«На экране телевизора делалось все, чтобы, как поется в песне, «сказка стала былью». Быль, обещанная нашему спорту, уверенно и, похоже, без дальнейших изменений, скоро обозначится на информационном табло стадиона. Это у спортсменов. А у меня? – подумал полковник. – Приходит и мой черед обнаружить того, кто эту самую быль делает. Все ли для этого у меня есть? Глобальное прочесывание помещений стадиона ничего не дало. Проверили кабинеты администрации, раздевалки, тренировочные залы, подвальные подсобки, конструкции, которые могли бы нести на себе какую-то нагрузку и где можно было бы прицепить аппаратуру. Смотровые площадки, мачты, щитовую рекламу, блоки прожекторов. Никаких результатов. Если аппаратуры вблизи облучаемого объекта нет, значит, его обрабатывают со стороны, из квартиры, офиса или еще черт знает откуда, что в жизни не найдешь. Но надо все равно найти. Тогда думаем дальше. Если мы решили, что на свершившийся факт восстановления немецкой аппаратуры в Москве кто-то обязательно должен отреагировать, то Карл Кихнер со своим радаром сейчас зашевелится».

– Майор Звягин, доложите обстановку, – полковник нажал кнопку радиотелефона.

– Алексей Алексеевич, товарищ полковник, – возбужденно откликнулся майор. – Объект стал двигаться. Мы его ведем. Извините, отбой!

– Так, началось, – полковник Юльцев облегченно откинулся в кресле. – Клиент Карл соображает в том же направлении, что и я. Смотрим, что будет дальше.

Уже минуту индикатор приборной панели мигал красным цветом. Карл сидел в машине и думал, хотя отводилось ему на это совсем немного времени. Он много раз мысленно прокручивал в голове то, что сейчас собирался сделать, и прекрасно понимал, что это может получиться только в том случае, если он уложится в отрезок времени, отмеренный начавшим работу излучателем. Все осложнялось тем, что Карл физически не знал улиц Москвы (никогда не ездил по ним на машине), хотя уже сейчас с закрытыми глазами мог сказать, где и что находится. Но только по карте. Могли возникнуть проблемы и с локатором из статуэтки Дрезденской галереи, который лежал рядом, мигая красным глазом диода. Локатор мог показывать только направление, в котором находится излучатель, а не конкретное место его установки. Чтобы найти это место, замеры нужно проводить из двух разных мест размещения локатора. Например, из того, где сейчас находился Карл, и из другого, на некотором расстоянии от первого.

Если он сидит в районе проспекта Андропова, то для более точного измерения должен переместиться, например, в район Царицыно. Карл посмотрел на карту. И это нужно делать быстро, так как в отводимое время, пока работает излучатель, из Царицыно, когда он определит место установки излучателя, ему еще надо до него доехать.

Первый замер локатором с места, где находился Карл, показал, что направление, в котором размещается источник сигналов, пересекает территорию Москвы чуть левее станции метро «Университет» и уходит за границу города. Для проведения второго замера нужно ехать в другую точку города.

– Товарищ полковник, – раздался голос из рации полковника Юльцева. – Финальная встреча команд началась одиннадцать минут назад. Начало встречи послужило, возможно, каким-то сигналом. Объект вышел из гостиницы, прошел на автостоянку перед зданием гостиницы, сел в арендованный «Мерседес» серого цвета с регистрационным знаком ОХ 495 ТК 177 и уже минуты три продолжает в нем сидеть, что-то сверяя по карте. Наверное, решает, в каком направлении ехать.

– Продолжайте наблюдение, майор, – полковник наклонился к микрофону рации. – Я к вам сейчас подъеду. Точное место встречи уточним позже по рации. Главное, не упустите. Ну и в сотый раз повторяю, чтобы не было заметно слежки.

Все. Полковник быстро вышел из кабинки комментаторов и бегом направился к поджидавшей его у подъезда стадиона машине.

