Довольно сложно ответить на вопрос: «Когда все началось?». Время — довольно-таки относительная штука, да и, к тому же, непонятно, что брать за точку отсчета.

Что же касается второго вопроса, часто задаваемого криминалистами: «Где?», то на него ответить несколько проще. По крайней мере это место имеет самоназвание — Фальтьяра.

Фальтьяра — это планета, которую нельзя назвать затерявшейся в глубинах вселенной. По невероятному стечению обстоятельств или шутке создателя, что в данном случае, в общем-то, одно и то же, Фальтьяра возникла в центре вселенной, пусть даже вселенная и бесконечна. Относительно скоро у нее появилось два спутника: Эридана и Проксима, являющихся по совместительству еще и звездами, пусть и не очень большими. Вообще-то, по первоначальной задумке создателя это планеты должны крутиться вокруг звезд, но это никого не волнует.

Спустя пару миллиардов лет после возникновения планеты, из ее океана выползло нечто, не слишком симпатичное и беспозвоночное, затаилось за камнем и затем съело своего родственника, выползшего за ним.

Но оставим зоологию.

Спустя еще некоторое время далекий потомок тех самых неаппетитных существ находился как раз в том месте, где жизнь в первый раз ступила на землю. Несмотря на этот факт он не испытывал ни капли священного трепета, по той простой причине, что он и предположить не мог о том, что идет по столь священной земле. В оправдание ему можно заметить, что с тех давних пор рельеф несколько изменился и вознесся на пару километров над морем, устремившись горными хребтами к заоблачным садам.

В отличие от своих восьминогих предков, перемещалось существо на двух ногах, обзавелось позвоночником, да и вообще не слишком походило на них.

Одето оно было в длинную мантию с капюшоном, из под которой проглядывала порядком заляпанная жилетка, светлая рубашка и штаны из плотной ткани под цвет жилетки, остроконечную шляпу и сапоги с загнутыми кончиками. Кроме того, существо обладало довольно длинной бородой, не являющейся его одеждой, так как борода была натуральная, деревянным посохом, входившим в список его личных вещей и принадлежало к мужскому полу своего вида.

Существо тяжело вздохнуло и продолжило свой тяжкий путь по тропинке, больше смахивающей на козлиную тропу, надеялось, что она не заведет его в пещеру какого-нибудь местного монстра.

«Во имя всех темных богов», — размышляло существо, приобретшее в процессе эволюции и эту способность, — «будь он проклят… ну и где?!»

Если вернуться на полчаса назад, то примерно в полукилометре от места десанта первого беспозвоночного на поверхность Фальтяры, можно было увидеть, как из пустоты, издав характерный звук воздушной аномалии, которую можно запросто принять за марево над раскаленным песком, возникает это самое существо, распугав местных тушканчиков и прочих животных разной степени пушистости.

Оглядевшись, он тихо выругался и пнул ближайший камень, оказавшийся не столь маленьким, как он предполагал, что вызвало поток уже более громкой брани и небольшую воронку на месте злополучного камня. Расправившись с обидчиком, он, продолжая молча ругаться, отправился прочь от места своего появления, вниз по склону, рассудив, что спускаться легче, чем подыматься, что, впрочем, было заблуждением. К своему великому счастью, он набрел на тропинку, по которой шел еще около часа, когда, наконец, обнаружил желанную цель — деревню, в которой, скорее всего, было полно таких же существ как и он, которые могли бы хотя бы сказать, куда именно его занесло. Конечно, он не питал особых иллюзий насчет познаний местных в географии, но питал надежду, что они хотя бы в курсе, в каком государстве они живут. Перед ним встала одна проблема: деревня находилась метрах в двухстах внизу, а он был на вершине обрыва. Жестокая эволюция отобрала у его вида крылья, но, впрочем, она дала ему кое-что взамен. В следующее мгновение он исчез, чтобы появиться метрах в пятидесяти от деревни. Владелец посоха и шляпы рассудил, что не стоит шокировать жителей деревни своим неожиданным появлением прямо в ее центре.

Вскоре он добрался до раскидистого дерева, растущего у дороги. К его стволу была прибита табличка, на которой кривыми буквами было написано «Задница Бога».

Он опять тяжело вздохнул и, больше никак не прокомментировав свое местонахождение, отправился дальше. Конечно, пока он спускался с горы, его посещали мысли, созвучные названию деревни, однако он и подумать не мог, что оказался в богами забытом месте не только с поэтической, но еще и географической точки зрения.

Не успел он сделать и десятка шагов, как сзади раздался звон колокольчиков, и громоподобное блеянье. Обернувшись, обладатель бороды увидел, что если он немедленно не уберется с дороги, его жизненный путь бесславно оборвется под копытами местного стада, состоявшего из полусотни коз и десятка обросших свалявшийся шерстью бараномамонтов, пусть и не взрослых, но уже достигающих в холке чуть меньше двух метров. Решив, что крестьяне вряд ли будут гостеприимны, если он уничтожит стадо, путешественник вернулся к дереву, надеясь, что оно хоть частично защитит его.

Уровень шума неуклонно увеличивался и он уже был готов исправить свою ошибку и разделаться со стадом, однако то, несмотря на его страхи, прошло мимо, не обратив на него никакого внимания. Управлял стадом паренек лет пятнадцати, сидевший на одном из бараномамонтов. Одет он был в мешковатую рубашку и грязные штаны, засученные до колен, наверное для того, чтобы было проще колотить пятками бараномамонта, чья шкура славилась своей крепостью.

Взглянув на него, владелец посоха почувствовал какую-то странную тяжесть в животе. Впрочем, он не придал этому значения, списав все на голод, вызванный альпинизмом.

Подождав, пока стадо ушло, он последовал за ним. Спрашивать у мальчишки, где он находится, он и не пытался. Во-первых, он мог просто глотку надорвать, пытаясь перекричать стадо, а во-вторых он сильно сомневался, что тот знает хотя бы название ближайшей деревни.

Крестьяне вообще не страдают излишней образованностью и не могут похвастаться обширными познаниями в географии, но жители подобных горных деревушек зачастую годами не связывались с другими поселениями.

Гоня от себя дурные мысли, владелец бороды вошел в деревню. Первым человеком, которого он увидел, была старушка лет сто сорока, выглядывающая из окна. Однако не успел он поинтересоваться у нее, где живет староста, решив, что если кто и знает географическое положение «Задницы бога», то это деревенский староста, как старушка, сделав знак, отгоняющий нечистую силу, захлопнула ставни с несвойственный ее возрасту резвостью.

Тут же с грохотом захлопнулось еще несколько ставень.

— Во имя всех богов…

«Похоже это и правда — самая натуральная задница, в которой я очутился. Конечно, нас не везде любят. Многие опасаются и стараются держаться подальше, но чтобы так бояться… Надеюсь, я хоть на нужном континенте?» -

с этими невеселыми мыслями в голове, он дошел примерно до середины деревни, и, выбрав дом, выглядевший немного менее обшарпанным по сравнению с остальными, постучался в его дверь.

После пятикратного дублирования стука он собирался пригрозить, что снесет дом, если ему не откроют, и даже начал сочинять угрозу покрасочнее, однако его перебил чей-то дрожащий голос, донесшийся из-за спины.

— Прост-тите господин к-колдун, что вам нужно?

— Наконец-то хоть кто-то смелый нашелся! — произнеся это, он развернулся. Каково же было его удивление, когда он обнаружил того самого паренька-пастуха. — А с чего ты взял, что я волшебник?

— У вас шляпа и колдовская палка.

— Значит, здесь был кто-то еще, похожий на меня?

Паренек испугано замотал головой.

— Ну и откуда ты тогда знаешь, как они выглядят?

— Так вы не он? — с облегчением спросил пастушек.

— Будем считать, что так. А теперь не болтай и отведи меня к старосте и тогда… тогда я тебе заплачу.

— Нет, не надо.

— Чего не надо?

— Денег. Говорят, что колдовские деньги приманивают демонов, мор и диких зверей.

— Тогда просто отведи меня к главному. Мой кошелек тяжелее будет, — вздохнув произнес тот, кто сказал, что он не колдун.

— Д-да. Идите за мной.

Паренек отправился вперед, волшебник, ну или тот, кто крайне походил на колдуна, отправился за ним. При взгляде на спину паренька в его животе начал твориться тот же беспорядок, что и в первый раз, чему нельзя уже было не придавать значения.

Он был уверен, что не настолько проголодался, чтобы задуматься о каннибализме, тем более что его чувство отличалось от чувства голода. Но не успел он как следует сосредоточиться и проанализировать свои ощущения, как оказалось, что они уже добрались до цели.

Оставив мальчишку снаружи, он зашел в дом.

Переговоры оказались недолгими. Если верить старосте, он находился в королевстве Гейнерез в Фалкийских горах. Местонахождение королевства он представлял довольно смутно. Что же касается гор, то хоть он и отлично знал, где они, но они тянулись чуть ли не через весь континент, что сильно расширяло диапазон вероятностей его местонахождение. К тому же в любом случае, Фалкийские горы были до безобразия далеко от того места, где он должен был оказаться. Кроме названия королевства, он узнал местонахождение ближайшего города, в который и решил для начала отправиться.

Поблагодарив старосту за помощь, он вышел наружу, где с удивлением обнаружил все того же паренька.

— Почему ты ждал меня? — грозно спросил волшебник. После того, как он узнал, где он, его и так не слишком радужное настроение опустилось ниже уровня океана.

— П-простие, но вы обещали мне заплатить.

— За то, что ты шел впереди меня в течение пары минут? Я бы и сам запросто нашел этот дом.

— Но все же…, — проявил неожиданную твердость паренек.

— Эх, боги с тобой… держи. — С этими словами, волшебник, порывшись в кошельке, кинул пареньку самую мелкую, какую только он у себя обнаружил, медную монетку.

Тот, обрадованный столь щедрой оплатой, чуть ли не вприпрыжку отправился обратно, туда, откуда они пришли. Волшебник же вперился в его спину, стараясь понять, что же с этим мальчишкой не так. И уже после того, как тот скрылся за дверью одного из домов, вроде бы того самого, в который ломился волшебник, он опрометью бросился за ним.

Как и в первый раз, никто и не думал отпирать ему. Похоже здесь и правда крайне не любили чужаков. Конечно староста, в чьи обязанности входят, в том числе, и переговоры со всеми чужеземцам, был вежлив, но даже в его голосе просвечивал враждебность. Что же касается остальных крестьян, то они просто избегали волшебника. Однако ему, несмотря ни на что, надо было попасть в этот дом, даже если для этого ему придется испепелить дверь.

К счастью, дверь осталась целой и не вередимой, не считая пары вмятин от посоха. За дверью стояла девочка лет шести, одетая во что-то вроде ночной рубашки.

— Ч-что вам нужно, господин колдун?

— Можно пройти? Мне нужно поговорить с кем-нибудь из взрослых.

— Монетку дашь?

Не говоря ни слова, волшебник покорно протянул девочке монету.

— Мамы сейчас нет, а папа спит, — проинформировала его девочка, — вы можете подождать, господин колдун.

— По правде, я тороплюсь. Лучше бы твоему папе проснуться поскорее. — ответил волшебник, заходя в дом.

— Он рассердится, если его разбудить.

— Я как-нибудь переживу. Где он? — требовательно спросил волшебник.

— Монетку дашь?

— Ах ты… — было начал волшебник, но прервал себя на полуслове. Конечно, он был возмущен, и в его душу закралось подозрение, что если так и дальше пойдет, то выйдет он из этого дома и вовсе без денег, но все-таки он смог совладать с собой.

Получив плату, девочка сказала, что ее отец на втором этаже, показав при этом на лестницу, сколоченную из необтесанных досок.

Еще подымаясь по лестнице, волшебник почувствовал горький сивушный запах, сгустивший воздух, чья концентрация, по мере его подъема наверх, неуклонно увеличивалась. Отец семейства, бывший мужчиной лет сорока пяти, заросший трехдневной щетиной, несмотря на заверения девочки, не спал. Вместо этого он сидел на полу, тупо уставившись в противоположную стену, обвив всеми своими конечностями бутылку литров на десять, наполненную мутной жидкостью.

— Кхм. — оповестил о своем присутствии волшебник.

Никакой реакции.

— Простите, мог бы я с вами поговорить?

Мужчина перевел на волшебника взгляд мутных глаз. При этом смотрел он на побеспокоившего его незнакомца тем же ничего не выражающим отупевшим взглядом, что и на стену секунду назад.

Волшебник тяжело вздохнул.

Конечно, учитывая сложившуюся ситуацию, он мог сделать то, что хотел, не спрашивая ни у кого разрешения, и вряд ли кто-нибудь из жителей осмелился бы встать у него на пути, однако, несмотря на то, что его методы многим могут показаться противоправными, все же, по возможности, он старался не нарушать законов. Тем более, не хотел давать дополнительную пищу для страшных баек о злобных волшебниках, приносящих людей в жертву разнообразными извращенцами способами. В то же время он не горел желание ждать, пока эта опухшая морда протрезвеет. Сейчас же она точно не была готова воспринимать хоть какую-то информацию.

Еще раз тяжело вздохнув, волшебник приблизился к жертве самогоноварения на достаточное расстояние, закрыл глаза, прошептал что-то себе под нос, после чего со всего размаху стукнул.

Жертва нападения закричала от боли и выпалила пару десятков ругательств, что было, в общем-то, не удивительно. Удивительным было то что, он мужчина был теперь трезв как стеклышко. Более-менее придя в себя он задал хоть и не слишком оригинальный, но в общем-то логичный вопрос:

— Ты кто? Какого демона ты в моем доме делаешь?! Почему у меня башка болит!

— Я Фамбер. Надеюсь, моего имени вам достаточно? Я бы хотел у вас кое-что купить, — представился волшебник, так и не ответив на последний вопрос, рассудив, что если он скажет, что стукнул своего собеседника палкой по голове, это усложнит ведение переговоров.

— Купить? — тупо повторил хозяин дома.

— Да, одного из ваших сыновей.

— Ты ведь колдун? — раскусил того хозяин.

— А-а… да, — решил не спорить Фамбер.

— Так значит, вы хотите купить моего сына, чтобы съесть его или использовать для экс-пе-ре-мент-ов? Двести золотых, — с неожиданной расторопностью приступил к торгам отец.

— Это уже мое дело, что я с ним буду делать. Пять.

— Конечно я могу до 100 скинуть…

— Пять. — непреклонно ответил волшебник.

— А может, двух возьмете или одну девчонку. Двоих по сотне за каждого отдам.

— Мне нужен только один. И определенный. Пять.

— Определенный, говорите… Какой именно?

— Тогда ты скажешь, что он тебе дороже всех остальных.

— 20… — сбросил еще 80 золотых хозяин. — Годится?

— 15, — неожиданно повысил цену волшебник.

— 18.

— 16.

— 17, — по рукам?

— Да, пусть будет 17 — ответил волшебник.

Стоит заметить, что 17 золотых было отнюдь не плохой ценой за одного из дюжины детей. В большом городе за него бы дали около 4000 медяков, а в тех небольших городках, что вероятно можно было найти в округе, и того больше. На такую сумму, при разумном планировании, в деревне можно было прожить пару лет, а то и больше.

— Так кого вы собираетесь съесть? Я хотели сказать, забрать, — рассматривая иноземную монету, спросил отец, с такой выгодой распродающий своих детей.

— Я не знаю его имени, — ответил волшебник. — Он повстречался мне на улице.

— Думаю, нам стоит спуститься. Я позову детей.

— Всех не надо, — запротестовал волшебник, но его, похоже, не слушали.

Отец, только что продавший своего ребенка на опыты, встал, опираясь о стенку и слегка покачиваясь, что было и неудивительно, учитывая его головную боль, и направился к лестнице. Фамбер и так был поражен выносливости этого человека. Заклинание, позволяющее быстро избавиться от опьянения, имеет одни минус: оно не только не избавляет от похмелья, но и усиливает его, хоть и проходит оно примерно за четверть часа.

Когда Фамбер спустился, внизу уже собралось около десятка разновозрастных отпрысков этой семьи. По всей видимости, отец семейства не оставлял надежды в нагрузку к нужному продать еще кого-нибудь из детей.

Волшебник обвел их сердитым взглядом проголодавшегося дракона. В глазах детей и подростков, мальчиков и девочек, на чьих обладателей упал этот взгляд, застыл страх откормленных кроликов, которые уже знают, что их ждет. Ни у кого не было иллюзий, насчет того, что делают колдуны с теми, кто попадает в их руки. Наконец взгляд этого чудовища остановился на пареньке лет пятнадцати — шестнадцати с темными волосами и вполне обычной внешностью. Он ни на секунду не сомневался, что пришли именно за ним. Вот только он никак не мог взять в толк, чем он так насолил этому колдуну? Может, он просто показался ему достаточно вкусным? Но зачем ему покупать его, ведь он мог просто сжечь деревню?

Пока он раздумывал о своей, готовой вот-вот оборваться жизни, волшебник уже успел сообщить его отцу, что ему нужен именно он, чему отец был похоже рад. Волшебник приказать пареньку идти за ним. Паренек не произнеся ни слова и покорно поплелся за колдуном, провожаемый лишь взглядами своих братьев и сестер. Он надеялся, что они были по крайней мере сочувственными, но, не желая разрушать эту мечту, он ни разу не обернулся.

— Да, чуть не забыл, — обернувшись уже на выходе, обратился волшебник к своему деловому партнеру. — Сколько идти до города?

— Дня два.

— Тогда не мог бы ты дать мне продуктов до города?

— Продать? — уточнил крестьянин, которого никогда не прельщала перспектива делиться с ближнем, но под суровым взглядом волшебника он сник, — для одного?

— Для двоих.

«Так значит он не будет есть меня прямо сейчас?» — задал себе вопрос потенциальный обед колдуна. «Или просто он не один…»

Тем временем его отец послал одну из своих дочерей в погреб, откуда та принесла мешок средних размеров, набитый неизвестным содержимым.

Попрощавшись, волшебник приказал своей покупке взять мешок и следовать за ним.

* * *

В течение получаса после выхода из деревни они хранили молчание. Волшебник, идущий впереди, большую часть времени тихо проклинал какого-то Сэйлэнара, который и был виновником сложившегося положения, а парень, плетущийся за ним на значительном расстоянии, с увесистым мешком с их припасами, обдумывал разнообразные планы побега и тут же отметал их, как несостоятельные. Его главным аргументом было: «Он ведь колдун, а колдун может все, что угодно!».

Наконец, собравшись с духом, на что ему потребовалось минут пятнадцать, он догнал волшебника.

— Господин колдун, вы собираетесь съесть меня? — произнес он отчаянно-серьезным голосом.

— Нет.

— Но вы ведь колдун…

— Во имя всех богов, с чего вы все здесь решили, что волшебники — людоеды? Людоедов называют каннибалами, а не колдунами, — наставительным голосом изрек Фамбер.

— Так вы не ка-ни-бал?

— Ну, если тебе так неймется, я могу испепелить тебя. Но есть не буду.

Паренек, идущий рядом с волшебником аж просиял от радости, как будто бы мгновенное испепеление было именно тем, о чем он всегда мечтал.

— Как тебя зовут-то?

— Шусандрикс — скотник, — ответил тот. — Ну, или просто Шус.

— Хорошо, что не просто «Скот». Меня можешь называть Учитель Фамбер или просто — Учитель.

В течение пары минут Шус переваривал эту информацию. Наконец он спросил:

— Учитель, если я вас так должен называть, значит вы будете меня чему-нибудь учить?

— Молодец! Хвалю за догадливость, — поздравил его Фамбер. Однако, несмотря на весь восторг волшебника, Шусу показалось, что над ним издеваются.

— Надеюсь не тому, как быть правильным колдуном — каннибалом? — с опаской уточнил он.

— Нет, скорее как правильно испепелять людей. — Жизнерадостно ответил ему Фамбер.

Удовлетворившись тем, что его не собираются есть, Шус, решил пока что больше не приставать к волшебнику, опасаясь, что тот может передумать и все-таки сожрать его.

Почти в полном молчании они шли до заката. Остановился Фамбер на опушке леса, сообщив, что, по его мнению это — отличное место для ночлега. Шус и не подумал возражать. К этому времени он был бы рад, если бы его ноги, наконец, отвалились, что в общем-то, могло показаться странным, ведь он не был избалованным сыном дворянина или хотя бы городским жителем. Но все же ему нечасто приходилось ходить целыми днями, да еще с тяжеленным мешком за спиной.

Однако не успел он присесть на ствол поваленного дерева, как волшебник приказал ему собрать ветки для костра. Он было начал протестовать и спросил, почему бы Фамберу не призвать ветки силой магии или сделать еще что-нибудь в этом роде. Ответом Шусу было весьма многозначительное замечание:

— Первое, что должен запомнить волшебник, так это то, что магию следует применять только в те случаях, когда она действительно нужна. Маг должен уметь оценивать ситуацию и применять наиболее рациональный способ достижения результата.

— Это значит, что я должен идти собирать хворост? — по количеству непонятных ругательств в речи учителя, догадываясь, каким будет ответ, спросил Шус.

— Да, именно это оно и значит, — утвердительно покачал головой Фамбер.

Поняв, что ему не открутиться, Шус, повесив нос, отправился в кусты. Когда Шус вернулся с полной охапкой дров, он застал учителя за довольно странным занятием: тот раскладывал камни вокруг поляны, соединяя их прямыми линиями с помощью кривой палки. Свой посох он прислонил к дереву.

— Что вы делаете, учитель?

— Хорошо, что ты пришел. Я уже заканчиваю. Это — пассивный магический барьер пентаграммного типа, который будет оберегать нас во время сна, — лаконично ответил волшебник на вопрос ученика.

Когда Фамбер закончил проводить последнюю линию, он встал посредине между камнями, что-то прошептал и несильно стукнул своим посохом. В ответ на его слова камни начали светиться внутренним холодным фиолетовым светом. Вначале чуть-чуть, потом все ярче и ярче, распространяя свое свечение на линии.

Шус, хоть он и приготовился к чему-то подобному, все-таки был шокирован, впервые увидев нечто настолько аномальное и невольно отпрянул, однако споткнулся и упал, чуть не задев одну из светящихся линий. Увидев это, он в ужасе отпрянул, на этот раз чуть сбив с ног Фамбера. Тем временем линии сомкнулись, образовав пятиконечную звезду с внешним и внутренним кругами. На секунду линии взметнулись верх, образовав стены света, что вызвало у Шуса очередной приступ паники, однако почти сразу же они растаяли, оставшись только в виде слегка сияющих линий на земле.

— Может, займешься готовкой вместо этого твоего прыганья? — спросил Фамбер.

— А-а?.. Я…

— Ты ведь, надеюсь, не потерял мешок?

— Да, да! Конечно нет, — суетливо ответил Шус, находившийся все еще под впечатлением от силы колдуна.

Он полез в мешок с целью для начала хотя бы разузнать, что в нем есть. Тщательная ревизия выявила: пару десятков крупных картошин, четыре морковки, кусок сыра средних размеров, пару луковиц, мешочек с солью, каравай хлеба, три чудом не разбившихся сырых яйца, завернутых в тряпицу, баночку с маслом, затупившийся нож и старую, покрывшуюся толстым слоем гари, чугунную сковороду с ручкой, которая, похоже, и создавала большую часть веса. По видимому, сестринская любовь хоть чего-то да стоила. Помедитировав над всем этим в течение нескольких минут, Шус, так ничего и не придумал. Наконец он решился выложить волшебнику мучавшую его проблему:

— Простите, учитель, вы не могли бы создать огонь? Конечно, я могу попробовать выбить искру, но боюсь, без кремня у меня ничего не полу…

Не дав своему ученику договорить, Фамбер, не говоря ни слова, бросил ему маленькую коробочку из плотной бумаги, покрытую с двух боков каким-то шероховатым веществом.

— Что это? — спросил Шус, осторожно рассматривая предмет в своих руках.

— Во имя всех богов, ты даже этого не знаешь? И вправду, в глуши я оказался. Это — спички. Их используют для разведения огня. Тебе нужно просто…, — взглянув на непонимающее лицо своего новообретенного ученика, Фамбер замолчал на полуслове. — Просто дай их мне.

Показав принцип действия спичек, Фамбер попытался объяснить Шусу, что это — не магия, и в спичках не сидит демон, готовый сожрать душу Шуса при первой возможности. Несмотря на все заверения волшебника, Шус не поверил. В конце концов, Фамберу просто пришлось приказать тому разжечь костер, что Шус и сделал.

Он рассудил, что если колдун способен повелевать демоном огня, то колдун, наверняка, намного могущественнее демона. Следовательно, его стоит опасаться больше, чем какого-то там демона. К счастью, могущество колдуна смогло сдержать демона и демон всего лишь разжег костер. Как рассудил Шус, именно ради этого Фамбер и создал свой барьер в виде магической звезды.

Дождавшись, пока прогорит костер, и подготовив за это время ингредиенты, Шус поставил на угли сковороду, заполненную кусочками картофеля и лука. Подождав минут пять, он вбил в уже потемневший лук яйца и посыпал все это солью.

— Волне съедобно, — удивленно произнес Фамбер, расправившись со своей порцией вместе с половиной ломтя сыра и каравая хлеба. — Где ты так научился готовить?

— Когда бараномамонтов пас, — почему-то насупившись, произнес его ученик.

— Всегда поражался, как только вы умудряетесь управляться с этими громадами?

— Да так… — неопределенно ответил Шус. — Пойду, пожалуй, хвороста на ночь принесу.

Фамбер, разомлевший от обильной еды, ведь он умудрился съесть чуть ли не половину их запасов, отвалился назад и наполовину дремал, так что не сразу понял, что хочет сделать Шус. Конечно же, у него было оправдание: хоть он и шел все время впереди своего ученика и можно было подумать, что он полн сил, Фамбер не привык к подобным пешим переходам и его организм был истощен, но все же он не уставала корить себя за то, что произошло. Ведь он должен был заранее предупредить своего ученика.

Шус решительно поднялся и направился к кустам, но не успел сделать и пяти шагов, как по барьеру пробежала легкая дрожь, расходящаяся концентрическими кругами от места соприкосновения с Шусом, после чего из барьера вырвалась молния, отбросившая Шуса за костер, где он и остался лежать с волосами, вставшими дыбом.

Правда мучался угрызениями совести Фамбер недолго. Минуты две, пока не заснул.

«Ч-что это было?!» — с трудом, как будто бы в голове у него что-то заржавело, подумал Шус. — «Это что, чтобы я не сбежал? Значит, он все-таки не даст мне сбежать …?».

— Шус, — раздался голос в его голове, — очнись. Ты должен приготовить завтрак.

Он открыл глаза. Над ним, заслоняя неторопливо плывущие по небу облака, склонился Фамбер, чье лицо не выражало особой озабоченности здоровьем Шуса.

— Что это было? — повторил вслух свой вопрос Шус.

— Ты имеешь в виду, что вырубило тебя? Прости, я забыл предупредить тебя, что барьер, в силу своей структуры — двусторонний.

— А-а…понято… — слабо протянул Шус.

— Так как насчет завтрака? — не дав жертве своей халатности и минуты на то, чтобы прийти в себя, повторил Фамбер.

Позавтракав, они отправились дальше.

— Э-э… простите, учитель. Почему вы выбрали меня? — спросил Шус, когда они вышли из леса.

— У тебя есть потенциал, — кратко ответил волшебник.

— Что есть? — уточнил Шус, уверенный в том, что его изобличили в каком-то страшном уродстве.

— Потенциал… — замолчал Фамбер, пытаясь подобрать слова, понятные этому неотесанному парню. — Ты можешь стать волшебником.

— Эй, эй, эй! Зачем вы говорите такие страшные вещи? Вы хотите чтобы мою душу забрали демоны?!

— Взгляни на это с другой стороны, — не стал спорить с перспективой продажи души темным силам, волшебник. — Ты обретешь силу, положение в обществе и получишь уважаемую работу. Возможно, даже прославишься.

— Каким местом я получу уважение, если мою душу сожрут демоны, а меня самого сожгут?!

— Что за дикость! В цивилизованном мире уже давно не преследуют магов. Конечно, есть и исключения, Кастрагон, например. Но его довольно сложно назвать цивилизованной страной.

— Но ведь демоны…

— Да не будут трогать демоны твою душу! Кончено, практическая магия — занятие довольно опасное, но с тем же успехом ты можешь сломать шею, упав с лестницы или умереть от лихорадке в расцвете лет.

Шус не нашел, что ответить. Конечно, он подозревал, волшебники тоже болеют и падают с лестниц, но самоуверенный огонь, полыхавший в глазах колдуна, по крайней мере Шусу он показался именно самоуверенным, заставлял засомневаться в этом.

— Простите, учитель, а как вы попали в нашу деревню, если даже не знаете, как добраться до города? Это ведь единственная дорога до «Задницы».

— Давай не будем об этом, Шус. Это всего лишь досадная ошибка… оплошность… халтура этого проклятого С… — Фамбер замолчал, будто бы боялся произносить вслух имя того, кто стал виновником его злоключений.

— Тогда хотя бы скажите, куда вы… мы, идем? Ведь вы не просто так идите, сами не зная куда?

— В Келхарский халифат. Знаешь где это?

Шус отрицательно помотал головой.

— Тогда, хотя бы, с какой мы стороны гор?

— Южной. По солнцу ж видно.

— Да, и верно… — задумчиво протянул волшебник. — Правильнее его называть — Эридана.

— Эридана?

— Да, это желтое солнце, а Проксима — красное.

— Но вы ведь сами сказали «солнце».

Ответом Шусу был подзатыльник.

— Не спорь с учителем, когда ничего не понимаешь.

— Но ведь…

Второй подзатыльник не заставил себя ждать, отбив у Шуса всякое желание спорить.

На эту ночь лагерь они разбили около реки. Головной болью Шуса было то, что их запасы скудели на глазах. По его расчетам в следующий раз им пришлось бы обходиться черствым хлебом с водой, но к счастью, следующего раза не было. К полудню третьего дня пути они подошли к городу.

* * *

Фалн, а именно так назывался город, можно было считать таковым только по местным меркам. Тут и там около деревянных домов были разбиты огороды, камнем замощена только главная площадь, на которой располагались все общественные здания городка: трактир, являющийся по совместительству постоялым двором, дом главы городского совета — одноэтажное строение с крышей, покрытой, в отличие от большинства домов, черепицей, и алтарь местного божества.

Когда Фамбер и Шус шли по улице, прохожие делали вид, что не замечают их, пока находились у них на глазах, но оказавшись вне поле зрения необычных путешественников, устремляли в их спины пронзительные взгляды и бросались обсуждать их, от чего Шусу делалось неуютно.

Как он рассудил, дело было в одежде колдуна, выдававшей того с головой. Этот факт не успокаивал его. Наоборот, с каждым шагом он волновался все больше и больше. Ведь в случае чего, его, как соучастника, подвергнут тем же казням, что и колдуна. Конечно, он может сказать, что его силой заставили идти с колдуном, но Шус сомневался, что его будут слушать.

Тем временем они добрались до единственного трактира, обретавшегося под вывеской: «Пьяный козел». Для малограмотных рядом с надписью было нарисовано некое существо серого цвета и с рогами, чья морда искривилась в совершенно невообразимой гримасе, а один из глаз был выше другого сантиметров на десять. Кем бы существо ни было, оно явно перебрало содержимого кружки, которую оно держало в одной из лап.

— Простите, учитель, но разве мы не должны…

— Для начала нам стоит зайти в трактир и разузнать, что к чему. И Шус, помалкивал бы ты лучше.

— Но почему…

— Просто не мешайся под ногами.

Шус, так и не понявший, в чем дело, замолчал, чуть не превратившись в кучку пепла на старой мостовой под тяжелым взглядом учителя.

Обстановку трактира нельзя было назвать оригинальной: несколько столов, расставленные по залу и барная стойка, за которой располагались несколько полок, заполненных бутылками с разнообразными жидкостями разной крепостями, да две бочки, вделанные прямо в стену. Из людей, кроме трактирщика, была только пара пьяных в дальнем углу, один из которых оказался уже под столом, и какой-то довольно подозрительный человек сидевший у барной стойки.

Его лицо скрывала тень от капюшона, а под плащом нетрудно было различить очертания ножен меча средних размеров.

Фамбер сел за столик, стоявший ближе всего к камину, после чего послал Шуса заказать что-нибудь, чем последний и занялся. Направившись к стойке, Шус постарался оказаться как можно дальше от человека в плаще, что было довольно сложно, учитывая, что тот сидел почти посредине, а саму стойку нельзя было назвать слишком уж большой.

Избегал его Шус главным образом не из-за плаща, хотя и он вселял беспокойство, а из-за меча, владелец которого, насколько Шус мог судить, не сулил ничего хорошего. Однако как Шус ни старался, все же его взгляд пересекся с взглядом этого подозрительного типа, в чьих глаза мерцали неверные отблески масляных лампад, освещавших трактир.

К ужасу Шуса, вскоре после того, как он вернулся к колдуну, тип в плаще встал со стула и пошел к их столику. Шус уже был готов прыгнуть под стол, спасаясь от меча этого человека, который он вот-вот выхватит из ножен, однако вместо этого, он навис над Фамбером, и смотря на него сверху вниз из-под тени капюшона обратился к нему:

— Нехорошо не узнавать старых знакомых.

Фамбер удивленно поднял голову. В его глазах явственно читалось: «Кто ты и во имя всех богов, с какой стати я должен узнавать тебя?!». Тем временем незнакомец продолжал:

— Да, похоже все-таки это случилось. В конце концов магия отравила твой мозг, сделав тебя безмозглым чурбаном, Тюр-Тюр.

В подтверждение своих слов незнакомец печально покачал головой.

С волшебником же происходили ужасающие изменения, заставившие Шуса подумать, что стол — это недостаточное укрытие: его лицо покраснело, а пальцы, которыми он сжимал край стола, напротив, побелели. Наконец, он проговорил:

— Я не Тюр-Тюр, а Фамбер Тюртюрлинкс. И я могу постоять за себя, — опираясь костяшками пальцев в стол, волшебник решительно встал. Теперь он смотрел прямо в глаза незнакомца. Бежать Шусу мешал стул, так неудачно оказавшийся под ним.

Так волшебник и человек в плаще прожигали друг друга в течение долгих секунд десяти, растянувшихся практически в вечность. Воздух вокруг них заметно сгустился, а вокруг головы Фамбера то и дело сверкали маленькие молнии, ионизируя воздух. Отвели взгляды они тоже одновременно, заключив друг друга в суровые мужские объятья.

Наобнимавшись вволю они наконец сели за стол. Незнакомец снял капюшон, что наконец позволило Шусу рассмотреть его лицо.

Судя по нему, незнакомец был немного старше Фамбера, последний же выглядел лет на сорок пять — пятьдесят, его правую щеку пересекал уже давно зарубцевавшийся шрам, с двух сторон рта — обвислые, уже слегка затронутые сединой усы, глаза темно-синие, волосы, почти достававшие до плеч — темные, впрочем, как и усы, начавшие седеть. Одет он был в дорожный плащ и запыленный черный неброский камзол, входящий в комплект к штанам для верховой езды. Пока Шус рассматривал этого, по всей видимости, старого друга колдуна, Фамбер и незнакомец разговаривали:

— Ну и как тебя занесло сюда, Фамб?

— Это я у тебя должен спросить, Холдар. По правде, я и не думал увидеть тебя живым на этом свете.

— Рано же ты меня похоронил! Хотя с твоей стороны было свинством бросить меня в тех проклятых джунглях.

— Ну, все обошлось, если уж ты здесь сидишь.

— К несчастью для тебя, да. Теперь я улфулдар тайной гвардии халифа. Сейчас возвращаюсь с секретного задания, о котором, к сожалению, я не могу рассказать тебе.

— Больно мне надо знать о каких-то твоих с Хул-Дул-Фуром темных делах. Ведь он теперь халиф?

— Хул-Дул-Гур-Бур-Фур, — поправил волшебника человек, которого тот назвал Холдаром. — Да. В некоторой степени он стал халифом именно благодаря мне.

Шус, уже утративший интерес к беседе, занялся наблюдением за огоньком, горевшим в лампадке, но не успел он всерьез увлечься этим, как трактирщик принес еду, состоявшую из какого-то мяса — теоретически молодой баранамамонтятины, но наметанный глаз Шуса подсказывал ему, что в лучшем случае это — крайне старый козел, отварного картофеля и грибов, в основном фиолетовых.

Разговор привлек внимание Шуса, слушавшего дружескую болтовню в пол уха, только тогда, когда он уже успел расправиться с большей частью того, что было на его тарелке.

— Что-то твой ученик совсем не растет. В последний раз, когда я его видел, он вроде бы даже старше был. — сказал Холдар. — Ты что, ставил на нем какие-нибудь зверские эксперименты?

— Нет, что ты. Это мой новый ученик. С Энафром же произошла одна нехорошая история лет эдак пять назад. Расскажу тебе как-нибудь в другой раз.

«Что за нехорошая история?» — спросил себя Шус, уткнувшись взглядом в тарелку. — «Может спросить? Нет, не стоит. Вполне возможно, что тот, старый ученик колдуна, точно так же спросил у него, что произошло с предыдущим учеником. И с ним после этого произошло несчастье».

От подобных рассуждений и так не слишком радостное после двухдневного похода настроение Шуса испортилось дальше некуда.

Покончив с едой они отправились покупать лошадей. Как оказалось, Холдар держал путь в ту же страну, что и они, а поскольку он был старым другом Фамбера, они решили путешествовать вместе, от чего Шус не был в восторге.

Он даже предполагал, что эта встреча была всего лишь тщательно спланированным планом по введению в заблуждение его, Шуса. Впрочем, свои подозрения вслух он не высказывал и вообще старался не привлекать внимания, плетясь за колдуном и воином.

Покончив с делами, состоявшими из приобретения трех лошадей: двух для волшебника и его невольного ученика, а третьей для поклажи и провианта дней на десять, насколько мог определить Шус, они вернулись на постоялый двор.

Несмотря на то, что Фамбер, сказал, что чем раньше они выедут — тем лучше, они решили переночевать в гостинице, а отправиться с рассветом. Впрочем, последнее было трудно осуществимо, учитывая, что Холдар и Фамбер посидели полночи внизу, около камина, распив не одну бутылку алкоголя, идя исключительно на повышение градуса. Шуса же учитель отправил спать, заявив, что он слишком маленький, чтобы пить алкоголь, против чего Шус не слишком активно протестовал. Если говорить точнее, то он попросту валился с ног.

Покинули Фалн они не раньше полудня. Холдар, утверждал, что оно и к лучшему, однако не объяснял, почему. Это было слишком сложно в его состоянии. Фамбер, бывший в не лучшем, по сравнению с Холдаром, состоянии духа и тела, вообще не произнес ни одного слова с самого утра. На Шуса, ехавшего чуть впереди, собутыльники смотрели с ненавистью умирающего от голода толстяка, смотрящего на гада, пожирающего перед ним килограммы сочащегося соком и жиром мяса.

Шусу, ощущавшему на своей спине прожигающие его ненавидящие взгляды, становилось все больше не по себе и он прибавил ходу. Однако вскоре он перестал ощущать эти самые взгляды. Более того, ему показалось, что он услышал звук падающих тел. Первой мыслью, пришедшей в голову Шуса было то, что эти двое просто свалились со своих лошадей. Обернувшись, чтобы это проверить, он и правда обнаружил, что колдун и воин лежат на земле, под своими конями. Шус не предполагал только того, что над ними будут трое-четверо мужчин с дубинками в руках. Над лошадьми, на уровне груди всадника среднего роста, на двух толстых веревках висело бревно солидных размеров.

Не успел Шус ускакать куда подальше, или хотя бы закричать, как на него спустилась тьма.

Сознание возвращалось с трудом. Вначале Шус начал слышать глухи удары, болью отдающиеся в голове. Следующим пришло ощущение холода и жесткости того, на чем он лежал. Шус попытался спросить, где он, однако вместо этого издал лишь нечленораздельное мычание.

— Очнулся?! — раздался знакомый голос, воткнувшийся в голову Шуса, подобно раскаленной игле.

— Ва-уа… — откликнулся Шус.

Шус попытался открыть глаза. По ним резанул нестерпимо яркий свет. Наконец, несколько раз моргнув, он, приподнявшись на локтях, осмотрелся. Как оказалось, света было не так уж и много. Его источником было небольшое оконце, прорубленное в камне под самым потолком. Все же остальное пространство замыкал грубо обработанный камень, смыкавшийся в каменный мешок, пересечь который можно было за шагов за пять. Прерывала его лишь дверь-решетка.

Шус, еще ни разу не бывавший в тюрьме, поинтересовался, куда они попали. Фамбер, оказывавшийся в подобном месте уже не в первый раз, красочно расписал Шусу все прелести тюремной жизни. Тот же, в свою очередь, вопреки чаяньям волшебника не ужаснулся, что объяснялось тем, что жизнь в многодетной семье, в определенных обстоятельствах, не многим лучше камеры.

Шус, спустя несколько минут после разъяснений Фамбера, обратился к волшебнику:

— Учитель, простите, но почему бы вам не разрушить стену или дверь? Ведь для вас это проще простого. Ну с помощью всей этой вашей магии.

— Даже если бы я мог колдовать, разрушив стену, я бы в месте с ней разрушил бы еще и нас.

— А решетка?

— Понимаешь, Шус… — начал было Фамбер, но его прервал Холдар, сидевший на корточках в углу.

— Ты еще не понял, что твой бесполезный учитель ни на что не способен?

— Это кого ты назвал бесполезным? — тут же набычился Фамбер.

— Тебя, Тюр-Тюр.

— Сколько раз тебе говорить не называть меня так?!

— Ну и что же ты сделаешь без своей магии?

Фамбер уже был готов доказать Холдару, что не одним колдовством он силен, но вопрос Шуса отвлек его:

— Учитель, это правда?

— К сожалению, да. Среди этих проклятых бандитов есть маг или по крайней мере, травник. Они поняли, что я маг и опоили меня какой-то гадостью, блокирующей мою магию. Вот только доберусь до этого паршивого недоучки!

— Ну, лишить тебя магии у него получилось же. Так что ты несправедлив к нему, — меланхолично проговорил Холдар.

— Вместо того чтобы критиковать, сделал бы что-нибудь. — В тон ему ответил Фамбер.

— А может, получится открыть замок или снять решетку с петель?

— К несчастью, эти бандиты не полные идиоты.

— Но я мог бы попробовать отпереть…

— К несчастью, замок кодовый, да еще и магический. Как бы это ни было невероятно в этой глуши.

— Фамб, а с чего ты вообще решил, что это бандиты? Вполне возможно, что это — здешние власти.

— Я не делал ничего противозаконного в этом королевстве. Постой, так значит это из-за тебя?!

— Нет, что ты. Здесь я всего лишь проездом. Наверное, ты прав. Это бандиты.

Они помолчали еще немного.

— Нас будут кормить? — спросил Шус.

— Откуда мне знать? — ответил Фамбер.

— Но ведь должны. Вы сами говорили, что в тюрьмах должна быть отвратительная еда. Но ведь должна же?

— Может, и не будут. Как-то слышал я, что дикари из Новых Земель любят сажать своих узников в колодец со змеями и пауками и не кормить. Вначале несчастный съедает всех гадов, а затем умирает от голода. Кто знает, может с нами так же поступят, — зловеще предрек Холдар.

— Не говори ерунды. Если бы они хотели убить нас, то сделали бы это, пока мы были без сознания.

— Фамб, а твой ученик не мог бы попробовать открыть этот замок, раз уж ты говоришь, что он магический? — спросил Холдар.

— Он умеет только коз да бараномамонтов пасти. Я купил его два дня назад.

— Три, учитель, — поправил последнего Шус.

— Ну значит, три. А даже если бы и мог, мы все равно не знаем код.

— Возможно, когда к нам придут, можно будет попробовать…

— Не такие они идиоты, чтобы дверь открывать.

— А ты прям профи по части бандитов, Тюр-Тюр.

— Я не Тюр-Тюр, а Фамбер Тюртюрлинкс. — огрызнулся волшебник.

Слушай, Фамб, может, вместо того чтобы ругаться, нам стоит все-таки придумать, что делать? Мы, солдаты, называем это мозговым штурмом.

— А как это? — спросил Шус.

— Это значит, что мы сядем в кружок и все вместе будем думать, — пояснил Холдар.

— А обязательно садиться в кружок?

Ответом ему был подзатыльник. Впрочем, идею Холдара нельзя было назвать никак иначе, кроме как провальной. То есть в кружок они и в правду сели, но дальше этого дело не сдвинулось. Так что, минут через пять они опять вернулись к вялотекущему переругиванию, продлившемуся до заката солнца.

Внезапно тишину, лишь изредка разрываемую всплесками одиноких капель, падавших в лужу, разорвали шаги. Уже почти заснувшие узники, напряглись и приготовились к худшему. Правда, что это за «худшее» никто из них не знал. Вскоре за решеткой показалось пять человек. Одеты они были не в форму, что, впрочем, не отменяло предположения Холдара о том, что схватили их местные власти. Пока заключенные рассматривали своих тюремщиков, одни из них, толстый, лысеющий человек лет сорока, с небольшой бородкой, сливающейся с усами и шрамом, пересекающим закрытый левый глаз, приказал отпереть дверь. Фамбер уже встал, собираясь подойти поближе чтобы подсмотреть код, но его остановили два заряженных арбалета в руках бандитов. Перспектива получить пару арбалетных болтов не прельщала волшебника, даже если это и позволит бежать его товарищам по несчастью, так что он отступил.

Наконец, довольно долго провозившись, бандит отпер дверь, пропустив своего начальника вперед.

— Я — Кселдар, атаман свободных воров и разбойников. Ужас, несущий смерть и хаос этим землям — представился последний. — А вы — мои пленники.

— Заметили, — угрюмо ответил Фамбер. — При…

— Рады с вами познакомиться, — прервал Фамбера Холдар. — Простите, не могли бы вы сказать, почему вы захватили нас, господин атаман?

— Э-э…Чтобы потребовать за вас выкуп, — растерялся Кселдар. — Или, чтобы вы рассказали, где зарыты ваши сокровища.

— Но у нас нет… — хотел возразить Шус, но снайперский пинок улфулдара, прошедший незамеченным для тюремщиков заткнул и его. Шус хотел пожаловаться тюремщикам на насилие со стороны сокамерников, но повторная экзекуция отбила у него всякое желания кляузничать.

— А-а. Так вам нужны наши сокровища. Фамбер, даже не думай заткнуть мне рот. — Тебе дороже жизнь или золото? Мы их зарыли, господин атаман. Совсем недалеко, в паре дней езды верхом.

— Правда? — Недоверчиво переспросил главарь шайки. Все присутствующие в камере начали прожигать Холдара вопросительными взглядами.

— Правда, правда, — подтвердил Холдар, — хоть сейчас провожу вас туда.

Кселдар прищурил свой единственный глаз, смерив Холдара испытующим взглядом. Наконец он произнес:

— Темнеет уже. К сокровищам отведешь меня завтра. И тогда, если твои сокровища и правда что-то стоящее, я могу подумать: «а не отпустить ли мне вас?».

— Благодарю вас, господин атаман.

На это бандит ничего не ответил. Только буркнул что-то вроде: «Пошли!», развернулся и вышел из камеры.

Когда шаги утихли, Фамбер накинулся на Холдара:

— Ну и зачем ты соврал ему?! Теперь нас точно побьют камнями, расстреляют тупым стрелами, повесят, четвертуют и сожгут!

— Не беспокойся. В худшем случае ты умрешь одним из этих способов, но уж точно не всеми сразу, — успокоил волшебника его старый друг. — Не говоря уже о том, что это — не самая худшая ситуация из тех, в которых мы с тобой в свое время оказывались.

— Но сейчас-то мы сидим в этой камере, а «худшие ситуации» остались в прошлом и нам не помогут.

— Ну зато теперь мы сможем выбраться из этой камеры. Если же ты не хочешь ждать до утра, можешь попробовать открыть дверь.

— Ты же видел, что я не смог подойти к двери…

— Что ж, тогда у нас просто не остается иного выбора…

— Простите… — встрял в перепалку Шус. — Кажется, я видел, как открывают замок….

Оба мужчины кинулись к Шусу, начав тормошить его, как будто бы он был мешком с картошкой, и требовать, чтобы он открыл дверь. При этом каждый из них хотел, чтобы второй отстал от паренька, так как он мешает Шусу думать. Наконец, когда эти двое выдохлись, Шус смог вырваться из их цепких лап. Он сказал, что не уверен, правильно ли он запомнил, что крайне разочаровало колдуна и его подозрительного друга, так что ему пришлось заверить их, что он попытается и практически уверен, что у него получится.

Удостоверившись, что сию минуту его никто убивать не будет, Шус, тяжело вздохнул и под тяжелыми взглядами своих сокамерников принялся за замок.

По какой-то причине колесико замка и не думало вращаться. Шус, чью спину бомбардировало две пары нетерпеливых глаз, судорожно пытался хоть что-то сделать, но замок и не думал открываться. Наконец, отчаявшийся Шус обратился за помощью к учителю.

Тот же ответил, что если бы мог пользоваться магией, этого места уже не было бы, как и их в его жалких развалинах. Так что Шус — единственный, кто можешь хоть что-то сделать. На резонный же вопрос, что именно он может сделать, Фамбер пожал плечами:

— Да откуда мне знать? Не думаю, что здесь все очень сложно. Пробуй подумать о том, что ты хочешь, чтобы замок открылся. Сомневаюсь, что здешний волшебник хоть где-то учился. Скорее всего, он самоучка, к тому же уверенный в своей гениальности, так что вряд ли здесь что-то хитрое. Полагаю, простого телепатического прикосновения должно хватить.

Шус тяжело вздохнул. Он-то надеялся, что колдун поможет ему или хотя бы даст подробные инструкции, но вместо этого тот посоветовал ему подумать, снабдив это совет десятком подозрительно незнакомых слов, больше всего смахивающих на ругательства.

Ни на секунду не надеясь на успех, Шус принялся сверлить замок взглядом, в то время как его спину, с не меньшим усердием сверлили Фамбер и Холдар.

Несмотря на весь скептицизм Шуса, спустя час у него получилось повернуть колесико, что безмерно обрадовало его товарищей по несчастью. Не обрадовало их то, что в процессе медитации Шус напрочь забыл код замка. Более того, этот факт привел Фамбера чуть ли не в бешенство. Если бы не временная неспособность к магии, он бы просто вышиб бы решетку, вместе с размазанным по ней Шусом. Но Фамбер просто стоял на месте, а цвет его лица становился все более близким к помидорному.

— Ну можно ведь еще что-нибудь придумать. Например попытаться снять дверь с петель… — решил разрядить обстановку Холдар.

— Разве вы не говорили, что это невозможно? — спросил Шус.

— Ну всегда ведь можно попробовать?

— И чем ты пробовать собираешься?! — готовый сорваться в любую минуту, саркастически поинтересовался Фамбер.

— Ну… — протянул Холдар, разглядывая голые стены камеры, в поисках хоть чего-то отдаленного похожего на рычаг.

— А я кажется, код вспомнил… — задумчиво сказал Шус.

— Что?! — на этот раз набросились на него уже оба мужчины.

— Ну… э-э… я вроде бы вспомнил код, — смущенно улыбаясь и почесывая затылок пояснил Шус.

Спустя пару минут они уже были на свободе, ну или, по крайней мере, ближе к ней на шаг. Коридор был выполнен в том же стиле, что их камера. Единственным отличием были факелы, прикрепленные к стене через десяток метров друг от друга.

По коридору они почти бежали, так и не встретив никого, кто бы был похож на охрану. По-видимому, разбойники всецело доверяли своим замкам. Остановились они только на развилке.

Развилка несколько отличалась от обычных развилок в сырых бандитских логовах. На стене каждого из проходов была нарисована стрелочка с подписями. Конечно, их автор был скуп на буквы, но все же для их прочтения нужно было, как минимум, знать алфавит, а грамотность в рядах среднестатистической бандитской шайки, как правило, стремится к нулю. Из трех проходов, которые вели, если верить подписям, к: сокровищнице, главному залу и выходу на поверхность, после непродолжительного спора они выбрали первый. Не встретив никаких препятствий, кроме хлипкой двери, которую Холдар выбил одним ударом ноги, они оказались в бандитской сокровищнице, которая больше напоминала большой чулан, забитый чем попало. На лице Шуса, надеявшегося на груды награбленных у жадных купцов и гордых герцогов брильянтов и золотых монет, явственно проступило разочарование. Что же касается лиц Фамбер и Холдара, видевших, если верить их словам, за их долгую жизнь не одну подобную «сокровищницу», то они и не подумали удивиться.

После непродолжительных поисков, беглецы обнаружили свои седельные сумки, меч Холдара и посох Фамбера сваленными в кучу в одном из углов.

Вооружившись и нагрузив на Шуса поклажу четырех лошадей, объяснив при этом последнему, что им, то есть Холдару и Фамберу, нужно быть готовыми к битве, они отправились в обратный путь к развилке. И все бы могло так и могло закончить тем, что они бы просто тихо ушли, в то время как бандиты праздновали очередной прожитый ими на этой земле день, однако им помешала одна досадная неожиданность. Шус, прогибаясь под тяжестью неподъемного груза, споткнулся на самой верхушке вырубленной в скале лестницы. В своем неуправляемом спуске он сбил идущих перед ним Холдара и Фамбера. В результате падения никто серьезно не пострадал, кроме тайны их побега. Последняя же была смертельно ранена звенящим шумом, раскатившимся по коридорам подобно набату.

— Шус, ты…! — Не нашел подходящего слова, способного выразить всю полноту чувств, клокочущих в его груди, Фамбер. Когда же он все же их подобрал, то они были заглушены звоном почему-то запоздавшей сковородки.

— Тюр-Тюр, — обратился к другу Холдар, — сейчас не время…

— Я не Тюр-Тюр, а Фамбер Тюр… — его прервали донесшиеся откуда-то спереди командные крики. — Ты прав. Нам стоит поторопиться.

Схватив первое, что попалось под руку, они кинулись вперед, опередив разбойников, бежавших проверить, в чем дело, всего лишь на десяток шагов. Те же, увидев беглецов, кинулись за ними.

— Фамб, можешь что-нибудь сделать с ними? — на бегу спросил Холдар.

— А что ты хочешь, чтобы я с ними сделал?

— Ну, не знаю. Испепели их или заставь их остановится, как тогда, в…

— Действие той гадости еще не закончилось.

— То есть, ты до сих пор бесполезен? Что же ты в сокровищнице говорил…

— Хгр! — немногосложно ответил Фамбер.

— Ладно, ладно, верю.

Не успев затормозить, Холдар врезался в практически идеально квадратного здоровяка, перегородившего им дорогу. За его спиной уже можно было разглядеть темный провал выхода на поверхность. Несмотря на скорость движения Холдара, мужчина даже не пошатнулся, большая часть силы удара была амортизирована животом гиганта.

Холдар понял голову и улыбнулся бандиту. Тот, в свою очередь, взглянул на врезавшегося в него коротышку. По его лицу расплылась дебильная улыбка, все увеличивающаяся пропорционально силе, с которой он сжимал Холдара.

Тем временем преследователи приближались. Шус, стоя между учителем, опиравшимся на посох и повернувшимся к бандитам, и Холдаром, сжимаемым типом, смахивающим на прямоходящего бараномамонта, застыл, сжимая обеими руками ручку сковородки, бывшей единственным предметом, который он унес с места своего падения, и не знал, что делать.

Фамбер же изображал глубокую задумчивость и излучал таинственность, прижавшись к своему посоху. Преследовавшие их пятеро бандитов, увидев его, в нерешительности остановились:

— И чо он делает? — спросил один из них.

— Колдует, небось, — ответили ему.

— Не мели чепухи. Риглиф же сказали, что колдовать он не сможет, — заявил третий.

— Да он же сам колдун, а им веры нет! — ответил второй.

— Атаман ему верит, значит и мы должны.

— Ну раз такой умный, сам подойди к нему и проверь, не превратит ли он тебя в что-нибудь.

Последнее предложение было принято единогласно, если не считать подопытного. Того вытолкнули из толпы, в которую умудрились сбиться эти четверо, к зловещей фигуре волшебника.

Бандит, вытянув перед собой широкий кинжал начал медленно приближаться к Фамберу. Его подбадривали криками сзади. Внезапно, когда он приблизился к колдуну на расстояние вытянутой руки и порядком расслабился, волшебник раскинул руки в стороны, разметав при этом полы своей мантии, и, взглянув в глаза бандита полыхающим взором, произнес: «Узрите!». Бандит, пусть и ожидавший нечто подобное, отшатнулся и, споткнувшись, сел на пол. Выражение его лица было чем-то средним между смертельным ужасом и удивлением.

Звон упавшего кинжала гулко раскатился по коридору.

— И чо уз-зреть? — после непродолжительной паузы, слегка дрожащим голосом спросил один из бандитов.

Никто не ответил. На лице мага проскользнули разочарование и неуверенность. Похоже, он понятия не имел, что делать дальше.

Без всякого предупреждения мимо головы волшебника, задев край шляпы, пролетело нечто черное, врезалось в лоб задавшего вопрос и сбило его с ног. Оставшиеся четверо бандитов все это время смотревшие исключительно на волшебника, решили, что это какая-то сковородочная магия, и уже готовы были кинуться бежать. В этот самый момент выражение лице Фамбера сменилось с раздраженно-нетерпеливого на торжествующую улыбку.

Он поднял посох над головой, бандиты естественно взглянули на него, ожидая превращения в лягушек. Вместо этого весь коридор затопил нестерпимо яркий свет, ослепивший всех, кто не догадался закрыть глаза.

В результате стратегического маневра Фамбера зрячими остались лишь двое: он сам и Холдар, чье лицо во время вспышки было вжато в пузо бандита. Все же остальные кричали, что злой волшебник выжег их глаза, превратил в статуи и отправил в «Великую пустоту». Они бегали по коридору, спотыкались, передвигались по хаотически траекториям и сталкивались. Последнее, при их небольшом количестве, было маловероятно, но, как оказалось, вполне выполнимо.

Фамбер поймал за шиворот Шуса, направляющегося в противоположную от выхода сторону.

— Нам не туда. — безапелляционно заявил Фамбер.

— Но мне надо найти сковородку.

— Сковородку? — непонимающе повторил Фамбер.

В ответ Шус утвердительно кивнул:

— Я ее кинул в одного из бандитов.

— Во имя всех богов, какая сковородка, нам…

— Без нее я не пойду, — твердо заявил Шус.

Фабер издал звук, больше всего похожий на рык.

— Если у меня не будет сковородки я не смогу готовить.

На это Фамбер ничего не смог ответить. Вздохнув, он быстрыми шагами направился к оглушенному сковородой бандиту, на лбу которого уже вспухла шишка, пройдясь по другому, попытавшемуся встать, преступнику.

Тем временем Холдар все же сумел освободиться от лап здоровяка, что оказалось непросто, даже несмотря на смятение последнего, вызванное потерей зрения.

Беглецы выбрались наружу. Шус до сих пор не видел, и его приходилось вести. У самого входа Фамбер и Холдар обнаружили навес, прикрывающий коновязь с полусотней лошадей. Несколько из них, к счастью для беглецов, были оседланы.

— Погоди, — остановил Холдар друга, уже готового сеть в седло.

— Что еще?

— Хочешь, чтобы за нами была погоня?

— Ты прав, — Фамбер понял Холдара с полуслова. Разогнав лишних лошадей, они скрылись в ночном лесу под свист стрел и арбалетных болтов.

Когда звуки погони затерялись в лесу, вырвавшийся вперед Холдар почти остановился и, как показалось Шусу, чуть не свалился с коня, однако не свалился, а на вопрос Фамбера, все ли с ним в порядке сказал, что для разговоров нет времени.

Остановились они только на рассвете. Собственно, поводом для этого стало то, что Холдар остановился, улегшись на шею коня. Когда же Фамбер и Шус оглянулись, они увидели, что Холдар уже не на коне, а под ним.

— Не думал, что он так устал, — заметил Фамбер.

— Вы думаете, что он всего лишь устал? — недоверчиво уточнил Шус. — Выглядит он не очень хорошо.

— Да что с ним сделается, — легкомысленно ответил волшебник. В конце концов, он ведь военный и если мы смогли уйти…

— Но учитель, у господина Холдара что-то торчит из плеча.

Однако Фамбер уже не слушал своего ученика. Он соскочил с лошади и бросился к Холдару. Как оказалось, в плече у последнего застряла стрела.

— Холдар, во имя всех богов, раньше сказать не мог, — накинулся на раненого Фамбер.

— Нужно было оторваться от погони, — вполне трезво, особенно учитывая его состояние, — ответил Холдар.

— Шус, снимай одеяла, покрывала — все, что есть теплое, котелок и расчисти место для костра! И побыстрее! — не оборачиваясь, приказал колдун.

— Но, учитель, у нас ведь нет дров и поблизости нет леса, — возразил Шус.

— Делай, что я сказал и не задавай глупых вопросов!

— Но, учитель… — начал было Шус, но Фамбер прервал его на полуслове.

— Нет!

— А…

— Нет нельзя!

— Но если…

— Молчи и делай, что тебе сказано!

Как показалось Шусу, воздух вокруг Фамбера задрожал, и в нем то и дело вспыхивали маленькие молнии. Сочтя это достаточно веским аргументам, Шус больше не стал спорить с учителем и занялся исполнением его приказаний.

Тем временем Фабер соорудил из одеял что-то, напоминающее кровать и положил Холдара на бок, так, чтобы как можно меньше давить на его рану.

— Хорошо, что это обычная стрела. Попади в тебя заряд жезла, я бы вряд ли смог бы сделать хоть что-нибудь. — заметил Фамбер.

— Спасибо, успокоил, — невесело усмехнулся Холдар. — И ты себя еще магом называешь.

— Я — Маг широкого профиля, и профессор на кафедре практического использования стихий, — серьезно ответил Фамбер. — Не знахарь. Иными словами, тебе повезло, что я не все забыл с годов моего ученичества.

— То есть, ты никого не лечил с тех пор как закончил свое обучение, Фамб? Может, тогда лучше воспользоваться традиционными методами? — в голосе Холдара, порядком приукрашенного болью, просвечивало явное беспокойство.

— Ну, по правде говоря, проводить практику в больнице запретили, так что практический зачет мы сдавали с помощью мышей… — погрузился Фамбер в воспоминания своих студенческих лет, — но ты не беспокойся, здесь нет ничего сложного.

Чем дольше говорил Фамбер, тем отчаяннее Холдар пытался уползти подальше, но Фамбер предусмотрительно так спеленал больного, что у последнего не была ни малейшего шанса освободиться, пользуясь лишь одной рукой.

Тем временем Фамбер обратился к своему ученику:

— Шус ты уже приготовил место для костра? Молодец. Теперь подвесь котелок над костром.

— Но, учитель, ведь ничего горючего нет. И где взять воду?

— Сам знаю. Неужели до сих пор я не научил тебя элементарным вещам?

— По правде говоря, вы ни разу не занимались со мной… — заметил Шус.

Фамбер бросил гневный взор на место, приготовленное Шусом для костра, а именно пятачок утоптанной травы, и там вспыхнуло сине-зеленое пламя, которое, судя по всему, не собиралась потухать

— А как же вода? — только и успел сказать Шус, подойдя к котелку. В следующую секунду на него обрушился столб воды, которого хватило бы не только что для котелка. Ею можно было бы заполнить небольшой прудик.

— Держись, Холдар, — подбодрил друга Фамбер.

— Выдерни ты уже эту проклятую стрелу!

— А что же ты сам это не сделал?

— Тогда бы я… ты, проклятый колдунишка, — выругался Холдар.

— Вот именно. Тебе и сейчас незачем истекать кровью.

Вода уже закипела, — сообщил Шус.

— Неси котелок сюда! Теперь достань из моей сдельной сумки зеленую бутылочку. Нашел? Неси ее сюда. Капни в котелок четыре, нет, нет, пять капель и дай мне.

После первой же капли вода окрасилась в кроваво-красный цвет и забурлила. Затем она стала бурого, черного, а в конце концов, зеленого цвета. Из котла повалил густой пар и минут через десять выпарилось примерно четыре пятых котла. Осталась зеленая, довольно густая жидкость с отвратительным запахом.

— Что это, учитель?

— В баночке слезы дракона. В чистом виде — убойная кислота. Одна капля прожигает десять сантиметров гномьего мифрила. Но после обработки получается превосходный антисептик. Более того, при правильной дозе раны излечиваются в феноменально быстрые сроки. Теперь, Шус, перелей из котелка все, что осталось, во флягу.

— Тюр-Тюр, а ты уверен, что этот твой анти-септик не прожжет меня насквозь? Все-таки я — не мифрил и для меня хватит и раствора, — слушавший с откровенным ужасом разъяснения Фамбера, осторожно спросил пациент.

— Да, точно, я же собрался вытащить стрелу, — произнес Фамбер, по всей видимости совершенно не слушавший Холдара.

— А может быть, я сам, — предложил Холдар.

— Не говори ерунды.

— И не смей рвать мою одежду, а потрудись и расстегни пуговицы.

— Даже и не думал.

— Нет, думал! Я по твоим глазам видел.

— Заткнись, и…и заткнись вообще! Ты вообще не должен говорить, ты меня отвлекаешь. Уж лучше бы ты был как та препарированная лягушка на… Впрочем, неважно где. Шус подойди сюда, ты мне нужен.

— Так, Холдар, сожми что-нибудь в зубах, будет больно

Холдар только что и смог, что сглотнуть, зажмуриться и закусить край одеяла.

— Нет, нет Шус, не в ту сторону, толкай ее ко мне, — командовал Фамбер, держась за другой конец стрелы, которую уже минуты пять эти двое пытались вытащить из плеча Холдара.

— Простите, учитель, может быть нам стоит обломать стрелу? Я видел, как это делают охотники, если нечаянно попадают в кого-то не того, — осторожно произнес Шус.

— Что ж ты раньше молчал! — в порыве чувств Фамбер в очередной раз дернул за стрелу. У Холдара выступили слезы, а из живота донеслись какие-то жалобные звуки.

Как можно более аккуратно, Шус обломил острие стрелы, что позволило вытащить ее из раны. Тут же оттуда брызнула кровь, запачкав одеяла и рубашку Шуса.

— Флягу, быстро! — скомандовал Фамбер, чьи руки, так же как и руки Шуса, были измазаны в крови.

Последний не сразу понял, что он него хотят, а когда понял, не сразу нашел искомую флягу. Однако, к счастью для раненого, поиски отняли не так уж много времени, по крайней мере он не успел истечь кровью, даже несмотря на попытки Фамбера остановить кровь, от которых становилось только хуже.

Когда же лекарство наконец оказалось в руках волшебника, тот смочил тряпочку жидкостью из бутылочки и, взяв эту тряпочку другой, значительно большей, помазал раны Холдара, после чего отбросил тряпку, что было довольно здравым решением, поскольку она тут же с шипением превратилась в дым. Собственно, то же самое, по видимости, случилось и с кожей Холдара. От намазанных мест пошел густой дым, и, судя по побелевшим костяшкам пальцев на здоровой руке Холдара, это нельзя было назвать самым приятным ощущением, какое он испытывал в своей жизни. Однако, когда дым исчез, взглядам Шуса и Фамбера предстал всего лишь небольшой ожог и не следа от раны.

— Поразительно, — восхитился Шус. — Так значит, теперь господин Холдар здоров?

— Нет, — серьезно ответил Фамбер. Пока что только его рана затянулась. Нужно подождать, пока будут готовы к внутреннему потреблению драконьи слезы.

— Вы хотите сказать, что собираетесь заставить выпить господина Холдара эту штуку?! — с откровенным ужасом спросил Шус, но разве…

Внезапно снизу раздался голос Холдара. Оба: и маг и его ученик вздрогнули, как будто бы с ними заговорил не вполне живой попутчик, а полуразложившийся труп.

— Ты решил меня отравить? — спросил он.

— Разве тебе не положено спать? — с нажимом на предпоследнее слово спросил Фамбер.

— Я и в правду отрубился, но не мог же я пропустить твои коварные планы. — Холдар попытался улыбнуться. Нельзя сказать, что у него хорошо получилось, но при его обстоятельствах, стоило ценить и попытку. — Я вот только не понимаю, зачем тебе нужно было спасать меня, чтобы потом убить. Судя по всему, магия все-таки пагубно сказалось на твоих способностях к логическому мышлению, Тюр-Тюр.

— Не собираюсь я тебя травить… Впрочем, если ты продолжишь в том же духе, не думаю, что ты скоро выздоровеешь, мой старый искалеченный друг, — сквозь зубы процедил волшебник.

— Никакой я не старый и искалеченный! Это всего лишь царапина. Да я хоть сейчас встану и…

— Будешь еще угрожать, и я позабочусь о том, что ты еще не скоро встанешь.

Хоть Холдару и не верилось, что Фамбер сломает ему ноги, чтобы он не убежал или сделает еще что-нибудь в этом роде, но так же он был уверен, что у этого колдунишки наверняка припасена пара особо подлых магический пакостей, способных справиться с задачей лишения его способности двигаться. Выяснять же их количество, пакостность и эффективность Холдар не хотел.

Спустя примерно полчаса Фамбер влил в Холдара содержимое фляги. У несчастного пациента просто не было возможности сопротивляться. Несмотря на опасения Шуса, что он станет соучастником отравителя, Холдар не только не умер в страшных муках, а уже через полчаса встал на ноги и, судя по всему, был абсолютно здоров.

— Фамб, почем раньше ты не пользовался этой штукой? — восхищенно спросил он. — Это же просто чудо.

— Во-первых, тебе лучше поумерить свою прыть. На настоящее выздоровление надо дня три-четыре. Во-вторых, этот состав опытный. Конечно, о лечебный свойствах слез дракона знали давно, но раньше их применяли лишь снаружи. Ну а в-третьих, скоро зелье будет уже бесполезным. Не говоря уже о том, что не так-то просто заставить дракона плакать.

Они помолчали.

— Драконье дерьмо, и где же мы? — наконец задал хоть и риторический, но в то же время актуальный вопрос Холдар.

— Да что б я знал, — в тон ему ответил Фамбер.

— Тебя никто и не спрашивал, Фамб. Я думать пытаюсь.

— А у тебя получится? — саркастически осведомился Фамбер. — Может, лучше отдашь это дело профессионалам?

— Кому, тебе? Выжившему из ума магу? Ты уж прости, Тюр-Тюр, но я не хочу оказаться в трясине или еще в каким-нибудь столь же милом месте, в которое ты заведешь нас, доверься я тебе.

— Не забывай, тебя недавно ранили. То, что рана сейчас почти не болит, вовсе не говорит о том, что ты здоров.

— Ты так говоришь, как будто бы стрелу мне засадили в голову, а не в плечо.

— Может поедим, раз уж мы все равно остановились? Я уже разнуздал лошадей, — прервал Шус их пикировку, происходившую посреди поля, края которого терялись за горизонтом, а горы сзади казались уже не такими уж и большими.

— Неплохая идея, — поддержал Холдар.

— Была бы неплохой, если бы кое-кто не растерял все наши припасы, — кисло заметил Фамбер. — Зато сковороду ты сохранил.

— Я бы не упал, если бы вы не заставили меня все тащить, учитель, — обиженно огрызнулся Шус.

— Ай! За что?! — последние звуки были вызваны подзатыльником, отвешенным Фамбером неосторожно поравнявшемуся с ним Шусу.

— Ну, не все же так плохо, — возразил Холдар. — Наверняка что-то осталось. И в любом случае, нам стоит здесь остановиться. Преследовать нас не будут, у них и так дел по горло, не говоря уже о том, что мы у них ничего не украли и уже давно выехали за пределы контролируемой ими территории.

На том они и порешили.

Ревизия продовольственных запасов выявила не слишком много: двадцать три картошины средних размеров, три головки лука и полкаравая хлеба. От сильно копченого мяса, лежавшего в том же мешке, что и хлеб, осталась лишь одна полоска, приклеившаяся к хлебу. По-видимому, их мешки обыскали и вытащили все, что сочли нужным. Денег, как и большей части продовольствия, не было.

— Холдар, сколько до ближайшего крупного поселения? — обратился к другу Фамбер.

— По тракту дней пять-шесть. Отсюда же… Если верить солнцу, дорога где-то там, — Холдар махнул рукой в неопределенном направлении. — Но на возвращение на дорогу мы можем потерять часов 5, а то и весь день. Если ночью мы ехали в правильном направлении, а логово бандитов находится от дороги не слишком далеко.

— Мы умрем с голоду, — подытожил услышанное Фамбер.

— Ну, может мы набредем на какую-нибудь деревню, — выразил надежду Шус.

— Ты, как никто другой, должен знать, что здесь небольшая плотность населения, а чем ближе к степи и Келхарскому халифату, тем ниже. В самой же степи только станы кочевников, которые скорее насадят наши головы на копья и будут использовать в качестве мишеней, чем накормят. Впрочем, до них мы и не доживем.

— Ну не всех так плохо. — повторил Холдар. Во-первых, думаю до тракта не так далеко. Да и не умрем мы за 6 дней… разве что от жажды. Но это не так уж важно. В конце концов, можно же охотиться.

— И кто этим будет заниматься? Ты?

— Я на тебя надеялся. Не зря же ты магом стал. Уж барана какого-нибудь подстрелить сможешь.

— Разве что изжарить… И постой, какой баран, крестьян мы грабить не будем.

— Если найдем, и не понадобится.

— Так мне готовить? — обратился к спорщикам Шус.

Фамбер перевел страдальческий взгляд с картошки на Шуса, уже вооружившегося сковородкой. После чего он все-таки дал добро, извергая при этом волны пренебрежения по отношению к столь скудной трапезе.

— Простите учитель, — обратился Шус к Фамберу, — я тут подумал…

— Неужели? — саркастически изумился волшебник.

— Просто, как я буду готовить без дров? Здесь даже веток нет, а трава плохо горит и от нее…

— Может, сам попробуешь? В конце концов, ты же мой ученик.

— Попробовать?

— Ну да. С помощью магии нагреть сковородку. Это просто. Все, что тебе нужно сделать, так это смотреть на нее и желать, чтобы она нагрелась. Конечно, просто желания недостаточно. Ты должен приложить усилия, чтобы…

— Фамб, — перебил волшебника Холдар. — У нас сейчас нет времени на обучение.

— Не лезь в мои методы обучения. Это мой ученик, а не твой!

— Да делай ты с ним все, что хочешь, но не раньше, чем мы пополним наши запасы.

— Ладно, — согласился оскорбленный в лучших чувствах Фамбер. Шус, ты же уже порезал картошку? Поставь сковородку на землю. Да, можно и здесь. При…

— Учитель, а может лучше вы сделаете, как сегодня утром? Просто сделаете магически огонь и… — предложил Шус, но маг даже не захотел его слушать.

— Нет, не лучше. Это сложнее. И потом, должен же ты хоть чему-то учиться. — Ответив на возражение Шуса, Фамбер продолжил прерванное предложение:

— Приготовьтесь, сейчас вы получите картошку!

Шус и Холдар, порядком обеспокоенные нервным состоянием мага, отошли от сковороды на добрый десяток метров. Волшебник же подтянул широкополые рукава мантии, многозначительно кхмыкнул, и уставился на чугунную сковороду, как удав на готовую распрощаться с жизнью мышь.

Это произошло внезапно. Вначале все было спокойно, колдун просто гипнотизировал сковороду в течение нескольких минут. Шус даже хотел спросить, почему так долго, но его останавливало то, что в заложниках был их завтрак. Вдруг из сковородки к небу взметнулся столб огня, дерзающий затмить солнца, исчезнувший столь же внезапно, как и появился.

Когда пламя погасло, Шус увидел, что на земле вокруг сковороды образовалась выгоревшая плешь без единой травинки с радиусом в пять метров. Передний край шляпы и кончики сапог колдуна, стоявшего на самой границе круга, дымились. Что же касается самой сковородки, то она светилась белым в центре выжженного круга.

— Не думаю, что тебе стоит пробовать готовить в домашних условиях, Тюр-Тюр, — сочувственно похлопав Фамбера по плечу, посоветовал волшебнику Холдар.

Фамбер ничего не ответил, лишь бросил на старого друга испепеляющий взгляд.

Шусу на голову упало что-то теплое. Опасаясь самого худшего, он ощупал голову, проверяя состояние волос. К счастью, это был всего лишь кусок картошки. Точнее то, что осталось от него, что-то черное, рассыпавшееся в прах прямо в его руках.

Холдар, своим единогласным решением, решил, что завтрак отменяется. В любом случае, продукты для завтрака они истратили, а каким образом — без разницы. Шус, хоть и хотел есть, но и не думал возражать этому серьезному мужчине с мечом. Тем более, что пару картошин он припрятал в рукаве. Фамбер же реагировал на окружающий мир как-то вяло.

— Шус, — проговорил Холдар через пару часов неторопливой езды в направлении дороги, если верить тому же Холдару. Не против, если я расскажу одну историю?

— Историю? — переспросил Шус.

— Да. Об одном короле. — Дождавшись утвердительно ответа Шуса, Холдар начал.

Случилось это в те времена, когда Мелфар только-только успел прочно сесть на трон Алтара, на что ему потребовалось чуть больше пяти лет.

Многие лорды считали, что у них больше прав на трон, чем у сына дочери рыцаря, то есть бастарда. Другие же просто обрадовались поводу побузить и увеличить свои территории, за счет соседей. Дело в том, что король, его отец, лишившийся еще при своей жизни двух законных сыновней, своим указом признал Мелфара следующим, после третьего сына наследником престола.

Третий сын короля, так и не оставив наследника, умер, поправив пять лет. Многие тогда судачили, что к этому приложил руку сам Мелфар, что не прибавляло ему популярности и играло на руку его врагам.

Но речь в моем рассказе, как я уже сказал, пойдет о другом.

Как-то раз король Мелфар, возвращаясь в свою столицу из поездки в северную часть своей страны, к южным отрогам Фалкийских гор, решил совершить небольшое морское путешествие из Сайраана до ближайшего к столице порта — Син — Мара, заодно полюбовавшись великолепными видами пролива Семи богов, названного так по числу больших островов, находящихся в нем. Последнее, вкупе с огромным количеством мелей, делает его до сих пор головной болью штурманов по сей день.

А надо сказать, что в те времена, как, впрочем и сейчас, берега и маленькие островки, раскиданные тут и там у берегов Алтара, были прибежищем пиратов. Сердцем же их деятельности поныне является Тортюга, крупный остров, находящийся под носом Алатара, но в те времена даже не плативший налоги.

Итак, Мелфар, на небольшом купеческом судне, других в порту Сайраанском не оказалось, выплыл навстречу нежданному приключению.

Случилось это на рассвете второго дня плаванья в самом сердце пролива Семи богов.

Король, хоть вставал и рано, еще не проснулся, в то время как его повар Ерик уже занялся завтраком для господина.

А надо сказать, что король, не страдавший никакими маниями и не опасающийся, что в пищу ему подсыплют яд, по крайней мере в той степени, в которой мог себе это позволить, пользовался тем не менее услугами лишь одного, своего личного повара. Дело в том, что Мелфар, еще в свою бытность принцем, как-то раз провел ночь в сортире какой-то придорожной гостиницы, и пообещал себе, что коли станет он королем, он найдет себе человека, который не допустит, чтобы это повторилось, или сам научится готовить. На последнее у него не было ни сил, ни времени, ни желания, что же касается первой части обещания, то Ерика он нашел еще до того, как сел на трон, но это совсем другая история.

Так вот. В то время, как король, рассуждавший, что если он король, то имеет право хотя бы на личного повара, несмотря на недовольство придворных церемониймейстеров и камергеров, спал, его повар готовил, а команда корабля занималась лавированием вокруг скал, за одной из них притаился неказистый, в сущности, кораблик, больше смахивающий на рыбацкую лодку гипертрофированных размеров. А за несколькими другими скалами — уже самые настоящие рыбацкие лодки, набитые отнюдь не рыбаками.

Проснулся Мелфар от довольно болезненного удара об пол. Что, в общем, не насторожило его. Конечно, они еще не должны были приплыть, но мало ли, что могло случиться, рассуждал он, почесывая ушибленную руку. Самым худшим, что, на его взгляд, могло произойти, было то, что они налетели на скалу. Насторожил же его звук выстрела пушки зеленого огня, который он ни с чем спутать не мог. В отличие от кораблей, их он успел насмотреться, пока замирял страну.

— Зеленый огонь? — переспросил Шус.

— Ты разве… хотя, учитывая, из какой ты глуши. Вот. — С этими словами Холдар вынул из чехла на поясе какой-то сложно устроенный инструмент, больше всего смахивающий на крайне изощренную отвертку.

В длину он достигал двадцати-тридцати сантиметров. Примерно половину его длины занимала ручка или гарда, обмотанная проволокой, оставшаяся же часть была металлической, и заканчивалась тремя сомкнутыми зубцами.

— Такой маленький… — медленно проговорил Шус, разглядывая полученный от Холдара предмет. — Это..?

— Нет, это всего лишь жезл. Но работает он по тому же принципу. По сути он — уменьшенная версия пушки. Вот здесь…

Шус, в пол уха слушавший разъяснения Холдара, положил руку на эфес и нажал на какой- то тугой рычажок. Он так удобно ложился под один из пальцев.

Прежде чем. Холдар успел хоть что-то сделать, адская машинка заработала.

Между тремя зубцами стал расти серо-зеленый шарик, сорвавшийся с них с невероятной скоростью. Все, что успел сделать владелец оружия, так это крикнуть ехавшему впереди Фамберу, чтобы тот пригнулся.

Мудрому совету волшебник не последовал. Вместо этого он обернулся на крик, поплатившись за это продырявленной шляпой.

Шус, сложив два и два, сообразил, что только что чуть не убил учителя и, как и положено преступнику, попытался избавиться от улик, кинув жезл обратно Холдару с криком: «Это не я! Не превращайте меня в мышь!»

Тем временем волшебник, пару раз переведя взгляд с дырки в шляпе на Шуса, Холдара и жезл, кочующий от одного к другому, сделал страшное лицо и произнес:

— Холдар!

— А что сразу я! — тут же кинулся оправдываться последний. — Я в тебя не стрелял. Хотя бы потому, что если бы хотел, то не промахнулся бы. Эй, эй. Только без магии. Я же тебя не убил. Даже не ранил, а шляпу я тебе новую куплю. Получше этой!

— Я даже не буду спрашивать у тебя, почему, какого пса морского ты решил, что будет весело продырявить мне шляпу, — спустя почти десять минут начал Фамбер. — Только ответь, почему, во имя всех богов, стрелял не ты, а этот… этот болван?!

— Все не так, как ты думаешь, — замахав руками, в одной из которых почему-то оказался жезл, от которого он избавился, в очередной раз бросив его Шусу, возразил Холдар. — Просто я рассказывал твоему ученику историю о Мелфаре. Ту, в которой его захватили пираты. И Шусу…

У Холдара в горле застрял комок, который он никак не мог проглотить. Фамбер, слегка тронув коня, подъехал к своим спутникам с величавостью и медлительностью смерти и, не сказав ни слова, забрал из рук Холдара жезл зеленого огня, каким-то чудом опять оказавшийся у него.

Отпустило Холдара только после того, как Фамбер оказался на расстоянии метров двадцати впереди.

— Да уж… иногда он просто ужасен… — произнес бывший владелец огнестрельного оружия.

— Простите, господин Холдар, — обратился к последнему Шус. — так что там дальше-то было?

— Да. И точно…

Услышал, значит, он выстрел из пушки, оделся и кинулся наверх, а там уже все было кончено. Пиратский корабль перегородил им путь, а пока их корабль пытался развернуться, к ним подплыл десяток тех самых рыбацких лодок с десятком пиратов на каждом. Всех, кто пытался сопротивляться, пираты перебили, оставив в живых лишь десяток человек.

Король понял, что сопротивляться бессмысленно, да и уж, если на то пошло, нечем. Мелфар, когда выходил из каюты, и не думал о чем-то подобном, так что оружия с собой он не прихватил. Не успел он хоть что-то сделать или сказать, как его схватили и потащили на капитанский мостик. А там уже стоял капитан пиратов с платком на голове. На месте одного из его глаз красовался рваный шрам, а на поясе висела сабля в потертых ножнах.

Почему-то морякам больше нравятся эти кривые куски железа, а не нормальные человеческие мечи. Пусть и не многие в наше время понимают всю их прелесть.

Спутники короля, среди которых Мелфар обнаружил и своего любимого повара, виновато — сочувственно посмотрели на короля, но хватило ума не крикнуть что-нибудь вроде «Да здравствует король!», или «С вами все в порядке, выше величество?», что обрадовало Мелфара, позволяя надеяться на спасение.

Капитан же пиратов все это время стоял спиной королю и разглядывал золотую монету с профилем Мелфара, сверкавшую на солнце. Наконец он размахнулся и яростно забросил монету в воды пролива Семи богов, после чего обернулся к Мелфару. Капитан спросил у своих людей, кого они привели. Те в ответ лишь пожали плечами. Не получив от них ответа, пират напрямую обратился к королю:

— Кто ты?!

Мелфар ответил со спокойствием, которое в подобной ситуации делало ему честь.

— Всего лишь пассажир, — ответил он.

— Не ври! Это не купеческий корабль. Иначе бы на нем были проклятые деньги или товары, а здесь были переодетые солдаты, убившие семнадцать моих ребят. Отвечай! — гневно прокричал капитан, которого вовсе не устраивали те полсотни золотых вместе с серебром и медью примерно на ту же сумму, найденные у экипажа корабля. Однако король продолжал гнуть свое. Тогда капитан пиратов сказал:

— Что ж, раз так, я пущу тебя на корм рыбам. За борт его!

Мелфар уже хотел броситься за борт самостоятельно, не дожидаясь, пока ему перережут глотку. Однако в самый последний момент один из матросов испуганно крикнул, что-то вроде: «Нет, господин!». Пират удовлетворено кхмыкнул, приказав остановится своим людям. После чего он повторил свой вопрос.

— Мое имя… — тут король задумался, придумывая себе псевдоним. — Джоан-Ларс де Кути.

В ответ пират рассмеялся. Спустя несколько секунд его подержала вся его команда. Отсмеявшись, он наконец заговорил:

— Значит мне посчастливилось поймать аристократа? Вот так штука. И что же вы прикажете мне с вами делать, вше превосходительство? — с этими словам пират изобразил шутовской поклон, что было встречено гоготом его команды. — Может мне принести тапочки к вашей постели пред повешеньем? Или вы готовы выкупить свою жизнь?

— Наш род происходит с севера, из замка Кути, что около Рута. Мы бедны… — начал говорить король, но пират прервал его:

— Хочешь сбить цену? Я слышал как раз наоборот, что северяне богаты, за счет торговли с гномами.

Король на это ответил:

— Это не совсем верно. Торгуют с гномами лишь жители Фагсбурга, откуда товар и деньги спускаются по реке до столицы. Рут же стоит на одном из притоков Лиру. Как я сказал, мы крайне бедны…

— Это значит лишь то, что тебе придется стать еще беднее, ваше превосходительство. Как ты думаешь, твоя семья способна за… две декады собрать четыре сундука золота?».

— Де-кат? — прервал рассказ Холдара Шус.

— Только не проси меня дать тебе попробовать пострелять из этих проклятых декад по твоему учителю. Тогда он меня точно убьет.

Шус вопросительно посмотрел Холдара. Он то был почти уверен, что эти самые «декады» нечто нематериальное. Что-то, что никак нельзя потрогать или уж, тем более, пострелять из него, но из слов Холдара выходило как раз обратное.

— Не смотри на меня так. Я пошутил. Декада это… способ измерения времени, насколько я знаю, во всем цивилизованном мире. Неужели вашу деревню они обошли стороной?

Шус энергично закивал.

— Что ж… надеюсь, ты знаешь, что год длится 654 дня. Это период полного оборота Эридана, желтого солнца, вокруг мира. Декада же — это 10 дней. То есть получается, что в году 65 с половиной декад. Понял?

— Да, вроде бы… Понимаете, господин Холдар. Мы в деревне не следим за днями. — Для нас важно только время, когда пора сеять, гнать скот в горы, собирать урожай… — вконец сбился Шус.

— Да ты прям философ. Неужели сам придумал?

— Нет. От деда слышал…

— Понятно. Так о чем это я… Итак.

Мелфар ответил:

— Но ведь даже галопом до Рута отсюда девять дней пути.

— Что ж, им придется поторопиться. Пусть просят помощи у вашего короля

— Он и ваш король.

— Э-э, нет. Я — Кастрагонец — сказал пират, после чего рассмеялся.

Поставив короля перед фактом, пират приказал забрать с корабля все, что можно забрать, сам же корабль вместе с трупами затопить. Пленных, несмотря на первоначальные его намеренья, пиратский капитан, звали которого Баргандос, не отправил на дно морское. Еще за два сундука золота он согласился оставить их в живых. Одного же из членов команды, посадив его в шлюпку и дав воды на два дня, отправили в ближайший порт, Ривендин с условиями выкупа. Капитан пиратов, в котором взыграла то ли жалось, то ли практичность пополам с жадностью согласился не убивать господина Джоана-Ларса де Кути в случае, если его родственники не уложатся в положенный срок. Вместо этого каждые пять дней отсрочки грозили новым сундуком золота.

Путь до Тортюги, отнявший чуть больше суток, а именно туда и направлялся пиратский корабль, король вместе со своей командой, провел в трюме. Понятное дело, что хоть Ерик и был при короле, нормально поесть у Мелфара не получилось. Однако морить голодом заложников у пиратов резона не было. И, несмотря на то, что еда состояла из чего-то неопределенного, больше всего смахивающего на разведенные в воде сухари, чем оно, скорее всего и являлось, Мелфар и не думал жаловаться. Хоть он и старался есть лишь то, что приготовил его повар, в соответствующих обстоятельствах король ел практически все. Но хватит об еде.

Если быть точным, то привез Баргандос их не на сам остров Тортюга, а на один из крошечных островков, разбросанных у его берегов, бывший его базой. Пират опасался не столько того, что пленники сбегут, сколько того, что кто-нибудь украдет их у него.

В первый же день пребывания на остове Мелфар предложил Баргандосу сыграть в кости. В случае выигрыша король хотел получить возможность свободно передвигаться по острову, если же он проиграет, он обещал победителю сундук золота вместе с жизнью, в том случае, если последняя окажется в руках Мелфара.

А прежде чем продолжить рассказ, надо сказать, что одним из многочисленных качеств короля Мелфара было еще и то, что до того момента он ни разу не проигрывал ни в одной азартной игре. Если бы Мелфар был кем-то другим, скорее всего, это повлекло бы у него отвращения к играм. Однако Мелфар был самим собой и, несмотря на то, что с 99-процентной вероятностью мог предсказать исход поединка, его азарт выливался в этот самый единственный процент, а именно в надежду все-таки найти кого-то, кто бы обыграл его.

Однако капитан пиратов не был этим человеком. После того как Баргандос проиграл в 11 раз подряд, он, скрежеща зубами, приказал выпустить удачливого дворянчика. Пусть пират и не был в восторге от этого, хоть он и был уверен в своем острове, но пиратская честь не давала ему нарушить данное слово.

— А если бы капитан выиграл, как бы он получил свое золото? — прервал Холдара Шус. — И как они договорятся о месте встречи. Ведь не могут же пираты выдавать, где они находятся?

— Ну… думаю, у них был связной или что-то вроде этого, — не слишком убедительно пояснил Холдар. — В конце концов, как-то ведь они договариваются об этом.

Как бы там ни было, оказавшись на свободе, если не считать двух охранников, всюду ходивших за королем, и тем, что эта свобода была ограничена квадратным километром, большую часть которого занимали голые камни, Мелфар почти все время провел, играя в разнообразные азартные игры, а знал он их пару сотен, со всеми, кто был на острове. Кроме того он только ел, пил и спал. Можно сказать, пираты устроили ему что-то вроде отпуска. А на седьмой день своего заключения Мелфар встретил Его.

Ему тогда было как тебе сейчас, однако, несмотря на то, что он был всего лишь юнгой, он с первого же раза обыграл Мелфара. Король, весьма озадаченный этим фактом, предложил переиграть, чтобы удостовериться, что это не было ошибкой. Мелфар, действительно, выиграл два раза подряд и уже успокоился, но тут паренек вновь обыграл короля. После этого у Мелфара не оставалось иного выбора, кроме как узнать имя счастливчика и пообещать, что при первой же возможности он отдаст победителю его выигрыш. И судьбе было угодно, что Эннал, а именно так звали юнгу, смог получить свой выигрыш всего через несколько дней.

Пока король отдыхал в пиратском плену, тот матрос, которого послали за выкупом, потратил полтора дня на путь до Ривнедина, ближайшего порта, и поставил на уши все тамошнее начальство. После двухдневных заседаний в городском совете пришли к выводу, что стоит посоветоваться с начальством в столице. Послу же потребовалось еще дня три дня на путь до столицы, в которой королевский совет в течении трех дней думал, что делать. Главной проблемой было то, что после пятилетней гражданской войны в казне, фигурально выражаясь, не осталась ни одной завалящей медной монетки. Возможно, что если бы в плен Баргандосу попался бы настоящий Джоан-Ларс де Кути, у последнего был бы шанс выкупиться, однако у кроля такой возможности не было. Объявлять же о пленении короля ни в коем случае было нельзя, потому как в неспокойной стране это бы породило новую волну восстаний. А даже если и нет, пират бы взвинтил цену в сто раз против прежней, а в таком случае у Алтара не осталось бы иного выбора, кроме как заложить страну какому-нибудь Привонскому банку.

Так что, после долгих размышлений, совет пришел в выводу, что единственным возможным решением будет попытка отбить короля при передаче выкупа.

Как они договорились, обмен заложников на золото должен был произойти на одной скале, нарушающей морскую гладь в паре сотен километров к юго-востоку от Син-Мара. На море стоял практически полный штиль, так что проведенные в ожидании на островке полчаса не показались Мелфару чем то ужасным. Баргандос же уже начал проявлять беспокойство.

И вот, наконец, шесть лодок, в каждой по сундуку, пристали к берегу. Капитан пиратов на всякий случай вытащил свой жезл и направил его в короля. Конечно, жезлы тех времен не сравнятся с современными ни в точности, ни в мощности, но с двадцати сантиметров они определенно могли убить. Тем временем матросы разгружали лодки, вытаскивая на берег сундуки, в которых запросто мог поместиться человек.

— С золотом? — прервал Холдара Шус.

— Ну, так думали пираты.

— А разве они бы не потопили лодки? Конечно, я не слишком часто видел сундуки с золотом, но золото ведь оно как железо, только желтое. И лодки, наверное, просто не выдержали бы… хотя, может быть, раньше золото было легче?

— Ну значит, не сундуки это были. В конце концов, меня там не было. Но если верить легенде, из сундуков полезли вооруженные солдаты. Мелфар быстро сориентировался и вступил в борьбу с Баргандосом за право обладания жезлом. Пленники так же вступили в борьбу с пиратами, которых на островке, к несчастью для них, было не так уж и много. Одержав победу Мелфар нарушил свое обещание и отпустил пиратов, решив, что не может перевешать тех людей, с которыми еще вчера пил и играл. Впрочем, многие из них все равно кончили свой век в петеле или в стычках с солдатами короля. Тот решил, что с пиратством надо кончать, что он и провернул. Впрочем, не навсегда. Сейчас Тортюга расцвела новым цветом, хоть и не столь пышным как раньше. Большая часть пиратов перебралась в новые моря подальше от законов нашего края. Что же касается Эннала, то в отношении него, Мелфар сдержал свое слово в полном объеме. Правда, для получения своего выигрыша бывшему пиратскому юнге пришлось подождать чуть больше трех лет, ожидая, пока в королевской казне скопится нужная сумма. Но и после того, как Эннал получил свой выигрыш, он так и остался при короле, получив специально учрежденную для него должность «Королевского противника». Насколько я знаю, она до сих пор существует, хоть наследники Мелфара не отличились его везучестью.

* * *

В течении еще трех дней взорам путников открывалась все та же картина: сухая трава, высокие солнца в безоблачном небе и слегка дрожащий от жары воздух. Единственным изменением были все уменьшающиеся, скрывающиеся в голубой дымке горы за спиной. Еды, несмотря на суровые меры экономии хватило всего лишь на ужин и завтрак. К вечеру второго дня закончилась и вода. Фамбер, несмотря на уговоры Холдара и Шуса, отказывался наколдовать дождь или хотя бы воду во флягах, списывая свои отказы то на мировой баланс, то на нестабильность магии в этом регионе. Впрочем, Шус и Холдар единогласно решили, что после неудачного эксперимента с готовкой Фамбер боится колядовать. То ли зелье, которым его опили бандиты, что-то сломало в нем, то ли он вообще не очень хороший волшебник. Последнее активно доказывал Холдар, что в конце концов привело к смерти ни в чем не повинной мыши, в которую попала шаровая молния, предназначаемая для Холдара.

Какова же была радость путников, когда через пару часов после это прискорбного инцидента, взобравшись на холм они увидели блистающую внизу сапфировую нитку реки, текущей по степи.

— Как я и говорил, мы сюда добрались, — гордо выпятив грудь, заявил Холдар.

— Куда это «сюда» мы добрались? — хмуро спросил Фамбер.

— Как это куда. До… Кнарла, если я ничего не путаю.

— И когда же ты говорил, что мы должны до него добраться? — продолжал допрос Фамбер.

— Не будь занудой, Тюр-Тюр. Если я говорю, что мы добрались, значит добрались. Теперь осталось найти какую-нибудь деревню и спросить, в какой стороне тракт. Надо только…

— Смотрите, там и лес есть! — перебил Холдара Шус.

— А ведь правда. Странно, здесь даже деревья не должны расти, не то что леса. Но раз уж такое дело, там определенно должна быть деревня.

Воодушевленный видом реки, конь Фамбера, не дожидаясь приказа, с места в карьер ринулся к реке, чуть не сбросив своего хозяина.

Как и предполагал Холдар, на опушке леса находилась деревня домов в сорок. Стояла она на явно не наезженной, поросшей травой дороге, которая никак не могла быль тем трактом, по которому они ехали. Как оказалось, здесь даже не было моста через реку, лишь брод, благо речка была хоть и довольно широкая, но мелкая, на месте же брода, растекаясь вдвое против своей обычной ширины вода с трудом доставала до лошадиного пуза.

Что же касается деревни и ее жителей, то они показались Шусу какими-то сумрачными и неприветливыми. Если в Фалне их разглядывали исподволь, то здесь на оголодавших путников недружелюбно смотрели, даже и не думая делать вид, что не обращают на них внимание. Подумав, Шус решил, что во всем виноват лес, нависавший всей своей величественной громадой над деревней.

Тем временем они доехали до главной площади, находившийся на пересечении той самой полу заросшей дороги и еще более заросшей деревенской улицы. Как бы это ни было странно, над перекрестком возвышалось двухэтажное здание, над входом в которое красовалась выцветшая табличка: «Постоялый двор Кудри Люснар». Привязав лошадей к ближайшему, не внушавшему особого доверия забору, путешественники зашли внутрь постоялого двора, провожаемые все теме же недружелюбными взглядами.

Внутри, несмотря на то, что на улице был полдень, царили полумрак, тишина и безлюдье.

— Что ж. Похоже за отсутствием клиентов это заведение загнулось, — произнес Холдар. — Ну, это скорее хорошо, чем плохо. Может, мы найдем что-нибудь поесть или выпить.

Однако не успел Холдар перелезть через барную стойку, как с той стороны появился немолодой, двухметровый в меру упитанный мужчина. Его щеки украшала недельная щетина, поверх рубахи на нем был надет бывший когда-то белым фартук.

— Вы не Люснар? — полувопросительно полуутвердительно сказал Холдар.

— Нет, — жестко ответил ему мужчина.

— Если так, не мог бы я позаимствовать у хозяйки этого заведения вон ту зеленую бутылку?

— Нет, — еще более твердо повторил мужчина. — Я хозяин.

— А-а, ну если вы. Простите, если что-то не так. Я на хотел ничего у вас красть. Просто, понимаете, мы несколько дней ничего не ели. И у нас нет денег. По правде говоря, нас ограбили.

Результатом переговоров Холдара стали три тарелки супа неопределенного состава и вкуса. Впрочем, изголодавшимся путешественникам суп показался манной небесной. Несмотря на бесспорно выдающиеся дипломатические способности Холдара, суп и комната на ночь достались ему не за красивые глаза. Оценил же их трактирщик в пару десятков чурбанов, которые к вечеру должны были превратиться в поленницу, аккуратно уложенную в сарае, и кормлении пары свиней, десятка коз и бараномамонтихи с детенышем. Демократическим большинством было решено, что свершить сие чудо способен лишь Шус. К голосованию Шус не был допущен, поскольку, как объяснил Фамбер, во всех цивилизованных странах принимать участие в голосовании можно лишь с 18, а кое-где и с 25 лет. Фамбер же объяснил Шусу резоны решения. По словам учителя, ни у Холдара, ни у Фамбера, нет опыта в подобных делах и они будут только мешать Шусу, бесспорному профессионалу в колке дров и выгуливанию скотины. Шус был вполне согласен с тем, что это — «работа требующая опыта и профессионализма». Так что ему пришлось отправиться на двор, под тень этого подозрительно темного леса, отрабатывать их ночлег, в то время как учитель, до сих пор ничему его не научивший и господин Холдар отправились наверх обживать их комнату.

Покончил с работой Шус только к закату желтого солнца. Проксима же, насколько помнил Шус, именно так назвал красное солнце колдун, сегодня только всходила, собираясь окрасить окрестные поля, деревушку и зловещий лес своим кровавым светом.

Пока Шус работал, в обеденном зале постоялого двора количество посетителей увеличилось до дюжины, что было значительно больше полного безлюдья. Однако, несмотря на это, зал казался практически таким же пустым, как несколько часов назад. Практически все сгрудись в негромко тужащий кокон, прилипший к барной стоке. Как оказалось, в его центре обретался Холдар в обнимку с той самой уже полупустой бутылкой, которую он пытался похитить.

Фамбер же склонился над столом, стоящим в самом дальнем углу, или чем-то, на нем лежащем.

Подойдя ближе, Шус обнаружил, что это карта. Однажды Шус видел такую штуку, когда был на ярмарке в Фалне. В одной из палаток человек, одетый примерно так же, как учитель, только к его мантии были приклеены блестки слюды, а к носу были приделаны стекляшки, из-за которых его глаза казались очень большими, на большой карте, которая, как он объяснил, была изображением мира, за три медяка показывал, где находится Фалн, земли циклопов и говорящих змей, и рассказывал о них.

Карта Фамбера была намного меньше и имела весьма потрепанный вид.

— А-а… вы не говорили, что у вас есть карта… учитель, — нарушил молчание Шус, постояв немного за спиной Фамбера.

— Она не моя. Трактирщика, — не отрывая взора от карты, бросил Фамбер.

— Вы что-то ищете?

— Пытаюсь понять, где мы, — не отрывая взгляда от карты, растягивая слова ответил Фамбер.

— Это так сложно? — продолжал расспросы Шус, с интересом вглядываясь в линию треугольников, должно быть обозначающую его родные горы.

— Дело в том, что эта карта — старая и явно с кучей ошибок, не говоря уже о том, я не знаком с этими местами. Если верить хозяину, то если пересечь Кнарл и ехать по дороге, то через день езды мы доберемся до тракта. Правда Холдар говорит, что чем дальше в степь, тем он хуже и в какой-то крепости на границе с халифатом он заканчивается.

Фамбер еще что-то говорил, но внимание Шуса отвлекла компания, столпившаяся вокруг Холдар. Насколько мог расслышать Шус, Холдар рассказывал селянам ту самую историю о короле, которую Шус несколько дней назад слышал от него. Похоже, Холдар как раз покончил с ней.

Раздался глухой стук деревянных кружек, сталкивающихся друг с другом и невнятные тосты. Одни из слушателей, явно наиграно глубоко вздохнул и шепотом, раскатившимся на пол зала сказал:

— Эх. Нам бы этого короля! Он бы наверняка мигом со всем разобрался.

— А в у вас какие-то проблемы… с бан-бан-дитами? — слегка заплетающимся языком спросил Холдар.

— Да нет, какие проблемы. Никаких проблем! — в один голос отвечали крестьяне.

— Тогда зачем вы рот Эву затыкаете баранкой? — задал совершенно логичный вопрос рассказчик, в то время как пара дюжих мужиков запихивала в рот третьему, не менее дюжему, булку гигантских размеров, непонятно почему принятую Холдаром за безобидную баранку.

Устыженные, они перестали убивать соседа. В зале повисла тишина. При желании можно было расслышать скрип бумаги, приминаемой пальцем Фамбера. По крайней мере Шусу, по прежнему стоявшему над учителем, он был слышен. Наконец, один из селян заговорил:

— Не в обиду тебе будет сказано, господин, но ты человек пришлый, хоть и хорошей, а с делами своими мы как-нибудь сами управимся.

— Да как из глотки твоей паршивой ты слова такие, похабные выдавил-то? — внезапно поднялся двухметровый бугай, судя по кожаному фартуку, мускулистым рукам и угольному пятну на щеке — местный кузнец. — Да я… да мы… Да он мне как брат родной, после всего, что было здесь.

С последним словом он хлопнул Холдара по спине, чуть не сбив его со стула.

Никто с кузнецом спорить не стал. Вместо этого зловещая тишина снова повисла в зале.

— Ладно, тогда путь Сэллес рассказывает, — произнес кто-то.

Его подержал недружный хор. Как оказалось Сэллес и был хозяином постоялого двора.

Сэллес, к которому теперь было привлечено внимание всех присутствующих, за исключением Фамбера, по прежнему не обращающего внимания на окружающих, заблудившись в дебрях древней карты, молча налил себе полную кружку чего-то явно крепкого и только после того, как сделал неплохой глоток, начал свой рассказ:

— Нет, господин, если бы проблемы наши были в бандитах, мы были бы только рады, а так… — он безнадежно махнул рукой.

А началось все уже…Шесть лет назад. Тебя ведь удивило, что в постоялом дворе под такой вывеской заправляет старик? Ну так вот Люснар — это не имя какой-нибудь богини или принцессы из сказки. Она была моей дочерью. Постоялый двор-то я поставил, когда она была совсем маленькой. В те времена дорога здесь шла.

Так вот. Случилось это в первые дни зимы. Снег тогда вовсю валил. Уже вечерело. Как всегда я был здесь. Занимался обычными делами. Хоть я уже и начал беспокоиться за дочурку, бывшую единственной моей радостью после смерти жены. И тут, когда уже стемнело, она ввалилась в зал и не одна! За ноги она тащила какого-то незнакомца. Дочь сказала, что она нашла его на дороге, на краю деревни, уже порядком засыпанного снегом. Уж лучше бы он там и остался.

Парень оказался жив, хоть и был очень слаб. Конечно мы и подумать не могли, что все так обернется. Так что мы: я с дочерью, да те, кто были здесь в тот вечер, растерли его настойкой, и положили под одеяло.

Пришел он в себя только через три дня. Он назвал свое имя, Энфарикс. И поблагодарил за помощь. И тут же захотел уйти, но я не позволил. Хотя не так уж сложно это было. Все, что он тогда мог сделать, так это приподняться на кровати, опершись на локти.

Встал же он только дней через тридцать, да и то только усилиями Люснар. Тогда он вновь попытался уйти, но я опять удержал его и разрешил остаться до весны, а как снег растает, тогда и идти. Но все повернулось по-другому.

Год к концу подходил и, понятное дело, отмечали новогоднюю ночь. Здесь почти вся деревня была, так что дел много было, да и встали все после ночи хмельной не рано, а он видать того и ждал. Утром, глядь, а его нет, как дым в холод развеялся. Но ладно бы, он ушел не попрощавшись, дело его. Но вместе с ним исчезла и дочурка моя.

— Полу-учается, пока твоя дочь лечила этого… Энфара, он ее… — предположил Холдар, но трактирщик прервал его, не дав закончить мысль.

— Многие, да почти все, также тогда подумали. И улыбки такие же мне строили, но я то знал, что дочка моя так поступить со мной не могла!

— Ну, это дело такое… — снова полез с предположениями Холдар.

— Так-то оно, конечно, так, но не в этот раз. Поначалу я и сам грешным делом так подумал. Как понял, что дома нет никого: ни Энафара, ни дочурки моей, так я сразу к хлеву, запряг сани и давай кружить вокруг деревни. Я-то думал, что далеко они уйти не могут, да и кто ж по зиме сбегает. Но так я их и не нашел. Решил, что по соседям, родственникам прячутся. Стал по избам бегать. Все всё конечно отрицали, хоть режь их. Уже под конец пришел я к Эльге, сестре моей по тетке. Она мне еще мутную поставила, хороший самогон она гнала. Так вот, спросила она, что это я свиней режу в первый день года, что мол примета это плохая. Ну я ей и говорю, что не резал никого. А она тогда и спрашивает, что же кровью весь мой двор задний залит. А в хлев-то вход у меня снаружи, гостиница ведь, да и не воруют у нас. Я как услышал, то ничего не сказав, как был в одних валенках, сорвался к себе. Прибежал, а там, демоны подземные… Весь двор, да что там двор, даже стена дома в крови измазана. И следы, в крови измазанные, да не человечьи, а волчьи, только и не волчьи, а больше, да раза в два. Когтистые, четыре когтя спереди — один сзади и шел их обладатель на двух ногах…

В общем, не видел я с тех пор дочурку свою, а весной, когда все уже поуспокоились, исчез сынишка сестры моей двоюродной, Эльги.

С тех пор уже шесть лет прошло и деревня наполовину опустела. Не все, конечно, исчезли в этом проклятом лесу. Некоторые уехали. Нескольких же нашли с перегрызенным горлом. А четыре года назад здесь проезжал брат мой младший с отрядом, он в армию пошел. Так рассказал я ему все по-братски. Ну они выпили и в лес пошли. С тех пор их так никто и не видел. А как брат с солдатами пропали, по этой дороге почти никто не ездит. Тогда даже пытались на нас это повесить, что мол мы солдат и порешили, офицер приезжал, но как на опушку сходил, так и вернулся.

Так что ехать вам отсюда надо побыстрее.

— Я могу помочь вам! — вдруг вырвалось изо рта Шуса.

Это было сказано достаточного громко, чтобы вся компания обратила на него свое внимание.

— Ну в смысле, мы, — уже далеко не так уверенно, как в первый раз, произнес Шус, — мы все могли бы помочь вам с этим монстром.

В трактире повисла мертвая тишина. Наконец Холдар заговорил:

— Пра… Правильно Шус, в са-амую точку. Мы — именно те, кто может решить вашу проблему… с этим…, как ты его назвал? В общем, вшивом монстром, за… за… живущим у вас в лесу. Мы его прям завтра и того. Завалим.

— Да не слышал ты что ли ничего, голова твоя пустая, что Сэллес рассказывал? — раскатился бас того самого кузнеца.

— Слышал.

— Цельный полк в лесу этом сгинул, а ты хочешь его с мечом одним ржавым победить, книжником и мальчишкой? А у них ведь не только секиры с саблями были. У них жезлы гладкоствольные, с руку мне длиной были.

— Так он не просто книжник. Он волшебник. И не просто волшебник, а Профессор. Он на днях картошку жарил, так чуть небо не просверлил, такой огонь сделал. Да и я… Не лыком шит. У меня вон тоже жезл есть.

С этими словами Холдар вытащил ту саму штуковину, которой Шус несколько дней назад чуть не убил своего учителя, и желая доказать, что жезл действительно настоящий нажал на кнопку, приводящую его в действие.

К счастью, пострадала только бутылка, стоящая в на полке, да стена за ней.

— Хорошо выспались, господин-с? — любезно поинтересовался хозяин у Фамбера, когда тот утром спустился вниз.

— А-а? — не нашел, что ответить ошарашенный столь радикальной переменой отношения волшебник.

— Спрашиваю, нет ли сквозняка в вашей комнате, господин волшебник. Ведь там уже много лет никто не жил, доски могли разойтись или еще что, — видно решивший, что Фамбер не услышал вопрос, повторил Сэллес.

— Нет, нет. Скорее даже жарко… Спасибо за то, что позволили нам остаться у вас на ночь.

— Это мы вас должны благодарить.

Фамбер удивленно поднял бровь, но ничего не ответил.

— Так когда вы думаете в лес отправляться, господин волшебник? — задал новый непонятный вопрос хозяин, ставя перед Фамбер кастрюлю с кашей.

— В лес? — переспросил Фамбер.

— Ну да… — на этот раз уже Сэллес был удивлен. — Ваш же друг вчера обещал разобраться с чудовищем…

Не дослушав трактирщика, Фамбер нарочито медленно встал из-за стола и, впечатывая каждый шаг в пол, казалось, еще чуть-чуть и его шаги будут оставлять вмятины, и сжав кулаки, отправился наверх.

Перед взглядом проснувшегося и севшего в кровати Шуса предстала крайне непонятая картина. Фамбер, схватив Холдара за воротник рубашки, в которой тот спал, тряс его, как полупустой мешок с мукой. Полный мешок, насколько мог судить Шус, учитель и не поднял бы. При этом волшебник злобно рычал и периодически вставлял нормальные человеческие слова, общий смысл которых сводился к тому, что Холдар — проклятый беспробудный пьяница и какого пса он дает за всех всякие идиотские обещания. Холдар же на это и не думал реагировать.

— А собственно, в чем дело, учитель? — к своему несчастью обратил на себя внимание Шус.

Фамбер бросил истерзанное тело Холдара и обратил свой взор на Шуса. Тот безуспешно попытался проглотить комок, застрявший в горле.

— Ты ведь ничего не знаешь насчет обещания Холдара убить какое-то чудовище? — подозрительно спокойно спросил Фамбер.

— Я кое-что слышал вчера… — почему-то Шус не горел желанием рассказать учителю о том, что именно он подал идею помочь селянам, а Холдар только поддержал его.

— Ну так почему ты мне ничего н сказал?! — тут же вспылил волшебник.

— Я хотел, но вы были так заняты. Тем более, я решил, что вы все слышали. Ведь вы же сидели в том же зале, а я стоял около вас.

— Делать мне нечего, слушать болтовню этого кретина.

Пока Шус думал, что ответить медленно наступающему на него свирепому колдуну, Холдар зашевелился, произнес что-то невнятное и наконец открыл глаза. Правда, как только он перевел взгляд на окно, из которого струился яркий свет летнего солнца, он закрыл глаза, но для Фамбера этого было достаточно.

— Холдар.

— А-а…

— Холда-ар! Назови хоть одну вескую причину, почему ты пообещал убить чудовище, кроме того, что ты был пьян.

— Э-э… почему так голова болит?

— Твоя голова подождет. Надеюсь, ты помнишь вчерашний вечер?

Холдар опять попробовал поднять веки. На этот раз его взору предстало лицо Фамбера, по суровости способное потягаться с гранитной скалой. Естественно, долго этого жертва алкоголя не выдержала и вторая попытка взглянуть на новый день мира, так же как и первая, закончилась полным провалом. Однако Фамбера это не остановило.

— Отвечай! — продолжал настаивать он.

— Я… я не помню. Мне так плохо, может через пару часиков поговорим?

— Нет у нас пары часиков!

— Да чтоб тебя… — безнадежно простонал Холдар и совершил последнею, третью попытку открыть глаза. Несмотря на то, что на этот раз он одновременно увидел и окно, и лицо Фамбера Холдар стерпел, переведя взгляд на стену.

— Итак, какое во имя всех богов, чудовище ты собрался убивать?!

— Да не знаю я. Вчера хозяин рассказал историю про свою дочь и какого-то оборванца. Дальше я не помню.

Помню только, что там было чудовище и оно иногда ест местных жителей. И Шус предложил им помочь, я и подержал. А что такого, ведь ты волшебник…

— Шус?! — зарычал Фамбер.

— А-а…ну я… то есть…Но я ведь ничего не обещал, я не хотел! Оно само вырвалось! Не убивайте меня, учитель!

Ответа, как впрочем и насилия не последовало. Вместо этого, через несколько секунд грозного сопения Фамбер ледяным голосом произнес.

— Что ж, раз вы обещали, вы и боритесь со своим чудовищем.

— У него было еще имя знакомое, у этого оборванца… — не обращая внимание на Фамбера, продолжал Холдар.

— Имя? — переспросил волшебник все тем же голосом, приближающимся к абсолютному нулю.

— Да, помню еще, что подумал, что оно как-то с тобой связано… Это не важно, наверное. Мало ли имен одинаковых…

В результате они так ни до чего не договорились. Фамбер заявил, что Холдар как хочет, но после обеда он уезжает, только раздобудет припасов в дорогу. Однако Холдар к тому времени уже отрубился. Поняв, что больше ничего от него не добьется, Фамбер, взяв с собой Шуса, отправился на улицу добывать провиант.

За ночь деревня, а точнее ее жители, изменились самым разительным образом. Вместо вчерашней угрюмости и неприветливости их лица стали излучать радушие и доброжелательность. Впрочем, как показалось Шусу, в них появилась какая-то искусственность и зловещая тайна. Да и лес теперь казался не просто смутно мрачным, а пугающе опасным, готовым броситься на зазевавшегося прохожего, как убийца из-за угла.

— А собственно, куда мы идем, учитель? — поинтересовался Шус, после пятиминутной ходьбы, в результате которой они оказались на самом краю деревни. — Разве вы не собирались купить…

— Что? — Фамбер кинул на Шуса испепеляющий взгляд. — Я… да.

Хотя ответ Фамбера и нельзя было назвать внятным, Шус счел, что не стоит настаивать, когда колдун находится в столь помраченном состоянии. Насколько понял Шус, волшебник был крайне разозлен на его, то есть Шуса, быстрый на обещания язык и помраченную алкоголем голову Холдара, готовую поддержать эти обещания, вместо того чтобы пресечь их на полуслове. Так что вышел он на улицу исключительно с целью развеяться. Пополнение запасов же было исключительно предлогом, хотя бы потому что у них не было даже затертой четвертушки, а крестьяне за спасибо со своим добром не расстанутся никогда. За это Шус мог поручиться. Разве что Фамбер пригрозит испепелить всю деревню, как давешнюю картошку, оставив на ее месте кратер.

— Смотри, Глухарь, там книжник с мальчишкой своим идуть. Ведать вынюхивают, кого в отраву для волколака превартить, — вдруг раздался чей-то громкий голос.

— Чаго?! — ответил другой голос.

— Говорю, книжник идеть!

— А-а… да не книжник он. Бабка моя говорит, что он все на бумажку какую-то весь вечер смотрел.

Осмотревшись, Шус увидел двух мужичков, выглядывающих из-за забора. У одного борода была куцая, словно бы он ее специально выщипывал, зато у второго при солидной бороде — лысина почти на всю голову. Как предположил Шус это объяснялось тем, за какую растительность их, как правило, таскали жены.

— А эта бумажка-то небось с колдовством была. Ты глянь на него, Глухарь, влитой книжник, — тем временем продолжал тот, что с лысиной.

— Чаго?!

— Говорю, смотри, как одет он.

— А-а… ну, а бабка моя говорила…

— Да плюнь ты на нее. Дура — баба. Ты глянь на него. Вона кошак черный ему дорогу перебежал, а ему хоть бы хны. Он его и не изжарил на месте.

— Чаого?!

— Говорю, что кошак твой, бедовая его голова, дорогу перебежал книжнику, а тот и перешгнул через след его!

— Ну ты кошака моего не трож, — заступился за свою, судя по рвению, единственную домашнюю скотину тот, которого звали Глухарем. — Вона, смотри. Чокнутый к нему идет. Беда тут как тут.

— Хде?

— Да вона!

— Пошли отсюда, пока не учуял он нас.

После этих слов оба тут же скрылись за забором. Причина их испуга не заставила себя ждать. В десятке метров перед Фамбером и Шусом стоял довольно-таки странный субъект.

Он был одет в нечто неопределенное, больше всего похожее на несколько сшитых друг с другом простыней разной степени серости. По-видимому, когда-то одеяние было белым. Голову его прикрывал капюшон, из-под которого выбивались спутанные космы и борода под цвет наиболее запущенных частей одеяния. В руках он держал посох, отличавшийся от посоха Фамбера не в лучшую сторону, а на его поясе висел ржавый серп.

— Ха, ты решил сбежать, презренный колдун? — обратился он к Фамберу.

Тот лишь смерил человека вопросительным взглядом.

— Молчишь? — не унимался оборванец. — И правильно! Видно, понимаешь, что твоя речь прогневит Великого. Беги, быстрей беги. Здесь, на земле очищения, такого грешника, как ты ждет лишь смерть!

Старик продолжал еще что-то то говорить, однако Фамбер больше его слушал. Вместо этого он развернулся и, не говоря ни слова, пошел обратно в деревню. Хоть Шусу это показалось неосмотрительным, он последовал примеру учителя. Впрочем, каждые десять секунд он оборачивался, ожидая, что безумный старик кинется на них, вооружившись своим кривым серпом.

Когда они вернулись на постоялый двор, Фамбер поинтересовался, что это было за странное явление. Оказалось, старика здесь знали, его звали Киравкис. По словам хозяина постоялого двора, в течении последних лет четырех он только тем и занимался, что ходил по деревне и приставал ко всем подряд. По его словам, ему явился какой-то «Великий», который поведал ему, что чудовище из леса было послано во искупление грехов людских, коих по словам «Великого», неисчислимое множество, а нападает чудовище лишь на наиболее отъявленных грешников. Вскоре же, а именно через десять, теперь уже шесть, лет произойдет конец света и те, кто доживут до него, получат опять же «великий» дар.

От очередного вопроса господина Сэллеса о предполагаемом времени их похода в лес, высказанного когда последний подавал еду «дорогим гостям», Фамбер ловко уклонился, не уточнив времени и не высказав твердого намеренья туда отправиться, но и твердое «нет» не сказал. Фамбер был не очень рад сложившийся ситуации. Насколько он мог судить, вряд ли они смогут получить провизию, пока не решат проблему с монстром. Так что им оставалось либо тихо уехать из деревни, либо бежать, прихватив в собой пару мешков с провизией. Поход в лес Фамбер даже не рассматривал.

Шус же и не думал размышлять о столь сложных вещах. Он просто радовался большому количеству вкусной еды, которая, похоже, была авансом за убийство чудовища. На мгновение Шусу показалось, что их просто откармливают для монстра, но он быстро отогнал от себя эту, портящую аппетит, мысль.

К концу трапезы Фамбер пришел к выводу, что наиболее разумным будет второй из двух планов, о чем и решил сообщить Холдару.

Но оказалось, что Холдар до сих пор пребывает в невменяемом состоянии. Конечно Фамбер мог и протрезвить его, но, не говоря того, что оно было не к спеху, он до сих пор опасался повторить результат готовки. Например, вместо протрезвления Холдара, Фамбер мог случайно полностью очистить организм Холдара от всего алкоголя, что само по себе не слишком хорошо, а при двойном невезении, еще и от половины внутренностей.

Так что волшебник решил перейти к своим непосредственным обязанностям. Наконец-то заняться обучением Шуса.

— Шус, надеюсь ты помнишь, что я тебе говорил? — начал волшебник.

— Когда? — задал вполне резонный вопрос Шус. — Просто вы много чего говорили, учитель.

— Об устройстве мира, болван!

Шус уже ожидал, что за словами последует действие, но подзатыльник он так и не получил. Возможно потому, что он сидел в другом конце комнаты. Поняв, что пыток пока что не предвидится, Шус подозревавший, что если он и дальше будет медлить, экзекуции все же могут последовать, решил ответить:

— А-а… вы говорили, что у большого и малого солнца какие-то странные имена. И еще, что наша земля — центр мира. И что у нее тоже есть какое-то странное имя. А когда вы будете меня учить готовить картошку как вы, учитель?

— Никогда, — делая ударение на каждом слоге, ответил Фамбер, при этом взглянув на Шуса так, что будь он промасленной бумагой, точно бы вспыхнул и развеялся бы по ветру.

— Простите, я не хотел, просто…

— Пока ты не переменишь свое отношение к магии, и не поймешь, что ее нельзя использовать забавы ради и не подумав, без полного контроля, я и не подумаю тебя хоть чему-то учить.

— Неужели? — переспросил голос, принадлежавший вовсе не Шусу.

— Ты проснулся? — обратился к Холдару волшебник.

— К сожалению…

— Что ж, раз так, собирайся.

— Если я проснулся, это вовсе не значит, что я в порядке, — возразил Холдар. — Просто вы здесь расшумелись, так что моя голова стала болеть еще сильнее… Но я не против. Мне надо прийти в себя. Так что ты там говорил про контроль?

— Раз уж у тебя есть силы упражняться в сарказме, значит ты в полном порядке, — безапелляционно отрезал Фамбер.

— Просто за многие годы практики борьбы с похмельем, я понял, что самый лучший способ прийти в себя — это попытка нормального функционирования, — с этими словами Холдар сел. — Пока что я послушаю твои рассуждения о контроле. Думаю, они быстро приведут меня в норму.

— Если ты еще хоть раз вспомнишь о той проклятой картошке я… я тебя сам нашинкую и изжарю в этой псовой сковородке!

— Чего и следовало ожидать от столь грозного колдуна, каким ты стал, Тюр-Тюр, — совершенно спокойным, голосом прокомментировал Холдар.

Единственным, что остановило Фамбера от испепеления Холдара заодно с кроватью и половиной постоялого двора, было сострадание к человеческому существу, страдающему от похмелья. Впрочем, если судить по вполне довольной жизнью морде Холдара, не так уж он и страдал. Еще вовремя пришло осознание того, что за все разрушения придется платить, а денег нет.

Пока Фамбер и Холдар выясняли отношения, Шус потихоньку перемещался к двери, надеясь смыться под шумок, но его поймали уже у самого выхода.

— Не так быстро, — произнес Фамбер, после того как отвесил Шусу подзатыльник. — Итак, вернемся к уроку.

Фамбер остановился, думая, что же в первую очередь рассказать пареньку из деревни, чей кругозор до недавнего времени ограничивался, в лучшем случае, ближайшей сотней километров и этой заминкой воспользовался Шус.

— Учитель, простите, но кажется я вспомнил имя того человека. Ну того, который пришел в эту деревню.

Фамбер, который так и не успел принять никакого решения, безучастно кивнул, подумав, сколько изобретательности и проворства тратят студенты на попытки побыстрее отделаться от учебы.

— Вроде бы, его звали Энфарикс.

— Понятно… — столь же безучастно, как и кивнул произнес Фамбер. Однако в следующую секунду выражение его лица стало уже не столь безучастным. — Как ты сказал? Повтори!

— Эн-энфраикс, господин уч-чтитель, — дрожащим голосом, повторил Шус. — Вы не могли бы отпустить меня?

Только теперь Фамбер понял, что он, схватив Шуса за воротник, прижал последнего к стенке, едва не приподымая его над полом. Опомнившись, он отпустил своего ученика, впрочем извиниться или хотя бы объяснять свое странно поведение, он, похоже, не собирался.

— Отлично, — донеслось с кровати. Я понял, почему мне знакомо это имя. Ведь так звали твоего предыдущего ученика, ведь я прав, Фамбер?

— Да, ты прав. Но ведь не такое уж это редкое имя. Мало ли Энфаров на свете, — ответил Фамбер, стараясь говорить спокойно, что, впрочем, у него плохо получалось.

— Но ты ведь думаешь, что это именно он. Ты вроде бы говорил, что просто оставил ученика в университете, но ведь ты тогда соврал, Тюр-тюр.

— Да, ты прав, — повторил Фамбер, даже и глазом не моргнув на обращение Холдара. — Все-таки придется пойти в лес. Сегодня же.

— А может, завтра? — с надеждой спросил Холдар. Все-таки уже за полдень перевалило, а надо еще и подготовиться, поесть. Не на ночь же глядя идти?

— Ты можешь остаться. Это дело касается только меня.

— Перестань говорить глупости с таким серьезным выражением лица. В конце концов, скорее всего это — совпадение, а впутал тебя во все это именно я.

— Хорошо. Я выхожу через два часа.

— Через три.

— Я могу помочь тебе избавиться от похмелья. — предложил волшебник.

— Нет, нет, нет. Одного раза с меня хватит, — активно замахав руками, запротестовал Холдар.

— Ладно, через три. — нехотя согласился Фамбер.

— А теперь ответь на одни вопрос. Все настолько серьезно?

— Если это Энфар, то да.

Шус, слушавший этот разговор, холодел все больше и больше. Наконец он спросил, без особой надежды на утвердительный ответ:

— А я могу остаться в деревне?

— Конечно же нет, — в одни голос ответили Фамбер и Холдар.

Как оказалось, подготовка к походу на монстра — дело непростое. Фамбер заявил, что им, хоть они и не собираются уходить далеко, необходимо собрать провизию, как минимум на день, а Холдар решил, что его меч требует ремонта, а жезл — смазки. Кроме того, Фамбер обнаружил дырку в своей мантии, которая требовала немедленного устранения. Не говоря уже о том, что их лошади требовали корма и присмотра. И почему-то так получилось, что всем этим занимался Шус. Холдар, после того как, наконец, избавился от похмелья, разбирал свой жезл, при этом от Шуса требовалась подавать масло. Фамбер, после того, как расспросил трактирщика о внешности Энфара, попеременно сидел и ходил из угла в угол. Если ему верить, таким образом он раздумывал над сложившейся ситуацией.

В результате с делами Шус покончил только часам к шести. Несмотря на то, что до заката оставалось не так уж много времени, а ночь обещала быть беззвездной и дождливой, Фамбер все равно рвался идти, но Холдар воспротивился этому решению. Решающим аргументом стало то, что, по словам кузнеца, ему нужна было ночь, чтобы привести в порядок меч Холдара.

Этот вечер прошел примерно так же, как и предыдущий. Фамбер, сидя в углу, занимался какими-то «магическими приготовлениями», которых не могли понять ни Шус, ни Холдар. Последний рассказывал очередную историю о короле Мелфаре. На этот раз злополучный монарх спасался на дереве от кабана, загнавшего его туда во время охоты. При этом Холдар активно поглощал разнообразный алкоголь. А Шус, стоял за спиной учителя, периодически заглядывая ему за плечо, впрочем, без особой надежды понять, как же помогут в предстоящем столкновении какие-то каракули на пожелтевшем куске бумаги, и слушал историю Холдара.

И как и в прошлый вечер именно Шусу пришлось втаскивать Холдара на второй этаж и сваливать его на кровать. Благо опыт в этом деле у него был, и немалый.

Новый день, в отличие от вчерашнего, встретил Шуса хмурым небом и мелко крапающим дождиком за окном. Холдар храпел, испуская при каждом выдохе ядовитое облако спиртовых паров. Фамбер же уже куда-то подевался. На секунду Шус решил, что тот все таки пошел в одиночку разбираться со своим бывшим учеником.

По крайней мере так понял Шус, что не могло его не беспокоить. Ведь если прошлый ученик этого колдуна в результате сбежал это него и теперь колдун хочет его убить, где гарантия, что то же самое не повторится с ним, Шусом. Что же касается всех этих селянских рассказов насчет исчезновений и монстра, Шус имел серьезные основания в них не верить. Он сам всего лишь нисколько дней как не был жителем подобной деревни, и отлично знал, как деревенские в каждом чужаке видят кровожадное чудовище и с упоением приписывают ему разнообразные зловещие деяния.

Однако осмотрев комнату, Шус понял, что ошибся: посох волшебника стоял в углу, а шляпа висел на гвозде на двери, и если без первого он и мог обойтись, насколько Шус понял, посох вовсе не обязателен для использования магии, то второе, в подобную погоду было просто незаменимо.

Обнаружил Шус Фамбера внизу, сидящим за барной стойкой. Что странно, около него стояла стопка, на дне которой плескалось что-то темно-синие. Да и выглядел он каким-то подавленным.

— Учитель. — Осторожно похлопав Фамбера по плечу, обратился к тому Шус. — С вами все в порядке?

— Да. — кратко ответил волшебник. — Холдар еще не проснулся?

— Нет, учитель. Не думаю, что он избавится от похмелья до полудня.

— Нет уж. Это никуда не годится. — произнес Фамбер, при этом с глухим стуком поставив опустошенную рюмку вверх дном. После чего встал и решительно отправился наверх.

Шус уже хотел отправиться за ним, но уже на лестнице, Фамбер велел ему сходить за мечем Холдара. Этому Шус скорее обрадовался, чем нет. Конечно, с одной стороны он до сих пор не поел, а на улице моросил дождь, но с другой — наверху его наверняка ожидала какая-нибудь страшная и неуправляемая магия, но что более ужасно, в том случае, если все пройдет успешно и они останутся живы, скучные и непонятные объяснения.

Пройдя пол деревни по уже начавшей расползаться земле, видно дождь шел всю ночь, Шус в корне поменял свое мнение, однако было уже поздно.

— Смотри, Глухарь, — раздался знакомый голос, — это ж мальчишка книжника. Ох не к добру я его увидал. Вчера вона как их встретил, дома сковороду на ногу уронил. Нога, правда, не моя была… но все равно. Не к добру это.

— Чаго?!

— Говорю, не к добру мальчишка книжника здеся ходит!

— А-а… да так может не он это. Это колдун на тебя порчу навел.

— Ну так этот небось тоже порчи наводить умеет. Смотри, как глядит. И идет к нам.

— Тикать нада.

— Не так быстро. — стараясь копировать интонации учителя, грозно произнес Шус.

На этот раз у мужичков не было шансов скрыться за забором. Бежать же они, похоже, не собирались. По всей видимости, они были подавленны личностью Шуса. Он был раза в два младше их, да и никогда не отличался бандитскими замашками или внушающей уважение физической силой, но тот факт, что он был чуть ли не на две головы выше этих двоих, вместе с его славой ученика книжника вселяли в них чуть ли не священный трепет.

— Поздно… — констатировал лысый.

— Вы за мной что, следите?!

