Здесь тоже были сумерки, правда, совершенно лишённые той таинственной красоты, которая окружала нас ещё минуту назад. Смесь серо-коричневых мазков на тёмно-синем полотне. Когда глаза привыкли к этой мрачной полутьме, небрежное нагромождение мазков сложилось в силуэты мощных деревьев, похожих на платаны.

— Терри, ты и правда в порядке?

— Да. А ты?

— Полна сил, как никогда. Мы ведь можем прямо сейчас отправиться в Хату-Септ? Мы отдохнувшие, сытые. Учитывая, что охота на нас явно продолжается, лучше нам тут особо не задерживаться.

— Думаешь, Хату-Септ для нас безопасней?

— Не знаю. А вот Анхе по-прежнему в опасности. Доримена и её свора вполне могут быть там. Вполне возможно, что они примчались туда на новой машине времени, которая ещё не сделана, но будет сделана через год или два… Или через пять лет. Надеюсь, всё не так плохо. За несколько лет многое может измениться. Может, через пару лет Урма вообще не будет или аристеям будет не до артефактов… Ладно, что тут гадать. В какое время нам лучше туда вернуться? В тот день, когда нас оттуда выбросило, или в тот, который соответствует нашему теперешнему? Ты говорила, из-за частых прыжков из нашего времени в тот временной отрезок и обратно возник мост между нашей реальностью и тем фрагментом реальности Древнего Царства, где мы были. Линейное время там течёт параллельно нашему…

— Да, и проще перебежать по мосту, чем добираться до другого берега вплавь. Если мы перенесёмся туда, не прыгая назад — в день событий на реке, то почти не потратим сил. А силы надо экономить. Теперь мы знаем, что хотят урмиане. Артефакт под названием Око Ра. Надеюсь, мудрый эой придумает, как решить эту проблему. Может, урмиане вообще заблуждаются. Они считают, что Око Ра должно быть у Анхесептамон, основываясь на каком-то древнем тексте. А соответствует ли написанное там действительности?

— А если не соответствует, кто убедит в этом урмиан? — усмехнулась Диана. — Кому они поверят? Ладно, поехали! Я знаю укромное место в саду, совсем недалеко от покоев Анхе. Жаль, ты его не знаешь, а я не могу тебя перенести… А давай попробуем объединить наши усилия! Возьмёмся за руки. Ты просто представь себе Хату-Септ, а я представлю себе тот уголок сада.

Я согласилась. К тому же издали я видела дворцовый сад. На нём я и постаралась сосредоточиться.

У нас получилось. Почти. Диана сказала, что мы оказались лишь немного левее любимого цветника Анхе. Он был рядом с террасой, ведущей в ту часть дворца, где находились её покои. Стражники почтительно расступались перед Дианой. На меня они смотрели с интересом, кое-кто настороженно, но пропускали без разговоров. Та, что спасла царевну, придя к ней вместе с божественной кошкой, та, кого царевна называла свое возлюбленной сестрой, никому здесь не причинит вреда. И не приведёт сюда врагов. Одного из стражников Диана о чём-то спросила. Странно было слышать, как она говорит на здешнем языке. Я тоже могла заговорить на этом языке, настроив свой переводчик на древнеегипетский, но моя речь напугала бы местных, и они с трудом бы меня поняли. Мой переводчик не был так совершенен, как подарок Аменемхета.

Наставника царевны мы встретили в небольшом зале с полом, на котором художник изобразил окружённый лилиями пруд. Выглядел Аменемхет встревоженным. Впрочем, увидев нас, обрадовался. Вернее, увидев Диану. На первый взгляд, обычный старик — высокий и очень худой, но глаза на его тёмном лице выдавали нечеловечески древний возраст и нечеловеческую мудрость. Он быстро кивнул, когда Диана что-то сказала ему, оглянувшись на меня. Сразу понял, что я друг. Сколько людей он перевидал за свою долгую жизнь… И чего он хотел от двадцатилетней девушки из будущего?

Из торопливого диалога Дианы и Аменемхета я понимала лишь отдельные слова — "чужие", "праздник", "прислуга", "свидание"… Связного текста мой переводчик не выдавал.

— Аменемхет говорит, что чужаки здесь, — сообщила мне Диана. — Появились недавно, а он не может найти Анхе. Она явно воспользовалась тишиной во дворце и улизнула на свидание. Аменемхет послал одну из служанок поискать её в тех уголках дворца и сада, где она обычно встречается с Нехтамоном.

Я заметила, что в огромном дворце действительно на удивление тихо. Но пустым он не казался. Люди и звери буквально теснились на ярких росписях. Казалось, ещё немного — и они сойдут со стен, наполнив многочисленные коридоры и залы разговорами, пением, рычанием, лаем…

— Сегодня большой праздник, — продолжала Диана. — Все отправились к реке, смотреть на ладью Ра… Это вроде как представление. Царевна тоже должна была отправиться туда в компании кузины Паамон и служанок, но ухитрилась улизнуть. На этом празднике все в кошачьих масках. Думаю, Анхе поменялась одеждой с Тахой… Это служанка, которой она больше всех доверяет. Аменемхет сердится. Сегодня подходящий день — полнолуние и восход Сепдет, то есть Сириуса. К тому же я снова здесь, и можно было бы воспользоваться этой праздничной суетой совсем для другого.

— Для чего? И при чём тут ты?

— Давайте лучше поговорим спокойно и не здесь. Пойдём в покои Анхе, это близко…

Диана чувствовала себя в этом дворце почти как дома. Что ж, наверное, для настоящей принцессы любой дворец — что-то вроде типовой квартиры в одном из центральных районов Деламара. Миновав коридор, где из зарослей на нас скалились нарисованные звери, и внутренний дворик с колоннами в форме стеблей папируса, мы пришли в апартаменты Анхесептамон — анфиладу светлых комнат с плетёными ковриками на мозаичных полах. Стенные росписи тут изображали в основном нарядно одетых девушек. Они играли с кошками и ручными обезьянками, танцевали, гуляли в саду, катались на лодке среди цветущих лотосов.

Диана привела нас в самую дальнюю комнату, плотно закрыла дверь и, подождав, когда Аменемхет сядет, плюхнулась в большое кресло с подлокотниками в виде львиных голов. На его широком кожаном сиденье лежала плоская подушка, которую Диана поправила таким привычным жестом, словно это красивое инкрустированное кресло с позолоченными ножками было её собственностью. В комнате имелось ещё одно кресло — менее красивое, но, кажется, более удобное. Аменемхет однако предпочёл низкий табурет со скрещенными ножками, и я со спокойной совестью заняла второе кресло. Между ним и креслом Дианы стоял маленький столик, а на нём алебастровое блюдо с фруктами.

— Не вздумай их есть, — предупредила меня Диана. — Анхе сейчас ничего в рот не берёт, пока слуга не попробует.

Фрукты выглядели аппетитно, но аппетита у меня всё равно не было. Внутри всё ныло от дурных предчувствий.

— Дия, что им от тебя надо?

Она хотела что-то сказать, но старик жестом остановил её и протянул мне золотую серьгу в виде кошачьей морды.

— Вот и отлично! — обрадовалась Диана. — Каждой сестре по серьге. Это такой же переводчик, как и у меня.

— Ну и кто мне проколет уши? — мрачно поинтересовалась я.

— Потом проколешь. А пока просто держи эту штуку в руке. Или можешь в карман положить… Хотя, у этих платьев нет карманов. Завяжи в пояс. Главное — чтобы она была к тебе как можно ближе и желательно соприкасалась с кожей. Желательно, но необязательно — ты и так достаточно восприимчива. Мысленно прикажи себе разговаривать на здешнем языке, и всё. Теперь мы все трое будем понимать друг друга. Терри, пока ищут Анхе, мы объясним тебе, в чём дело. Я просто помогу открыть врата на Хангартан. На Огненную планету, которую у нас называют Далейра.

Та-а-к, начинается. Вот она, рука судьбы, наконец-то взявшая меня за шиворот, чтобы ткнуть носом в мою давнюю ошибку.

— Аменемхет хочет переправить туда Анхе, — было так странно слышать совершенно незнакомую речь и при этом понимать её. — Он искусный маг, но он уже стар и не сможет открыть врата в такой далёкий от Терры мир, тем более что он не знает, где именно этот мир находится. Перед потопом эойи отправили туда племя хангару — людей огня. Их и лурдов — тех чудесных львов, которых эойи создали специально для воителей. Львов переправили всех, а вот людей нет. Их потомки ещё живут на Терре. Анхе — одна из них. По матери. В её дяде и в её кузине огненной крови нет, а в ней есть. Аменемхет чувствует это. Он видит людей не совсем так, как мы. Он видит наши тонкие тела. Хангару — люди, изменённые эойями. Люди с огненными душами. Их Ка и некоторые их другие оболочки или двойники содержат много огня. Аменемхет сразу увидел это в Анхе. Он всегда ей покровительствовал, а теперь, когда её жизнь тут становится всё более невыносимой, он решил переправить её в тот мир, куда ушли её предки. Ему было видение. Тут она погибнет, а там может стать родоначальницей великой династии. Кто-то из её потомков спасёт от большой беды не только свой мир, но и какой-то ещё. Видение сказало Аменемхету, что Хангартан сейчас процветает и безопасен, но этот мир очень далеко, а сведений о его местонахождении не осталось. Если бы Аменемхет хотя бы представлял себе, в какой он части вселенной, в какой галактике, ему было бы проще открыть туда врата, но, скорее всего, ему бы всё равно не удалось сделать это в одиночку. А я могу ему помочь, поскольку во мне есть кровь хангару. И не просто хангару, а альти-лурду — повелителей львов. Он понял это, потому что мои двойники тоже содержит много огня. Даже больше, чем двойники царевны. Я хочу помочь ей, Терри. Вот что я могу и хочу для неё сделать.

— А почему ты до сих пор делала из этого тайну?

— Боялась, что ты будешь мне препятствовать. Запаникуешь и сделаешь всё, чтобы не пустить меня сюда, а мне не хотелось с тобой ссориться…

— Перестань изворачиваться. Почему я должна паниковать? Значит, для этого есть причина?

— Вот этого я и боялась, — Диана недовольно посмотрела на старого эойя. — Я знала, что она непременно спросит, насколько это опасно — делать мост в Хангартан. А ты настаивал на том, чтобы я сказала…

— Чтобы ты сказала своим близким всё как есть, — невозмутимо промолвил Аменемхет. Голос у него был звучный и сильный, что совершенно не вязалось с его хрупкой, высохшей плотью. — Твоя подруга достойна уважения и достойна правды.

— Какой, чёрт возьми, правды? — уж не знаю, как этот чудо-переводчик перевёл чёрта. — В чём заключается опасность?

