Нарастание критической массы противоречий

Семь десятилетий прошло со дня окончания Второй мировой войны, главным завершающим событием которой явилась быстротечная, но беспрецедентная по пространственному размаху и достигнутым стратегическим результатам Советско-японская война. Она стала средством прекращения проведения Японией в течение многих десятилетий коварной, агрессивной политики по отношению к своему дальневосточному соседу и народам других стран.

Ко времени принятия советским руководством решения о вступлении в военные действия на Азиатско-Тихоокеанском театре Второй мировой войны на стороне союзников в отношениях между Россией (СССР) и Японией по вине последней накопилось настолько много противоречий, что оставлять их в неразрешенном виде было уже невозможно.

Договоренности, по которым Россия в 1905 г. уступила по итогам Русско-японской войны Японии Южный Сахалин, также вероломно были нарушены Токио участием в 1918–1922 гг. огромной группировки японских войск в иностранной интервенции, развернутой на излете Первой мировой войны против молодого социалистического государства. Японская интервенция на советском Дальнем Востоке — это четыре года грабежей и кровавых преступлений. В это время на советской территории находилось 11 японских пехотных дивизий (из 21 имевшейся в то время в японской армии) общей численностью до 175 тыс. человек, а на рейде Владивостока и в районе города — крупные боевые корабли и морская пехота. Помимо войск, осуществлявших операции совместно с воинскими частями других стран, Япония направила на советский Дальний Восток и в Сибирь соединения, действовавшие независимо от союзных войск и руководимые штабом Квантунской армии в Порт-Артуре и генеральным штабом армии в Токио. Лишь в 1922 г. войскам Красной армии и партизанским формированиям удалось изгнать японских интервентов, пытавшихся с опорой на белоказачьи формирования ликвидировать советскую власть на огромной территории азиатской части России, из Приморья, а оккупированный Северный Сахалин Япония вынуждена была вернуть Советскому Союзу только в 1925 г.1.

В самом начале 1930-х гг., когда Гитлер еще только рвался к власти, честолюбивые японские генералы приступили в многострадальной Маньчжурии к реализации грандиозных планов мирового господства, согласно которым одним из объектов агрессии являлся СССР. 25 июля 1927 г. премьер-министр, министр иностранных дел и колоний Японии генерал Г. Танака (кстати, активный участник Русско-японской войны 1904–1905 гг.) представил молодому императору Хирохито меморандум, цитируемый современными японскими военными историками в фундаментальной 110-томной «Официальной истории войны в великой Восточной Азии». «После подчинения Китая» авторы меморандума предписывали Японии «вновь скрестить мечи с Россией»2. Именно Япония в полном соответствии с меморандумом Танаки, ставшим для нее дорожной картой подготовки и участия в новой мировой войне, разожгла первые очаги гигантского вселенского пожара, который с рубежа 1 сентября 1939 г. (нападение Германии на Польшу) стал называться Второй мировой войной, и полыхали они неподалеку от границ СССР.

В этой связи следует упомянуть так называемую «политику умиротворения» агрессоров. Дело в том, что агрессия Японии в Маньчжурии в 1931–1932 гг. (ее с полным основанием можно назвать первым очагом будущего всемирного пожарища) получила, как известно, лишь словесное осуждение со стороны стран Запада. На демонстративный выход Японии из Лиги Наций никаких реальных санкций не последовало. Очевидно, лидеров этих стран вполне удовлетворило заявление главы японской делегации в Лиге Наций Ё. Мацуоки о том, что Маньчжурия оккупирована с единственной целью — сделать ее плацдармом для борьбы против СССР. Определенную уверенность в этом им давало то, что в течение нескольких лет Япония затягивала решение вопроса о заключении по инициативе СССР советско-японского пакта о ненападении, а в декабре 1932 г. и официально отказалась из-за нежелания Москвы пойти на установление дипломатических отношений с созданным японцами марионеточным государством Маньчжоу-го подписать такой пакт, который связывал бы руки японских лидеров в проведении враждебной политики в отношении Советского Союза3. Первая половина 1930-х гг. стала периодом резкого ухудшения японо-советских отношений.

Тем временем, воспользовавшись нерешительностью мирового сообщества и накопив силы, Япония осуществила в 1935 г. захват всего северо-восточного региона Китая, граничащего с СССР, и начала в июле 1937 г. тотальную войну против этой древней страны, что вновь было проглочено Западом. Никакой реакции не последовало и на агрессивную вылазку японцев против СССР у озера Хасан в июле 1938 г. В антисоветских целях в сентябре 1938 г. было заключено и позорное «мюнхенское соглашение» западных держав с Германией и Италией по расчленению и уничтожению союзника СССР Чехословакии, поддержанное Японией.

В Японии хорошо понимали необходимость мощного европейского союзника для агрессии против советского Дальнего Востока. Первым практическим шагом в организации общеконтинентального антисоветского альянса стало заключение 25 ноября 1936 г. между Японией и Германией антикоминтерновского пакта, к которому 6 ноября 1937 г. (очевидный «подарок» советскому руководству к 20-й годовщине Октябрьской революции) присоединилась Италия, а за ней ряд других стран, в том числе (об этом редко упоминается) в феврале 1939 г. — подвассальная Японии и граничащая с СССР Маньчжоу-го4, с чьей территории и развернулась спустя три месяца агрессия в районе монгольской реки Халхин-гол.

Важное значение для выработки основных направлений советской дипломатии имела серия вооруженных провокаций, осуществленных с санкции высшего военного командования на границах СССР или в их непосредственной близости. Главной целью этих вооруженных акций было определение уровня боеспособности советских войск, размещенных на Дальнем Востоке, и перспектив полномасштабной войны с Советским Союзом.