Карл отметил на карте нахождение второй точки отсчета и подъезды к ней – по проспекту Андропова до Каширского шоссе и далее в сторону Царицыно. На кольцевой дороге в районе Царицыно он сделает замер и прочертит вторую линию, показывающую уже точное местонахождение излучателя.

– Объект перемещается по Каширскому шоссе с поворотом на Чертаново в сторону Царицыно, – проговорила рация, лежащая на сиденье машины рядом с полковником.

– Понял, – подтвердил полковник в микрофон.

Соединив линией точку, обозначавшую остановку машины Карла в районе Царицыно, и точку, в направлении которой индикатор горел с максимальным свечением, Карл нашел пересечение двух проведенных им на карте линий, определяющее местонахождение излучателя. Излучатель был вблизи станции метро «Университет» между обозначенными на карте цирком и корпусами Московского государственного университета.

До конца матча вместе с перерывом между таймами оставалось сорок семь минут. За сколько реально можно проехать туда, куда нужно, Карл не знал, так как не имел ни малейшего представления о московских пробках, да еще в такое, как сейчас, «игровое» время. Он посмотрел на карту города. На ней была обозначена полная индексация всего жилого фонда города. Точка, которую он нашел на карте, означала, что работающий излучатель находится на проспекте Вернадского в доме двадцать, корпус четыре. Более подробной информации, например, о квартире, где, возможно, размещен излучатель, не было. Для этого к дому надо подъехать вплотную. Напрямую от места, где сейчас стояла машина Карла, и до дома на проспекте Вернадского было двенадцать-пятнадцать километров. Карл достал из кармана маленький спутниковый навигатор, купленный еще в Берлине, но с подробной картой Москвы, и стал быстро вводить в него условия задачи. По улицам и магистралям города нужно проложить кратчайший путь из Царицыно к проспекту Вернадского с учетом возможной дорожной обстановки. До конца матча уже оставалось тридцать девять минут. Карл начал быстро нажимать кнопки навигатора, вводя в него условия игры. Через десять секунд навигатор принял маршрутную команду на движение к цели. Набирая скорость, серый «Мерседес» резко тронулся с места.

– Объект пришел в движение. Перемещается вглубь территории города в направлении Воробьевых гор по обводным, обходным улицам и проездам, избегая транспортных магистралей и пересечений, – доложили полковнику.

Теперь, если я правильно понимаю, гость из Германии делает все возможное, чтобы до окончания финальной встречи выйти к дому с действующей аппаратурой. Ему еще надо время, чтобы найти искомое и в самом доме, – думал полковник. – Сейчас Карлу Кихнеру нужно предоставить полную возможность распоряжаться и своим временем, и своей целью. И конечно, без всяких скандалов. Он ведь у нас представитель другой страны. Если мы все правильно придумали, он охотится за тем же, за чем и мы. Трогать пришельца не будем, пока он сам не разберется во всем, что ему нужно».

– В контакт с объектом оперативным группам не входить до тех пор, пока он сам не найдет то, что ищет, – распорядился полковник.

– Внимание, – снова захрипела рация. – Машина въехала во двор многоквартирного тридцатиэтажного дома по адресу: проспект Вернадского, дом 20, корпус 4. Объект вышел из машины и вошел в подъезд номер двенадцать. Дверь подъезда с помощью домофона ему помогла открыть девочка лет четырнадцати, живущая, очевидно, в этом доме. Наблюдение продолжаем.

Москва

Стадион «Лужники»

Спортивный телекомментатор

До конца финальной игры сборных команд «Испания – Россия» осталось двенадцать минут… Счет 1:0 в пользу России.

Главный тренер сборной России

«Думаю, что со своими сомнениями насчет роботизации ребят я пошел в органы не зря. Даже если в течение оставшихся десяти-двенадцати минут случится фантастическое – проиграем (тьфу, не сглазить), мы все равно в финале. Это ведь тоже победа! Да за это мне при жизни памятник ставить надо. В кои веки вышли в финал. Если в отношении фирмы с ее аппаратурой, методикой тренировок, ее проблемами и моими сомнениями возникнут потом какие-то неприятности, это уже будет не по мою душу. Моя решенная задача сейчас высвечивается на табло – 1:0. Изменить цифры практически невозможно».

