Уже почти совсем стемнело, когда Галина Финская вошла в Колодищи и постучалась в окно к Молокович.
- Ну что, принесла взрывчатку? - был первый вопрос, которым встретила Марина Федосовна Галю.
- Нет, Маринка, не принесла. Получила от комбрига новое задание, - ответила Финская.
Вскоре в домик Молокович пришли Александра Степановна и Вера. Галя объяснила подпольщицам, что надо отложить пока дело со взрывом общежития, а вместо этого захватить и доставить в штаб партизанской бригады кого-нибудь из проживающих в нем видных штабных офицеров.
Всю ночь женщины обсуждали, как выполнить эту задачу. Наиболее подходящим объектом был полковник Вернер. К этому времени Вера уже знала, что он работает начальником одного из важных отделов штаба военно-воздушных сил центральной группировки гитлеровской армии должен быть хорошо осведомлен о планах ставки Гитлера. Чтобы познакомить Галю с Куртом Вернером, подпольщицы устроили мнимые именины «тети Саши» и пригласили его. В назначенное время Вернер явился к Молокович с вином, закусками и подарками для «именинницы». Вера представила ему свою знакомую - «служащую минского магистрата».
- Она свободно объясняется по-немецки, и вы можете разговаривать с ней на родном языке, - сказала Вера Курту.
- Очень приятно познакомиться с интересной женщиной! - Курт галантно пожал руку Гали и, слегка пристукнув каблуками, добавил: - Похвально, что вы работаете на пользу Германии!
После нескольких рюмок вина немец разговорился, стал держать себя свободно и все чаще бросал многозначительные взгляды на статную, полногрудую Галю. Та видела все это и, притворившись слегка захмелевшей, подсела к Вернеру поближе.
- Смотрите, Курт, - улыбаясь, предупредила оберста Вера, - не влюбитесь в мою подругу. Учтите, что ее Ганс ревнив.
- О, не беспокойтесь, я не ловелас. Мне просто хочется, чтобы вашей подруге было весело, - ответил Курт.
- Давайте танцевать, - предложила Галина.
Девушки завели патефон, и Курт пригласил Галю на танго. В комнате было жарко. Полное лицо оберста раскраснелось, он вспотел, расстегнул верхние пуговицы кителя.
- Эх, жаль, что мы сидим сейчас в душной комнате. Хорошо бы теперь подышать свежим воздухом! - воскликнула Вера.
- Ну что ж, давайте организуем пикник на вольном воздухе, где-нибудь в лесочке, - предложила Галя.
- Заманчивое предложение! - промолвил Курт. - Пожалуй, я не прочь поддержать его, но прогуляться с вами в лесок я могу только днем, в воскресенье, если остальные не возражают.
- Я - за! - весело сказала Вера.
Марина и Александра тоже согласились.
- А вы, фрау Галя, сумеете приехать в воскресенье? - обратился Курт к Гале.
- Сегодня у нас что? Пятница? Пожалуй, сумею.
- Значит, договорились, - заключил Вернер. - Но только, чур, далеко не забираться. Пойдем в тот лесок, который начинается недалеко от станции, в сторону Старины, посидим на опушке, залезать в чащу не будем.
- А вы что, боитесь далеко отходить от станции? - попыталась задеть самолюбие Курта Галя.
- О, нет! Я не трус! Но я не люблю делать дальние прогулки, они утомительны для моей комплекции. Если не возражаете, я могу пригласить кого-нибудь из своих приятелей-офицеров для большей компании.
- Что вы, господин оберст! - воскликнула Галя с деланным испугом. - Если мой Ганс узнает, что я гуляла в лесу с другими офицерами, он меня застрелит.
- В таком случае пойдемте только впятером.
В назначенный день Галя вышла из поселка раньше других, дошла до намеченного лесочка, тщательно осмотрела местность и стала ждать прихода остальных. Вскоре показались Марина и Александра. Они принесли с собой узелки с вином и закуской, развернули скатерть и стали накрывать на «стол».
- Мы нарочно вышли из поселка раньше Курта и Веры, чтобы в случае, если нам удастся схватить его и ты с Верой поведешь Курта в отряд, немцы не заподозрили бы нас с Александрой в причастности к делу исчезновения их оберста, - пояснила Молокович Гале.
Через полчаса пришли Курт и Вера. Через левую руку полковника было перекинуто кожаное пальто, через плечо - автомат.
