ВСЕПОДДАННЕЙШИЙ ДОКЛАД ГЕНЕРАЛ-АДЪЮТАНТА ПАНТЕЛЕЕВА по высочайше возложенной командировке в действующую армию, для расследования деятельности бывшего командира XI Кавказского армейского корпуса генерал-адъютанта Мищенко, в боях под Сохачевом с 19 ноября по 5 декабря 1914 г.
В 15-й день января текущего года Вашему Императорскому Величеству благоугодно было Высочайше повелеть мне произвести расследование о деятельности генерал-адъютанта Мищенко по должности командира XI Кавказского армейского корпуса.
При выполнении Высочайше возложенного на меня поручения с 19-го по 30 января мною были осмотрены подлинные документы из оперативных дел – штабов армий Северо-Западного фронта, 1-й армии и XI Кавказского корпуса (в Седлеце и Юзефове), лично опрошены Главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта генерал-адъютант Рузский, командующий 1-й армией генерал от кавалерии Литвинов, начальник штаба 1-й армии генерал-лейтенант Одишелидзе, бывший начальник 51-й пехотной дивизии (ныне командир V Сибирского армейского корпуса) генерал-лейтенант Воронов, начальник Кавказской гренадерской дивизии генерал-лейтенант Шатилов, начальник 1-й Кавказской стрелковой бригады генерал-майор Полянский, командир 13-го лейб-гренадерского Эриванского полка свиты Вашего Величества генерал-майор Мдивани, бывший командир 201-го пехотного Потийского полка (ныне начальник штаба II армейского корпуса) генерал-майор Дубинин, Генерального штаба подполковник Соколов и капитан Дрейлинг, а также лично опрошен в г. Варшаве бывший командир XI Кавказского армейского корпуса генерал-адъютант Мищенко.
Осмотром имеющихся документов: журнала военных действий XI Кавказского армейского корпуса, приказов по корпусу, директив и приказаний штаба 1-й армии и донесений, входивших в состав корпуса и временно подчиненных генерал-адъютанту Мищенко войсковых начальников, устанавливается следующее.
24 августа минувшего года XI Кавказский корпус, под начальством генерал-адъютанта Мищенко, выступил из г. Тифлиса по железной дороге и к 4 сентября прибыл в г. Гродно, вступив в состав 10-й армии. В период сентябрьских боев XI Кавказский корпус имел ряд упорных боевых столкновений с противником, причем количество его потерь за это время определялось от 11 до 12 тысяч убитых, раненых и без вести пропавших. Понесенные корпусом потери разновременно пополнялись укомплектованиями, но в октябре месяце последовал ряд новых боевых столкновений, в которых корпус, при полной успешности своих действий, также нес значительные потери.
9 ноября было получено распоряжение командующего 10-й армией о перемещении XI Кавказского корпуса в г. Варшаву. Распоряжением штаба Северо-Западного фронта от 11 ноября районом сосредоточения корпуса была назначена станция Вышков (около 40 верст к северо-востоку от г. Варшавы). 12 ноября было получено приказание о направлении корпуса по железной дороге на Сохачев, но днем того же числа это распоряжение было отменено, и XI Кавказскому корпусу, уже начавшему движение на Варшаву, вновь предписывалось сосредоточиться в районе Вышкова и поступить в подчинение начальнику укрепленного района.
15 ноября утром было получено распоряжение Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта, коим предписывалось частям корпуса, уже высадившимся в Вышкове, форсированным маршем двигаться через Варшаву к Сохачеву и войти в состав 1-й армии. Того же числа обе дивизии корпуса (кроме 14 гренадерского Грузинского полка, отправленного по железной дороге) прошли походным порядком через Вышков – Варшаву – Блоне на Сохачев свыше 100 верст, где весь корпус сосредоточился к вечеру 19 ноября.
Того же числа в командование 1-й армией вступил генерал от кавалерии Литвинов и прибыл вновь назначенный начальник штаба армии генерал-лейтенант Одишелидзе.
20 ноября, в 2 часа дня, в приказе по XI Кавказскому армейскому корпусу было объявлено следующее приказание командующего армией:
«На завтра 20 ноября корпусам и отрядам армии продолжать выполнение данных им ранее задач, упорно удерживаясь на занимаемых местах, на которых укрепляться.
Всем начальствующим лицам принять энергичные меры к образованию за своими участками резервов, которыми было бы возможно противодействовать наступательным попыткам неприятеля… XI Кавказскому корпусу продолжать сосредоточение в районе Сохачева. Всем частям армии оказывать противнику стойкое сопротивление, рассчитывая каждому только на собственные силы и имея в виду, что 22 ноября, с выдвижением XI Кавказского корпуса в общую линию, армия перейдет в общее наступление для занятия линии Слубицы – Санники – Осмолин – Собота – Гловно, на которой будет укрепляться для более продолжительного расположения».
На 21 ноября командующим армией было приказано XI Кавказскому корпусу утром перейти в район господского двора Гижице – Рыбно – фольварка Ясенец.
По сведениям, имевшимся от пленных, против фронта V и VI Сибирских корпусов действовали I полевой и I резервный немецкие корпуса слабого состава (от 40–60 штыков в роте): кроме того 20 ноября от Гомбина подходил XIII германский корпус, по составу до 150 штыков в роте.
В полдень 21 ноября от командующего 1-й армией было получено словесное приказание: «XI Кавказскому корпусу завтра, 22 ноября, с раннего утра до поднятия тумана, сменить VI Сибирский корпус и 50-ю пехотную дивизию V Сибирского корпуса на позициях примерно от Емельянова до Рожише».
Во исполнение сего генерал-адъютант Мищенко в приказе от 21 ноября в 2 часа 50 минут дня за № 59 приказал в этот же день штабам дивизий произвести рекогносцировку расположения сменяемых частей и объявил, что в боевую часть будут назначены вся гренадерская дивизия и Горийский полк, остальные три полка 51-й пехотной дивизии составят корпусной резерв у Рыбно, о чем последует особое приказание.
По доставленным к семи часам вечера 21 ноября сведениям 51-я пехотная дивизия занимала позицию по обе стороны шоссе из Сохачева на Александруве, имея правый фланг в 500 шагах восточнее села Каптуры и далее – восточнее Паулинки и по окопам западнее надписи Кржижек – Хруслинский, до западной оконечности деревни Пржече. Далее занимал позицию VI Сибирский корпус, от деревни Пржече, уступом назад на одну версту, через Ольшин – Юзефов – Колдотина и далее на селение Петрово и выселки Осек. От восточной окраины деревни Сковроды до деревни Блендов занимала позицию 3-я Сибирская стрелковая дивизия.
Противник 21 ноября вел наступление по всему фронту и овладел селением Александрув – Каптуры; слабо наступал от Полесье – Замяры – Цехомин; сильно атаковал, но без успеха, Бродне – Юзефов и сильной атакой взял деревню Ядзин и западную окраину выселок Осек.
Положение 50-й пехотной дивизии и VI Сибирского корпуса требовало немедленной помощи, для чего генерал-адъютант Мищенко, по получении от командира VI Сибирского корпуса около 5 часов 45 минут дня сообщения, что левый фланг VI Сибирского корпуса отходит и что необходима поддержка, приказал начальнику Кавказской гренадерской дивизии быстро двинуть бригаду гренадер, с тремя батареями, в направлении на Осек для атаки и овладения окопами левого фланга VI Сибирского корпуса, оставленных сибирскими стрелками.