Японский военный фактор, с учетом этих и ряда других обстоятельств, не мог не присутствовать при выработке советским руководством политики безопасности в канун и начальный период Второй мировой войны. С учетом этого фактора очевидна в целом правильность и выверенность политического и военного курса руководства СССР вплоть до самого кануна Великой Отечественной войны, включая и вынужденное в тех условиях подписание договора о ненападении с Германией (в дни проработки и подписания этого договора советские и монгольские войска вели под командованием комкора Г.К. Жукова ожесточенные бои по разгрому соединений японской 6-й армии у реки Халхин-гол в дружественной СССР и граничащей с ним Монголии). Так вот, подписание Советским Союзом договора с Германией и разгром японских войск в Монголии привели к отрыву «обидевшейся» на Берлин Японии от союза с Германией, к тому, что в Токио не стали безоглядно следовать в русле гитлеровской политики, что вместе с подписанием Советским Союзом пакта о нейтралитете с Японией 13 апреля 1941 г. помогло ему обеспечить более полутора лет для укрепления боеспособности страны и в конце концов избежать войны на два фронта.

Огромное значение для сдерживания антисоветских устремлений японского руководства играла масштабная военная и экономическая помощь со стороны СССР Китаю, против которого 7 июля 1937 г. Япония развязала тотальную войну. Значение принципиальной позиции СССР по отношению к агрессии Японии против Китая отмечали в свое время лидеры Гоминьдана и компартии этой страны. Так, в сентябре 1939 г. Чан Кайши в телеграмме И.В. Сталину писал: «С начала антияпонской войны Япония так и не смогла полностью использовать свои вооруженные силы против нас, так как значительная их часть была связана присутствием ваших сил на границах Северо-Восточного Китая»5. «Когда Япония напала на Китай, — писал Мао Цзэдун 28 сентября 1939 г., — а Англия, США и Франция стали проводить политику невмешательства, Советский Союз не только заключил с Китаем договор о ненападении, но и активно стал помогать Китаю в борьбе против японских захватчиков»6.

Значение этой помощи можно оценить еще глубже, если учесть, что к 1939 г. Китай потерял в войне более одной четверти своей территории, на которой проживало 170 млн человек, располагались важнейшие предприятия по производству угля (76 %), чугуна (76 %), нефти (99,8 %), 84 % железных дорог было захвачено японскими оккупантами7. Отмечая важность советской помощи Китаю, китайский историк Хэ Ли свидетельствует об «эффективности деятельности института военных советников из СССР», которыми были разработаны планы более 10 операций, подготовлены более 100 тыс. китайских военнослужащих, не говоря уж о том, что каждый десятый из воевавших в Китае советских летчиков погиб здесь в воздушных боях8.

Многосторонняя советская помощь соседнему Китаю обеспечивала его решимость оказывать упорное сопротивление агрессору, что, в свою очередь, ограничивало возможности Японии, не решившейся, с учетом уроков Хасана и Халхин-гола, повернуть агрессию против СССР даже с развертыванием против него фашистской агрессии.

Тем не менее военно-политическое руководство Японии отнюдь не отказалось от подготовки к развертыванию агрессии против СССР в случае появления для этого условий, что подтверждает тщательно готовившееся, как это показывали на допросах пленные японские генералы10, вплоть до конца 1943 г. японское вторжение на территорию советского Дальнего Востока, преследовавшее цель захватить огромное пространство до меридиана сибирского города Омска, что составило бы более 2/3 общей площади Советского Союза. Постоянно нарушался заключенный 13 апреля 1941 г. советско-японский пакт о нейтралитете, который был, как признавал министр иностранных дел Японии тех лет Ё. Мацуока, нужен лишь для прикрытия военных приготовлений против СССР. За четыре года со времени его подписания части и подразделения Квантунской группировки войск 779 раз нарушали сухопутную границу, а самолеты военно-воздушных сил Японии 433 раза вторгались в воздушное пространство СССР. Японские военные корабли около 180 раз останавливали (нередко с применением оружия) и досматривали советские торговые и рыболовные суда, уводили некоторые из них в свои порты, а по крайней мере 8 — потопили. Общие убытки советского судоходства в 1941–1944 гг. в результате провокационных действий японских ВМС составили в ценах тех лет 637 млн рублей11. Тем самым грубо нарушалась 1-я статья пакта о нейтралитете, которая гласила: «Обе Договаривающиеся Стороны обязуются поддерживать мирные и дружественные отношения между собой и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность другой Договаривающейся Стороны»12.

В течение всей войны Япония продолжала оказывать политическую и экономическую помощь гитлеровской Германии в войне против Советского Союза, поставляла ей разведывательную информацию, снабжала стратегическим сырьем13.

У дальневосточных границ СССР стояла крупная стратегическая группировка отборных японских войск, которую в течение многих лет усиленно готовили для выполнения главной задачи — нападения на Советский Союз. Вот почему Москва на протяжении всей войны против гитлеровской Германии была вынуждена сохранять у своих границ в Забайкалье и на Дальнем Востоке значительные вооруженные силы: от 30 до 59 расчетных дивизий сухопутных войск, от до 29 авиационных дивизий и до 6 дивизий и 4 бригад войск ПВО общей численностью свыше 1 млн солдат и офицеров; 8-16 тыс. орудий и минометов, свыше 2 тыс. танков и САУ, от 3 до 4 тыс. боевых самолетов и более 100 боевых кораблей основных классов. В общей сложности все это составляло в разные периоды войны от 15 до 30 % боевых сил и средств Вооруженных сил СССР14. Очевидно также, что, отвлекая столь значительную часть советских войск от фронта военных действий против Германии, особенно в наиболее тяжелые периоды войны, Япония оказывала активную и существенную помощь своему гитлеровскому союзнику. В свою очередь, при возможности использовать войска и силы флота, вынужденно размещенные на востоке страны, для военных действий на советско-германском фронте, СССР, безусловно, мог бы с гораздо меньшими потерями и в еще более короткие сроки разгромить вооруженные силы Германии и ее союзников в Европе.