— А дык нет, просто мимо проходили, — ответил тот, которого звали Глухарем, — вона Краликс говорит, мол, давай прогуляемся. Ну я и пошел. И тут вас, господин-с, встретили.

— А что ты говорил, что, мол, не к добру вы встретили меня? — начал входить в роль Шус. — Что-то случилось ночью?

— Да, тык не я это говори, а кум мой, Краликс.

Четыре пары глаз устремились на последнего.

— Ну а что я, я ничего. Что сковородку невестке на ногу оронил, так оно не по твой вине, господнин-с, все руки мои кривые.

— Ладно, поверю вам на слово, — строго произнес Шус, таким тоном, как будто бы он родился с генеалогией в двадцать поколений и презрение к крестьянам у него в крови. — Но вы пойдете со мной.

— Дак как же можно! — в один возопил Краликс. У меня там скотина непасена, жена… необласкана, да и невестка…с ногой своей мается, горемычная.

— Знаешь, — подойдя поближе в мужичкам начал Шус. — Пару дней назад мой учитель хотел картошку изжарить. Вот только незадача вышла.

— Какая? — хором спросили оба.

— Вместо того, чтобы маленький огонек развести, он выжег землю на километр, а я жив остался.

— Да ты что?

— То-то и оно. А до этого мы целую пещеру на бандитов обвалили. Ничего не оставили.

— Поняли, — за обоих ответил Глухарь. — Мол и наши хаты не каменные. Ну тогда приказывай, господин.

— Сходите со мной к кузнецу. А то рано еще, разбужу его, а в компании не так страшно.

— Конечно, господин.

— Слушай, Глухарь, а что это он к кузнецу идти боится, если он землю на километры испепелять может? — шепотом спросил Краликс у своего друга, уже после того, как они отправились.

— Чаго?!

— Не чагокой, услышит еще! Говорю, чего он кузнеца боится.

— Ну так это ж Кузнец!

Кузница стояла на самом краю леса, у реки. Первым, что насторожило, да и порядком обеспокоило Шуса, было то, что из трубы не шел дым, а насколько Шус разбирался в кузницах, из них всегда должен идти дым. Впрочем, Шуса нельзя было назвать великим знатоком кузниц, хотя бы потому, что в его родной деревне кузни не было. На стук Шусу никто не ответил. Вместо этого он обнаружил, что дверь приоткрыта. Гигантское тело кузнеца лежало прямо на пороге. То, что он мертв, понять было нетрудно. Мало кто способен нормально функционировать с растерзанным горлом и дыркой в животе, сквозь которую можно было изучать внутренности даже без спичек или еще какого-нибудь осветительного прибора.

Шус тяжело сглотнул, с трудом удержавшись от крика. Он даже предпринял героическую попытку перешагнуть через тело и забрать меч, чья ручка торчала из горна, однако сил у него хватило только на то, чтобы приподнять ногу на кузнецом, после чего он все же не выдержал и опрометью бросился назад.

— Как бежит то. Ведать, мертвяков не видел раньше, — задумчиво произнес Краликс.

— Чаго?!

— Бежит, говорю, быстро!

— А-а… видать, покойников не видел.

— Дак это тебе я и говорю. А ведь жаль кузница, хороший мужик был.

— Чаго?!

— Хороший мужик, говорю, был!

— А-а… да, жаль. Мне вот лошадь подковать надо было, а теперь…

— Помянуть надо…

— У меня дома как раз фляга есть и бочонок с капустой открыть бабка моя хотела.

— Пошли.

— Фамбер! Ты — вшивый проклятый демон и за это ты заслуживаешь… Не могу придумать, чего ты заслуживаешь. Псы морские, как башка болит.

Источником этого монолога был уже абсолютно трезвый Холдар, чья голова, впрочем, как и все остальное тело, испытывали пагубные последствия лечения. Фамбер же сидел рядом с таким видом, будто бы он ни в коем случае не имеет отношения к состоянию друга и вообще оказался здесь случайно. Тем временем Холдар, борясь с болью, медленно подкрадывался к Фамберу, намереваясь его придушить. Однако в этот самый момент дверь распахнулась, едва не слетев в петель, и задыхающийся Шус, прямо из-за порога крайне эмоционально затараторил нечто невнятное:

— Там, кузнец лежит… убил, убили! Горло распорото, как у барана. Я меч не принес. Страшно. — Проговорил он все это просто-таки с невероятной скоростью.

— Прости, Шус, можно помедленнее?

— Убили кузнеца. У него горло распорото. — Наконец отдышавшись, ответил Шус.

— Как убили? — спросил Холдар.

— Не знаю, — машинально ответил Шус. — У него рана на шее.

— Пес морской! — выругался Фамбер. — Надо было идти вчера, как я и хотел.

— Что ж, теперь уже ничего не поделать, — вздохнул Холдар. — Я трезв. Он мертв. Шус перепуган… Надо бы помянуть его. Шус можешь спуститься вниз и сказать…

— Стоять! — приказал уже развернувшемуся Шусу Фамбер. Остановив ученика, волшебник обратился уже к Холдару: — Помянешь как вернемся, алкоголик.

— Еще скажи, что это из за меня мы не пошли, Тюр-Тюр, — всерьез обиделся Холдар. — Да и выпил я не так много…

— Ты не виноват! Доволен? Пошли, — сказав это, Фамбер резко встал, схватил посох и шляпу и вышел за дверь, едва не сбив Шуса.

Вздохнув, Холдар последовал его примеру. С первым пунктом, то есть вставанием, у него возникли некоторые проблемы, с которыми, он, впрочем, справился. У Шуса же не оставалось иного выбора, кроме как последовать за ними.

Правда, перед этим он достал из поклажи сковородку, решив, что она будет не лишней. Во всяком случае, в прошлый раз, при побеге из бандитского логова, она проявила себя с лучшей стороны. И, как предполагал Шус, после того, как сковорода побывала в сердце магического огня учителя, она наверняка приобрела какие-нибудь магически способности, ну или, по крайней мере, закалилась.

— Да уж, неприятное зрелище. А ведь мы с ним через столько всего прошли, — огорченно протянул Холдар, держа в руках то, что не так давно было его мечем.

Сейчас же он больше смахивал на мухобойку или лопатку с эфесом. Причиной этому было то, что по-видимому, смерть настигла кузнеца как раз в разгар его работы и он отошел, оставив оружие в горне, собираясь вернуться к работе. Однако этого не случилось и хоть угли вскоре и остыли, меч все-таки успел претерпеть некоторые метаморфозы.

Пока Холдар горевал об участи своего меча, Фамбер занимался рассматриванием тела кузнеца. Что касается Шуса, то тот решил остаться снаружи, несмотря на до сих пор моросящий дождь.

— Странно, — наконец нарушил затянувшеюся тишину Фамбер. — Эти раны не похожи на следы от когтей или клыков. К тому, же селяне говорят, что они не находили тела. Получается, что либо они врали, либо… в любом случае, самый верный способ узнать наверняка — это встретиться с Энфаром. Пошли, Холдар.

— Да, мы должны отомстить за мой меч! — подняв над головой свое бывшее оружие, ответил Холдар.

Покинув кузню, они, не успев пройти и десятка шагов, столкнулись вчерашним знакомым — Киравкисом.

— Бохульцы, вы до сих пор не убрались отсюда?! Разве вам не достаточно предупреждения, посланного Великим? — тут же взвился он.

— Предупреждения? Это вы про смерть кузнеца? — спросил Холдар.

— Так будет с каждым, кто пойдет против воли Великого! — обрадовался тому, что на него обратили внимание, старик.

— А откуда вы узнали о чего смерти?

— А-а… так ведь все знают… — впервые замялся с ответом Киравкис.

— Мне так не показалось. — возразил Холдар, — может…

— Оставь его, — прервал Холдара Фамбер. — Он не в себе. У нас нет на него времени. Вот после того, как покончим с делами, можешь хоть всю ночь болтать с ним, если уж ты нашел брата по разуму.

— Но ведь…

— Нам надо идти.

Хоть Холдар и был ранен в самое сердце сравнением с этим, явно чокнутым стариком, и имел некоторые подозрения насчет него, жажда мести убийце его меча оказалась сильнее, и он послушно пошел за Фамбером, лишь пару раз обернувшись, взглянув на Киравкиса. Тот, так же как и в прошлый раз, продолжал посылать проклятия и гнев Великого на головы нечестивцев, при этом не преследуя их.

Еще через полчаса их маленький отряд топтал прошлогоднюю листву, все дальше углубляясь в лес, который в дождливую погоду производил еще более зловещее впечатление.

— Учитель, а как мы будем искать это чудовище? — задал уже давно терзавший его вопрос насквозь промокший Шус.

— Думаю, твой учитель даже и не задумывался об этом, — вместо Фамбера ответил Холдар. — Видно, он надеется, что стоит ему прийти в лес, как всякая нечисть полезет на него со всех сторон.

— А что, может? — всерьез испугался Шус.

— Сомневаюсь. Поверь, лес около твоего дома мало чем отличается от любого другого. Впрочем, нам хватит и одного. Тюр-Тюр, скажи, у тебя же есть план, как нам найти этого проклятого оборотне, монстра или кем там стал Энафар.

— Я говорил тебе, что моя фамилия Тюртюрликс. Уже сколько лет ты измываешься над ней!

— Сколько я себя помню, — ответил на этот риторический вопрос Холдар. — Может, все-таки ответишь на вопрос?

— Да есть! — огрызнулся Фамбер, пихнув в нос Холдару какой то смятый, промокший листок.

Развернув его, что потребовало огромной осторожности, чтобы не порвать намокшую бумагу, Холдар увидел уже поплывшую от влаги карту. По крайней мере, именно ей пыталась притворяться эта промокашка.

— Что это? — брезгливо держа ее за концы, спросил Холдар.

— Не видишь, что ли…

— Нет не вижу. Эта «карта» подходит разве что для дезинформации крайне безмозглого противника.

— А ты чего хочешь? Я ее только вчера нарисовал! — заявил Фамбер, вырвав из грязных лап Холдара свое детище. — И потом, откуда я знал, что пойдет этот проклятый дождь? А чернила у этого трактирщика разведены.

— Ослиной мочой? — предположил Холдар.

— А мне почем знать, — с вызовом ответил Фамбер, однако его пальцы невольно разжались, стараясь отстраниться от карты.

— Так значит, вы карту перерисовывали все это время? — спросил Шус.

Фамбер и Холдар взглянули на него как на душевнобольного, однако Шус и не думал обращать внимания на их взгляды.

— Просто… разве она была не больше? Я имею в виду, больше земли охватывала?

— Я начертил две карты, — пояснил Фамбер. — Та, что больше, осталась на постоялом дворе, и я ее еще не дочертил. А этот скряга не захотел отдавать ее мне, требовал деньги, как будто бы она ему когда-нибудь понадобится!

— Ладно, предположим, что у нас есть карта, — сделав ударение на «предположим» начал Холдар. — Но я все равно не понимаю, как она нам поможет. Надеюсь, ты не собираешься рассказывать мне про этот пресловутый мох который растет на южной стороне ствола? Я достаточно за свою жизнь поплутал в лесу, что понять, что это — ерунда.

— Холдар, дай свой меч, — вместо ответа попросил волшебник.

— Зачем? — подозрительно осведомился Холдар.

— Во имя всех темных богов, Холдар когда ты успел стать таким сентиментальным? Не помню, чтобы ты когда-нибудь проявлял теплые чувства к этому куску металла. К тому же, теперь он скорее на селедочницу похож.

— Ну может…

— Ты и сам знаешь, что его уже не починишь.

В конце концов Холдар все-таки передал Фамберу свой бывший меч, который все это время носил в руках. В ножны теперь он, естественно не лез. Тот скептически осмотрел металлический блин, раздумывая, подойдет ли меч в его нынешнем состоянии для его целей, вздохнул и положил его на землю перед собой.

Не дожидаясь предупреждения, Холдар и Шус спрятались за мощным дубом, который стоял метрах в десяти от эпицентра будущего взрыва. Однако Шус пребывал в безопасности не долго:

— Шус, куда ты? Неужели тебе не интересно? — строгим голосом профессионального преподавателя спросил волшебник.

Шус хотел было ответь, что ему, конечно, безумно интересно, но лучше он будет интересоваться из-за дерева, но не осмелился. Взгляд колдуна на этот раз был крайне строг и обещал, в случае неподчинения, нечто настолько ужасное, что его было затруднительно хоть с чем-то сравнить. Страдальчески вздохнув, Шус поплелся к учителю. Он даже не почувствовал сочувственного похлопывания Холдара по его безвольно опущенному плечу.

— Ближе, — строго приказал Фамбер, — еще ближе.

Фамбер позволил Шусу остановится, лишь когда тот оказался в метре от него.

— Итак, что ты знаешь о магнитах? — при этих словах волшебника на лице Холдара отразилась гримаса, которую можно было примерно описать как: «проклятье, он опять взялся за свое…».

— Магнитах? — переспросил Шус.

— Судя по всему, ничего… Что ж… Магнит — это такое железо, которое притягивает другое железо.

— А, так вы о волшебном камне? — прозрел Шус.

При этих словах на лице Фамбера отразилась тень презрения, смешенная с жаждой объявить крестовый поход с целью искоренения суеверия и невежества.

— В нем нет магии, — наконец пояснил Фамбер. — Впрочем, это облегчает задачу. — Ты видел когда-нибудь компас?

В ответ Шус отрицательно помотал головой.

— Так… Впрочем, думаю, будет легче показать.

Сказав это, Фамбер обернулся к мечу и театрально воздел руки. Повинуясь велению Фамбера, меч поднялся и завис примерно в метре от земли. Спустя еще пару секунд меч начал вертеться вокруг невидимой оси как сумасшедший, но в конце концов все же остановился, лишь немного подрагивая, направив острие в сторону Холдара.

— Как видишь, Шус, острие меча показывает на север. Добился я этого, перенаправив электроны к эфесу меча, — желая показать этот процесс волшебник махнул рукой в ту сторону, в которую было направленно острие. Меч, не долго раздумывая, воспринял это, как инструкцию, и с молниеносной скоростью ринулся вперед, воткнувшись в ствол сантиметрах в дести правее живота Холдара. Тот с ужасом опустил глаза, готовый увидеть свой завтрак у себя под ногами, однако ему повезло. Тем временем Фамбер продолжал свои объяснения, даже не заметив исчезновения изучаемого предмета:

— Электроны — это такие маленькие шарики, которые являются переносчиками… молний. Принцип же действия…

— Фамбер! Какого… ты творишь?! — оправившись от шока, прокричал Холдар.

Волшебник удивленно перевел взгляд с разгневанного лица друга, на его обвинительно указующий палец, а с него и на меч, засевший в стволе дуба.

— Странно… — наконец резюмировал он. — Как он там оказался?

Холдар уже было собрался разразиться новой гневной тирадой, но передумав, плюнул и отвернулся в строну своего многострадального меча.

После его многократных, однако безуспешных, попыток извлечь застрявший почти по ручку меч, что было удивительно, учитывая, что вместе с формой меч потерял и свою остроту, Холдар все же сдался. За это время Фамбер определился с направлением, по крайней мере, так он говорил. И после того как Холдар бросил последний прощальный взгляд в сторону своего меча, они отправились дальше.

Спустя еще полчаса (к тому времени они окончательно заблудились) в голову Шуса, переполненную новыми знаниями об электронах, протонах и магнитных полях, которые Фамбер пытался туда вбить, пришла гениальная мысль:

— Учитель, а сковородка ведь тоже железная… Так я подумал, а нельзя ли ее использовать вместо меча? Как компас?

— И правда… можно попробовать. Ты молодец, Шус, — похвалил ученика Фамбер и, не долго думая, забрал у Шуса сковороду.

— Эй, постойте! А вы меня спросили? — остановил Холдар уже готового приступить к намагничиванию сковороды Фамбера. — А что если ты опять начнешь махать руками и на этот раз не промахнешься?

— Не беспокойся, я умею контролировать свои движения, — раздраженно ответил Фамбер, — не говоря уже о том, что то было лишь случайностью.

— Неужели? — недоверчиво спросил Холдар, однако ответа так и не получил.

Тем временем сковородка уже сориентировалась по сторонам света, направив ручку на север.

— Вот видишь, — удовлетворенно произнес Фамбер. В ответ Холдар лишь скептически хмыкнул.

— Учитель, а на карте отмечено, где находится… ваш… это чудовище? — спросил Шус.

— Нет, конечно же.

— Но тогда, как же вы знаете, куда нам идти? Ведь чудовище может быть где угодно.

— Да, кстати, Шус прав, — подержал его Холдар.

— Эх… если это действительно Энфар, он, скорее всего, скрывается вот здесь, в пещере. Ведь если он остался человеком, ему необходим хоть какой-то комфорт. И если верить карте, то нам надо практически строго на север.

— А если нет? — сердито сдвинув брови, спросил Холдар.

— Что ж, тогда мы погуляем по лесу. И надеюсь, ты не забыл, что именно ты втянул нас во все это.

— Во имя всех богов, и почему я встретил его в той деревне? — обратил свой вопрос к до сих пор плачущим небесам Холдар. Так и не получив ответа, он поплелся за Фамбером и Шусом, которые, в свою очередь шли за парящей вверх дном сковородой.

Ступив на край поляны, которая, по словам Фамбера, и была их целью, Шус почувствовал, что наступил на что-то достаточно крупное. Взглянув под ноги, вместо камня он увидел череп. Осознав это, Шус ужаснулся и только проделав все эти операции, он сообщил о своей находке миру:

— Уч-читель, — заикаясь, обратился он к Фамберу. — Здесь чер-реп-п!

— Отлично, — довольным тоном ответил Фамбер, взглянув на находку Шуса.

— Не знал, что ты их коллекционируешь, — заметил Холдар, взглянув на волшебника, рассматривавшего череп, взяв его в руки, — всегда говорил, что магия тебя до добра не доведет.

— Кто бы говорил. Можно подумать, ты — невинный бараномамонтенок.

— Одно дело иногда кого-то калечить или убивать при самообороне, и совсем другое — собирать части тел своих врагов, — совершенно серьезно ответил Холдар.

— Ты так говоришь, как будто бы я их убил, — возмутился Фамбер.

— Если это и в правду — твой ученик, то отчасти ты.

— Этому я его не учил.

Переругиваясь, они перешли полянку и оказались около зева пещеры, больше смахивающего на нору гигантского крота. Однако вход был занавешен холстиной, а подобного поведения за кротами обычно не наблюдалось.

— Пошли внутрь? — спросил Холдар, снимая с ремня жезл зеленого огня.

— Да, пожалуй, — ответил Фамбер. — ЭЙ! Кто-нибудь есть?! Энфар, выходи! Это я, твой учитель. Помнишь меня?!

— Думаешь, его стоило предупреждать?

— Насколько я его знаю, он не любит устраивать засад. К тому же, он наверняка захочет поболтать со мной.

— Эх… — только и смог ответить Холдар.

— Учитель, простите, я могу забрать сковородку? Она ведь больше не нужна, — спросил Шус.

— Да, конечно… я и забыл про нее, — с этими словами сковорода с глухим звоном упала на землю. Шус тут же кинулся к ней, однако не успел он обхватить ручку, как его пальцы что-то больного ударило и, хоть он сразу отдернул руку, три из пяти пальцев левой руки онемели.

— Прости, забыл тебе сказать. Это остаточное электричество. Точнее электроны, переходящие в область их отсутствия, — беззаботно пояснил Фамбер. — Ты не беспокойся, рука скоро будет в порядке. Нет, она не отвалится. Зато теперь можешь смело взять сковороду.

Хоть Шус и не был склонен доверять учителю, а страх того, что его пальцы почернеют и отвалятся, как у кур зимой, никуда не подевался, он все же протянул вторую руку к ручке.

После того, как Шус вооружился, они отправились внутрь. Пройдя шагов десять по коридору высотой не больше полутора метров, они оказались в норе, которая хоть и не производила особого впечатления, но все же ее вряд ли можно было принять за медвежью берлогу или нору гигантского кролика. Разве что этот кролик, или медведь, был крайне цивилизованным, спал на кровати, сколоченной из грубо обструганных досок и застеленной той же грубой тканью и пользовался столом, на котором лежал десяток книг, лист бумаги, заполненный какими-то значками и чернильница.

Увидеть все это они смогли благодаря световому шару, парившему в паре сантиметров от ладони Фамбера.

— Неплохо он устроился, — заметил Холдар, присвистнув.

Однако ему никто не ответил. Фамбер занимался изучением корешков книг и листа, приговаривая при этом что-то вроде: «Откуда он это достал? Чем он вообще здесь занимается?!». Шус всеми силами старался избежать прикосновения хоть к чему-то. Его чуть ли не лихорадило от осознания того, что тот череп и еще несколько таких же, разбросанных по поляне вперемешку с костями, оказались здесь по вине жившего здесь существа.

— Решили проверить мою домашнюю работу, учитель? — раздался мужской голос откуда-то сзади. Все трое обернулись.

В неверном свете светового шара Шус увидел молодого человека с правильными чертами лица. На вид ему нельзя было дать больше двадцати. Его глаза были скрыты тенью, сквозь которую пробивались лишь искорки отражений светового шара, что почему-то пугало Шуса. Одет же он был в какой-то неопределенный балахон. Тем временем человек продолжал:

— Как чудесно, с вами еще и господин Холдар, а это, насколько я понимаю, ваш новый ученик?

Внезапно незнакомец поймал взгляд Шуса. На секунду Шус решил, что он умер и попал мир демонов, в который, если верить рассказам старого деда Хылха, отправляются плохие люди. В этих глазах читалась не просто жажда убийства, в них бушевала сама тьма, первозданный хаос. По крайней мере так Шус описывал их в будущем, когда узнал такие слова как «первозданный хаос» и тому подобные. И хотя продолжалось это всего лишь секунду, ее ему хватило, чтобы окоченеть от страха.

— Боюсь, вы не нашли мне равноценной замены, учитель.

— Чем ты стал, Энфар? — наконец заговорил Фамбер.

— Ничем. Просто провожу некоторые… исследования, — ответил Энфар. — Я думал, что вы уже во всем разобрались. Но если нет, мы можем сесть и все…

— Не приближайся, — при этих словах шар в руках Фамбера слегка изменил оттенок и притух, погрузив пещеру почти в кромешную темноту. А воздух стал свежим, как после грозы. Холдар уже направил в Энфара жезл, меж зубцов которого повис зеленый шарик. — Я не забыл нашу последнюю встречу.

— Но ведь это было так давно, учитель. Уже… семь лет прошло. За такой срок, во имя науки, вы могли бы забыть эту мелкую обиду.

— Стой на месте, я не шучу.

Несмотря на более чем угрожающий голос волшебника, Энфар с широкой улыбкой, ни капельки не сочетавшейся с этими холодными как межзвездное пространство глазами, сделал еще один шаг навстречу к нему.

— Учитель, мы должны… — договорить он не успел. Его плечо пронзил, произведя при этом отвратительное шипение, издаваемое прожигаемой плотью, зеленый шарик, сорвавшийся с жезла Холдара. Холдар не хотел его убивать, лишь заставить остановиться и, скорее всего, взвыть от боли.

В пещере повисла мертвая тишина, Энфар медленно перевел взгляд со своего бывшего учителя на свое плечо. Фамбер и Холдар не отводили от него взглядов, а Шус, оправившись от оцепенения, лихорадочно пытался придумать, как ему проскользнуть мимо Энфара, загородившего выход, так чтобы тот не поймал его и главное, случайно не взглянуть снова в его глаза. Энфар, как ни в чем не бывало, все той же улыбкой продолжил свой путь. Тут Холдар и Фамбер были шокированы, впрочем всего лишь каких-нибудь пару секунд. Затем с пальцев Фамбера сорвалась шаровая молния, прожегшая пол в паре сантиметров от ноги Шуса, так и не поразив Энафара, а Холдар выстрелил во второй раз, с тем же результатом, что в первый.

Фамбер отступил назад, однако тут же наткнулся на стол. Он чуть было не призвал заклинания, заведомо похоронившие бы их всех в этой пещере, однако Энфарикс наконец закачался и упал. За ним стоял Шус, вооруженный сковородой.

— Он мертв? — спросил Холдар.

— Не думаю, — ответил Фамбер.

— Да кто или что он теперь?

— Не хочу это проверять, — с этими словами Фамбер, схватив одну из книг и исписанный лист, кинулся к выходу.

Шус тут же последовал примеру учителя. Холдар же все-таки решил удостовериться в факте смерти их противника от удара сковородой по затылку, о чем тут же пожалел. Не успел он склониться над телом, как оно зашевелилось и с завидной расторопностью начало подниматься. Без особых надежд на успех Холдар практически в упор выстрелил в спину Энфара, что не произвело на него ни малейшего впечатления, после чего огрел его ручкой жезла и кинулся к выходу с криком: «Этот гад жи-ив!».

Как только он вылетел из пещеры, ее потолок обрушился от заклинания Фамбера, похоронив Энфара на глубине четырех метров от поверхности.

— Что ты творишь! — тут же накинулся на Фамбера Холдар.

— А ты что думаешь? Спасаю твой тыл! — в том же тоне ответил волшебник.

— Ну знаешь…

— Простите, учитель, а это не было немного… чересчур? — задал волновавший его вопрос Шус. — Я имею в виду, мы ведь могли связать его. Он же был вашим учеником, хоть…

— Он уже совсем не тот человек, каким он был, — жестко оборвал его Фамбер. — К тому же у нас все равно не было другого выбора. Ты же был там. Кстати молодец, что вовремя среагировал.

— Но все же он ведь был… просто я подумал, если со мной случится то же, что…

— Не бойся, если будешь слушаться и не нарушать законы, с тобой все будет в порядке. К тому же в любом случае, тебе очень далеко до него.

— Слушай, Фамб, а ты уверен, что он мертв? — спросил Холдар.

— Думаешь кто-то может выжить без воздуха под десятью метрами земли? — задал встречный вопрос Фамбер.

— Я думал, что никто не может выжить после того, как ему прострелят сердце. Да и как-то просто все получилось, а ты так волновался.

— Нам повезло. Насчет же выживаемости, — на этих словах Фамбер замялся, после чего продолжил еще более мрачным голосом, чем прежде — я практически ничего не успел понять, но…и потом в любом случая он оттуда выбраться не сможет, — наигранно беззаботно закончил Фамбер.

— Все-таки думаю, стоит проверить.

В течение следующих минут трех они напряженно вслушивались в тишину, но ничего, кроме шума дождя, они не услышали. По крайней мере ни одни из троих не решился заговорить о подозрительных шорохах и звуке скребущих землю когтей, который каждому чудился. Но они же ничего не должны были слышать с трехметровой глубины? Значит, это только нервы, и говорить не о чем.

— Ладно, кажется я переоценил его, — первым не выдержал Фамбер, — пошли отсюда.

— Эй, Фабм, смотри! — одновременно дергая волшебника за рукав мантии и тыча пальцем в сторону обрушившейся пещеры, заорал Холдар.

— Ну что там, Холдар? Тебе не кажется, что сейчас не лучшее время для… — Фамбер замолчал на полуслове.

На недавно образовавшемся на месте пещеры склоне на глазах рос пузырь, похожий на гигантский прыщ. И, как и полагается любому уважающему себя прыщу, этот собирался взорваться и, судя по всему, не собирался откладывать этот процесс в долгий ящик.

В последнюю секунду Шус закрыл голову руками. Это было скорее рефлекторное движение, чем мотивированное необходимостью, лавина земли и камней наверняка похоронила бы его под собой, однако почему-то этого не случилось.

Вместо этого раздался звук глухого удара, после которого последовал звук, издаваемый камнепадом. Открыв глаза, Шус обнаружил, что их накрыл прозрачный купол, с передней стороны которого скатывались комья земли, сучья и камни. Когда пыль улеглась, Шус увидел причину катаклизма. Впрочем, лицезреть Энфара Шус мог лишь мгновение. В следующую секунду на него обрушилась волна пламени, источник которого был пугающе близок к Шусу. Он исходил из вытянутой вперед руки Фамбера.

Как показалось Шусу, продолжалось это практически вечность, секунд десять, если быть точным. По всей видимости, Фамбер решил окончательно и бесповоротно покончить со своим учеником. Его тщательность и упорство заставила Шуса в очередной вздрогнуть от мыслей о своем будущем и мысленно воскликнуть: «Боги, неужели оно будет таким?». Наконец, пламя исчезло, так же внезапно как и появилось.

Одного взгляда на холм хватило, чтобы понять, что пламя никак нельзя было назвать детским фейерверком. Кора на близстоящих деревьях обуглилась и полопалась, а земля на месте пещеры была покрыта коркой. Да и Энфара нельзя было назвать хорошо сохранившимся. От одежды, как впрочем и кожи, почти ничего не осталось, рука, которой он, похоже пытался загородиться, обгорела практически до костей. Удивительно было то, что он вообще стоял не ногах.

— Сурово ты с ним Фамб. Странно, что он вообще до сих пор стоит на ногах, — озвучил мысли Шуса Холдар, — может, он просто запекся?

— Да по идее не должен, — ответил ему Фамбер.

Пока Холдар с Фамбером разговаривали, Шус как завороженный смотрел на Энфара. Шус уже был готов признать, что теперь это всего лишь тело, однако внезапно его взгляд встретился с взглядом Энфара. Это было невероятно, но его глаза были целы и не отрываясь глядели в глаза Шусу.

— Слушай, Тюр-Тюр, тебе не кажется, что тебе стоит потушить пожар? А то ведь свинство получится, если мы лес сожжем, — тем временем продолжал Холдар.

— Уч-чит-тель г-г-глаза…ег-го глаз-за… Учит-т-тель! — попытался предупредить Шус. Однако то ли оттого, что он заикался, то ли оттого, что говорил он почти шепотом, однако Фамбер не обратил на Шуса, как, впрочем, и на Энфара, ни малейшего внимания.

— Ну, им еще повезло, что я денег с них не потребовал. Ведь некоторые маги тем и зарабатывают, что расправляются со разнообразными полтергейстами и оборотнями. Правда сейчас это уже почти мертвая профессия, уходящая в историю. Вот лет двести назад борцов с нечестью было еще много.

К ужасу Шуса на лице, точнее том, что когда-то было лицом Энафара, появилось нечто, напоминающее улыбку. Во всяком случае, остатки щек совершенно точно изменили место своего расположения, предварительно отлепившись от зубов, к которым припеклись в процессе зажарки. — Уч-ччитель!

— Ну что там, Шус?

Не в силах говорить, Шус поднял дрожащую руку, указав на Энфара.

— Драконье дерьмо, что же это за пакость… — только и смог произнести Холдар.

Тело Энфара претерпевало кардинальные изменения: оно обрастало новой кожей, но, в отличие от человеческой, она была белесой и полупрозрачной, сквозь нее просвечивали вены, волоски же удлинились раз в десять, хоть стали и реже. Одновременно его руки и ноги удлинялись, последние стали гнуться в противоположную сторону, как у волка. Лицо по-прежнему, хоть и с довольно большой натяжкой, можно было назвать лицом, несмотря на то, что рот стал полон острых клыков, а нос провалился, оставив на своем месте пару дырок. На этой маске по-прежнему была различима все та же улыбка. И глаза, это были все те же глаза. Теперь они были даже уместнее.

— Что ты сделал с собой, Энафр? — тихо произнес Фабер. Несмотря на то, что даже Шус с трудом различил слова учителя, стоя всего в паре метров от него, Энфар, похоже, прекрасно его услышал.

— Я ведь вам говорил, учитель, что это всего лишь небольшой эксперимент на пути к достижению моей цели, — теперь голос Энфара стал хриплым и скрипящим. Видно, эта форма не слишком хорошо подходила для человеческой речи.

— Твоей цели?! — переспросил Фамбер. — Ты хотел вырваться из этого мира. Но ты этого не можешь. Я же тебе говорил, что у тебя нет способностей. И… и как тебе превращение в ЭТО поможет получить то, чего ты хочешь?

— Я думал, вы во всем разобрались, учитель. В одном древнем тексте было написано, что путь к Истиной Силе в том, чтобы стать кем-нибудь другим, не человеком, — Энфар говорил совершенно спокойно, так как будто бы Фамбер не пытался убить его каких-нибудь пару минут назад. Если бы не его вид, можно было решить, что они погружены в научный спор, не более того.

— И ты решил стать этим монстром?

— Да, люди называют меня монстром, но лишь потому, что не могут понять. Я разочарован, думал, что вы сможете.

— Пойму? Еще тогда ты мог бы понять…

— С тех пор прошло семь лет, но как вижу, вы до сих ставите посредственность выше научной истины. Боюсь, мне придется забрать вашу жизнь, иначе вы не позволите мне спокойно продолжить исследования.

Едва он закончил говорить, в его лоб врезался заряд жезла. Впрочем, этого он даже не заметил, как похоже и следующие два. Соизволил же он обратить свое внимание на то, что в него стреляют с лишь после того, как одни из зарядов угодил ему в глаз.

— Разве вы еще не поняли, что меня нельзя убить, господин Холдар? — спросил он все тем же ровным голосом.

В следующую секунду чудовище сорвалось с места с невероятной скоростью. Ни Фамбер, ни Холдар не успели ничего сделать, как Энфар оказался перед Холдаром, занеся над ним когтистую лапу. Она уже была готова опуститься, размозжив череп Холдара, но тот в последнюю секунду с силой ткнул жезл в предплечье противника, сделав подряд несколько выстрелов. В результате когти лишь прошлись по второй руке Холдара, которой тот загородился, повалив, однако, его наземь.

Монстр уже был готов нанести второй, несомненно смертельный удар, как вдруг исчез без всяких спецэффектов.

— Холдар, ты ведь не сильно ранен? — тут же бросился к другу волшебник.

— Ничего страшного, всего лишь царапина, если конечно когти твоего ученика не ядовиты. А что, собственно, произошло, куда он делся?

— Теперь его нет в этом мире, — уклончиво ответил Фабер.

— То есть, ты убил его? Так просто? Но к чему тогда… — засыпал Холдар Фабера вопросами со скоростью, которой мог бы позавидовать и Шус.

— Не совсем. Я поместил его в некое не очень приятное место… Словом, надеюсь, что даже если он и умудрится там выжить… хоть я и сомневаюсь, что это получится даже у него, выбраться оттуда он не сможет и за миллион лет. Если быть точным…

— Надеюсь. И даже слышать не хочу, как именно ты его туда засунул. В конце концов, у тебя есть ученик, чтобы забивать его голову своими колдовскими бреднями.

— Кстати, а где Шус? — задал законный вопрос Фамбер. — Он был здесь пару минут назад.

— А ты случайно не мог отправить его в это «не очень приятное место» заодно со своим старым учеником?

— Нет, что ты! Не сказал бы, что этот фокус так прост. По правде сказать, я не был уверен, что у меня хватит сил даже на Энфара, а уж на двух человек сразу, да еще и стоящих не рядом друг с другом…

Закончить Фамбер не успел. Его прервал сухой треск ломающейся древесины, после которого раздалось несколько придушенных вскриков. Завершающим же аккордом стал глухой удар мешка с картошкой, сброшенного с высоты метров трех. Обернувшись к источнику звука Фамбер и Холдар увидели ноги, принадлежавшие, по всей видимости, Шусу, торчащие из кучи прошлогодних листьев, собравшиеся в неглубокой ямке. Сверху все еще продолжали опадать сорванные при падении листья.

— Шус? — обратился к своему ученику волшебник, — ты жив?

Ноги не проявляли признаков жизни.

Подойдя ближе Фамбер повторил свой вопрос. Из кучи раздался приглушенный стон.

— Как ты там оказался? — продолжил расспросы Фамбер.

Ответом ему был лишь еще один стон.

— Фамб, может для начала его стоит вытащить? — предложил Холдар.

— Раз такой умный, сам бы и вытащил, — огрызнулся Фамбер.

— Ты забываешь о том, что я пострадал в битве со злом.

— Последнее время что-то слишком часто тебя ранят, — заметил Фамбер, пристраиваясь к ноге Шуса.

— Между прочим, в этом есть и твоя вина.

— В каком это месте?! Да где бы ты был… — рассказать Холдару, где бы он был без его помощи, Фамбер не успел. Его прервал очередной стон Шуса.

— Я умер? — надо сказать, что этот стон, в отличие от предыдущих, был довольно осмыслен.

— Во имя всех богов, Шус, объясни, что ты забыл в этой яме?

— Осмелюсь предположить, что в нее он попал, упав с дерева, — заметил Холдар.

— Замолчи, Холдар! Ты мешаешь мне обследовать больного.

— Я тоже больной, — подняв в подтверждение этого факта раненую руку, возразил Холдар. Впрочем, он последовал приказу Фамбера, возможно потому, что его пугал тон волшебника на пару с воспоминаниями о недавней запеканке — Энфаре. Уж в чем Холдар был уверен наверняка, так это в том, что в случае приготовления, его кожа не вырастет снова.

— Так все-таки, Шус, почему ты оказался в этой яме? — спросил Фамбер тоном, долженствующим быть ласковым и заботливым, что еще больше пугало Холдара. Все его жизненные принципы и убеждения заверяли его, что волшебник, способный в считанные секунды сделать из человека бифштекс с кровью, не может проявлять искреннюю заботу.

— Я упал с дерева, — повторил Шус слово в слово слова Холдара.

— А почему ты оказался на дереве? — продолжил изображать из себя заботливую няню волшебник.

— Я залез на него, — лаконично ответил Шус. Спустя секунд пять он продолжил. — Понимаете, учитель, от меня ведь все равно не было бы никакой пользы. И поэтому я решил спрятаться и подождать, пока вы победите.

— Все понятно, Фамб. Твой ученик просто понял, что когда ты колдуешь самым мудрым решением будет оказаться на другом материке, а если добраться до туда времени нет — забиться в какую-нибудь щель. А теперь может быть займешься мной?

Перевязав Холдара лоскутом ткани, оторванным от рубашки Шуса, по словам Фамбера, от этого ее вид ни капельки не пострадал, Фамбер приказал Шусу собрать книги. После того, как он с этим справился, команда победителей лесного чудовища отправилась в обратный путь, который отнял у них на порядок меньше времени. Как думал Шус, благодаря тому, что они с самого начала воспользовавшись его же сковородкой в качестве компаса, и вконец расплывшейся, но все еще читаемой, картой.

— Смотри-ка, Глухарь. Идуть, — раздался уже знакомый Шусу голос Краликса.

— Чаго?! — переспросил Глухарь.

— Говорю, живы волколакаубивци!

— А-а… ну так они, небось, на опушке посидели, на дереве. Куда им волколака-та убивать.

— Да ты смотри, что со сковородой творят. Видать они его той сковородой и пришибли.

— Чаго?!

— Говорю, что сковородой, видать, они его и поубивали!

— А-а… ну сковорода-то это да, ну а где чудовище само-то?

— Ну так они его в лесу, небось, и прикопали. Ох не к добру это. Говорят, волколаков этих надо колом осины в грудь и изжечь. — При этих словах Шус невольно поежился. Предыдущие две встречи с этой парочкой если кому и приносили несчастье, так это ему, Шусу. Не говоря уже о том, что самого Шуса несколько смущали сомнения Фамбера по поводу убиваемости Энфара.

— Чаго?!

— Говорю, не к добру!

— Странно, никого нет… — заметил Холдар.

— Ну как это никого, господин Холдар, а те двое? — возразил Шус.

— Эй, — позвал парочку Холдар, — а где все?

— Это он тебе Краликс, — забыл о своей глухоте Глухарь.

— Да нет, тебе Глухарь! — попытался перевести стрелку обратно Краликс.

— Чаго?! — вновь вспомнил Глухарь о своей глухоте.

— А-а… ну так все поминают вас-с, в дворе постоялом-с, — поняв, что выкрутиться не получится, ответил Краликс.

— Поминки? — недоуменно переспросил Холдар.

— Поминки-с, господин-с. Ведь никто не возвращался-то. Вот все и решили-с.

— Понятно, — не нашел, что ответить, Холдар.

При их появлении трактире, в котором, несмотря на дождь и ранее время, собралось уже немало народу, повисла гробовая тишина, которую нарушил лишь треск разбившегося об пол глиняного кувшина, выпавшего из ослабевших рук одного из посетителей.

— Не ждали? — раскусил селян Холдар.

— Да мы уж думали поминать вас вечером… Сами понимаете, вы ведь первые, кто вернулся. Наконец ответил трактирщик, почти дословно повторив слова Краликса.

— Ну если бы мы были не первыми, то и ходить туда было бы незачем. — резонно возразил Холдар, садясь за одни из столов.

— Ну, некоторые убежали, так и не встретившись с ним.

— А откуда вы знаете, что кто-то сбежал? — подозрительно спросил Фамбер.

— По правде… — замялся трактирщик, но от объяснений его спасло чье-то требование немедленно принести героям чего-нибудь алкогольного, чтобы они не простудились.

Следующие несколько часов были вырваны из памяти Шуса безжалостно, как листы, вырванные из конспекта нерадивым учеником перед контрольной, о которой его не предупредили.

Проснувшись, Шус одновременно почувствовал жуткую головную боль, тяжесть во всем теле и что рот у него забит шерстью самца бараномамонта в период спариванья. Однако, самым ужасным было то, что при всем этом ему немедленно нужно было в туалет.

Первой мыслью, пришедшей в его голову было, что его покусал бывший ученик Фамбера и теперь он превращается в ему подобного. Но восстановив в памяти первую половину вчерашнего дня, вторая так и не пожелала выйти из мрака, и поняв, что его никто не кусал, Шус пришел к выводу, что учитель все-таки ставил на нем какие-то зверские эксперименты.

Открыв глаза, Шус увидел пару сапог с загнутыми носами, лежащих на подушке рядом с его головой. Переведя взгляд дальше, он обнаружил, что ноги, на которые и были надеты сапоги, принадлежат никому иному, как Фамберу, который, если судить по его виду, находится в ненамного лучшем состоянии.

Путем логического размышления, которое давалась сегодня особенно тяжко, хоть оно и никогда не было его сильной стороной, Шус выделил два варианта: либо колдовство полностью вымотало учителя или вышло из-под его контроля, либо тот ужасный ученик колдуна все-таки выбрался из под земли и решил отомстить всем своим врагам сразу. В последнем его утвердил Холдар, чье тело было аккуратно прислонено к дверному косяку. С трудом перебравшись через колдуна, которого Шус всеми силами старался не потревожить, хоть случайно и приложил к его щеке свою ногу, впрочем это, похоже, мало волновало Фамбера, он спустился вниз. Общий зал больше всего был похож на место проведения битвы: тут и там разбросаны тела, пол залит уже начавшей подсыхать красной жидкостью, в которой плавали осколки керамики, то и дело раздавались чьи-то стоны. Эта картина еще больше укрепила Шуса в предположении, что все это — работа воскресшего чудовища. Оставалась лишь одна нестыковка: почему он до сих пор жив? Ведь судя по всему, у этого Энфара, если Шус правильно запомнил его имя, никто не стоял на пути. Может, он сохранил его жизнь, так как посчитал ниже своего достоинства убивать его? Или же этот монстр просто хочет поохотиться за ним?

Не успел Шус всерьез озадачиться этим вопросом, как его взгляд привлекло одно из тел, пытавшееся шевелиться. Он подбежал к нему, по крайней мере попытался именно подбежать, сел на пол, что получилось у него гораздо лучше, и перевернув тело на спину, положил его голову себе на колени.

Вся его одежда была испачкана чем-то красным и хоть ран и не было видно судя по всему несчастному осталось жить не долго.

— Скажи, что здесь произошло? — преодолевая головную боль, отдающуюся в висках при каждом слове, спросил Шус.

Лицо несчастного скривила гримаса боли, однако, несмотря на это, он произнес:

— Мы победили! Мы… мы победили…

На большее он был неспособен. Лицо мужчины содрогнулось еще раз, после чего морщины разгладились и сознание покинуло его бранное тело. Шус лишь прикрыл глаза мужчине, так и оставшись сидеть на полу, залитом красной жидкостью.

Сколько прошло времени, он не понял, но из оцепенения его вывело вежливое покашливание, донесшееся откуда-то сзади. Медленно повернув голову, уверенный, что опять увидит бездонные глаза Энфара, Шус, вместо этого, встретился взглядом с Холдаром, прислонившимся к стене, стоя на последней ступени лестницы.

— Он был твоим братом-близнецом, которого ты потерял в детстве, а увидел только перед его кончиной? — поинтересовался Холдар.

— В-вы разве не мертвы? — не обращая ни малейшего внимания на вопрос, спросил Шус.

— Если ты про то, что я был мертвецки пьян, то да, ты прав. Впрочем, это касается и тебя. Сказав это, Холдар, слегка танцующей походок направился к стеллажу с бутылками, стоявшему за барной стойкой.

— Пьяны? — переспросил Шус.

— Ну да, а ты что подумал?

— Но вы не похожи… И вы говорили, что этот человек умер.

— К счастью, многолетний опыт помогает мне относительно спокойно переносить похмелье. Хоть не всегда это получается. Что же касается второго, то я пошутил.

— Так значит здесь не было Энфара, который всех убил?

— Нет, что ты! С чего вдруг такие мысли? Полагаю, что он до сих пор там же, где мы его и оставили.

— Но почему тогда мне так плохо?! — чуть ли не крича, спросил вконец запутавшийся Шус.

— Полагаю, ты слышал о такой вещи, как похмелье? Так вот, даже если и не слышал, то сейчас тебе выпал уникальный шанс познакомиться с ним, так сказать, как можно ближе.

Как оказалась, прошлый вечер, вместе с доброй половиной ночи, прошел под лозунгом опустошения не слишком разнообразных винных запасов этого заведения. И Шус вложил свою лепту в эту благородную задачу. По крайней мере, так утверждал Холдар. Сам Шус так ничего и не вспомнил. Фамбер спустился вниз примерно через полчаса. За это время Шус, проинструктированный Холдаром, успел конфисковать в кладовой колбасу, головку сыра, кусок хлеба и чудом переживший вчерашний праздник бочонок пива. Последний достался в полное распоряжение Холдара, так как Шус, помнивший о пагубных последствиях алкоголя, наотрез отказался от его употребления.

— Отлично, раз ты уже проснулся, думаю, что мы можем отправляться, — бодрым голосом поприветствовал Фамбера Холдар. В ответ волшебник бросил на него ненавидящих взгляд, да и то довольно вялый. Фамбер сел за тот же стол, что и Шус с Холдаром, при этом демонстративно отвернувшись от еды, после чего наконец заговорил:

— Сейчас мы не поедем. У нас осталось еще одно дело.

— Неужели тебя тоже мучили кошмары о восставшем Энфаре?

— Насчет него я не беспокоюсь, — кратко ответил Фамбер. Видно слова давались ему с трудом.

— Тогда что же?

— Расскажу, когда моя голова будет более здоровой.

— Почему бы тебе самому не протрезвить себя? — ехидно осведомился Холдар.

— Я тебе уже не раз говорил, что это невозможно. Для этой операции надо сосредоточиться, а побочные эффекты мешают, — голосом профессионального учителя объяснил Фамбер.

— Проще говоря, ты боишься пробовать на себе собственную пытку?

— Я бы и рад…

— Тогда почему бы тебе не обучить этому фокусу Шуса?

— Учитель, господин Холдар прав. Вы ведь меня до сих пор ничему не научили, — внезапно подал голос Шус.

Фамбер бросил в сторону своего ученика недоверчиво-испытующий взгляд. После довольно продолжительной паузы он наконец ответил:

— Не думаю, что это — хорошая идея… По крайней мере, не дело это — ставить эксперименты на собственном учителе. Да и не думаю, что у тебя что-нибудь получится.

Шус уже было решил, что этим колдун и ограничится, однако, спустя еще секунд десять он закончил:

— Впрочем, если тебе так приспичило, можешь попробовать на тех бедолагах.

— Так вы меня научите?

— Ну, если уж ты так этого хочешь… Я и не думал, что ты так хочешь учиться.

— Не беспокойся, Тюр-Тюр. С твоим учеником все в порядке, его не покусал твой бывший ученик. Просто его мучает похмелье, вот и ведет себя ненормально, — успокоил Холдар Фамбера.

— Если бы у меня так не болела голова, можешь поверить, что ты навсегда бы забыл эту глупую кличку, — пригрозил последний, стараясь вложить в свои слова как можно больше ярости и властности, на что, впрочем, у него не было сил, все из-за той же головной боли.

Еще через час, в течение которого Шус, под руководством Фамбера, безуспешно пытался протрезвить хоть кого-нибудь, селяне начали шевелиться самостоятельно. Исключение составляли лишь те, кого Шус успел полечить. По всей видимости, его действия дали противоположный эффект, если не что-то похуже.

И чем дольше они не проявляли признаков жизни, тем больше Фамбер начинал беспокоиться, раздумывая об этом «что-то похуже». Шус же, увлеченный своими попытками, не обращал на это никакого внимания. Фамбер уже хоте прервать его занятия, предложив потренироваться на мышах или тараканах, хоть он довольно смутно представлял себе пьяного таракана, однако организм Шуса распорядился по-своему.

Впрочем, вернулся он уже через полминуты. У него было тяжелое дыхание, словно бы ему пришлось бежать от раненой медведицы, хоть до туалета было каких-нибудь метров десять. Его губы, как и речь, дрожали.

— Т-там, гос-по-дин Сэл-л-ле…

— Что с ним? — с трудом разобрав лепет Шуса, подогнал его Холдар.

— Он лежит!

— Неужели он напился до такого свинского состояния, что заснул прямо в туалете, а ты не догадался вытащить его оттуда за ноги?

— Но он не пьян, — немного успокоившись, ответил Шус, — он мертв.

— Ты уверен?

— Д-да.

— Обидно, если ты прав. Значит, твой утренний кошмар не так уж далек от реальности. Что ж, пойдем посмотрим. Фамбер, ты идешь?

Тот последние полчаса посвятил изучению каких то бумаг. Насколько мог судить Шус, тех самых, что они успели вынести из пещеры бывшего ученика колдуна, хотя судить об этом он мог лишь по цвету бумаги да истрепанности краев.

— Да, — наконец ответил волшебник.

Как и в прошлый раз, никто из них ни на секунду не усомнился в вопросе, жив пациент или мертв. Та же мечта каннибала, что и в прошлый раз, поданная в деревянной посуде, обильно сдобренной кровью.

Бросив на это зрелище привычный к подобным вещам взгляд, Холдар обратился к Шусу:

— Да уж, тебя ни на секунду нельзя оставить одного. При первой же возможности ты находишь какой-нибудь труп.

— Господин Холдар, я не специально, — потупившись начал извиняться Шус.

— Если бы специально, то я бы… — начал было Холдар, однако не успел озвучить свою угрозу. Его прервал Фамбер, молчавший все это время.

— Теперь не может быть сомнений. Надо собрать народ.

— Зачем? Хочешь им сказать, что ты обманщик и бесполезный колдун? Что чудовище до сих пор живо и жаждет мести?

— Нет, это не Энфар. Если верить записям Энафара, то он долбился некоторых успехов, хоть и не добился своей цели. Дело в том, что похоже в результате своих опытов, он не только стал практически бессмертным, ну или трудноубиваемым, на что я надеюсь. Он стал превращаться в какое-то чудовище. И для сохранения разума… В общем, это сделал не он. В противном случае вряд ли бы хоть что-то осталось. Этот же человек цел. Я хотел сказать, что имеются все его отставляющие.

Услышав последние слова Шус подумал, что его желудок должен немедленно избавиться от своего содержимого. По крайней мере, он был уверен, что когда говорят подобные вещи о человеке, с которым ты сидел за одним столом всего лишь несколько часов назад, именно так и должен поступать желудок. Однако последний был не согласен с Шусом, как, впрочем, и его учитель заодно со своим другом.

— Ну, и кого же ты обвиняешь в этом? — нетерпеливо осведомился Холдар.

— Я почти уверен, что это — тот сумасшедший… Киракис? В общем я думаю, что это именно он.

— Ты так решил только потому, что он нахамил тебе?

— Нет. Все дело в том, что я, в отличие от тебя, очень умный.

— Да неужели?! — от интонаций Холдара за милю несло сарказмом и недоверием.

— Да, именно так. К тому же, в записях Энфара, кроме его жутких опытов, я обнаружил что-то вроде дневника. И там он пишет, что какой-то забавный старик приносил ему бумагу, еду и помогал с поиском жертв. Собственно, там написано имя этого старика. И судя по словам Энфара, Киракис чуть ли не боготворил его, что крайне веселило Энфара. У него всегда были проблемы с чувством юмора.

— Постой. Ты сказал, что Энфар вел дневник?

— Да, он всегда был крайне пунктуальным молодым человеком.

— Ну не настолько же… — с сомнением в голосе протянул Холдар.

— Как видишь, настолько.

— В любом случае, дело не в твоем остром уме и проницательности, Тюр-Тюр, что не может не радовать.

— Разобрать его почерк было тоже не легким делом, не говоря уже о том, что ты, похоже, забыл, кто нас вчера спас, — судя по голосу волшебника, тот всерьез обиделся.

— Да не беспокойся ты. Помню я, что ты великий и ужасный злой колдун, способный испепелить меня одним взглядом в любую секунду. Просто думаю, что в этом случае тебе будет скучно, а по ночам тебя будет грызть совесть, напоминая, что ты убил своего лучшего друга.

Закончив на этой жизнерадостной ноте Холдар и Фамбер отправились обратно, по-видимому, чтобы сообщить народу, что хозяин трактира мертв и теперь можно расхищать его, не такие уж обильные, запасы. Шус задержался в районе кустов. Вытаскивать из туалета тело, чтобы использовать последний по назначению, он счел неэтичным. Затем он поплелся к входной двери, размышляя над причиной столь непочтительного отношения колдуна к усопшему. Разве он не знает, что если проявлять неуважение к мертвым, те придут ночью, перебьют всю посуду, рассыплют крупу по полу после чего, прихватив деньги и бараномамонтенка, уйдут, издавая страшные крики. По крайней мере, именно так они отомстили двоюродной тете Шуса, а она никогда не проявляла уважения к мертвым. Даже построила колодец на месте давно забытого кладбища.

«Может, все дело в том, что у учителя нет дома и поэтому он надеется, что бедный трактирщик не сможет ему отомстить?» — размышлял Шус. — «Или он просто надеется на свою магию»

Тем временем Холдар, использовав стол как трибуну для совей речи, сообщил собравшимся, что сейчас будет говорить волшебник, победитель чудовища. Собравшиеся не проявили особого энтузиазм. Тогда в дело вступил Фамбер.

Как и Холдар, взобравшись на стол, с которого последний спустился, он заговорил:

— М-м… уважаемые… господа крестьяне, я должен вам кое-что сообщить. Вчера я и мои спутники покончили с монстром. — В ответ раздался нестройный хор подтверждений этого факта, поздравлений и благодарностей. — Однако, сегодня был найдено разодранное тело господина Сэллеса.

Сказав это, Фамбер дал время слушателям обдумать и уразуметь полученную информацию, что отняло немало времени. До сих пор сказывались последствия вчерашнего праздника. Наконец один из селян озвучил интересующий всех вопрос:

— То есть вы не победили чудовище?

— Я могу поручиться своей бородой, что это не он. Однако этот человек был связан с Энфа… я хотел сказать с чудовищем.

По залу прокатился ропот.

— Все тот же крестьянин поинтересовался:

— Так кому же морду бить?

— Киравкис, — просто ответил волшебник.

Теперь ропот сменился гулом, словно в зале находилась не пара десятков человек, а пара десятков тысяч пчел, разгневанных нападением на их дом медведя, а не думающего реагировать на нападения самоубийц.

Фамебр поспешно спустился со стола, после чего обратился к Шусу:

— Не думаю, что нам стоит задерживаться здесь. Иди собирать наши вещи.

— Но разве… — начал было Шус, но волшебник прервал его, ни дав сказать ни слова:

— Никаких разве. Все свои вопросы можешь задать потом.

Несмотря на то, что колдун не повышал голоса, Шус понял, что сейчас этот ужасный тип не потерпит и писка.

Сборы заняли не больше десяти минут. И ведь над Шусом не стоял надсмотрщик с плеткой, все время понукающий его работать быстрее. Спустившись вниз, Шус обнаружил, что в зале остался лишь Фамбер, сидящей за столом.

— Не забыл книги, что мы забрали из пещеры Энфара? — обратился к Шусу учитель. В ответ тот лишь помотал головой и спросил в свою очередь:

— Учитель, а где господин Холдар? Он ведь не ушел с ними?

— Не такой уж он дурак, как может показаться с первого взгляда. — ответил Фамбер. — Он в погребе, собирает провизию для нашего путешествия. Кстати, тебе тоже стоило бы спустится к нему. В конце концов, кому же выбирать еду, как не тебе.

— Мне? — непонимающее спросил Шус.

— Ну да, а кому же еще. Ведь именно ты готовишь.

При этих словах Шус в очередной раз вспомнил единственную попытку Фамбера приготовить обед, однако спорить с учителем не стал, по большей части потому, что это грозило неприятные последствиями. К тому же, у него был другой вопрос к волшебнику:

— Учитель, — начал он. — Почему вы сказали жителям, что во всем виноват этот Киравкис? Ну в смысле не во всем…

— Я понял о чем ты. — прервал Шуса Фамбер, в голосе которого, несмотря на опасения Шуса, не было и тени гнева или даже раздражения, — ты хочешь спросить, почему я не отправился убивать его, раз уж он такой плохой человек? Просто думаю, что это было бы по отношению к нему нечестно. Конечно, он помогал Энфару, что непросительно, но против меня у него не было бы ни шанса. А так он, может, и сбежит. К тому же, не думаю, что селяне оценили бы эту услугу. Ведь в каком-то смысле, они все — его соучастники.

— Как это? — в глазах Шуса застыло полное непонимания и оно лишь наполовину объяснялось тем, что смысл некоторых слов, произнесенных Фамбером, был для него тайной за семью печатями.

— Ты не заметил, как они обрадовались нашему намеренью отправиться в лес? Дело не в том что, они уверовали в наши силы. Думаю, они были уверены, что даже если бы боги спустились с небес на землю, они бы никоим образом не могли бы повредить Энфару. Насколько я понял из его дневника, для нормального функционирования ему было нужно примерно по одному человеку в декаду, и если бы путники появлялись здесь раз в полгода за прошедшие шесть лет, в деревне просто никого бы не осталось. Так что подозреваю, что под разными предлогами они отправляли случайных путников в лес. Как бы не был кровожаден Энфар, он не убивал больше, чем ему требовалось. Вполне возможно, что тот отряд солдат, о котором рассказывал трактирщик, оказался здесь не случайно. Скорее всего, власти послали его после исчезновения какой-нибудь важной шишки, а может и просто потому, что до них начали доходить разные слухи о гиблой деревне.

— Вы хотите сказать, что все жители деревни… — с ужасом в голосе начал было Шус.

— Разумеется, они не сознаются в этом даже себе, тем более, что многие из жителей и вправду стали жертвами Энфара, как только путники заканчивались.

— Но все равно… Нельзя же все так оставлять! Эти люди… — от переизбытка чувств Шус вскочил со стула, опрокинув его на пол. В его глазах горел праведный огнь правосудия, а руки дрожали от сознания того, что он спокойно пил и ел с этими людьми.

— И что ты мне предлагаешь? Завершить дело своего ученика и устроить массовый геноцид? Боюсь, это не совсем в моем духе. И ты же первый полезешь меня отговаривать. И как я тебе уже сказал, они просто позволяли этому случаться, испытывая облегчение, что на этот раз это какой-то чужак, а не кто-то из их родственников. Вот если бы они привязывали путников к алтарю, а этот сумасшедший был их жрецом, я бы еще подумал. А так они смогут примериться со своей совестью, спихнув всю вину на и так по уши виноватого Киравкиса.

— Да, наверное, вы правы. — быстро придя в норму, ответил Шус, которому некогда тоже было свойственно подобное поведение.

Он уже собрался отправиться в погреб, однако Холдар как раз поднялся, неся за спиной туго набитый, и судя по всему, не такой уж легкий мешок. Впрочем, как оказалось, в погребе Шуса дожидался такой же мешок.

Еще через полчаса они покинули неприветливую деревню, укрывшуюся в тени зловещего леса, прихватив с собой, кроме продовольствия, еще одну лошадь для поклажи. По пути к броду они встретили лишь переговаривающихся друг с другом в своей обычной манере Глухаря и Кралика:

— Смотри, Глухарь, уюзжають. Ведать и вправду волколака побили. Глядь какой мешок. Они его небось с собой уволокли.

— Чаго?!

— Говорю, волколка покойного везут!

— А-а… да не волколак-то был. Бабка моя говорит, что это все чокнутый.

— Да слушай больше ты бабку свою! Бабы — дуры.

— Чаго?!

— Говорю, дуры — бабы!

— А-а… ну а тогда что ж чокнутый-то в бежал так в припрыжку?

— А… так может побегать захотелось… Да и не убег небось, от всей деревни-то…

— Кто знает…

Несмотря на то, что их слова крайне заинтересовали Шуса, обернулся он только после того, как пересек Кнарл. Его взор привлек столб дыма, подымающийся в пасмурное небо, как раз из с того края деревни, откуда доносился гомон человеческих голосов.

Почему-то Шусу хотелось, чтобы в словах Глухаря была хоть капля правды.

* * *

Как оказалось, покойный Сэллес погорячился, когда обещал, что до дороги им придется добираться целый день. Уже часа через три копыта их лошадей врезались в не слишком наезженную, но все же действующую дорогу, по которой уже к следующему полудню они добрались до приграничной крепости Раарнар, в которой смогли пополнить свои запасы, воспользовавшись деньгами, которые Холдар позаимствовал у трактирщика, рассудив, что ему они все равно теперь не понадобятся.

На следующий день они покинули город, несмотря на предупреждение одного из стражников, что если они поедут дальше, их ждут лишь иссушенная земля, да демоны в шкурах диких животных, скачущие на не менее диких скакунах.

— Вот мы и ступили на землю благословенного халифата. — вдруг заявил Холдар примерно через полчаса после выезда.

— Ты так радуешься этому, будто бы халифат — твоя родина. — невыспавшимся голосом заметил Фамбер.

— Ты прав, пусть я не здесь родился, но он стал моей новой родиной. И между прочим, здесь мне платят за патриотизм, в отличие от того городка, из которого мы с тобой родом.

— А-а, так все дело в этом. Напомни еще раз, в каком качестве ты состоишь при халифе? Наполняешь грелку для кровати?

— Что ты, Тюр-Тюр. Подобными вещами у нас занимаются рабы. Впрочем, если уж ты так рвешься, то как доберемся до Бахтир-Таль-Асы я продам тебя на невольничьем рынке. Если будешь усердно работать, и тебя не повесят, быть может, тебя перепродадут в столицу, а там и до дворца недалеко, — совершенно серьезно ответил Холдар.

— Думаешь, у тебя получится продать Лендальского посла на невольничьем рынке? — не обратив внимания на кличку, поинтересовался Фамбер.

— Не беспокойся, у меня хватит авторитета. В конце концов, я — улфулдар тайной гвардии халифа и… Постой-ка, посол?

— А я разве не говорил? — удивленно спросил Фамбер.

— Представь себе, нет. Да и с какой стати тебя назначили посолом?

— А ты думал, я просто от скуки решил отправиться в халифат?

— По правде, я думал, что у тебя какие-то дела с нашими волшебниками или еще что-то в этом роде.

— Делать мне нечего, кроме как ездить к вашим магам, — презрительно ответил Фамбер. — Можно подумать что…

— Простите, учитель, — перебил волшебника Шус. — Но… там какие-то люди и они, похоже, едут к нам.

Взглянув в том направлении, в котором указывал его ученик, Фамбер обнаружил группу всадников, без сомнения, направляющуюся в их сторону.

— Хорошо, что ты их заметил, Шус. — похвалил ученика волшебник. — Думаю, у нас еще есть шанс скрыться, если они нас еще не заметили.

— Уже поздно, — остановил Холдар уже поворачивающего свою лошадь волшебника. — Они уже давно заметили нас.

— Так ты знал о них? — не поверил своим ушам Фамбер. — Что ж ты молчал?!

— Скорее всего, это разведчики кочевников, а не бандиты.

— Будто бы есть какая-то разница. — огрызнулся Фамбер.

— Не торопись их испепелять, — предостерег Фамбера Холдар. Волшебник же при этих словах гордо отвернулся и пробормотал что-то вроде: «Делать мне нечего, кроме как пачкать руки о всяких безмозглых кочевников». Тем временем Холдар продолжал:

— Пойми, что я — улфулдар тайной гвардии халифа, а как я уже говорил, мы въехали на территорию Келхарского халифата. А все мужчины кочевых племен официально считаются солдатами халифа, так что они должны подчиняться офицеру, к тому же такому высокопоставленному, как я.

— Вот именно, что «официально», — преувеличенно саркастически ответил Фамбер.

Тем временем группа всадников, состоящая из семи человек, уже успела подъехать к ним.

Всадники, несмотря на теплую погоду, были одеты во что-то вроде кафтанов из шкур длинношерстных черных зверей и шапки из того же материала, контрастирующие с их светлыми волосами и тяжелыми взглядами холодных, голубых глаз, от которых у Шуса скрутило желудок. Кроме того, у каждого всадника из-за спины торчал колчан со стрелами, а к поясу были приделаны гнутые мечи в ножнах.

Последним, на что обратил внимание Шус были лошади, которые, в отличие от их лошадей, были намного мельче, а их копыта были скрыты от любопытных взглядов длинной шерстью.

Одни из кочевников что-то выкрикнул на непонятном языке. Единственным, в чем не сомневался Шус, было то, что им крупно повезло, что их не пристрели как только заметили. В том, что у этих суровых мужчин не появилось бы ни тени сомнения, если бы им и вправду взбрела в голову подобная идея, Шус не сомневался.

Пока Шус раздумывал над тем, что чувствует тот, в кого воткнется одна из этих стрел, Холдар каким-то образом объяснился с всадниками. Судя по недовольному лицу Фамбера, тот, так же как и Шус, не понимал ни слова. Спустя еще минуты две человек, с которым разговаривал Холдар, повернул своего коня и, махнув рукой, дал сигнал своим товарищам возвращаться назад. К удивлению волшебника и его ученика, Холдар последовал примеру кочевников.

— Эй, Холдар, надеюсь ты не сдался в плен? — обратился к другу Фамбер.

— Нет, естественно. Сколько раз тебе повторять, что я для них очень важный человек. Так что это не арест, а почетная охрана.

— Можно подумать, что есть какая-то разница, — кисло заметил Фамбер. Впрочем, он все-таки подчинился и последовал за Холдаром, а уже за ним поехал Шус.

— Господин Холдар, — обратился к последнему Шус минут через пятнадцать пути, — а что вы сказали тому… господину?

— Он спросил меня, кто мы и зачем въехали на земли его отца, я же ответил что я — улфулдар, а мой спутник — очень важный человек и грозный шаман, — лаконично ответил Холдар.

— А почему он вам поверил? Ведь так любой может сказать, что он «очень важный человек».

— Конечно, но не каждый знает имена всех офицеров Келхарского Халифата. Впрочем, не спорю, что при желании их запросто можно узнать. Дело в том, что в халифате каждый солдат должен знать имена и звания всех офицеров армии. Для этого каждому солдату выдается справочник с именами. Впрочем, люди народа Кивари, как впрочем и все кочевники Сапхонских равнин считают ниже своего достоинства как чтение, так и изучение чужих языков. Так что, в данном случае, все зависит от того, как ты будешь говорить, что ты «очень важный человек».

Ответ Холдара показался Шусу довольно расплывчатым, но лучшего он все равно добиться не успел. Над горизонтом появилась змейка дыма, а еще минут через десять Шус увидел десяток палаток, которые, по всей видимости, и служили домами для этих жителей степей. Нигде не останавливаясь, они направились к самой большой палатке, стоявшей в середине поселения.

В нее вошли только Холдар и Фамбер, в сопровождении все того же всадника, с которым разговаривал Холдар, оставив Шуса перед палаткой «приглядывать за вещами», как объяснил Фамбер. Впрочем приглядывать ему нужно было разве что за собой, лошадей, несмотря на его протесты, тут же куда-то увели. Однако осмотревшись, Шус пришел к выводу, что и с сохранением в неприкосновенности своего драгоценного тела он едва справится. Холодные голубые глаза кочевников, и столь же холодные изогнутые клинки, висевшие на их поясах, не внушали Шусу оптимизма и лишали его всяких надежд на возможность встретить старость у очага в окружении любящих его внуков.

Шли минуты и сердце Шуса все сильнее сжимали отчаянье и ужас от мысли, что его окружают эти демоны. Ведь тот стражник был прав, когда назвал их именно так.

Он попытался сунуться в шатер, но лица двух стражников, непонятно откуда возникших перед входом, не позволяли сомневаться, что они, не задумываясь, увеличат количество дырок в теле Шуса.

Мгновение Шус был готов сорваться с места и броситься, куда глаза глядят. Остановило его лишь понимание того, что даже если он и вырвется из лагеря, стрелы все равно настигнут его, а даже если они каким-то чудом промахнутся, их низкорослые, но быстрые лошадки не оставляют ему ни единого шанса. И его тело останется гнить посреди этого поля, так не похожего на его родные горы, пока мыши не растащат его по своим норам.

Окончательно убитый мыслями о смерти, Шус, сделав пару шагов, бессильно осел наземь, тупо уставившись на едва горящий костер.

Вернул его к реальности голос учителя:

— Тебе еще не надоело таращиться на потухший костер? — Так и не дождавшись ответа Фамбер продолжал:

— Впрочем если хочешь, можешь смотреть на эти остывшие головешки сколько тебе влезет. Все равно раньше завтрашнего утра мы никуда не поедем. Мне это и самому не нравится, но вождь этого племени, уважаемый Иваш, настоял на том, что таких важных людей как Холдар и я должна сопровождать охрана как минимум из двадцати человек.

— Что?! — слова учителя мгновенно привели Шуса в чувства.

— Мне это тоже не нравится, — повторил Фамбер, — но боюсь, у нас нет выбора. Конечно, я могу отправить к темным богам всех этих кочевников, но думаю, что это не улучшит наши отношения с халифом.

Последнее заявление учителя, показалось Шусу довольно самонадеянным. Впрочем, за долгие часы размышлений он пришел к выводу, что если не давать этим демонам повода, они не будут их трогать. Другое дело, если учитель попробует противостоять им. Однако сообщение о том, что им придется путешествовать вместе с ними еще боги знают сколько времени, не обрадовало Шуса. Ведь поводом для нападения может стать что угодно Даже косой взгляд или неровное дыхание. И все-таки присутствие учителя несколько приободрило Шуса и отвлекло его от тягостных раздумий.

Оглядевшись он обнаружил, что солнце уже приближается к горизонту. Тем временем Фамбер нашел какую-то корзину и сел с другой стороны костра.

— Учитель, а где господин Холдар? — осторожно спросил Шус.

— Занимается дипломатией, — расплывчато ответил Фамбер.

— Просите, я не совсем понял вас… — лицо Шуса было красноречивой иллюстрацией к его словам.

— Пьет с вождем, — пояснил волшебник.

— А-а, так значит мой отец — дипломат? — губы Шуса растянулись в самодовольную улыбку человека, только что разобравшегося в «Теории Струн».

— Э-э…ну можно и так сказать, — не стал разбивать надежды Шуса Фамбер. — Может, займешься костром. В степи, знаешь ли, ночью холодно даже летом, а пока они не закончат, нам вряд ли дадут шатер.

Минут через пять огонь плотно осел на нескольких ветках, найденных Шусом поблизости от костра. Найдя их, он не уставал удивляться, откуда их взяли в поле, чьи границы терялись за горизонтом, однако спрашивать не стал.

— Это корни каких-то кустов или просто травы, растущей в степи. Насколько я знаю, их сушат после, чего обмазывают жиром, — ответил Фамбер на непроизнесенный вопрос Шуса, — и не беспокойся, я не читал твоих мыслей. Просто этот вопрос был написан на твоем лице.

Хоть Шусу это и показалось неубедительным, спорить с учителем он не стал.

— Раз уж у нас столько свободного времени… Шус, что ты знаешь о жизни после смерти?

— А почему вы об этом спрашиваете? — беспокойство опять начало скручивать желудок уже почти успокоившегося Шуса.

— Не бери голову, просто подумай об этом.

— Вы хотите сказать, что мы скоро умрем? — не успокаивался Шус.

— Да, вполне возможно, что мы скоро умрем. — беззаботно ответил Фамбер, — Впрочем, так же о себе может сказать любой человек. И ты так и не ответил на мой вопрос.

— Ну, дед Хылх, рассказывал, что после смерти все отправляются к демонам, живущим в корнях гор, где прибывают в унынии и печали до скончания веков.

— Да уж. Безрадостная перспектива, — заметил волшебник. — Надеюсь, я после смерти не буду пребывать в унынии и печали до скончания веков. Впрочем, сомневаюсь, что этот твой дед был прав.

— А вы знаете, что будет со мной после смерти? — замирающим голосом, спросил Шус.

— Нет. И вряд ли кто-то, кроме твоей смерти, знает, что будет после нее. Впрочем, если тебе так уж интересно, могу помочь это узнать.

— Э-э? — непонимающие протянул Шус. Когда же он наконец понял, что имел в виду его учитель, лицо Шуса претерпело разительные изменения. И единственным, что он смог выдавить из себя было:

— Н-нет, спа-асибо. В друг-гой раз!

— Ну, как хочешь, но если что, я всегда к твоим услугам. Впрочем, тема предстоящего разговора лишь косвенно относиться к жизни после смерти, — задумчиво протянул волшебник.

«Ну и зачем, во имя всех богов, вы меня пугали, учитель». — устало подумал Шус.

Тем временем Фамбер продолжал:

— Рассказать же я хотел о том, почему я купил тебя у твоего отца.

На лице Шуса появилась искренняя заинтересованность. Он уже несколько раз пытался расспросить колдуна об этом, однако тот каждый раз уходил от ответа или же просто игнорировал Шуса.

— Кроме нашего мира, существуют и другие, — серьезно начал Фамбер. — Насколько можно судить, их бесконечное множество. Последнее время их принято именовать другими вселенными, впрочем, почти все продолжают называть их мирами, что вносит некоторую путаницу.

Одним словом, это не те светящиеся точки в небе, а нечто совсем другое. Почти недосягаемое. По крайней мере, без магии, да и то не любой. Однако некоторые все-таки способны их достичь, причем для этого им не приходится прикладывать почти никаких усилий. Впрочем, я не совсем верно выразился. Мало кто может попасть в них при жизни, а вот после смерти возможно почти все, или вообще ничего…

Пауза затягивалась. Похоже, Фамбер решил дать время Шусу для того, чтобы переварить новую информацию, чего на самом деле не требовалось. Шусу показалось, что он и сам откуда-то это знал. Его волновало другое: учитель так и не ответил на волновавший Шуса вопрос. Наконец, когда по внутренним часам Шуса прошло часа четыре, хотя солнце и не думало закатываться, он решился спросить:

— Простите, учитель. Все-таки почему вы взяли меня в ученики?

— Шус, тебе не кажется, что костер почти затух? Можешь принести еще дров, — произнес Фамбер, как будто бы Шус его ни о чем не спрашивал, и сам он пару минут назад ничего не обещал.

Шус уже было хотел вскочить и обвиняющее указав перстом на этого подлого колдунишку, потребовать чтобы тот открыл эту страшную тайну, какой бы пугающей она не была. Его остановило лишь сознание того, что они до сих пор находятся посреди стоянки демонов, а подобное поведение вполне может оказаться предлогом для насаживания Шуса на одно из их длинных копий.

Так ничего и не сказав, Шус, мрачно вздохнув, отправился на поиски сушеных корней, задавая себе один и тот же вопрос: «Зачем учитель поведал это, пусть и довольно занимательное, но абсолютно бесполезное знание».

Вернувшись, Шус обнаружил, что Фамбер сполз на землю и, прижав свой посох к груди, как любимого плюшевого мишку, заснул, положив голову на корзину. По всему выходило, что он все-таки тоже занимался дипломатией, хотя, по-видимому, сбежал в самом начале пьянки.

В животе у Шуса заурчало, что было и неудивительно, учитывая, что с прошлого вечера он ничего не ел.

Дело в том, что когда этим утром Шус проснулся, оказалось что Холдар и Фамбер уже поели, а ждать его они, естественно, не собирались. Когда же возмущенный Шус поинтересовался, почему его не разбудили раньше, учитель ответил, что он так улыбался во сне, что у него просто не хватило сил прерывать столь чудный сон. Несмотря на то, что Шус был уверен, что колдун подло врет, он не смог найти хоть одного веского аргумента, чтобы это доказать, а даже если бы и нашел, все равно это вряд ли бы изменило хоть что-нибудь. Весь же трагизм ситуации заключался в том, что голодать ему придется, как минимум, до завтра. Ведь их лошадей с провизией отвели в неизвестном направлении, учитель заснул, а самому обращаться к кочевникам Шус бы не согласился даже за годовой бюджет всего халифата. Так и не придумав, где раздобыть еду, Шус, стащив шкуру от соседнего костра, лег на нее и уставился в безоблачное небо, пытаясь найти красное солнце, которое, если он ничего не перепутал колдун называл Просимой. Нашел он его только после того, как желтое солнце, Эридана, полностью скрылось за горизонтом, позволив младшему светилу окрасить степь в тусклый кроваво-красный цвет.

Утро Шуса пугающе напоминало предыдущее. Нет, окружение поменялось, но разбудивший его Фамбер снова сообщил Шусу, что последний пропустил завтрак. На этот раз Шус уже ничего не спрашивал, только подумал, что, по всей видимости, учитель все-таки решил от него избавиться, заморив голодом. Он даже был готов предположить, что в этом и состоял коварный план колдуна. Откуда ему знать, может, для производства магических зелий нужно чтобы будущий ингредиент умер естественной смертью.

К удивлению голодного и поэтому не слишком дружелюбного Шуса их лошади были накормлены и даже причесаны. Можно было подумать, что настоящие почетные гости — это как раз копытные, а посол, проведший ночь на голой земле — всего лишь приложение к лошади.

Вскоре обнаружилось, что их лошади теперь уже не совсем их. Как объяснил Холдар, лошади «варварских земель», именно так называли кочевники все, что не являлось степью, не предназначены для поездок и вождь согласился подарить почетным гостям трех коней степей. Что же касается их лошадей, то вождь обещал приглядеть за ними, до тех пор, пока гости не вернутся. Впрочем, Шус не питал иллюзий по поводу возможности возвращения их лошадей. Ничем иным, кроме как обменом это быть не могло, да и обмен никак нельзя было назвать равноценным. Не говоря уже о том, что при всем желании и более чем неглубоких познаниях в арифметике, Шус никак не мог поставить знак равенства между тремя и четырьмя, их новые скакуны были чуть ли в два раза меньше их прежних лошадей и поросли какой-то чрезмерно густой грязно-рыжей шерстью с редкими серыми пятнами. По всему выходило, что их надули, однако Холдар, утверждал, что им крайне повезло.

Наконец, после того как вождь распрощался с каждым из дорогих гостей, не забыв даже Шуса, они отправились в путь, в сопровождении или под конвоем, Шус так и смог разобраться, 25 всадников с непроницаемыми лицами.

Этот день, как и еще одиннадцать похожих на него как братья-близнецы дней, нельзя было назвать насыщенными событиями. До заката, в течении часов десяти, они скакали на достаточно приличной скорости. Конечно, они не переходили на галоп, но скорость их движения была раза в два выше той, с которой они

двигались раньше, по крайней мере так показалось Шусу. Виновниками подобной спешки были их сопровождающие, по всей видимости, просто неспособные двигаться медленнее. Как только они останавливались, обессиливший Шус только что не сваливался прямо с лошади. Впрочем Фамбер, очевидно, тоже не привык к подобным марш-броскам.

Единственным, кто не проявлял признаков усталости из их троицы, был Холдар. Немного отдохнув Шус принимался за приготовление еды, разжигая костер все теми же высушенными корнями, которые кочевники предусмотрительно прихватили с собой. Готовил он только для себя, учителя и Холдара. Сопровождающие их воины народа Кивари ели только свою еду, приготовленную на своем огне и только после того как «очень важные люди», коих им и приходилось сопровождать, закончат свою трапезу. Если верить Холдару, этого требовали их обычаи и представления о дисциплине.

После чего Шус довольно быстро засыпал под одну из сказок Холдара или же лекцию учителя, которые, впрочем, тоже вполне походили на сказку. Правда, каждый раз он был настолько измотан дорогой, что из всего, что рассказывал Фамбер, он отчетливо помнил лишь историю о звездочете, решившем отправиться к звездам.

Это бедолага работал в каком-то «Лендальском университете». Шус так до конца и не разобрался, что это такое. Однажды он, рассматривая небо в специальную трубу, увидел мир, или планету, как ее назвал волшебник, на которой, как подумал звездочет, могла быть жизнь. Правда, это планета существенно отличалась как от той, на которой жили они, так и от всех остальных. Обычно, если конечно верить Фамберу, что Шусу зачастую давалось с трудом, планеты шарообразны, эту же никак нельзя было назвать шаром, даже при самых широких границах этого слова.

Она представляла из себя диск, лежащий на спинах трех лысых мамонтов, которые в свою очередь стояли на панцире гигантской черепахи, плывущей сквозь звездное пространство. Шус довольно смутно представлял, что такое мамонт, с уверенностью он мог сказать только одно: он чем-то похож на бараномамонта, раз уж название этого существа является составной частью названия скотины, в общении с которой Шус провел большую часть своей жизни. Что же касается черепах, то однажды он видел одну из них, на ярмарке в Фалне. Однако это сбивало его с толку еще больше. Черепаха заметно уступала размерами бараномамонту, да и мамонт, по всей видимости, был не самым миниатюрным существом, раз уж на его спине могла разместиться одна треть мира.

Впрочем, все это было не так уж и важно в истории Фамбера, хотя бы потому, что звездочету так и не довелось ступить на этот самый диск. Полгода он потратил на расчеты и строительство какой-то штуковины, которую называл ракетой. Она должна была доставить его к диску. И, несмотря на то, что практически никто не верил в то, что ракета оторвется от земли, она не только полетела, но и, преодолев несколько сотен тысяч километров, на что потребовалось каких-нибудь десять дней, столкнулась с Эриданой, сгорев в ее атмосфере. Однако Фамбер уверял, что даже если бы и не это прискорбное столкновение, у звездочета все равно бы ничего не получилось. Он бы просто умер от голода задолго до своего приземления.

Распрощались со своим сопровождением они выехав на дорогу, произведя на купца, как раз проезжавшего мимо, неизгладимое впечатление.

Тот уже решил, что его собрались ограбить, что и не удивительно. Других предположений у него попросту не могло возникнуть после того как толпа разгоряченных скачкой светловолосых кочевников окружила его повозку. Однако, вместо того, чтобы наложить свои жадные лапы на его товар, они практически сразу же развернулись и ускакали. На дороге остались лишь трое. Ни одни из их не походил на кочевника и, по всей видимости, они не обратили на него никакого внимания, а просто проехали мимо, в направлении Бахтир-Таль-Асы, из которой он как раз ехал.

«Быть может», — подумал он, — «амулет, что я купил на рынке, оказался не такой уж бесполезной вещицей».

— Я и не думал, что мы так быстро доберемся, — заметил Холдар. — конечно, я ехал другим путем, из столицы на северо-восток, ведь до Бис-ир-Дина, тоже ходят караваны, оттуда, по дороге до Дер-Эхэра, где я переправился через Кнарл, в Шольну, что в Роландии, затем на запад в Рольну, а оттуда уже недалеко до той дороги, по которой мы ехали. Собственно, возвращаться я собирался этим же путем, однако вождь заверил меня, что до Бахтир-Таль-Асы мы доберемся не позже, чем через 14 дней, и как оказалось, он даже несколько преувеличил. Видимо, решил, что мы не сможем держать темп. Караван до столицы едет 3 дня. Так что обратная дорога отнимет у меня почти вдовое меньше времени, чем…

— Холдар, — перебил его Фамбер, — ты не мог бы сказать все тоже самое молча?

— Это как же я, по-твоему, должен говорить молча? Прости, Тюр-Тюр, но из нас двоих, только ты одни являешься грозным волшебником, способным донести свои слова до собеседника, не раскрывая рта.

— Просто заткнись, или ты не заметил, что своими рассуждениями ты мешаешь мне учить Шуса? — голосом, в котором отчетливо сквозил гнев, хоть еще и сдерживаемый, но готовый выразиться катастрофическими стихийными бедствиями, спросил Фамбер.

— Можно подумать, он тебя слушает, — беззаботно заметил Холдар.

Теперь оба: и профессиональный маг, и офицер армии Келхарского халифата устремили свои взгляды на Шуса, явно ожидая от него немедленного ответа. Причем, судя по всему, каждый из них был уверен в том, что Шус даст именно тот ответ, на который каждый надеется.

Шусу хватило проницательности, чтобы понять это, что было не так уж и сложно, тем более, что за последние дни, проведенные в окружении непредсказуемых и зловещих кочевников, его инстинкты обострились до предела. Однако это знание ни капли не помогало ему, а только создавало дополнительную головную боль.

«С одной стороны, — судорожно размышлял он, — Холдар прав, и последний час я занимался чем угодно, лишь бы не слушать учителя, но если я скажу правду, гнев учителя будет страшен. С другой стороны, скорее всего он и так обо всем догадался и если я совру, он все равно мокрого места от меня не оставит. Если же… тогда может Холдар…»

— Учитель, простите, я так волновался из-за наших сопровождающих, что не мог сосредоточиться на ваших словах, — вспомнив все новые слова, которые услышал со времени встречи с волшебником, наконец ответил Шус.

— То есть ты хочешь сказать, что все эти двенадцать дней ты не слушал меня? — уточнил Фамбер.

— А! Да нет учитель, я совсем не это имел в виду! То есть я хотел сказать, что я…

При последних словах Шуса лицо учителя внезапно загородило ему весь обзор. Логично было предположить, что Фамбер подъехал к Шусу и приблизил свое лицо почти вплотную к лицу Шуса. Однако логическое мышление отказывает, когда перед тобой возникает разгневанное лицо колдуна, чьим любимым занятием является поджаривание всех и вся при любом удобном случае. Так что в голове Шуса боролись за право называться истинной лишь две версии: «этот проклятый колдун стал великаном, который сейчас сожрет меня» и «это просто кошмар, всего лишь сон, нужно поскорее проснуться!».

Вторая версия была немного оптимистичнее первой, так что Шус решил придерживаться ее, так как она давала хоть какую-то надежду на спасение. Он зажмурился и уже собирался ущипнуть себя, чтобы проснуться, однако вместо щипка он почувствовал подзатыльник. Как оказалось, он тоже был вполне действенным. Когда Шус, наконец, открыл глаза, перед его лицом уже не маячила пугающая морда монстра. Спина же учителя, по прежнему сидевшего на лошади, удалялась от Шуса на достаточно приличной скорости и уже находилась на расстоянии пары десятков метров, позволив Шусу вздохнуть спокойно.

Вскоре Шус заметил зеленую полоску, появившуюся на горизонте. Судя по всему, это был лес, что было довольно странно, учитывая, что последний день пути они ехали даже не по степи, а по пустыне. Во всяком случае, если верить колдуну, который назвал эту огромную кучу песка пустыней. После тягостных размышлений Шус пришел к выводу, что это мираж, что-то вроде массового помешательства. О них учитель тоже рассказывал. Главным аргументам была уверенность в том, что при температуре, при которой яйцо можно зажарить на солнцепеке, не прибегая к огню, и отсутствии земли, просто не может ничего вырасти. Однако по мере их приближения к миражу, он все меньше походил на наваждение. Впрочем Шус оказался на редкость упорен в отстаивании своих умозаключений, что в общем-то за ним не водилось. Его уверенность поколебалась только после того, как они въехали под ветви деревьев.

— Господин Холдар, — обратился к последнему Шус. Беспокоить учителя он по-прежнему не решался, — скажите, ведь этого леса не существует? Вы ведь его не видите?

— С чего вдруг ты так решил? — ответил вопросом на вопрос улфулдар.

— Но ведь здесь не может быть леса. И учитель рассказывал про миражи… — уже с намного меньшей уверенностью в голосе ответил Шус.

— Больше слушай его. Он тебе и не такое расскажет, этот твой учитель. Можно подумать, что миражи пахнут, шумят и можно оказаться внутри них.

— С миражами такого не бывает, а с наваждениями — вполне. Не подрывай мой авторитет — раздраженно произнес Фамбер, не оборачиваясь.

— Было бы что подрывать. Шус до сих пор не уверен, зачем ты нужен ему: для бесчеловечных экспериментов и алхимических зелий или как личный раб, — ответил Холдар.

На это Фабер ничего не ответил, Шус же поразился проницательности Холдара.

— Впрочем, — обратился к Шусу Холдар, — ты прав, что этот лес не совсем обычный и ему не положено здесь расти. Легенды повествуют, что этот лес охраняют от песка и засухи 1548 призраков.

Последнюю фразу Холдар произнес, растягивая слова, зловеще изменившимся голосом, смотря прямо из-под своего капюшона глаза в глаза Шуса. Однако не успел последний развернуть коня и ускакать прочь из проклятого всеми богами леса-кладбища, как Холдар продолжил уже своим обычным голосом:

— Это только легенда, сам я никогда не встречал этих призраков и сомневаюсь, что они существуют. Этот лес опоясывает Бахтир-Таль-Асу поясом шириной километров в двадцать. Что же касается легенды, рассказывающей о возникновении этого леса и самого города, то ее я знаю. Она связана королем Мелфаром. Господин хмурый волшебник, вы ведь не против легенды? — обратился к Фаберу Холдар. Получив в ответ что-то вроде: «Да делайте, что хотите, хоть кругами бегайте, сняв штаны», — улфулдар удовлетворенно хмыкнул и начал рассказ.

* * *

Однажды, через пару лет после женитьбы, король решил развеяться и отдохнуть от семейной жизни. Если же верить хроникам, он преследовал сугубо политические цели, однако хроники редко правдиво описывают причины поступков королей. Словом, какова бы ни была причина, он присоединился к посольству, направляющемуся в Келхарский халифат.

Как правило, официальные встречи двух монархов не могут обойтись без совершенно немыслимого количества церемоний, а главное приготовлений, затягивающихся на несколько месяцев, и это в лучшем случае. А надо сказать, что халифат — далеко не лучший случай. Сейчас приготовления к подобной встрече затянулись бы на пару лет, и не думаю, что во времена короля Мелфара дела обстояли лучше. Зная это, Мелфар присоединился к посольству инкогнито. Конечно же все знали, что он король, но делали вид, что видят его впервые, не забывая при этом относиться к нему с должным уважением.

По старой памяти король использовал полюбившийся ему псевдоним Джоан-Ларс де Кути, однако, подумав что вряд ли обычного рыцаря взяли бы в посольство кем-то, кроме телохранителя, прибавил к своему имени звание барон. Впрочем, его инкогнито не помешало Мелфару взять с собой своего повара Ерика и «королевского противника» Эннала, того самого юнгу с пиратского корабля, единственного человека, способного играть с королем в азартные игры на равных.

Итак, король отправился в путь.

До сих пор идут споры, почему посольство отправилось напрямик, по степи и дальше по пустыне, ведь тогда дороги, соединяющей Алтар и столицу Келхарского халифата, названую как раз в честь короля Мелфара, не существовало. Купцы и официальные лица путешествовали длинным южным путем. И что бы по этому поводу не говорили зануды-историки, которые ставят под сомнение сам факт того, что Мелфар принимал в посольстве участие, я склоняюсь к тому, что этот путь был продиктован жаждой короля к приключениям.

Как и нас, посольство сопровождали члены одно из кочевых племен…

— Те монстры?! — не удержался Шус. — Неудивительно, что история этого путешествия попала в легенды. Скажите, господин Холдар, ведь они подло предали его и пытались использовать для своих демонических ритуалов, а дорогу так назвали в честь короля, потому что по ней везли труп короля на родину?!

— Не тараторь — прервал Шуса Холдар, — с чего ты вообще решил, что кочевники какие-то там демоны?

— Но они такие страшные… — попытался объяснить Шус.

— Не говори ерунды. Кочевники — очень милые люди. Конечно, суровая жизнь закалила их дух и улыбаются они не так уж часто, но это вовсе не значит, что они какие-нибудь демоны.

Спорить с Холдаром Шус не стал, решив, что того зачаровали. Ведь демоны способны на все, а в шатре вождя он провел достаточно времени, для того, чтобы с ним сотворили все, что угодно. Кроме того, Шусу действительно было интересно, что же случилось с королем Мелфаром и как это связано с тем городом, в который они едут.

— Так вот. Где-то дней через двадцать пути, они достигли этого самого места, вернее будущего центра Бахтир-Таль-Асы. Понятное дело, города тогда не было, да никто и не думал строить город в столь неподходящем для этого месте, однако одно событие все изменило.

Несмотря на то, что солнце скрылось за горизонтом уже часа четыре назад, а путешествовали они примерно тогда же, когда и мы — в середине лета, так что темнело поздно, король до сих пор не спал. Вместо этого он читал «Трактат о соколиной охоте графа Аносье де Кюст-рол», надо сказать, довольно увлекательную книгу, по крайней мере, для владельца охотничьего сокола.

— Простите, господин Холдар, — вновь прервал рассказчика Шус. — Неужели легенда сохранила такие подробности?

— Ну, допустим, он читал какую-нибудь другую книжку, играл в карты или развлекался с кочевницей, это ничего не изменит. Впрочем нет. Вряд ли тогда он бы что-то заметил, если бы и вправду у него под рукой была хорошенькая дочь степей.

— Но почему вы сказали, что он читал именно трак-тат?

— Он аристократ, а им положено любить охоту и читать книжки про нее. И может, хватит перебивать меня на каждом слове из-за такой ерунды?

— Словом, чем бы он ни занимался, от этого занятия его отвлекла песня. Насколько он успел изучить кочевников, за ними не водилось привычки петь посреди ночи старинные напевы. То же самое он мог сказать и о членах посольства. Короля это так заинтересовало, что он вышел из своей палатки.

Оглядевшись, Мелфар обнаружил, что двое часовых, вместо того, чтобы устремить свой взгляд вдаль в поисках опасности, сидят, склонив головы, около потухшего костра. Это показалось Мелфару довольно странным. До того кочевники, которые, собственно, и занималась охраной, не давали повода для нареканий. Король уже собрался отчитать их, однако его взгляд приковал к себе женский силуэт, возникший на границе лагеря. Длинные волосы и одежды девушки трепал ураганный ветер, хотя Мелфар, стоявший от нее метрах в двадцати, не чувствовал даже легкого дуновения ветерка. Красные лучи Проксимы проходили, казалось, сквозь нее, окрашивая девушку во все оттенки красного. Мелфар, не сомневавшийся в том, что пела именно она, окликнул ее. Девушка, до того смотревшая в звездное небо, обратила свой взгляд к королю, но едва их взгляды пересеклись, незнакомка растаяла, как дым.

Мелфар пришел в себя только через несколько минут. Он бросился туда, где стоялая девушка. Как и следовало ожидать, там он ничего не нашел. Тогда он решил обратиться к часовым, надеясь, что те подтвердят, что все что он видел, не было первыми признаками сумасшествия, но подойдя поближе, Мелфар обнаружил, что часовые не просто сидят у костра, а спят, что уже ни в какие ворота не лезло. Король уже собрался накричать на бездельников, но в нем взыграло человеколюбие пополам с усталостью и Мелфар рассудил, что отчитать часовых он прекрасно сможет и утром.

Впрочем, утром стало понятно, что никого отчитывать королю не придется. Как оказалось, часовые не спали, а были мертвы, что обнаружилось еще при смене караула, всего лишь через пару часов спустя после того, как Мелфар заснул, но предводитель кочевников счел смерть своих подчиненных недостаточным поводом для того, чтобы разбудить начальника охраны посольства.

Так что король об этом узнал только за завтраком, да и то чуть ли не случайно. Эннал подслушал разговор предводителя кочевников и начальника охраны. Пересказывая этот разговор королю, он не забыл упомянуть о том, что предводитель заметил, что в этом не ничего удивительного, так как «это плохое место». На вопрос же офицера, почему он ничего не сказал об этом раньше, он ответил, что счел, что столь ничтожные вещи не должны тревожить столь важных людей, да и о смерти своих людей он сообщил только потому, что ему приказали рассказывать о любой мелочи.

Конечно же, кочевников нельзя назвать людьми, трепетно относящимися к жизни.

Король был удивлен, но не более того. В конце концов, первые несколько лет его правления прошли в условиях гражданской войны и он участвовал в осадах нескольких замков. Сюрпризом для всех было то, что он решил провести расследование их смерти. Эта идея огорошила не только его повара и официального партнера для азартных игр, а также начальника охраны, но и сам Мелфар, когда озвучил ее, казалось, удивлялся своим словам. Однако он был почему-то уверен, что ему обязательно нужно еще раз увидеть ту девушку, а что-то ему подсказывало, что ночью она опять появится. Так что, по мнению короля, было необходимо задержатся на этом месте, как минимум, еще на одну ночь. Но рассказывать всем о своем странном видении он не хотел, также как и останавливаться без всякого предлога.

Тем днем ничего, о чем стоило бы рассказывать, не произошло. Начальник охраны пытался проводить расследование, волшебник пытался наворожить что-нибудь путное, все остальные члены посольства скучали, про себя ругая короля. Хотя официально было объявлено что расследование — инициатива начальника охраны, все были в курсе, что это — прихоть монарха. Что же касается кочевников, то, как ты и сам мог убедиться, они — не те, чьи мысли и чувства можно читать, как открытую книгу.

Спать король, конечно же, не собирался. Дождавшись темноты, он вышел из палатки. Загадочная девушка была тут как тут — стояла на краю лагеря и пела. Как и в прошлый раз ее одежды и волосы развивались. Точно так же, как и в прошлый раз, она обернулась. Однако, вместо того, чтобы тут же исчезнуть, она подошла к королю и растворилась в багровой темноте, преодолев чуть меньше половины пути. В последнюю секунду Мелфару показалось, что с ее губ сорвалась просьба о помощи.

Следующее утро встретило Мелфара еще парой трупов, одним из которых оказался волшебник который был обязан защищать посольство и, в первую очередь, короля от любых проклятий и прочих мистических напастей. Собственно, судя по всему, именно этим он и пытался заниматься прошедшей ночью. Быть может, он даже и разобрался, в чем дело, хотя, по правде говоря, я в этом сомневаюсь. Что бы ты ни думал, но твой учитель — далеко не худший из них.

Мелфар и не подумал изменить свое решение и двинуться дальше, несмотря на уговоры всех, кто только имел право приставать к нему с уговорами. Единственное, о чем он теперь мог думать, была просьба о помощи девушки, наверняка попавшей в лапы какого-то злого колдуна. Эта идея так завладела королем, что он даже и не подумал рассказать о своих ночных похождениях своему повару, хотя и доверял ему всецело и, если верить свидетельствам, доверял ему почти все свои тайны и государственный секреты. Впрочем, речь не о них.

Следующей ночью, в дополнение к уже виденному, Мелфар выслушал историю девушки, точнее ее часть, оборвавшуюся на самом интересном месте.

Как оказалось, ее звали Лориэль. Она была призраком, в чем в общем-то глупо было сомневаться с самого начала. Можешь мне поверить, ни в одной стране мира, а видел я немало стран, живые люди не просвечивают, в каком бы состоянии они ни были. Она была дочерью князя, чье государство исчезло столь давно, что его название давно позабыли.

Судя по всему она была из древних, впрочем, я ничего не утверждаю. Однако, за это говорит то, что во времена древней империи на месте пустыни зеленели леса, такие же как тот, по которому мы едем сейчас. Говорят, один Келхарский волшебник как-то сказал, что зеленый пояс Бахтир-Таль-Асы — всего лишь воспоминание о лесах древности. Впрочем, это не мешает местным купцам продавать по всему миру пряности, выращиваемые в этих лесах. Кстати, большинство из них больше нигде не встречается, что делает их практически драгоценными.

Но вернемся к Лориэль. Она была похищена и принесена в жертву каким-то сумасшедшим колдуном еще в те стародавние времена и с тех пор она стала пленницей этого места. А Мелфар — единственный, кто сможет освободить ее. Каким же образом он должен сделать это, король в эту ночь не узнал. Как и в прошлые разы, девушка растаяло как дым.

Следующее утро несколько отличалось от двух предыдущих. Кроме нового трупа короля встретил допрос, учиненный Энналом. Дело в том, что прошедшей ночью последний проследил за королем и выяснил, что тот разгуливает по пустыне разговаривает с пустотой, что не могло не встревожить официального противника короля. Что же касается вполне честных ответов Мелфара, то они заставили бывшего пирата беспокоиться еще больше. А то, что король пригрозил ему смертью, если Эннал проболтается, невольно заставило последнего заподозрить, что короля посетила душевная болезнь. Следующие несколько минут укрепили его в этом убеждении.

Ни с того ни с сего Мелфар завертелся на месте, после чего заговорил с пустотой.

— Так значит, король Мелфар просто перегрелся на солнце? — в очередной раз перебил рассказчика Шус.

— С чего вдруг ты так решил? — удивленно спросил Холдар.

— Ну вы же сами говорите, что все это ему привиделось… — уже далеко не так уверенно продолжил Шус.

— А-а, ты про это. Ты все неправильно понял. Призрак не был галлюцинацией, просто Эннал не видел его. Понимаешь… пожалуй, я не смогу тебе объяснить. По правде, я и сам не совсем понимаю, как такое возможно, но так повествует легенда. Короче говоря, король увидел еще одного призрака, на этот раз мужчину.

— Великий король западных земель, пришедший к нам из древних пророчеств, — обратился призрак к Мелфару, — я должен поведать тебе правду.

— Кто ты? Ты, случайно, не тот самый злой волшебник, обидевший госпожу Лориэль? — зачастил король, совсем как иногда ты, Шус, заваливаешь бесконечными вопросами Фамба, а иногда и меня.

— Правда — есть благо, ложь — есть зло. Но ложь, одетая в одежды правды есть еще большее зло. Та правда, что тебе известна является ложью, затуманивший твой разум. Вспомни об этом в сердце твоем, когда двери смерти разверзнутся перед тобой.

Сказав это призрак исчез.

— Простите, господин Холдар, что так скоро перебиваю вас, но вы сейчас рассказали такую запутанную речь. Неужели, именно так и сказал тот призрак? Ведь все это было так давно…

— Ну, может, и не совсем так, — замялся Холдар, — но наверняка он сказал что-то в этом роде. Призраки, знаешь ли, обожают произносить всякие непонятные и возвышенные речи.

До ночи король отказывался с кем-либо разговаривать и практически не выходил из палатки. Тогда же, когда зашло солнце, он покинул палатку, и, как и надеялся увидел Лориэль, стоящую на краю лагеря. Оказавшись в паре шагов от девушки, король обратился к ней:

— Госпожа, Лориэль, вчера вы не сказали мне, чем я могу помочь вам.

— Не беспокойся, — ответила Лориэль, — скоро ты все узнаешь.

— Я сделаю все, что смогу, — Мелфар замолчал, раздумывая, стоит ли говорить об утреннем призраке или это огорчит госпожу Лориэль. Решив, что ее безопасность важнее ее чувств, Мелфар кратко пересказал свою встречу с призраком.

— Ты поверил ему? Этому проклятому колдуну, погубившему меня? — вопросила Лориэль.

— Конечно же нет, моя госпожа! Так значит, я был прав и это был тот злодей, что…

— Скорее всего да, или его посланник. Днем мой контроль ослабевает и мне не всегда удается удерживать их в повиновении.

— О чем вы говорите, госпожа Лориэль?

— Ни о чем.

Она обернулась и обняла короля. Когда ее губы коснулись его, Мелфар почувствовал навалившуюся на него смертельную усталость. Вскоре за ней пришла жажда отдыха и понимание, что желанный отдых принесет лишь смерть. И только теперь Мелфар вспомнил слова утреннего призрака.

В его голове раздался ласковый голос Лориэль:

— Ты все понял, но боюсь, для тебя уже слишком поздно. Ранх-Уль-Каар, твое предсказание не более чем ветер, дующий с юга. Оно ничто.

Сквозь затягивающуюся пелену смерти прорвался едва различимый голос Эннала, открывший в Мелфаре новые силы и волю к жизни. Затем в его сознании появился еще один голос, голос того самого призрака, что явился корою утром. Он обещал, что он и другие помогут Мелфару и…

Холдар замолчал. После довольно продолжительной паузы, заставившей Шуса, слушавшего последние минут пять затаив дыхание, ерзать в седле, рассказчик продолжил:

— Так Мелфар, воспользовавшись силой тысячи пятисот сорока восьми, победил Лориэль, принцессу древней империи. Однако это не освободило призраков.

— Постойте… — попытался прервать Холдара Шус, однако тот проигнорировал последнего.

— Последним своим проклятием Лориэль привязала, покорные ей души к этому месту на девять тысяч лет. Призраки, благодарные Мелфару за освобождение от гнета…

— Но почему…

— …злой ведьмы, обещали хранить покой в этих землях и вырастить этот прекрасный лес. А король решил, что неплохой идей будет основать здесь город и проложить охраняемую дорогу из Алтара до нового города, о чем и рассказал тогдашнему халифу, Хул-Дул-Гур-Бур-Фуру III.

* * *

— Господин Холдар, но почему вы прекратили рассказывать на самом интересном месте? — наконец возмущено спросил Шус.

— Тебе так хочется узнать, как проходили секретные переговоры короля Мелфара и халифа? — изобразив мину непонимания, уточнил Холдар.

— Нет! Я совсем о другом…

— Боюсь, что бы ты ни хотел узнать, придется отложить это удовольствие на будущее. Видишь ли, мы уже подъезжаем к таможне, а надо сказать, что в Бахтир-Таль-Асе к таможенному досмотру относятся более чем тщательно, ведь это первый город, который встречается путнику из Алтара в халифате. Небольшие крепости на границе, на расстоянии дня пути друг от друга не в счет. Так что в некотором роде Бахтир-Таль-Аса — приграничный город, хоть и находится центре Келхарского халифата.

Взглянув вперед, Шус увидел толпу, состоящую из людей, повозок и всадников, толпящуюся около ворот, чей огромный зев зиял среди деревьев, что же касается стены, частью которой были ворота, то ее размеры могли вскружить голову кому угодно, а в особенности пареньку из деревни, на чьей памяти самым высоким домом был храм в ближайшем городе, высотой в три этажа.

Конечно, в данном случае несколько спасало ситуацию то, что Шус родился в горах и привык к высоким объектам, но одно дело — гора, а совсем другое — стена высотой с гору, построенная людьми.

Подъехав ближе, Шус обнаружил, что у самих ворот дорогу пополам делит деревянный забор, высотой полметра А к столбу, стоящему вначале забора прибита доска, на которой нарисованы две стрелки с подписями, указывающие в разные стороны. Что именно на них было написано Шус разобрать не смог, несмотря на то, что пару раз Фамбер пытался научить его читать, но пока что добился лишь того, что Шус практически безошибочно отличал буквы от клякс. Впрочем он понял, что, руководствуясь этой табличкой, все повозки и большинство всадников едут по правой дороге, а все остальные по левой. Немного помявшись на месте, Шус повернул налево, руководствуясь прежде всего тем, что, насколько он мог видеть, в правом проходе количество стражников раза в два превышало их количество в левом, да и обыскивали поклажу и одежду в левом проходе с меньшим энтузиазмом. А вскоре нагнавший его учитель, подтвердил выбор Шуса нечленораздельным мычанием, бывшим ответом на вопрос последнего, все ли он сделал правильно?

— Имя? — прозвучал вопрос откуда-то сверху, что было довольно странно, учитывая то, что хоть лошади кочевников в холке порядком уступали их прежним скакунам, но все-таки Шус возвышался над любым пешим, ну или почти любым.

Обращавшийся к нему солдат был на голову выше Шуса в седле. Он был одет в кожаный нагрудник и кольчугу, торчавшую из-под него, шлем, похожий на половинку лука с только-только пробившейся зеленой стрелой и сапоги чудовищных размеров. На поясе у него висела стандартная сабля, казавшаяся крошечной на фоне более чем внушительного тела своего владельца.

— А-а… вы это мне? — как можно более непринужденно осведомился Шус.

Ответом ему был лишь недружелюбный взгляд из-под кустистых бровей.

— Ш-шус, — непринужденность тона Шуса растаяла, как лед в пустыне.

— Цель поездки? — продолжил стражник.

Внимание Шуса привлек человек, сидевший за столом, установленном за великаном. Пред ним стоял странный прибор, чем-то похожий на клавесин. Последний Шус однажды видел на ярмарке в Фалне. Однако, в отличие от клавесина, у этого устройства клавиши располагались в пять рядов, таким образом, что каждый последующий ряд был значительно выше предыдущего, образуя лестницу. Да и само устройство было значительно меньше клавесина и явно предназначалось для несколько иных целей. Несмотря на то, что сидевший за ним человек то и дело нажимал на клавиши, никаких звуков устройство не производило. Зато из его задний части торчал листок бумаги, заполненный какими-то надписями.

Шус практически вплотную подошел к разгадке тайны этого прибора, однако повторный вопрос стражника, сопровождаемый тычком в грудь, отвлек его от размышлений. Хотя теперь внимание Шуса было полностью сосредоточено на поиске ответа на вопрос, этого самого ответа он так и не дал по той простой причине, что понятия не имел, зачем он приехал в этот город.

Пожалуй, если бы он так и продолжал молчать, все могло бы закончиться тем, что великан просто вытащил бы его из седла и выкинул за ограждение, чтобы Шус не мешал ему работать, однако до этого не дошло. Фамбер, оттесненный назад толпой, наконец пробился к Шусу, взяв ведение переговоров на себя.

— Он со мной. Я же — посол Лендала, — заявил Фамбер.

Великан смерил волшебника недоверчивым взглядом, после чего, наконец, потребовал:

— Бумаги, подтверждающие ваш статус.

— Бумаги? Да, да, конечно, подождите пару минут… — при этих словах Фамбер судорожно шарил в карманах своей мантии и жилетки. Не обнаружив там ничего, хоть отдаленно напоминающее документы, он начал перерывать содержимое седельной сумки. Тем временем стражник проявлял видимое нетерпение. К тому времени, когда ситуация достигла своей критической точки, появился Холдар.

— Какие-то проблемы? — невинно осведомился он.

— Ты с ними? — задал встречный вопрос солдат.

— В какой-то степени да, — ответил Холдар.

— В какой степени?

— Я путешествую с этими господами, но это лишь потому, что мы направляемся в одно и то же место. А собственно, с кем я имею честь говорить?

Здоровяк, не понимающий, почему этот штатский так нагло себя ведет, лишь удивленно поднял бровь.

— Кто вы? — только и смог спросить он.

— Хололдар Эстфолкис Позланский, улфулдар тайной гвардии халифа Келхарского халифата, пусть дождь прольется на его голову и головы его потомков до пятнадцатого колена, — как что-то само собой разумеющееся ответил Холдар.

Реакция здоровяка показалось Шусу несколько неадекватной. Во всяком случае, он ожидал чего угодно, но только не этого.

Солдат достал откуда-то из-под кожаного доспеха толстую книжицу небольшого формата и начал что-то в ней искать. Поиск занял на меньше двух минут. Наконец, обнаружив то, что искал, солдат убрал книжицу обратно, после чего не сходя с места упал на колени и воскликнул:

— О благородный, пусть дождь минует мою голову и головы моих потомков до двадцатого колена! Мне нет прощения за то, что я не узнал вас.

— Я прощаю тебя, — церемонно ответил Холдар. — Дождь не минует твоей головы.

— Благодарю вас, о благословенный!

Подождав, пока великан поднимется с колен, Холдар продолжил:

— Так мы можем проехать?

— Да, да, конечно! — заверил его солдат и уже отступил, собираясь пропустить Холдара, но тот остановил его.

— То, что я улфулдар. вовсе не отменяет положенной процедуры. Наши документы еще не готовы?

Как оказалось, еще нет. Великан бросил хмурый взгляд на своего товарища, сидевшего за прибором, похожим на клавесин, тот, в свою очередь, стал нажимать на клавиши с утроенной скоростью, и уже через каких-нибудь пять минут они въехали в город, обзаведясь документами, подтверждающими их право на въезд, выезд и пребывание в Бахтир-Таль-Асе.

— Господин Холдар, можно спросить?

— Попробуй, — ответил Шусу Холдар.

— Почему мы ждали, пока нам дадут эти бумажки, если тот стражник был готов пропустить нас и без них?

— Без них к вам сможет пристать любой стражник, а меня может не оказаться рядом. Не говоря уже о том, что если ты думаешь, что мне приятно выслушивать восхваления моей особы и проклятья, которые рядовые обрушивают на свои головы каждый раз, когда обнаруживают, что я офицер, ты глубоко ошибаешься.

— Но почему тогда вы вмешались? Ведь нам бы дали эти бумажки и так? — полностью сбитый с толку, спросил Шус.

— Ты упускаешь из виду одну важную деталь, — таинственно начал Холдар. Шус вопросительно взглянул на него.

— За въезд в город взимается пошлина, и это, если не говорить о мзде за документы и доплаты за ввоз лошадей и оружия, — серьезно закончил улфулдар.

Что на это ответить, Шус не придумал. Да и продолжать разговор становилось все более и более проблематично. Главным образом из-за шума, стоящего вокруг. Причиной же его были толпы народа, снующего буквально повсюду.

Конечно, Бахтир-Таль-Аса была не первым городом, в котором побывал Шус. Если уделять внимание статистическим данным, то третьим. Но по сравнению с ней первые два, а именно Фалн и Раарнар трудно было назвать даже захудалыми деревеньками. Впрочем. в их защиту можно сказать, что они никогда не претендовали на звание мегаполисов. Впрочем, в свое время даже Фалн поразил тогда еще невинную детскую душу Шуса до самых ее глубоких закоулков.

Однако, несмотря на этот опыт, он ни в коей мере не мог подготовить Шуса к тому, что он увидел в Бахтир-Таль-Асе: городские стены, чьи башни лишь чудом не оставляли царапин в небосводе, почти бесконечный лабиринт улиц и улочек, разбегающийся во все стороны, а главное: сотни, тысячи, десятки тысяч людей, каждый из которых куда-то спешил, что-то продавал, о чем-то говорил.

Весь этот круговорот звуков и цветов заставил Шуса потерять ориентацию в пространстве, а когда он наконец пришел в себя, то обнаружил, что ни учителя, ни Холдара поблизости нет. По всему выходило, что он, Шус потерялся в незнакомом городе без денег, этих бумажек, необходимых для того, чтобы тебя не задержала стража, опыта проживания в столь крупных городах и малейшего представления, где искать учителя или, хотя бы, в какую сторону они с Холдаром отправились.

Немного поразмыслив, Шус пришел к выводу, что это именно тот случай, когда не остается иного выбора, кроме как паниковать, чем он и занялся. Надо отдать ему должное, паниковал он тихо, даже не забывая при этом удерживаться в седле. Вскоре толпа вынесла его к базарной площади.

Несомненно, этот рынок имел схожие черты с Фалкийской ярмаркой. Главным отличием было то, что здесь все величины были на порядок, а то и на два больше. После еще нескольких метров стало понятно, что ехать дальше на лошади, как, впрочем, и повернуть назад, у Шуса не получится. Он уже собрался спешиться и бросить лошадь здесь, как перед ним возник лучик надежды.

Сквозь шум толпы прорвался голос глашатая:

— Знаменитая предсказательница судьбы, Агафья, раскроет тайны вашего будущего всего за 45 крушей! Спешите, пока не стало слишком поздно.

Для чего именно поздно, Шус так и не понял. Только подумал, что возможно, пока вы еще живы. Впрочем, много времени на отвлеченные мысли он не тратил. Его сознанием завладела одна мысль: эта Агафья — его единственная надежда найти учителя в этом огромном городе.

Конечно же, еще можно было попасть в тюрьму: наверняка именно там в первую очередь его и станет искать учитель, когда поймет, что сам Шус дорогу не найдет. Если учитель будет его искать. Но об этом Шус старался не думать, как впрочем и о том, каким образом он собирается попасть в шатер без этих проклятых 45 крушей.

Наконец, после того, как он пересек улицу, Шус обратился к зазывале:

— Простите, уважаемый господин, это ведь шатер предсказательницы Агафьи? — как можно более вежливо спросил Шус.

— Да, — важно ответил зазывала, глядя на Шуса сверху вниз.

Только теперь Шус заметил, что расстояние головы зазывалы от земли обеспечивалось вовсе не его природным ростом. В высоту он достигал не больше метра. Впрочем, насколько мог судить Шус, карликом он не был. С другой стороны, не так уж много он знал о карликах, чтобы утверждать это наверняка.

Как бы там ни было, он был одет в яркий, расшитый золотом костюм невиданного Шусом покроя. Сквозь специально проделанные щели можно было увидеть белую ткань. На его голове красовалась чалма, не уступавшая в блеске костюму. Главным же, на что стило обратить внимание, была борода, столь длинная, что ее владельцу пришлось заткнуть ее край за пояс, чтобы она не волочилась по земле.

— Ты так и собираешься стоять? — отвлек Шуса от созерцания зазывала, — если да, то проваливай и постой где-нибудь в другом месте.

— Э-э, нет, нет, что вы. Мне необходимо попасть в этот шатер! — пожалуй, с излишней горячностью заверил зазывалу Шус

— О, простите меня молодой господин, за мою грубость, — тут же сменил тон зазывала. После чего продолжил понизив голос до шепота, насколько это позволял царивший вокруг Шум, — вам так уж необходимо попасть внутрь?

— Да! Это вопрос жизни и смерти!

— Влюбился, парень? — зазывала вдруг перешел на ты, сменив тон с официально-делового на доверительный.

— Вы это мне? В кого?

— Тебе виднее. Кстати, эта Агафья — горячая штучка, ты случайно не в нее влюблен?

— Нет, что вы.

— Все-таки, если в нее, то лучше забудь. — не унимался зазывала. — Поговаривают, что от ее кавалеров мало что остается, после даже малейшей попытки намекнуть о своих чувствах.

— Я и не знал о ее существовании, пока не услышал вас.

— Так значит, ты — приезжий? Раз так, то думаю, тебе не помешало бы кое-что узнать о базаре. Если понадобится помощь, обращайся ко мне.

— Спасибо. Я так и сделаю, господин…? — тут Шус замялся, вспоминая, называл ли этот милый человек сове имя.

— Фарх, — подсказал зазывала.

— Шус, — назвался последний.

— Рад познакомиться. Итак, главное, что ты должен помнить, когда находишься в Бахтир-Таль-Асе — это то, что здесь полно всяких подозрительных типов, желающих заполучить твой кошелек во что бы то ни стало.

— Спасибо, я всегда держу его при себе, — соврал Шус. Он решил, что будет несолидно ответить, что никакого кошелька у него нет. Не говоря уже о том, что тогда его могут попросту не пустить в платку.

— Простите, вы не присмотрите за моей лошадью, пока я буду внутри? — чуть не забыл спросить Шус.

— Конечно, с величайшим удовольствием! — проявив излишнее, как показалось бы любому здравомыслящему человеку, рвение, ответит Фарх.

Впрочем, в тот момент Шуса нельзя было назвать в полной мере здравомыслящим человеком. Единственное, о чем он мог думать, так это о ведьме, которая должна помочь ему найти учителя.

Еще раз поблагодарив зазывалу, Шус вошел в шатер.

Все, что смог увидеть Шус, был хрустальный шар, парящий в воздухе и светящийся изнутри собственным тусклым фиолетово-голубым светом. Несколько раз моргнув, Шус понял, что свет, исходящий от шара, не такой уж тусклый, а пространство внутри шатра не такое уж темное, как ему показалось после яркого солнца.

Как оказалось, шар не парил в воздухе, а был закреплен на верхушке шеста высотой около пары метров, который даже не пытались скрыть. Кроме того, Шус обнаружил, что пол застлан ковром, судя по всему, постеленном прямо на землю. На нем располагались с десяток подушек, небольшой столик в углу, на котором стоял тазик с водой и потухшая курильница.

Что же касается самой предсказательницы, сидевшей с противоположной стороны шара, то, по всей видимости, она так утомилась от предсказаний, что заснула прямо на рабочем месте. По крайней мере, это было единственным, что мог предположить Шус. Ее тело, достигавшее довольно внушительных размеров, причем во всех трех плоскостях, обмякло и казалось, вот-вот растечется по полу, плечи безвольно опустились, позволив рукам болтаться, как тряпичным, а подбородок упирался в грудь более чем внушительных размеров. Кроме того, как показалось Шусу, посередине головы ведьмы зияла щель, тянущаяся ровной полоской сквозь всю ее голову и лицо, чья ширина составляла миллиметров пятнадцать-двадцать. Однако Шус не был уверен в том, что он видел, и старался даже не думать, откуда могла появиться такая щель, и как она отразилась на здоровье и способностях предсказательницы.

С полминуты Шус сомневался, что лучше: разбудить женщину, навлекая на себя ее гнев или тихо уйти. Наконец он выбрал компромиссный вариант: едва слышно хмыкнул, искренне надеясь, что его не услышат. Однако его услышали: с дальней стороны шатра раздался какой-то странный шум, порядком озадачивший Шуса: ведь Агафья и не думала двигаться. Спустя еще несколько секунд и пару довольно громких звуковых эффектов, Агафья наконец подняла голову, встретившись с Шусом взглядом. Ее глаза показались Шусу еще более пугающим, чем глаза Энфара и кочевников вместе взятые. Шус не видел в них жизни, лишь ровное мерцание хрустального шара отражалось от них столь же ровным фиолетово-голубым светом.

— Что привело тебя, — начала предсказательница удивительно звонким и молодым голосом, при том, что судя по морщинам на ее лице, предсказательнице было не меньше 60.

— Я… — начал Шус, но его прервала серия нечленораздельных, кашляюще — харкающих звуков.

— Ты, — продолжил все тот же молодой голос. Затем он прервался еще одним раскатом кашля, после чего стал хриплым и низким. Впрочем, Шус не сомневался, что это все тот же голос. — Не отвечай, я вижу!

При этих словах предсказательница начала водить руками над шаром.

— Ты пришел, чтобы открыть тайну своей судьбы, — сделала безапелляционный вывод Агафья.

— Вообще-то я… — начал возражать Шус, но, по всей видимости даже и не думавшая слушать его предсказательница, приказала ему сесть.

Шус уже собрался подчиниться, однако тут он заметил кое-что, о чем не мог промолчать даже при всем своем желании: из-за занавеса, висевшего сразу же за спиной ведьмы валил густой темно-зеленый, насколько позволяло разглядеть освящение, дым. Конечно, Шус мог допустить, что подобным образом и должны обострять дела в палатке любой уважающей себя предсказательницы, но все же возможность пожара его порядком обеспокоила.

— Простите, госпожа, у вас за спиной дым. Это ведь нормально?

— Дым? — переспросила она, однако вместо того, чтобы обернуться, предсказательница склонила голову на грудь и безвольно опустила руки.

— Драконье… — начал было голос, вернувшийся к своему первоначальному, то есть чистому, высокому варианту, но его прервали.

Раздался в общем-то негромкий хлопок, после которого из-за занавеси вырвалась струя пламени, двигавшаяся под углом градусов в сорок пять к поверхности земли.

Струя была похожа на «факел демонов», вечно горящий костер посреди гор. Их Шус видел не раз. Хотя взрослые запрещали к ним подходить, заверяя, что нарушителя наверняка заберут демоны, поголовно все младшее поколение «Задницы бога» без конца бродило вокруг «факелов демонов».

Шус, припавший к земле, как только понял, что происходит, уже был готов поверить, что демоны пришли таки по его душу, для чего устроили свой факел здесь, однако спустя секунд десять огонь погас.

Открывшаяся Шусу картина была ужасна. Дело было даже не в том, что столб пламени проделал в пологе шатра дыру и поджег пару подушек, что несомненно станет серьезной проблемой, если Шус не выберется в ближайшие секунд десять.

Самым ужасным было то, что пламя сожгло голову и плечи Агафьи. Причем сожгло оно их без остатка, не осталось даже обгоревших частей черепа, что было, в общем, странным. Каким бы жарким пламя ни было, оно не могло так запросто сжечь человека.

Влекомый любопытством, тем, что толкает зевак на место кровожадного убийства, и их же к колонке криминальной хроники в ежедневной газете, Шус приблизился к тому, что пару минут назад было предсказательницей судьбы. К своему ужасу Шус обнаружил, она не только лишилась головы, но и целиком выгорела изнутри, насколько бы невероятно это ни было. Во всяком случае, внутри Агафьи было пусто, никакого намека не только что на внутренние органы, но даже на мясо. Шус уже собрался подойти еще ближе, чтобы разобраться, в чем дело, но тут из-за охваченного огнем занавеса раздался бессильный стон, без сомнения принадлежавший человеку. Не раздумывая ни секунды Шус бросился к тому самому тазику с водой, как будто бы специально приготовленному на подобный случай и облившись, бросился за занавес. Там, схватив первое, что хоть отдаленно напоминало человека, он бросился вон из горящей палатки.

Спасенный оказался девушкой, примерно ровесницей Шуса. Ее черные волосы длиной почти до лопаток слегка обгорели. Вернее Шусу хотелось сказать «слегка», но при более детальном рассмотрении он обнаружил, что они ломаются от любого прикосновения, так что он решил их вовсе не трогать. Ее загорелое лицо и, возможно, когда-то кристально белая блузка покрылись сажей и копотью. Вероятно, то же самое случилось и с ее штанами, но судить об этом было сложно, потому как их натуральный цвет был черным.

Шус уже был готов забеспокоиться о ее здоровье, однако в тот самый момент, когда Шус собрался проверить дышит ли она, девушка пришла в себя.

— Ты что делаешь, извращенец! — завопила она, вырываясь из рук Шуса, что было в общем-то непросто задачей, учитывая, то что у нее кружилась голова и она была уверена, что стоит, в то время как лежала в пыли базарной площади.

— Спасаю твою жизнь, — честно отвели Шус, потирая ушибленную скулу.

— Спасешь? Что за ерунду ты несешь?! Можно подумать, что моей жизни что-то угрожает. А-а…. Я поняла о чем ты! Все вы, извращенцы, одинаковые. Не беспокойся, я как-нибудь переживу без бессмертной любви. И почему ты до сих пор держишь меня…

Шус так и не смог вставить хоть полслова в эту тираду. Так что он просто показал немногочисленные обгоревшие остатки платки. Стоит заметить, что пожар был потушен в рекордно быстрые сроки и с минимальными последствиями. Собственно, пострадал лишь сам шатер предсказательницы Агафьи, забросанный песком пополам с водой.

— Не может быть… ты поджог мой шатер, чтобы я оказалась в твоих объятиях… — наконец произнесла девушка, когда наконец осознала произошедшее.

— Нет, нет, что ты! Ты все неправильно поняла. Я и не думал! Не говоря уж о том, что я не поджигал твой шатер, — последнюю пару фраз Шус произнес в пустоту. Девушка поднялась на ноги и бегом, хоть и слегка покачиваясь, кинулась к пепелищу и начала рыться в песке, судя по всему что-то разыскивая. Шус уже собрался предложить свою помощь, но вспомнив, что она считает его поджигателем, решил, что будет безопаснее находиться как можно дальше от нее. Однако, хотя времени для этого у него было более чем достаточно, уйти Шус не пытался. Впрочем, если бы его попросили объяснить почему, он бы вряд ли смог это сделать.

Минут через пять девушка перестала рыться в смеси угля и песка. Вместо этого она села на землю, безвольно опустив руки, совсем как толстая предсказательница. Так и не дождавшись, когда она встанет, Шус осторожно подошел к девушке. Насколько мог судить Шус, она не нашла то, что искала. Прочистив горло, Шус обратился к девушке:

— С тобой все в порядке? — как можно более вежливо и тактично спросил Шус.

— Нет, во имя всех темных богов, не в порядке! — вспылила он в ответ, вскочив на ноги.

Она яростно взглянула в глаза к Шусу. Хоть ей приходилось глядеть на него сверху вниз, так как она была ниже Шуса почти на голову, последнему показалось, что она возвышается над ним подобно его родным горам.

— Ты еще смеешь беспокоиться обо мне, после всего того, что ты сделал?! — продолжала буйствовать она. — посмотри что ты наделал.

С этими словами она пихнула в лицо Шусу какой-то обгорелый обрывок бумаги, который девушка все это время сжимала в руках.

— Что это? — спросил Шус, не поспевавший за несшейся галопом, разбивающий все барьеры логики, мыслью девушки.

— Это?! Это все что осталось от моей жизни, моей свободы, а ты все разрушил! — после этих слов девушка замолчала, по видимому только теперь осознав весь ужас ситуации, в которую она попала. Во всяком случае Шус решил, что сложившуюся ситуацию и правда нельзя назвать великолепной, хотя бы потому, что в беде оказался не только он сам, но и эта девушка. Она сжимала кулаки, пока не побелели костяшки пальцев и нервно кусала губы. Поняв, что девушка больше не собирается ничего говорить, Шус решил попробовать объясниться.

— Но я правда ничего не делал. Твой шатер поджег столп пламени, вырвавшийся из-за занавески, за которой ты пряталась, первым делом спалив ту куклу. Кстати, не понимаю, зачем вместо себя ты посадила ту старуху.

— Потому что никто не поверит в то, что могущественная ведьма может быть молодо, — сердито откликнулась она. — К тому же, типы вроде тебя, когда видели меня, лезли обниматься вместо того, чтобы спокойно сидеть на месте.

— Так значит, ты могущественная ведьма? — попытался перевести разговор на другую тему Шус.

— Да, и очень злопамятная. Так что единственный способ спасти свою шкуру это — покрыть мои расходы. Ведь у тебя есть деньги? — при последних словах в голосе девушки явственно промелькнул лучик надежды.

— Деньги? Нет, прости, они остались у моего учит…

— Так какого рожна ты вообще пошел в мой шатер?! — снова завелась девушка.

— Но у меня есть лошадь. Думаю я смогу найти что-нибудь ценное…

— Забудь. Все равно рабам ничего нельзя продавать.

— Рабам? — переспросил Шус, — так значит, ты…

— С недавних пор — нет, — гордо заявила девушка, однако тут же снова поникла, — по крайней, пока у меня были грамота на вольность и паспорт. Теперь же, когда и от того и от другого остался лишь пепел, любой поймавший меня гражданин должен препроводить меня в тюрьму, как беглую рабыню. Если никто не заявит на меня права, меня продадут на невольничьем рынке.

— Но это же ужасно! — воскликнул Шус. — Ведь так можно у кого угодно отобрать документы и заявить, что он — раб.

— И такое бывает, — ответила девушка, — кстати, а где твоя лошадь, про которую ты говорил?

— Она должна быть где-то здесь, — только и смог протянуть Шус.

Однако ее не было, как и Фарха. Впрочем, в этом не было ничего удивительно, ведь пожар поднял немалый переполох и стоять около горящей палатки, держа под уздцы лошадь Шуса этот маленький человечек никак не мог.

— А ты не знаешь, где можно найти твоего зазывалу?

— Понятия не имею, — отрешенно ответила девушка. — Я наняла его только сегодня. Точнее, это он нанялся ко мне. По правде, я даже не помню как его зовут.

— Великолепно! Значит у меня еще и лошади нет. Теперь учитель наверняка превратит меня во что-нибудь.

— Превратит? Так твой учитель — волшебник? У него наверняка должны найтись деньги. Если у меня будет хотя бы 3 золотых дарахама я смогу достать поддельные документы и выбраться из города! Ты просто скажешь, что разрушил мою палатку или бросаешь меня с твоим ребенком и он наверняка даст мне денег. Ну скорее же, где этот твой учитель? — опять затараторила девушка. Она схватила Шуса за грудки и начала трясти, будто бы надеялась вытрясти вожделенного учителя у него из-за пазухи.

— Постой, отпусти меня! — наконец не выдержал Шус. Удивленная девушка и вправду перестала трясти его, правда о том чтобы отпустить Шуса, даже и не подумала.

— В том то все и дело, что я не знаю, где он. — продолжил Шус, — я и зашел к тебе, надеясь, что предсказательница сможет помочь найти мне моего учителя.

— Благотворительностью не занимаюсь! — гордо заявила девушка.

— Обещаю, что мой учитель отдаст тебе половину из всех наших сбережений, если ты поможешь мне разыскать его, — пообещал Шус.

— Заключим сделку? — предложила девушка.

— Если так нужно, — ответил Шус.

По правде говоря, он сомневался, что ему стоит заключать какие-то сделки, хотя бы потому, что его опыт подсказывал ему, что разнообразные торговцы и прочие существа, обитающие на базарах и ярмарках, только о том и думают, как бы облапошить ничего не понимающего в их делах паренька из деревни.

— Как, ты говорил, тебя зовут? — спросила девушка.

— Шус, — ответил последний.

— Втри, — представилась, девушка, протянув Шусу руку.

Тот не раздумывая, пожал протянутую руку.

— Сделка заключена, — тут же заявила Втри.

— Уже? Но мы ведь даже не обсудили…

— А что тут обсуждать, Шус. Твой учитель отдает половину своих денег мне, как только мы его найдем.

— Но… — попытался возразить Шус, но тут к нему пришло понимание, что его надули как обыкновенного простака из деревни. Но во имя всех богов, ведь он как раз и был этим самым обыкновенным простаком из деревни.

— Пошли отсюда, — приказала Втри, потянув Шуса за рукав.

— Куда?

— Искать твоего учителя, конечно.

— Искать? Но разве ты не должна найти его с помощью своей магии?

— Ты говоришь, как какой-нибудь деревенский простак, а ведь если твой учитель — колдун, то ты — ученик колдуна. А значит, не должен говорить что-то вроде: «должна найти с помощью своей магии». Или ты соврал? — с подозрением в голосе спросила Втри.