Для смены 50-й пехотной дивизии V Сибирского корпуса и VI Сибирского корпуса в семь часов вечера генерал-адъютантом Мищенко был отдан приказ от 21 ноября № 60, согласно которому предписывалось правому боевому участку (8 батальонов) генерал-лейтенанта Воронова, выступив в четыре часа утра на 22 ноября, занять линию обороны 50-й пехотной дивизии от люнета, севернее деревни Тыдовка исключительно, до Александрува и Каптуры; левому боевому участку (16 батальонов) генерал-лейтенанта Шатилова – по линии от южной оконечности, западнее выселок Осек, занять все позиции VI Сибирского корпуса до деревни Тыдовка с люнетом, севернее ее, включительно, воспользовавшись окопами сибирских стрелков. Общему резерву (8 батальонов) с рассветом расположиться: одним полком в районе Константинова и Грабовца и другим в районе Кошайчик и Кошаец.
Вечером 21 ноября было получено следующее приказание командующего 1-й армией: «XI Кавказскому корпусу, совместно с частями V и VI Сибирских корпусов, овладеть Залусковым, Александрувом, Каптуром, Вшеливами, Кржижеком, Хруслинским, Бродне, Юзефовом, Петровым и Ядзиным».
Во исполнение сего генерал-адъютант Мищенко отдал дополнительный приказ № 61: Залусковым, Александрув – Каптуры, Вшеливами и Кржижеком-Хруслинским овладеть первому боевому участку совместно с частями 79-й и 50-й пехотных дивизий, по соглашению генерал-лейтенанта Воронова с начальниками этих дивизий. Овладение же и занятие участка от Кржижека, Хруслинского, Пржече, Бродне, Юзефова, Петрово и Ядзина возлагалось на Кавказскую гренадерскую дивизию, с участием частей 50-й дивизии и VI Сибирского корпуса, после предварительного сношения с командиром этого корпуса генералом Васильевым. Вместе с тем в приказе № 61 было отмечено, что все остальное, указанное в основном приказе № 60, остается в силе.
Боевой состав XI Кавказского корпуса к 22 ноября был следующий: Кавказская гренадерская дивизия – офицеров – 136, штыков – 11 454; пехотная дивизия – офицеров – 99, штыков – 11 228.
В 1 час 30 минут ночи на 22 ноября от командира V Сибирского корпуса было получено сообщение об истощении всех резервов 50-й пехотной дивизии и о невозможности парирования вполне обозначившегося обхода правого фланга
Генерал-адъютант Мищенко, считая крайне необходимым прочное положение правого фланга, приказал начальнику 51-й пехотной дивизии в 2 часа 10 минут ночи немедленно выступить с первой бригадой для занятия линии Залусков – Кржижек – Хруслинский.
В 2 часа 30 минут ночи от командира VI Сибирского корпуса была получена телеграмма, что 3-я Сибирская стрелковая дивизия отошла на линию Коцержев – Вейсце, в силу чего VI Сибирскому корпусу пришлось загнуть фланг. Тогда же для поддержки VI Сибирского корпуса генерал-адъютантом Мищенко на левый фланг была направлена бригада Кавказской гренадерской дивизии.
Ввиду продолжавших поступать тревожных сообщений о положении V Сибирского корпуса у Илова и о прорыве в этом пункте противника генерал-адъютант Мищенко был вынужден двинуть на Гижице – Илов два батальона Ардагано-Михайловского полка с целью отбросить германцев.
Таким образом, к утру 22 ноября в корпусном резерве оставалось лишь 6 батальонов из состава 51-й пехотной дивизии.
К девяти часам утра 22 ноября положение XI Кавказского корпуса было устойчиво: гренадерская дивизия заняла участок VI Сибирского корпуса и вела бой, готовясь к наступлению. Бригада 51-й пехотной дивизии также вошла в расположение 50-й пехотной дивизии и частей 79-й пехотной дивизии. Положение 3-й Сибирской стрелковой дивизии улучшилось; она заняла линию Рожице – Карнков западный и конец селения Бочки.
В 10 часов 40 минут утра генерал-адъютант Мищенко передал начальнику 51-й пехотной дивизии приказание – к вечеру обязательно взять Александрув – Каптуры, гренадерам же было приказано, подготовив атаку сильным артиллерийским огнем, овладеть постепенно фольварком Осек, выселками Осеку, Петровым, Ядзиным и Юзефовым.
К трем часам дня положение на фронте было следующим: 201-й пехотный Потийский полк овладел деревней Вшеливы и охватил с юга деревню Александрув, где противник упорно оборонялся; гренадерская дивизия заняла северную часть выселок к Осеку, выбила противника из рощи у фольварка и взяла деревню Петрово. Войскам корпуса было приказано ночью закрепить захваченные позиции. Начал обнаруживаться недостаток в артиллерийских снарядах и было приказано соблюдать экономию в их расходовании.
К семи часам вечера Кавказская гренадерская дивизия, после упорных и стремительных боев, заняла Пржече, Ольшин и западные выселки к Осеку, оставалось занять Бродне, Юзефов и Ядзин, что было отложено на 23 ноября. 51-я пехотная дивизия овладела деревней Вшеливы, но атака Потийским полком Александрув – Каптуры, сильно укрепленного противником, не удалась, причем потийцы понесли большие потери. Ночь на фронте корпуса прошла спокойно.
На 23 ноября генерал-адъютант Мищенко отдал следующий приказ № 62: «Правому боевому участку продолжать атаку на Александрув – Каптуры. Левому боевому участку овладеть Бродне, Юзефовым и Ядзиным. По всей же остальной линии обороняться и окапываться, так как задача здесь выполнена».
К утру 23 ноября положение XI Кавказского корпуса ухудшилось, так как артиллерия VI Сибирского корпуса, несмотря на возбужденное генерал-адъютантом Мищенко ходатайство, за ночь снялась с позиции и отошла к своему корпусу. Днем того же числа было получено приказание командующего армией, что 3-я Сибирская стрелковая дивизия подчиняется командиру XI Кавказского корпуса и что ей поставлена задача занять линию Карнков западный, Блендов и Сержники.
Подчинение генерал-адъютанту Мищенко 3-й Сибирской стрелковой дивизии, расстроенной рядом долгих предшествующих боев, не улучшало положения XI Кавказского корпуса, а скорее отягчало его, так как с присоединением к участку генерал-адъютанта Мищенко позиции 3-й Сибирской стрелковой дивизии, общий фронт всего участка растягивался более чем на 14 верст.
К утру по всему фронту корпуса велась сильная артиллерийская стрельба. Из опроса пленных выяснилось, что против участка генерал-адъютанта Мищенко действуют полтора немецких корпуса, причем одна дивизия находится против Александрува– Каптуры.
К шести часам вечера положение на фронте корпуса не изменилось. Противник никаких активных действий не предпринимал, ограничиваясь артиллерийским и ружейным огнем. Против Александрува – Каптуры части 51-й пехотной дивизии продвинулись на 300 шагов вперед.
По показанию инспектора артиллерии XI Кавказского корпуса генерал-лейтенанта Чикалина, генерал-адъютант Мищенко хотел сосредоточить по Александрув – Каптуры огонь гаубичного дивизиона, совместно с легкими батареями, однако ввиду крайне стесненного положения батарей относительно расхода снарядов, едва хвативших на отбитие атак, эта мера не могла быть приведена в исполнение, тем более, что правильного питания батарей из парков не было за отсутствием подвоза снарядов.