Поэтому советское правительство имело полное основание в любой момент прекратить действие пакта о нейтралитете, но по понятным причинам не могло с самого начала войны на Тихом океане пойти навстречу предложениям союзников о прямом выступлении против Японии. С июня 1941 до июня 1944 г., т. е. до открытия второго фронта, Советский Союз один на один вел тяжелейшую борьбу с войсками главной группировки фашистского блока в Европе. Неся основную тяжесть войны, СССР, конечно же, не мог одновременно пойти на открытие своего «второго фронта» — вступить в вооруженную борьбу против Японии. С другой стороны, ведя борьбу с основными силами фашистско-милитаристского блока в Европе и одновременно оттягивая на себя миллионную Квантунскую группировку японских войск, создавая тем самым препятствия для свободного использования их против Китая, США, Великобритании и других союзников, Советский Союз существенно облегчал их участь, обеспечивая им возможность оправиться от первых поражений первых месяцев войны на Тихом океане, восстановить за счет мобилизации экономики понесенные потери в кораблях, удерживать статус кво на сухопутном ТВД в Азии, создать ударные группировки для развертывания широких наступательных военных действий на Тихоокеанском ТВД. Коренной перелом в Великой Отечественной войне, произошедший на рубеже 1942–1943 гг., создал союзникам в войне на Тихом океане благоприятные условия для перехода к контрнаступлению, что заставило Японию перейти к оборонительной стратегии по всему периметру театра войны. Фактор присутствия крупного контингента советских войск на Дальнем Востоке и успехов Советского Союза в войне с Германией продолжал оказывать существенное влияние на политику и военную стратегию Японии и, соответственно, на положение союзников на всем протяжении борьбы против нее вплоть до 8 августа 1945 г., когда СССР по их просьбе объявил о своем вступлении в войну.

 

Стратегическая обстановка в регионе к началу боевых действий

С первых месяцев 1945 г. военно-политическое руководство Японии отчетливо осознавало всю бесперспективность продолжения войны. Тем не менее оно искало возможность любыми средствами ее затянуть, чтобы добиться «почетного мира». В конце января командующие стратегическими объединениями японских вооруженных сил на Азиатско-Тихоокеанском театре войны (АТТВ) получили из Токио директиву, которая гласила: «Императорская ставка предполагает сломить боевой дух врага путем разгрома американских сил вторжения и тем самым обеспечить надежную оборону империи с метрополией, находящейся в ее центре»15.

Однако военно-стратегическая ситуация в 1945 г. в Европе и Азии, соотношение сил, денонсация 5 апреля советско-японского пакта о нейтралитете, разгром Германии вынудили Японию кардинально пересмотреть свои планы войны и принять 8 апреля 1945 г. «Общий курс подготовки к решительным операциям» («Кэцу»), исходящий из необходимости активизации подготовки именно к обороне Маньчжурии и Кореи. В соответствии с приказом генштаба японской армии, направленному 30 мая 1945 г. главнокомандующему Квантунской группировки войск О. Ямаде, стали ускоренно готовиться войска и плацдармы для войны против СССР и США на континентальной части театра войны в Маньчжурии, Корее и Китае. Согласовывались и увязывались планы взаимодействия между Квантунской группировкой, 17-м фронтом в Корее и экспедиционными силами в Китае, которые в мае — июне 1945 г. получили приказы «немедленно отправить в Маньчжурию 4 дивизии и части усиления», перебросить из ряда провинций Китая «части охраны железнодорожных и шоссейных коммуникаций»16.

Между тем защита «неприступной крепости» требовала еще более крупных сил и мобилизации ресурсов всей страны. Хотя Япония постоянно поддерживала на театре войны в целом существенное численное преимущество над противником в сухопутных войсках, в ставке и правительственных кругах заговорили о необходимости тотальной мобилизации всех, кто только способен держать в руках оружие. Пытаясь придать войне общенародный характер, Высший совет по руководству войной создал гражданский добровольческий корпус — по сути, японский вариант фольксштурма. В корпус обязали вступить все дееспособное население. К августу в нем насчитывалось уже 28 млн человек, а из зачисленных в него военнообязанных были созданы боевые отряды, являвшиеся мощным резервом армии. В сельской местности шло формирование крестьянского трудового корпуса. Для отражения возможного вторжения противника на Японские острова началось поголовное обучение населения военному делу17.

21 июня японский парламент принял закон «О чрезвычайных мерах военного времени», санкционировавший любые действия властей по организации обороны и пресечению беспорядков, а на следующий день — закон «О добровольной военной службе», по которому в случае необходимости призыву подлежали все мужчины в возрасте от 15 до 60 и женщины от 17 до 40 лет18. В результате принятых мер к августу численность регулярных вооруженных сил выросла до 7,2 млн, а сухопутных войск — до 5,5 млн человек19.

Квантунская группировка японских войск в Маньчжурии, опиравшаяся на мощный военно-экономический потенциал Северо-Восточного Китая, была значительно усилена. В Корее и Маньчжурии в то время проводилась тотальная мобилизация местного населения и японских колонистов. Одних корейцев планировалось призвать 210 тыс. человек. Наряду с этим японское командование в Маньчжурии предусматривало возможность использования жандармских, полицейских, железнодорожных и иных военизированных формирований, а также вооруженных отрядов резервистов-переселенцев. Квантунскую группировку войск непосредственно обеспечивали силы японского флота, опиравшиеся на выдвинутые для действий в сторону материка базы в Северной Корее и на Ляодунском полуострове20. В связи с относительной удаленностью Маньчжурии от метрополии и других японских фронтов на помощь Квантунской группировке в критический момент предусматривалось перебросить японские войска Суйюаньской армейской группы и Северо-Китайского фронта Экспедиционных сил в Китае21.

На Южном Сахалине и Курильских островах, которые, по оценке японского командования, также должны были войти в зону предстоявших действий советских войск, к 1945 г. дислоцировалась часть соединений (около 80 тыс. человек, в том числе на Курилах — около 50 тыс. и на Сахалине около 29 тыс. солдат, офицеров и резервистов) 5-го фронта, штаб которого находился на острове Хоккайдо. Не исключалась возможность боевых действий и на самом острове Хоккайдо. Поэтому там держали три пехотные дивизии, отдельную смешанную бригаду, отдельный пехотный и отдельный танковый полки22.