— Нет, что ты! Просто неудачно выразился, — запротестовал Шус. Почему-то ему не хотелось, чтобы эта, по всей видимости могущественная, раз уж умеет создавать огненные столбы, хоть и юная ведьма, узнала, что он ничего, кроме как пасти бараномамонтов, не умеет делать.

Ловко лавируя в толпе, Втри вывела Шуса с рынка через какие-нибудь пару минут после начала движения. Остановились они в не слишком чистом, пустом тупике, где расстояние между стенами было не больше метра.

— Ты предлагаешь заняться этим прямо здесь? — спросил Шус, когда ведьмочка наконец остановилась, упершись в тупик.

— Чем это «этим»? — ощетинившись, спросила Втри.

— Ну этим, — пояснил Шус. — Я думал, что мы пойдем в какое-нибудь более удобное место.

— Надеюсь, ты не забыл, что я владею магией, — в голосе Втри явственно сквозила угроза.

— Так ведь в этом-то и дело, — сказал уже ничего не понимающий Шус.

— А, так ты про поиск твоего учителя, — облегченно произнесла Втри.

— А ты о чем подумала? — с подозрением в голосе спросил Шус.

— Да ни о чем, — явно нервничая ответила ведьмочка. — Так мы начнем?

— Так все-таки здесь?

— А зачем по-твоему мы сюда пришли? — ответила вопросом на вопрос Втри.

— Мало ли чем можно заниматься в тихом тупике, в который никто не заходит… — неопределенно ответил Шус.

— Так, слушай сюда! — теперь Втри разозлилась не на шутку. Она схватила Шуса за воротник и притянула к себе так, что его лицо было напротив ее. — Я помогаю тебе, потому что мы заключили сделку, однако я не намерена выслушивать всякие… глупые намеки! Так что давай как можно быстрее найдем твоего учителя и разойдемся, идет?

— Идет, — эхом откликнулся Шус. На большее, в его положении, он был неспособен.

Только выдавив из Шуса согласие, Втри отпустила его.

— Отлично, — произнесла она, — сядь и расслабься.

— Прямо на землю?

— Да, — сквозь зубы ответила она.

Стоит заметить, что сомнения Шуса по поводу правильности выбора места были вполне обоснованы. Дело в том, что это был не просто тупик. Судя по всему, это была хоть и брошенная, но все-таки помойка, к счастью не пищевых, а хозяйственных отходов. По большей части здесь лежали разнообразные ящики, бывшие раньше упаковкой различных товаров, продаваемых на базаре. Однако, несмотря на это не было сомнений, что не одно поколение крыс считает это место своими угодьями. Шус же, выросший в деревне, не привык к подобным местам. Конечно, крысы были и в «Заднице бога», но там их популяция была явно ниже, чем здесь. Что же касается мусорных куч, то как раз в деревне их не было. Мусор сбрасывался в бездонную щель почти посреди деревни. Поэтому Шус и сомневался, стоит ли дело того, чтобы находиться в таком грязном месте.

Тем временем ведьмочка уже села, скрестив ноги и закрыв глаза. Глубоко вздохнув, Шус последовал ее примеру.

— Расслабься, — приказала Втри тоном, отнюдь не способствующим расслаблению.

— Как, по твоему, я должен расслабиться, если ты все время кричишь на меня? — жалобно спросил Шус.

— Просто сделай это, — сквозь зубы процедила Втри. — И заткнись, ты мешаешь мне работать своей болтовней.

— Но я…

Прервало Шуса то, что девушка взяла его за руки. И ладно бы только это. Хотя он и был девственником, но Втри была не первой девушкой, что брала его за руку. Не говоря уже о том, что обстоятельства их встречи не располагали к романтическим отношениям. Главным было то, что завладев рукой Шуса, ведьма отогнула один из его пальцев, так что тот чуть-чуть не сломался, поэтому Шус только и мог, что проглотить свои слова. В эту секунду он подумал, что лучше бы он оказался в руках той куклы, чем этой чокнутой.

Сосредоточившись на боли, Шус не заметил, как погрузился во что-то наподобие сна наяву. Он осознавал, что это сон, созданный магией Втри, однако при этом он был готов заложить бороду своего учителя за то, что он видел, слышал и чувствовал совсем как при бодрствовании.

Шус стоял на каких-то каменных ступеньках, усеянных толстым слоем лепестков роз. Судя по крикам, вокруг было много людей, но все они стояли на расстоянии, кроме одного. И этим одним, кто стоял подле Шуса была Втри.

Внезапно видение прервалось, и перед его взором возникло перекошенное от гнева лицо ведьмы.

— Гад! Что ты наделал?! Ты, проклятый колдун. Верни все, как было! — накинулась она на Шуса.

— Т-ты о чем? — выдавил из себя Шус, пытаясь отползти назад, что было не очень-то просто, учитывая, что за его спиной была стена дома.

— Этого не могло со мной случиться. Ты и я…

— Втри, ты видела то же, что и я? — осмелился спросить Шус, понявший что сбежать не получится. — Но я не понял, что это было. Мы просто вместе стояли около какого-то дома…

— Будущее нельзя изменить. После того, как ты увидел его, оно так или иначе настигнет тебя. Но я не хочу… — по всей видимости девушка не слушала Шуса.

Гнев Втри утих. Она осела на землю, продолжая говорить про судьбу, будущее и предопределение, то и дело шмыгая носом.

Шус сам не знал, откуда взялись у него силы и смелость. Он себя успокаивал тем, что в безвыходной ситуации люди способны практически на все, что угодно ради спасения своей жизни, а ситуация, в которой он оказался. то есть в полуметре от неуравновешенной и, по всей видимости, довольно могущественной ведьмы в состоянии истерики, вполне можно было счесть потенциально опасной для жизни. Так или иначе он схватил ее за плечи и, заставив Втри поднять голову, глядя в ее зеленые глаза, спросил:

— Втри, что ты видела?!

В ответ она промолчала и только опустили голову.

— Втри? — повторил Шус. — слушай, я понимаю, что у тебя был тяжелый день, но ты должна рассказать, что ты видела. Это может быть важно. Втри.

— Ничего. — ответила она, не подняв головы.

— То есть как это ничего? — опешил Шус. — То есть ты потеряла способности?

Ведьмочка покачал головой, последний раз шмыгнула носом и подняла голову, впрочем тут же отведя взгляд в сторону.

— То есть я хотела сказать, что не видела твоего учителя или чего-то, что могло бы подсказать, где он. По правде… — тут Втри замолчала, по-видимому не жалея рассказывать Шусу, что же именно она видела.

— Ну? — подтолкнул ее Шус.

Втри встретилась взглядом с Шусом и произнесла:

— По правде, я видела твою смерть. Доволен? — недовольно спросила она.

— Мою смерть? — повторил Шус.

— Да, этого стоит ожидать, если обращаешься к предсказателю будущего. И убери свои руки от меня

— И когда? — безучастно спросил Шус, подчиняясь приказу предсказательницы.

— Не скоро. Во имя всех богов, там не было написано года.

— И… Демона тебе под одеяло, и ты думаешь, что я поверю, что ты плакала из-за того, что увидела мою смерть? Да мы встретились только сегодня и ты считаешь, что я сжег твою палатку. Мне скорее стоит опасаться, что как раз ты и попытаешься убить меня! Не говоря уже о том, что ты сама сказал, что ты предсказательница и тебе часто приходится говорить людям, что они умрут. Не верю! — Выдал Шус, тираду количества слов в которой с лихвой хватило бы на декаду его деревенской жизни. Втри, не ожидавшего такого напора в свою очередь отпрянула под натиском Шуса.

— Если хочешь, не верь, — наконец ответила она. — Как бы там ни было, другого ответа ты от меня не дождешься. Пошли искать твоего учителя, надеюсь ты еще не забыл, зачем мы все это затеяли?

— А как же твое колдовство?

— Тебе одного раза не хватило? Не буду я с тобой… — я хотела сказать, что у тебя иммунитет к нормальной работе предсказателя. Во всяком случае, моих способностей для этого не хватает.

— И куда, в таком случае, ты собираешься со мной идти? — спросил уже вконец запутавшийся Шус.

— Ты знаешь местонахождение всех местных приличных постоялых дворов? Ну вот, а я знаю. Так что наш договор по-прежнему в силе. Половина золота твоего учителя уже скоро будет моей и мы навсегда распрощаемся.

Как показалось Шусу, последнюю фразу девушка произнесла не совсем уверено и в то же время явно надеясь на то, что получив деньги, больше никогда в жизни не встретится с Шусом.

* * *

— Это который? — безжизненным голосом спросил Шус.

— Семнадцатый, — в тоне ему ответила Втри. — Где, во имя всех богов, поселился твой проклятый учитель?

С тех пор, как Шус и Втри начали свой поход, успело пройти уже изрядное количество времени. Эридана исчезла за горизонтом, оставив себе на замену лишь Проксиму, от которой толка было немного. Разве что создание зловещей атмосферы, а соискатели отдельно взятого волшебника успели обойти 16 гостиниц и порядком выдохнуться

— Думаешь, если бы я знал, я бы блуждал по городу вместе с тобой?

— Хм, ты прав. — В ее голосе не осталось и следа усталости. Стоило напомнить Втри о гонораре, как у нее открывалось втрое, а после третье и четвертое дыхание. — Пожалуй, нам стоит проверить еще одно место. По правде говоря, было бы довольно странно, если бы он поселился именно там, но других мест просто не осталось.

— А почему ты думаешь, что он не мог там постелиться? — настороженно спросил Шус.

— Поднимешь… — словом, если он остановился действительно там, нам повезет, если его до сих пор не обобрали до нитки.

— Ты хочешь сказать, что это — самая дорогая гостиница?

— Нет. Я хочу сказать, что там его обдерут, как пальму, — увидев выражение полного непонимания, написанное на лице Шуса, хоть и закатив глаза, Втри все-таки пояснила. — Ну обокрали, ограбили, национализировали его имущество в свою пользу.

— А, так вот ты о чем. Так значит, это — бандитский притон? Мы ведь были в одном…

— Да, ты рассказывал, пошли.

— Постой, но раз ты говоришь, что там так опасно, может, нам не стоит ходить туда, по крайней мере, ночью.

— Не беспокойся, меня никто не тронет. В конце концов, у моей хозяйки были связи с главой ведомства учета и координации преступной деятельности, Архар-Тар-Наром. Я ведь даже проходила у него стажировку, училась мастерству карманника. — Шус уже думал, что она закончила, но внезапно ведьмочка воскликнула:

— Во имя всех темных богов, и как же я сразу о нем не подумала?! Ведь он поможет мне с восстановлением документов. Надо только получить деньги у твоего учителя.

— Прости, как ты сказала? Глава ведомства по координации преступлений? — переспросил Шус, решивший, что он ослушался.

— Ну да. Архар-Тар-Нар — глава ведомства учета и координации преступлений города Бахтир-Таль-Асы, а ты что раньше не слышал нем? — в свою очередь удивилась Втри.

— Я даже не подозревал, что существует такое ведомство! По правде, я думал, что всякие ведомства должны бороться с преступлениями, а не организовывать их. — объяснил причину своего непонимания Шус.

— А-а, так вот в чем дело! Я забыла, что ты не из халифата. Дело в том, что у нас, в халифате, дела обстоят несколько иначе, не так, как в других странах. Вместо того, чтобы ловить преступников, главу самой сильной городской банды назначают главой ведомства по учету организации преступлений и он сам следит, чтобы на вверенной ему территории никто не безобразничал сверх меры и не допускает возвышения других банд. Конечно же, за предоставляемую ремесленникам и купцам защиту, он собирает с них некоторую сумму, но не слишком большую. В любом случае, это лучше, чем если бы любой мог бы их грабить. Конечно же, от мелких краж и воровства никто не застрахован, но не более того. Как мне кажется, эта система намного лучше системы, в которую включена городская стража или еще кто-нибудь, кто должен бороться с преступлениями. Так получается, что людям приходится платить и охраняющей их банде и выплачивать налоги на содержание стражи.

— Но если ты говоришь, что все так замечательно, почему ты беспокоилась, что учителя обдерут?

— Ну, он ведь приезжий, не говоря уже о том, что никому не стоит ночью гулять по городу, особенно в Эльхар-Раане, городе обездоленных.

— Здорово, — только и смог сказать Шус. — так значит там никому не стоит гулять? — Но ведь мы именно этим и собираемся заниматься.

— Фактически мы уже там, — беззаботно ответила Втри.

Осмотревшись, Шус обнаружил, что трех-четырех этажные дома города стали значительно ниже и обшарпаннее, а если и попадались высокие здания, то у них обязательно были выбиты окна, а по одной из стен ползла трещина, в которую с легкостью можно было просунуть ладонь. Мостовая так же как и дома, стала обшарпанной, а на боковых улицах и вовсе переходила в грунтовку.

— Эй, что ты жмешься ко мне?! — выкрикнула Втри, одновременно отталкивая Шуса.

— Прости, просто здесь как-то неуютно. — Стараясь отвлечься от мрачных мыслей Шус решил вернуться к законодательству Келхарского халифата. — С-слу-улшай, а как же стражники у ворот? Они тоже входят в банду?

— Те, что собирают пошлину? Нет, они как раз государственные служащие, ведь это таможня.

Шус хотел задать еще один вопрос, на этот раз относительно таможни, но Втри его остановила, заявив, что пусть никакая опасность им и не угрожает, но было бы лучше, если бы они шли молча. Спорить с девушкой Шус не стал, так как счел, что ей виднее, тем более, что и ему самому казалось, что они слишком заметны, но в то же время гнетущее молчание производило на Шуса пагубное воздействие. Минут через десять такой молчаливой ходьбы Шус вздрагивал от любого шороха и сбежал бы, если бы какая-то частица его сознания не удерживала его от этого самоубийственного поступка. Ведь Втри была его единственным шансом найти учителя. Ко всему прочему, Шус был уверен. что за ними кто-то следит.

— Ну вот, мы и пришли, — жизнерадостно заявила Втри, остановившись перед высоким пятиэтажным зданием, нависшим над ними своей нескладной громадой разнообразных лоджий и башенок и производящим впечатление готовности развалиться от малейшего дуновения ветерка.

Так и не дождавшись реакции Шуса, который просто не знал, что говорить о восемнадцатой гостинице за день, Втри продолжила:

— Подожди здесь, хорошо? Я быстро.

— Эй, эй! Как это, «подожди»? Ты хочешь сказать, что я должен остаться тут на улице после всего того, что ты рассказала об этом месте?

— Боюсь, у тебя нет выбора. Будет не очень хорошо, если здесь меня увидят вместе с тобой. Понимаешь? — как можно более примирительным тоном, насколько это было для нее возможно, ответила Втри.

— Нет, — твердо ответил Шус, — чем, во имя всех темных богов это гостиница отличается от всех прочих? И почему…

— Надеюсь, ты не попадешь в беду, ведь тогда вряд ли я получу свои деньги. Главное. не разговаривай с незнакомцами и лучше вообще не попадайся никому на глаза, — сказал Втри, уже направившись к входу в гостиницу.

Оставшись в одиночестве, Шус, начал медленно мерить улицу шагами и погрузился в безрадостные мысли:

«Нет, ну правда, что может со мной случиться за пять минут? В конце концов, за все время нашего пути мы никого не встретили, с чего вдруг именно в эти пять минут должен кто-то появиться? И потом…»

Что именно «потом» Шус так и не успел сформулировать. Его сознание заполнила звенящая темнота и он осел на землю.

Надежды Втри не оправдались. Никого похожего на волшебника сегодня, да и вообще в последние пару десятков лет в гостинице сегодня не останавливалось. Впрочем, она на это особо и не рассчитывала. Во всяком случае, в глубине души надеялась на это, так как это означало бы либо то, что этот волшебник — ужасный скряга и получить у него обещанные этим олухом деньги будет не просто, либо то, что этих самых денег у него крайне мало, в лучшем случае их половины хватит на пол лепешки. Впрочем, на этой мысли Втри старалась не задерживаться по той простой причине, что она превращала этот, и так изрядно мерзкий денек, в самый неудачный день в ее жизни.

Раздумывая, где еще можно поискать проклятого колдуна, Втри вышла на улицу, где, к ее удивлению не было Шуса. Этот факт поверг ее, пусть и в секундный, но все-таки ступор. Конечно же, она сама запугивала Шуса рассказами о процветающей в Эльхар-Раане преступности, но большую часть своих слов она назвала бы преувеличением, а то и наглым враньем, если бы ей самой кто-то рассказал подобное. Говорила она все это просто, чтобы ее денежный мешок не откопал на свою шею какие-нибудь неприятности. Если же говорить объективно, то ночные улицы Эльхар-Раана были чуть ли не самым безопасным местом в городе по той простой причине, что большая часть жителей была сейчас на работе в других районах города, а те, что работали днем, видели уже не первый сон. А даже если нет, то все равно у местных жителей не было принято брать работу на дом. В конце концов, паренек, идеально вписывающийся в клише деревенского лоха вполне может оказаться племянником твоего соседа, а старушка с сумкой, набитой драгоценностями, которую так просто отобрать — его мамой.

Однако, несмотря на все эти объективные причины, Шус исчез. Втри и думать не хотела о том. что он мог убежать.

«Да и не мог он убежать, — рассуждала она. — Он ведь так трясся при виде любой тени».

Втри вышла на середину площади, и собралась позвать Шуса, но тут раздался характерный звук свиной туши или человеческого тела, которое бьют усиленными металлом носками сапог. Рассудив, что вряд ли кто-то будет ночью отбивать мясо, она стала подозревать, что это именно человеческое тело. Стоит заметить, что в поисках правильного ответа Втри помогли сдавленные крики, кряхтенье, да чей-то смутно знакомый голос:

— Бейте его! Он врет, у него есть деньги, он просто прячет их!

Втри решительно направилась к источнику шума. Она осознавала, что у нее не так уж много шансов против банды верзил, что ее магия не так уж хороша и ориентирована, по большей части, на незаметное воровство.

Этому было оправдание: ее бывшая хозяйка, Агафья, учила ее только зельеварению, по той простой причине, что ее собственные познания в колдовстве, да и магические способности, были не так уж велики. Все же фокусы, что знала Втри, она почерпнула из древних, как сама история, уже готовых рассыпаться учебников, написанных столь туманно, что зачатую несколько дней уходило только на то, чтобы понять, что именно автор имел в виду.

Однако, несмотря на все это, Втри не собиралась потерять свой спасательный круг. Оказавшись напротив улочки, из которой доносились звуки, Втри резко развернулась и, грозно сдвинув брови, довольно громко произнесла:

— Чем это, во имя всех темных богов, вы здесь занимаетесь?!

Должного эффекта эта сакраментальная фраза не произвела. Все продолжали заниматься своим делом: двое громил довольно неохотно колотили лежащее на земле тело ногами в тяжелых ботинках, карлик, забравшийся на мусорную кучу, чтобы быть повыше, требовал от громил большего усердия, а чья-то нечеткая тень, скрытая от взоров тенью от балкона, взирала на все это.

— Кто тот парень, которого вы бьете? — не унималась Втри.

Однако эффект от ее криков был все тот же. Каждый был поглощен своим делом.

— Эй, парни, может обратите внимание на девушку?! — теперь голос Втри при желании можно было услышать на другом конце города, однако, учитывая то, что даже волшебное слово «девушка» не привлекло внимания «парней», Втри перешла к более решительным методам привлечения внимания.

Помня о том, что магия ее — пусть и мелкий, но все-таки козырь, который можно использовать лишь раз, Втри не торопилась его разыгрывать, пока не удостоверится, что все обратят на нее внимание и сделают соответствующие выводы. Так что для начала она, подобрав с мостовой обгорелое палено, не долго думая, кинула его в одного из громил, решив, что меньшим его не пронять. Вернее, она думала, что кинула в одного из громил. На деле вышло, что полено угодило в лоб той самой тени под балконом. Как оказалось, ее череп был значительно тоньше предполагаемой толщины черепов громил. Втри не была уверена, раздался ли хруст, но так или иначе тень упала лицом вперед. На этот раз хруст раздался, в этом можно было не сомневаться.

Повисла тишина, которую смело можно было назвать гробовой. Шесть пар глаз медленно сфокусировались на Втри.

— А-а… простите, я не… я целилась не в него. Это всего лишь случайность… Парни, вы ведь не сердитесь?

— Она убила босса, — произнес один из громил.

— Она убила босса, — эхом откликнулся второй.

Судя по их лицам, они были полны решимости преследовать убийцу босса, невзирая ни на какие препятствия или уговоры, а испепелять на месте Втри не умела. Так что единственным разумным решением было — бежать. Однако она успела сделать лишь шаг назад, как ситуация опять кардинально изменилась. От тела донеслись какие-то нечленораздельные звуки и оба громилы с завидной для их комплекции расторопностью бросились к своему боссу. Втри же тут же воспользовалась ситуацией. Она могла попробовать тихо забрать Шуса, она была уверенна, что это именно он, но в ней взыграла жадность. Как она успела заметить, на поясе у смутно знакомого карлика весел туго набитый кошелек, да и кошельки громил тоже были не маленькие, а учитывая ситуацию, в которую попала Втри, она считал невозможным для себя упускать такой шанс, пусть и действовать придется не совсем честно.

Первое, что она сделала — запустила еще одну головешку в лоб одного из громил. Теперь полет контролировался магией, так что полено не пролетело мимо цели, но это ничуть не повредило громиле. Судя по всему, он даже не обратил внимание на то, что от него что-то отскочило, оставив после себя угольный след. Тем временем Втри, не тратившая времени на сожаления о неудаче, переключилась на карлика, который как раз спешно слезал с мусорной кучи. Немного поразмыслив, Втри подняла его в воздух, в целях безопасности держа на расстоянии полутора метров от себя.

— Ведьма! — выругался карлик, извиваясь в воздухе в попытках нащупать землю. — Проклятая ведьма! Опусти меня немедленно на землю! Демоны распорют тебе живот после чего они тебя!.. — от переизбытка чувств у него перехватило горло, он закашлялся, — да ты знаешь кто я?! Я…

— Фарх?! — удивленно спросила Втри. — Но что ты здесь делаешь?

— Так это ты, ведьма?! Агафья! Опусти меня немедленно на землю, ты оскорбляешь мою честь.

— Не так быстро. Что ты здесь делаешь, Фарх? — голосом прокурора вопросила Втри.

— Тот же вопрос стоит задать и тебе, — отводя глаза в сторону произнес Фарх.

— Ну… по правде, у меня некоторые проблемы… Да, если уж зашла об этом речь, где ты был во время пожара?

— Какого пожара?

— Ты не знаешь? Я ведь заплатила тебе за целый день работы! Как так может быть, что ты не знаешь, что моя палатка сгорела?

— Ха! — победоносно рассмеялся карлик, — так тебе и надо, ведьма.

— Что? Что ты знаешь о пожаре, Фарх?! — грозно принесла Втри, поднимая Фараха выше сантиметров на пятьдесят.

— Ровным счетом ничего… Эй опусти меня, ведьма! Ты хочешь меня убить! Ты… — теперь в его словах звучал уже откровенный страх. По всей видимости, он и вправду опасался, что вспыльчивая ведьма отпустит его, только подняв предварительно на высоту башен храма Двуликого бога, самого высокого здания в Бахтир-Таль-Асе. Как ни странно, она послушалась Фарха. Впрочем, причиной этому были вовсе не его мольбы.

— Призрак! Призра-ак! Призра-а-а..!

Кричал один из громил, на удивление высоким, почти детским голоском. Утверждать, что кричал лишь он, будет не совсем верно. Просто его крик заглушал все остальные звуки поблизости от источника. Поручиться можно было только за то, что не кричали четверо: Шус, находящийся на тонкой грани сознания и обморока, босс тех громил, пребывавший примерно в том же состоянии, Втри и собственно виновник переполоха — призрак.

На лице Втри было написано скорее недовольство, но никак не испуг или хотя бы интерес к необычному магическому существу. Дождавшись, когда громила, обладающий тонким голосом, умолкнет, Втри повелительным тоном произнесла: «Немедленно исчезните». Как оказалось, этого было достаточно, чтобы уже через пять секунд в переулке не осталось даже следа от бандитов, прихвативших своего ушибленного главаря.

— Что-то долго вы, — поздоровалась с призраком Втри. Здесь человека убивают, а вы…

— Таково было веление судьбы, — туманно ответил призрак.

— Неужели? Зачем, в таком случае, вы появились? — вложив в свои слова максимальную, на какую была способна, порцию яда, спросила Втри.

— Жизнь Фарха была в опасности, дитя.

— А-а, так значит я еще и злодейка?! — гневно переспросила Втри.

— Мы поклялись защищать жизни жителей этого города до конца времен, — бесцветным, как и его тело, голосом ответил призрак.

— Да, да, да… — рассеяно ответила Втри, — так что, теперь меня бросят в темницу за попытку убийства или что вы там делаете с нарушившими ваши…

Прервал Втри стон, исходивший, по всей видимости, из уст Шуса. Подумав пару секунд Втри решила, что все-таки ей стоит побеспокоиться о его здоровье. Все-таки Шус до сих пор оставался чем-то средним между спасательным кругом и лотерейным билетом. Словом, он был достаточно ценен, чтобы подойти к нему и осведомиться о его самочувствии. Втри сомневалась, что ей достанется обещанная половина богатств колдуна в том случае, если она предъявит лишь хладный труп. К сожалению, возможности подписать письменный контракт у нее не было, так что слово Шуса было единственным гарантом сделки.

— Как тебе гостеприимство Бахтир-Таль-Асы? — поинтересовалась Втри.

— Ох… ой-ей, — только и смог ответить Шус впрочем спустя несколько секунд он продолжил. — Во имя всех богов, за всю мою жизнь меня грабили лишь дважды и оба раза за пределами тех мест, в которых я родился. Стоило уехать и — на тебе!

— Насколько мне известно, такова жизнь всех путешественников, — ответила Втри. — Все они живут от грабежа до грабежа. Собственно, поэтому так мало бродячих торговцев и умудряются открыть лавку в городе.

— Ты много путешествовала? — удивленно спросил Шус.

— Нет, но я знаю много торговцев, — ответила Втри.

— Ах, а ведь правда, у тебя же была пала-т-ка… ой — ох… договорив до середины предложения Шус понял, что зря напомнил Втри о ее сгоревшей палатке, так что решил разыграть внезапный приступ боли, что было не так уж сложно, учитывая то, что громилы свое дело знали.

— Ты так и собираешься здесь валяться? — наконец спросила Втри, пожалуй чересчур более резко, чем следовало. Однако Шус подчинился Втри. Он поднялся, что, к его удивлению, оказалось не так уж сложно.

— Раз уж вы здесь, может, поможете нам с поисками? — переключила свое внимание обратно на приведение Втри.

— Призрак?! — воскликнул Шус. Втри уже приготовилась успокаивать этого болвана, однако, к ее удивлению, на лице Шуса не было ни капли ужаса, наоборот, на нем был написан откровенный интерес, — тот самый призрак из легенды? Я и не думал, что это правда. А можно вас потрогать?

Пока Шус суетился вокруг призрака, Втри снова обратилась к последнему:

— Ну так вы поможете нам?

— Это вторая причина, по которой я появился. Я отведу вас.

— Сколько я слышала о вас историй, ни в одной из них не рассказывалось о том, что вы подрабатываете провожатыми или бюро по поиску людей. Я, знаете те, ли не верю в благотворительность. Почему вы помогаете нам?

— Таково веление судьбы, Втри.

— Ну-ну, — недоверчиво протянула Втри.

«Во имя всех темных богов, и какой демон надоумил меня трогать его?» — задался риторическим вопросом Шус, спустя несколько секунд после того, как он выдернул из призрака руку, просунутою почти по локоть. Как оказалось, ощущения, испытываемые, когда часть тела находится в теле призрака. нельзя назвать приятными. Впрочем и сказать, чем именно они неприятны Шус не мог. Это не было похоже ни на обжигающий холод, ни на испепеляющий жар, ни на слизь, ни на что-то еще, испытанное Шусом раньше. Будь оно поэтом, он бы назвал это ощущение «дыханием смерти» или чем-нибудь в этом роде. А так Шус мог только молиться о том, чтобы никогда больше не испытывать это неприятное ощущение.

С виду призрак представлял собой полупрозрачного мужчину, которому можно было дать лет пятьдесят, точнее можно было бы дать, если бы не его полупрозрачная бесцветность. Одет он был в столь же полупрозрачную одежду, несвойственного для халифата, а больше похожую на то, что носили аристократы в Гейнерезе: стеганный камзол, да штаны с буфами. Его лицо украшала короткая бородка и небольшие усы, которые призрак постоянно подкручивал наверх, что, в общем-то, не требовалось для его теперешнего состояния.

— Эй, ты так и собираешься здесь стоять, пока тебя вновь не ограбят? — нетерпеливо спросила Втри.

Как оказалось, Шус погрузился так глубоко в размышления, что не заметил, как призрак проплыл мимо него и, срезав угол сквозь стену дома, исчез за поворотом.

— А-а… господин призрак, скажите, а та история, что рассказывает о том, как король Мелфар победил, с вашей помощью, злобную ведьму Лориэль — правда? — спросил Шус спустя минут пять безмолвного похода по пустынным ночным улицам Бахтир-Таль-Асы.

Ответом Шусу была все та же тишина, однако он не отчаивался:

— М-м… господин призрак, вы не могли бы дорассказать мне эту историю? Понимаете, тот человек, что рассказывал ее мне не успел ее закончить. По правде, он остановился на самом интересном месте.

Призрак, ссылавшийся пару минут назад не меньше, чем на веления судьбы и сохранявший величавое неприступное достоинство вдруг начал рассказывать в на удивление живой манере.

— В первую ночь покинув палатку, в поисках укромного места, чтобы отлить, де Элекер увидел Повелительницу, похищавшую мою душу. Сомневаюсь, что он понял, в чем дело. Пару часов до того мы вместе пили. По правде, я и сам тоже не помню, как Повелительница убила меня. Впрочем, как только я умер, я тут же протрезвел, что впрочем, меня не обрадовало. Я очнулся не только с осознанием собственной смерти, но и с ощущением абсолютного подчинения госпоже, и тоской по жизни. Впрочем, это не мешало мне наблюдать за окружающим миром. От нас повелительнице нужна была лишь наша жизнь и отчаянье. Отлив, де Элекер пошел дальше спать, решив, что он слишком много выпил. На…

— Эй, постой. Какой Элекер?! — прервал призрака Шус. — Разе эта история не о короле Мелфаре?

— За те десятилетия, что прошли с тех пор, как я умер, я слышал множество версий этой истории и ни разу правдивой, — спокойно ответил призрак. — Тем, кто освободил нас от власти Повелительницы, был Маркиз Таалик Бескар Сэн-Сэн де Элекер.

— Так значит, этот Мелфар просто присвоили себе чужую победу? — недоверчиво переспросил Шус.

Нельзя сказать, что он питал такое уж доверие к дворянам. Власть их выливалась для деревни, в которой жил Шус, в постоянные поборы, да периодические попытки нанять рекрутов. Короля же Гейнереза он видел лишь на монетах, которые у него, как и у всех остальных жителей в деревни надолго не задерживались, благодаря все тем же поборам. Однако рассказы Холдара представляли Мелфара в самом выгодном свете, как честного, благородного человека с неплохим чувством юмора. Из слов же призрака выходило, что Мелфар — корыстный, честолюбивый тип, готовый пойти на любую подлость ради достижения своей цели.

— Вовсе нет, — тем временем ответил на вопрос призрак. — Я сам видел, как король пообещал де Элекеру графство, и нет причин сомневаться в том что, де Элекер получил его. А сам город получил название по имени его основателя — Талик. В переводе с языка местных, название города звучит как «Город Таалика — Победителя наваждений».

— Но ведь… — попытался возразить вконец сбитый с толку Шус.

— Нет причин сомневаться в моих словах, Шусандрикс, — заверил последнего призрак.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Мертвым открыто многое… — опять перескочил на язык высокопарных метафор призрак. — На следующий день де Элекер, как и все живые, скучал, дожидаясь окончания переговоров с племенем, контролировавшим тогда эту территорию. Караван короля вторгся в земли Повелительницы, которые местные дикари считали местом жизни богини-матери.

Шус только и мог поразиться тем фактом, что призрак ответил на только что назревший у Шуса вопрос: «Какой демон остановил караван короля, в том случае, если это не сам король увидел Лориэль?»

Следующей же ночью де Элекер опять напился. Поводом стали мои поминки. Повелительница же заинтересовалась им и решила с ним поиграть. Мы — ее рабы, знали обо всех ее чувствах, хотя сами и не испытывали их. Так что следующую душу она специально забрала на его глазах. Так она делала еще трижды, каждый раз разговаривая с де Элекером. История, рассказанная ей де Элекеру и сохранившаяся почти в неизмененном виде во всех легендах, правдива, но это лишь часть правды. Ее действительно принесли в жертву, однако по ее собственному приказу. Повелительница стремилась достигнуть высший формы жизни или чего-то в этом роде. При жизни я не был ученым или магом, хотя я интересовался науками. Понимания в подобных делах мои знания мне не добавили, хотя я знаю, как это произошло. Что-то пошло не так и она стала узницей этого места.

— Простите господин… вы сказали что были …

— Ты хочешь спросить, кем я был? — призрак прервал Шуса на полуслове. — Прости, что перебиваю, но с тех пор, как я наперед знаю, кто что скажет, это вошло у меня в привычку. Меня звали Аренье де Сарон де Бискв, я был лейтенантом одного из отрядов королевских гвардейцев, прошел всю войду с королем… Впрочем, тебе ведь намного интереснее узнать продолжение истории. Но рассказывать-то особо нечего, по крайней мере словами, по крайней мере теми, что знаю я, не описать те события. К тому же…

— Боги?! Куда ты привел нас! — возопила Втри, все это время, не подававшая ни звука.

— Судьба привела меня сюда, именно здесь остановились те, кого вы ищите — волшебник Фамбер Тюртюрликс и его друг, Хололдар Эстфолки…

— Драконье… почему, во имя всех темных богов, они остановились в «Розовом Пони»?! — задала отнюдь не риторический вопрос Втри.

Вместо ответа призрак растворился в ночном воздухе.

— А что тут такого? — поинтересовался Шус, порядком озадаченный новым всплеском агрессии этой ведьмы. — И почему, если ты знала об этой гостинице, мы сюда не заходили, ведь она почти на рыночной площади? Мы, вроде бы, даже проходили здесь.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Втри начала объяснения:

— Слушай, сам подумай, ну какой нормальный трактирщик будет называть свою гостиницу «Розовый пони»?

— Так все дело только в том, что тебе не нравится название? Но ведь это такая ерунда.

— При чем здесь название? Ты совсем тупой или… — Втри оборвала себя на полуслове, ужаснувшись пришедшей ей мысли. — Да не может этого быть, я бы заметила! Может, в твоей глухой деревне и не слышали о… Проклятая гостиница сделана специально для того, чтобы вонючие… Словом, они ненавидят приличных девушек, а твой учитель остановился в подобном месте… Он тебя, случайно, не домогался? Он не пытался потрогать тебя здесь или…

— Эй, эй Втри! Да ты чего? — Шус уже хотел поймать руку Втри, однако последняя сама отдернула ее, поняв что зашла слишком далеко. Повисла тишина. Наконец Шус произнес:

— Я… я, наверное, понял, о чем ты… Но я уверен, что Учитель не из таких. Наверняка у него и господина Холдара были веские причины, чтобы здесь остановится. Я уверен в этом!

— Ну да, вот именно, что веские, — кисло ответила Втри.

— Да я не о том! — чем дальше, тем отчетливее Шус понимал, что Втри способно истолковать «нет так» все, что угодно. Я хотел сказать, что наверняка все другие постоялые дворы заняты или…

— Все гостиницы полупусты, разве ты не заметил как мало людей на улицах?

— Ты шутишь?! — У Шуса не укладывалось в голове, как можно назвать это невероятное скопище людей «маленьким».

— Да, да. Сейчас в Бахтир-Таль-Асе остались лишь постоянные жители города. Вот пару декад назад, во время Эльсель-Таль-Аса-Лера-На, на ярмарке, было и вправду много народу… — совершенно серьезно ответила Втри.

— Втри, а каково постоянное население Бахтир-Таль-Асы? — как можно спокойнее произнес Шус.

— Около полумиллиона, если не считать жителей пояса, — небрежно ответила Втри.

— А сколько это — миллион?

— А сколько ты знаешь?

— Я слышал, что тысяча — это очень много.

— Ну, миллион — это тысяча тысяч.

Столь небрежное отношение к подобным числам привело Шуса в состояние шока. Большую часть жизни, ту что тянулась с момента его рождения до сегодняшнего утра, Шус был уверен, что даже если собрать всех предков, вряд ли в мире наберется больше пары тысяч человек. Впрочем, он с трудом представлял, сколько нужно рук с пальцами для столь большой суммы, просто она была наибольшей цифрой, какую он слышал. Встреча с Бахтир-Таль-Асой лицом к лицу заставила Шуса засомневаться в этом, однако он и представить не мог, что реальность окажется столь невероятной.

— Наверное, нам стоит зайти, — наконец выговорил Шус, все еще окончательно не справившийся с потрясением.

— Поверить не могу, что я соглашаюсь с тобой.

Размышляя о том, сколько подзатыльников ему достанется, Шус поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Как оказалось, несмотря на позднее время, дверь была открыта.

* * *

Несколькими часами ранее:

— Морской пес, как ты мог его потерять?! С ним же может случиться все, что угодно. Я даже думать боюсь, что именно!

— В конце концов, он твой ученик, Фамб, — спокойно ответил Холдар на гневную тираду волшебника. Да и неудивительно, что он заблудился. Он же не привык к таким большим городам.

— Вот именно. Поэтому и надо было нам обоим следить за ним! Шус ведь впервые в таком большом городе, — похоже Фамбер даже не слушал Холдара. — Нет, я не могу так просто сидеть и ждать! Я должен найти его.

— А разве ты не можешь призвать его? Помнишь, как тогда в… Эй, Фамбер ты же не хочешь просто пойти искать его?

— А разве у меня есть выбор? — спросил волшебник, решительно взяв посох, прислоненный к барной стойке.

— Ты можешь призвать его… — вновь предложил Холдар, однако ответом на его предложение стали торопливые шаги волшебника, направившегося к выходу. Фамбер остановился лишь на пороге. Не оборачиваясь, он произнес:

— Холдар, если я не вернусь, передай, что в последнюю минуту жизни я буду думать о нем.

— Не вернешься? Что ты говоришь, Фамб? Ты собираешься всего лишь прогуляться по городу! И кому я должен… — Холдара прервал хлопок двери.

— Тебе налить, милый, — спросил у Холдара чей-то явно мужской голос.

— Что? Дай чего-нибудь покрепче и без этих твоих зонтиков.

— Можешь сколько угодно проклинать меня, даже пожелать, чтобы дождь тысячу лет не проливался на мою голову, но я не могу нарушать установленные мною же правила, — серьезно ответил все тот же голос.

— Пес морской с тобой, давай с зонтиком, — произнес Холдар.

* * *

Первым, что бросилось Шусу в глаза, был цвет стен, переливающийся от кричаще розового до нежно-голубого. Что же касается меблировки комнаты, судя по всему это была общая зала, то, если не обращать внимания на детали, она ничем не отличалась от всех других, что видел Шус, а общих зал за прошедший день он видел немало. Однако, именно в этой было несколько кардинальных отличий, бросающихся в глаза. В них входили: свечки в виде сердец все того же розового цвета, небольшой фонтан посредине залы, выложенный плиткой, небольшие картины, развешанные на стенах, основным сюжетом которых были пары животных, причем, если судить по картине с бараномамонтами, мирно щипавших травку на фоне горного пейзажа — однополых. Барная стойка тоже была покрыта плиткой с какими-то узорами. Около нее сидел человек, склонившись над бокалом, из которого торчал розовый зонтик. Судя по таким же зонтикам, выложенных аккуратными рядами перед этим человеком, выпил он немало.

Несмотря на то, что он не видел лица этого человека, Шус был уверен, что это Холдар. Он уже хотел к нему подойти, но ему преградили путь.

— Пусть дождь прольется на ваши головы! Что привело таких милых голубков в мой храм любви?

Услышав это, Шус стал вертеть головой, инстинктивно начав искать женщину, которая могла бы произнести эти слова, несмотря на то, что голос был явно мужской, однако его поиски не увенчались успехом. Кроме Холдара в зале были лишь двухметровый мускулистый мужчина с щетиной борова, одетый халат, каких Шус видел немало в Бахитр-Таль-Асе, с золотым узором из стилизованных птиц и растений, с явными следами косметики на лице и Втри.

После долгих и мучительных размышлений Шус пришел к выводу, что говорил тот самый мужчина. Главным аргументом было то. что Втри никак не могла сказать нечто подобное. Однако, несмотря на сокрушительные аргументы и то, что Шус был предупрежден, что стоит готовиться к чему-то необычному, на его лице отразилась целая волна чувств, выраженная в коротком внутреннем монологе: «Во имя всех темных богов, что это?!».

Тем временем мужчина продолжал:

— Если вам нужно укрытие или укромное место, мое заведение к вашим услугам. Мой девиз таков: «Ничто не должно стоять между любящими сердцами».

— Ну я же предупреждала… — протянула Втри, увидев выражение лица Шуса, даже и не подумав вступить в спор, доказывая, что они — никакая не парочка, хотя, насколько Шус успел изучить ее за полдня, именно этим она и должна была сейчас заниматься.

— П-простите, у вас остановился волшебник Фамбер и улфулдар Холдар? — робок произнес Шус.

— А, так значит тебя, милый, зовут Шус?

— Д-да… — с трудом выговорил Шус.

Холдар сидит вон там, он немного нетрезв. Впрочем, он всегда пьет, когда гостит у меня. Думаю, ему не нравится цвет стен, хотя он это и отрицает. Что же касается Фамбера, то он так волновался за тебя, что отправился тебя искать.

— Искать? Он и вправду так волновался обо мне?

— Да, да, милый. Он не мог найти себе места, так волновался, бедняжка, а потом просто взял и ушел.

— Слушай, я рада, что ты нашел своего учителя, пусть он и сам пропал и тому подобное. Но я не хочу сидеть здесь до утра, — обратилась Втри к Шусу, бросив нервный взгляд на мужчину. — К тому же мне необходимо попасть домой. Отдашь деньги завтра, когда вернется твой учитель.

— Деньги? Какие… — явственный скрежет зубов и испепеляющий взгляд оборвали Шуса на полуслове. — Ах деньги, ну да, конечно. До завтра.

— Помни, мы заключили договор, — произнесла Втри, угрожающе поднеся палец к носу Шуса, после чего вылетела из «Розового пони», как болт из арбалета.

— Так значит, мне готовить комнату не на двоих, милый? — произнес все тот же бас, заставив Шуса в очередной раз вздрогнуть.

— А-а, нет, нет. Конечно, не на двоих, на одного. Там не должно никого быть! — нервно ответил Шус.

— Не волнуйся ты так. Я все понимаю.

Шус ничего не ответил, только с трудом проглотил образовавшийся в горе комок и внимательно проследил за траекторией движение хозяина «Розового помни». Дождавшись, пока последний исчезнет на лестнице на второй этаж, Шус подошел к Холдару.

— Господин Холдар, — обратился Шус к улфулдару, осторожно положив руку ему на плечо.

В ответ — лишь нечленораздельное мычание. Несмотря на то, что лишь одна рука подпирала его голову, а вторая держалась за бокал, их хозяин, по всей видимости, спал. За это говорило и то, что Холдар никак не прореагировал на то, что Шус помахал рукой пред его остекленевшими глазами. Шус уже собирался попробовать отобрать бокал у Холдара, надеясь, что это приведет последнего в чувство, но его плану не дано было реализоваться.

— Так значит дорогу тебе помогла найти та милая девушка, милый? — раздался голос с лестницы. Шус нервно дернулся.

Пока Шус придумывал ответ, владелец постоялого двора успел добраться до своего места за барной стойкой. Впрочем, на это ему понадобилась пара секунд.

— А-а… не совсем, — наконец выдавил из себя Шус. Нам, то есть мне, помог призрак, Аренье де Сарон де Бискв. Он — одно из тех приведений, что стерегут покой этого города. Кстати, а где он?

И действительно вышеназванного призрака, бывшего лейтенанта гвардии короля Мелфара, а ныне одного из 1548 призраков, хранящих покой Бахтир-Таль-Асы, здесь не было. Если посмотреть фактам в глаза, то последний раз Шус видел его еще на улице. Другое дело, что исчез призрак не очень вежливо: ничего не сказав, просто растаял в воздухе, что, впрочем, на составляло для него никаких проблем.

Однако не успел Шус всерьез обидеться на поведение призрака, как сзади раздался едва слышный хлопок и владелец заведения произнес:

— А я все думал, когда же вы появитесь, господин волшебник.

Обернувшись, Шус обнаружил Фамбера, а рядом с ним — уже таящего в воздухе Аренье де Сарона с застывшей улыбкой на его серебристых губах.

— Учитель, вы вернулись! — воскликнул Шус.

— По идее, это я должен кричать что-то в этом роде, ученик. Почему ты потерялся? И пожалуйста, избавь меня от сказок про веление судьбы. Этот проклятый призрак уже все уши мне прожужжал, доказывая, что ты потерялся лишь по прихоти судьбы, устало произнес Фамбер.

— Судьбы? — опешил Шус. Конечно, он заметил манеру старого лейтенанта во всех удобных и неудобных случаях ссылаться на нее, но он и подумать не мог, что и потерялся он благодаря судьбе. — Нет, нет, судьба здесь не при чем, учитель. Я…

Шус замолчал на полуслове. Его прервало более чем странное поведение учителя. Последний, не говоря ни слова, сделал пару шагов к Шусу, приблизившись к нему практически вплотную, Шус же в свою очередь сделал пару шагов назад, но на его пути встала стояка бара, отрезавшая путь к отступлению. По прежнему не говоря ни слова, волшебник сгреб Шуса своими, как показалось последнему, выросшими раза в два, руками и прижал к себе под восхищенный вздох хозяина «Розового пони».

— О-о… как мило!

— Учитель, эй, вы что, отпустите меня! Я…

Наконец волшебник разжал объятия, к счастью для Шуса не слишком поздно для того, чтобы этот день не закончился для него летальным исходом. Впрочем, когда Фамбер отпустил его, Шус предпочел сесть.

— Учитель, я и не думал… — наконец начал Шус и тут в его голове проросло зерно подозрения, брошенное Втри. — Учитель, вы же… не может этого быть, но ведь…

— Что ты там бормочешь, Шус? Может, лучше все-таки расскажешь, почему, во имя всех темных богов, ты потерялся? — прервал Шуса волшебник своим обычным голосом.

— Как я потерялся? Но разве это важно… — начал было Шус, но под испепеляющим взглядом учителя сник.

— Да, важно, Шус, — произнес Фамбер с нажимом на слово важно.

Тем временем росток подозрений в голове Шуса продолжал расти и куститься:

«Нет, нет, такого быть не может! Но почему именно это гостиница, если… И то, как ведет себя учитель. И если подумать, почему он так беспокоится о том, где я был? Неужели он видел Втри и узнал… Да что он мог узнать, ведь ничего и не было! Но…»

— Шус, ты еще с нами?! — обеспокоено спросил Фамбер.

— А, нет, то есть да… а что это вы ко мне так придвинулись? — вдруг забеспокоился Шус.

Сказав это, он чуть ли не вскочил со своего места. Первым его порывом было выбежать из гостиницы, но все-таки он удержал себя. Всего лишь на паре метров от барной стойки. В ответ на удивленный взгляд Фамбера, Шус произнес:

— Я подумал, что будет правильнее, если я встану, когда буду отвечать, — видя, что его слова не убедили учителя, Шус продолжил, — понимаете, учитель, в моей стране, э-э… то есть деревне, когда кто-то перед кем-то провинился, он должен встать пред ним и начать приседать, взявшись правой рукой за левую мочку уха, а левую положив на голову…Вот так, — торопливо начал объяснять Шус, одновременно пытаясь выполнить придумываемые на ходу физкультурные упражнения. Результат отказался неутешительным. Шус практически все перепутал и чуть не упал. Скорее всего он и упал бы, если бы волшебник не заверил его, что Шусу не за что извиняться. Впрочем, Шус так и не сел.

— А-а… так получилось, что как только мы въехали в город, я отстал немного, — начал свой рассказ Шус. — Хоть я и видел вас, учитель, но тут, на первом же перекрестке, когда я уже почти нагнал вас, преградил мне путь отряд конных стражников или еще кого-то. И хоть всеми силами прорывался я, но никак не мог провраться сквозь них. А когда наконец смог, вас, учитель, и господина Холдара нигде не было. Поехав по дороге вперед, выехал я на базар.

Во имя всех темных богов, даже и не представлял я, что бывают такие базары. Там столько палаток, диковинок, лотков и людей разных. К сожалению, не дали вы мне денег, учитель, не купил я ничего. Так что оказался я в совершенно безвыходном положении.

— И хорошо, что не дал, — заметил Фамбер, — а то знаю я вас, учеников. Сразу кидаетесь в первую попавшуюся палатку, где покупаете какого-нибудь бесполезного дракона.

— А там и драконы есть?! Я думал, что их не существует. Можно будет завтра сходить и посмотреть?

Увидев как загорелись глаза Шуса, Фамбер пожалел, что упомянул об этом. Впрочем, еще больше его поразила забывчивость Шуса:

— Разве ты забыл о том зелье, что помогал готовить, когда подстрелили Холдара?

— А-а…, — задумался Шус. Фамбер всерьез забеспокоился о его умственном здоровье.

— Помню, — наконец ответил Шус.

— А помнишь его состав? Могу поспорить, что нет. Так вот, его главным компонентом являются слеза дракона. А теперь подумай, если есть слезы, то должны быть и сами драконы, ведь так?

— А? А-а… — глубокомысленно протянул Шус, — понятно, и вправду. Ну, так или иначе, а драконов не видел я там. Вскоре набрел я на шатер предсказательницы судьбы и решил, что она может мне помочь найти вас, учитель.

Волшебник страдальчески закатил глаза и непроизвольно прикрыл лицо рукой. Судя по всему, он не слишком высоко оценивал профессиональные качества рыночных предсказательниц судьбы. Заметив это, что было не так уж трудно, Шус решил слегка подкорректировать историю. Укрепило Шуса в его решении и то подозрение, которое никуда и не думало исчезать.

— Так вот, спешившись, вошел я под полог шатра. Вначале я почти ничего не увидел, кроме волшебного шара… То есть, я подумал, что он волшебный, наверняка это — подделка, — быстро исправился Шус. — Когда же мои глаза привыкли, я увидел предсказательницу. Она оказалась пожилой, очень толстой женщиной. Предсказательница сказала, чтобы я сел, что я и сделал. Затем она, ее, зовут Агафья, спросила меня, что мне нужно. После того, как я ответил, Агафья посмотрела в свой шар и сказала, что… что вы, учитель, и господин Холдар остановились в конюшне или хлеве.

— Так и сказала? — недоверие в голосе Фамбера было столь концентрировано, что была велика вероятность того, что если бы рядом с волшебником пролетала муха, она бы застыла в нем, как в кусочке янтаря.

— Да, именно так и сказала, — заверил учителя Шус, после чего продолжил, — в общем, делать мне было нечего и пошел я искать конюшню. Долго ходил я по городу, и много конюшен я видел, но ни в одной из них не нашел я вас, учитель. Долго ль, коротко ль ходил я, — тут Шус замолк, вспоминая название светила, — уж Эридана скрылась за горизонтом и так получилось, что набрел я на конюшню, последнюю в городе, ту, что в «городе обездоленных» располагается. Поговорил я с конюхом, и тот сказал, что нет вас там, учитель. Ну и пошел я, парень деревенский, по улице и тут глядь, разбойники дорогу мне преградили. Говорят, мол задолжал я им, деньги должен. Ну я и отдал бы, но ведь не было ничего, вот было бы и проблем не было бы. Ну, а без денег делать нечего. Достал я сковородку свою верную и начал ей по хребту душегубов отхаживать. Когда улицу всю вторым слоем бандитов покрыл, то думал все уже, но тут они с крыш прыгать начали. Ну, а я не растерялся, взяв сковородку поудобнее, начал их отбивать, одного вроде даже на башню храмовую запустил!

В азарте рассказчика, Шус схватил швабру, прислоненную к одному из столов и начал ей размахивать из стороны в сторону, иллюстрируя как именно он расшвыривал бандитов. Фамбер последние несколько минут так и сидел, закрыв лицо рукой. Холдар же, вышедший из состояния алкогольного оцепенения, наоборот, с интересом слушал рассказ Шуса. Что же касается хозяина гостиницы, то он просто млел, то и дело вскрикивая в наиболее трагичных местах.

— И когда гора тел бандитских достигала уж крыш домов и с нее можно было запросто осмотреть весь город, — продолжал Шус, — и я готов был победу праздновать, в воздухе призрак возник и сказал, что коли не поумерю я свою удаль, то разверзнутся хляби небесные. И так он просил и умолял меня, что извинился я и спросил, где же остановились вы, учитель. И повел меня тогда призрак, имя коему Аренье де Сарон де Бискв, и шли мы по улице шли, но тут налетела на нас беда внезапная, неминучая…

— Так, Шус, стоп, — прервал Шуса волшебник.

— Но я ведь только начал, учитель.

— Вот именно, — поддакнул Холдар, — хорошо же говорит.

— Только начал? И ты хоть на секунду подумал, что я во все это поверил?! Да ты за кого меня держишь, я кто, по-твоему, деревенский дурак, которого можно запросто облапошить?! — волшебник встал и грозно навис над Шусом. Метелка выскользнула из рук последнего. — Я профессор Лендальского университета, Фамбер Тюртюрликс. Я посланец Лендала к Келхарскому халифу! Но если так будет продолжаться, я никогда не доберусь до этой проклятой столицы. Я…

— Тюр-Тюр, — перебил волшебника Холдар, — ты меня беспокоишь.

— Что? Как ты назвал меня?! — обратил свой гневный взор на своего старого друга волшебник.

— С тобой определенно что-то не так в последнее время, — холодно продолжал Холдар. В его голосе не осталось ни капли алкоголя.

— А он прав, милый. — подтвердил хозяин гостиницы, — Ты мне показался каким-то нервным. Поначалу я думал, что все дело в том, что пропал этот милый мальчик, но ведь дело не в этом?

Волшебник нервно переводил взгляд с владельца гостиницы на улфулдара и обратно. Шус тем временем попытался уползти в какой-нибудь, как можно более дальний, угол. Наконец Фамбер произнес:

— Хотите сказать, что я был не в форме в последнее время?

— Если быть точным, с тех пор, как мы с тобой встретились в Фалне, — подтвердил Холдар, — но не беспокойся, это можно исправить. Тебе надо просто расслабиться и поговорить. Ахлим, сделай нам что-нибудь этакое.

— Сколько раз тебе говорить, что теперь меня зовут Ахлименна-Ил-Герра, — поправил Холдара хозяин «Розового пони», роясь в недрах барной стойки в поисках чего-нибудь «этакого».

* * *

Около двух часов ночи.

— Хол-дар, пойми, я ведь не хотел… просто ведь я должен был быть в этой проклятой Келхар-Эш-На…не, Келхар-Тал… короче, столице, еще… — тут волшебник начал загибать пальцы, считая дни. Пальцы двоились, так что подсчет оказался довольно проблематичным делом, — 2, 4.. 15 нет 20… полторы декады назад. Ты понимаешь?

— Нет, не понимаю. — ответил Холдар не менее трезвым голосом, — Я даже не по-ни понимаю, как ты вообще оказался в этих Фалкийских горах. Ты ведь в Келхар-Тал-Эн-Налу едешь и Лендала. Так?

— Так.

— Ну так вот. Ахлим, у тебе там что-нибудь еще осталось?

— Ничего, милый, но ради тебя я поищу… — ответил трактирщик. Алхим встал и, покачиваясь, направился в сторону погреба. Тем временем Холдар продолжал:

— Ну я и говорю. Где Лендал, а где столица. Ты это представляешь, Фамб?

— Ну да… так я и говорю. Не должен был я в горах этих быть!

— Заблудился, что ли?

— Да нет. Дай мне договорить… О-о, уже пришел? Что это? — перебил сам себя волшебник.

— Это? — переспросил трактирщик. — Да жук драконий разберет… наливать?

— Наливай, — подтвердили оба собутыльника.

— О чем я? — спросил Фамбер, опорожнив очередной бокал.

— О том, какого пса морского ты в горах забыл, — напомнил Холдар.

— Так это все Сэйлэнар! Послал меня, сам обещал, что обернусь за декаду, может две.

— Это как же? Только приема ждать тебе не меньше четырех декад, а тут за две, и это — с дорогой.

— Так…так в том-то и дело! — радостно воскликнул волшебник. Он обещал, что…от-пра-ви-т прямиком во дворец, меня.

— Так это все ваша магия…

— Ну да! А он вместо дворца отправил меня в ту деревню… У меня там год… этот, учебный начнется скоро…. студенты, понимаешь, повалят… а я в этом, этом проклятом трактире… Да еще ученик этот. И тот. Тоже…

— Да, нелегко тебе, милый, — посетовал Ахлим.

— И задание это секретное… — продолжал перечислять Фамбер.

— Секретное? — тут же подвинулись к волшебнику оба собутыльника.

— Ну да, я должен…эй… я еще не настолько пьян, чтобы разбалтывать государственные тайны.

— Не бойся, Фамб, мне можно. Я ведь этот ул-фул-дар…тайной гвардии… — возразил Холдар. А вот ему и вправду нельзя. Этой морде намалеванной… иди, Ахлим, принеси еще… чего-нибудь…

Холдар попытался отпихнуть покрасневшее лицо трактирщика куда-нибудь в сторону, но его попытка не увенчалась успехом. Почти полная бутылка медленно покатилась к краю, оставляя за собой винное озеро.

— Думаю, что с меня хватит… — медленно произнес Фамбер, пытаясь встать.

— А как же секрет? — спросил Холдар.

— Ты мне завтра напомни, — ответил волшебник, встав таки с третьего или четвертого раза.

* * *

Открыв глаза, Шус обнаружил перед своим носом пару сапог с заостренными, закрученные вверх носами. Причем, судя по их положению, голова их владельца находилась где-то в области ног Шуса. Слегка приподнявшись, Шус обнаружил, что, и вправду, там находится, чье-то тело, чье лицо прикрыто съехавшей остроконечной шляпой колдуна. Судя по обуви и головному убору, а также всей прочей одежде, Шус пришел к выводу, что это — никто иной, как его учитель.

Придя к столь гениальному выводу, Шус, еще в течении секунд десяти вспоминал подробности предыдущего дня. Вспомнив все, Шус отполз от учителя на максимальной скорости, на какую был способен спустя минут пять после пробуждения. При этом он машинально искал свою сковородку, или что-нибудь, что могло бы заменить ее, на тот случай, если волшебник проснется. Однако его поиски не увенчались успехом. Содержимое комнаты как будто бы отбирали специально так, чтобы им, даже при большом желании, нельзя было нанести никакого физического вреда. Конечно, можно было попробовать задушить волшебника одной из многочисленных подушек, в беспорядке раскиданных по полу, но Шус не был уверен, что у него хватит сил на это. Да едва ли подобные действия можно будет назвать самообороной. На всякий случай Шус все-таки вооружился одной из подушек. Но он уже начинал сомневаться в том, что ему и вправду так уж нужно что-то для защиты.

Главным и, по сути, единственным аргументом в пользу разоружения было состояние волшебника. А запах, витавший над Фамбером, намекал на причину, приведшую его в столь плачевное состояние. Бросив подушку на пол, Шус быстро оделся и вышел из комнаты.

Спустившись вниз, он обнаружил последствия вчерашних лечебных процедур Холдара. Во всяком случае, последний заявлял, что собирается именно лечить Фамбера, хотя по состоянию последнего этого не скажешь. На барной стойке стояло почему-то пять бокалов, хотя Шус был уверен, что никого, кроме его самого, учителя, господина Холдара и этого странного хозяина, в гостинице нет. Рядом с бокалами обнаружились три-четыре бутылки, еще примерно столько же было художественно разбросано по полу, а пара еще невысохших луж могла поведать о содержимом бутылок. Впрочем, оно не интересовало Шуса. Намного более актуальным вопросом была еда. Ведь ел Шус последний раз даже не вчера, а вечером два дня назад. Конечно, за двенадцатидневное путешествие в компании беловолосых жителей степей приучили Шуса к лишениям. Ели они лишь раз в день, поздно вечером. После того. как кончились припасы, прихваченные из деревни на берегу Кнарла, им пришлось перейти на рацион кочевников, состоявший из вяленой с год назад конины. Пару раз, когда они останавливались у оазисов, они ели суп, единственным компонентом которого была все та же вяленая конина. Но после столь продолжительного поста Шус не отказался бы и от вяленой конины, которую был готов проклинать на то ли на пятый, то ли на шестой день ее постоянного употребления. Озадачившись этим вопросом, Шус приступил к поискам пищи, одновременно не являющейся алкоголем.

Визуальный осмотр ничего не дал, так что Шусу пришлось приступить к более глубинным поискам. Именно за этим занятием, а именно разрывании содержимого одного из шкафчиков за барной стойкой, Шуса и застал хозяин «Розового пони».

— Ищешь, чем бы опохмелиться, милый? — сумрачным тоном спросил Ахлим.

— А-а?! — Шус рывком вытащил голову из шкафа, в результате чего довольно болезненно ударился затылком, — айу! Ну то есть нет, вы не подумайте, я только искал какую-нибудь еду.

— Еда… — судя по выражению лица Ахлима, на котором еще оставались следы размазанной косметики, что придавало ему еще более пугающий вид, даже звуки этого слова вызывали у него позывы к рвоте. — Поищи в погребе… и принеси что-нибудь выпить.

Как ни странно, поиски оказались не столь невыполнимым делом, как предполагал Шус. Впрочем, при ближайшем рассмотрении своей добычи Шус обнаружил, что ее довольно сложно отнести в список съедобных продуктов. Это были:

Слегка светящаяся, что и привлекло внимание Шуса в темном подвале, вначале он решил, что это светильник, банка с ядовито-розовой массой и столь же розовыми объектами в ней, по виду больше всего напоминающими маринованных червяков. Во всяком случае, именно так Шус их себе и представлял.

Нечто коричневое, завернутое в бумагу, по консистенции больше всего напоминающее остатки жизнедеятельности бараномамонта, пролежавшие на теневом склоне горы три-четыре дня. На этот раз Шус не гадал, а был абсолютно уверен в этом. Единственное, что его смущало, был запах.

Третьей его находкой была пара заплесневелых булочек с в виде сердечек. Несмотря на то, что обе булочки были обильно залиты глазурью, создавшей эффект панциря, плесень то тут, то там пробивалась сквозь глазурь, расцветя пышным цветом и переливаясь от нежно-салатного до ядовито-зеленого.

После довольно продолжительных метаний между этими тремя блюдами, Шус решил обратиться к хозяину с просьбой указать на то, какое из них можно есть, если конечно можно есть хоть что-то. Ахлим бросил очередной сумрачный взгляд на пищу, впрочем, не более сумрачный, чем все остальные взгляды, бросаемые хозяином «Розового пони» в любом направлении.

— Да все съедобно, — наконец ответил он на вопрос Шус.

— То есть как? Разве это не плесень?!

— Ты ничего не слышал о плесневелом сыре? Ты ведь из деревни, милый. Ты должен…

— Нет, что вы, господин! — заверил его Шус. — Не знаю я ни о каком плесневелом сыре. Еда ведь не должна плесневеть. Ведь так?…

Под конец Шус изрядно растерял уверенность. впрочем подтверждения или же отрицания так и не дождался. Ахлим был всецело поглощен созерцанием ближайшей стенки. Так что Шусу пришлось самому принимать решение.

Отложив булочки подальше, на тот случай, если неопределенная масса в банке, имевшая явно подозрительное происхождение и компост окажутся именно тем, чем они и кажутся на первый взгляд или чем-нибудь еще похуже, он приступил к дегустации.

Сперва выбор его пал на компост по той простой причине, что он был единственным веществом, похожим на что-то, что Шус хорошо знал, пусть и не в качестве пищи. На вкус он оказался несколько лучше того, что уже был готов почувствовать Шус. Впрочем, после столь продолжительного голода Шус был готов съесть практически все, что угодно. Что же касается собственно вкуса, то его можно было описать как «нестерпимо сладкая вещь», казалось, состоящая из сахара процентов на сто десять. Съев добрую половину «компоста», Шус был полон решимости перейти к содержимому банки, но тут на лестнице раздались чьи-то шаги. Их источником были сапоги с закрученными вверх концами, одетые на ноги волшебника. Шус невольно пригнулся, опасаясь гнева учителя. По всей видимости именно он, Шус разбудил его. Однако, несмотря на все его опасения, грома и молний не последовало. Вместо этого Фамбер степенно проследовал к фонтану, журчащему в небольшом бассейне посреди помещения, и, встав на колени, сунул голову в бассейн. После этого он столь же степенно и медленно встал и, избегая двигать головой, проследовал к барной стойке, сев рядом со своим учеником, хотя после водных процедур его голова нуждалась в немедленной просушке. Ахлим, не дожидаясь просьбы, молча налил Фамберу из той бутылки, что принес Шус. Не нарушая тишины, волшебник опорожнил бокал. Единственными звуками были удары капель о твердую поверхность стола.

То же самое повторилось еще дважды. Чем дальше, тем больше Шуса настораживала сложившаяся ситуация. Поначалу он надеялся, что появится Холдар или еще кто-нибудь, но Холдара не было. В конце концов Шус не придумал ничего лучше, как обратиться с хозяину «Розового пони».

— Э-э… простите, господин… Алхим. Я тут подумал… почему вы… Словом, я хочу сказать, что наверняка есть какая-нибудь магия для… чтобы стать… в смысле, изменить пол. Ну вы ведь понимаете меня?

Ответа не последовало. Если быть точным, то не последовало абсолютно никакой реакции. Шус уже хотел еще раз уточнить, понял ли его хозяин гостиницы, однако внезапно в голову ему пришла мысль, что возможно и вовсе не следовало задавать подобные вопросы. В конце концов, это довольно щекотливая тема.

— Я вовсе не имел ввиду… просто… — попытался исправить ситуацию Шус, но чем дальше, тем больше понимал, что только испортил ее.

С глухим стуком Алхим поставил свой бокал на кафель стойки бара.

— Милый, я… — начал было Алхим, но его прервал стук распахнувшейся двери.

— Фамб, Шус собирайтесь, нам через час надо уже быть на месте, — произнес Холдар быстрым шагом войдя в помещение. На его лице было написано что-то вроде «жизнь прекрасна: солнца все ярче и ярче, а трава все зеленее и зеленее». Волшебник бросил на друга сумрачный взгляд.

— Что за мрачная гримаса, Тюр-Тюр? Можно подумать, что я не потратил весь вчерашний вечер и большую часть ночи на лечение твоих вконец расшатавшихся нервов?

Сумрачная гримаса стала еще мрачнее.

— Как бы там ни было, даже несмотря на то, что ты ни капли не ценишь мой труд, я достал для нас места на руфухиди и нашел покупателя для наших лошадей. Мы же не можем тащить их в столицу. Так что вставай, Фамб. Нам пора в путь.

Для подтверждения своих слов, Холдар подошел к волшебнику и легонько подтолкнул его.

— Как ты можешь быть такой довольной скотиной!? Ты же выпил больше чем я, намного больше, и спал меньше. Клянусь, когда-нибудь я использую тебя, как подопытную мышь. Превращу тебя в мышь, увеличу своих змей и скормлю им тебя, так и знай! — взорвался Фамбер.

— О! Вот это совсем другое дело. Это — мой старый друг Фамбер, а не то унылое существо, с которым мне приходилось общаться последние несколько декад, — обрадовано заявил Холдар.

Особый разницы Шус не заметил, разве что количество восклицательных ноток в голосе учителя увеличилось, да мимика лица стала разнообразней. Впрочем, Шус не был уверен, понравиться ли ему новая, «правильная» версия учителя или нет. Судя по всему, что Шус слышал от Холдара скорее нет, чем да. Но Шус все рано не мог выбирать, так что он просто отправился собирать вещи, которые каким-то удивительным образом умудрились расползтись чуть ли не по всей гостинице, даже несмотря на то, что пробыли они в «Розовом пони» меньше суток.

Спустя минут двадцать сборов, которые, как это ни удивительно, увенчались успехом, учитывая то, что вещи Шус находил порой в самых удивительных местах. Например, еще как-то можно было объяснить тот факт, что дневник Энафара, который, если верить словам учителя, был ценен разве что на самую каплю меньше, чем все прочее содержимое всех библиотек во всех мирах, находился в туалете. Но как жезл Холдара оказался на чердаке, при этом имея такой вид, будто пылиться там еще со времен прадеда последнего, Шус никак не мог взять в толк. Но он не очень-то задумывался над этим. Его воображение целиком захватил туалет, в котором отыскалась летопись злодеяний волшебника-экспериментатора. Дело в том, что ничего подобного Шус до тех пор не видел. Конечно же он видел некоторую связь между этим помещением и двумя досками, закрепленными над выгребной ямой, глубиной метров десять, которыми он пользовался у себя в деревне. Собственно, если подходить к делу с сугубо практической точки зрения, то конструкция не претерпела почти никаких изменений. Главное слово здесь почти, которое включает в себя полную смену интерьера, цветовой гаммы и букета запахов. Вместо двух необструганных досок — кафельное кресло, имеющее форму, идеально повторяющую форму соприкасающихся с ним мест. Стены покрыты гладкой и красивой кафельной плиткой. В воздухе витает запах каких то цветов, на вкус Шуса — чересчур сильный, но все-таки довольно приятный. На двери — очередная картинка с животными.

Как бы ни было велико восхищение Шуса, которому в последнее время и вовсе приходилось прятаться в высокой траве, так как кустов в степях не водится, да и высокая трава встречается не так часто, как хотелось бы, пришлось обрадовать своих спутников новостью, что он собрался. Реакция оказалась противоречивой: в то время как Холдар заявил, что это отлично, учитель бросил на Шуса лишь испепеляющий взгляд. По-видимому, ему до сих пор казалось смерти подобным любое перемещение в пространстве. Спасло то, что нужно было еще прикрутить их пожитки на лошадей, что, естественно, пришлось делать опять же Шусу, которому помог мальчик-конюх. Как оказалось, у Ахлима все-таки обретались в штате слуги. На это занятие Шус потратил еще минут десять, после чего Холдар заметил, что они уже почти опаздывают.

Второпях они распрощались с хозяином «Розового пони», что оказалось не так-то просто. Гостеприимный трактирщик уверял, что караваны ходят через день, а у него осталось достаточно непочатых бутылок и небитой посуды, чтобы праздновать встречу еще, как минимум, декаду. Однако на этот раз все трое были единодушны в своем решении, что, как заявил Ахлим, заставит его орошать пыль у пол халата девять тысяч поколений, взамен тех дождей, что не прольются на его голову и голову его потомков до скончания времен. Судя по всему, он собрался почать все те бутылки в одиночку, если уж намеривался произвести столь феноменальные потоки слез, эквивалентные ливню.

* * *

— Нам и вправду стоит поторопиться, если мы не хотим опоздать — заметил Холдар, когда они отъехали от гостинцы на пару кварталов, — я ведь должен еще и продать наших лошадей. Конечно, я договорился и покупатель встретит нас у самого руфухиди, но все же…

— В таком случае нам стоило выехать часа на три раньше, — возразил Фамбер.

— О-оу… да ты прав. Фамб, ну ты же такой великий волшебник. Ты ведь можешь как-нибудь избавиться от всей этой толпы?

— Предлагаешь мне спалить базарную площадь? — невинно поинтересовался Фамбер. — Ну, если ты настаиваешь, то я не против. После этого пойла моя ненависть ко всему заграничному возросла раза в четыре.

— И как ты только проводишь всю свою жизнь в этом пропахшем насквозь заграницей Лендале. Не может же он напоминать тебе грязные улочки Позлани. — с наигранным ужасом в голосе воскликнул улфулдар.

— Представь себе, напоминает, — ничуть не смутившись, ответил волшебник.

— И все-таки, что насчет толпы? Может, ты мог бы нас просто всех переместить? Сейчас — здесь и тут же — там.

— Я бы мог телепортировать себя, если бы хоть как-то представлял себе место прибытия, но…

— Да что его представлять? — изумился Холдар. — Толпы народа, руфухиди, базар.

— Но я не могу телепортировать еще и вас, да еще вместе с лошадьми. Не то, чтобы это совершенно невозможно теоретически, но по некоторым причинам практического свойства…

— Ладно пусть так, — поспешил избавить себя от лекции Холдар, — а что насчет полетов?

— Полеты? Нет, нет никаких полетов. Ты видел, как болтаются мои ноги, когда я лечу? И постоянно мантия задирается.

— Ну так носи штаны, — посоветовал Холдар

— А я и ношу! Просто понимаешь… словом, ну не здесь же. Нельзя же мне летать посреди халифатского базара, — попытался возразить Фамбер.

— Нельзя? Это почему же? Ты хочешь сказать, что мы здесь в халифате такие дикари и не понимаем, что такое магия?!

— С каких это пор ты стал жителем халифата?

— С недавних. Или ты забыл, что я улфулдар славного халифа, пусть дождь прольется на его голову!

— А-а… ну раз так, то прости, — только и смог сказать Фамбер, пораженный столь рьяным патриотизмом эмигранта.

Тем временем их скорость катастрофически приближалась к нулевой, пока они не увязли в толпе окончательно и бесповоротно. Это не могло не радовать Шуса по той простой причине, что ему, в отличие от его спутников, пришлось идти пешком. Как ему объяснил учитель, из-за того что он, Шус, упустил свое транспортное средство, которое, по словам все того же волшебника, стоило денег. Он заявил, что Шус должен почувствовать свою вину за то, что его ограбили. Шус попытался убедить учителя в том, что он уже достаточно раскаялся, но Фамбер возразил, что ему виднее, когда Шус раскается по-настоящему. И поэтому Шусу придется идти пешком, вместо того, чтобы ехать на лошади позади Фамбера или Холдара. Шус был в корне не согласен с подобным раскладом, но почему-то в этом вопросе улфулдар был солидарен со своим старым другом, что ставило Шуса в безвыходное положение. Так что, когда они остановились вовсе, Шус мог только радоваться этому, потому как стоять рядом с лошадью учителя намного проще, чем брести за ней то и дело получая по лицу удары хвоста этой скотины.

— А что это за столпотворение, уважаемый? — обратился к одному из прохожих или вернее сказать стоящих Холдар.

— Да толком я сам не знаю, господин, пусть дождь прольется на вашу голову, — ответил молодой человек, завернутый в отрез белой ткани неопределенного покроя. Говорил он с довольно сильным акцентом, что было в общем-то, не удивительно. Наоборот, Шус уже довольно давно удивился, что почти все, с кем он сталкивался, без труда понимали его. Насколько он слышал, в далеких землях люди не умеют говорить на нормальном, человеческом языке, а этот город никак нельзя было отнести к пригородам «Задницы бога». Между тем молодой человек продолжал, — вроде как ведьму какую-то сжечь собираются.

— Сжечь ведьму? И это у нас, в благословенном халифате? — не поверил Холдар. — Но ведь у нас никогда никого не сжигали, к тому же ведьм.

В ответ мужчина лишь неопределенно пожал плечами и постарался как можно быстрее исчезнуть в толпе, подальше от чересчур любопытного иностранца.

— И все-таки это странно. Не принято у нас в халифате сжигать, — продолжал поражаться Холдар. — Забить камнями или затопать мамонтами — это я еще понимаю. Ладно бы, четвертование, но сожжение… ну не Кастрагон же здесь, в самом деле.

— Может быть твои…кхм, земляки решили перенять этот славный обычай. В конце концов, халифат ведь почти граничит с Кастрагоном, а уж о их бурном общении друг с другом я вообще молчу, — предположил волшебник.

— В любом случае, надо подъехать поближе и посмотреть, в чем там дело, — решительно заявил Холдар.

— Может, не стоит? Ты же сам говорил, что мы опаздываем. К тому же мне что-то жарко стало, — попытался возразить Фамбер, который вовсе не горел желанием поближе познакомиться с теми, кто испытывает к представителям его профессии столь обжигающие чувства.

— Брось, Фамб, ты же грозный и могучий волшебник. Бросишь в них пару молний и все будет прекрасно, — заверил его Холдар.

— Что-то не нравится мне все это… — протянул Фамбер, тем не менее направивший своего коня вслед за улфулдаром.

За ним поплелся Шус, у которого начинали зарождаться нехорошие предчувствия по поводу личности этой самой ведьмы. По мере приближения, а сомнения в том, что они приближаются к месту действия не было, главным образом потому, что чем дальше, тем сложнее было двигаться, стал слышен голос:

— … люди, скажите мне, до каких пор это будет продолжаться? — До каких пор нас будут унижать и оскорблять? До каких пор честный гражданин не сможет спокойно пройти по вечерней улице нашего города? Я спрашиваю вас, когда это прекратится?! — донесся до Шуса знакомый голос

— Почему наши лучшие представители, избранники народа подвергаются нападению в двух шагах от отчего дома?!

— Учитель можно мне забраться к вам? Нет, вы не понимаете. Мне просто… — попытки Шуса убедить учителя оказались безуспешными, прежде всего потому, что тот не слышал и половины из того, что говорил ему ученик. Однако Шус все-таки забрался к нему в стремя и смог разглядеть трибуну, сооруженную из кучи бочек. На ней стоял вчерашний карлик, а рядом с ним — Втри, привязанная к столбу. Судя по всему, она была без сознания. Большего Шус увидеть не успел, учитель спихнул его с лошади, однако большего ему было и не надо.

— Не далее чем вчера я, Фарх провожал домой всем вам известного Архар-Тар-Нара — младшего, сына уважаемого Архар-Тар-Нара, главы ведомства учета и координации преступной деятельности. И тут, внезапно на нас накинулась это бестия, эта ведьма. Посмотрите, что она сделала с всеми нами любимым Архар-Тар-Наром — младшим. С тех пор, как она кинула в него ту злосчастную головешку, пусть дождь девять тысяч лет не прольется на ее голову, он ничего не говорит. А вы посмотрите на эту шишку, вздымающуюся над его головой как гора Шех-Эль-Нара в засушливый период. Посмотрите на эти переливы багрового и синего, подобные цвету глаз разгневанного бараномамонта в период спаривания! А что она сделала со мной? Эта ведьма унизила меня. Меня бедного зазывалу Фараха, чей желудок знал лишь черствый хлеб и теплую воду.

— Куда делся твой ученик? — обратился Холдар к Фамберу.

— Понятия не имею. Он все пытался влезть ко мне на лошадь, пытался засунуть свою ногу в мое стремя, отдавив при этом мне ногу и кричал что-то, насчет того, что я чего-то не понимаю, после чего исчез. Иногда эти ученики ведут себя так странно.

— Так вот, я спрашиваю вас, что же теперь? Что делать с этой зловредной ведьмой?!

— Казнить проклятую ведьму! — донесся чей то голос из толпы.

— Смерть ей! — выкрикнул кто-то еще и тут вся толпа подхватила «Смерть!»

— Да, именно смерть, — удовлетворенно подтвердил Фарх, когда крики стихли, — мы не можем допустить, чтобы и дальше наши дети подвергались нападениям и пусть смерть этой паршивки станет примером!

— Нет! — внезапно раздалось над площадью.

— Шус! — воскликнул Холдар.

— Что забыл там этот… идиот, — прикрыв лицо рукой вопросил Фамбер.

— Нет, она не заслужила смерти, этот человек лжет! — вновь воскликнул, забравшийся на трибуну Шус.

— Да я… да кто ты вообще такой? — оторопел карлик от столь внезапного сюжетного поворота. Толпа же в ожидании затаила дыхание.

— Я Шус, ученик волшебника, пришедший требовать справедливости, — встав в героическую позу, заявил последний.

— Боги, он, что, совсем безмозглый? — вопрошал у неба Фамбер, однако небо оставалось равнодушным.

Тем временем новый, внезапный поворот еще больше сбил с толку Фарха, дав время Шусу осмотреться и продумать дальнейшую стратегию своего поведения.

Оценка ситуации дала неутешительный ответ. Даже затуманенный героическим порывом мозг Шуса подсказывал ему, что шансов спасти Втри и скрыться невредимым у него нет. Даже если он сможет отвязать приговоренную от столба, и избежать лап пары головорезов, стоявших за спиной молодого, не отличавшегося на вид особой физической силой человека, с пульсирующей шишкой как раз на том месте, откуда у единорогов растет рог, а у сверх людей располагается третий глаз, его непременно разорвет жаждущая крови толпа, раскинувшаяся насколько хватало глаз. Конечно, нельзя было точно сказать, где кончаются поклонники ораторского искусства Фарха и начинаются обычные мирные покупатели, но Шус был почти уверен, что не продвинется и пары метров. Единственным его шансом было убедить собравшихся в том, что Втри невиновна.

— Э-э господа, — начал свою речь Шус, — посмотрите на эту несчастную девушку. Разве она похожа на ведьму? Скорее, она похожа на торговку рыбой или дочь э-э… лесника. Ведь так. Она ведьма не больше, чем вы или я! Я уверяю вас…

— Она мне потраву для мышей продала, — раздалось из толпы.

— Да я сам видел, как вокруг нее метелка летала, — выкрикнул кто-то еще.

— Все знают, что она ученица старой Агафьи, ведьмы. А если она ее ученица, то и сама — ведьма.

— Может, это была какая-то другая девушка, но даже если это была и она, то… — тут Шус задумался, что же именно тогда выходит и этим не мог не воспользоваться Фарх, наконец оправившийся от удивления.

— То что? Ее нужно казнить, как ту, что покусилась на жизнь и достоинство нашего дорого Архар-Тар-Нара — младшего, господин ученик волшебника! А может быть, ты — сообщник этой проклятой ведьмы?

— То, — наконец придумал продолжение Шус, — даже если она и ведьма, это не значит, что она на кого-то покушалась. Господа, вы же сами говорите, что она приносила пользу. Ну ту же потраву для крыс готовила.

— Ага, как же, пользу! — донесся все тот же голос из толпы. После ее потравы крысы вместо того, чтобы исчезнуть без следа, как обещала она, стали просто невидимыми и теперь их не то что поймать, увидеть невозможно.

— Ну, может у нее не всегда все получалось, — пошел на попятную Шус, — но это ведь не значит, что она хотела принести зло…

— Она ведь еще и воровка. Я сам видел, — заявил еще кто-то.

— Давайте не будем касаться этого вопроса, — неожиданно отмел еще одно обвинение Фарх, — возможно, она и вправду воровала, но у меня есть достоверная информация, что членских взносов она не платила.

Шус, уже было приготовившийся ринуться в новую словесную баталию, уверяя своего оппонента в том, что Втри никак не может быть воровкой, только и смог, что молча открыть рот. Конечно же он не забыл того, что ему прошлым вечером рассказывала Втри о порядках Бахтир-Таль-Асы, но он и подумать не мог, что воры являться челнами какого-то то ли клуба, то ли гильдии и платят официальные членские взносы.

Однако, если Шусу нечего было сказать, то пришедшую в себя Втри просто-таки распирало от желания высказаться, но кляп, заткнувший ей рот, не давал ей ни малейшего шанса на осуществление ее желания. По крайней мере на то, что ее речь будет хоть сколько-нибудь членораздельной и понятной. Впрочем, отсутствие членораздельной речи с лихвой заменяла эмоциональность.

Пока Шус судорожно раздумывал над тем, что же еще он может сказать в оправдание Втри, карлик не терял времени даром:

— Теперь, после всего, что мы здесь слышали стало ясно, что этот мерзкий мальчишка — пособник ведьмы. Нет никаких сомнений, что именно он помогал ведьме в нападении на нашего дорого Архар-Тар-Нара — младшего и лишении его дара речи. Возможно, он и вправду злой колдун, как сам утверждает, а может, ведьма его просто околдовала, но как бы там ни было, на фоне всех этих неопровержимых доказательств мы понимаем, что у нас нет иного выбора, кроме как подвергнуть его тому же наказанию, что и эту проклятую ведьму. И пусть девять тысяч лет дождь не прольется на мою голову, если я не прав.

Высказавшись, Фарх устало махнул рукой, что привело к событиям, в корне расходящимися с планами Шуса. Несколько человек возникли чуть ли не из воздуха, по крайней мере так показалось Шусу, схватили его и быстро привязали к столбу с другой стороны от Втри. Все произошло так быстро, что Шус растерялся и даже не подумал сопротивляться.

— Идиот, полнейший идиот… — продолжал причитать Фамбер.

— Ну что, теперь довольна? — спросил Шус. — Я пытался спасти тебя, а в результате оказался привязан к тому же столбу что и ты.

В ответ на несправедливые обвинения этого дурня, после появления которого вчера в ее шатре, все пошло кувырком, Втри смогла лишь гневно замычать.

— Итак, — продолжил свою речь Фарх, — злодеи пойманы. Осталось лишь вынести окончательное решение. Какому наказанию подвергнуть их? Итак, что скажете, люди?

— Смерть!!!

— Правильно, именно смерть! Так давайте и…

— Стойте!

Холдар, в то время как произносилась эта речь, прямо на коне подъехал к самому помосту.

— А ты кто такой?

— Я — улфулдар тайной гвардии халифа Келхарского халифата Холдар Эстфолкис Позланский. И я говорю вам, что ведьму следует предать суду в столице.

На площади воцарилось тишина настолько идеальная, что можно было услышать шум, производимый перелистываемыми страницами. На площади собралось немало военных, которые не замедлили воспользоваться своими карманными списками офицеров армии халифата. Поиски оказались недолгими и увенчались успехом, о чем владельцы списков не замедлили сообщить тем, у кого не было столь полезной книжки. Так что вскоре уже все собравшиеся были в курсе того факта, что улфулдар по имени Холдар Эстфолкис Позланский и в правду служит в тайной гвардии халифа Келхарского халифата.

— Простите, что вы сказали? Предать в суду в столице, вы именно так сказали? — наконец переспросил Фарх.

— Да, именно так я и сказал, — ответил Холдар.

— Втри, не хочу тебя тревожить, но ты не могла бы рассказать, что там происходит, — обратился к последней Шус.

— М-м! М-му, м-м! — грозно ответила Втри.

— Каковы будут ваши приказания, господин улфулдар? — перешел Фарх на военно-официальный стиль, поняв что спорить с тем, что этот непонятный выскочка — улфулдар бесполезно.

— Пресветлому и премудрому халифу стало известно о злодеяниях этой ведьмы, и меня специально отправили из столицы к вам, чтобы пресечь их, — начал пространный рассказ Холдар. — Вчера я послал вот этого своего оруженосца разведать, что же это за ведьма. Как видите, этот болван подпал под ее влияние. Видно выпил какое-нибудь зелье или же она просто соблазнила его. Вы же знаете этих юнцов.

Последняя фраза вызвала всеобщий смех толпы. Реакция же приговоренной ведьмочки была кардинально иной. Несмотря на то, что ее ноги и руки были связанны, она все-таки умудрилась довольно больно ударить Шуса по щиколотке, да еще и ущипнуть. При этом она непрерывно что-то гневно мычала.

— Втри, прекрати, я сам впервые это слышу. Я не понимаю, о чем он! Клянусь, меня никто не подсылал, — пытался раскрыть истинное положение вещей Шус, однако Втри его не слушала, как, с счастью, и все остальные, присутствующие на площади, кроме разве что Фарха. Впрочем, ораторская удача ему изменила и теперь сердцами его недавних приверженцев всецело владел улфулдар из столицы.

А он продолжал свою речь:

— Теперь же я отправляюсь с караваном в столицу, поскольку должен выполнить задание и привезти туда проклятую ведьму, чтобы предать ее там жестокой и унизительной смерти.

Собравшиеся были довольны. Хоть они и лишились возможности лицезреть казнь, зато на них и их проблемы (ведь они уже решили, что эта проклятая ведьма — их общая проблема) обратили внимание с самого верха.

В Келхарском халифате, впрочем, как и во всех остальных халифатах, эмиратах и султанатах, в каком бы мире они не находились, было, есть и, наверное, во веки веков будет тотальное преклонение перед чиновниками и властями. Люди, в подавляющем большинстве, готовы терпеть тиранию и произвол чиновников, но ни в коем случае не обогащение частных лиц или хотя бы честный частный и негосударственный достаток. А ведь ведьмочка принадлежала именно, если можно так выразиться, к частным предпринимателям и поэтому менее удачливые готовы были с радостью посмотреть если не на саму ее казнь, то хотя бы на то, как ее отправят на эту самую казнь.

— Так вот, тогда давайте прям сейчас и сожжем ведьму, раз так все удачно сложилось, — попытался удержать ускользающую из рук добычу Фарх, — а оруженосца-то вашего мы отпустим, вы не беспокойтесь. Вы только выдайте ему хорошую оплеуху, чтобы не лазил по ведьминским юбкам.

Втри повторно ударила Шуса, причем все по тому же месту, из-за чего тот чуть не откусил себе язык.

— У меня четкий приказ, — отсудил гражданское рвение карлика улфулдар, — доставить ведьму в столицу, где наш великий повелитель, пусть дождь прольется на голову его и головы его потомков и предков девять тысяч лет, Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V, предаст ее честному и справедливому суду. Что же касается моего оруженосца… не будьте так строги, уважаемый. Что же делать ему в его возрасте, кроме как лазить под юбки всяких ведьм.

Эта последняя фраза, не отличающаяся особой оригинальностью, от которой, если уж говорить совсем начистоту, несло банальностью за километр, несмотря на это, взывала взрыв хохота. Втри же уже не пихалась. Судя по всему новость, что ее придаст честному и справедливому суду сам халиф повергла ведьмочку в такие пучины отчаянья, что начисто отбила всякое желание защищать свою честь, да и вообще продолжать существование.

— Отвяжите их, мальчишку развяжите, — приказал Холдар. Его приказание ринулась выполнять сразу пара десятков людей, что вызвало некоторую давку у столба, однако они все-таки справились.

— А с ведьмой что делать? — спросил один из исполнителей приказа улфулдара. Втри при этом держали трое мужчин как какое-нибудь бревно, ковер или сверток. Впрочем, спутать ведьмочку с последним было не так уж сложно: количество веревок, которыми ее обязали, увеличилось на порядок, а то и на два.

— Давайте ее сюда, — подумав секунду произнес Холдар, показывая на промежуток между собой и шеей своего коня.

В ту же секунду бравые добровольцы выполнили приказание Холдара, несмотря на то, что Втри извивалась всем телом и оказывала сопротивления всеми иными, имеющимися в ее распоряжении способами. Впрочем, их у нее было не так уж и много.

Что же касается обвинителей, еще недавно уверенных в своей победе, то факт, что из прямо из их когтей вырвали оскорбившую их ведьму и ее дружка, заставило окончательно скиснуть и так имевшую не слишком свежий вид мину Архар-Тар-Нара — младшего, и побагроветь аж до кончиков ушей лицо Фарха. Однако у них не оставалось иного выбора, кроме как пожелать проклятой ведьме долгой и мучительной смерти. Улфулдар тайной гвардии был непререкаемым авторитет даже в Бахтир-Таль-Асе и если он говорил, что действует по личному приказу халифа никто, если ему дорога его голова, соединенная с телом, и подумать не мог о возражениях или предъявлении каких-либо требований.

Когда ведьма была уложена поперек его лошади, а Шус оказался рядом с его стременем, Холдар неторопливо тронул коня. Тут же перед ним образовалась свободная от людей полоса, позволяющая улфулдару свободно проехать. С разных сторон то и дело доносились восторженные крики, прославляющие справедливого халифа, кто-то даже бросал цветы. Людям очень понравилось, что халиф так заботится о них и вникает в их нужды.

Выражение лица Холдара лишь немного не дотягивало по своей надменности и пафосности до выражения лица какого-нибудь полководца Древних, с триумфом возвращающегося из победоносного похода. Не хватало лишь триумфальной арки, какие, судя по уверениям историков, Древние просто обожали строить. Остальные декорации были на месте: ликующая толпа, пленница, верный оруженосец, пусть молодой и глупый, по уши влюбившийся в хитрую ведьму, но при этом окончательно не лишившийся своего достоинства.

Втри яростно прожигала Шуса взглядом, надеясь что тот вспыхнет, как промасленный фитиль или провалится под землю. Втри устраивали оба варианта, но ее надежды не оправдались. Вырваться она не пыталась, главным образом потому, что это грозило падением вниз головой с загривка лошади. Где-то на середине их пути Втри удалось освободится от кляпа. Судя по всему она просто сжевала его, о чем и не думала молчать:

— Грязный солдафон, быстро отпусти меня и верни на место! Лучше пусть меня убьют сейчас, чем халиф… м-м! Убери свои грязные ла…мву-м-м!

— Дурочка, я спасаю твою жизнь, так что тебе лучше помолчать, — произнес Холдар, склонившись над ухом Втри, при этом зажимая ее рот рукой, в то время как другой он шарил в поисках нового кляпа, — ты ведь будешь молчать?

— М-м, — ответила Втри. Холдар расценил это как подтверждение и убрал руку.

— Ты хочешь, чтобы я замолчала?! Как бы не так. Люди, этот человек ник… м-м-у-м. Хгр-вм!

— Ай, проклятье, она укусила меня, — пожаловался Холдар.

В ответ Втри лишь бросила на него гневный взгляд, говорить она опять не могла. Несмотря на укус, Холдар все-таки умудрился засунуть кляп в рот Втри.

Дальнейший их путь можно назвать спокойным, если не считать того, что один из букетов, кидаемых зеваками, угодил прямо в лицо Втри, за что меткий зевака тут же поплатился. Втри, чьи магические силы, по всей видимости, многократно возросли от брошенного букета, обрушила на беднягу палатку. Впрочем, никто не обратил на это внимание, а если кто-то и обратил, то не связал это с ведьмой.

— А я уже думал, как вытаскивать вас из этой передряги, — внезапно раздался голос волшебника. Шус уже решил, что учитель куда-то потерялся. Ведь с тех пор, как Холдар отъехал от помоста прошло боги знают сколько времени, а толпа поклонников Фарха осталась далеко позади.

— Да неужели, Тюр-Тюр? А я-то думал, что ты только и мог, что ругать своего бестолкового ученика и нервничать, — ответил Холдар, похоже, совсем не удивленный появлением Фамбера.

— И вовсе я не нервничал. И потом, что я мог сделать? Нельзя же нападать на не в чем не повинных мирных жителей.

При последних словах Фамбера Втри гневно замычала. По всей видимости, ее взгляды на невинность ее судей несколько разнились со взглядами волшебника.

— Думаю нам лучше спешиться, — заметил Холдар, — так нас будет труднее заметить, если они решат нас преследовать.

Фамбер последовал совету улфулдара.

Оказавшись рядом с учителем, Шус задал уже довольно давно волновавший его вопрос:

— А что такое эти ру-фу-хиди, учитель? Ведь так называется то, на чем мы поедем?

— Руфухиди это… это, — по видимому вспоминал что-то волшебник.

Вспоминал он настолько долго, что это заставило серьезно забеспокоиться Шуса:

«Неужели учитель и сам не знает, на чем именно они поедут? Или он знал, но забыл? Может быть, вчера ночью он слишком много выпил, или, пока шел наверх, упал с лестницы, раза три-четыре… я ведь слышал какой-то странный шум…».

Но, несмотря на опасения Шуса, волшебник начал говорить, а уж когда заговорил, остановить его мог лишь конец света, да и то он остановился бы лишь, чтобы дождаться пока утихнет грохот. В том же случае, если бы конец света был беззвучным, Фамбер бы вообще вряд ли обратил на него внимание:

— Руфухиди впервые появились около двухсот лет назад, после того, как был открыт Анделский континент, немного неестественным образом, в результате небольшой ошибки одного мага из халифата. Как тебе, возможно, известно, при естественном порядке вещей все виды животных и растений происходят друг от друга медленно и постепенно. Конечно, не случайным образом, а одни от других, те же другие от третьих, которые, скорее всего, уже вымерли. Во всяком случае, так утверждает один ученый, Ч. Дарвин, который с недавнего времени живет в Лендале. Родиной его являются Энгленские острова, которые ему пришлось покинуть из-за того, что его земляки не приняли его теорию. Главным образом потому, что Дарвин заявил, что человек произошел от обезьяны. Но я уклонился от темы. Итак, происхождение руфухиди. Их предками были пятнадцатисантиметровые животные, живущие в южных лесах Новых Земель. Если я не путаю, их называют броненосцами, питаются они… В общем, чем они только не питаются, что же касается их самих, то аборигены жарят их прямо в панцире, используя его как тарелку после чего… впрочем, это не важно.

Руфухиди в целом похожи на броненосцев, если не учитывать их размер: в длину 50, встречаются до 67, в высоту пять метров. Еще, в отличие от своих предков, руфухиди имеют поразительную выносливость. До 5 недель могут спокойно прожить без еды и 3 — без воды. Кроме того, способны идти даже во время сна. Конечно же, для них быстро нашли применение. Руфухиди используют в качестве караванных животных. Сверху закрепляют шатер, как привило трех-четырех этажный. Эти шатры заказывают в Лендале. Благодаря тому, что они буквально насквозь пропитаны магией, внутри шатра практически не ощущается тряска, ветер и песок не поникают внутрь, а вероятность того, что шатер свалиться с руфухиди, практически нулевая. Конечно же, грузовые шатры несколько отличатся от пассажирских, некоторые из них создаются без магии, впрочем, в таком шатре не стоит перевозить что-то, что может разбиться. И конечно руфухиди используют для военных целей. Дело в том, что кроме толстой шкуры, частично защищающей их даже от выстрелов из пушки зеленого огня, до определенного предела конечно, руфухиди обладают также и неплохой магической защитой. Кроме того…

— Фамб, может после дочитаешь лекцию? — не самым вежливым образом прервал профессора улфулдар.

— Это еще почему? — насторожился волшебник.

— Мы пришли, — пояснил Холдар.

— Разве? А где же руфухиди?

— Ты забыл о том, что нам надо продать лошадей?

— Так ты же говорил…

— Хм… простите, — вновь перебили Фамбера, однако на этот раз это был не Холдар, — не хочу вас прерывать, но понимаете, вы задержались, а у меня назначена встреча…

Говорил невысокий мужчина, одетый в халат и чалму. Если в росте он заметно проигрывал даже Втри, которая была ниже Шуса, то никто из присутствующих не мог хоть на секунду усомнись в том, что проигрывает ему в ширине. Причем с разгромным счетом. Обратившийся к Фамберу человек был практически идеальным шаром, точнее был бы им, если бы из него не торчала руки, ноги, да голова.

Пока Шус разглядывал их нового собеседника, Холдар и Фамбер вели переговоры.

— Простите, некоторые непредвиденные обстоятельства задержали нас, — извинился Холдар.

— Это вы простите меня, уважаемый господин улфулдар. Как же я мог быть так невежлив и забыть поприветствовать вас, пресветлый господин улфулдар, пусть дождь прольется на вашу голову, — наградил Холдара приторным приветствием встретивший их шар

— Пусть дождь, что прольется на вашу голову, дорогой господин Нал-Гап-Лан-Таль, будет в девять раз сильнее и литься он будет в девять раз дольше, не менее приторно ответил Холдар. Впрочем, как показалось Шусу, пожелание Холдара следовало расценивать скорее как проклятье, а не доброе пожелание. — А этот господин — тот самый профессор магии из Лендальского университета, о котором я вам говорил.

— Я рад приветствовать вас, господин профессор. Наисветлейший господин Холдар столько рассказывал…

«Интересно, а если спихнуть его с горы, он покатится?» — раздумывал Шус, пока Холдар и господин с трудно запоминаемым и ужасно длинным, впрочем как все халифатские имена, именем обменивались любезностями. Отвлек Шуса от размышлений над этим, без сомнения жизненно важным и насущным вопросом Нал-Гап-Лан-Таль, задавший свой, не менее жизненно важный и насущный вопрос:

— Просите, господин улфулдар, а она идет как сопутствующий товар к лошади или отдельно? — Нал-Гап-Лан-Таль довольно невежливо указывал на Втри, до сих пор лежащую поперек лошади Холдара.

При этих словах Втри гневно замычала и попробовала ударить головой торговца, других способов повредить ему у нее просто не было, однако тот этого, похоже, даже не заметил.

— Она? — не сразу понял, о чем идет речь, Холдар, — а-а, вы про нее. Она не продается.

— О-о, теперь я все понял, у вас отменный вкус господин улфулдар.

— Да нет, вы все не так поняли, уважаемый господин купец, — содержание слащавости в словах Холдара упало на порядок, однако купец, хоть и заметил это, истолковал это не совсем верно.

— Прошу простить меня, наисветлейший господин улфулдар! Она ваша невеста, как я сразу не понял этого. Прошу, примите мои поздравления!

— Благодарю вас, прошу, простите меня за грубость…

— Нет, нет, это вы меня простите. Во всем виновата моя глупость, но я готов…

Купца прервал звук удара человеческого тела о землю. Стоит заметить, что, учитывая уровень шума на базаре, удар должен был быть намного большим, чем просто «не тихим», чтобы его заметили. Что же касается источника этого самого звука, то им была Втри, которая, поглощенная праведным гневом, который просто не мог не зародиться в сердце любой блюдущей свою честь девушки после слов Холдара, попыталась дотянуться до улфулдара и пнуть его чем-нибудь. Но он стоял значительно дальше от лошади чем Нал-Гап-Лан-Таль, который, как раз перед тем, как заметить Втри, осматривал зубы кобылы, на которую была положена Втри. В столь скованном положении держать равновесие на лошади, через которую тебя перекинули как тюк с тканями, не слишком просто, чему Втри и явилась наглядным доказательством.

— Ты жива? — обратился к Втри Холдар.

— М-м… — в мычании Втри чудесным образом одновременно соединялись ненависть и призыв о сострадании к ее положению.

— Так значит вас устраивает та цена, о которой мы с вами договаривались, дорогой господин Нал-Гап-Лан-Таль? — переключил свое внимание на купца Холдар.

— Да, вполне устраивает. Конечно, ваш путь был тяжелым, но лошади степных варваров чудесно справляются с подобными трудностями. Так что, учитывая ваше положение, наисветлейший господин улфулдар… за обеих я вам дам 14 халахал 45 крушей, и не крушем больше. Конечно же, если вы не собираетесь забирать седла и упряжь.

— Но позвольте, разве мы не договаривались…

— Мы договаривались о том, что я назначу справедливую цену, уважаемый господин улфулдар, а согласитесь, за оставшиеся время вы просто не найдете лучшего предложения. Да и лошадей степняков здесь, сами понимаете, хоть отбавляй. Вот если бы это были лошади с западного побережья или из-за Фалкийских гор. Ну или хотя бы с северного побережья: Вызира, Бриририи или Роландии…

— Я понял вас, уважаемый господин купец, по рукам.

Уже через каких-нибудь пять минут они продолжили свой путь, расставшись со своим транспортом, что не радовало ни одного из троицы путешественников.

Втри же, наоборот, была рада немного пройтись, к тому же ее теперешнее положение, с развязанными ногами, давало хоть какую-то надежду на то, что ей удастся сбежать. Впрочем, надежда эта была довольно слабой, ведь даже если не учитывать тот факт, что толпа просто не позволяла двигаться достаточно быстро, она до сих пор была обмотана плотным клубком веревок от пояса и до самой шеи, а концы веревки держал этот проклятый солдат. К тому же, после зрелых размышлений Втри пришла к выводу, что ее внезапное спасение и превращение в рабыню этих троих было лучшим из того, что произошло с ней за последние сутки. Ведь от них всегда можно сбежать, особенно если эти двое — такие же олухи, как и этот болван — Шус, а это вполне возможно, учитывая, что один из них — тот самый «Учитель» о котором говорил Шус. Сбежать же без посторонней помощи от костра ей бы вряд ли удалось. И после всего случившегося ей, в любом случае, лучше убраться из города, что не так-то просто, когда сын Эльхар-Раана считает тебя личным врагом.

Больше всех недоволен продажей лошадей был Шус, ведь именно ему пришлось нести все то, что раньше несли они. Поначалу Холдар всерьез, а судя по его тону, усомниться в том, что он — сама серьезность было невозможно, рассуждал о том, что было бы неплохо, если бы Шус понес и эту миленькую ведьмочку, ведь она тоже — часть поклажи. Однако дружный протест Шуса и Втри, которая, правда, только мычала, но ее мычание иным образом, кроме как «яростное несогласие» истолковать было нельзя, заставил улфулдара отказаться от этой идеи.

Еще через несколько минут они, наконец, добрались до цели. Понял это Шус только после того, как об этом сообщил Фамбер, заметивший, что данный руфухиди не такой уж и большой, да и его чешуя подозрительно грязная. Пока они шли вдоль него, он казался Шусу стеной дома, чей цвет менялся от светло-серого до черного, высоко поднимающейся над забором. А что же еще думать, если к этой стене пристроена лестница, подымающиеся не меньше чем на три этажа? Сам дом вздымался еще на несколько этажей. Странным было лишь то, что эта лестница располагалась посредине широкой арки, под которой с легкостью мог проехать всадник. Слова учителя ввели Шуса в ступор. Ну в самом деле, как это может быть животным?!

— Учитель, вы хотите сказать, что это…

— Да, не самый удачный экземпляр, надеюсь мы поедем не на нем.

— Конечно же нет, Фамб, — обнадежил волшебника Холдар, — это грузовой руфухиди, разве ты не заметил пандус для грузов и повозок?

Взглянув в указанном направлении, Шус и вправду обнаружил достаточно пологий, деревянный настил.

— Ты прав. Так куда нам?

— Мне обещали, что билеты мне передадут в кассе. Насколько я помню, нам туда… — задумчиво ответил Холдар. — Теперь нам и вправду стоит поторопиться, уже собираются убирать лестницу. Конечно, в первую очередь начинают с грузовых руфухиди, но все равно.

С этими словами Холдар устремился вдоль забора со скоростью, воистину невероятной для базара, что отнюдь не обрадовало Шуса. Вскоре, преодолев приличное пространство, которое больше всего было похоже на полосу препятствий, несмотря на то, что это была территория, непосредственно прилегающая к месту отправления руфухиди, они добрались до кассы. Это была очередная палатка, поставленная в воротах забора, отделяющего место посадки пассажиров от базара.

Внутри палатки, справа и слева от входа стояли ряды столов, за которыми сидели люди в форменной одежде. Перед каждым из них стоял прибор, похожий на клавесин, вроде того, что был у человека на таможне. Шус обратил внимание, что, несмотря на то, что здесь сидело всего лишь три человека, аппаратов было десять, по пять с каждой стороны. Еще его удивило, что забор продолжался и внутри палатки и в нем было проделано несколько калиток. Около этих калиток стояли солдаты.

— Уважаемые господа, пусть дождь прольется на ваши головы, кто-нибудь из вас знает господина Бур-Бур-Свин-Я? Он должен был встретить меня, — со всей возможной вежливостью обратился к присутствующим Холдар.

— Афупара каравана? — спросил один из писцов.

— Да, да именно его, — подтвердил Холдар.

В первый момент писец был готов разразиться гневной триадой по поводу того, что военный глава каравана не обязан встречать каждого пассажира, к тому же опоздавшего уже минут на пятнадцать, однако его вовремя остановила мысль: «А что, если он имеет право так себя вести?». Вдруг этот подозрительный наглый незнакомец на самом деле — иностранный принц или генерал, а то и вообще член ОТО, Особого Тайного Отряда, ставшей уже легендарной тайной полиции, о которой никто ничего не слышал последние лет пятнадцать, что делало ее еще более загадочной и зловещей.

Пока писец размышлял над тем, что же ему ответить, ситуация разрешилась сама собой. Один из солдат, стоявших у выхода, обратился к Холдару:

— Уважаемый господин, вы — улфулдар тайной гвардии Келхарского халифата Холдар Эстфолкис Позланский?

— Да, я именно он и есть, — ответил Холдар несколько вычурно, как показалось Шусу. Впрочем, первые дней десять его путешествия ему казалось, что любое предложение с более чем одной запятой крайне вычурно.

— О-о, как мы рады вашему появлению, уважаемый господин, пусть дождь прольется на вашу голову, мы как раз вас и ждали, — затараторил солдат. — Проходите сюда, уважаемый господин Холдар, вот ваши билеты, а мы все думали, куда же вы пропали, уж не случилось ли чего? Прошу вас, пойдемте поскорее, каравану уже следует отправляться. Кстати меня зовут Альму-Аагап-Арп, но вы, уважаемый господин Холдар, зовите меня просто: Аагап. Уважаемый господин Бур-Бур-Свин-Я обязательно встретил бы вас лично, уважаемый господин Холдар, пусть дождь льется на вас девять тысяч лет, но обязанности, связанные с выездом каравана призвали его в другое место и поэтому он послал меня. Понимаете, уважаемый господин Холдар…

Они быстро миновали калитку и понеслись куда-то. Альму-Аагап-Арп, трещал без умолку, Холдар только и успевал вставлять что-то вроде: «ага» или «ну конечно», да и то, зачастую, слишком поздно, так что его «ага» и «ну конечно» приходились совершенно не к месту, на что, впрочем, их проводник не обращал ни малейшего внимания. Шус же, тем временем, разглядывал руфухиди, что благодаря их размерам было нетрудно делать и на той скорости, с которой они неслись.

Внезапно Альму-Аагап-Арп замолчал, что порядком удивило всю компанию, уже успевшую привыкнуть к этому тарахтению, и начавшую воспринимать его как естественный посторонний шум.

— Простите, что вы сказали? — решил на всякий случай узнать Холдар, который, как и все прочие, уже некоторое время не слушал их проводника.

— Вас должно было быть трое, а не четверо, если я не ошибаюсь, что со мной нередко бывает, уважаемый господин Холдар, — любезно повторил их проводник.

— А, так вы о ней? — пренебрежительно махнув рукой в сторону Втри, уточнил Холдар, — в таком случае, не беспокойтесь. Она входит в список моих личных вещей.

— Вы ее только что купили?

— Да… что-то вроде того.

— В таком случае необходимы документы, подтверждающие ее здоровье, а так же нужно оформить декларацию на ее провоз в пассажирском шатре, еще…, — начла перечислять Альму-Аагап-Арп, но, увидев скисшее лицо Холдара, мгновенно исправился, — впрочем думаю что мы, то есть, я все улажу. Вы можете не беспокоиться, уважаемый господин Холдар, у вас не возникнет никаких проблем..

— Надеюсь, что так, Аагап, — Холдар театрально сдвинул брови и нарочито медленно положил руку на свой жезл зеленого огня, перед этим отодвинув плащ так, чтобы жезл был виден.

— Конечно же, светлейший господин Холдар, — заговорил явно взволнованный действиями улфулдара Альму-Аагап-Арп, — мы уже подходим. Прямо сейчас я все и улажу, конечно же потом надо будет написать множество бумаг, но это не ваши проблемы, светлейший господин улфулдар.

И вправду, Альму-Аагап-Арп остановился у следующей лестницы, ведущей на руфухиди. После недолгих переговоров на непонятном языке, что порядком удивило Шуса, который уже начал было думать, что в халифате говорят исключительно на нормальном человеческом языке, двое солдат, стоявших в начале лестницы, пожелали Холдару дождливой погоды и пропустили улфулдара и его спутников. Что же касается их проводника, то он, сказав, что ему надо бежать, выполнил свое намерение незамедлительно. В это время к лестнице, а точнее деревянной башне на больших, окованных железом колесах, прикрепляли упряжку с четырьмя бараномамонтами, которых Шус всю свою жизнь считал самыми большими животными в мире, однако на фоне руфухиди они казались муравьями.

— А где наши места? — спросил Фамбер. — Холдар, билеты же у тебя.

— Сейчас посмотрю.

Холдар достал из-за пазухи три кусочка бумаги.

— Так… — протянул Холдар, — судя по всему, нам надо на третий этаж, а лестница должна быть… во имя всех темных богов, неужели в шатрах первого класса планировка отличается…

— А что, обычно ты ездишь не в первом классе? — искренне удивился Фамбер.

— На мое жалованье? — вопросом на вопрос ответил Холдар.

— А оно маленькое?

— Скажем так, оно меня устраивает, но не позволяет мне ездить первым классом.

Пока Холдар и Фамбер переговаривались, блуждая по коридорам в поисках лестницы наверх, Шус глазел по сторонам..

В то время, как снаружи это сооружение казалась хоть и очень большим, но все-таки обычным шатром из такни, внутренне наполнение никак ни вязалось с внешним видом.

Начать хотя бы с того, что все было обито деревом, или даже не обито, а сделано из толстых деревянных досок, покрытых лаком. Некоторые панели были обтянуты тканью, а канделябры были того же цвета, что и золотые монеты, семнадцать из которых столь кардинально изменили жизнь Шуса. Короче, изнутри шатер больше походил на дворец, а не на временную палатку. И ладно бы только это. Вполне можно было предположить, что шатер просто прикрывает деревянный дом, выстроенный на спине руфухиди. Главным же было то, что коридор, судя по всему тянущийся вдоль всей спины руфухиди был, как показалось Шусу, раза в два длиннее самого руфухиди.

Холдар с Фамбером продолжали тем временем мирно болтать.

— Кстати, Холдар, давно хотел спросить тебя, почему ты стал всего лишь улфулдаром? Ведь ты помог теперешнему халифу стать тем, кем он является. Ты ведь мог стать… да хоть визирем.

— Ну визирем я бы не стал, но ты прав. Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V, пусть никогда не развеются тучи над его головой, предлагал мне должность Варх-Алгра, это что-то вроде военного министра или главнокомандующего. В общем, я отказался. Если же ты хочешь узнать, почему… Ну, ты же до сих пор работаешь преподавателем в университете, вместо того, чтобы стать каким-нибудь приводным магом или построить башню и сидеть там, неся смерть и разрушения на окружающие земли.

— Ну, я — другое дело, да и времена теперь не те. Вот если бы дело было тысячу лет назад, во времена упадка и тьмы. Вот тогда я бы, может, и заперся в башне, как ты говоришь, сея смерть и разрушение. А что, по-твоему, было делать моим коллегам в те времена, когда вокруг ходили толпы необразованных варваров, так и норовивших спалить какую-нибудь библиотеку?

— Не прибедняйся Тюр-Тюр, — подбадривающе похлопав по плечу волшебника, произнес Холдар, — я уверен, что в тебе сидит свирепый и могучий повелитель зла, и если бы не лень и нежелание лезть во все эти скучные и хлопотные дела: массовый геноцид невинных, истребление народов и низвержение королевств, ты бы, наверняка, построил свою башню. Собственно, по тем же причинам и я не стал Варх-Алгром.

— Сколько раз тебе говорить, — начал закипать Фамбер, — не называй меня…

— О, смотри, вот и лестница, — отнесясь без всякого почтения к праведному гневу волшебника, перебил его улфулдар.

Поднявшись на три этажа вверх, они обнаружили себя в точно таком же коридоре, что и снизу и, спустя еще три двери, они оказались перед своей. Во всяком случае именно так считал Холдар.

— Странно, заперто, — заметил он.

— То есть как, заперто? — переспросил Фамбер.

— На замок. По правде, я не представляю, что теперь делать… я и подумать не мог, что номера первого класса запирают.

— Может, к билетам прикреплены ключи?

— Интересно, куда?

— Ну куда-нибудь должны быть прикреплены!

— Может и должны, но здесь их нет, — спокойно ответил Холдар готовому уже вспыхнуть Фамберу. — Впрочем, может быть их просто заколдовали: сделали их невидимыми или еще что-нибудь в этом роде. В любом случае, это твоя работа. Разбирайся.

С этими словами улфулдар, не испытывавший особого почтения к билетам, сунул их волшебнику в руки, при этом порядком помяв их. После чего прислонился к стенке с видом человека, целиком и полностью исполнившего свой долг.

— Ну и что мне с этим делать? — спросил волшебник, расправляя один из билетов. Два остальных он сунул в какой-то внутренний карман,

— Мне-то откуда знать? Ты же у нас волшебник. — беззаботно ответил Холдар.

Молчание затянулось. Фамбер, разгладив билет, секунд десять задумчиво смотрел на него при этом ни разу не моргнув, после чего, все так же задумчиво и не моргая сложил билет пополам, потом еще раз пополам и еще раз…

Шус, как завороженный смотрел на это в ожидании чуда. Он надеялся, что вот-вот учитель извлечет из этого смятого куска уже потертой бумаги ключ или магический меч. Второму Шус удивился бы даже меньше, чем первому.

Однако вместо этого волшебник, поняв, что еще раз согнуть не получится, стал столь же вдумчиво разворачивать билет. Шус до самого последнего мгновения не уставал надеться, что последний раз развернув листок, учитель достанет ключ, извлеченный им из этого листка благодаря сложным магическим манипуляциям. И тут волшебник моргнул за секунду до того, как полностью развернуть билет, который ничуть ни изменился, разве что стал намного более мятый, однако количество металла на его поверхности не увеличилось.

Втри, до сих пор связанная и с кляпом во рту, презрительно промычала и отвернулась.

— П-простите, учитель, а то что вы делали? Вы ведь занимались магией?

— Во имя всех богов, Шус, что за ерунду ты несешь. Конечно же нет. Ты так говоришь, как будто бы не видел, как я колдую.

— Но тогда, что вы делали, учитель? — не отступался Шус.

— Разве не видно, складывал птичку из бумаги, — ответил Фамбер, повторивший свою операцию с билетом, что вряд ли могло приблизить его к поставленной цели.

— И в этом нет никакого скрытого смысла? — не унимался Шус.

— Дай-ка подумать… — протянул Фамбер, — нет, думаю что нет. А ты что, надеялся, что я волшебным образом вытащу из этой бумажки ключ?

«Во имя всех богов, господин Холдар именно это имел в виду, когда говорил, что теперь перед ним «настоящий» Фамбер?» — вопросил себя Шус. — «Уж лучше бы он оставался таким, каким был. Так он был хоть чем-то похож на отца и можно было понять, чего он хочет, а если так дальше пойдет, то станет ничем не лучше господина Холдара. И как, во имя всех темных богов, он догадался?»

— Что-то еще хочешь спросить? — поинтересовался Фамбер.

— А-а, нет… хотя нет, хочу, если вы разрешите, учитель. А что написано на этих бумажках? Вы не могли бы прочитать их?

— Тебе правда это интересно?

— Да, учитель. Понимаете, в прошлый, раз когда я получил какую-то бумажку, точнее не получил, вы не успели отдать ее мне, и я не узнал, что там было написано, меня ограбили, избили и украли лошадь. Так что я подумал… подумал, что будет лучше, если я узнаю, что там написано. Только читайте пожалуйста все, а то мой отец говорил, что в кон-трак-тах многое пишут маленьким шрифтом, а это — самое главное.

— Ну вряд ли твой отец много контрактов подписывал, да и не похож он на успешного торговца… Разве что работорговца.

— Учитель, но вы же говорили… — возмутился было Шус, но Фамбер не дал ему продолжить.

— «ГВХГиТП (Гильдия Великого Халифа «Грузовые и Транспортные Перевозки»)

приветствует вас, желает вам приятного пути и пусть дождь не оставит вас в течении всего пути.

Билет: N2500805

Направление: N3

3 (с начала) руфухиди.

Этаж: — 3

Номер: — 312.

Класс — 1; спальни — 4, общая комната, комнаты для водных и иных нужд — 2

Пользуйтесь нашими услугами и впредь».

Здесь еще что-то написано, но я не могу разобрать. А, понятно. Во имя всех богов, откуда… Холдар, где ты достал… 16 халахал 43 круша…, — волшебник запнулся на несколько секунд, довольно много секунд, вовсе не несущихся галопом, а скорее ползущих со скоростью столетней черепахи, при этом он безмолвно двигал губами, — и на 3 получается, 50 халахал 22 круша, а это почти полтора дарахама, а в…

— А в дарахаме примерно 15 лендальских крон, — продолжил Холдар, — так что получаться, что три билета стоят 21 лендальскую крону. Конечно, подобную сумму нельзя назвать целым состоянием, но это немало, как для Лендала, так и для халифата.

— Где ты так считать научился? — поразился волшебник.

— Жизнь научила. В конце концов, я ведь довольно часто совершаю поездки, так что приходится быть в курсе курсов. Или ты думал, что я только и делаю, что стукаю по башке железными палками всяких идиотов, господин профессор?

— Вовсе я так не думал… — замялся Фамбер, — да и вообще, я — профессор магии, а не математики, а магия — это скорее искусство, а не ремесленничество… К тому же, нет ничего удивительного в том, что ты так запросто обращаешься с деньгами. Это ведь у тебя в крови. — Как же я мог забыть о том, что вы выше этого, благородный господин, Тюр-Тюр, — в тон волшебнику ответил улфулдар, — Да, можешь не удивляться, откуда я достал эту 21 лендальскую крону. Ниоткуда. Просто так получилось, что глава местного отделения Гильдии перевозок — мой старый друг и в некоторой степени должник. Мы с ним все обсудили и он, по старой дружбе дал мне эти три билета. Он даже обещал, что кроме нас здесь никого не будет, что кстати, учитывая, что нас теперь четверо, а не трое.

— Да, насчет четвертой. Твоя новая рабыня, похоже, хочет что-то сказать, — заметил Фамбер.

Втри, которая последние несколько минут безуспешно мычала, топала ногами и вертела головой, безуспешно пытаясь привлечь к себе внимание, благодарно кивнула Фамберу.

— Ты и вправду хочешь что-то сказать? — обратился Холдар к Втри.

— Вугу, — утвердительно промычала Втри.

— И обещаешь не кричать и не звать на помощь? Ты ведь понимаешь, что в твоем положении это бессмысленно?

— Вугу.

Получив в подтверждение от своей новой рабыни кроме нечленораздельного мычания еще и кивок, Холдар развязал обрывок веревки, собственно и являющийся кляпом.

— Во имя всех темных богов, зачем вы засунули этот… этот… — налетела Втри на улфулдара, как только получила возможность говорить.

— Ты кричала, у меня не было иного выбора, — спокойно ответил Холдар. — К тому же, ты все-таки пленная ведьма. Никто не должен был тебя видеть…

— Так значит вы мне еще и солгали?!

— Я не лгал тебе. Слушай, нам надо довольно многое обсудить, но давай как-нибудь попозже, когда мы, наконец, окажемся внутри. А то мало ли кто нас может услышать, на всякий случай стоит перестраховаться. Хорошо?

— Ладно, — недовольно подтвердила Втри.

— Так значит, это все, что ты хотела сказать?

— Нет. Я хотела сказать, что если мне развяжут руки, я открою эту проклятую дверь.

— Так ты еще и взломщица? Шус, кого же ты бросился защищать? Нет, я конечно понимаю, что бы она ни натворила, сожжение — это слишком суровая кара. Но она ведь, похоже, просто мелкая мошенница.

— И вовсе не мелкая! — запротестовала Втри.

— Э-э… это долгая история, господин Холдар, — ответил Шус.

— Что ж… похоже вам обоим придется довольно много поработать языком, — заключил Фамбер, — Холдар, может уже развяжешь эту девочку и она откроет нам дверь?

— Думаешь, стоит? Ну, с другой стороны рано или поздно это пришлось бы сделать.

— На что это вы намекаете? — подозрительно спросила Втри.

— Можешь мне поверить, не на что предосудительное, — ответил Холдар, запустивший руку в ворох веревок.

— Эй, куда вы?! Не трогайте меня!

— Как я тебя развяжу, если не буду трогать? Однако ж эти зеваки знают, как связывать девушек. К чему бы это…

Наконец, после долгих мучений с развязыванием узлов, причем как назло, о ноже в одном из их мешков Шус вспомнил лишь после того, как последний виток веревки упал к ногам Втри, и нескольких ударов, как заверяла ведьмочка — чисто рефлекторных, Холдар все-таки развязал Втри. Та же, в свою очередь, тут же приступила к выполнению обещания. Достав откуда-то кривой обломок проволоки, Втри засунула его в замочную скважину и, спустя каких-нибудь секунд десять, дверь была открыта.

— Прошу, — голосом, не страдавшим отсутствием гордости, пригласила Втри.

Комнату нельзя было назвать слишком просторной. Четыре-пять метров в длину, два в ширину. Пара диванов стояли друг напротив друга вдоль стенок. На вид он были не стишком мягкими, впрочем, после ночи в «Розовом пони» любая мебель казалась жесткой, как камень. Посредине, между диванами — стол с ножками, судя по всему, прикрученными к полу. Над столом, почти во всю стену — окно с мелкой расстекловкой. За окном виднелась листва зеленого пояса Бахтир-Таль-Асы. У самого входа, друг напротив друга находилась еще пара дверей, по всей видимости, ведущих в остальные помещения, перечисленные в билете.

— Как здесь здорово! — восхитился Шус. — Учитель, можно открыть окно?

— Да, если хочешь, — рассеянно ответил Фамбер, сняв свою шляпу и положив ее на стол.

Не промедлив и секунды Шус кинулся к окну, из которого, и вправду, открывался неплохой вид на удаляющийся город, кроны деревьев, перемежающиеся проплешинами полей и желтую полоску пустыни плавно переходящую в небо, озаренное лишь Эриданой.

— Фамб, ты еще не учил своего ученика летать? — поинтересовался Холдар.

— Нет, и вряд ли буду. Никогда не видел практической пользы во всех этих полетах. Не говоря уже об их энергоемкости… — начал было пространную лекцию волшебник, однако Холдар прервал его.

— Ну, в таком случае вряд ли ему удастся выжить, вывалившись из окна. Думаю, что все-таки тебе стоило бы научить его летать.

— Шус, э-э… будь осторожен. Я забыл тебе сказать, что… что нельзя высовываться из окна руфухиди, когда он идет, — окликнул ученика Фамбер, по всей видимости, только что придумавший этот заперт. После чего, обернувшись к Холдару, произнес, — я подумаю над твоим предложением, хотя, по-моему, это и не лучшая идея.

— Ну как хочешь, в конце концов, это — твой ученик и целостность его шеи — твоя забота.

— Шус, хватит пялиться в окно, — оторвал своего ученика от изучения местности за окном Фамбер, — у тебя еще будет на это время. Сейчас же, раз уж мы теперь здесь и торопиться нам некуда, ты объяснишь мне, где ты нашел эту… эту девушку и зачем она тебе понадобилась.

— Э-э… ну я же вам рассказывал, учитель, помните, вчера вечером, — попытался выкрутиться Шус, надеющийся на то, что ни Фамбер, ни Холдар не вспомнят, что было вчера вечером. Обширные наблюдения за своим отцом и соседями давали Шусу надежду на это, однако его надежды не оправдались.

— Единственной девушкой, о которой ты говорил, была старая шарлатанка, которая нагадала тебе, что я и Фамб остановились в хлеву, — напомнил Холдар, после чего театрально сдвинув брови, изображая мучительный процесс изъятия из глубин памяти крупиц воспоминаний, продолжил, — если я не путаю, ей было лет восемьдесят, у нее была бородавка над левым глазом и горб, а изо рта шел огонь. И кажется, ты сказал, что ее звали… впрочем, имени я не запомнил.

— Эй, все было совсем не… — попытался оправдаться Шус, однако его попытки оказались напрасны.

— Восьмидесятилетний, обросший бородавками дракон?! Чтоб драконий дождь тебя накрыл, — накинулась на Шуса Втри.

— Я совсем не так говорил. Ну, не совсем так. К тому же, твоя кукла…

— Кукла! Да что ты вообще понимаешь! И не говорила я тебе, что твой драконий учитель спит в хлеву.

— Ну да. Ты вообще ничего мне не сказала…

— У меня были на то свои… — тут ведьмочка замялась, после чего продолжила спокойным голосом, что, впрочем, пугало Шуса намного больше, — ты обещал заплатить мне. Надеюсь, об этом ты не забыл упомянуть?

— А-а… ну, в общем… — только и смог ответить Шус, начавший уже нервно поглядывать в открытое окно.

— Заплатить? Что, во имя всех богов, она имеет в виду, Шус?! — возмутился Фамбер.

— Да, и вправду, чем дальше, тем интереснее. По правде говоря, я был о тебе худшего мнения, — задумчиво протянул Холдар.

— Что ты им еще сказал? — до того лишь смутно пугающие нотки, теперь были устрашающе отчетливыми. Шусу даже показалось, что воздух стал на несколько градусов холоднее, замороженный ледяными глыбами, заключенными в словах Втри.

— Ничего. Вы все не так поняли. Я только… понимаете, я был в отчаянном положении, а тут мне попалась Втри. Так получилось, что ее шатер сгорел и я пообещал ей, что если она поможет найти вас, учитель, вы отдадите ей половину наших денег. Простите у меня учитель, я не хотел. Вы должны понять, в каком я оказался положении.

— А разве тебя не призрак привел? — удивился волшебник.

— По правде, это довольно запутанная история…

— Так почему ты решил…

— Постой, Фамб, я все вспомнил. Я видел ее вчера вечером. Она и вправду пришла с Шусом в «Розовый пони» и они заключили договор.

— Но Холдар, у нас же… — начал было возражать волшебник.

— Брось, половина наших денег — такая ерунда, что о ней не стоит и говорить, — с этими словами Холдар вытащил из-за пазухи кошель, подбросил его пару раз, после чего высыпал его содержимое на стол и небрежно разделил деньги пополам.

— Фамб, у тебя же ничего не осталось?

— Нет, ты же сам вчера уговорил поменять все.

— Отлично. Значит, здесь должно быть… 7 халахал 47 крушей. Можешь пересчитать, — произнес улфулдар, показав на одну из кучек монет лежащих на столе.

— Сколько?! Это все ваши деньги? — воскликнула Втри.

— Да, — просто ответил Холдар, — а ты удивлена, разве ты не слышала нашего разговора?

— Да, слышала… — убито произнесла Втри, медленно сползая по стенке, — но я думала, что вы просто так говорите… Во имя всех богов, и на что я надеялась? На то, что у его учителя есть деньги? На что я рассчитывала…

Возможно, если бы так продолжалось и дальше, ведьмочка дошла бы до настоящей истерики и ее новым спутникам или хозяевам, в этом пункте она не была уверена, пришлось бы ее успокаивать, ну или, что было бы намного более разумным, спасться бегством и требовать эвакуации шатра, однако ситуация кардинально и решительно поменялась.

Внезапно дверь их комнаты распахнулась, представив их взору довольно впечатляющее зрелище. Двухметровый солдат халифата в полном вооружении: с широкой кривой саблей на поясе, кольчуге, по большей части прикрытой белой тканью его бесформенной одежды, чалме и круглым щитом за спиной. Ширина его плеч не позволяла ему пройти в дверь, впрочем, стоит заметить, что двери здесь были довольно узкие. Но заходить внутрь он, похоже, не собирался. Вместо этого он разразился тирадой, которую было, пожалуй, слышно не только что на первом этаже их шатра, но и в соседнем шатре каравана:

— Урараград-Марз Фур-Дур-Каф прибыл под ваше командование, уважаемый господин улфулдар, по приказу уважаемого господина афупара каравана Бур-Бур-Свин-Я!

— Э-э… зачем? — спросил Холдар, удивленный этим явлением не меньше других.

— По приказу уважаемого господина афупара каравана Бур-Бур-Свин-Я!

— Это я уже слышал. Ответь… впрочем, ладно. Раз уж ты поступил под мое командование, сходи вниз и принеси нам что-нибудь поесть и выпить. Понял, солдат?

— Так точно, уважаемый господин улфулдар, пусть дождь прольется на вашу голову.

Новый подчиненный Холдара уже собирался идти, однако что-то остановило его, заставив пристально уставиться на голову Шуса. Тот проследив взгляд Фур-Дур-Кафа невольно вжался в стенку, надеясь, что это каким-то образом поможет ему спрятаться от этого типа.

— Тебя что-то беспокоит, солдат? — наконец разрушил уже начавшую сгущаться тишину, Холдар.

— Никак нет, уважаемый господин улфулдар! Я лишь удивлен, но воин халифа не должен удивляться. Я готов приступить к выполнению вашего распоряжения!

— Постой, что именно тебя удивило? — остановил Фур-Дур-Кафа Холдар.

— Одна вещь, — уклончиво ответил солдат.

— Какая? Говори!

— Э-э… — замялся солдат. По всей видимости, не так уж часто ему приходилось говорить что-то, что не входит в краткий словарь солдата, — ну, в общем… животное на голове этого мальчика… это ваше домашнее животное?

И тут все взглянули на голову Шуса, на которой и вправду что-то сидело. Впрочем, со стопроцентной уверенностью сказать, чем это нечто являться на самом деле было сложно. Единственное, в чем можно было не сомневаться, так это в том, что если бы Шусу вдруг понадобилась меховая шапка, шкурка этого существа была бы идеальным сырьем.

Однако шапка Шусу, по всей видимости, была не нужна. Во всяком случае, до тех пор, пока у нее была хоть какая-то своя воля и мнение.

— С-снем-мите это с менн-ня, — помертвевшим голосом пробормотал Шус, — чем бы он-но ни-и былл-ло!

— Шус, ты не беспокойся, это всего лишь… По правде, я не знаю, что это такое, но не беспокойся, я уверен, что если эта штука и ядовита, она вряд ли убьет тебя быстро — попытался успокоить ученика волшебник.

— Фамб, не говори ерунды, она не ядовита, — возразил Холдар, — это всего лишь… действительно, а что это? Вначале я подумал, что это всего лишь Келхарская волосатая крыса, но у нее нет таких больших и кожистых крыльев.

— К-крыл-льев, — запинаясь повторил Шус.

— А откуда ты знаешь, как выглядят Келхарские волосатые крысы? — удивился Фамбер.

— Ну знаешь, после того, как ты бросил меня в тех проклятых джунглях, нам с Дулли V надо было чем-то питаться.