Посольство Испании в Москве

Комната для гостей. Господин в кресле, высокий, массивный. Густая копна совершенно седых волос. Взгляд, привыкший подчинять. Отлично сшитый костюм, белая накрахмаленная рубашка, галстук с золотой заколкой, платиновые запонки, часы по последней моде. Спина и голова при ходьбе прямые. Выражение лица – целенаправленный упрямец, заранее знающий результат своей работы, не сомневающийся в том, что любое его решение будет выполнено и им самим, и теми, кому это исполнение поручено. Кроме огромного, в полстены, экрана телевизора и кресла с маленьким журнальным столиком, в комнате больше ничего не было. На столике полупустая бутылка виски, стакан, пепельница, огрызок сигары, уже почти потухла, и телефон. Господин страдает, как это могут только волевые люди, вдруг нокаутированные случаем.

Теперь это безусловный крах всего того, что он сделал за прошедшие пятьдесят лет в бизнесе. Из-за появившихся двадцать минут назад на табло двух цифр 1:0 его бизнеса в спорте не стало. Он проиграл. Эти русские оказались гораздо сильнее, чем он думал. Еще тогда, в четвертьфинале, они выпрыгнули в лидеры, как черти из табакерки. И даже тогда он не придал этому большого значения. Ведь футбол у русских – одни надежды. Но в финале они взяли за шкирку всю его стратегию и отправили подальше возможность возвратить вложенные им деньги. Все, что у него было. Когда через десять минут все закончится, в кресле найдут труп. Неважно, как он будет потом называться – моральный (впрочем, какая тут мораль!), социальный, финансовый или даже физический, но труп.

Господин налил полный стакан виски и выпил. Сразу налил еще, но пить передумал. Зачем? Все равно уже ничего не будет. Виски не спасет.

Спортивный телекомментатор

– Все приходит к своему логическому завершению. Только хочу заметить, что в том завершении, которое сейчас мы наблюдаем на экране, эта самая логика как будто отсутствует. Уж как-то мощно и, я бы сказал (я это так ощущаю), с каким-то, что ли, нечеловеческим напором российская команда перемещалась в играх на пути к финалу и, в конце концов, получила возможность побороться за главный приз турнира. Ведь до сих пор непонятно, благодаря чему команда вдруг оказалась в заключительном решающем сражении. Может, это работа тренера с его сказочными приемами тренировок, или же игроки с суперменскими качествами, или что-то еще, о чем мы никогда, возможно, и не узнаем. Но что есть, то есть. Такому окончанию первенства я рад. Буду доволен, даже если мы сейчас проиграем. Но, похоже, это уже нереально, хотя за долгую историю футбола бывало всякое… Проигрыш в этой игре для нас тоже колоссальная победа. Просто мои сомнения – это радость, которая переполняет, и гордость за нас, за Россию. Наконец мы достигли того, о чем долгие годы мечтали. Подождем еще немного, радоваться победе над испанцами пока еще рано, но… До конца финального матча осталось одиннадцать минут.

Рассуждения телекомментатора о «не ждали», которыми нужно гордиться, о том, что ход игры может внезапно поменяться, и такие случайности в истории спорта случались, почему-то резко прервались. Голос его стал не такой уверенный, а речь, до того выбрасываемая пулеметными очередями, стала прерывистой.

– На поле, уважаемые телезрители, что-то изменилось… – стал растерянно фиксировать телекомментатор. – Стало как-то не так. Сейчас постараюсь сообразить.

Каждый такой комментарий, казалось, давался тележурналисту с большим трудом. Сначала поймет, о чем сказать, и только потом говорит.

