Розанное воскресенье

Золотая роза папы

Награждение добродетели розой

Грустная история Флеретты

Роза —цветок горя

Война Алой и Белой розы

Такое отношение римлян к розе, конечно, не могло не внушить отвращения к ней первых христиан, и они смотрели на нее сначала как на цветок разврата и гибели. Тертуллиан написал строгое послание против употребления венков из роз, а Климент Александрийский считал даже за грех увенчивать свою главу подобным венком.

Но со временем эта неприязнь к розе смягчилась, и благодаря своей дивной красоте и приятному запаху она стала мало-помалу приобретать расположение христиан. Прошло несколько столетий, и святые отцы, забыв ее значение в дни упадка Рима, объявили ее райским цветком и даже посвятили Пресвятой Богородице.

Тогда с розой начало соединяться множество священных и исторических сказаний.

Так, например, в них сообщается, что св. Доротея, растерзанная дикими зверями в Колизее, посылает среди зимы с ангелом антиохийскому архиепископу Феофилу розу; что св. Доминик, желая быть угодным Богу, искалывает себя терниями и тернии эти превращаются в розы; что архангел Гавриил, взяв белых, желтых и красных небесных роз, делает из них три венка для Пресвятой Богородицы. Венок из белых роз обозначает ее радость, из красных—ее страдания, а из желтых — ее славу.

Вследствие этого и древнегерманские живописцы любили изображать Богоматерь с Младенцем, окруженных тремя венками из роз, причем каждый из них имел только что указанное значение. Некоторые из этих картин сохранились и по сих пор. Такую картину, например, можно видеть в церкви городка Вейльгейма в Швабии, а другую — в церкви города Кольмара — она носит название «Пресвятой Девы Марии в розовом кусте»1 и считается одной из замечательнейших картин древнегерманской живописи.

Белые розы назывались в это время также розами Магдалины, и про них рассказывали, будто они потеряли свой цвет от пролитых на них Магдалиной слез раскаяния.

Затем в одной из легенд о кресте Спасителя говорится также о моховой розе, которая возникла из капель крови Христовой, упавших на находившийся у подножия креста мох.

Кровь эта, струившаяся по кресту, собиралась ангелами в золотые чаши, но несколько капель случайно упало на мох, который, чтобы уберечь их от осквернения, сейчас же жадно впитывал в себя.

И вот из этих-то божественных капель и выросла чудная красная моховая роза2, ярко-кровавый цвет которой должен служить нам вечным напоминанием о пролитой за наши грехи крови.

Кроме того, роза является в католических легендах иногда небесной защитницей добрых дел. Так, в одной из них повествуется про святителя Николая. Когда он однажды среди страшно студеной зимы нес взятый в монастыре хлеб, чтобы накормить бедных, и был остановлен строгим настоятелем монастыря, то хлеб этот превратился в розы — в знак того, что это доброе дело было приятно и самому Господу. Аналогичные же сказания существуют про римскокатолических святых: про св. Елизавету Тюрингенскую, про св. Радегунду и св. Казильду.

Наконец, начиная со средних веков, золотой, усыпанной драгоценными камнями розой папы увековечивают выдающуюся добродетель.

В день, именуемый «Dominica in rosa» (розанное воскресенье), папа благословляет такую розу в присутствии полного собрания кардиналов в церкви св. Петра, окуривает ее фимиамом, окропляет святой водой, обмакивает в миро3 и посылает ее обыкновенно тому царственному лицу, которое за истекший год оказалось наиболее достойным. Обычай этот начался с XI века и установлен, как говорят, папой Львом IX.

Такая роза обходится папе около 10.000 рублей. Право ее делать принадлежит художнику из одной и той же фамилии, которая пользуется величайшим почетом.