— В том, что открыть эти врата очень трудно. Из-за перенапряжения Мерит-Ра может так ослабнуть, что утратит целостность. Мерит-Ра не хотела никому это говорить, но я убеждал её, что, если у неё есть действительно близкий человек, она не вправе скрывать от него такое важное решение. Вы очень близки — это видно. Ты имеешь право знать всё, дочь Сехмет. Мерит-Ра… Она не такая, как все. Её тонкие тела слишком… подвижны. Где бы она ни находилась, кто бы ни был рядом с ней, она похожа не на часть картины, а на фигурку, которую вырезали из другой картины и наклеили на ту, где её изначально не было. Мерит-Ра как свет звезды. Мы его видим, но её тут нет. Мы не знаем, где она и есть ли она вообще. Возможно, эта звезда должна была умереть, но мы видим её.

Голос Аменемхета звучал так бесстрастно, что мне хотелось схватить этого старика за горло и заставить замолчать.

— Именно потому, что она такая, у неё есть способность так легко отделять от себя то, что привязывает её к любой картине этого мира, к любому времени и пространству. Все её двойники подвижны, плохо связаны между собой. В этом её сила и в этом же её слабость. Есть малая вероятность, что случится такое: открывая врата в далёкий мир, перекидывая мост через такое огромное пространство, она может так ослабнуть, что часть её Ка сгорит. Та часть, что отвечает за её целостность. Сгорит или растворится в великой тьме, не знаю… Если она потеряет это, она утратит целостность.

— То есть попросту погибнет?

— Да нет, Терри, — вмешалась Диана. — Есть крошечная вероятность, что я как бы… растворюсь в пространстве-времени… Это не смерть.

— А что это, по-твоему?

— Не пугайся, Терри, я сейчас такая отдохнувшая и сильная, что это просто не должно случиться. Вот если бы я усталая была… К тому же открывать врата буду не одна я. Врата уже готовы. Это храм в виде сфинкса, который построен как верхняя часть гробницы. Аменемхет считает, что это идеальное место для перехода. Сфинкс — символ слияния. В Атле его считали таким символом. Соединение человека и божественного льва. В этом единстве заключена великая сила. Люди Атлы верили в неё, поэтому такие изображения обрели реальную магическую силу, а великий маг может сделать порталом чуть ли не любые врата с изображением сфинкса, львиной пары или пары "лев-человек". Этот символ слияния помогает соединить казалось бы несоединимое. Например два мира, находящиеся очень далеко друг от друга. Мы войдём в этот храм-сфинкс, и Аменемхет сделает его вратами, а я помогу их открыть, потому что у меня есть связь с Огненным миром. Сильная связь. Во мне много огненной крови. У меня очень силён огненный двойник. У меня связь с Великим львом. Терри, я часть пары "человек-лев". Я могу привести в мир, где правят альти-лурду. А чувствую я себя так хорошо, что уверена — со мной ничего не случится.

— И всё же… Если есть вероятность неудачного исхода, тебе лучше не рисковать. Почтенный Аменемхет, если я уже бывала в Огненном мире, я смогу помочь тебе открыть эти врата? Я хорошо запомнила место, где побывала. Больше мне ни разу не удалось туда попасть, но, возможно, нашими с тобой общими усилиями мы добьёмся желаемого.

— Ты там была? — вид у Дианы был потрясённый. — И ничего мне не сказала.

— Да. Всё собиралась, но так и не решилась. Непросто сказать человеку, что, возможно, моё вмешательство в прошлое того мира… Дия, десять лет назад я там побывала и спасла детёныша лурда от какого-то ящера. Хадиджа считает, что это повлияло на судьбы обитателей этого мира. Если учесть, что каждый лурд имел пару в лице человека… В общем, ахайя считает, что тебя не должно было быть, но моё вмешательство привело к тому, что ты появилась на свет. Это было в её видениях, хотя она не смогла ничего толком объяснить. Возможно, львёнок, которого я спасла, потом спас жизнь своему хозяину. Или хозяйке. Когда я покидала этот мир, львёнка кто-то позвал. Скорее всего, девочка. Спасённый имел потомство, которого не имел бы в случае своей гибели. А ты, Дия, его… или, скорее, её потомок.

— Очень близкий потомок, — промолвил Аменемхет. — В ней много огненной крови. В её тонких телах много огня, что очень странно, если в ваше время Огненный мир не населён. В царевне есть кровь альти-лурду, но совсем немного. А Мерит-Ра… Не удивлюсь, если она наполовину альти-лурду.

— Так вот почему ты интересовалась моей матерью, — негодующий взгляд Дианы причинял мне почти физическую боль. — И не захотела со мной об этом поговорить.

— Хотела, но позже. Теперь я жалею об этом. Знай я, что из-за твоего родства с этими альдами тебя хотят принести в жертву интересам здешней царевны…

— Да какую жертву? Я сама хочу ей помочь, и не делала бы этого, если бы не была уверена, что всё будет в порядке.

— Будь ты в этом так уверена, ты бы не делала из этого тайну. Ты тоже скрытничала, Дия, так не будем раздувать ссору.

— Вражда отнимает много сил, — покачал головой старик. — А силы нам пригодятся. Не разрушайте то, что между вами есть. Не гасите свет, который дарите друг другу. Не сердись на свою подругу, Мерит-Ра. Ей непросто было рассказать тебе эту историю.

— Особенно если учесть, как я сушила тебе мозги насчёт вмешательства в прошлое, — я попыталась улыбнуться. — К тому же я не была уверена… И до сих пор не уверена, что всё так и есть…

— Что моя мать — та самая девочка, которая позвала того львёнка? Так может, она и не должна была погибнуть. И как она оказалась в нашем мире?

— Ну а как здесь оказались люди, желающие убить Анхесептамон? — усмехнулся старик. — У них нет такого дара, как у вас, но они ходят сквозь время. Возможно, в вашем нынешнем времени они ещё не отправились в Огненный мир. А когда отправятся, попадут в то время, когда там жила эта девочка, и похитят её…

— Но вернутся не совсем в своё время, а в прошлое нашего мира, — подхватила Диана. — И та девочка вырастет там… Уже выросла, стала матерью…

"А потом бросила своего ребёнка", — мысленно добавила я. И поймала на себе пронзительный взгляд Дианы. Она как будто прочла мою мысль.

— Дия, это всего лишь предположение…

— Вряд ли, — перебил меня этот чёртов старый хрыч в своей фирменной бесстрастной манере. — Если это правда, то картина складывается. И понятна подвижность твоих тонких двойников, Мерит-Ра. Ты — дитя, которое не должно было родиться. Звезда, вспыхнувшая там, где вселенная погибла задолго до процесса рождения в ней звёзд. Ты легко летаешь сквозь время и пространство, потому что не принадлежишь никакому времени и никакому пространству…

— Она родилась в нашем мире! — почти выкрикнула я. — В мире под названием Ариана. Она дочь потомственного землянина. Может, она и не должна была родиться, но она родилась. Если подвижность её тонких тел грозит ей утратой целостности, то ей вовсе необязательно путешествовать во времени. И если создание врат в Огненный мир для неё опасно, участвовать в этом она не должна! Я же сказала, что помогу открыть эти врата…

— Терри, не заводись, — Диана примирительно взяла меня за руку, и на душе у меня потеплело. — Даже если я появилась на свет благодаря твоей выходке, ещё не значит, что я твоя собственность. Я не камикадзе. Не имею ни малейшего желания превращаться в миллион своих копий, лишённых разума и чувств. Я просто уверена, что у меня хватит сил открыть врата на Далейру. Терри, я так хочу увидеть этот мир. Хотя бы глазком на него взглянуть… Мы сделаем это вместе, и у нас всё получится… Ну хорошо, я подключусь, только если у вас с Аменемхетом не будет получаться. А кстати… Терри, дай-ка сюда нашу сумку!

Терри стащила вещевой мешок с моего плеча и с довольным видом извлекла оттуда трансфер и меч.

— Почтенный Аменемхет, возможно, эти магические штуковины помогут нам открыть врата в Огненный мир. Как ты думаешь, что это такое?

— Дай-ка сюда… — эой взял одной рукой меч, другой шар и какое-то время молчал, словно на ощупь и по весу пытаясь определить, что за сила заключена в этих двух предметах. — О боги… Это же элемниты. Откуда они у вас?

— Долгая история, — усмехнулась Диана. — А делают их маги, владеющие тёмной материей.

— Мы называли её тану, — сказал Аменемхет. — Я не знаю, как делались элемниты, но они использовались для защиты от тёмной материи, а в руках сильных магов могли изменять её, создавая тоннели в пространстве. Изготовить элемнит мог лишь очень сильный маг. К концу Эпохи Заката уже не осталось тех, кто был бы способен на такое. Маги Атлы пользовались элемнитами, передавая их по наследству своим лучшим ученикам, но элемнитов становилось всё меньше и меньше. Я не обладал достаточным могуществом и статусом, чтобы владеть такой вещью, но мне доводилось пользоваться элемнитами. И у меня ещё достаточно чутья, чтобы чувствовать эти предметы. Они буквально излучают силу. Они излучают тёмный свет. Непроявленный свет, который, будучи проявленным, слишком силён, чтобы его мог выдержать смертный. Да, эти предметы помогут нам открыть врата.

— Вот и отлично, — улыбнулась Диана. — А теперь давайте обсудим ещё один важный вопрос. Почтенный Аменемхет, ты дарил Анхе что-нибудь, кроме Тамит?

— Нет, — несколько удивлённо ответил старый эой. — Тамит я сделал давно, когда мой дар был ещё достаточно силён для животворящей магии. Это создание переживёт меня, и я решил подарить её тому, кто достоин такого подарка. Тамит сама выбрала царевну Анхесептамон. Возможно, учуяла в ней кровь альти-лурду. Это особая порода людей, созданная эойями Эпохи Заката. Самый удачный эксперимент по созданию аданферов — пар, где человек и зверь составляют гармоническое единство. Тамит привязалась к царевне и всегда будет её защищать…

— Но её же удалось похитить, — сказала Диана.

— Да, чужаки выстрелили в неё чем-то усыпляющим. Но ты вернула её, Мерит-Ра, и это знак судьбы. Тамит охотно пошла с тобой, ибо в тебе тоже учуяла кровь аданфера.