– Тактика игры нашей команды за одиннадцать минут до окончания встречи кардинально изменилась, – стал обрывками выдавать комментатор. – Из наступательной игры в первом и втором таймах, команда все время находилась у ворот противника, ее тактика катастрофически перешла в оборону. В какую-то странную оборону. Не защищать свои ворота, а как-то растерянно закрываться от мяча противника. Как будто команда, которая все восемьдесят минут игры интенсивно горела, вдруг потухла. Или ее потушили. Испанцы же, как от шлепка крапивой по голому заду, несколько нелитературно, но верно, как бы взбрыкнули и с удвоенной силой занялись нашими воротами. Еще одна странность. На стадионе стало тихо. Ну, не совсем, конечно. Ведь шум создают в основном болельщики, которые понимают игру и выражают звуками свой взгляд на происходящее. Мне показалось, что такой точки зрения почему-то не стало, хотя должно было быть все наоборот – двойная и даже тройная поддержка зрителей проигрывающей команды. А ее почему-то нет. И молчат трибуны. Я нахожу только одну причину этому, – обеспокоенно продолжал журналист. – Трибунам вдруг стало безразлично все, для чего они пришли на стадион. Их всех как бы накрыли громадным колпаком, изолировав от окружающих и прежде всего от команды, которую они поддерживали. Так. Дальше без комментариев. На табло появился новый счет – 1:1. Трибуны молчат. До конца матча осталось четыре минуты.

Главный тренер сборной России

Мяч катался по полю в привычном режиме. Большую часть игрового времени он находился в руках, а точнее, в ногах игроков нашей команды. Именно такая игра поддерживалась коллективным мозгом болельщиков. Поддержка исчезла внезапно. Юрий Кузьмич сразу и не сообразил, что футболисты с агрессивной тактики переключились в режим защиты. Они как бы полностью потеряли ориентировку игры, перейдя в глухую, тупую оборону без малейших попыток отнять у противника мяч и запустить в сторону его ворот. Через мгновение он понял, почему игра так резко изменилась.

«Минуту назад информации от болельщиков не стало, – пришла в голову мысль. – Аппаратуру, обеспечивающую поддержку болельщиков, отключили. Игроки перестали играть. Без поддержки зрителей ребята отвыкли это делать. Теперь игроками стали испанцы. Оставшихся до конца матча минут им хватит, чтобы все повернуть в свою сторону. И в этом весь фокус».

Именно это было непонятно Юрию Кузьмичу, и все время беспокоило, пока он работал с предложенной ему методикой тренинга команды. Фирма, обеспечивающая работу тренировок, конечно же, должна была заработать и на нем – вывести в общем-то посредственную команду в финал. Успех выше крыши. И, очевидно, немалый куш содрать с финалиста-соперника, гарантировав ему в финале абсолютную победу. Вместо того, чтобы ощутить, что происходящее – провал, трагедия, неприятности, короче, все плохо, как у специалиста, так и просто у человека и гражданина своей страны, он, Прохоренко Юрий Кузьмич, почувствовал несказанное облегчение. Все это мог вытерпеть только его футбол, но не он сам. С него вдруг свалился груз сомнений и ответственности, который он взгромоздил на себя, согласившись превратить своих ребят в роботов. Но если честно и только для себя, в голове все же оставались сомнения и другие мысли. Было бы здорово, если бы болельщики приходили к своей команде на стадион играть вместе с ней, а не болеть за нее. Ведь придумала же наука, как с помощью средств массовой информации делать из нас зомби. Почему бы и футболистов не попробовать научить понимать болельщиков. Только ведь надо подумать – и все получится.

– Конец, – облегченно вздохнул Юрий Кузьмич. – Сейчас будет гол.

Испанское посольство

Безумный взгляд абсолютно пьяного господина в комнате с телевизором, креслом, телефоном на столике и с двумя пустыми бутылками из-под виски вдруг стал осмысленным. На информационном табло стадиона высветилось 2:1.

Раздался тихий телефонный звонок.