— Дул-л-ли?! — переспросил Шус.

— Ты кормил халифа крысами? И как после этого он не бросил тебя в темницу?

— Ну мы ведь находимся на территории просвещенного халифата, пусть дождь льется на его поле до конца времен, а не этих варварских приморских королевств.

— Да уж, нашелся…

— Крыса! — возопил Шус, — снимите ее с меня!

— Ладно, но не думаю, что тебе стоит так беспокоиться. Она, похоже, заснула, — успокоил Шуса Холдар, снимая с пояса жезл зеленого огня.

— Т-тогда п-почему вы достаете эту штуку?!

— Ну, возможно твой учитель прав и эта тварь и вправду ядовитая. Ты не беспокойся, я редко промахиваюсь.

Шус мог лишь попытаться сжаться в одну точку и закрыть глаза, чтобы не видеть растущего на кончике жезла, направленного прямо ему в лицо, зеленого шара, да молить богов, чтобы Холдар промахнулся мимо его головы. Однако испытать точность улфулдара на себе Шусу не довелось. Нечто оказалось не столь усталым, как предполагал Холдар. Во всяком случае, оно вовремя очнулось, разбуженное своими обостренными животными инстинктами или, что более вероятно, крупной дрожью Шуса. Так или иначе, оно, не долго думая, прыгнуло на стол, смяв при этом шляпу Фамбера и увернувшись от выстрела.

Тварь перепрыгнула на голову волшебника, затем на его плечо, где также задержалась недолго. Следующим пунктом на ее пути оказалась грудь солдата, где существо решило ненадолго задержаться. Как только тварь, раскрыв крылья, взвилась в воздух, одежда Фур-Дур-Кафа вспыхнула как раз в том месте, где она сидела. Полет же существа закончился внезапно для всех участников этой сцены, события в которой сменяли друг друга со скоростью размножения вируса гриппа, в том числе и для самой твари.

По всей видимости она направлялась к голове Втри, однако вместо головы, она столкнулось с ее рукой, схватившей тварь за хвост. Несмотря на то, что существо отчаянно извивалось и пыталось вырваться из рук ведьмочки и вцепиться когтями ей в шею, или хотя бы дотянуться до нее, у существа ничего не получалось.

— Драконий дождь, и откуда ты здесь взялся? — обратилась Втри к существу.

Существо в ответ жалобно поджало уши.

— Во имя всех темных богов, как ты это сделала, девочка моя? — первым пришел в себя Фамбер.

— У меня была довольно большая практика, — небрежно ответила Втри. — Видите ли, еще в прошлом году кот моей покойной хозяйки свалился в одно из моих зелий, когда я его готовила, в одну из ранних версий отавы для крыс. Я-то подумала, что он благополучно сварился, потому что без криков сразу же пошел ко дну, и я стала варить дальше. Подумала, что может так даже лучше, в конце-то концов кошки ведь душат крыс. Однако вместо того, чтобы раствориться, кот превратился вот в это, при этом порвав котел. Декады три он жил со мной, после чего улетел.

— Да уж, ну и подходы у тебя к варке зелий, — протянул Фамбер, — конечно, это не мой профиль, но насколько я знаю, это целая наука…

— Моя хозяйка говорила мне, что когда стоишь у котла, надо творить, позволив порыву самому распоряжаться содержанием котла, — возразила ведьмочка, — испытывать же результаты следует на домашних животных или гостях. Думаю, именно поэтому к госпоже Агафьи так редко приходили гости, а кот выжил в котле.

— Так значит, это не крыса? — уточнил Шус.

— Нет, если не считать того, что в состав зелья входили позвоночники крыс, — ответила Втри.

— Когда он в твоих руках, он такой безобидный, — продолжал умиляться Шус, даже не заметивший того, что кот вцепился зубами в палец, который Шус неосторожно поднес ко рту животного, — скажи, а у него есть имя?

— Нет, — довольно резко ответила Втри.

— Тогда можно мне его придумать? — попросил Шус.

— Ты головой ударился? Только не говори, что ты хочешь его оставить.

— А ведь неплохая идея, что скажешь Фамб? — произнес Холдар. — Твоему ученику надо учиться ответственности, а начинать всегда нужно с маленького.

— С маленького? Когда я впервые увидел Шуса, он сидел верхом на здоровом бараномамонте, — возразил Фамбер. — Впрочем, может и вправду взять этого «кота» с собой, в конце концов, новый, незнакомый науке вид, выведенный магическим путём…

— Мяу! — радостно провозгласил кот с гигантскими кожистыми крыльями.

— Вы что, серьезно?! — не поверила Втри.

Перед мысленным взором ведьмочки пронеслись картины того, как эти трое умственно отсталых будут восхищаться этой безмозглой скотиной, в то время как она, Втри, будет ловить ее и приводить в чувства ошарашенных видом демонического кота обывателей и собирать отходы его жизнедеятельности. Встряхнув головой, Втри отогнала от себя кошмар, взглянула на счастливую морду этого придурка Шуса, не менее дебильную — его учителя, перевела взгляд на флегматичную морду кота и с криком: «Сгинь там, где драконы гнезда вьют, безмозглый кот!», выкинула последнего в до сих пор распахнутое окно. Кот только и смог, что жалобно мяукнуть на прощание.

— А-а… зачем? — только и смог вымолвить Шус.

Ведьмочка, проигнорировав вопрос Шуса, зависший в воздухе, спокойно села на диван стала разглядывать свои пальцы. Повисла мучительная тишина, прерываемая лишь треском огня от тлеющего Фур-Дур-Кафа. Три пары глаз были устремлены на Втри, которая в свою очередь посвятила все свою внимание своим пальцам. Воздух сгущался, секунды тянулись не хуже резины. Всем было понятно, что рано или поздно это закончится, и чем дольше медлишь тем катастрофичнее будут последствия, однако никто не решался нарушить тишину. Ведьмочка молча подняла глаза и обвела взглядом своих немых судий и потенциальных палачей. Те никак не отреагировали, разве что костяшки пальцев сжатых кулаков Шуса побелели еще больше. Втри вернулась к своему занятию.

Неизвестно, как долго это бы продолжалось, если бы не новый подчиненный Холдара.

— Прошу прощения, уважаемый господин улфулдар. Могу я высказать свою просьбу? Обстоятельства… вынуждают меня просить вас воспользоваться вашей… ванной, уважаемый господин улфулдар.

Холдар перевел взгляд на солдата. Тот горел, хоть и не слишком активно, к счастью ткань оказалась не очень горючей, но все же. Холдар закрыл лицо рукой, чтобы не видеть это доказательство безмозглости военных людей во плоти.

— Уважаемый господин улфулдар, разрешите ли вы мне воспользоваться вашей ванной?

— Что, ты еще здесь? — убито спросил Холдар, — да-да конечно, пользуйся.

Получив разрешение, Фур-Дур-Каф прошел в дверь, что оказалось несложно. Оказалось, что его размеры не так уж сильно превосходили размеры среднестатистического человека, если вообще превосходили. Он казался таким широкоплечим из-за своей просторной одежды. Он исчез за одной из двух дверей внутри их комнаты.

— Кстати, насчет этого солдата, — задумчиво протянул Холдар, — собственно, почему он загорелся?

— Наверняка, этот ваш колдун его поджег, — неуважительно показав на Фамбера, произнесла Втри, которая была рада перевести внимание с себя на кого-нибудь другого.

— Нет, это никак не мог быть Фамбер. Вот если бы от этого вояки осталась кучка пепла, тогда я бы первый без сомнения указал на него, но жалкая загоревшаяся рубашка… — отвергнул обвинение улфулдар. — А вот ты вполне могла это сделать.

— Я? Ну а кто же, кроме меня?! Естественно, злая ведьма во всем виновата — взорвалась Втри. — Я подожгла этого солдафона, хотя смотрела в другую сторону, травила воду в колодцах, воровала вилки, сосала по ночам молоко у коров, покрывала крыс. Конечно, во всем виновата проклятая ведьма!

— Ну, может быть, это и не она, — попытался успокоить ведьмочку волшебник, — девочка моя, скажи мне, насколько ядовита твоя тварь?

— Ну, я не знаю… когда кот жил у меня, предметы он не поджигал, но кто знает, что с ним могло случиться в лесу, — ответила Втри.

— И то верно, — согласился Фамбер. — Замечено, что химеры, оборотни и прочие существа, чей вид был изменен или создан с помощью магии, неустойчивы и могут меняться в течении жизни. Впрочем, чаще всего это приводит к их смерти. Если бы не это, наш мир уже давно был бы населен самыми невероятными и страшными тварями. Особенно, если помнить о том, что не раз…

— Простите, учитель, — прервал волшебника Шус, который уже некоторое время спокойно сидел на своем месте, сменив ту жуткую гримасу что застыла на его лице после чудовищного поступка Втри, на нормальное человеческое лицо.

— …совершались попытки создать…

— Учитель, я не уверен, но… но я подумал. Это я. Я поджог этого Фур-Мур-Бур…

— Ты? — при желании, из этого короткого слова можно было бы извлечь с десяток бочек концентрированного удивления, чему препятствовало лишь два фактора: во-первых, никому не нужно чужое удивление, да еще в таких количествах, во-вторых, даже если кому-нибудь и понадобилось удивление волшебника, Фамбер вряд ли позволил кому-нибудь десублимировать, выпаривать и отжимать его слова.

— Ну, я не уверен, — Шус постоянно переводил глаза из стороны в сторону, пытаясь найти поддержку, который однако так и не обнаружил, — но мне кажется… я очень сильно испугался и разозлился. Понимаете, учитель, я с детства боюсь крыс. И я подумал, что это крыса, а когда она села на этого Фура я подумал… точнее, не подумал. И внезапно он загорелся.

— Хм… полагаю тебе стоило бы побыстрее заняться его обучением Тюр-Тюр, — задумчиво протянул Холдар. — Ведь первый раз он использовал магию еще в том логове разбойников, а насколько я знаю, как только способный к магии человек использует ее, она будет пытаться вырваться из него, и если он не научится вовремя контролировать ее…

— Замолчи, Холдар! Не забывай, что Шус — мой ученик и мне решать, когда и чему учить его. И потом, когда я мог этим заниматься? Не в сопровождении же этих дикарей из степи. Они и так суеверны настолько, что боятся собственной тени, а ты хотел, чтобы я учил его магии. К тому же, теория не менее важна.

— Да я и не претендую на твои права учителя, — заверил друга Холдар. — Особенно, когда ты в гневе.

— Да, в гневе, и радуйся, что я, в отличие от некоторых оболтусов, умею контролировать свои силы, — гордо ответил волшебник.

— Ну, если бы не умел, то вряд ли бы я здесь стоял, Тюр-Тюр, — подтвердил улфулдар, — как, впрочем, и ты. Но на тебя все-таки следовало бы повесть табличку с надписью: «оружие массового поражения» или «не трогай, убьет».

— Холдар, ты уверен, что не хочешь повторить судьбу того кота?

— Можешь не сомневаться, что нет, вне зависимости, имеешь ли ты в виду макание в ведьминское зелье или полет из окна.

— Что, ж в таком случае…

— Благодарю вас, уважаемый господин улфулдар, пусть дождь прольется на вашу голову. Готов приступить к выполнению ваших приказаний — прервал волшебника Фур-Дур-Каф.

— Приступай, — ответил Холдар.

— Приказывайте, — проревел в ответ солдат.

— Еда. Принеси нам что-нибудь поесть, — напомнил Холдар.

— Будет исполнено, уважаемый господин улфулдар.

— Еще кое-что, — остановил его Холдар, — напомни-ка нам свое имя.

— Урараград-Марз Фур-Дур-Каф, уважаемый господин улфулдар.

— Можно звать тебя просто Каф?

— Э-э, так обращается ко мне только… — замялся Фур-Дур-Каф, однако сам прервал себя на полуслове, — я хотел сказать, как вам будет угодно, уважаемый господин улфулдар.

— Отлично, Каф, а теперь идти.

— Как прикажете, уважаемый господин улфулдар, — сказав это, Фур-Дур-Каф развернулся на пятках и строевым шагом вышел из их комнаты.

— Ну, а пока мы ждем наш завтрак, может быть, вы все-таки расскажете, что случилось с вами на самом деле, — обратился к Втри и Шусу Холдар.

— Ну… — протянул Шус, — я не уверен. То есть, конечно уверен, но… но может, как-нибудь потом? Просто понимаете…

— И вправду, расскажешь как-нибудь потом, — внезапно прервал Шуса Фамбер, — в конце концов, твою версию произошедшего мы уже слышали. И не обольщайся. — Я с самого начала был уверен, что ты не совсем честен.

— Ну, может я немного и преувеличил… — попытался оправдаться Шус, но его никто не слушал.

— По правде, я не уверен, что именно ты рассказал, но что-то в твоих словах было крайне неправдоподобно. Сейчас же мне намного интереснее узнать твою версию, девочка. Начни, пожалуйста, с самого начала.

— С самого начала? — переспросила Втри, — но то утро началось как всегда, ничего интересного…

— Девочка моя, ты не поняла меня, — перебил ее волшебник — начни на… на 17–18 лет раньше.

— А? То есть, с самого рождения? Но зачем вам это? — удивленно спросила Втри.

— Просто уважаемый господин улфулдар любит знать биографию свих новых рабынь, это у него что-то вроде хобби. Ведь я прав, Холдар?

— Вернее было бы назвать это не хобби, а научным интересом, — как ни в чем ни бывало ответил Холдар.

— Драконье… проклятье… когда же наконец… боги, — тихо выругалась Втри.

— Ты что-то сказала, девочка? — поинтересовался Фамбер.

— А, ничего. Я только хочу спросить… вернее потребовать, чтобы вы, наконец, объяснили мне, в каком я положении? Кто я: рабыня, осужденная или просто свободная нищенка без документов и жилья?

— Так у тебя нет документов? — поразился Холдар.

— Да, во имя всех темных богов. И все из-за этого проклятого идиота! — гневно заявила Втри, вскочив и показывая пальцем на Шуса.

— Что касается твоего положения, то если подумать, наверное — третье. Ты — нищенка без документов, если уж их у тебя нет, — ответил Фамбер, — а это, насколько мне известно, в халифате еще хуже, чем быть рабом. Ну а теперь, раз уж ты знаешь все, что ты хотела узнать, может…

— Нет, не все, — возразила, впрочем уже не так уверенно, как минуту назад, Втри, — я хочу знать, кто вы. Раз уж мне придется путешествовать с вами, я должна хотя бы узнать, кто мои попутчики.

— Именно поэтому я и спрашиваю тебя о твоей жизни, девочка моя. Я хочу знать, кто ты, раз уж мне придется путешествовать с тобой. Что же касается меня и Холдара, то я обещаю, что я отвечу на все твои вопросы. В разумных пределах, конечно. Но только после тебя.

— «В разумных пределах» пределах — это как? — подозрительно спросила Втри.

— Все зависит от твоего рассказа. Впрочем, тебе же лучше, если он будет достоверен и полон.

— Ладно, — сдалась Втри, которая пришла к выводу, что кем бы ни был этот человек, он все-таки не такой олух, как его ученик и настоящий волшебник, к тому же не из самых слабых, так что откровенно врать ему и вправду себе дороже.

— О своем детстве я помню немногое. Родилась я не в халифате, где-то у моря, гораздо севернее Бахтир-Таль-Асы. Зимой там все укрыто снегом. Наверное, мой отец был купцом или кем-то в этой роде. Иначе, как бы я оказалась здесь, в Бахтир-Таль-Асе? Единственной вещью, оставшейся с тех пор, был один амулет. Впрочем, госпожа Агафья сказала, что это всего лишь бесполезная побрякушка. Моим первым…

— Он при тебе? — прервал ведьмочку волшебник.

— Амулет? Нет, Фарх зачем-то забрал его у меня. Понятия не имею, зачем он ему. Я дойду до этого, впрочем, это не так уж и важно, просто кусочек дерева, с какими-то затертыми символами.

— Дерево может сохранять магию многие годы. Возможно, твой амулет мог бы кое-что прояснить… Продолжай.

— Кое-что прояснить? — переспросила Втри, однако так и не дождавшись ответа, продолжила.

— Мое первое четкое воспоминание — невольничий рынок. Не знаю, как я попала туда. Купила меня госпожа Агафья. Думаю потому, что я была очень дешевая, или ей стало жаль ту маленькую девочку, которой я тогда была. Или ей просто была нужна служанка. Как бы там ни было, она привела меня в свой дом и дала мне новое имя — Ветриана. Свое настоящее имя я не помню.

Первые лет восемь госпожа Агафья ничему не учила меня. Я имею в виду, не учила колдовать. Я только готовила, перетирала травы и сушеных лягушек в порошок для зелья от кашля, да помогала ей с работой по дому. Когда мне исполнилось четырнадцать, госпожа Агафья на год отдала меня в обучение в воровскую гильдию, сказала, что это поможет мне заниматься своей работой, в чем оказалась права. Когда мне было пятнадцать, она умерла, так почти ничему и не успев научить меня. Госпожа Агафья отставила мне по завещанию все свое имущество, вместе с бумагами, подтверждающими, что она освобождает меня, и несколькими древними книгами. Это были «Учебник волшбы» 1073 года издания, ботанический справочник, да суповая книга. Никаких родственников, претендующих на ее имущество, у нее не осталось. Сколько ей было лет я не знаю, но не удивлюсь, если узнаю, что она застала основание Бахтир-Таль-Асы. Вначале я пыталась сама предсказывать будущее, снимать неудачу, да делать еще кое-что по мелочи, но как оказалось, в палатке ведьмы люди хотят вдеть дряхлую старуху, а на девчонку.

— Странно, я бы, наоборот, обрадовался, — возразил Холдар.

— А такие как вы были для меня еще большей проблемой, господин улфулдар, — ответила Втри. — В конце концов, хрустальные шары, пусть даже и стеклянные, тоже денег стоят. Да и ведению дел, опять же, это не помогает.

— Это? — поразился Холдар.

— Хрустальные шары? — переспросил Фамбер.

— Ну мне ведь приходилось разбивать их, стеклянные шары, то есть, о головы этих проклятых извращенцев, — пояснила ведьмочка, после чего, насупившись, спросила, — а вы что подумали, господин улфулдар?

— Ничего особенного, — невинно ответил Холдар, — продолжай.

— В одной из книг я нашла рецепт зелья, изменяющего внешность. Но по правде говоря, я побоялась его использовать из-за побочных эффектов и того, что страница, на которой было написано, как регулировать срок изменения, была вырвана. Впрочем, если бы мои дела шли так и дальше, я бы, может быть, все-таки попробовала то зелье, однако вместо этого мне предложили кое-что получше. Куклу, марионетку. В человеческий рост, и крайне правдоподобную. Настолько правдоподобную, что в то время, пока она общается с очередным болваном, я могу спокойно заниматься своими делами. Конечно, стоила она немало, да и результата от моей работы теперь не было, но доходы мои выросли. Причем…

— Интересно, я читал о том, что Древние умели делать подобные машины, — прервал Втри волшебник. — Големы. Однако эта технология утеряна. Кто бы мог подумать, что в халифате открыли или сохранили эти знания… ты не могла бы поподробнее рассказать об этом? У кого ты купила эту куклу и как она работает?

— Ну, сохранись она у меня, я бы показала вам ее, — ответила Втри, метнув гневный взгляд в сторону Шуса, — что же касается человека, что мне ее продал… он обычный купец, однако продает он их не каждому и я не знаю, кто их делает. Да и не такие уж совершенные эти куклы. По крайней мере та, что была у меня. Без постоянного присмотра она начинала говорить откровенный бред, не говоря уже о том, что она несколько раз ловила меня на краже в моей собственной палатке, хотя, как меня уверяли, она будет полностью мне подчиняться. И эти швы, которые видны даже почти в полной темноте и скрип шарниров… Впрочем, дела мои и шли неплохо, и все бы так и продолжалось, если бы не вчерашние события.

Шус разрывался между тем, чтобы закричать, что ведьма все лжет и опасением, что после его столь вольного вчерашнего пересказа, скорее поверят ей, с ее многочленными обвинениями его, Шуса во всем на свете, начиная от уничтожения ее палатки и заканчивая неурожаем столетней давности. А в том, что эти обвинения на него так и посыплются, Шус не сомневался. Однако, как оказалось, он зря боялся.

— Впрочем, если задуматься, все пошло кувырком гораздо раньше того проклятого момента, когда этот идиот зашел в мой палатку, — задумчиво произнесла Втри. — С утра, когда я только-только поставила палатку, ко мне пришел этот мерзкий прислужник Архара, карлик Фарх, пусть над его головой вечно будет идти драконий дождь, и предложил мне услуги зазывалы, причем за ничтожно низкую плату. Конечно, стило еще тогда догадаться, что это все неспроста, но он так уговаривал меня. Так что, хотя нельзя сказать, что я так уж нуждалась в услугах зазывалы, я позволила Фарху уговорить себя. И хотя я не верила в эффективность его работы, желающие узнать свое будущее пошли один за другим, раза в три больше, чем обычно. Не скажу, что это меня радовало, ведь в перерывах между клиентами я варю зелья. Быть может, план Архара как раз в том и состоял, чтобы сорвать мою работу. Как бы там ни было, когда время уже перевалило за обед, а клиенты, распуганные полуденной жарой только начали вылезать из чайхан, ко мне в палатку зашел Шус. Внимания на него я почти не обратила, лишь взглянула на нового клиента, определила его как деревенского лоха, которого сможет обвести даже кукла и повернула рычаг автоматической беседы.

— Эй, Втри, все было не так! — объятый праведным гневом закричал Шус, который был возмущен столь пренебрежительным к нему отношением и определением «лох деревенский». Конечно, он до недавнего времени жил в деревне, но за последние дни многое изменилось. Не говоря уже о том, что последние слова ведьмы не могли быть ничем иным, кроме как подлым враньем. — Я четко помню, что первое предложение та старуха, в смысле кукла, в смысле ты, сказала твоим обычным голосом. А только потом, после кашля ее голос изменился.

— Она всегда говорила моим голосом. Не знаю, как устроена эта штуковина, но говорит она голосом своего хозяина, — возразила Втри. — И это было для меня серьезной проблемой. Мне все время приходилось поддерживать заклинание, искажающее ее голос, как и внешность. А они отнимают много сил. Поэтому, когда людей немного, я снимаю их.

— Но это еще не все! А как же кашель?! Ведь эта шутка не могла кашлять. Это было похоже на то что ты прочищаешь горло, чтобы говорить не своим голосом.

— Скрип шарниров, — безапелляционно заявила Втри, — я пыталась полностью скрыть его, но из этого ничего не получилось, так что пришлось сделать так, что бы он казался кашлем.

— Но как эта штука отвечала на мои вопросы? Во имя всех темных богов, я не мог все это время разговаривать с каким-то бревном. Это то же самое, что сказать, что я говорил с лопатой или прялкой!

— Сразу видно что ты из деревни, — пренебрежительно отмела обвинения Шуса Втри.

— Пусть я и из деревни, но даже я понимаю…

— Шус, она права, — прервал Шуса Фамбер.

— Но, учитель! Она ведь…

— Дай дослушать, — вновь, перебил Шуса волшебник, — потом выскажешься. Впрочем, могу сразу тебе сказать, что в этом нет ничего невероятного. Древние могли делать Големов, так что их вполне могут делать и сейчас. Я даже догадываюсь, как этот кто-то научился их делать. Продолжай, девочка.

— Я не помню, что было дальше У меня помутилось в голове, после чего я очнулась в лапах этого извращенца, который тянул свои губы ко мне. Если бы я не чувствовала себя так плохо, я бы и мокрого места от него не оставила.

— Не скажу, что ты выглядела такой уж усталой, — произнес Шус. — Когда ты вскочила, ты ударила меня по подбородку локтем, больно, между прочим.

— И это лишь малая толика того, что ты заслуживаешь, после того, что ты сделал Не увидь я, что мой шатер сгорел, я бы несомненно продолжила, но эта картина выбила почву у меня из под ног.

— Да не сжигал я твой шатер, я же тебе говорил.

— Вот именно, говорил. Откуда мне знать, что ты говорил правду? — Втри встала, грозно нависнув над Шусом.

— Хотя бы потому, что я спас тебя! — Шус в свою очередь встал, нависнув над Втри, что вынудило последнюю сделать шаг назад.

— Можно подумать, что я просила тебя об этом! — в запале выкрикнула Втри.

— А что, лучше было бы бросить тебя там гореть заживо из-за твоих идиотских экспериментов?!

— Сказала бы спасибо, если бы ты затушил пожар, вместо того, чтобы выносить меня! Там бадья с водой стояла, специально для таких случаев.

— Бадья с водой? Да откуда я мог знать о ней? Там все так и полыхало… — сдал позиции Шус, чем ни могла не воспользоваться Втри.

— Ну вот раз и не знал, так и молчи!

— Во имя всех темных богов, может, вчера я чего-то и не знал, но сегодня я рисковал не меньше тебя.

— Если бы вчера мне не пришлось спасть тебя, я бы и не оказалась около этого столба! — напомнила Втри.

— Они, между прочим, о тебе спрашивали, до того, как оглушить меня! — заявил Шус, наступая на Втри.

— Обо мне? — пораженно переспросила Втри.

— Да, именно, — подтвердил Шус. — Между прочим, они даже не пытались обыскивать меня.

— Во имя всех богов, и откуда вы сыплетесь на мой голову? Сэйлэнар будет доволен таким пополнением. Я ставлю свою шляпу против его лысины, что он все это подстроил, — протянул Фамбер, уже не слушавший, насколько это было возможно, перебранку Шуса и Втри.

— Ну не думаю, что все так плохо. В конце концов, твой учитель ведь не бог, чтобы все предвидеть, — подбодрил друга Холдар.

— Ты просто слишком плохо его знаешь. Чем дальше, тем сильнее я укрепляюсь в той мысли, что он — бог, или кто-то еще могущественнее и древнее.

— Все-таки ты драматизируешь, Тюр-Тюр. По-моему, ты вполне грозный и ужасный волшебник, — попробовал подбодрить друга улфулдар, однако попытка провалились, о чем свидетельствовало выражение лица волшебника. — Впрочем, это твое дело и тебе виднее. Я ведь даже не уверен, встречался ли я с ним когда-нибудь.

— Вот именно, — сквозь зубы процедил Фамбер, — не тебе судить о столь сложной, науке как магия.

— Ну уж куда мне, безмозглому солдафону. Может, позволим им продолжить рассказ?

— Ты так говоришь, как будто бы я их перебивал, — возмутился Фамбер.

— С тех пор, как ты стал жаловаться на жизнь, эти двое перестали ругаться, а ведь из их перепалки можно было извлечь столько полезной информации, — объяснил Холдар, после чего обратился к затихшим после утраты внимания публики ведьмочке и ученику волшебника, — Продолжайте.

— А-а… осыпать этого идиота справедливыми обвинениями, в то время, как он врет самым гнусным образом? — уточнила Втри.

— Да, да, что-то в этом роде, — подтвердил Холдар.

— Но я говорю правду! — взмутился Шус. — А она вообще знать ничего не может, потому что была без сознания.

— Все то время, что вы были вместе? — поинтересовался Фамбер.

— Нет, но…, — Шус бросил настороженный взгляд в сторону Втри, — определенно, она была не в себе еще довольно долго. Дело в том, что прежде, чем она начала водить меня по трактирам, Втри пыталась найти вас, учитель, предсказав будущее или что-то в этом роде. И вроде бы, все шло хорошо. Я увидел что-то: какие-то каменные ступени и лепестки роз. Я даже… Ай! Во имя всех темных богов, Втри, что ты…

— Ну, по описанию Шуса, это больше всего похоже на какое-то событие. Вручение ордена или свадьбу… — протянул Холдар.

— А-а… свадьбу?! — убито повторила Втри. Впрочем, секунда отчаянья лишь прибавила ей сил, что не лучшим образом сказалось на состоянии ноги Шуса. — Все было совсем не так! Вы неправильно все поняли. Какая свадьба, о чем вы говорите, господин улфулдар. И вообще, это не важно, потому что у меня ничего не получилось.

— Ну почему, у тебя определенно получилось, правда не совсем то, чего ты хотела, — успокоил ведьмочку Фамбер. — Предсказание будущего — вообще крайне ненадежная вещь, как впрочем, и провиденье настоящего. Для того же, чтобы нужный результат получался чаще, тебе стоит больше практиковаться, девочка моя. Что же касается продолжения, то я и сам, вроде бы, уже понял, что случилось. У тебя ничего не получилось и ты предложила «этому болвану» показать ему все имеющиеся в Бахтир-Таль-Асе трактиры и постоялые дворы в надежде отыскать в одном из них нас с Холдаром, на что он согласился. По дороге его ограбили и в запале пытались убить. Поверить в то, что в Бахтир-Таль-Асе кто-то и вправду решился на убийство, мне сложно. Призраков боятся, как огня и правильно делают. Впрочем, насколько я знаю, ни у кого просто не получится совершить убийство. Как бы там ни было, появился призрак, который и привел вас в «Розовый пони».

Я только одного понять не могу. Почему вы обошли «Розовый пони» стороной? Ведь он в паре минут ходьбы от базарной площади?

— Откуда я знала, что вы такой? — отвернувшись к окну, ответила Втри, — я и сейчас не понимаю, как такое может быть. Вы не похожи…

— Девочка моя, ты все и вправду неправильно поняла. Просто Ахлименна-Ил-Герра, хозяин «Розового пони» — старый друг Холдара. Мы там остановились лишь потому, что это нам ничего не стоило.

— Стоило. Просто теперь я ему должен, а уж стребовать долг он сможет, не сомневайся, — поправил Холдар. — Я же в свою очередь с тебя сдеру три шкуры, а получу потраченные на тебя деньги.

— И ты еще называешь меня своим другом? — задал скорее риторический вопрос волшебник.

— Именно поэтому, что ты мой друг, я предупреждаю тебя, — пояснил Холдар.

— Мне продолжить или вы знаете и окончание моей истории? — спросила Втри.

— Продолжай.

— Ну по правде, и продолжать особенно нечего. Жила я в небольшой квартирке у южных ворот, доставшийся от госпожи Агафьи. Я добралась туда уже к полуночи и полночи собирала вещи. Тогда я еще не знала, кем был тот грабитель, но молодой девушке без семьи и документов нечего делать в Бахтир-Таль-Асе, да и вообще в халифате, если она не хочет закончить свои дни гареме какого-нибудь старого извращенца. Поймали меня у самого порога, сунули кляп в рот и натянули мешок на голову, после чего, похоже, оглушили. Очнулась я уже на помосте, ну а дальше вы и сами все знаете.

— Ты не могла бы рассказать, кто этот Архар? — спросил Холдар, — вернее, какие у вас отношения? Ведь насколько я понял, тебя хотел схватить Архар-Тар-Нар младший, сын Архар-Тар-Нара, главы ведомства…

— Он мне никто! — вспылила Втри. — Просто безмозглый головорез.

— И все-таки… ты ведь обещала отвечать на все вопросы, — напомнил улфулдар.

— Ну, если вам так нужно… Когда я училась в гильдии воров, он был моим напарником и наставником. Из-за этого идиота я бросила обучение и не стала членом гильдии, — сухо пояснила Втри, — надеюсь, больше вопросов ни у кого нет?

— Надо поподробнее расспросить тебя о том големе, — задумчиво произнес волшебник, — впрочем, это подождет.

— Надеюсь, — победоносно произнесла Втри, опробовавшая на волшебники наиболее тяжелый взгляд какой только был в ее арсенале, — надеюсь, вы помните, что обещали мне обещали ответить на все мои вопросы?

— В разумных пределах, — напомнил Холдар, однако Втри, проигнорировав улфулдара, бросилась с места в карьер:

— Во-первых. Кто вы господа?

— Просто путешественники. Старый солдат и профессор магии, случайно встретившиеся в пути. Направляемся в столицу Келхарского халифата, пусть дождь льется над ней девять тысяч лет, — спокойно ответил Холдар.

— Неужели? — саркастически спросила Втри, однако, несмотря на то, что в ее голосе не было и крупицы доверия, переспрашивать не стала. Вместо этого она продолжила допрос, — с какой же целью вы направляетесь в Келхар-Тал-Эш-Налу?

— Я возвращаюсь на место службы, после визита на свою родину, разрешение на которое было даровано мне милостью великого халифа Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V, пусть дождь прольется на его голову, что же касаться целей уважаемого волшебника, то они мне неизвестны.

Взгляд ведьмочки метнулся в сторону волшебника.

— Холдар был с тобой не совсем честен, — с не меньшей, чем у Холдара серьезностью и спокойствием ответил Фамбер.

— Неужели? — удивленно взглянул на старого друга Холдар.

— Так я и знала, — почти хором с улфулдаром воскликнула Втри.

— Кончено, ты сказал, что ездил в отпуск, в то время, как ты выполнял какое-то зловещее задание по поручению этого тирана.

— Зачем сразу обвинять во лжи, — возмутился Холдар, — может я, как ты выразился: «выполнял какое-то зловещее задание по поручению тирана» в родной Позлани.

— Предатель, какую же гадость подослал тебя устроить халиф в моей бедной Позлани? — трагическим голосом вопросил волшебник.

— Конечно же, оклеветать твою семью, — успокоил волшебника улфулдар. — Кстати, ты сам до сих пор не рассказал о целях своего путешествия.

— А, ну с этим все просто. Я всего лишь собираюсь ограбить сокровищницу халифа, — объяснил Фамбер.

— Так вот зачем ты прикидываешься послом. А я-то все думал, как погубить еще и тебя, последнего представителя твоего семейства. Спасибо, что раскрыл свои планы. Теперь мне осталось всего лишь обвинить тебя в государственной измене и тебя сгноят в казематах, оставшихся еще со времен легендарного Хул-Дул-Гур-Бур-Фура I, — довольно произнес Холдар.

— Именно этого я и добиваюсь. Наверняка мне удастся проделать ход в сокровищницу из этих твоих подвалов. Лет за двадцать-тридцать.

— У тебя ничего не получится, — заверил друга Холдар, — понимаешь, стены сокровищницы…

— Во имя всех темных богов, хватит! — закричала Втри. — Вы обещали честно ответить мне на вопросы, если я все расскажу, а вместо этого вы врете, как проклятые драконы и смеетесь на до мной!

— Девочка моя, мы… — начал было Фамбер, но Втри перебила его.

— И не называйте меня «своей девочкой», я не пятилетний ребенок, а даже если бы и была им, то все равно, я не ваша!

— Девочка моя, — повторил Фамбер, игнорируя гневное требование Втри, — мы говорим правду. Я — посол Лендала, профессор магии Фамбер Тюртюрликс. Холдар же и вправду улфулдар тайной гвардии халифа Келхарского халифата и он действительно выполнял какое-то тайное задание. О том же, что оно из себя представляет, спрашивать бесполезно. Пока мы путешествуем, он рассказал пару десятков красочных историй, противоречащих друг другу. Причем все они звучат вполне правдоподобно.

— Но, но почему тогда на нем нет формы, и вообще, я не слышала, чтобы иноземцы служили в гвардии, — уже далеко не так уверенно, как минуту назад сказала Втри. — И главное, почему, если вы столь важные господа ни у одного из вас нет денег.

— Дорожные расходы, — ответил Холдар. — К тому же в Роландии мы попались в лапы одной лесной банды.

— Но все равно…

— Подумай, — продолжил Холдар, — откуда мое имя могло взяться в армейских списках, если я вру. Не говоря уже о том, что врать тебе смысла нет. Все равно тебе, в твоем положении, никто не поверит.

— Да, вы правы, уважаемый господин улфулдар. Так значит, теперь мне придется стать вашей рабыней?

— На какое-то время, — согласился улфулдар, — и лишь для твоего же блага. Выбраться из страны тебе поможет Фамб. Думаю, что он не откажется.

— Даже если бы и хотел, не могу, — ответил волшебник. — Во имя всех богов, где твой солдатик с едой?

— Ты так проголодался? — удивился Холдар. — А утром смотреть на еду не мог.

— Как ты можешь переносить похмелье с таким радостным выражением на лице?

— Практика, друг мой. В любом деле нужна практика, — голосом древнего старца объяснил Холдар.

* * *

Шус взглянул в окно. Пейзаж за ним изменился самым разительным образом. Вместо пушистых крон деревьев и плантаций с бесценными специями, перед ним открывался вид на пустыню, тянущуюся, казалось, в бесконечность, стирающую границу между дрожащими в потоках теплого воздуха дюнах и светло-голубым, почти белым, небом. Зеленый пояс Бахтир-Таль-Асы можно было увидеть лишь высунувшись из окна и взглянув назад. Впрочем, чем дальше их караван уезжал от Бахтир-Таль-Асы, тем больше зеленый лес, раскинувшийся посреди пустыни походил на мираж, каковых, по словам волшебника, в пустыне было немало. И большинство из них являются как раз призрачными отражениями зеленого пояса Бахтир-Таль-Асы.

— Шус, — обратился к ученику Фабер и, дождавшись, когда тот обратил на него внимание, продолжил, — как бы мне ни было печально это признавать, но Холдар прав. Я и вправду закрывал глаза на твое обучение. Разумеется, для этого были свои, вполне объективные причины, но все же. Как бы там ни было, так продолжаться не может. С этого дня я буду учить тебя владеть своими силами. Разумеется, это не значит, что из-за этого исчезнут или уменьшатся занятия теоретические.

— А может, не стоит так сразу, Фамб? — произнес Холдар, которого тут же поддержал Шус своим более чем энергичным киванием, — знаю я эти ваши магические уроки… Конечно же, я многое могу для тебя сделать, но если вы на пару спалите шатер или откроете дверь в загробный мир, боюсь, мне не удастся отмазать тебя. Так что платить за ущерб придется тебе или, если точнее, Лендалу. Потому как денег даже на один шатер тебе и за сто лет не скопить.

— Не беспокойся, Шус все равно ни на что пока что не способен. К тому же я буду следить за ним и показывать, что и как надо делать, — заверил улфулдара волшебник.

— Вот именно это меня и беспокоит, — проворчал себе под нос Холдар, который уже начинал жалеть, что так не вовремя напомнил Фамберу об его обязанностях.

— Думаю, что начать надо прямо сейчас, — проигнорировав последние слова Холдара, сказал Фамбер. — Конечно же, по хорошему начать тебе стоит с поджигания спички или просто ветки. Это являться стандартной формой начала обучения магии, прежде всего потому, что это наиболее простая магическая манипуляция. Все, что для этого нужно, так это сфокусировать энергию в определенной точке. Но поскольку некоторые наверняка заявят, что поджигать спички на третьем этаже шатра, находящегося на движущемся руфухиди — опасно для жизни, тебе придется начать с несколько более сложной магической манипуляции. Да и концентрировать энергию ты уже научился. Все, что тебе нужно, так это научиться регулировать процесс, а это — дело практики.

С этими словами волшебник небрежно бросил на стол коробок спичек, который он достал из кармана.

— И что я должен с ним сделать? — осторожно спросил Шус.

— Ничего сложного, — заверил ученика Фамбер, — просто подними коробок в воздух силой мысли. Начать тебе стоит с одной спички. По большому счету, масса играет роль только в том случае, если речь заходит о намного более крупных объектах. Здесь же дело в психологии.

Волшебник вытащил одну из спичек из коробка и положил ее на стол. В следующее мгновения после того, как он убрал руку, спичка воспарила в воздух и зависла примерно в метре от стола.

— Повтори, — приказал Фамбер, вынимая спичку из воздуха.

Шус вытащил еще одну спичку из коробка и, положив ее перед собой, сосредоточил на ней свой взгляд. Этим все и ограничилось. По той простой причине, что из расплывчатых объяснений учителя Шус понял лишь то, что по мнению учителя, заставить спичку летать не сложнее, чем ковыряться в носу, и что это так же просто, как заставить летать коробок с сотней этих самых спичек. По существу же волшебник ничего не объяснил. По крайней мере, так казалось Шусу. Однако, несмотря на то, что Шус ничего не понял, расспрашивать учителя он не спешил, так как это было чревато новыми пространными лекциями, а их Шусу и так хватало. Так что у него не оставалось иного выбора, кроме как не моргая смотреть на спичку..

«Ну давай же, давай, проклятая спичка. Вверх! — безуспешно отдавал мысленные приказы спичке ученик волшебника. — Демоны, если ты не полетишь сейчас же, учитель будет сердиться! И все это из-за того, что ты не хочешь лететь. Демоны…Во имя всех темных богов, это ведь идея!»

— Что за идея? — поинтересовался Холдар у Шуса, который даже не заметил, как стал говорить вслух.

— А-а… я… — всполошился Шус, — ну, я подумал… подумал, что может быть стоит обратиться за помощью к демонам, про которых рассказывал дед Хылх в моей деревне. Попросить, чтобы они подняли спичку.

— Не думаю, что это хорошая идея… — заметил улфулдар.

— Но может, именно этого и хочет от меня учитель! — возразил Шус, в глазах которого уже заполыхали огоньки азарта. — Может, я как раз должен понять истинную суть магии и воззвать к темным силам, повелевающим магией. Ведь колдовство — демоническая сила и все маги продают души демонам. Так что, раз уж я стал учеником волшебника, то мне этого не избежать.

— Ты и вправду деревенский дурень, — констатировала Втри, лежавшая на диване с другой стороны от стола, — какие, во имя всех богов, демоны? Даже если они и существуют, то уж точно не будут помогать такому неудачнику, как ты.

— А вот посмотрим! — еще больше загорелся Шус.

— Фамб! — крикнул Холдар, обращаясь к волшебнику скрывшемуся за одной из дверей, — эй, Фамб!

— В чем дело? — недовольно спросил волшебник, высовывая голову из дверного проема, из-за которого доносился шум воды.

— Твой ученик собирается призвать демона, чтобы тот поднял в воздух эту несчастную спичку, — доложил Холдар.

— Всего-то? У него ничего не получится, можешь мне поверить. И не кричи так по пустякам, — заявила голова, прежде чем вновь скрыться за дверью.

— Видишь, даже твой учитель говорит, что у тебя ничего не получится, — подбодрила Шуса Втри.

— Посмотрим! — повторил Шус, голос которого стал еще более дерзким и самоуверенным.

Шус расставил ноги на ширину плеч, встал напротив окна и вознес руки над спичкой, чей кончик был направлен к окну. Ветер слегка развивал его волосы и воротник, придавая ученику волшебника еще более величественный вид.

Обратив свой взгляд на спичку, Шус начал читать заклинание, которое отчасти было сильнейшим заклинанием злой рыжеволосой волшебницы — истребительницы деревень и целых городов, чья сущность была настолько темна, что даже драконы с отвращением переступали через нее, боясь отравиться, героини одной из сказок, что рассказывал дед Хылх детям из «Задницы бога». Другую же его часть Шус придумывал на ходу, восполняя забытые места:

— О тот, кто темнее сумерек, о тот, кто темнее самого темного подвала, тот, кто краснее красной смородины, во имя тебя, во славу твою и всей твоей черной семьи, погребенной в глубоких пещерах, я присягаю темноте…

При этих словах в окно ворвался внезапный порыв ветра, заставивший бешено трепыхаться занавески, чьи концы едва не доставали Шуса, в то время как его волосы так же бешено трепыхались под порывами этого ветра. Холдар, имевший большой опыт общения с магами, начал отступать к двери, в то время как Втри, все это время не проявлявшая никакого интереса к занятиям Шуса и лишь изредка отпускавшая колкие замечания, заинтересовано поглядела на него.

— …пусть эта проклятая спичка воспарит вверх, нашей с тобой единой волей, пусть она воспарит вверх, воспарит вверх, вверх!

Под ладонями Шуса, обращенными к столу, появилось красное свечение, на мгновение заполнившее всю комнату. Можно было подумать, что сейчас ночь, которую освещает своими багровым лучами Проксима. Втри то ли восхищенно, то ли испуганно открыла рот, Холдар попытался открыть входную дверь, которая почему-то не открывалась, так что ему пришлось смириться с тем, что ему осталось жить пару секунд.

В звенящей тишине раздался звук загорающейся спички. Тяжело дышавший Шус опустил руки, глядя на уже догорающую, выгнувшуюся дугой спичку, даже и не думающую о том, чтобы куда-нибудь лететь.

— Пфха-ха! — разразился в повисшей тишине безудержный хохот Втри. — И, и это… ты сжег ее! И это все?!

— Похоже на то, — убитым голосом произнес Шус, опуская до сих пор поднятые руки.

— Прости, я ха-ха… я не думаю, что ты… хи-хи… просто у тебя был такой грозный вид, а в результате… ха-ха…

Шус не был уверен в том, что Втри искренне извиняется перед ним за то, что смеется над ним. Он бы и сам посмеялся над собой, если бы на его месте оказался кто-нибудь другой. Но в реальности он был именно тем самым парнем, над которым смеются, причем более чем заслуженно. Шус безвольно сел на диван, опустив плечи и уставившись на скрученный колечком уголек, бывший совсем недавно спичкой, которая должна была полететь.

— Не огорчайся, на секунду я подумал, что ты и вправду сейчас вызовешь могучего демона, или по крайней мере призовешь его силу, — подбадривающее похлопал Шуса по плечу Холдар.

— Вы просто успокаиваете меня, — отвернулся Шус.

— Да нет, что ты! — заверил последнего улфулдар. — По правде. я сильно сомневался, что этот демон просто поднимет спичку в воздух и исчезнет. Больше походило на то, что ты взорвешь комнату, а то и весь шатер. Знаешь, все эти красные всполохи и ветер… Так что тебе надо просто продолжить заниматься.

— Ну, если вы так говорите, господин Холдар… — неуверенно начал ученик волшебника.

— Да, да, именно так. Только все-таки лучше делай так, как тебе сказал твой учитель, а то может и вправду вызовешь кого-нибудь.

— Как скажете, — вновь погрузившись в пучины уныния, произнес Шус.

— Слушай, а ты ведь не сам придумал это заклинание? — почти шепотом спросила ведьмочка у Шуса, который последний час безрезультатно пялился на новую спичку. Причем минут сорок пять из этого часа он просто пялился, без всяких попыток поднять спичку.

— А оно тебе нужно? — спросил Шус бесцветным голосом.

— Ну, я не сказала бы, что так уж нужно… — замялась Втри, — по правде, оно мне совсем не нужно. Просто интересно.

— Я немного изменил одно заклинание, — объяснил Шус.

— И что же это было за заклинание? — спросила Втри, в глазах которой загорелись заинтересованные огоньки.

— Ну, я слышал его в одной сказке. Я сам не знаю, что на меня нашло и почему я подумал, что что-то получится.

— У тебя же почти получилось, — возразила Втри. — Я даже заметила, что в самый последний момент от твоих рук проскользнул какой-то лучик к спичке, только он рассеялся на половине дороги. Может, все дело в твоих изменениях? Может, еще раз попробуешь?

— Не думаю, что это хорошая идея, — ответил Шус, бросив взгляд в сторону учителя, занятого чтением, насколько Шус мог судить, одной из книг, вынесенной из логова Энфарикса.

— Ну, не обязательно же тебе стоять, чтобы прочесть это заклинание, — поймала взгляд Шуса Втри, — ты тихонько.

— Если ты просишь… Но я сомневаюсь, что из этого что-нибудь выйдет, — согласился Шус, поднимая руки над спичкой. — О тот, кто темнее сумерек, о тот, кто багряней текущей кров…

— Урараград-Марз Фур-Дур-Каф выполнил ваш приказ, уважаемый господин улфулдар! Прикажете завозить внутрь? — на пороге стоял тот смай солдат, которого Холдар послал за едой, как казалось Шусу, уже вечность назад, — уважаемый господин улфулдар, где же вы?

— Наконец-то, а мы уже думали, что ты никогда не появишься, — произнес Фамбер, оторвавшись от книги, — да, ты сказал ввозить?

— Э-э…да, — неуверенно ответил солдат, — все сделано так, как приказывал уважаемый господин улфулдар.

— Прекрасно, тогда ввози. Ты молодец, и вправду нас много, так что и еды должно быть тоже много.

— Простите, уважаемый господин, но инструкции не позволяют мне это сделать без уважаемого господина улфулдара. Уважаемый господин улфулдар в данный момент — мой непосредственный командир, поэтому о выполнении приказа я должен доложить лично уважаемому господину улфулдару, если он не отдавал иных распоряжений.

— Он куда-то вышел. Думаю, что скоро вернется, так что можешь смело принести еду, а о выполнении приказа рассказать ему позже, — предложил Фабер.

— Со всем уважением к вам, уважаемый господин, но я не могу нарушить инструкции, — бесстрастно ответил Фур-Дур-Каф.

— Во имя всех богов, это ведь всего лишь еда! — воскликнул волшебник.

— Ничего не могу поделать, уважаемый господин, такова инструкция.

— Ну если ты хочешь все делать по инструкции, то будет тебе инструкция. К твоему сведению, я не просто какой-то господин, а посол Лендала, а Холдар, то есть твой уважаемый господин улфулдар, сопровождает меня.

— Простите, уважаемый господин посол Лендала, я не знал, что вы являетесь уважаемым господином послом Лендала.

— Ну так, — подтолкнул Фур-Дур-Кафа к правильному решению Фамбер.

— Это ничего не меняет, уважаемый господин посол Лендала, — не моргнув, ответил солдат, — моим непосредственным командиром являться уважаемый господин улфулдар.

— Боги, кто придумал эту идиотскую армейскую дисциплину?! — задал риторический вопрос волшебник, оставив всякие попытки пробить эту каменную стену.

— Без нее армия стала бы просто кучкой бесполезных бандитов, — более чем неожиданно раздался ответ на вопрос волшебника. Впрочем, пришел он далеко не от той инстанции, к которой обращают обычно риторические вопросы, а от Холдара, чья голова возникла между дверным косяком и плечом солдата.

— И давно ты здесь? — спросил волшебник.

— Нет, что ты, — заверил друга улфулдар, после чего обратился к солдату, — в следующий раз, и во все разы после следующего раза, делай то, что прикажет тебе уважаемый господин посол, если его приказы не будут противоречить моим и не будут угрожать безопасности халифата. Понял, солдат?

— Так точно, уважаемый господин улфулдар, прикажете ввозить?

— Да, да, ввози, а потом иди вниз и сам что-нибудь поешь, Каф, это приказ.

— Как прикажете уважаемый господин улфулдар, — отчеканил Фур-Дур-Каф.

К удивлению Шуса, столик на колесиках ввез, а после начал переставлять еду на стол, не сам солдат, а мальчишка лет двенадцати. Фур-Дур-Каф же лишь командовал. Что же касается самой еды, то первым, что поразило Шуса, было ее количество. Конечно, в его родной деревне на общем праздничном столе еды было намного больше, но даже она не производила такого впечатления обилия, тем более, что сейчас хотя бы часть все этой еды достанется ему. В «Заднице Бога» за общий праздничный стол допускались лишь взрослые. Здесь была рыба, нарезная всеми возможными способами, мясо жаренное и тушенное, незнакомая Шусу птица на блюде, с приклеенными обратно к шкуре перьями, какие-то то ли фрукты, то ли овощи жареные, вареные и сырые, баночки с неизвестным содержимым и бутылка с каким-то вином. И при том, что весь стол был заставлен блюдами и мисками на привезенном столике осталась чуть ли не большая часть блюд, вазочек и мисок, заполненных вареньями, фруктами в меду, какими-то орехами и еще большим количеством блюд, о которых Шус вообще не имел никакого понятия.

— Здорово! — воскликнула Втри, обежав взглядом все это многообразие, — а вы каждый день кормите так своих рабов, уважаемый господин улфулдар?

— Конечно же нет, — ответил Холдар. — И с чего это ты решила, что это все тебе? Рабы, по-хорошему, вообще не должны есть за столом хозяина. Особенно, когда последняя трапеза, которую он сам помнит была… уже два дня назад. Впрочем, можешь радоваться моей небывалой доброте, сегодня можешь есть все, что захочешь.

Все расценили эти слова, как сигнал к тому, что можно начинать есть. Ведь если улфулдар и волшебник просто не помнили вчерашнего ужина, за которым, впрочем, они и вправду ели не так уж и много, то Шус действительно ничего не ел два дня. Если не считать те сомнительные блюда, которыми Шус позавтракал в «Розовом пони».

За оставшуюся часть дня не произошло ничего примечательного. Более того, поездка на руфухиди начала казаться Шусу не многим более веселым занятием, чем однообразные дни в степи, проведенные в компании жутких кочевников, одна мысль о которых провоцировала у Шуса выделение холодного пота и ночные кошмары. Но здесь было намного удобнее, можно было даже гулять по шатру. Впрочем, этим Шус так и не занялся. Препятствием для исследований стал Фур-Дур-Каф, не пожелавший никуда уходить. Вместо этого он остался перед дверью, даже раздобыл где-то гамак, который повесил прямо в коридоре. Причем на замечание Холдара о том, что это противоречит правилам безопасности, он заявил, что «охрана уважаемого господина улфулдара, приоритетнее эвакуации в случае катастрофы».

Еда также выгодно отличалась от вяленой конины, но все равно, это не делало жизнь веселее. Особенно учитывая то, что большую часть дня Шус потратил на безуспешные попытки заставить спичку летать. Если же быть совсем точными, то большую часть времени Шус просто пялился на спичку, в тех же редких случаях, когда ему надоедало и это, он благополучно поджигал очередную спичку взглядом. В защиту Шуса стоит сказать, что с каждым разом поджигать спички у него получалось все быстрее и быстрее.

Собственно, единственным происшествием, достойным хоть какого-то внимания, если пропустить ужин, который был ничем не хуже обеда, было то, что один из пальцев Шуса слегка раздулся и приобрел сине-зеленый оттенок, но на это Шус обратил не слишком много внимания. Прежде всего потому, что палец ни капельки не болел, да и вообще почти ничего не чувствовал.

Вечером, когда Шус отправился в доставшуюся ему комнату, то единственное, что ему не понравилось, было то, что в ней почему-то не было ни окна, ни каких-нибудь осветительных приборов. Хотя бы тех же загадочных магических шаров, один из которых каким-то образом зажег учитель. То есть, может быть они и были, но в связи с тем, что в комнате было темно, как в желудке у бараномамонта, найти и попробовать что-нибудь с ними сделать Шус не мог. Впрочем ни сил, ни желания что-либо искать у Шуса не было. Как оказалось, поджигание спичек взглядом довольно утомительное занятие.

* * *

Утро встретило Шуса все той же непроглядной тьмой, что проводила его, когда он засыпал, и острой необходимостью посетить какие-нибудь кусты. В результате размышлений, порядком приторможенных тем, что Шус только-только проснулся, последний пришел к выводу, что в пустыне никаких кустов нет, а даже если бы и были, то будет весьма проблематично спрыгнуть, а главное — запрыгнуть на десятиметровую громаду. В шатре же искать что-то вроде кустов — еще более бесперспективное занятие. Однако, стоило Шусу отчаяться, как он вспомнил, что в билете было написано, что в каждом номере есть «комната для водных и иных нужд» и Шус заподозрил, что под «иными» имелись в виду как раз кусты, ну или что-то, заменяющее их. Не теряя больше ни минуты, Шус натянул штаны, которые нащупал где-то на полу, и бросился наружу. К его удивлению дверь в комнату для «иных нужд» была заперта.

Вход в эту комнату находился в маленькой коморке, из которой, кроме комнаты для «иных нужд», можно было попасть: в общую комнату, спальню Втри и в собственную спальню Шуса. Причем дверь в комнату для «иных нужд» была втиснута в срезанный угол между двумя спальнями. На оставшуюся незанятой дверьми стенку было повешено зеркало.

Порядком ускорившиеся мыслительные процессы подсказали Шусу, что дверь, скорее всего, закрыла Втри изнутри. После непродолжительных колебания между острой необходимостью и инстинктом самосохранения, Шус все-таки постучался в дверь. Ответом ему послужила тишина. Повторив попытку еще раза два-три, Шус добился своей цели. Нет, ему никто не открыл, однако ответ он получил — нечто нечленораздельное и, как показалось Шусу, заглушенное шумом воды.

«Вода? — спросил сам у себя Шус, — но откуда здесь может быть так много воды?»

Жилая удостовериться, что это и вправду вода, а ни что-то еще, Шус постучал в дверь вновь, прижав при этом ухо к двери. Ответа не последовало. Вместо него Шус услышал плеск, какое-то шуршание и чмокающие звуки. Он уже собрался обратиться к тому, кто находился за дверью, однако последняя внезапно исчезла, что нарушило равновесие Шуса. Так и не встретив никаких преград, Шус свалился на пол, что, как ни странно, было не так больно, как должно было быть, особенно учтивая то, что пол был покрыт керамической плиткой. Точнее Шус вообще не почувствовал никакой боли. Впрочем времени удивляться этому у Шуса не было.

— Так вот значит как?! Ты, мерзкий извращенец, подглядывал за мной! Да я тебя… — бушевала Втри, одетая в белый махровый халатик.

— Ты все не так поняла, — попытался возразить Шус, — я всего лишь…

— Подслушивал?! — еще больше взбеленилась Втри, — ах ты мелкий извращенец!

С этими словами Втри начала вдавливать голову Шуса в пол, причем с такой силой, что, как показалось Шусу, кафель начал трещать. Или это была его собственная голова? Поразительным было то, что Шус до сих пор ничего не чувствовал.

— Ф-фтри! Я фсего лишь… ты фсе нефафильно поняла! — из-за того, что голова его была прижата к полу, у Шуса не получалось говорить членораздельно, однако именно теперь Втри его услышала:

— Ну а чем ты на самом деле занимался, согнувшись над замочной скважиной? — не убирая ноги с головы Шуса, гневно спросила Втри.

— Я фсего лишь хотел попросить пойти ф кусты, — объяснил Шус.

— В кусты? — недоуменно переспросила Втри, ослабив напор.

— Ну, в билете было написано про то, что это — комната для «водных и иных нужд». Так мне нужны именно «иные нужды».

— Так вот в чем дело, — догадалась Втри. — Что ж, в таком случае так уж и быть, я подожду. Хотя и нехорошо выгонять девушку из ванной, когда она моется. И давай побыстрее, потому как если я простужусь, вся тяжесть последствия ляжет на тебя.

С этими словами Втри вышла за дверь.

Встав, Шус осмотрелся. Его взгляду предстала более чем загадочная комната. Пол и стены были покрыты плиткой, а свет шел все от тех же магических шаров. Справа от входа находилось металлическое корыто. В него лилась вода из изогнутого полого куска металла, выходящего прямо из стены. Левее к стенке было прикреплено маленькое корыто, над которым был такой же металлический кусок, а еще левее находился то ли стул, то ли тумбочка из глазурованной глины, над которой висел железный ящик или еще одно корыто со странной веревочкой, выходящей из него. При ближайшем рассмотрении оказалось, что под крышкой находится дырка с водой на дне. И хоть последний предмет ни по одному параметру не походил на кустики, что-то подсказывало Шусу, что именно его он и искал. Однако Шус все-таки не был уверен, а ошибка могла стоить ему слишком дорого. Именно поэтому он и решил обратиться за помощью:

— Втри, — выглянул наружу Шус, — я бы не хотел этого говорить, но ты не могла бы мне помочь?

— Что?! — изумленно воскликнула Втри.

— Не пойми неправильно, — быстро затараторил Шус, которому совсем не понравилось вдавливание головы в пол, хоть он ничего и не почувствовал, — скажи, какой именно предмет предназначен для «иных нужд»?

— Все-таки ты и вправду деревенщина, — вздохнула Втри. — Тот что слева, похожий на стул. Надеюсь, ты не попросишь меня продемонстрировать, как он работает.

— Нет, нет, что ты. Я справлюсь! — заверил ведьмочку Шус.

— Надеюсь. И не забудь перед уходом дернуть за веревочку, — напутствовала Втри, захлопнув дверь.

«Что же мне делать? — вопросил свой внутренний голос Шус, — ведь это так странно. И почему Втри так беспокоилась, дерну ли я? Эта веревочка, да и вся эта штуковина в целом выглядит так подозрительно. Может, если я дерну за эту веревку, она взорвется или демоны утащат меня в одну из этих штук? Но с другой стороны, если я не дерну, эта ведьма наверняка будет злиться. Но может, именно этого она и хочет, чтобы я побоялся дернуть за веревочку, опасаясь последствий, а на самом деле демоны утащат меня с собой, если я не дерну?

Во имя всех богов, что же мне делать?!».

Шус сидел на четвереньках за большим корытом. В своей дрожащей руке Шус сжимал конец пояса халата, другой конец которого был привязан к веревочке.

«Надо думать. Думать спокойно и трезво. Итак если я дерну за веревочку, возможно демоны утащат меня под землю, сквозь эту штуку, но может и не утащат. Если же я не дерну, демоны все равно может быть меня утащат, а даже если и нет, наверняка Втри засунет меня в нее или, в лучшем случае, просто затопчет до смерти. По всему выходит, что лучше дернуть. Да, да. Так лучше».

Шус закрыл глаза. Его онемевшие пальцы не хотели слушаться, зубы стучали, а сердце билось как сумасшедшее. Что-то липкое текло по лицу. Шус даже думать не хотел, что же это такое.

«Дерну на счет три.»

— Р-ра-аз, д-два, т-три.

«Может не раз, два, три, а просто на раз? Зачем все так усложнять?»

— и… раз.

«Нет, нет. Так тоже не пойдет. Надо…»

Шуса прервал звук текущей воды, исчезнувший, когда Шус в испуге отпустил пояс.

«И-и это все?!».

Он встал и осторожно подошел к прибору для «иных нужд». Он был идеально чист, так же чист как и до того, как Шус вошел эту комнату.

— Так значит, эта штука всего лишь воду дает?

— Эй, долго ты еще там? — раздалось из-за двери. Судя по звуку, ведьмочка стучала ногой в дверь.

— Уже все, я сейчас, — поспешил к двери Шус, опасавшийся, что Втри, пожалуй, выбьет ее.

Одевшись, Шус вышел в общую комнату. Волшебник по-прежнему изучал записи Энфара, завалив большую часть дивана разнообразными книгами, что вообще-то было довольно сложно, учитывая, что не так уж много ему удалось вынести из пещеры своего бывшего ученика. Стол же был целиком и полностью занят Холдаром и деталями какого-то устройства.

— А что это вы делаете, господин Холдар? — обратился к последнему Шус, садясь напротив улфулдара.

— Чищу жезл, — не поднимая взгляда, ответил Холдар, — по правде, сделать это нужно было уже давно, но все времени не было. А сейчас все равно делать нечего.

— Почему это нечего, — возразил Фамбер. — Сам же отказался помогать мне с записками Энфара, сказав что тебе отдохнуть надо и тут же занялся своей железякой.

— Поможешь тебе. Ты бы первый начал кричать, что я все делаю не так. И потом, я и вправду не подхожу для такой работы, — объяснил улфулдар.

— Нужно всего лишь выполнять мои инструкции, — недовольно ответил волшебник.

— Для этого у тебя есть ученик.

— Он до сих пор не справился со спичкой. Рано ему бумаги демонических сущностей разбирать.

— Ну зачем же вы так, господин Холдар… — пожаловался Шус, у которого не было никакого настроения опять пялиться на эти идиотские спички.

— Даже так? Так значит Энфар дорос до демона?

— Если придерживаться научных терминов, то демоном он стал только после того, как я отправил его в иной мир. Любой путешественник между мирами — демон. Я же говорил не с научной точки зрения. Просто имел ввиду, что он стал… темные боги знают, чем он стал.

— Избавь меня от лекций, Фамб, — притворно ужаснулся Холдар.

— Сам же спросил.

— П-простите, учитель, вы говорите, что люб-бой, кто был в другом мире становиться дем-дем-моном-м? — заикаясь уточнил Шус.

— Ну да, — как ни в чем ни бывало ответил волшебник, — собственно, демон — одни из устаревших терминов, обозначающих путешественника между мирами.

— Т-так зна-ч-чит, вы тоже демон?! — ужаснулся Шус, более чем натурально.

— Не ты ли сам пытался вчера призвать демона? — ехидно напомнил Холдар.

— Но это совсем другое! — возразил Шус.

— Не беспокойся, душу он у тебя покупать не будет, во всяком случае, на мою он ни разу не покушался. Лучше дай мне вот тот винтик, да, да именно этот, попросил улфулдар.

Шус протянул указанный улфулдаром винтик. Тот, не глядя, потянулся за ним и случайно коснулся руки Шуса. Вроде ничего особенного, Шус даже не заметил бы этого, если бы не реакция улфулдара.

— Шус, ты здоров? — спросил Холдар, подняв взгляд на ученика волшебника. — Твои руки совсем замерзли… и у тебя из носа кровь идет…

— Странно, я ничего не чувствую, — вполне искренне удивился Шус, — правда, я упал в «комнате для водных и иных нужд», но я думал, что все обошлось.

— И из виска, — продолжал перечислять Холдар, — цвет кожи какой-то странный, зеленоватый, а глаза покраснели. Фамб, что ты сделал со своим учеником?

— Я ничего с ним не делал, — ответил волшебник, который, так же как и Холдар, во вся глаза смотрел на Шуса, — правда, ничего не делал. Я даже не знаю, как такое сделать с живым человеком.

— Не сказал бы я, что он таким уж живым выглядит, — возразил Холдар.

— Ну, знаешь…

— Господин Холдар, учитель, со мной правда все в порядке! Что вы смотрите на меня как на трехголового бараномамонтенка?!

— По-моему, у него уже бред начался, — неутешительно заметил Холдар.

— Да нет, — возразил волшебник, — трехголовые бараномамонтята и вправду иногда рождаются.

— Все равно…

— Да что со мной такое! — в голосе Шуса отчетливо проступил неподдельный страх.

— Успокойся, все в порядке. Просто у тебя нет пульса и цвет твоего лица не совсем… живой, — упокоил ученика волшебник.

— Вы хотите сказать, что я умер?! — воскликнул Шус.

— Ну, ты же до сих пор можешь говорить и ходить. Ты же по прежнему чувствуешь себя Шусом, родившимся в горной деревушки «Задница бога», что в Королевстве Гейнерез?

— Д-да, — неуверенно ответил Шус.

— Ну вот и отлично. Значит, ты не труп, в который вселился злой дух, — обрадовал Шуса волшебник, — но все таки, что же могло с тобой случиться? Ели мы все одно и то же. Хотя, ты вроде бы налегал на те зеленые штуки. Может, это из-за них… не напомнишь, как они называются, Холдар?

— Албрхуг-илис-Бахтир-Таль-Аса, — ответил Холдар, — но не думаю, что дело в них, Фамб. Это всего лишь один из деликатесов Бахтир-Таль-Асы, из тех, что растет лишь в ее зеленом поясе.

— И все-таки странное название…

— Может, это из-за попыток Шуса вызвать демона. Что бы ты там ни говорил, а то красное свечение было более чем реалистичным.

— Исключено. Даже если ты и прав, в чем я сомневаюсь, с Шусом не могло случиться что-то в этом роде из-за призыва какого угодно. Разве что он призывал чуму на свою пустую голову, но это вряд ли. Даже ему хватило бы ума понять, что чума не поможет ему поднять спичку.

— От этой вашей магии чего только не бывает, — вздохнул Холдар.

— Нет, я все-таки думаю, что дело в несварении желудка, — протянул волшебник.

— Да какое, во имя всех темных богов, несварение?! Посмотри на него!

— И что это вы все смотрите на этого идиота, как на диковинку из цирка? — спросила Втри, одетая в халат. Ее же голову украшал головной убор, сделанный из полотенец, вроде тех, что носит большая часть местных.

— Как же я об этом не подумал, — воскликнул волшебник. — Втри, девочка моя, ты ведь первая видела сегодня утром Шуса. Что ты с ним сделала?!

— Да ничего… и на что это вы намекаете, когда говорите, что я первая его видела сегодня утром? — подозрительно спросила она.

— Я имею в виду его состояние. Разве ты не заметила что с ним не все в порядке?

— А, так вы про это? — успокоилась Втри. — Наверное, вчера кот укусил его.

— Твой кот? — уточнил Фамбер.

— Понятно дело, что да. Ведь от укусов обычных кошек кожа не зеленеет, — заметила Втри, — а вот после того, как кот сварился в зелье и у него отросли крылья, каждый раз после его укусов происходит нечто подобное. Я думала использовать его яд как отраву для крыс, но вместо того, чтобы дохнуть, они только еще живее становились. Они больше не нуждались в пище и воде. Единственное, что могло их убить — это печка, или то же зелье. Ну и когти самого кота. Впрочем, у той крысы, что я оставила, уже через три декады начали отваливаться части тела. Живой она оставалась еще пять декад, пока не развалилась окончательно.

— Щ-щто? Значит, я умру в мучениях от укуса твоей демонической твари?! — не мог поверить в услышанное Шус.

— Разве ты вчера не умилялся при виде его мордашки? И почему же в мучениях, — возразила Втри. — Ты же, вроде, ничего не чувствуешь?

— Ты так говоришь, как будто это что-то меняет! — начал всерьез злиться Шус. А надо сказать, что с тех пор, как он стал походить на не слишком свежий труп, с налитыми кровью глазами, его вид стал более чем угрожающим.

— Ну ты ведь не будешь чувствовать боли.

— Да какая, во имя всех темных богов, разница. Я не хочу умирать! И… может, может можно еще все исправить? Учитель, у вас же есть та штука, которой вы вылечили рану господина Холдара.

— Ты о слезах дракона? — уточнил Фамбер, — Боюсь, что ничего не получится. Я забыл их в «Розовом пони». Не помню зачем, но ночью я доставал их.

— Ты пытался смешать их с вином. Утверждал, что это рецепт бессмертия Древних, но после того, как сжег пару бокалов и прожег пару дырок в полу, я отговорил тебя, — напомнил Холдар.

— Вроде бы все было не совсем так, — наморщил лоб Фамбер, — впрочем, я не уверен. В любом случае, сегодня утром я перерыл вещи и не нашел бутылки. Да и вообще, ты много чего забыл, когда собирался. Впрочем, и прихватил лишнего. Например, этот роман, — волшебник извлек из груды книг одну, выделяющуюся своей яркой обложкой и явно лучшей сохранностью по сравнению с книгами из логова Энфара.

На обложке была изображенная юная блондинка, одетая в платье, занимавшее чуть ли не половину картинки. За блондинкой виднелся замок и горы.

«Нравоучительный роман для юных дев. Честь и жизнь Луины де Комень-ЛяГруа: Луина и рыцарь из замка в горах», — прочитал волшебник, забрав книгу из позеленевших рус Шуса. — Ни за что бы не поверил, что Энфар читал книгу с подобным названием, даже если бы увидел это собственными глазами. Разве что он надеялся извлечь из нее какие-то темные заклинания. Впрочем, едва ли можно найти какие-то древние знания в книге, напечатанной 3 года назад.

Это Ахлима, можешь даже не пытаться искать здесь скрытые послания от своего дорого ученика, — объяснил Холдар.

— Да я и не собирался, — ответил волшебник.

— Ну а зачем тогда, ты добрые полчаса внимательнейшим образом вглядывался в страницы этой книги?

— Мне же надо было перестраховаться, — смутился Фамбер. — Энфар и вправду мог что-нибудь спрятать там.

— Ну, в таком случае он стал великим волшебником, если смог зашифровать грозные древние заклинание в книге, которую не то что никогда в руках не держал, но и находился в нескольких сотнях километрах от нее. Если, конечно, он не стал писать нравоучительные романы после того, как закончил свое ученичество. Ты ведь так и не рассказал, в чем дело. Может быть вы поругались из-за того, что ты оскорбил его гордость творца?

— Да и все равно, слезы дракона вряд ли бы помогли тебе, Шус, — проигнорировал последнюю тираду улфулдара Фамбер. — Слезы дракона хорошо лечат раны, помогают срастаться тканям и, главное, не допускают заражения. Но сомневаюсь, что от них был бы какой-нибудь толк в качестве противоядия.

— Так значит, нет никакой надежды, — убито произнес Шус, бессильно рухнув на диван.

В комнате повисла мертва безысходная тишина. Можно было подумать, что кто-то распылил здесь квинтэссенцию похоронной атмосферы, полученную из слез родственников усопшего пополам с его прахом. Шус своим видом лишь усиливал эффект.

— Ну возможно, я бы могла приготовить противоядие, — наконец нарушила тишину Втри.

— Правда? — не поверил Шус.

— Это будет довольно сложно. Ведь все мои вещи остались в городе. Я брала с собой небольшой мешочек с травами, но он был первым, что отобрали у меня люди Фарха. Не говоря уже о том, что главным компонентом противоядия является шерсть кота.

— А ты выбросила его в окно, — задумчиво произнес Фамбер. — Ну, возможно, есть какие-то заменители. Да, а ты уверена, что твое противоядие работает лучше, чем твои зелья против крыс?

— Абсолютно, иначе бы я бы не стояла перед вами, — заверила его ведьмочка.

— А что с него толку, ведь у тебя все равно ничего нет… — вновь впал в глубокое уныние Шус.

— Пожалуй, я бы могла найти большую часть компонентов на той кухне, где приготовили вчерашний обед и ужин, — произнесла Втри. — Конечно, ушной шерсти кота там нет, но без нее процесс, возможно, будет течь не так быстро.

— Если же Шус протянет еще пять-шесть декад, мы успеем вернуться в Лендал, а в университете наверняка что-нибудь придумают. А если что-то и отвалится… Словом, в этом нет ничего страшного, — обнадежил Шуса учитель. — Думаю, вам двоим стоит сейчас же отправиться на кухню и начать готовить противоядие.

— Просто так отправиться? — уточнила Втри. — Нас ведь не пустят туда. Не могу же я пробиваться туда с боем.

— Пробиваться и не придется. Нужно только пустить Шуса вперед, и все разбегутся, — предложил Холдар. — И не надо так обиженно смотреть на меня Шус. Если тебе так не нравится эта идея, я просто прикажу Кафу заменить тебя. Рабы боятся солдат не меньше, чем живых мертвецов.

С этими словами Холдар встал и, выглянув за дверь, позвал солдата. Тут же снаружи раздались громовые раскаты голоса Фур-Дур-Кафа, заверяющего «уважаемого господина улфулдара» в том, что он выполнит все его приказания, а также пожелания многолетних непрекращающихся осадков над его головой. Спустя еще несколько мгновений солдат появился дверном проеме и обратился к Шусу и Втри:

— Господин ученик волшебника, уважаемый господин улфулдар приказал мне препроводить вас и рабыню Втри на кухню и обеспечить для вас комфортные условия работы. Прошу следовать за мной!

— Рабыню Втри?! — вскочив с дивана, воскликнула ведьмочка, — да я… ко мне так не обращались… да никогда ко мне так не обращались! Ай! То есть, я хотела сказать, эй, что ты делаешь старый извращенец!

Втри, и не подумавшая замолчать после того, как Холдар довольно ощутимо наступил ей на ногу, попыталась повторить с улфулдаром примерно то же, что недавно проделала с Шусом, но Холдар, в отличие от разлагающегося трупа, которым сейчас являлся Шус, был воином, чья реакция была оточена в сотнях битв. Так что ему не составило труда уклониться от пары яростных атак ведьмочки, рьяно берегущей свою ведьминскую честь. Фур-Дур-Каф же взирал на все это все с тем же непроницаемым лицом каменной статуи. Когда же наконец Шус и Втри в сопровождении Урараград-Марза армии халифата отправились на кухню, жертва агрессии мутанта обратилась к ведьмочке:

— Втри, я не уверен, что сейчас время спрашивать об этом, но все же… Ты же не злишься на меня из-за того, что из-за меня твоя жизнь столь резко… — Шус прервался, стараясь подобрать наиболее нейтрально слово, — изменилась?

— Конечно, злюсь, — спокойно, лишь слегка недовольно, скорее убеждая себя, чем отвечая Шусу, произнесла Втри, — я просто не могу не злиться. Ты разрушил все, чем я жила последние лет 15, отобрал мою свободу и испортил отношения с сыном короля «города обездоленных», лишил меня всего моего имущества и вновь сделал меня рабыней. Конечно, я не собиралась всю жизнь обманывать всяких дураков на рынке, да и вообще оставаться в Бахтир-Таль-Асе..

— А я уже начал беспокоиться, — облегчен выдохнул Шус.

— С чего вдруг ты так облегченно вздыхаешь?! Не думай, что я тебя так просто прощаю! Так и знай, ты вернешь мне все до последнего круша!

— Прости…

Молча они шли не долго. По всей видимости, полнейшая неуязвимость и невосприимчивость к боли вкупе с нависшей почти неминуемой смертью прибавили Шусу смелости и желания задавать Втри вопросы, которые могут повлечь за собой любую реакцию, вплоть до локального конец света.

— Втри, если ты так хорошо разбираешься в этой болезни. Я хотел сказать, отравлении укусом твое… отравлении от укуса кота. Когда ты поняла, что я заражен, в смысле — отравлен?

— Сразу же, как увидела тебя, — ответила Втри.

— Но как же… ты ничего не сказала и…

— Если бы я сказала, мне бы не удалось спокойно помыться, а за эти лишние десять минут с тобой все равно не могло случиться. Разве что ты мог выпрыгнуть из окна с горя, — без тени сочувствия пояснила ведьмочка.

— Но ты ведь уже тогда знала, что сможешь помочь мне, — не унимался Шус.

— Да, я и вправду могу помочь, но без кота у меня получится лишь замедлить процесс, а не обратить его вспять. Я не думала, что ты так быстро дал себя укусить, когда выбрасывала его.

Шус не нашел что на это ответить.

Вскоре они подошли к лестнице, однако вместо того, чтобы спуститься по ней, Фур-Дур-Каф открыл дверь рядом с лестницей, которая вела в небольшую, просто-таки микроскопическую комнатку, со стенами, покрытыми зеркалами и освещаемую парой желтых магических шаров. Урараград-Марз без промедления зашел в нее и, судя по всему, ожидал, что его спутники последуют его примеру. Втри не заставила себя ждать, а Шус топтался не пороге. Прежде всего, его беспокоило то, что, насколько он мог видеть, между полом коридора и полом комнатки пролегала непрерывная щель, в которую с легкостью можно было просунуть ладонь. Кроме того, как показалось Шусу, комнатка слегка дрожала и издавала странный гудящий звук.

— Господин ученик волшебника, — обратился Фур-Дур-Каф к Шусу, — мне приказано доставить вас на кухню. Боюсь, что если вы и дальше будете препятствовать мне исполнять мой долг, мне придется применить силу, во имя исполнения воли величайшего владыки Келхарского халифата Хул-Дул-Гур-Бур-Фура V, путь дождь прольется не его мудрейшую голову и исполнителя его приказов, уважаемого господина улфулдара.

— Применить силу? Нет, не надо, я всего лишь задумался. Я и не думал ничему препятствовать, — заверил солдата Шус, однако входить в комнатку не торопился.

— Уважаемый господин ученик волшебника, — настойчиво повторил Фур-Дур-Каф.

— Да, да конечно я уже сейчас, Каф.

Последнее, в особенности «Каф» не слишком понравилось Урараград-Марзу, однако у Шуса не было времени на то, чтобы обращать внимание на такую ерунду. Вместо этого он был сосредоточен на том, чтобы войти в эту странную качающуюся и скрипящую комнату, вместо того, чтобы с криками ужаса убежать куда-нибудь подальше.

Как только Шус зашел, Фур-Дур-Каф закрыл дверь, затем еще и решетку, крепящуюся с внутренней стороны. Затем он нажал на какую-то кнопку, что, к ужасу Шуса, привело к тому, что комната, в которой они находились, стала медленно двигаться вниз, причем чем дальше они спускались, тем выше становилась их скорость. Когда они пролетали мимо второго этажа, Шус уже было подумал, что они разобьются, на полной скорости врезавшись в спину руфухиди, однако когда, по расчетам Шуса, до пола первого этажа оставалось каких-нибудь пол этажа, комнатка внезапно замедлила скорость своего падения. Так что, при остановке комната не разлетелась в щепки, вместо этого Шус почувствовал лишь слабый толчок.

— Прошу, следуйте за мной, господин ученик волшебника, — поторопил Шуса Фур-Дур-Каф.

— И что это было? — шепотом спросил Шус у Втри.

— Хоть мне бы и не хотелось в этом тебе признаваться, но боюсь, я сама не знаю, — так же шепотом ответила Втри. — Вернее, я слышала о подобных аппаратах, если я ничего не путаю, то оно называется лифт.

— А-а… ну это многое объясняет, — глубокомысленно протянул Шус.

— Да неужели?

— Да, Втри, я еще кое-что спросить хотел. Ты случайно не слышала, как работают эти шары, ну те, что заменяют здесь свечи и лучины?

— Ты про лампочки? — уточнила Втри.

— Если лам-поч-ка-ми ты называешь большие желтые стеклянные шары то, да именно их я и имею в виду. Так ты сказала лам-почки?

— Во имя всех богов, из какой же ты глуши… Лампочки, лампа с ДЖИНом или просто Л-ДЖИН. Включаются и выключаться они по разному. Некоторым надо только лишь приказать включиться или выключиться, другие реагируют только на определенные слова, третьи и вовсе на определенный звук, например, постукивание по стеклу. Все зависит от того, как их обучили.

— Джин? Ты хочешь сказать, что внутри этих шаров сидит дух, исполняющий желания? — спросил Шус, пропустивший мимо ушей все, что следовало после слов «лампа с джином».

— Нет, конечно, — возразила Втри, — они просто… их так называют, и все. Никогда не интересовалась такими вещами. В конце концов, это работа ремесленников, а не ведьм.

Тем временем они подошли к трактиру шатра. Решительно распахнув дверь, Фур-Дур-Каф вошел, а за ним Шус с Втри. Трактир не сильно отличался о тех, что Шус видел до того, а за последние пару дней увидел он их немало. Разве что его зал был несколько вытянут, а барная стойка, находившаяся в дальнем конце зала, несколько короче обычной. Посетителей было немного, время завтрака уже прошло, а до обеда было еще далеко, однако те, что все-таки присутствовали, были крайне удивлены и напуганы их появлением, что и неудивительно. Один вид столь грозного солдата внушал беспокойство. Когда и где угодно неприятно, когда тебя ссаживают с каравана за провоз контрабанды или просто потому, что твой номер приглянулся какой-то еще более важной шишке чем ты, но оно становится еще более неприятно в том случае, если за бортом — раскаленные пески и ни капли воды, а до ближайшего населенного пункта уже не меньше сотни километров. Да и вид Шуса с темными кругами под глазами и странным оттенком кожи, который был различим даже в освещенном лишь Л-ДЖИНами помещении также не внушал доверия. Наиболее безопасной и скорее вызывающей симпатию, чем беспокойство была Втри, судя по тому, как она была одета — рабыня или наложница. Ни одни уважающий себя гражданин халифата не отпустил бы свою жену, как впрочем и дочь, на улицу в столь открытой одежде и, главное, непокрытой головой.

На радость посетителей трактира подозрительная компания, не останавливаясь, прошла сквозь зал, чтобы исчезнуть за дверью с противоположной стороны, ведущей на кухню. Наиболее логичным ответом на вопрос «что собственно это было?», являлось предположение, что те двое — рабы, отлынивающие от работы, которых поймал солдат и ведет их обратно на кухню.

Именно этого мнения придерживался человек, стоявший у барной стойки и не подумавший преградить путь солдату, который столь же решительно, как и в первый раз, открыл дверь кухни.

Кухня, также как и обеденный зал, существенно ничем не отличалась от тысяч подобных ей кухонь разнообразных трактиров и постоялых дворов. Единственным источником света в ней также были лампы с ДЖИНами. Пара человек в белых передниках что-то мудрили у плиты, остальные пятеро просто болтали. Несмотря на то, что повара прикладывали все свои усилия, чтобы не обращать внимание на солдата и его спутников в течении минуты, а то и двух, надеясь, что они развеются, как мираж вечером, они никуда не делись. Так что одному из поваров, молодому человеку лет двадцати-пяти, пришлось все-таки подойти к незваным посетителям.

Обратился он к Фур-Дур-Кафу не на нормальном, человеческом языке, а какой-то тарабарщине, из которой Шус смог понять лишь «Урараград-Марз», что, насколько помнил Шус, было званием Кафа. Последний же, на радость Шусу, ответил как все нормальные люди.

— По распоряжению уважаемого господина улфулдара данное помещение переходит под полный контроль и управление уважаемого господина ученика волшебника, как и все, кто в нем находится! С этого момента все присутствующие должны исполнять приказы и распоряжения господина ученика волшебника и говорить только на языке северных варваров, — проревел Фур-Дур-Каф.

— Бер га… — начал было все тот же повар, — однако, под грозным взглядом Урараград-Марза, сам себя оборвал и заговорил на языке «северных варваров». — По приказу кого, уважаемый господин Урараград-Марз?

— По приказу уважаемого господина улфулдара тайной гвардии халифа Келхарского халифата, уважаемый господин Бур-Бур-Свин-я лично распорядился о том, чтобы все приказы и распоряжения уважаемого господина улфулдара выполнялись беспрекословно, — ответил Фур-Дур-Каф, как будто бы это что-то объясняло.

Впрочем, повара удовлетворил подобный ответ, ну или ему не захотелось увидеть еще более суровое ворожение лица Фур-Дур-Кафа. Так что следующая реплика была обращена уже к Шусу:

— Каковы будут приказания, уважаемый господин ученик волшебника?

— Приказания? — растерялся Шус, который вовсе не ожидал подобного поворота дел, — Втри, а что, собственно, они должны делать?

— Прикажи им слушаться меня, — сквозь зубы прошептала Втри.

— Да, точно, слушайтесь ее, — обрадовался Шус. Для убедительности он отошел в строну, чтобы ведьмочку могли видеть все, присутствующие в комнате.

— Каковы будут приказания, уважаемая госпожа? — вновь спросил повар.

— Для начала поставьте на плиту, на открытый огонь, самый большой котел, что у вас есть и наполните его водой, — не стала разубеждать их в том, что она «уважаемая госпожа», Втри, — и поищите синий перец.

— Но нам ведь надо работать, уважаемая госпожа, — попытался возразить повар.

— Быстро! — прикрикнула Втри, и если не ее голос, то грозный взгляд Урараград-Марза, заставил поваров, хоть и нехотя, но все-таки броситься исполнять приказ.

Как оказалось, приготовление зелья — крайне скучная и долгая работа, по крайней мере для Шуса, которому только и оставалось, что сидеть на стуле в дальнем углу и пытаться заставить летать очередную спичку, коробок с которыми он нашел на одном из столов.

Втри же все это время провела перед котлом, раздавая приказы направо и налево, оставалось только поражаться, как раньше она справлялась в одиночку, если теперь ей без труда удалось задействовать семерых человек. Фур-Дур-Каф же вышел наружу и встал перед дверью. По всей видимости, он был полон решимости никого не впускать и не выпускать из кухни без приказа Шуса.

Когда Шусу вконец надело вперять свой взор в то и дело сгорающие спички, он решил посмотреть и попробовать, что именно готовится на кухне, вернее готовилось до того, как на ней появилась Втри. С того же момента, как она появилась, на кухне ни у кого не было времени следить за едой.

Шус поднял крышку одного из горшочков, стоящих на плите, при этом даже не задумываясь о том, что он довольно горячий. Содержимое горшочка выглядело довольно аппетитно, какие-то овощи с мясом плавали в жидкости светло-желтого цвета. Вернее, Шус понимал, что оно выглядит аппетитно. Его организм не проявлял никаких признаков того, что ему нравится то, что он видит. Еще две попытки дали сходные результаты. Хотя вид ни одного из блюд не внушил ему никакой симпатии, Шус все-таки выловил из второй кастрюли что-то вроде картофелины, поменявший цвет, то ли из-за почвы, в которой она росла, то ли из за содержимого котелка, на нежно фиолетовый.

К ужасу Шуса, он не ощутил никакого вкуса. Для того, чтобы удостовериться, что это не случайность, он начал тащить в рот все, что под руку подвернется. Шус был так увлечен процессом, что когда один из поваров, пробегавший мимо попытался намекнуть ему, что еда предназначалась не совсем для «уважаемого господина ученика волшебника», он лишь гневно зарычал на бедолагу. Последнему только и оставалось, что скрыться в противоположном углу зала. При этом ему можно было выдавать медаль за мужество и героическое поведение. Другой на его месте, при виде перекошенного лица нездорово-зеленого цвета с текущими изо рта каплями жира и соуса и плотоядно рыкающими красными глазками, свалился бы на месте в обморок или обмочился от страха, захлебываясь в просьбах о пощаде, ну или хотя бы милосердной смерти.

Когда Шус покончил с едой, он тяжело перевел дыхание и проанализировал свои ощущения. Нет, ничего он не чувствовал, даже наполнения желудка. Шус тяжело осел прямо на пол, взглянул на потолок, перевел взгляд на дальнюю стену, на пару ящиков, висящих на ней.

И тут его взгляд задержался на каком-то черном меховом предмете. Вначале Шус подумал, что это всего лишь меховая метелка или просто тряпка, лежащая на полке, однако приглядевшись, Шус заметил, что предмет ритмично покачивается из стороны в сторону.

«Еда… еда…» — завертелась в голове Шуса все та же примитивная мысль.

Шус медленно встал и направился к полке. Впрочем, все были так заняты, что внимания на него никто не обращал, хотя поведение Шуса было довольно странным. Он медленно брел, почему-то хромая на левую ногу, его руки были втянуты вперед, а кисти рук безвольно свисали. При этом он издавал странный и пугающий звук похожий на мычание, тянущийся на одной ноте, прерывая его лишь для того, чтобы произнести одно единственное слово: «мозги».

Приблизившись к полке и поняв, что ему не дотянуться до хвоста, а в том, что это хвост Шус уже не сомневался, он придвинул табуретку и залез на нее. Оказавшись на одном уровне с хвостом, Шус разглядел и все остальное: небольшой комок шерсти, на спине которого были сложены кожистые крылья внушительных размеров. Судя по всему это был злополучный кот. Однако тот факт, что шерсть этого существа — единственный путь к спасению, интересовал Шуса в данный момент меньше всего.

— Мозги… еда, — вновь повторил Шус.

Кот тем временем играл с мышью, то и дело отпуская ее, после чего вновь прихлопывал лапой и, похоже, не обращал особого внимания на Шуса, уже успев привыкнуть к постоянно снующим взад вперед людям внизу. Обратить же свое внимание на нависшею над ним опасность в виде плотоядной жертвы его собственного яда коту все-таки стоило, а то недолго и самому стать мышкой, которую тягают за хвост. Его беспечность не осталась безнаказанной. Рука Шуса опустилась на полку подобно кузнечному молоту, сплющив при этом хвост кота. Тот же в свою очередь заорал и выпустил когти, едва не пробив полку насквозь и покончив с мучениями мыши. К счастью для кота, Шус ударил кулаком, а не ладонью, поскольку его пальцы в последнее время не слишком хорошо гнулись, так что у Шуса не получилось схватить кота. Он поднял руку, собираясь ударить, прицелившись поточнее, однако кот не стал ждать. Вместо этого он спрыгнул с полки, в полете расправляя крылья. Вернее, он собирался их расправить. По-видимому, в результате удара Шуса что-то замкнуло в его нервной системе, и коту удалось раскрыть лишь правое крыло. В результате его полет превратился в неуправляемое падение. И закончилось оно прямо перед Втри. Кот лишь на несколько на несколько сантиметров промахнулся мимо чугунной плиты и котла, стоявшего на ней.

— Кот?! — пораженно воскликнула Втри.

— Мяу?! — в тон Втри, ответил ей кот.

— Тебя-то мне и надо, — произнесла Втри, попытавшись схватить кота.

Тот увернулся, издав еще одно «мяу» на этот раз до краев наполненное возмущением.

— Держите его, не дайте ему выбраться отсюда! — прокричала приказ Втри, сама бросаюсь вдогонку за котом.

Следующие несколько минут в кухне царил настоящий ад: во все стороны летели разнообразные предметы, начиная от наполовину прожаренных кусков мяса и заканчивая ножами разной степени остроты. Повара то и дело сталкивались друг с другом, распираемые при этом желанием выполнить приказ своей новой госпожи. Втри выкрикивала приказы и даже пару раз пыталась заколдовать кота. Спустившийся с табуретки Шус медленно шел то в одну, то в другую сторону, в зависимости от того, в каком углу в данный момент находился кот. Сам же виновник беспорядков носился как угорелый по всей кухне, сбивая на пол банки, кастрюли и прочие предметы, наполнявшие кухню. Наконец, каким-то чудом ему все-таки удалось проскользнуть в щель между дверью и косяком.

— Все за ним! — приказала Втри.

— Но, но там же люди, посетители, — попытался возразить один из поваров.

— Этот кот — самый важный компонент зелья. От этого кота зависит его жизнь! — вскликнула Втри, показывая на Шуса.

— Мозги… еда… — подержал ведьмочку Шус.

— Вперед! — вновь воскликнула Втри.

Этого оказалось достаточно, чтобы все повара бросились к выходу, едва не затоптав Фур-Дур-Кафа, который едва ли ожидал, что все повара вместе бросятся из кухни, даже не предупредив его о об этом.

К удивлению Втри, в обеденном зале, уже начавшем наполняться посетителями, было более чем тихо. По крайней мере было до ее появления. Все взгляды были устремлены лишь на поваров и Втри.

— Заприте двери и вообще все щели заткните. Нельзя допустить, чтобы этот кот сбежал, — приказала Втри после чего обратилась к застывшей в удивлении публике, — никто из вас не видел кота с крыльями летучей мыши на спине?

Посетители начали недоуменно переглядываться между собой. Наконец один, по всей видимости, кране важный господин, чей халат, пожалуй, налез бы и на мамонта, заговорил:

— Варга майдух-им чикус?! — возмущенно спросил он.

— Юху вед-га зирд зерд-фар, версулистик маза? Нах-лирз зирд зерд-фар? — произнесла Втри, судя по удивленно обескураженному лицу важного господина, она просто повторила свой вопрос на языке халифата.

— Зерд-фар? Наху зерд-фар? — с лицом, полным недоумения, спросил весомый господин.

— Зед-фар тарк лизис ибик покараз, — объяснила Втри.

— Зед-фар… Наху коваг уз овет юхва, шургака?! — высоко задрав свой нос, больше смахивающий на свиной пятачок, высокомерно спросил господин.

В помещении повисло тягостное молчание. По всей видимости, последняя фраза была не только высокомерной, но еще и грубой. Готовую выйти из под контроля ситуацию спас Фур-Дур-Каф.

— Уважаемые господа, по распоряжению уважаемого господина улфулдара тайной гвардии Келхарского халифата в присутствии уважаемого господина ученика волшебника все должны говорить лишь на языке северных варваров.

— Гав-раз Майдух-уз?! — вопросил господин столь эмоционально, что пожалуй мог претендовать на звание чемпиона по дальности плевка, — юхва смаргат нах уз, рах ра шургака? Уз Казан-Зерд-Вагр, Вагрох ра шенст Разрага…

— Со всем уважением, уважаемый господин Казан-Зерд-Вагр, Вагрох шестнадцатой армии центрального региона, у меня есть четкие распоряжения от уважаемого господина Бур-Бур-Свин-я Апфурапа этого каравана и уважаемого господина улфулдара.

— Улфулдар? Пха-ха-ха-ха… нах харха улфулдар, безик завга гав-раз юхва версул гав-раз Вагрох?

— Улфулдар тайной гвардии халифа Келхарского халифата, Холдар Эстфолкис Позланский.

— Холдар Эстфолкис Позланский, любимчик халифа? — недоверчиво переспросил Казан-Зерд-Вагр.

— Да, именно он, — ответил Фур-Дур-Каф, — а теперь уважаемый господин вагрох, со всем уважением, ответе пожалуйста на вопрос.

— Вак спарлоз… — начал было переполняемый гневом вагрох, сам же прервав себя. Впрочем, гнева от этого в его голосе не убавилось. — Ответить на вопрос этой… этой ра-бы-ни?!

— Уважаемый господин ученик волшебника приказал отвечать на любые ее вопросы и слушаться ее распоряжений.

— Мне, мне… — Казан-Зерд-Вагр замолчал, по-видимому для того, чтобы все оценили значимость его персоны, — мне будут приказывать еще и всякие мальчишки и их рабы?

— Она собственность уважаемого господина улфулдара, а не уважаемого господина ученика волшебника. Разумеется, за все ее действия будет отвечать уважаемый господин улфулдар.

— Лал-каарс скрабатик, — злобно выкрикнул вагрох. После чего, демонстративно не глядя на Втри, спросил, — что за вопрос?

— Уважаемый господин вагрох, вы не видели кота с крыльями, как у летучей мыши? — спросила Втри. Конечно же Втри было далеко до Казан-Зерд-Вагра по всем параметрам, в том числе и концентрации яда в словах, однако ее голос был довольно далек от идеала, к которому должны стремиться рабы, знающие свое место.

Хотя Втри получила свободу совсем недавно, но даже тогда, когда она была рабыней, мало кто обращался с ней так, как в халифате обычно обращаются с рабами. Дело было не столько в ней самой, сколько в ее хозяйке и специфике Бахтир-Таль-Асы. Конечно, если бы Бахтир-Таль-Аса была обычным городом с городской стражей, она бы привыкла к подобному обращению. Но в Бахтир-Таль-Асе, с ее неординарной системой формирования правоохранительных органов, дела обстояли несколько иначе. Конечно, сотрудников ведомства учета и координации преступной деятельности Бахтир-Таль-Асы нельзя было назвать образцом вежливости и благопристойности, однако отсутствие городской стражи, которой надо противостоять, вкупе с невозможностью убивать или хотя бы наносить тяжкие телесные повреждения, не могли не оставить след на взаимоотношениях членов этой организации с населением и в целом на отношениях жителей города между собой.

— Нет, — сквозь зубы прорычал вагрох, — а теперь, раз уж мне нельзя портить собственность этого… скрабатик, любимчика халифа, дайте мне морду этого мальчишки. Клянусь, пусть дождь девять тысяч лет минует мою голову, если я не выпотрошу его прямо здесь!

— Со всем уважением, уважаемый господин вагрох, это не возможно, — все тем же ровным голосом, слышимым и на третьим этаже шатра, разочаровал Казан-Зерд-Вагра Фур-Дур-Каф, — уважаемый господин улфулдар отдал мне совершенно четкие распоряжения о том, что я должен сделать все от меня зависящее для того, чтобы жизни и здоровью уважаемого ученика волшебника ничего не угрожало.

— Ну, сейчас ему трудно причинить хоть какой-то вред, — кисло сказала Втри себе под нос, — а ведь и вправду, где этот болван? Уважаемые господа, кто-нибудь видел уважаемого господина ученика волшебника? У него кожа зеленого цвета и изо рта течет пена, а говорит он все время про то, что мозги — это его еда. Никто его не видел? Вы уверены?

В ответ все торопливо, разноголосицей разный языков, заверили Втри, что нет, ничего подобного они не видели, то и дело нервно оборачиваясь в надежде, что за их спиной не притаилась эта зверская тварь.

Втри уже была готова отчаяться, как внезапно из под одного из столов раздался душераздирающий кошачий визг. Сидевший за столом господин со своими двумя женами тут же кинулся от стола, как от зачумленного причем обе женщины попытались вскарабкаться на своего мужа, как на ветвистое дерево. Втри тут же бросилась к столу, крича что-то совсем невразумительное, по крайней мере для постороннего человека, толком не разобравшегося в ситуации:

— Фу, Шус, плохой, плохой Шус. Брось, не ешь кота!

По мановению руки Втри стол, вместе со всем, что на нем стояло перевернулся, упав в полуметре от господина и его жен, при этом вывалив на них большую часть того, что на нем стояло. Взгляду же всех присутствующих открылась чудовищная картина.

Нечто, что когда-то было человеком, с позеленевшей кожей, одетое в изорванную, потерявшую свой истинный цвет еще несколько десятилетий назад крестьянскую рубашку, смахивающую на мешок и не более изящные и новые штаны, пыталось сожрать кота. Ополоумевшее от страха бедное животное визжало и извивалось, однако ничто не могло освободить его от цепких лап монстра.

Несомненно, симпатии зрителей были бы на стороне кота, если бы не одно но. У кота из спины росли странные кожистые крылья, заставлявшие задуматься, а так ли не прав этот человек, пытающийся задушить демоническую тварь?

Втри не теряла времени даром. Поняв, что Шус и не подумает слушаться ее, ведьмочка попыталась выхватить кота из лап Шуса. Попытка с резком провалилась. Вернее Втри удалось схватить бедное животное за одну из лап. На этом ее успехи и закончились. В течение нескольких долгих секунд Втри изо всех сил тянула кота за лапу, в то время как Шус и не думал опускать переднюю часть животного. Все это сопровождалось истошным мяуканьем кота. Итогом беспощадной борьбы стало то, что Втри вырвала из пушистого хвоста кота несколько волосинок и спокойно отпустила ногу последнего, после чего спокойно отправилась обратно на кухню, сопровождаемая пораженными взглядами зрителей.

— Простите, гос-госопожа, но что нам делать? — спросил тот повар, который первым обратился к незваным командирам, в связи с чем стал представителем всех поваров кухни третьего руфухиди каравана, идущего по маршруту N3. Звали его Кок-Нак-Кар.

— Делать? — на лице Втри образовалась гримаса полного непонимания как это человек, который показался ей не последним кретином в Келхарском халифате, может задавать такие глупые вопросы. — Разумеется, возвратиться на кухню и помогать мне. Сейчас наступает самая ответственная часть. По правде, я и не думала, что она наступит, но раз уж теперь у меня есть все нужные ингредиенты…

— Уважаемая госпожа… в смысле чародейка, волшебница, — судя по всему, эффектное переворачивание стола крайне впечатлило Кок-Нак-Кара, который до этого всерьез не верил в то, что эта молодая девушка — настоящая ведьма. Конечно же, рецепт супа, который она готовила, был довольно странным, но в него не входило ничего, вроде помета крысуна, засушенного в лучах полной луны или крови летучей мыши, проткнутой осиновым колом, — что нам делать с котом и вашим а-а… спутником?

— Да ничего. Пусть ест, если ему так хочется. Вряд ли ему от этого будет хуже, беззаботно ответила Втри.

— Кому, коту? Так он и вправду демонический кот?!

Втри ничего не ответила, лишь смерила повара презрительным взглядом, задержав его секунды на три, после чего скрылась за кухонный дверью, не оставив поварам иного выбора, кроме как медленно поплестись за ней.

Спустя несколько минут в дверь прошмыгнул помятый, лишившийся некоторой части меха, но все-таки целый кот. Оказавшись внутри, он осторожно подошел к Втри и жалобно мяукнул. Та и не подумала реагировать. Ведьмочка всецело отдалась крайне ответственному занятию: измельчению нескольких десятков кошачьих волосков в порошок. Впрочем, ее все-таки отвлекли:

— Уважаемая госпожа волшебница, — начал появившийся в дверях Кок-Нак-Кар, — уважаемый господин Хул-Нах-Овеет-Ишгар хочет поговорить с вами.

— Передай ему, что у меня сейчас нет времени, — отрезала Втри. Конечно же, со всем возможным уважением и тому подомными вещами.

— Но уважаемая госпожа чародейка, я… я не могу! Как можно, ведь этот уважаемый господин — очень уважаемый человек. Уважаемый господин Хул-Нах-Овеет-Ишгар — жрец Эшфура, нельзя гневить слугу богов, особенно тогда, когда этот слуга служит Эшфуру, а мы едем по пустыне Эшфура.

— Ну, если все обстоит именно так… — тяжело вздохнула Втри, наконец отвлекаясь от своего занятия. — А в чем, собственно, дело, он не сказал? Неужели был издан закон, запрещающий пользоваться магией?

— Нет, насколько мне известно, уважаемая госпожа волшебница, — заверил ее повар, — но понимаете, уважаемый господин Хул-Нах-Овеет-Ишгар — это тот самый господин, которого вы испачкали, когда перевернул стол. Точнее…

— Да, я все поняла. Придется извинятся.

С этими словами Втри, одолеваемая не самыми радостными мыслями, отправилась на встречу с разгневанным жрецом.

— А-а… уважаемая госпожа волшебница, — нерешительно преградил ей дорогу Втри Кок-Нак-Кар, — я понимаю, что вас отвлекают в столь важный момент, но не могли бы вы отдать мне нож, пусть не прогневают вас мои слова, и дождь прольется на вашу голову.

— Нож? — Втри удивленно взглянула на нож, до сих пор зажатый в ее руке, — держи, он мне не понадобится.

— Не понадобится? — в ужасе переспросил повар.

— Успокойся, я же сказала, я иду извиняться.

— Да, конечно, уважаемая госпожа волшебница. Я и не предполагал ничего другого, — явственно успокоился Кок-Нак-Кар.

Как Втри и обещали, снаружи ее ждал тот самый господин, косвенно пострадавший из-за ее действий, надо заметить, что теперь он был намного чище, во всяком случае, его голову больше не украшал венок из салата, а по лицу не был размазан паштет из печени крысуна.

— Уважаемый господин… — Втри прервалась, стараясь вспомнить имя жреца, вскользь упомянутое поваром. Впрочем, это отняло у нее всего пару мгновений. Жизнь в халифате приучает быстро запоминать имена любой длины и сложности, ведь ошибка может привести к непоправимым последствиям, вплоть до подсыпания алмазной крошки в еду, — господин Хул-Нах-Овеет-Ишгар, пусть дождь прольется на вашу голову, прошу простить меня за неучтивость…

— Что вы, уважаемая госпожа чародейка, это я должен извиняться перед вами. Я был так ошарашен и поражен, что не поблагодарил вас, — медоточивым голосом произнес жрец.

— Поблагодарил? — удивленно переспросила Втри, которая никак не ожидала подобной реакции.

— Конечно же, уважаемая госпожа чародейка, пусть дождь льется над вами девять тысяч лет, вы спасли меня от величайшей опасности, от этого чудовища, порождения темных сил, чьи имена не должны осквернить вашего слуха.

— Правда? Тогда… не стоит благодарностей, — заверила Хул-Нах-Овеет-Ишгара Втри.

— Боюсь, что в этому я не могу с вами согласиться. Благодетельный Эшфур учит воздавать каждому по заслугам его, а в сказании о Эшфуре и доброй кочевнице сказано, что чародейки — люди благие и им следует оказывать разнообразное содействие и помощь.

— Неужели? — удивилась Втри. Ее знания об Эшфуре сводились к тому, что он обладает стратегическими запасами раскаленного песка и сухого раскаленного воздуха.

— Именно так, госпожа чародейка. Так какую услугу я могу оказать вам?

Только теперь Втри заметила, что жрец смотрит несколько не на ту область ее тела, на которую положено смотреть при разговоре, если быть точнее, то ниже. При этом выражение его лица и голос, концентрация меда в котором достигла критического уровня, не оставляли места для сомнений.

— Никакую, — решительно и несколько жестче, чем следовала отвечать, учитывая разницу их социальных положений, сказала Втри.

— Быть может, я мог бы решить некоторые проблемы личного свойства? Вы ведь оказались в крайне невыгодном положении, уважаемая госпожа чародейка.

— Боюсь, что вы ничего не сможете с этим поделать, — произнесла Втри, которая не собиралась променивать свое формальное рабство на статус служанки или, что еще хуже, жены какого-то старого жреца

— Я бы мог поговорить с уважаемым господином улфулдаром…

— Прошу вас, — начала Втри, тщательно подбирая слова, — уважаемый господин Хул-Нах-Овеет-Ишгар, — простите меня. Мне надо работать.

С этими словами Втри развернулась и направилась на кухню, чтобы вернуться к своему вареву, глубоко в душе радуясь тому, как удачно ей удалось разрешить ситуацию. Уже на пороге ее настиг голос жреца:

— Не беспокойтесь, уважаемая госпожа чародейка, я спасу вас. Можете не сомневаться в этом.

Втри замерла на мгновение, затем решительно захлопнула дверь и бросилась к оставленным недоизмельченными волоскам, молясь при этом всем богам, чтобы слова жреца остались лишь словами.

* * *

— Ты еще не закончил? — обратился к другу волшебник.

— Осталось совсем немного, Фамб. Еще пару минут, — ответил Холдар.

— Ты это говоришь уже часа четыре, — недовольно заметил волшебник.

— Ну положим, четырех часов не прошло, — возразил улфулдар. — И кроме того, теперь я уже закончил.

С этими словами Холдар встал, держа жезл в вытянутой руке, направив его в плотно задрапированное шторами окно.

— Может, не будешь направлять эту шутку в мою сторону, — попросил волшебник, — или ты решил испытать ее на мне? А даже если и нет, она ведь может выстрелить в любое время.

— Примерно то же самое я чувствую каждое мгновение, находясь рядом с тобой, — заметил Холдар.

— Ты слишком предвзято относишься к магии. Тебе стоит почаще общаться с волшебниками.

— Как раз потому, что я слишком часто с вами общаюсь, у меня и сформировалось подобное мнение. И чем больше общаюсь, тем больше убеждаюсь в том, что лишь чудо и демоническая удача до сих пор спасали наш мир от уничтожения трудами вашей братии.

— Без магии наш мир просто не мог бы существовать, так же как без воды, огня или гравитации.

— Ну, я же не говорю, что магия — зло, — возразил Холдар. — Более того, против мастеров ДЖИНов или тех же шатров я не имею ничего против. Речь идет только о волшебниках вроде…тебя.

— Эх, плохо же ты историю знаешь. «Волшебники вроде меня» существуют с древнейших времен, и тем не менее мир до сих пор существует.

Холдар уже было собирался ответить, однако его прервал стук в дверь.

— Кто там? — спросил Фамбер.

— Покорный слуга Эшфура, повелителя песков и ветров сих земель.

— Жрец? — удивленно прошептал Холдар, — что ему надо?

— Наверняка потребует деньги за благополучный проезд, — ответил Фамбер, — знаю я этих шарлатанов.

— Ну, если ты так говоришь, то думаю, стоит тебе поверить. В конце концов, кому еще верить, если не профессионалу.

— Это на что ты намекаешь?! — шепотом выкрикнул волшебник, — я в, отличие от этого и ему подобных занимаюсь наукой, а не обманываю необразованных крестьян! Я, конечно, не отрицаю существования богов как такового, но с полной уверенностью могу утверждать, что богам не нужны ни молитвы, ни, тем более, деньги и храмы.

— Насчет молитв я мог бы с тобой согласиться, но что касается денег… — Холдара прервал повторный стук в дверь. — Сейчас откроем. У нас возникли некоторые проблемы с…

— С ручкой, — подсказал волшебник.

— Да, именно с ней, — согласился улфулдар.

— Быть может, я бы мог оказать вам помощь, уважаемые господа? — спросил визитер, — властитель пустынь, в милости своей подарил мне толику своей безграничной силы.

— Не беспокойтесь, это проблема скорее технического, чем… божественного свойства, подождите одну минуту, если это вас не опечалит, уважаемый господин жрец, — попросил Холдар.

— Конечно, как вам будет угодно, уважаемые господа. Пусть дождь прольется на ваши светлые головы и наполнит их мудростью, дабы преодолеть сию преграду, — церемонно произнес жрец.

— Словом, Фамб, постарайся не спорить с жрецом по поводу его профессии. — Конечно же, ты можешь не верить в силу его молитв, но в силу его авторитета ты уж поверь, — попросил друга Холдар.

— Можно подумать, что я так уж часто спорю со жрецами.

— Не часто, но пару случаев я помню. И мне не хотелось бы переживать третий…

— Что-то не припомню. И даже если и все именно так… В конце концов, я не Шус, чтобы ты делал мне замечания.

— Уж лучше бы ты был им, — едва слышно сказал Холдар, — по крайней мере, последствия его глупостей практически не разрушительны, в отличие от твоих.

— Если ты думаешь, что я тебя не слышу, то ты сильно ошибаешься, — заметил Фамбер. — Насчет же Шуса не беспокойся, я приложу все усилия, чтобы изменить это.

— Этого я и боюсь…

— Может, уже откроешь дверь. Нехорошо заставлять ждать человека под дверью, если даже если этот человек — шарлатан.

— Прошу, не называй его шарлатаном. Хорошо?

— Хорошо, — недовольно пообещал Фамбер.

Визитер оказался человеком среднего возраста, средний полноты и средней высоты. Словом, он с легкостью мог бы получить место шпиона, если бы не его пламенная ненависть к собственным волосам. По всей видимости, их хозяин не мыл голову как минимум с тех пор, как он достиг совершеннолетия. По крайней мере Фамбер не представлял, как можно достичь подобны результатов за более краткий период времени.

В кажущимся каменным колтуне можно было найти самые разнообразные вещи, начиная от мух и зелени и заканчивая столовыми приборами. Можно было подумать, что таковы предписания его бога, но опыт Фамбера в общении со слугами богов подсказывал ему, что какими бы ни были странными и пугающими обряды, жрецы всегда имеют представительный и внушающий уважение и трепет вид. Конечно, разнообразные сектанты и пустынники — дело другое, но первых бы не пустили, а вторые бы сами не поехали в шатре первого класса. Да и одежда гостя ни в коей мере не сочеталась с его прической, впрочем, и на ней можно было с легкостью обнаружить несколько грязных пятен.

За спиной жреца стояла пара женщин, судя по их скромной одежде и головам, покрытым зелеными платками — его жен.

— Прошу вас, уважаемый господин, проходите внутрь. Я приложу все свои усилия, чтобы дождь, что прольется на вашу голову, нес лишь благо, — поприветствовал гостя улфулдар.

— Пусть дождь, что прольется на вас, будет в девять тысяч раз благостнее и сильнее того, что прольется на меня, — в тон Холдару ответил жрец, — боюсь, я нарушил ваше уединение. Вы, уважаемый господин, тренировались?

— Вы про это? — уточнил Холдар, помахав жезлом, — не беспокойтесь, уважаемый господин, я всего лишь чистил свой жезл. Я уже закончил.

— Воистину боги благоволят нам, коль позволили встретить вас так скоро, уважаемый господин улфулдар тайной гвардии халифа Келхарского халифата Холдар Эстфолкис Позланский. Я ведь не ошибся и вы это он?

— Вы не ошиблись, — вместо Холдара ответил Фамбер, Холдар и в правду улфулдар. Не думайте, что я хочу вас оскорбить, но кто вы и что именно вам нужно от Холдара?

— А… а кто вы-то такой? — удивленно воскликнул жрец.

— Я профессор Лендальского университета, Фамбер Тюртюрликс, волшебник, — ответил Фамбер.

— Так вы и есть посол Лендала? — ко всеобщему удивлению уточнил жрец. — Пусть дождь прольется на вашу голову, а ветра пустыни будут милостивы к вам. Я, от лица всех слуг властителя пустынь, приветствую вас на землях халифата.

— И все-таки, что вам нужно? — настаивал Фамбер, решивший не спрашивать, откуда этот шарлатан узнал о нем.

— Мое дело скорее личного свойства. Оно не касается ни службы уважаемого господина улфулдара, ни вашей миссии, уважаемый господин посол, ни моего служения великому Эшфуру, как вы могли подумать. В далекие, давно минувшие времена дикости и неведения, жрецам самим приходилось собирать подаяния и расспрашивать страждущих об их страхах и молить повелителя песков и ветров не обрушивать свой гнев на путников. Теперь же скромное подношение включено в стоимость проезда.

— Что?! Вы собираете деньги на свое шар… — завелся Фамбер, однако Холдар спас ситуацию.

— Не скрою, что ваши слова пролились медом знания на горькую почву неведенья, озолотив ее драгоценными ростками знаний, но не могли бы вы, уважаемый господин, открыть тайну своего визита, за который я буду благодарить богов все оставшиеся мне дни и молить их о том, чтобы тучи не рассеивались над вашей головой.

— Это я должен благодарить богов, сведших наши пути. И конечно же, я все вам расскажу, когда придет время.

— Время?! — воскликнул волшебник, — во имя всех темных богов, какое еще время? Вы уже добрые четверть часа как пришли и так и не сказали, зачем или даже кто вы. Вы, уважаемый господин, даже не объяснили, что случилось с вашими волосами.

— Полагаю, что время пришло, — с деланным безразличием ответил жрец. — Мое имя, если столь несущественная вещь может интересовать вас, звучит — Хул-Нах-Овеет-Ишгар, что в переводе значит Тот-Кто-Отвечает-Богам. Что же касается моих волос, то они имеют непосредственное отношение к моему делу. С того самого момента, как я пришел сегодня днем поесть, я заподозрил, что-то не так. Дело было в том, что никто из сидевших в… эль-дар хаград… — запнулся жрец, которой, похоже, на отлично выучил лишь те слова из языка северных варваров, что относятся к списку стандартных вежливых оборотов Келхарского языка, переведенных на этот самый варварский язык северян.

— Обеденный зал, — подсказал Холдар.

— Именно он, благодарю вас за вашу помощь, уважаемый господин улфулдар, ваши познания в нашем языке феноменальны.

— Благодарю вас, уважаемый господин, служба обязывает меня знать язык. Прошу вас, уважаемый господин, продолжайте.

— Как скажите, уважаемый господин. Никто в обе-дана-ем зале не ел, а дверь в кухню преграждал разрага… а-а… сол-дат. Конечно же, я и не подумал беспокоится или возмущаться, тем более, что вскоре ко мне подошли и приняли мой заказ. Более того, его принесли, несколько позже, чем обычно, но я не обратил на это особого внимания. Ведь сам Эшфур завещает нам не пытаться обогнать время, которое, как известно подчиняется ему, повелителю песков. И тут, когда я уже был готов покончить с трапезой, из кухни появляется она.

— Она?! — не выдержал Фамбер, который с того самого момента, как Хул-Нах-Овеет-Ишгар сказал, что вход в кухню загораживал солдат, не знал, что именно ему делать: бежать на кухню и пытаться спасти еще не вышедшую из под контроля ситуацию или выпрыгивать из окна в надежде, что смерть от палящих лучей и раскаленного песка будет быстрее, чем от рук палачей — вы про черноволосую ведьму в белой рубашке?

— Воистину вы правы, уважаемый господин посол. Я говорю об этом цветке юности…

— Приношу прощения за все ее действия, что бы она ни совершила — это вина Холдара.

— Моя?! С чего это в друг — моя? — возмутился несправедливо оклеветанный улфулдар. — Насколько я помню, это ты послал их на кухню.

— По-моему, это была как раз твоя идея, не говоря уже о том, что именно ты спас ее.

— Мне бы ее не пришлось спасать, если бы ты лучше следил за своим учеником.

— Господа, я не предъявляю к вам… — попытался прервать перепалку жрец.

— Тебе бы стоило лучше стрелять и тогда бы у нас вообще не возникло проблем с этой кошкой. Думаешь, я не заметил той дырки, что ты проделал в мой шляпе вчера?

— Не стрелял я в твою шляпу. Если бы стрелял, на столе остались бы следы, — не слишком убедительно ответил Холдар. — И потом, та дырка, про которую ты говоришь, появилась немного раньше…

— Ты хочешь сказать, что стрелял в мою прекрасную шляпу раньше?! — пошел в наступление Фамбер.

— Да ничего я не хочу сказать. Конечно, были…

— Господа, дорогие, уважаемые господа, я не собираюсь осуждать этот прекрасный цветок нежности или предъявлять вам какие-либо обвинения. Я всего лишь…

— Были?! — воскликнул волшебник, — какие это такие у тебя были случаи, чтобы ты стрелял по моей шляпе? Да я за нее… э-э… цветок нежности?

— Вероятно, он про Втри, — подсказал Холдар, — ведь вы про нее, уважаемый господин жрец?

— О, так вот каково истинное имя этого кладезя божественной мудрости, заключенной в прекрасный сосуд юной девы?

— Кладезь божественной мудрости? — повторил Фамбер.

— И что же было дальше, уважаемый господин Хул-Нах-Овеет-Ишгар? — подтолкнул Холдар жреца к продолжению рассказа.

— Вначале я не заметил ее, но как только ее дивный голос сладким медом пролился в мои уши, я не мог не обратить внимания не столь чудесное создание. Она спрашивала, не видел ли кто-нибудь ее кота с крыльями. По правде, этот вопрос несколько удивил меня, но вскоре все прояснилось. Незадолго до того, я уже слышал какое-то… мишра-каак … а-а… шум под столом, но не обратил на это внимание. Милое существо начало ходить между столов в поисках своего котика. Конечно же, я бы помог бы ей, если бы не мои обязанности. И тут снизу, прямо под столом раздался крик, я был уверен, что под столом вылупился маленький дракон и поэтому сорвался с места, в надежде избежать его все прожигающего пламени, однако я ошибался. Под столом меня подстерегала опасность еще более ужасная. Какой-то ифрит, посланник тьмы вступил в схватку с котом цветка мудрости и чистоты. Это была нечеловеческая схватка, но в результате действий моей дорогой Втри кот был спасен а ифрит связан и оставлен в углу.

— И это все? — уточнил Фамбер.

— Да, — ответил жрец. Сразу же после этого я отправился к вам.

— Понятно, очень интересная история, уважаемый господин Хул-Нах-Овеет-Ишгар, — поблагодарил Холдар.

— Да, вот только она не объясняет, что случилось с вашей головой… — скорее сам себе, чем жрецу, заметил Фамбер.

— Вы про это? И вправду, я забыл об этом. Случайной виновницей случившегося стала дочь эфира. Одним мановением своей прелестной руки она заставила взлететь стол, за которым я сидел. И знаете, это так смешно, вся еда оказалась на мне.

— Во имя всех богов, проклятая девчонка… — только и смог произнести Фамбер.

— Так вы, уважаемый господин жрец, пришли чтобы просто рассказать эту историю? — спросил Холдар.

— Я бы хотел просить вас освободить ту, на чью голову всегда падает дождь.

— Вы рассчитываете, что она станет вашей женой? — решил прояснить ситуацию Холдар.

— Я не собираюсь ни к чему ее принуждать, но если такова будет ее воля, я приложу все свои усилия, чтобы до конца дней на голову милого цветка падал дождь, несущий счастье и благость.

— Как и вы, уважаемый господин Хул-Нах-Овеет-Ишгар, я не буду ее ни к чему принуждать. Конечно же, я поговорю с ней, и обещаю вам, что приложу все усилия, чтобы удовлетворить вашу просьбу, но я не могу вам ничего обещать. Понимаете, эта девочка, моя дорогая Втри за все те… — Холдар на мгновения запнулся, не решаясь соврать жрецу прямо в лицо. Что бы там ни говорил Фамбер о жрецах, то, что многие из них были неплохими колдунами, было фактом, все же остальные, как минимум, хорошо разбирались в людях, — дни, проведенные с ней, она стала как дочь.

— Я буду благодарен вам в любом случае, уважаемый господин Холдар Эстфолкис Позланский. Благодарен за то, что вы, уважаемый господин улфулдар, пусть дождь льется на вашу голову девять тысяч лет, стали перстом судьбы, сведшим меня с моей дорогой Втри. Знайте, что в моем лице вы получили друга, и я приложу все усилия чтобы помочь вам.

— Взаимно, — ответил Холдар. — Но как бы ни была приятна наша беседа, боюсь, нам придется расстаться. Уважаемый господин посол крайне утомлен дорогой, чуждой пищей, воздухом и дождем, что льется на его голову. Я ведь прав, Фамб?

— Э-э… да, что-то в этом роде, — не сразу откликнулся Фамбер, уже порядком заскучавший от бесконечного водопада халифатских комплементов, — особенно мне досаждает дождь, что льется на мою голову.

— Понимаю и готов удалиться, дабы не беспокоить уважаемого господина посла, но уделите мне еще одно мгновение.

— Конечно, если просите об этом вы, — заверил жрица улфулдар, — уважаемый господин посол потерпит еще одно мгновение.

— Вам, уважаемый господин Холдар Эстфолкис Позланский, и цветку ааль-дахора, грозит опасность.

— Опасность? — удивился Холдар.

— Боюсь, что действия драгоценной Втри задели честь одного очень важного господина. А учитывая ее положение, под удар под падете и вы. Я не могу назвать вам его имя, но опасайтесь его, этот человек влиятелен и опасен. Остерегайтесь, чтобы дождь, льющийся над вами, не иссяк.

— Благодарю вас, дорогой друг за предупреждение, я прослежу за тем, чтобы дождь не иссяк ни над моей головой, ни над головой дорогой Втри.

— Я надеюсь на это, и пусть дождь прольется на вашу голову, до встречи.

Когда дверь за последней женой Хул-Нах-Овеет-Ишгара, закрылась, Фамбер спросил:

— Ну и что, во имя всех темных богов, ты собираешься с этим делать?

— Ничего, — просто ответил Холдар. — Не беспокойся, скоро придет Втри и изложит свою версию. Что же касается всех этих тайных врагов… Ну, если они и вправду так сильны и опасны, то наверняка проявят себя, а если не проявят, тогда и беспокоиться не о чем. И не забывай, я как никак не чужой человек для наивеличайшего Дулли V, а, как меня называют некоторые — Росхар-Хаар. Это значит что-то вроде «любимчик халифа».

— Все равно… — не сдавался Фамбер. — Почему, например, этот «Разговаривающий с богами» или как там его, не сказал тебе, кто этот «недоброжелатель». Зачем он вообще заговорил об этом, если не собирался нам ничего рассказывать?

— Фамб, это же халифат. Здесь так принято, — просто ответил Холдар.

— И когда это ты успел стать законченным интриганом?

— Интриганом? Что ты, Фамб, я всего лишь стараюсь быть вежливым. Тебе, между прочим, это тоже не помешало бы. Во всяком случае, пока ты общаешься с нормальными людьми, а не твоими несчастными студентами. И кто только выбрал тебя в послы…

— Сам знаешь кто, — почему-то отвел глаза волшебник, — к тому же, это вообще не твое дело.

— Даже знать не хочу, что у тебя за дела. Вот если бы я был интриганом — хотел бы. Но я же простой улфулдар, не более того.

— А что собираешься делать с Втри? — после непродолжительного молчания спросил Фамбер.

— Понятное дело, что ничего. Надеюсь, ты не забыл что она — не рабыня?

* * *

— Так, давайте, несите его сюда и постарайтесь, чтобы он не кусал вас. Кладите на стол и не отпускайте. Кто-нибудь, вот ты, Кок-Нак-Кар, найди какую-нибудь воронку. Нет, нет, конечно не такую. Самую большую воронку, что у вас есть.

Втри стояла посреди кухни, отдавая приказы, в то время как повара пытались привязать вырывающегося и связанного Шуса к столу.

— Надеюсь никого из вас он не укусил? А то не хватало еще и вас лечить. Кок… ну это слишком. Нет, я кончено понимаю, но это…

— Но, уважаемая госпожа чародейка, вы же сказали…

— Да, сказала… впрочем, давай сюда. И кто-нибудь принесите котел.

Для того, чтобы оказаться выше принесенной воронки, Втри пришлось забраться на стул. Естественно, что при таких размерах держать воронку пришлось самому Кок-Нак-Кару, в то время как Втри, вооружившись поварешкой с длинной ручкой, начала лечебную процедуру.

Шус очнулся от довольно странного и скорее неприятного, чем приятного ощущения. Ему казалось, что по его телу разливается кипяток или даже расплавленное железо, вливающееся в каждую его клетку. Это чувство было столь сильным, что кроме него Шус не мог ничего ощущать. С течением часов, или минут, Шус почти привык к этому всепоглощающему жару и стал вспоминать, что же с ним произошло.

С воспоминаниями о том, когда, где и при каких обстоятельствах он родился у Шуса не возникло вопросов, как и о том как он провел последующие 16 лет. Под вопросом оказались лишь последние несколько… и уже тут Шуса начинали мучить сомнения.

«Сколько же времени прошло с тех пор, как я впервые подумал о вкусе сырого кошачьего мяса, — вполне серьёзно спросил у себя Шус. — Несколько минут? Часов? Дней? Лет?! И…и почему, собственно, кошачьего? Все потому, что меня кот покусал или… просто потому, что я увидел перед собой живую кошку? И что со мной происходит сейчас? Я полностью погрузился в состояние живого трупа? Но почему тогда раньше я мог видеть и при этом ничего не чувствовал, а теперь наоборот? Быть может, меня убили и это — загробный мир? А я его представлял совсем другим. Но если это все-таки он, сколько еще так будет продолжаться?».

— Быть может стоит остановится, уважаемая госпожа чародейка? Его живот уже так вздулся, — раздался в сознании Шуса смутно знакомы голос.

— Нет, судя по моим экспериментам над крысами, на его стадии, ему нужно выпить не менее пяти литров. Да и потом, зря, что ли, я все это сварила? — ответил другой, — несколько более знакомый голос.

— Но… — первый голос явно колебался, — вдруг он лопнет.

— Не так уж он и распух, чтобы лопнуть еще от пары литров.

«Что это? Бред? — задал себе вопрос Шус. — Не очень-то это похоже на разговоры жителей моего мира… и, собственно, про кого это они?».

Вслед за слухом к Шусу начало возвращаться и зрение, и чем дальше, тем больше бред становился все более материальным. Взор Шуса застыл на какой-то стеклянной трубе, судя по всему, торчащей прямо у него изо рта. Труба терялась где-то далеко вверху, так далеко, что расплывалась в дымке, плавающей на расстоянии десяти сантиметров от глаз. Последний факт вызвал у Шуса лишь мимолетное удивление и ни капли огорчения. У него прекрасное зрение. А это все бред и какая, в сущности, разница хорошо он видит во сне или нет?

В то же время его ощущения, каждое мгновение все больше укрепляясь в своих законном праве сообщать мозгу, что именно они чувствуют, Шусу совсем не нравились. Шусу казалось, что все его били, причем били долго и упорно и всем, чем только можно. И это еще можно было бы хоть как то перенести, хотя бы потому, что нечто подобное с Шусом уже случалось, и не раз, однако, ко всему прочему, он ощущал небывалую тяжесть в животе.

«Быть может, я съел того кота? Но во имя всех богов, какого кота? И как и когда я мог его съесть?».

Шус попробовал поднять руку, однако стоило ему лишь подумать об этом, как на руку навалился вес нескольких многосоттонных скал.

— Уважаемая госпожа чародейка, оно начало шевелиться, — произнес дрожащий от страха голос.

— Это хорошо, — ответил такой знакомый и почти родной женский голос.

— Хорошо?! — чуть ли не переходя на визг, повторил первый.

— Наша цель — спасти его, если ты не забыл.

— Правда? Вы нам ничего не говорили про это, ув-васжаемая госпожа волшебница.

«Во имя всех богов, я знаю кто это! — воскликнул про себя Шус. — И почему я не мог вспомнить? И ведь все сходится, я не брежу».

— Втрф-вф. ву. быльк… — Шус хотел заговорить, но что-то, заставшее у него в горле, помешало ему. Вдобавок он почувствовал, что что-то льется в него.

И тут Шус понял все:

«Втри, это все Втри! Она, эта подлая ведьма решила поставить на мне какие-то эксперименты. Наверное, все из-за того заклинания. Она специально отравила меня, а теперь хочет сделать своим рабом. Или чем там обычно занимаются ведьмы? Но я не могу ей позволить это. Нет, я без боя не сдамся!».

Решив так, Шус вновь попробовал поднять руку, несмотря на боль и все усиливающиеся давление. Вопреки всем усилиям Шусу удалось приподнять руку лишь на пару сантиметров, но он и не думал сдаваться.

— Оно… оно вырывается! — в ужасе воскликнул один из поваров.

— Держите его, — приказала Втри, — сейчас критический момент! То же самое было с крысами.

— Крысами? — переспросил кто-то.

— Юху вед-га Дежгуд-альх! — выкрикнул третий.

— Кок-Нак-Кар, давай котел. Надо долить все, что осталось.

При этих словах глаза Шуса в ужасе расширились, но на это никто не обращал внимание, хотя бы потому, что все окружающие, считали Шуса кровожадным монстром.

Втри, с видимым усилием подняла котелок чуть ли не над головой и выплеснуло его содержимое в воронку. Как оказалось, она переоценила водоприемные способности как самой воронки, так и Шуса, так что то, что не перелилось через край, выплеснулось изо рта Шуса. Когда котел, наконец, опустел, Втри облегченно выдохнула:

— Кок-Нак-Кар, можешь опустить воронку. И забери котел.

— Как скажете, уважаемая госпожа чародейка, — поспешил выполнить приказания Втри повар.

Шус, частично проглотивший, частично выплюнувший последнюю порцию зелья, слабо простонал. Повара, в страхе затаили дыхание. Те, что держали Шуса, сжали его конечности с еще большей силой, те же, кому места не хватило, потянулись за своими орудиями производства, преимущественно колющими и режущими.

Губы Шуса зашевелились, в кухне повисла звенящая тишина, переполненная сгущающимся по углам страхом поваров.

— Он-но. н… что-то гов-вор-рит, — проговорил Кок-Нак-Кар.

— В…вфри… — прокатилось по кухне. Хотя Шус говорил чуть ли не на границе слышимости, его слова уловили уши всех в этой комнате, заставив холодный пот струиться по спинам их владельцев.

— Вт…ри…, — вновь повторил Шус, на этот раз чуть более отчетливо, чем в первый, — подо… кхе-кхе… ди… ко мне.

Последняя осторожно подвинулась Шусу:

— Я здесь.

— Гд… кхе-кхе… где он? — вопросил Шус.

— Кто «он»?

Присутствующие затаили дыхание. Страх и напряжение начали конденсироваться в темные пятна в углах кухни.

Шус вновь закашлялся. Отдышавшись, он продолжил:

— Он… кот, я не съел его?

— Кот?! — воскликнула Втри. — Драконий дождь, и это первое, что тебя интересует, после того, как ты вернулся чуть ли не с того света?

— Но я… кхе-хек… я ведь не ел кота?

— К твоему счастью — нет, — успокоила Шуса ведьмочка. — Если бы съел, вряд ли бы мы с тобой сейчас разговаривали.

— Это хорошо, — Шус попытался улыбнуться. — А зачем… хке-кхе… зачем ты на мне о-пы-ты кхе… ставила?

— Я тебя, между прочим, спасала! — вскликнула Втри. — Отвязывайте этого… пулупокойника.