На 24 ноября приказом по корпусу № 63 предписывалось: правому боевому участку (генерал-лейтенанта Воронова) продолжать постепенную атаку Александрув – Каптуры, а на остальном фронте упорно обороняться, укрепляя позицию: среднему боевому участку (генерал-лейтенанта Шатилова) – вести усиленную разведку против Бродне-Юзефова, Ядзина и Сковроды и, при возможности, продвинуться вперед, стараясь вытеснить противника: левому боевому участку (генерал-лейтенанта Фольбаума) – вести постепенное наступление на Блендов и Сержники и при возможности занять таковые, заняв, прочно укрепиться за собою окопами и далее держаться действий упорной обороны. В общем резерве оставалось 4 батальона из состава 51-й пехотной дивизии и три сотни 1-го Хоперского казачьего полка.
Произведенной в ночь на 24 ноября разведкой выяснено, что против фронта Кавказской гренадерской дивизии тянутся сплошные окопы противника. В ту же ночь, на участке 51-й пехотной дивизии, 6 батальонами велась атака Александрув – Каптуры, но она была встречена таким беспощадным и непрерывным пулеметным и ружейным огнем, что батальоны принуждены были вернуться в свои окопы, расположенные в 400 шагах от селения. При этом было выяснено, что Александрув занят противником и укреплен скрытыми за каменными сооружениям пулеметами и орудиями, сильный огонь которых не позволял нашим стрелкам и саперам создать надлежащего типа укреплений и искусственных преград перед ними, а также исправлять наши окопы, постоянно срываемые тяжелой артиллерией иногда до самого основания.
Вместе с тем при опросе пленных выяснилось, что кроме 1,5 германских корпусов, действовавших на фронте корпуса, в ночь на 24 ноября из Торна подошла еще 25-я германская резервная дивизия.
В девять часов утра 24 ноября началось наступление цепей и густых колонн противника. К ночи все атаки немцев были отбиты: все части корпуса сохранили свои позиции и положение фронта корпуса было прочно.
Командующий армией подтвердил важность овладения линией Карнков западный.
В ночь на 25 ноября немцы возобновили атаки у Вшеливы и Кржижека-Хруслинского, а также одновремено на северный участок 79-й пехотной дивизии. Все атаки немцев были отбиты. На остальных участках фронта корпуса ночь прошла спокойно.
С утра 25 ноября немцы повели упорные и яростные атаки, причем обнаруженное передвижение частей противника заставляло быть готовым к отбитию атак на всем фронте корпуса. Слишком растянутый его фронт и необходимость поддержать, в случае нужды, генерал-лейтенанта Фольбаума из своего резерва внушали генерал-адъютанту Мищенко основательное опасение, что имеющегося резерва корпуса из трех батальонов не хватит, чтобы своевременно оказать поддержку в том месте, где это по ходу боя окажется необходимым. Поэтому генерал-адъютант Мищенко обратился к командующему армией с ходатайством – пододвинуть в Грабовец-Рабионек три полка Кавказских стрелков.
На это ходатайство командующим армией было разрешено передвинуть два полка стрелков в район Грабовец-Константинов, но с тем, что они остаются в распоряжении командующего армией.
К двум часам дня 25 ноября атаки немцев настолько усилились, что в боевую линию пришлось выдвинуть все оставшиеся в распоряжении генерал-адъютанта Мищенко резервы. Боевое расположение корпуса было очень тонко, и до подхода стрелков не имелось возможности парировать удар противника в случае прорыва им линии фронта.
Ввиду непоколебимой стойкости и беззаветной доблести кавказских войск все атаки немцев были отбиты, и к восьми часам вечера бой затих. Кавказский корпус за этот день не уступил врагу ни одной из своих позиций, невзирая на многочисленные, упорные и яростные атаки немцев и несмотря на то, что в артиллерийских снарядах был крайний недостаток и они расходовались с соблюдением особой осторожности.
Ночь на 26 ноября прошла спокойно на всем фронте корпуса. В течение дня 26 ноября противник обстреливал позиции корпуса артиллерийским огнем: на участке 3-й Сибирской стрелковой дивизии было затишье. С пяти часов дня немцы повели ряд решительных и упорных атак на разных участках фронта корпуса, но все эти атаки были отбиты нашими войсками.
В ночь на 27 ноября противник возобновил наступление на участки 51-й пехотной дивизии, но был отбит ружейным и пулеметным огнем. Задача корпусу на 27 ноября была указана в приказе генерал-адъютанта Мищенко № 64: упорная оборона занимаемых ныне позиций, которые предписывалось ограждать проволочными препятствиями, теперь лишь высланными. Обращено внимание войск на применяемый эриванцами способ, которые выжидают противника, прекращающего при сближении артиллерийский огонь, и, пользуясь этим, расстреливают немцев ураганным пулеметным и ружейным огнем.
С восьми часов утра 27 ноября немцы вновь атаковали участок 51-й пехотной дивизии, но были отбиты с большим уроном. Днем противник особенно стремительно атаковал участок Кавказской гренадерской дивизии и успел захватить часть наших окопов, из которых был выбит контратакой гренадер. Также успешно была отбита в этот день атака немцев на участке генерал-лейтенанта Фольбаума. Ночь на 28 ноября прошла спокойно.
28 ноября к 10 часам утра немцы повели превосходными силами наступление на фронте Кавказской гренадерской дивизии: это наступление поддерживалось сильным артиллерийским огнем. Первая атака немцев была отбита штыковым боем с большими потерями. Через некоторое время немцы повели новое наступление и образовали на фронте эриванцев прорыв, для заполнения которого были направлены две сотни Хоперского казачьего полка. Все атаки на фронте мингрельцев были отбиты. Такие же яростные атаки немцы вели на фронте 3-й Сибирской стрелковой дивизии.
Около трех часов дня было получено уведомление, что на фронте 2-й и 5-й армий обнаружился отход немцев. Это известие давало повод к предположению, что на фронте корпуса сосредоточены большие силы, что подтверждалось явным численным превосходством противника в силах упорством и стремительностью атак, несмотря на большие потери.
В пять часов дня немцы повели вновь ряд атак в превосходных силах на гренадер, и после пяти часов боя часть батальонов эриванцев и грузинцев, потерявших большую часть своих офицеров и массу нижних чинов, отступила. К вечеру ввиду больших потерь во всех полках положение создалось весьма тревожное.
Вследствие крайнего утомления гренадер, истощенных геройским, но неравным боем с превосходящим в силах противником, ввиду отсутствия резервов и образования прорывов генерал-адъютант Мищенко приказал войскам корпуса осадить на полторы-две версты.
Упорные атаки немцев продолжались до трех часов ночи на 29 ноября: ночью войска перешли на новую линию Залусков-Вейсце и приступили к ее укреплению. Утром 29 ноября немцы возобновили стремительные атаки на фронте гренадер. Ввиду полного отсутствия резервов генерал-адъютант Мищенко вызвал Кавказскую кавалерийскую дивизию, которая через три часа подошла к Рыбно и составила корпусной резерв. Весь день немцы вели яростные атаки по всему фронту.
В 3 часа 35 минут дня начальник Кавказской гренадерской дивизии доносил, что все полки дивизии понесли ужасные потери и что остатки дивизии сведены в семь рот и составили прикрытие к артиллерии. Сопротивление противнику на новой позиции с протяжением, рассчитанным для дивизии, стало очевидно невозможным. Такие же донесения о громадных потерях были получены от начальников 3-й Сибирской стрелковой и 51-й пехотной дивизий, на участке последней были влиты в боевую линию два полка Кавказской стрелковой бригады.