– Условия контракта выполнены, – произнес голос в трубке. – Деньги переведите на счет в банке…

До конца игры, а следовательно, и до конца работы излучателя, оставалось, Карл посмотрел на часы, восемь минут.

«Дом тридцать этажей и осмотреть все квартиры, хотя бы снаружи каждую дверь, нереально, – думал Карл. – Тогда на лифте надо подняться на самый верхний этаж. Если излучатель находится в одной из квартир по ходу движения лифта, нужную квартиру определю по изменению интенсивности свечения индикатора. При приближении к квартире интенсивность увеличится. Если нужная квартира останется позади, интенсивность будет падать».

Миновав пустой холл вестибюля, Карл вбежал в кабину лифта и нажал на кнопку последнего этажа.

«Главное, чтобы на промежуточных этажах никто не вышел и не увидел постороннего с мигающим предметом в кармане. Чем не террорист-смертник с бомбой, которая вот-вот взорвется?!»

До двадцать шестого этажа интенсивность свечения локатора росла, а после стала падать.

«Излучатель находится на двадцать шестом этаже», – решил Карл и остановил лифт.

До конца матча осталось всего две с половиной минуты. За это время нужно вернуться на оставшийся позади этаж (а на этаже четыре квартиры) и определить, из какой квартиры идут сигналы излучателя.

Теперь Карл стоял перед дверью, за которой, точно знал, находится излучатель. Там было то, что он искал и наконец нашел. Он туда должен войти и отнять у кого-то все, что тот присвоил себе не по праву.

– А как я буду отнимать? – подумал Карл.

Только сейчас, когда Карл оказался перед закрытой дверью найденной квартиры, он задумался о том, как вернуть отцовскую тайну, как отобрать то, что он в течение двух лет ищет. Какая-то пелена застила ему глаза все это время и не давала возможности проникнуть в голову ни единому сомнению и размышлениям на этот счет.

«Вот же излучатель, за дверью. А если там охрана? Да без всяких «если», конечно, охраняют! Кроме охраны, там должен быть еще и оператор, работающий с аппаратурой, и хозяин, следящий за результатами работы аппарата на стадионе. Все это прекрасно можно делать и отсюда – по телевизору. Сколько народу, а я один», – Карл даже вспотел от такой простой, но раньше почему-то не приходившей ему в голову мысли.

«В лучшем случае покалечат, но, может, и убьют. Но, если отследив квартиру с излучателем, он в нее теперь не войдет, излучатель уберут в другое место. Надо будет снова начинать все сначала», – расстроился Карл. Сейчас нужно уйти и начать отслеживать квартиру. Ему это ничем не грозит и не будет сложно. Ведь никто не знает, зачем он находится в этом доме и около этой квартиры. Если аппаратура останется в квартире, придется организовать группу захвата (как в боевиках по телевизору, в голову почему-то пришло дурацкое сравнение) и штурмом взять квартиру со всем ее содержимым. И все это делать так, чтобы не заметили соседи, ну и, наверное, полиция. А может, и разведка русских. Приняв окончательное решение и в последний раз взглянув на желанную, но недоступную дверь, Карл, уже нажав кнопку вызова лифта, снова внимательно осмотрел дверь. В ее положении что-то настораживало.

«Вот, – через мгновение понял Карл. Поверхность двери с поверхностями окружающих ее стен не была в одной плоскости. Дверь была чуть-чуть утоплена в стену. – Да ведь она не закрыта, – дошло до Карла. – Она приоткрыта и, если ее слегка толкнуть внутрь, то можно с легкостью увидеть, что внутри».

