С тех пор как Алекс Смилхов принял участие в знаменитых раскопках древнего языческого святилища на холме Телль Дейр Алла на востоке Иорданской долины, прошло ровно двадцать лет. Алекс постепенно и незаметно вырос из мечтательного студента-археолога в маститого и авторитетного университетского профессора. Много открытий, важных и не очень, сделал он за прошедшее с той памятной экспедиции время, но настенные надписи о пророке — колдуне Валааме, обнаруженные в святилище под слоем старой штукатурки, не давали ему покоя. И дело было не в том, что сенсационное открытие далекого 1967 года не сделало известным студента, первым обнаружившего эти надписи, а в том, что он тогда посчитал эту экспедицию поверхностной и не доведенной до конца. И спустя двадцать лет полученные профессиональные знания и приобретенный жизненный опыт не только не развеяли сомнения мечтательного студента, а наоборот, переросли в уверенность прагматичного профессора. И если молодой студент имел смелость громогласно заявить о поверхностных раскопках руководителю экспедиции, то серьезный и уважаемый ученый должен был сейчас фактами подтвердить свою давнишнюю правоту.

Взяв в университете отпуск на неопределенное время, Алекс направился в Иорданскую долину. Почти месяц он потратил на то, чтобы убедиться — древнее языческое святилище подверглось за это время не только множеству научных исследований, но и не меньшему множеству варварских разграблений, и искать там что-либо новое, по меньшей мере, пустая трата времени. Но профессиональное чутье опытного и удачливого археолога помогло быстро справиться с разочарованием.

…Не мог языческий храм быть здесь единственной постройкой! — думал Алекс. — Плодородная долина, окруженная пустыней, да еще и в доисторические времена должна быть плотно застроенной или засеянной. Но тогда жилища должны были находиться где-то рядом, в ближних горах или у подножия их… Капище это совсем не велико. Странно, а где подсобные помещения, алтарь для принесения жертв, место для паломников, наконец?

Он в очередной, наверное, в сотый раз спустился в развалины и стал сантиметр за сантиметром простукивать стены и пол. Возможно, ему показалось, и острое желание подтвердить свою правоту вызвало слуховую галлюцинацию, но Алекс почувствовал, что в нижнем углу восточной стены звук отличается от прочих глубиной и продолжительностью.

Боясь спугнуть неожиданную удачу или стремясь оттянуть очередное разочарование, археолог не захотел немедленно проверить свою догадку.

— Утро вечера мудренее, — пробормотал он, поспешно выбираясь наружу. — Завтра, все завтра… а сейчас спать.

Алекс забрался в спальный мешок, закрыл глаза. Он всегда завидовал тем, кто умудрялся заснуть в любых условиях, словно по команде, посланной своему разуму. Он так не мог никогда, что уж говорить о сегодняшней ночи, ночи, которая, возможно, отделяла его от великого открытия, которого он ждал целых двадцать лет!

Едва дождавшись утра, подкрепившись большой чашкой крепкого арабского кофе, он спустился вниз. Алекс не стал еще раз проверять свою догадку, не стал снова простукивать стены. Бессонная ночь принесла ему уверенность — или там, или нигде, — решил он, осторожно вгрызаясь отбойным молотком в податливый от времени камень.

Замигала настойчиво красная лампочка на аккумуляторе, и Алекс, отложив в сторону отбойник, стал выбираться наружу. Сделав неловкий шаг, он споткнулся, взмахнул руками, ища равновесия, и рухнул на стену…

* * *

Сознание возвращалось к нему медленно, разорванными, яркими, как вспышка фотоаппарата, кусками. Алекс осторожно пошевелил руками и ногами, ощупал лицо, ребра, и только после этого осмотрелся. Он лежал на влажном и скользком наклонном полу, уходящем под острым углом куда-то в серую глубину. Алекс пошарил вокруг и облегченно вздохнул, обнаружив под руками рюкзак.

Теперь осторожно, без резких движений встать… сначала на колени…на одно колено… — дал он себе команду, поднимаясь на ноги. Он вбил в стену металлический костыль, привязал к нему веревку и, обмотавшись другим ее концом, стал осторожно спускаться, ловя в неверном свете шахтерского фонаря фрагменты скользкого от тысячелетней слизи пола.

Ему трижды пришлось менять двадцатиметровые куски веревки, прежде чем Алекс оказался в просторном, абсолютно сухом помещении. Пещера была довольно высокой, и он с наслаждением разогнул дрожащие после наклонного спуска колени. Алекс не сразу сообразил, что комната эта не такая темная, как дорога, ведущая к ней, и, присмотревшись, заметил, что свет проникает в нее из одного из трех тоннелей, входы в которые симметрично располагались на каждой из стен. Он, не колеблясь, пошел на свет и обнаружил, пройдя через короткий и узкий коридор, еще одно помещение, уже меньшего размера, имеющее в противоположном конце выход, заваленный камнями, через которые и пробивался свет, приведший его сюда.

…Ну вот, хоть не зря прокопался целый месяц здесь… Пещеру нашел… — с сарказмом подумал он, внимательно рассматривая помещение.

Огромный, явно обработанный человеком валун, он увидел не сразу, а, увидев, не стал подходить к камню, только внимательно всматривался, открывая с каждым разом новые черты и детали неизвестного ему древнего божества. Наконец, Алекс приблизился к нему, ощупал…

Чье это изображение? — он стал лихорадочно рыться в памяти, ища аналог, пример, подсказку… Нет, это ни на что доселе известное не похоже… Вот это удача, вот это открытие… Это… я знал, я все эти годы знал! — безумная радость захлестнула его, мешая сосредоточиться, подумать, вспомнить об осторожности ученого.

Наконец, Алекс успокоился и, достав из рюкзака скребок и щеточку, стал максимально осторожно исследовать древнее изваяние, словно боясь, что оно исчезнет, растворится, рассыплется в пыль. Он еще раз открыл рюкзак, долго рылся в нем и со вздохом облегчения извлек оттуда фотоаппарат, осторожно положил его на пол, рядом. Очистив лицо статуи, и окончательно убедившись в том, что это изваяние какого-то божества, неизвестного науке, он решил сделать несколько снимков.

В свете вспышки Алекс увидел чуть ниже левой груди статуи металлическую вставку, напоминающую по форме человеческую ладонь. Он подошел, накрыл ладонью пластинку и слегка нажал на нее. Статуя, издав тихий, протяжный звук, сдвинулась с места, открывая узкий проход.

Комната была абсолютно темной, но в свете фонаря Алекс увидел факелы, развешанные на стенах. Он прикоснулся к одному из них, — поверхность была влажной и липкой, вокруг распространился специфический запах.

Нефть! Они пропитаны нефтью! Причем она каким-то образом периодически поступает сюда, иначе они бы давно высохли! — обожгла мозг догадка.

Комната оказалась узкой и длинной, сводчатый потолок поддерживали шесть медных колонн, отбрасывающих в свете факелов причудливые тени. Посреди нее находился большой стул, выдолбленный из цельного камня и украшенный резьбой и изображениями разных животных и птиц. Справа и слева от него пространство комнаты делили два медных сундука. Немного поколебавшись, Алекс поднял крышку того, что справа, и стал поочередно доставать оттуда предметы: бронзовый меч с костяной рукояткой, несколько искусных алебастровых чаш, глиняные таблички с полустертыми письменами. Он взял одну из них, сдул с нее пыль, и, подойдя близко к пламени факела, стал медленно разбирать слова:

«.. И построил Соломон Храм и кончил его. И обложил стены Храма внутри кедровыми досками…»