Он был в веселом настроении.
Легкий ветерок пошевеливал листву деревьев над головами; на станции раздавались гудки часто проходивших поездов, где-то рядом за зеленой зарослью изредка проезжали автомашины, и Курт чувствовал себя в безопасности. Он развалился на траве, положил рядом с собой автомат, снял фуражку и принялся за вино. Он много пил, весело разговаривал, заигрывая то с Верой, то с Галей, и не заметил, как Вера вытащила у него из кобуры пистолет, как Марина утащила автомат.
Подмигнув подругам, Финская сказала строго:
- А ну, господин оберст, оставьте вино! Давайте поговорим серьезно! - и наставила на Курта пистолет.
Вернер даже не повернулся в ее сторону и продолжал сохранять ту же позу, только замахал руками:
- Нет, нет. Сейчас только вино, серьезные разговоры потом.
Галина схватила Курта за жирное плечо, резко повернула, и только тут оберст увидел наставленный на него пистолет.
- Сумасшедшая! Вы же можете выстрелить мне в голову! Прекратите ваши шутки и уберите пистолет, а то я могу… - Он схватился за кобуру, но она оказалась пустой, бросился к автомату, но и его не оказалось на месте. И он понял, что с ним не шутят. В страхе он переводил помутневшие глаза с одного дула на другое, с другого - на третье. Лицо его посерело, губы задрожали, словно он собирался заплакать.
- Предупреждаю, что я стреляю без промаха и одно ваше необдуманное движение или крик заставит меня разрядить в вашу голову пистолет, - тихим, но внушительным голосом сказала Галина.
- Вы хотите… убить меня? - еле выдавил страшную фразу Курт.
- Никто вас убивать не собирается. Бросьте валять дурака и будьте благоразумны, - вмешалась Марина Молокович.
- Что вам от меня нужно?
- Вы сейчас встанете и под руку с Верой пойдете туда, куда мы вам укажем. Только помните, что я стреляю метко, - твердо чеканя слова, ответила Финская.
Курт помедлил, потом нехотя поднялся и покорно подставил свою согнутую в локте руку Вере. Та быстро подхватила Курта и повела в сторону хутора Старина. Позади следовали Галя, Марина и Александра.
Пройдя с полкилометра, они увидели спешащих им навстречу из леса партизан группы Автушенко. Курт затрясся всем телом, остановился как вкопанный, уставился на Веру.
- Не бойтесь, это мои товарищи, партизаны, - улыбнулась Финская.
- Нет, нет! К партизанам я не хочу! - чуть не плача, залепетал немец.
- Почему?
- Они будут меня пытать, а потом повесят…
- Стыдитесь, оберст! Теперь даже многие ваши солдаты не верят геббельсовской клевете на советских партизан, а вы же полковник! Никто вас ни пытать, ни вешать не будет.
Марина Федосовна и Александра Степановна, поздоровавшись с партизанами, тотчас же и простились с ними, а Финская в сопровождении партизан направилась в глубь леса. Путь был не близкий, надо было прошагать около сорока километров. Предстояло обойти ряд вражеских гарнизонов и пересечь сильно охраняемую железнодорожную линию. И это только до партизанской зоны! А там до штаба еще около тридцати пяти километров…
Двое суток партизаны вели Курта Вернера, относясь к нему с подчеркнутой вежливостью и заботой. Бежать он не пытался и шел покорно.
- А все-таки жаль, что я попал к партизанам, а не в руки какой-нибудь воинской части, - сказал как-то Гале Курт.
- Какая разница? Если вы будете вести себя как нужно, вас смогут отправить и за линию фронта, - возразила Финская.
- Признаться, мне давно уже надоела война. Восемь лет я живу беспокойной жизнью фронтовика, и если там, на западе, мы жили более или менее спокойно, то здесь, на вашей земле, никто из нас не знал покоя. Даже далеко от линии фронта, в тылу, нас подстерегает партизанская пуля… Как ни странно, но только сейчас я впервые за последние два года чувствую себя в безопасности.
Курт признался далее, что и он и многие другие немецкие офицеры сознают безнадежность положения своей армии.
- Сегодня ночью мы должны будем пересечь железную дорогу, - обратилась Галя к Вернеру в конце вторых суток пути. - Линия охраняется вашими солдатами. Возможно, нам придется вступить с ними в бой. Так имейте в виду…
- Можете не предупреждать, никуда я от вас не побегу…