— Понятно. Значит, никакого оружия ты Анхе дарил… Думаешь, почему чужаки хотят её убить? Они прочли в какой-то рукописи, что мудрый наставник-маг подарил царевне не только кошку, но и таинственное оружие под названием Око Ра. И велел похоронить его вместе с царевной. Путешествие во времени дело трудное, и слишком хлопотно бегать туда-сюда, выведывая, когда царевна умрёт сама, да ещё надо успеть залезть в её гробницу раньше всех других грабителей… Вот они и нашли простое решение. Раз уж протоптали хорошую тропинку в этот временной отрезок, надо сделать так, чтобы царевна поскорей оказалась в гробнице вместе со всеми дарами своего мудрого наставника. Они уверены, что ты подарил ей чудо-оружие Око Ра, и они не оставят её в покое, пока не найдут это Око. Если ты не дарил Анхе ничего подобного, то как убедить их в этом? Что сделать, чтобы они от неё отвязались?

Аменемхет задумался. Мы терпеливо ждали. Он уже приготовился нам что-то сказать, как в комнату, звеня бусами, вбежала девушка с блёстками в растрёпанных иссиня-чёрных волосах. Одета она была в белое полотняное платье с вышивкой у ворота и по краю подола.

— Господин! Царевну ищут! Кто-то видел, как они с Нехтамоном садились в повозку на хозяйственном дворе. Царевна переоделась в платье Тахи, но птичник узнал её. Они поехали в пустыню. Если их поймают, художника убьют на месте!

— Ну как я не догадалась, — досадливо поморщилась Диана. — Анхе же иногда встречается с ним в своей недостроенной гробнице. А ездят они туда в крытой повозке, которая принадлежит дяде Нехтамона. Он поставляет во дворец кое-какие продукты. Сегодня некрополь пуст — во время больших праздников работы приостанавливают… Терри, ты ведь знаешь где это. Ты говорила, что была возле гробницы… Почтенный Аменемхет, позволь моей подруге взять тебя за руку, и мы все трое вмиг перенесёмся туда. Мы должны оказаться там раньше воинов фараона. И, думаю, придётся сразу же уходить в Огненный мир.

Плана получше ни у кого не было.

— Кайя, милая, — обратилась Диана к юной служанке, — если люди фараона прибегут сюда, скажи, что царевна отправилась со мной к реке… Или ещё что-нибудь соври.

Девушка растерянно кивнула. Уж не знаю, что она подумала, когда мы все трое внезапно исчезли.

Первым, что я увидела, когда мы оказались в пустынном некрополе, было лицо сфинкса. Вернее моё лицо, освещённое предзакатным солнцем. Я невольно огляделась по сторонам. Может, мы случайно перенеслись в Арсланбад?

Нет, оранжевый диск завис над пустыней, где среди песков виднелись царские гробницы — пристанища для тех, кто боится затеряться в вечности. Я уже была здесь и видела эту статую. Эту каменную фигуру на платформе с колёсами, находящуюся в нескольких метрах от недостроенной гробницы. В прошлый раз я не стала рассматривать этого сфинкса. Возможно, я бы и сейчас не стала, если бы не оказалась прямо перед ним, а резкие тени и лучи вечернего солнца так чётко не обозначили его черты… То есть мои.

— Терри, — потрясённо выдохнула Диана. — Да это же он! Когда мы были в Арсланбаде, я решила, что это случайное сходство, но тут он ещё больше похож на тебя. Наверное, потому что недавно раскрашен. Но как он оказался…

Она не договорила, потому что где-то совсем рядом зазвучали возбуждённые голоса. Из деревянной надстройки над гробницей выскочила Тамит. Её жёлтые глаза неестественно ярко горели, короткая шёрстка вздыбилась на загривке. Полминуты спустя следом за ней выбежали царевна и худощавый юноша в набедренной повязке. Я уже видела его в гробнице Анхесептамон. Красивый молодой художник, который не испугался и вроде бы даже не особенно удивился, когда я там появилась. Как будто знал, что встретит меня. Он и сегодня смотрел на меня без удивления, хотя отнюдь не равнодушно. Даже не знаю, как описать это взгляд — устремлённый на меня, но словно бы видящий не просто меня и не только меня, а некое магическое полотно, где вокруг меня проступает множество фигур, пока ещё смутных, но уже готовых вырваться в реальный мир, чтобы изменить его. "Лишь художник, занавесью скрытый, он провидит…"1

— Мерит! — царевна со слезами кинулась обнимать Диану. — Я так рада, что ты здесь! Я боялась, что больше тебя не увижу… Тамит спасла меня! И Нехту… Там, в гробнице, на нас напали, и Тамит их сожгла. Испепелила…

Анхесептамон закашлялась. Из гробницы вырывался едкий дым, пахло горелым мясом.

— Учитель! — царевна вся дрожала от возбуждения. — Я даже не знала, что Тамит так может! У неё из глаз вырвались лучи и сожгли их… Одного сожгли совсем, а второй весь обожжён. То есть вторая… Она там, внизу…

— Вон она! — перебил художник. — Эта негодяйка жива.

Какое бы отвращение у меня ни вызывала Доримена дан Линкс, я невольно посочувствовала ей, увидев её ожоги. Впрочем, жалость моя улетучилась, когда я поняла, что эти ожоги не причиняют ей страданий. Аристеи же не чувствуют боли. Почти. Зато легко и зачастую с удовольствием причиняют её другим.

Урмианка, кашляя, выбралась из надстройки, которую уже заполонил клубящийся над гробницей дым, и опустилась на землю. От боли она не страдала, но ей явно было нехорошо. Судя по остаткам обгорелой одежды, Доримена замаскировалась тут под местную. Значит, машина времени у аристеев есть. Интересно, из какого времени они сюда примчались?

— Я не смог убить её в бою, — хмуро сказал художник. — Эти чужаки сильнее демонов. В ней столько низости и зла, что я не постыжусь прирезать её сейчас, когда она слаба…

— Подожди, Нехту, — остановила его царевна и обратилась к Доримене:

— Что тебе от меня нужно? Тебе и твоим соплеменникам. Я кое-что знаю о вашем мире. Там многие простые люди богаче наших вельмож, а маги едва ли не сравнялись в могуществе с богами, но вам всё равно чего-то не хватает. Скажи, чего именно. Попроси, и я дам тебе то, что смогу дать. Я даже готова простить тебя, если ты пообещаешь, что ни ты, ни твои воины больше не потревожите нас.

Анхесептамон держалась с той спокойной, царственной снисходительностью, какая отличает прирождённых правителей. Тех, кто с пелёнок привык общаться с подданными. Судя по выражению, написанном на физиономии Доримены, она поняла царевну. Во всяком случае, поняла главное. Чувствовалось, что её просто корёжит от злости. И не только потому, что она потерпела поражение в недавней схватке. Леди Доримена дан Линкс не могла не ощущать своё ничтожество рядом с этой юной царевной, для которой проявлять благородство было так же естественно, как и властвовать.

Диана стояла рядом со своей египетской подружкой — такая же тоненькая, хрупкая… И столь же царственная, исполненная естественного аристократизма. Две девушки, рождённые властвовать. Только у одной уже есть царство, а вторая ещё его не нашла. "У неё бы не было царства, если бы не ты. Теперь оно у неё и есть, и нет…"

Впервые увидев Анхесептамон так близко, я заметила, что они с Дианой и чисто внешне похожи. Совсем чуть-чуть, почти неуловимо. Они походили друг на друга, как котята одной породы.

— Терри, — Диана взяла меня за руку и отвела в сторону. — Помнишь записи Питера Грина? Сон вора Астана… Он прятался в этой гробнице, а поскольку она оказалась в пространственно-временной ловушке, Астан увидел фрагменты разных времён. Грин решил, что это сны или видения на почве стресса, а ведь Астан видел то, что было на самом деле! Включая то, что произошло совсем недавно. На царевну напали двое, юноша пытался её защитить, но спасла их Баст. Богиня-кошка, которая испепелила разбойников своим взглядом. Астан всё это видел, хотя они его не видели… Тамит — сэйвер. Она излечила Анхе от яда, спасла от лучемёта, а теперь уничтожила её убийц…

— Почтенный Аменемхет, — повернулась она к старому магу, — ты знал, что Тамит так может?

— Да, — ответил эой. — Но царевна не знала. Она знает, что Тамит готова её защитить, но на неё ещё никогда вот так не нападали. Честно говоря, я уже и сам не помню всего, на что способна эта кошка.

— Ну да, склероз бывает и у великих магов, — пробормотала я. — Лишь бы не Альцгей…

Диана, сдерживая смех, толкнула меня локтем.

— Ну и что мы будем с ней делать? — спросил Нехтамон, кивнув в сторону урмианки.

Та по-прежнему сидела, прислонившись к шаткой деревянной стене, но чувствовалось, что она уже пришла в себя, а значит снова опасна. На её испачканном копотью лице застыло сосредоточенное выражение — как у буддиста во время медитации или колдуньи, повторяющей про себя заклинания. Колдуньей Доримена не была и вряд ли она тут медитировала. Похоже, она пыталась вернуться в своё время. Или хотя бы укрыться в своей нуль-капсуле. Но у неё не получалось. Видимо, её супер-амуниция пострадала от огня.

— Не знаю… — царевна пожала плечами и посмотрела на своего наставника. — По-моему, у нас и без неё неприятностей хватает.

— Боги свидетели, я не любитель убивать, — грустно сказал художник, — но она же не оставит тебя в покое! У меня такое чувство, что эти демоны, летающие сквозь время, ещё такого натворят…

— Это всего лишь люди, мастер Нехтамон, — мягко возразил старый эой. — И они заблуждаются.

— Послушай меня, победительница слабых, — Аменемхет говорил чётко и медленно, чтобы переводчик Доримены доносил до неё максимально точную информацию. — Теперь я знаю, чего вы хотите от племянницы фараона и моей воспитанницы. Вы это нашли. И на своей шкуре почувствовали силу этого оружия. Око Ра — божественная дочь солнца, которую называют Хатор, Сехмет или Баст. В зависимости от того, в какой ипостаси она пожелает явиться. Здесь, в Хату-Септе, её чаще называют Баст. А ещё Септа или Сепдет — как и звезду, с которой она к нам явилась. Око Ра, которое вы ищете, — кошка царевны. Это не просто кошка. Богиня наделила её своей силой. Она защищает того, кого любит, и может взглядом испепелить его врагов, ибо она есть Око Ра, и её гневный взор смертелен для всего живого. Тебе нужна эта чудесная кошка? Она не будет тебе служить, так как боги и кошки никому не служат. Они защищают тех, кого любят, и сами выбирают, кого им любить. Зачем тебе оружие, направленное против тебя? Благодари своих богов, что она не сожгла тебя и дом, куда ты её принесла, когда похитила. Рано или поздно она бы впала в ярость. Будь благодарна Мерит-Ра… — эой посмотрел на Диану. — Хорошо, что она вернула кошку царевне.

Диана на всякий случай озвучила всё это на интерлэнге — более кратко и сухо.