В настоящее время право это принадлежит фамилии Сантелли, ведущей свою родословную с XIV столетия. Семья эта живет постоянно в одном и том же доме близ Ватикана. И когда умер несколько лет тому назад старший из этой семьи, Пьетро Сантелли, то похороны его были до того блестящи, что римляне не могли себе представить, что хоронят простого ремесленника, а не какое-нибудь знатное лицо. На похоронах этих присутствовали все кардиналы и епископы, и притом в самых торжественных своих ярко-красных облачениях.

Что касается самой розы, то она крайне оригинальна. Стебель ее, сделанный из чистого золота, имеет длину почти четыре фута. Большой цветок составлен из отдельных лепестков, на которых выгравированы имя папы и различные добродетели того лица, которому роза назначается. Кроме того, на листьях блестят бесчисленные крошечные брильянтики, изображающие небесную росу.

Эту громадную ветку прежде укладывали в изящный футляр, обитый внутри голубым атласом, а снаружи выложенный инкрустациями в виде прелестных серебряных роз. Но после того как папе в 1892 году, когда он переслал золотую розу королеве португальской Амалии, пришлось заплатить еще громадную сумму за дорогой футляр, он решил впредь быть экономнее. И теперь розу обертывают только в шелковый платок и укладывают на подстилке из ваты в простую коробку.

Пересылка золотой розы обходится не менее 24.000 лир (около 10.000 рублей). Сумма эта выдается двум лицам, выбранным из древнейшего римского рода для доставления цветка к месту назначения, в виде вознаграждения за их труд.

Церемония поднесения папского подарка отличается большой сложностью.

Парадный придворный экипаж, украшенный гирляндой живых или искусственных белых роз, ожидает депутатов папы у вокзала. Во дворе дворца знатных римских гостей той королевы, которой подносится роза, встречает барабанным боем выстроенный в парадных мундирах полк. Затем старший из папских послов несет розу в высоко поднятой руке до приемной залы, где кладет ее на приготовленный столик, покрытый белою шелковой скатертью.

Вслед за тем дворцовый епископ служит молебствие, на котором королева присутствует, сидя под белым балдахином. Затем все отправляются в тронную залу, и здесь ее величество садится в стоящее на возвышении кресло. Рядом с ней занимает место старший посол, младший же, стоя перед ней, читает громко послание папы. При этом он три раза медленно взмахивает золотою веткой и, наконец, вручает ее прелату.

Тот прикасается розой к сердцу королевы и произносит следующие слова: «Вот таинственная роза — дар святейшего отца».

Королева целует золотой цветок и отвечает: «Благодарю Господа». Вслед за тем король или королева жалуют послам высший орден своего государства.

Из исторических лиц такую розу получили в 1160 году Людовик Молодой, которому она была прислана папой Александром III за почет, который ему был оказан при проезде через Францию; Иоанна Сицилийская, которой послал розу папа Урбан V за то, что она избавила Италию от венгерцев; Фридрих Саксонский (до реформации); германский император Генрих III, а в более близкие времена — императрица Евгения, несчастная мексиканская императрица Шарлотта и испанская королева Изабелла.

Говоря об этой розе, нельзя обойти молчанием и другое, играющее важную роль в католичестве предание — в четках, которые носят по-французски также название роз, так как составляющие их шарики в первое время делались из тертых розовых лепестков, связанных гуммиарабиком.

У католиков четки введены были в употребление основателем Доминиканского ордена Домиником де Гузманом, но ведут начало от восточных народов, где они были сначала в употреблении у ламайских монахов, а затем от них перенесены были к туркам, у которых странным образом они носят также название роз, хотя и делаются из шариков земли, взятой в Мекке или Медине.

Теперь, если мы перейдем к отдельным христианским государствам, то увидим, что наибольшею любовью пользовалась роза во Франции.

Здесь ее так высоко чтили и ценили, что даже разводить ее позволялось не всякому. И тот, кто получал эту привилегию, обязывался ежегодно доставлять городскому совету в день Благовещения три венка, а в день Вознесения — корзину с розами, из которых потом готовили дорого стоившую в то время розовую воду, которую примешивали, по обычаю, почти во все праздничные кушанья.