Кабина лифта, пришедшая на двадцать шестой этаж, раскрыла и захлопнула свои створки. В нее никто не вошел. Карл решил пойти другим путем. Он тихонько толкнул приоткрытую дверь квартиры. Показался длинный узкий коридор. Прихожая темная, лампочка не горит. В торце коридора освещенная лучами уже заходящего солнца открытая дверь в комнату. Напротив двери окно. Шторы на окне раздвинуты. Окно приоткрыто, очевидно, для движения воздуха. На улице где-то градусов двадцать восемь. Для Москвы это жарко. В квартире никого нет и, как показалось Карлу, оглушительная тишина. Во всяком случае Карл слышал сейчас только постукивание каблуков своих ботинок по паркету коридора. В комнате, куда вошел Карл, никого не было. Зато присутствовало все остальное и даже в полной боевой готовности. У окна стол, уставленный аппаратурой. Когда Карл входил в дверь квартиры, ему показалось, что она работает. Во всяком случае, лампочки на приборных панелях подмигивали. Именно это заметил Карл, связав с мыслью о работающей аппаратуре. Когда подошел к столу, все почему-то было отключено, хотя минуту назад, еще раз вспомнил, работало. У стола кресло. На стол брошено что-то похожее на наушники.

«С аппаратом никто не работал. Если бы здесь кто-то был, то спиной загораживал бы аппаратуру с мигающими лампочками, – подумал Карл. – Но когда он входил в квартиру, лампочки просматривались и мигали, а спины в кресле не было. Если рядом с излучателем никого нет, а он все равно работает, то это значит только одно – все происходит в автоматическом режиме. Аппарат включили и ушли. Прошло заданное время, он свое отработал и отключился. Зачем кому-то нужен аппарат, работающий в автоматическом режиме, приоткрытая дверь и предмет на столе, похожий на наушники? Ведь их не положили, эти наушники, а в спешке бросили. Будто кто-то сначала поставил излучатель для работы в автоматический режим, а потом сбежал».

До этого все внимание Карла было приковано только к излучателю и связанными с ним проблемами. Наконец он у него в руках и никто его не отнимает. Теперь надо думать, что делать дальше. Как все это отсюда, да и из России, вывезти?

Он немного успокоился, внимательно осмотрел комнату и еще раз убедился в том, что все, что в ней было, бросили.

«Просто так вещи не бросают. Значит все, что было в комнате, почему-то стало ненужным. Надо осмотреть всю квартиру. Я же не знаю, что может быть в других комнатах. Наверное, в квартире еще есть комнаты», – подумал Карл и вышел в коридор.

В соседней комнате, куда вела дверь из коридора, кроме стандартного набора мебели, не было ничего, пусто, а в смежной – труп.

«Вот из-за чего кто-то спешно покинул квартиру, поставив работу излучателя на автомат, – почему-то успокоился Карл. Получалось, что тому, кто убежал, не нужен был ни излучатель, ни тот, кто сейчас бездыханным телом лежит перед Карлом. – Решаю проблемы в порядке их поступления. Сначала выясняю, чей труп, кто убил и что мне делать дальше, – соображал Карл. – Потом разберусь со странностями, связанными с излучателем».

Карл не испугался трупа. С чем-то таким он и предполагал столкнуться, так как без насилия, наверное, было не обойтись. Но все-таки надеялся, что до умерщвления дело не дойдет и можно будет договориться. Если излучатель использовали в коммерческих целях, то почему бы ему, то есть излучателю, тем же коммерческим путем не перейти в другие руки. Главное – деньги, а результат будет, без вариантов.

«Но возвращаюсь к тому, кто лежит в углу. Его убили бутылкой по голове. Сколько крови вытекло. Мертвый он не менее двух часов или больше. Совсем остыл. Что с ним делать дальше, буду думать потом. Сейчас главное – связать в единый узел все, что находится и произошло в квартире».

Узел не соединялся, и Карла это беспокоило. В голове, еще тогда, когда он своими глазами увидел сначала самостоятельно работающий, а потом так же самостоятельно отключившийся излучатель, возникло какое-то тревожное чувство. Он никак не мог понять, откуда эта тревога, пока в голове не связались три вещи. Лежащий труп, молчащий в соседней комнате излучатель и брошенный на стол предмет, похожий на наушники. Тот, кто сидел за столом и управлял излучателем, свою работу полностью выполнил. Во время матча в «Лужниках» излучатель действовал. Освободившись от необходимости сидеть с излучателем, ведь тот теперь работал на автомате, этот кто-то прошел в соседнюю комнату, бутылкой проломил череп тому, кто находился в комнате, и сбежал.