— Древние тексты даже специалисту трудно толковать, — добавила она. — Не говоря уже о тех, кто способен думать только о власти и захвате чужих богатств. Царевна получила от мудреца только один подарок — кошку, выведенную древними магами, способную защитить своего хозяина и даже сжечь его врагов почище всякого огнемёта. Поэтому в той рукописи она в нескольких местах названа Око Ра. По легенде разгневанная львица Сехмет испепелила массу людей. Её называли дочь Ра, Око Ра… Хотя, вряд ли тебя интересуют легенды. Это животное не поддаётся дрессировке и опасно для всех, кроме хозяйки. Лучше заведи обычного котёнка, Дора. Может, станешь хоть чуточку добрее.

Не знаю, правду сказал Аменемхет или всё это придумал, чтобы урмиане оставили царевну Анхесептамон в покое. И не знаю, поверила ли ему Доримена. По-моему, её уже вообще не интересовало это Око Ра. Думаю, её соратники и не догадывались, что она гонялась не столько за таинственным артефактом, сколько за этой девочкой. Мне хотелось схватить Диану в охапку и унести отсюда подальше. И прежде всего от этой злобной, похотливой твари, считающей себя сверхчеловеком и привыкшей получать то, что ей хочется.

Я даже почувствовала некоторое облегчение, когда урмианка исчезла. Ей всё же удалось привести в действие некий доступный ей механизм перемещения в пространстве и времени.

— Она покушалась на жизнь царевны и должна была умереть, — сказал Аменемхет. — Но из всех чужаков только она знает, что ищут они не там, поэтому живая она нам полезней. Пусть расскажет своим людям о том, что тут видела и слышала. А теперь нам надо уходить. Не знаю, станет ли этот сфинкс верхом гробницы, но вратами он нам послужит.

— Кто сделал эту статую? — спросила я.

— Нехтамон, — ответила мне царевна. — Он не только художник, но и ваятель. Учился одновременно у двух мастеров — старшего брата, который был ваятелем, и отца, который расписал тут множество гробниц. Нехтамон сделал и раскрасил голову этого сфинкса.

— Я закончил работу только вчера, дочь Сехмет, — обратился ко мне художник. — Наверное, в том, что твоё лицо так похоже на лицо этого сфинкса, есть какой-то смысл, просто мы его пока не улавливаем. Я сделал сфинксу лицо, которое увидел во сне. Когда я увидел тебя в гробнице, я понял, чьё лицо мне приснилось. И понял, что ты сыграешь в этой истории какую-то важную роль. Пусть сфинкс с твоим лицом охраняет Ка Мерит-Ра. Я установил в сердабе1 её статую. Зачем изображать там Анхесептамон, если она всё равно не будет покоиться в этой гробнице? Она больше не вернётся в этот мир, а Мерит-Ра вернётся. Она ведёт опасную жизнь, так пусть у её Ка будет защитник. Я сделал хорошее вместилище для её Ка — на всякий случай. Сейчас увидишь.

На платформу со сфинксом вела грубо сколоченная деревянная лестница — расшатанная и такая крутая, что старый эой не поднялся бы по ней без помощи Нехтамона.

— Осторожно, — предупредил художник. — Сейчас я зажгу светильник, но всё равно смотрите под ноги. Через несколько шагов от входа отверстие в полу. Когда это строение водрузят на место, там будет спуск в подземную часть гробницы.

Усыпальница Анхесептамон была довольно скромной — особенно по сравнению с теми мастабами Древнего царства, которые я видела в фильмах на канале "Дискавери". Наземная часть гробницы сановника Неферабу являла собой копию роскошного дома и состояла из множества соединённых коридорами комнат. Здесь же, внутри полой статуи сфинкса, имелось лишь одно помещение со статуей, которая должна была изображать покойную. Мне стало не по себе, когда Нехтамон зажёг светильник, и я увидела лицо изваяния — довольно хороший портрет Дианы. Перед скульптурой уже начали возводить стену, отделяющую сердаб от молельни. На уровне глаз статуи сделают отверстие, чтобы Ка усопшего могло видеть, как ему приносят подношения. Пока на месте стены был лишь первый ряд кирпичей.

Я только сейчас действительно ощутила, что нахожусь в некрополе. И в склепе. Я стояла посреди недостроенного погребального святилища перед статуей любимой девушки, и мне казалось, что её похоронили заживо.

От художника не укрылось моё замешательство.

— Это копия её Ка, дочь Сехмет, — сказал он. — Ка — залог нашего бессмертия. Если есть его изображение, оно больше привязано к миру живых, сильнее, а значит, сильнее и сам человек.

За статуей в западной стене помещения была дверь с изображением двух львов, сидящих спиной друг к другу. Два аспекта бога Акера, охраняющего вход в подземный мир. Я не сразу разглядела, что нарисованными являются не только львы, но и сама дверь. Всё понятно. Ложная дверь, ходить через которую может только Ка умершего.

Аменемхет прижал к изображению ладони — правую к одному льву, левую к другому — и замер. Не знаю, читал он про себя какие-то заклинания или просто сосредоточился на поставленной задаче.

— Дверь появления, — пояснил Нехтамон, обращаясь ко мне и Диане. — Она ведёт не только в загробный мир. Её можно открыть в любой другой мир. Главное — чтобы удалось попасть в тот, который тебе нужен.

— Тебе тоже нужен тот мир, Нехтамон? — спросила Диана. — Ты оставляешь здесь всё…

— Это она для меня всё, — художник посмотрел на царевну. — Родители мои давно умерли, у брата своя жизнь. А моя жизнь там, где Анхе.

— А вы не хотите с нами? — Анхесептамон спрашивала нас обеих, но смотрела на Диану. — Ведь это твой мир…

В глазах царевны стояли слёзы. Она полюбила свою новую подругу и не хотела с ней расставаться.

— Даже не думай об этом, дитя, — не оборачиваясь, промолвил её наставник. — У Мерит-Ра и так сложные отношения с этим миром. Не будем вносить ещё больше путаницы в его историю. Лучше ей там не появляться. Во всяком случае в прошлом этого мира. Человеку вообще лучше жить в том мире и в том времени, где он родился. Кровь альти-лурду делает тебя достаточно сильной, чтобы прожить долгую жизнь в том мире, где ты не родилась, но где живут люди твоей крови. Мастер Нехтамон согласен рискнуть. А у этих женщин свой путь.

Царевна печально кивнула. Она взяла Тамит на руки и прижала её к груди, словно ища у неё утешения. Кошка ласково заурчала.

Аменемхет знаком подозвал к себе нас с Дианой.

— Возьмите элемниты и направьте их на эту дверь. И думайте о том, чтобы она открылась. Просто думайте об этом. Дочь Сехмет, можешь представить себе то, что видела, когда побывала в этом мире… Если ты, конечно, не видела ничего плохого. Этот мир выглядел спокойным и благополучным?

— Вообще-то да. Там было красиво… Но опасно. Я спасла детёныша от ящера-хищника…

— Этот мир всегда был опасным, потому мы и отправили туда племя физически сильных и отважных людей. И снабдили их такими спутниками, как лурды. Солнце скоро зайдёт. Тогда будет ещё трудней совершить переход. Сосредоточьтесь, дети мои. Соедините свою силу с силой элемнитов, помогите им сделать ваш свет видимым.

Мой шар и меч Дианы засияли одновременно. А полминуты спустя начали светиться нарисованные львы — пульсирующим оранжевым светом. Потом и ложная дверь засветились по краям — как будто кто-то с той стороны прожёг камень каким-то магическим оружием, чтобы вырезать кусок стены. Я вспомнила старинную печь в одном мире, где я была несколько лет назад. Чугунную печь с резной дверцей, за которой пылал огонь. Что находится за этой ложной дверью? Огненный мир, названный так за обилие вулканов и горячих источников? Или огонь, бушующий, как пламя в той печи…

— Дитя, возьми своего мужчину за руку, — велел эой царевне. — И встаньте перед дверью.

— Почтенный Аменемхет, — сказала я, — если этот мир и в лучшие времена был полон опасностей, то возле врат царевну и её возлюбленного может подстерегать любая…

— Врата должны открыться в определённом месте, воительница. Должно произойти соединения этих врат и тех, что маги Заката сделали в одной из пещер Огненного мира для альти-лурду, оставшихся здесь. Жаль, что царевна не обладает магическим даром, потому мне и нужна ваша помощь. Это место должно охраняться воинами альти-лурду и служителями Великого Лурда.

"Хотелось бы верить", — подумала я, глядя на "печную дверцу".

Мы уже не только видели бушующее за ней пламя, но и ощущали его жар, который усиливался с каждым мгновением. В ноздри ударил резкий запах. От него тут же запершило в горле.

— Что это? — испуганно попятилась Анхесептамон.

— О чём ты думаешь, Мерит-Ра? — эой был не на шутку встревожен.

Он дважды — крест-накрест — провёл рукой по двери, и она снова превратилась в раскрашенный рельеф на стене.

— Я подумала о том, как Далей… Как этот мир выглядит сейчас, — робко призналась Диана.

— Ничего себе… — царевна даже побледнела.

— Не пугайся, — успокоил её наставник. — Для тебя это далёкое будущее и вовсе не конец этого мира.

— Стоит ли отправляться в мир, который ждёт такое будущее?

— Стоит, — твёрдо сказал Аменемхет. — Для тебя это будущее, для Мерит-Ра настоящее, которое ещё может измениться. Ты рождена, чтобы править этим миром, царевна, и должна без страха принять свою судьбу. Связь Мерит-Ра с Хангартаном ещё сильней, чем я думал.

— Не думай об огне, — попросила я Диану. — Представь себе одну из тех картин, которые тебе описывала мать. Она же иногда рассказывала тебе об этой планете.

Она кивнула, направила меч на дверь, и вырвавшийся из него золотистый луч снова заставил заветную дверь засветиться. На этот раз свет напоминал солнечный. Он разгорался всё сильней и сильней, постепенно растворяя в себе прямоугольный кусок грубого камня с изображением львов.