— Вы уверены, уважаемая госпожа чародейка? — в голосе повара явно сквозило беспокойство. — Вы ведь сказали, что он полупокойник.

— Да, уверена. Не беспокойся, бросаться ни на кого он не будет.

После того как Шуса, наконец, развязали, что оказалось непростым делом, потому как связывали его упорно и долго, рассчитывая на то, что он обладает нечеловеческой силой, он попробовал сесть. Оказалось, это не так то просто. Пока Шус лежал, ему показалось, что он начал привыкать к боли, но выяснилось, что это было ерундой по сравнению с его ощущениями теперь. После нескольких безуспешных попыток, Шус сдался.

— Во имя всех богов! Каф, — позвала последнего Втри, — ты не мог бы подойти сюда.

— Ваши приказания? — вытянулся по стойке смирно Урараград-Марз.

— Отведи Шуса в наш номер… или, точнее, отнеси.

Не говоря больше лишних слов, Фур-Дур-Каф перекинул тело Шуса через плечо, что проделал с легкостью, несмотря на, хоть и слабое, но все же присутствующие сопротивление Шуса, и отправился по указанному адресу.

— Благодарю всех за помощь, — обратилась Втри к поварам, — боги воздадут вам за вашу доброту. Сегодня мы сделали большое дело. И пусть дождь прольется на ваши головы.

— А вы не могли бы поговорить с господином… — начал было кто-то из поваров, но его перебил Кок-Нак-Кар:

— Пусть на вашу голову падет дождь в девять тысяч раз сильнее того, что вы посылаете на наши головы, уважаемая госпожа чародейка! Мы все, я и все остальные были рады работать с вами. И желаем вам, чтобы у вас больше не возникало никаких других проблем, уважаемая госпожа чародейка.

— Я тоже надеюсь на это. Кстати, никого из вас не покусали?

— Нет, нет, что вы, никого — наперебой стали заверять ведьмочку повара.

— Это хорошо. А то не хотелось бы все начинать с начала. Ну тогда, до встречи.

— Жетмаз вед-га пен-хак… — жалобно прошептал один из поваров, когда Втри развернулась к выходу. Несмотря на то, что Втри услышала и прекрасно поняла, что он сказал, виду она не подала, тем более, что оскорблением счесть эту фразу было сложно. Только у самого выхода она обернулась и заметила.

— Было бы хорошо, если бы вы принесли мне что-нибудь поесть.

— В ваш номер, уважаемая госпожа чародейка? — учтиво поинтересовался неизменный переговорщик с силами вторжения.

— Да, — просто ответила Втри, после чего скрылась за дверью.

— И почему ты остановил меня?! У нас же будут проблемы с начальством! — возмутился тот самый повар, которого прервал Кок-Нак-Кар, — а она могла бы поговорить и…

— Чем дальше она от нас будет, тем меньше у нас будет проблем, — вновь перебил его Кок-Нак-Кар.

— Да… да с чего ты вообще тут командуешь?

— С того, что вы сами меня выбрали и…

— А вас не смущает, что мы до сих пор говорим на языке северных варваров, хотя никого из них здесь не осталось? — прервал перепалку еще один повар.

— Нет не смущает, — хором ответили оба, переглянулись.

— А ведь и правда… как-то это странно — заметил Кок-Нак-Кар.

— Между прочим, ты до сих пор на нем говоришь!

— И ты тоже.

— Лал-каарс ра риверкааль. Сетлкот, захава харга. Юхага Нард-хад бартох, — заметил кто-то.

* * *

— Есть, однако, хочется… — протянул Холдар, который последние полчаса откровенно скучал, разве что в потолок не плевал.

Его ситуация была настолько плачевна, что он не мог даже смотреть в окно, а ведь именно этим обычно и развлекаются путешественники. И не мог он этого делать даже не потому, что смотреть было не на что, это как раз обычно не смущает путников. Проблема заключалась в том, что если днем открыть глухо задвинутые шторы, то несчастный, нарушивший правила безопасности, если и не вспыхнет как спичка, то рискует умереть от обезвоживания или, как минимум, заработать пару ожогов и солнечный удар.

— Не думаю, что можно что-нибудь сделать с этим, — заметил волшебник, не отрывая взгляда от засаленных страниц дневника Энфара, — разве ты забыл, что сказал тот шарлатан.

— Нет, не забыл: кухня находится под деспотичным контролем нашей ведьмочки. Так что даже пытаться подойти к ней не стоит… Фамб, ты хоть что-нибудь полезное вычитал в этом дневнике? Ты ведь читаешь его, наверное, уже десятый раз.

— Не думаю, что тебе будет интересно. По большей части, чисто научная информация.

— Но все-таки. В конце концов, я ведь помог тебе достать его.

— Ну… кроме свих исследований Энфар вел дневник наблюдений за погодой. Он пытался найти возможную связь между своим новым состоянием и способностями и положением солнц, и облачности. Судя по всему, с ним не следует встречаться в ночи красного солнца. Тогда он особенно зол. И свой… рацион. Ел он все-таки не только людей, хотя и их немало. Если бы мне пришлось подавать на него в суд, здесь бы с лихвой хватило бы.

— Ну, надеюсь, уж в суд на него подавать не придется. И почему, собственно, ты говоришь о нем в настоящем времени, как будто бы он до сих пор жив? — спросил Холдар.

— Потому что я сомневаюсь, что он мертв, — помрачнев, пояснил волшебник.

— В таком случае, надеюсь, меня не будет с тобой, когда он придет по твою душу.

— Спасибо за поддержку, Холдар. Я знал, что могу рассчитывать на тебя в трудную минуту. Или хотя бы на обещание поддержать, когда она настанет, — язвительно поблагодарил Фамбер.

— К чему тебе пустые обещания? — возразил Холдар. — Так ты будешь знать, на что насчитывать, Тюр-Тюр.

— Если ты будешь продолжать называть меня этой глупой кличкой, то точно не смогу на тебя рассчитывать.

— Ладно, прости. Ты ничего интересного не нашел, уважаемый господин посол Лендала Фамбер Тюртюрликс?

— Ну… — волшебник задумчиво перевернул пару страниц, — это тебе может понравиться.

* * *

1180 год н. э. Осень, 10 декада. 593 д.с.н.г.

Выпавший вчера снег растаял. Беспросветная облачность, мелкий дождь, стопроцентная влажность. Прямой видимости солнц нет, но должна быть лишь Эридана.

Отряд солдат почти иссяк. Как оказалось, чем больше времени прошло со времени смерти, тем меньше эффективность. В том же случае, если человек умер более 6–7 декад назад, эффективность практически нулевая. Следует учесть это, когда в следующий раз в моем распоряжении окажется большое количество людей. Стоит позаботиться о загоне или привязи, но это уже технические детали.

Прочей пищи вдоволь. Свиной жир помогает сдерживать голод.

Приснился любопытный сон.

Я встретился с Учителем и господином Холдаром и имел с ними непродолжительный разговор. Закончившийся тем, что учитель пытался сжечь меня. Развязку увидеть не удалось, несмотря на попытки заснуть вновь. Содержание разговора помню смутно, поэтому не вижу смысла приводить его здесь.

Чем был этот сон: игрой разума или предсказанием?

Способностей к предвидению у меня никогда не было. Быть может, это одна из способностей, что я получил благодаря своему новому состоянию? Эпизод требует последующих исследования и наблюдений.

* * *

— Так что он знал о том, что мы придем, еще четыре года назад? — удивленно спросил Холдар.

— Вероятности и связи — более чем неточный перемет, — пояснил Фамбер.

— Во имя всех темных богов, Фамб, может тебе твои слова о чем-нибудь и говорят, но ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что они что-нибудь говорят мне.

— Если бы ты побольше занимался своим образованием, тебе бы не пришлось спрашивать о такой ерунде, — высокомерно ответил волшебник.

— Кто бы говорил об образовании, Тюр-Тюр. Между прочим, я в уме перевожу любую валюту, представляющую хоть какую-нибудь ценность и умножаю трехзначные числа.

— Я говорю не о презренном ремесле торгашей, а о об истиной науке, — возразил Фамбер.

— А, ну если ты про эту вашу магию, то от нее и вправду лучше держаться подальше. Твой бывший ученик — лучшее тому доказательство, — не стал спорить Холдар. — И раз уж так все сложилось, может объяснишь все-таки мне глупому, что же ты хотел сказать?

— Предсказания будущего неточны и зачастую просто ошибочны, — пояснил Фамбер. — И потом он не знал, когда мы появимся, и что ему предстоит. Но то, что это было именно предвидение, сомневаться, к сожалению не приходится. Дальше у него есть еще три или четыре сна. Впрочем, они и вовсе невероятны.

Спустя несколько секунд улфулдар спросил:

— Фамб, а ты уверен, что он и вправду не знал, чем закончится наша встреча с ним?

— Ты же сам все слышал, — ответил волшебник.

— Но если он видел то, как ты его сжег, он наверное видел и то, что ты вынес его дневник, — настаивал на своем Холдар. — А если так, то он вполне мог видеть и то, чем закончилась ваша встреча, а поскольку знал, что ты заберешь его дневник, то специально вписал в него неточную информацию. Может быть, он только этого и хотел? Ну, чтобы ты отправил его в то нехорошее мес…

— Нет, ты ошибаешься Холдар, — горячо возразил Фамбер, — как я уже говорил, предсказания будущего — крайне неточная наука.

— Ну как знаешь, Фамб, в конце концов — это твой ученик.

— Дело не в том, мой он ученик или нет. То же самое тебе сказал бы любой уважающий себя волшебник.

— А как насчет самих предсказателей будущего? — поинтересовался Холдар.

— Я же говорю, уважающих себя волшебников, — пояснил волшебник. — Конечно, среди профессиональных предсказателей изредка попадаются люди, понимающие истинное положение дел, но их немного.

— Ты как всегда… Странно, кот спокойно разгуливает по шатру. Это, вроде бы, запрещено.

— Ты о чем? — спросил сбитый с толку Фамбер.

— Да вот об этом коте, — пояснил улфулдар, тыча пальцем в черного кота, севшего на пороге комнаты, — странно, но мне кажется, что я его где-то видел.

— Пес морской, да это же тот самый кот! — воскликнул Фамбер.

— Тот самый?

— Ты просто не мог забыть о нем! Тот кот, который укусил вчера Шуса.

— А разве у него не было крыльев? А, у этого тоже есть… — задумчиво протянул Холдар, — но все равно. Втри же выбросила его в окно.

— По-видимому, недостаточно далеко. К тому же, он ведь летать умеет.

— И что теперь делать?

— Думаю, что ты должен подойти к нему и взять. А то нехорошо получится, если он укусит еще кого-нибудь, кроме Шуса, — без промедления дал указания волшебник.

— И поэтому он должен укусить меня? — уточнил Холдар.

— Просто постарайся быть острожным. Знаешь, как ловят змей? Постарайся схватить его за шею, — посоветовал Фамбер.

— Не получится, — категорично заявил Холдар.

— Почему?

— У змей, видишь ли, нет когтей, — пояснил Холдар.

— Мяу! — подтвердил кот.

— Ну и что? Когти-то не ядовитые, — возразил волшебник.

— Откуда ты это знаешь? — подозрительно осведомился улфулдар.

— Ну, он же никого не царапал.

— То есть ты не знаешь?!

— В любом случае, вряд ли. Когти просто не могут быть ядовитыми. Разве что испачканными в яде, — авторитетно объяснил Фамбер.

— Это по-твоему, что-то меняет?

— Очень многое. Эта фактическая ошибка. Например, если ты хочешь добыть его яд, тебе подойдет лишь ротовая полость, потому как…

— Уж чем я точно не собираюсь заниматься, так это добыванием его яда, — перебил волшебника улфулдар.

— Жаль, а как раз об это и хотел…

— Урараград-Марз Фур-Дур-Каф исполнил ваш приказ, уважаемый господин улфулдар! Готов приступить к исполнению ваших последующих повелений, — как всегда громогласно провозгласил Фур-Дур-Каф, после чего бросил безвольное тело Шуса на диван, как мешок с картошкой. За тем исключением, что картошку, как правило, не бросают на диваны в шатрах первого класса.

— Молодец, Каф, — похвалил солдата Холдар, — вот только не помню, чтобы я тебе приказывал таскать Шуса на своей спине.

— Вы, уважаемый господин улфулдар, приказали мне выполнять приказы уважаемого господин ученика волшебника, он же мне приказал выполнять приказы вашей рабыни, уважаемый господин улфулдар.

— Кус-ты… — раздался слабый голос Шуса.

— А где она сама? — продолжал расспрашивать улфулдар.

— Должна скоро появиться, уважаемый господин улфулдар.

— Кусты… — вновь повторил Шус.

— Фамб, твой ученик что-то сказал, — обратил внимание Холдар.

— Я заметил, но не думаю, что стоит обращать на это внимание, — легкомысленно отмахнулся волшебник, — наверняка у него просто бред.

— Кус-ты…

— Он повторяет какое-то слово… быть может, это что-то важное.

Волшебник и улфулдар склонились над Шусом, в ожидании затаив дыхание. Сцена рисковала затянуться, потому как Шус теперь наотрез отказывался что-либо говорить, но ситуацию спасло появление Втри:

— Неужели он все-таки отправился в Изаль-бан альфланд раж?

— Куда-куда? — удивленно переспросил Фамбер, который был порядком удивлен тем, что нечто подобное сказала Втри. Он уже был готов подумать, что она не знает Келхарского.

— На тот свет, — перевел Холдар, — дословно: «дом лесных братьев» или что-то в этом роде. Про правде, я понятия не имею, почему загробный мир в халифате называется именно так.

— Просто потому, что у вас тут в халифате все чересчур… поэтичные.

— Но все-таки он мертв или нет? — повторила свой вопрос Втри. — В конце концов, я имею право это знать, после стольких часов, потраченных на его спасение.

— Кусты… — произнес Шус, дав однозначный ответ на вопрос Втри.

— Кусты? Интересно, что он имеет в виду, — задумчиво произнес Холдар.

— Я же говорил, что у него бред, — довольно заметил Фамбер.

— Нет, он определенно хочет что-то сказать, — продолжал настаивать Холдар.

Пока Фамбер и Холдар спорили, Шус предпринял героическую попытку подняться, которая, с третьего или четвертого раза увенчалась успехом, после чего Шус, держась за разные предметы, в числе которых оказался локоть Фур-Дур-Кафа, направился к желаемой цели — коридорчику, из которого можно попасть в ту волшебную комнату, в которой Шус был утром.

— Должно быть, я немного перестаралась, — проводила Шуса взглядом Втри.

— Так вот, что он называет кустами… — задумчиво протянул Холдар.

— Вообще-то, это было очевидно, — подняв указательный палец вверх, многозначительно произнес волшебник, — Шус всю жизнь провел в богом забытой деревушке. Не удивлюсь, если у них вообще туалетов нет. Даже ты мог бы догадаться.

— Какого рожна! — воспылал праведным гневом улфулдар. — Сам только что голову ломал, а теперь умного из себя изображаешь?!

— Я сразу догадался, о чем он говорит!

— Не ты ли называл его слова бредом?

— Я лишь констатировал, что у него бред и не собираюсь отказываться от своих слов. Он бредил об уборной.

— Да, да…

— Ты что, мне не веришь?! — вспылил Фамбер.

— Да верю, как же могу я сомневаться в столь крупном знатоке видов и подвидов туалетов, о великий Тюр-Тюр.

— Тюр-Тюр?! Сколько раз тебе повторять, что моя фамилия Тюртюрликс, торгаш!

— По крайней, мере это лучше, чем…

— Эй, может прекратите?! — выкрикнула Втри, ударив кулаком по столу. Как бы ни было это странно, оба остановились и чуть ли не замерли. Причиной этому было скорее удивление, чем не страх наказания, хотя кто знает, что взбрело в их седеющие головы.

Удовлетворенная полученным результатом, Втри продолжила:

— Драконий дождь… можно подумать, что вам по пятнадцать. Вместо того, чтобы драться из-за туалета, лучше объясните, что здесь делает этот кот?!

Обвиняющий перст указал в сторону кота, который тут же шмыгнул под полу мантии волшебника.

— Так это все-таки твой кот? — обрадовался Фамбер.

— Он никого из вас не поцарапал? — Втри придирчиво вгляделась в лица и руки волшебника и улфулдара.

— Нет, мы его даже не трогали, — заверил ведьмочку Фамбер, — Холдар собирался его поймать, хотя я его и отговаривал…

— Что?! Ты же сам сказал, что его надо поймать! — возмутился Холдар, однако его все проигнорировали.

— Хорошо. От него нужно как можно быстрее избавиться.

— Ты хочешь опять выбросить его в окно? — уточнил Фабер.

— У него, вроде бы, сломано крыло, так что у него не получится вновь забраться сюда.

— Я не про это, девочка моя, — постарался вернуть себе инициативу и главенствующее положение волшебник, — тебе не кажется, что это слишком… жестоко?

— А у вас есть другие предложения? — парировала Втри.

— Но он же умрет мучительной смертью.

— Ну, можно уронить на него что-нибудь тяжелое, — задумчиво потянула Втри, — утюг, например.

— Девочка моя, что за ужасные мысли у тебя в голове?! — воскликнул волшебник.

— Если вам не нравится, придумайте что-нибудь сами. Испепелите его. Вы же все-таки волшебник, профессор. Или я ошибаюсь?

— Нет, нет конечно же, я волшебник и профессор, — заверил Втри Фамбер, — я о другом. Так ведь нельзя. Это ведь редчайшее животное, новый вид. Его следует беречь, а не убивать, ведь так редко удается вывести химеру, способную к жизни. Быть может, если скрестить его с кошкой или летучей мышью, можно будет получить потомство…

— Вы хотите, чтобы мир заполонили кровожадные коты, чей укус приводит к мучительно смерти? Только подумайте, что именно вы можете стать тем, кто поставит под угрозу выживание человечества.

Перед внутренним взором Фамбера на мгновение возникли тучи летающих котов, с чьих обнаженных клыков сочится ядовито-зеленая кислота, а глаза горят, словно угли в печке. Волшебник помотал головой, чтобы видение рассеялось.

— Холдар, что ты…

— Даже не пробуй впутывать меня в ваши колдовские дела, — прервал друга улфулдар, — делайте, что хотите.

— В таком случае… в конце концов, ты же его создала…

— Отлично, — решительно произнесла Втри. — Тогда… а где он? Этот кот только что был здесь.

— Он побежал в туалет к Шусу, — сообщил Холдар.

— Так, значит все, что нужно — это отобрать кота у этого мальчишки. — Втри уже было собралась отправиться добывать приговоренного, как тот сам появился в комнате, урча на руках Шуса.

— Зачем вы собираетесь отбирать у меня кота? — слабым, но твердым голосом спросил Шус.

— Чтобы устранить его. Пока он не подверг еще чью-нибудь жизнь опасности, — холодно ответила Втри.

— То есть убить? — Шус перевел взгляд с решительно настроенной Втри на Фамбера, почему-то отведшего взгляд.

— Учитель, я обещаю, что буду заботиться о нем, только не позвольте этой злой ведьме выкинуть котика в окно, — обратился Шус к учителю.

— Ну, я даже не знаю… — промямлил волшебник.

— Злой ведьме?! — воскликнула Втри. — Да я тебя сейчас из этого окна вместе с твоим вшивым котом выкину!

— Учитель, вы же сами говорили, — не обращая внимание на Втри, продолжал Шус, — что он очень ценен.

— Но после того, что случилось с тобой…

— Я буду следить за ним. Мне же ничего не должно грозить. Это как с хворями. Если одни раз захворал и не умер, то больше не захвораешь той же самой болезнью.

— Ну вообще-то, это несколько-то другое, — все еще сомневался Фамбер.

— Но он меня уже укусил, — Шус гордо показал Фамберу укушенный палец.

— Что?! — прорвался крик души из уст Втри, — опять? Я этого не вынесу!

Волшебник тяжело вздохнул:

— Ну раз так, все равно ничего не поделаешь. Придется держать его хотя бы до завтра.

— Ну почему? Можно ведь просто выдрать у него несколько волосков, а кота выбросить. Да хоть всю шкуру содрать!

— Мяу! — запротестовал кот, впившись когтями в руку Шуса, на что тот не обратил никакого внимания.

— Втри, девочка моя, ты пробовала использовать старые волосы? Для приготовления зелья? — задал вопрос Фамбер.

— Нет, но какое это…

— Может быть, просроченные волосы окажутся бесполезными.

— Просроченные из-за одного дня?!

— Могла бы уже понять, что приготовление зелий — это весьма тонкий процесс. Конечно же, я не специалист по зельям, но усвоил одну важную вещь: важна каждая мелочь. Зачастую не только день, мгновение. И потом, Шус же сказал, что сам будет следить за котом.

— Ага, как же, — отозвалась Втри.

— Решено, — произнес волшебник, — кот остается, но с тем условием, то ты, Шус, будешь приглядывать за ним.

— Конечно, спасибо вам, Учитель! — Шус уже был готов на коленях благодарить учителя, но его остановил внезапный позыв обратно, в кусты.

После того, как Шус умчался, Фамбер продолжил:

— Ты же, девочка моя, будешь помогать Шусу. В конце концов, кто лучше тебя знает его повадки и привычки.

— Я так и знала, — убито произнесла Втри, безвольно свалившись на диван.

— Не Шуса — кота, — уточнил волшебник.

— Вы просто издеваетесь. Да? Пользуетесь моим бесправным положением.

— Да нет, что ты, — заверил Втри Фамбер, — как ты могла такое подумать.

— Уважаемый господин улфулдар, больше приказов нет? — обратился к Холдару Фур-Дур-Каф.

— А, ты еще здесь? — удивился Холдар. — Пока что приказов нет, Каф. Можешь идти.

Взору Шуса, вернувшемуся в общую комнату предстала более чем неприятная картина. Нечто подобное он видел не так уж давно. Впрочем, в прошлый раз эта картина не показалась Шусу столь отвратительной, даже совсем наоборот.

— А, ты вовремя появился, — обратился Холдар к только что возникшему в дверях Шусу, — тебе бы вряд ли что-то досталось, появись ты на полчаса позже.

— Мне надо обратно, — только и смог сказать Шус, после чего рванул обратно в ванную комнату.

— И все-таки, Втри, что ты с ним сделала? — удивленно глядя на место, где мгновением раньше стоял Шус, спросил Холдар у ведьмочки.

— Ничего особенного. Просто мне пришлось помочь ему выпить зелье. Он был не в том состоянии, чтобы добровольно пить.

— И сколько же ты в него влила? — поинтересовался Холдар.

— Ну… литров пять, наверное — задумчиво протянула Втри, прикинув размер того котла. — Кое что, правда, разлилось из воронки…

— Воронки? — воскликнул Холдар. — Ты знаешь, что одной из страшнейших пыток, применяемых в ОТО, были именно пытки водой?

— Но это ведь не пытка, — возразила Втри, — это все ради его спасения.

— Вот именно, Холдар, это все ради науки, — поддержал ведьмочку Фамбер, — в который ты толком ничего не понимаешь. Расскажи по этом поподробнее, девочка моя, мы слышали кое-что, но, похоже, не все.

— Слышали? — в свою очередь удивленно спросила Втри, расправившись с очередной десятисантиметровой вяленой рыбкой неведомо откуда взявшейся в пустыне, в сотнях километрах от моря.

— Да, к нам заходил один жрец, — пояснил Холдар, — сватался к тебе и хотел выкупить.

— И что вы ему ответили? — спросила Втри, — надеюсь вы…

— Не беспокойся, я сказал что все будет зависеть от твоего решения, но ты ведь не хочешь в гарем?

— Что вы, кончено же нет! Если будет приставать, передайте мое решительное нет.

— Боюсь, что это ему сказать придется тебе самой, а то он не поверит, что это и вправду твое решение и возненавидит меня. А ссориться с духовенством мне незачем. Да еще со жрецом Эшфура. Пустыню объезжать долго.

— Так и быть, я поговорю с ним, — пообещала Втри. — Хотя, если подумать, я бы могла оттуда сбежать, прихватив с собой его драгоценности. Наверняка его у них немало.

— Поверь, лучше не пробовать. С Фамбом тебе будет намного проще выбраться из халифата.

— Ну если уж вы так… — начала была Втри, но ее прервала подлая попытка кражи очередной рыбы прямо с ее тарелки. Нарушитель права собственности попытался сбежать, но не успел оглянуться, как оказался схвачен и поднят за хвост.

— Плохая, киса, это моя рыба! Радуйся, что я не избавлюсь от тебя прямо сейчас, — отчитала Втри кота.

Впрочем, особого впечатления на кота это не произвело. Хотя бы потому, что рыбина, которую он успел схватить, так и осталась у него во рту.

— Втри, девочка моя, не могла бы ты объяснить, как тебе удается самой держать в руках кота и не заболевать?

— Не знаю, — легкомысленно ответила Втри. — Думаю, что он просто никогда не кусает меня. По правде, я была довольно удивлена, когда поняла, что этот болван умудрился заболеть. Ведь до него это случалось лишь с мышами да крысами. Я думала, что люди просто не могут заразиться.

— Полагаю, что все дело в том, что ты его создательница, — задумчиво протянул волшебник, — точнее автор его перерождения в виде химеры. А волшебные предметы, как и существа, зачастую не действуют против своих создателей. Было бы хорошо провести эксперимент.

— Дать покусать себя? Нет уж, даже не просите, господин волшебник.

— Кроме меня никто другой не сможет приготовить противоядие. Да и…понятное дело, что не прямо сейчас. Когда мы вернемся в Лендальский Университет.

— Вернемся? С чего это вы решили, что я вернусь вместе с вами неизвестно куда?

— Ну я подумал… — запнулся Фамбер, — словом, это не важно. Понятное дело, что тебя никто ни к чему не принуждает.

Остаток трапезы прошел почти в полоном молчании. Коту удалось утащить еще пару рыбин, впрочем таскал он их теперь у Холдара, который сидел в противоположном углу от Втри. Что же касается Шуса, то он все время просидел в ванной комнате. Не столько из-за проблем с желудком, вызванным зельем Втри, сколько из-за отвращения к пище возникшем после того, как он, Шус, насколько он помнил, пытался заживо съесть этого милого и безобидного кота. Впрочем, даже если бы не это, есть ему все равно вряд ли стоило.

Когда Шус, наконец, вышел, окно уже было открыто нараспашку. Из него открывался вид на продуваемую всеми ветрами пустыню. Тень, отбрасываемая руфухиди и шатром, тянулась на добрые сто метров, а то и больше.

— Ты вовремя появился, Шус, — строго произнес Фамбер, я как раз собирался спросить тебя, удалось ли тебе выполнить мое задание?

— Какой задание, учитель? — округлил глаза Шус.

— Ну как же, заставить спичку летать, а не сгорать, — терпеливо напомнил Фамбер.

— Но, учитель, я ведь… вы ведь не могли забыть, что со мной случилось? — не нашелся, что сказать Шус.

— Это не оправдание. И даже если и посчитать, что это хоть в какой-то мере тебя оправдывает, это ни в коем случаи не оправдывает твое теперешнее бездействие.

— Как прикажете, учитель, — убитым голосом, произнес Шус, который и вправду напрочь забыл о вчерашнем задании учителя.

— Фамб, может сегодня не стоит, — внезапно заявил Холдар.

— Почему это? — обернулся к Холдару волшебник.

— Шусу и вправду досталось, — начал улфулдар. — К тому же я подумал, что раз сегодня — последний вечер нашего совместного путешествия и уже завтра мы будем в Келхар-Тал-Эш-Нале, мне стоит рассказать одну историю.

— О том, как король Мелфар приехал в столицу? — обрадовался Шус. — Кстати, тот призрак сказал, что вы все наврали про короля Мелфара, господин Холдар.

— Не знаю, что тебе там наговорил призрак. И эта история не о Мелфаре. Ничего примечательного, насколько мне известно, в столице с ним не произошло. Эта история о том, как Дулли стал халифом, а твой учитель бросил нас в джунглях, заговорщицким голосом произнес Холдар.

— И вовсе я вас не бросал. Откуда мне было знать, что вы живы? — возмутился Фамбер.

— Свою версию Фамб, ты изложишь после, хорошо? В конце концов, тебе ведь самому должно быть интересно узнать, как мы выбрались.

— Не слишком, — высокомерно отвернулся волшебник. — Кстати, тебя не беспокоит, что это — государственная тайна, тайна государства и правителя, котором ты служишь?

— Ну ты ведь не побежишь разбалтывать ее на каждом углу, Тюр-Тюр. Да и что, в конце концов, может случиться, даже если повсеместно узнают о приключениях Дулли. Он — едва ли не самый обожаемый монарх халифата со времен Хул-Дул-Гур-Бур-Фура I.

— Неужели? — недоверчиво переспросил Фамбер.

— Я прямо сейчас тебе это докажу, — пообещал Холдар и не промедлил с выполнением обещания. — Втри, скажи, что ты думаешь о халифе?

— Я? — растерялась Втри, — ну я о нем никогда не думала… не могу сказать о нем ничего хорошего, но и плохого тоже.

— И так тебе ответит почти любой житель халифата, Фамб, — нравоучительно произнес Холдар.

— Даже если и так…по-твоему, это поддержка и любовь? — недоверчиво спросил Фамбер.

— Конечно. Дулли всех устраивает. И это при том, что он не марионеточный царек или полубог, а вполне полновластный, земной правитель. Так, что даже если о нем появится пара-другая легенд, хуже от этого не станет.

— Ну, если ты так говоришь, — развел руками волшебник. — В конце концов, Хул-Дул-Гур — твой халиф и повелитель, а не мой.

— Не забывай о том, что дождь обязан литься на него до скончания времен, и орошая его, орошать леса и поля срединного и единого халифата, — сказал улфулдар так, как будто бы это было чем, то что стоит помнить так же, как то, с какой стороны восходит солнце.

* * *

— Случилось это в те времена, когда я и многоуважаемый и заслуженный профессор магических наук Фамбер Тюртюрликс были много моложе. В те времена мы не думали о столь низменных вещах, как покой или тихий уголок, в котором можно спокойно покрыться сединами и отправиться к праотцам. Итак, во времена стародавние…

— Во имя всех темных богов, что ты несешь, Холдар? — воскликнул Фамбер. — Это было всего лишь каких-нибудь пять лет назад.

— Ты ничего не понимаешь в мастерстве рассказчика, Фамб, так что помолчи. Тем более, что произошло это, вернее началось, не пять лет назад, в 253 день от начала года, 9 декаду весны, 1177 года эры людей.

— Может еще и час назовешь, — недовольно спросил Фамбер.

— Час был до неприличия ранний. Почему, во имя всех богов, ты так любишь назначать выход в шесть, а то и пять часов утра?

— Потому что в результате все всегда выходят не раньше восьми. И потом, разве в армии не положено вставать вместе с Эриданой? — ехидно поинтересовался волшебник.

— Армия — это тебе не крестьянский дом, — парировал Холдар. — Так вот, время было раннее, а лег я в ту ночь поздно.

— И в стельку пьяный, — напомнил волшебник, — мне еще пришлось затаскивать тебя в постель.

— Не пришлось бы, если бы ты тоже выпил, как все нормальные люди, — заметил Холдар.

— Как можно пить в ночь перед выходом на такое серьезное дело!

— Ты и сам не раз так делал, хотя бы…

— Не напоминай. К тому же, поездку в караване никак нельзя назвать важным делом.

— По твоему, здесь такая большая разница? — искренне удивился Холдар. — Можешь не отвечать, а то я так и не начну рассказ. Итак. Как я уже сказал, началось все в 253 день 1177 года в одной не самой чистой таверне… про правде я не помню ее названия, но пусть будет «Полная бочка» в поротом городишке Вир-Галас, что в Эшском эмирате.

Хотя нет, началось все несколько раньше, а точнее за два дня до того злополучного утра. Именно тогда я и встретил многоуважаемого господина волшебник. Встреча эта бесспорно была предопределена судьбой и радужным дождем, льющимся величайшей удачей на голову Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V, пусть дождь вечно падает на его голову.

Привело же волшебника Фамбера в эмират ничто иное, как научные изыскания. Профессор покинул холодные и мрачные стены университета для того, чтобы постичь природу драконов, кои живут не севернее южных областей, Эшского эмирата. И…

— Во имя всех темных богов, что за ерунду ты городишь! Ладно бы все твои дифирамбы Дулли, который тогда и халифом то не был, но какие, во имя всех богов, драконы? — возмутился волшебник. — Я ездил туда за проклятыми специями для Сэйлэнара! Он сказал, что мол, когда их привозят морем, они теряют весь свой запах.

— Фамб, ну какие специи, это же совсем не героично. Грозный волшебник Фамбер без сомнения должен, как минимум, заниматься исследованиями драконов, а не перевозкой черного перца.

— Не черного перца, а порошка из Эшских пустынных грибов.

— Тем более, — отмахнулся Холдар.

— Между прочим, он стоит кучу денег, — не унимался Фамбер.

— А драконы тоже стоят кучу денег, и к тому же, исследование драконов — это подвиг, достойный такого великого волшебника, как профессор Фамбер.

— В кои-то веки ты объективно оценил мои способности, Холдар.

— Да не о тебе речь, Фамб, а о герое моей истории! Может быть, я все же продолжу?

Вопрос Холдара повис в воздухе. Шус для разнообразия и вправду решил попробовать поколдовать и уже успел сжечь пару спичек. Втри же воевала с котом за припасенную про запас рыбину.

— Ладно, ври дальше, — после порядком затянувшегося молчания произнес Фамбер.

— Спасибо, о великий, — произнес Холдар, несколько более саркастично, чем говорит человек, желающий, чтобы его слова можно было принять за чистую монету.

— В ту пору, понятное дело, я не был улфулдаром. Моя работа сводилась скорее к работе зарага, иными словами капитана Тайной гвардии халифа Келхарского халифата, пусть эта гвардия и состояла из одного меня. Обстоятельства моей встречи с величайшим из ныне живущих, пусть тучи никогда не рассеются над его головой, и приема меня на службу — это уже совсем иная история. Было бы слишком долго рассказывать еще и ее. Итак, после непродолжительного разговора Фамбер согласился отправиться со мной и Наидостойнешим правителем в его…

— Непродолжительного разговора? Ты мало того, что напоил меня, так еще и заставил подписать кровью и скрепить собственной же моей магической печатью договор о том, что я обязан следовать за тобой и Дулли до тех пор, пока он не станет халифом, или не погибнет.

— Ну, как оказалось, не такое уж хорошее заклятие ты наложил. Ты же все таки смог сбежать, — заметил Холдар.

— Только потому, что был уверен, что вы мертвы, — возразил Фамбер. — Именно поэтому я смог разрушить заклятие. И то, только потому, что заклятье было моим собственным.

— Или потому, что был пьян и просто не смог наколдовать нормальное заклятье?

— Да не был я…

— Фамб, ты же обещал не прерывать меня. Я еще доберусь до этого, — прервал волшебника улфулдар. Помолчав пару секунд, собираясь с мыслями, Холдар продолжил. — Итак, как я уже говорил, мы вышли из Вир-Галаса утром 253 дня от начала 1177 года. Из Вир-Гараса мы отправились не на север, в Арграр, где могли бы присоединиться к каравану до Келхар-Тал-Эш-Налы, мы даже не сели на корабль, что хоть и получилось бы значительно дольше, но все же, сократило бы нам дорогу. Вместо этого мы поехали по дороге на восток, к границе с халифатом, причем в дне пути свернули с нее, что и понятно, ведь коварный узурпатор власти — злобный Нуй-Ли-Гаф III выставил на всех дорогах кордоны и заставы, а по всем странам разослал шпионов и наемных убийц, надеясь поймать своего заклятого врага. Поэтому у нас не оставалось иного выбора, кроме как преодолеть границу, продвигаться по горным тропам.

Первой опасностью, вставшей на нашем пути во имя восстановления справедливости и воцарения истинного монарха на троне халифата, над которым никогда да не рассеиваются тучи, оказалась неприспособленность лошадей для путешествий по горам.

Поняли мы это лишь тогда, когда один из наших коней, а точнее верный скакун волшебника Фамбера, предприняв героическую попытку сбежать, погиб, разбившись о скалы в тысячах метрах внизу…

— А ведь я с самого начала говорил, что лошадей тащить в горы нельзя, — перебил рассказчика Фамбер.

— Если бы мы сразу поехали на ослах, все бы сразу поняли, что мы собираемся ехать в горы — возразил Холдар.

— А мы так и так ехали в горы, можно подумать, что по тракту можно ехать куда-то еще. И ладно бы лошадь, которая, кстати, свалилась из-за того, что ты ее напугал своим идиотским мечом.

— Идиотским?! Ах ты… как ты только можешь говорить о нем так, после того, как после стольких лет верной службы он стал…

— Напугал моего Пулкара, — невозмутимо продолжил Фамбер, — но дело не этом. Какое, во имя всех богов, воцарение?! Все же дело было задумано лишь ради того, чтобы обокрасть халифатскую сокровищницу! Я до сих пор не понимаю, как Дулли удалось стать халифом после всего этого?

— И никогда не поймешь, если будешь продолжать перебивать…

— Простите, я вам не помешал, уважаемый господин улфулдар? — Спросил Фур-Дур-Каф, чья голова появилась в дверном проеме.

— А, в чем дело, Каф? — спросил улфулдар, который уже порядком устал от того, что его все время перебивают.

— К вам, уважаемый господин улфулдар, пришел с визитом уважаемый господин… — Фур-Дур-Каф запнулся на полуслове, и его голова исчезла за дверью, после чего продолжил чуть тише. По всей видимости он думал, что это — шепот, — простите, уважаемый господин жрец, так как вас представить?

— А, так это свататься пришли, — сказал Холдар голосом, намного больше похожим на шепот. — Втри, готовься.

— Говорится? К чему? — непонимающе спросила Втри, которая напрочь забыла о пострадавшем от ее рук жреце.

— К свадьбе, — любезно пояснил Холдар.

— К свадьбе?! — воскликнула Втри. — Какой свадьбе, я ни на что не соглашалась!

— Об этом не беспокойся. Холдар уже все решил, а ведь он — твой хозяин, ты не забыла?

— Свадьба? Все решили?! — только и смогла произнести Втри.

— Да все не так Втри, — забеспокоился улфулдар. — Я же сказал, что ты можешь делать, что хочешь. Только не надо колдовать.

Однако Втри и не думала превращать Холдара в горстку пепла. Вместо этого она безвольно опустила плечи, убито уставившись в одну точку.

— И вправду забыла… — заметил Фамбер.

— Видно, рыба ударила ей в голову, — ответил Холдар.

— Что-то долго они молчат, может что-то случилось? — спустя пару минут, заметил волшебник.

— Да нет, что с ними может случиться. — возразил улфулдар, — с ними же Каф.

— Ну, мало ли… — протянул волшебник. Однако не успел Холдар ответить, как раздался громогласный голос Урараград-Марза:

— К вам, уважаемый господин улфулдар, пришел с визитом уважаемый господин Хул-Нах-Овеет-Ишгар, жрец благого бога сих земель, повелителя песков и ветров, властителя Эшфура и его жены, — тут Фур-Дур-Каф остановился, и как все подумали, закончил, но на самом деле, он всего лишь переводил дух, -

Альяна, Бальгарья, Гиркалия, Деризя, Жакандия, Зубрия, Изабилия, Катя, Лао, Нарилий, Ольнушка, Полья, Рукания, Сильфия, Тутха, Умавия, Фалькания, Чучмакия, Эстфония, Юлия, Яльгона. Разрешите ли вы войти им, уважаемый господин улфулдар?

— Всем? — только и смог спросить Холдар.

— Разумеется… — тут Фур-Дур-Каф прервался. Он получал новые указания от жреца. — Будет выбрана делегация из двух жен, сопровождающих уважаемого господина жрица. Вы согласны пустить уважаемого господина жреца на подобных условиях, уважаемый господин улфулдар?

— Условиях? — переспросил пораженный Холдар — да, согласен, пусть входят.

Вскоре дверь отворилась. За время, прошедшее с его последнего визита Хул-Нах-Овеет-Ишгара, количество волос на голове последнего существенно уменьшилось и катастрофически близко приблизилось у нулю. Фамберу даже показалось, что лампа, висевшая в коридоре, отражается от головы жреца.

— Рад снова видеть вас, уважаемый господин улфулдар, уважаемый господин посол, пусть дождь прольется на ваши головы в этот прекрасный вечер любви, — поприветствовал жрец Фамбера и Холдара.

— Пусть он прольется и на вашу голову, уважаемый господин жрец, — поздоровался в ответ Холдар. Однако Хул-Нах-Овеет-Ишгар этого как будто бы и не заметил. Все его внимание теперь было уделено Втри.

— О мед очей моих, как я мог не заметить вас, уважаемая госпожа чародейка. Прошу вас, примите мои пожелания дождя, что должен пасть на вашу прелестную головку, наполненную самыми светлыми мыслями и могущественными заклинаниями.

— Принимаю, — глухо ответила Втри.

— Так вы… начал было жрец, но волшебник прервал его:

— Она принимает ваши пожелания, а не дает согласие.

— Ер, Тор-нак, — от волнения перешел на родной язык жрец, — у меня и в мыслях не было.

— Никто так и не думает, уважаемый господин жрец, — заверил последнего Холдар, — прошу, вед-га гром-хор вак маза гоног.

— Тор-нак, уз марака заг-арг, версулистик маза улфулдар. Кач-жук.

— Полагаю, нам стоит оставить их наедине, верно Фамбер? Мы же обещали не давить на Втри, — произнес Холдар, подталкивая волшебника к двери. — Шус и ты тоже, и не забудь своего кота.

Шус не заставил себя ждать. Кот даже позволил Шусу взять его на руки и вскоре в комнате остался лишь жрец со своими двумя женами да Втри.

— Позволите ли вы мне сесть, уважаемая госпожа чародейка? — наконец нарушил порядком затянувшиеся молчание жрец.

— Да, да, конечно, садитесь, — разрешила Втри, наконец оторвавшая взгляд от нижнего угла рамы, от которого она не отрываясь смотрела последние несколько минут.

Голова жреца, севшего с противоположной стороны стола, блестела в красных лучах Проксимы, восходившей на востоке, в то время как Эридана уже была готова скрыться за горизонтом. Как и прическу, халат Хул-Нах-Овеет-Ишгар поменял. То же самое касается и его жен. Если в обеденном зале с ним были уроженки халифата, то эти две никак не могли быть ими. У той, что сидела справа, были округлые черты лица, голубые глаза, а из под плотно покрывавшего волосы зеленого платка выбился русый локон. Слева же расположилась уроженка далеких восточных земель с миниатюрным, почти не возвышающимся над щеками носом, темными, с узким разрезом глазами и маленьким, слегка улыбающимся ртом.

— Я бы не хотел на вас давить, уважаемая госпожа чародейка… Можно я буду называть вас Втри?

Ведьмочка ничего не ответила, что жрец расценил как согласие

— Так вот, я не хотел бы давить на вас, о моя дорогая Втри. Перед тем как вы, моя дорогая Втри ответите, вам Ден-нарз э-э… как же это… надо? Что-то в этом роде… Вам надо услышать историю.

Жрец вновь остановился, ожидая ответа Втри, который та дала, лишь вяло махнув рукой.

— Когда я был юн, — начал Хул-Нах-Овеет-Ишгар, — хотя нет, о чем это я… лал-каарс ра риверкааль. Как я мог забыть познакомить вас с моими женами!

Это — жрец указал на сидевшую справа русоволосую блондинку, прекрасная Альяна, дочь северных льдов. Говорят, что волосы жителей севера так же белы, как снега, что лежат в тех землях весь год, а глаза голубые, как чистые озера тех далеких земель.

— Рада видеть вас, пусть дождь прольется на вашу голову в этот замечательный вечер, — поздоровалась женщина.

— Милое же создание слева, — Лао, — продолжил жрец, — ее родина — обратная сторона нашей земли, Шэлхер-Ку.

— Хепик зирд юху, асуг-на риверкааль ливааси юху ра рафалан, — повторила на Келхарск Лао ом почти то же самое, что секунду назад произнесла Альяна.

— Втри, — только и сказала ведьмочка.

— Прекрасно. Так вот, моя дорогая госпожа Втри. Когда я был молод и холост, однажды я зашел в шатер предсказательницы судьбы. Это случилось на одной ярмарке вблизи Ван-Дагры.

«Драконий дождь, так вот в чем дело, — подумала Втри, — и почему все так верят нам, ведьмам с ярмарок?».

— Как только я зашел в этот пугающий шатер, дорогу мне перебежал черный кот, вроде вашего, моя дорогая Втри. Правда у него не было… лизис…

— Крылья, — подсказала Втри.

— Да, именно их, — поблагодарил жрец, — ваша мудрость, моя дорогая Втри, воистину подобна песочному водовороту великого Эшфур. Так же бездонна, как и он, хоть на первый взгляд ничем не выделяется среди общего отсутствия глубины.

— Вы хотите сказать, что я выгляжу дурой? — уточнила Втри.

— О, нет, нет! Как вы могли такое подумать, моя дорогая Втри. Я вовсе не хотел это сказать. Ваша мудрость подобна пустынной песчинке, которую ветра Эшфура переносят из дюны в дюну.

«Так значит моя мудрость размером с песчинку?! Ну-ну», — подумала Втри.

Сказала же она следующее:

— Давайте лучше вы продолжите и завяжите уже с метафорами.

— Да, как вам будет угодно, моя дорогая Втри. Так вот, предсказательница оказалась стара и уродлива насколько настолько только может быть уродлива женщина. Как мне показалось, из нее и вправду сыпался песок! Как только она меня увидела, она сказала, кто я. До того, как я успел сказать хоть что-то. Но вам ведь это не сложно. Наверняка, все чародеи это умеют.

«Вроде того. Учитывая, то что любая уважающая себя ведьма отлично знает всех купцов на базаре. Да и для того, чтобы человек подумал, что про него всё рассказали, не обязательно называть его имя», — подумала Втри. — «Однако, странно, что сыпался песок. Неужели, кто-то из предсказателей судьбы, кроме меня, пользуется куклами?».

— Вас утомил мой рассказ, мой дорогая Втри? — прервал размышления Втри Хул-Нах-Овеет-Ишгар.

— Нет. Мне интересно, правда. Пожалуйста продолжайте.

— После этого она сказала мне вот что:

— Ты встал на путь служения богам в поисках силы и могущества. Но боги не дадут тебе то, что тебе нужно. Путь, по которому ты должен пойти ради своей цели, сложен и опасен. Готов ли ты ступить на него, о смертный?!

Я ответил что готов.

— Есть одно древнее заклятие, пришедшее с севера.

— Заклинание Кач-жук? — спросил я. — Но ведь всем известно. что они, Кач-жук ни на что не способны.

— Это заклятие настолько ужасно, что оно может изменить не только твою судьбу, но и судьбы целой империи. Готов ли ты?

— Да, — ответил я.

— Так слушай. Чтобы добиться могущества, тебе надо жениться ровно на 33 чародейках. Именно столько букв в алфавите северных Кач-жук. Причем, каждая из них должна иметь имя, начинающиеся на новую букву этого алфавита. И все они должны добровольно выйти замуж. А теперь иди. И да прибудут с тобой духи.

— С тех пор я и ищу по всему свету себе жен. С первыми десятью было не слишком сложно, но чем дальше, тем сложнее…

— Ха-ха-ха…! — наконец прорвался смех Втри, который последняя сдерживала большую часть рассказа жрица. Первые позывы начались, когда Хул-Нах-Овеет-Ишгар, более чем эмоционально озвучил первую реплику предсказательницы, но сама суть «страшного заклятия добила ее. — Я… простите, я ха-ха… дарокний до. ха-ха-ха… сколько… сколько вы ей заплатили?

— Я заплатил 15 халахал и 36 круш, — гордо ответил жрец.

— Так много?! — вырвался вопрос из уст Втри. Она была так удивлена, поскольку сама она брала меньше халахала за обычное предсказание. Конечно, если дело было серьезнее и ей и вправду приходилось работать, цена существенно подымалась. Но даже и в этом случае цена редко переваливала за три халахала.

— Много? — в свою очередь удивился жрец. — Я бы и сотни дарахам не пожалел за подобное это великое знание.

— А у вас есть сотня дарахам?! — глаза Втри заблестели. Можно было подумать, что в них уже отражаются все те несметные сокровища. что она получит будучи женой этого слуги Эшфура.

— Ну, не уверен, что сотня, — засомневался Хул-Нах-Овеет-Ишгар. — В смысле, что она наберется обналиченными деньгами, но если учесть все имущество. Да, думаю наберется и две, а то и три.

— Так много… знаете, я говорила, что подумаю и, да просит меня Эшфур, собиралась вам отказать, но после вашей истории… я согласна.

— Но разве вы, моя дорогая Втри, не смялись над моей историей? — внезапно засомневался в искренности Втри жрец.

— Это был смех радости! — пояснила Втри, — так где мне надо расписаться, что бы заполучить все ваше зо…вашу любовь?

— О, я так рад. Моя дорогая Втри. Расписываться нигде не надо. Наш союз скрепит любовь. Альяна, Лао, помогите вашей новой сестре раздеться.

— Что, прямо здесь?! — пораженно воскликнула Втри.

— Еще одним условием было то, что моя избранница должна зачать как можно раньше после того, как она даст ответ.

— За-чать? — по слогам повторила Втри, — я не хочу-у-у!

* * *

— А я говорю, что не надо было нам есть эти грибы!

— Но ведь заметь, Фамб, ты сам сказал, что они безопасны. И потом, мы ничего не ели к тому времени уже дней пять.

— Да, но ты не остановил меня. И все равно, мы их ели из-за тебя. Все потому, что ты не хотел поймать какую-нибудь куропатку!

— Куропатку? В горах?!

Перепалку волшебника и улфулдара прервал глухой удар. Он был насколько силен, что дверь и вся стена, разделяющая коридор и их номер задрожали.

— Во имя всех темных богов, что этот шарлатан делает с Втри?! — вскликнул Фамбер.

Он уже готов был ринуться на выручку своей новой подопечной, однако Холдар охладил его пыл.

— Ты уверен, что это он, а не она? — спросил Холдар, положив руку другу на плечо.

Фамбер не успел ответить. В следующее мгновение, после пары мощных ударов, в стене появилась голова жреца, точнее не только его голова, а все его тело, примерно по пояс. Нельзя было с точностью сказать, жив он или мертв, но как ни странно на его голове была лишь пера ссадин от щепок, не более того. Вскоре распахнулась дверь из нее выбежали обе жены невезучего жреца.

Фамбер осторожно взглянул в дверной проем. Перед окном стояла Втри в почему-то расстегнутой до начала живота блузке. Ее дыхание было тяжелым и прерывистым, а Проксима, находившаяся как раз за спиной Втри, создавала вокруг нее пугающий кровавый контур.

— Втри, ты в порядке? — осторожно спросил волшебник.

Ведьмочка, или все-таки ведьма, медленно подняла голову.

— Втри? — только и успел вымолвить волшебник прежде чем в него полетели сразу несколько тарелок, оставшихся от ужина.

К счастью для его мантии, Фамбер вовремя среагировал и создал щит, вроде того, что он использовал в битве со своим учеником. Однако это не оставило Втри, лишь увеличило количество снарядов.

— Втри, девочка моя, успокойся! — прокричал Фамбер, стараясь перекрыть своим голосом звук бьющейся посуды, — не знаю, что сказал тебе этот шарлатан, но с ним уже покончено. Тебе просто надо успокоиться…

Ответом ему послужил взгляд абсолютно безумных глаз и зверская улыбка, расплывшаяся по лицу ведьмы.

Волшебник попробовал войти в комнату, прикрываясь щитом, поползшим перед ним, однако новая. еще более сильная волна посуды и прочих мелких предметов оттолкнула его назад в дверной проем.

— Втри нам надо просто поговорить, — попытался урезонить Втри Фамбер.

— Кхм, Фамб, я конечно, стараюсь не влезать в ваши магические разборки и вообще это не мое дело, обратился к другу улфулдар, стоявший за спиной волшебника, — но думаю, так ты делу не поможешь.

— Что ты хочешь этим сказать? — не поворачивая головы, спросил волшебник.

— Думаю, все дело в том, как она одета, — пояснил Холдар, — точнее наполовину раздета.

— Правда? — поразился Фамбер, который, похоже, только теперь заметил, что блузка Втри была застегнута лишь на две нижние пуговицы. Ничего запретного, но открыться оно могло в любую секунду. От любого неловкого движения или даже легкого ветерка. Удивления волшебника было столь сильным, что он напрочь забыл о том, что нужно поддерживать щит, и в следующую секунду был сметен лавиной оставшейся посуды, книг, одежды и прочего хлама.

— Фамб, ты живой? — поинтересовался заранее отшедший на безопасное расстояние Холдар.

— Я все-а… — пробормотал нечто невнятное волшебник.

— Судя по всему, в порядке. С этими словами Холдар прикрыл дверь, дав возможность Втри спокойно одеться.

Через несколько минут Холдар попросил Шуса заглянуть в номер и узнать, можно ли уже туда возвращаться. Шус вовсе не горел желанием повторить судьбу своего учителя. Однако кроме просьбы улфулдара Шуса побуждали действовать еще и умоляющие взгляды жен Хул-Нах-Овеет-Ишгара, которым не терпелось забрать своего господина, однако сделать это снаружи у них не получилось. А главное, тяжелый взгляд Фур-Дур-Кафа, как бы говоривший, что у него найдутся другие методы заставить Шуса выполнить просьбу уважаемого господина улфулдара. Тяжело вдохнув, Шус направился навстречу своей судьбе.

— Можно? — осторожно спросил Шус, заглянув внутрь.

Втри сидела у самого окна и смотрела на восходящее красное солнце. Других источников света, кроме Проксимы в комнате не было. Магия Втри то ли побила, то ли переломала все лампы в комнате.

Шус уже собирался оставить Втри наедине с ночью, как какой-то гад довольно сильно, по крайней мере достаточно сильно, чтобы добиться своей цели, пнул Шуса, так что он чуть ли не кубарем ввалился в комнату, после чего захлопнул дверь.

Поняв, что иного выбора у него нет, Шус осторожно направился к дивану напротив того, на котором сидела Втри. Немного помолчав Шус, неловко начал беседу. Он не придумал ничего умнее, кроме как:

— Ты в порядке?

— Да, — кратко ответила Втри.

Голос ведьмочки был крайне странным. Шусу на мгновение даже показалось, что она едва сдерживает слезы. Впрочем, он тут же отогнал от подобные мысли. Печальная судьба жреца какого-то бога, наглядно продемонстрировала, что бывает с теми, кто пытается залезть в душу к этой бессердечной ведьме.

— Тебе не кажется, что это было немного… слишком, — Шус попытался выдавить из себя нечто, что должно было бы походить на улыбку. Впрочем попытка оказалась далека от успеха. Шусу крайне повезло, что его никто при этом не видел.

— Нет, не кажется. Этот мерзавец заслужил это, — ответила Втри. Теперь в ее голосе было намного больше злости, чем слезливости.

— Заслужил? — переспросил Шус.

— Да, — воскликнула Втри, — он этот, этот шарлатан хотел мной просто воспользоваться, как… как каким-то дрянным магически амулетом!

— Амулетом? — опять переспросил Шус.

— Ладно бы он просто безответно влюбился бы в меня. Я бы ему отказала и дело с концом, но этот драконий компост какой-то полоумный псих. Мало того, что он пытался изнасиловать меня прямо здесь, он задумал это только потому, что какая-то дрянная предсказательница судьбы наврала ему, что мол если он соберет 33 волшебницы с разными именами, он получит безграничную власть! Каким вообще надо быть тупицей, чтобы поверить в это?!

— Со-бе-рет? — на этот раз и вправду ничего не понимая переспросил Шус, — как коллекцию булавок?

— И ты туда же?! — Втри резко обернулась к Шусу.

На мгновение ему показалось, что у нее текут слезы, но лишь на мгновение. Тем более, что ему было не до того. Намного больше его волновало то, что если они ничего не предпримет в ближайшие пару секунд, его голова проделает вторую дыру в стене их комнаты.

— Нет, нет, что ты! Просто понимаешь, однажды на ярмарке в Фалне я видел одного парня. Т у него было полно булавок, которые он зачем-то собирал. У каждой из его булавок даже имя было. И я вовсе не хочу сказать, что ты — это булавка. Я всего лишь… — Шус уже приготовился к преждевременной кончине от удара о гладкую и твердую стену, однако почему-то смерть не пришла.

Как оказалось, внимание Втри переключилось на непосредственного виновника ее огорчений. Ведьмочка более чем энергично пинала Хул-Нах-Овеет-Ишгар, слугу повелителя песков. Из-за стены доносились многоязычные причитания его жен и его собственный голос, который, впрочем, нельзя было назваться несчастным. Скорее как раз наоборот. Шусу даже удалось разобрать что-то вроде: «…Ишгар, это невероятно! О великий Эшфур это чудесный цветок красоты…».

Наконец, коллективными усилиями жен жреца, тянувшими его спереди и Втри, пинавшей Хул-Нах-Овеет-Ишгара сзади, слуга Эшфура оказался с противоположной стороны стены, при этом существенно увеличив размеры дыры. Спустя еще пару минут в коридоре остались лишь Фур-Дур-Каф, все это время внимательно следивший за происходящим, Холдар и более-менее пришедший в себя Фамбер.

* * *

— Итак, все образовалось вполне неплохо, — подытожил Холдар встав посреди комнаты.

— Неплохо? — воскликнул волшебник, тыча пальцем в дыру. — По-твоему, это не плохо?

— Небольшой беспорядок — мелочь, особенно в тех случаях, когда имеешь дело с вами, волшебниками, — невозмутимо ответил Холдар. — Главное, что все получилось так, как ты сам, Фамб, и хотел. Ты ведь не хотел, чтобы Втри вышла замуж за этого жреца или я ошибаюсь?

— Не то чтобы, «не хотел», — произнес волшебник, — просто, по некоторым причинам этого не должно случиться.

— И что же это за причины, Тюр-Тюр? — спросил улфулдар более чем двусмысленно.

— Я не могу допустить, чтобы ее способности пропадали даром.

— А-а, так значит ты решил заселить весь мир существами вроде твоего Энфара?

— Дело не в моих желаниях, а в том, что Сэйлэнар закормит меня до смерти своей запредельной дрянью, если я брошу ее, — объяснил волшебник.

— Ну, если все дело в этом, то и вправду, у тебя нет выбора, — серьезно ответил Холдар. Ладно, раз уж все так сложилось, то думаю нам надо последовать примеру Втри и лечь спать. Вот только… Каф.

— Что прикажете, уважаемый господин улфулдар? — тут же откликнулся солдат.

— Приберись тут и сделай что-нибудь с дырой.

— Как прикажете, уважаемый господин улфулдар.

Шус уже было подумал, что ему тоже стоит отправиться в постель, раз уж не удастся дослушать историю Холдара, но на самом пороге его остановил голос учителя:

— Шус.

— Да, учитель, — обреченно произнес ученик волшебника.

— Помоги Кафу с уборкой.

— Но ведь…

— И не каких «но». И не забудь собрать книги. Кажется, пара из них лежат за дверью с прочей грудой мусора. И поторопись. Завтра мы рано приезжаем.

— Как скажете, учитель.

Следующий час Шус занимался уборкой, что было не так то просто, учитывая, что свет был лишь в коридоре. В комнате же его по-прежнему не было, поскольку лампы с ДЖИНами, которые все-таки не разбились, и не думали откликаться на приказы Шуса гореть. Ситуация осложнялась еще и тем, что Урараград-Марз практически сразу же когда-то ушел. Впрочем, без него Шусу было несколько спокойнее. Единственной радостью было то, что мусор можно было выбрасывать прямо в окно. Во всяком случае никто не сказал Шусу что этого нельзя делать.

Когда же Шус наконец добрался до постели, его только-только пришедший сон прервал стук молотка. Видимо Фур-Дур-Каф где-то то умудрился достать доски со столярными инструментами. И заколачивал дыру.

Шусу оставалось лишь гадать где этот тип достал доски в шатре и проклинать его за то, что у него получилось.

* * *

Как оказалось, волшебник несколько преувеличивал, когда сказал, что они приедут рано утром. То ли расписание караванов несколько изменилось с тех пор, как Фамбер последний раз пользовался услугами «ГВХГиТП», то ли руфухиди шли медленнее обычного. Как бы там ни было, но Шус не только успел выспаться, одеться, спокойно и со вкусом выполнить утренние гигиенические процедуры, но посмотреть, как его спутники завтракают. Сам Шус по прежнему испытывал отвращение к пище, особенно тогда, когда рядом с ним лежал, с здоровенной рыбиной в зубах, кот — причина трудных отношений Шуса с едой. И порядком поскучать над очередным коробком спичек. Шусу оставалось лишь поражаться тому, откуда их постоянно достает учитель.

Впрочем, большую часть времени Шус смотрел в наконец открытое окно. По большому счету в раньше в нем и видеть было нечего. Конечно, когда впервые ее видишь, пустыня поражает и подавляет своей мощью, вечностью и незыблемостью, но довольно быстро все это надоедает. Но с утра караван ехал по дороге, вдоль которой тянулась аллея из неизвестных Шусу деревьев, листья у которых росли лишь наверху. Объяснения учителя о том, почему эти деревья такие странные, ровным счетом ничего не объяснили. Скорее наоборот,

запутали. Со слов волшебника выходило, что пальма, а именно так он назвал эти деревья, совсем не дерево, а трава. Шус было попытался поспорить, доказывая, что трава — это что-то маленькое, а эти пальмы намного больше «чего-то маленького», пусть с третьего этажа шатра они и вправду казались не такими уж большими. Волшебник заявил, что мол, если он углубиться глубже, Шус все равно ничего не поймет и поэтому ему, Шусу придется принять это как данность. Если же он до сих пор не согласен, волшебник проследит за тем, чтобы Шус до скончание веков только тем и занимался, что расфасовывал спички по коробкам силой мысли. Понятное дело, что подобная перспектива представлялась Шусу безрадостной и он счел за благо заткнуться.

За рядом пальм, до самого горизонта, тянулись поля, лишь изредка прерываемые рощами или же деревнями или маленькими городками.

На место они приехали лишь к полудню. Строго говоря, приехали они не совсем в город. Караван остановился невдалеке от стен города на специальной площади, с оборудованием вроде того, что было в Бахтир-Таль-Асе.

— Что ж, полагаю, нам не стоит здесь долго сидеть, — нарушил Холдар молчание, длившееся с тех самых пор, как загородные дома зажиточных жителей столицы сменили поля.

— Ну, если ты так говоришь, — протянул волшебник.

— А что, решил здесь остаться? Так и кататься в Бахтир-Таль-Асу и обратно? — поинтересовался улфулдар.

— Да мне и здесь хорошо, — ответил Фамбер.

— Конечно, если тебе так хочется и ты решил плюнуть на свою посольскую миссию, можешь так и сделать, — не стал спорить Холдар. — Другое дело, что у тебя довольно скоро закончатся деньги, даже при том, что ездить тебе придется не первым, а третьим классом, в котором тебе вряд ли так понравится, как здесь.

— Шус, не забыли ли мы чего-нибудь? — довольно резко сменил тему разговора волшебник, по всей видимости сломленный неопровержимой логикой улфулдара.

— Но учитель, ведь я проверял наши вещи уже три раза! — воскликнул ученик волшебника.

— Лишний раз никогда не будет… э-э… лишним, — возразил волшебник, — впрочем, если ты так уверен, так и быть, можешь не проверять.

— Спасибо учитель, я…

— Но каждая мелочь, которую ты забыл, будет стоить тебе очень и очень дорого. Будешь поднимать эти несчастные спички до тех пор, пока это у тебя наконец-то не получится, без перерывов на сон еду и, как ты выражаешься, «кусты»!

— Но учитель, — попытался возразить Шус, понявший, что сам себе вырыл яму, полную неприятностей.

— Никаких но, — прервал ученика Фамбер, — а теперь бери вещи и пошли.

Волшебник решительно встал и направился к двери. За ним последовали Холдар и Втри, молчавшая с самого утра. Настроение последней вообще было кислее молока бараномамонта, простоявшего неделю на солнце. Так что Шусу не оставалось ничего другого, кроме как бросить последний взгляд на комнату к которой он уже успел привыкнуть за те пару дней, что он в ней провел, взять в обе руки их багаж и отправиться вслед за учителем. Кот запрыгнул на плечо Шуса уже у самого выхода. Нельзя сказать, что Шус так уж обрадовался этому, но особого выбора у него не было. То есть бросать кота он конечно же не собирался, но предпочел бы, чтобы последний пошел своим ходом, в крайнем случае, полетел. Конечно, может показаться, что лишние 10–15 килограмм — не так уж много, когда тащишь все 70, но Шусу они порядком мешали. Особенно из-за того, что они мяукали и то и дело впивались когтями в кожу. Нагнал остальных Шус только у лифта, который любезно задержал Фур-Дур-Каф.

Несмотря на то, что к шатру была приставлено не одна, как в Бахтир-Таль-Асе, а две лестницы, справа и слева от руфухиди, внизу скопилась порядочная очередь. Впрочем, она довольно быстро растаяла, когда один из солдат узнал «уважаемого господина улфулдара» и позаботился о том, чтобы ему расчистили путь.

Насколько понял Шус, Фур-Дур-Каф не сделал этого, потому что Холдар не приказывал ему. А Каф, как опять же показалось Шусу, несколько серьезнее, чем следовало, относился к дисциплине.

— Уважаемый господин улфулдар, — внезапно гаркнул Урараград-Марз, как только они спустились с руфухиди, — уважаемый господин афупар каравана, Бур-Бур-Свин-я, приказал мне выполнять ваши приказы все время путешествия, пока вы находитесь в шатре, уважаемый господин улфулдар. Мы на месте! Разрешите ли вы идти, уважаемый господин улфулдар?

— Конечно, иди, — ответил Холдар, — благодарю за службу.

Больше ничего не сказав, солдат развернулся на пятках и отправился обратно наверх, в шатер. Шус был скорее огорчен тем, что им пришлось распрощаться Фур-Дур-Кафом, чем обрадован. Конечно, его порядком пугала исполнительность солдата, который, в тому случае, если ему это прикажут, без всяких вопросов готов хоть из окна выброситься, хоть под руфухиди прыгнуть, хоть в грудь себе из жезла выстрелить или проделать все это с любым, на кого ему укажут. Фур-Дур-Каф пугал Шуса лишь чуть меньше мрачных представителей народа Кивари, что довезли их до Бахтир-Таль-Асы. Однако у него было одно неоспоримое преимущество. Он нес часть их вещей. Теперь же Шусу пришлось взгромоздить на себя еще и его груз.

— И куда дальше? — спросил волшебник.

— Вон к тем паланкинам, — ответил Холдар.

— А пешком как-нибудь нельзя? — почти умоляющим голосом спросил волшебник.

— Конечно же нет, если ты хочешь, чтобы тебя пустили во дворец. В Бахтир-Таль-Асе еще можно вести себя, как тебе хочется, но ты не в коем случае не моешь позволить себе этого в столице, — со знанием дела ответил Холдар.

— Все настолько серьезно? — ужаснулся волшебник. — Неужели Дулли забыл о нашей дружбе…

— Теперь он халиф и как халиф окружен массой условностей. Так что твое знакомство с ним ровным счетом не играет никакой роли.

— Понятно… значит придется ехать на паланкинах, — помрачневшим голосом произнес волшебник.

Как оказалось, эти паланкины, предстоящая поездка на которых так огорчила Фамбера, оказались шатрами, закрепленными на прямоугольных платформах. По всей видимости, под ними были диваны вроде тех, что устанавливают в каретах. Главное же отличие от кареты заключалось в том, что вместо колес к ней с были прикреплены шесты, за которые, по всей видимости, это сооружение несли мужчины, сгрудившиеся около паланкинов.

Шус так и понял, почему учитель так возражал против поездки на этих паланкинах. Уж точно не из-за излишнего человеколюбия. Разве что до этого момента оно спало в потаенных уголках души волшебника летаргическим сном. Да и не так уж это интересовало Шуса. Зато его заинтересовало другое:

— Учитель, а как называется этот город?

— Во имя всех темных богов, Шус, как ты мог забыть?! Ты уверен, что это не последствия укуса твоего кота? Вон и цвет лица какой-то зеленоватый. Тебе случайно не хочется сырого мяса? — в голосе волшебника чувствовалось всамделишнее беспокойство.

— Нет, что вы учитель! Ничего такого, — заверил волшебника Шус. — Вы и вправду не говорили. Все время говорили, что мы едем в столицу Келхарского халифата. И… ай! Больно, учитель, за что?!

— Просто проверял, здоров ли ты. Ведь главным симптомом болезни было то, что ты бы не чувствовал боли. Теперь я за тебя спокоен — невозмутимо прокомментировал Фамбер, только что отвешенный Шусу подзатыльник,

— Так теперь вы расскажете мне? Возможно, я и забыл, но это ничего не меняет, я все равно его не помню, а вы мой учитель и должны… ай, за что, учитель!

— Чтобы на этот раз запомнил. Я ведь точно знаю, что говорил тебе его, когда мы пересекали степь.

— Но ведь это было так давно… — начал было Шус, — ай! За что?!

— Не перебивай меня. Так вот. Так уж и быть, я напомню тебе, раз уж ты такой забывчивый. Столица Келхарского халифата называется Келхар-Тал-Эш-Нала, что в переводе значит «Центр-Круговерть-Нашего-Мира» иными словами Центр, вокруг которого вращается наш мир». Жители халифата наивно полагают, что именно здесь и находится центр вселенной. Кроме того, Калхар-Тал-Эш-Нала имеет и официальное обозначение. Которое первоначально и должно было стать его названием, но оказалось слишком длинным даже на халифатский вкус. Она наверное и были бы и рады, но с подобным названием городу на карте Келхарского халифата пришлось бы занять всю пустыню Эшфур-Ра-Гар. «Город, подпирающий крышу мира, простирающуюся в бесконечность во все четыре стороны света, лежащий в середине, хранящий покой халифата, дарящий кров повелителю мира, повелителю всех повелителей, и пусть дождь орошает пашни его и крыши его, и головы жителей его до конца времен».

— Простите, учитель, а почему вы так уверены, что эта Келхар-как-ее-там и вправду не центр мира? Вы же сами говорили, что наш мир находиться в центре мира, так почему же не может быть, чтобы этот город был в центре нашего мира?

— Да, почему? — подрежал Шуса улфулдар.

— Потому, что наш мир шарообразен — терпеливо объяснил волшебник. — так что его центр находится где-то внутри. Эти же древние неучи, которые придумал название столицы Келхарского халифата, думали, что мир плоский и бесконечен в своей плоскости. Что мир состоит из остров разных размеров, рассеянных по бесконечному океану.

— Но почему вы так уверены, что это не так? Ведь вы сами рассказывали про того волшебника, который увидел в подзорную трубу мир на спинах лысых мамонтов, которые стояли на огромной черепахе

— Да, почему? — вновь подержал Шуса Холдар.

— Еще в записях древних написано, что мир шарообразен. Известны даже их карты мира. Правда, я сам ни одной из них я не видел, так что не могу с точностью сказать, насколько они точны. Но в любом случае существуют как магические, так и математические формулы и практические доказательства округлости мира.

— Но почему кому-нибудь просто не обойти весь мир, чтобы проверить, и вправду ли он круглый. Ведь если он круглый, то в конце концов придешь туда же, откуда и вышел. Ай, за что?! — искренне возмутился Шус.

— Чтобы не предлагал глупых идей. Как ты собираешь обойти весь мир, если рано или поздно упрешься в море.

— Но ведь… — Шус сам оборвал себя, пока учитель не отвесил ему новый подзатыльник. Его и так уже начало пугать, что это стало входить у учителя в привычку. Он рассудил, то если так дальше пойдет, волшебник будет бить его по любому поводу, так что лучше, чтобы он поскорее забыл об этом.

Тем временем они подошли к паланкинам и Холдар уже успел договориться о найме одного из них. Как и предполагала Шус, внутри оказалась пара диванчиков, обращенных друг к другу. На один из них Шус с удовольствием рухнул. Хоть от руфухиди его отделяло не больше сотни шагов, а предыдущие пару дней он только тем и занимался, что сидел, не считая тех моментов, когда он с вытаращенными глазами бегал за котом в надеже откусить от него кусочек побольше. За Шусом последовал улфулдар и посол Лендала. Только Втри почему-то осталась снаружи:

— Втри, девочка моя, нам пора ехать, садись или ты что-то забыла? — обратился к ведьмочке волшебник, даже приоткрыв полу шатра, пропуская Втри.

— И не подумаю, — резко ответила ведьмочка, — вы поезжайте, а я пойду следом. — Все равно, ведь вы будете двигаться со скоростью пешехода.

— Что за глупости ты говоришь! С чего вдруг ты должна идти пешком? Места здесь достаточно, а даже если бы его и не хватало, я бы все равно наружу отправил Шуса.

— Учитель, как вы можете?! Ай…

— Дело не в том, что там тесно. Я прекрасно понимаю, что не могу что-либо изменить, но, по крайней мере, сама не буду эксплуатировать тех, кто находится в том же положении, что когда-то находилась я.

— Если ты не забыла, ты и сейчас являешься собственностью Холдара, — напомнил волшебник.

— Тем более, — не отступала Втри.

— Как хочешь, — вступил в разговор улфулдар, — но учти, тебе придется идти довольно быстро.

— Быстро? Не думаю. Я ведь буду идти налегке, а эти несчастные люди буду тащить ваши тяжеленные туши. А даже если и нет, все равно, это ничего не меняет, все равно я не собираюсь отступать от своего решение, — гордо ответила Втри. Оглянувшись, она обнаружила, что паланкина уже и след простыл. Во всяком случае, его не было там, где он стоял минуту назад. Он удалялся по площади на достаточно приличной скорости. Достаточной для того, чтобы флажок на его верхушке развивался на ветру. Втри не осталось ничего иного, кроме как броситься вдогонку за ним.

* * *

Гостиница, а именно туда и приказал Холдар их везти, представляла из себя пятиэтажное оштукатуренное здание с высокими узкими окнами. Внутри имелся зал с прудом и фонтан, в котором плавали золотые рыбки. Вдоль стен стояли кресла и всевозможные диванчики, а стойка администратора была украшена золоченой резьбой. Как не посмотри, это было роскошным заведением.

— И зачем ты привез нас сюда? — прошипел волшебник. — У нас денег и на туалет в этой гостинице не хватит.

— Не забывай, кто ты. Ты не можешь останавливаться в каком-нибудь вшивом борделе, — напомнил Холдар.

— Я и не предлагаю в борделе. Но ведь у нас на самом деле совсем нет денег.

— Во-первых, ты здесь не долго задержишься, может, всего лишь несколько часов, а во-вторых, не забывай о том, что я улфулдар тайной гвардии, — с чувством собственного достоинства произнес Холдар.

— Не слишком ли ты самоуверен? — спросил Фамбер, но Холдар его уже не слушал. Вместо этого он направился к управляющему.

Управляющей уже начал коситься на подозрительных оборванцев, мнущихся на пороге, а именно: усача в запыленном плаще и поясе, на котором висел жезл зеленого огня и меч в ножнах, типичного волшебника северных варваров в остроконечной помятой шляпе с посохом в руках и мантии и деревенского олуха в рубахе, сшитой большими стежками из двух мешковин и сделанных по примерно той же технологии штанах. Вдобавок он было нагружен кучей узлов. Управляющей уже подумывал о том, чтобы позвать охранников, чтобы те выпроводили нищих. Однако когда он уже раскрыл рот, к нему обратился подошедший усач.

— Уважаемый господин, пусть дождь прольется на кровлю вашей чудесной гостиницы — начал он на языке северных варваров, который, в связи со спецификой своей профессии, господин Алгарап-Аму-Вак-Сильмара-Зирд, что переводится как Алгарап-Аму-На-Звезды-Смотрящий — не могли бы вы оказать мне услугу и дать ключ от двухместного номера на верхнем этаже.

— На верхнем? — пораженно переспросил Алгарап-Аму-Вак-Сильмара-Зирд, — но ведь…

«Но ведь на пятом этаже находятся… как этот оборванец может говорить подобные вещи столь спокойно?!»

— Да? — поторопил задумавшего Алгарапа усач.

— Ер, щис? Я… о, прошу вас, просите меня уважаемый господин, — попросил управляющий. Дождавшись легкого кивка Холдара, он продолжил, — уважаемый господин, пусть дождь прольется на вашу голову, прошу прощение за мою грубость, но не могли бы вы раскрыть тайну своего чудесного имени.

— Конечно же, я с радостью выполню вашу просьбу, — ответил усач, — без сомнения, это я должен просить у вас прощения, ведь я должен был сразу же назвать вам свое имя.

«Драконий дождь, как он красиво говорит! — едва не вырвалось изо рта Алгарапа, — быть может, он наследный принц какого-нибудь варварского королевства севера, скрывающий свою личность? Впрочем, не удивлюсь если окажется, что в подобном виде он восседает на троне. В конце концов, от этих северных варваров можно ожидать всего, чего угодно».

— Простите, уважаемый господин, вам дурно? — вырвал усач администратора из пучин размышлений.

— Нет, то есть да. Знаете, сегодня так жарко.

— Я вас понимаю, уважаемый господин.

— Пусть дождь девять тысяч лет минует мою голову, в наказание за мою неучтивость, ведь прежде чем спрашивать ваше имя, я должен был назвать свое, — спохватился управляющий, — Алгарап-Аму-Вак-Сильмара-Зирд к вашим услугам, владелец этого скромного заведения.

— Пусть дождь прольется в этот прекрасный день, когда я встретил вас, уважаемый господин Алгарап-Аму-Вак-Сильмара-Зирд. Мое же имя не столь поэтично как ваше, Холдар Эстфолкис Позланский, улфулдар тайной гвардии халифа Келхарского халифата, к вашим услугам.

— Ул-фул-дар тай-ной гва-рди-и? — по слогам повторил Алгарап — простите, вы мне позволите, уважаемый господин улфулдар.

С этими словами хозяин гостиницы вооружился кратким справочником офицеров армии Келхарского халифата, который раздавался не только солдатам. Его можно был приобрести в практически в любой книжной лавке. Спустя пару минут поисков Алгарап-Аму-Вак-Сильмара-Зирд отложил книжку в сторону и обратился к Холдару:

— Прошу прощения, что не признал вас, уважаемый господин улфулдар, пусть дождь прольется на вашу голову. Так вы желаете номер на пятом этаже?

— Все верно, уважаемый господин Алгарап. Номер на двоих, уважаемого посла Лендала и его ученика. И не забудьте про место для моей рабыни. Кстати. А где Втри?

— А мне-то откуда знать, Холдар, — ответил волшебник, к которому, собственно, и был обращен вопрос.

— Ну мало ли. В конце концов, ты же волшебник.

— И поэтому я должен знать, где Втри? — вспылил Фамбер.

— Забудь.

— Господин Холдар, кажется, она отстала перед последним поворотом.

— Странно, протянул Холдар. — В таком случае она должна была уже прийти. Неужели заблудилась? Так или иначе, у меня нет на это времени. Мне срочно надо во дворец. Уважаемый господин Алгарап, позаботьтесь о моих друзьях.

— Как вам будет угодно, уважаемый господин улфулдар, — заверил Холдара Алгарап-Аму-Вак-Сильмара-Зирд.

Уже у самого выхода, Холдар остановился:

— Уважаемый господин Алгарап, чуть не забыл спросить, как называется ваша чудесная гостиница.

— «Драконий приют», уважаемый господин улфулдар.

— Чудесное название, уважаемый господин Алгарап, пусть дождь девять тысяч лет льется на крышу вашей гостиницы, — с этими словами Холдар исчез в дверном проеме.

— Уважаемый господин посол, — переключил Алгарап-Аму-Вак-Сильмара-Зирд свое внимание на волшебника, — так какую комнату вы выбираете?

— А-а…ну как сказал Холдар, я хотел сказать господин улфулдар.

— Прекрасно, вот ваши ключи. Да, полагаю, вы заплатите? Конечно же, вы можете это сделать после осмотра номера.

— Платить? — удивленно произнес Фамбер, — а сколько?

15 халахал за день, уважаемый господин посол, — ответил хозяин, возможно вы пожелаете заплатить вперед? На сколько декад вы планируете у нас задержаться, уважаемый господин посол?

— Декад? — переспросил посол Лендала.

— Простите меня за то, что я лезу не в свое дело, но если вы посол вы, вероятно, будете ожидать аудиенции у величавшего из халифов повелителя всех повелителей, Хул-Дул-Гур-Бур-Фура V.

— По правде, я не рассчитывал, что пробуду здесь так долго.

— Боюсь, что раньше чем через три декады вас не примут, уважаемый господин посол.

Кончено же, вы можете перебраться во дворец, но поверьте мне, здесь вам будет удобнее даже на втором этаже, пусть дракон проглотит меня не прожевав, если я вру. Так вы прежде осмотрите свои апартаменты, уважаемый господин посол?

— Давайте пока лучше останемся здесь, — неожиданно предложил волшебник. — С минуты на минуту должна прийти Втри, моя… служанка. В смысле, рабыня господина улфулдара.

Дело в том что тех денег, что были у Фамбера, не хватило бы и на день, зато если прибавить к ним долю Втри, с корой волшебнику пришлось попрощаться, благодаря неосмотрительному обещанию Шуса, денег как раз хватало на этот день и даже осталось бы на пару булочек.

Втри не заставила себя долго ждать. Можно было даже подумать, что она специально дождалась у входа, пока назовут ее имя.

— Где ты пропадала? Я уже собирался идти искать тебя, девочка моя! — накинулся на ведьмочку волшебник.

— Неужели? — недоверчиво спросила Втри, — впрочем, этого и не требовалось. Я видела, куда вы свернули.

— И где же ты тогда так задержалась?

— Не думаю, что это так уж важно, — ответила Втри, бросив взгляд на хозяина «Драконьего приюта», который, хоть и оставался на своем месте, но при этом пристально следил за новой столь откровенно одетой оборванкой, по всей видимости придя к выводу, что она — наложница посла.

— Я тоже так думаю, — не стал спорить Фамбер. — Все, что мне сейчас нужно так это, чтобы ты вернула мне мои деньги. Ну, вернее те деньги, что этот болван Шус пообещал тебе.

— Конечно, я подозревала, что вы жадина и врун, но не думала, что вы способны нарушить свое обещание, уважаемый господин посол, — последнее Втри произнесла подчеркнуто вежливо. — Впрочем, если вам нужна эта жалкая мелочь — держите.

Сказав это, Втри достала из одно из немногочисленных карманов своих штанов те самые несколько халахал, что два дня назад волшебник отдал Втри, и передала их Фамберу. В свою очередь, из рук посла Лендала деньги перекочевали к Алгарап-Аму-Вак-Сильмара-Зирду.

— Так вы задерживаетесь у нас всего лишь на день, уважаемый господин посол? — поинтересовался хозяин.

— Там посмотрим, — неопределенно ответил Фамбер, — так где эта ваша комната?

Прошу следовать за мной, уважаемый господин посол, — с этими словами Алгарап вышел из-за стойки администратора и направился к лестнице.

Шусу оставалось только гадать, почему в такой, судя по всему, дорогой гостинице, гостей встречает хозяин и не видно ни одного служащего. А ведь после экскурсии по гостиницам Бахтир-Таль-Асы Шус мог претендовать на звание специалиста. Пока Шус удивлялся, учитель уже успел пересечь зал и скрыться на лестнице, ведущей наверх. Втри последовала за волшебником, так что у Шуса не оставалось иного выбора, кроме как отправиться за ними. А ведь никто из них даже и не подумал о том, чтобы прихватить часть их багажа с собой, так что Шусу опять пришлось тащить все в одиночку.

Фамбер распрощался с хозяином, даже не осмотрев номер. Волшебник даже не дал Алгарап-Аму-Вак-Сильмара-Зирду закончить его монолог о его, Алгарапа, радости по поводу того, что он встретил «уважаемого господина посла» и обо всех тех осадках, каковые должны произойти из-за этого счастливого стечения обстоятельств. Можно было подумать, что он совершенно откровенно пытается избавиться от хозяина гостиницы.

К счастью, в самый последний момент волшебник успел выхватить у Алгарапа ключ от их номера, так что на этот раз им не пришлось прибегать к криминальным талантам ведьмочки.

Как раз к тому моменту, когда волшебник отпер дверь их комнаты, Шус успел добраться до них. А стоит заметить, что несмотря на все усилия Фамбера, хозяин раскланивался перед ним минут пять.

— Учитель, — тяжело выдохнул Шус, — почему вы не могли взять номер на первом или втором этаже?

— Мне и самому это не нравится, но ты же слышал Холдара, — ответил Фамбер.

— Но учитель, как я понял, он говорил о том, чтобы вы помнили о своем высоком положении, а на о том, чтобы вы забирались куда-нибудь повыше, — возразил Шус.

— Дело в том, что в халифате это одно и тоже. Чем выше живешь, тем ты выше находишься в обществе. — устало пояснил волшебник, — и не спрашивай меня, почему жители этой варварской страны напридумывали себе таких глупых обычаев!

Номер оказался и вправду роскошным. Все: пол, стены, потолок и даже дверь с внутренней стороны, были обиты коврами. Мебели как таковой здесь не было, лишь груды подушек. Которые, судя по всему. выполняли роль кроватей, кресел и диванов. Можно было подумать, что эта комната оборудована специально для буйнопомешанных, если бы только не высокие, узкие окна и фонтан, отлитый, похоже, из чистого золота, ну или, по крайней мере, этим золотом покрытый.

Как только они оказались в номере, волшебник развил бурную и крайне подозрительную деятельность. Для начала он запер входную дверь, после чего начал ходить из угла в угол, заглядывая во все подающиеся на его пути двери, а они, надо сказать, были хорошо замаскированы, ведь они были обиты коврами и открывались внутрь, и ящики. То и дело он останавливался у вроде бы ничем неприметной стены и начинал ее простукивать, что тоже было непросто. А над парой ламп с ДЖИНами он проделал и вовсе поразительную манипуляцию. Подняв над ними руку, он заставил шары светиться, но не их обычным желтым цветом, а пугающим синим.

При этой операции Шус ясно увидел в одном из шаров маленькое существо с рожками, горбатым носом, острой бородкой и огненным хвостом. Глазки существа горели парой хищных, красных угольков, а все его тело было охвачено желтым огнем, по которому то и дело пробегали багровые всполохи.

Похоже, чтобы волшебник не делал с этим существом, ему это не нравилось. Оно шипело, изрыгая клубы дыма и колотило по стеклу. Шус уже был готов подумать, что оно вот-вот прорвется наружу, но вместо этого оно осело на дно шара.

— Теперь все в порядке, можно приступать, — довольно произнес Фамбер, покончив с последней лампочкой.

— В-в…в-в… — промычал Шус, осев не хуже давешнего существа, на пол.

— Приступать, к чему? — спросила Втри, удивленная не меньше Шуса, впрочем, по несколько другим причинам.

— К раскрытию тайны моего путешествия, — пояснил, как ни в чем ни бывало, волшебник.

— Тайны? Но ведь вы же говорили, что вы всего лишь посол какого-то приморского королевства!

— Во-первых у нас не королевство, а республика, а во-вторых у послов всегда есть скрытые мотивы, — наставительно ответил Фамбер.

— В-в… в этих штуках демоны! — наконец выговорил Шус.

— Ну да, так и есть, — спокойно ответил волшебник.

— Но как вы можете говорить, что все в порядке, учитель, если в этих штуках сидят демоны?

— Потому что так и должно быть. Не зря ведь «эти штуки» называют лампами системы ДЖИН.

Спокойствие учителя начинало всерьез беспокоить Шуса. Он даже начинал подозревать, что демон каким-то образом повелевает его учителем. Но Шус не оставлял надежды:

— Так значит, вы их убили? Поэтому вы говорите, что все в порядке?

— Нет, всего лишь усыпил. Когда это ты стал столько кровожадным, Шус? Ты уверен, что это не из-за твоего нового домашнего любимца?

— Но ведь это демон!

— Да, а кому еще быть в лампе?

— Нет, нет. Са-мый нас-то-я-щий де-мон! — Шусу казалось, что если он будет говорить громко и медленно, учитель наконец-то проникнется всем трагизмом ситуации.

— Похоже, ты чего-то не понял, — осенило волшебника. — Понимаешь, Шус, ДЖИН или Л-ДЖИН, что является более точной аббревиатурой, расшифровывается как: Лампа с Демоном Жидким Искрящим Нагревающимся.

— Вы хотите сказать, что в каждом лапе находится демон, настоящий демон? — прозрел Шус.

— Да, именно так, — подтвердил Фамбер, а как по-твоему они должны были бы загораться без демонов? Усыпил я их, потому что при должной тренировке ДЖИНы могут не только включать свет, но и запоминать разговоры. Конечно, здесь скорее всего обычные ДЖИНы, но перестраховаться на помешает. И хватит об этом. У нас не так уж много времени, а дел и, главное, разговоров, моря.

— Вы так и не ответили, господин Фамбер, что это за такие важные дела, из-за которых вы даже и не подумали спросить, где я пропадала и, главное, как я нашла вас? — недовольно произнесла Втри.

— Увидела в витрине новую, модную рафилашу, ну ту штуку, которую обычно женщины напяливают на голову? — предположил Фамбер.

— Рафалан-еш-на, — поправила волшебника Втри, — и совсем нет! Можно подумать, я похожа на ту, кто будет носить у себя на голове этот идиотский мешок.

— Ну кто тебя знает, девочка моя. В конце концов, мы же в халифате, — протянул волшебник.

— Обворовывала какого-нибудь беднягу? — выдвинул свое предположение Шус.

— Ах! Да как ты… — только и смогла произнести Втри.

— Я еще внизу заметил, что у тебя у тебя в кармане лежит что-то большое, как раз размером с туго набитый кошелек. И потом, ты бы никогда так просто не отдала учителю его деньги, если бы они были единственными средствами, — объяснил Шус, напялив на себя морду всезнающего детектива.

— И вовсе он не бедный, — возразила Втри, — мало того, что похож больше на винную бочку, чем на человека, а бегает он при этом довольно неплохо, так еще и кошелек полн халахал. Даже пара драхам нашлась!

— Ну все, — поставил точку Фамбер, — конечно же прекрасно, что у нас теперь есть деньги…

— У вас? — спросила Втри. — У меня! Вы и так отобрали обещанные мне деньги.

— У Втри теперь есть деньги, — не моргнув глазом продолжил Фамбер, — но для начала вам надо подписать вот эту бумагу.

С этими словами Фамбер извлек откуда-то из недр своей мантии порядком потрепанный жизнью лист, свернутый в трубочку.

— Что это? — подозрительно спросила Втри

— Договор о неразглашении, — объяснил Фамбер.

— Я слышала о них, — заметила Втри — ими пользуются при заключении важных сделок. В случае невыполнения условий с нарушителем что-нибудь случится.

— Умрет? — бросив испуганный взгляд на бумагу, спросил Шус.

— Как правило, нет, — успокоила Втри — всего лишь рука отсохнет или превратишься в кого-нибудь.

— Молодец, все правильно, девочка моя, — похвалил Втри Фамбер, — а теперь поскорее подписывайте.

— Вы нам даже прочитать не дадите? — возмутилась Втри. — Хорошо же вы дела ведете. Я уже заключала с вами, посредством этого болвана, сделку. И что получила? Жалкую горстку монет, да и те через два дня отобрали.

Нет уж, не собираюсь я что-либо подписывать, не ознакомившись с условиями.

— А я разве говорил, что тебе нельзя читать? Читай, — с этими словами Фамбер протянул бумагу Втри.

— И вслух, пожалуйста, — попросил Шус.

* * *

Я, нижеподписавшийся, обещаю:

1. Ни при каких обстоятельствах, никоим образом не сообщать посторонним лицам о содержании этого документа.

2. Ни при каких обстоятельствах, никоим образом не сообщать посторонним лицам о разговорах и планах о Деле.

3. Ни при каких обстоятельствах, никоим образом не противостоять лицам, помогающим осуществлению Дела.

4. Приложить все усилия, чтобы дело закончилось успехом.

В случае нарушения любого из этих пунктов нарушивший превращается в мышь и будет пребывать в этом состоянии вплоть до своей смерти.

Действие документа прекращается сразу же после того, как все подписавшиеся покинут границы Келхарского халифата.

В случае смерти одного из присутствующих в комнате в результате действий одного из подписавших договор предатель незамедлительно превращается в мышь и будет пребывать в этом состоянии вплоть до своей смерти.

Место для подписи: ______________________________________.

* * *

— В мышь? — с замирающим сердцем уточнил Шус.

— Да, — подтвердила Втри.

— Демоны, почему не в лягушку или бараномамонта, а обязательно мышь? — убито спросил Шус.

— Можно подумать, что бараномамонт чем-то лучше, — брезгливо ответила Втри.

— Понятное дело, что лучше! — воскликнул Шус. — Они совсем не противные, в отличие от крыс. А даже если ты не видишь разницы, то если ты превратишься в бараномамонта, о тебе, по крайней мере, будут заботиться.

— Ну да, а потом прирежут.

— Но все равно… — начал было Шус, но учитель прервал его.

— Сейчас не время сравнивать бараномамонтов и крыс. Вам обоим стоит поторопиться и подписать.

— С чего это вдруг я должна подписываться под чем-то, ровным счетом ничего не зная? Ведь в этом договоре ни слова не говорится о том, что это за «дело».

— Как я могу рассказывать вам подробности, если я с этим магическим договором для того и мучился, чтобы вы не проболтались.

— Ладно, это понятно, — не стала спорить Втри, — но вы хотя бы можете сказать, что я с этого получу.

— На этот вопрос я, пожалуй, отвечу, — неторопливо произнес волшебник. — Ты ведь, наверное, слышала о Лендальском университете?

— Понятное дело, что слышала. Думаю, что довольно проблематично даже на задворках цивилизованно мира найти человека, который не слышал бы о Лендальском университете.

— До того, как я встретил учителя, я никогда ничего не слышал об Лендальском университете, — заметил Шус.

— Ты не в счет, — отмахнулась Втри, — я же сказала: «цивилизованного мира», а не горных дикарей с севера, всю жизнь гоняющих по отвесным скалам бараномамонтов.

— И вовсе… — попытался возразить Шус, но учитель вновь прервал его.

— Прекрасно, в таком случае, думаю, ты обрадуешься, узнав, что если мы вместе вернемся в Лендал, ты, девочка моя, сможешь бесплатно и без экзаменов поступить на любую кафедру магического корпуса Лендальского университета. — Впрочем, вернусь я только лишь после того, как сделаю дело, либо вовсе не вернусь. Что ты на это скажешь?

— Не стану спорить, предложение заманчивое, но не могли бы вы рассказать поподробнее, что полагается мне, как студентке Лендальского университета?

— Бесплатное общежитие на территории университета и содержание в размере… вроде бы 1 кроны, 5 перье в декаду. Кроме того, все студенты получают гражданство Лендала. При этом никаких документов, кроме справки об учебе не потребуется.

— И вправду, предложение крайне заманчивое, — повторила Втри. — Последний вопрос. А что, если я прямо сейчас отправлюсь к господину Холдару и все ему расскажу? Вы ведь не хотите, чтобы он узнал о ваших планах?

— Попробуй. Только сомневаюсь, что воспримет твои слова всерьез. Что ты ему скажешь? «Уважаемый господин улфулдар, этот злой волшебник что-то замышляет»? На то я и посол, чтобы что-нибудь замышлять.

— Ладно, давайте свою бумагу.

Получив договор, Втри еще раз пробежалась по нему после, чего обратилась к волшебнику.

— У вас есть иголка или что-нибудь вроде нее?

— Умница, Втри, — похвалил ведьмочку Фамбер, — пожалуй, мне надо будет поподробнее расспросить тебя. Так сказать, оценить твой уровень знаний.

Заполучив иглу, больше смахивающую на шило, Втри, не долго думая, уколола указательный палец на правой руке, и дождавшись, когда скопится достаточно крови, поставила на документ свой кровавый отпечаток.

— Теперь ты, — обратился волшебник к своему ученику.

— Но учитель, — заупрямился Шус, — а как же моя награда?

— Ты и так уже получил все, о чем только мог мечтать, — возразил волшебник.

— Но я так…

— Твой учитель — я, о чем еще ты можешь мечтать? — поставил точку Фамбер.

У Шуса не оставалось иного выбора, кроме как последовать примеру Втри.

Получив подписанный договор, волшебник вновь свернул его в трубочку, прошептал пару каких-то слов, после чего договор внезапно охватило пламя. Хотя огонь лизал руки волшебника, тот и не думал избавиться от бумаги. Спустя еще пару секунд от договора не осталась и следа.

— Учитель, что вы сделали? Ведь этот договор… он ведь так важен для вас? Вы передумали?

— Вовсе нет, Шус, не глупи. Теперь проклятье договора настигнет любого из вас, где бы вы ни находились и сколько бы времени ни прошло с этого момента, — произнес волшебник торжественным голосом, — ничто не сможет разрушить силы договора, как далеко бы вы не бежали.

— Да все понятно, незачем нас запугивать, господин Фамбер, — прервала Втри волшебника, — давайте уже перейдем к делу. Что это за «Дело», о котором говорилось в договоре?

— Ты права, нам стоит поторопиться, — согласился Фамбер, — итак, как я уже говорил в Келхар-Тал-Эш-Налу, я приехал не как обыкновенный посол. Конечно же, у меня есть некоторые бумаги, которые я должен передать халифу, но это лишь прикрытие. Главной же целью…

— Учитель, — перебил волшебника его ученик, — я ничего не чувствую…

— То есть как? Тебя опять покусал твой кот? — всполошился Фамбер. — Давно надо было избавиться от него!

— Давайте я выброшу его в окно! — не замедлила предложить Втри, — как никак пятый этаж. Если связать крылья, должно все получиться.

— Учитель, вы же поддерживали меня там, на руфухиди, — воскликнул Шус.

— Да, я признаю, что иногда делаю ошибки, — не стал спорить волшебник.

— Но дело не в этом. Я все чувствую. Я хотел сказать, что не чувствую в себе никаких изменений. Разве я не должен что-то почувствовать из-за этого договора, какие-нибудь изменения внутри?

— Насколько я знаю, нет. В некоторых случаях, начинает чесаться нос или уши, но только не с моими договорами, — серьезно ответил волшебник. — Бывали даже случаи преждевременного срабатывания проклятья.

— То есть я могу просто так взять и превратиться в мышь? — уточнил Шус.

— Только не со мной. Разумеется, если ты не нарушишь условия.

— Господин Фамбер, давайте вернемся к «Делу», — попросила Втри.

— Конечно. Итак. Если кратко, то истинной целью моего путешествия являться сокровищница Кехарского халифата.

— Что?! — вскочила на ноги Втри, — вы хотите ограбить сокровищницу халифа?!

— Ограбить… это не совсем верный термин, — возразил волшебник, — скорее вернуть то, что принадлежит Лендальскому университету по праву.

— По праву? — с сомнением переспросила Втри. — Никогда не слышала, чтобы сокровища халифата когда-то принадлежала какому-то приморскому королевству.

— Лендал — республика, — повторил волшебник. Похоже, его несколько раздражало подобное пренебрежение к его городу. — И я не говорил, что собираюсь мешками выносить содержимое сокровищницы. Всего лишь один сундучок, который мы ищем уже не одно десятилетие.

— И что же в этом сундучке? — поинтересовалась Втри.

— Сокровище, по сравнению с которым золото, грудами валяющееся в этой сокровищнице — мусор, — торжественно ответил Фамбер. — Кроме того, насколько нам известно, в халифате никто не знает о том, что в ларце. Так что, пожалуй никто не огорчится, если мы его заберем.

— Учитель, — обратился к волшебник Шус, — но почему тогда вы просто не попросите, чтобы вам отдали или продали этот ларец? Ведь вы же говорили, что халиф — ваш друг.

— Не сказал бы, что друг… — протянул Фамбер. — Впрочем, это не так уж важно. Дело в том, что по законам и порядкам халифата, все, что попало в сокровищницу не может покинуть ее. Даже сам халиф не может нарушить этот закон. Кстати, то же самое касается и гарема халифа. Ведь он считается одним из залов сокровищницы.

— Значит, иного выбора у нас нет? Все что остается — так это ограбить халифа? — спросила Втри.

Как показалось Шусу, ее голос просто-таки искрился от радости, а глаза горели нездоровым светом, в то время как любой разумный человек при подобном раскладе должен, как минимум забиться под какую-нибудь кровать в надежде спастись от легионов Келхарской армии. Сам Шус не поступил подобным образом лишь потому, что в комнате не было ни одной кровати, да и вообще чего-нибудь, под что можно забиться.

— Да, именно так, — подтвердил Фамбер.

— У вас есть план, господин Фамбер?

— Думаю, что для начала нужно получше исследовать территорию дворца, а там по обстоятельствам. Но сокровище стоит подобного риска.

— Учитель, простите что спрашиваю, но вы все время говорите сокровище… вы знаете, что это за сокровище? — спросил Шус.

— Я… — замялся волшебник, — по правде…

— Что за глупые вопросы ты задаешь, болван! — пришла Втри на помощь Фамберу. — Господин волшебник сказал же: «сокровище, по сравнению с которым золото — мусор»! Понятное дело, что это алмаз или изумруд огромных размеров, идеальный хрустальный шар или еще что-нибудь, еще более невероятное. Ведь так, господин волшебник?

— Да… что-то… в этом роде — согласился Фамбер, с трудом подбирая слова.

— Отлично. Итак, когда идем штурмовать дворец? — спросила Втри.

— Девочка моя, попридержи свой пыл. Не стоит…

Фамбера прервал стук в дверь.

Все трое всполошись, как будто бы были пятилетними мальчишками, застигнутыми за воровством яблок в чужом саду. Причем суетился больше всех Фамбер, в глазах которого читалось: «во имя всех богов, неужели Холдар догадался и мой план так быстро раскусили?!» Втри приготовилась пасть смертью храбрых, защищая тайну о сокровище, что же касается Шуса, то он практически никак не отреагировал на стук. Намного больше его беспокоило то, что в любое мгновение, ни с того ни с сего, он может превратиться в мышь.

— Кто там? — наконец спросил волшебник после третьего или четвертого стука в дверь.

— Рузхард-Хаар тайной гвардии халифа Келхарского халифата, Дул-Дул-Еле, уважаемый господин посол, пусть дождь прольется на вашу голову. Меня прислал с письмом и поручением уважаемый улфулдар тайной гвардии Халифа Келхарского халифата Холдар Эстфолкис Позланский, — донеслось из-за двери. — Разрешите войти, уважаемый господин посол.

— А-а… разрешаю, конечно, входите, — ответил Фамбер.

— Ведь вы же посол Лендала, профессор Фамбер? — поинтересовался появившийся в дверях смуглый и кудрявый, с миндалевидными глазами, гвардеец.

Ростом он был несколько выше Шуса, но при этом, насколько позволяла видеть форма, не отличался богатырским телосложением. И в целом не слишком походил на грозного воина. Что же касается его одежды, то она значительно отличалась от формы Фур-Дур-Кафа, как, впрочем, и от формы всех солдат, ранее встречавшихся Шусу в халифате. Как и у Кафа, на поясе у него висела широкая кривая сабля. Правда гарда была несколько роскошнее. Кроме нее на поясе обретался жезл зеленого огня, несколько длиннее того, что был у Холдара, но при этом он все же подходил для стрельбы одной рукой, а не двумя. Насколько мог вспомнить Шус, улфулдар как-то обмолвился о том, что кроме обычных жезлов зеленого огня существуют еще и какие-то «гладкоствольные» длиной в метр, а то и больше. Что это за ствол и почему он гладкий, Шус так и не понял. Кроме вооружения, изменения претерпела и сама форма. Так же, как и Фур-Дур-Кафа, большая часть кольчуги была прикрыта тканью, правда не белой, а фиолетовой. Сквозь ткань просвечивал нагрудник, прикрывающий грудь и живот. Изменения не коснулись лишь щита, который так же, как и у Кафа оставался за спиной. Что же касается головного убора, то остроконечный шлем, украшенный червленой чеканкой и замаскированный под тюрбан в нижней своей части, Еле держал в руках.

— Да, — ответил волшебник, выпрямляясь и наконец перестав суетливо стрелять глазами в поисках спасения.

— Уважаемый господин улфулдар, просил передать вам, уважаемый господин посол, вот это письмо, — с этими словами Дул-Дул-Еле протянул Фамберу записку на каком-то клочке бумаги.

Развернув ее, волшебник прочел:

«Прости, что мне приходится посылать за тобой, Фамб, но у меня просто нет времени на то, чтобы ездить за тобой. Так что посылаю этого молодого человека. Без сомнения Дул-Дул-Еле — самый сообразительный из моих подчиненных. Быстро соображает и даже, вроде бы рисует. Кроме того, он отлично знает историю дворца, да и всего города, так что, если тебе станет скучно, он мог бы покатать вас на мамонте. А скучно тебе станет несомненно. Не думаю, что каким бы то ни было образом удастся устроить аудиенцию, раньше чем через три декады, да и то только в том случае, если величайший из великих халифов Келхарского халифата, пусть дождь падает на его голову, не забыл о тебе.

Чуть не забыл, Еле прекрасно говорит на языке северных варваров. Так что для тебя не составит проблем понять его, Тюр-Тюр».

Фамбер сминал записку до тех пор, пока она не вспыхнула, рассеявшись пеплом по полу их номера. Еле при этом даже не моргнул.

— Что-нибудь еще? — спросил посол у гвардейца.

— Да, конечно же. Уважаемый господин улфулдар велел мне приобрести вот это, — на этот раз рузхард-хаар протянул волшебнику мешок, с виду казавшийся довольно тяжелым.

— Что это? — искренне удивился Фамбер.

— Уважаемый господин улфулдар предупреждал, что вы это спросите и поэтому он велел мне передать вам дословно: «Твоя мантия порядком поистрепалась, Тюр-Тюр, я уже молчу о той мешковине, в которую одет твой ученик. Так что я попросил Еле подобрать вам троим что-нибудь на его вкус. Как я тебе говорил, он сообразителен, так что я уверен, что его выбор будет соответствующим. И не забывай, Тюр-Тюр, дворец величайшего из великих, пусть дождь льется над его головой девять тысяч лет, не тот… — тут Еле запнулся. То ли содержание показалось ему несколько неподобающим, то ли воздух в легких закончился. — Э-э двор, в котором ты привык находиться».

— Так значит, это одежда? — сдержано спросил волшебник, наконец поборов желание произвести с посланцем Холдара то же, что он сделал с его посланием.

— Именно так, уважаемый господин посол. К сожалению, я не смог найти мантию. — Понимаете, у нас не носят подобной одежды. Даже наши волшебники… Но без сомнения, вашим спутникам их одежда понравится и без сомнения, она будет соответствовать вашему статусу.

— Так что ты ничего не купил для меня? — уточнил Фамбер.

— Нет, я взял на себя смелость купить то, что носят наши волшебники. Пусть дождь девять тысяч лет, не льется над моей головой, если я прогневлю вас.

— Не беспокойся, я даже и пытаться не буду надевать ее, чем бы она не была, — успокоил гвардейца волшебник.

— Боюсь, в таком случае вас могут не допустить во дворец, — печально ответил Дул-Дул-Еле, впрочем тут же поспешил объяснить свое заявление. Не подумайте, что я хочу сказать, что ваша одежда чем-то плоха… просто во дворце есть некоторые… правила.

— Ладно, ладно, я все понял, — торопливо ответил Фамбер. — Шус, ты тоже бери.

— А может не надо, учитель? Может я так, — одним из своих самых жалобных голосов попросил Шус.

— И разговора быть не может! — отрезал волшебник, — даже я — твой учитель готов пойти на жертвы. К тому же Холдар прав, ты и в правду одет, как деревенский оборванец.

Шус, которому вполне нравились его «лохмотья», которые он получил на свое тринадцатилетнее в наследство от одного из старших братьев, повесил голову и вытащил из мешка один из двух бумажных пакетов, оставшихся там, так как свой Втри уже забрала. Затем он отправился к одной из дверей. Выяснить, где находится его комната, или хотя бы одна из спален, Шус не успел. И, насколько он понял, уже не успеет.

Помещение, в которое он зашел, оказалось не спальней, а ванной комнатой. В целом она не отличалась о той, что он видел в шатре руфухиди, разве что своими размерами в целом и размерами ванной в частности. Последняя смахивала скорее на небольшое озеро или даже море.

Хотя Шус с трудом представлял, что такое море, все, что он мог с уверенностью сказать, так это то, что море много больше запретного озера Альмиуракаарра, которое находилось несколькими километровыми выше его Задницы бога. Как рассказывал дед Хылх, на дне этого озера жили злые духи. Эти рассказы подкрепляло то, что троюродный племянник Шуса утонул в этом озере, а с его дна то и дело подымались пузыри.

Поначалу Шус сомневался, не перепутал ли он свой пакет с пакетом Втри или же Рузхард-Хаар просто купил ему женский костюм. Если конечно это вообще не было отрезами ткани, из которых самому надо что-то сшить.

Впрочем за то, что это все же мужская одежда говорило то, что всех этих тряпок не хватило бы на то, чтобы хорошенько прикрыть грудь. А насколько успел заметить Шус, ни в Бахтир-Таль-Асе, ни в Келхар-Тал-Эш-Нале ни одна девушка не ходила с открытой грудью. Более того. По большей части женская половина носила на себе намного большее количество слоев ткани, чем Втри.

После непродолжительного изучения содержимого мешка, Шус выявил: один белый отрез ткани, шириной в полметра и длиной в три с половиной метра; одну керамическую плошку покрытую черной глазурью; одну черную жилетку без рукавов, отороченную золотой и серебряной тканью с разнообразными хвостиками и висюльками; один отрез ткани черного цвета чуть уже и раза в два короче белого с такой же, как и на жилетке золотой оторочкой; одни штаны белого цвета, длиной чуть ниже колена, в нижней своей части они сужались; одни шаровары, сделанные в том же стиле, что и жилетка; одну пару сандалий.

В очередной раз вздохнув, Шус начал переодеваться. Свою прежнюю одежду он аккуратно сложил в тот же мешок. Чем дальше, тем больше Шус подозревал, что все это — шутка Холдара. Конечно, прежде всего предназначалась она колдуну, но Шусу, да и Втри, как подозревал Шус, тоже досталось.

Наконец умывшись и одевшись, Шус вышел. Он был одет в сандалии, штаны, чьи концы торчали из под шаровар, придерживаемых черным отрезом ткани, который, как Шус понял, являлся поясом и жилетку на голое тело. Белому отрезу ткани и плошке он так и не нашел применения. Втри уже сидела на одном из мягких пуфиков или просто очень большой подушке, лежавшей в комнате. Нельзя было сказать, что она так уж рада смене гардероба, хотя до этого Втри несколько раз жаловалась, что ее блузка вконец испачкалась после недавних событий.

Впрочем Шус вполне мог понять ведьмочку, ведь на ней было одето почти то же самое, что и на нем, за исключением того, что под жилеткой все-таки была какая-то довольно плотно облагающая тело черная блузка с глубоким вырезом, заканчивающаяся в районе ребер, да голову венчал тюрбан, сооруженный, судя по всему, из такого же белого отреза ткани, что Шус держал в руках.

При виде Шуса, Втри, с криком «ах так», запустила в него что-то достаточно большое, чтобы быть тяжелым. Все произошло так быстро, что Шус не успел уклонится. На его счастье «что-то» оказалось всего лишь подушкой. Впрочем было бы старинно, если бы первым, что попалось под руку Втри, оказалась не подушка.

Больше Втри ничего не кидала в Шуса, лишь произнесла:

— Лал-каарс ра скрабатик Асуг-на Лал-каарс ра риверкааль ливааси Холдар маза ра рафалан.

Из слов Втри, Шус понял лишь имя Холдара, впрочем он подозревал, что Втри не жалеет Холдару долгих лет жизни, в течение которых на его голову будет беспрестанно литься розовый дождь счастья. К пожеланиям ведьмочки Шус прибавил демона под одеяло господина Холдара.

Еще через несколько минут, в течение которых Дул-Дул-Еле помогал Шусу приладить на голову чалму и чашечку, которая, по словам гвардейца, должна была защищать его от закипания мозга, появился волшебник. Одет он был так же, как и последние несколько декад. Если что и изменилось, так это то, что его вид стал еще более расхристанным. По-видимому он все-таки пытался переодеться.

— Никогда в жизни я не буду одевать это! — заявил волшебник. — Пусть даже меня не пустят во дворец и мне придется обмениваться с «величайшим из великих» письмами.

Понять, что именно так возмутило волшебника, было трудно, потому как его предполагаемый костюм лежал неопределенным комом на полу. Размеры этого кома раз в десять превышали ком, который получился бы из одежды Шуса и Втри вместе взятых.

— Вам не понравилась одежда наших магов, уважаемый господин посол?

— Не понравилась?! — вконец разъярился Фамбер. — Мало того, что от нее за милю разит подслушивающими, подглядывающими и блокирующими заклинаниями, в ней просто невозможно ходить. Может быть я и согласился бы на что-то подобное, окажись я на крайнем севере, но никак не в вашей бане.

— Прошу, не беспокойтесь, уважаемый господин посол. Полагаю, вам разрешат быть одетым в национальный костюм. Ведь народам степи — потомкам Древних и варварам из джунглей позволяют, — задумчиво протянул гвардеец.

— Я не варвар из джунглей! — вновь вспылил волшебник.

— Я и подумать не мог о том, чтобы сравнивать вас, — заверил Фамбера Дур-Дур-Еле. — Это лишь пример. Не хочу торопить вас, но носилки ожидают вас, уважаемый господин посол.

— Во дворец? — уточнил Фамбер.

— Вы совершенно правы, уважаемый господин посол.

— Во имя всех богов, и зачем тогда Холдар заставил платить меня за эту гостиницу?

— По моему мнению уважаемый господин улфулдар не рассчитывал, что вам так быстро позволят переехать во дворец, — заметил гвардеец, — как правило, послы ожидают приглашения по две-три декады.

— Ну да, как же… — недоверчиво протянул Фамбер, после чего обратился к своему ученику. — Шус, собери вещи. А я попробую вернуть наши деньги.

— Если вы разрешите давать вам советы, уважаемый господин посол, я не думаю, что это лучшая идея, — заметил Дур-Дур-Еле.

— Зная Холдара, постараюсь обойтись без советов его подчиненных, — проворчал волшебник.

Уже в дверях он остановился и обратился к Шусу:

— Не забудь про этот дурацкий ворох тряпок. Не хотелось бы покупать еще что-то, если меня все-таки заставят на аудиенции появиться в нем.

Шус, понадеявшийся, что ему всего лишь придется взять кучу походных мешков, составлявших их поклажу и так и лежавших у входа, в очередной вздохнул и принялся за работу. А ведь еще надо было найти кота, который успел куда-то ускакать или улететь.

Кот обнаружился на коленях у Втри.

— Ты еще не придумал, как его назвать? — спросила она.

Шус был порядком удивлен, что тот не пытается сбежать. Сам-то Шус попытался бы скрыться как можно дальше от того, кто не раз порывался его убить. Впрочем, возможно дело было в том, что ведьмочка чесала кота за ухом лишь одной рукой, второй же крепко держала за его шкирку. Если подумать, сам Шус был в схожем положении.

— Втри? — удивился Шус. — Я думал, ты пошла с учителем.

— Смотреть, как он пытается вытрясти из этого жад-ерваальк наши с твоим учителем деньги? Нет уж. Конечно, я догадываюсь, что это будет незабываемое зрелище, но учитывая то, что исход очевиден… Ну а если начнется что-то и в правду интересное, мы это наверняка и отсюда услышим.

— Да! Даже когда учитель жарил картошку, мне и Холдару пришлось отойти метров за пятьдесят, чтобы не пострадать, подержал Втри Шус.

— Да, ты уже рассказывал, и не раз, — заметила Втри. — Так все-таки ты не придумал, как назвать кота?

— Нет, — признался Шус, — но я думал об этом. По правде говоря, я никогда раньше не придумывал названия кошкам, только бараномамонтам, а называть кота «Пушком» или «Беликом» как то… неправильно.

— Да уж, особенно при том, что этот кот совсем не пушистый и уж точно не белый, — согласилась ведьмочка.

— А ты и в правду никак не называла его? Ведь хозяева кошек всегда дают им имена.

— А я никогда и не была его хозяйкой! К тому же, госпожа Агафья, сколько я себя помню, всегда называла его просто котом.

— Сколько себя помнишь? — удивился Шус, — разве кошки живут так долго?

— А мне откуда знать? В конце концов, это кот ведьмы, мало ли что госпожа с ним сделала.

— И все-таки, Втри, ведь ты знаешь его много дольше меня.

— С чего вдруг я должна придумывать имя для твоего кота?! — искренне возмутилась Втри. — Так и знала, что этим закончится, поэтому и выбрасывала его в окно. Мне хватает того, что я не даю ему летать, где ему вздумается!

— Ну пожалуйста-а… Втри!.. — начал было Шус. С учителем подобный метод иногда проходил успешно, но Втри оказалась не Фамбером.

Вместо удовлетворения просьбы, в Шуса полетела очередная подушка, а вслед за ней и кот. К счастью, они полетели именно в этом, а не в обратном порядке, иначе бы когти вцепились не в ткань, а в кожу на лице Шуса.

Впрочем, удар оказался приличным. Настолько приличным, что поверг симулировавшего укладывание одежды волшебника в мешок Шуса на пол.

— Придумал! — вскочил Шус на ноги.

— Что придумал? — уточнила Втри, которая, судя по всему, забеспокоилась, не сотрясла ли она в голове этого болвана что-то слишком сильно.

— Имя для кота! «Ночной кошмар». Отличное имя для черного ведьминского кота с перепончатыми крыльями.

— Не ведьминского, а кота ученика волшебника, — с нажимом на принадлежность, поправила ведьмочка.

— Да, — задумчиво протянул Шус. — Слушай, а как это звучит на Келхарском?

— Что звучит?

— Ну, «Ночной кошмар», — пояснил Шус. — Я подумал, что раз его родина — Келхарский халифат, значит и звать его должны по келхарски.

— Сехт ра карас-сехт, — перевела Втри.

— Хм… может просто Карас? — предложил Шус.

— Это твой кот, так что и называй его как хочешь, — ответила Втри, на лице которой было написано: «Если ты не отвяжешься, в тебя полетит что-то много тяжелее подушки»!

— Наверное, нам все-таки надо поторопиться, не поможешь? — поспешил перевести разговор на другую тему Шус.

Нельзя сказать, что Втри горела от желания помогать ближнему своему, но все же сделала то, что просил от нее Шус.

— Втри, — уже на лестнице обратился к ведьмочке Шус, — хотел тебя спросить. Что ты тогда сказала про господина Холдара, ну когда в первый раз бросила в меня подушку?

— Пожелала, чтобы на него пролился дождь из драконьего…

— Навоза? — подсказал Шус.

— Да, — согласилась Втри. Впрочем, на ее языке вертелось несколько другое слово.

Как оказалось, торопиться им было еще рано. Фамбер до сих пор ругался с Алгарап-Аму-Вак-Сильмара-Зирдом. Результатом переговоров волшебника стало то, что Фамбер вышел из гостиницы в город, подгоняемый парой вышибал, насылая проклятия лично на Алгарап-Аму-Вак-Сильмара-Зирда, его заведение, и весь этот безумный халифат.

На улице их поджидала пара таких же штук, на которых они приехали в гостиницу. Насколько Шус мог вспомнить, Холдар называл их паланкинами. Впрочем, эти порядком отличались от тех. Дело было даже не в большем количестве золота. Дело было в том, что каждый из паланкинов несла пара великанш.

Поначалу Шус принял их за очень высоких мужчин, даже выше Фур-Дур-Кафа. По правде говоря, эти четверо были самыми высокими людьми, каких Шус когда-либо видел в своей жизни. И дело было не только в их росте, который достигал, наверное трех метров, но и в их телосложении. Они не выглядели несоразмерно высокими. Скорее наоборот, они были широкоплечими, их даже можно было бы назвать приземистыми, если не принимать в расчет их рост.

— Что это, учитель?! В смысле, я хотел сказать, кто? — шепотом, в надежде что великанши не услышат его, спросил Шус у учителя.

— Сам не видишь что ли: ве-ли-кан-ши, — по слогам произнес волшебник. В его голосе чувствовалось явное раздражение и желание спалить к темным богам этот проклятый трактир.

— Это уроженки далекой северной страны Ейтунхель, — пришел на помощь Дул-Дул-Еле, — можешь не беспокоиться о том, что они услышат твои вопросы о них. Великанши слишком горды для того, чтобы учить наш язык, а тем более, язык северных земель.

— Так получается, они живут еще севернее? — поразился Шус, чьи представления о мире сильно расширились в последнее время, но он думал, что о землях, лежащих к северу от Гейнереза, он все прекрасно знает. С другой стороны Фалкийских гор раскинулось обширное Эргерцогство Айзтрия, в окружении мелких княжеств и вольных городов, которые хоть и были формально независимыми, все равно подчинялись ему. Западнее находился Рицендальт. Именно под предлогом возможной агрессии последнего, то и дело поднимали налоги, а по деревням ходили вербовщики. Впрочем, на памяти Шуса ни с Рицендальтом, ни с кем-то еще Гейнерез не воевал. Еще севернее находилось море.

— Получается, что так, — вырвал Шуса из географических фантазий гвардеец, — насколько, я знаю, они живут на каких-то островах за морем, покрывающимся зимой льдом. Представить не могу, как оно выглядит.

— Я тоже. Я и как море-то выглядит, представляю с трудом, — ответил Шус.

— Насчет же великанш, то они переносят все дворцовые паланкины. Наш халиф, пусть дождь льется на голову его девять тысяч лет, любит диковинки из далеких стран.

Пока Еле говорил, Шус бессовестно разглядывал великанш.

Волосы у каждой были заплетены в пару кос с вплетенными в них красными и зелеными лентами и были либо светло-русыми, либо рыжими. Черты их лиц Шус назвал бы несколько грубыми, впрочем, возможно дело было в том, что они были слишком большими по сравнению с теми, к каким привык Шус. Одеты же они были довольно скудно, что и не удивительно при халифатской жаре, а в особенности при том, что вся их одежда была сделана из меха. На ногах — невысокие меховые сапоги, впрочем Шусу бы они были по колено. Выше — что-то вроде набедренной повязки из меха или коротких меховых штанов. Груди же прикрывали медвежьи лапы. Впрочем, на великаншах они смотрелись несколько жалко, а медведь, каковых было немало в Фалкийских горах, казался не таким уж грозным зверем.

Взгляд Шуса случайно пересекся со взглядом больших светло-синих глаз одной из великанш. К своему удивлению Шус не обнаружил там презрения к суетящимся вокруг карликам, а скорее некоторую отстраненность и материнскую заботу.

— Шус, хватит таращится по сторонам, садись — позвал ученика волшебник, — да не ко мне, а в задний паланкин. Почему-то здесь место на одного.

Шус последовал указаниям учителя. Внутри уже сидели Втри и гвардеец. По всей видимости, этот паланкин предназначался для прислуги, в то время как первый был посольским.

Внутри паланкин несколько отличался от того, в котором их везли в гостиницу. Прежде всего наличием шара с ДЖИНом. О том демоне, что обитает в лампе, Шус не забыл и был готов сбежать при любой агрессии со стороны демона, но пока ее не последовало, старался не обращать на лампу внимания.

— Втри, ты что, уже примерилась с тем, что рабство — неотъемлемая часть халифата? — обратился Шус к ведьмочке.

— Конечно же нет! — воскликнула Втри. — Если же ты про то, что я сижу здесь, а не бегу по пятам, то Еле объяснил мне, что они работают за плату. Причем довольно хорошую. И потом, я все равно не успела бы за ними угнаться.

— В среднем, они ходят со скоростью семь-восемь километров в час, — пояснил Дул-Дул-Еле, — что во многом и делает их столь полезным видом транспорта. Ведь на территории города любые повозки, как и ездовые животные, запрещены.

Как раз в этот момент их паланкин подняли, после чего он тронулся. Выглянув наружу, Шус обнаружил, что они выше пешеходов, до земли было не меньше двух метров. Похоже, великанши несли их на плечах. Стараясь не думать об этом, Шус прикрыл щель в шторах.

— Э-э… господин ру-зу-ха-ра-хар, — по слогам выговорил звание гвардейца Шус, — я только что подумал: вы говорили, что они не учат ни ваш, ни наш язык. Так как вы с ними общаетесь? То есть, как они узнают куда надо везти… в смысле нести?

— Есть специальные люди, обученные языку великанов, — не промедлил с разъяснениями Рузхард-Хаар.

— Но если мне хочется вдруг обновиться. Ведь заранее им могут сказать лишь, куда надо везти, то есть нести, но они ведь не могут всего предусмотреть.

Вместо ответа гвардеец, покопавшись под сиденьем, извлек оттуда какие-то деревянные досочки с непонятными символами.

— Таблички, — пояснил Еле, — с одной стороны написана фраза рунами великанов, а с другой на языке, понятном пассажиру. Но иногда их путают и кладут не те таблички, а на то, чтобы положить таблички всех видов в каждый дворцовый паланкин их не хватает. Впрочем, в этот раз вам повезло. Как я слышал, халиф, пусть дождь льется на голову его девять тысяч лет, лично выразил пожелание, чтобы послу Лендала оказывались всяческие услуги и исполнялись все его желания.

Шус взглянул на непонятные значки на обратной стороне таблички, потом на не менее понятные с другой и уже в который раз пожалел, что его отец не позаботился о том, чтобы научить своих детей грамоте. Впрочем, этим грешили все жители «Задницы бога». Читать умел лишь староста, да его старший сын. Последний лишь по слогам, да и то с запинками. По деревне ходили темные слухи, что младшая дочь старосты Миражания-ткачиха обучена грамоте, да и не ей одной. Но об этом распространяться не любили, разве что в ночь всех демонов, запершись в своих домах, обвешав окна амулетами всех мастей, гроздями чеснока да сосновыми ветками. И тогда в открытую называли ее ведьмой. Что же касается сосновых веток, то по поверью злые духи и демоны влипают в смолу и не могут сдвинуться с места. Именно поэтому на следующий день рано утром все ветки сжигали. В последние года три-четыре деревня даже обзавелась новым проклятьем: «чтоб Миражания тебе в суп плюнула». В том же случае, если дочь старосты перейдет дорогу, особо мнительные дожидались, когда кто-нибудь другой пройдет перед ними. Рассказывали, что птицы замертво падали с деревьев, когда она проходила мимо. Впрочем, сам Шус ничего подобного не видел. Другое дело, что Миражания вообще редко появлялась в деревне. Либо целыми днями сидела, запершись в доме, либо уходила куда-то в горы.

До дворца доехали без всяких происшествий и почти в полном молчании. На улицу Шус старался не смотреть, его несколько раздражало расстояние до земли и количество переломов которые он получит, если одна из великанш случайно отпустит паланкин или им просто надоест таскать на себе этих карликов и они вытряхнут содержимое паланкина на мостовую. Не меньше его нервировала лампа и живший в ней демон. Утешало только, что все демоны в лампах вели себя довольно спокойно, кроме тех, которых так бесцеремонно, то ли убил, то ли усыпил учитель.

Выйдя из паланкина, Шус едва не ослеп от солнца. Когда же он наконец свыкся с солнцем, его взгляду предстала замощенная площадь потрясающих размеров. Где-то вдалеке виднелась стена, отгораживающая территорию дворца от города, с другой же стороны находился дворец, чьи купола устремлялись к небесам.

— Нет, нет, нет, оставьте! — раздался голос учителя, как показалось Шусу, совсем над его ухом. Волшебник обращался к паре носильщиков, подошедших к их вещам — в этих мешках хранятся ценнейшие документы и бумаги. Только мой ученик может их нести.

Нельзя сказать что, Шус был польщен доверием учителя, тем более, что этих самых документов, а точнее книг, вынесенных из убежища бывшего ученика мага, был только один мешок. Впрочем, мешок и в правду не из легких. В остальных же находился походный набор посуды, венцом которого была многострадальная сковорода, мешок с его одеждой и раскритикованной Фамбером «одеждой волшебников халифата», да запас еды, который Шус дисциплинированно пополнял и обновлял при каждой возможности. Хотя последние несколько дней они путешествовали с удобствами, никто не знает, где проснешься на следующий день, особенно когда путешествуешь с волшебником.

— И что дальше? — поинтересовался Фамбер, когда великанши, в своем обычном молчании, куда-то ушли, неся с собой несколько полегчавшие паланкины, оставив своих пассажиров наедине с громадой дворца. Носильщики, покушавшиеся на их имущество, тоже куда-то пропали, будто развеялись, как миражи в вечернем холоде или призраки Бахтир-Таль-Асы.

— Боюсь, я ничем не могу помочь вам, уважаемый господин посол, — ответил гвардеец, к которому и был обращен вопрос волшебника. Во всяком случае он был единственным, кто потенциально был способен продвинуть ситуацию вперед. — Уважаемый господин улфулдар лишь указал мне адрес гостиницы, в которой вы живете, приказал отвезти вас в дворец, сопровождать вас, куда бы вы ни шли и выполнять все ваши распоряжения. Он ничего не говорил о том, где вы будете жить во дворце. Но, насколько я знаю распорядок, вскоре должен появиться человек, который знает, куда вам следует идти.

— Пошлет меня к темным богам, что ли? — недовольно осведомился волшебник.

Дул-Дул-Еле не стал спорить с волшебником.

Через еще полчаса или десять минут, на такой жаре у Шуса возникали некоторые проблемы с его внутренними часами, ситуация не изменилась. Можно было подумать, что они приехали не в сосредоточие власти, резиденцию Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V — повелителя одной из огромнейших империй мира, а в деревню, опустошенную войной или моровой язвой. Другое дело, что после того и другого остается множество характерных признаков, помимо полного безлюдья, каковых Шус на дворцовой площади не заметил. Складывалось такое ощущение, что за то время, пока Еле ездил за послом Лендала, кто-то зачаровал дворец, либо он сам являлся частью зловредного заговора по заманиванию волшебника в ловушку.

Спустя еще некоторое время Фамбер высказал предложение, что неплохо бы перебраться в тень. По большому счету Шус не возражал против этой идеи. Более того, он счел бы ее гениальной, если бы не то, что все их вещи ему пришлось перетаскивать в одиночку. Втри согласилась лишь взять кота. И то при этом ворчала, как десяток девяностолетних старух, и в который раз провозгласила, что она так и знала, что ей придется все время таскаться с этим идиотским котом.

Хоть в тени было и не так жарко, время от этого быстрее иди не стало. Шус сказал бы, что оно не шло, а скорее ползло, со скоростью двоякодышащей горной мидии, а то и вообще застыло или повернулось вспять.

Несмотря на пессимистичные предположения Шуса, спустя еще одну вечность на горизонте, у стены соседнего, не столь высокого здания, как здания дворца, появилась фигурка, судя по всем, направляющаяся в их сторону.

Волшебник уже приготовился испытать на вновь прибывшем одно из своих любимых заклинаний спутывания, чтобы поймать и допросить человека, но этого не понадобилось. Старичок, насколько мог судить Шус, лет ста, направлялся именно к ним.

Одет он был в халат, разукрашенный всевозможными узорами, перевязанный поясом серебристого цвета, за который была заткнута борода достававшая чуть л не до земли. Голову его венчала чалма вроде той, что теперь красовалась и на Шусе.

— Пусть дождь не льется на мои седины, и головы детей моих, если вы не простите мне мое непростительное опоздание, уважаемый господин посол, — с места в карьер бросился старичок.

— Конечно же, я прощаю вас, — торопливо сказал Фамбер, — давайте уже пойдем в мои апартаменты или куда там мне положено идти.

— Боюсь, что это невозможно, уважаемый господин посол, — изобразив на своем лице скорбь как минимум вселенского масштаба, ответил старичок.

— Что?! — воскликнул волшебник.

— Мне были отданы распоряжения. Мы должны дождаться еще одного спутника, воина, который должен будет охранять вас.

— Но у меня уже есть охрана, — ткнул пальцем в Еле посол Лендала.

— Лишь боги ведают, за каким поворотом человека поджидает дождь, а где притаилась великая сушь, — возразил старичок.

Насколько Шус понял, это значило что-то вроде «кто знает где демон тебе яму вырыл» или что-то в этом роде.

— И что же со мной может случиться во дворце, от чего бы я не мог сам себя защитить? — вопроси колдун, — или у вас по дворцу разгуливают бандитские шайки, а в каждой тени прячется наемный убийца?!

— Прошу прощения за мою грубость, но дело не в опасностях, подстерегающих вас, каковых великое множество у любого человека, если только на него беспрестанно не льется благословенный дождь счастья, дело в вашем положении, уважаемый господин посол, — туманно ответил старичок.

— Во имя всех темных богов, у меня создается такое ощущение, что я пленник, а не посол свободной республики! — воскликнул Фамбер.

Ни гвардеец, ни старичок не поспешили опровергнуть слова волшебника, что заставило Шуса задуматься о том, не попал ли его учитель в точку.

— Боюсь, что мне придется в очередной раз нижайше просить вашего извинения, уважаемый господин посол, — через некоторое время обратился к волшебнику старичок, — я позабыл представиться. Я Маза-ульг-ахрг-посунус-сахрог-ра-хаар, Исфильас-Агор-Аль-Сильсинь-Пен-хак.