Ввиду такого положения генерал-адъютант Мищенко решил отойти на новую позицию: Старые Буды-Корольков-Рыбновский-Швароцин-Вице-Бочки, о чем вошел с ходатайством к командующему армией, прося вместе с тем позицию у Рыбно занять VI Сибирским корпусом. Просьба об отходе корпуса была удовлетворена командующим армией, и войскам было приказано начать отход в ночь на 30-е ноября. Противник ночью не преследовал.
Расположение частей 30 ноября было следующее: 51-я пехотная дивизия заняла линию от Старые Буды до Королькова-Рыбновского, гренадеры стали в резерве за VI Сибирским корпусом (от Королькова до Швароцина), кавказские стрелки – от Швароцина до Езиорки. Войскам было приказано прочно укрепить окопы и заградиться проволочными препятствиями.
В составе XI Кавказского корпуса 30 ноября было в 51-й пехотной дивизии около 4000 штыков, в Кавказской гренадерской около 2000 штыков, в Кавказской стрелковой бригаде до 5000 штыков.
Днем 30 ноября атаки немцев не были упорны, в ночь на 1 декабря атаки стали стремительнее.
В ночь на 1 декабря в распоряжение генерал-адъютанта Мищенко прибыли два полка туркестанских стрелков и бригада 68-й пехотной дивизии. Туркестанские стрелки были сейчас же направлены в участок 51-й пехотной дивизии, положение которой внушало большие опасения.
На 1 декабря генерал-адъютантом Мищенко был отдан войскам приказ № 66, в котором изложено следующее: командующий армией, установив, что при последнем наступлении противник подставил свой правый фланг Ловичской группе, решил ударить противника во фланг, для чего приказал 1 декабря с восьми часов утра перейти в наступление: вверенным мне войскам (XI Кавказскому корпусу с его стрелковой бригадой и VI Сибирскому корпусу) наступать в полосе Старые Буды-Лясотка включительно, Патоки-Коцержев-Вейсце-Вшеливы, все исключительно, отбросить атакующего противника и достигнуть линии Лясотка – Залусков – Александрув – Каптуры – Вшеливы.
Генерал-адъютант Мищенко, видя, что на фронте его сильно теснит противник, и желая сначала выждать наступления I Сибирского корпуса, а затем, когда противник под давлением обходящего левого фланга 1-й армии (I Сибирский корпус) несколько ослабит свой натиск, перейти в наступление корпусом, отдал приказ вверенным ему войскам: «Продолжать упорно оборонять занимаемые ими участки в случае атаки противника, а при бездействии последнего произвести тщательную разведку для предстоящего наступления на противолежащий фронт; по выяснении ослабления противника на нашем фронте будет отдано особое приказание о наступлении».
1 декабря натиск противника на 51-ю пехотную дивизию продолжался до полудня. В 8 часов 15 минут вечера генерал-адъютант Мищенко отдал следующий приказ № 67: «Неприятель с полудня прекратил активные действия, ограничиваясь артиллерийской стрельбой. Замечен его отход от Гижице на Сток под влиянием огня нашей артиллерии и от Коцержева на запад и северо-запад. Во исполнение приказа войскам № 66 предлагаю по всему фронту сегодня и завтра с рассвета вести усиленную разведку каждому против своих участков и в случае отхода противника немедленно о том донести. При обнаружении отступления противника войскам корпусов перейти в наступление согласно приказу № 66, о чем последует особое приказание».
В дополнение к сему 1 декабря в 10 часов 35 минут вечера генералом Мищенко был отдан приказ № 68: «Приказом № 1608 командующий армией предписывает продолжать исполнение возложенной на армию задачи, причем V Сибирскому корпусу и войскам, мне вверенным, указывается на необходимость действиями артиллерии и маневром сковать противника на фронте с целью не дать ему возможности обратить все свои силы против I Сибирского корпуса.
Во исполнение сего распоряжения командующего армией остаются в силе приказы по корпусу № 66 и 67».
В ночь на 2 декабря противник вел ряд атак лишь против Королькова-Рыбновского, все атаки были отбиты.
С утра 2 декабря атаки немцев распространились по всему фронту; главное направление удара противника шло по шоссе от Гижице на Рыбно. В три часа дня в резерве корпуса оставалось лишь восемь рот; положение было очень тяжелое, которое затруднялось еще тем, что два дня не было подвоза снарядов. 51-я пехотная дивизия держалась все же твердо и даже продвигалась вперед.
В пять часов дня было получено сообщение об отходе V Сибирского корпуса и некоторых частей VI Сибирского корпуса. В резерве корпуса в это время оставался лишь один батальон.
В семь часов вечера ввиду состоявшегося отхода V Сибирского корпуса генерал-адъютант Мищенко приказал начальнику 51-й пехотной дивизии осаживать правый фланг дивизии сообразно с отступлением V Сибирского корпуса.
В это же время стали отходить части VI Сибирского корпуса под давлением стремительного натиска превосходных сил немцев. Кавказская стрелковая бригада и 51-я пехотная дивизия держались твердо, несмотря на непрерывный артиллерийский огонь противника.
Около девяти часов вечера генерал Мищенко просил разрешения командующего армией отойти за реку Бзуру ввиду создавшегося особо тяжелого положения на участке VI Сибирского корпуса.
В 12 часов ночи было получено приказание командующего армией, которым генерал Мищенко назначался начальником группы корпусов: V и VI Сибирских и XI Кавказского, причем разрешалось отойти на позицию за реку Бзуру.
Для исполнения сего генералом Мищенко был отдан следующий приказ № 69 от 3 декабря в 1 час 25 минут ночи: «На фронте V и VI Сибирских корпусов, 51-й пехотной дивизии и кавказских стрелков противник силой до трех корпусов сегодня вел усиленную атаку и в особенности на фронте V и VI Сибирских корпусов. Командующий армией, назначив меня общим начальником группы корпусов – XI Кавказского, V и VI Сибирских, с присоединением стрелкового полка Офицерской стрелковой школы, бригады 68-й пехотной дивизии и Туркестанской стрелковой бригады, приказал всей группе сегодня же в ночь перейти на правый берег р. Бзуры и, заняв заранее укрепленную позицию, упорно оборонять ее, оставив Кавказскую стрелковую бригаду на левом берегу, для занятия предмостной укрепленной позиции по линии господского двора Конты и Альтанка-Любеев-Незгода, совместно с полком Офицерской стрелковой школы. Новая позиция даст все выгоды обороны с препятствием впереди и с отличным обстрелом. Оборона должна быть неодолимой».
В 10 часов утра 3 декабря кавказские стрелки заняли указанную им на левом берегу р. Бзуры позицию, отход же остальных войск на назначенные им позиции (по линии от р. Вислы-Брохов до р. Утраты) на правом берегу р. Бзуры был произведен в полном порядке, причем войска, по инициативе частных начальников, уничтожили за собой мосты через р. Бзуру, ошибочно поняв приказ генерала Мищенко об оставлении впереди переправ арьергардов.
Днем 3 декабря противник активных действий не предпринимал, ограничиваясь дальним артиллерийским огнем по Сохачеву. С 10 часов вечера немцы повели ряд яростных атак на позиции Кавказской стрелковой бригады, но все четыре атаки были стрелками отбиты.
Ночь на 4 декабря прошла сравнительно спокойно. Днем 4 декабря было получено приказание командующего армией восстановить переправы через р. Бзуру у Ленга и Витковице. В шесть часов вечера против Кавказской стрелковой бригады выступил противник, силой от 6 до 8 полков, это подтвердилось впоследствии отобранной у пленного германской диспозицией на этот день.