В XIII веке возникает во Франции обычай ношения дамами венков из роз, которые получают название «шапель», а занимающиеся их вязаньем — «шапелье» — слово, которым теперь обозначают фабрикантов шляп; так что, по-видимому, от этих венков произошло и нынешнее французское слово «шапо» (chapeau) — шляпа.

Обычай этот вскоре настолько распространился, что даже самый бедный человек считал обязанностью подарить своей дочери в день свадьбы подобный «шапель», который она надевала на голову во время венчания. Отсюда же произошло, вероятно, и название «chaperon de roses» — небольшой подарок, который дарили в средние века или новобрачным, или ребенку в день крещенья.

Скажем, кстати, что и самое крещенье производилось в это время часто с примесью розовой воды, которая почти постоянно приносилась в церковь.

Байе рассказывает, что такой водой крестили, например, известного средневекового французского поэта Ронсара, и когда, сделавшись в царствование Генриха II знаменитым поэтом, он получил первую награду на состязании поэтов в Тулузе, то ему, вместо обычной золотой дикой розы (шиповника), поднесли серебряную статую Минервы4, желая этим как бы указать, что, будучи крещен розовой водой, он еще в пеленках был уже признан поэтом.

Получив эту награду, Ронсар, как говорят, послал ее в подарок почитательнице своей — королеве Марии Стюарт, а она в ответ прислала ему венок из серебряных роз, на каждом листке которых в виде росинок блестели чудные брильянты. На обвивавшей его ленте была сделана следующая надпись: «Ronsard, l'Apollon de la source des muses». (Ронсару — Аполлону источника муз).

В XIV веке возникает во Франции еще новый оригинальный обычай, связанный с розой. В палате, составлявшей так называемый королевский совет и состоявшей из 6 духовных и 6 светских пэров, входит в обыкновение, чтобы каждый из пэров, как только у него возникает какое-либо дело в суде, подносил всем членам палаты розы. Поднесение это получает название «baillé des roses», и при палате учреждается даже особая должность придворного поставщика роз, местопребыванием которого назначается местечко «Фонтене-о-роз», славившееся уже тогда своей культурой роз.

Но в XVI столетии обычай этот, вследствие постоянных ссор членов палаты из-за мест, прекращается, и ни в чем неповинная роза подвергается такой опале, что духовный суд в Ниме предписывает, чтобы она отныне служила знаком отличия христиан от евреев, которые обязаны носить ее на груди.

Но такое гонение во Франции на розу было временным и ограничилось некоторыми местностями, так как уже несколько лет спустя возник среди садоводов небольшого, находившегося недалеко от Парижа, городка Провен обычай выбирать ежегодно короля роз. Выбор этот производился в день св. Фиакра. Царствование такого короля продолжалось год и сопровождалось разного рода почестями.

Подобное же избрание, но не короля, а королевы, или, как ее называли, «розьеры», проводилось еще и в местечке Саленси 8-го июля — в день св. Медара.

Розьера избиралась из трех наиболее добродетельных и целомудренных девушек всей провинции. А для того, чтобы не могло произойти какой-либо ошибки и чтобы честь эта досталась действительно наиболее добродетельной, имена предлагаемых к избранию провозглашались сначала с церковной паперти, где каждый мог высказать о них свое мнение и, в свою очередь, предложить, если он только знает, еще более достойную.

Как скоро выбор был сделан, избранницу при звуках музыки вели в сопровождении 12 пар празднично одетых девушек в господский замок, а оттуда — в церковь св. Медара, где лежал приготовленный для розьеры венок или, лучше сказать, повойник из чудных роз. Повойник этот в присутствии всех молящихся с молитвою возлагался священником на главу избранницы. Затем следовал целый ряд празднеств. Удостоенная такой чести девушка получала, как награду за свое безукоризненное поведение, 25 ливров и часто пользовалась своим титулом розьеры в продолжение многих лет (обыкновенно до выхода замуж).