Для действий на материке Япония могла использовать в качестве стратегического резерва сухопутные войска (2,3 млн солдат и офицеров) и крупные силы флота и авиации, находившиеся в собственно Японии23. Разрабатывался и другой вариант: использовать Маньчжурию в качестве «последнего оплота империи». Туда должны были эвакуироваться император и его окружение, если бы японским войскам под ударами американо-британских соединений пришлось оставить метрополию.

Военное командование Японии считало, что вооруженная борьба на маньчжурском направлении будет упорной, длительной и кровопролитной для обеих сторон. По предварительным расчетам, первый этап военных действий в Маньчжурии должен был продлиться около трех месяцев, и считалось, что только прорыв приграничной полосы долговременных укреплений займет у советских войск не меньше месяца. Затем советским войскам потребуется еще три месяца, чтобы подтянуть тылы и подготовиться к операциям второго этапа (примерно шесть месяцев) по захвату остальной части Маньчжурии и Внутренней Монголии. Японское командование рассчитывало в течение этого времени перегруппировать силы, организовать контрнаступление и, восстановив положение, добиться «почетных условий мира». Немалые надежды возлагались на организацию партизанских действий на занятой противником территории. Мелкие группы диверсантов, по возможности из числа белоэмигрантов, а также смертники должны были проводить небольшие по масштабам, но систематические и с решительными целями «специальные операции»24.

Поэтому на требование Потсдамской декларации лидеров США, Великобритании и Китая от 26 июля о безоговорочной капитуляции японское военно-политическое руководство ответило решительным отказом и пропагандистскими мероприятиями среди войск и населения страны, направленными на разжигание фанатизма, готовности к жесточайшей схватке до последнего солдата. Так, командование Квантунской группировки войск обратилось к личному составу с призывом: «Пусть нам придется есть траву и грызть землю, но мы должны жестоко и решительно сразиться с врагом»25. Аналогичного мнения придерживался и главнокомандующий японскими Экспедиционными силами в Китае генерал Я. Окамура. «Капитулировать, не вводя в бой армию, численность которой составляет несколько миллионов человек, — подчеркивал он, — позор, которому нет равного во всей военной истории»26.

В предвидении войны с Советским Союзом японцы заблаговременно оборудовали театр военных действий. Они создали целую систему оборонительных сооружений. К августу 1945 г. в Маньчжурии и Корее было построено 20 авиабаз, 133 аэродрома, более 200 посадочных площадок — всего свыше 400 аэродромных точек с оперативной емкостью свыше 6 тыс. самолетов. Проведенные мероприятия придавали уверенность японскому командованию, по мнению которого, «противостоять превосходившим по силе и подготовке советским войскам» Квантунская группировка «способна была в течение года»27.

В стане союзников по Антигитлеровской коалиции, в том числе в Вашингтоне, понимали всю сложность ситуации, и по поводу дальнейшего ведения войны там не было единого мнения. Дело в том, что после развертывания в апреле 1944 г. японского наступления в Китае для союзников здесь сложилась весьма сложная ситуация. Положительные в целом результаты вооруженной борьбы войск под руководством Компартии Китая давались нелегко. Потери убитыми и ранеными в 8-й и 4-й армиях за годы войны, например, достигли почти 450 тыс. человек28. Всего же за годы антияпонской войны Китай, по недавно опубликованным официальным данным, потерял более 35 млн человек убитыми, ранеными и умершими от голода и болезней, в то время как располагавшая на Китайском ТВД значительно меньшими вооруженными силами Япония потеряла убитыми и ранеными только 1,33 млн военнослужащих (примерно такое же количество японских военнослужащих капитулировало в конце войны на этом фронте под воздействием результатов разгрома советскими войсками японской Квантунской группировки войск в Маньчжурии и Северной Корее в августе 1945 г.). Жертвы эти, однако, могли бы быть гораздо меньшими, если бы не внутренние разногласия и обострение борьбы между КПК и Гоминьданом. Войскам КПК приходилось вести многолетнюю вооруженную борьбу на два фронта. С одной стороны, против японских войск и марионеточной армии, с другой — отражать карательные походы своих союзников по единому фронту — гоминьдановцев, нередко объединявших усилия с японскими агрессорами в борьбе против коммунистов. Так, в разгар войны более 60 % японской армии и 95 % марионеточных войск Ван Цзинвэя были брошены на борьбу с коммунистами29.

В Китае нарастал острый политический кризис, который грозил вылиться в гражданскую войну. Единый антияпонский фронт практически прекратил свое существование; Гоминьдан и КПК готовились не к решающим битвам с японским агрессором, а к предстоящей борьбе за власть в стране.

Накануне Крымской (Ялтинской) конференции (4-11 февраля 1945 г.) США и их союзники имели на всем Тихоокеанском ТВД лишь 2458 тыс. человек против более семимиллионных (в т. ч. 3,7 млн — в метрополии) вооруженных сил Японии, и накопление сил и средств протекало крайне медленно. Так, на совещании военных делегаций на Крымской конференции 6 февраля начальник штаба армии США генерал Дж. Маршалл заявил, что переброска американских войск из Европы начнется через неделю после окончания войны в Европе, а главнокомандующий ВМС США адмирал Э. Кинг сообщил, что «никакого твердого плана» окончательного нападения на Японию не существует30. Великобритания в июле 1945 г. заявляла о своей готовности послать для высадки на Японские острова «самое большее три дивизии и позже, возможно, еще две» и разместить на Окинаве в октябре 1945 г. две и в начале 1946 г. десять эскадрилий авиации. В противоположность этому, по оценке У. Черчилля, в метрополии находилась «хорошо обученная, хорошо вооруженная и исполненная фанатичной решимости драться до конца» японская армия31. Окончание военных действий на островах собственно Японии планировалось исходя из опыта (на овладение Филиппинскими островами, где оборону занимали лишь 250 тыс. японских военнослужащих, американцам потребовалось более восьми месяцев) в лучшем случае на конец 1946 г., а по более глубоким расчетам — в 1947 г.32. Считалось, что при этом потери американских вооруженных сил составят более 1 млн, английских — свыше 0,5 млн, а японских — 10 млн человек33. Учитывая, что общие потери американцев уже составили свыше 285 тыс. человек, из них около 99 880 убитыми34 (несмотря на довольно низкие цифры потерь по сравнению с другими ведущими союзниками, эти потери были все же для США, не имевших общих границ с противниками и ведших войну вне пределов своей основной территории, весьма чувствительными), военно-политическое руководство США не спешило с началом проведения операций на Японских островах.