Ввиду явного превосходства сил противника против изолированной Кавказской бригады генерал Мищенко просил разрешения отвести бригаду на правый берег р. Бзуры, но командующий армией этого не разрешил, приказав бригаде держаться во что бы то ни стало.
Для поддержки стрелков приказано было выдвинуть к ним две роты из V Сибирского корпуса, а VI Сибирскому корпусу было приказано к 11 часам занять позицию у Сохачева.
Атаки немцев на стрелковую бригаду велись с особой ожесточенностью и продолжались в ночь на 5 декабря. В девятом часу утра 5 декабря немцы повели пять последовательных атак против 4-го стрелкового полка, которые были отбиты, но атаки продолжались с прежней яростью, и 4-й полк, потерявший большую часть состава и лишившийся поддержки своей артиллерии, расстрелявший все снаряды и своевременно перешедший на правый берег р. Бзуры, в конце концов стал отходить, а за ним стали уходить истомленные боем и остальные полки бригады, перешедшие на правый берег р. Бзуры.
В 4-м стрелковом полку осталось около 50 человек, 3-й стрелковый полк также понес значительные потери.
В 11 часов вечера 5 декабря генерал Мищенко получил приказание командующего армией, которым группа корпусов расформировывалась, а в 12 часов 20 минут была получена телеграмма о срочном командировании генерал-адъютанта Мищенко в распоряжение Наместника Вашего Императорского Величества на Кавказе.
Тогда же генерал Мищенко отдал следующий приказ XI Кавказскому армейскому корпусу № 73:
«Расставаясь с доблестными войсками корпуса, от всего сердца желаю сохранить высокий присущий ему дух, возродившись силами, видеть победоносный конец войны и возвратиться на Кавказ с теми же лаврами, которые украшали всю его прошлую боевую жизнь. Прошу генералов, штаб и обер-офицеров и солдат корпуса принять мою душевную благодарность и свидетельство моего высокого к ним уважения за их беззаветную службу Отечеству на поле брани».
Весть о командировании генерала Мищенко на Кавказ быстро распространилась среди войск, уверенных в новом высшем назначении своего любимого начальника, которого они проводили громким «ура».
Явившись к генералу Литвинову представляться по случаю отъезда, генерал Мищенко впервые узнал, что его откомандирование на Кавказ явилось результатом его отчисления от должности командира XI Кавказского корпуса, причем в личном разговоре с генералом Литвиновым ему было поставлено в упрек: неисполнение приказаний, спешное отступление и большие потери.
По данным расследования выяснилось, что представление об отчислении генерала Мищенко было сделано генералом Литвиновым и поддержано в телеграмме Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта генерала Рузского от 5 декабря за № 3605 на имя начальника штаба Верховного Главнокомандующего.
Для полного и всестороннего выяснения причин, послуживших основанием для представления генерала Мищенко к отчислению от должности командира XI Кавказского корпуса, командующему 1-й армией генералу Литвинову был поставлен мною ряд соответственных письменных вопросов:
1) какая задача была возложена армией на XI Кавказский корпус и какие были, по мнению генерала Литвинова, главные причины невыполнения корпусом поставленной ему задачи,
2) какие это повлекло последствия для общей операции всей 1-й армии,
3) какие основания имелись в виду генералом Литвиновым при ходатайстве о замене генерала Мищенко другим начальником в должности командира XI Кавказского корпуса (по словам генерала Мищенко, ему поставлено было в вину генералом Литвиновым неисполнение приказаний, поспешное отступление и большие потери),
4) какими соображениями было вызвано назначение генерала Мищенко 3 декабря начальником группы корпусов, если оценка деятельности его уже в то время была не вполне благополучной,
5) за какой именно период последовала благодарность Верховного Главнокомандующего войсками XI Кавказского корпуса и была ли она следствием донесения 1-й армии.
На вышеприведенные вопросы генерал Литвинов ответил ниже следующее.
Для занятия одного из участков армейского фронта и смены сильно пострадавшего в боях VI Сибирского корпуса он решил выдвинуть бывший в армейском резерве XI Кавказский корпус.
Вследствие этого в 6 часов 30 минут вечера 21 ноября телеграммой № 1243 он приказал генералу Мищенко овладеть 22 ноября линией деревень Запусков – Александрув – Каптуры – Вшеливы – Кржижек-Хруслинский – Бродне – Юзефово – Петрово – все пункты включительно, после чего на этой линии сейчас же укрепиться. Для обеспечения же скрытности смены VI Сибирского корпуса и уменьшения потерь генерал Литвинов приказал указанные действия произвести в 7 часов 30 минут утра в тесной связи с другими корпусами армии. Отправленной затем по его приказанию в 7 часов 30 минут вечера того же числа телеграммой № 1250 были даны руководящие указания по укреплению позиций, причем войска предупреждались, что на линии, указанной для укрепления, они должны пробыть довольно продолжительное время, необходимое для отдыха и укомплектования. 22 ноября генерал Литвинов приказал передать генералу Мищенко свою уверенность, что, приняв на себя оборону указанного фронта, войска XI Кавказского корпуса выкажут всю свою высокую доблесть.
Генерал Литвинов полагает, что таким образом он поставил генералу Мищенко вполне определенную задачу занять известный фронт и сдерживать наступление неприятеля, пользуясь всеми средствами и силами корпуса.
Давать же командирам корпусов точные указания, как они должны пользоваться своими войсками для выполнения даваемых им задач, генерал Литвинов не считал себя вправе.
Генерал Мищенко, по словам генерала Литвинова, однако, не успел вполне сменить, до наступления рассвета, части VI Сибирского корпуса. Дальнейшая смена производилась под сильным неприятельским огнем и закончена была лишь днем, что противоречило указаниям генерала Литвинова, смысл коих был закончить смену, во избежание излишних потерь, до рассвета.
Генерал Мищенко 22 ноября не мог занять указанной ему линии обороны и решил овладеть ею 23 ноября, однако ни 23, ни 24 ноября действия его успеха не имели, о чем генерал Литвинов счел долгом донести Главнокомандующему.
Телеграммой от 24 ноября в 6 часов 5 минут вечера, по приказанию генерала Литвинова, были потребованы от генерала Мищенко решительные действия, причем было указано на то внимание, которое уделяется фронту генерала Мищенко Главнокомандующим и генералом Литвиновым.
Средства и силы XI Кавказского корпуса, по мнению генерала Литвинова, были вполне достаточны для выполнения поставленной задачи. Кроме того 23 ноября для обеспечения единства действий он подчинил генералу Мищенко 3-ю Сибирскую дивизию и включил ее участок в общий фронт XI Кавказского корпуса, а 25 ноября в 2 часа дня, по просьбе генерала Мищенко, ему были подчинены 2 полка 1-й Кавказской стрелковой бригады.
Сильные неприятельские атаки на фронте генерала Мищенко стойко отбивались войсками. По донесению последнего, потери корпуса до 4 часов дня 27 ноября были около 3,5 тысяч, что генерал Литвинов не может признать чрезмерным.
В течение 28 и 29 ноября немцы усилили атаки на XI Кавказский корпус. В 11 часов 10 минут утра 29 ноября генерал Литвинов приказал поддержать XI Кавказский корпус частями VI Сибирского корпуса, а в 1 час 45 минут дня того же числа генерал Мищенко донес, что удержаться на занимаемых позициях он не может и отходит. В ответ на это генерал Литвинов приказал генералу Мищенко удержаться на той линии, на которой его застанет настоящее приказание, на что генерал Мищенко донес первоначально, что это приказание им принято к исполнению, но затем в 4 часа 50 минут дня телеграфировал, что удержаться на занятой им линии нет возможности и что отход на линию Рыбно неизбежен.
