себя возможно больше сил противника, дабы облегчить отход других армий. Привести это в исполнение было приказано не позже ночи с 10-го на 11 ноября.

Командующий армией сразу понял, что отход его назад увеличит разрыв между ним и 2-й армией, что в этот разрыв немцы немедленно же направят новые силы, после чего положение 2-й и 5-й армии снова станет угрожающим.

Поэтому телеграммой № 651 он донес Главнокомандующему, что находит невозможным отойти, а необходимо продолжать наступление до полного боевого соприкосновения, на что и просил разрешения.

Вскоре после полудня получен ответ, что Главнокомандующий вполне согласен с таким мнением о необходимости продолжения самого энергичного наступления II корпуса и Ловичского отряда.

В 9 часов 30 минут вечера 10 ноября пришла телеграмма Миллера за № 2017, что наступление Ловичского отряда поставило противника в районе восточнее и юго-западнее Лодзи в тяжелое положение, что немцы очистили свои позиции перед фронтом I корпуса, что они без боя очистили Рзгов, что на северном фронте 2-й армии также обнаружен отход немцев.

Казалось бы, что частям 2-й армии обязательно было немедленно же перейти в наступление, вместе с Ловичским отрядом сжать в своих объятиях немецкие войска и привести их к катастрофе. Особенно легко это было сделать тем частям 2-й армии, перед фронтом которых немцы отошли. К сожалению, 2-я армия не использовала выгодно сложившейся обстановки и осталась пассивно на местах.

Ночью 11 ноября получены донесения генерала Васильева, из которых видно было, что немцы окружены, части Ловичского отряда встретились с войсками 2-й армии.

11 ноября немцы произвели ряд атак большими силами против частей Ловичского отряда. Начальник одной из колонн этого отряда, вошедший в непосредственное сношение с частями I корпуса, просил командира последнего оказать Ловичскому отряду содействие, двинув свой корпус в тыл немцев, обрушившихся на Ловичский отряд, но командир этого корпуса, лишенный необходимой инициативы, послал своего офицера за разрешением к командующему 2-й армией.

В результате 2-я армия не оказала содействия Ловичскому отряду. Противник получил возможность обрушиться всеми своими силами в восточном направлении, преимущественно на 6-ю Сибирскую дивизию. Последняя дралась самоотверженно в смысле упорства, но понесла очень большие потери и в полном смысле слова была смята. Не только части 2-й армии не оказали содействия, но и кавалерия Шарпантье и бывший при отряде 25-й Донской казачий полк бездействовали, оголив без предупреждения фланги, чем дали возможность неприятелю порвать всякую связь.

Из сводки Орановского за 11 ноября за № 5096 даже видно, что II корпус (2-й армии), узнав об отходе 6-й Сибирской дивизии, опасаясь за свой правый фланг, отошел назад на свои укрепленные позиции. То же самое сообщил Миллер № 2050.

Но правый фланг 2-й армии обеспечивал кавалерийский корпус Новикова, да если бы этого бы и не было, думается, все правофланговые части 2-й армии обязаны были, слыша гул артиллерийского боя в районе Ловичского отряда, т. е. около Брезины и севернее, напрячь все свои силы и энергично нажать на тыл немцев, наседающих на Ловичский отряд, прорывающийся сначала в восточном, а затем и в северном направлении. Такое нажатие на тыл немцев могло привести только к одному – полному поражению бывших здесь XX и гвардейского резервных немецких корпусов.

Вместо блестящего для нас результата 11 ноября день этот кончился успехом для немцев. Хотя с большими, надо полагать, потерями, они прорвались, навстречу же им с севера прорывался I их корпус. Немцы ушли из затянувшегося над ними мешка благодаря бездействию нашего I корпуса 2-й армии и энергичной помощи I немецкого корпуса.

Относительно всей Брезинской операции можно смело сказать, что она кончилась совершенно неудачно для нашей армии. Причины этому:

1) невозможно медленное наступательное движение генерала Слюсаренко, делавшего два дня подряд по 8–10 верст, за это командующим армией устраненного, но затем восстановленного в должности начальника той же дивизии;

2) назначение по выбору Главнокомандующего в такой важный момент, когда смена начальствующего лица, безусловно, нежелательна, генерала Васильева, бесспорно виновного в потере связи между колоннами, не заставившего конницу Шарпантье быть более деятельной;

3) совершенное бездействие правофланговых частей 2-й армии, обязанных также дать крайнее напряжение и привести немецкие войска или к расстрелу, или сдаче в плен.