Огромный Маньчжуро-Корейский регион с его более чем миллионной группировкой войск, развитой промышленной структурой и богатыми сырьевыми ресурсами, с крупными стратегическими запасами являлся важной базой Японии, но одновременно и ее «ахиллесовой пятой», ибо был связующим звеном между метрополией и континентом. В Вашингтоне понимали, что с потерей столь важного плацдарма Япония лишится большей части необходимых для продолжения войны средств и вынуждена будет капитулировать. Решить эту задачу в короткий срок могли только советские войска, сосредоточенные в непосредственной близости от Маньчжурии и Кореи. Вот почему среди видных военачальников было немало тех, кто связывал планы завершения войны на Тихом океане с обязательным вступлением в нее СССР. Руководители США и Великобритании понимали, что «если Россия так и останется нейтральной», то «огромная японская армия в Маньчжурии может быть брошена на защиту собственно Японии»35.

Следует отметить, что на протяжении всей войны военно-политические лидеры США и Великобритании неоднократно отмечали в своих решениях, что после разгрома стран оси в Европе они во взаимодействии с другими государствами Тихоокеанского бассейна, а также с Россией, если это будет возможно, направят все ресурсы на достижение безоговорочной капитуляции Японии, причем в минимально короткий срок36. Этому призваны были служить и договоренности глав трех великих держав в Тегеране о вступлении СССР в войну против Японии вскоре после разгрома Третьего рейха. Специальное соглашение, подписанное ими 11 февраля 1945 г. в Ялте, предусматривало вступление Советского Союза в эту войну через два или три месяца после капитуляции Германии.

Правительство Советского Союза имело полное моральное право в случае войны с Японией выставить не только определенные претензии к ней, но и рассчитывать на приятие их своими союзниками. Поэтому в ответ на новые просьбы о подключении к войне И.В. Сталин в беседе с послом США А. Гарриманом в октябре 1944 г. высказал ему, кстати по инициативе самого посла, некоторые свои конкретные предложения относительно послевоенных претензий СССР в этом регионе37. Интересно, что президент США Ф. Рузвельт, узнав «об азиатских требования Сталина», был поражен их скромностью38. На Крымской конференции этот вопрос обсуждался им и И.В. Сталиным 8 и 10 февраля 1945 г. В ответ на согласие вступить в войну против Японии через два-три месяца после капитуляции Германии президент обещал поддержать требования советской стороны. 10 февраля и британский премьер У. Черчилль в беседе с глазу на глаз с И.В. Сталиным заверил его, что будет «приветствовать появление русских кораблей в Тихом океане», а далее высказался за то, чтобы «потери, понесенные Россией во время русско-японской войны, были восполнены»39. На следующий день главы трех государств подписали специальное соглашение, которое оставалось строго конфиденциальным вплоть до 5 июля, когда У. Черчилль принял решение проинформировать о нем премьер-министров британских доминионов.

Текст соглашения, подписанного Большой тройкой, гласил:

Руководители Трех Великих Держав — Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании — согласились в том, что через два-три месяца после капитуляции Германии и окончания войны в Европе Советский Союз вступит в войну против Японии на стороне Союзников при условии:

1. Сохранения status quo Внешней Монголии (Монгольской Народной Республики);

2. Восстановления принадлежавших России прав; нарушенных вероломным нападением Японии в 1904 г., а именно:

a) возвращения Советскому Союзу южной части о. Сахалина и всех прилегающих к ней островов;

b) интернационализации торгового порта Дайрена с обеспечением преимущественных интересов Советского Союза в этом порту и восстановления аренды на Порт-Артур как на военно-морскую базу СССР;

c) совместной эксплуатации Китайско-Восточной железной дороги и Южно-Маньчжурской железной дороги, дающей выход на Дайрен, на началах организации смешанного Советско-Китайского Общества с обеспечением преимущественных интересов Советского Союза, при этом имеется в виду; что Китай сохраняет в Маньчжурии полный суверенитет;

3. Передачи Советскому Союзу Курильских островов.

Предполагается, что соглашение относительно Внешней Монголии и вышеупомянутых портов и железных дорог потребует согласия генералиссимуса Чан Кайши. По совету Маршала КВ. Сталина Президент примет меры к тому, чтобы было получено такое согласие.

Главы Правительств Трех Великих Держав согласились в том, что эти претензии Советского Союза должны быть безусловно удовлетворены после победы над Японией.

Со своей стороны Советский Союз выражает готовность заключить с Национальным Китайским Правительством пакт о дружбе и союзе между СССР и Китаем для оказания ему помощи своими вооруженными силами в целях освобождения Китая от японского ига.

И. Сталин

Ф. Рузвельт

Уинстон С. Черчилль

1945 г., 11 февраля40.

Военное ведомство США не сомневалось в правильности и выгодности для собственной страны принятого в Крыму решения. Военный министр Г. Стимсон писал 21 мая исполнявшему обязанности госсекретаря США Дж. Грю: «Вступление России (в войну против Японии. — Авт.) будет иметь далеко идущий военный эффект, который почти определенно приведет к сокращению сроков войны и тем самым спасет американские жизни»41. А 18 июня участники заседания ОКНШ, посвященного выработке стратегии войны против Японии на завершающем ее этапе, приветствовали решение о вступлении СССР в эту войну42.