Когда наши глаза привыкли к яркому свету, думаю, не только у меня возникло ощущение, что нарисованные львы ожили. Только сидели они теперь не спина к спине, а наоборот — повернувшись друг к другу. Я никогда в жизни не видела таких львов. Они были раза в полтора крупнее терранских и гораздо стройнее. Они почти одновременно повернули головы в нашу сторону, и их пышные золотистые гривы показались мне солнечными лучами, отходящими от двух божественных ликов. Дверь появления открылась в полутёмную пещеру, а звери сидели снаружи, у входа, за которым начинался дивный мир. В просвете пещерной арки мы видели лишь его маленький фрагмент: тропинка среди разноцветных полупрозрачных камней, между которыми росли огромные белые цветы с лепестками, словно бы сделанными из воска. Дальше виднелась роща, сверкающая золотой листвой. Я вдруг подумала, что надо на несколько секунд закрыть глаза, а когда их откроешь, среди золота вспыхнут красные плоды. Чудесные плоды, которые растут лишь в Эдеме и которых мы вкусили совсем недавно. Ещё шаг — и мы вернёмся в наш Эдем! Я видела, каким восторгом озарилось лицо Дианы. Царевна и художник стояли как вкопанные, а она едва не устремилась вперёд. Аменемхет удержал её, взяв за руку. Зверь поменьше и явно помоложе слегка напружинился и оскалил клыки — не свирепо, а предостерегающе. Не знаю, почему, но я поняла, что, несмотря на наличие гривы, это самка. Красавица с золотистым телом, очень светлой гривой и янтарными глазами. У самца тело отливало бронзой, грива имела рыжеватый оттенок, а вот глаза были светлее — лунно-жёлтые с зеленоватым оттенком. В этом взгляде было столько мудрости, что мне стало не по себе. Старший из лурдов издал низкий, рокочущий звук — не угрожающий, а скорее призывный, и в солнечной арке возникли две фигуры — юноша и женщина в лёгких доспехах, вооружённые короткими мечами. Рослые, светловолосые, явно очень сильные, хотя их тела не бугрились мускулами, как у наших культуристов. Хорошо развитые мышцы не нарушали гармонии, которой были исполнены стройные фигуры этих воителей. Стражи львиных врат. Их лица я разглядела плохо, заметила только, что хозяйка старшего лурда старше своего напарника. Она произнесла фразу не непонятном мне языке, и Аменемхет ответил ей фразой, в которой было лишь одно знакомое мне слово — "альти-лурду". Тамит, выскользну из рук Анхесептамон, доверчиво подбежала к старшему лурду, и он наклонился к ней — осторожно, слово не желая напугать её неосторожным движением. Эой вытолкнул царевну и художника вперёд. Диана, как зачарованная, двинулась за ними. Я успела удержать её, но её нога всё же на мгновение коснулась земляного пола пещеры. И пол содрогнулся. Львы зарычали. Их гортанный рык, подхваченный эхом, становился всё громче и громче… Или это был звук разразившегося где-то поблизости землетрясения? Аменемхет, уже было последовавший за царевной, вернулся в гробницу и стал что-то бормотать, делая отчаянные жесты — словно пытаясь закрыть дверь, которую не то заклинило, не то держали с той стороны. Мы уже не видели, что происходит на той стороне. Пещера и простирающийся за ней солнечный мир исчезли в золотистом тумане. Потом туман сгустился и превратился в каменную стену с изображением двери. Аменемхет обернулся к нам с выражением облегчения на лице, но это выражение тут же сменил ужас.

— Терри! — закричала Диана, кидаясь ко мне. — Сзади воины…

Я оглянулась в тот момент, когда что-то ткнулось мне под левую лопатку. Я почувствовала в этом месте сперва сильный жар, потом боль, которая становилась всё сильней и сильней, наполняя тело тяжестью. Гробница вновь наполнилась туманом, но я знала, что этот туман застилает только мои глаза. Откуда тут воины? Когда мы поднялись на платформу со сфинксом, я огляделась — обзор тут отличный — и никакой погони не увидела. Воинов было два. Один схватил яростно сопротивляющуюся Диану, а второй склонился надо мной, и я увидела его достаточно близко, чтобы понять — несмотря на смуглый цвет кожи это не египтянин. Это не были воины фараона. Проваливаясь в темноту, я слышала отчаянный крик Дианы, повторяющей моё имя.

— Терри! Терри…

Я шла на этот зов, пробиваясь сквозь вязкую тьму. Иногда её рассекали огненные вспышки, ненадолго освещая знакомые и незнакомые лица. Вот ухмыляющаяся физиономия Доримены. Мгновение — и её сменяет лицо убийцы — смуглое от искусственного загара, с холодными светло-карими глазами. Его тут же заслоняет тёмное, бесстрастное лицо Аменемхета.

— Это всё из-за тебя! — крикнула я. — Не надо было идти в этот погребальный храм! Ей вообще не надо было возвращаться в Египет…

Старик пытается мне что-то возразить, но его голос тонет в звенящей тишине. Несколько раз передо мной возникало лицо Нехтамона — грустное, задумчивое. Я обвиняла и его:

— Ты знал! Ты что-то знал. Почему ты не предупредил?

— Я хотел помочь ей. Я привязал её двойника к этому миру. Ты найдёшь её, дочь Сехмет. Иди в тот храм в виде сфинкса с твоим лицом. Я постарался укрепить связь между вами. Иди туда.

Я несколько раз пыталась войти в этот храм, но каждый раз каменный сфинкс превращался в настоящего. В того самого насмешливого сфинкса, которого мы видели в эдме. В Эдеме. В нашем потерянном раю. Чудовище облизывало кроваво-красные губы и дразнило меня, когда я звала Диану. И всё-таки хуже было, когда она звала меня. Сколько бы я ни шла на этот зов, я не могла её найти.

Потом меня стали звать другие голоса. Я не хотела их слышать, но они звучали всё громче и громче.

— Терри! Терри!

— Убирайтесь к чёрту…

— Пойду, куда скажешь! — радостно отозвался голос, который я наконец-то узнала. — Только сама больше не уходи так далеко. Терри, оставайся с нами.

Самого Джонни я тоже не сразу узнала. Вынырнув из тьмы, я какое-то время привыкала к свету. Когда мерцающая пелена рассеялась, позволив мне увидеть мир таким, какой он есть во всех своих цветах и оттенках, я долго смотрела на бледное, похудевшее лицо в обрамлении светло-каштановых волос, разделённых косым пробором.

— Джонни… Где Диана?

— Где она, мы пока не знаем, но знаем, что она жива. Хадиджа целый день гадала… То есть не гадала, а… В общем, она считает, что Диана жива, а ты ведь знаешь, что эта ахайя вечно оказывается права. Терри, что с вами случилось?

— На нас напали. Там, в Хату-Септе… Меня ранили, а Диану схватили. Она была слишком слаба, чтобы сбросить хронотоп и улететь. Мы открывали врата, и обе слишком вымотались…

— Ты знаешь, кто на вас напал?

— По именам не знаю, но уверена, что это были урмиане.

— Понятно. Можешь не волноваться, её не убьют. Думаю, её похитили по приказу Доримены, а та слишком влюблена в Диану, чтобы…

Достаточно влюблена в неё, чтобы пойти на всё. Эта злобная тварь чуть не спалила нас там, в эдме… Впрочем, наверное, сжечь она хотела только меня. Диану она бы вылечила — медицина в Урме творит чудеса. Дия нужна ей живая. Но Дия… Моя львиная принцесса скорей умрёт, чем позволит этой дряни… Я попыталась приподняться и чуть не потеряла сознание от боли. До чего же у меня болело в груди — и не только из-за ножевой раны. Нехтамон был прав — эту тварь следовало убить. Я решила, что, потерпев поражение, Доримена дан Линкс удалилась, чтобы зализать раны, и хотя бы на время оставит нас в покое. Болели у неё ожоги или нет, они требовали серьёзного лечения. Не думала, что она пошлёт кого-то похитить Диану. Насколько я знала урмианских аристократов, дела аристейона1 они ставили выше личных интересов. Вернее, делали вид, что ставили. Доримена могла вызвать всеобщее осуждение, если бы её друзья и коллеги поняли, что, выполняя задание государственной важности, она преследовала скорее личные цели. Представители урмианской элиты вообще стараются не посвящать друг друга в свои личные дела, боясь подножек со стороны "товарищей по партии". Скорее всего, Доримена нашла помощников не среди аристеев. Вряд ли Джек Ван был её единственным блюдолизом.

— Терри, лежи спокойно. Ты и так едва не лишилась лёгкого.

За спиной Джонни виднелся похожий на осьминога прибор с экраном в форме глаза. Эдакий огромный глаз без белка и зрачка, с мерцающей радужной оболочкой. Я только сейчас заметила, что провода этого прибора тянутся ко мне. Одно из его щупальцев мягкой присоской прилепилось к моему левому виску, второе к правому предплечью. Левой рукой я вообще не могла пошевелить — она была зафиксирована, чтобы я не сдвинула капельницу.

— Чем раньше поправишься, тем скорее подключишься к поискам Дианы.

— Её ищут?

— Нет, сидим, сложа руки, и ждём, когда леди Теодора Лайен, наша героиня, единственная спасительница всех и вся, восстанет из гроба… Ты и впрямь с того света вернулась, Терри. Люди господина Салмана ищут Диану где только можно. И в Урме тоже. Если ты считаешь, что её схватили аристеи, то сосредоточимся прежде всего на Урме.

— Это опасно.

— У правителя Арсланбада неплохие связи. Кстати, официально вы с Дианой объявлены погибшими в воздушной катастрофе на Никте. Это идея магистра Фалкао. Он держит с нами связь через одного якобы торговца, который живёт в Каире… Не беспокойся, он найдёт способ сообщить твоей матери, что это ложный слух, и объяснит ей, что поддержание этого мифа — залог твоего спасения. Магистр хочет спасти вас с Дианой — не только от Урма, но и от Ордена. В Ордене раскол. Кое-кто из высокопоставленных тамплиеров спелся с теневым правительством Никты, о котором ходят слухи, будто это чуть ли не чёрные маги какие-то. Более того… Ты не слышала о таинственной гибели доктора Хоббера?

— Слышала.

— Говорят, урмиане убили его за то, что он переметнулся к Ордену и помог учёным Храма построить сингуляр, причём более совершенный, чем те, которые ты полила серной кислотой… Или чем ты их там уделала? Опасное это дело — быть слугой двух господ. Но это ещё не самое интересное. Новая машина времени была захвачена урмианами. Как — не знаю. Есть мнение, что некоторые члены Ордена уже давно тайно сотрудничают с Урмом… Тут какой-то замысловатый клубок змей. Недаром Гедеон Фалкао совершенно подавлен. Орден, который он возглавлял много лет, разваливается на глазах. Он знал, что назревает раскол, но только недавно понял, насколько всё плохо.

Так вот оно что. Теперь понятно, почему урмиане оказались в Хату-Септе. И примчались они туда не из будущего, а из настоящего. Они воспользовались новым сингуляром. А нуль-капсулы позволяют им путешествовать невидимками. Они незаметно подобрались к нам в погребальном святилище, а я и Диана были так поглощены открытием врат на Далейру, что наше чутьё притупилось и мы не заметили приближения опасности.