А может быть, оператора украли? Мысль, как вариант.

«Чего не хватает в этой цепочке событий, – упорно спрашивал себя Карл. – Вот, наконец, пришел к выводу. Нет звена, представляющего излучатель. Зачем тому, кто работал с излучателем, бросать все, что с ним связано. Зачем оставлять улики?»

Улики! Одну улику своей деятельности оператор убрал. В углу труп и, наверное, хозяина излучателя и всех дел, связанных с его работой. Вторая и главная улика – сам излучатель. Он ведь тоже должен умереть? А он что? Как видел Карл две минуты назад, он просто отключился, но не умер.

«Не умер?»

Очевидно, было поздно уже тогда, когда Карл еще стоял перед дверью квартиры. Сейчас излучатель был трупом, но не как его хозяин в соседней комнате с проломленной головой, а сгоревшим. Аппаратура, в автоматическом режиме выполнившая предусмотренное программой операционное обеспечение футбольного матча на стадионе, в том же режиме завершила свою работу в квартире и произвела процесс самоуничтожения. Из проемов почерневших коробок бывшего излучателя еще выбивались язычки пламени.

«Как пепелище Дрезденского костра», – вспомнил Карл шепот умирающего отца, открывающего ему свою тайну.

– Товарищ полковник, – захрипела трубка рации голосом майора Звягина. – Мы вышли на объект, вернее, на то, что от него осталось.

– А что в остатке?

– Совершенно ничего, – удивленно протянул голос. – Аппаратура, за которой охотились, сгорела. Оператор, с ней работавший, сбежал, проломив голову хозяину всего этого. Труп в соседней комнате. Все.

– Действительно, все, – расслабился полковник.

Если синтезатор оказался ненужным тем, для кого его создали, то однажды должна была включиться и, конечно, сработать программа самоуничтожения, предусмотренная немцами. На русский язык ее название можно перевести как «Не достанься же ты никому!».

О существовании подобной программы и соответствующем исходе полковник догадывался, но до конца надеялся, что еще успеет все остановить.

– Ну и что у нас получилось? – полковник быстро перелистал странички пухлой папки бумаг с материалами законченного следствия. – С синтезатором эмоций вроде бы все закрыто, но почему-то нет ощущения этой самой законченности. Все, кто прикоснулся к проблеме, находятся там, где и должны быть. Синтезатор сгорел. Фигурант, присвоивший себе право хозяина синтезатора, мертв. Тот, кто из другой страны охотился за синтезатором, в своей стране сидит за решеткой, как вор, похитивший музейную ценность. Но это одна сторона проведенного расследования. Есть и другая. Все, что сделало следствие, выглядит по большей части лишь как знакомство с синтезатором, а не как законченное дело, знакомство с идеей нового оружия, которая получила реальное воплощение… оружия, использующего в качестве поражающего фактора мысль. И все. Тогда где законченность следствия? Ведь образец оружия, который сейчас уничтожен, через некоторое время при необходимости может быть снова восстановлен. Ведь тот, кто его построил и управлял им, сбежал. И никто не знает, что сидит у сбежавшего в голове, и что эта голова в ближайшее время может выкинуть.

– Если все так, – полковник отодвинул от себя папку с бумагами, – следствие еще не закончено. Мы снова возвращаемся к истокам проблемы с синтезатором и должны все начинать сначала. Новая проблема формулируется так же, как и прежняя. В России появилось оружие, которым планируют (или не планируют) воспользоваться те, кто хотел бы реванша в завершившейся много лет назад войне. Источник угрозы нужно снова искать силами нового следствия и окончательно уничтожить.

Конец первой книги.