Празднество это, как говорит предание, было установлено еще в VII столетии н.э. св. Медаром, архиепископом в Саленси, который для того, чтобы увековечить его, оставил даже по завещанию 12 десятин земли, из дохода от которой и составляется выдаваемая розьере премия.

Первой розьерой была его собственная сестра, и изображение этого торжества сохранилось и по сих пор на фреске, находящейся в церкви св. Медара в Саленси.

С другой стороны, существует мнение, будто это празднество было установлено лишь при Людовике XIII, чему доказательством служит серебряная пряжка, которая надевается в виде украшения на венок из роз и которая, как говорят, была пожертвована этим королем.

Подобные празднества со временем стали проводиться еще и во многих других местностях Франции. Особенной же известностью пользовались празднества в память Мальзерба, министра Людовика XVI, погибшего, как и этот король, на эшафоте.

Скажем кстати, что, кроме подобного рода торжеств, роза играла еще видную роль и в праздниках, которые, как кажется, представляли начало наших битв цветов.

Так, в городке Тревизо существовал с незапамятных времен праздник, во время которого среди города устраивалась крепость, ее валы и стены состояли из драгоценных ковров и шелковых тканей. Знатные девушки города защищали крепость, а знатные юноши осаждали ее. При этом орудиями осады и защиты служили яблоки, миндальные орехи и цветы, главным образом розы, которыми бросали друг в друга, а также струи розовой воды, которой обдавали защитницы крепости осаждавших.

На праздник этот стекались отовсюду тысячи зрителей, и присутствовавший на нем однажды Фридрих Барбаросса нашел даже, что веселее этого праздника ему ничего не приходилось видеть.

Особенно же славился этот праздник тем, что встречавшиеся на нем юноши и молодые девушки выбирали себе невест и женихов и после него всегда заключалось много браков.

Но не всегда роза играла столь приятную роль в нравах Франции. Тяжелая драма жизни связана с ней на почве любви в дни молодости Генриха IV. Тогда он носил еще титул принца Беарнского.

Отличаясь замечательным искусством стрельбы из лука, он принял участие в состязании в стрельбе, устроенном при дворе Карла IX, короля Наваррского, в замке Нерак в 1566 году. Вот как рассказывает об этом предание.

Был поставлен целью апельсин. Герцог Гиз, которому начинать, сбивает его с первого же раза. Тогда Генрих подходит к одной прелестной, присутствующей на состязании крестьянской девушке, просит у нее приколотую на груди розу и предлагает сделать ее предметом цели.

Гиз промахивается. Генрих пронизывает ее насквозь и торжественно подносит ее вместе с вонзенной в нее стрелой той, которая ему ее одолжила.

Но стрела, пронзившая розу, пронзает в то же время и сердце молодого Генриха. Он влюбляется по уши в эту прелестную крестьяночку и всячески ищет случая завести с ней более близкое знакомство.

Оказывается, это дочь дворцового садовника Флёретта.

Со следующего же дня садоводство становится любимым занятием Генриха. Он разбивает цветники близ бассейна, куда, как он узнает, приходит часто за водой Флёретта и вместе с отцом усердно ухаживает за растениями.

Завязывается знакомство. Польщенная вниманием высокопоставленного принца и очарованная его красотой и молодостью, Флёретта влюбляется в него.

Молодые люди на седьмом небе, блаженствуют... Но в дело вмешивается суровый воспитатель принца, де ла-Гошери. Находя, что подобного рода знакомство неприлично для принца, он всячески убеждает его бросить Флёретту, а когда тот не соглашается, устраивает его отъезд домой в По.

Делать нечего, приходится расстаться, но принц клянется Флёретте, что никогда ее не забудет и возвратится в Нерак при первой же возможности.

Бедная Флёретта не верит этому, в отчаянии ломает руки, льет горькие слезы и говорит, что ей остается одно — умереть.