Волшебник никоим образом не отреагировал на это заявление. Что же касается Шуса, то тот так и не понял, где начинается имя и заканчивается название должности или же все это имя. Шус даже предположил, что быть может, в халифате имя растет вместе с человеком и чем он старше, тем и имя длиннее. Не удивительно, что у этого старичка оно было столь длинным. В конце концов, Шус, изнывавший от любопытства, обратился к Втри за разъяснениями. Как оказалось, первая часть, а именно «Маза-ульг-ахрг-посунус-сахрог-ра-хаар» была названием его должности, и переводилась как: «Господин заведующий размещением гостей халифа. Его же именем являлось лишь Исфильас-Агор-Аль-Сильсинь-Пен-хак. Причем «Исфильас» было его официальным именем и, как и многие имена представителей знатных родов, было настолько древним, что не переводилось, как и вторая часть — Агор, являющаяся его родовым именем. Значение на халифатском имели лишь три последних слова «Аль-Сильсинь-Пен-хак», что значило «У озера стоящий». Кроме того Втри, которой по видимому, было скучно не меньше, чем Шусу, раз уж она взялась за чтение лингвистических лекций, рассказала о том, что в халифате длинные имена лишь у свободных мужчин. Причем имя нищего, в том случае, если он свободный человек, может быть не меньше, а то и больше имени халифа. Что же касается женщин и вольноотпущенников, то они не могут претендовать ни на что, больше имени из одного слова, а то и вовсе клички, которая в течение жизни может меняться. Девушек, например, называли цветочными именами, такими как: «Розочка» или «Вишенка», что на халифатском звучало как Зиллала и Саньяра. Что же касается имени самой, Втри, те есть «Ветриана», то оно не входит в этот список и она сама не знает, что оно значит.

— Рузхард-Хаар Фур-Дур-Каф прибыл по распоряжению величайшего из великих, повелителя мира, правителя срединных земель, Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V! — внезапно раздался до боли знакомый вопль.

— Во имя всех темных богов, что ты здесь делаешь, Каф?! — воскликнул искренне удивленный Фамбер, — разве ты не распрощался с нами всего несколько часов назад? И пес меня задери, если я не прав. Халиф, «пусть дождь прольется на его голову», никогда не стал бы отдавать какие бы то ни было приказы простом солдату.

— Без сомнения, все это крайне подозрительно, уважаемый господин посол, — подержал Лендальского посла Еле. — Ты говоришь, что ты Рузхард-Хаар, но при этом ты даже одет не как гвардеец, а как простой солдат. Урараград-Марз, если я не ошибаюсь.

— Вы правы, уважаемый господин Рузхард-Хаар Дул-Дул-Еле, — ответил Фур-Дур-Каф, поражая своей осведомленностью касательно имени гвардейца, сопровождающего Лендальского посла, — все это крайне странно. Не успел я распрощаться с уважаемым господином послом, пусть дождь прольется на его голову, как меня вызвал уважаемый господин Афупар каравана Бур-Бур-Свин-Я и… э-э… сообщил, что ему пришло письмо, в котором говорилось, что меня, Урараград-Марза каравана номер двадцать шесть, третьего гражданского направления, Фур-Дур-Кафа за мою доблестную службу на благо величайшего единого и единственного халифата переводят в Тайную гвардию халифа Келхарского халифата. И что я без промедления должен прибыть во дворец, чтобы сопровождать уважаемого господина посла Лендала.

— Просто так, за доблестную службу перевели из караванной охраны в гвардию? — уточнил Дул-Дул-Еле.

— У меня есть бумаги, подтверждающие это, уважаемый господин Рузхард-Хаар.

Как показалось Шусу, Каф порядком волновался. Особенно это было заметно по тому, как тряслись его руки, когда новоиспеченный гвардеец в поисках чего-то рылся в складках своей одежды. Наконец из-за пазухи он извлек распечатанный конверт и потянул его Еле. Последний развернул его и быстро пробежал взглядом. Пару раз на его лице отобразилось выражение полнейшего недоумения. Еле даже проговорил что-то вроде: «Наху коваг, масок маза Зараг…».

Втри без промедления поставила бы весь свой сегодняшний заработок, тот самый кошелек, что стащила у какого-то толстяка, когда бегала за паланкином, если бы кто-нибудь стал с ней спорить, доказывая, что гвардеец произнес «Какого рожна, сам господин Зараг…». Единственное, насчет чего она не могла поручиться, было слово Зараг, но насколько она помнила, это какое-то офицерское звание. Впрочем, при их количестве в Келхарский армии, разве могла бедная гадалка с базара помнить их все?

Итак, когда выяснилась звание Фур-Дур-Кафа и выяснилось, что он и есть тот самый воин, долженствовавший защищать посла Лендала, которого дожидался Исфильас-Агор-Аль-Сильсинь-Пен-хак, они наконец тронулись в путь.

Можно было подумать что дворец специально строили так, чтобы любой, кто зайдет в него, скорее бы умер от голода и жажды или же, что вероятнее, сошел бы с ума, пытаясь добраться хоть куда-то. Шус насчитал пять лестниц и двенадцать коридоров, по которым они прошли. И это, если еще не считать тех трех лифтов, на которых они то ли поднимались, то ли опускались. Старичок же только и делал, что повторял, что мол осталось совсем недолго.

Шус уже всерьез засомневался в существовании их цели, то есть покоев посла Лендала. Не отдавая себе в этом отчета, ученик волшебника все чаще гладил ручку сковороды, готовый выхватить ее в любой момент. Ведь вполне могло оказаться, что от неугодного посла решили избавиться простым и вполне безобидным методом, то есть просто потерять его, а потом сказать, что мол, дворец у нас большей, пошел ваш посол в ванную комнату ночью и заблудился. До сих пор ищем. Как найдем, так скажем. И ведь не придерешься. Обуреваемый столь мрачными мыслями, Шус следовал за учителем. И тут, в очередной раз завернув, Исфильас-Агор-Аль-Сильсинь-Пен-хак, произнес:

— Как я и говорил, совсем недалеко, уважаемый господин посол. Мы пришли.

— Неужели? — похоже учителя Шуса глодали те же сомнения, что и его ученика. Не зря верхушка посоха волшебника едва заметно светилась. По-видимому, Фамбер приготовился пустить в ход свои колдовские чары при появлении первого же наемного убийцы.

— Конечно, уважаемый господин посол, проходите, — произнес старичок, открывая дверь в конце одного из многочисленных коридоров и при этом отходя в сторону. — Я же прошу позволения удалиться.

— Идите вы к темным богам, — пожелал волшбеник господину заведующему гостями халифа.

— Благодарю вас, уважаемый господин посол, пусть дождь льется на вашу голову девять тысяч лет, — произнес старичок, исчезнув так быстро, что можно было подумать, что он растаял в воздухе.

Посол Лендала, а за ним и его свита, вошли в свои покои.

Даже Шусу показалось, что они заметно проигрывают их номеру в «Приюте дракона». Впрочем, покои посла все-таки были несколько больше общей комнаты в шатре.

Шусу то они все равно казались роскошными. Ну и что, что на комнаты покои посла поделены не стенами, а ширмами, а вид из окна открывался на гвардейские конюшни, а про том, что находились они всего лишь на третьем этаже, что в общем-то было удивительно, при том количестве подъемов, которые они преодолели на пути сюда, ароматы конюшни ощущались даже через закрытые окна. Да и обивка стен была порядком выцветшей, а в некоторых местах и вовсе вконец протертой. Все равно, по сравнению с тем, в каких условиях Шус прожил предыдущие шестнадцать лет своей жизни, это помещения было достойно короля.

Волшебник, однако, был несколько другого мнения:

— Во имя всех темных богов, мне стоило ожидать чего-то подобного от этого типа. Не зря Холдар так торопился с моим переселением. Наверняка ему приятно сознавать, что я сплю в худших условиях, чем он в своих казармах.

— Зато здесь не надо ни за что платить, господин Фамбер, — возразила Втри, — у вас ведь все равно денег хватило бы лишь на одну ночь в той гостинице..

— Я готов биться об заклад, что этот торгаш специально выбрал самую дорогую гостиницу в городе, чтобы поскорее переселить меня сюда.

Спорить с волшебником Втри не стала. Шусу же оставалось гадать, почему учитель в который раз называет профессионального солдата Холдара — торгашом?

Остаток дня они порвели в вялом бездействии. Фамбер в очередной раз перечитывал дневник своего бывшего ученика, который, судя по всему был шедевром колдовской литературы, соотнося его с другими книгами из убежища Энфара. Шус продолжал упражняться в левитировании спички, в чем достиг безусловных успехов. Спички безупречно летали из окна, причем значительное расстояние до земли обеспечивало им достаточную продолжительность полета. Втри же развлекалась с котом, за которым окончательно закрепилось имя Карас. Фамбер согласился, что это имя коту подходит, как никакое другое потому как: «походит на имя какого-нибудь демона или злого древнего бога, а эта химера намного больше похожа на демона, чем на обычное домашнее животное».

Что же касается взаимоотношений кота и Втри, то последняя больше не пыталась выбросить порождение своей магии в окно, а похоже примирилась с тем, что ей от него не отвертеться и старалась извлечь из сложившегося положения максимальное количество выгод.

Единственное, на счет чего не мог пожаловаться даже Фамбер, была еда. Дело было не только в ее качестве, но и количестве вкупе с регулярным пополнением через каждые полчаса. Если посла Лендала откармливали для дальнейшего принесения в жертву, те, кто это делал, могли не сомневаться, что все идет по плану. Еды хватало и на Дул-Дул-Еле и Фур-Дур-Кафа, которые попеременно дежурили под дверями посла.

В том же духе прошел следующий день, и тот, что был после него. Лишь утром пятого дня ситуация изменилась.

* * *

— Еле, — обратился к гвардейцу волшебник за очередным поздним завтраком, или ранним обедом, — если я ничего не путаю, Холдар писал, что ты неплохо знаешь историю дворца.

— Не смею с вами спорить, уважаемый господин посол, — в обычной халифатской манере, ответил Рузхард-Хаар.

— И все-таки, ты ведь достаточно хорошо знаешь историю дворца? — не унимался Фамбер.

— Кое-что мне известно, — согласился Дул-Дул-Еле.

— Ну вот и отлично. Надеюсь, ты исполнишь мое повеление, и организуешь нам экскурсию.

— Мамонт будет готов через час, уважаемый господин посол, — произнес гвардеец, после чего без промедления вышел из комнаты.

— Ну, что, вы не против ненадолго превратиться в туристов? — обратился к своей немногочисленной свите волшебник.

— Превратится, — помертвевшим голосом переспросил Шус, — в ту-ру-сов?

— Не в трусов, а в ту-ри-стов, — по слогам повторил волшебник. — Опережая же твой вопрос по поводу того, кто же такие эти туристы, то это такие люди, которые ездят в разные места, чтобы их там обдуривали, обворовывали, показывая разнообразные развалившиеся за ненадобностью замки и стены, при этом заставляя покупать огромное количество совершенно ненужных вещей по завышенным ценам, называемых сувенирами. При этом туристы сами же платят не только за все издержки, связанные с путешествием, но и зарплату жуликам и грабителям.

Шус не горел желанием превращаться в этих странных и не блещущих интеллектом существ, но учитель, как всегда, не оставлял ему иного выбора.

Последней надеждой Шуса было то, что гвардеец заплутает в лабиринте коридоров дворца. Сам Шус с трудом находил дорогу из туалета, которого, по какому-то невероятному стечению обстоятельств, не оказалось в посольских покоях. Ведь пропажа гвардейца если не предотвратила бы, то хотя бы отсрочила превращение, но надежды Шуса были напрасны. И часа не прошло, как Еле вернулся.

Их путь наружу был и того короче. Они прошли всего лишь один коридор и спустились по лестнице, чтобы оказаться во дворе. Оставалось лишь подозревать господина заведующего гостями халифа в неудачном покушении на посла. Либо Еле во владении специальной древней магией, позволяющей без труда выбираться из лабиринтов.

Существо, стоявшее метрах в пятнадцати от выхода Шус узнал сразу. Не то, чтобы в стадо его отца затесалась пара мамонтят. Совсем наоборот, сведения Шуса о мамонтах ограничивались тем, что они чем-то походят на бараномамонтов, раз уж составной частью имени основного скота крестьян, населяющих Фалкиские горы, является название этих животных. Однако именно этот мамонт никоим образом не походил на бараномамонта. Его даже можно было назвать уродом своего вида, извращением на теле поверхности мира.

— Учитель! — воскликнул Шус, — это же… это…

— Лысомамонт?! — вместо Шуса закончил волшебник, — но это невероятно, о них ведь и знают-то лишь в университете и они несоизмеримо больше. Да это просто невозможно, прямо как на той черепахе…

— Прошу прощения, если разочаровываю вас, уважаемый господин посол, но этот мамонт не лыс, — произнес Еле. — Это обыкновенный мамонт. Всего лишь остриженный или лучше сказать обритый мамонт, а никакой не лысый. Как вам должно быть известно, наш халиф, пусть дождь падает на его голову девять тысяч лет, любит разнообразные диковинки, одной из которых стал мамонт. Но дело в том, что теплая шерсть мамонтов не позволяет им жить в нашем климате, поэтому было принято решение брить их.

Присмотревшись, Шус заметил на бритом заду мамонта пару порезов от бритвы, размеры которой были не меньше лезвия косы. Еле между тем продолжал:

— Позволите ли вы мне поинтересоваться, уважаемый господин посол, что такое этот ваш — лысый мамонт? Жертва магических экспериментов? И как вы думаете называть такое чудо?

Похоже предположение, что мамонт может быть лысым, пошатнуло представления гвардейца о реальности.

— Может быть, слон? — внезапно выпалил Шус.

— Что за ерунда Шус! — очнулся волшебник, — что за глупое слово «слон»! Ну, какой дурак назовет мамонта слоном? Откуда только ты выкопал это слово?!

Шус уже был готов понести заслуженную кару, но волшебника отвлек возница бритого мамонта.

— Еле, неужели это настоящий гоблин?

— Вы про возницу, уважаемый господин посол? Да, это орк, — подтвердил Еле, — халифу, пусть дождь льется его голову девять тысяч лет, кажется, что эти дикари отлично подходят для мамонтов. А при том, что на наших южных границах их великое множество, достать пару десятков не составило труда. Вожди их кланов сами же продают их за стальные ножи и магические амулеты.

Шус кое-что слышал раньше об гоблинах. В отличие от великанов, они довольно часто присутствовали в сказках дедушки Хылха. Впрочем, из сказок было понятно лишь то, что гоблины — довольно неприятный народ, иначе зачем разнообразным героям косить их сотнями? Ведь герои безусловно благородны и убивают лишь безусловно зловредных существа. Этим сведения Шуса о гоблинах и ограничивались.

Что же касается этого отдельно взятого индивида, то он представлял из себя существо высотой около полутора метров, может, чуть ниже. Судить об этом было довольно сложно, учитывая, что он сидел на шее или даже голове мамонта, потому как шеи у этих животных не наблюдалась, свесив свои кряжистые ноги за его ушами. В одной из своих непропорционально длинных рук, если конечно за эталон пропорциональности брать человека, он держал дубинку, другой же держал мамонта за ухо. Одет гоблин был лишь в набедренную повязку.

Что же касается его лица, все-таки лица, а не морды, то Шус, при всем своем желании, не назвал бы его эталоном красоты. Большой рот, с выпирающей нижней челюстью, из которой торчала пара клыков, маленький, почти отсутствующий нос, неестественно большие, глубоко посаженные глаза ночного существа, глядевшие из-под выпирающих бровей и низкий лоб, плавно переходящий в почти лысый череп, обтянутый темно-серой кожей. Такой же, как и на всем теле.

— Прошу, уважаемый господин посол, — пригласил Еле.

Шус последовал за учителем. Он за последние дни уже почти привык путешествовать в разнообразных странных приспособлениях, передвигаемых невиданными существами, столь не похожих на обычную телегу, запряженную парой бараномамонтов. Фур-Дур-Кафу, уже переодетому в форму гвардейца, пришлось туго. Ведь подняться на мамонта можно было лишь при помощи веревочной лестницы, а забираться по ней не так-то просто, когда мало того, что в тебе самом два метра с гаком, так еще и нацеплена на тебя куча доспехов и оружия. Ему даже предлагали остаться и подождать посла здесь, но Каф, со своим обычным упорством и добросовестностью в служении родине раз за разом лез, пока, в конце концов не влез. Правда, в этом ему пришлось помогать всем, начиная с Фамбера и заканчивая гоблином.

Трудности Фур-Дур-Кафа были еще заметнее из-за того, что Еле, на котором брони было не меньше, чуть ли не взлетел наверх. Как рассудил Шус, дело было, в первую очередь в том, что у Еле, который как понял Шус, уже не первый год состоит в рядах тайной гвардии халифа Келхарского хаифата, опыта в подобных упражнениях много больше, чем у Кафа, который только тем и занимался, что катался на руфухиди из Бахтир-Таль-Асы в Келхар-Тал-Эш-Налу и обратно, и никогда раньше никуда не взбирался по веревочным лестницам.

Втри, по одним ей ведомым причинам уперлась и залезала последней.

Уселись они на пары специальных скамеек, установленных на спине мамонта. Нельзя сказать, что это было так уж удобно и безопасно, особенно при том, что когда мамонт двинулся, скамейки наклонялись то в одну, то в другую сторону под углом, вполне достаточным, чтобы скатиться, если бы не перила, которые, впрочем, не вызывали у Шус особого доверия. При всем ужасе, испытываемом перед паланкинами и великаншами, Шус предпочел бы путешествовать на их могучих плечах, чем на спине этого животного.

— Полагаю, что экскурсию стоит начать незамедлительно, уважаемый господин посол, ведь вы пробудете у нас столь недолго, а история этого дворца насчитывает столетия, — начал гвардеец после того, как гоблин, которого, как оказалось звали Углугх, наконец договорился с мамонтом, куда именно им надо идти. Во всяком случае, Шус на это надеялся, — основание дворца было заложено в 645 году нашей эры. Впрочем, как гасят легенды, еще в 2678 году империи здесь была то ли вилла, то ли дворец. Однако свой нынешний вид дворец принял лишь в 753 году, когда Хул-Дул-Гур-Бур-Фур I, пусть дождь вечно льется на его голову в доме лесных братьев, перенес столицу в Келхар-Тал-Эш-Налу. Конечно же, с тех пор были внесены некоторые изменения, построены многочисленные пристройки и произведены неоднократные перепланировки, но стиль дворца и его основной план, были созданы еще тогда. Сейчас нам должен открыться прекрасный вид на город. Дворец стоит на холме, что и понятно, ведь первоначально, еще до постройки первого дворца, на этом месте была крепость. Тогда границы несколько отличались от современных, великие сапхонские степи фактически никому не подчинялись и кочевники, живущие в них, довольно часто производили набеги на тогда еще совсем юный халифат…

— Прости что перебиваю тебя Еле, — прервал волшебник гвардейца чуть ли не на полуслове, — скажи, а где сокровищница?

— Сокровищница? — переспросил Дул-Дул-Еле, который, похоже, был порядком сбит с толку подобным внезапным интересом, — уважаемый господин посол, надеюсь, вы не собираетесь ограбить сокровищницу халифа, пусть дождь падает на его голову девять тысяч лет?

— Как ты только мог обо мне такое подумать! — воскликнул Фамбер несколько наигранно, и более чем громко, как показалось Шусу, который чуть не свалился вниз, разбуженный криком волшебника.

— Не имел ввиду ничего предосудительного, уважаемый господин посол. Всего лишь профессиональный интерес, — заверил волшебника Рузхард-Хаар, — сами понимаете, разные люди здесь ходят.

— Во дворец проникают подлые люди, способные замыслить ограбление величайшего из великих? — попытался изобразить искренее удивление посол Лендала.

— История этого дворца насчитывает множество разнообразных инцидентов, — туманно ответил Еле. — Что же касается сокровищницы, то она находится под монетным двором Келхарского халифата, построенном в благословенные годы правления деда величайшего из великих, Хул-Дул-Гур-Бур-Фура IV, пусть дождь вечно льется на его голову в доме лесных братьев, а именно в 1136 году нашей эры. Все монеты халифата чеканятся здесь, кроме фальшивок, разумеется. Кстати, сейчас его уже можно увидеть, если взглянуть вперед и немного правее. Одноэтажное здание с золотым куполом. На первом этаже ничего нет. Сокровищница и монетный двор, все пять этажей, располагаются под землей. Сама же сокровищница же располагается на глубине двадцать пять метров. Ходят легенды, что где-то в покоях халифа спрятан вход в секретный проход в сокровищницу. За это говорит и то, что тропа, ведущая к лестному дому, настигла Хул-Дул-Гур-Бур-Фура IV именно в сокровищнице. Опять же, это лишь легенда, но поговаривают, что к концу своей жизни, опасаясь, что смерть настигнет его несколько внезапнее, чем он рассчитывал, он по тому самому потайному ходу спускался в сокровищницу. Там халиф, уверенный в надежности своей сокровищницы, забирался в самый большой, построенный специально для этой цели сундук, и проводил в нем всю ночь. Сундук был защищен не только плитами из лучшей стали, гномьей работы, но и мифриловым замком, понятное дело, тоже гномьим, который нельзя открыть никаким чарами. Ведь мифрил — не только прочнейший из металлов, но и прекрасный глушитель магии. Несмотря на все меры предосторожности Хул-Дул-Гур-Бур-Фур IV все-таки погиб в результате заговора в этом самом сундуке. По официальной версии, он умер от обострения запущенной болезни легких. На самом же деле, как стало известно лишь с приходом к власти величайшего из великих, пусть дождь льется на его голову девять тысяч лет, Хул-Дул-Гур-Бур-Фур IV погиб от голода и жажды в сундуке, который был наглухо завален десятком сундуков, полных золота и драгоценных камней. И сундуки эти не сильно уступали размерами тому, в котором спал халиф. Когда же, спустя четыре декады Хул-Дул-Гур-Бур-Фура IV нашли, ему уже ничем нельзя было помочь. Говорят, что его пришлось бальзамировать для проведения погребальной церемонии, что обычно не делается в халифате. Ведь тела халифов сжигают спустя три дня после их смерти, но никак не маринуют по стоне дней, как это принято, при всем уважении к вам, у северных варваров, уважаемый господин посол.

Фамбер пропустил мимо ушей последнее высказывание гвардейца, хотя в других обстоятельствах он бы не упустил возможности сказать пару ласковых слов о самом Дул-Дул-Еле, тайной гвардии халифа Келхарского халифата, да и вообще обо всем халифате, и заметить при этом, что Лендал — республика и в ней испокон веков не было никаких монархов, которых бальзамируют в храмах, чтобы с ними успели попрощаться многочисленные родственники и прочие поданные, Вместо этого он воскликнул:

— Во имя всех богов, это крайне интересно, Еле. Так ты говоришь Тайный ход в сокровищницу идет прямиком из личных покоев халифа?

— Да, он шел из его спальни, — подтвердил Рузхард-Хаар, порядком обрадовавшийся, что посол не заметил столь неуважительного упоминания о населении его родины.

Гвардеец просто не подобрал никакого иного слова, которое объединяло бы население стран, располагающихся к северу и западу от халифата. Надо заметить, что о жителях других сторон света келхарцы отзывались не лучше, называя их южными и восточными варварами в соответствии с тем, на юге или же на востоке они жили.

— Шел, а теперь его нет? — не унимался волшебник.

— Полагаю, что так, — подтвердил гвардеец. — Во всяком случае, со времен Хул-Дул-Гур-Бур-Фура IV о проходе никто ничего не слышал, а прошло с тех пор уже больше сорока лет. Должно быть, проход давно обвалился. Но вернемся в 753 год, время царствования мудрейшего из мудрых Хул-Дул-Гур-Бур-Фура I, пусть дождь вечно льется на его голову в доме лесных братьев…

Примерно в том же духе прошел остаток дня. Шус то приходил в себя, то вновь проваливался в пучины сна. Мерный голос Еле, рассказывавшего о старых временах и древних правителях и визирях, действовал на Шуса не хуже рассказов учителя о магических интегралах и математических пентограммах. Как потом припоминал Шус, они даже останавливались пару раз. То ли для более тщательного осмотра памятников культурного наследия, то ли для трапезы, то ли для того и другого. Шус не был уверен. Во всяком случае, все это было окутано дремотной дымкой и таким бы и осталось, если бы не одно событие. Его можно охарактеризовать одним, не самым простым и далеко не самым употребляемым, зато крайне емким словом. Мамонтокатастрофа.

Уже на исходе дня, когда Эридана уже скрылась за дворцовой стеной, но все еще подсвечивала своими лучами золоченные купола дворца, в то время как Просима лишь карабкалась к своему зениту, готовясь одеть ночь в багрянец, в нескольких десятках метрах впереди из-за поворота вывернул другой бритый мамонт, если же быть еще точнее, то этот мамонт был самкой. Именно в этом и заключался весь трагизм ситуации, да еще в том, что мамонтов в халифате не кастрировали, не столько из-за милосердия и мамонтолюбия, сколько по причине дороговизны доставки этих довольно редких в южных широта животных с крайнего севера. Да еще в том, что из-за перемены климата и широты, биологические часы мамонта вконец сбились и взбесились. Короче говоря, мамонт при виде молодой самочки и не подумал дожидаться удобной оказии и уж точно не собирался покупать цветы с коробкой конфет или хотя бы спрашивать о желаниях предмета своей страсти. Вместо этого он, развив приличную скорость, устремился к ней, оглашая округу трубным ревом. Остановить же мамонта не смогли не только крики Углугха, сопровождаемые ударами его пяткок по ушам мамонта, но у удары его увесистой дубинки.

Что же касается самочки, то, как оказалось, она не возражала. Нельзя сказать, что она остановилась или ответила на крики вожделения, наоборот, она даже несколько ускорилась, но при этом она даже и не пыталась убежать от преследователя. Когда же мамонт Лендальского посла наконец нагнал предмет своего обожения, он, не долго думая, поднялся на задние ноги для того, чтобы закинуть свое немаленькое тело на спину своей возлюбленной, не на секунду не задумываясь о тех, кто же на этой самой спине находится. А надо сказать, что на спине располагалась корзина с парой скамеечек, вроде той, что была и на спине мамонта-самца.

Кто именно находился в корзине на спине мамонта-самки никто из находившихся в корзине мамонта-самца понять не смог. Тем более, что времени на разглядывание у них было не так уж много. Лишь Втри показалось, что господин, сам смахивающий на мамонта не столько видом, сколько весом, ей смутно знаком. Да и приглушенные тушей мамонта ругательства, как показалось Втри, она где-то уже слышала. Впрочем, поручиться за это она не могла. Тем более, что если еще могла согласиться с тем, что она «Кол-хогр Суль-акгорра», то уж не в коем разе не считала себя «Шургака», поэтому предпочла считать, что все это относится не к ней.

Шус все это время спал, что было довольно-таки затруднительно, при том, что то, что считалось плоскостью в этом хитроумном средстве передвижения, накренилось по отношению к поверхности земли градусов на сорок. Его не разбудил даже победоносный вой мамонта.

Когда управление все-таки вернулось в руки гоблина, тот предпочел не извиняясь и не осведомляясь о здоровье пострадавшей стороны удалиться как можно дальше. Это решение молчаливо подержали все находившиеся на том же мамонте, что и он.

* * *

Следующим утром в руки посла легла очередная записка от Холдара. Если быть точнее, это было двумя записками, да и не такими уж короткими, даже при том, что почерк Холдара был на редкость аккуратным и убористым.

Первая записка гласила.

«Фамб, боюсь, мои слова тебя на обрадуют.

Как я слышал, к тебе собираются приставить шпиона. Насколько я понял — в противовес Еле, которого считают моим любимчиком. А во дворце есть люди, которые считают, что мое слишком близкое общение с халифом плохо сказывается на государственных делах. Более того, как я слышал, этот шпион будет не профессионалом, а Фур-Дур-Кафом. Видно они решили, что то, что ты его уже знаешь, сделает его менее подозрительным. А столь внезапный взлет сделает его преданным доносчиком».

«Во имя всех темных богов, ты и в правду по уши в дворцовых интригах, Холдар, — подумал Фамбер. — А главное, у тебя такие хорошие информаторы!».

Волшебник неторопливо развернул вторую записку. Нельзя сказать, что он ожидал от нее многого. Если бы ему было чем заняться, он сунул бы ее в один из многочисленных внутренних карманов до лучших времен.

«Спешу обрадовать тебя Фамб. Время аудиенции в результате некоторых обстоятельств решительно изменились.

Скажи, ты ведь специально вселил в… кхм… мозг мамонта эту воистину божественную страсть? Даже если и нет, то теперь у тебя появился могущественный враг. Вагрох 16 армии центрального региона Келхарского халифата, Казан-Зерд-Вагр. Именно он пал невольной жертвой твоей ворожбы, Тюр-Тюр».

Волшебник уже смял листок, приготовившись его сжечь, но любопытство оказалось сильнее давних обид, к которым Фамбер привык уже много лет назад и злился он скорее по привычке.

«Вес Вароха и подкожный жир спасли его от серьезных травм, так что, кроме его достоинства, пострадала лишь его голова, да и то не сильно. Впрочем, следующие несколько дней он проведет в постели. Но он клянется всеми богами и осадками, что падут на голову его предков и потомков до девятого поколения, в каждую из сторон, что сотрет тебя в порошок, как только поправится, а кроме тебя еще и какую-то «проклятую ведьму, шл… впрочем, ладно. Всем известно, что Вагрох — человек решительный, а кроме должности, в сущности не столь высокой, он обладает древним именем и кучей родственников, так что, чтобы не допустить скандала, от тебя решили избавиться как можно скорее. А если точнее, за ближайшие пять дней, именно столько прописали Казану лежать в постели. Конечно, если понадобится, ему продлят этот строк и еще дольше, но Дулли не хочет до этого доводить».

Уже в самом низу порядком измятой бумажки совсем мелко было написано:

«Предварительная аудиенция пройдет сегодня, до обеда, где-то около часа дня. За тобой придут».

Ниже:

«Возможно, тебя несколько озадачила предыдущая записка. Ее я написал еще вчера утром, но забыл передать Еле. Все подтвердилось. Впрочем, не думаю, что Каф станет проблемой. Даже для тебя.

И еще ниже:

«Тюр-Тюр, не забудь сжечь записку».

Совсем внизу:.

«Тюр-Тюр и вчерашнюю записку тоже…»

Фамбер в течение пары секунд колебался, как лучше мстить: Холдару или бумажке, на которой трижды была употреблена неправильная форма написания его фамилии. В первом случае следовало нарушить просьбу друга детства и вместо того, чтобы сжигать бумажку, закинуть ее в дальний угол, чтобы ее нашла какая-нибудь уборщица. Тогда по дворцу поползли бы слухи о неучтивом обращении Холдара к вышестоящим, и самое главное — фамильярное упоминание величайшего из великих. А то и вообще продать это письмо с аукциона. В противном же случае Фамбер должен был беспощадно сжечь бумажку, развеяв ее прах по ветру, но это же действие одновременно являлось выполнением просьбы Холдара.

В результате бумажка вспыхнула сама, от перенапряжения волшебника. Тот рассудил, что раз так, то оно видно к лучшему. Хотя, если совсем начистоту, то Фамберу было просто лень возиться с восстанавливающим заклинанием.

«Но постойте, — продолжал размышлять волшебник, — час… это когда?»

— Еле, сколько сейчас времени? — обратился посол к гвардейцу.

— Минут десять назад, когда я выходил от уважаемого господина улфулдара, было около полудня, — довольно расплывчато ответил Рузхард-Хаар.

— Каф, — крикнул волшебник, не удовлетворившийся подобным ответом, Каф! Сколько сейчас времени?!

— 12 часов 57 минут, уважаемый господин посол, — раздалось из коридора.

Удивительный талант Фур-Дур-Кафа всегда давать точный ответ на вопросы о времени и дате Фамбер обнаружил лишь прошлым вечером. Волшебник даже заподозрил, что где-то голове солдата установлен специальный прибор, всегда подсказывающий ему время, но до трепанации руки так и не дошли, и похоже, уже не дойдут.

— Шус, дай мне спички.

— Спички, учитель? — переспросил Шус, который опять, с самого утра, точнее того момента, когда он проснулся, а произошло это не так уж давно, несмотря на его деревенское происхождения, опять боролся с гравитацией.

— Да, да именно спички, Шус. Или ты уже все сжег? — нетерпеливо повторил волшебник.

— Нет, учитель.

— Кстати, сколько уже дней ты с ними занимаешься?

— С первого дня пути на руфухиди, учитель.

— То есть уже почти целую декаду? Во имя всех богов, Шус, из всех моих учеников, ты самый тупой к обучению. В то время как у всех других мозг — как пустота, всасывающая знания, твой отторгает их, как змея старую кожу.

— Но учитель, разве кроме меня и того чудовища из леса, чьи дневники вы все время читаете, у вас были еще какие-то ученики? — удивленно спросил Шус.

— Да… и вправду, уж лучше так, чем…, — согласился было сбитый с толку волшебник, но тут же опомнился. — По-твоему это оправдание?! Даже если забыть о моих успехах в обучении, среди студентов магического корпуса Лендальского университета вряд ли наберется десяток тех, кто не освоил бы это левитацию спички медленнее чем за пять дней.

— Так все-таки такие есть, учитель?

— Ты что, еще собираешься позорить меня, гордясь, что кроме тебя есть и другие идиоты?

— Но вы ведь сами купили меня, учитель. Я не просился в ученики, — почти шепотом произнес Шус.

— Что ты там сказал? — переспросил волшебник.

Шус искренне надеялся, что колдун и вправду ничего не услышал. В противном случае в ближайшее время учитель осчастливит Шуса очередным подзатыльником или чем похуже.

— Впрочем, неважно. Давай уже спички. Или я должен повторять третий раз?

Получив в свое распоряжение коробок, в котором оставалось, судя по звуку, не так уж много, Фамбер снял свою мантию. Он остался в жилетке примерно того же цвета, что и мантия, и порядком посеревшей за время путешествия после пары стирок, произведенных Шусом, рубашке и штанах. Волшебник разложил мантию на полу, внутренней стороной наружу. Извлек одну из спичек, пару раз чиркнул и так ничего и не добившись, обломал ее. Со следующей ему повезло больше. Не дожидаясь, когда спичка сгорит, волшебник поднес ее к внутренней стороне мантии, как раз к тому месту, в которое обычно помещают внутренние карманы и к удивлению Шуса, да и не его одного, позволил ткани загореться.

Бежать за ведром воды не пришлось. А ведь если бы пришлось, то это стало бы довольно трудной задачкой, ведь мало того, что Шус до сих пор с трудом представлял, где здесь туалет, в нем все равно не было никаких ведер. Что же касается мантии, то она горела довольно странным образом.

Вначале все шло по правилам, огонь выжег дырку, расширяющуюся по всем направлениям, пожалуй даже быстрее, чем следовало это делать одежде, не иссушенный годами, проведенными в какой-нибудь пустыне. Странности начались чуть позже, когда огонь решительно продвигающийся по всем фронтам, накинулся на невидимые границы, препятствующие его продвижению. По всей видимости, пламя было удивленно этим не меньше чем Втри, Шус и Еле, наблюдавшие за процессом, и по этой причине накинулось на свою жертву с еще большей силой. Но толку от этого не было никакого, лишь вырисовались ровные, почти квадратные границы прямоугольника.

Дождавшись, когда последние очаги пламени в углах утихнут, волшебник просунул руку в образовавшуюся дырку в подкладке. Просунул поразительно глубоко почти целиком, так что волшебнику пришлось встать на четвереньки. Что само по себе было удивительно. Оно было еще более поразительным, если вспомнить, что мантия лежала на полу, в котором, насколько знал Шус, не было никаких дырок. По крайней мере, столь глубоких.

Из темной дыры раздался какой-то стук, скрежет и пугающее шипение. Наконец Фамбер победоносно разогнулся. В его руке был зажат какой-то лист бумаги, свернутый в трубочку, с которого свешивался десяток восковых печатей.

Снаружи было написано лишь: «В руке Халифа Келхарского халифата. Лично!», — если способности к чтению на языке серверных варваров не подводили Втри.

Спустя несколько секунд после того, как волшебник вытащил руку из дыры, та, со звуком щелкающей зубами голодной собаки, захлопнулась, испустив облачко пара. На ее месте была все та же подкладка мантии. Можно было подумать, что в ней никто не прожигал никаких дыр.

— Что это? — спросила ведьмочка.

— Торговый договор между Лендалом и Келхарским халифатом, — пояснил волшебник. — Подробностей я не знаю, ведь я всего лишь посол, а не автор договора.

— Я не про это, а про ту дыру в вашей мантии, что это было, господин Фамбер! — воскликнула Втри. Если бы она услышала себя со стороны, без сомнения ей бы стало стыдно, ведь от волнения, она стала говорить, как этот болван Шус.

— Так ты про бездонный мешок Яна Брежецкого? — уточнил Фамбер.

Ведьмочка одарила его непонимающим взглядом.

— Вижу, что про него. Это, девочка моя, — начал волшебник своим обычным лекторским тоном, — как я уже упомянул «Бездонный мешок Яна Хольмец Брежецкого». Сами по себе «бездонный мешки», а если точнее карманы в пространстве используются с незапамятных времен. И существуют десятки ныне используемых и сотни забытых за ненадобностью их вариантов. Что и не удивительно, ведь их можно использовать в самых разнообразных целях, начиная от возможности ненадолго спрятаться в какой-нибудь стене и заканчивая возможностью прихватить с собой смену нижнего белья. Что же касается «Бездонного мешка Яна Брецкого, то у него есть как свои плюсы, так и минусы. Главным минусом является его одноразовость. Каждый раз после «раскрытия» его следует создавать заново. Кроме того, при создании тратится порядочное количество магической энергии и при этом он имеет ограниченный срок службы, зависящий от того, какое количество магической энергии было вложено при создании. Несомненными же плюсами является полное отсутствие расхода магической энергии для подержания. Вся необходимая энергия закладывается при создании; простата в использовании; достаточно большие объемы, при приличном сокращении массы. Масса объекта уменьшается в 12–15 раз; И главное! Невозможность обнаружения какими бы то ни было магическими или же физическими методами. Единственное, что способно его открыть — это пламя спички. Во времена Яна оно было тем более оригинально, что спички тогда были в новинку, особенно в странах, находящихся в невдалеке от Балского моря. Суть же данного метода помещения объектов в, как сейчас принято его называть, подпространство, заключается в том…

Волшебника прервал как всегда громогласный голос Фур-Дур-Кафа просунувшего голову в дверной проем:

— Уважаемый господин посол, за вами пришли.

Как только голова гвардейца исчезла, на пороге появился старичок, которого с первого взгляда, да и со второго, а то и с третьего, можно было принять за Исфильас-Агор-Аль-Сильсинь-Пен-хака, господина заведующего гостями халифа, однако и первый, и второй, и третий взгляд были обманчивыми. Впрочем, перепутать было немудрено. Этот старичок отличался от господин заведующего размещением гостей халифа лишь еще более древним возрастом, длиной бороды, цветом пояса, вместо серебристого этот был золотистым, да расположением узоров на халате. Но за последнее никто из присутствующих, кроме разве что Еле, не мог поручиться. Можно было даже подумать, что где-то в подвалах дворца штампуют подобных старичков, с уже загруженными в них знаниями о церемониале, чтобы не разоряться на весьма дорогостоящее обучение. А ведь обучение и вправду должно было быть дорогостоящим, если в должность было позволительно вступать лишь после семидесяти.

— Пусть дождь прольется на вашу голову, уважаемый господин посол, я, Маза-Ульг-ахрг-Этаг-Сахома-Сахрог-ра-Хаар, Эларанд-Полан-утас-Ик-Сильсинь-Ден-нарз прошу богов, чтобы в тот день, когда я встретил вас, вечно лился дождь, уважаемый господин посол, и спешу сообщить вам, что величайший из великих, путь дождь вечно льется на его голову, вызывает вас, — произнес старичок, умудрившись в одном предложении уместить свое имя и должность, цель своего визита и пожелание продолжительных осадков халифу, сдобрив все это кратковременными осадками над головой волшебника.

— Я готов, предстать, э-э… перед ликом величайшего из великих, пусть дождь прольется на его голову, — не стал ломаться Фамбер.

Эларанд-Полан-утас-Ик-Сильсинь-Ден-нарз дождался, пока посол наденет свою мантию, найдет шляпу и возьмет волшебный посох, после чего поспешил выйти. Волшебник последовал за ним.

Во время продолжительного путешествия по лестницам и залам дворца, Фамбер узнал лишь то, что должность Эларанд-Полан-утас-Ик-Сильсинь-Ден-нарза, переводиться на язык северных варваров как: «господин заведующий первым приемом гостей халифа». На вопрос же волшебника: «Так что, для второго приема будет уже новый человек? А для третьего?», Эларанд, ответил, что уважаемый господин посол все узнает в свое время.

По мере приближения к цели им встречалось все больше людей и гвардейцев. Создавалось такое ощущение, что посла Лендала поселили в чуть ли не заброшенной части дворца, на что намекало и то, что в здешних коридорах количество ламп с ДЖИНами было раза в три больше, чем в коридорах неподалеку от покоев посла Лендала.

Что же касается последней пары коридоров, то здесь было не просто людно. Нужно было прилагать ощутимые усилия, чтобы протиснуться. Почему-то никто не спешил освободить дорогу послу славной республики Лендал. Даже наоборот, можно было подумать, что ему специально мешают. Несмотря на это, Фамберу и сопровождающему его старичку все-таки удалось протиснуться к большим, тяжелым дверям, ведущим в тронный зал, чему в немалой степени посодействовал посох Фамбера. Не то, чтобы он направо и налево раскидывал боевые заклинания. Для этого волшебнику посох, в сущности, не был нужен. Зато им было крайне удобно отдавливать ноги особенно упорным в своем решении препятствовать послу пройти.

— Приготовьтесь, уважаемый господин посол, — прошептал Эларанд-Полан-утас-Ик-Сильсинь-Ден-нарза.

— К чему?

Ответа на вопрос волшебник получить не успел. Двери с легким скрипом распахнулись. В первое мгновение зал ослепил волшебника в прямом смысле этого слова. Дело было не в том, что Фамбер был хоть когда-то падок на колонны, сделанные из чистого золота, или драгоценные камни величиной с морскую черепаху. Дело том, что пол был натерт почти до зеркальной гладкости и хотя его и нельзя было использовать для поисков едва заметных морщинок, появляющихся вокруг глаз, он более чем успешно отражал блики от огромных камней и золотых колонн.

Волшебник с опаской шагнул в зал, однако пол оказался не таким уж гладким, каким он казался. Во всяком случае, ноги и не думали о том, чтобы скользить.

— Прошу, остановитесь, уважаемый господин посол, — раздался позади шепот Эларанда, когда Фамбер преодолел уже больше половины зала.

Фамбер решил последовать совету старичка. В конце концов, его ведь специально прислали для того, чтобы он подсказывал ему правила этикета.

После беглого осмотра волшебник пришел к выводу, что в тронном зале чего-то не хватает. Повторный осмотр укрепил Фамбера в этом мнении. Более того, волшебник выявил, чего именно не хватает в тронном зале. В нем не было самого трона.

Было лишь место, по всей видимости, предназначавшееся для трона. Квадрат около десяти квадратных метров, в дальнем конце зала, который обступили гвардейцы.

«Во имя всех богов, неужели у халифа всего лишь один трон и его за ним носят? Или бедняжке Дулли приходится отстаивать все эти жутко длинные приемы и церемонии?» — подумал Фамбер.

Спрашивать же у своего провожатого в придворный мир, тем более в подобной форме, волшебник не спешил.

Фамбер слышал, что у монархов принято заставлять ждать своего появления послов и разнообразных просителей, чтобы продемонстрировать последним их ничтожность, и готов был смириться с подобным положением дел. Но никак не ожидал, что ждать придется до конца эры, ну или по крайне мере больше десяти минут. Впрочем, за то, что прошло много больше десяти минут говорило то, что некоторые из присутствующих в зале вельмож, а надо сказать, что было их великое множество, не столь стойкие, как собратья, начали терять сознание от кислородного голодания. Зал, хоть был и весьма просторным, почему-то не был оборудован такой вещью, как вентиляция. Но придворные стояли так плотно, что никто из потерявших сознания не упал, зажатый телами соседей.

«Неужели в халифате Лендал считают столь ничтожным? — недовольно спрашивал у себя волшебник, — Конечно, Лендал нельзя назвать великой военной державой или богатейшим городом в мире. Да и территория Лендала раз сто поместится в халифате. Но по приморским масштабам нельзя сказать, что Лендал — карликовое государство. Есть и много меньшие. Да и к тому же, нельзя забывать о том, что те же шатры для руфухиди производятся именно в Лендале, и к слову, не они одни!». Так он внутренне возмущался, но не имея иного выбора, разглядывал все вокруг.

За исключением самого трона, в тронном зале было все, что и должно было в нем быть. Вдоль прохода шириной около двадцати метров, громоздились громады колонн. Более тщательный их осмотр привел к выводу, что сделаны они не из чистого золота, хотя его немало пошло на их изготовления. Вельможи жались к стенке, за колонными. Не то, чтобы им так уж нравилось стоять в подобной тесноте. Просто для того, чтобы выйти за колонны надо было для начала расправиться с гвардейцами, сдерживающими толпу придворных.

С потолка свешивались Л-ДЖИНы поистине огромных размеров. По прикидке Фамбера в диаметре они были больше метра, что делало их крайне дорогими. Ведь в один Шар можно заключить лишь одного Демона.

«Для таких громад и демоны должны были быть не маленькими. А если один из них вырватся на свободу в дурном настроении… не позавидую я тем, кто будет отскребать от стен то, что останется от тех, кто окажется рядом».

От размышлений волшебника отвлекло вежливое прикосновение Эларанда.

— Прошу вас, встаньте на колени, уважаемый господин посол, — попросил Эларанд шепотом.

— На колени? — переспросил волшебник, — с чего это вдруг я — Фамбер Тюртюрликс, профессор Лендальского университета должен вставать на колени?

Старичок ничего не ответил, потому как сам уже распростерся на полу, как, впрочем, и все присутствующие в тронном зале, за исключением гвардейцев и волшебника. Причина этого выяснилась лишь через пару минут, может, чуть меньше, но даже если предположить, что прошло всего лишь секунд десять в течение которых волшебник удивленно озирался в поисках хоть каких-то признаков приближения халифа, для него так и осталось загадкой, откуда все эти люди узнали, что именно теперь следует падать ниц. Через пару минут кое-что действительно произошло.

Это происходило на той самой площадке, которую обступили гвардейцы. Оно заключалось в том, что пол исчез, вернее раздвинулся с тихим, едва слышимым жужжанием, а на его месте появилась вначале самая нижняя, а за ней следующая и так далее ступеньки, сделанные, насколько можно было разглядеть, из кости руфухиди. Ни у какого другого животного просто не существует костей длиной метров по пять и при этом достаточно толстых, чтобы быть ступенями. Последним появился трон, так же как и ступени, сделанный из кости, на котором, к великому облегчению Фамбера, восседал халиф.

Когда посол Лендала понял, что Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V халиф Келхарского халифата присутствует на троне, он все-таки склонил голову, впрочем, на колени так и не стал. Понял же Фамбер это за пару секунд до того, как сам халиф увидел волшебника. Корона или, скорее, тюрбан необычной формы, заменявший в халифате традиционную для приморских королевств корону, был довольно высоким, что позволяло увидеть халифа заранее.

Прошло несколько долгих секунд, в течение которых Фамбер созерцал лишь свое размытое отражение в блестящем полу.

— Пен-хух, — наконец раздался чей-то громкий голос.

Насколько мог вспомнить волшебник, это не было голосом Дулли, никак не могло быть им. Этот голос был грозным и повелительным, казалось, что если этот голос прикажет расступиться перед его обладателем океанским водам, у них не останется иного выбора, кроме как приложить все свои силы для борьбы с силой притяжения центра вселенной. Фамбер, даже при всем желании, которого, к слову, не испытывал, не мог сказать ничего подобного о голосе того, с кем в течение нескольких декад скитался по горам каких-то пять лет назад. — Величайший из великих, пусть дождь вечно льется над его головой, милостиво позволяет вам подняться, — шепотом произнес Эларанд.

Похоже, некоторое отступление от протокола не слишком сильно смутило его. То, что посол Лендала не захотел вставать на колени и бить земной поклон, это были еще цветочки по сравнению с тем представлением, которое устроило посольство союза племен Зеленого засушенного черепа пра-пра-пра-прадеда великого Луграххорога, наведывавшегося во дворец пару лет назад. Послам же Ейтунхеля, обсуждавшими детали трудового договора своих дочерей и вовсе запретили бить земной поклон, опасаясь, что ударами своих исполинских голов они проломят пол. Впрочем, им и стоять в полный рост не разрешили. В противном случае они могли бы запросто случайно разбить один из исполинских Л-ДЖИНов.

— Шоот-эт нах юховала, — по всей видимости халиф обращался к Фамберу.

— Величайший из великих, пусть дождь вечно льется над его головой, просит назвать ваше имя, — произнес переводчик Лендальского посла.

— А он услышит? — так же шепотом, спросил волшебник.

— Не заставляйте ждать халифа, уважаемый господин посол.

— Я Фамбер Тюртюрликс, профессор Лендальского университета, Посол Ленадала, — начал волшебник, — прибыл…

Едва заметный, но вполне ощутимый тычок в спину остановил Фамбера.

— Величайший из великий спрашивает лишь ваше имя и должность, — пояснил старичок.

— Юховала смаргат наз юховала тутах-маст? — вновь спросил халиф.

— Величайший из великих, пусть дождь вечно льется над его головой, спрашивает вас о цели вашего визита в Келхарский халифат, уважаемый господин посол, — продолжал перевод Эларанд.

— Я послан для того, чтобы передать вам, уважаемый халиф, — тут волшебник на мгновение запнулся, вспоминая полное имя халифа. А ведь он немало времени потратил, чтобы его выучить. Наконец, надеясь, что ничего не перепутал, почти по слогам произнес Хул-Дул-Бу… — Гур-Бур-Фур ш…пятый, пусть дождь вечно льется на вашу голову — этот договор, в котором говорится о взаимной дружбе между нашими народами, а также некоторых изменениях в торговом договоре.

По толпе сановников прошел неодобрительный гул. Многие из них, по-видимому, знали язык, на котором говорит большая часть жителей этой части мира. Впрочем, гул довольно быстро утих, что позволяло надеяться, что ошибки Лендальского посла нельзя считать фатальными.

— Обшок ра юховала бушагош, — на этот раз фраза звучала как приказ, которому нельзя было не подчинятся. Вернее было бы нельзя, если бы Фамбер понял, что именно от него требуется.

— Величайший из великих, пусть дождь вечно льется над его головой, просит вас кинуть ему этот договор.

— Что?! — хоть сказано это было и шепотом, оно было сказано даже не с одним, а с дюжиной восклицательных знаков, — кинуть? Вы, вероятно, надо мной издеваетесь? Как, интересно, я должен отсюда его добросить? Или, может, мне подойти?

— Ни в коем случае! — энергично запротестовал Эларанад. — Просто киньте его. Все остальное — не ваша забота.

Волшебника уже некоторое время не оставляло чувство, что халиф говорит совсем не то, что переводит ему старичок. С другой стороны, ответы Фамбера вполне устраивали халифа. Во всяком случае, он не проявлял никаких видимых признаков недовольства. Вот только кто мог поручиться, что то, что слышит Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V имеет что-то общее с тем, что говорит волшебник. Фамбер вообще поражался, как халиф умудряется его слышать. Впрочем, спорить он не стал. Он достал из одного из внутренних карманов своей мантии, самого обычного, а не в пространстве, свернутый в трубочку листок, обвешанный гроздью печатей, и получше размахнувшись, бросил его в направлении трона.

Понятно дело, что свиток не пролетел и половины пути, начав падать всего лишь в десятке шагов от волшебника, но к его удивлению в полуметре от пола свиток внезапно резко изменил свое поведение, медленно поплыв по направлению к трону. При этом сам волшебник и пальцем не пошевелил для достижение подобного эффекта. Да уж если на то пошло, не мог бы. Как только волшебник вошел в зал, он стал ощущать на себе достаточно сильное блокирующее магию поле. Возможно, если бы он постарался, он бы и мог что-нибудь сделать, но для этого надо было действительно очень хорошо постараться. Кроме посла Лендала поведением свитка никто удивлен не был.

Неторопливость свитка, вскоре поднявшегося на высоту около двух метров, позволила волшебнику внимательно рассмотреть халифа. В целом он не сильно отличался от того невысокого толстячка с безвольным подбородком и пухлыми руками, каковым он был пять лет назад. Вот только все эти черты приобрели какую-то царственность и возвышенность. Когда волшебник смотрел на халифа, его не оставляло чувство благоговения. Что-то в голове Фамбера без устали повторяло, что именно так, и никак иначе, должен выглядеть истинный повелитель Келхарского халифата, величайшей империи в мире.

Наконец свиток опустился в протянутую руку халифа. Тот не разворачивая его, положил на подлокотник трона, после чего вновь обратил свое внимание на волшебника и произнес:

— Юховала Жетмаз Пош-гак.

— Величайший из великих, пусть дождь вечно льется над его головой, разрешает вам удалиться, — перевел Эларанд.

— И это все? — удивился Фамбер, — не то, чтобы я хотел… просто…

— Первая аудиенция никогда не бывает слишком длинный, уважаемый господин посол. Прошу вас, не задерживайте халифа. Поклонитесь, — попросил господин заведующий первым приемом гостей халифа, после чего сухо добавил, — так, как это принято на вашей родине, уважаемый господин посол.

Нельзя было сказать, что на родине Фамбера было принято хоть каким-то образом кланяться халифам. Еще не канули в забвение те времена, когда орды халифата бывало стояли возле Шартцбурга, столицы Эргерцогства Айзрия, а от нее до родного города Фамбера рукой падать. Так что скорее, на его родине было принято выкрикивать разнообразные оскорбления адрес халифов, малевать срамные картинки и разбивать мечи о головы рабов халифа, но, несмотря на свою кровь и обычаи родины, Фамбер все-таки повторил свой поклон, в то время, как все остальные повалились на колени. В это время трон халифа Келхарского халифата, Хул-Дул-Гур-Бур-Фура V скрылся где-то в недрах пола.

— Прошу, следуйте за мной, уважаемый господин посол, — попросил Эларанад, — я провожу вас обратно в ваши покои, если конечно у вас, уважаемый господин посол, нет никаких других планов.

Планы у волшебника, безусловно, были, но он предпочитал держать их при себе.

Одним из этих панов была попытка каким-нибудь образом поговорить с халифом лично, без посредников и переводчиков, при несколько меньшем стечении народа. Но договариваться об этом было лучше через Холдара, а не какого-то мелкого придворного.

Что же касается других планов, то о них волшебник старался даже не думать где-то, кроме уборной, опасаясь, что кто-нибудь подслушает его мысли или распознает движения души по шевелению кончиков ушей. Фамбер наивно полагал, что в туалете, то ли из эстетических, то ли из-за санитарно-гигиенических причин, никто не поглядывает и не прослушивает. В то время, как уже не одну вечность все профессиональные шпионы и наушники выяснили, что порой самые страшные тайны прячутся по туалетам.

Другое дело, что профессионалов во дворце Келхарского халифа с некоторых пор не стало. Иначе они знали бы, что в течение последних нескольких часов по канализации, оставшийся еще со времен древней империи, продвигается отряд отъявленных негодяев и храбрецов, возглавляемых отъявленным героем, принцем в изгнании, решительно несогласным с текущим положением дел как в Келхарском халифате, так и во всем мире.

Конечно, кто-то может сказать, что канализация, пусть и построенная древними, не то место, через которое следует начинать такое важное дело, как изменение мира, но на что ни пойдешь ради восстановления справедливости при почти полном отсутствии денег, последние крохи которых были потрачены в качестве платы проводнику, уважаемому господину Кашгроку, гоблину, основной обязанностью которого было периодически чистить канализации. Выбор пал именно на этого достойного господина по двум причинам. Во-первых, Кашгрок неплохо изучил канализации, находящиеся непосредственно под дворцом, а во-вторых, но лишь по номеру, а не по значению для его найма хватило всего лишь одного «этого красифого блестящего кругляшка».

Как раз в тот момент, когда Фамбер проталкивался сквозь толпу царедворцев перед дверями тронного зала, а халиф Келхарского халифата, которого порядком утомила аудиенция, отпивал из маленькой кружечки черный напиток, который варили из каких-то бобов, привозимых с самого края света, гоблин, стоя по колено в чем-то, не слишком похожем на воду, размышлял:

— Это, значит, разфилок. Куда, ты сказать, надо ты? — в очередной раз спросил Кашгрок.

— Как ты смеешь так разговаривать с величайшим из великих, халифом… — замахнулся на гоблина один из спутников принца, высоченный бородач лет пятидесяти, в покрытой ржавчиной кольчуге и с здоровенной саблей на поясе, но его остановил юноша двадцати одного года от роду с благородными чертами лица, насколько позволял разглядеть тусклый свет ДЖИНа, закрепленного на палке, да слой той самой жидкости, не похожей на воду.

— Оставь его, Даш, — повелительным голосом произнес он, — он не достоин того, чтобы поднимать на него руку. Тем более, я еще не халиф, узурпатор все еще на троне.

— Но не надолго, — горячо возразил бородач, — если, конечно, этот орк не заведет нас в какую-нибудь…

— Не заведет. Или ты не веришь в мои решения?

— А-а… простите меня за мою… — бородач хотел броситься на колени и начать бить земные поклоны, вроде тех, что совсем недавно так дружно били в тронном зале, но юноша его остановил. Не последней причиной было опасение, что бородач, полный святого рвения, случайно захлебнется.

— Не здесь. А теперь, что касается тебя, орк, — юноша глубоко вздохнул. — Моя идти во дворец, тама, где большой-большой труб.

— А, теперь я фспомнить, — довольно произнес гоблин. — Твой гофорить много непонятных слоф, но я понять тебя. Так значит нам…

— Забыл?! — взревел бородач.

— У тебя нет еще один этого красифого блестящего кругляшка? — не моргнув глазом спросил Кашгрок.

Юноша обменялся взглядом с бородачом и в очередной раз вздохнув, произнес:

— Когда я стать большой-большой начальник, мой дать тебе много-много блестящих кругляшка.

— Мой не надо много кругляшка, когда твой стать большой-большой начальник, — парировал гоблин. — Мой надо сейчас один красивый кругляшка. Моя хотеть, что твой, когда стать большой-большой начальник, забыть меня.

Поняв, что переубедить гоблина не получится, юноша дал знак бородачу. Тот, скрепя сердце, отдал Кашгроку предпоследнюю монету, прося богов, чтобы больше развилок на их пути не встречалось. Повертев монету в руках, гоблин сунул ее во что-то, вроде набедренной повязки, после чего, наклонился к самой жидкости, совсем не похожей на воду, и принюхался. Сделал пару шагов в направлении правого прохода, для верности попробовал жидкость на вкус, после чего, махнув рукой, сказал:

— Твоя идет за мой.

— Как прошла ауди…е…а… встреча с халифом, учитель? Вас так долго не было — накинулся с расспросами на волшебника Шус, который порядком соскучился за то время, что не было Фамбера.

Не то, чтобы волшебник только тем и занимался, что развлекал своего ученика, но все-таки в его присутствии Шус чувствовал себя спокойнее. По крайней мере, в этом огромном дворце. Ведь насколько Шус мог судить по кукольному представлению, которое он однажды видел на ярмарке в Фалне, в замках и дворцах только тем и занимаются, что устраивают перевороты, похищают принцесс и выворачивают конечности под всевозможными интересными углами в глубоких дворцовых подвалов. Хотя Шус до сих пор не исключал возможности, что при удобном случае колдун не преминет воспользоваться его печенкой для гадания или мозгом для приготовления супа.

— В целом неплохо, — ответил волшебник — конечно, беседа была несколько… короткой, но как мне обещали, это не последняя аудиенция.

— А что насчет… — начал было Шус, но Фамбер его прервал.

— Насчет твоего нелепого желания залезть на крышу дворца? — не моргнув глазом произнес волшебник, — и не надейся. У величайшего из великих нет времени на такие глупости.

— Но я совсем не… — вновь попытался Шус.

— Я же тебе уже сказал, что ничего не получится.

— Учитель, я имел в виду… — не унимался Шус.

— Мышь! — внезапно воскликнул волшебник.

Шус нервно оглянулся. Карас, сидевший в под боком у Втри, занятой чтением какой-то книжки, вроде бы одного из магических справочников, вынесенных из убежища Энфара, вскочил, хищно озираясь, в поисках добычи. Сама Втри и ухом не повела, понятное дело, фигурально. Она при всем своем желании, не могла вертеть ушами.

— Успокойся Шус, мне показалось, — успокоил ученика волшебник. Спустя несколько мгновений он добавил, — Показалось, что передо мной, как раз там, где ты сидишь, появилась мышь.

— А, вот в чем дело, — наконец сообразил ученик волшебника, — ну, если вы так говорите…

— Да! Никах прогулок по крышам! — отрезал волшебник. — Кстати, как там твои успехи с левитацией?

— Ну, я… — замялся Шус, — я выяснил что… я хотел сказать, у меня поучилось забросить спичку на крышу конюшни.

— Силой мысли? — уточнил волшебник.

— Да, что-то в этом роде, — выдавил из себя Шус. — Ай! За что, учитель?!

— Чтобы больше не врал.

— Но я ведь перед тем, как бросать спичку, подумал! Сама по себе спичка не долетела бы, поэтому я выковырял из стены камень и, чтобы спичку ветром не сдувало, привязал ее к камню. Ай!

— А это за то, что дворец разрушаешь, — ответил на незаданный вопрос Фамбер, отвесив ученику второй подзатыльник. — А вдруг стена упадет? Отвалится! К тому же ты ученик волшебника, а не подмастерье плотника, каменщика или еще какого-нибудь деревенщины, который специализируется на бросании камней.

— Но ведь вы сами учили, что незачем разжигать огонь магией, если проще это спичкой сделать, — возразил Шус.

— Волшебнику… — Фамбер запнулся, позабыв, что хотел сказать, когда вник в слова Шуса. — Это… это совсем другое. Одно дело поджигание костра и совсем другое левитация спичек. К тому же — это тренировка, а не цель и… в общем, займись лучше делом. Поговорим, когда ты, наконец, справишься с этим простейшим заданием.

Не то, чтобы Шусу не было, что возразить. Просто ему не хотелось получать новые подзатыльники. Не потому, что они болели. По сравнению с тем, что ему доставалось от отца по делу, а чаще без всякого дела, подзатыльники волшебника, были нежным поглаживанием. Просто потому, что ему было обидно их получать. Вздохнув, Шус поплелся в свой угол около окна с видом на конюшни. Там он который день подряд развлекался со спичками.

— Говоришь здесь? — обратился к гоблину бородач.

— Я не знать, что ты гофорить, — ответил Кашгрок.

В ответ бородач лишь глухо зарычал. Он ни на секунду не поверил в то, что эта падаль и дикарь, орк, не понимает нормальной человеческой речи. И давно утопил бы его за наглость, если бы его повелитель не сдерживал его.

— Ты говорить, здесь дом большой-большой начальник? — спросил принц, и увидев, что гоблин никак не реагирует, добавил, — где большой-большой труба?

— Да. Фот он, как я и гофорить, большой-большой труб — подтвердил Кашгрок. — Тебе надо поднять по лестниц фысоко, фысоко и ты быть ф подфал дом большой-большой начальник. Теперь я идти, ты остаться здесь.

Гоблин уж собрался скрыться во тьме древних туннелей. Огромные глаза позволяли ему без труда видеть даже в почти полной темноте, но его остановил повелительный голос принца, для убедительности подкрепленный стальной хваткой бородача

— Постой.

— Тфой хотеть что-то от Кашгрок? — спросил гоблин. — Твой сказать прифести тфой к дом большой-большой начальник, я прифести. Мой идти. Мой…

— Ты хорошо служить мне, орк, — перебил гоблина принц, — мой хотеть отблагодарить тебя за это.

— Отблагодарить? — переспросил гоблин.

Было видно даже в тусклом свете маленькой лампы, что он нервничает. Глаза бегали туда-сюда, второе веко, такое, как у лягушки, то и дело моргало. По спине гоблина тек холодный пот.

— Да, — просто ответил принц.

Гоблин нервно взглянул назад. За спиной гиганта сомкнулся ряд головорезов принца. Бежать было некуда. Понимание, заставляющее желудок неприятно сжаться все яснее приходило к нему. Дрожащим от страха голосом гоблин произнес:

— Твой говорить, что твой давать красивый кругляшек, мой проводить тебя к большой-большой труб. Мой идти и все забыть. Я ничего не…

Принц дал знак бородачу, всего лишь кивнул. Принц даже не пытался что-либо скрыть. Слова застряли в горле у гоблина, он оцепенел, но всего лишь на мгновение, растянувшееся для Кашгрока в вечность. Вечность отчаянья и невозможности что-либо изменить. В следующее мгновение бородач обхватил шею гоблина локтем. Гоблин не сопротивлялся, он просто не успел. Тут же его в его спину вонзилась гигантская сабля бородача, которую последний, разрывая позвонки и ребра гоблина загнал по самую гарду.

— Мой помнить, что твой сделать для мой, — произнес принц.

Второе веко гоблина, такое как у лягушки, моргнуло. В последний раз. Тело гоблина издало чавкающий плеск, упав на дно большой трубы — огромного резервуара для сбора нечистот дворца, в паре метров от прохода, на краю которого они стояли.

— Орк, мерзкий выродок. Его погубила его же жадность, — с отвращением произнес бородач.

— У нас нет на это времени, Даш. Пошли, — сказал принц.

Так и не пояснив, на что именно у них нет времени, принц спрыгнул вниз, туда, куда только что упал тело гоблина. Как оказалось, глубина здесь была приличная, вполне достаточная для того, чтобы принц на несколько секунд ушел с головой во что-то, совсем не похожее не воду.

— Мой повелитель, вы в порядке? — неуверенно спросил бородач, вглядываясь в темноту.

— Спускайтесь, быстро, время не ждет, — приказал принц — И поднимите оружие над головой, чтобы не испачкать.

— Все слышали приказ? — проревел бородач. Все, быстро снимайте сабли и жезлы.

Как оказалось, гоблин многого не успел рассказать о большой-большой трубе. Например того, что в ней есть несколько труб на самом дне и туда медленно, но неумолимо стекает содержимое отстойника. Так что, когда они добрались до лестницы, находившейся в противоположном конце трубы, небольшой отряд уменьшился на двух человек. Еще он не рассказал, что люк не только закрыт на замок, но и завален сверху всяким хламом, а поднять тяжелую деревянною крышку, обитую железом не так-то просто, когда опорой тебе служит всего лишь липкая и одновременная скользкая и насквозь проржавелая скоба, а до дна метров пятнадцать, а то и больше. Плотность же жидкости не позволяла надеяться на мягкое приземление. Впрочем, с этой проблемой бородач справился без особого труда, как и с рабом, прибежавшим на шум, раздавшийся в кладовке. Раб отправился вниз, составить компанию Кашгроку, в его медленном хороводе, ведущим к центральному стоку.

— День еще не кончился, — констатировал факт принц, взглянув в подвальной окно, — мы потеряли счет времени в подземельях и слишком поторопились.

— Наши должны начать после вечерней молитвы, мой повелитель.

— Я сам составлял этот план, — с упреком в голосе напомнил принц.

После нескольких долгих часов, проведенных в безуспешных попытках поднять спичку в воздух, вместо того, чтобы сжигать ее, Шус лежал в кровати. Точнее, на одном из мягких матрасов, лежащих на полу, которые по какому-то недоразумению в халифате считались тем, на чем полагается спать. Занятия порядком измотали ученика волшебника. То ли дело было в излишнем напряжения воли, то ли в том, что на поджигание спичек тоже тратилась магическая энергия. Шус помнил, что учитель на одном из первом уроков объяснял, откуда волшебники берут свою колдовскую силу, и как это место называется, но Шус напрочь забыл, что именно объяснял ему волшебник.

С размышлений о том, что же это за место такое, Шус плавно перешел к раздумьям о пользе грамотности. Дело было не только в таких ситуациях, как недавний магический договор, о котором Шус даже думать боялся, и остальных случаях, когда умение разбирать эти странные значки было просто жизненно необходимо. Дело было в том, что Шус начал подозревать, что грамотность — это не только магические договоры и дневники всяких злобных волшебников. Некоторые факты намекали, что кроме этого есть и другие штуки, к которым прилагается грамотность. Одним из этих фактов было то, что последние дни Втри только тем и занималась, что что-нибудь читала, а ведь ее никак нельзя было назвать старым бородатым волшебником.

Пару дне назад Шус даже попытался почитать ту самую книжку, на обложке которой была картинка с какой-то благородной госпожой в розовом платье, за спиной которой стоял замок в горах. Вдумчивое разглядывание первой, а затем девятой и двадцать пятой страниц не дали никаких результатов. Проникнуть в тайну чтения Шус так и не смог, хотя потратил на это добрый час, проведенный в туалете. После ему пришлось врать, что он заблудился, что было довольно похоже на правду.

После неудачной попытки Шус даже подумывал о том, чтобы попросить у учителя научить его. Но проблема заключалась в том, что у последнего в голове не было места ни на что, кроме как на размышления о его посольской миссии и прежде всего «деле». Был бы неподалеку какой-нибудь телепат или хотя бы мастер читать мысли по лицам, планы волшебника пошли бы прахом. Даже Шус, который не был ни первым, ни вторым видел беспокойство волшебника. Что же ответит ему Втри, Шус знал даже не спрашивая у нее: «У тебя ведь есть учитель? Ну вот, к нему и обращайся».

Следующей мыслью, оккупировавшей мозг Шуса, по крайней мере ту его часть, которая отвечает за неторопливые размышления под одеялом, было то, что последнее время его довольно часто мучает бессонница. То есть, когда все нормальные люди, все те, с кем он жил последние пятнадцать лет спят уже часа три, он только добирается до кровати. В немалой степени этому посодействовало пагубное влияние учителя, да и не только его. Большая часть тех, с кем Шус общался в последнее время, жила совсем по другому расписанию, не такому, как у всех этих нормальных людей.

Не успел Шус всерьез задуматься о разнице расписания и в целом уклада жизни сельских и городских жителей, как провалился в сон. Сон беспокойный и запутанный. То ему нужно было спасать бараномамонтенка, заблудившегося в горах, то тушить пожар, то убегать от стада слонов или, как упорно продолжал называть их учитель, лысомамонтов.

В то время как Шус и все остальное окружение посла Лендала спало, дворцом овладели путаница и беспокойство, без которых, как известно, не может обойтись ни один уважающий себя государственный переворот. К счастью, обошлось без пожаров, да и все мамонты спокойно спали в своих загонах, активно обрастая шерстью. Беготни, впрочем, было немало. Не обошлось и без жертв, без которых в подобном деле не бывает, причем, по большей части, они были виновны лишь в том, что оказались не в том месте и не в то время. Причем гвардейцев среди них было на удивление мало. Не то, чтобы они помогали заговорщикам, просто большая часть из них спала в казармах, а те, что все-таки были в карауле, караулили совсем не там, где обычно. Десяток гвардейцев, например, получил озадачивший всех, включая их самих, приказ сторожить покои посла какого-то карликового королевства северных варваров. Другой отряд расположился в продуктовых складах, где самым страшным противником были мыши. Впрочем, бороться с последними их никто никогда не тренировал.

* * *

Утро принесло с собой несколько неожиданностей послу Лендала и его свите, которые довольно сложно было назвать приятными.

Первое: количество представителей тайной гвардии халифа Келхарского халифата перед покоями посла Лендала выросло в несколько раз.

Второе: эти самые гвардейцы, ссылаясь на приказы, не желали никуда выпускать ни Фамбера, ни кого бы то ни было другого, включая Фур-Дур-Кафа, который теперь находился не по ту, а по эту сторону двери. В туалет их водили лишь под конвоем из трех гвардейцев.

Третье: сами гвардейцы были порядком удивлены подобным поворотом дел. На лице их предводителя, когда он объяснял ситуацию Фамберу, было написано искреннее удивление. Впрочем, непонимание приказов ни в коей мере не уменьшало его готовности их исполнять.

Четвертое: никто не знал, куда подевался Еле. Вначале его отсутствие не вызывало особого беспокойства. Скорее наоборот, оно значило, что ситуация скоро прояснится благодаря очередной записке от Холдара, но часы шли, а он не появлялся.

Ко всему прочему куда-то делся кот, а это уж точно никоим образом не укладывалось в общую картину. По крайней мере, так считал Фамбер.

— Даже если предположить, что по какой-то причине я попал в немилость, — рассуждал Фамбер, — что, к слову, во всяких халифатах и прочих варварских странах бывает нередко, а уж если ты знаком с халифом лично — и того чаще, меня посадили под домашний арест и устранили всякую связь с внешним миром, зачем им похищать кота? Не могли же они решить, что я буду пользоваться им, как почтовым голубем?

— А почему бы и нет? — спросил Шус, который имел довольно смутное представление как о почте, так и о голубях, которых в «Заднице бога» почему-то не водились.

— Потому что… — начал было волшебник, но прервал себя на полуслове, — И вправду… в любом случае, это неважно, раз уж его нет. Остается только надеяться, что он никого не покусает. Не хотелось бы бегать по дворцу, спасаясь от толпы разъяренных полуразложившихся трупов. Не обижайся Шус, но именно на разъяренный, полуразложившийся труп ты и походил.

Больше этот вопрос не поднимали, хотя Шус всерьез беспокоился за судьбу Караса.

Без всяких существенных изменений прошел весь день. В целом, как показалось Шусу, он не слишком отличался от предыдущих. Кормили их не хуже, чем раньше, да и гвардейцы не подавали никаких признаков жизни, если не выглядывать за дверь. Фур-Дур-Каф старался раствориться в обстановке комнаты, в чем вполне преуспел. На половой коврик или люстру он походил мало, а вот за шкаф вполне мог сойти. Дубовая сообразительность и находчивость делали его роль еще более правдоподобной. В общем, по мнению Шуса, все было прекрасно, ну или вполне неплохо. В конце концов, апартаменты Лендальского посла ни в коей мере не походили на сырое подземелье, да и количество решеток на окне до сих пор не перевалило за ноль. Так что всегда можно было сбежать, если преодолеть те несколько метров, что отделяли окно от каменной мостовой. Но к примеру, у рыцарей, спасавших прекрасных принцесс, с этим никогда не возникало проблем. Всегда поблизости оказывалась коса прекрасной дамы, ну или веревка из простыней.

В отличие от Шуса, Фамбера никак нельзя было назвать спокойным и довольным сложившимся положением. Волшебник кусал костяшки пальцев, внезапно вскакивал и начинал ходить из угла в угол, то и дело открывал входную дверь, задавая все новые и новые вопросы гвардейцам. Хоть форма вопросов каждый раз отличалась, все они сводились к одному и тому же: «Во имя всех темных богово, что здесь происходит?!». Отвечали на них всегда примерено одинаково: «Простите, не можем знать уважаемый господин посол» или же «Простите, но у нас есть четкие приказы, уважаемый господин посол». После каждого подобного ответа волшебник захлопывал дверь и продолжал ходить по комнате, покусывая костяшки пальцев. От применения магии он, впрочем, воздержался. Он объяснял это тем, что до сих пор есть надежда, что все как-нибудь образуется.

Что же касается Втри, то та, казалось, была полностью поглощена чтением.

Следующий день не смог порадовать их разнообразием. Единственным изменением стало то, что дверь закрыли снаружи. По видимому, постоянные вопросы Фамбера вконец достали стражу. На вопрос же о туалете один из гвардейцев, с максимальной, на какую только можно было надеяться в подобных обстоятельствах вежливостью, принес то ли фарфоровое ведро, то ли ночной горшок, изготовленный для великана.

— Ну что ж, полагаю, теперь ни у кого не осталось сомнений, что мы в заключении? — спросила Втри, решительно захлопнув книгу.

Ответом ей стало гробовое молчание. Шус еще вчера пришел к примерно такому же выводу. Тот факт, что это его не слишком волновало, не менял понимания сложившийся ситуации. Фамбер же до последнего собирался не заглядывать в лицо фактам. Что же касается Фур-Дур-Кафа, то тот по-прежнему продолжал притворяться шкафом.

— Думаю, что да, — подытожила Втри, выждав и дав время своим сокамерникам на вдумчивое и красноречивое молчание, после чего устремила взор своих зеленых глаз на Фамбера, — и раз уж все так сложилось, не пора ли нам подумать о побеге, господин волшебник?

— И что же ты предлагаешь? — ответил ведьмочке не менее испепеляющим, чем ее, взглядом Фамбер, — вышибить дверь и, расшвыряв гвардейцев, устремиться куда глаза глядят?

— Ну… по правде говоря, что-то в этом роде я и собиралась предложить, — нерешительно ответила Втри.

— А что дальше? — спросил волшебник.

— Ну, я думала, что вы сможете проломить стены, — чем дальше, тем больше нерешительность охватывала голос Втри. — Ну, чтобы не бродить по этим запутанным коридорам. То есть, взорвать их магией.

— А что дальше? — повторил Фамбер. — Куда именно ты предлагаешь бежать? На сотни километров, в какую бы из сторон света ты не направилась, лежит халифат. До ближайшей границы, если я не ошибаюсь, более трехсот километров, а ведь страна за ближайшей границей вовсе не является дружественной. А для того, чтобы добраться до Лендала, нам придется пересечь пустыню и степь. И при этом нас объявят во всехалифатский розыск.

— А… — вернулся к Втри дар речи, но волшебник тут же прервал ее.

— А это случится непременно, если мы выйдем из дворца подобным образом.

— Но ведь…

— Тем более, что в любом случае, я не могу пойти на что-то подобное, пока я остаюсь официальным лицом.

— А если…

— Тем более… — волшебник метнул недоверчивый взгляд в сторону Кафа, который последний час или что-то вроде того спал, так что теперь походил не на вертикальный, а на горизонтальный шкаф, — тем более, что есть еще кое-что, о чем вы прекрасно знаете. Так что даже если побег провести не так шумно… то все равно.

— Откуда вы….

— Я обратил внимание на то, что ты вчера читала одну и ту же главу. Поверь мне, полеты — это не лучшая затея. Даже если бы положение и отличалось от нынешнего.

— Но почему?! — наконец удалось Втри сказать фразу целиком.

— Полеты… в общем, забудь о них.

— Почему? — повторила Втри. — Ведь это — самая обычная вещь, немногим сложнее левитации предмета. А ведь у меня получалось левитировать. Я даже почти поняла, как левитировать себя еще раньше. Мне надо было только понять… то есть разобраться кое с чем.

— И ты решила, что разобралась, прочтя древний учебник? — уточнил волшебник.

— И совсем не древний, — возразила ведьмочка, — всего лишь… шестидесятого года выпуска. Все волшебные книги госпожи Агафьи были намного древнее.

— Дело не в его возрасте, — заметил волшебник.

— Не верите? — вспыхнула Втри. — Я вам покажу. Посмотрим, что вы скажете, когда у меня все получится и я упорхну как птица из этой клетки.

— Скорее, как ракета, — себе под нос уточнил волшебник.

— Что вы сказали, господин профессор? — спросила Втри.

— Ничего, ничего. Пробуй, раз уж так тебе хочется.

Втри и не думала спрашивать разрешения. Даже если бы волшебник ей строго-настрого запретил баловаться с гравитацией, она все равно попробовала бы. Ведьмочка встала посреди комнаты, расчистив пространство от подушек, опустила руки перед собой, положив ладонь одной из них на внешнюю сторону другой, держа пальцы при этом вытянутыми и сомкнутыми, закрыла глаза… и после нескольких долгих секунд ожидания, в течение которых Шус благоразумно спрятался за дальней ширмой, при этом продолжая с интересом смотреть на Втри, не произошло ничего.

Втри отчаянно морщилась и что-то шептала. Наконец она сдалась и кинулась к книге, лежащей на полу. В течение нескольких секунд судорожно листала ее в поисках нужной страницы. Наконец прочитала требуемый абзац и, без устали повторяя про себя нужные слова, встала обратно. Что именно сказала ведьмочка, Шус не услышал, но это, безусловно, подействовало. Вокруг Втри закружился маленький смерч, развевающий ее одежду. Ведьмочка победоносно распахнула глаза и в полный голос скомандовала:

— Вверх!

Результат не заставил себя ждать. На мгновение комнату охватил порыв ветра такой силы, что он те только разметал в стороны несколько подушек, лежавших неподалеку от Втри, но и повалил одну из ширм, ту самую, за которой прятался Шус.

Раздался глухой удар. Шус выкарабкался из-под ширмы. К своему удивлению, он нигде не обнаружил распростертого тела Втри, хотя, судя по звуку удара, где-то на полу оно должно было быть. Ведь если бы Втри не упала, не было бы и звука удара.

Створки распахнувшегося окна качались из стороны в сторону. Шус с ужасом, подумал, что звук мог донестись именно оттуда, из распахнутого окна. У него перед глазами успели пронестись все те дни, что он провел с Втри. Не то, чтобы он испытывал какие-то глубокие чувства, но тем ни менее, она была третьим человеком не из «Задницы бога», с которым он общался достаточно близко. А для того, кто всю свою жизнь знал лишь несколько десятков человек, половина из которых была его родственниками, это кое-что значит. Но на мостовой ничего, кроме нескольких лошадиных куч, не было.

— Смотри выше, — раздался голос волшебника, который даже и не подумал куда-то прятаться во время этого магического опыта.

Шус посмотрел на крышу конюшни, затем на город, далекий горизонт и безоблачное небо, но тела Втри, ни летящего, ни лежащего, не обнаружил.

— Не в окно, — терпеливо объяснил волшебник.

Шус перенес свой взгляд на стены и потолок. Посреди последнего была распростерта Втри, выполняя роль лепнины. Шус мог бы сказать, что распростерта Втри в позе морской звезды, если конечно знал бы, что это такое.

— Ты в порядке? — неуверенно спросил Шус. Ведьмочка бросила на него испепеляющий взгляд.

— Вы довольны?! — гневно вопросила она волшебника. — Вы ведь, наверняка, именно этого и добивались.

— Втри, девочка моя, поверь, я даже пожелал тебе удачи, — возразил профессор Лендальского университета, задрав голову — другое дело, что я знал, чем это все закончится. Кстати, тебе повезло, что в первый раз ты решила поэкспериментировать с полетами не на свежем воздухе.

— Иначе вы не могли бы радоваться моим шишкам? Потолок ведь довольно твердый, хоть и обит тканью.

— Конечно в чистом поле вряд ли бы твой полет был прерван потолком, но подумай о силе удара о землю при падении с высоты десяти-двадцати метров? Бывали даже случаи выхода на низкую орбиту.

Как показалось Шусу, Втри нервно сглотнула.

— Понимаешь, тут все дело в том, что магический полет основан на довольно сложном взаимодействии сил притяжения планеты с управлением воздушными массами. Ты уменьшаешь свою массу, при этом движущей силой является воздух. Это в корне отлично от обыкновенной левитации, при которой идет работа лишь с силами притяжения. Полагаю, ты знаешь об этом.

— Конечно, — хмуро согласилась Втри, — я читала об этом.

— Прекрасно. И раз ты читала, ты не могла не обратить внимания на сложность этого процесса. Все дело в соотношении и… контроле. Уменьшить свой вес до пушинки не составляет труда, да и с силой у тебя тоже все в порядке. Я бы даже сказал, что более чем в порядке. Впрочем, я заболтался. Думаю надо позаботиться о … Шус, собери побольше подушек. Вскоре сила магии, уменьшающей массу, иссякнет.

— Что?! — воскликнула Втри.

— Понимаешь, при отсутствии должной подготовки, нет полагающейся магической подпитки. Все зависит от того, сколько сил ты вложила в первый момент. Так что, упасть ты можешь в любой момент. Может сейчас, а может, через несколько часов.

— То есть как это, в любой момент? Вы это знали и при этом читали какие-то дурацкие лекции?! — дала волю праведному гневу ведьмочка.

— Я подумал, что учитывая твой характер, у меня есть в запасе, как минимум, минут десять, — пояснил волшебник.

— Да вы… — Втри задохнулась, но не столько от гнева, сколько от того, что в условиях магической невесомости легкие иногда начинают работать неправильно. Как правило при перемене внутреннего давления. Впрочем, Втри повезло и ее организм адаптировался достаточно быстро, — вы — бессердечный колдунишка.

Фамбер не успел ничего осветить. Уже третий раз раздался вежливый, но настойчивый стук в дверь.

— Уважаемый господин посол, что у вас происходит? — донеслось с той стороны.

— Ничего, не беспокойтесь, — как всегда слишком быстро, что выдавало его беспокойство и нежелание пускать гвардейцев, ответил Фамбер.

— Позволите ли вы войти, уважаемый господин посол?

— Войти? Зачем? То есть, да, конечно, если уж вы хотите, но не могли бы вы немного подождать? Понимаете здесь такое дело… — при этих словах волшебник активно жестикулировал, подавая какие-то знаки Шусу.

Что именно хотел сказать ему учитель, Шус не имел никакого представления. Конечно, он догадывался, что учитель хочет, чтобы он, Шус приложил все свои усилия, чтобы снять Втри с потолка, но куда именно надо прикладывать эти усилия, он не имел ни малейшего понятия.

— …Понимаете, я потерял свой посох, а ведь понимаете, нам, волшебникам без посоха нельзя…

Для начала Шус попробовал сбить Втри подушками. Ведь из объяснений учителя выходило, что теперь Втри была легче пылинки, но эта затей принесла лишь гневный взгляд ведьмочки и более чем выразительную мимику. Можно было подумать, что ее приклеили к потолку, как энтомолог какую-нибудь муху.

— И мы здесь все перевернули в поисках посоха и так и не смогли найти его.

После нескольких секунд раздумий Шуса осенила гениальная идея. Он сосредоточил взгляд на Втри.

— Даже и не думай, — прошипела она, — я видела, что становиться с твоими спичками и не собираюсь повторить их судьбу!

— И поэтому у нас здесь небольшой…

Раздался щелчок поворачиваемого ключа.

— Бардак… — закончил волшебник уже перед открытой дверью.

Гвардейцы, стоявшие в проходе, в отличие от Шуса, сразу же заметили Втри и проследили взглядами ее падение на гору подушек, собранную Шусом, после чего перевели вопросительные взгляды на посла Лендала.

— А-а… да мы тут колдуем помаленьку… — не придумал ничего лучшего Фамбер, — учимся, понимаете ли.

По лицам гвардейцев было довольно сложно сказать, что именно они думают как о после Лендала в частности, так о магах и магии в принципе. Вместо того, чтобы что-либо ответить, они закрыл дверь. Вернее, закрыли бы, если бы в самый последний момент не раздался громогласный голос Фур-Дур-Кафа.

— Постойте, уважаемый господин Рузхард-Хаар, извольте подождать!

Раскрываться дверь и не подумала, впрочем полностью закрываться тоже не торопилась.

— Уважаемые господа, позвольте попросить вас позвать уважаемого господина Улфулдар-Марза, у меня есть для него важное сообщение.

Очередная фраза не произвела на дверь особого энтузиазма. Можно было даже подумать, что гвардейцы просто забыли ее закрыть, в то время, как их самих здесь уже не было.

Отчаявшийся Каф, по всей видимости решил прибегнуть к последнему средству, перейти на родной язык в присутствии посла, хотя это и было нарушением приказа Фамбера.

— Версулистик маза го, версулистик маза гоног духург-азус пош-гак-ик-нала!

В отличии от предыдущих, эта фраза произвела впечатление на гвардейцев. Но вместо того, чтобы звать кого бы то ни было, они зашли внутрь и взяли Фур-Дур-Кафа под локти, что теоретически должно было удерживать его от бегства, в том случае если их собрату по службе внезапно придет желание сбежать. Правда у Шуса складывалось впечатление, что если уж у Кафа появится такое желание, его не остановят не только эти двое, но и целый отряд среднестатистических гвардейцев. Глядя на Фур-Дур-Кафа, можно было всерьез задуматься, а не согрешила ли его прабабка с каким-нибудь проезжим великаном. Впрочем, Каф и не думал сопротивляться. На его лице было написана искренняя радость.

Когда дверь закрылась, не преминув щелкнуть замком, волшебник первым делом спросил у более-менее пришедшей в себя Втри, что именно сказал Каф.

— Он обвиняет вас в попытке побега, — ответила ведьмочка, — подлый скробат, он претворялся, что спит, но вместо этого подслушивал и подглядывал! Теперь он наверняка…

— Вот видишь, к чему приводят твои авантюры, — нравоучительным тоном заметил Фамбер.

Ведьмочка прожгла волшебника очередным испепеляющим взглядом.

— Впрочем, — продолжил Фамбер, — твоя попытка была неплохой. Тебе, безусловно, стоит продолжать тренироваться, но не сейчас и не здесь, а в несколько более благоприятных условиях. Хотя, по большому счету, я бы посоветовал тебе не увлекаться полетами.

— Учитель, — обратился к волшебнику Шус, — я давно хотел спросить… Вы не раз говорили, что полеты — это дурная затея. Почему вы так их не любите? То есть, ведь если они работают…

— Это довольно длинная история… — заметил волшебник.

Две пары вопросительных глаз уставились на Фамбера.

— … которую я не собираюсь сейчас рассказывать. Не говоря уже о том, что уж кому, а тебе точно рано задумываться о подобных вещах. Ты даже спичку не можешь заставить летать.

Не дожидаясь прямого приказа, Шус поплелся в свой угол к окну, проклиная себя за то, что затронул столь щекотливую тему. Втри же вернулась к изучению учебника. Когда Фамбер в очередной раз напомнил ей о последствиях, ведьмочка заверила профессора в том, что он не собирается ничего испытывать. Лишь читать теорию.

Спустя минут двадцать в комнату вернулся, точнее был втолкнут Фур-Дур-Каф, лицо которого, светящееся от радости выполнения гражданского долга, не оставляло сомнений в том, что он не только дословно пересказал все слова Фамбера, но и от себя добавил ряд неоспоримых выводов и красочных обвинений.

Впрочем, расцветающий всеми оттенками фиолетового фингал вызывал некоторое удивление. Похоже, в халифате просто не допускали такой возможности, что даже человек, горящий искренним желанием послужить своей стране, способен рассказать все честно и без утайки.

Еще через час дверь вновь открылась для того, чтобы впустить в комнату пару человек, чья одежда состояла лишь из тюрбанов и набедренных повязок. В руках они несли решетку, сплетенную из прутьев, толщиной в большой палец. Идущий за ними мальчик лет десяти, одетый схожим образом, нес огромный, особенно для его размеров, ящик, наполненный разнообразными инструментами, начиная от лома и заканчивая топором.

По-прежнему не говоря ни слова, они подошли к окну и преступили к проламыванию стены. По всей видимости, это каким-то образом должно было помочь в установке решетки.

— Как это понимать?! — гневно воззрился на гвардейцев Лендальским посол, — усиленная охрана, теперь решетки. Выходит, что я все-таки в заключении?

— Простите, не можем знать, уважаемый господин посол, — ответил один гвардейцев, стоявший в дверях. При этих словах он положил руку на саблю, что, по всей видимости, должно было означать, что иноземному послу не стоит делать глупостей.

— Вы хоть понимаете, что в моем лице оскорбляете весь Лендал? — спросил Фамбер, старясь всем своим видом произвести внушительное впечатление..

— Простите, но у нас есть четкие приказы, уважаемый господин посол, — ответил второй гвардеец.

В течение следующей пары часов большая часть комнаты была оккупирована рабочими. Результатом же их деятельности стала грубо заделанная в стену решетка, наклоненная вправо градусов на пятнадцать. Следы раствора, которым замазывали дыры, в которые и были вставленные прутья решетки, были равномерно распределены по всей комнате, во всех трех плоскостях. Но главным неудобством нового предмета интерьера было то, что она не позволяла открыть окна, что грозило в будущем изрядной жарой. По всей видимости, данный вид решеток был предназначен для установки снаружи помещений, а не изнутри, но то ли рабочие не знали об этом, то ли попросту забыли прихватить с собой лебедки, люльки и прочее оборудование для работы на отвесных стенах. В защиту решетки можно было сказать, что сама по себе она была довольно красивой. Во всяком случае тот, кто ее создавал, вероятно считал, что спирали и пяти-лепестковые угловатые цветы, сваренные из ржавых железных прутьев, являются верхом изыска и изящества.

Ближе к вечеру проблема невозможности проветривать комнату стала по-настоящему насущной. Дело было не столько в общей затхлости воздуха, сколько в том, что хоть открыть окно было невозможно, щелок в раме вполне хватало для проникновения запахов конюшни, скапливающихся, спрессовывающихся и конденсирующихся желтоватым налетом на потолке.

Фур-Дур-Каф, фингал под глазом которого своими оттенками и переливами напоминал Шусу темные воды Альмиуракаарры, запретного озера неподалеку от «Задницы бога», новь спал, или делал вид, что спит. Но теперь, после его дневной выходки, никто из его сокамерников не доверял его дубовой реакции на происходящее.

Впрочем, расправиться со стукачом тоже никто не спешил. В отличие от обычных особей этого вида, Кафа никак нельзя было назвать хилым и подобострастным. Для него скорее подошла бы роль вождя камеры, другое дело, что внешность зачастую бывает обманчивой.

Остальные заключенные сгрудились во второй половине комнаты, старательно изображая полное равнодушие к сложившейся ситуации. Несмотря на видимость, между Фамбером и Втри шло бурное обсуждение, точнее переписывание короткими и зачатую более чем эмоциональными записками. Шус, по проф. непригодности из обсуждения был исключен, что в очередной раз заставило его задуматься о пользе умения читать.

Хотя в данном случае невозможность прочесть записки была скорее спасением. Потому как в противном случае ему пришлось бы примкнуть к одной из противоборствующих партий, что неминуемо привело бы к лютой ненависти оставшейся стороны. А учитывая, что выбирать пришлось бы между профессором магии и пусть начинающей, но более чем способной ведьмой, Шус предпочитал вовсе не выбирать. Что же касается позиций каждой из партий, то они были диаметрально противоположными.

Фамбер настаивал на том, что стоит подождать еще декаду-другую. Втри же требовала немедленного побега.

Компромиссным могло бы стать решение выждать не декаду, а дня два-три, но ни одна из сторон и слышать о компромиссе ничего не хотела. Так ни к чему и не придя, обе стороны конфликта отправились спать.

Разбудило Шуса довольно странное ощущение. Первой мыслью, пришедшей ему в голову было то, что пока он спал, кто-то вынес его в пустыню. Другого, более разумного и простого объяснения того, что все его тело чешется от уколов чего-то маленького и колючего, а на его лицо, засыпая правое ухо и глаза, то и дело падают частицы этого самого чего-то колючего и маленького, он не нашел. Проанализировав свои остальные чувства, Шус засомневался в верности подобного заключения.

До сих пор был слышен храп учителя, подобный рокоту кузнечного горна, то и дело перекрываемый громовыми раскатами Фур-Дур-Кафиного храпа, заставляющими забеспокоиться, а не проснулся ли где-то поблизости вулкан. До сих пор чувствовалась мягкость подушек и стены, прижавшись к которой спал Шус, и не было никакого намека на звездное небо. Но главным доказательством был аромат конюшни, находившейся тремя этажами ниже. В конце концов, уж чего точно нет в пустынях, так это конюшен.

Однако кое-что все-таки было не на месте. Вернее не кое-что, а кое-кто. Шус не смог различить сопения Втри. Конечно, оно даже на мгновение не могло возгордиться настолько, чтобы подумать о том, чтобы перекрыть не только рокот взрывающейся сверхновой Кафа, но даже кузнечные мехи Фамбера. Но при этом Шус все-таки научился выделять его среди прочих звуков. И его не было. Вместо этого над его головой раздавался звук вроде того, что издают обои, разрываемые кошкой, да сдавленные проклятья, то и дело перемежаемые непонятными словами на Келхарском.

— Втри? — неуверенно спросил у темноты Шус.

— А ты как думаешь, кто? — раздался сверху голос ведьмочки.

— Мало ли, — неопределенно ответил Шус.

— Драконий дождь, ты все-таки проснулся, несмотря… А я то надеялась… — Втри разговаривала скорее сама с собой, чем с кем бы то ни было еще. — Ладно, раз уж ты все равно проснулся, помоги мне.

— А что именно ты делаешь? — решил проявить осторожность Шус.

— Отковыриваю эту драконью решетку, — пояснила Втри.

Безусловно, это многое проясняло. Ведь Шус по-прежнему спал под окном, несмотря на недавние ремонтные работы. Должно быть тот «песок» был отковыриваемым Втри раствором. Однако Шус решил быть острожным до конца.

— Зачем? — поинтересовался он.

— Не задавай таких глупых вопросов, — разражено прошептала Втри. — Чтобы сбежать отсюда, понятное дело. Или ты совсем дурак?

— Нет… но разве ты не решила подо…

— Ага, как же. Уже! Так ты собираешься мне помогать, или мне надо повторить тебе третий раз?

Конечно же Шусу, так же как и Втри не больно нравилось сидеть в тюрьме, пусть и столь роскошной, но в глубине души он был тайным сторонником партии учителя. Но спорить с Втри он не собирался. Ведь тогда откроются его истинные симпатии.

Как оказалось, Втри успела сделать большую часть работы. Каким-то образом она умудрилась расправиться даже с самыми верхними стержнями. Собственно все, что оставалось, так это аккуратно снять решетку. Этим пришлось заняться Шусу в одиночку. На вопрос Шуса, как бы она сделала это без него, ведьмочка заверила его, что прекрасно справилась бы с помощью магии. Понятное дело, что Шус праведно возмутился, ведь решетка была не из легких. Втри, однако, это проигнорировала.

— Может, все-таки разбудить учителя? — в который раз спросил Шус.

— Только попробуй, и от тебя и горстки пепла не останется. Старик сам сказал, что хочет остаться. Я тебя за собой тоже не тяну, — отрезала Втри.

— А как же… договор?

— Обычные фокусы. Думаешь, стал бы он все время напоминать нам о нем, если бы он был настоящим?

— Но ведь ты же сама говорила… — напомнил Шус.

— В любом случае, быть превращенным в мышь лучше, чем сгинуть в пыточной.

Шус не был уверен, что согласен этим утверждением, но спорить не стал.

Втри распахнула окно. В комнату проник теплый ветерок, неся с собой новые оттенки конюшенных запахов.

— Возьми меня за талию, — произнесла ведьмочка.

— Что?! — воскликнул Шус. — Но разве? То есть… я хотел сказать, мы же вроде бы собрались сбежать, и здесь люди. И я не готов…

— А как еще я смогу тебя вынести отсюда?

Шус облегченно выдохнул.

— А что ты подумал? — подозрительно спросила Втри.

— Ничего такого! То есть, именно так я и подумал, — поспешил Шус заверить Втри. — Он уже понял, что тем, связанных с сердечными делами Втри, лучше не касаться даже десятиметровой палкой.

— Да, именно так я и решила, — в голосе Втри чувствовалась сталь.

Спустя несколько мгновений звенящей, как извлекаемый из ножен нож убийцы, тишины Шус спросил:

— Ты опять хочешь попробовать то заклинание полета? Но разве… оно ведь не поучилось у тебя.

— Я во всем разобралась, — заявила ведьмочка. — Все, что мне нужно, так это дополнительный груз. Ты вполне подойдешь.

— Ты уверена?… — Шус не разделял уверенность Втри в ее магических силах. Во всяком случае, не настолько, чтобы подвергать себя опасности выхода в открытый космос. — Я хотел сказать, может лучше использовать связанные простыни?

Даже несмотря на почти полную темноту, Шус ощутил полный презрения взгляд ведьмочки.

— Так? — спросил Шус, схватив что-то не похожее ни на стену, ни на оконную раму.

— Ах-а…придурок, изварщенец!

— Ай! Больно же!

— Отпусти!

— Но ты же сама сказала…

— По твоему, это талия?

— Откуда мне знать, здесь же темно. И… Ай-а-у-у…

— Ох-о…

В конце концов, Втри обмотала себя какой-то занавеской, за которую и должен был обхватывать ее Шус. Причем занавески было так много, что Шус забеспокоился, сможет ли он сомкнуть руки. Шус почувствовал руки Втри, опущенные так же, как и в прошлый раз. Раздалось заклинание. Втри произносила его так тихо, что Шус различал лишь отдельные слова, да и те непонятные. Вскоре он почувствовал легкий ветерок, закручивающийся смерчем. Заскрипела оконная рама, но похоже, это не нарушило ничей сон. Впрочем, если кто-нибудь и мог просунуть от этого скрипа, он сделал бы это намного раньше. Во время перепалки ведьмочки и ученика волшебника или когда Шус вытаскивал решетку.

— Вверх!

К удивлению Шуса, он не почувствовал того порывистого ветра, разметающего все вокруг. Здесь, рядом с Втри был почти полный штиль. Его ноги оторвались от земли, а руки начали медленно сползать. Оставалось лишь молиться, чтобы полет продлился недолго.

— Получилось! — раздался победоносный голос Втри. — Не сжимай меня так. Больно же. И драконий… убери руки!

Шус не успел ничего ответь. Внезапно он ощутил что-то вроде удара бараномамонта, разъяренного тем, что у него увели подружку.

— Тревога! Они пытались сбежать!

Дальнейшее Шус помнил довольно смутно. Возможно, виной тому был шок от удара, сравнимого с лавиной средних размеров.

Спустя некоторое время, как отметил Шус, которому Каф старательно, но не слишком умело заламывал руку, довольно продолжительное, в течение которого новоиспеченный гвардеец кричал так, что разбудил, пожалуй, пол дворца, появился один из их тюремщиков. Даже не пытаясь скрыть этот факт, гвардеец бессовестно зевал. Спустя еще некоторое время раздался глухой удар тела, упавшего с высоты метров трех. Лишившись дополнительного веса, Втри вновь взмыла вверх, прилипнув к потолку. Стражник захлопнул окно и что-то приказал Фур-Дур-Кафу на келхарском. Последним, что припоминал Шус, было облегчение от того, что солдат слез с него и отпустил его несчастную руку.

— Ай! Но за что, учитель?!

— Болван, как ты только мог подумать о побеге!

— Но я ведь уже рассказывал, я не…

— Тем хуже. Ладно бы это было твоей инициативой! Вместо этого ты просто поддаешься давлению. Эта девчонка вертит тобой, как хочет!

— Но я только подумал…

— Сомневаюсь, что здесь дело в твоей голове… Впрочем, в некоторой степени тебя извиняет твой возраст.

— Что вы хотите этим сказать, учитель? — столь внезапное прекращение подзатыльников настолько озадачило Шуса, что он позабыл о всякой осторожности. Он не был точно уверен, в чем здесь дело, но что-то подсказывало ему, что подобные высказывания называются грязными намеками.

— Это все железы и биология, — уклончиво ответил волшебник.

— Я… да дело совсем не в этом, — нельзя сказать, что Шус имел хоть какое-то представление о том, что такое эта би-логия, но он был уверен, что она не имеет никакого отношения к угрозе физической расправы.

— Ну да, думаешь я не вижу, как ты смотришь на…

— На кого? — хмуро поинтересовалась Втри с порога.

— Эт-…слова застряли в горле волшебника, — от-у…тот…хлев. Так и думаешь о том, как бы похитить одну из лошадей, — нашелся волшебник.

— И в мыслях не было! — праведно возмутился Шус, который никогда в жизни не думал о чем-то вроде похищения лошади. Хотя бы потому, что они в «Заднице бога» появлялись разве что в качестве собственности вконец заплутавших путников и представляли ценность только в качестве сырья для изготовления колбасы.

— Ну да, все вы так говорите, а потом глядишь и нет любимого Пулкара, — возразил Фамбер, похоже придаваясь каким-то давним воспоминаниям.

— Так значит хлев? — уточнила ведьмочка.

В поисках помощи Шус перевел взгляд на учителя, в чьих глазах прочел не меньший страх, чем застыл в его собственных, затем на Фур-Дур-Кафа, у которого после ночного инцидента и дальнейшего допроса появился фингал, симметричный первому, и имевший все шансы не только догнать, но и перегнать его как в размере, так и в глубине цвета.

— Ну-ну… — протянула Втри.

Наконец ведьмочка перестала буравить взглядом волшебника и его ученика одновременно и отправилась к полюбившемуся ей учебнику. При этом она аккумулировала столь плотное депрессивное поле, что даже свет, соприкасаясь с ним, мерк и терял добрую половину красок. Окажись в комнате горшок с цветами, они, несомненно, засохли бы. В счастью, в халифате не было принято украшать подоконники цветочными горшками. Исключения составляли горшки с коноплей и прочими травами и грибами, которые выращивали вовсе не для производства веревок. Впрочем, они как правило размещались в темных шкафах и освещались мощными ДЖИНами. Одним из немногочисленных пунктов, в которых Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V был непреклонен был тот, что головы его поданных должны быть чисты от разнообразных веселящих грибов.

В этом состоянии Втри находилась с самого утра. Неудачный побег серьезно испортил ее настроение, за что пришлось расплачиваться всем, включая даже гвардейцев, хотя уж они несли наименьшую ответственность в срыве побега.

Причиной же, по которой Фамбер посмел назвать ее «эта девчонка» было то, что в течение последней половины часа Втри пребывала в ванной комнате. Почти все это время он потратил на выслушивание пересказа событий прошедшей ночи, то и дело прерывая его подзатыльниками и бурными изречениями.

Завтрак прошел в атмосфере давящего уныния и беспокойства. Даже несмотря на то, что Втри отказалась от еды и сидела, тупо уставившись в книгу, в паре метров от стола, пища теряла вкус. Сладкие корзиночки землянистого цвета, наполненные чем-то фиолетовым и маслянистым, так полюбившиеся Шусу, уже приобрели горьковатый вкус депрессии и хрустели на зубах, как будто бы крем смешали с толченым стеклом, а плоды, похожие на яблоки, но при этом по вкусу походившие на тушеную курицу, приобрели неуловимый, но ощущаемый привкус тухлятины.

После еды, вместо того, чтобы ходить из угла в угол, посол Лендала сидел на подушках, прислонившись к стене и пытаясь читать дневник Энфара, который мог поднять настроение лишь законченного маньяка — некрофила. Шус же тупо смотрел на спичку, которая даже воспламенятся не хотела.

В дверь постучали. Фамбер лишь поднял голову, в то время, как если бы это произошло вчера, он вскочил бы на ноги и бросился к двери. Ведь само по себе это было довольно необычно. Тюремщикам в принципе не положено предупреждать о желании войти. Что же касается данного отряда гвардейцев, то он в принципе старался не пересекаться с послом. Сами гвардейцы были в некоторой растерянности. Ведь им приказали оставаться здесь до дальнейших распоряжений уже три дня назад. И с тех пор не поступало никаких распоряжений или хотя бы смены.

— Уважаемый господин посол, пусть дождь прольется на вашу голову, разрешите ли вы мне Маза-Ульг-ахрг-Сахома-Сахрог-ра-Хаар, Эларанд-Полан-утас-Ик-Сильсинь-Ден-нарз, войти?

— Да, конечно… — отстраненно ответил Фамбер. Пару долгих секунд он переваривал полученную информацию и когда, наконец, понял, кто пришел, вскочил на ноги, как мог расправил мантию и повторил, — то есть… Да, разрешаю.

В последнее предложение волшебник постарался вложить всю глубину гордости, каковую он испытывал, будучи послом такого великого государства, как Лендал. Господин-заведующий-первым-приемом-гостей-халифа, проявляя вежливость, присущую царедворцам халифата, дождался именно этого официального разрешения и только после этого вошел.

— Не ожидал увидеть вас, — удивленно произнес Фамбер, смутно припоминая, что этот самый старичок, который несколько дней назад говорил, что он проводит послов лишь при первой аудиенции.

— Некоторые обстоятельства изменились, уважаемый господин посол, — уклончиво ответил Эларанд.

— И какие же? — уточнил Фамбер.

Старичок проигнорировал вопрос волшебника. Вместо этого он произнес:

— Пусть дождь прольется на вашу голову, уважаемый господин посол. Я, Маза-Ульг-ахрг-Этаг-Сахома-Сахрог-ра-Хаар, Эларанд-Полан-утас-Ик-Сильсинь-Ден-нарз, прошу богов, чтобы в тот день, когда я встретил вас, вечно лился дождь, уважаемый господин посол, и спешу сообщить вам, что величайший из великих, путь дождь вечно льется на его голову, вызывает вас.

— Вы разве уже не переставлялись? — спросил волшебник.

— Да, но… — замялся старичок, — вы должны понять, уважаемый господин посол, сложившиеся обстоятельства не совсем типичны. В ситуациях, подобных этой, церемониал обязывает… скоро вы все узнаете, уважаемый господин посол. Халиф приказал явиться не только вам, но так же вашему слуге.

— Мне? — поразился Шус. — Но я вовсе не…

— Как будет угодно величайшему из великих, — прервал ученика Фамбер, — дайте нам лишь несколько минут на сборы.

— Как будет угодно уважаемому господину послу, — произнес Эларанд после чего вышел, прикрыв дверь.

— Не нравится мне все это, — произнес волшебник. — Шус, разыщи мою шляпу. И посох… вначале стража, теперь эти намеки. Втри, девочка моя, — обратился волшебник к ведьмочке, — если мы не вернемся в течение… до вечера… то думаю, что мы уже не вернемся.

— Сделаю все, что смогу, — заверила волшебника Втри, — в конце концов, я ведь обещала.

— Только без глупостей. Не пытайся воевать со всем халифатом. Если поймешь… словом, постарайся добраться до Лендала. Тебя примут даже без моих рекомендаций.

— Вы думаете, что все так плохо, господин Фамбер? — спросила Втри.

— Все может быть.

— А что насчет договора?

— Не беспокойся об этом. Шус, поторопись!

Волшебник принял из рук своего ученика посох и шляпу. Уже у самой двери, он обернулся:

— Еще кое-что…

— Да, господин Фамбер?

Втри приготовилась услышать что-то вроде: «Втри, девочка моя, из тебя получится отличная волшебница» или «передай, что в последние дни своей жизни, когда в глубоких подземельях халифата меня скармливали разумной протоплазме, я думал о своих учениках и величии Лендала», однако вместо этого волшебник произнес:

— Втри, позаботься о том, чтобы дневник Энфара попал в руки профессор Сэйлэнара. Если же он пропадет, я тебя даже с того света достану. И не надейся, что тебя пустят на порог университета без него. Я позабочусь об этом.

Что-то в голосе волшебника не оставляло место для сомнений. Можно было быть уверенной, что именно так и будет.

— Так все-таки, что произошло? — обратился волшебник к Эларанд-Полан-утас-Ик-Сильсинь-Ден-нарзу, — что это за изменившиеся обстоятельства?

— Боюсь, я не могу говорить об этом, уважаемый господин посол, — ответил Эларанд, — вы все поймете.

Волшебник недовольно кхмыкнул, но промолчал.

В течение нескольких минут они шли молча. Шус с трудом поспевал за учителем и старичком, хотя возраст Шуса несколько раз укладывался в возраст волшебника, а том, сколько раз он укладывается в возраст старичка, Шус даже думать не хотел, да и на больные ноги он никогда не жаловался. Но Шуса отягощал мешок, в который он собрал самые необходимые, по его мнению, вещи. Те, что он успел собрать за те пару минут, в течение которых Фамбер давал указания Втри. В список этих вещей входили: его старые штаны (верхнюю часть своего гардероба Шус не нашел), чугунная сковорода, остатки завтрака, два серебряных ножа, хоть он и понимал, что серебро — не самый прочный метал, но других во дворце не было и книжка с картинкой девушки в красивом платье на обложке.

Спустя пару коридоров их провожатый нарушил тишину:

— Скорее всего величайший из великих потребует признания.

— Признания… то есть какр признания?! — воскликнул волшебник, — вы хотите сказать…

Я не хочу ничего сказать, уважаемый госопдин посол, вы сами все увидете.

Нет, нет вы… прошу вас обясните. Вы хотите сказать, что этой ночью Халифа Хул-…

Прошу вас, остановитесь, уважаемый господин посол, не произностие того, что собирались, если хотите, сохранить жизнь, — прервал Фамбера Эларанад, перейдя на шепот, после чего продолжил как ни в чем нибывало, — до вас величайший из великих принимал послов Кэшэра, Эшского эмирата, Кастрагона, Рицендальта и Фольца.

Но… все еще не мог оправиться от потресения, волшебник… как.

Прошу вас уважаемый господин посол.

Эм…да, замясля Фамер, конечно…. Продолжайте.

Как прикажете, господин уважаемый госпоидн посол, да пролеться дождь на вашу голову. Итак, как я вам уже сказал величайший из великих принял посолов Кэшэра, Эшского эмирата, Кастрагона, Рицендальта и Фольца.

— Даже Фольца? Перед Лендалом! — решил проявить праведный патриотизм посла Лендала.

— Ваши покои располагаются дальше, уважаемый господин посол, — объяснил Эаранад, — заранее прошу прощения, но если вы позволите… Не повторяйте судьбу уважаемых господ Сий-Луй-Буй-Нуй и Дона Ла-Мусца Хуана.

— Их с позором прогнали? — уточнил Фамбер.

— Они отправились в дом лесных братьев, уважаемый господин посол, — пролил свет на ситуацию Эларанд.

— Как? — спросил Фамбер, не имевший ни малейшего представления, зачем новому халифу понадобилось отправлять неугодных послов в какой-то монастырь в лесу.

— Их головы отделили от тела, — пояснил Эларанд, истолковавший вопрос посла Лендала в несколько другом смысле.

— Я не… прямо в тронном зале?

— Слава богам, проливающим дождь на поля и крыши халифата, в одном из соседних залов. В былые времена его специально построили для этой цели. Величайший из великих возрождает давно позабытые традиции, а что может быть лучше возвращения к истокам, — последняя фраза была слишком приторной, что бы звучать искреннее.

Волшебник невольно провел рукой по шее.

— Они отказались признать э-э… величайшего из великих?

— Уважаемый господин Сий-Луй-Буй-Нуй — да, но не уважаемый господин Дон Хуан. Уважаемый господин посол Дон Хуан встал лишь на одно колено.

— Вот оно как … — протянул Фамбер, пришедший к пониманию, что некоторые принципы не так уж важны, как ему казалось совсем недавно. Во всяком случае, он готов был поступиться ими ради того дела, ради которого прибыл в халифат.

Еще несколько коридоров, пара залов и одна лестница были пройдены в молчании. Насколько мог судить Фамбер, количество придворных существенно уменьшилось, в то время, как число вооруженной охраны существенно увеличилось. Причем гвардейцев среди них было не так уж и много. По большей части это были обыкновенные солдаты. Руководили же ими и вовсе подозрительные личности в штатском, одетые скорее по приморском моде, чем Келхарской.

— Уважаемый господин посол, пусть дождь девять тысяч лет минует мою голову и головы моих потомков до девятого калена, если вы меня не простите, — произнес Эларанад.

— А в чем дело? — осведомился Фамбер.

— Еще один скромный совет, уважаемый господин посол, — дождавшись разрешения продолжить произнес господин — заведующий — первым — приемом — гостей — халифа, — вам следует преподнести подарок величайшему из великих.

— Подарок? Надеюсь, не суверенитет Ленадала? Боюсь, что даже если бы я и хотел я бы не мог.

— Ничего такого величайший из великих не потребует. Ваша рабыня подойдет.

— Втри, но она не… я не могу! — воскликнул Фамбер.

— Прошу вас, тише, уважаемый господин посол. Боюсь, у вас нет выбора. Величайший из великих заметил ее. Он питает слабость к уроженкам приморских земель.

— Во-первых, она из Бахтир-Таль-Асы, а во-вторых, я попростру не могу… и… во имя всех темных богов, где он только мог заметить ее?

— Боюсь я не знаю, уважаемый господин посол, — развел руками старичок. — Мы пришли.

Фамбер стоял перед тяжелыми, резными дверьми, ведущими в тронный зал. Удивительным было то, что Фамберу не пришлось прилагать никаких усилий, чтобы протолкаться к ним по той простой причине, что проталкиваться было не через кого. То ли публика, обычно околачивающаяся перед дверями халифа, взяла выходной то ли… посол Лендала в очередной раз подумал о зале, соседним с тронным. О плахе, которая наверняка сделана из мифрила, о специальных канальцах, которые должны отводить кровь о… волшебник закрыл глаза и помотал головой, отгоняя кошмарное ведение.

— Прошу, не заставляйте величайшего из великих ждать, уважаемый господин посол, — поторопил Фамбера Эларанд.

Уже у самого входа, проходя мимо пары стражников в штатском, более чем внушительного, вида посол шепотом спросил:

— А как его зовут? Мне ведь надо как-то… обращаться к величайшему из великих.

— Нуй-Ли-Фар I, уважаемый господин посол, — так же шепотом ответил царедворец.

Двери распахнулись, но как оказалось, не перед Лендальским посолом. Последнему пришлось шарахнуться в сторону, во избежание столкновения с парой стражников, ведущих какого-то молодого человека в съехавшей набок чалме. Вернее было бы сказать, что они не вели его, а тащили. Во всяком случае, ноги он не переставлял, но стражники были достаточно сильными ребятами, чтобы держать паренька ровно. Так что, если не смотреть на его ноги, казалось, что все в порядке. Лицо паренька было бело, как простыня, вымоченная в синьке, а губы то и дело что-то произносили. До слуха Фамбера донеслось лишь: «Харга вед-га уз…». Он понятия не имел, что это значит, но тон, которым это было произнесено, не оставлял сомнений в том, что паренька не ждет ничего хорошего.

За те три дня, что посол Лендала не появлялся в тронном зале, последний не претерпел существенных изменений. Если быть точнее, то он не претерпевал их последние несколько сотен лет. За это время сменился не один халиф и далеко не все из них уходили по собственной воле. По правде говоря, количество халифов, умерших по естественным причинам, катастрофически близко подходило к нулевой отметке, если, конечно, опускать халифов до стандартов обычных смертных, и считать, что насильственная смерть для них неестественна. Но все поколения халифов считали своим долгом восседать именно в этом, а не каком-то другом зале дворца.

Впрочем, число придворных несколько поубавилось, но это было результатом того, что любое существо, наделенное инстинктом выживания, в ситуациях подобных той, что сложилась во дворце халифа Келхарского халифата, старается стать как можно меньше и незаметнее. А учитывая, то, что в этих коридорах способны надолго задержаться лишь те, кто наделен инстинктом выживания не меньшим, чем у Келхарского рогатого крокодила, который не претерпел существенных изменений за последние несколько миллиардов лет, неудивительно, что они умудрились стать незаметнее кротов, впавших в спячку под метровым слоем снега.

— На колени, посол! — раскатился по залу приказ, не дав Лендальскому послу сделать и десятка шагов.

Фамбер не удивился тому, что голос звучал повелительно и не оставлял никакого сомнения в то, что именно таким голосом и должен обладать халиф, хоть он и отметил, что этот голос на порядок повелительнее и царственнее голоса Хул-Дул-Гур-Бур-Фура V. Его поразило то, что к нему обратились на его родном языке, который поголовно все жители халифата именуют «языком северных варваров», даже тогда, когда разговаривают с его носителями. Сам Нуй-Ли-Фар I гораздо больше своего предшественника походил на грозного повелителя величайшего халифата в мире.

— Величайший из великих просит вас стать на колени, уважаемый господин посол — раздался голос откуда-то из-за спины задумавшегося Фамбера, — вы же не хотите повторить судьбу других послов.

— Да, конечно, — очнулся волшебник.

До того Фамберу ни разу не приходилось вставать перед кем-то на колени, по крайней мере, по собственной воле. Этот раз не стал исключением. В конце концов, угрозу незамедлительной физической расправы вполне можно счесть принуждением. В своем падении Фамбер был не одинок. За собой он потащил и своего ученика, у которого, несмотря на его социальное положение, тоже было не так уж много опыта в подобных развлечениях. Причина была проста. «Задница бога» была слишком неприметной и захолустной деревушкой даже по меркам Гейнереза. Так за те шестнадцать лет, что в ней что прожил Шус, попросту не объявлялось никого, перед кем стоило бы падать на колени.

Пауза затягивалась. Фамбер, так и не придумавший, что же ему говорить и делать, рассматривал размытое отражение своего носа. Наконец, когда, по мнению новоиспеченного халифа, посол столь презренного государства, как Лендал, в достаточной мере ознакомился с гладкостью и температурой пола, Нуй-Ли-Фар I произнес:

— Встаньте.

По залу прокатилось шуршание, производимое халатами и башмаками придворных, которые уже порядком устали от подобной физкультуры, ведь вставать, падать на колени и опять вставать им приходилось в среднем раз в три минуты. Именно столько длилась каждая из аудиенций. При которых к их величайшему, но тихому сожалению, халиф ни разу не выехал из-под пола на троне.

— Полагаю ты заметил, что за последние несколько дней многое изменилось? Что ты думаешь об этом? — обратился к волшебнику халиф.

— Я, — Фамбер облизал пересохшие губы. Его взгляд то и дело сползал на сабли внушительных размеров, коими были вооружены солдаты, обступившие трон. — Я…, — вновь повторил он. Наконец решившись, волшебник заговорил, — от лица славного города Лендал я приветствую свержение злобного тирана и деспота Хул…

— Не ты, волшебник, — внезапно прервал Фамбера халиф, — пусть говорит твой ученик.

— Я… я… — Шус еще пару минут назад обратил внимание, что халиф сосредоточил свое внимание на его скромной персоне. Он в принципе не был избалован вниманием коронованных особо. Если быть точным, то этот халиф был первым. Да еще все эти разговоры об отделении голов от тела. Словом, Шус прилгал огромные усилия, чтобы стать маленьким и незаметным. Конечно, ему было далеко до мастерства здешних придворных, но он достиг немалых успехов. Другое дело, что каким бы маленьким и незаметным ты ни был, довольно сложно скрыться от взгляда ястребиных глаз, когда они устремлены прямо на тебя.

Волшебник, пораженный подобным поворотом дел не меньше Шуса, оправился все-таки несколько быстрее:

— Простите его, величайший из великих, он не понимает. То есть он немой…и глухой, — попытался защитить ученика волшебник, стараясь прикрыть Шуса своим телом.

— Неужели? — в голосе халифа прозвучало искреннее удивление. — Что ж, в таком случае, думаю мои люди смогут помочь ему.

Пара стражников направилась к Шусу. Того прошиб холодный пот при мысли, что ему все-таки придется познакомиться с пыточными камерами и холодными казематами лично. Шус зажмурился, собирая всю свою храбрость, к запасам который он прибегал не часто, и так и не открывая глаз, выпалил:

— О величайший из великих, пусть дождь прольется на твою голову!

Шус сам не ожидал от себя, что в подобных обстоятельствах сможет вспомнить столь замысловатый оборот. Он мог искрение гордиться своей выдержкой и способностью находить верные слова в затруднительных ситуациях. Мог гордиться секунды три-четыре, но потом почувствовал, что что-то пошло не так. Пытаясь исправить ситуацию, он попытался продолжить:

— Я рад, что ты…

Но оборвал себя на полуслове.

Шус смело мог ставить крест на своей политической карьере. Безусловно, если она и могла начаться в этом зале, то в нем же и закончилась. Да еще с таким треском…

По большому счету, ничего особенного не произошло. Ну, исполнилось пожелание Шуса буквально. Тут же, незамедлительно, так сказать, с доставкой на дом.

В дальнем конце зала, непосредственно над головой халифа, метрах в четырех над ней прямо из воздуха сконцентрировалось маленькое и, на первый взгляд, безобидное облачко. В лучшем случае его можно было причислить к перистым, хотя если смотреть фактам в лицо, оно скорее было просто дымкой. Если бы все так и оставалось, вряд ли бы кто-нибудь заметил хоть что-то. Но облачко не собиралось умирать в зародыше.

Всего за несколько секунд оно превратилось в кучевого барашка, наводящего на мысли о облачных замках и летающих островах. На этом оно тоже не остановилось, сгустившись в тяжелое и низкое дождевое облако. От настоящей грозы его отделял лишь один шаг, который уже не облачко, а туча не замедлила сделать.

Халиф поднял глаза вверх, чтобы понять, что там гремит над головой. Вряд ли можно было заподозрить, что кто-то на верхнем этаже двигает шкаф, в то время как этажом ниже проходит аудиенция правителя этой страны.

Судя по всему, это было его ошибкой. Быть может, глиняная плошка, зарывающая его макушку, не приглянулась бы туче, но кончик ястребиного носа халифа выглядел так заманчиво, что туча просто не могла пустить молнию во что-то иное. Нуй-Ли-Фар I обмяк на троне.

Туча очевидно решила, что нужно привести халифа в чувство и развезла свои хляби. Хотя ее никак нельзя было назвать большой тучей, в сущности, она вряд ли превышала десяток квадратных метров, воды в ней оказалось более, чем достаточно. Большая ее часть была сконденсирована из испарившегося пота царедворцев.

Нуй-Ли-Фар зашевелился, что не могло не обрадовать тучу, которой уже начал надоедать столь слабый человек. Очередная молния ударила в палец халифа, который тот зачем-то поднял вверх. Тело халифа сползло с трона.

Ударив еще пару раз для верности, туча решила отправиться в путешествие по залу, там и тут разбрасывая молнии. Один из исполинских Л-ДЖИНов, лишившись одной из держащих его цепей, которую прожгла шаровая молния, обрушился на пол, рассыпавшись во все стороны миллионов осколков.

Вот тут Фамбер забеспокоился по настоящему, но обретший свободу демон, вместо того, чтобы покарать свих поработителей, к которым Демоны Жидкие Искрящий Нагревающиеся причисляли все населения этого мира без исключения, смысля в свое измерение, поджав хвост, увидев, что здесь происходит.

Вообще, на Фальтьяре никогда не было принято совмещать должность посла или, скажем, оратора с профессией волшебника. И этому есть некоторые причины. В их число входит то, что чтобы заполучить любое из этих званий, требуется достаточно продолжительный период жизни, так что ни на что другое, по большому счету, не остается времени, если, конечно, при этом спать, есть и озабочиваться продолжением рода, а также из-за различия взглядов на фундаментальные цели жизни. Но главной причиной является то, что слова волшебников имеют тенденцию подстраивать реальность под себя, в то время как основным приемом дипломатии является искажение правды в угоду интересов политики и вежливости. Конечно, далеко не все слова волшебников способны изменять реальность, но для развязывания войны хватит и одной промашки на миллион.

Примерно об этом размышлял Фамбер с отстраненным видом наблюдая за тем, как туча шествует по залу на ногах-молниях.

Наконец, пройдя примерно две трети зала, туча начала стремительно рассеиваться, растратив большую часть вложенной в нее энергии. По залу раскатился очередной раскат грома, навевающий мысли о винных бочках, скатываемых в погреб, и туча исчезла, издав напоследок едва слышный «чпок».

В течение секунд десяти зал был переполнен тишиной. По идее, именно в этот момент волшебнику и его ученику стоило совершить попытку бегства, им даже хватило бы времени на то, чтобы спокойно, не вызывая подозрений выйти из зала и броситься бежать, уже завернув за угол, но ни Фамбер, ни Шус, не предприняли подобной попытки.

Что касается Шуса, то он и сам был полумертв от страха не столько из-за самого факта появления тучи, все-таки к магии, как к таковой, он привык за декады, проведенные с учителем. Его пугал тот факт, что по всей видимости, источником колдовства стал никто иной, как он сам.

Фамбер же просто не надеялся сбежать из дворца. Конечно, можно было опробовать метод, предложенный Втри, то есть пробивать все стены, пока, наконец, не доберешься до выхода, но он опасался, что придется пробивать слишком много стен. К тому же он сомневался, что ему дадут так запросто разламывать исторический памятник, символ величия Келхарского халифата.

Первой пришла в себя стража. Как это ни удивительно, та ее часть, что находилась ближе всего к трону, хотя по идее, они должны были пострадать в первую очередь после халифа. Остальные же старательно изображали обморок. Некоторые настолько натурально, что верили сами себе. Это серьезно повышало их способность к дальнейшему пребыванию в мире. Ведь даже тогда, когда на них будут испытывать всевозможные изощренные инструменты, они смогут честно ответить, что ничего не видели.

— Повелитель? — осторожно обратился к халифу один стражников, высокий пожилой бородач с огромной саблей на поясе, — вы в порядке?

Ответа не последовало. Тело Нуй-Ли-Фара I неподвижно распростерлось на ступенях под троном. От него шел легкий дымок. Бородач хотел коснуться плеча халифа, но его ударила молния

— Повелитель… — в голосе бородача прорезался неподдельный страх. Но тут, к радости верного слуги, знавшего своего господина с первого дня его жизни, раздался сдавленный стон.

— В-в-а-з-а-хгы-рых… — раздался голос халифа. Фамбер мог поклясться, что это самый величественный и повелительный неразборчивый набор звуков, что он когда-либо слышал в своей жизни.

— Простите, повелитель? — по всему было видно, что бородач готов выполнить любое приказание своего повелителя, если, конечно, поймет, что именно тот ему приказывает.

— Ваз-в-ть, — предпринял новую попытку халиф.

— …? — было написано на лице бородача.

Халиф поднял голову, предоставив всем собравшимся прекрасную возможность лицезреть запекшуюся корочку на носу величайшего из великих.

— Взять их! — наконец привел к повиновению свои губы Нуй-Ли-Фар I. — В темницу, на кол!

Бородач растерянно оглянулся в поисках поддержки. Поймав взгляд Господина-Заведующего-Темными-Подвалами-Глубокими-Казематами-а-Так-же-Их-Содержимым, он дал ему понять, что если последний не даст квалифицированного ответа, он лично проследит, чтобы Господин-Заведующий-Темными-Подвалами-Глубокими-Казематами-а-Так-же-Их-Содержимым лично проинспектировал их и проверил, насколько подвалы темны, а казематы глубоки.

— О величайший из великих, — дрожащим голосом начал Господин-Заведующий-Темными-Подвалами-Глубокими-Казематами-а-Так-же-Их-Содержимым, — пусть дождь девять тысяч… — тут он оборвал себя, подумав, что это выражение в данных обстоятельствах неуместно, — прошу простите меня, но у нас нет ни одной темницы, оборудованной колами.

Халиф бросил на него взгляд, не предвещающий ничего хорошего.

— Но может, принести колы в темницу и там посадить на них этих… этих людей, — поспешил исправиться он.

— В темницу, — спустя несколько секунд, показавшихся Фамберу вечностью, произнес Нуй-Ли-Фар I. — Пусть их там сожрут крысы.

Волшебник с облегчением вздохнул. Не то, чтобы он так уж любил темницы и крыс, но сажание на кол он не любил намного больше. Тем более, что в крайнем случае крыс можно использовать в пищу. Волшебника аж передернуло от его последней мысли.

— Вон! — приказал халиф. Как оказалось, приказывать было почти некому. Большая часть придворных поспешила удалиться, пока халиф не заметил их, воспользовавшись замешательством стражи.

— Повелитель, что делать с женщиной? — обратился к халифу бородач, когда зал опустел.

— Какой женщиной, Даш?

— Вы просили вам напомнить… — замялся, бородач, — рабыня этого волшебника. Вы…

— Пусть ее отведут в мою спальню. Выходка этого волшебника ничего не меняет, скорее все упрощает.

— Как прикажете, повелитель, — сказал бородач, — разрешите идти, повелитель.

— Да, конечно.

— Пусть дождь… — начал было бородач, но почувствовав на себе тяжелый взгляд халифа, замолчал.

Так и не придумав, как еще можно попрощаться с халифом, он поспешил удалиться из зала, что было проще решить, чем сделать. Мало того, что под водой пол становился крайне скользким, так еще и осколки шара, рассыпанные повсюду.

Халиф провел взглядом своего верного слугу, телохранителя и приемного отца в одном лице, перевел взгляд на небольшое озерцо, разлившееся перед его троном и невольно подумал о том, что его предшественники совершили громадную ошибку, не позаботившись о водостоке из тронного зала. Он поднялся на пару ступенек к трону и нажал на одну из кнопок на его подлокотнике. Вместо того, чтобы спустить его на этаж вниз, в личные покои халифа, ступеньки лишь пару раз дернулись, заскрипели и окончательно и бесповоротно заглохли. Их механизм так же не бы рассчитан на водо- и электрозащиту. Тихо выругавшись, вовсе не на Келхарском, а на обычном и понятном, нормальном человеческом языке, халиф отправился к незаметной дверке за троном, ведущей на потайную лестницу.

* * *

Последние полчаса Втри штудировала «Элементарная магия, второй уровень. Том второй. Издание 1184 г.н. э.». Она пыталась разобраться, что же именно она делала неправильно. Поняв, что глава про само заклинание полета вряд ли ей чем-то поможет, Втри вознамерилась прочесть весь учебник от корки до корки, что было не так уж сложно. Ведь теперь под ногами не болтались всякие волшебники и их ученики, постоянно отвлекающие ее от этого занятия.

Оставался еще Фур-Дур-Каф, но на него можно было не обращать внимания, учитывая то, что он прилагал для этого все возможные усилия. Он так далеко продвинулся в этом, что ведьмочка начала подумывать, а не избавиться ли ей от некоторых лишних деталей гардероба, но тут же отмела эту возможность. Кафа можно было сколько угодно не считать за человека, но ведь он мог опять закричать, а позировать перед десятком гвардейцев Втри не собиралась.

Впрочем, несмотря на некоторые неудобства, связанные с присутствием гвардейца, у него были и некоторые полезные функции.

— Каф, — обратилась Втри к гвардейцу, — сколько сейчас времени?

— 13 часов 25 минут, — отчеканил Рузхард-Хаар именно таким голосом, каким бы отвечали часы на подобные вопросы, умей они говорить.

Втри подумала о том, не потребовать ли, чтобы гвардеец к ней обращался с должным почтением: «уважаемая госпожа волшебница» или что-то в этом роде, но не успела. Ее прервал заскрипевший в замочной скважине ключ.

«Хм, странно. В прошлый раз все было намного дольше…» — подумала Втри.