Континентальная часть ТВД советских войск охватывала территорию Маньчжурии, Внутренней Монголии и Северной Кореи, площадь которой составляла 1,5 млн км2 — что превышало площадь территорий трех главных виновников Второй мировой войны — Германии, Италии и Японии, вместе взятых. С севера на юг театр простирался на 1500 км, а с запада на восток — на 1200 км. Общая же протяженность границы, вдоль которой предстояло развертываться советским войскам, составляла более 5 тыс. км, что более чем в два раза превышало протяженность советско-германского фронта. Обширной была и морская часть театра, на которой действовал советский Тихоокеанский флот. Она включала в себя бассейны Охотского, Японского и Желтого морей, а также акваторию северо-западной части Тихого океана. В меридиональном направлении ее протяженность составляла около 4 тыс. миль (7,5 тыс. км)43.

Этот театр представлял собой сочетание горно-таежной, болотистой и пустынной местности с большим количеством рек, озер и болот к востоку от хребта Большого Хингана. Объединения и даже соединения могли вести здесь наступательные действия лишь на отдельных направлениях, порой изолированных друг от друга сотнями километров.

Более 800 км приграничной полосы японской обороны, которую было необходимо прорывать в первые дни советского наступления, были укреплены сплошной линией мощных глубоко-эшелонированных укрепленных районов44.

Все это означало, что для успешного развития наступательных военных действий Ставке ВГК предстояло сконцентрировать здесь мощные силы, обладающие опытом ведения операций в аналогичных условиях на Европейском ТВД. В этих целях в течение нескольких месяцев, в том числе во время, уже ставшее для СССР мирным, была проведена грандиозная перегруппировка значительного контингента советских войск с мест их былых сражений на Восток.

 

Последняя точка во Второй мировой войне

План военных действий Вооруженных сил СССР предусматривал проведение Маньчжурской стратегической наступательной операции, Южно-Сахалинской наступательной операции, Курильской десантной операции и десантной операции по овладению северной частью о. Хоккайдо45.

Руководство военными действиями в Дальневосточной кампании осуществляло Главное командование советских войск на Дальнем Востоке во главе с Маршалом Советского Союза А.М. Василевским. К тому времени это был один из опытнейших военачальников. С июня 1942 г. он возглавлял Генеральный штаб, но почти всю войну провел в качестве представителя Ставки ВГК на фронтах, координируя их действия. В завершающий период Великой Отечественной войны маршал Василевский получил опыт проведения крупных операций в Восточной Пруссии в качестве командующего войсками 3-го Белорусского фронта. Все это позволило маршалу не только приобрести неоценимый опыт вождения войск, но и создало ему заслуженный авторитет как среди военачальников всех уровней, включая Верховного главнокомандующего Вооруженными силами СССР И.В. Сталина, так и в среде солдат и офицеров. Однако наиболее ярко полководческий талант А.М. Василевского раскрылся именно в кампании на Дальнем Востоке.

Суть замысла Дальневосточной кампании состояла в том, чтобы одновременным вторжением советских войск из Забайкалья, Приморья и Приамурья в пределы Маньчжурии нанести сокрушительные удары по Квантунской группировке и освободить от японских оккупантов северо-восточные провинции Китая и Северную Корею. Предусматривались два глубоких и мощных встречных удара — с территории Монгольской Народной Республики и советского Приморья, что должно было поставить войска противника перед необходимостью вести оборону на два фронта. Намечались и несколько вспомогательных ударов из Забайкалья и Приамурья по сходящимся к центру Маньчжурии направлениям. Для изоляции Квантунской группировки от экспедиционных сил, сосредоточенных в Китае, и от метрополии планировались вспомогательные удары на калган-бэйпинском направлении с выходом на побережье Желтого моря и вдоль восточного побережья Северной Кореи. Далее в зависимости от того, удастся ли разгромить японские войска в Маньчжурии и Северной Корее, намечалось освобождение от японцев Южного Сахалина и Курильских островов, а в случае продолжения их сопротивления планировалось высадить крупный десант на о. Хоккайдо. Замысел, разработанный в Генеральном штабе, 27 июня был в целом одобрен Ставкой ВГК, утвержден ЦК партии и Государственным комитетом обороны. Лишь вопрос о высадке на Хоккайдо остался открытым46. На следующий день командующие войсками Забайкальского и Дальневосточного фронтов, а также Приморской группой войск получили конкретные задачи.

7 августа командование войсками Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов получило директиву Ставки ВГК. Она предписывала с 9 августа начать боевые действия для выполнения задач, поставленных еще 28 июня. А 8 августа в Москве в 23 часа японскому послу было передано заявление советского правительства, в котором говорилось, что в связи с отказом Японии прекратить военные действия против США, Великобритании и Китая Советский Союз с 9 августа считает себя в состоянии войны с ней. В заявлении далее указывалось, что этот шаг является «единственным средством, способным приблизить наступление мира, освободить народы от дальнейших жертв и страданий». Это заявление было на следующий день опубликовано в советской центральной прессе.

С первых часов 9 августа ударные группировки советских фронтов атаковали японские войска с суши, воздуха и моря. Начало Советским Союзом военных действий не оказалось неожиданным для японского командования, в адрес которого уже с апреля 1945 г. поступали разведданные о наращивании советской группировки войск47. В 1 час 00 минут 9 августа поднятый по тревоге штаб Квантунской группировки получил из штаба 5-й армии, а вскоре и из других объединений донесения, из которых «стало ясно, что Советский Союз начал всеобщее наступление». «Внутри штаба, — отмечают японские военные историки, — царило возбуждение, подобное трепетанию огня в тигле». Начальник штаба генерал-лейтенант X. Хата в отсутствии находившегося в Дайрене главнокомандующего генерала О. Ямады взял управление войсками на себя и тут же ввел в действие разработанный заранее на основе плана императорской ставки приказ на ведение операций по отражению противника и до 6 часов 00 минут направил указания для войск каждого операционного направления действовать в соответствии с имевшимися оперативными планами, предполагавшими «срыв наступления противника и нанесение ему разом мощного удара, используя для этого всю огневую мощь». Вместе с тем он ввел в действие «План обороны военного времени» и «Закон об обороне Маньчжоу-го»48. Таким образом, войска Квантунской группировки смогли достаточно организованно встретить начало советского наступления. Однако по командным пунктам, штабам и узлам связи японских войск был нанесен мощный удар советской авиации. В результате этого удара, в котором участвовали сотни бомбардировщиков и штурмовиков, связь между штабами и формированиями противника в Маньчжурии вскоре была нарушена, и командование Квантунской группировки потеряло управление своими объединениями и соединениями, что облегчило советским войскам решение поставленных перед ними задач. Боевые действия развернулись на фронтах общей протяженностью более 5 тыс. км.