«Видите ли Вы, — добавляет она в ту минуту, когда раздается звон дворцового колокола, возвещающий, что все готово к отъезду, — видите ли Вы этот бассейн, образованный из заводи Гаронны? Откуда бы и когда бы Вы ни приехали, Вы всегда найдете меня здесь!»...

Принц уезжает. Проходит несколько месяцев.

Ветреный по своему характеру, он вскоре забывает Флёретту и начинает ухаживать за другими. До Флёретты все это доходит. Не раз он приезжает в Нерак, но всегда увлекается кем-нибудь другим, забыв о бедной Флёретте.

Но вот однажды, гуляя в саду замка, он случайно встречается с Флёреттой, которая за это время сделалась еще прелестнее. Любовь моментально вспыхивает в нем с прежней силой.

Он ласкает ее, умоляет простить его забывчивость и прийти к нему на свидание к бассейну, где они прежде встречались.

«Хорошо, — отвечает Флёретта, — в 8 часов я буду там».

Вне себя от радости принц спешит в 8 часов на свидание. Приходит, но никого не находит.

Ждет полчаса, ждет час. Тогда, разочарованный, раздраженный, хочет возвратиться в замок, как вдруг замечает на месте, где он всегда встречался с Флёреттой, маленький колышек, а на нем записку.

Но уже вечер, темно — ничего не разберешь.

«Я Вам сказала, что Вы всегда найдете меня в бассейне. Поищите хорошенько...может, найдете... Вы больше меня не любите. Что мне делать, видно, уж такая судьба. Боже милостивый, прости меня, грешную!»

Угадав смысл записки, принц в отчаянии. Звонят в колокол, сзывают людей. Все с фонарями и факелами бегут к бассейну и действительно находят в нем тело утопившейся Флёретты.

Бедняжка предпочла смерть терзаниям любви.

Горе Генриха было неописуемо. Сколько раз он после этого ни ухаживал за первыми красавицами, сколько раз ни влюблялся, но не мог забыть Флёретты.

Невидимая тень ее преследовала его всегда и всюду; и даже, будучи уже стариком, он не раз вспоминал свою чистую душой, прелестную деревенскую розу и горько, горько ее оплакивал.

Таким же цветком горя роза явилась вначале и в истории Англии.

Почти неизвестная здесь до XIV столетия, она появилась при дворе английских королей незадолго до начала кровавой распри между домами йоркским и ланкастерским и так пленила их своей красотой, что тот и другой поместили ее в своем гербе, причем первый избрал белую, а второй — алую. Вследствие этого распря, возникшая при Генрихе VI Ланкастере за право на английский престол с Эдуардом Йоркским, и носит, название войны Алой и Белой розы5.

Об этом избрании роз мы находим у Шекспира в его хронике «Генрих VI» такую сцену.

Дело происходит в 1450 году в парке Тампль6 у куста роз. Собралось многочисленное собрание, чтобы обсудить, кого избрать на трон.

Приходит Плантагенет, один из имеющих право на престол, и все, смутившись, умолкают.

Тогда Плантагенет (представитель дома Йорка) говорит: «Пусть всякий дворянин, кто чтит высоко свое званье и верит в то, что я не буду лгать, сорвет со мной вот эту белую розу».

Сомерсет: «А тот же, кто не трус, не льстец и смело стоит со мной за правду, пусть тот сорвет эту красную».

Варвик: «Я ненавижу всякие румяна и потому сорву без всякой лести с Плантагенетом белую».

«В таком случае, — говорит Йорк (2ч. 1 акт), — я поднимаю высоко молочно-белую, пусть она будет красоваться на штандарте Йорка, чтобы вести борьбу с Ланкастером»...

И вот в минуту, когда Ричард Плантагенет вступает на трон, король Генрих является со своей свитой — все с красной розой на шляпах.

Тогда, вне себя от гнева, Ричард восклицает: «Нет, я не успокоюсь до тех пор, пока моя белая роза не окрасится теплой кровью Ланкастеров в красную»...