К ее удивлению на пороге не было ни волшебника, ни его ученика. Более того, там не было и гвардейцев. Вернее промелькнул один, тот, что открыл дверь, но тут же куда-то сбежал, поджав хвост. То есть, если бы у него был хвост, он, несомненно, поджал бы его.

В комнату вошел старик, чей рост и общая комплектация со всеми бицепсами и трицепсами превышала даже то, чем обладал Фур-Дур-Каф. На его поясе висела сабля в длину метра полтора, а лицо окаймляла пышная борода, только начавшая седеть. За его спиной стояла пара солдат, которых никак нельзя было заподозрить в воздержании от мяса и малоподвижном образе жизни, но на фоне бородача они смотрелись несколько жалко.

— Ты, идешь за мной, — произнес он.

Голос бородача не заставлял сомневаться в том, что тому, к кому он обращается, придется сделать именно то, что обладатель голоса считает нужным. Здесь дело было не столько в угрозе прямой физической расправы, сколько в том, что у вас просто не оставалось сомнений в том, что сопротивление лишено всякого смысла.

Втри даже не успела подумать о попытке бегства, как ее уже вывели из комнаты и провели между гвардейцами, вытянувшимися по стойке смирно. Она даже не успела подумать о том, чтобы попросить собрать свои вещи. Только пройдя десяток поворотов Втри более менее пришла в себя. Нет, о по беге она и не думала. Все, на что у нее хватало в данный момент инициативы, так это на вопрос:

— А куда вы меня ведете?

— В ванную, — незамедлительно поступил ответ.

— По правде, я и сама могла бы до нее дойти, — заметила ведьмочка. — Тем более, что она намного ближе и…

— В другую ванную. В личных покоях величайшего из великих.

— А-а… а-а? — только и смогла прокомментировать данную информацию ведьмочка.

— Халиф избрал тебя в свои наложницы, — продолжил бородач.

— А-а… — ответила Втри, как будто бы это хоть что-то проясняло.

Несколько коридоров Втри переваривала полученную информацию. Цвет ее лица сменился с белоснежно- белого на ядовито-зеленый, затем, пройдя стадию багрово-пурпурного, вернулся к классическому цвету постельного белья.

— Но… по правде я не совсем понимаю… я хотела сказать, что у меня нет опыта. — То есть у меня другое образование… специализация, э-э… профессия. То есть, если халиф хочет, чтобы ему предсказали будущее…

— Все когда-то бывает в первый раз, — отрезал бородач.

На это Втри ответить было нечего.

Не то, чтобы она была закоренелой противницей межполовых отношений в любой форме. Просто ей всегда казалось, что перед тем как перейти, так сказать, к финальной части, надо для начала познакомиться, сходить в чайхану, что-нибудь съесть, естественно за его счет, узнать, кто его родители, есть ли у него средства к существованию и собственная жилплощадь. Ну, или хотя бы узнать его имя.

— Не беспокойся, — нарушил тишину, бородач, — у тебя не возникнет никаких проблем. Доверься своей природе. Женщина была создана богами для удовлетворения мужских желаний. И милостивые боги вложили в женскую суть все, что женщине нужно знать: как готовить еду, как воспитывать детей и как очищать виноград от кожуры и класть его в рот мужчине.

Быть может, таким образом он хотел подбодрить Втри, во всяком случае говорил он вполне искренне. И уж точно он не собирался выводить ее из себя. Хотя бы потому, что он ни на секунду не мог допустить, что нечто подобное может вывести из себя женщину. И уж точно, он не ожидал того, что в него полетит лампочка, вырванная из стены вместе с абажуром и болтами.

Впрочем, годы проведенные в изгнании, когда за каждым углом ожидаешь увидеть наемного убийцу, а в каждой тарелке супа — тертый алмаз, развили у бородача мгновенную реакцию, чего нельзя сказать об одном из солдат, ведущих Втри. Л-ДЖИН угодил как раз в его шлем, разлетевшись тысячью осколков и на мгновение ослепив обоих стражников.

Если Втри хотела бежать, то ей стоило бы это сделать именно сейчас, но она сама пребывала в некоторой растерянности. Да и бородач времени не терял, сгребя Втри в охапку еще до того, как она успела подумать о побеге.

— Твое колдовство тебе не поможет, — сообщил бородач голосом на удивление спокойным, учитывая произошедшее.

— Я и не думала о побеге. Просто не стоит говорить что-то вроде того, что вы только что сказали, — раздраженно ответила Втри. — И не могли бы вы поставить меня на землю. Кстати, как ваше имя? Так и знайте, если вы прямо сейчас не отпустите меня, то я расскажу халифу, как вы обращаетесь с его… с его девушками.

Ничего не ответив бородач поставил Втри, которую все это время держал за шиворот, на пол.

— Вот и отлично, молодец, — похвалила его Втри. — А теперь пошли уже к этому халифу.

Ничего больше бородач не говорил, несмотря на то, что Втри то и дело задавала ему разнообразные вопросы. Втри уже готова была решить, что ее, несомненно, аргументированные и весомые доводы в корне поменяли взгляды этого старика на женщин и уже готова была предложить ему отвести ее к волшебнику, который был необходимым гарантом продолжения ее обучения, но как оказалось, ее надежды были напрасны.

— Мы пришли, — остановился бородач перед очередной дверью.

— Так значит, здесь? — Втри без особого интереса рассматривала узор из цветов на дверной ручке.

Решив наконец, что больше ей ничего сообщить не собираются, Втри вздохнула и распахнула дверь. С той стороны было слишком темно, чтобы разглядеть что-то конкретное, но в то же время слишком светло, чтобы называть это полной темнотой.

— Не надейся на свои фокусы, — раздался из-за спины голос бородача, — здесь они тебе не помогут.

Втри предпочла не углубляться в смысл того, что он имел в виду и захлопнула дверь перед носом бородача.

Без света ДЖИНов из коридора здешняя темнота вполне могла претендовать на звание абсолютной. Во всяком случае, она сделала большие успехи в достижении совершенства.

— Свет, — попробовала Втри на келхарском.

Ничего не произошло.

— Пусть прольется золотой дождь, разгоняющий тьму?

— Солнце встало…

— Расступись мрак!

— Во имя величайшего из великих, исчезни тьма…

Фантазия Втри была на исходе. Единственное на что ее хватило, так это пробормотать:

— Свет.

К удивлению Втри, пара ДЖИНов под потолком загорелась.

«Странно, — задумалась Втри, — лампы в личных покоях халифа реагируют на язык северных варваров? Не патриотично как-то…».

Помещение, в котором она оказалась, и вправду оказалось ванной, что возмутило бы Втри в других обстоятельствах. «Неужели те, кто отправил ее в ванную перед посещением халифа, считают ее такой грязной?!», но сейчас она и вправду считала себя слишком грязной. Ведь хотя она и мылась почти каждый день, одежду она уже неделю не меняла, да и постирать ее возможности не было.

Не тратя времени на раздумья, Втри полезла в ванную, которая скорее походила на пруд средних размеров. О том, чтобы наполнить его водой, кто-то уже позаботился.

* * *

— У меня нет слов! Шус, ты отдаешь себе отчет, что в лучшем случае ты развязал войну? — в который раз воскликнул Фамбер. — Во имя все тех темных богов, раньше я думал, что Сэйлэнар ошибся, отправив меня в твою богом забытую деревню, но теперь я знаю, что старик просто сошел с ума и подумал, что Лендал давно уже никто не разрушал! Да ты просто не мог подобного сделать. — Даже я не могу колдовать в том зале!

— Простите учитель, я не знал.

— Ах, ты не знал?! — если бы содержание сарказма в словах Фамбера всегда было хотя бы вполовину таким же, как в этих четырех словах, можно было бы смело открывать фабрику и сублимировать сарказм в промышленных масштабах. К сожалению для данной отрасли промышленности, волшебник такими возможностями не обладал, но из этих четных слов можно было бы получить как минимум пять-шесть килограмм чистого сарказма.

— Во имя всех богов, какого рожна ты так накинулся на Шуса?

— Не сейчас Холдар, у меня серьезный разговор с учеником.

— И это все?! Так ты приветствуешь старого друга? Нет, чтобы поздороваться, спросить, удобные ли у меня кандалы или хотя бы обратить на меня внимание. — Для наглядности Холдар позвенел цепью, которой были скованы его руки.

— Я с тобой поздоровался, чего ты еще хочешь?! — наконец обернулся к другу волшебник.

— Для начала расскажи, как вы здесь оказались?

— Тебе не кажется, что сейчас не лучшее время? — ответил вопросом на вопрос Фамбер.

— А по-моему как раз самое то, — возразил улфулдар. — Все равно, делать мы ничего не можем. Хоть скоротаем часы, оставшиеся до голодной смерти.

— Хорошо, — внезапно согласился Фамбер, — если уж ты так хочешь, то я расскажу. — Этот болван поджарил нового халифа.

Обвиняющий перст волшебника устремился на Шуса.

— Ну, похоже не дожарил, раз уж вы здесь, — заметил Холдар.

— А я о чем, — подтвердил волшебник. — Ничего сделать нормально не может.

— Так если бы я его… того, ну то есть сосем убил его, то… то вы бы не ругали меня? — осмелился спросить Шус.

Волшебник одарил его испепеляющим взглядом.

Этот диалог происходил в какой-то темнице без окон. Собственно все, что здесь было, так это — сырой пол, низкий потолок, да четыре стены. Здесь даже не было паутины в углах. Паукам просто нечего было здесь есть, а если какой случайно когда-то и забредал сюда, то его наверняка съели предыдущие обитатели камеры. Один из них как раз улыбался во все 32 зуба в углу.

Ни Фамбер, ни Холдар не могли с полной уверенностью сказать, что это: глубочайший подвал или наоборот, высочайшая из башен.

Как оказалось, Холдар сидел здесь еще с ночи переворота. По его словам, его просто подняли, даже не дав переодеться, надели на голову мешок и бросили сюда. Что же касается Фамбера, то хоть ему никто на голову мешок не надевал, он все равно не ориентировался во дворце. Шус же и вовсе только здесь, в сырой камере пришел в себя и смирился с действительностью.

— Кстати, Холдар, ты случайно не знаешь, кто этот Нуй-Ли-Фар I? — нарушил волшебник установившуюся в камере тишину.

— Нуй-Ли-Фар? — переспросил Холдар? — Хочешь сказать, так зовут нового халифа? Нуй-Ли-Фар… что но не припомню… Хотя постой, первое имя предыдущего халифа, ну то есть того, что был до Дулли, тоже Нуй, но его родовое имя Фурраф, Нуй-Фурраф-Гар III. Вся предыдущая династия была Фуррафами.

— Ну не мог же он возникнуть из-под земли! — воскликну Фамбер. — Хотя учитывая, как сам Дулли стал халифом, это не удивительно. Кстати, как он все-таки им стал?

— Обещаешь не перебивать?

— Если ты не будешь говорить всякую чушь насчет того, что я собирал яйца для яичницы из драконьих яиц, — пообещал Фамбер.

— Такого я никогда не говорил, — заметил Холдар, — но надо будет запомнить. Яичница из драконов… очень героический образ. Волшебник Фамбер в поисках семи волшебных предметов, известных как драконьи яйца.

— А почему именно семи, а не десяти, к примеру? — спросил Шус.

— В сказках не принято использовать круглые числа, — объяснил Холдар. — Либо три, либо семь, либо девять. Три слишком мало, девять, наоборот, слишком много. Так что, думаю, семь — именно то число. А эту историю я так и назову — «Драконьи яйца».

— Может, всякие басни про меня будешь придумывать где-нибудь подальше от меня?

— Да я бы и рад уйти, Фамб, — вполне искренне ответил Холдар.

Ответить волшебник ничего не успел. Снаружи послышались чьи-то шаги, дверь распахнулась и в образовавшийся проем втолкнули человека.

— Ты?! — воскликнул Фамбер.

* * *

Втри осторожно приоткрыла дверь, находившуюся напротив той, в которую она вошла. К счастью, насколько она могла судить, учитывая почти полную темноту, в комнате никого не было. Ее же опасения были связаны с тем, что из одежды на ней была только портьера, снятая со стены. Одевать старую одежду ей не хотелось, по крайней мере до тех пор, пока она не высохнет, а такой довольно полезной вещи, как большое полотенце в ванной халифа почему-то не нашлось.

— Свет, — приказала ведьмочка.

Несколько шаров, висящих под потолком, не замедлили зажечься, открыв ее взору относительно небольшую комнату. Если сравнивать с теме же апартаментами посла Лендала, спальня халифа была лишь вполовину меньше их. Другое дело, что Втри представляла спальни халифов несколько большими. И полагала, что в них несколько больше драгоценностей и золота, которые можно спокойно выковырять, а потом сбежать.

Из мебели здесь были лишь маленький столик с подносом, на котором лежали фрукты, да кровать, на которой могла промаршировать целая рота гвардейцев, если им сильно припечет это сделать. К величайшему сожалению Втри, в кровать не было вмонтировано никаких сапфиров или брильянтов выковыриванию которых можно было бы посветить долгие часы ожидания. На ее углах даже не было золотых ангелов в качестве опор. Лишь много ткани, пуха и дерева. Создавалось ощущение, что спальня предназначена для единственной цели. Какой именно, Втри старалась не думать.

Впрочем, нельзя сказать, что Втри вовсе ничего не нашла на кровати. Кроме простыней, подушек и перин на ней обнаружилось еще и платье, которое никак нельзя было назвать традиционной одеждой наложниц халифа. Для начала оно состояло из слишком большого количество слоев ткани, не говоря уже о том, что к самому платью прилагалось еще и несколько слоев нижнего белья. Поначалу Втри не обратила на него внимания, прежде всего потому, что хоть оно и изобиловало разнообразными кружевами, немногочисленные камушки оказались стекляшками, а в золотой нити от золота было лишь одно название.

Когда Втри убедилась, что драгоценностями здесь и не пахнет, даже поднос, на котором лежат фрукты, медный, ее голову стали посещать другие мысли. Например, что она до сих пор завернута в занавеску, которая конечно, сидела неплохо, но от этого она не преставала быть занавеской, а чем больше проходило времени, тем больше была опасность того, что сюда кто-нибудь зайдет. Проблемой выбора она мучалась недолго, ведь кроме этого, не слишком удобного, но зато чистого и хорошо зарытого платья, у нее был лишь тот наряд слуги, в котором она сюда пришла, и который она так хотела поменять.

Единственной проблемой было то, что у Втри не было опыта в надевании платьев, а как она слышала, это не такая уж и простая задача, но она решила хотя бы попробовать.

* * *

Воскликнуть это, или во всяком случае, что-то в этом роде, мог любой из находившихся в камере. Просто Фамбер оказался проворнее.

Перед дверью стоял никто иной, как Фур-Дур-Каф, все еще одетый как гвардеец, но без сабли, жезла, нагрудника, щита и шлема. После того, как за ним со скрипом захлопнулась дверь, ни у кого уже не возникало сомнений, что он здесь в качестве заключенного.

На вопрос Фур-Дур-Каф никак не прореагировал, да и вообще старался не обращать внимания на своих сокамерников. Шус уже забеспокоился, что Каф так и будет стоять посреди камеры и ему, Шусу, велят его куда-нибудь передвинуть. Ведь когда речь заходила о переносе разнообразных вещей, переносить их всегда и везде приходиться именно ему, но опасения Шуса оказались беспочвенными. Успехи Кафа в подражании мебели еще не зашли настолько далеко. Все так же, не промолвив ни слова, он прошествовал в угол, тот в котором красовался череп, и сел, уставив свой взор в угол противоположный.

— Так вот, — произнес Холдар так, как будто бы он продолжил прерванный рассказ, хотя насколько мог вспомнить Шус, никакого рассказа он и не начинал, — Нуй-Фурраф-Гар III, родившийся в 1124 году, был последним представителем своей династии, которая, как вам, наверное, известно просуществовала всего лишь чуть больше тридцати лет. Однако за это время… ну что ты все машешь руками, Фамб? Это, знаешь ли, тоже отвлекает.

Волшебник уронил голову в ладони. Должно быть, это означало полнейшее отчаянье, вызванное непроходимой тупостью Холдара.

— Каф! — прошептал Фамбер, красноречиво тыча пальцем в солдата.

— И что? — Холдар развел руками. Нельзя сказать, что это у него хорошо получилось, довольно проблематично разводить руки, когда те скованны цепью, но он приложил все свои силы, чтобы сделать это.

— Во имя всех темных богов, Холдар, ты же сам говорил, что он…

— Шпион? — закончил Холдар. — Но ведь я и не рассказываю ничего противозаконного. Тем более, что сейчас его положение не лучше нашего.

— Но…

— Он был шпионом до переворота, сейчас же… Я так понимают, что если он чей-то шпион, так это твой. Я ведь прав? — обратился Холдар к Фур-Дур-Кафу.

Тот ничего не ответил, но учитывая степень его избитости, вряд ли его можно было заподозрить в том, что новый режим его жалует.

— Ну вот и отлично, — заключил Холдар, — так что я продолжу. — Основателем династии стал Ибраг-Их-Казорг, визирь последнего из династии Хул-Дул-Гур-Бур-Фуров, которая, кстати, прерывается уже не в первый раз. В историю он вошел как Альмах-Фурраф-Нан-гева-ра I. Халифом он стал в 1146 году нашей эры и хотя династия продержалась у власти всего лишь тридцать один год, за это время успело смениться немало халифов, а их род был крайне многочисленным. Последнее обстоятельство несколько изменил последний представитель династии, Нуй-Фурраф-Гар III, который за шесть лет своего царствования умудрился изничтожить большую часть своих родственников, включая своих трех сыновней и семь дочерей. Понять его, конечно, можно, ведь в среднем Фуррафамы правили по два с половиной года, он же продержался целых шесть. Однако это его не спасло. В конце концов все это так надоело его подданным, что они решили взять дело в свои руки и посадить на трон подвернувшегося под руку наследника древнего и законного рода. Впрочем, это уже другая история. Так или иначе, после его правления осталось не так уж много претендентов на престол.

— Постой, а с чего вдруг ты решил, что Нуй-Ли-Фар вообще принадлежит к этому роду? — спросил Фамбер.

— С того, что кого угодно не стали бы называть Нуй-Ли-Фар, — серьезно ответил Холдар.

— Но ведь он сам мог просто себя назвать… — начал было Фамбер, но Холдар прервал его.

— А вот этого уже не надо. Сесть на трон Келхарского халифа может лишь достойный, а не кто угодно.

— Ага, как же, — недоверчиво протянул Фамбер.

— К тому же, у Нуй-Фурраф-Гара III оставался двоюродный брат с родовым именем Ли. За пару лет до падения Фаррафа халиф обвинил его в заговоре, но ему удалось бежать. Никто не знает, как именно и говорят, что прожил он недолго, ведь до того он несколько месяцев провел в темницах, но у него был как раз подходящий по возрасту сын. Так что я думаю, что Нуй-Ли-Фар I — как раз он и есть, — довольно закончил Холдар.

— Ну, и что это нам дает? — спросил Фамбер.

— То есть?

— Ну как это поможет нам выбраться отсюда, — настаивал на своем волшебник.

— Полагаю, что… никак, — Холдар вновь попытался развести руками и вновь у него ничего не поучилось.

— Ну и кого пса ты все это рассказывал?! — воскликнул Фамбер.

— Ну нам ведь все равно нечего делать, — парировал Холдар. — К тому же знание родословной Величайшего из великих может поможет тебе о время пыток. Хотя вряд ли…

Фамбер попытался прожечь старого друга взглядом и, быть может, у него что-нибудь бы и получилось, если бы эта камера не была полностью экранирована от магии.

— Пыток? — переспросил Шус. — Я думал, что нас ждет всего лишь медленная смерть от голода.

— Ну уж это нам как раз не грозит, — возразил Холдар. — Вчера и позавчера меня кормили, — через несколько секунд он добавил, — хотя здешнюю еду можно смело записывать в список пыток…

* * *

Слухи не врали. Одеть платье в одиночку и вправду оказалось задачей непосильной. По крайней мере, для человека неопытного. Если нижняя сорочка с панталонами и туфли на довольно высоком, но все-таки терпимом каблуке не взывали у Втри особых проблем, то что делать с оставшимся ворохом одежды она не представляла. К примеру как, и главное, зачем ей надевать что-то, больше всего смахивающее на нагрудник Кафа и сделанное из чего-то, что не многим уступало по прочности солдатской броне.

Главный вопрос, который она уже не первый раз задавала себе: «Какого рожна она вообще одевается для этого халифа?», Втри упрямо отгоняла от себя, руководствуясь тем, что каждая девушка должна мечтать о прекрасном принце.

Втри соврала бы, если бы заявила, что ее никогда не посещали подобные мечты. Во всяком случае, она знала, что ей положено мечтать о чем-то подобном, пусть даже она и ведьма, но чем ближе мечта каждой уважающей себя девушки подходила к ней, тем дальше Втри отходила от общепринятых взглядов.

С каждой минутой запыленные полки библиотеки университета казались ей все милей, пусть она их никогда и не видела, а тайные знания и истинная сила, скрытые в них, все заманчивее. При этом она ни на секунду не переставала завязывать многочисленные завязочки на панталонах да и, в конце концов, что ей оставалось делать? Ведь магия не работала в этой комнате.

Наконец, несколько раз перевернув доспех, Втри все-таки удалось одеть его через голову. Нельзя сказать, что он сел как надо, но она его надела и теперь осталось всего лишь исхитриться вывернуть руки и затянуть шнурки на спине. Как оказалось, это не так уж просто. Основной проблемой было то, что локти никак не хотели и выгибаться в обратную сторону.

«Ну все не так уж плохо, — в который раз повторила Втри, — зато это ведь разрушает то страшное пророчество…»

Втри почувствовала струйку холодного пота, потекшую по ее спине. Кто-то смотрел на нее, она не сомневалась в этом. Чей-то взгляд она чувствовала на себе уже не первый раз, но никогда, он не был столь материальным. Взгляд следовал за каплей, казалось, что он знает об этой капле, знает где она, несмотря на несколько слоев ткани. Втри почувствовала чье-то дыхание. Оно было столь материальным и оно было так близко. Чья-то рука приближалась все ближе и ближе к ее спине. Втри уже знала, что произнесет этот повелительный голос.

Позвоночник ведьмочки сковал холод, в то время как ноги готовы были подкоситься. Еще секунда и рука коснулась бы ее спины, а голос предложил бы ей свою помощь в завязывании этих многочисленных шнурков.

Втри знала, что так было задумано с самого начала. Что ей специально дали это платье и заставили попытаться его надеть, зная что у нее ничего не поучится.

И это злило. Но больше всего ее злило то, что этот самодовольный мальчишка уверен, что все будет так, как он хочет. Если бы Втри могла, то этот мерзкий тип уже несколько секунд как лежал бы на полу в качестве кучки пепла. Конечно, Втри и в лучше времена вряд ли была способна на подобный подвиг, но она бесспорно приложила бы все усилия, чтобы добиться подобного результата. Она и сейчас пыталась устроить что-то в этом роде, хотя прекрасно понимала, что у нее ничего не получится.

Тем временем руки ведьмочки на пару с архаичными инстинктами, берущими свое начало где-то во временах изобретения дубинки, но до появления магии, получив некоторую свободу, решили самостоятельно позаботиться о судьбе своей владелицы. В мгновение ока Втри схватила поднос с фруктами, отступив при этом немного назад и вправо, развернулась на месте, воспользовавшись ногами, которые пару секунд назад больше походили на пудинг и, вложив в удар инерцию всего тела, обрушила поднос на голову мерзкого типа, подкравшегося к ней из-за спины.

К несчастью для него, чалмы на голове у него не было, да и стрижка была слишком короткой, чтобы смягчить удар. Однако у парня оказалась на редкость крепкая голова. Он успел перехватить руку Втри, занесенную для второго удара. Свободной рукой он притянул Втри к себе и впился в ее губы, как присоска на лапке геккона. Его рука сжимала запястье Втри так сильно, что у той не оставалось иного выбора, кроме как выпустить поднос. Быть может, все пошло бы совсем по-другому, если бы он не пожелал зайти дальше без промедления. Его рука, державшая ведьмочку за талию опустилась ниже и еще ниже и… еще ниже опуститься она не успела. Еще не заснувшие инстинкты переключили свое внимание со ставших бесполезными рук на ничем не скованные ноги. Собственно, целиться Втри и не надо было. Ее удар нельзя было называть слишком сильным. Зато он попал точно в цель. Глаза юноши округлились и из них брызнули слезы, после чего он медленно сполз на пол, свернувшись калачиком.

Втри сама не очень-то хорошо понимала, что именно произошло, главным образом потому, что оно произошло слишком быстро. Да и ее мозг, по крайней мере та его часть, что отвечает за принятие решений, принимала в происходящем весьма посредственное участие, не большее чем зайчонок при встрече с лисицей. Однако она сочла, что ей стоит сделать вид, что все это, чем бы оно ни было, было четко продуманным и реализованным планом:

— Вот так будет с каждым, мелкий извращенец, — заявила она, поставив ногу на комок боли, свернувшийся у ее ног. После чего она решила прибавить, — эй стража, гвардейцы или кто-нибудь еще, быстрее сюда! Стража!

Стража оказалась на редкость расторопной. Не успел Втри повторить приказ, как дверь, не та через которую она входила, а другая, замаскированная в стене, распахнулась под напором десятка дюжих молодцов, готовых положить жизнь за халифа и халифат.

Разглядев представшую перед ними сцену, передний ряд резко затормозил. Конечно же, увиденное могло быть истолковано с пары десятков точек зрения, но они даже не рассматривали вариант нападения на халифа этой девицы в заграничном нижнем белье. Разумеется, больше всего это было похоже именно на нападение. От натренированного взгляда солдат не ускользнуло ни то, в какой позе лежит величайшей из великих, заставляющей невольно содрогнуться и почувствовать сострадание любую особь мужского пола, ни шишка, уже вздувающаяся на его виске, ни погнутый поднос, ни разбросанные фрукты, но ведь, с другой стороны, завала на помощь, без сомнения, она. У халифа совсем другой голос. А раз так, то это наверняка какие-то развлечения халифа. В конце концов, кто может знать, что творится в головах у этих халифов. И потом, она просто могла кричать что-нибудь другое

Задние ряды вообще ничего не видели и понятия не имели, о чем думают ряды передние, вследствие чего в дверях возникал некоторая давка. Когда бурление толпы стражников наконец утихло, вперед умудрился пролезть их начальник, решивший прояснить ситуацию. Размышления первых рядов не обошли и его, но в конце концов, они ведь не могли здесь стоять всю ночь. Конечно, можно было просто уйти, но что-то ему подсказывало, что делать этого не стоит.

— Пусть дождь девять тысяч лет не льется над нами, если я, мы… прогневали вас своим не… правомерным визитом, — начал солдат, тщательно подбирая слова. — Но… позволите ли вы спросить, э-э… что здесь происходит? То есть, произошло?

— Я поймала насильника-извращенца, — на промедлила с ответом девушка.

— А…, — замялся стражник, — он сбежал, — уважаемая госпожа?

— Да нет же, — девушка взглянула на солдата как на полного идиота. — Вот же он!

Для того, чтобы у охранника не осталось никаких сомнений, эта сумасшедшая хорошенько пнула халифа в живот. Величайший из великих лишь тихо охнул.

Однако даже это не смогло развеять сомнения стражника в том, что же именно здесь происходит. А ведь если он поступит неправильно, ему не сносить головы. Можно было сказать многое, но стражник старался даже не думать о подобных вещах. Впрочем даже он согласился бы с утверждением, что халиф не испытывает душевных мук и сомнений, приказывая отделить от тела чью-нибудь голову. С другой стороны, этому можно было только порадоваться, ведь говорят, что его дядя… На этом месте стражник не только перестал бы соглашаться. Он бы без промедления арестовал бунтовщика, распространяющий слухи, позорящие родственников величайшего из великих.

Наконец, собравшись с духом, он обратился напрямую к повелителю:

— Мой халиф, что прикажете?

— У-ух-у… — раздалось снизу.

— Мой халиф? — уточнил солдат.

— Халиф?! — воскликнула Втри.

— Угух…

— То есть, вы хотите сказать, что этот извар… что он халиф? — переспросила Втри, до сих пор не осознавшая весь ужас ситуации. Конечно какая-то частица личности Втри, та самая, что всегда знает, как на самом деле обстоят дела, с самого начала вопила, что в спальне халифа просто не может быть никого, кроме самого халифа, но все остальные частицы, в первую очередь партия эмоций и импульсивных решений старательно заглушали глас разума.

— Мой халиф, вам требуется помощь? — стражник решил просто игнорировать эту девицу. По-хорошему, ее не стоило слушать с самого начала.

— Угух, ху-уг! — решительно ответил Нуй-Ли-Фар.

— Мой халиф? — солдат осторожно, как к клетке с крокодилом, к Келхарским рогатым крокодилам без клеток вообще не стоит приближаться, подошел к халифу, — пусть дождь девять тысяч лет… то есть, я хотел сказать, прошу простить меня, мой халиф, но я не расслышал ваш приказ.

Пару долгих секунд, растянувшихся для него в пару вечностей, солдат ожидал что-то вроде: «Казни себя сам за то, что ты нарушил мой покой!». Прежде всего солдата волновало, что он чуть не сказал «пусть дождь не льется на мою голову девять тысяч лет, если вы не простите меня». Новости по дворцу распространяться быстро. Особенно новости, подобные этой.

— Го… у-у…е… — пояснил халиф.

— Го…лову долой е? — попытался разобрать стражник.

— Да е… ид… угух… в гор…угух ту-у ма…!

— Идти к мамонту, сесть на него и отрубить себе голову, когда тот говорит: Ту-Ту?

— Гарем! — наконец смог произнести целиком халиф. — Отвести ее в уг… рем, идиот.

— А-а, то есть никому головы… То есть, как прикажете, уважаемый господин халиф, — вконец запутался солдат. — Забирайте ее. И кто-нибудь, принесите что-нибудь холодное! Быстро!

* * *

— И ведь я говорил тебе, что стоит поторопиться с обучением Шуса, так и знал, что все закончиться чем-то подобным, — подытожил Холдар.

— Чем-то подобным поджариванию нового халифа на его троне молниями из искусственно созданной тучи, в зале, в котором в принципе нельзя колдовать? — уточнил Фамбер.

— Это или еще что-то в этом роде, — подтвердил Холдар.

— Ну знаешь…

— Единственное, чем я удивлен, что устроил это не ты, а твой ученик, — продолжал Холдар.

— По правда, я и сам удивлен. Ведь мало того, что там вообще нельзя колдовать, эта магия крайне… Постой, что ты имел в виду под «удивлен, что это не ты»? — подозрительно уточнил волшебник.

— Обычно это ты разрушаешь все вокруг, порождая панику и хаос в рядах мирного населения, — пояснил бывший улфулдар.

— По-моему, ты малость преувеличиваешь, — недовольно ответил волшебник.

— А как же твоя попытка приготовить картошку? — спросил Холдар

— Мой организм страдал от последствий той дряни, которой меня напоили, — парировал Фамбер.

— А как же мой любимый меч, который ты так бессовестно намертво всадил в дерево?

— Здесь уж я точно не виноват. Если ты не забыл, к тому времени он уже превратился в стальную лопату или поднос, совсем не похожий на меч.

— Но его еще можно было попробовать исправить!

— Ты сам его отдал.

— Но… — попытался возразить Холдар, но поняв, что проиграл, перешел к следующему пункту, — хорошо, а как же тот случай в Люсбереге

— Это уже и вовсе твоя вина, никто не просил тебя забираться в…

— А вот это уже мое дело, но драконий дождь, что ты …

— Не собираюсь даже обсуждать это…

Все это время Шус молча сидел в одном из углов. Не то, чтобы он так уж сильно любил углы. Просто не так давно в камеру пришли люди и не оставили ему иного выбора, кроме как молча сидеть в углу. Они снабдили его парой цепей, ошейником и кляпом. Кляп, в отличие от ошейника и цепей был сделан из обычной такни, но как учитель, так и господин Холдар проигнорировали многочисленные мимические упражнения Шуса, долженствовавшие объяснить, что он хочет, чтобы кто-нибудь освободил его рот. Шус не был уверен, сколько именно прошло времени. Хотя бы потому, что в принципе не привык его считать. Конечно, он с раннего детства знал про то, что день делится на двадцать четыре часа, но в «Заднице бога» не было принято следить за часами. Прежде всего потому, что единственными часами в деревне владел староста, а он вряд ли был бы рад, если каждый раз просыпаясь, вся древня шла к нему, чтобы узнать, сколько сейчас времени.

* * *

«Так, еще немного… — раздалось в голове Втри, — еще чуть-чуть».

Последние несколько минут, часов или даже дней Втри находилась в пыточной, или каком-то другом помещении, сильно походившим на нее. Во всяком случае, тут была дыба, действие которой Втри на себе и испытывала. Иначе, как еще объяснить эти реплики и то, что ее ноги кто-то все время тянул.

«Одна готова, теперь вторая… драконий дождь, сколько же здесь этих проклятых ремешков».

Наверное, это она говорит о ремешках, которыми прикрепляют ногу к тянущему механизму, — размышляла Втри. По какой-то необъяснимой причине ее совершенно не беспокоил тот факт, что ее пытают, хотя вроде как должен был, тем более, что было за что. Если бы еще год назад кто-нибудь спросил Втри, что ждет человека, избившего халифа, она без всяких сомнения ответила бы: казнь после мучительных и продолжительных пыток. Однако самым странным было то, что одна из ног казалась абсолютно свободной и, насколько могла судить Втри, вполне целой, хотя вроде бы ей положено было пребывать во много более плачевном состоянии.

Для того, чтобы покончить с вопросом работоспособности ноги раз и навсегда, Втри резко согнула, а потом разогнула ногу. Последняя работа превосходно.

Раздался чей-то вскрик, переходящий в протяжное кряхтение, перемешанное с бранью и мольбой богам. Создавалось ощущение, что телодвижения Втри и были причиной этих звуков. За это говорило и то, что ступня Втри с чем-то соприкоснулась.

Втри резко села и наконец- то открыла глаза.

Ее взору предстало не самое привлекательном место в Келхарском халифате. Безусловно, в нем есть места и похуже, по крайней мере Втри на это надеялась, но когда слышишь слово «гарем», представляешь нечто с большим количеством полупрозрачной такни, темных закоулков, евнухов, роскошных столиков и ядов. Последнее же, о чем вспоминаешь, думая о гаремах, является стога сена.

Конечно, есть масса других вещей, о которых не думаешь, размышляя о гаремах. Например, логарифмы. Но в отличие от логарифмов, стога сена здесь были. Как раз на одном из них и спала Втри. Что же касается «здесь», то оно представляло собой большой зал с высоким потолком. Пол бы застелен все тем же сеном.

— Ох, моя спина, моя бедна спина… — резалось откуда-то снизу. Если быть абсолютно честными, то нечто подобное Втри слышала далеко не первый раз за последнее время. Правда предыдущие варианты были несколько более эмоциональны и состояли из большего количества слов.

Втри опустила взгляд вниз. На полу лежал ссохшийся рулон кожи, обвернутый парой розовых ленточек. Приглядевшись, Втри обнаружила, что данный объект состоял не только из кожи. Более того, он даже не являлся мумией, хотя его сходство с последней было невероятным. Последних Втри видела немало. В основном это были сушеные ящерицы, но Втри примерно представляла, как должен выглядеть засушенный человек. И выглядеть он должен был именно так, как выглядело то, что лежало у ее ног. Существенными отличиями являлось то, это двигало конечностям, причитало и ругалось, в то время как засушенных ящериц за подобными действиями ведьмочка ни разу не заставала. Разве что, они были недостаточно высушенные. Впрочем, в таком случае их надо было всего лишь несколько минут подержать над огнем. Весь фокус заключался в том, чтобы случайно не изжарить их.

Эти соображения не оставляли иного выбора, кроме как признать, что перед ней живой человек, или что-то похожее на человека или нечто, в относительно недавнем прошлом бывшее живым.

— Вам помочь, уважаемы… ма… е-е — замялась Втри, — я хотела сказать, вам нужна помощь?

— Ох нужна, дочка, — раздался на удивление мелодичный и мягкий голос, ни в коей мере не подходящей к этому кожаному мешку, — а драться-то ты умеешь.

— А как вы упа… — начала было Втри, но только теперь осознала вторую половину фразы, — драться?

— Ну так же, — с энтузиазмом подтвердила жертва невольной агрессии Втри, — ловко ты извернулась попасть мне прямо… а-ай, кто ж так делает, дочка!

Втри резко убрала протянутую руку. Жертва, уже собравшаяся взяться за руку Втри, упала обратно. Причина действий Втри главным образом заключалась в том, что она увидела, что в руке у ее жертвы зажата ее же туфля.

Не то, чтобы Втри в принципе имела что-то против воровства. Она даже была готова смириться с тем, что кто-нибудь украдет что-нибудь у нее. Конечно же, в этом случае она будет кипеть от гнева, но злиться она будет прежде всего на себя, пусть даже жертвами ее гнева будут все окружающие. Но на что бы она никогда не пошла, так это на кражу обуви у спящего. Кошелек бы, представься ей такая возможность, она бы унесла без всяких сомнений, но никак не обувь.

— Зачем тебе мои туфли? — холодно спросила Втри.

Ведьмочка постаралась грозно нависнуть над этой жалкой воровкой.

— Доченька зачем же так….

— Отвечай.

— Понимаешь, девочка, — затараторила недосушенная ящерица, как мысленно окрестила ее Втри, — здесь такое дело. Ходить босиком — все ноги стопчешь. Да и холодно, когда дождь снаружи.

— Прости, я не совсем поняла…

— Ничего, поймешь скоро. Все понимают, — успокоила Втри воровка туфель.

— Хочешь сказать, что вам нечасто дают новую обувь?

— Ха, если бы. Свою пару я стоптала уже… лет сорок пять назад. Да, точно, сорок пять. Тогда еще халифом был…

— Постойте, — прервала воровку, Втри. Она сама не заметила как перешла на «вы», — вы хотите сказать, что провели здесь, в гареме, уже сорок пять лет?

— Да нет, девочка. Попала я в гарем при величайшем из великих, пусть дождь вечно льется на его голову в доме лесных братьев, халифе Хул-Дул-Гур-Бур-Фуре IV, в 1133 году. Эх и были же тогда времена… помню Фурри, хоть и стар он был, но бывало как подойдет сзади, схватит за ногу и так и потащит в постель. Говорят, это его и сгубило…

— Но… — растерялась Втри, но ведь это было целую вечность назад! Я не хочу так кончить.

— Привыкнешь, девочка. Все так говорят вначале, а потом привыкают. Привыкнешь.

Что-то в голосе старухи заставило Втри поежиться. Нет, он не был пугающим. В нем скорее чувствовалась непоколебимая уверенность в том, что все будет именно так и никак иначе. При этом его обладательница, если не была в полной мере довольна ситуацией, то по крайней мере уже давно смирилась с ней.

— Отдайте мою туфлю, — попросила Втри постаравшись сказать это как можно более почтительно. Во всяком случае он приложила все усилия, что бы перебороть отвращение и призрение, испытываемое к обувным ворам.

— Сейчас завтрак принесут, — не обращая никакого внимания на Втри, произнесла обувная воровка. Тем временем ее рука, как могло показаться стороннему наблюдателю, совершенно независимо от остального тела, пыталась спрятать туфлю за полоской ткани, располагавшейся внизу. Быть может, у нее что-нибудь и получилось бы, но проблема состояла в том, что ткани было до безобразия мало.

— Отдайте. Мою. Туфлю, — повторила Втри. На этот раз от вежливости в ее голосе не осталось и следа. Можно было подумать, что в любой момент она может наброситься на обидчицу. По большому счету это было не так уж далеко от правды. Единственное, что до сих пор удерживало Втри, так это преклонный возраст воровки, пусть она сама и не отдавала себе отчета в этом.

— Судя по запаху, сегодня рыбьи головы.

— Вы хотели сказать суп из рыбьих голов? — осторожно осведомилась Втри. — Рыбьи головы со всякими овощами и рыбьим телом?

— Рыбьи головы с рыбьими головами и соленной водой, — поправила обувная воровка.

— А-а… но ведь… — только и смогла сказать Втри.

Быть может она придумала бы, как продолжить предложение, но тут ее настиг запах рыбьих голов, отбивавший всякое желание лишний раз открывать рот.

* * *

— И все-таки, Фамб, это и вправду странно, — протянул Холдар, задумчиво пережевывая вареную рыбью голову.

— То, что нас вместо нормальной еды кормят какой-то дрянью? — уточнил волшебник. — А я думал, что именно так и принято поступать с заключенными во всяких варварских странах.

— Нет, еда как раз приличная. Например, в Кастрагоне, если конечно верить рассказам, кормят вареными кожаными поясами и старыми обувными подошвами, в Алтаре — птичьими гнездами, сделанными из смеси глины и слюны каких-то мелких птиц, а в подвалах князя приморского — сосисками.

— Ну, от сосиски я бы не отказался, — заметил волшебник.

— Да? А ты помнишь Люзбергские сосиски? — поинтересовался Холдар.

В ответ Фамбер лишь нервно сглотнул.

— Вот именно, — подытожил Холдар.

Оставалось лишь гадать, что должны из себя представлять сосиски, от одного воспоминания о которых мутит человека, который на завтрак получил лишь пару рыбьих голов.

— Но спросить я хотел не об этом, — заметил Холдар, — а о том… зачем ты приехал в халифат, Фамб? Не для того же, чтобы передать какие-то бесполезные бумажки.

— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил волшебник. — Никто быстрее меня справиться с этим не мог. Ведь мне пришлось бы возвращаться лишь обратно.

— С таким же успехом могли отправить кого угодно, — возразил бывший улфулдар. — Это еще имело бы смысл, если бы ты мог летать, или как там это у вас называется, самостоятельно. Но так… И ведь дело даже не столько во всей этой вашей магической ерунде, сколько в полной бессмысленности твоей поездки. Дулли показывал мне договор, что ты привез, — произнес Холдар таким тоном, который должен был не оставить у волшебника сомнений, что из этого занимательного и поучительного послания Холдар сделал соответствующие выводы.

— Можно подумать, что я знаю, что там написано! — воскликнул Фамбер.

— Так значит ты не посол, а просто посыльный, курьер, разносчик писем? Ты позволил оторвать тебя от твоей научной работы, чтобы отвезти за тысячи километров какую-то бесполезную бумажку?

— Меня попросили… — неуверенно ответил Фамбер. — Все дело в том, что я знаю халифа, точнее знал бывшего халифа, лично.

— И ты согласился? Мой старый друг Фамбер Тюртюрликс никогда бы не согласился на нечто подобное. Именно поэтому я попросил Еле приглядывать за тобой.

— Что, ты подослал ко мне шпиона?! — воскликнул Фамбер.

— Не шпиона, а… информатора, — возразил Холдар. — В конце концов, кто-то же должен был служить тебе противовесом и сообщать халифу истинные сведенья.

— А я-то думал, что ты остался моим другом. Во имя всех богов, я всегда говорил, что заграница развращает людей, но я не думал, что настолько! — волшебник театрально вознес руки к небу, ну или вознес бы, если бы его не отделяло от неба несколько десятков метров камня. — И что же он нашпионил, твой дорогой Еле?

— По большому счету, ничего особенного, — задумчиво протянул Холдар, — разве что… Шус, что твоему учителю нужно в сокровищнице халифа?!

В ответ Холдар услышал лишь неразборчевое мычание. Догдавшись, что дело в кляпе опальный Улфулдар, вынул кляп изорта Шуса.

Итак отвечай, — не дав Шусу времени даже на то что бы отдышаться, произнес Холдар.

— Что? Я не…, — Шус всполошился как зайчонок, сидящий в кустах, понявший, что лисица его обнаружила и жить ему осталось считанные секунды.

— Отвечай, — поднажал Холдар, уставившись прямо в глаза Шусу.

— Я честно, почти ничего не знаю, — начал загнанный в угол Шус. — Учитель…

— Нет, замолчи! — приказал волшебник, но было уже поздно.

На мгновение зрение всех присутствующих, включая даже самого Фамбера расфокусировалось. Больше всего ощущение походило на то, что в оба глаза что-то попало, что само по себе не было бы невероятно, если бы они находились в эпицентре песчаной бури. Однако тот факт, что бурей здесь и не пахло, не оставлял сомнений в том, что дело здесь в магии. Холдар не сомневался в этом.

Никаких облаков розового дыма, звонов волшебных колокольчиков или хотя бы жалкого фонтанчика искр или теней, которые никто не отбрасывал, не последовало. Просто на том месте, где секунду назад находился Шус, остался небольшой ворох одежды, да сумка с теми вещами, что он успел собрать.

— Что ты наделал! — в один голос воскликнули Холдар и Фамбер, буравя взглядами друг друга.

* * *

— Ты уверена?

— Не сомневайтесь, ешьте, если конечно не хотите избавиться от этой гадости.

— Рано или поздно тебе придется смириться, девочка. И начать я бы тебе советовала с рыбьих голов.

— Потому что после них все остальное покажется ерундой? — предположила Втри.

— Потому что в следующий раз рыбьи головы будут не раньше следующей декады, а об остальном могу сказать лишь то, что рыбьи головы почти деликатес по сравнению со всем остальным.

— Но ведь это…

— И не спрашивай, что может быть хуже рыбьих голов, — перевала Втри старушка. Жизнь здесь не слишком разнообразная. Не стоит делать ее еще более скучной.

— Не собираюсь я здесь так надолго задерживаться, — возразила Втри. — И гаремы я представляла себе несколько… иными.

— Думала, что здесь будет много фигурных решеток, драгоценностей и прозрачной ткани?

— Думала, что здесь будет меньше сена.

— Знаешь, без сена было бы хуже. На камнях спать холодно и слишком жестко.

— Вы говорите, как будто бы зна… — взглянув на свою собеседницу, Втри поникла и замолчала на полуслове. Лицо старухи, не оставляло сомнений в том, что ей приходилось спать не только на голых камнях. Втри не удивилась бы, если бы ей сказали, что в старые времена ее собеседница спала на раскаленных добела гвоздях.

— Как тебя зовут, девочка? — спросила старуха, разделавшись с добавкой.

— Втри, — ответила последняя.

— Ульчита, — представились старуха. — Странное у тебя имя, девочка.

— Это сокращение от Ветриана, — объяснила ведьмочка.

Никогда не встречала людей с таким именем, — продолжала говорить Ульчита скорее сама с собой, чем с кем бы то ни было еще. Никогда не встречала… дай мне свою руку.

— Вы что, собираетесь предсказывать мне судьбу по линиям на ладони? Знаете, я сама… имела некоторое отношение к предсказаниям судьбы, и уж что я знаю точно, так это то, что они не имеют ничего общего с складками кожи. Линии на руке представляют собой всего лишь…

— Просто дай мне свою руку, — прервала Втри старуха.

— Но…

— Дай мне ее.

Ульчита не повысила голос. По большому счету, он не претерпел никаких существенных изменений, за исключением того, что Втри не могла не подчиниться ему. Кожа старухи была холодной и сухой как бумага. Можно было подумать, что стоит только чуть сильнее потянуть и она порвется.

Ульчита развернула руку ведьмочки ладонью вверх, смотрела несколько секунд, после чего провела по ладони одним из своих пальцев. Ее палец был не просто холодным, он обжигал, оставлялось только удивляться, почему от него не поднимается ледяной пар. Этого вполне хватило бы, чтобы заставить забиться сильнее любое сердце, но как будто бы этого было мало, Втри почувствовала прикосновение ледяного пальца к ее…

Втри не могла точно сказать, к чему именно прикоснулась старуха. Можно было назвать это душой, аурой или сердцем, хотя по правде сказать, больше всего оно было похоже на то незабываемое ощущение, что чувствуешь, когда оказался на маленьком кораблике посреди разбушевавшегося океана. Втри могла бы сравнить это ощущение с морской болезнью, если бы знала, что это такое.

— Ладно, я помогу тебе выбраться отсюда, девочка, — произнесла Ульчита.

— Что? Простите, я не совсем поняла…

— Ты не должна всю свою жизнь провести здесь.

— Но… что вы сделали, кто…

Втри с трудом извлекала из себя слова. Ее все еще мутило.

— Не важно, я знаю, как сбежать отсюда.

— Что? То есть почему…

— Это тоже не важно. Я покажу тебе, как сбежать, если ты отдашь мне свои туфли.

— Туфли? Да вы мне до сих пор их еще не вернули! — наконец пришла в себя Втри, — то есть не вернули ту, что украли сегодня утром!

* * *

— Во имя всех темных богов, Холдар, зачем ты начал расспрашивать Шуса?!

— Ну сам подумай, Фамб, откуда я мог знать, что ты наложил на него какое-то идиотское заклинание?

— Да… да хоть от своего проклятого шпиона!

— Ну знаешь… Что бы ты там не говорил об интригах, а ты неплохо научился скрывать свои действия.

— А что мне еще оставалось делать, отправляясь в эту варварскую империю?

— Взгляни на это с другой стороны, Фамб. Теперь его намного легче прокормить.

Разжалованный улфлулдар и попавший в немилость посол склонились над небольшим курганчиком из одежды. На его верхушке сидела маленькая белая мышка или скорее даже мышонок.

— Пара ломтиков сыра в день — это и вправду немного, но как и чему я буду его учить? И потом, в моей комнате террариум с Аврискими летающими гадюками. — Я ведь могу просто случайно перепутать и скормить им его!

— Ну можно ведь поставить на него какую-нибудь метку. Например… маленькую шляпу волшебника. Знаешь, красную со звездами.

— Ты видел хоть одного волшебника в красной шляпе со звездами?

— Ни одного, но это просто потому, что вы все неправильные волшебники. А настоящие волшебники должны носить именно такие шляпы.

— Во имя всех богов, Холдар…

— Я просто пытаюсь мыслить позитивно.

— Холдар!

— Можно подумать, это я здесь разбрасываюсь заклинаниями направо и налево. Зачем ты вообще это сделал?

— Чтобы он никому не проболтался. Разве не очевидно?

— Просто гениально…

— Ну я же не думал, что он и вправду проболтается. Тем более, что мышей он боится… Думал, это его остановит.

— Да он попросту забыл об…

— Вот именно, забыл, и все было бы прекрасно, если бы кое-кто…

— Так значит, опять ты обвиняешь меня?!

— А кого я могу обвинять еще?!

— Слушай, не думаю, что нам стоит драться по из-за этого, — медленно произнес Холдар, стараясь успокоить начавшего заводиться волшебника.

Холдар прекрасно знал, что колдовать в этой камере нельзя. Более того, он сам пару лет назад проводил проверку камер на их способность заглушать магию. Да и сам Фамбер говорил, что колдовать он не может. Но в тоже время только что прямо на его глазах человек превратился в мышь. Конечно, это был особый случай, ведь заклинание было наложено раньше. Но в тоже время, если Фамбер и вправду разозлится… Холдар предпочитал посидеть в камере, чем покинуть ее по частям. Распавшись на те маленькие шарики, из которых, если верить волшебникам и прочим недостоверным источником информации, состоит все окружающее.

— Может быть, так даже лучше, — заметил Холдар. — Мы бы могли…ну например, попросить его найти ключи или еще что-нибудь в этом роде.

— Ничего не выйдет, — отрезал Фамбер. — Ты не сможешь заставить мышь принести ключи. Разве что будешь дрессировать ее.

— Но разве это не Шус?

— Мышь не может быть человеком. Становясь кем-то ты становишься им в полной мере. Превратившись в мышь Шус стал думать как мышь. А не убежал он до сих лишь потому, что до смерти перепуган и надеется, что если не будет двигаться его не заметят и не съедят.

— И ты ничего не можешь с этим сделать? — уточнил Холдар.

— Для того, чтобы превратить его обратно, понадобится достаточно много времени и множество ингредиентов, которые здесь не раздобыть.

— Я бы сильно удивился, если бы все можно было решить как-нибудь просто.

— Магия крайне сложное и тонкое искусство, Холдар. Никогда ничего не бывает просто.

— Я про то же…

* * *

До ночи в жизни Втри не произошло никаких глобальных изменений. Если быть точнее, то за эти долгие часы вообще ничего не произошло. Ни с кем, кроме Ульчиты Втри не разговаривала. Да и с ней перемолвилась лишь парой фраз. Старушка оказалась не слишком разговорчивой, а любые попытки Втри расспросить, кто же она такая или почему так внезапно решила помочь, игнорировала.

В попытках убить скуку Втри пыталась наблюдать за жизнью в гареме. Скоро это занятие ей наскучило по той простой причине, что большинство населения занималось примерно тем же, что и она, то есть все скучали. Конечно, они собирались в группы, сплетничали, некоторые пытались что-то мастерить из обломков штукатурки или костей, то и дело бросали быстрые взгляды на Втри, но подойти баялись. Ведьмочка приложила немало усилий, чтобы придать себе вид, ясно дающий понять, что первая, кто посмеет к ней приблизиться, в первую очередь познакомится с ее туфлей. Причем много ближе, чем хотела бы.

Охрана в гареме была, хоть это и не бросалось в глаза. Не то, чтобы они пряталась. Просто Втри ожидала увидеть голых по пояс евнухов с бритыми головами и гигантскими саблями на поясе, а никак не компактных девушек лет по семнадцати, вооруженных лишь небольшими ножами и жезлами. Поначалу Втри и вовсе приняла их за наложниц, переодетых солдатами, что было и не удивительно, ведь их доспехи много больше обнажали и подчеркивали, чем защищали. Сомнения в их принадлежности к страже полностью развеялись лишь когда Втри заметила, что они сменяются. Она даже прикинула, а не пробовать ли ей вместо того, чтобы надеяться на помощь Ульчиты, попробовать самостоятельно сбежать, переодевшись стражницей, но после некоторого размышление решила отложить эту идею. Так или иначе для побега требовалась темнота, а если ждать темноты, то можно хотя бы выслушать план Ульчиты.

— Просыпайся, девочка, или ты решила остаться?

— А-а… что? Я не сплю, — не краснея, соврала Втри.

— Тише, девочка. Пошли.

Не дав Втри времени на размышление, Ульчита скрылась в темноте. Все что Втри осталось, так это поспешить за единственным шансом сбежать. Стараясь не потерять из виду силуэт старухи и при этом случайно не наступить на кого-нибудь, Втри добралась до стены, ничем не отличающейся от остальных. То есть днем никаких тайных проходов в стене она не заметила. Но ведь на то он и тайный проход, чтобы быть незаметным.

— Ну, и где ваш путь к спасению? — поинтересовалась Втри.

— Для начала отдай сандалию, девочка, — велела старуха.

— Вы что думаете, что я сбегу не расплатившись с вами? Уж если на то пошло, зачем мне одна туфля? Все рано нормально носить ее нельзя.

— А ты думаешь, что я предложила тебе помощь только ради того, чтобы завладеть второй туфлей, а на самом деле никакого способа сбежать нет?

— Нет, конечно же, у меня и в мыслях не было, — Втри сочла что лучше отрицать подобные мысли. По крайней мере до тех пор, пока она не узнает, где же этот тайный проход.

— А тогда почему ты до сих пор держишь туфлю, девочка? — поинтересовалась Ульчита.

— А зачем вы пытаетесь врывать ее у меня, если знаете, что я ее вам отдам? — ответила вопросом на опрос Втри.

За следующие секунд десять температура в зале поднялась на пару градусов, что можно было вполне счесть аномалией, учитывая размеры помещения. Источником же этой аномалии была юная ведьмочка и древняя карга, ведущие ожесточенную борьбу за обладание туфлей. При этом они не издали ни одного членораздельного звука. Борьба проходила в плоскости всепрожигающих взглядов, прерывистого дыхания и прочих звуков, знакомых еще с тех древних времен, когда у их предков появились хвосты, которыми можно яростно бить по песку.

Формально победу одержала Втри. Во всяком случае, именно в ее руках осталась большая часть туфли. Однако старая ведьма, все-таки смогла завладеть лямкой и большей частью язычка.

— А-а…м… я не хотела, — наконец нарушали молчание Втри.

— Это не твоя вина, девочка, — хмуро ответила Ульчита.

— Наверное, это можно как-то починить…

— Не беспокойся об этом, — молчание вновь повисло над ними тяжким грузом, тон этак в десять тысяч. Если приглядеться, можно было даже заменить, что воздух сгустился липкими темными облаками над их головами, — нам стоит поторопиться. Скоро меняется стража.

— Да, конечно…

Ульчита прошла несколько метров вдоль стены, встала на колени и стала разгребать стог сена. Втри поспешила ей помочь. Результатами их усилий стал квадратный метр стены, очищенный от сена, с вентиляционной шахтой, забранной решеткой. Шахту нельзя было назвать широкой даже с очень большой натяжкой.

Собственно, если вы — мужчина тридцати лет и приличной комплекции, вам даже и пробовать не стоило залезать в этот проход. Если же вы — ребенок лет девяти и как все дети любите лазать везде, где только можно лазать и при этом не страдаете ожирением, никаких проблем у вас не возникнет. Что же касается Втри, то ее размеры находились примерно посередине между этими двумя категориями, и все-таки скорее ближе к девятилетнему ребенку, но по желанию лазать под столом и пыльным углам, она, безусловно, примыкала к лагерю тридцатилетних.

Но от вентиляции Втри отделяла решетка, что могло раз и навсегда помочь ей порвать со своим внутренним ребенком, жаждущим лазать по вентиляции.

— Не беспокойся насчет решетки, — словно бы прочтя мысли Втри, заметила Ульчита, — второй камень снизу справа.

Как оказалось, камень был расшатан и вытащить его было не так уж сложно. За ним последовал тот, что лежал под ним, а потом и камни, державшие решетку. Как оказалось, прутья были вставлены в камень сантиметров на десять.

— Это все вы сами сделали? — спросила Втри, когда закончила расчищать проход.

— Двадцать три года. Крепкая здесь кладка, на яйцах замешана.

— На яйцах? Вы что, были здесь при строительстве?

— Я стара, но не настолько, — возразила старуха, — нет. Когда посыпаешь рис, чувствуется легкий привкус желтка.

Вопрос местной кухни Втри предпочла не развивать. Вместо этого она спросила:

— Двадцать три… Но почему вы до сих пор не сбежали?

— Слишком поздно для меня… — смотря в пустоту, произнесла старуха. — И для тебя тоже будет, если так и будешь стоять здесь.

— Да, конечно.

Втри уже собралась нырнуть в проход, но Ульчита решительно преградила ей дорогу.

— Все-таки решила сбежать не расплатившись?

— Я… я просто забыла, — растерялась Втри, — держите.

Сунув страхе туфлю, Втри устремилась в неведомые глубины вентиляции, уже не прислушиваясь к напутственным пожеланиям старой карги.

* * *

— Во имя всех темных богов, Холдар, как ты можешь быть так спокоен?

— А мое беспокойство сможет что-то изменить?

— Но что, если сюда кто-нибудь придет? То есть, когда сюда кто-нибудь придет, ведь нас должны кормить, и увидит, что нас стало на одного меньше… они ведь поднимут тревогу.

— Уж о чем о чем, а об этом тебе точно не стоит беспокоиться, Фамб. Никто не будет беспокоиться, даже если застанет нас за преданием одного из наших сокамерников.

— Конечно же, я всегда знал, что это империя населена кровожадными беспощадными варварами, но… меня поражает даже не то, что здесь это нормально, а то, что ты говоришь об этом, как о чем-то само собой разумеющимся, — в голосе волшебника сквозило искреннее беспокойство за душевное здоровье друга, пошатнувшееся в чужеродной среде варварской культуры

— И это говорит человек, превративший своего ученика в мышь, причем без всякого на то повода? — уточнил Холдар.

— Это совсем другое, — запротестовал Фамбер, — хотя бы потому, что…

— Потому, что так принято у волшебников? — уточнил Холдар.

— Знаешь Холдар… — Фабер набрал в грудь побольше воздуха, собираясь наложить на друга двенадцати уровневое проклятье, столь ужасное, что в местах его срабатывания пчелы не селились в течении еще трехсот- четырехсот лет.

— Что, Тюр-Тюр? — воспользовался паузой бывший улфулдар.

— Ты… ты… придумал бы лучше, как нам отсюда выбраться, — закончил Фамбер, раздраженным тоном.

Холдар уже было хотел спросить, каково волшебнику обходиться без шаровых молний, которыми можно заставить замолчать кого угодно, кроме разве что самоубийц, но решил, что экспериментировать все-таки не стоит.

* * *

Путешествую по вентиляции, Втри узнала немало интересного. Во-первых, она узнала, что когда собираешься отправиться в вентиляцию, неплохо прихватить с собой ДЖИНа или факел. Ни о первом, ни о втором Втри не позаботилась, хотя бы потому, что это было слишком расковано. Альтернативой могло стать какое-нибудь заклинание света, но ни до одного из них руки у Втри не дошили.

Вторым уроком стали многочисленные повороты и тупики, в которые Втри то и дело врезалась. Сюда же можно отнести мелкие камешки, коловшие ладони и коленки. Собственно единственным, что удерживало Втри от возвращения было то, что в случае возвращения следующие несколько десятков лет ей придется ходить босиком, да еще то, что развернутся в тоннеле не представлялось возможным. Потом она вконец заблудилась, так что вернуться все равно не получилось бы.

Вконец отчаявшись найти выход, Втри прислонилась к одной из стенок, благо их вокруг было более чем достаточно, и уставилась в темноту.

— Драконий дождь, зачем я только полезла сюда, — пробормотала Втри. — Впрочем, это все-таки лучше, чем всю жизнь бояться рискнуть…

«Рискнуть и умереть от жажды?» — спросил кто-то внутри Втри.

— Да, — решительно ответила Втри.

«В вентиляции, где тебя даже никто не найдет?» — продолжал кто-то.

— Какая разница, где и узнает ли об этом кто-то, если я уже умру? — заметила Втри.

«Ты в темноте, крысы уже следят за тобой. Когда ты ослабнешь, они…»

— Заткнись! — воскликнула Втри.

Секунд на десять в узком проходе повисла воистину гробовая тишина. Втри уже была готова задаться вопросом о трезвости собственного рассудка, когда ее внимание привлек новый звук.

Нет, это не было шуршание крысиных лапок, это были мягкие шаги существа, берегущего свои когти от случайных повреждений. А еще это было шелестом полураскрытых крыльев.

Нельзя сказать, что Втри могла по звону монеты определить, какой стороной она упала, или хотя бы из чего она сделана, но в последнее время, с тех самых пор, как ее глаза стали практически полностью бесполезны, слух ведьмочки несколько обострился. Втри знала лишь одно существо, способное производить эти два звука одновременно. Конечно же, это могло оказаться парой существ, однако в этом случае вряд ли звуки были бы столь немногочисленными и тихими. Или же это было что-то столь ужасное, что все, кто узнавали о нем, жили слишком мало, чтобы рассказать кому-нибудь о своем открытии. Но об этом Втри вовсе не думала, потому как придерживалась мнения, что лучше вовсе не учитывать по настоящему безвыходные ситуации. Все равно размышления о них не дают никакого практического результата.

Осторожно встав на колени, Втри медленно и производя как можно меньше звуков поползла по направлению к источнику звука. Между тем звук соприкосновения мягких подушечек лап с камнем затих. Можно было подумать, что тот, кто его производил, попросту исчез, но если логически подумать, то выходило, что для того, чтобы исчезнуть, нужно было убежать, а при этом издаешь достаточно много шума. Однако у Втри не было времени на логическое мышление. Вместо этого она со всех ног, а в данном случае и рук, бросилась вперед.

Остановилась она лишь когда услышала пронзительное «Мяу-а!» откуда-то из-под своей коленки. К несчастью для существа, Втри разогналась слишком сильно и попросту не заметила свою цель. Кто-то мог бы предположить, что ведьмочка начнет причитать и извиниться перед невинно травмированным существом, однако предположить подобное мог лишь тот, кто совсем не знал Втри. Она никогда бы так не поступила, по крайней мере, с этим конкретным существом.

— Драконий дождь, так это ты?! — воскликнула Втри, схватив кота за шкирку.

— Мау-е, — ответил кот. В его мяуканье не было и капли раскаянья.

— Ну и какого рожна ты сбежал от своего нового хозяина? А ведь Шус за тебя волновался, — для острастки Втри встряхнула химеру, как мешок с картошкой.

— Мя… — неопределенно ответил кот.

— Он ведь тебе даже имя придумал… Впрочем, кому я это говорю, какому-то… коту…

— Мя?

— Так, слушай, — Втри поднесла кота к своему лицу так близко, что могла чувствовать его дыхание, — сейчас я тебя отпускаю, а ты приводишь меня к этому болвану Шусу, где бы он ни был. Хоть землю рой, но найди его.

— Мяв, — тон кота недвусмысленно намекал, что он, с какой стороны ни посмотри, на пса не похож, а за подобные сравнения, как правило, расцарапывают лицо.

— Да, еще кое-что. Помнишь котел?

— Мяу?

— Ну так вот, если ты не справишься, так и знай, что я позабочусь о том, чтобы после следующей горячей ванны у тебя выросла пара десятков щупальцев, а размножаться ты станешь как грибы, спорами. Согласись, при подобном раскладе тебе будет сложно найти кошку, которая согласится поднять ради тебя хвост.

— Мяу?!

— Да, как же я могла забыть об еще одной маленькой детали. Грибы, знаешь ли, в принципе не думают ни о чем подобном. Даже пчелы будут тебя игнорировать. Ну так что же ты выбираешь, превращение в грибного кота или помощь в поисках твоего хозяина?

Хотя Втри не видела даже кончика своего носа, она могла поклясться, что уши кота поникли, а крылья безвольно повисли.

— Правильный выбор, — подытожила Втри, опуская кота на пол.

Спустя несколько минут, заполненных стремительным, насколько только это возможно для человека, бега на четвереньках, Втри и Карас оказались у решетки. Впрочем, открыть ее оказалось проще простого. В отличие от той, что стояла в гареме, эта была закреплена на съемной раме, да и сделана она была почти что из проволоки, в сравнении с гаремными прутьями. Так что Втри не долго думая, выбила ее парой ударов ноги.

Осмотревшись, она обнаружила что помещение, в котором она находится, доверху забито разнообразным оружием и доспехами.

— Так куда ты меня привел, в арсенал? — на всякий случай спросила Втри

— Мяу, — неопределенно ответил Карас.

— Молодец, умный котик. Думаю, что ты это заслужил. Количество щупальцев можно сократить до пяти-шести.

Одеть нагрудник оказалось еще сложнее, чем корсет. Поэтому Втри пришлось ограничиться шлемом, кольчугой, тогой и еще неопределенным отрезом ткани, обматываемым вокруг тела. Из оружия Втри взяла лишь жезл. Что же касается сабли, то Втри мало того, что не умела фехтовать, но и сомневалась, что у нее получится достаточно быстро вытащить ее из ножен, а при этом она была тяжелой и обязательно путалась бы в ногах, нацепи Втри ее себе на пояс.

Осторожно выглянув за дверь, Втри обнаружила пустой коридор. С лампочками при последнем ремонте здесь мягко говоря поскупились. Впрочем, по сравнению с тьмой глубокого космоса, поселившейся в вентиляции, света в коридоре хватило бы пусть и на небольшое, но все-таки солнце.

— Из вентиляции ты меня вывел, но ты ведь не думал, что этим все и ограничится?

Карас, тихонько крадущийся вдоль стеночки, замер, занеся лапу для очередного шага. Когда же он почувствовал запах паленой шерсти, у него не оставалось иного выбора, кроме как вернуться к Втри.

Ведьмочка сомневалась, что кот и вправду знает, где находится Шус, а даже если и знает, что отведет ее к нему. Другое дело, что лучшего плана она не придумала, а бродить в одиночку она не хотела. Она думала также о сокровищнице халифа, надежды попасть в которую Втри не составляла, во-первых просто из-за сокровищ, а во-вторых из-за проклятья Фамбера, которое вполне могло быть настоящим.

Втри так увлеклась размышлениями, что не заметила, как на ее пути появилась преграда.

Раздался звон кастрюли, по которой со всей силы ударили ложкой, когда эта самая кастрюля одета на твою голову. Нельзя сказать, что Втри привыкла к подобному, но в себя она пришла практически сразу. Качалась же она не из-за головокружения, а от веса доспехов.

Преградой оказался нагрудник, по всей видимости на кого-то одетый, кажется на великана или небольшую подвижную скалу.

Подняв взгляд выше Втри поняла, что не ошиблась. Тот факт, что состояла скала не из камня, менял немногое. У людей не бывает лиц, сделанных исключительно при помощи кирки. И потом, это могла была быть какая-то редкая порода камня.

— Почему не на посту, солдат? — пророкотала скала.

— Я-а…я… — только и смогла ответить Втри.

— Отвечай, как положено, когда тебя спрашивает вышестоящий.

— Я про… — начала была Втри, но сообразила, что если темнота и шлем скрывают ее лицо, а кольчуга некоторые выпуклости, то голос выдаст ее с потрохами, кхм кха-хка кхм-а!

— Ты болен, солдат?

— Кха-ках, горло, уважаемый господин, — старясь говорить как можно ниже, ответила Втри, — простыла-л на дежурстве, уважаемый господин.

— И вправду, голос у тебя совсем нездоровый. Тебе надо промочить горло.

— Благодарю, кам-кх, уважаемый господин, но у меня и вправду нет времени, кхм-кхак, я и вправду здесь не случайно. У меня задание. Секретное.

— Оно может и подождать. Нельзя задание выполнять с больным горлом, да еще в такой день.

— День? — удивленно переспросила Втри, забыв об осторожности.

— Да, ты действительно серьезно болен, если забыл о Синаймаре.

— А… да, — протянула Втри, которая напрочь забыла о празднике, в первую очередь потому, что понятия не имела, какое сегодня число, но я и вправду не могу. У меня задание…

— И что же это за задание, не дающее честному гвардейцу пропустить кружечку.

— Меня послали… меня послали… — Втри до сих пор не придумала никакой дельной причины, по которой ее могли бы послать к Фамберу. Уж если на то, пошло она даже не знала, жив ли он, — меня послали… отнести послу Лендала кота.

— Кота? — теперь наступила очередь стражника удивленно переспрашивать.

— Э-э… да хмк. Мне приказали отнести его, — пояснила Втри, схватив за шкирку попытавшегося было сбежать Караса, — он отравлен или что-то вроде этого. Но мне забыли сказать, где кхам… содержат посла.

— Да после того как… В последнее время постоянно случается что-то в этом роде. — О гвардейцах все забыли — согласился гвардеец, не обративший должного внимания на анатомические особенности Караса.

— Да, а этот нов…

Внезапно что-то, похожее на кирпич обрушилось на лицо Втри, полностью и бесповоротно лишив возможности что-либо говорить.

— Не стоит об этом.

— Вму? Ву-ум.

— Ты ведь понял меня?

— Вугувм.

— Пошли, — произнес гвардеец. — И больше никаких споров.

— Но…

— Тебе повезло, солдат. Мой отряд как раз охраняет камеры, в одной из которых содержится какой-то посол. Ко всему прочему, он еще и волшебник.

— Отлично, это точно он!

— Ну вот и хорошо. Пошли.

«Конечно же, все идет не совсем гладко, — размышляла Втри, с трудом поспевая за человеком-горой, — но с другой стороны, едва ли это бесполезный кот и вправду привел бы меня, куда надо. И потом, он вроде бы ни о чем не догадывается…».

Было ли это случайностью, или же Карас все же знал, куда идет, но как бы там ни было, идти оказалось совсем недалеко. В сторожке, за грубо сколоченным столом сидели еще трое гвардейцев. На столе, кроме пары бутылок с вином, чего-то жареного и бадьи с рисом, лежала связка редиски, неотъемлемого овоща праздника Синаймар.

Как отметила Втри, праздновали гвардейцы уже довольно давно, что было ей на руку, если именно здесь содержат волшебника. Впрочем, в сложившейся ситуации были свои минусы. Например то, что гвардейцы то и дело хлопали Втри по спине и пытались обнимать. Ей лишь оставалось радоваться, что кольчуга достаточно жесткая, и никто не почувствовал некоторые анатомические различия. При этом никто не обратил внимания на то, что она почти на две головы ниже самого низкого из гвардейцев. Еще ей, в общей сумме, пришлось выпить полкружки чего-то обжигающе крепкого. А кот куда-то сбежал. Впрочем, последнее было скорее плюсом, чем минусом.

Спустя полчаса Втри все-таки удалось вырваться из сторожки в сопровождении лишь одного из солдат, слишком пьяного чтобы оказать хоть какое-то сопротивление в случае необходимости.

* * *

— Как успехи, Фамб? — поинтересовался сидевший в углу Холдар.

— Будто бы сам не видишь, — огрызнулся Фамбер.

— Ну вдруг ты нашел чудесным образом появившуюся трещину или камень на самом деле сделан из крашеной бумаги. Или кость обладает свойством размечать скальные породы.

— По крайней мере, я хоть что-то делаю.

— И сколько ты собираешься просидеть здесь? Десять лет? Двадцать? Поверь, никто не позволит нам задержаться в этой камере так долго. И даже если у тебя все получится, то как ты собираешься спускаться… если мне не изменяет память, с пятого этажа?

— Что-нибудь придумаю, когда до этого дойдет, — раздраженно ответил волшебник, ни на секунду не отвлекаясь от своей работы.

— Я бы на это посмотрел.

— А что ты предлагаешь?! — резко развернулся волшебник.

В руке волшебник сжимал заостренный обломок берцовой кости, а его борода была несколько растрепана, что производило в целом пугающее зрелище, заставляющее задуматься о парадоксе заморозки древнего человека с его последующим оттаиваньем через тысячи лет. Впечатление портило лишь чрезмерное, для древнего человека, число слоев одежды, но с другой стороны, кто разберет этих древних людей.

— Думаю, что стоит подождать, пока что-нибудь произойдет, — безмятежно ответил Холдар.

— Ха! Я так и думал, что у тебя нет плана, — победоносно воскликнул Фамбер.

— Ковыряние костью в стене тоже трудно назвать планом, — парировал Холдар.

— Но я пытаюсь хоть что-то делать.

— Думаю, что что-нибудь произойдет много раньше того момента, когда ты проковыряешь в стене дырку, достаточную для того, чтобы можно было пролезть через нее и прыгнуть с высоты четвертого этажа на голые камни.

В ответ волшебник лишь прорычал что-то неопределенное, после чего с удвоенным рвением кинулся ковырять стену.

Следующие минут пять единственными звуками было лишь шуршание стирающейся кости, да ровное храпение Фур-Дур-Кафа. Похоже, единственным уроком о шпионаже, который ему успели преподать, так это то, что никто не обращает внимания на человека, если он тихо сидит в темном углу. Только забыли объяснить, что при этом не стоит спать. Хотя с другой стороны, он не раз доказывал, что способен чувствовать попытки побега сквозь любой, самый глубокий сон.

— Вот и то самое что-то, о котором я говорил, — спокойно, так как будто бы знал, что все будет именно так, а не иначе, произнес Холдар.

Хоть и с неохотой, но Фамбер все-таки обернулся, лишь для того, чтобы недовольно произнести:

— Но это ведь всего лишь кот. Предлагаешь приготовить из него что-нибудь? Я еще не настолько голоден.

— Это ведь не просто кот. Или, по-твоему, пара перепончатых крыльев на спине кота — это нормально?

— Это тот самый кот, которого Шус решил взять, но что с того. Вряд ли он сможет открыть дверь.

Тем временем кот с легкостью пролез между прутьями окошка двери. Создавалось ощущение, что пришел он с вполне определенной целью. С кой именно, Холдар и Фамбер поняли слишком поздно.

Несколько часов мышь-Шус провел, сооружая себе домик из своей собственной одежды. Точнее, одежды своей человеческой версии. К облегчению Фамбера сбегать мышь-Шус никуда не собирался. То ли его человеческая частица подсказала ему, что если кто-то и может ему помочь, так только этот волшебник, то ли мышиной части просто приглянулся родной запах. Последние минут двадцать мышь-Шус мирно спал, зарывшись в глубины своего дома, пообедав найденным в кармане черствым и уже начавшим плесневеть огрызком пшеничной лепешки. И последнее, чего он ожидал, так это того, что монстр, состоящий исключительно из клыков, когтей и глаз, не испытывающий даже малейшего уважения к чужому труду, разрушит его домик и извлечет из него бедного мыша-Шуса.

При этом его охватили крайне противоречивые чувства. С одной стороны спиной мозг сковал леденящий страх, а в стенки мозга головного, состоящего чуть ли не целиком из мозжечка, панически билась лишь одна единственная мысль: «этот монстр сейчас убьет меня!». С другой — человеческое «я», от которого осталось совсем немного. Осознание этого самого «я» смутно чувствовало, что этот клубок когтей и клыков, не так уж и ужасен. И что он ни в коем разе не причинит вред ему, Шусу. Это противоречие сковало тельце мыши, лишив его даже шанса на побег. Однако, к удивлению всех, кроме разве что самого кота, впрочем, о чем именно думают коты, никто достоверно не знает, последний не торопился запускать клыки в свою жертву. Более того, он даже не пробовал играть с ней. Просто держал в лапе и смотрел с каким-то недоумением.

— Как я и говорил, надо всего лишь подождать, пока что-нибудь произойдет, — подытожил Холдар.

— Это всего лишь кот, — повторил Фамбер. — Как он может помочь нам? Конечно же, довольно необычно, что он способен почуять, что мышь — это на самом деле Шус, но это ровным счетом ничего не меняет.

— Не скажи. Умный кот способен на многое. Конечно, в подобных случаях узников, как правило, спасает собака, но выбирать не приходится.

— Ты что надеешься, что сможешь объяснить коту, что такое ключи?

— Почему бы и нет. И потом, почему ты думаешь, что он не знает…

Снаружи раздались новые звуки: лязг отпираемой решетки и чье-то бессвязное бормотание.

— Вот ты скажи… ска-ажи. Кто-ийти нас преду-предйдил? — вопросил неизвестный голос. — Нет. Хто нить посоветовался со стражей? Опять нет! Но ведь это явное неуважение. Как это вообще быть может. Переворот и без гва… ик и-и…?

— Не думаю, что стоит говорить об этом, — заметил второй.

— Но ведь это… — начал было Фамбер, но Холдар, вместо того, чтобы попросить волшебника замолчать или приложить палец к губам, просто зажал ему рот.

— А мне есть ко… кого боться зесь? — спросил первый голос.

— Даже у стен есть уши, — туманно ответил второй.

— Или у тебя… у тебя ведь они тоже есть, эти уши!

— Да, но…

— Так значит, ты и в правду подлый шпион! Не зря ты мне показался каким-то мелким.

— Я не… — снаружи раздался шум потасовки, прерванный ударом чего-то металлического о камень.

— Ты… ты не шпи-и-ийк. Ты девушка! Да как такое…

Его прервал еще одни удар, но на этот раз металла о металл. Спустя пару секунд раздался глухой удар, осевшего на пол тела. Спустя еще несколько секунд раздавался тихий звон, сопровождающий отстегивание от пояса кольца с ключами, и наконец, в дверном окошке появилось чье-то лицо. Учитывая, что единственным источником света было это самое окошко, разглядеть появившееся лицо не представлялось возможным, но сомнений быть не могло.

— Втри?! — все-таки решил уточнить волшебник.

— А вы ждали кого-то еще? — вопросом на вопрос ответила ведьмочка.

— Ну, кроме тебя, это мог быть Еле или еще кто-то из моих людей, — предположил Холдар. — Их я ждал даже скорее, чем тебя.

— Так значит, вот как вы приветствуете человека, спасающего ваши никчемные жизни? Нет чтобы… чтобы хотя бы поблагодарить за спасение!

— Ну положим, ты нас до сих пор не спасла, а только обещаешь, — заметил Холдар.

В ответ ничего не последовало. Фамбер даже успел заподозрить Втри в том, что она обиделась и ушла. Более того, если бы так и случилось, он бы не удивился. Никогда не знаешь, что ожидать от этих вздорных ведьмочек. Однако, его опасения оказались беспочвенны. Спустя несколько секунд, раскаленных от противоречивых страхов, надежд и опасений, забивших камеру, как квашеная капуста бочонок, в замочкой скважине заскрипел ключ и дверь открылась.

— Поторопитесь, — хмуро попросила Втри.

Холдар Фамбер и Карас не заставили повторять второй раз.

Посреди небольшой комнатки, выполнявшей роль передней для камер, растянулось тело гвардейца, рядом с которым валялся шлем.

— Никогда не нравились мне эти штуки. Такое ощущение, что одеваешь на голову кастрлю, — произнес Холдар.

— Еще скажи, что тупость твоих соратников по профессии объясняется исключительно тем, что их слишком часто бьют по голове.

— Не скажу, что эта причина — единственная, но ею нельзя пренебрегать, — серьезно произнес профессиональный наемник.

— Может, все дело в том, что только законченный идиот будет заниматься подобным ремеслом?

— Вся хитрость в том, мой друг, чтобы не позволять бить себя по голове.

— Может, продолжите свою… беседу чуть позже, — предложила Втри. — Кстати… разве вас не должно быть больше?

Вместо ответа Фамбер указал на кота. Втри удивленно подняла бровь.

— Только не говори мне, что ты тоже забыла о договоре.

— Если бы не…, — начала было Втри, но проговорив про себя все пункты, оборвала себя на полуслове. Насколько она могла вспомнить, а подобные вещи она запоминала достаточно хорошо, в договоре было что-то насчет того, что болтать о нем не стоит. — Я хотела сказать — нет. Я не… нет.

— Надеюсь, ты об этом не забудешь. И да, можешь не мучиться, думая как задать вопрос. Разорвать договор и, тем более, расколдовать его сейчас я не могу. Это отнимет слишком много времени.

— Которое вы теряете, просто болтая. Нам надо торопиться, — произнесла Втри. — Что же касается Шуса… кто-то, наверное, должен понести его.

— Вернее то, что от него останется, если попробовать вырвать его у этого кота, — возразил Холдар. — Я бы не стал и пытаться. А вот прихватить его вещи не мешало бы. В конце концов, если Фамбер все-таки расколдует его, Шусу надо будет что-то одеть.

— Только поторопись, — попросил волшебник, — ты же слышал, что сказала Втри.

— Ну, во-первых, ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться, она не говорила, а во-вторых, я прекрасно знаю, как работает гвардия. Вряд ли на нас обратят внимание, даже если мы попробуем взорвать стену.

— Господин Холдар, — позволила себе несколько повысить голос Втри.

— Уже бегу, — с этими словами Холдар, скрылся в дверном проеме камеры. Прошло несколько секунд в течение которых он не проявлял никаких признаков жизни. Все, что было слышно, так это какое-то шуршание, да тяжелое дыхание. Как будто бы Холдар ползал по полу в поисках одежды Шуса. В это вполне можно было бы поверить, если бы не два но. Холдар упорно не отвечал на вопросы вроде «Ты там скоро?», и дышали двое, а никак не одни, разве что у этого одного была пара голов. А за то, что у Холдара голова одна волшебник мог поручиться. Когда из камеры раздался металлический скрежет, Фамбер решил все-таки проверить, в чем там дело. Разглядеть что-либо было довольно сложно, учитывая, что волшебник закрыл единственный источник света, он смог разглядеть пару фигур, сцепившимися друг с другом на полу. Судя по всему, оба горели жаждой крови, пустить которую, впрочем, было не так-то просто, учитывая что у обоих отобрали все оружие. Понять кто из них Холдар, Фамбер не мог, но после некоторых размышлений, на которые потребовалось всего лишь пара секунд, он пришел к выводу, что Холдар — тот, что снизу. В конце концов, Фур-Дур-Каф, а никем иным второй быть не мог, был много больше и сильнее Холдара. Тот же, кто был снизу, пребывал в более чем бедственном положении. Тот, кто был сверху, упорно колотил по голове того, кто был снизу, чем-то похожим на круглый поднос с ручкой. Сказать точнее было нельзя.

Не тратя больше времени на размышления, Фамбер, размахнувшись, огрел того, кто был сверху, своим посохом. Его, в отличие от оружия, отбирать не стали, рассудив, что палка вряд ли поможет бежать, в то время как она может оказаться довольно полезной, если, например, заключенному придется идти к месту казни используя ноги, сломанные в нескольких местах.

Хоть волшебник целился в голову, попал он по шее. Впрочем, эффективность удара оказалась достаточной для того, чтобы тот, что был снизу, смог скинуть с себя жертву волшебника. Однако, вместо того, чтобы закрепить преимущество, он попытался встать, на что, как оказалось, был неспособен. После пары безуспешных попыток он безвольно распрострется на полу.

— Что ты творишь?! Тюр-Тюр, ты безмозглый… идиот.

Это раздался голос того, что был сверху, потирающего ушибленную шею, сидя на полу. Волшебник был настолько поражен, что обидную кличку пропустил мимо ушей, как и утверждение, что у него нет мозга.

— Холдар?! Но я думал…

— Так ты еще и думал! А я-то надеялся, что ты просто ударил того, кто подвернулся под руку. Ну ладно, нам и вправду надо поторопиться. Лучше помоги мне связать его.

За неимением лучшего, вместо веревок использовали одежду Шуса. В результате спустя пять минут от последней остались лишь штаны, вернее то, что считалось штанами в халифате.

Спустя еще пару минут они уже шли по единственному коридору, ведущему из темницы, представляя из себя довольно странную группу, способную вызвать подозрение у любого, пусть даже самого беспечного стражника. Улфулдар без оружия, зато со сковородой в руках, Рузхард-Хаар слишком низкий для гвардейца и со слишком мягкими и катастрофически безбородыми чертами лица, волшебник одетый в мантию, что само по себе было подозрительно, учитывая, что найти мага, одетого как маг не проще, чем лосося, не страдающего болезненной ностальгией по своей малой родине, да кот, осторожно держащий мышь за шкирку вместо того, чтобы придушить и проглотить.

Другое дело, что когда стражники пьяные, то они начинают замечать много меньше обычного, а учитывая то, что они и в лучшие времена не отличаются внимательностью, то теоретически план Втри мог увенчаться успехом, если бы не случайность. План же ее сводился к незаметному пересечению сторожки, заполненной гвардейцами, с которыми она недавно выпивала. И все могло бы получиться. Гвардейцы не стали отвлекаться от своих упражнений даже когда Холдар уронил стойку с оружием. Случайностью же оказался неистовый крик, подобный раскату грома. Для того, чтобы стать ударной волной, ему не хватало лишь нескольких децибел.

— Побег!

Несколько секунд не было слышно ни единого звука. Можно было подумать, они спрятались по темным углам, скрывая краску стыда на том, что заменяет им лица, объятые завистью к старшему брату. Когда же наконец звуки вернулись, а вместе с ними и способность к каким-либо действиям, гвардейцы, все это время смотревшие на источник звука, то есть распахнутую дверь, ведущую к камерам, перевели свои взгляды к двери противоположной, через которую можно было попасть во дворец. Та была закрыта. Около двери стоял тот самый мальчишка, который должен был отнести послу кота. Почему-то он ковырялся в замочной скважине и почему-то рядом с ним был кот, которого здесь уже не должно было быть, да двое из четырех заключенных.

— Да вы не обращайте на нас внимания, празднуйте. Мы просто пытаемся дверь открыть, а то ее заело что-то, — ответил на немой вопрос своих бывших сослуживцев Холдар.

Если сказать, что гвардейцы бросились ловить беглецов, это будет неправдой. Конечно же, они хотели бы броситься, но ноги не слушались, а перед глазами все плыло. Да и для того, чтобы добраться до мозга мыслям требовалось времени несколько больше обычного. Когда же один из гвардейцев наконец добрался до двери, та уже была закрыта с другой стороны, а в замочную скважину был вставлен какой-то металлический предмет, по всей видимости, загнутый с обратной стороны двери.

— Это было слишком рискованно, девочка моя, — обратился к ведьмочке волшебник, когда они отошли от двери на расстояние достаточное, чтобы гвардейцы не нашли их, если им удалось бы вырваться наружу.

— Я что ли строила этот дурацкий дворец?! — возмутилась Втри. — Если бы этим и вправду занималась, то сторожка ни в коем случае не перегораживала бы проход. Строжка, в конце концов, придумана для того, чтобы солдаты отдыхали в ней, а не вскакивали то и дело, приветствуя очередного начальника.

— Ну, по большому счету, гвардия как раз для этого и нужна, — возразил Холдар. — Но мне нравится ход твоих мыслей.

— Не думаю, что сейчас лучшее время для обсуждения наилучшей планировки дворцов и роли гвардии в жизни страны, — кисло заметил Фамбер. — Может от тех гвардейцев нам и удалось скрыться, а большая часть дворцовой стражи празднует, но не стоит искушать удачу.

— Однако мы и так уже двигаемся в нужном направлении, — заметил Холдар. — Вряд ли беседа может нам помешать?

— И куда же нам, господин Холдар? — поинтересовалась Втри.

— В спальню старого халифа. Нет, не Дулли V, а халифа Хул-Дул-Гур-Бур-Фура IV. После него никто из халифов в ней не спал. Поначалу Дулли попробовал, но после одной ночи, проведенной в ней, его прекраснейшая голова болела чуть ли не полдекады. Вызванные специалисты, в числе которых был и маг, не смогли сказать ничего вразумительного…

— Что и не удивительно, — не удержался от комментария волшебник, однако Холдар пропустил его слова мимо ушей.

— Однако, согласно легенде, где-то в этой спальне скрыт потайной проход, ведущий в сокровищницу. Если же вспомнить обстоятельства его смерти, подобный проход безусловно был, и я не удивлюсь, если он волшебный, а не обычный, человеческий.

— Маловероятно, что портал, даже если он и был, мог продержаться столь долго, — задумчиво произнес волшебник. — Портал требует постоянной магической подпитки, осуществляемой, в зависимости от его размеров и размера перемещения, двумя-семью волшебниками. Но даже при этом, редко когда удается обойтись без схем дополнительной подкачки. Существует документально зафиксированный случай портала диаметром 57 метров, поддерживаемого 74 волшебниками в течение двадцати минут. Произошло это около 300 лет назад во время войны 896–923 годов в Айзрии, также известной, как Богоридская война. Но это случай уникальный, хотя бы потому, что довольно сложно найти восемьдесят волшебников, готовых пожертвовать своими жизнями ради какой-либо единой цели.

— Конечно же, это крайне интересно, но к чему ты ведешь? — осторожно прервал волшебника Холдар.

— К тому, что даже если там и был какой-то портал, так или и иначе он исчез. Причем довольно давно. Вряд ли от него хоть что-то осталось. Или ты надеешься, что мне стоит придти, взмахнуть руками и все заработает?

— Ну, положим, я не думаю, что все будет так просто, но уверен, что ты что-нибудь придумаешь, — похлопал друга по плечу Холдар. — И с чего ты вообще решил, что там именно этот твой портал. Из-за того, что у Дулли голова разболелась? Но это не удивительно, если учесть, как быстро он напивается. Причем, с тяжелейшим похмельем, не важно, что и в каких количествах он пил.

— Тем не менее, сильные головные боли могут быть вызваны как раз действующим порталом, особенно если провести около него несколько часов, — задумчиво потянул волшебник. — Однако я и в правду не понимаю, как он мог продержаться почти полвека без подзарядки.

— Может, уже заткнетесь?! — не выдержала Втри, идущая сзади.

Волшебник и наемник даже не соблаговоли обратить на нее внимание.

«Нет, ну о чем думают эти два старика?! — праведно возмутилась Втри, — они что хотят обратно в свою камеру, да еще и меня с собой прихватить? Конечно я понимаю, что сейчас праздник и большинство гвардейцев если еще не спит, все равно не способно хоть кого-то преследовать, но ведь остается меньшинство. И ведь нам и его вполне хватит. А эти старые болваны так орут, что и в лесном доме их услышать можно. И этот идиот, — ведьмочка бросила взгляд на мышь, безвольно повисшую в пасти кота, которая, если верить словам волшебника, была Шусом, — только кто-то вроде него мог забыть о договоре. Конечно, я думала… но ведь это совсем другое и потом, в конце концов, я ведь поступила правильно?».

Спустя еще несколько коридоров, пару залов и лестницу они добрались до… до чего именно поручиться Втри не могла. У нее была пара догадок, но она предпочла держать их при себе. К тому же Холдар самостоятельно прояснил ситуацию:

— Надеюсь, в сложившихся условиях ты не будешь против поездки в лифте?

— Вы хотите подбить меня на соучастие в угнетении моего бедного народа?

— Сразу видно, что ты из Бахтир-Таль-Асы. Нигде больше в халифате не найти кого-то, кто говорил бы нечто подобное, — произнес Холдар, скрывая слегка приподнявшиеся уголки губ в усах и густой щетине. Ни зеркала, ни тем более бритвы, в камере на было.

— А вы имеете что-то против свободолюбивых жителей моей родины?! — воззрилась на наемника ведьмочка все прожигающим взглядом.

— Поверь мне, я уверен, что Бахти-Таль-Аса — прекрасный город, где все называют своими именами. Хотя я бы не хотел, чтобы повсюду установилась система управления, подобная тамошней. В таком случае мне будет проблематично найти работу. Да, прости, я только что вспомнил об этом… — отставной улфулдар сделал многозначительную паузу, — но разве ты не говорила, что тебя похитили работорговцы, а твоя родина находится в ином месте?

— Но всю сознательную жизнь я провела в Бахитр-Таль-Асе, так что имею полное право называть себя Бахтир-Таль-Асасаской.

— Прости, кем? — изобразил на своем лице искреннее удивление Холдар.

— Бахтир-Таль-Асасаской, — повторила Втри, стараясь вложить в каждый слог удар бича.

Пикировка могла длиться еще долго, если бы не внезапно вмешавшиеся обстоятельства. А именно топот десятка пар ног, направляющихся к ним на приличной скорости. Не то, чтобы он их остановил, хотя ни ведьмочка, ни наемник на слух не жаловались, просто Фамбер, не тратя времени на привлечение к себе внимания и уговоры, просто протолкнул спорщиков в двери, ничем не отличимые от обычных человеческих дверей. Кот благоразумно последовал за ними и как раз вовремя. Спустя пару секунд в по залу промаршировал отряд гвардейцев, позвякивающих оружием и доспехами. Если бы Холдар выглянул, он был бы крайне удивлен форме гвардейцев, а точнее тому, что она никоим образом не походила на форуму гвардейцев халифа Келхарского халифата. Если говорить начистоту, то ее в принципе довольно сложно было принять за форму. Много больше она была похожа на облачение каких-то разбойников или членов зловещей тайной организации.

— Вроде бы ушли, — прошептал волшебник.

— Похоже на то, — согласился Холдар.

— Так что, может тогда не будем терять времени?

— Полагаю, ты прав, — с этими словами Холдар после секундного размышления нажал на кнопку, сообщающую рабам внизу, что паршивцы, сидящие в лифте, хотят отправиться на последний этаж.

Что-то заскрипело, лифт дернулся, после чего неторопливо поехал вверх, демонстрируя всем своим видом, что если уж вам захотелось погулять в два часа ночи, вам бы стоило смириться с мыслью, что либо вам придется ходить пешком, либо ехать на лифте в пять раз медленнее против его дневной скорости.

— Надеюсь, ты не будешь требовать выпустить тебя? — поинтересовался Холдар.

— Так или иначе, у меня нет выбора, — хмуро отвела Втри.

— Тогда, надеюсь, тебя хотя бы отчасти успокоит, что колесо, поднимающее лифт, крутит пара волов или еще кто-то вроде них. Ставить на подобную работу людей было бы слишком дорого.

Втри потратила несколько секунд на размышления. Однако, хотя она и была согласна, что это многое меняет, пришла к выводу, что ей не стоит так просто сдаваться:

— Но ведь погонщики при этом все равно рабы?

— Думаю, что все именно так и обстоит. Хоть я и не знаком с этим вопросом настолько близко. Вот будь я казначеем халифа… Но я был всего лишь его улфулдаром, — Холдар развел руки в стороны, демонстрирую свои сожаления в связи этим прискорбным фактом.

Наконец лифт, последний раз сотрясшись, остановился. Снаружи оказался небольшой зал, почти такой же, как и внизу, разве что резные колонны, стоявшие по его радиусу содержали в себе несколько большее количество золота и драгоценных камней и без сомнения, на них было много больше пыли и паутины. Да и ДЖИНов здесь было несколько меньше, чем на нижних этажах. Хоть до культурного слоя на полу еще на дошло, но все говорило, что этим помещением дворца никто не пользуется.

— На каком мы этаже, Холдар? — обратился к другу Фамбер.

— Это одна из башен дворца, и если я не ошибаюсь, то это 11 этаж. Выше нас только чердак да небо, — не промедлил с ответом Холдар.

— Надеюсь, что если здесь есть тайный ход куда бы-то ни было, то это — портал или еще что-нибудь в этом роде, — произнесла Втри, — ведь если это не так, нам придется отсюда топать до самой земли.

— Я бы на это не надеялся, — возразил волшебник, — Даже если портал и работает до сих пор, что само по себе было бы чудом, скорее всего он крайне нестабилен и по правде сказать, я сомневаюсь, что то, что выйдет с той стороны, будет хоть отдаленно напоминать то, что вошло.

— Ну зачем так пессимистично, Фамб. Надо надеяться на лучшее. И потом, с нами ведь есть такой великий волшебник как ты, так что нам нечего опасаться.

— Я уже говорил… — начал было волшебник, но Холдар зажал его рот, — угуху!

— Прислушайся, — шепотом произнес Холдар.

Фамбер перевел непонимающий и возмущенный взгляд с Холдара на Втри, а после нее на кота Шуса. У всех троих был крайне серьезный вид, предполагавший, что все, кроме него, Фамбера, заметили что-то очень важное. Даже мышь-Шус как-то подозрительно моргал.

— Вшо?! — не выедал волшебник.

— Разве ты не слышь? — ответил вопросом на вопрос Холдар.

— Там кто-то есть, — объяснила ведьмочка.

— Хвгав аввуфу вувя.

— Только если ты будешь вести себя тихо.

Фамбер хотел что то сказать, но передумал и, закатив глаза, кивнул головой.

— Ну и с чего вы решили…

— Тише! — перебил волшебника дружный хор Холдара и Втри.

— Что, здесь кто-то есть?

— Загляни за угол, если не веришь. Только будь острожен, — ответил Холдар.

И вправду, за углом стояло четверо вооруженных человек обмотанных светло-серой тканью с ног до головы. Даже их лица были закрыты. Открыты оставались лишь запястья и тонкая щель для глаз между чалмой и повязкой, прикрывавшей лицо.

— Кто это? — шепотом спросил волшебник у Холдара.

— Рад бы ответить, но по правде, я понятия не имею, — покачал головой Холдар.

— Они похожи на Гар-ра-Рашида, — внезапно высказалась Втри.

— Человек пустыни, — перевел Холдар, — кочевник вроде тех, что нас провожали до Бахтир-Таль-Асы. Чаще однако имеют в виду те племена, что живут непосредственно в пустыне между Бахтир-Таль-Асой и столицей.

— И вправду похожи, задумчиво протянул Фамбер, но во имя всех темных богов, что они здесь делают?!

— Мне бы тоже хотелось это узнать, — согласился Холдар, — но боюсь, сейчас у нас нет на это времени.

— А мы не могли бы их как-нибудь обойти? — спросила Втри.

— Разве что через вентиляцию. Наша цель как раз за той дверью, которую они охраняют.

— Так может, если ее охраняют, нам стоит поискать какой-нибудь другой способ сбежать? Если верить твоим словам, за этой дверью нас ждет лишь неработающий портал.

— Это ты сказал, что он не работает, — поправил Холдар.

— Кто из нас двоих лучше разбирается в подобных вещах — я или ты?

— Конечно же ты, Фамб. Я уже говорил, что без тебя я даже и не пробовал бы воспользоваться этим порталом, но подумай хорошенько. Если бы он не работал, разве здесь стояла бы охрана?

— Но она может здесь стоять по тысяче иных причин, — возразил волшебник.

— Однако, если учесть, что весь этот этаж заброшен, из-за тех самых головных болей, про которые я говорил, то тогда этот список несколько уменьшается.

— И все равно, остаются сотни других.

— Мысли позитивно, Фамб.

— Ну, раз ты так этого хочешь…

Не долго думая, волшебник вышел из-за угла и решительно направился к охране.

— Но ведь нужно придумать план… — скорее сам себе, чем кому бы то ни было сказал Холдар. — И так каждый раз.

Из за угла донеслось удивленное и явно недружелюбное восклицание, смятое душераздирающим треском ломающихся костей и мебели. После чего все затихло. Лишь изредка доносились чьи-то стоны, услышав которые любой, обладающий хоть каплей сострадания, приложил бы все свои усилия, чтобы прекратить муки несчастного существа, издающего их.

— Думаю, теперь можно, — сказал Холдар, когда на полу полностью осело облачко пыли и штукатурки, обвалившейся вследствие недавнего происшествия.

Зрелище было плачевным. Дверь была выбита и, если судить по раскиданным там и тут щепкам, разбита в вдребезги, как и еще какая-то мебель, определить вид которой теперь было довольно трудно. Чуть ли не вся штукатурка обвалилась с потолка, а паркетный пол пошел волнами. Что же касается охраны, то она была раскидана вдоль стен маленькими комочками боли.

— Я и не думала, что уважаемый господин Фамбер способен на такое, — произнесла Втри.

— Было бы странно, если бы ты не восхищалась подобным, в конце концов, ты тоже занимаешься магией, но, Втри, не бери пример с этого плохого дяди, — попросил Холдар. — Поверь, от подобного поведения много больше проблем, чем пользы. Теперь сюда сбежится полдворца, а мы даже двери прикрыть не можем.

— Но ведь уважаемый господин Фамбер может запросто расправиться с ними при помощи совей могучей магии, — в глазах ведьмочки полыхал огонь желания превзойти Фамбера во что бы то ни стало.

Потеряв надежду переубедить Втри, Холдар перевел взгляд на единственного потенциального союзника:

— Ну ты-то хоть понимаешь, что нет ничего хорошего в том, чтобы бездумно сеять хаос и разрушение вокруг себя? — спросил Холдар у Караса.

Кот ничего не ответил, возможно потому, что его рот по прежнему был занят мышью-Шусом. Конечно, при желании ответом можно было счесть покачивание хвостом или к примеру то, что Карас прикрыл один из глаз, за пару секунд до вопроса Холдара, но ни времени ни желания у наемника на это не было.

Пока бывший улфулдар вел переговоры с котом, Фамбер уже успел пересечь комнату и заняться обследованием одной из стен, ничем не отличающейся от других. Втри стояла в паре шагов за его спиной и внимательнейшим образом следила за каждым движением волшебника. Будь у нее перо и бумага, без сомнения она тут же все бы законспектировала. Даже кот, забравшийся на холодную, не используемую уже многие годы, но все еще мягкую кровать, поглядывал на Фамбера. Волшебник, сидя на корточках, прижал к стене ухо и передвигал руки по стене без всякой системы. Холдар уже было хотел спросить у Фамбера, что тот делает, но передумал, опасаясь что профессор магии устроит ему очередную нудную и непонятную лекцию. Так и не придумав, чем бы заняться, Холдар решил прибраться, насколько это было возможно, учитывая масштабы разрушений.

Следующие полчаса, пока Фамбер обнимался со всеми плоскими поверхностями, какие только нашел в комнате, Холдар занялся охранниками. К тем четверым, что были снаружи, прибавилась еще пара внутри. Холдар стащил их в один из углов где, сложив в ряд, связал их и заткнул рты их собственными чалмами. Затем он поставил одну из дверных створок на место. Вернее, прислонил к дверному косяку, прикрыв таким образом примерно одну треть дверного проема. Повесить он ее не смог бы, даже будь у него молоток и гвозди: петли не просто были сорваны, они были завернуты в трубочку, как будто бы они были из слоеного теста. Что же касается оставшихся двух третей, то что делать с ними, Холдар так и не придумал. От второй створки остались лишь раскиданные по всему полу воспоминания. Оставалось лишь надеяться, что сменный караул не сразу обратит на все это безобразие внимание, если в наличии будет хотя бы одна створка, держащаяся за счет стенки, стула, да пары щепок.

— Отлично, кажется я разобрался с тем, как активировать портал! — внезапно воскликнул волшебник.

— Неужели? А разве не ты говорил, что вообще сомневаешься, что он здесь есть — недоверчиво переспросил Холдар, который, покончив со всеми делами, уже минут пять наблюдал за тем, как Фамбер занимается каким-то новым видом полуночной зарядки.

— Да, но я не учел одного довольно сложного фокуса. Проблема порталов заключается в том, что для их подержания, даже в спящем состоянии, требуется изрядное количество магии, вливаемое в них в режиме реального времени. Наиболее простой способ ее обеспечить — это волшебник, подпитывающий портал. Однако волшебник не может в течение многих столетий заниматься этим. Однако, есть и другой способ, а именно сбор и конденсация рассеянной магии. Элементарные частицы магии, манноды, рассеяны повсюду. Однако конденсируются лишь в некоторых веществах. Например, в граните, — волшебник постучал ногой по полу, посредине которого и вправду был цельный гранитный диск примерно трех метров в диаметре. — Именно он и был применен в данном случае как конденсатор, серебро же выступило в качестве проводника.

— То есть, вы хотите сказать, что весь этот этаж…, — восхищенно начала Втри.

— Полагаю, что вся эта башня, — поправил волшебник.

— Понятно, то есть те колонны и были проводниками?

— Думаю, что так они поднимали манноды сюда. Наверняка где-то под полом пропылена серебряная труба.

— Эй, ну это уж точно полная ерунда, — не выдержал Холдар. — Я, конечно, понимаю, что в магии полный профан, но уж серебро от золота отличу.

— Колоны лишь позолочены, — возразил Фамбер.

— С чего ты взял?

— Золото не только не окисляется. Золото — один из немногих маннофбных металлов. Это значит, что оно никоим образом не реагирует на магию и не пропускает ее, так что оно является отличным изолятором для маннопровода.

— Значит, серебряные маннопроводы пропускали манноды сюда, — произнесла Втри, с таким видом, будто бы заучивала урок. — Но что являлось первичным конденсатором маннодов?

— Это довольно интересный вопрос, но к сожалению, дать на него точный ответ я не смогу. Для этого надо исследовать башню снаружи. Однако полагаю, что так же, как и здесь, на приеме расположены гранитные элементы, к которым подведенные серебряные трубы. Из-за разности давлений манноды устремляются сюда, к порталу, так как здесь они постоянно поглощаются порталом.

— Конечно, все это безумно интересно, Фамб, но как это поможет нам открыть портал?

Было бы слишком долго объяснять это кому-то вроде тебя, — высокомерно ответил волшебник и продолжил лишь после паузы, должной внушить уважение и трепет перед великим искусством магии, — оба встаньте в круг.

Втри и Холдар послушно последовали приказу волшебника. Бывший улфулдар несколько промедлил из-за Караса, который ни в коем разе не собирался расставаться с подушкой, на которой он устроился. Наконец, так и не отделив подушку от когтей кота, Холдар присоединился к Втри. Тем временем волшебник составлял что-то вроде пентаграммы из подвернувшегося под руку мусора.

— Фамб, а ты уверен, что все делаешь правильно? — осторожно спросил Холдар.

— Уж от кого я буду слушать советы в последнюю очередь, так это от тебя, — огрызнулся волшебник, — скорее Шус превзойдет меня, чем ты дашь дельный совет, если дело касается магии.

— Просто я подумал, что вряд ли старый халиф занимался этим каждый вечер. Ну махал руками и раскладывал на полу щепки и болты.

— Конечно же нет! — вспылил волшебник. — Любому дураку ясно, что где-то здесь есть какая-то кнопка или же он реагирует на определенное слово или действие. Но ты же не хочешь провести здесь остаток своей жизни в поисках того, что могло бы стать ключом? Я использую обходной путь. Конечно же, портал может быть несколько нестабилен, но надеюсь, все получится.

— А можно, я подожду за дверью? Ну то есть я бы мог как-нибудь сам выбраться, — дал задний ход Холдар. По всему было видно, что он жалеет, что сам же позволил сблизиться на критически близкое расстояние волшебнику и древнему магическому артефакту, коим, судя по всему, являлась вся башня.

— Не беспокойся, я и в правду думаю, что все получится, — решил подбодрить друга Фамбер.

— Именно это меня и пугает, — себе под нос проговорил Холдар.

Наконец, последний раз перепроверив положение всех элементов своей непонятной геометрической фигуры, волшебник вознес руки к потолку, соединил их, сжав посох обеими руками, после чего с размаху опустил его на каменные плиты пола. По башне раскатился глухой стон и из ниоткуда появилась постепенно усиливающаяся вибрация. А узлы непонятной фигуры, выложенной Фамбером, начали вначале тускло, но со временем все ярче и ярче разгораться каким-то голубовато-фиолетовым цветом.

— Приготовьтесь! — прокричал волшебник, перекрывая грохот и скрежет уже, если судить по звукам, разваливающейся кладки.

— Но как же вы, господин Фамбер?! — воскликнула Втри.

Однако ответа она так и не получила. Все вокруг затопили все цвета, какие только могут быть, перемешанные с разводами полного отсутствия какого-либо цвета.

Через мгновение цвета вернулись на свои места. Впрочем, осознать это ни Втри, ни Холдар не успели. Земля, находящаяся на некотором расстоянии от того места, где они появились, надвигалась с угрожающей скоростью.

Конечно, нельзя было сказать, что приземление прошло гладко, но если учитывать, что по настоящему падать им пришлось только с метровой высоты, правда на каменный пол, и отделались они лишь синяками на пятках, по большому счету все прошло хорошо.

Что же касается кота, все это время он сидел на той самой подушке, которую бывший улфулдар держал в руках, и успел спрыгнуть на пол за долю секунды до того, как Холдар соприкоснулся с полом.

— Но что будет с уважаемым господином Фамбером, господин Холдар? — спросила Втри, когда наконец привела в порядок свое дыхание, напрочь отбитое приземлением.

— Не беспокойся. Самопожертвование не в его духе, — ответил Холдар все еще тяжело дыша. — Кстати думаю, что нам стоит отойти, ведь если мы появились здесь, то и он появится здесь же.

Предположение Холдара оказалось не совсем точным. Было бы неправильно сказать, что оно было в корне неверным, ведь волшебник все-таки появился примерно в том же месте, что и Холдар с Втри. По большому счету это было то же самое место не только с точки зрения вселенной, а даже на плане дворца. Всего лишь на три с половиной метра правее и полтора выше. И почему-то горизонтально, а не вертикально. Либо в портале что-то сломалось и он развернул волшебника в процессе доставки на девяносто градусов, то ли сам Фамбер забирался в портал по-пластунски, либо прыгал в него. Какова бы ни была причина, а последствия были весьма печальны, Втри даже зажмурилась, представив, что почувствовал волшебник. Холдар, привыкший как к наблюдению за страданиями других в принципе, так и к наблюдению за Фамбером в частности, жмуриться не стал. Однако даже он забеспокоился после того, как распластавшийся на полу волшебник, не проявлял никаких признаков жизни в течении уже довольно длительного периода времени.

— Ты в порядке? — спросил он, делая вид, что ему все равно, а вопрос он задает лишь потому, что так принято делать, когда держишь на руках умирающего друга, получившего травму, несовместимую с жизнью.

Волшебник не ответил. Холдар, все так же демонстративно небрежно потыкал старого друга ногой, потом наклонился и дотронулся до плеча. Он уже был готов перевернуть волшебника, но к счастью этого не потребовалось. Тот наконец-то зашевелился. К тому времени, когда волшебник встал на четвереньки, Холдар был уже в нескольких метрах от него.

— А как ты думаешь? Конечно же нет! — огрызнулся волшебник и сел, прислонившись к стенке, — посмотрел бы я на тебя на своем месте.

— Ну нам, знаешь ли, тоже досталось. Конечно, не так, как тебе, но все-таки. Неужели ты не мог сделать все несколько… комфортнее? — спросил бывший улфулдар.

— Это все из-за того, что мне пришлось обходить защиту, а вместе с ней и стабилизаторы. По правде, нам еще повезло, что мы не только не попали на высоту в километре над землей, в какое-нибудь болото или в какую-нибудь стенку, но оказались примерно в одном и том же месте, — устало произнес профессор Лендальского университета.

— Уважаемый господин Фамбер, у вас идет кровь, — показала пальцем на лоб волшебника Втри.

— Неужели? — Фамбер рассеянно стер со лба какую-то жидкость, активно льющуюся откуда-то сверху.

— Сейчас на это нет времени, — отвлек Холдар волшебника от внимательно разглядывания собственных пальцев, перемазанных в чем-то красном, — ты закрыл портал? За нами может кто-нибудь пройти.

— Не думаю, что об этом стоит беспокоиться. Отключить портал я, понятное дело, не мог, но долго в таком состоянии не он продержится. Он либо сгорит, либо взорвется. Так или иначе нам ничего не грозит. По крайней мере оттуда.

Фамбер, опираясь на стенку, поднялся на ноги. Волшебника слегка качало, кровь по прежнему текла с его лба, перекрасив уже чуть ли не половину лица, а поля его шляпы были изрядно помяты, но, учитывая обстоятельства, выглядел он неплохо.

— А куда, собственно, мы попали, Холдар? — оглядев окружающую действительность мутным взором, спросил волшебник.

— В какой-то сырой подвальный коридор, — задумчиво ответил Холдар. — По легенде это должен быть тайный ход Хул-Дул-Гур-Бур-Фура IV, ведущий в сокровищницу. Дело в том, что в саму сокровищницу с помощью магии попасть никак нельзя. Она, как и многие другие помещения во дворце, как ты уже знаешь, экранирована от магии. Однако Хул-Дул-Гур-Бур-Фуру IV нужен был портал, каковым мы только что воспользовались и поэтому он приказал построить этот туннель.

— Но раз он тайный, почему тогда здесь есть лампочки? — спросила Втри. — Ведь если этот ход тайный, о нем не должен никто знать, ведь так?

— Втри, девочка моя, неужели ты решила заменить Шуса? — попытался улыбнуться волшебник. Вид человека в одежде волшебника, чье лицо было перемазано кровью, с застывшим на губах болезненным подобием улыбки, производил весьма пугающее зрелище. Хотя, возможно, все дело было в тусклом свете и тенях. — А я то уже обрадовался, что хоть какое-то время смогу прожить без глупых вопросов.

— Вовсе я ничего не решила, — обиженным голосом ответила Втри.

— Тем более, что вопрос совсем не глупый, — подержал Втри Холдар.

— Если уж ты этого не знаешь, то я и подавно. Все, что могу предположить, что мы попросту попали в какой-то другой коридор, — спустя пару секунд, прибавил волшебник.

— Тогда все, что нам остается, так это проверить это, — произнес бывший улфулдар, — а учитывая, что проход с одно из сторон упирается в тупик, долго выбирать нам не придется.

— В таком случае, ты пойдешь впереди, Холдар.

— Но ты ведь не будешь спорить с тем, что не можем сидеть здесь вечно?

— Нет, не буду, но раз предложил, то иди ты. Да и направлении выбрал тоже ты.

Холдар перевел взгляд с каменного лица волшебника на ведьмочку, нахмурившую брови и серьезно кивнувшую в подтверждение того, что да, надо. Иного выбора нет. Ведь кому-то придется идти впереди. Даже кот присоединился к этим двоим, так что у Холдара не оставалось иного выбора, кроме как, вооружившись сковородкой Шуса, направиться в темные и сырые глубины коридора.

* * *

Коридор оказался совсем коротким. По крайней мере, для темного и сырого подземного хода. Каких-то жалких двадцать метров до поворота, сразу за которым их с деревянным гостеприимство встретила обитая железными полосами дверь.

— Отойдите в сторонку, господин Холдар, — попросила Втри.

— Не думаю, что твои способности смогут здесь чем-нибудь помочь, — ответил Холдар.

— Просто вы не видели всего, на что я способна, — оскорблено ответила Втри, отодвигая наемника в сторону.

В течении нескольких долгих секунд Втри сверлила дверь взглядом.

— Сможешь с ней справиться, девочка моя? — спросил Фамбер, которому из-за спин впереди идущих был виден лишь верх двери.

— Боюсь, что нет, уважаемый господин Фамбер.

— Слишком сложный замок?

— Не совсем… его здесь попросту нет, — ответила Втри упавшим голосом.

— В таком случае, дверь надо просто испепелить или вышибить.

Поняв, что медлить с материализацией слов в реальность, волшебник не собирается, Втри, столь недавно увидевшая истинную мощь Фамбера, поспешила исчезнуть с линии огня. Холдар же напротив, не спешил убраться, вопреки тому, как он обычно старался избежать даже самых невинных чудес.

Наконец, когда между волшебником и дверью никого не осталось, Фамбер, картинно держа посох в правой руке, дотронулся им до двери. И ничего не произошло. Следующие десяток подобных попыток принесли схожие результаты, как и попытки создать по очереди шаровую молнию, огненный шар и сферу высокого давления В.А. Перонля.

— Будь здесь Шус, он наверняка предложил бы для начала постучаться в дверь, а уж затем пытаться ее уничтожить, — задумчиво произнес Холдар.

— А ты тоже решил подменить его? — раздраженным голосом спросил волшебник.

— А ты не скучаешь без своего единственного ученика? — удивленно спросил.

— Начнем с того, что он до сих пор здесь… в некотором смысле… конечно не совсем, но… короче попробуй постучать, если тебе так хочется, — Фамбер отошел в сторону, приглашая Холдара применить свой способ открывания дверей, — может быть все-таки было бы лучше выбить ее?

— Думаю, что это стоит приберечь на потом, Фамб, — ответил Холдар.

— Да, ну если ты так говоришь, — похоже волшебник был в конец сбит столку внезапным исчезновением сил.

Конечно же, даже с натяжкой нельзя было сказать, что Холдар пытался выбить дверь, даже если бы речь шла о какой-то другой двери. Что же касается этой конкретной двери, то для ее взятия понадобились бы серьезные осадные орудия, такие как таран или точный выстрел пушка зеленого огня. С другой стороны, удары его сапога о дверь нельзя было сравнить с аристократичным постукиванием в пальчиком какой-нибудь благородной девицы.

— Там кто-нибудь есть?! — прокричал наемник.

Ответа не последовало. Однако Втри показалось, что с той стороны донесся какой-то скрип. Хоть ведьмочка расслышала его довольно четко, свои наблюдения она решила придержать при себе.

Холдар повторил попытку докричаться до тех, кто был с той стороны. Результат был даже хуже первого раза: ни скрипов, ни шорохов с той стороны не последовало.

— Раз так, то думаю, тебе все-таки стоит преступить к выбиванию двери, — подытожил попытку бывшего улфулдара Фамбер.

— Разе что твоей головой, — огрызнулся Холдар.

— Так значит, никаких других гениальных идей у тебя нет?

— Можно попробовать подцепить засов… — задумчиво протянул Холдар, — если бы только нашлось что-то подходящее…

Над группой беглецов повисло тягостное молчание из тех, что бывает в классе, в котором после уроков десяток должников в попытке быть допущенными до экзаменов пытаются написать контрольную, которою должны были написать еще полгода назад, за тем исключением, что так или иначе, должники разойдутся по домам, а над Втри, Холдаром и Фамбером нависла вполне реальная угроза так и остаться навеки у запертой двери.

— А что, если расстрелять дверь, — предложила Втри. — У меня есть жезл зеленого огня и им можно попробовать расстрелять дверь. Ну, стрелять в нее до тех пор, пока от нее не останется лишь… дырка, — под конец ведьмочка сникла под строгими взглядами товарищей по несчастью.

— Хм… — протянул кто-то.

— Я сказала глупость, — скорее констатировала факт, чем спросила Втри. — Понимаете, в Бахтир-Таль-Асе совсем нет оружия. Тысяча пятьсот следят за этим.

— Не беспокойся, никто тебя ни в чем не винит, девочка моя, — попытался успокоить Втри волшебник.

Кот, притащивший сюда свою подушку и разлегшийся на ней, устало зевнул. Мышь он держал за хвост в лапе на тот случай, если она попробует сбежать, однако мышь-Шус и не думал об этом, Мышиный мозг был в смятении от переполнявших его непостижимых мыслей. Например, идеи прямохождения.

— Если подумать, то еще не все из нас пробовали открыть дверь, — заметил Холдар.

— Ну и как ты себе это представляешь? — спросил Фамбер. — Хочешь, чтобы кот проскоблил дверь насквозь своими когтями?

— Вообще-то я говорил об ученике. Он ведь в данном… обличии не слишком большой. Шус мог бы попробовать найти какую-нибудь щель.

— Он мышь, Холдар и у него мозги мышиные! Пролезть-то он может и пролезет, но что дальше? В лучшем случае он вернется сюда, если вовсе куда-нибудь не убежит.

— Значит остается только кот… — задумчиво протянул Холдар.

Все трое уставились на задремавшего Караса и кто знает, чем бы это закончилось, если бы события не приняли кардинально новый оборот.

— Там кто-то есть? — раздался голос, слегка приглушенный несколькими сантиметрами плотной древесины.

— Предположим, что да, — произнес Холдар, с таким видом, как будто бы даже и не сомневался, что ему ответят.

— Можете просидеть там сколько угодно, но дверь я вам не открою. И не надейтесь, что я сдамся вам живым, — последняя фраза прозвучала крайнее величественно, вернее должна бы так прозвучать, если бы голос говорившего не дрожал.

— Не беспокойтесь, уважаемый господин, вас никто не собирается захватывать, так что вам незачем сдаваться или не сдаваться.

— Неужели? Что ж, это радует, если вы говорите правду, — еще с тех пор как голос задал свой первый вопрос, Фамбера не оставляло чувство, что где-то он уже слышал его. Точнее, два голоса, крайне похожих на этот, но для одного этот был слишком мягким и безвольным, а для другого, наоборот, чересчур величественным.

— Пусть дождь девять тысяч лет минует мою голову, если я опозорю благородное звание улфулдара гвардии халифа Келхарского халифата, — ответил Холдар.

— Холдар?! — раздалось из-за двери удивленное восклицание.

— Да, величайший, это я.

— И ты хочешь, чтобы я открыл дверь?

— Если на то будет ваша воля, величайший из великих, — смиренно произнес Холдар.

Несколько секунд из-за двери не доносилась ни звука, только прерывистое дыхание и чуть ли не переходящий в слышимый диапазон гул работающего на пределе мозга, прижимающего решение, от которого зависело его дальнейшее существование.

— Холдар, а ты точно уверен, что за твоей спиной или где-нибудь поблизости не стоит отряд солдат, готовых наброситься на меня, как только я открою дверь?

— Насколько мне известно, здесь нет никаких солдат, повелитель.

— И к твоему горлу не приставлен кинжал, владелец которого не задумываясь перережет тебе горло, в том случае, если ты дашь неправильный ответ?

— Поблизости нет холодного оружия. Только один жезл, но он не направлен на меня, повелитель.

— И твоя собака или двоюродная сестра не будут сброшены в жерло вулкана, если ты провалишься?

— Моя собака у моих родственников Позлани, мой повелитель. Что же касается двоюродной сестры, то ее у меня никогда не было.

— А…

— Нет, повелитель, я не отравлен смертельно ядовитым ядом, противоядие от которого получу лишь в том случае, если ваша голова окажется на пике у главных ворот.

— Ну… похоже у меня нет иного выбора, кроме как поверить тебе, Холдар, — вздохнул голос.

Из-за двери донеся глухой удар отодвигаемого засова. Судя по пыхтению, засов был не из маленьких. Как оказалось, он был не единственным, что не позволяло открыть дверь. После того как засов был отодвинут, из-за двери донеслись звуки передвигаемой мебели и натужного пыхтения. Затянулось это минут на десять, в течение которых халиф, а это, судя по всему был именно он, переводил дыхание четырежды.

И вот, наконец, между косяком и дверью образовалась щель не больше тридцати сантиметров шириной, и если Втри смогла без особых трудностей в нее пролезть, то у Фамбера и Холдара возникали с этим серьезные проблемы. В особенности у последнего, в чем ему и пришлось убедиться спустя несколько минут.

— Застрял…

— Что ты тянешь, Холдар, может уже решишься и пройдешь? — нетерпеливо сказал Фамбер.

— Я застрял.

— Господин Холдар, вам нечего бояться, уважаемый господин халиф совсем не сердится на вас за то, что вы допустили этот переворот и ему пришлось скрываться от собственной стражи. Он понимает, что вы такой же пострадавший, как и он, — донесся голос Втри уже с другой стороны двери.

— Говорю же, я застрял! — вспылил Холдар.

— Застрял? — переспросил халиф. — А ведь я давно тебе говорил, Холдар, что ты несколько располнел в последние годы.

— Да дело не в этом, Дул… то есть, простите меня, повелитель, но дело не в этом.

— Было понятно, что этим все закончится с самого начала, — задумчиво произнес Фамбер.

— И в каком же месте?! — воскликнул Холдар

— Тебе сразу следовало снять свои доспехи.

— Так что ты сразу не сказал, если такой умный?

— Ты бы все равно меня не послушал, — устало вздохнул волшебник.

— Вместо того, чтобы строить из себя моего старшего брата лучше бы помог мне, — огрызнулся Холдар.

— И как же? Я бы мог что-то сделать в другом месте, но не я понаставил на каждом шагу в этой дурацком дворце зоны подавления магии.

— Куча людей обходится без этой твоей дурацкой магии. Просто протолкни меня.

— Хочешь чтобы я, профессор магии опустился до столь низкого уровня?

— О чем ты говоришь?! Даже повелитель двигал ящики, а ведь он — правитель Келхарского халифата, а ты всего лишь учитель в варварском северном королевстве.

— С каких это пор ты считаешь приморские страны варварскими? Между прочим, в одной из них ты родился.

— Господин Холдар, может нам вытолкнуть вас обратно? — раздался голос Втри. — Все-таки по большей части вы с той стороны и лучше, если вы умрете от жажды там, а не в дверном проеме.

— Эй, что ты говоришь?! Не собираюсь я умирать!

— Ладно, похоже у меня нет иного выбора. Кроме как помочь тебе, Холдар. Надеюсь, остальные тоже помогут тебе.

— Но ведь вы с разных сторон.

— Ну, они могут тянуть тебя, — предложил Фамбер.

— Может, мне и правда попробовать выбраться обратно и снять нагрудник, — пошел на попятную Холдар, однако было уже поздно.

В то время как Фамбер толкал Холдара снаружи, Втри и халиф изнутри тянули его за руку. Все бы ничего, даже несмотря на то, что довольно сложно сказать, не извратив истину, что Фамбер перетрудился. Главной проблемой было то, что и халиф, и Втри уперлись ногами в ту самую дверь, что зажимала Холдара.

Поначалу он сам пытался толкать себя ногами, однако вскоре у него попросту не хватило воздуха не только, чтобы напрягать мускулы, а даже для того, чтобы попросить их остановиться. К счастью для бывшего улфулдара, его не постигла судьба мыши, польстившейся на сыр. То ли он оказался слишком скользким, то ли законы физики несколько исказились, чтобы не допустить, столь нелепой смерти, однако Холдар выскользнул из клешней двери, как мыло из мокрых рук.

После того как проход был расширен Холдаром, Фамбер без труда прошел внутрь. О Карасе же с Мышью в зубах и говорить не о чем.

— Так значит, мы все-таки в настоящей сокровищнице?! — воскликнула Втри, оглядевшись вокруг.

Ответ был очевиден и поэтому никто не счел нужным его озвучивать. Вдоль стен, по больше части в сундуках, но кое-где и просто кучками, лежали золотые монеты, драгоценные камни, ювелирные украшения и разные другие мелочи, при изготовлении которых использовалось больше количество золота. По стенам были развешены… По правде сказать, оружием назвать эти предметы было довольно сложно. Вернее было сказать — ювелирные изделия, которым всего лишь был придан вид оружия. В конце концов, как бы ни была тщательна чеканка на золотом щите, он все равно оставался крайне мягким, и даже алмазы, выложенные по периметру, не помешают дешевому стальному мечу без труда разрубить щит вместе с тем недоумком, что возьмет его в битву.

Но нельзя сказать, что здесь вовсе не было хорошего оружия. Одна из стен была занята мифриловыми доспехами, выглядевшими невзрачно на фоне окружающего великолепия. Зачастую они были вовсе без узора. Несведущий мог бы только подивится тому, что делает этот хлам в сокровищнице правителя одной из наиболее богатых стран мира. Любой же, кто хоть что-то знает о гномах и о мифриле удивился бы разве что обилию мифриловых доспехов и клинков.

Объяснить это можно было тем, что последнее время халифат воевал не очень много, да и когда воевал, вряд ли хоть кого-то вооружали подобным оружием. Проблема с мифриловыми доспехами была в том, что солдат, оказавшиеся в них, думал только о том, как бы сбежать с поля боя. Бывали даже случаи, когда сбегали даже родственники королей, в особенности младшие братья, мечтающие заполучить корону. И их вполне можно было понять. Ведь на деньги, вырученные с продажи доспехов можно было без труда прикупить королевство-другое.

— Это и вправду ты, Холдар! — кинулся на шею уволенному улфулдару уволенный халиф, — я уже и не надеялся тебя увидеть. И вы здесь, господин волшебник. Совсем как в старые времена!

— Ну положим не такие уж старые, мой повелитель, — возразил Холдар, — прошло всего лишь пять лет.

— Не сыпь соль на раны, Холдар, — не напоминай мне, что я правил так мало.

— Не корите себя, мой повелитель. В последние годы подобное положение дел вошло в привычку.

— Ну да, особенно если вспомнить мое собственное воцарение, — невесело усмехнулся Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V. — Кто бы мог подумать, что все кончиться там же, где и началось. Да еще и почти в том же составе. Впрочем вас, господин волшебник с нами тогда и не было, а ведь могли бы.

— Прошу прощения за то, что я бросил вас тогда, — произнес Фамбер, — я думал, что вы погибли.

— И за все эти годы не навестили меня.

— Дела, господин… уважаемый господин ха… повелитель…

— Бросьте вы это, господин волшебник. Обращайтесь ко мне, как в старые времена. В конце концов, я ведь опять не халиф.

— Хорошо, как скажете, Дулли.

— Ну хоть кто-то делает то, о чем его просят. А ведь Холдару я сколько раз говорил, что незачем все время называть меня «повелитель», но он каждый раз отвечал, что его положение не позволяет ему обращаться к халифу, которому он служит, как-то иначе, — страдальчески закатив глаза, произнес Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V, — а эта девушка, насколько я понимаю, Втри? Юная ведьма с рынка Бахтир-Таль-Асы, несправедливо обвиненная в порче и чуть не сожженная заживо, как это принято в Кастрагоне.

— Втри, девочка моя, — позвал ведьмочку, чьим вниманием всецело завладели сокровища, Фамбер, — с тобой хочет поздороваться халиф.

Реакция Втри была молниеносной и более чем непредсказуемой. К счастью для лица Хул-Дул-Гур-Бур-Фура V Холдар оказался достаточно проворным для того, чтобы перехватить руку Втри с зажатым в ней довольно увесистым и острым стальным веером. Действительно серьезного вреда она нанести не могла, ведь оружием веер являлся лишь в раскрытом состоянии, но даже так он вполне мог рассадить халифский лоб.

— Должно быть, у вас был тяжелый день? — постарался халиф подыскать объяснение поведению Втри.

— Простите, я не хотела, — опомнилась Втри, — просто не так давно у меня были некоторые проблемы с вашим… то есть с новым… э-э… самозванцем.

— Так значит, вы видели его? И что вы думаете о моем приемнике?

— Ну… — протянула Втри, и так оказавшаяся в неловком положении из-за попытки нападения на халифа только потому, что он был халифом так же, как и тот извращенец. Вдобавок к этому ей еще никогда не приходилось рассказывать свергнутому правителю о человеке, который его сверг, и она совершенно не представляла, с какой стороны надо подступаться к подобным проблемам, — я его толком и не разглядела. Знаете, там было темно, а потом меня увела стража.

— А так значит, ты… — начал было Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V, но Втри его прервала.

— Ничего подобного! Я просто насколько раз ударила его подносом, после чего меня увела стража.

— Ну, этого и следовало ожидать, — рассудительно заметил Холдар, — но боюсь, у нас на это нет времени. Повелитель, нам надо выбираться отсюда.

— Холдар, подумай. Если бы отсюда можно было выбраться, думаешь, я до сих пор сидел бы здесь?

— Должно быть у вас были причины, — замялся бывший улфулдар.

— Не говори ерунды. Ведь ты же не думаешь, что я ждал, пока ты меня спасешь?

— Конечно же нет, повелитель, я хотел сказать…

— Боюсь, что я не знаю, как выбраться отсюда. Проблема в том, что они знают, что я сбежал именно сюда. Сверху даже сейчас дежурит усиленный отряд, да и здесь то и дело меняют часовых.

— А как насчет того способа…

— Разве ты забыл? Одним из первых моих приказов было наложение печати на тот проход.

— И точно, — согласился Холдар. — По крайней мере, у вас ведь есть ключ и вы можете открыть дверь.

— И сдаться? Только этого они и ждут, Холдар. Думаешь, они до сих пор не выломали дверь лишь потому, что не хотят ее выламывать? Они просто ждут, когда я сам приду к ним ради глотка воды.

— Точно, а как обстоят дела с водой и продовольствием, повелитель?

— Не так плохо, как я вначале подумал. Как оказалось, здесь есть канализация и водопровод. Хоть мой дед так боялся убийц, что даже сам себя спрятал в сокровищницу, отказаться от туалета он не мог, да и бегать каждый раз в свои покои, чтобы выпить стакан воды, тоже. Что же касаться еды…

— То вы съели прихваченное вами яблоко в первый же день, — предположил Холдар.

— Это было не яблоко, а пара персиков, но в общем да, ты прав, — ответил халиф, — косточки — на третий. Впрочем, как оказалось, есть там почти нечего.

— Значит в запасе у нас есть три декады, — подытожил Холдар.