— Терри, не грузись. Какой бы ни была эта Доримена дан Линкс, она, кажется, реально запала на Диану. Она не причинит ей вреда.

— В прошлый раз она засунула её в холодильник.

— Не она, а они. Тогда Диана была пленницей не одной Доримены дан Линкс, а всей этой шайки охотников за артефактами, и им нужна была от неё конкретная информация. Теперь всё иначе. Доримене нужна Диана, и она уже поняла, что на испуг её не возьмешь, только разозлишь. Думаю, Доримена сейчас из кожи лезет, чтобы расположить Диану к себе. Люди Салмана вплотную займутся Урмом, и мы её найдём…

— Её могут держать где угодно. Искать её — всё равно что иголку в стоге сена. Она не может переместиться, а это очень плохой знак.

— Есть способы помешать ей это сделать, не причиняя ей особого вреда. К тому же… Терри, ты же её знаешь. Она умна, отважна и в любой ситуации будет искать выход из положения. Чем больше ты будешь изводиться, тем дольше проболеешь. Ты хочешь побыстрей прийти в норму или нет?

— Ладно, моралист… Что у тебя с головой?

— Что?… А-а, волосы! Талифе так больше нравится. Это почти мой природный цвет. Видишь, какие у корней? Больше не буду красить, и постепенно сравняется…

— Она очнулась? — Рядом с физиономией Джонни появилось смуглое личико Талифы. — Слава Аллаху! Я знала, что лекарство Хадиджи поможет…

— Вообще-то Терри уже три дня подключена к вивайру, и если бы…

— И если бы не мазь и настойка аммы, её бы ещё неизвестно когда отключили от этого прибора. Думаю, не сегодня завтра можно будет отключить.

— Как скажете, доктор. У вас диплом какого университе…

— Вы можете хотя бы возле постели больного не препираться? — надо мной нависла третья голова. Роскошная шевелюра из чёрных и огненно-красных прядей почти заслонила от меня лица Джонни и Талифы. — С возвращением леди Теодора Лайен. Как самочувствие?

— Насколько я поняла, гораздо лучше, чем могло бы.

— Ты ведь не против, что мы пока поселили тебя в цокольном этаже? Из дворцовых слуг только двое знают, что ты снова здесь.

— Разумеется, не против, — сказала я, обводя взглядом уютную комнату, временно превращённую в палату. — Надеюсь, сегодня от меня отцепят этого циклопа-осьминога?

— Чем он тебе не нравится? Твой спаситель. Одно из последних тианских изобретений… Нет, это проверенное и с лицензией.

— То, что без лицензии, было у Дианы. Думаю, похитители сразу же отняли у неё рион — пока она не успела с кем-нибудь связаться. Как вы меня нашли?

— О, это отдельная история, — присвистнул Джонни.

Через пару часов меня отключили от "осьминога" и даже позволили принять ванну — под присмотром очень милой темнокожей медсестры Нелли. Тианская медицинская техника и впрямь творила чудеса. После такого ранения постельный режим обычно длится не меньше недели. А я уже через три дня могла передвигаться без посторонней помощи. Один из лучших докторов Федерации Омар Салах, которого пригласил для меня правитель Арсланбада, был также одним из его лучших друзей. Он сказал, что через пару недель интенсивного лечения по его системе я должна восстановиться полностью. Главное — выполнять его предписания и не перенапрягаться

— Надеюсь, ты поняла, что в ближайшее время никакого тайминга? — тоном старшего брата спросил Джонни.

Будь я в состоянии выйти в тайминг, плевала бы я на их запреты. Мысли у меня были только об одном. Где Диана? Что с ней? Люди Салмана Али-Кериба делали всё, что могли, но поиски пока не дали никаких результатов.

Моё появление в Арсланбаде было для меня такой же загадкой, как и для тех, кто стал свидетелями этого события. Хорошо, что произошло это ночью и свидетелей было мало. Они поклялись держать язык за зубами, и мои друзья не сомневались, что эти люди клятву сдержат. Клятвопреступление считалось у маххадов одним из самых тяжких грехов, а эти двое ещё и служили в войске правителя. В ту ночь они патрулировали центр города. Вообще-то в Арсланбаде по ночам спокойно. Патрульные — это уж так, на всякий случай. В данном случае они оказались в нужное время и в нужном месте. Сама бы я до дворца не добралась.

Три дня назад, обходя главную площадь, молодые воины Джамал и Ахмад заметили, что арка между лапами сфинкса светится сильнее обычного, причём каким-то странным светом. Маленький храм в виде сфинкса был историческим памятником. Он содержался в чистоте и освещался как снаружи, так и изнутри. Маххады считали, что ни одно святилище не должно стоять тёмным, даже если там не на что смотреть — как, например, в данном храме. Найденная здесь статуя давно уже была в музее, а рельеф с изображением ложной двери особого интереса не вызывал. Местные его уже сто раз видели, а туристы в Арсланбаде появлялись редко, предпочитая густонаселённую часть Египта с её богатейшими музейными комплексами. Пустынные некрополи туристы тоже посещали, но в маххадских поселениях почти не бывали — возможно, потому что молва сильно преувеличивала воинственность маххадов и странность их обычаев. Короче говоря, внимание патрульных привлёк слишком яркий свет. Они решили проверить, в чём дело, в общем-то не предполагая увидеть ничего из ряда вон выходящего. Думали, молодёжь развлекается или какой-то парочке захотелось устроить свидание прямо под брюхом оцепеневшего чудовища. Последнее, кстати, периодически случалось, и блюстители порядка смотрели бы на это сквозь пальцы, если бы любовники не оставляли в древнем святилище всевозможные детали туалета. До чего же патрульные удивились, когда навстречу им из храма вышел странно одетый старик, показавшийся им таким же древним, как и этот сфинкс (знали бы они, что на самом деле старик был старше), и что-то произнёс на непонятном языке. Впрочем, языка его жестов было достаточно, чтобы понять — он просит их войти в святилище. Сам он тут же скрылся в нём. Когда парни вошли, свет стал таким ярким, что они прищурились и смогли разглядеть только то, что исходит он от стены с нарисованной дверью. Собственно эта дверь и светилась, как будто кто-то открыл её в какой-то странный сияющий мир. Когда же сияние прекратилось, они увидели на полу храма истекающую кровью молодую женщину, то есть меня. Нарисованная дверь ещё какое-то время светилась. Потом погасла, и стена приобрела свой обычный вид. Старика нигде не было.

Итак, в Арсланбаде я оказалась благодаря Аменемхету. А как здесь оказался этот сфинкс? Наземная часть гробницы, которую вскоре должны были водворить туда, где ей и полагалось быть… Видимо, искать ответы на этот и многие другие вопросы следовало именно там — в храме с моей физиономией на фасаде.

Ночью я побывала там в сопровождении Джонни и Самандара. Днём я даже в сад не выходила. Во дворце правителя полно слуг, и чем требовать от всех от них секретности, лучше им вообще не знать о моём присутствии.

Стена с поблекшим изображением двери произвела на меня такое гнетущее впечатление, что я едва не разрыдалась от чувства бессилия. Ложная дверь, которую я не могу сделать настоящей. И ещё неизвестно когда смогу.

Через три дня, когда я помаленьку начала тренироваться — разумеется, под строгим контролем врача, Джонни явился ко мне в убежище с интересной информацией, полученной от Теофила Каллистоса. Похоже, красавец археолог смирился с тем, что потерял Диану. Вскоре после того, как мы с ней покинули Арсланбад, он получил сообщение от главы археологического общества Сонды профессора Джозефа Малиновски. Тот пригласил его в свою исследовательскую группу, занимавшуюся Древним Египтом и в частности периодом Древнего Царства. Сегодня Теофил писал уже из лагеря возле злосчастной исчезающей гробницы. Новым руководителем раскопок был назначен профессор Малиновски. Доктор Сампайя отбыл со своей командой на Ариану. Поговаривали, что его обвиняют в растрате экспедиционных средств, а также в том, что возглавляемая им группа не проявила должного профессионализма. По мнению Фила, Сампайя и его подчинённые пострадали из-за того, что стали свидетелями событий, попавших в категорию "Секретно". Естественно, сочувствия к бывшему руководителю Теофил Каллистос не испытывал. Он писал, что место раскопок перестало быть аномальной зоной. Несколько дней назад, после неожиданной и довольно сильной песчаной бури все увидели пропавшую гробницу на прежнем месте. Больше она не исчезала и не изменялась. Теперь она существовала в одном варианте — в первом. И вот что выяснилось. Погребённую там знатную особу звали не Анхесептамон, а Анхсенпаамон.

— Терри, ты ведь знаешь, что в гробнице с пожилой мумией имя покойной было почти везде стёрто. Оно только в одном месте частично сохранилось, и его прочли как Анхесептамон. Когда гробницу осмотрели повнимательней, оказалось, что неизвестный враг покойной не стёр её имя на втором саркофаге — не успел или просто не нашёл. Анхесенпаамон…

— Да ведь это не иначе как кузина Анхесептамон! — осенило меня. — Царевна называла её уменьшительным именем — Паамон. В той надписи, которую нашли сразу, средние иероглифы были совершенно стёрты. Остались начало и конец имени, и все решили, что это имя — Анхесептамон. Настоящая Анхесептамон не погибла. Мы спасли её…

Заплатив за это цену, которой она не стоила. Её спасли, а Диана исчезла. Она теперь неизвестно где, и думая об этом, я постепенно схожу с ума. Чёрт бы побрал эту Анхесептамон, её кузину Анхесенпаамон, их дядюшку Уаджи и всю их родню до сотого колена. Мне опять захотелось плакать. Я даже в детстве не ревела так часто, как в эти дни. Но я даже в детстве никогда не лила слёзы при ком-то. Не хватало ещё развести сырость при Джонни. Впрочем он знает, когда а плачу, даже если я плачу про себя. Вот как сейчас. Небольшое стенное зеркало отражало моё застывшее бледное лицо, похожее на маску Пьеро. И почти такое же грустно лицо сидящего рядом Арлекина.

— Да, вы спасли её и избавили это место от проклятия. Там больше нет пространственно-временной ловушки. Вы её спасли, и она никогда не погибала. Такого варианта прошлого вообще не было. Непонятно, конечно, со вторым вариантом, где гробница разграбленная и пустая… Может, она будет так выглядеть, когда из неё всё вынесут? Или это была картина какой-то альтернативной реальности? Не знаю… Но та, кого нашли в третьем варианте гробницы, — не Анхесептамон и не её кузина.

— А кто?