Тихоокеанский флот вышел в открытое море, перерезал морские коммуникации, использовавшиеся войсками Квантунской группировки для связи с Японией, силами авиации и торпедных катеров нанес мощные удары по японским военно-морским базам в Северной Корее и начал подготовку десантных операций в ее важнейшие порты. При содействии Краснознаменной Амурской флотилии и военно-воздушных сил советские войска успешно форсировали на широком фронте реки Амур и Уссури и, сломив в упорных боях ожесточенное сопротивление японцев в приграничных укрепленных районах, начали развивать успешное наступление вглубь Маньчжурии49.

Особенно стремительно наступали бронетанковые и мотомеханизированные соединения Забайкальского фронта, в составе которого находились дивизии, прошедшие войну с фашистской Германией, и кавалерийские соединения монгольской Народно-революционной армии.

В результате сокрушительных ударов, наносимых советскими Вооруженными силами, мощные японские укрепленные линии, созданные по Амуру, Уссури и Большому Хинганскому хребту, были повсюду прорваны, а там, где японцы продолжали упорно сопротивляться, они были блокированы и обойдены. Стремительные действия всех родов советских наземных войск, авиации и кораблей Военно-морского флота сорвали японские планы применения бактериологического оружия50.

Уже в первые шесть дней наступления советские и монгольские войска разгромили фанатично сопротивлявшегося противника в 16 укрепленных районах и продвинулись Забайкальским фронтом на 250–450 км, 1-м Дальневосточным фронтом — на 120–150 км и 2-м Дальневосточным фронтом — на 50-200 км51.

Командование войск продемонстрировало высокое военное искусство, а воины — массовый героизм и самоотверженность, о чем свидетельствовали боевые донесения. Вот что говорилось в одном из них о действиях войск 53-й армии: «Точно в установленный срок части и соединения армии подошли к Большому Хингану и тут же по горным верблюжьим тропам, по совершенно неизвестной местности, где никогда не проходили войска, начали форсировать его, не имея при этом ни точных географических карт этого района, ни проводников… Путь пришлось прокладывать через горы и заболоченные узкие долины. Потребовались огромные усилия, люди по несколько суток работали без сна и отдыха на устройстве дорог, проходов, взрывали скалы, засыпали овраги, на себе тащили через горы, по болотам и пескам машины, пушки, повозки, на руках переносили боеприпасы»52.

Наступление Красной армии в Маньчжурии развивалось настолько стремительно, что противник оказался не в силах сдержать натиск советских войск. В течение десяти дней общевойсковые объединения Красной армии при активной поддержке военно-воздушных и военно-морских сил смогли расчленить на части и фактически разгромить стратегическую группировку японских войск в Маньчжурии и Северной Корее.

К 20 августа советские войска продвинулись вглубь Маньчжурии, вышли на Маньчжурскую равнину, расчленили японские войска на ряд изолированных группировок и завершили их окружение. С 19 августа войска противника почти повсеместно стали сдаваться в плен. Чтобы не дать противнику возможности эвакуироваться или уничтожить материальные ценности, в период с 18 до 27 августа были высажены воздушные десанты в Харбине, Шэньяне, Чанчуне, Гирине, Люйшуне, Даляне, Пхеньяне, Хамхыне и других городах Китая и Кореи53. С этой целью действовали также армейские подвижные передовые отряды, успешно выполнившие свои задачи.

Стремительное наступление советских и монгольских войск поставило Японию в безвыходное положение, расчеты ее командования на упорную оборону и последующее контрнаступление с решительными целями были сорваны. Миллионная Квантунская группировка войск была разгромлена.

Крупный успех советских войск в Маньчжурии, достигнутый в первые же дни войны, позволил советскому командованию 11 августа начать наступление на Южном Сахалине. Проведение операции было возложено на войска 56-го стрелкового корпуса 16-й армии 2-го Дальневосточного фронта и Северную Тихоокеанскую флотилию. Южный Сахалин обороняла входившая в состав 5-го фронта со штабом на о. Хоккайдо усиленная 88-я японская пехотная дивизия, опиравшаяся на мощный Котонский укрепленный район протяженностью 12 км по фронту и до 30 км в глубину. Боевые действия на Сахалине начались с прорыва этого укрепленного района. Советским войскам пришлось действовать в сложных условиях лесисто-болотистой местности. Наступление велось вдоль единственной грунтовой дороги, связывавшей Северный Сахалин с Южным и проходившей между труднодоступными отрогами гор и заболоченной долиной реки Поронай54.

Успешный ход военных действий в Маньчжурии, Корее и на Южном Сахалине позволил советским войскам 18 августа приступить к проведению операции по освобождению Курильских островов и одновременно готовить крупную десантную операцию на Хоккайдо, необходимость в которой вскоре отпала. Для осуществления Курильской десантной операции привлекались войска Камчатского оборонительного района и корабли Тихоокеанского флота.

18 августа началась высадка войск на остров Шумшу, бои за который приняли ожесточенный характер. Преодолевая упорное сопротивление противника, советские войска 23 августа завершили освобождение острова. К началу сентября войска Камчатского оборонительного района и Петропавловской военно-морской базы заняли всю северную гряду островов, включая остров Уруп, а силы Северной Тихоокеанской флотилии — остальные острова к югу от Урупа55.