— Великолепно Холдар, а я-то уже поверил, что ты знаешь, куда нас ведешь, а в результате мы оказалась в новой камере.

— В камере с кучей золота, — поправил Холдар.

— Которое нельзя есть, — возразил Фамбер.

— Зато здесь есть вода и туалет.

— Толку-то. Так или иначе, мы умрем. Если бы я не сбегал, Лендал, быть может, меня выкупил бы.

— Ты и вправду веришь в то, что Нуйли отпустил бы человека, опозорившего его перед всем двором? И потом я же не говорю, что мы должны здесь сидеть, пока не умрем. У нас есть 30 дней для того, чтобы придумать, как отсюда выбраться, — произнес Холдар, излучая уверенность в завтрашнем дне.

— Отлично. Ты здесь подумай, а я пойду попью, — ответил волшебник, после чего развернулся и отправился куда-то в неопределенном направлении. По-видимому, и вправду искать воду.

Только теперь Втри смогла разглядеть Хул-Дул-Гур-Бур-Фура V. До этого она была слишком занята драгоценностями. Свергнутый халиф был невысоким толстячком даже несколько ниже Втри. Лицо, как и все тело, страдало от недостатка острых углов, даже нос и подбородок были закруглены. При этом его живот нельзя было назвать огромным. Скорее? халиф походил на плюшевого медвежонка или молочного поросенка.

Из одежды, насколько могла судить Втри, на нем был лишь халат, подходящий разве что для спальни. Впрочем, если вспомнить обстоятельства переворота, последний именно там его и застал.

— Так значит, вы вышли из комнаты, когда за вами пришли и это позволило вам сбежать, повелитель, — донесся до слуха Втри голос Холдара, — но почему вы отправились именно сюда? Ведь северная башня не так уж близка к вашим покоям. И как вы прошли? Фамберу для того, чтобы воспользоваться этой штукой, пришлось взорвать башню или что-то в этом роде.

— Взорвать башню? — переспросил халиф. — Мой дворец многое потеряет без нее. Ты спрашивал как я прошел, Холдар. Просто я знаю пароль.

— И как же вы его разузнали, повелитель?

— Он передавался в нашей семье как реликвия, на тот случай, если мы когда-нибудь сможем вернуть свой трон, — заговорщицки ответил Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V.

— Вы никогда не говорили мне о нем, повелитель.

— Я же уже сказал, что это великая реликвия нашей семьи, но раз уж башня уничтожена, полагаю, я могу тебе рассказать, — халиф говорил все тише и тише. Когда же началось все самое интересное, он приблизил губы практически вплотную к уху Холдара, прикрыв рот рукой, так что ничего нельзя было разобрать. Даже прочесть по губам было невозможно. Впрочем, это было небольшой потерей. Все равно делать этого Втри не умела.

— Угу, — сдвинув брови, серьезно произнес Холдар, — так значит надо снять…

— Да, а потом… — подтвердил халиф.

— Одеть… простите, что? А-а… на разве… А после.

— …

— Взять и что сказать? Все это несколько сложно…

— …

— Да, вы правы, повелитель, так намного надежнее, но не могли бы вы перестать шептать? Вы щекочите мое ухо.

— А-а… Дулли, — вернувшись, обратился к халифу Фамбер, — раз уж так получилось, что мы все равно оказались здесь с вами, мне надо с вами поговорить.

— Насчет истинной цели вашего путешествия, господин волшебник? — уточнил Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V.

— Так значит, Холдар рассказал вам, что передача бумаг, скрепляющих договор, не является моей единственной задачей? — встав на шаткую почву международных отношений, осторожно спросил Фамбер.

— Да, он высказывал свои догадки, но для того, чтобы понять, что вы не можете быть просто послом, не надо быть искушенным политиком. И не беспокойтесь, можете искать свой ларец, если он и вправду здесь. Все равно, все эти сокровища мне с собой не унести.

— Ла-рец… — ошарашено переспросил волшебник, — но откуда вы узнали?!

— Так вы не вскрывали письмо? — удивленно спросил Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V. — Крайне неосмотрительно с вашей стороны. Если еще когда-нибудь вам доведется выполнять работу посла, обязательно вскройте письмо. Ведь кто знает, что там может быть написано. Многие мои коллеги подобным образом расправлялись с неудобными подданными. Просили получателя отрубить голову послу или проделать что-то, еще более интересное.

— А что именно было там написано? — помрачневшим голосом спросил Фамбер.

— Если я не ошибаюсь… «позвольте этому болвану проникнуть в вашу сокровищницу и разыскать спрятанный там ларец с древними свитками. Конечно же, если вам так будет угодно, вы можете передать его официально, но согласитесь, что это сопряжено с массой сложностей». Что-то вроде этого, конечно же, я пропустил восхваления меня и халифата в целом. Написано же это было внизу, там же, где были подписи ваших правителей. И подпись…

— Сэйлэнар, перечеркнутое дважды с закорючкой на конце, — закончил за халифа волшебник.

— Именно так, господин волшебник, — обрадовался халиф. Причем самое интересное то, что никто из моих советников не заметил эту надпись. Это ведь какая-то магия?

— Этот Сэйлэнар, проклятый старик…

— Вас что-то огорчило, господин волшебник?

— Меня? Нет, что вы. Так, мысли вслух. Значит, я могу начать поиски?

— Конечно, господин волшебник. Все равно я даже не знал о его существовании. Не думаю, что моя казна от этого сильно пострадает, тем более, что фактически мне она уже не принадлежит.

Получив высочайшее разрешение Фамбер побрел к наиболее внушительной груде сокровищ в поисках вещи, которая и была целью всего этого длинного путешествия. Втри, вызвавшаяся помочь волшебнику, разрешение тоже получила, но только после очередного напоминания о том, что с ней будет, если она даже случайно скажет, что-то по поводу ларца в присутствии посторонних. Карас, забравшийся на один из сундуков, лениво играл с Шусом, позволяя тому отбежать на несколько сантиметров и в очередной раз прихлопывая лапой. Холдар с халифом, сидя в одном из углов, обсуждали то ли сложившуюся в халифате политическую обстановку, то ли гонки на колесницах, прошедшие еще до возвращения уфлулдара в столицу Келхарского халифата.

* * *

— Кажется, я что-то нашла, уважаемый господин Фамбер, — сказала Втри, разглядывая небольшой сундучок, извлеченный из под рыцарского доспеха, постаментом для которого он и служил.

— Дай-ка посмотреть, — попросил волшебник и не подумавший забрать ларец из рук ведьмочки, — хм… если полученное мною описание верно, то это действительно он.

— А его можно вскрыть?

— Только если он не защищен какими-то защитными чарами, что сомнительно, но можешь попробовать, все равно нам нечего делать… Кстати, а ты не видела Холдара и Дулли?

— Они куда-то ушли вдвоем, — рассеянно ответила Втри, уже всецело погрузившаяся в решение поставленной задачи, — кажется, вон в ту сторону.

— Как это ушли? Отсюда же нельзя… — Фабер взглянул туда, куда указывала Втри.

Как оказалось, там и вправду была приоткрытая дверь.

— Ну ты тогда здесь пока разбирайся с ларцом, а я проверю, как там они.

— Ага-а-а-у-а… — зевнула ведьмочка в ответ.

За дверью оказалась еще одна комната, почти так же набитая сокровищами, а за ней еще одна. Лишь в четвертой Фамбер обнаружил халифа и Холдара, занятых непонятной деятельностью. Точнее, волшебник видел, чем именно они занимаются, но дать хоть сколько-то логичное объяснение, зачем они ломают один из сундуков на доски и складывают последние в какой-то странный предмет.

Последний требовал особого внимания. Первым что бросалось в глаза, была стальная труба с медными заклепками, выходившая из цистерны внушительных размеров. За ней шла пара диванов, стоящих друг за другом. Перед передним диваном находилась еще одна металлическая конструкция с парой ДЖИНов на дальних углах. Все это было установлено на металлической повозке с металлическими же колесами, обитыми непонятным материалом.

Обойдя прибор вокруг и держась при этом на некотором расстоянии, волшебник обратился к Холдару:

— Ну и что же вы делаете?

— О, вот и ты, — обрадовался Фамберу улфулдар, — неужели нашел свою шкатулку?

— Ты не ответил на вопрос, что ты делаешь, Холдар. И что это за… за штука?

— Ав-то-мо-биль, господин волшебник, — по слогам произнес Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V. — Во всяком случае, именно так мне его назвал Энгельский посол, который и подарил мне его полгода назад.

— Это, — Холдар хлопнул ладонью по передней части «Автомобиля» — путь к нашему спасению.

— И как именно? — уточнил волшебник. — По правде говоря, из ваших объяснения я так и не понял, что это такое.

— Самодвижущая повозка, — пояснил Холдар, — к счастью, работающая без всякого использования магии.

— К счастью? — недоверчиво переспросил Фамбер, невольно сделав шаг назад, желая оказаться как можно дальше от непонятного устройства.

— Конечно же, к счастью. Работай она на магии, она бы просто не заработала здесь.

— Ну и как же, в таком случае, она работает?

— Посол Энгельской империи не вдавался в подробности, но, насколько я понял, на результате соединения воедино воды и огня.

— Соединении двух противоположных стихий… — задумчиво протянул волшебник. — Да, если подумать, в этом есть смысл. Насколько я понимаю, вся хитрость в том, чтобы не дать воде затушить пламя?

— Думаю, все несколько по-другому, Фамб, — осторожно возразил Холдар, — кстати ты так и не сказал. Ты нашел то, что искал?

— Похоже, что да. Как раз сейчас Втри пытается отрыть его.

— Отлично, мы тоже здесь почти закончили. Осталось только собраться и разогреть «Автомобиль». Для этого надо всего лишь поджечь дрова в печке и подождать… сколько вы сказали, повелитель?

— Не знаю, Холдар. Посол об этом ничего не говорил.

— Ну тогда вы поджигайте, а я поищу нам всем какое-нибудь оружие и броню для вас, ведь вполне возможно нам придется прорываться с боем.

— Так все-таки, что в этом твоем сундучке, Фамб? — обратился к волшебнику Холдар, направившись к входу в сокровищницу.

— По правде говоря, понятия не имею. Я вообще не понимаю, зачем надо было затевать всю эту ерунду с посольством!

— Сэйлэнар? — сочувственно похлопав друга по плечу, спросил улфлулдар.

В ответ волшебник лишь понуро кивнул.

— Ты не огорчайся. В конце концов, он ведь посылает тебя на всякие бесполезные задания всю твою жизнь, с тех самых пор, как ты поступил в этот университет, — постарался, подбодрить друга Холдар.

— Ага, так и есть, — не стал спорить волшебник.

— Ну не все так плохо, ты ведь делаешь дело, важное для всего мирового магического сообщества.

— Ага…

— А где Втри? — оглядев комнату, спросил Холдар.

— Странно, я оставил ее здесь… — взгляд волшебника упал на кучку одежды, лежащую на том самом месте, где всего несколько минут назад сидела Втри, — там.

— Может, она решила переодеться, — предположил улфулдар.

— И не предупредила при этом нас? — недоверчиво спросил Фамбер. — Нет, здесь может быть лишь одно объяснение.

— Твоя магий сработала неправильно?

— Нет. Кто-то задавал ей неправильные вопросы. Мой договор был составлен правильно, доказательством чему послужил Шус.

— Ну да, есть чем гордиться, Фамб, — заметил Холдар. Сарказм из его слов сочился, как мед из сот.

— Посмотрел бы я на тебя на своем месте, — огрызнулся Фамбер.

— К счастью, я на нем никогда не окажусь.

Вместо того, чтобы злорадствовать, лучше бы помог мне ее найти.

— Позвать, что ли?

— Конечно же, нет! И не изображай из себя идиота.

— Не ты ли недавно утверждал, что именно им я и являюсь, как и все военные, Тюр-Тюр.

— Ты исключение. Ты не просто тупой солдафон, а сын…

— Стоп, ты слышал это? — перебил волшебника улфулдар.

— Что?

— Просто помолчи.

Волшебник прислушался, но сначала ничего, кроме дыхания Холдара, собственного сердцебиения и ударов капель о пол в коридоре, ведущем к порталу, он не услышал. А затем…

— Хрумст…, — раздался звук раздробляемых костей, — хувроумс…

— Этого… не может быт… — едва слышно произнес Фамбер.

— Ну может и нет, — возразил Холдар, — где кот?

Оба бросились искать это чудовищное существо, порожденное бессердечной магией. Кот обнаружился там же, где его и оставили. Но вместо того, чтобы лежать, он сидел, сдвинув передние лапы месте. Из его рта торчал кончик голого белого хвоста.

— А-а-а-х-а… — только и смог произнести Фамбер.

— Не отчаивайся, может, ее еще можно спасти, — сжав плечо волшебника железной хваткой, произнес Холдар.

— Спасти?! Но ты же слышал…

— Может, он ее не полностью пережевывал.

— Ну вот и проверь. Ты же не забыл что будет, если он тебя укусит?

Холдар с трудом проглотил застрявший в горле ком.

— Хрумумням.

Наконец он ответил:

— Нет уж. Сам иди. В с тобой может вообще ничего не случится. Ты же все-таки волшебник.

— Шусу это не помогло.

— Но ведь он всего лишь ученик!

— Хурмугм…чмяк.

— Не бывает ядов, не действующих на волшебников. Бывают дурманы, действующие лишь на волшебников, но не наоборот.

— И все равно, ты…

— Хвост отвалился…. Гляди Холдар, хвост отвалился.

— Он дымится на кончике, — лишенным всяких эмоций голосом, прокомментировал реальность Холдар.

— Надо его забрать. Ведь это все, что от нее осталось.

— Ну вот и иди.

— Опять я?! — воскликнул Фамбер.

— Но ведь он безопасен.

— Он может быть токсичен. Да и вообще, не хочу я приближаться к этому людоеду.

— Ну, с его точки зрения, он съел мышь, а не человека.

— Все я знаю про этих кошек. Вначале притворяются милашками, а потом как вцепятся и не отпустят, пока не заберут все до последнего круша.

— А ты не путаешь кошек с женщинами?

— Какая, к псу морскому, разница?!

— Господин Холдар, уважаемый господин Фамбер, и что вы нашли такого интересного в этом коте? — раздался женский голос из-за их спины.

Оба медленно обернулись, чтобы увидеть Втри, создавшую нечто похожее на нормальную человеческую одежду из некоторых элементов гвардейской формы и платья. Конечно, если взглянуть объективно, то она была похожа на беженку — мародерку, но учитывая сложившееся положение, подобная одежда была вполне приемлемой.

— Так это не твой хвост? — первым пришел в себя Холдар.

— О чем вы? Никогда не носила хвостов, да и потом, у меня не такие уж длинные волосы…

— Значит не твой, — подытожил Холдар.

— Но если не ее, то значит…

— Шус! — в один голос воскликнули волшебник и наемник.

— А что с ним случилось? — спросила Втри. — Как-то странно вы оба себя ведете.

— Странно?! — воскликнул Холдар. — А каково тебе было бы, если бы кот сожрал ученика человека, над которым ты смеялась с самого детства?

— Сожрал кот? Что за глупости. Вот же он.

С этими словами Втри вытянула вперед руку. Между большим и указательными пальцами был зажат мышиный хвост, к которому были прикреплены и остальные части мышиного тельца. Мышь была мокрой и неподвижной. Выглядела она откровенно жалко, но если приглядеться, можно было увидеть, что усики и правая задняя лапа то и дело подрагивают.

— А зачем…

— Я подумала, что у меня возможно получится расколдовать его, уважаемый господин Фамбер, — активно жестикулирую рукой с мышью, так что тот вертелся, как шарик на веревочке, начала Втри. — Я вспомнила, что читала в одной книжке, что если поставить превращенное существо на порог смерти, оно в последнюю секунду превратится обратно и если повезет, останется живим. Для этого даже не нужна никакая дополнительная магия. Вот я и подумала, что если подержать его немного под водой, он придет в себя. Конечно, от него не так уж много пользы, но все-таки это лучше, чем если он навсегда останется мышью, ведь так?

— Э! — лицо волшебник нервно содрогнулось при мысли, что когда-нибудь он сам может испытать на себе все прелести заботы этой девчонки.

— Что-то не так, уважаемый господин Фамбер?

— Ну-у… а-а… Ты молодец, девочка. Это очень э-э… ведминс… научный подход. Из тебя получится хорошая волшебница.

— Спасибо, уважаемый господин Фамбер.

— Но… думаю, что тебе не стоит так разгоняться… я хочу сказать, не могла бы ты положить мышь, я хотел сказать Шуса, на место… ну, то есть, куда-нибудь. Не то, чтобы… просто его позвоночник может пострадать, если все время так его дергать. Словом, просто отпусти мышь.

— Если вы так настаиваете… — согласилась ведьмочка.

К счастью для Шуса, остатки его сознания в данный момент пребывали в отключке, ошарашенные попыткой утопления, предоставив мышиным инстинктам делать всю нужную для выживания работу. Приземлившись на лапки мокрая мышь опрометью метнулась к коту, единственному существу в этом жестком мире, способному защитить бедную мокрую мышь от всяких полоумных волшебниц.

— Но если это был не Шус и не Втри, кем же была та мышь, которую съел кот? — задумчиво почесывая заросший подбородок протянул Холдар.

— У нас нет на это времени. Разве ты не хотел подобрать для себя оружие?

— Да, ты прав, Фамб. Нам и вправду незачем задерживаться. По моим расчетам, если мы не поторопимся, наступит утро, а нам было бы лучше оставаться в темноте.

В течении следующей половины часа улфулдар занимался разорением халифатской сокровищницы, сняв со стен чуть ли не все мифриловое оружие, какое только смог найти, стараясь подыскать что-то подходящее для себя и Фамбера. С броней для невысокого и упитанного халифа все оказалось как раз довольно просто по той простой причине, что среди гномов было полно невысоких и упитанных. Конечно, халиф был несколько выше среднестатистического гнома, но ведь с другой стороны, бывают же гномы-гиганты. А вот с броней для Холдара возникли некоторые проблемы. Основная заключалась в то, что хоть гномы и производили много разнообразного оружия на экспорт и примерно представляли себе габариты всех существ, которых интересовал их товар, и с обычными стальными латами особых проблем не возникало, но мифриловые доспехи в принципе изготавливались либо на заказ, либо на гномов.

В то время как Холдар занимался их обмундированием, Втри и Фамбер безуспешно пытались открыть шкатулку. Не помог даже мраморный столик, в отчаянии опрокинутый волшебником на ларец. Наконец, когда Холдар подобрал для себя не жмущую в плечах кольчугу и нагрудник, который прикрывал лишь ребра, а кольчуга заканчивалась где-то на уровне пупка, они вернулись к халифу и «Автомобилю», прихватив с собой Втри с Карасом и Шусом.

Втри первая заметила, что что-то не так.

— Вы там что, решили кого-то изжарить? — кашлянув, спросила Втри.

— С чего ты так решила? — спросил улфулдар.

— Зачем еще разводить костер. Не из-за холода же?

— Боюсь, что все много хуже, девочка моя. Это прогресс, — ответил волшебник.

— Прогресс? — переспросила Втри.

— Ты еще не слышала о страшных стальных машинах, появляющихся по всему свету? Они отбирают работу у честных работяги и добрых волшебников. Обещают, что сделают все лучше и быстрее, чем обычные люди, надежнее, чем старое доброе волшебство. И это — одна из них. Самодвижущаяся повозка. Работающая без использования магии, — при последних словах, волшебник распахнул двери, ведущие в зал с «Автомобилем» для того, чтобы быть окутанным облаком горького дыма, перемешанного с паром.

Когда дым немного рассеялся, они смогли увидеть трубу, с валящим из нее паром, и Хул-Дул-Гур-Бур-Фура V, перемазанного в саже и угле так, как будто бы за топкой он наблюдал не тридцать минут, а последние тридцать лет, ни разу не помывшись за все это время.

— О-о, вы как раз вовремя. Думаю, еще минут десять и можно будет ехать, — поприветствовал вошедших халиф, — вода должна закипеть.

— Кха-кх, вы уверены, что все в порядке, повелитель?

— Не беспокойся, Холдар. Под сиденьем я нашел инструкцию и там написано, что все так и должно быть. Правда топить ее надо не деревом, а копросом. Понятия не имею, что это, но не думаю, что это так уж важно.

— А вас не беспокоит этот дым? — не унимался улфулдар.

— Если ты про кашель, то ты не волнуйся. Со временем это пройдет, — весело ответил Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V.

Что-то в том, как халиф это сказал, пугало Холдара, но он не стал спорить со своим повелителем. Вместо этого он кинул халифу кольчугу и настоятельно попросил ее надеть. Как и шлем, наручники, наколенники и нагрудник. Фамбера и Втри Холдар попробовал одеть схожим образом, но первый отказался под предлогом, что у Холдара нет ничего подходящего для нормального человека, и «все эти твои глупые железяки лишь мешают двигаться». Когда же Холдар заметил, что это никакие не железяки, а мифриловая кольчуга, волшебник назвал его неучем и отравителем, раз он предлагает Волшебнику нечто подобное. Втри же просто ответила, что и так достаточно времени провела в доспехах и ей в них не так уж понравилось, чтобы надевать новые.

— Все готовы? — обратился к беглецам Холдар.

В ответ раздалось неопределенное бормотание.

— Повелитель, вы уверены что лифт сможет нас поднять?

— Ну как-то же «Автомобиль» спустили сюда. Думаю, что лифт выдержит.

— На счет три я открываю дверь, а вы, повелитель, едете как можно быстрее. Мы прорываем кольцо охраны и въезжаем в лифт. Поднимаемся на первый этаж и там так же прорываем кольцо ни о чем не подозревающей охраны и уезжаем.

— Итак, Раз, два…

— Постой Холдар, а ты не знаешь, где начнет работать магия? Потому как до тех пор, пока она работать не начет, мне лучше спрятаться на дно.

— Какое, к псу морскому дно, Фамб?! Ты разве не понимаешь, что именно ты должен поддерживать огонь в топке?

— Ну, я не вызывался на этот пост…

— Вызвался, когда превратил своего ученика в бесполезную мышь.

— Но ведь есть еще и…

— Я с удовольствием подменю вас, господин Фамбер, если вы подержите этого бесполезного кота, который, к слову, принадлежит вам и Шусу, а не мне.

— А-а… ну если так… то есть я хотел сказать, что нельзя подвергать тебя, девочка моя, физическим нагрузкам и риску.

— Раз…

— Постой, — на этот раз это был халиф. — Холдар, а мне когда ехать, когда ты скажешь «три» или «пошел», или «поехали»?

— Если вам так больше нравится, то «поехали». Раз, два тр…

— То есть, точно «поехали», а не «пошел»? — решил прояснить ситуацию халиф.

— Да, драконий… пес бы вас всех побрал, — прошептав что то еще совсем уж тихо, Холдар повернул в замке ключ, полученный у халифа, и отодвинул засов.

В глубине двери что-то щелкнуло и та начала медленно раскрываться. Настолько медленно, что Холдар не только успел добежать до «Автомобиля» и приготовиться к обороне, но и заскучать.

Наконец, когда проем между дверными створками стал достаточным для того, чтобы автомобиль мог проехать, Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V, в очередной раз сверившись с инструкцией, потянул на себя один из многочисленных рычагов, в результате чего автомобиль выпустил из себя очередное облако пара, перемешанного с дымом, и неспешно двинулся вперед, издавая при этом звук, напоминающий тот, который издал бы десяток дятлов, если их собрать вместе в оперном зале и помножить этот звук на десять.

Как ни странно, стража не сбежалась к ним, хотя казалось бы, услышать их должны были не только на ближайших этажах, а даже во дворце, ну или как минимум на поверхности, в монетном дворе. Но все говорило за то, что если их где и ждут, то уж точно не здесь. Въехать в лифт так же не составило труда. В нем даже осталось место для пары небольших сундучков. Да и лифтом назвать это сооружение было довольно сложно. Во всяком случае, он был не очень похож на все, что видела до сих пор Втри. Главное отличие заключалось в том, что здесь не было потолка, что было крайне удачно, учитывая, что из трубы постоянно валил дым.

Внезапно раздался оглушительный свист, длившийся достаточно долго для того, чтобы можно было оправиться от удивления и начать злиться на идиота, ставшего причиной этого раздражающего шума. Некоторые даже успели всерьез задуматься над тем, какой именно частью кота огреть виновника, когда выяснится, кто же это такой.

— Простите, это похоже из-за меня, — извинился халиф. Здесь в инструкции сказано, что это рычаг сбрасывает давление в котле или все-таки этот…

— Повелитель, вы не могли бы поразвлекаться с этим чудом техники потом, когда мы выберемся?

— Как скажешь, Холдар. У тебя всегда лучше меня получалось сбегать из разных мест.

— Зато я ни разу не становился халифом, — заметил улфулдар.

— И тебя ни разу не свергали, — возразил Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V.

— Ну у всякого положения есть свои плюсы и минусы.

— Холдар, прошу прощения, что влезаю в ваш милый разговор, но ты говорил про «потом». Ты придумал, что делать, после того, как выедем из лифта?

— Ну… полагаю, что нам надо будет просто ехать, — уклончиво ответил Холдар.

— Именно про это я тебя и спрашиваю. Куда именно ты собираешься ехать?

— Думаю, когда придет время, тогда и разберемся, — пожал плечами Улфулдар.

— Холдар, — только и смог прорычать волшебник.

Когда Сехт-Улья-Сильсинь-Скрабатик, Рузхард-Хаар тайной гврадии халифа Келхарского халифата услышал рев бараномамонта, идущий из-под самой земли, он едва не свалился со стула.

Конечно, по уставу на посту у гвардейца даже мысли о том, чтобы присесть, возникнуть не должно, но все равно здесь никого, кроме него, не было. Все остальные побежали на пожар из-за взрыва в одной из башен, его же оставили «за главного», хотя над кем именно он должен главенствовать, было непонятно. И что могло здесь случиться после всех этих бесполезных дней, проведенных здесь, в компании этих жутких типов в черном, которые, кстати, тоже куда-то запропастились.

Но вот это что-то случилось. Придя в себя, Сехт вскочил на ноги и, выхватив из ножен, лежавших на столе, саблю, кинулся к шахте лифта — единственному возможному источнику шума. Прижив ухо к щели между створками двери, он расслышал голоса подземных демонов, говоривших на непонятном, но пугающе чужеродном языке. К тому же он чувствовал пусть слабый, но явственный запах серы или еще чего-то, не менее демонического.

Самым простым решением было просто запереть двери лифта на замок, каковой у них имелся или, и того надежнее — исхитриться и перерубить канаты подъемного механизма, что вполне можно было провернуть, если достаточно точно и долго стрелять по ним из жезла. Если бы потратил секунду на раздумья, Рузхард-Хаар, без сомнения, выбрал бы один из этих вариантов, но времени на раздумья у него не было, ведь демоны наступали. Поэтому он выбрал единственное логичное, с его точки зрения, решение: подпереть дверь одним из шкафов с бумагами, что было непосильной работой для любого человека, если он не великан или какой-нибудь мифический герой. В древних преданиях никогда ведь не пишут о том, что тот богатырь, сила которого была заключена в его волосах, разорвал пасть льву лишь потому, что с детства боялся кошек, особенно тех, у которых так много когтей и зубов. Сехт же с глубокого детства боялся демонов и прочих тварей, обитающих в подземельях, пусть даже этим подземельем является сокровищница халифата, и страх придал ему силы. Ему удалось повалить шкаф, причем не через лицевую, а боковую сторону. Это ни в коей мере не смутило его, приближающиеся голоса придавали ему силы. Гвардеец, на чьем лице не было и тени сомнения в том, что у него все получится, попытался поднять шкаф, но этому так и не суждено было случиться. Уже совсем рядом он услышал:

— Фамб, а ты уверен, что стоит? Может все-таки…

— Пригнись!

Спустя еще секунду некая сила не просто вырвала дверь из косяка, а расщепила на мелкие щепки, окатив Сехт-Улья-Сильсинь-Скрабатика ливнем деревянной шрапнели. Тут же из шахты лифта вырвался монстр, объятый пламенем и дымом. Его глаза горели огнем, а хитиновая оболочка сверкала, как полированный металл. Промчавшись по коридору, чудовище вырвалось наружу, проломив еще пару дверей, оставив Сехт-Улья-Сильсинь-Скрабатика осознавать встречу со сверхъестественным.

— Это что у вас такая мода в Лендале: взрывать двери, вместо того, чтобы открывать их? — спросил Холдар, обернувшись к волшебнику.

— Чем ты опять недоволен, Холдар? Только не говори, что это было неуместно. Ты видел лица тех солдат?

— Каких еще солдат? Там вообще никого не было. Мы не только что дверь открыть могли, а даже унести монетный станок без всяких проблем.

— Зато мы сэкономили время, — насупился Фамбер.

— Я ведь не говорю, что ты не должен колдовать. Просто постарайся не увлекаться.

— Можно подумать, у меня когда-то были проблемы с контролем.

— Да, ты прав, говорить, что они были у тебя, не совсем правильно.

— Да, конечно… постой, что ты…

— Не хочу вас прерывать, но куда мы все-таки едем, Холдар? — прервал волшебника халиф. — Я бы попробовал проехать к воротам, но боюсь, там не поможет даже ваша магия, господин волшебник.

— И что, теперь за нами гонится пара десятков солдат? — уточнил Холдар.

— Пехота давно отстала, но вот мамонты могут стать некоторой проблемой, — подтвердил халиф Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V.

— А на сколько хватит дров?

— В инструкции про это ничего не написано. Там лишь говорится, что на километр требуется примерно 190–220 грамм копроса.

— Боюсь, это нам ни о чем не говорит, повелитель. Но сколько бы ни было у нас досок, их не так уж много осталось. Я ведь прав, Фамб?

— Не забывай о том, что я запросто могу поддерживать огонь с помощью магии, — предложил волшебник

— Если у нас не останется иного выбора, ты так и сделаешь, Фамб, — ответил улфлулдар, после чего поторопился прибавить, — но пока что выбор у нас есть. Тем более, если подумать, то это не решает проблемы. Нам не только что из страны, а из города уехать на этой штуковине довольно сложно, особенно с таким хвостом.

— Ну ведь в прошлый раз все получилось, — заметил халиф.

— В прошлый раз все было по другому. На ваши поиски, этот узурпатор Нуйли бросит все, что у него есть. Конечно, есть шанс скрыться, не может же он поставить солдат на каждой горной тропинке, тем более, что мы будем далеко не единственными, кто попытается выбраться из страны. Однако было бы лучше… Повелитель, не могли бы вы взять немного влево и так и ехать прямо до тех пор, пока я не скажу вам остановиться.

— Хорошо, Холдар, — просто согласился халиф.

— Они почему-то остановились, — заметил Фамбер, в очередной раз взглянув назад. — А зачем ты снимаешь все это, когда столько мучался со всеми этими латами?

— Повелитель, позвольте вам помочь, — игнорируя вопросы и вопросительные взгляды Фамбера, сказал Холдар. — Втри, можешь немного подержать этот… э-э штурвал, кольцо, колесо. Короче, эту штуковину.

— Холдар, либо у меня что-то с глазами, либо… Втри, тебе не кажется, что земли становится все меньше и меньше? — устремив свой взор в пространство, расстилающееся перед ними, спросил волшебник.

— Разве вы не видите, что я немного занята?! — огрызнулась Втри, перегнувшаяся через спинку дивана, на котором сидел халиф, для того, чтобы дотянуться до колеса, управляющего «Автомобилем».

— Просто взгляни вперед, — настоял Фамбер.

— Ну хо… — начала было Втри, собиравшаяся заявить что вроде того, что волшебнику стоит обратиться к знахарю, чтобы тот что-нибудь сделал с его глазами, головой или и тем и другим сразу, но эти слова застряли у нее в горле, камнем упав в желудок. Наконец она произнесла, — знаете, а ведь и правда… неба как-то слишком много.

— Ну вот и все, повелитель, это теперь вам не понадобится, — произнес Холдар, выкидывая броню халифа из «Автомобиля» вметете с его чалмой, да и вообще, всем кроме нижних штанов, которые и штанами-то трудно было назвать.

Да и сам улфулдар торопливо стягивал с себя нагрудник.

— Что это значит, Холдар?! — воскликнул Фамбер.

— А-а, забыл предупредить. Вам двоим тоже стоит раздеться, — как будто бы это было чем-то само собой разумеющемся, посоветовал Холдар.

— Что, зачем?

— Извращенец!

Синхронно раздались голоса Втри и Фамбера.

— Как хотите, — пожал уже ничем не прикрытыми плечами Холдар, но не жалуйтесь, когда пойдете ко дну, запутавшись ногами в своих мантиях, да платьях.

— Нету на мне никакого…

— Постой, к какому дну?! — перебил ведьмочку волшебник.

— Речному, — ответил Холдар.

— Ты… — волшебнику понадобилась пара секунд на то, чтобы осознать сказанное, когда же он осознал, еще секунды три, чтобы смириться с мыслью, что у кого-нибудь могут быть столь сумасшедшие идеи, — ты хочешь нас всех погубить?! Хочешь с такой высоты упасть в великой водопад Раф-Гал-Дур…

«Автомобиль» сотряс более чем ощутимый удар, настолько сильный, что все еще державшая колесо Втри, свалилась на переднее сиденье. Вернее, повалилась под ноги Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V и Холдара. Что-то проскрежетало под полом по-видимому, отвалившись от «Автомобиля». На мгновение «Автомобиль» повис в воздухе после чего, согласно всем законам физики отправился вниз, в глубины великой реки Раф-Гал-Дур-Хар по параболической кривой.

* * *

Шус очнулся от страшной, просто-таки сногсшибательной боли. И он бы наверняка упал, если бы уже не лежал на земле. Попытка открыть глаза не привела ни к чему хорошему, лишь расширила его горизонты познания боли, а Шус был не из тех, кто стремиться взять от жизни все, что можно. Поэтому он поторопился закрыть глаза и на всякий случай прикрыть их рукой, что, как оказалось, было тоже не безболезненно, но все-таки лучше этого нестерпимого света.

Разместившись с максимальным комфортом, какой могло позволить место, в котором он находился, чем бы это место не являлось, Шус попробовал проанализировать свои чувства и воспоминания, чтобы понять, стоит ли вообще открывать глаза.

Для начала, кроме головы у него сильно болели хвост и задние лапы, да и вообще, он чувствовал себя, как мокрая голодная мышь, которую после всех страшных мучений так и не пустили в сказочную страну сыра и свиных шкварок, что само по себе было довольно обидно. Странным было то, что при всем при этом он мог закрыть лицо рукой. Причем, если верить показаниям руки, лицо было слишком плоским для того, чтобы его можно было назвать мышиной мордой.

Что же касается воспоминаний, то с ними все было совсем уж непонятно. Насчет последних нескольких дней, окутанных туманом и животным ужасом, все было более-менее ясно, хоть он и понятия не имел, что же именно творилось вокруг. Тогда у него просто не было органов для осознания всего происходящего.

Но если заглянуть чуть дальше, то там творился полный беспредел. У Шуса было два набора воспоминаний. Одни повествовал о шестнадцати годах, прожитых в мире. Другой же утверждал, что тогда его в принципе не существовало.

«И все-таки, почему так болит мой хвост?!» — эта мысль врезалась в его мозг, подобно раскаленному гвоздю.

Чем дальше Шус оставался в неведении, тем больше это его мучило. Наконец страх незнания пересилил страх перед правдой и даже перед болью при созерцании этого света.

Вторая попытка открыть глаза закончилась так же, как и первая. Быть может, на этот раз свет был не таким ярким, как в первый, но он все еще оставался нестерпимым. Схожим образом закончились еще несколько попыток, однако Шусу все-таки удалось, наконец, разглядеть что-то, помимо белого света. Точнее, белый свет сосредоточился в одном, относительно небольшом пятне, в то время, как большую часть обзора затопил светло-голубой. По всей видимости, это было небо.

Как ни странно, попытка сесть увенчалась успехом с первого же раза. Пристальное изучение своего тела ответило на многое животрепещущие вопросы. Его шерсть была короткой, не больше пары сантиметров каждый волос и, в большей своей части, разреженной. Хвоста не было, как и лап. То есть, конечности были, но он был уверен, что они называются руками и ногами. Не было никаких сомнений, что он — человек. Что-то говорило Шусу, что не хватает еще чего-то, что человеку, в отличие от мыши, жизненно необходимо, но чего именно, он так и не вспомнил. Почему-то каждый раз, когда он пытался задуматься об этом, голова начинала болеть еще сильнее

Оглядев себя, Шус принялся оглядывать окружающий мир.

Он сидел на мелком мокром и холодном песке, а в паре метров от его ног плескались воды реки. Именно реки. Назвать ее каким бы то ни было иным словом у Шуса бы язык не повернулся. Она была больше любой воды, какую когда-либо он видел в своей жизни. Даже Кнарл, бывший, по мнению Шуса, величавшей рекой в мире, мерк при сравнении с этой. Единственное, что убеждало Шуса в том, что это река, а не море, было то, что был виден другой берег, и если подумать, он был не так уж и далеко. Метрах в пятидесяти. Но для человека, выросшего в горах, где вода слишком торопится для того, чтобы образовывать столь большие объемы, это было много. За спиной Шуса, метрах в семи от воды начиналась трава, вскоре переходящая в подлесок, над которым возвышались незнакомые деревья необычной формы, соединенные друг с другом какими-то странными веревками.

Шус решил поближе изучить лес, но уже встав, бросил последний взгляд вдоль берега и увидел тело. Тело показалось Шусу знакомым, хоть он и не мог сказать, откуда. Мысли все еще путались и если в общих чертах он представлял, кто он и чем занимался последние шестнадцать лет, то многие детали, такие как имена, дни рожденья и даты, ускользали из его головы.

Тем не менее, Шус не долго думая, бросился к телу, надеясь, что оно живо.

Тело лежало на животе, зарыв лицо в песок. Правая рука, втянутая вперед, судорожно дергалась, сжимая в кулаке песок.

Прислушавшись, Шус расслышал едва слышные слова: «Нет, нет, я не могу, я не брошу вас!».

Все говорило за то, что тело живо, однако полное отсутствие реакции на внешние раздражители, такие как хлопки и тычки подобранной неподалеку палкой, заставляли усомнится в этом. Желая разрешить этот вопрос раз и на всегда Шус осторожно перевернул тело.

Перепачканное в песке лицо показалось Шусу знакомым. Насколько мог судить Шус, грудь существа почти не двигалась, проверить, бьется ли сердце Шус почему-то не решался. Что-то останавливало его.

«Может, она наглоталась песка? — подумал Шус».

Когда-то он слышал, что если люди наглотаются воды, им следует сделать искусственное дыхание. Там ничего не говорилось про песок, но логично было предположить, что технология должна быть та же.

Встав на колени, Шус склонился над ртом жертвы, предварительно зажав нос. Когда до ее губ оставалась пара сантиметров, по его позвоночнику от головы до кончика хвоста пробежал обжигающе ледяной сгусток животного страха. Того самого, что обитает в поджилках тягловых животных. Страх перед плетью, палкой или любым другим предметом, которым сподручно наносить удары. Времени на то, чтобы подумать о том, откуда взялось это чувство, у Шуса не оказалось. Что-то со всей силы ударило его по спине.

— Извращенец-дикарь!

Руки Шуса подогнулись и он чуть не свалился на Втри, но что-то острое ударило его в живот, заставив свернуться на песке в позе эмбриона, надеясь слиться с ландшафтом. Совсем как маленький пушистый зверек. Он почувствовал еще несколько ударов, на которые реагировал, лишь вздрагивая всем телом. До его слуха донеслись крики, в которые он даже и не пытался вслушиваться. Вскоре появилась еще пара человек, в результате чего удары и крики прекратились, а Втри отвели в сторону.

«Втри? — переспросил внутренней голос Шуса, — почему я так уверен что ее зовут именно Втри? Но ведь именно так и есть, я ведь прав».

— Шус, Шус! — бородатый мужчина в помятой остроконечной шляпе и все еще мокрой мантии тряс Шуса за плечо, — ты меня помнишь?

— Да, — неуверенно ответил Шус, — вы ведь учитель?

— Да, все правильно. Я твой учитель. Все хорошо, не беспокойся. Ты просто потерял память.

— Потерял память?

— Временно. Такое бывает. Когда…

— Я ведь мышь. То есть был ею.

— Ага, благодаря деятельности некоторых присутствующих здесь волшебников, — произнес другой голос.

— Не забивай ему голову ненужной информацией!

— Ненужной? Как раз это и есть самая что ни на есть нужная информация.

— Чем же?

— Он будет знать, кого следует опасаться, Тюр-Тюр.

— Просто ты ничего не понимаешь ни в магии, в частности, ни в целом в науке, лавочник.

— И горжусь этим.

— Тем, что ты — невежа?

— Тем, что я не зазнавшийся нищий с кучей предков-дикарей.

Голова Шуса трещала от получаемой информации и, в особенности, от того, что эта информация тянула за собой. Он вспомнил практически все, но это давало немного, при том, что вспомнил он это все одновременно, а не в хронологической последовательности, так как будто бы оно происходило прямо сейчас, заглушая мир гулом сотен голосов прошлого, но внезапно все схлынуло.

— Шус.

— Он тебя не слышит.

— Шус!

— Говорю же, что он не слышит, Холдар. Да и вообще, это — дурацкая идея.

— Никакая не дурацкая.

— Слушай, не мешай мне заниматься своим учеником.

— Ты и так им в достаточной степени позанимался.

— Холдар, просто оставь ее и иди.

— И все-таки, если его ударить…

— То он все снова забудет, — отрезал учитель.

— Держи, — произнес второй голос. Насколько Шус помнил, этот голос звали Холдаром.

В руку Шуса сунули что-то холодное, тяжелое и шершавое. Оно заставляло Шуса почувствовать себя немного сильнее и увереннее. Он помнил эту рукоять. Это была сковорода.

— Ну как Шус, вспомнил? — вырвал Шуса из размышлений голос учителя.

Шус поднял на него глаза:

— Да, вспомнил, медленно произнес он, — это вы превратили меня в мышь.

— Ну, все не совсем так… понимаешь. Технически, ты сам себя превратил. Ведь ты знал условия договора и…

— Вы ведь забыли про меня, учитель. Думали, что я утонул.

— Ты понял все не так. Просто… — волшебник замялся, — не может ученик Фамбера Тюртюрликса так глупо погибнуть!

Шус ничего не ответил, лишь крепче сжал сковородку.

— Ну теперь ведь все хорошо, — похлопал ученика по плечу волшебник.

Он уже собирался уходить, но Шус остановил его:

— Учитель, у вас нет какой-нибудь одежды?

— Э-м… — протянул Фамбер, — боюсь, все, что удалось спасти — ларец и твою сковородку.

Шус полежал еще немного, приводя в порядок свои мысли и попутно борясь с желанием огреть волшебника сковородой по голове. Наконец, когда, спина и живот перестали болеть, Шус попробовал встать. Как оказалось, болеть они перестали лишь до тех пор, пока он смирно лежал, но делать было нечего. Не всю же жизнь проваляться на этом пляже. Хотя эта перспектива была довольно заманчивой.

Для начала Шус сел и вновь огляделся.

Холдар о чем-то говорил с человеком, лицо которого казалось Шусу знаком, но почему-то ни его имени, ни чего-то еще он вспомнить не мог. Фамбер совершал магические пасы, не производящие никакого видимого результата. Втри же стояла немного дальше, демонстративно смотря на медленно текущую воду. Можно было не сомневаться, что так она себя вела именно из-за Шуса. Да и сам он всецело раздел ее убеждения. Не на то, что вид реки столь интересный, что на него можно смотреть неотрывно несколько часов, а на то, что не следует разгуливать по улице, как бы там ни было тепло, совсем без одежды.

Хотя, если задуматься, то вид и вправду был довольно занимательный. На первый взгляд ничего не бросалось в глаза, но если приглядеться, можно было заметить трубу, торчащую из-под воды. А этот факт и с первого, и со второго взгляда был довольно странен, если учесть то, что устройство печки под водой — не самая лучшая идея.

Покопавшись в памяти, Шус смог вспомнить какую-то штуку с трубой. Хотя в этих воспоминаниях труба была обозначена как: «Эта большая желтая штуковина. Несъедобная. Пахнет жаром». Кроме того, каждый раз, когда Шус начинал думать о том, что произошло в последние несколько дней, ему хотелось встать на все четыре конечности и забиться в какой-нибудь темный угол.

— Держи, — произнес Холдар, протянув Шусу нечто бесформенное, больше всего похожее на занавеску в комнате пятнадцатилетняя девицы, мечтающей выйти замуж за принца и ставящей в своем дневнике в конце каждого предложения маленькое сердечко вместо точки, — повелитель подарил тебе свой второй халат.

— Э-э… не сразу нашелся, что сказать Шус, — спасибо. То есть, я хотел сказать, скажите ему… А почему «повелитель»?

— Потому, что он — единственный законный халиф Келхарского халифата, — без промедления ответил Холдар.

— Так что этот… Я хотел сказать, что не могу выразить словами э-э… оказанной э-эм… чести.

— Так и передам повелителю.

— Нет, постойте, господин Холдар! — запаниковал Шус. — Не надо так говорить Дурр-Хур… повелителю. Я хотел сказать… Как мы здесь оказались, господин Холдар?

— О, со временем история нашего побега сможет претендовать на статус легенды. — Полагаю, что если подкорректировать некоторые моменты…

— Простите, господин Холдар, но не могли бы вы рассказать, как все было… на самом деле, — прервал улфулдара Шус, уже успевший убедиться в том, что художественное изложение Холдаром даже тех событий, в которых сам непосредственно участвовал, зачастую кардинально отличается от голых фактов, принесенных в жертву красоте слога и канонам героических баллад.

— Если опустить мелочи, — не стал спорить Холдар, — то мы сбежали из дворца, сплавившись по реке, взорвав при этом пару башен и вынеся из сокровищницы мифрила на пару миллионов дарахам, который, впрочем, благополучно утопили в — Раф-Гал-Дур-Харе, — лаконично объяснил Холдар.

Шус имел довольно слабое представление о том, что такое два миллиона золотых, как и о вещах, которые могут столько стоить. Однако одно это говорило том, что это много больше, чем стоимость бараномаонта — чемпиона на ярмарке в Фалне.

— Сейчас же мы находимся в нескольких километрах ниже по течению реки, — продолжил Холдар. — Предупреждая же твой вопрос, как мы здесь оказались, то здесь стоит отдать должное твоему учителю. Вряд ли ты помнишь, но удирали мы на такой большой повозке с печкой вместо лошадей, и хотя ездит она быстро, я сомневался, что мы уедем далеко и решил разыграть нашу смерть в водах реки. Единственное, о чем я не подумал, так это о том, чтобы и вправду не умереть. Однако, когда до неминуемой смерти осталась пара мгновений, Фамбер воспользовался какой-то магией, которая сделала так, что «Автомобиль», вместо того, чтобы пойти камнем ко дну, заскользил по воздуху в паре сантиметров над ней. Более того, он продержался достаточно долго, чтобы оставить позади город. Но в тот момент, когда я уже был готов усомниться в своем скептическом отношении к магии, колдовство Фамбера сломалось и автомобиль, как ему и следовало, пошел ко дну. К счастью, течение здесь не слишком быстрое, да и до берега не так уж далеко, так что на сушу мы выбрались почти без потерь.

— Почти? — переспросил Шус. Насколько он мог судить, здесь были все, кто должен был быть.

— Твой кот. Последний раз я его видел за несколько минут до того, как отказала магия Фамбера. Втри утверждает, что «с этой крылатой тварью все в порядке», но насколько я знаю, кошки не очень-то любят плавать. Так что он мог и утонуть.

— Но ведь у него есть крылья, — заметил Шус.

— Может и так, — не стал спорить Холдар. — Шус.

— Да?

— Думаю, тебе все-таки стоит одеться.

— Да я как-то об этом и забыл. Здесь так тепло…

— Все-таки это, как-никак подарок халифа.

— Да, конечно.

— Да и Втри смущать незачем.

— Так я ведь и не спорю…

— В последнее время она неплохо научилась пользоваться тяжелыми плоскими предметами в качестве оружия. Твоя сковорода в ее руках может стать сокрушительным оружием. Так что не думаю, что тебе стоит ее провоцировать.

— Кон…

— Фамбер, кстати, тоже не в лучшем расположении духа. С тех пор как утонул «Автомобиль», он безуспешно пытается хотя бы искры из пальца выжать, а у него даже это не получается.

— Хорошо, конечно. Как скажете, господин Холдар.

Одевшись, Шус бесцельно побродил по пляжу с ужасом думая о том моменте, когда ему придется куда-нибудь идти. Даже если забыть о непонятно откуда взявшейся катастрофической усталости, и периодических позывов встать на все четыре лапы, или почесать хвост, у Шуса не было никакой обуви. А это может стать непреодолимым препятствием для любого, кто собрался путешествовать по джунглям, если он не абориген, чьи ступни превратились в подошвы солдатских сапог. Конечно, и сам Шус немало тропинок отмерил своими голыми пятками, но одно дело — почти голые твердые и надежные камни, поросшее лишь общепринятой травкой и совсем — другое непредсказуемая, топкая, колючая и зачастую ядовитая земля тропического леса.

Кроме того, чем дальше, тем больше Шус понимал, что он по-настоящему голоден.

Спустя еще несколько минут Холдар собрал всех вместе около большой иссушенной на солнце коряги, рассадив товарищей по несчастью в круг. На вопрос Втри, почему именно в круг и зачем вообще надо садиться, он ответил, что так надо. Та, хоть и с некоторым недовольством, подчинилась.

— Итак, полагаю, что наступило время, когда нам надо оценить наше положение, взвесить все за и против и решить, что делать, — начал Холдар. Мы нахо…

— Да Шус?

— Господин Холдар — это ведь мозговой штурм? — спросил Шус — так же, как тогда, в темнице у тех головорезов?

— Да, можно сказать и так, — согласился Холдар.

— Так вот почему вы так наставили на том, чтобы мы сели кругом?

— Не совсем так.

— Но…

— В любом случае, Шус, для начала нужно разобраться в ситуации, а уже после этого штурмовать мозги, — заметил Фамбер.

— Спасбио, Фамб. Итак, если придерживаться голых фактов, то в данный момент мы находимся в практически в географическом центре одного из самых больших государств мира и являемся, пожалуй, наиболее разыскиваемыми людьми во веем халифате. Вернуться в Бахтир-Таль-Асу мы не можем, потому как уж кого точно будут проверять, так это пассажиров караванов. Так что, наиболее быстрым способом покинуть территорию халифата будут горные тропки, ведущие к Эшскому эмирату, но этот путь наиболее очевиден для побега. Тем более, что именно там вы и проживали, мой повелитель, до того как вернули себе свой трон. Впрочем, если мне не изменяет память, все это я уже говорил. Есть и другой вариант. Вместо того, чтобы отправиться на запад, мы можем продолжить движение на северо-восток. В конце концов мы доберемся до Вахитр-Рак-Улья, единственного халифатского порта на Ахсийском море. Оттуда же… можно беспрепятственно добраться куда угодно. Так что к началу зимы ты будешь дома, Фамб. Итак, кто что думает о сложившийся ситуации?

Повисла тишина. Не та, что обитаете в склепах и усыпальницах. Нет, эта тишина была живой и более чем переполненной чувствами. В основном, неуверенностью и надеждой, что начнет кто-нибудь другой и, возможно самою капельку, желанием погрызть кончик своего хвоста.

— Ладно, начну, пожалуй, я, — произнес Холдар. — Я практически уверен, что нас считают погибшими. Весьма сомнительно, что упав с такой высоты можно выжить, однако нас все равно будут искать. Полагаю, что Нуй-Ли-Фар потребует ваше тело, повелитель.

— Хочешь, чтобы продолжил я, Холдар? — спросил Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V, — но сказать мне, по большому счету, нечего. Сам знаешь, что мне, как и тебе, а также уважаемому господину волшебнику не впервой оказываться в такой ситуации. Теперь мне вряд ли светит какой-нибудь трон. Но думаю, что если мы все постараемся, нам удастся сбежать.

Холдар перевел взгляд на волшебника. Тот довольно долго пытался игнорировать этот взгляд, но в конце концов сдался:

— Я не могу колдовать. Совсем.

— Итак полагаю, что наиболее разумным решением…

— Минуточку, господин улфулдар, вы не забыли про наше мнение? — перебила Втри Холдара. — Мое и этого грызуна — извращенца?

— Прости, Втри, я не подумал, — не стал спорить со взрывоопасной колдуньей Холдар. — И что же у тебя за мнение?

— У меня нет обуви! — громогласно провозгласила Втри.

— Что?

— И между прочим, у Шуса тоже.

— Втри, а ты уверена, что… — попытался успокоить ведьмочку Шус, которого последняя, не спросив, включила в список свих союзников.

— Если тебе не надо, то можешь не думать об этом. Я же не собираюсь калечить ноги об эти ужасные корни.

— Втри, а когда ты… То есть я думал, что у тебя все в порядке с одеждой, — сказал Холдар.

— Мне пришлось продать их за свободу, господин улфулдар, и нечего так на меня смотреть. В гареме ощущается острая нехватка обуви.

— Это правда, — заметил Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V. — Когда я был халифом, я не раз пытался изменить ситуацию, но придворный этикет и обычаи оказались сильнее.

— Что это за этикет такой, по которому у жен халифа не должно быть тапочек?! — возмутилась Втри.

— Как раз таки у жен они всегда есть, — возразил халиф. — Неограниченный запас обуви — это одна из привилегий жен халифа, в отличие от его наложниц. Но не беспокойся, окажись ты в моем гареме, я бы позаботился том, чтобы у тебя не было проблем с обувью.

От жестокого избиения халифа спасло лишь то, что Втри не нашла ничего, что походило бы на поднос или палку. Сковороду Шус прятал под халатом, молясь всем богам, каких только мог вспомнить, чтобы Втри не заметила странные складки под одеждой.

— И что ты нам прикажешь делать? Забыть о том, что, скорее всего, за нами уже погоня, что нам нечего есть, что мы в этом идиотском ха… — Холдар бросил угрожающий взгляд на волшебника, — я хотел сказать, в этом чудесном, современном и прогрессивном халифате и заняться поисками тапочек для тебя?

— Да, именно так, — отвлеклась Втри от попыток обогнуть Холдара и ударить халифа если не чем-нибудь тяжелым, то хотя бы своей головой.

— Может, просто кто-нибудь понесет ее на руках? Есть желающие? Поднимите руки, — предложил Фамбер.

Отклика это предложение не нашло. То ли дело было в характере Втри, то ли просто в том, что никто не хотел носить тяжести.

— Не дождетесь, извращенцы! — переключила Втри свое внимание с Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V на волшебника, — уважаемый господин Фамбер, вы ведь такой великий маг! Разве вы не можете достать для меня пару сандалий?

— Я же уже говорил, что не могу колдовать. — ответил Фамбер. — Кстати, думаю, что ты тоже.

— Ну я не… — начала было Втри.

— Ты ведь чувствуешь холод в самой глубине своего сердца?

— Не сказала бы.

— На это место не просто наложена магическая блокада. Здесь нет магии. Иным образом не объяснить тот факт, что Шус вновь стал человеком.

— Но неужели нельзя совсем ничего сделать? — на этот раз это была не Втри, а Холдар. Ведь если подумать, Втри права. Далеко по этому лесу уйти мы не сможем. А уйти нам надо и как можно скорее. Думаю, что уже к вечеру за нами организуют погоню.

— Не так быстро все-таки делаются дела в этом… здесь.

— Полагаю, что Холдар несколько преувеличивает, — заметил халиф. — Я бы сказал, не раньше завтрашнего полудня.

— Простите, повелитель, но я с вами не соглашусь. Если учесть характер и методы ведения дел этого узурпатора, подло отобравшего ваш трон…

— Хорошо, если ты так в этом уверен, Холдар, я согласен с тобой.

— Итак, Фамб, ты уверен, что совсем ничего не можешь сделать?

— Может, ты ей сплетешь эти… лапти?

— Можешь на меня не надеяться. В этом деле. Тем более что, насколько я могу судить, здесь и подходящих деревьев нет.

Волшебник огляделся в поисках спасения, однако даже его собственный ученик не был готов поддержать учителя.

— Ну-у, есть кое-что… — в конце концов сдался он.

— Так сделай это.

— Но это не совсем обычная магия, — предупредил волшебник. — Если говорить начистоту, то это совсем не обычная магия. Как я уже говорил здесь попросту нет маннодов. Так что мне кое-что нужно.

— Пентаграммы, свечи, жертвоприношения, человеческая кровь?

— Нет, нет, Шус. Всего лишь, чтобы мою руку никто не видел, в том числе и я сам. Конечно, еще лучше было бы чтобы, но… Втри, какую обувь ты хочешь?

— Что-нибудь легкое и при этом прочное, чтобы среднестатистическая змея прокусить не могла — ответила Втри, задумчиво взглянув на лес, — может быть кожаные сапоги?

— А ты, Шус?

— Я?! — переспросил Шус, не привыкший к тому, чтобы его мнением хоть кто-то интересовался. — Хоть что-нибудь!

— Ладно. Хоть и не люблю я этого, зато можно будет не врать Сэйлэнару, когда буду говорить, что я тренировался в его глупой науке…

Фамбер огляделся вокруг в поисках укромного места. Бросил взгляд на лес, недружелюбно покачивающий ветвями. Так и не найдя то, чего искал, просто отошел шагов на двадцать вниз по течению и, встав на колени, стал рыть яму во влажном песке. Когда яма достигла габаритов могилки для зверька размером с кошку или кролика, волшебник накрыл ее куском своей уже порядком потрепанной мантии и засунул под нее руку.

Поначалу Шус, ожидавший чего-нибудь вроде мертвых языков, гномьих рун или хотя бы танца с неведомо откуда взявшимся бубном решил, что волшебник просто поправляет яму или же забыл, что делать дальше, однако, чем дальше это продолжалось, тем более Шусу приходилось признать, что на этом приготовления и закончились, а если какое-то волшебство и творится, то происходит это под покровами мантии волшебника. Втри, сидевшая неподалеку от Шуса, на той самой коряге, около которой они собрались, обуревали схожие масли. Правда, если интерес Шуса был скорее праздный, то Втри, как истинный профессионал, жаждала новых знаний и, в особенности, секретов своих коллег.

Однако разглядеть она ничего не смогла. Не помогла пара фокусов, вычитанных ею в фолиантах, доставшихся от Агафьи. Как ни обидно было это признавать, однако волшебник был прав, когда говорил о том, что здесь нет магии. Так что ей оставалось просто сидеть и ждать.

Ожидание затянулось. Фамбер не изменил своей позы, даже ни разу не моргнул, что заставляло думать, в порядке ли он. Однако, когда Холдар всерьез задумался, а не стоит ли найти какую-нибудь палку, чтобы потыкать волшебника на предмет его нахождении в мире живых, на лице последнего расплылась победоносная гримаса.

— Ну как? — на лице волшебника было написано явное удовлетворение хорошо сделанной работой.

— Вообще-то я говорила про что-нибудь вроде кожаных сапог, а не…, — Втри с подозрением прищурилась, на предметы, которые волшебник зажал в руке, — это ботики? К тому же, разве они не слишком…

— Учитель, это потрясающе! — перебил Втри Шус. — А меня вы научите? Ведь так, с этой ямой, не нужно таскать никаких мешков, сумок, коробок, можно даже не готовить еду!

— В кои-то веки ты хочешь учиться, — заметил Фамбер.

— Но ведь это по-настоящему полезное колдовство! Почему вы раньше им не пользовались, ведь с ним мы можем не беспокоиться о еде. Да что там. Если вырыть яму побольше, вы ведь и лошадь достать сможете. Ведь сможете, учитель?

— Ну, поднимешь, Шус, все не так просто, — уклончиво ответил волшебник. — Втри, может все-таки примеришь? Понятное дело, что они не для Шуса, но тебе-то…

— Да вы что, издеваетесь?! — вопросом на вопрос ответила Втри. — По вашему, у меня нога годовалого ребенка?

— Не беспокойся, Втри, учитель все сделает, — с лицом вдохновенного проповедника культа нового, доселе неизвестного откровения, успокоил ведьмочку Шус. — Сейчас учитель немного уменьшит твою ногу, и все проблемы будут решены.

— Иди ты, знаешь куда, Шус?

— Куда?

— Туда, где дождь не идет! И не подумаю доверить ни одному из вас даже кончик своего ногтя. Уважаемый господин Фамбер, вы не могли бы достать что-нибудь, хотя бы такое же, как это… эти… штуковины, только побольше, раза в два.

— А может, и правда… — задумчиво протянул волшебник.

— Тогда проведите эксперименты на Шусе.

— Фамб, ты можешь как-нибудь побыстрее. К вечеру я бы хотел оказаться хотя бы в десяти километрах отсюда.

— Идем хоть сейчас, если ты понесешь их обоих. Все-таки, именно я несу за них ответственность и не могу допустить, чтобы они накололись на какой-нибудь шип или просто сухую ветку.

— Фамб, если нас найдут головорезы нового халифа, то заноза в пятке покажется тебе ерундой, пусть даже эта заноза будет и ядовитой. Уж они постараются насадить тебя на все ветки и палки, какие только у них найдутся. И если захотят, то по частям.

— Не надо меня запугивать, Холдар, я знаю, как делаются дела в этой вар… то есть замечательной стране, но это — уже вопрос чести, — ответил волшебник, вновь садясь на прибрежный песок около своей ямы.

— Чести?! — переспросил Холдар. — Ну против вопроса чести мне вправду нечего сказать.

Спустя еще некоторое время, когда тени сократились настолько, что были лишь в одном шаге от того, чтобы стать пятнышками под отбрасывающими их объектами, перед Фамбером скопилась целая выставка предметов, ни один из которых даже отдаленно не напоминал обувь. Разве что насчет тех штук с тремя, находящимися друг к другу под ушлом в 45 градусов подошвами, соединенными лишь в пятке, если там и вправду должна была находиться пятка.

Кроме того волшебник изъял из ямы: пять коробков спичек, три тонкие книжки с черно-белыми картинками и подписями на неизвестном Шусу языке, вилка, свисток и, пожалуй, самая похожая на обувь вещь — «Серебряная калоша» если поверить в способности Втри к чтению надписей. «Серебряная калоша» представляла из себя тщательно отполированный гранитный куб с прикрепленной к нему обовью серебряного цвета, как бы вставшей на носок. По всей видимости, именно это и было калошей, хотя это слово ровным счетом ничего не говорило Шусу.

— Знаешь, теперь я понимаю, почему учитель возит с собой багаж, — задумчиво произнес Шус, глядя на медленно текущую воду, — а не пользуется этим,… не помнишь, как он это называл?

— Он не называл, — ответила Втри, чей взгляд был направлен примерно в ту же сторону.

— В общем, не пользуется.

— И почему же?

Шус не был до конца уверен, однако как ему показалось, что отвечать на этот вопрос не стоило.

— Слушай, Втри, я подумал, может прекратить мучения учителя?

— Ты предлагаешь убить господина Фамбера?

— Да нет, что ты! Может… я подумал… я ведь привык ходить босиком…

— И? — поднажала Втри, не понимавшая, куда клонит Шус, но уверенная в том, что ей это не нравится.

— В смысле, я бы мог понести тебя, как предлагал учитель.

— Не дождешься! Знаю я вас. А ведь ты еще пытался…

— Это была случайность.

— Случайность?

— Ну, не совсем случайность. Просто я слышал, что это может оживить…

– Это?!

— Слушай, Фамб, нам и в правду надо торопиться, ты же возишься уже часа два и в результате все, что мы имеем — это куча бесполезных вещей. Ну, если подумать, не таких уж бесполезных. Кое-что из них можно будет поменять на еду. Например, ту статую или книжку с картинками, точнее книжку из картинок. Конечно, надписи в ней на каком-то тарабарском языке, но не думаю, что что-то можно там понять не так. Да и к тому же подписи можно переписать. Надо только закрасить надписи… В общем, поторапливайся, Фамб.

— Подожди минуточку, Холдар, не отвлекай. По-моему, я нашел то, что нужно, смотри!

И вот в очередной раз волшебник сдернул с ямы полу мантии и извлек…

Да, определенно, это было настоящей обовью, предназначенной для нормальных человеческих ног. Но скорее ног Шуса, чем Втри. Пожалуй, они были великоваты и последнему, но тем не менее они не слишком радикально раздвигали рамки нормальной обуви. Более того, Шус видел, более того, носил нечто подобное. Правда обычно они были серые, черны или белые, в зависимости от того, что послужило сыреем, но никак не розовыми. И на них было меньше большеглазых котят и распускающихся розовых бутонов. Единственным, с чем ошибся волшебник, был сезон.

Они были покрыты корочкой льда, а на носках возвышалось по горочке снега. Впрочем, снег, как и лед, стремительно меняли свое агрегатное состояние, переходя из твердого состояния сразу же в газообразное.

— И что это? — с опаской спросила Втри, которая, может и видел нечто подобное, ведь чего только не найдешь на базаре Бахтир-Таль-Асы, но вряд ли обратила на это внимание. В конце концов, зимняя обувь — не та вещь, о которой беспокоишься, когда живешь в волшебном лесу на краю пустыни.

— Это обувь! — Фамбер просто лучился от радости.

— Если быть точнее, то это — зимнее сапоги, сделанные из неизвестного материала, — уточнил Холдар.

— Втри.

— Что?

— Одевай.

— Но… — безнадежно попыталась возразить Втри.

— Они просто немного намокли. Одень.

— Ладно, давайте… — сдалась Втри.

Как и следовало ожидать, они не просто не подходили Втри. Ей приходилось прилагать заметные усилия, чтобы они не сваливались с ног. Впрочем, это было все-таки лучше, чем ничего.

— Слушайте, а я придумал, как назвать эти штуковины, — сказал Шус. — Валенки!

— Заткнись, Шус!

— Но…

— Откуда ты вообще берешь эти названия, как они приходят к тебе в голову?

— Простите меня учитель, но по правде, я понятия не имею. Просто иногда смотрю на вещи и понимаю, что они называются именно так и не могут называться как-то иначе.

— Следи за тем, что говоришь и о чем думаешь Шус, иначе инциденты, подобные тому, из-за которого мы оказались здесь, будут повторяться регулярно.

— Учитель, я ведь ничего…

— Холдар, посмотри туда, — попросил улфулдара халиф, уже некоторое время дергавший последнего за рукав.

— Повелитель, что… — Холдар проследил за указующим перстом Хул-Дул-Гур-Бур-Фура V.

— Юху Ханох!

— Это ведь конец, Холдар?

— Полагаю, что мы давно не были к нему так близко, повелитель.

— Даже когда падали в водопад? — уточнил халиф.

— Даже тогда, — подтвердил улфулдар.

— А ведь я и подумать не мог, что мы так далеко улетели. Все таки господин Фамбер — удивительный волшебник.

— Не совсем то слово, повелитель.

— И какое же слово ему, по-твоему, подходит, Холдар?

— Кретин.

— Тебе не кажется, что это несколько… Холдар, куда все плыве-е-е…

— Повели-и?…

Спустя еще пару секунд все беглецы, за исключением Втри, лежали, зарывшись носами в песок. Ей же оставалось лишь беспомощно оглядываться по сторонам. Конечно, попадись ей враг, она не задумываясь накинулась бы на него, даже и без магии, тем более, что от нее было не так уж и много толку. Но никакого врага видно не было. Лишь река, песок да лес.

— Ты свободна, сестра, — раздался голос из-за спины.

— Свободна? Но я…

— Не оборачивайся, — пресек ее попытку все тот же голос, — ты присоединишься к нам?

— Драконий, дождь! К кому «вам»?!

Втри тут же попыталась нарушить заперт, но не успела она хоть что-то разглядеть, как у нее перед глазами потемнело и она провалилась небытие. Последним, о чем она подумала, было то, что эти валенки никоим образом не подходят для центральных регионов халифата. Особенно летом.

* * *

Насколько мог судить Шус, на этот раз небытие продолжалось несколько меньше прошлого раза. И у него не было никаких непонятных воспоминания и странных желаний. Впрочем, все равно нельзя было сказать, что он смирился с эти состоянием. Последнее время, если сравнивать с прошлыми шестнадцатью годами его жизни, он слишком уж часто терял сознание. И нельзя сказать, что это устраивало Шуса. Впрочем, изменить столь бурное течение своей жизни Шус не мог. Во всяком случае, в сложившейся ситуации наиболее безопасным местом было место неподалеку от учителя, доказательством чему было то, что Шус до сих пор жив. По крайней мере, он не помнил, чтобы умирал.

— Наконец-то пришел в себя, Шус? — раздался голос Холдара.

— Вроде бы да, — неуверенно ответил Шус. — А где мы, господин Холдар?

— О-о, это интересный вопрос Шус. Очень интересный. Насколько я могу судить, мы, как бы это смешно ни звучало, сбежали за границу.

— Но ведь вы говорили…

— И повторю снова. Не считая Кекеш-Ара ближайшей границы сотни километров.

— Но… дело в том, что Кекеш-Ара или в переводе Свободная Страна женщин граничит с халифатом со всех четырех сторон и уж где-где, а здесь нас искать не будут.

— Но почему тогда просто не отсидеться здесь?

— А по-твоему, что мы здесь делаем…

— Так значит, у вас был пла…

— План-то был, но в него не под каким предлогам не входили Венды. Искать же нас здесь не будут по той простой причине, что только дурак вступит на их земли. Никто не знает, что именно проходит с оказавшимися в этом месте, по той простой причине, что отсюда никто не возращается. Однако, если верить слухам, то всех мужчин они вначале используют самым непристойным образом, после чего убивают.

— Самым непристойным? — переспросил Шус.

— Ну знаешь, как эм… — смутился Холдар, — предметы хм, приспособления… то есть, используют некую определенную часть, чтобы… ну, я думаю, что ты понял.

— Хм? — непонимающе промычал Шус.

— Ну понимаешь, Шус, когда мужчина и женщина …

— А, так вот про что вы! — воскликнул Шус.

— Так значит ты… хотя было бы странно, если бы… ты ведь вырос в деревне. Ну так вот, они все делают неправильно. То есть, они просто используют мужчин, даже против их воли.

— А разве в халифате мужчины не делают того же самого… — начал было Шус, однако Холдар поспешил разубедить Шуса.

— В Келхарском халифате все совсем по-другому. Большинство девушек мечтает о том, чтобы попасть в гарем если не халифа, то какого-нибудь знатного сановника. Ведь это обеспечивает не только высокое социальное положение и достаток, но и будущее их детей.

— Кроме того, лично я никого никогда ни к чему не принуждал, — подал голос халиф.

— Ну, любое возражение вам, повелитель, приравнивается к государственной измене, — заметил улфулдар.

— И тем не менее, ты постоянно этим занимаешься.

— А что ждет Втри? — вклинился в уже готовую разразиться перепалку Шус.

— Все девушки и девочки попавшие в лапы Венд присоединяются к ним. Никто не знает почему, но несмотря на то, что живут они, как дикари, никто никогда не пытался сбежать.

— Так значит, нас изнасилуют, после чего убьют? — спросил Фамбер.

— И давно ты очнулся, Фамб?

— Некоторое время назад, Холдар, но чувствовал себя нехорошо и поэтому молчал. И все-таки Холдар?

— Ну, я бы не был столь… груб, но в общем, да, — согласился Холдар.

— И я так понимаю, что никакого оружия, как и плана, у тебя нет? — продолжил расспросы волшебник.

— А твоя магия по-прежнему не работает, — парировал улфулдар.

— А с чего вдруг что-то должно измениться, — помрачнеем волшебник. Я же говорю, что в этом месте нет магии. Даже моей собственной.

— Было бы неплохо, если бы подобное случалось с тобой почаще, — заметил Холдар, однако увидев помрачневшее лицо волшебника, поспешил исправиться, — впрочем, сейчас нам бы твоя магия не помешала.

Повисшая тишина позволила Шусу оглядеться. Сидели они в хижине, которая даже в «Заднице Бога» показалась бы убогой, хотя «Задница Бога» даже в мечтах не могла претендовать на звание процветающей деревни, также, как Королевство Гейнерезт — мировой державы. Единственным источником света было круглое отверстие в середине крыши, по-видимому предназначенное для дыма, да многочисленные щели в стенах. Под дырой находилось кострище, а пол был прикрыт какими-то широкими листьями. Казалось бы, что сбежать можно без проблем. Все, что для этого надо — так это проделать дыру в одной из стен, просто раздвинув прутья, вот только веревки на руках и ногах сильно стесняли движение не позволяя даже нос почесать, не говоря уже о чем-то более серьезном.

— Я вообще не понимаю, как такое возможно?! — спустя пару минут произнес Фамбер. — Как посреди халифата всего в нескольких километрах от столицы может существовать нечто подобное?

— О-о, это довольно интересная история, господин волшебник, — произнес Хул-Дул-Гур-Бур-Фур V. — Если вы не против, я ее расскажу. Все равно, торопиться нам пока что некуда.

— Как пожелаете, Дулли, — ответил Фамбер, хотя история халифата его интересовала не больше, чем лобстера интересует проблема выбора между добром и злом.

— Если мне не изменяет память, то в законе говорится, что право на независимость даровано им со времен первородного дождя до великой засухи. Если же быть более точным, то один из моих достославных предков, а именно Хул-Дул-Гур-Бур-Фур III, учредил своим указом страну женщин чуть более 80 лет назад.

Причиной этому послужило то, что в те времена многие из нас не были столь культурны и образованы, как этого хотелось бы. В частности, притесняли женщин, не только жен, но даже матерей, что не могло не навлечь на нас гнев богов.

Боги вселили в умы женщин странные мысли, приведшие к тому, что многие из них стали уходить из дома и даже учинять насилия над мужьями. Движение было столь масштабно, что проникло даже во дворец, и одна из дочерей халифа по имени Феменися с большей частью девушек гарема присоединилась к восстанию, став его лидерам. После пятилетней вражды, приведшей к многим бедам, халиф, дабы избежать раскола страны заключил договор с Феменисянками, так их назвали в честь их лидера, приняв большую часть их требований. Однако не все из них согласились пойти на уступки.

Радикальной крыло, Поика-Венде-Кал, не согласились вернуться к обычной жизни, но истреблять их или к чему-либо принуждать Хул-Дул-Гур-Бур-Фур III не хотел, боясь прогневить богов. Поэтому он подарил им эту землю — лес в глухом месте на берегу реки в полноправное пользование, — закончил отчет халиф.

— Так значит, это ваш предок придумал убивать всех, кто пересечет границу, — кисло уточнил Фамбер.

— Нет, что вы! — заверил волшебника халиф. — На территории Кекеш-Ара законы халифата не действуют. Это совершенно независимое государство. Более того, любая девушка из любого гарема, даже гарема халифа имеет право отправиться сюда. Этот было одни из требований Поика-Венде-Кал и этот закон до сих пор действителен.

— Вот только мне что-то не вспомнить, чтобы им кто-нибудь воспользовался, — заметил Холдар.

— Господин Холдар, — произнес Шус, — я тут подумал. А откуда все эти слухи, о которых вы говорили, если никто никогда отсюда не возвращался?

Повисла неловкая тишина. Наконец Холдар медленно начал:

— Понимаешь, Шус, здесь все не так просто…

— Как раз таки все очень просто, — перебил старого друга Фамбер, — просто Холдар постоянно преувеличивает и приукрашивает факты ради красоты истории.

— И вовсе не искажаю…

— А как же тот раз, когда из-за твоей пьяной болтовни мне пришлось сломя голову удирать из гостиницы, спасаясь от не в меру ревнивого…

— Так ты все еще не можешь забыть тот случай?

— Как я могу его забыть, если тогда, если ты не забыл, я отсиживаться в вонючем подвале три часа, дожидаясь пока ты принесешь мои вещи.

— Вот только не говори, что ты был невинен, — отмахнулся от нападок волшебника Холдар.

— Я позаимствовал его зачарованную рапиру, а вовсе не его жену.

— И зря.

— Ну если учесть, какие ты распустил слухи, то я, пожалуй, с тобой соглашусь.

Шкура, прикрывавшая вход откинулась, на мгновение впустив в хижину солнечный свет, однако тут же его прикрыла собой одна из Венд.

Всего их вошло три. Одеты они были достаточно просто и мало. По большому счету их одежда сводилась к чему-то, вроде лифчика, связанного из каких то волокон и юбки из широких листьев. Две из трех держали в руках какие-то трубки, а на перевязи у них висели каменные ножи.

— Юху раш. Юху Пош-гак изаль-бан альфланд раж, — отчеканила та, что стояла посредине.

— Что она сказала? — прошептал Фамбер. Хотя если учесть, что шептал он с другого конца хижины, делать это пришлось достаточно громко.

— Что нас стоит казнить только за то, что мы мужчины, — перевел Холдар.

— А ты можешь спросить, почему? — попросил Фамбер.

— Как скажешь, — не стал спорить улфулдар. — Лол-ошот?

— Юху раш. Юху нард-хад иш палг-бити.

— Лол-ошот? — настаивал Холдар.

— Раш ра чувашак.

— Она говорит, что мы грязные, — перевел Холдар.

— Грязные? Нас казнят только за то, что мы грязные?! — поразился Фамбер. — Но это же полнейший бред, Холдар. Убавить кого-либо из-за того, что он грязный, попросту глупо!

— Полагаю, что она имеет в виду нечто другое, — объяснил Холдар.

— Неужели? — недоверчиво переспросил волшебник.

— Да. Скорее всего, речь о том, что мы мужчины.

— Ну знаешь…

— Заг-мажак! — прервала волшебника старшая из Поика-Венде-Кал.

— Что она сказала? — спросил волшебник.

— Велела молчать.

— Юхва, пен-хух! — как только она произнесла это, две другие девушки двинулись к пленникам с не самым дружелюбным видом. Впрочем, доставать свои ножи они не спешили. Так что тут и без объяснений можно было догадаться, чего же они хотят от пленников.

Во всяком случае Шус поспешил встать, промедливший же Фамбер был поднят на ноги довольно грубо, получив при этом подзатыльник, что не могло не обрадовать Шуса. Хоть он и понимал в каком положении они находятся, всегда приятно когда вместо тебя подзатыльники получает кто-то другой. К тому же тот, кто более чем заслуживает этого.

Лучи заходящего солнца ударили Шусу в глаза. Похоже, действие снотворного продолжалось несколько часов, либо несколько дней.

Идти пришлось, наклонив голову, но у Шуса все же была возможность рассмотреть поселение Венд. Нельзя сказать, что оно произвело на него большое впечатление, хотя, похоже, и было, если не столицей, то одним из крупнейших поселений страны женщин. Оно выглядело убого даже по сравнению с «Задницей». Там и здесь мелькали разбросанные между деревьями сферические хижины, шкуры диких зверей, растянутые на шестах и древесные стволы, насколько хватало глаз, с переброшенными с ветки на ветку лианами.

Удивило Шуса то, что почему-то никого, кроме них, на улице не было. Поначалу он подумал, что все спрятались в хижинах, чтобы не встречаться с преступниками, но в подобных случаях из-за каждой занавески слышно прерывистое дыхание, а за каждой щелью скрывается чей-нибудь глаз. Здесь же этого не было. Причина вымирания всей деревни выяснилась через несколько минут. Как оказалась, все ее жительницы собрались на центральной площади, о чем можно было догадаться еще на подходе, если ты не полностью глух. К счастью, все злоключения, случившиеся с Шусом в последние дни, на его слухе, да и в целом на состоянии здоровья не сказались, так что он с уверенностью мог сказать, что на площади собралось немало народа. Более того, он мог поручиться, что там была не группа девушек — мужененавистниц, а стая разгневанных обезьян.

Во всяком случае, звуки, доносящиеся с площади, больше всего походили именно на визжание обезьяны, которую он однажды видел на ярмарке в Фалне, помноженное в сотни раз.

К некоторому удивление Шуса, на площади оказались все-таки люди. Впрочем, нельзя сказать, что это сильно его успокаивало. Даже наоборот. Полные ненависти лица аборигенок, а в особенности разнообразные, пусть довольно примитивные и грубо сделанные, но тем не менее смертоносные предметы в их руках не предвещали ничего хорошего. Первым, что бросалось в глаза был почти плоский камень посреди площади, с вбитыми в него ржавыми железными петлями.

По правую сторону от камня располагался вертел с уже разложенным под ним костром, размеры которого вполне позволяли зажарить детеныша бараномамонта или, к примеру, взрослую свинью целиком. Однако никаких животных поблизости не было. С другой стороны от камня располагался котел внушительных размеров, также изготовленный из железа. Оставалось только удивляться, откуда у таких дикарей оказалась такая вещь. Ведь даже Шус, который не много понимал в кузнечном деле, хотя пять дней и проходил подмастерьях у кузнеца в «Заднице», понимал, что сами сделать нечто подобное они не могли.

Что же касается назначения бадьи, к которой была пристроена деревянная лестница, то о нем Шус старался не думать. Ведь если в ближайшие несколько минут откуда-нибудь выпрыгнет стадо жертвенных агнцев, их место судя по всему, придется занять пленникам, а учитывая то, что эти женщины не были похожи на скотоводов, вариантов было не так уж много.

Пока Шус во все глаза рассматривал все эти устрашающие предметы, их провели по площади к ее дальнему концу. К каменной стеле метров пяти — шести в высоту. Перед ней находился помост, сооруженный из грубо обструганных бревен, веток, ярких синих и красных цветов, бычьих кож… и тут внимание Шуса переключилось на еще более жуткие подробности быта венд. В оформлении помоста, навеса и кресла, на нем установленного, активно использовались кости и черепа. Если о костях могли быть еще какие-то споры, то черепа, без сомнения, были человеческими. А в таком ключе стоило задуматься и о том, с кого именно сдирали эти кожи. Впрочем, с другой стороны, как раз об этом лучше было не думать. Что же касается кресла, вернее крайне неудобного сооружения, лишь отдаленно напоминающего стул с высокой прямой спинкой, то оно, похоже, было изготовлено исключительно из…

— Суж-гах! — раздалось за спиной Шуса. Не успел тот переспросить, а что собственно от него хотят, если обращаются к нему, как получил более чем просто чувствительный удар по обратной стороне коленок, заставивший его упасть на колени, после раздались какие-то новее слова на Келхарском или еще каком-то другом тарабарском языке. Впрочем, и без перевода было понятно, что их не ждет ничего хорошего. Кто-то схватил Шуса за волосы и потянул наверх, заставив его вновь взглянуть на помост. Там, на этом неудобном чудовищном троне восседала исхудавшая женщина, одетая лишь в многочисленные золотые украшения и бусы, но не она привлекла внимание Шуса. Справа от нее Шус увидел знакомое лицо Втри.

Одета она была совсем не так, как прежде. На ней не только не осталось валенок, от которых и в правду стоило избавиться, но и вообще ничего, кроме многочисленных украшений, сделанных, насколько мог судить Шус, из серебра. Хотя на ней и не было и клочка одежды, все что надо, было прикрыто. Впрочем, даже если и нет, у Шуса не был времени что-либо рассматривать.

Глаза Шуса были устремлены лишь на ее лицо, это знакомое, почти родное лицо. Надо лишь напомнить, обратить на себя ее внимание.

— Втри, — вырвалось из груди Шуса.

Не успел он повторить, как почувствовал удар по солнечному сплетению, едва не выбивший из него дух.

Когда Шус пришел в себя, его уже куда-то тащили. Мельком он заметил, как с учителя срезают слои одежды. Самого же Шуса грубо бросили на тот самый камень и намертво привязали к тем сам самым петлям. Так что он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Кто-то что-то говорил, Шус уже даже не пытался понять, что именно. Просто смотрел на небо. Это безоблачное синее небо, столь не похожее на его родное, теперь столь далекое небо, то и дело цепляющееся за горные вершины.

Внезапно, когда Шус почти уже привык к своему новому положению и забыл о том, что лежит на холодном камне жертвенника каким тот темным богам, как свет заслонила тень. Невольно оглянувшись, хотя Шус уже успел пообещать себе, что не будет реагировать больше ни на что, все равно ничего хорошего ожидать не приходится, он увидел Втри, вознесшую над ним что-то на мгновение блеснувшее в лучах солнца. Приглядевшись, Шус понял, что это — черное лезвие, если, конечно, это и вправду было лезвием, а не сгустком смертоносной тьмы.

Хоть Шус и был уверен, что это бесполезно, все-таки он проговорил:

— Втри, это же, я Шус.

Он не взглянул на ее лицо. Все внимание его глаз было сосредоточенно на конце лезвия, дернувшегося вниз.

Шус зажмурился. Он уже приготовился почувствовать страшную боль и треск раздробляемых костей, однако ничего подобного не последовало. Время как будто бы остановилось. Впрочем, и жизнь не собиралась проноситься перед его глазами.

Он открыл глаза, однако от этого ровным счетом ничего не изменилось, разве что темнота стала действительно темной. Эта темнота была чем-то большим, чем отсутствие света. Это было отсутствие чего-либо, всего, даже его самого.

* * *

Из темноты Шуса вырвал удар, выбивший воздух из легких. Причем удар не острого предмета, зажатого в руках Втри, а чего-то плоского, твердого и холодного снизу. Как будто бы его сбросили с крышу на землю. Похоже, он неслабо приложился затылком. Голова кружилась, все куда-то плыло. Шус попытался открыть глаза, но это было ошибкой. Водоворот в голове Шуса превратился в смерч, сметая сознание куда-то далеко, но на этот раз не в обычное, нормальное человеческое забытье, а не какие-то непонятные места без ничего.

* * *

— Шус, хватит валяться, — прорвался сквозь плотную пелену забытья голос учителя, — я поднялся еще утром, а ты все еще валяешься в то время, как твоего учителя подвергают разнообразным пыткам?

— А-ам-хм… — неопределенно ответил Шус.

— Давай, вставай!

— Отвави квевин… — сонно попросил Шус.

— Что?! — раскатилось по палате.

Через пару минут занавески, закрывавшие кровать от внешнего мира, распахнулись и за спиной волшебника, уже занесшего руку для подзатыльника, возникла ведьма.

Конечно, она не была одета в лохмотья и болотную тину, совсем наоборот. На ней был идеально белый, хрустевший от крахмала передник, одетый поверх черного халата, и чепчик, обладающий теми же характеристиками, что и халат. Да и седые волосы, собранные в тугой пучок на затылке, никак нельзя было назвать старой мочалкой. Но ее лицо. Нос, едва не достающий до верхней губы, впалые глаза с темные кругами, опущенные вниз уголки ссохшихся губ и глубокие морщины по всему ее ссохшемуся лицу, и тонкие и длинные пальцы, делали ее практически идеальной сказочной ведьмой. Впечатление портили лишь очки, держащиеся на носу. Во всяком случае, делали ее ведьмой современной.

— Как вам не стыдно, профессор Фамбер, — раздался сухой голос, который заставлял задуматься о масленках и старых скрипучих петлях. — Бить моих пациентов! Только не при моей жизни.

— А-а? Что…? — только и смог произнести Фамбер.

— Опустите руку, профессор, — приказал голос.

У волшебника не осталась иного выбора, кроме как повиноваться.

— На этот раз я вас прощаю, но учтите, если нечто подобное повторится, то и ноги вашей я здесь не потреплю.

— Но… — попытался возразить волшебник.

— И можете не рассчитывать на мою помощь с вашими… животными.

— Я… простите… — вконец поник Фамбер.

— Заканчивайте свой разговор скорее и возвращайтесь в кровать. Я вас еще не выписала. Вам же, молодой человек, — обратила ведьма взгляд своих холодных темно-синих, почти черных глаз на Шуса, — следует подготовиться. Через пять минут вам следует принять лекарство.

Маленькая ведьма исчезла столь же внезапно, как и появилась.

— Я же говорил, что ты не спишь.

— Если бы вас кто-нибудь так же тряс, вы бы тоже проснулись, учитель.

— Ах ты… — начал было Фамбер, но сам себя прервал. — Ты уверен, что с тобой все в порядке? Голова не болит? И ты по-прежнему чувствуешь себя Шусом из «Задницы бога»?

В голосе волшебника звучало настоящее беспокойство. Однако Шуса, который еще не настолько проснулся, чтобы задаваться столь сложными вопросами, волновало кое-что поважнее:

— Учитель, а почему на вас надето платье?

— Что? — непонимающе переспросил волшебник.

— Ну ваша одежда, это ведь платье, — пояснил Шус.

— Платье?! О чем ты говоришь? Это пи-жа-ма. Ты что, не знаешь, что такое пижама?

— Ну, наверное, это то, во что вы одеты, учитель.

— Да, ты прав, но если более точно — пижама, это одежда, в которой спят.

— То есть это такое платье, которое здесь принято одевать, когда спишь?

Фамбер уже был готов отвесить Шусу подзатыльник за дерзость, но лишь одно воспоминание о том, что ему грозит, тут же охладило его гнев. Глубоко вздохнув, волшебник спросил.

— Из какой же ты деревни?

— Из…

— Не трудись отвечать, это риторический вопрос.

— Какой?

— Хватит уже задавать такие вопросы!

— А умные можно?

— Сколько?

— Всего лишь один.

— Ладно давай, спрашивай.

Шус глубоко вздохнул, сосредоточился. Не то, чтобы вопрос, который он собирался задать, было сложно сформулировать. Просто Шусу слишком сильно не хотелось услышать ответ на этот вопрос, но знать его он было обязан.

— Учитель, а я ТОТ свет представлял не совсем так.

— Шус, ты же обещал обойтись без глупых вопросов. — повысил голос волшебник.

— Но мы же, в смысле — я, умерли, — слега сбитый с толку, но решивший, что так просто отступать нельзя, настоял Шус.

— Нет, не умерли!

— Но как же вся эта церемония…

— Да, — несколько неуверенно ответил Фамбер, — но это же не значит, что нас убили.

— А как же ТО место?

— Какое то место? — насторожился волшебник

— Ну, ТО САМОЕ, — объяснил Шус.

— Значит, все-таки заметил… — задумчиво протянул Фамбер, — необычно. И значит, я не ошибся…

— Простите, учитель. Не ошиблись в чем?

— Эм… просто мысли вслух, не обращай внимания. Мы не умерли. Мы в Лендале.

— Что, в том самом?! — воскликнул Шус, тут же забыв обо всех своих сомнениях

— Да, да именно в нем.

— Но как мы здесь оказались? Последнее, что я помню, так это как Втри занесла нож… Учитель, а что с Втри?! Что со всеми остальными? С господином Холдаром и господином халифом?

— Не беспокойся. Если ты немного помолчишь, я все тебе расскажу, — прервал фонтан слов, изливающийся из его ученика, волшебник, и, прочистив горло, начал, — Как ты, наверное, помнишь, нас привели на центральную площадь этой варварской деревни, где их королева, или кто там она есть, приговорила нас съедению. Не уверен, что именно она говорила, не разбираюсь я во всех этих непонятных варварских диалектах, но как бы там ни было, нас стали готовить. Меня собирались насадить на вертел, как какого-нибудь ягненка, Холдара же и халифа сварить. Причем их, в отличие от меня, прямо в одежде бросили в котел. Тебя же должны были принести в жертву, чтобы… как я понял, сделать Втри частью племени, или что-то еще в этом роде. В любом случае, тогда, когда я уже был готов смириться с неизбежным, мы оказались здесь. Так получилось, что мы вышли примерно в полуметре от пола, так что…

— Постойте, учитель, а как же ТО место?

— Какое… — начала было волшебник, но Шус его прервал.

— Не говорите, что вы не знаете. Вы говорили, что знаете и удивлялись, что я его заметил.

— Ну… — протянул волшебник, — все это… из-за переноса…

— Но это не было похоже на тот раз из дворца, — проявил нехарактерную настойчивость Шус, — это было совсем по-другому.

— Ну, если быть совсем уж точным, то это было не совсем переносом… и я и сам…

— Вы сами?

— Эм… слушай, давая об этом как-нибудь в другой раз, хорошо?

— Но…

— Ты устал, а объяснять все это слишком долго.

— Учитель, я всего лишь…

— И сюда скоро вернется госпожа Карсыкса, а мне бы не хотелось… лишний раз попадаться ей на глаза.

— Но учитель, постойте, — схватил за руку уже собравшегося уйти волшебника Шус.

— Я же тебе уже сказал…

— Учитель, я о другом.

— Ладно, — вздохнули волшебник, — только быстро.

— Что с Втри?

— Она… — замялся волшебник, — она спит.

— То есть…

— Не беспокойся, доктор Карсыкса говорит, что сможет выгнать из ее башки все эту дурь. Правда, учитывая методы доктора Карсыксы, не уверен, что Втри скоро встанет на ноги. Я не хочу сказать, что она плохой знахарь. Просто когда она что-то лечит, она лечит лишь это, не беспокоясь о таких вещах, как комфорт и эм… вкус. То есть, я хочу сказать, что некоторые ее микстуры способны проделать дырку в перекрытиях вплоть до первого этажа.

За спиной волшебника раздался резкий, скрипучий кашель. Волшебник обернулся, слишком резко, чтобы можно было говорить, о том, что он не обратил на него внимания, пробормотал под нос что-то неясное и быстро вышел, едва не сбив столб, к которому был прикреплен карниз, стараясь обойти доктора по как можно большему радиусу. Дождавшись, когда быстрые шаги волшебника полностью затихнут, она подошла к кровати.

— Полагаю, вы уже подготовились? — обратилась она к Шусу.

— А-а… да, — соврал Шус, который понятия не имел не только, как именно надо готовиться, но даже, к чему именно он должен был подготовиться.

Карсыкса не обратила никакого внимания на ответ Шуса. Вместо этого она сцеживала какую-то жидкость золотистого цвета из маленькой бутылочки в ложку.

— Откройте рот, — приказала она.

Шус не нашел причин не подчиняться. И тут же пожалел об этом. Дело было даже не в том, что у жидкости был отвратительный вкус. Кроме того, спустя пару секунд что-то перекрыло его горло так, как будто бы на нем затянули удавку.

— Съешьте это, — в том же тоне продолжала Карсыкса, протянув Шусу пилюлю подозрительного коричневого цвета.

Шус, потерявший возможность говорить, замотал головой.

— Она поможет вашему горлу, — объяснила Карсыкса.

Шус, над которым нависла вполне реальная угроза скоропостижно скончаться, после всего, что он пережил, не раздумывая, схватил пилюлю и засунул ее себе в рот. Однако проглотить он ее не смог, а на вкус она была, пожалуй, даже хуже микстуры.

— Даже и не думайте о том, чтобы выплюнуть. Лишь рассосав ее целиком, вы поможете своему горлу.

Шус посмотрел на доктора с обреченным видом.

— И не беспокойтесь за свою жизнь. У вас перекрыто лишь небо, что никоим образом не сказывается на вашей способности дышать. Когда закончите, ложитесь спать.

Шус хотел сказать, что и не подумает. В конце концов, он спал последние… как долго он спал, ответить Шус не мог, но в любом случае достаточно, чтобы выспаться, однако сказать он ничего не мог, а вскоре стало говорить некому.

Конечно же, как только доктор вышла, Шус попытался как-нибудь избавиться от пилюли. Для начала Шус просто выплюнул ее, однако как и говорила Карсыкса, горло так и осталось сковано, а это было еще хуже, чем вкус пилюли, тем более что и вкус никуда не исчез. Попытки же ее проглотить и вовсе ни к чему не привели. Раскусить пилюлю у Шуса тоже не получилось. Если бы он продолжил упорствовать, то в лучшем случае сломал бы пару зубов, а то и вовсе вывихнул бы челюсть. Конечно же, можно было попытаться раздробить пилюлю ножкой кровати, но сил на это Шус уже не нашел.

Внезапно, как убийца из-за угла, на него навалилась сонливость невероятной силы. Хотя Шус и понимал, что проснулся не больше получаса назад, да и спать он не хочет, сил сопротивляться этому у него не было.

* * *

На этот раз Шус проснулся вполне самостоятельно и в полном одиночестве, по крайней мере в границах своих небольших владений два на три с половиной метра. Оглядевшись по сторонам, Шус заметил на стуле, стоявшем около кровати, сверток из ткани. Сверху лежал листок бумаги.

Развернув листок, Шус обнаружил, что тот испещрен какими-то непонятными значками. Не то, чтобы их было так уж много, но от этого они не становились понятнее. Единственное, что он уяснил, это то, что это то ли письмо, то ли что-то еще, в чем используются буквы.

Сверток же оказался набором одежды, которая вроде как должна была подходить Шусу. В него входили: когда-то белая рубашка с пятном от утюга на спине, коричневая жилетка с несколько затертой, но все еще золотой вышивкой по краю и коричневых штанов, несколько более темных, чем жилетка. Все это было завернуто в коричневый плащ с бронзовой застежкой.

Ничего похожего на сапоги, ботинки или еще какую-нибудь обувь Шус не обнаружил ни на стуле, ни под ним, ни даже с другой стороны кровати. Решив, что сколько бы он уже ни лежал в кровати, он в ней определенно залежался, Шус решил примерить этот костюм. Когда же он обнаружил, что на нем, точно так же, как и на учителе, надето это ужасное платье, желание переодеться переросло в настоятельную, чуть ли не маниакальную потребность.

Быстро стащив с себя пижаму, как назвал ее Фамбер, Шус столь же быстро нацепил на себя этот костюм. О таких вещах как белье, неизвестный доброжелатель не позаботился. Впрочем Шус, не избалованный подобными дарами цивилизации, мог запросто не обратить на него внимания, даже если бы оно и было. В последний раз оглядевшись в поисках какой-нибудь обуви, Шус, так ничего и не найдя, уже был готов выскользнуть из помещения, но в самый последний момент каким-то чудом услышал тихие шаги с другой стороны. Он не придумал ничего лучше, кроме как прыгнуть в кровать и закутаться в одеяло по шею, что проделал с завидной скоростью. Правда даже так, ему едва хватило времени.

На пороге, если конечно можно так назвать проем между занавесками, стояла доктор Карсыкса, никоим образом не изменившаяся с прошлого своего визита. То ли времени прошло не так уж много, то ли в ее гардеробе был один комплект одежды, сохранявший при этом форму и чистоту.

— Вы уже проснулись, — в ее голосе не было и оттенка вопроса.

Этой фразой она констатировала реальность. В том же случае, если бы реальность была отлична от слов этой ведьмы, реальности следовало как можно быстрее видоизмениться, согласно ее словам.

— Д-да… — только и смог выдавить из себя Шус, который боялся пошевелиться, выдав, что одет не так, как положено.

— Через десять минут я вернусь с примочками для вашей спины. К этому времени вы должны лежать на животе с оголенной спиной.

— А что у меня со спиной? — скорее удивленно, чем испуганно осведомился Шус, — у меня ведь ничего не болит…

— Межпозвонковая грыжа поясничного отдела, — без промедление ответила Карсыкса. — В данный момент она вас не беспокоит, как и не побеспокоит ближайшие годы, но со временем она может стать серьезной проблемой.

Сказав это, доктор удалилась, оставив Шуса наедине с этим пугающе непонятным диагнозом. Зато методы лечения доктора Шус уже успел испытать на себе и при выборе между пугающей неизвестностью непонятной болезни, которая проявится через долгие годы и компрессами доктора Карсыксы, Шус без раздумий выбрал первое.

Как только шаги доктора затихли, он выскользнул из кровати и осторожно направился к шторам.

Выглянув, Шус обнаружил, что находится в большом зале, метров пятидесяти, а то и семидесяти в длину. И во всю его длину с обеих стояли такие же как его кровати, прикрытые шторами, на расстоянии пары метров друг от друга.

По противоположной стене тянулись большие и высокие окна, доходившие чуть ли не до самого потолка. А ведь он был в пяти-шести метрах над головой. В дальнем конце виднелась большая дверь. Доктора нигде не было видно. Это был идеальный шанс для побега, которым Шус не пренебрег, сорвавшись с места так, что только голые пятки блестели.

Добежав до двери, Шус изо всей силы дернул ее на себя, но та так и осталась закрытой. Рывок, еще одни, однако дверь и не думала поддаваться.

Внезапно, когда он уже был готов отчаяться, Шус почувствовал на своей спине взгляд, заставлявший ледяной пот выступать на спине и скатываться вниз крошечными льдинками.

Раздались шаги. Шус, как в ночном кошмаре, еще несколько раз дернул дверь на себя, после чего повис на древнем потрепанном веками дверном кольце, боясь оглянуться назад.

Шаги все ближе.

В любую секунду Шус был готов услышать этот страшный голос, который не оставит ему иного выбора, кроме как вернуться назад, в кровать. Однако вместо этого дверь внезапно раскрылась, потянув за собой руку Шуса.

Разбираться в чем дело Шус не стал. Вместо этого он, как угорелый, бросился бежать из этого страшного места, едва не сбив какую-то девушку в очках с кипой книг в руках.

Остановился он лишь завернув за угол. Прислонившись к стенке, Шус отдышался и тогда, когда уже хотел выглянуть за угол, с противоположной стороны раздался знакомый голос.

— Господин Фамбер, я его нашла!

Шус резко обернулся, чтобы обнаружить за своей спиной девушку с черными волосами и зелеными глазами, одетую почти так же как и он, за исключением того, что вместо штанов на ней была юбка, совсем немного не достававшая до колен.

— Втри? — на всякий случай уточнил Шус.

— А кто же еще, болван, — огрызнулась та.

— Эм, а ты теперь в порядке? — осторожно спросил Шус, слишком живо помнивший подробности поведения этой ведьмы, столь недавние для него, — больше никакой жажды крови и всего такого…

Шус показал руками что-то неопределенное, что, по всей видимости, должно было означать желание истребить всех мужчин в мире, но Втри и не думала обращать на него внимание.

— Было же четко написано, что встречаемся в десять часов у статуи Гановрии. Мы уже час тебя ждем!

— Так это была твоя записка? — спросил Шус.

— Господин Фамбер сказал мне написать ее и отнести тебе одежду, — ответила Втри.

— Так значит это учитель.

— Не решил же ты, что я назначила тебе свидание.

— Нет, нет. Что ты! — тут же запротестовал Шус, — конечно же нет. Как тебе могло только в голову такое прийти.

— А что, думаешь не могу пойти на свидание? Впрочем с тобой…

— Вот и ты, Шус, — раздался голос волшебника, появившегося из-за угла, — молодец Втри, а я уже думал идти будить его.

— Этот идиот шел в противоположную сторону от места встречи, господин Фамбер, — наябедничала ведьмочка.

— Шус? — обратил свой взгляд ну ученика волшебник.

— Да откуда мне было знать? — не выдержал тот. — Я и буквы-то не знаю, не говоря уже о чтении!

— Да… я как-то я об этом и забыл, — протянул волшебник, — не забудь мне как-нибудь напомнить научить тебя. Сейчас же нам не до того. Пошли.

— Куда? — спросил Шус.

— Втри, я ведь просил тебя написать… нда… точно.

— Учитель, так вы не скажите?

— Скоро ты и сам все узнаешь, — отрезал волшебник, после чего отправился куда-то так быстро, что Шус едва поспевал за ним.

Волшебник был одет в точно такую же, как и всегда, мантию, жилетку и широкополую колдовскую шляпу. Причем Шус был уверен, что она именно точно такая же, но не та же самая. Одним из последних его воспоминаний было то, что Венды разрезают мантию волшебника на полосы прямо на нем самом. Что же касается посоха, то его при волшебнике не было, что было довольно странно, ведь он смог его сохранить даже в тюремной камере и не одной.

— И все-таки, куда мы идем? — обратился Шус к Втри, когда более менее привык к темпу волшебника.

— Да я сама толком не знаю, — откликнулась та. — К какому-то важному человеку. То ли самому главному в университете, то ли к его заместителю.

— Так все-таки это Лендальский университет? — уточнил Шус.

— Ну уж точно не хлев твоей троюродной тети.

— Да, он был много меньше. Хотя после того, как его вместе с ее домом смыло дождем с обрыва, он покрыл порядочную площадь, — на полном серьезе ответил Шус.

Втри бросила на Шуса почти сочувственный взгляд, что было на эту ведьму совсем не похоже. То ли временное помутнение рассудка пошло ей на пользу, то ли положение Шуса было настолько плачевно.

— А как ты сказала учителю, где мы? То есть, если бы он был неподалеку, то пришел бы быстрее. Да и кричала ты не так уж громко.

— Это магия, Шус, — просто ответила Втри, однако подобный ответ Шуса никак не мог устроить.

— Не отмахивайся от меня. Я, между прочим, официальный ученик волшебника.

— Хорошо, тогда скажи, что тебе говорит термин «Индивидуальный усилитель Геральда фон Герцберга».

— То, что это усилитель, и его изобрел какой-то там Геральд? — предположил Шус.

— Я так и думала, — с самодовольной улыбкой на лице подытожила Втри, после чего ускорила шаг, оставив Шуса позади.

Вскоре, поднявшись по последней, к слову сказать, довольно длинной винтовой лестнице, по непонятной причине проигнорировав лифт, они оказались в небольшом коридоре, упирающемся в большое круглое витражное стекло. Справа от окна в стене оказалась в сущности небольшая и довольно неприметная дверь, которую никак нельзя было назвать дверью в кабинет «важного человека», как выразилась Втри.

Уже положив руку на дверную ручку, волшебник обратился к своим подопечным.

— Итак, сейчас вы войдете в кабинет учи… то есть директора магического корпуса Лендальского университета профессора Сэйлэнара. Помните, что даже если он и прокажается вам несколько… — тут Фамбер замялся, подбирая нужное слово, — странным, он все равно остается третьим человеком в университете, и самым могущественным волшебником из ныне живущих. Во всяком случае, никого сильнее и мудрее его я не встречал. Проявляйте к нему уважение.

— Странным? — осторожно переспросила Втри. — И в чем именно заключается его… странность?

— Ну… — вновь протянул волшебник, — ты сама все поймешь, девочка моя. Просто не делай поспешных выводов.

— О, точно. Вспомнил! — воскликнул Шус победоносно стукнув кулаком об ладонь.

Втри и Фамбер удивленно воззрились на него.

— Я вспомнил, где слышал это имя. Ведь именно про него вы постоянно говорили, что все ваши проблемы из-за него, учитель, и если бы он больше обращал внимание на то, что творится вокруг, вы бы не оказались в том ужасном…вум…му!

Внезапно Шус потерял возможность говорить, однако причиной этому оказалась не чья-то злобная магия, а всего лишь рука волшебника, прижатая к его рту.

— Ни слова больше, произнес тот, причем так, что у Шуса не оставалось сомнений в том, что если он не выполнит эту просьбу, в ход подойдет как раз таки эта самая злобная магия.

Получив кивок от Шуса, волшебник убрал руку, после чего наконец повернул дверную ручку.

Изнутри вырвались пыль, тьма и затхлость. Откуда-то сверху спланировала старя паутина.

Волшебник решительно направился внутрь, в то время как Шус и Втри не торопились следовать его примеру. Шус всерьез задумался о том, к какому биологическому виду принадлежит директор магического корпуса Лендальского университета, Втри громко чихала. И при том, что каждый чих лишь поднимал новые слои пыли, она чихала еще больше.

— Что вы мнетесь на пороге? Заходите, — позвал Фамбер откуда-то из глубины помещения. Казалось, что даже его голос стал глуше и покрылся слоем пыли. Так как особого выбора у них не было, ученику волшебника и юной ведьмочке пришлось войти в это мрачное помещение, невольно прижимаясь друг к другу. Здесь было темно и пыльно.

Когда глаза понемногу привыкли к тусклому рассеянному свету, Шус смог оглядеться. Они находились в небольшой комнате, метров семь в длину и пять в ширину, если конечно пыль не скрывала еще пару метров пространства под собой, что было вполне вероятно. Во всяком случае то, что вначале Шус принял за мягкий ковер, оказалось культурным слоем из мягкой, почти не утрамбованной пыли. В дальнем конце комнаты, как раз под оконном, едва пропускающем свет сквозь паутину, находился стол, заваленный ворохом книг, а по большей части — бумажек. К слову, стопки бумаги были еще одной из тех вещей, что обитали в комнате, помимо пыли и старой паутины. Где-то они составляли башни, некоторые из которых терялись в загадочных и пугающих высотах тьмы над головой. Шус бы не удивился, если бы обнаружилось, что за ней находится открытый космос, с плывущей по ней черепахой, а не обычный потолок. Другие же тут и там возвышались курганами, могилами древних мышиных королей.

— А-а-а-пчхи! — раздалось за спиной Шуса. — Что это?! Неужели это и есть кабинет этого… Сэйлэнара?

— Нет, — спокойно возразил Фамбер, — это кабинет его секретаря, девочка моя.

— Секретаря… но ведь это ведь просто ужас. Можно подумать, что здесь лет десять не убирались.

— Семьдесят два, если мне не изменяет память, поправил Фамбер так, как будто бы это было чем-то само собой разумеющимся.

— Сколько?! Семьдесят два года?

— Но как? Почему его до сих пор не уволили? И вообще, сколько лет этому секретарю?

— Полагаю, что он уже давно умер, моя девочка.

— Что, прямо здесь? — с некоторым беспокойством уточнил Шус.

— А вот этого точно быть не может, — возразил волшебник. — Дело в том, что 72 года назад Сэйлэнар прогнал своего секретаря и с тех пор никак не может подыскать себе нового.

— Понятно… — протянула Втри.

— Понятно?! Но подождите, учитель, вы сказали, что это было семьдесят два года назад, а это значит, что он уже тогда был директором, так ведь?

— …

Так и не дождавшись ответа от учителя, Шус продолжил:

— То есть получается… Учитель, а сколько ему самому лет?

— Как минимум… — Фамбер задумался, по всей видимости, подсчитывая годы, — сто сорок пять лет. Во всяком, случае должность директора он занимает с 1039 года. Нашей эры.

— Э-э?! Невозможно!

— Быть того не может!

Почти в один голос воскликнули Шус и Втри.

— Больше никаких вопросов. Мы и так задержались, — отрезал Фамбер. — За мной.

Пробираясь между кучами древних свитков и куч чего-то, что могло оказаться вообще чем угодно, начиная от обыкновенной строй обуви и заканчивая чем-то насколько зловещим, что Шус даже и думать не хотел, что же это такое, их небольшой отряд двигался по узкой тропинке, протоптанной в пыли. Хоть путь был и сложен, ведь им пришлось петлять чуть ли не по всей комнате, избегая самых опасных мест, все-таки им удалось добраться до двери на противоположном конце комнаты, без потерь и травм, несовместимых с жизнью. Если же не считать пары разрушенных башен, то и без особого ущерба, нанесенного микрокосмосу комнаты в его первозданной дикости.

Фамбер положил руку на дверную ручку. Как показалось Шусу, рука слегка дрожала, впрочем он сам тут же убедил себя, что это воображение.

Новая комната разительно отличалась от предыдущей. Прежде всего, наличием света. Слепящего света, не позволяющего ничего разглядеть, по крайней мере, первую пару секунд. Когда же глаза привыкли, первым, что привлекло внимание Шуса, было цельное окно гигантских размеров. Из чего и как оно было сделано, Шус даже и не думал предполагать, да уж если совсем начистоту, то и не задумывался он об этом. Все его внимание поглотил фантастический пейзаж ледяной пустыни, уходящий вдаль навстречу с белесым небом. Конечно же Шус видел снег каждую зиму, но от этого вида тянуло вековой стужей, не говоря уже о том, что во всех остальных окнах он видел вполне обычный город, если не считать его размеров, не идущих ни в какое сравнение с Фалном. Но уж за что Шус мог поручиться, так это за то, что там по прежнему было лето. Единственным, что пришло ему в голову, было то, что они все-таки заблудились в той страшной комнате и попали не туда, куда собирались.

— Рад, что вы все наконец-то здесь, — раздался мужской довольно дружелюбный голос, — и незачем было так их пугать, Фамбер. Конечно, я то еще чудовище, но не собираюсь же я их съедать при первой же встрече.

— Э-э… вы… вы подслушивали?! — воскликнул волшебник. — Но, учитель, как вы могли?!

— Прости, не удержался. Я ведь уже показывал тебе эту игрушку.

— Да…

— Хорошо. Вы двое, хватит таращиться в окно. Неужели настолько интересно?

— Но… как? — только и смог произнести Шус.

— Лучше садитесь, поешьте. Вы ведь наверняка проголодались.

— Куда нам… — начала было Втри, которая совладала со свои удивлением несколько быстрее Шуса, но не успела она договорить, как что-то мягкое толкнуло ее под коленки, не оставляя иного выбора, кроме как сесть.

— Ну вот и отлично, — подытожил произошедшее все тот же голос, — не люблю, когда мои гости чувствуют себя неудобно, да и постоянно задирать голову — не лучшая затея. Надеюсь, вам не тесно?

— Вообще то…, — начал Шус, но Фамбер незаметно, но довольно больно наступив на ногу ученику, прервал его:

— Все прекрасно. Здесь очень просторно. Если захотите сюда и вы сесть сможете, учитель.

— Ну вот и отлично. Теперь для приличной беседы осталось лишь обеспечить нас всех приличной едой. Ведь вы проголодались?

— Да, было бы — опять начал Шус и опять же Фамбер наступил на ногу ученика.

— Мы не проголодались. Давайте лучше перейдем к делу.

— Ты может и нет, но у этих двоих, в отличие от тебя, не было возможности зайти в трактир. А пилюли доктора Карсыксы, если и можно назвать питательными, то уж точно никак не вкусными.

— И все-таки у нас полно дел, учитель.

— Ну раз уж ты так настаиваешь, Фамбер, но только ради тебя. Но пусть сознание того, чего ты их лишаешь ляжет тяжким грузом ответственности на твои плечи.

— Я спасаю их от сомнительного удовольствия отравиться какой-нибудь потусторонней гадостью.

— Ты уже лет десять дуешься из-за того, что тебе не повезло с тем моллюском.

— Не дуюсь, а считаю это не безопасным.

— Но ты ведь здесь.

— Но эта тварь чуть не захватила мой мозг.

— Но ведь не захватила.

— Но…

Пока учитель и директор ругались, Шус, наконец оторвавшиеся от созерцания ледяного пейзажа, занялся остальным и прежде всего самим Сэйлэнаром.

Директор оказался невысоким, несколько полноватым мужчиной лет шестидесяти на вид, никак не больше. На его голове красовалась лысина приличных размеров, а лицо покрывала трех, а то и четырех дневная щетина, однако ничего похожего на бороду или усы на ней на наблюдалось. Одет же он был, насколько мог судить Шус, скорее как дворянин, чем волшебник. Хотя покрой его камзола показался Шусу несколько старинным. Да и никого с белыми кругами вокруг шеи, одетым так, что казалось, будто бы голова лежит на блюде, Шус не видел. Впрочем, это было неудивительно, учитывая возраст директора.

Он сидел за громоздким столом, беспорядочно заваленном бумагами, по всей видимости, теми, которым не хватило места в предыдущей комнате. Некоторые из листов уже успели пожелтеть, ожидая, когда же до них доберется тот, кто должен ими заниматься.

Что же касается самого кабинета, то стены здесь были не оштукатурены и открывали кладку из больших отполированных камней, пол был покрыт тонким слоем пыли, кое-где и здесь попадались листки, тут и там раскиданные по полу. Причем казалось, что нет никакой разницы, на каком расстоянии от стола они находятся. Ничего иного, за что мог бы зацепиться взгляд, Шус не обнаружил.

Единственное, что показалось Шусу несколько странным, так это то, что диван, на котором они сидели, стоял на расстоянии метров трех от стола, при этом оставались они на самом пороге, а никаких перемещений в пространстве, как обычных, так и магических Шус не заметил. Хотя возможно, виновато было его собственное воображение.

— Ладно, раз так, давайте перейдем к делу, — подытожил Сэйлэнар.

Он сделал какой-то хитроумный пас рукой, после которого на столе появился ящик.

— Учитель, вы неисправимы! Ну зачем все это ребячество. Он ведь стоял у вас в столе!

Реакциия Втри и Шуса, хотя и была схожа в своих внешних проявлениях, вызвана была кардинально разными причинами. Шуса поразил сам факт того, что ящик появился из воздуха. Конечно, его учитель доставал вещи, которых там никак не могло быть, из ямы в песке и творил множество других поразительных вещей. Однако этот фокус был много эффектнее и гораздо большее походил на привычную ярмарочную магию.

Из уст же Втри едва не вырвалось: «это тот самый ящик!». Сдержалась она не столько из-за вежливости, сколько из-за удивления

— Фамбер, во-первых не в столе, а под столом, а во-вторых, зачем жить, если не получать от жизни удовольствие? Да, да я знаю, что ты скажешь, мы уже столько раз это проходили, но мне нравится работать напоказ, хвастаться, какой я великий и могучий маг. Но вернемся к основной теме…

— Простите, но я немного не понял, учитель, — дернул Шус учителя за рукав.

— Что тебе?

— Получается, что у вас тоже есть учитель?! — шепотом задал вопрос ученик волшебника.

— Да, вроде того… Как же иначе?

— Но разве ученик может сам брать себе подмастерьев?

— Нет, конечно, но… Шус, ты должен понимать, что здесь все несколько сложнее. Магия — это ведь не какое-то ремесленничество. Это скорее, искусство и наука. И обучения здесь не заканчивается никогда.

— А, значит и у господина директора тоже есть учитель?

— Эм, нет…

— Но ведь вы сказали…

— Помолчи.

— Конечно, но ведь…

— Заткнись уже. Не до того.

— Хорошо.

— Не оставляй за собой последнее слово.

— Хо…

— Я сказал, не оставляй.

— То же относиться и к тебе, Фамбер, — прикрыв улыбку сложенными руками, заметил Сэйлэнар.

— Да, учитель.

— Вот, ты опять… ладно. Я разобрался, как открыть этот сундук, но решил, что я не вправе сделать это один. При этом великом событии должны присутствовать те, без кого бы его здесь не было. Нельзя сказать, что без вас этого бы не случилось, но это сделали все-таки вы. Кстати, а где твой друг и халиф?

— Они все еще в лазарете. Все-таки, они успели слегка повариться, пусть и не сильно.

— Да, не повезло.

— Постойте, а можно один вопрос, перед тем как вы откроете?

— Да.

— А что там?

— Шус, ты что издеваешься?! — воскликнул волшебник. — Откуда мы можем знать, что там, если никогда его не открывали.

— Но зачем тогда нужно было прикладывать столько сил, чтобы достать его, если вы не знаете, что там? — внезапно встала Втри на сторону Шуса.

— Мы догадываемся что там… — медленно произнес Фамбер. — По легенде там скрывается «Богатство, способное затмить собой все золото мира». Ведь так, учитель? — повернулся волшебник к директору.

— Да, конечно, как я тебе и говорил, Фамбер, то что заключено в этом сундуке, воистину бесценно, — подтвердил Сэйлэнар.

— Вот видите! — показывая пальцем куда-то в потолок, воскликнул Фамбер.

— Ну, раз все вопросы разрешены, подойдите ближе. Собственно, ради этого момента я вас всех и позвал.

Фамбер, Шус и Втри обошли стол директора, встав за спиной у Сэйлэнара. Когда все трое устроились за спинкой кресла директора, тот положил руки на коробочку и что-то прошептал. Что именно, Шус не понял. Что-то щелкнуло внутри, после чего между крышкой и самим сундучком появились небольшая щель.

Все трое затаили дыхание.

Сэйлэнар же дернул крышку один раз, второй и… ничего. Древний ларец и не собирался без боя раскрывать свои тайны.

— Что за ерунда…Он заржавел, хотя и не должен был… Фамбер, что ты с ним делал?

— Ну, э-э-э… можно сказать, что он немного промок… — замялся волшебник, — и потом знаете ли. Это было непросто — таскать на себе эту махину после несколько часов непрерывного левитирования.

— И все равно, это не повод мочить столь ценный артефакт. Ну да ладно. А теперь скажи мне, что делать? — вопросил Сэйлэнар обернувшись к Фамберу в пол оборота.

— Эм… ну. По правде говоря, не знаю. Может стукнуть его чем-нибудь тяжелым или выбросить из окна?

Все невольно обернулись к гигантскому окну за спинкой кресла директора.

— Не думаю, что это хорошая идея. — подытожил Сэйлэнар.

— А у вас не никаких идей, учитель? — несколько недовольно уточнил Фамбер.

— У меня? — переспросил директор, как будто бы здесь был кто-то еще, к кому Фамбер мог обращаться как к учителю.

— Да, и…Вы же самый умный и великий…

— Маг! Волшебник, Фамбер, а не техник, я не разбираюсь в том, что нужно делать с ржавчиной. Конечно, если бы можно было колдовать, но к сожалению, сундук опутан слишком многими заклинаниями, чтобы пытаться очистить его от ржавчины.

— Да, я вижу, учитель.

— Я знаю, что нужно делать! — выпалил Шус на одном дыхании.

На него обратилось две пары удивленных глаз.

— И что же? — спросил Фамбер.

Эм, — замялся Шус… — Нужна масленка, чтобы смазать петли… или просто масло…

— Ты уверен, что это поможет?

— Да! — тут же выпалил Шус, однако после секундой паузы столь же категорично прибавил, — нет!

— Так да или нет? — настаивал волшебник.

— Не… да, не знаю, не уверен.

— Прежде чем что-то предлагать, определись с тем, полезен твой совет или нет.

— Я… не знаю…

Фамбер бросил на ученика грозный взгляд, однако еще до того, как он успел хоть что-то сказать, заговорил Сэйлэнар.

— Брось, Фамбер, будто бы ты всегда во всем уверен. Скажи, — обратился директор к ученику своего ученика, как выглядит эта… масленка?

— Ну-у… Это такая металлическая баночка, с насадкой с узким носиком… и еще, главное. С маслом внутри!

— Хм… посмотрим…

Директор запустил руку в ящик стола и почти сразу достал баночку из какого-то странного белого материала. На баночку была наклеена цветная бумажка со странными символами. И хотя Шус читать не умел, насколько он знал буквы, они не пестрели подобным разнообразием форм.

— Вы же сказали… откуда вы ее достали?! — внезапно подала голос Втри.

— Чего только не найдешь в ящиках, которые давно не чистил. Порой мне кажется, что если покопаться, там не только что масленку, пару миров найти можно.

— Да я и не сомневаюсь в этом, — проворчал Фамбер. — Шус, хватит уже прохлаждаться. Делай, что надо.

Поняв, что теперь не отвертеться от работы, раз уж он имел глупость вылезти со своим мнением, Шус, взяв масленку, начал смазывать петли. По правде, ему раньше как-то не доводилось это делать. В их доме не было ничего, что бы надо было смазывать, кроме нещадно скрипящих петлей. За то время, пока он был подмастерьем кузнеца, до масленки его не допустили. Впрочем, особых сложностей в этом нехитром деле он не видел. Три колдуна, затаив дыхание, ожидали результата.

И вот наконец, после нескольких долгих минут ожидания, крышка открылась.

Шус передал шкатулку в руки директора, на всякий случай не заглядывая в нее. Кто знает, что там может лежать? С этими древними артефактами никогда не знаешь, чего ожидать. Зачастую хватает только одного взгляда, чтобы проникнуться нездоровой привязанностью к какой-нибудь зловещей безделушке. Сэйлэнар, в отличие от Шуса, не страдал подобными предрассудками, и потому тут же запусти руку внутрь шкатулки.

После нескольких слоев ваты, которую директор бросил прямо на стол, он извлек… Вначале Шус не поверил своим глазам. На всякий случай он даже зажмурился и ущипнул себя, чтобы удостовериться, что это не сон, но это не помогло.

Открыв глаза, он по-прежнему видел стопку пожелтевших листов бумаги, испещренных какими-то надписями. Из его груди готово было вырваться: «И ради этого мне чуть не вспороли живот как бараномамонтенку?!». Но его перервала напряженная тишина. Казалось, что ни Фамбер, ни Втри никоим образом не разочарованы увиденным.

— Что там, уважаемый господин директор? — едва не дрожащим от напряжения голосом, спросила Втри.

— Надо посмотреть… это уже устаревшая форма Алтарского, а точнее южный диалект, в котором много Кастрагонских и даже Келахраских слов, не говоря уже о Древнем наречии…

— Древнем, — не менее напряженно чем Втри повторил Фамбер, — учитель, это какой-то трактат Древних?

— Можно сказать и так, — подтвердил директор, — правда, если судить по дате, то это копия перевода 263 года нашей эры, выполненная в 593 году. Оригинал, же, ныне безвозвратно утерянный, составлен в 3257 году Империи. Да, несомненно, это то, что я искал долгие годы!

— Но что это?! — не выдержала Втри, в глазах который горел сумасшедший огонек жажды знания, могущества и безграничной власти.

В ответ на этот крик души Сэйленар откинулся назад на спинку кресла и с едва заметной улыбкой прочитал про себя то, что было написано на одном из листков.

— Это — Формулы Древних, в которых зашифрован рецепт бессмертия? — предположил волшебник.

— А может, самое сильное заклинание, способное одним ударом убить дакрона? — подступив к директору с другой сторону, вопросила Втри.

— Авие ми лис ра Илерия, — торжественно прочел директор.

Шус бы не удивился, если бы небо и земля поменялись местами. Он был согласен на пусть махонький и несерьезный, но хоть какой-нибудь конец света. Вместо этого произошло «ничего», то естьвообще ничего не случилось.

— Ч-что? — переспросил Фамбер, но ведь это значит…

— Также известная как Тюлерская лесная куропатка и золотой петух, — все так же торжественно продолжал Сэйлэнар, — являются отличным украшение любого стола.

— Но… — вымолвил Фамбер, — этого просто не может быть. Вы ведь шутите. Да?

— Сейчас существуют многочисленные вариации этого блюда, — продолжал читать директор, начиная от варварского рецепта темных веков с сусальным золотом и заканчивая незамысловатой курицей в меду. Однако все они берут свое начало из классического Авие ми лис ра Илерия…

— Вы… вы… — не выдержав, Фамбер выдернул древний листок прямо из рук учителя.

Последний же, казалось, не предал этому особого значения. Даже не сменил позы. Все также сидел, откинувшись на спинку кресла. Втри озадаченно переводила взгляд с Фамбера на Сэйлэнара. Шус был спокоен как скала. В отличие от остальных он ничего не ждал от этого сундучка. И поэтому практически не был разочарован, когда узнал, что там. Не говоря уже о том, что попросту не помнил как они его получили.

Что же касается учителя Шуса, то он выглядел не очень хорошо. На виске пульсировала вена, руки дрожали, а глаза все больше и больше наливались кровью. Спустя еще несколько мучительных секунд, Фамбер скомкал одну из страничек древнего манускрипта и бросил в дальний угол стола, после чего обратился к своему учителю.

— Во имя всех темных богов, какого пса морского, вы, учитель, отправили меня за поваренной книгой?!

— Не за поверенной книгой, а за «Трактатом о здоровой и вкусной пище», — спокойно поправил Фамбера директор.

— Да какая, к темным богам, разница?! Вы, мало того, что оторвали меня от работы, еще и заслали за пару тысяч километров от пункта назначения. Я бы доплыл туда быстрее!

— Зато ты встретил старого друга, который помог тебе, и нашел двух столь замечательных учеников, — возразил Сэйлэнар.

— Замечательных? — вы смотрите, как бы из-за этих двух этот Нуй ли фар, боги знают какой, не решил стереть нас с лица земли, заодно расширив свою империю до моря.

— А я-то тут причем?! — воспылала праведным гневом Втри.

— По-твоему, бить халифов подносами — это нормально?

— Я…я защищалась… и вообще, я не знала, что это халиф.

— Ну, а Шус просто поздоровался, — ядовито ответил волшебник.

— Я же говорил вам, учитель, что это не я… — попытался было возразить Шус, но его проросту никто не услышал.

Тем временем Втри и Фамбер, заключив временное перемирие, вдвоем накинулись на директора.

— То есть, получается из-за вас сгорел мой шатер со всем моим имуществом! — воскликнула Втри.

— Но ведь ты все равно хотела уехать. И от твоих проблем целый шатер все равно бы тебя не избавил.

— Я… да откуда вы…

— Мне чуть не отрубили голову, — перехватил инициативу Фамбер. — И не только мне, между прочим.

— Но ведь не отрубили. И в результате ты не только достал ларец, но и спас халифа, а его жизнь тоже кое-чего стоит.

— Да… но… — замялся Фамбер, — не говорите так, как будто бы вы все это предвидели.

— Что ты, Фамбер, даже и не пробовал. И потом, когда все стало действительно плохо, я ведь вас вытащил.

— Да, когда Холдар уже наполовину сварился, а моя мантия пошла на ленточки для волос.

— Но ведь не кожа.

— Полагаю, что одной мантией они бы не ограничились, — мрачно заметил Фамбер. — И почему вы не могли вытащить нас раньше? Если уж все равно все видели?!

— До того вы неплохо справлялись сами. И эта штучка появилась у меня не больше декады назад, а проверить тебя я решил и того позже.

— Но… вы ведь могли просто вытащить… да хоть всю казну халифа. И не говорите, что не могли бы. В той деревне вообще невозможно колдовать!

— Не прибедняйся, Фамб. Ты прекрасно понял, как именно я вас вытащил. И прекрасно знаешь, что также вытащить вещь невозможно.

— Всегда думал, что…

— Тебе просто не хватает опыта.

— Но… во имя всех богов, зачем вам вообще понадобилась поваренная книга, если вы только тем и занимаетесь, что достаете всякую запредельную гадость из воздуха?

— Как ты неуважительно относишься к истории, Фамбер. А ведь это — прежде всего твоя история, а не моя.

— Вы… — Фамбер хотел еще что-то сказать, но нужных слов так и не подобрал.

Единственное, что он смог из себя выдавить это: «Когда-нибудь вы пожалеете об этом». Да и то, настолько тихо, что его вполне могли бы и не услышать, будь здесь хоть небольшой шум. А так всем троим пришлось делать вид, что они ничего не услышали. Впрочем, по лицу Сэйлэнара невозможно было понять притворяется он или и вправду не заметил. Втри же интересовало совсем другое:

— Господин Фамбер обещал мне за помощь с этим сундуком местное гражданство и место в университете без всяких экзаменов.

— Оно твое, — без промедления ответил Сэйлэнар. После чего обратился к Шусу: — Кстати, то же самое касается и тебя.

— Меня? — удивленно переспросил Шус, не знавший, радоваться ему или нет. Конечно, гражданство в городе — это вроде бы хорошо, но он ведь по-прежнему ничего не смыслит в магии. Да и постоянные нотации учителя — тоже не самая приятная вещь, тем более, что теперь их придется выслушивать еще и от господина директора. Хотя он вроде бы слышал, что у господ «господин твоего господина — не твой господин», но кто знает, как оно у волшебников.

— Что ж, в таком случае, было бы не лишним и некоторое… денежное вознаграждение, — продолжила Втри, — ведь я не только подписала договор, но, в отличие от некоторых, еще и трудилась. Именно я нашла этот ящик в горах золота. И уж если на то пошло, то не будь меня, они до сих пор гнили бы в темнице.

— Договор? — удивленно поднял брови директор.

— Обычный магический договор. Я читала о них.

— Фамбер, — повернул голову к своему ученику Сэйлэнар, — ну сколько раз мы говорили об этом…

— Но ведь никто не пострадал, учитель… И потом, он это заслужил, после того, что устроил.

— Втри, что касается вознаграждения, то боюсь, я мало что смогу сделать. Денежными средствами университета заведует Заместитель ректора, которым я, с некоторых пор, не являюсь. Конечно же, я подам заявку на материальную помощь, но вряд ли получится что-то сопоставимое с тем, что ты сделала для науки. Зато я могу обеспечить вам самый незабываемый завтрак, обед или ужин. Причем столько раз, сколько захочешь.

— Какой именно науки? — скорее у себя, чем кого-либо другого спросил Фамбер, проигнорировав, похоже, несколько больную тему завтраков, обедов и ужинов с директором.

— Науки в целом, Фамбер, — ответил Сэйлэнар, несмотря на всю риторичность вопроса, — общему знанию о мире.

— Да, как же… — недоверчиво откликнулся Фамбер.

— Что ж, раз все вопросы решены, а есть вы не хотите, вам стоит заняться текущими делами. Фамбер, отведешь их в университетскую гостиницу. Пусть поживут там, пока не подберем подходящие места в общежитии.

— Как скажите, директор, подтянувшись, произнес Фамбер, и направился к двери. За ним — Втри и замкнувший процессию слегка замешкавшийся Шус. Однако у самой двери его оставил голос директора.

— Чуть не забыл. Это ведь твое, Шус, — произнес, а не спросил директор, доставая откуда-то из под стола сковороду.

— Да… — протянул Шус, не поверивший своим глазам. Вернувшись к столу, он взял ее в руки, как будто бы она была фамильным мечем с рунами Древних на лезвии, — где… как вы ее достали?

— Там же, где и ларец, — уклончиво ответил Сэйлэнар.

— Там же… постойте, вы же говорили учителю, что вещи нельзя доставать из того места… также как людей. Тем же способом.

— Ну… пусть это останется нашим маленьким секретом, — сказал директор, заговорщицки подмигнув, — все равно Фамбер и слушать тебя не станет.

— Спасибо, господин директор, — поблагодарил Сэйлэнара Шус, забирая сковороду.

На этот раз преодолеть кабинет секретаря оказалось значительно проще. То ли все тени испугались сковороды, то ли Шус просто не обращал на них внимания, так как его мысли гуляли где-то в будущем, причем довольно далеком и смутном. Во всяком случае, о том, что он один посреди совершенно незнакомого города, находящегося боги знают где, он осознал лишь пару раз завернув в неизвестном направлении.

Конечно же, наиболее простым способом разобраться, куда идти, было расспросить ближайшего встречного, однако это несколько осложнялось его внешним видом: немытая, обросшая волосами деревенщина, одетая в форму студента магического корпуса. Без знаков различия корпуса и факультета и без ботинок, вооруженный сковородой. А учитывая то, что оказался он в месте довольно безлюдном, не исключено, что так он и сгинет, не обнаружив никого, кто бы ему помог.

23.01.2012.5:55