— Неизвестно. Когда как следует осмотрели гробницу Анхесенпаамон… Умерла она в старости, но царицей так и не стала, иначе захоронение было бы более роскошным. Так вот… Там же тогда сразу обнаружили ещё одну погребальную камеру, где была похоронена мумия кошки. Эти камеры соединялись небольшим коридором. А когда уже сейчас там всё осмотрели, нашли замурованное отверстие в стене, которое вело ещё в одну погребальную камеру — почти такую же маленькую, как кошачья. И кого ты думаешь там нашли? Мумию той девушки, которую обнаружили в третьем варианте гробницы. Девушка лет шестнадцати. Судя по анализу тканей не родня царевны. С крашеными волосами. Мы сперва решили, что они у неё рыжеватые, как у Анхесенпаамон… То есть царевна на момент смерти тоже была крашеная, поскольку поседела, но когда-то волосы у неё были светло-рыжими. Это умеют определять. А девушка была натуральная брюнетка, которую перед погребением зачем-то выкрасили в светло-рыжий.

— Кажется, я понимаю, зачем. Царевна Анхесептамон исчезла, и решили объявить её умершей. Вместо неё похоронили какую-то другую девушку, возможно, рабыню, а чтобы придать ей сходство с царевной, высветлили ей волосы… Надеюсь, бедняжку не убили ради всего этого маскарада…

— Нет. Установлено, что она умерла от рака костной ткани. Возможно, фараон действительно решил, что пусть лучше народ считает царевну Анхесептамон умершей, чем выдумывать объяснение её внезапного исчезновения. Вдруг бы его обвинили, что пригрел у себя во дворце колдуна, который похитил царевну. Потом Уаджи сам коньки отбросил. Его пирамиду, насколько мне известно, уже давно всю изучили вдоль и поперёк. Анхесенпаамон прожила долго, но потомства не оставила. Может, она страдала бесплодием… И вообще непонятно, была ли она замужем.

— Думаю, она решила переоборудовать гробницу кузины для себя. Росписи не тронули, но кое-какие надписи изменили — вместо имени Анхесептамон написали имя новой хозяйки этого места. А мумию лже-царевны перенесли в соседнюю погребальную камеру. Выкинуть её совсем она не решилась, но распорядилась замуровать вход в ту камеру, чтобы максимально оградить себя от общества невольной самозванки. Фигура сфинкса с маленьким святилищем внутри должна была стать наземной частью этой гробницы, но она почему-то оказалась здесь. Почему, я не знаю. Я только знаю, что мы с Дианой оказались здесь неслучайно. Для гробницы Анхесенпаамон сделали другую надстройку, а потом её наверняка разобрали жители ближайших селений для строительства домов. Камень хороший, обтёсанный…

— Терри, а может, когда вы там открывали врата на Далейру, произошло такое искажение времени и пространства, что сфинкс переместился. Оказался в другом времени и в другом месте, хотя не так уж и далеко от того места, где должен был быть. Говорят, он появился тут неожиданно, незадолго до того, как тут создали искусственный оазис и начали строить посёлок. Кстати, гипотеза Эрики Хоббер так и осталась неподтверждённой гипотезой. Одной из тех, какие историки-древники выдвигают постоянно. Прославиться ей, конечно, удалось, да вот только она явно не о такой славе мечтала. Сейчас в сети и даже кое в какой печатной прессе ходит информация о том, что настоящим автором данной гипотезы является не магистрантка Эрика Хоббер, а убитый урмианами доктор Джеймс Лестер. Причём работники Берлинского центра исторических исследований и одного терранского археологического музея подтверждают, что доктор Лестер был у них и собирал материал по этой теме. Так и надо этой пташке, которая пыталась высоко взлететь на чужих крыльях. Между прочим, твоя версия насчёт всех этих захоронений выглядит вполне убедительно. Не хочешь поделиться ею с Филом?

— Нет настроения писать письма. Напиши ему сам и всё расскажи.

— Он вовсе не держит на тебя обиды. Он сразу всё понял, когда понаблюдал тут за вами. Да он и так чувствовал, что у них с Дианой не сложится.

— Терри, мы найдём её, — добавил он, немного помолчав. — Знаешь… Ты сейчас не такая, какой я тебя встретил. Сейчас ты гораздо сильнее, и вообще… Звучит странно, но сейчас ты живая. Ты всегда мне очень нравилась, с самого начала, но, когда мы познакомились, ты напоминала погасшую звезду. А встретив её, ты засияла. Пожалуйста, не гасни. Гори по-прежнему, и ты её найдёшь.

Мне снова захотелось плакать, а Джонни вдруг вспомнил о каких-то важных делах и ушёл.

Поправлялась я быстро, но не так быстро, как мне бы хотелось. Я несколько раз пыталась выйти в тайминг, но ничего не получалось. Меня каждую ночь мучили кошмары. Я верила, что Диана жива, но не верила, что с ней всё в порядке.

Однажды утром я проснулась и увидела её в луче солнечного света, проникшего в моё убежище сквозь маленькое окно. Она была в том самом белом платье, которое ей подарила Анда и в котором она отправилась в Египет. Окно выходило в сад и было на уровне земли, поросшей низкой травой и неизвестными мне белыми цветами. Сейчас эти цветы напоминали язычки светлого пламени, венцом окружившего её золотистую головку.

— Дия!

Я вскочила с постели, но солнечный луч исчез, а вместе с ним и она. Я знала, что это не сон, и сердце у меня заныло от тоскливой тревоги. Кое-как приведя себя в порядок, я сосредоточилась, чтобы выйти в тайминг. Может, хотя бы удастся перенестись в этот чёртов погребальный храм? Хотя бы в настоящем времени…

Мне удалось. Пару минут я тупо смотрела на ложную дверь, потом попыталась вернуться в прошлое — в тот момент, когда мы открывали врата на Далейру. Я постараюсь всё исправить. Мы с Дианой уберёмся оттуда до нападения урмиан…

Нет, скачок во времени не получился. После нескольких попыток я в бессильной ярости забарабанила кулаками по нарисованной двери, взывая к изображённым на ней богам. Вернее, к богу Акеру в двух его ипостасях.

— Страж горизонта, властитель того, что есть, и того, что было вчера, открой свои двери! Помоги мне найти ту, кого я ищу!

Дверь засветилась — так ярко, что я отшатнулась. И едва не закричала от радости. В ореоле яркого света передо мной возникли Аменемхет и Диана — улыбающаяся, одетая в роскошный древнеегипетский наряд. Когда же мои глаза привыкли к свету, мне пять захотелось закричать, но уже от ярости и отчаяния. Аменемхет-то был настоящий, а вот вместо Дианы передо мной была её статуя, сделанная Нехтамоном.

— Я рад, что дождался тебя, дочь Сехмет. Силы мои на исходе. Я сумел сохранить здесь врата и даже укрепить их. Я сделал этот храм неуязвимым в одной из пространственно-временных точек. Время здесь остановлено, поэтому мне удалось тебя дождаться, но скоро мне всё равно придётся уйти. Эта дверь поможет тебе перемещаться, пока ты полностью не восстановила силы. Никто не будет тебе мешать. Этот сфинкс по-прежнему остаётся на площади того города, но в этой временной точке он посреди пустыни. Мы здесь одни. Смотри…

Он взял меня своими жёсткими костлявыми пальцами за руку и вывел наружу. Вокруг нас простирались пески, лишь справа на горизонте виднелись две пирамиды.

— Когда открылись врата в Огненный мир, материя пространства-времени смялась, а когда расправилась, кое-что сместилось. К счастью, незначительно. Этот сфинкс, который должен был стать частью гробницы, оказался немного в другом месте и совершенно в другом времени. Для меня это будущее, для тебя прошлое. Не очень далёкое прошлое. Здесь ещё нет города, но скоро будет.

— И почему произошло смещение?

— Не знаю. Что-то случилось, когда Мерит-Ра ступила на землю своей прародины. Значит, она не должна была появляться в том времени, это могло привести к трагедии…

— К трагедии привело её участие в открытии этих проклятых врат! Ты воспользовался ею, чтобы спасти свою любимицу…

— А заодно и саму Мерит-Ра. Ты ведь уже знаешь, что я вижу людей не так, как вы все. Я вижу все ваши тела, оболочки. Я вижу те связи между смертными, которые незримы для других. Увидев Мерит-Ра, я сразу уловил её кровную связь с Анхесептамон. Их разделяет очень много поколений, но они одной крови. Мерит-Ра должна была помочь Анхесептамон спастись. Она спасла свою прародительницу. Не сделай она этого, она бы попросту исчезла.

— Она знала это?

— Нет. Я не хотел, чтобы она думала, будто делает это для себя. У Мерит-Ра отважное, благородное сердце. Ради друзей она готова рисковать жизнью. Будем считать, что это была проверка, которую она выдержала с честью. Теперь ты знаешь — тебе не в чем меня винить. В итоге то, что она сделала, позволило родиться её предкам — весьма славному роду. И не позволило изменить ту историю, которую вы теперь имеете. Ты тоже сыграла важную роль в судьбе Мерит-Ра, а следовательно в судьбе её и своего мира.

— Меня это всё чертовски радует, почтенный Аменемхет. Но не радует то, что теперь её со мной нет. Ты знаешь, где она? Если нет, то я попробую вернуться назад, чтобы помешать тем негодяям напасть на меня и похитить её…

— Ты уже не сможешь найти её там, воительница. Её прежнюю… Теперь уже ничего нельзя изменить в её прошлом…

— Но почему?!