И вот под знаменем этих-то двух мирных роз и разгорается страшная, ожесточенная братская война, которая длилась, как известно, 30 лет с лишком, была крайне кровопролитна и отличалась большими жестокостями как с той, так и с другой стороны.

Кусты, с которых были сорваны эти две исторические розы, находились в Лондоне в парке Тампль до последнего времени и погибли лишь несколько лет тому назад.

Впоследствии в воспоминание об этой распре английские садоводы даже вывели особый сорт розы, получивший название «Ланкастер-Йорк» и отличавшийся тем, что на одном и том же кусте эта роза давала и белые и алые цветы.

Однако, отпраздновавшая так печально свое вступление в Англию, царица цветов вскоре сделалась всеобщей любимицей.

Служа сначала лишь отличительным знаком актеров, которые, по предписанию королевы Елизаветы, могли являться вне театра в обыкновенном платье, но с розой на башмаках, она вскоре сделалась принадлежностью костюма всех щеголей и щеголих Англии. Щеголи носили ее за ухом, причем, чем крупнее был цветок, тем это считалось шикарнее. Розу носили не только летом, но и зимой, а так как в зимнее время в те времена живая роза являлась еще большею редкостью, то людям со средними средствами приходилось заменять живую искусственной. Вскоре с живой розой за ухом стала появляться и сама королева Елизавета, и даже с такой розой чеканили одно время ее изображение на серебряных монетах.

Наконец, роза сыграла интересную роль еще и в жизни покойной королевы Виктории.

Рассказывают, что, когда приехавший в Англию свататься за королеву Викторию и, скажем между прочим, очень нравившийся ей принц Альберт Кобургский появился на данном в его честь придворном балу, королева в знак своего расположения отшпилила от корсажа розу и передала ему.

Очарованный таким вниманием, принц пришел в восторг и, не найдя на своем фраке петли, куда бы ему прикрепить драгоценный подарок, не задумавшись ни на минуту, сделал перочинным ножом на фраке, как раз против сердца, крестообразный надрез и воткнул в него подаренную розу.

Эта находчивость и цена, которую он придал ее небольшому знаку внимания, окончательно пленили Викторию и решили ее участь. Она согласилась на сделанное ей принцем предложение и стала его женой.

Наконец, роза была и последним цветком, унесенным столь любившим розы королем Эдуардом VII из этого мира. Прощаясь с ним навеки, когда он лежал уже в гробу, вся в слезах, королева Александра вложила ему в руку чудную белую розу.

1 Картина написана в 1473 году и принадлежит кисти художника Мартина Шонгауэра, находится в церкви св.Мартина в г.Кольмаре (Франция). Другая картина с тем же названием, написанная Стефаном Лохнером (умер в 1451 г.), находится в одном из музеев Кельна (Германия). Существует картина неизвестного верхнерейнского мастера, относящаяся к 1410 — 20 гг., изображающая Деву Марию в саду (среди кустиков клубники) с младенцем, которому она протягивает цветущую розу. На заднем плане — цветущие кусты роз. Картина находится в городском музее г.Золотурна (Швейцария).2 Моховые розы — одна из старинных групп садовых роз, отличающаяся мохообразными железистыми выростами на цветоножках и особенно на чашечках и чашелистиках цветов, выделяющими сильнопахнущие смолистые вещества.3 Миро —ароматическая смола или получаемое из нее масло некоторых южных деревьев, использовавшиеся при религиозных обрядах (миропомазание в христианстве).4 Минерва — богиня мудрости, покровительница ремесла, отождествлявшаяся в Риме с Афиной.5 Война Алой и Белой розы(1455 —1485) — междоусобная война в Англии, принявшая форму борьбы за престол. Гибель в войне главных представителей обеих династий обеспечила установление обсолютизма Тюдоров.6 Этот парк так густ и прекрасен, что в нем и до сих пор происходят выставки садоводства. (Прим.авт.).