Вследствие создавшейся таким образом обстановки генерал Литвинов разрешил генералу Мищенко отойти на линию Рыбно.
Изложенный период боев XI Кавказского корпуса вызвал у генерала Литвинова сомнение в достаточном умении генерала Мищенко вести бой на широком фронте и управлять резервами, которые, по мнению генерала Литвинова, служили генералу Мищенко единственно для мелких усилений частей фронта, а не для маневра, хотя бы на одном из участков расположения. Генерал Литвинов находит, что этот мелочный характер распоряжения резервами отвечал исключительно пассивной обороне, а не тем активным целям, которые были поставлены генералу Мищенко в качестве основной задачи.
Отход XI Кавказского корпуса на линию Рыбно заставил генерала Литвинова отвести соответственно назад свой правый фланг (V Сибирский корпус). Вследствие этого фронт армии на участке севернее Ловича получал вогнутое очертание, которое, при пассивности наших дальнейших действий, позволяло неприятелю развить наступление в охват Ловичской группы армии, с северо-востока. С включением в состав армии I Сибирского корпуса и сосредоточением его в районе д. Неборов, по мнению генерала Литвинова, явилась возможность нанести неприятелю, преследовавшему отход V Сибирского и XI Кавказского корпусов, удар во фланг. С этой целью генерал Литвинов и решил перейти в наступление. Телеграммой от 30 ноября, посланной в 11 часов 10 минут вечера, он приказал армии 1 декабря с 8 часов утра перейти в наступление. Частной задачей генералу Мищенко, которому еще утром 30 ноября был подчинен VI Сибирский корпус, ставилось: «Генералу Мищенко, которому подчиняются 1-я Кавказская стрелковая бригада и VI Сибирский корпус, наступать в полосе, ограниченной линией Старые Буды – Лясотка включительно и Патоки-на-Бзуре – Коцержев – Вейсце – Вшеливы, все пункты исключительно, также с целью отбросить атакующего его противника и достигнуть линии Лясотка – Запусков – Александрув – Каптуры – Вшеливы».
Между тем из ряда донесений генерала Мищенко за 30 ноября и 1 декабря было видно, что германцы сами перешли в наступление. Вследствие просьбы генерала Мищенко и считая нужным удержать занятую им позицию для успеха общего наступления, генерал Литвинов усилил генерала Мищенко 30 ноября бригадой 68-й дивизии, 9-м и 12-м Туркестанским полками и двумя кавалерийскими дивизиями.
Наступление частей армии в течение 1 декабря встречало сильное противодействие неприятеля, но все-таки выдвижение V Сибирского корпуса сказалось на ослаблении неприятельского натиска на XI Кавказский корпус. Генерал Литвинов решил продолжать наступление и отдал в семь часов вечера 1 декабря приказ армии, которым «генералу Мищенко, которому подчиняются 1-я Кавказская стрелковая бригада, VI Сибирский корпус, бригада 68-й дивизии, полки III Туркестанской бригады и Кавказская кавалерийская дивизия», было приказано, «наступать в полосе, ограниченной линией Старые Буды – Лясотка включительно и Патоки-на-Бзуре – Коцержеве – Вейсце– Вшеливы, все пункты включительно, также с целью отбросить находящегося против него противника и достигнуть линии Лясотка – Залусков – Александрув– Каптуры – Вшеливы».
В течение 2 декабря немцы распространили свое наступление до Вислы и атаковали V Сибирский корпус. Войска, подчиненные генералу Мищенко, по неизвестным генералу Литвинову причинам не переходили в наступление ни 1-го, ни 2 декабря, о чем генерал Мищенко определенно генералу Литвинову не донес. Последний не находит возможным считать частичное наступление 51-й дивизии исполнением его приказания о переходе армии в общее наступление. Как позже для генерала Литвинова выяснилось, генерал Мищенко отдал по своим войскам приказ не о наступлении, а об упорной обороне и о переходе их в наступление лишь по особому его приказанию.
Пассивностью, проявленной 2 декабря генералом Мищенко, генерал Литвинов объясняет то, что немцы имели возможность развить свои действия против V Сибирского корпуса, который начал отходить.
Получив об этом донесение, генерал Литвинов телеграммой от семи часов вечера 2 декабря приказал генералу Мищенко действиями во фланг наступающим против V Сибирского корпуса немцам приостановить их наступление. На это приказание была получена от генерала Мищенко телеграмма, в которой он доносил, что исполнение означенного приказания поведет к полному расстройству всех частей корпуса и что лучшим исходом из создавшегося положения является отход за р. Бзуру.
Это в связи с ранее полученными донесениями генерала Мищенко о расстройстве подчиненных ему частей вынудило генерала Литвинова, несмотря на удачное продвижение I Сибирского корпуса во фланг наступавшим немцам, просить Главнокомандующего о разрешении прервать начатую операцию и отвести правый фланг армии за р. Бзуру, что Главнокомандующий разрешил исполнить.
Генерал Литвинов находит, что таким образом и вторая задача, данная генералу Мищенко, вовсе не была им выполнена. Причиной этого генерал Литвинов считает недостаточное умение генерала Мищенко оценить общую обстановку на фронте армии, вполне ему известную из телеграммы генерала Литвинова. Генерал Литвинов полагает, что обстановка эта повелительно требовала от генерала Мищенко всякими средствами и если не наступлением, то активной обороной, удержать во что бы то ни стало порученный ему фронт, что было единственным условием для успешного продолжения маневра армии.
Первоначальный отход генерала Мищенко на позицию у Рыбно ставил, по показанию генерала Литвинова, левую группу армии в охватываемое с севера и северо-востока положение и допускал, если бы не были приняты соответствующие меры, возможность прорыва неприятеля в полосе к северо-востоку от Ловича. Недостаточная же оценка положения армии и, как следствие этого, сознание, что отход за Бзуру явится для армии лучшим исходом, позволило, по мнению генерала Литвинова, генералу Мищенко ослабить нравственную сторону управления подчиненными ему войсками и вынудило к отступлению не только 1-ю армию, но и весь фронт армий от Вислы до Пилицы.
Все указанные стороны боевой деятельности генерала Мищенко подорвали доверие генерала Литвинова к умению генерала Мищенко управлять крупными соединениями войск и заставили его обратиться к Главнокомандующему с просьбой заменить генерала Мищенко на его должности другим лицом.
Что касается последних двух вопросов, а именно: о причинах при наличности вышеуказанных условий, назначения генерала Мищенко 3 декабря начальником группы корпусов и по поводу благодарности Верховного Главнокомандующего войскам XI Кавказского корпуса, то на эти вопросы генерал Литвинов дал нижеследующие ответы.
Операция отвода армии за р. Бзуру потребовала подчинения всех войск правого участка армии одному лицу. Старшим в чине являлся генерал Мищенко, которому и были подчинены V и VI Сибирские корпуса. Подчинять же генерал-адъютанта Мищенко другому лицу генерал Литвинов считал вредным, находя, что генерал Мищенко не умеет подчиняться.
Телеграмму Верховного Главнокомандующего следующего содержания: «Передайте Мою сердечную благодарность молодцам кавказцам за их упорство и мужество при отражении повторных атак противника. 6396. Генерал-адъютант Николай» генерал Литвинов получил 28 ноября, и тогда же она была протелеграфирована генералу Мищенко.