— Потому что Мерит-Ра утратила целостность. Судя по всему недавно. Я понял это, когда попытался вернуться назад. У меня нет твоей способности летать сквозь время, но благодаря этим вратам я могу переноситься в прошлое этого мира, который вы называете Терра. Я пытался изменить прошлое для Мерит-Ра, но истории, в которых участвует она, уже не изменишь, ибо она теперь присутствует во всех временах. Она размазана во времени-пространстве, а там где присутствует часть её, нет её целой, ибо она всё равно одна и не может быть одновременно с самой собой в одной и той же точке пространства-времени. Того, что с ней уже произошло, изменить нельзя. Это трудно понять и ещё трудней объяснить, но когда-то маги Атлы всё знали о распаде сущности в пространстве-времени. Прошлое для утративших целостность изменить нельзя. Что-то случилось с частью её Ка, с её фиксирующей оболочкой — той, которую она скидывала, когда хотела переместиться. Она не могла лишаться её надолго — это грозило ей утратой целостности. Судя по всему она вообще лишилась этой оболочки, распалась на множество сущностей, которые являются и не являются ею. Являются, ибо похожи на неё, как её двойники, но их так много, что в них почти нет жизненной силы. Представь себе кровь — настоящую, густую, и разбавленную водой. Она теперь как капля крови, упавшая в океан…

— Избавь меня от всей этой поэзии! Лучше скажи, что можно сделать! Только не говори, что ничего, иначе я тебя придушу…

— Сделай одолжение, — горько усмехнулся старик. — Я и так скоро уйду. Я мог бы ещё немного пожить на Огненной земле вместе с моей царевной, но я остался здесь, чтобы помочь тебе и Мерит-Ра, и истратил на это остатки своих сил. Дочь Сехмет, ты сумеешь ей помочь, если поможешь ей восстановить целостность её Ка. Я не знаю, как это сделать, и уже не узнаю. Я был неплохим магом, но сейчас мои силы и моя жизнь на исходе. В этом мире есть более могущественные маги и есть силы, которыми вы, люди, ещё не овладели, но способны овладеть. Ты очень сильна, и ты её любишь. Думаю, твоя любовь поможет тебе спасти её…

— Но ты же говоришь, что она теперь находится во всех временах, тем самым делая любой отрезок времени недоступным для изменения её судьбы…

— Не каждый, а только прошлое. Будущего ещё нет. Вашего будущего. Ты должна действовать в настоящем. Ты должна найти её и помочь восстановить целостность её Ка. А оно вернёт всё остальное. Если её Ка оживёт, оно вернёт её к жизни, собрав все её части, как Исида собрала расчленённое тело Осириса. Последнее, что я могу сделать для вас, так это укрепить её неполное Ка, дабы тебе было легче восстановить его. Нехтамон мудр не по годам, и он явно предчувствовал беду, потому и сделал вот эту статую. Чем одарённей мастер, тем лучше он видит наших двойников. Мастер Нехтамон увидел в Мерит-Ра то, что способны разглядеть далеко не все, поэтому сумел поймать её двойника и крепко привязать его к этому миру. К миру живых. Пусть её Ка утратило целостность, оно всё равно сильнее, чем было бы, если бы Нехтамон не сумел так хорошо его изобразить. Эта статуя соединяет Мерит-Ра с миром живых. Этот храм — часть гробницы, но мёртвых тут нет. Этот храм связывает мир живых и мир мёртвых, бытие и небытие, а также иное бытие, которое не жизнь, но ещё не смерть. Этот храм соединяет этот мир с другими мирами. Не обещаю, что эту дверь можно открыть куда угодно, но он будет для тебя тем местом, где путник отдыхает, чтобы возобновить путешествие. И здесь ты сможешь видеть её. Смотри…

Солнечный луч, проникнув в святилище, упал на статую, отчего лицо Дианы на мгновение показалось мне живым. Старый эой что-то прошептал, и луч обрёл очертания человеческой фигуры — тоненькой девушки в длинном белом платье, с волнистыми золотыми волосами. Моё утреннее видение. Она была не просто прекрасна. Теперь я поняла истинное значение слов "неземная красота". Отрешённое выражение лица в сочетании с этой мистической леонардовской красотой, наверное, привело бы средневекового верующего в состояние религиозного экстаза. На меня же нахлынула новая волна отчаяния. Она не видела меня. Она была далеко. Она витала в неких недоступных мне сферах, а я не знала, что я могу сделать, чтобы вернуть ей в этот грешный мир, в свои объятия… Возможно, она уже слишком далеко и высоко, чтобы ко всему этому вернуться.

— Да, она тебя не видит и не слышит, — сказал Аменемхет. — Сейчас ты видишь то, что жители Хату-Септа назвали бы Ах. Это её бессмертная часть и одновременно часть вселенной. Это то, что связывает каждого из нас с вечностью и делает нас частью этой вечности. Но не будучи связана с другими оболочками Ах безлична. Она ощущает прикосновение вечности. Возможно, она даже видит богов… Я не знаю, что именно она чувствует, но, наверное, скоро это узнаю. Впрочем нет. Я уйду, имея все свои оболочки, осознавая всё вокруг себя. А это часть беспредельного, имеющая человеческий образ, но лишённая всего того, что связывает её с этим миром грубой материи.

"Спасибо за шоу, проклятый старый фокусник, — я с трудом сдерживала рыдания. — Непременно буду ходить сюда и смотреть это вселенское видео, думая о том, что не смогу прикоснуться к ней, заговорить… То есть заговорить-то смогу, но она не услышит…".

— Я вовсе не хочу, чтобы ты ходила сюда, как молящийся в храм. Да ты и не из тех, кто что-то вымаливает у богов. Их надо чтить, но сильный человек всего добивается сам. Ты и так иногда можешь видеть её, потому что постоянно о ней думаешь, но тут её образ будет проявляться чаще.

Аменемхет взмахнул рукой и что-то произнёс — на языке, перед которым был бессилен даже подаренный им переводчик. Солнечный луч с застывшей в нём фигурой словно бы слился со статуей и погас.

— Это изваяние поможет вернуть ей целостность. Больше я ничего не могу для вас сделать, но я верю, что вы с ней встретитесь. Не так, как сейчас. Ты тоже должна в это верить, дочь Сехмет.

— Почему ты так меня называешь? Я не из племени альти-лурду.

— Но ты стоишь любого из этих воинов, повелителей львов. Ты достойна её любви — девушки с львиным сердцем и огненной душой. Не знаю, почему, но я вижу вас обеих в начале пути. Ну а мой путь подошёл к концу. Прощай, дочь Сехмет. Этот храм строился как часть гробницы, но мёртвым здесь не место. Выйди, взгляни, насколько солнце приблизилось к горизонту.

"Интересно, насколько тебе надо", — подумала я, выходя наружу.

Солнечный диск завис между вершинами двух пирамид, и всё это напоминало иероглиф горизонта. Когда я вернулась в гробницу, там была только она — не живая и не мёртвая, но изваянная столь искусно, что казалась живой. Да ещё два сидящих спиной друг к другу льва, над которыми застыло нарисованное солнце. Стражи горизонта. Хранители врат в иные миры.

1 Тамплиеры или рыцари Храма — члены Ордена тамплиеров. Эта организация возникла на планете Ариана в Эпоху Возрождения Христианства, совпавшую с Эрой Великого Переселения — периода активного освоения землянами других планет. Данная организация лишь отдалённо напоминает свою земную средневековую тёзку. Члены Ордена носят звание рыцарей Храма, являясь по сути специальными агентами высшего класса, так как эта организация создана главным образом для борьбы с внешними и внутренними врагами государства. При Ордене имеется академия для подготовки агентов, куда, как и в большинство высших учебных заведений, поступают после школы и где значительную роль играет воспитание курсантов в духе христианских ценностей, при этом поощряется интерес будущих тамплиеров к разным религиозным и философским учениям. Храм, в лоне которого был основан новый Орден тамплиеров, с самого начала Эпохи Возрождения Христианства проповедует терпимость ко всем религиозным направлениям, за исключением экстремистских.

2 Деламар — столица штата Ателлана, входящего в объединённое королевство Гринлендс, что в переводе с интерлэнга (единого для Федерации и большинства Вольных Миров литературного языка) означает "Зелёные острова". С момента основания королевство Гринлендс (самое крупное государство на планете земного типа Ариана) состояло из пяти штатов, расположенных на пяти одноимённых материках — Ателлана, Дарт, Лостен, Фаллена и Урм, омываемых океаном Силенциум. Форма правления — конституционная монархия. Примерно за триста лет до описываемых событий Урм, расположенный на самом крупном из пяти материков (ленд — "большой остров, материк" (интерл.)), добился политического самоопределения, и там установилась форма правления, которой правящая верхушка дала название аристархия, то есть "власть лучших" (от др. — греч. aristos — "самый лучший" и archo — "повелеваю, властвую").

1 Компас или коммуникатор (чаще для краткости произносится "ком") — портативное устройство для связи, часто приспособленное также для съёмки, записи и выхода в интернет.

1 ЭВП — Эра Великого Переселения, период активного освоения землянами других планет.

1 timing (англ.) — "выбор определённого времени, расчёт времени".

1 Аристеи — представители урмианского правящего класса (от др. — греч. aristeus — "лучший, сильнейший").

1 Главная законодательная комиссия Гринлендса разрабатывала законы, общие для всего Объединённого королевства. В каждом штате ещё имелись Малые законодательные комиссии, которые разрабатывали законы, действующие только на территории данного штата.

1 Ирены — урмианские юноши и девушки, претендующие на звание аристеев. В Древней Спарте иренами (эйренами) называли юношей в возрасте 16–20 лет.

1 Криптии (др. — греч. krypteia от kryptos "тайный, скрытый") — карательные экспедиции против илотов(государственных рабов), проводимые спартанской молодёжью.

1 МАОП — Межгалактическая ассоциация охраны природы. Чаще всего её членов называли "зелёными" — в память об аналогичной организации под названием "Зелёный мир", созданной на Терре.

1 Лилит — первая супруга Адама, которая отказалась повиноваться ему и сбежала от него (книга Бытия, гл.1). Каббалисты считают её супругой Сатаны. Согласно одной легенде жители долины Содом, предположительно оставшиеся в живых дети Адама и Лилит, поклонялись не Яхве, а Лилит, как Великой Матери, одаривающей их земным огнём.

Существует фиктивная планета Лилит. Другое её имя — Чёрная Луна. В соединении с зодиакальными знаками оказывает решающее влияние на судьбу, указывая на фатум.

1 Имеется в виду Сапфо и её знаменитое стихотворение "Богу равным кажется мне по счастью…"

2 У. Шекспир. Ромео и Джульетта.

1 Терра-I — официальное название Земли, прародины человечества.

2 Мастаба от арабского скамья — тип гробницы в Древнем Египте периодов Раннего и Древнего царств, имеющей форму усечённой пирамиды, с подземной погребальной камерой и наземной постройкой, где было несколько помещений, стены которых покрывались рельефами и росписями.

1 Баст — египетская богиня радости и веселья. Её священное животное — кошка. Баст обычно изображалась в виде женщины с кошачьей головой. Иногда отождествлялась с богиней-львицей Тефнут, львиноголовой богиней-воительницей Сехмет, а также богиней неба и любви Хатхор.

1 "Книга мёртвых", гл. XXVIII.

1 Ка — согласно воззрениям древних египтян, одна из составляющих человеческой сущности, жизненная сила человека, его двойник, который рождается вместе с ним, при жизни неотделим от него, а после его смерти обитает в его гробнице, но может иногда покидать её, отправляясь в загробный мир.

1 Дуат — Подземное Царство у древних египтян.

1"…твой звучащий нежно слушает голос…" (Сапфо)

1 Назгулы — Чёрные владники в романе Толкиена "Братство кольца".

1 А. Блок. Песнь Ада.

1 А. Блок, Песнь Ада.

1 А. Блок. Благовещение.

1 Сердаб — помещение для статуи покойного в гробнице.

1 Аристейон — верховный орган правления Урма, в который входили главы номов (основных административно-территориальных единиц Урма).