Сокрушительный удар по Квантунской группировке войск на Дальнем Востоке явился одним из определяющих факторов разгрома Японии. Он привел к самому крупному во Второй мировой войне поражению японских вооруженных сил и к наиболее тяжелым для них потерям. Последние превысили 720 тыс. солдат и офицеров, в том числе 84 тыс. убитыми и ранеными, более 640 тыс. пленными56. Япония, лишившись крупнейшей военно-промышленной базы на азиатском субматерике и наиболее сильной группировки сухопутных войск, оказалась не в состоянии продолжать вооруженную борьбу. Удары Красной армии парализовали волю Японии к сопротивлению. То, чего союзники стремились, несмотря на обладание атомной бомбой, достичь через 1–1,5 года войны, было осуществлено в результате быстротечной кампании советских войск на Дальнем Востоке. Япония капитулировала. Разгром советскими Вооруженными силами японских войск в Маньчжурии и Корее, а также на Южном Сахалине и Курильских островах лишил Японию всех плацдармов и баз, которые она в течение многих лет создавала, готовясь к агрессии против СССР. Безопасность Советского Союза на Дальнем Востоке была обеспечена. Пример того, что после принятия Японией капитуляции и полного прекращения ее войсками сопротивления Красной армии СССР отказался от оккупации острова Хоккайдо, красноречиво свидетельствует, во-первых, об уважительном отношении Советского Союза к интересам союзников и, во-вторых, полностью отметает утверждения о том, что советское государство стремилось к «кровавому разделу» чужой территории, в чем его пытаются обвинить некоторые современные японские историки и официальные лица. Если бы основным мотивом вступления СССР в войну были территориальные приобретения, то их можно было бы достичь и без войны, точнее при отказе от нее и выступлении в роли посредника на переговорах — японское руководство прилагало к этому все усилия, не жалея взамен ни своих, ни чужих территорий.

2 сентября 1945 г. в 9 часов 04 минуты на борту американского линкора «Миссури», находившегося в Токийском заливе, от имени императора, японского правительства и императорской ставки министром иностранных дел М. Сигэмицу и начальником генерального штаба японской армии Ё. Умэдзу был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Японии. В акте, в частности, говорится: «Настоящим мы даем обязательство, что японское правительство и его преемники будут честно выполнять условия Потсдамской декларации». От имени всех союзных держав, находившихся в состоянии войны с Японией, акт подписал генерал Д. Макартур; от имени отдельных стран — адмирал Ч. Нимиц (США), генерал Су Юнчан (Китай), адмирал Б. Фрейзер (Великобритания), генерал-лейтенант К.Н. Деревянко (СССР), генерал Т. Блэйми (Австралия), полковник Н. Мур-Косгрейв (Канада), генерал Ф. Леклер (Франция), адмирал К. Хелфриг (Нидерланды) и вице-маршал авиации Л. Исит (Новая Зеландия)57.

Подписав акт о капитуляции, Япония полностью приняла условия Потсдамской декларации от 26 июля 1945 г., к которой 8 августа присоединился и СССР. Согласно акту, военные действия с ее стороны прекращались немедленно, все японские и находившиеся под контролем Японии вооруженные силы безоговорочно капитулировали, оружие, военное и гражданское имущество сохранялись без повреждения. Японскому правительству и генштабу предписывалось немедленно освободить союзных военнопленных и интернированных гражданских лиц. Все японские граждане, военные и морские официальные лица обязывались повиноваться Верховному командованию союзных держав и выполнять его приказы и указания. Подотчетной ему становилась также деятельность императора и правительства Японии по управлению государством. Верховный командующий союзных держав наделялся правом «предпринимать такие шаги, какие он сочтет необходимыми для осуществления условий капитуляции»58.

С подписанием акта закончилась Вторая мировая война, заключительным событием которой стала Дальневосточная кампания Вооруженных сил СССР в войне против Японии, принудившая азиатского агрессора к миру.

Победа далась нелегко: Вооруженные силы СССР потеряли в войне с Японией убитыми, ранеными и пропавшими без вести 36 456 человек, в том числе 12 031 — погибшими59. Вместе с тем людские потери советских войск и сил флота были в 18,6 раз ниже, чем аналогичные потери японских вооруженных сил, и составили менее 0,1 процента от численности всего личного состава советских Вооруженных сил, принявшего участие в кампании60, что говорит о высоком уровне боевого мастерства воинов армии и флота и превосходящем военном искусстве советских командиров и штабов.

Советско-японская война длилась менее четырех недель, но по своему размаху, мастерству проведения операций и результатам она относится к выдающимся кампаниям Второй мировой войны. Достигнутая за короткий срок крупная победа явилась ярким свидетельством могущества Вооруженных сил СССР, новым проявлением высокого отечественного военного искусства. За ратные подвиги в войне против Японии 308 тыс. генералов, адмиралов, офицеров, сержантов, старшин, солдат и матросов были награждены орденами и медалями, звания Героя Советского Союза были удостоены 93 воина, а 6 человек были удостоены этого высокого звания во второй раз. Одним из ярчайших примеров самоотверженности советских воинов при выполнении своего воинского долга в период войны с Японией является то, что одиннадцать представителей сухопутных войск, пограничников, моряков-тихоокеанцев и амурцев повторили подвиг Александра Матросова, бросившись на амбразуры японских дзотов, чтобы, заставив их замолчать, дать возможность своим товарищам решить поставленную задачу. Более 300 соединений и частей армии и флота получили боевые награды, 25 из них стали гвардейскими. Почетные наименования Хинганских, Амурских, Уссурийских, Харбинских, Мукденских, Порт-Артурских, Сахалинских, Курильских и других были присвоены более 200 соединениям и частям61. Все это — убедительное свидетельство массового героизма советских воинов.

В войне против Японии вновь проявились лучшие традиции российского воинства — глубокая любовь к Родине, готовность отдать жизнь за ее интересы, интернационализм советского солдата, его готовность прийти на помощь другим народам, верность союзническому долгу. Как на исконно русской (Сахалин, Курилы), так и на сопредельных территориях (Китай и Корея) советские воины проявляли чудеса героизма во имя скорейшего окончания мировой войны, спасения от гибели миллионов солдат и населения воевавших сторон, восстановления исторической справедливости в отношениях с Японией, не жалея при этом ни своей крови, ни самой жизни.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 сентября 1945 г. 3 сентября объявлено Днем победы над Японией.