Генерал Литвинов полагает, что блестящая оценка боевой работы XI Кавказского корпуса была следствием его, генерала Литвинова, донесений.
Действительно, в срочных донесениях штаба армии 27-го и 28 ноября отмечались мужество и стойкость войск XI Кавказского корпуса при повторных атаках неприятеля, и генерал Литвинов сам телеграммой 26 ноября приказал благодарить генерала Мищенко и подчиненные ему войска за успешные бои.
Однако стойкость и мужество войск XI Кавказского корпуса в данных случаях, по мнению генерала Литвинова, были проявлены в ряде простых боевых столкновений, которые не требовали со стороны генерала Мищенко умения управлять войсками.
На предложенные генералу Мищенко вопросы по существу вышеприведенных показаний генерала Литвинова и других обстоятельств, выясненных настоящим расследованием, он объяснил нижеследующее.
Смена V и VI Сибирских корпусов на позициях от Залусково до Рожице произведена была XI Кавказским корпусом в ночь с 21-го на 22 ноября вполне согласно приказу по армии. Части VI Сибирского корпуса хотели было уходить сейчас же по смене, но генерал Мищенко настоял, чтобы они остались до вечера, как того требовал и приказ по армии.
Отрицая обоснованность сделанного ему генералом Литвиновым упрека в замедлении смены, генерал Мищенко указал, что при той страшной усталости, которая была у солдат после форсированных маршей предыдущих дней, быстрота выполнения смены, с немедленным переходом корпуса в наступление и атаку, даже изумила генерала Мищенко.
При смене между VI корпусом и гренадерами произошло пререкание на позиции у Кржижика.
Тут было два ряда окопов: передовые и тыловые. В момент смены VI корпус был в тыловых окопах, и гренадеры хотели их занять, но IV корпус указал им на передовые. Когда генерал Мищенко узнал об этом, то приказал немедленно занять передовые окопы эриванцам. Вся остальная позиция была занята корпусом сейчас же по вступлении на линию.
Запусков был занят Горийским полком сразу при смене.
Александрув – Каптуры и Вшеливы были атакованы Потийским полком. Полк взял почти все Вшеливы, охватив Александрув с юга, но последнее не мог взять. Понеся большие потери, полк осадил Вшеливы, удержав за собой южную их оконечность.
Кржижик Хруслинский был занят эриванцами в первый же день.
Бродне – Юзефов – Петрово – Ядзин были, по донесению генерала Шатилова, взяты.
Однако, по словам генерала Мищенко, на самом деле это было не вполне так. Бродне было занято лишь в восточной половине, Петрово – не полностью, Ядзин взяли мингрельцы еще 22-го числа, но, понеся крупные потери (более 1000 человек), осадили назад к выселкам Осек и фольварку.
Во всем этом генерал Мищенко убедился, потребовав от дивизии схему занятия. Он «очень подталкивал» дивизию в наступление. Но убедившись, что силы противника множатся, и начав получать отовсюду донесения, что противник сам перешел в наступление, повел «яростные» атаки и резко усилил свою артиллерию, – генерал Мищенко вынужден был перейти к обороне.
Возражая против обвинения в недостатке активности, генерал Мищенко утверждает, что корпус все время вел активный бой, понимая под активностью борьбу с противником всеми своими силами. Корпус боролся как только мог: сперва он атаковал, а по подходе к немцам громадных подкреплений упорно оборонял свои позиции, отбиваясь до последней возможности.
Это было оценено и командующим армией, по донесению которого корпус после шести дней боя получил благодарность Верховного Главнокомандующего.
Что касается резервов и способа пользования ими, то генерал Мищенко объяснил, что 51-я дивизия, занимавшая бригадой пять верст, имела только полковые резервы. Гренадеры за своей 9-верстной позицией имели в частном резерве всего два батальона. В общем резерве за всей линией корпуса и 3-й Сибирской дивизии, протяжением 19 верст, было шесть батальонов по 600 штыков в каждом, всего 3600 штыков.
Генерал Мищенко сомневается в том, чтобы с этими силами мог развить активность корпуса, дравшегося против трех германских корпусов. К шестому дню от резерва ничего не оставалось. Подкреплялись наиболее угрожаемые места и в особенности участок Александрув – Кржижик, где бой был наиболее тяжким.
На вопрос о том, был ли он, генерал Мищенко, вполне ориентирован в общих задачах, поставленных армии и всему фронту, генерал Мищенко объяснил, что перед наступлением из Сохачева его пригласил командующий армией и, во время десятиминутного свидания указал по карте, что предстоит занять, и тем ограничился.
Чтобы восполнить этот пробел, генерал Мищенко посылал несколько раз капитана (ныне подполковника) Генерального штаба Соколова в штаб армии. Капитан Соколов переснял расположение армии и кое-что узнал о последних боевых действиях.
По словам генерала Мищенко, здесь не было и речи об общих задачах армии, но самое главное, не было ясных сведений о силах противника, которые мог встретить против себя генерал Мищенко.
Последний объясняет это тем, что командующий армией только что прибыл, так же как и начальник его штаба, а потому и сам не был достаточно ориентирован.
О задачах армии, вернее фронту, генерал Мищенко знал только одно – это решение удержать Варшаву во что бы то ни стало.
Останавливаясь на задаче отстаивания позиций по линии Александрув и даже продвижения вперед, генерал Мищенко усматривает в дальнейших распоряжениях армии несоответствие этой задаче.
Штаб армии не мог не знать из донесений генерала Мищенко, равно как и докладов ежедневно командируемого от корпуса офицера Генерального штаба, а также офицеров, коих штаб армии сам присылал не только в штаб корпуса, но и в дивизии, что атака силами XI Кавказского корпуса не могла иметь успеха и что с прибытием к германцам подкреплений положение корпуса становится тяжелым, а потом даже критическим.
Между тем армия не только отказывала генералу Мищенко в подкреплении стрелками, но там даже выражали удивление, почему генерал Мищенко просил дать стрелков.
Последний объясняет это тем, что в штабе армии не оценивалась обстановка, и указывает, что если командующий армией хотел, чтобы генерал Мищенко атаковал, и притом успешно, то надлежало не ослаблять его растягиванием фронта, а всемерно усиливать и прежде всего сразу же отдать стрелков.
А когда генерал Мищенко стал доносить о прибытии к неприятелю XIII и XVII резервного корпусов, то надлежало своевременно и соответственно усиливать его. Если же при этом желательны были еще и активные действия, то наши силы должны были быть доведены до превосходства, так как не было оснований считать немцев противником слабым по духу, снабжению и искусству.
Подкрепления были подведены, но тогда, когда это было уже поздно, когда Кавказский корпус уже был выбит.
В то же самое время армия, по мнению генерала Мищенко, ничего не предприняла и на соседних участках для облегчения положения подчиненных ему войск. Всюду бой затих, и было видно, что неприятель главные силы и всю свою энергию направил на эти войска, но ни справа, ни слева не было предпринято с нашей стороны даже демонстраций.
Генерал Мищенко утверждает, что наступление 1 декабря было по его докладу предпринято командующим армией.
Генерал Мищенко 28 ноября доносил, что по отходе к Рыбно армия в общем положении только выигрывает, так как немцы, двинувшись вперед, подставят свой фланг. Однако генерал Мищенко не предполагал, чтобы наступление было предписано одновременно и XI Кавказскому и V Сибирскому корпусам. Оба эти корпуса уже едва могли держаться, и вывод их из окопов ни к чему другому не мог привести, как к гибели остатков этих корпусов, а вместе с тем и прорыву германцев на правый берег Бзуры.
Поэтому генерал Мищенко полагает, что оба эти корпуса надо было придержать до выяснения результатов атаки I Сибирского и VI армейского корпусов.
Руководствуясь этим соображением, генерал Мищенко и придержал свой корпус, полагая, что слепое повиновение в данном случае неминуемо привело бы к катастрофе.
Он полагает, что последующее доказало правильность его решения. V Сибирский корпус двинулся в атаку, но через несколько часов был уже в полном отступлении, не имея даже возможности остановиться на линии своих окопов. Командир этого корпуса донес, что он уже не может держаться на левом берегу Бзуры.
Сравнительно благополучному выходу из боя V Сибирского корпуса помогло положение XI Кавказского корпуса, который, оставаясь на месте выдвинутым на три версты, тем самым не дозволил германцам повести глубокое преследование. Это именно обстоятельство, по мнению генерала Мищенко, и спасло сибирцев от гибели на переправах.
Командир же I Сибирского корпуса донес, что он несет такие потери, которых не окупают выгоды атаки. Как бы то ни было, но в результате этой атаки было приказано общее наступление 1-й и 2-й армий за Бзуру и Равку.
По вопросу о том, не представлялось ли возможным достигнуть на фронте XI Кавказского корпуса каких-либо важных результатов путем маневра, генерал Мищенко в дополнение к вышеизложенному добавил, что его корпус и противник «сцепились грудь с грудью на всем протяжении». Это исключало возможность какого-либо маневрирования, тем более, что весь корпус после первых же дней был в боевой линии без резерва. Только 29-го числа генерал Мищенко сберег пять батальонов VI Сибирского корпуса, чтобы опереться на них при отходе на Рыбно. Вся активность действий корпуса могла заключаться только в том, чтобы умирать, дороже продавая свою жизнь. Генерал Мищенко решительно это потребовал от корпуса, и значит, что противник понес громадные потери.
При таких условиях активные действия и маневрирование, по мнению генерала Мищенко, должны были осуществляться армией, а не корпусом, оставшимся в четверти своего состава
В заключение своих ответов на предложенные ему вопросы генерал Мищенко указал, что, вследствие неправильной оценки армией обстановки корпусу были поставлены непосильные требования, а по получении от генерала Мищенко точных сведений о действительно тяжком положении корпуса последнему не было оказано своевременной поддержки, и предупреждения генерала Мищенко были оставлены без должного внимания. За эти ошибки генерал Мищенко не считает себя никоим образом ответственным, между тем рассчитываться за них пришлось именно ему и Кавказскому корпусу.
При сопоставлении всех собранных расследованием данных, касающихся действий XI Кавказского армейского корпуса под начальством генерал-адъютанта Мищенко, в период с 22 ноября по 5 декабря минувшего года, невольно является затруднение в постановке вопроса, в чем же именно может быть сделан упрек командным качествам генерала Мищенко.
В связи с трудностью разрешения этого вопроса естественно возникает предположение о допустимости в данном случае невольного недоразумения на почве личных отношений, отчасти объясняемых, может быть, недостаточно сдержанной прямотой суждений самого генерала Мищенко по поводу действий даже высших над ним начальников. Лично опрошенные мною при производстве расследования бывшие подчиненные генерала Мищенко: начальники дивизий, командиры полков и офицеры штаба корпуса дали все решительно единодушный, проникнутый искренней любовью и глубоким чувством уважения отзыв о своем бывшем начальнике, свидетельствуя о трогательной заботливости генерала Мищенко о нуждах вверенных ему войск и о безграничной преданности к нему подчиненных.
Бывший начальник 51-й пехотной дивизии, ныне командир V Сибирского корпуса, генерал-лейтенант Воронов, отмечая в своем письменном показании, что хотя его дивизия и была после тяжелых боев в составе меньше полка, однако дух дивизии, несмотря на громадные потери и страшную усталость, был превосходный, – вместе с тем свидетельствует, что приказание о наступлении такого начальника, как бывший командир корпуса генерал Мищенко, свято было бы исполнено, так как весь корпус от генерала до солдата обожал своего начальника и знал, что командир корпуса всегда стоит на страже интересов войск и славы корпуса.
Лично генерал Мищенко с чувством глубокой искренности удостоверил, что он вел свой корпус с твердым решением понести все его силы и славу старых знамен кавказских гренадеров, стрелков и 51-й пехотной дивизии на защиту чести, славы и достояния Государя и Отечества.
Генерал Мищенко, непоколебимо убежденный в самоотверженной боевой службе XI Кавказского армейского корпуса, удостоенного 28 ноября Высокого внимания Августейшего Верховного Главнокомандующего, повелевшего передать войскам корпуса Его благодарность, по справедливости отмечает, что на вверенном ему корпусе, на его крови и доблести, построены быстрое отступление германской армии от Немана за Сувалки, а затем изгнание врага до Ангерапских позиций в Восточной Пруссии.
Столь же беззаветно было исполнение долга XI Кавказским корпусом в четырнадцатидневном бою под Сохачевым против превосходных, почти тройных, сил противника.
Полагая и со своей стороны справедливым, по данным расследования, засвидетельствовать перед Вашим Императорским Величеством о высокой доблести, беззаветной храбрости и самоотверженной стойкости войск XI Кавказского армейского корпуса, я вместе с тем не могу не отметить установленные расследованием личное мужество, хладнокровие и отеческие заботы о войсках генерала Мищенко, имя которого, очевидно, надолго сохранится в благодарной памяти его подчиненных.
Останавливаясь на вопросе о боевых качествах генерала Мищенко как военачальника, успешно руководившего вверенными ему войсками в период сентябрьских и октябрьских боев за время состояния в 10-й армии, и при сопоставлении всех собранных расследованием данных в отношении операции с 22 ноября по 5 декабря минувшего года, когда под начальством генерала Мищенко были сосредоточены целые группы корпусов, я затруднялся бы усмотреть наличие существенных оснований для упрека генерала Мищенко в неправильном понимании им боевой обстановки.
XI Кавказский корпус действительно понес в четырнадцатидневных боях под Сохачевым весьма тяжкие потери, но едва ли эти последние могут быть отнесены к вине генерала Мищенко, корпус которого яростно и непрерывно атаковали почти тройные силы противника с многочисленной артиллерией в то время, когда в батареях XI Кавказского корпуса уже ощущался недостаток в снарядах, которых, по показанию инспектора артиллерии генерал-лейтенанта Чикалина, едва хватало на отбитие атак немцев.
XI Кавказский корпус действительно отступил в неравной борьбе с превосходными силами врага, но отступление это едва ли может быть названо спешным, так как корпус вышел, несмотря на тяжелые потери, в полном и стройном порядке, не оставив на поле сражения ни одного оружия или зарядного ящика, ни одной повозки. Умелая организация своевременного отхода артиллерии и обозов через немногочисленные переправы через р. Бзуру не может не быть отмечена в пользу генерала Мищенко.
Генерал-адъютанту Мищенко еще был предъявлен упрек в неисполнении приказания о наступлении и в недостаточной инициативе в отношении активных действий, но и этот упрек едва ли подтверждается создавшейся боевой обстановкой, когда XI Кавказский корпус, занимая свыше 18 верст по фронту и приняв на себя стремительный и яростный удар почти трех корпусов противника, невзирая на тяжелые потери, с честью вынес свои войсковые знамена, нанеся врагу тяжелый урон, последствия которого, может быть, сказываются и по настоящее время.
Генерал-адъютант Пантелеев