Уже три недели как Александр Владимирович вернулся из Питера. Опять лекции, занятия. В последнее время он все чаще стал задумываться, как он жил и чего в свои семьдесят пять достиг.

«Похоже, первый звонок уже отзвучал. Вот-вот финиш, и, как принято, нужно подводить итоги», – думал Александр Владимирович. Мысли о необходимости подведения итогов жизни становились все более назойливыми и были связаны с чем-то таким, о чем нужно было вспомнить, а потом сделать. Но почему-то до сих пор Александр Владимирович ничего не вспомнил и не сделал.

Он заметил, что после Питера стал думать как-то подругому. Если раньше ответы на основные вопросы, которые у него возникали, он искал прежде всего опираясь на собственный жизненный опыт, то теперь его опыт стал как будто отодвигаться на второй план. На свои вопросы Александр Владимирович ожидал ответы от кого-то другого. Он поймал себя на мысли, что стал каким-то мальчиком-«почемучкой» (это в его-то семьдесят лет), как из детской книжки. В голове без конца бродили вопросы, ответы на которые он и так всегда отлично знал. Но кто-то, так казалось Александру Владимировичу, снова и снова навязывал ему свои разъяснения, «что такое хорошо и что такое плохо». С этими рассуждениями Александр Владимирович соглашался и принимал их как сигнал к действию. Например одна из навязываемых цепочек разъяснений выглядела так. Плохо, когда во главе коллектива стоит слабый руководитель. Он где-то читал или кто-то ему говорил… или откуда-то вдруг пришло, что коллектив со своими преимуществами и недостатками всегда как зеркало отражает качества своего руководителя. Когда в обществе много нехорошего, все можно изменить, заменив плохого руководителя на хорошего. Тогда абсолютно точно все станет лучше. Но приход нового избранника должен выглядеть естественно: старый руководитель может заболеть смертельной болезнью или же вовсе умрет – от перегрузок в работе, от болезни сердца, стрессов, от чего угодно, но только не насильно.

Когда Александр Владимирович был маленьким, мамой для него была его родина. Потом это ощущение немного притупилось, но снова вернулось с прежней силой после сеансов у доктора. Родина-мать – от сочетания этих слов веяло теплом, уютом и любовью! Но Александр Владимирович понимал, Родина в опасности – со своей нескладной экономикой, с внутренним распадом по национальному признаку, со своими врагами, которые все сильнее сжимают кольцо вокруг матери… Постепенно Александру Владимировичу стало казаться, что он понял, как спасти ситуацию, – надо заменить того, кто стоит во главе страны. Тогда опять все будет хорошо. И эту замену нужно тщательно продумать, стратегически спланировать, это нашептывал Александру Владимировичу внутренний голос, а затем выполнить, решительно выполнить задуманное!..

Ученый исправно читал лекции. Проводил практические занятия, семинары и лабораторные работы. Уже через месяц экзаменационная сессия. Но все чаще почти каждый день утром, а потом по возвращении домой Александра Владимировича терзали мысли о его долге перед Родиной. Вчера большими белыми буквами на красном фоне в голове взорвались слова: «Должен! Должен! Должен! Это приказ! Ты знаешь, что просто так Родина просить не будет! Это ее просьба! Это приказ!» Он должен помочь своей Родине освободиться от врагов, которые ее окружают! Приказ теперь пульсировал в голове ученого по несколько раз в день. На фоне звучавшего в голове приказа он утром завтракал, ехал на работу, работал, потом возвращался домой, спал. И все время «приказ!», «приказ!»… Надо спасти! Он знает, как спасти! Александр Владимирович делал тщетные попытки спастись от внезапного наваждения. Но после даже малейшего отступления его всякий раз охватывал настоящий ужас. Приказ! Я должен выполнить приказ, а думаю о чем-то другом! Я не выполню приказа мамы! Мама – самое святое! Она дала мне жизнь! Ее надо спасать! Я могу!!

Потом пришла следующая череда рассуждений: он знает, как выполнить приказ, его учили этому в детстве. Только эти знания сохранялись в тайнике и ждали момента, когда он станет взрослым и воспользуется тем, чему его научили.

И еще. Александр Владимирович понял – он всегда, всю жизнь ждал приказа, чтобы выполнить то, что ему поручено. И вот он уже дан! Хотя мелькали еще и чисто практические мысли. Выполнить-то будет непросто, ему уже за семьдесят. Но все равно приказ – это святое! Надо выполнять! Выполнять! Это приказ!

Потом вдалбливаемый в мозг ежесекундный кол «приказ! Приказ! Исполнять!» исчез. Пришло полное спокойствие, ясность мыслей и понимание того, что нужно делать, если при достижении поставленной задачи возникнут сложности, и как их решать. Четко высветилась цель – уничтожить того, к кому в настоящее время прикованы мысли большинства людей, живущих на окружающей его, Александра Владимировича, территории, и средствами, которые ему в далеком детстве доверила Родинамать. Была и еще одна мысль. Прежде чем запустить основную программу уничтожения цели, он два-три раза должен проверить действие своих способностей. Проверить возможности его уничтожающей энергии. Тогда будет гарантия, что он достигнет цели. Подобной энергии, мощной, способной на большом расстоянии поразить противника, нет ни у кого в мире. Она есть только у него!.. У него!.. У него! И только он может ею воспользоваться!.. Он!.. Он!.. Энергию он должен сначала получить. Он знает, как получить. Знает! Знает! Он ее получит!.. В сознании появилась карта местности – где-то в Беларуси, куда Александр Владимирович должен будет поехать, чтобы забрать материалы, которые ему помогут использовать энергию для поражения цели.

Все, что было связано с исполнением приказа, стало восприниматься им как направленный и бесперебойный поток информации, текущей по какому-то каналу. Он захватывал и подчинял себе все внутренние мыслительные процессы: оценки, решения, размышления, воспоминания… В то же время стенки этого канала были настолько крепки, что полностью блокировали весь жизненный опыт Александра Владимировича, начиная с утробы матери и кончая сегодняшним днем. Действиями и мыслями ученого руководило только одно – ПРИКАЗ! Все остальное, ненужное, тщательно отфильтровывалось. В понятие «ненужное» вошли его хождение в институт, общение со знакомыми. Даже дружба с Петькой и Машей, с которыми он был вместе еще с первого курса института. Исчезла необходимость помнить о близких, живых или уже умерших. Все, абсолютно все оказалось излишним и достойным забвения – рыбалка, квартплата, погода, болячки, должники, долги, удовольствия, страхи, одежда, машина, штрафы… Все, что окружало, трогало или не трогало, привлекало, отталкивало, утраты, победы, поражения – должны были быть забыты. Во главе угла была работа, важная миссия, которую предстояло выполнить, несмотря ни на что, даже ценой собственной жизни. Понятие «умереть» почему-то совершенно не пугало сейчас Александра Владимировича и как будто наоборот – придавало сил.

Уже два дня он сидит дома. Никуда не ходит. Институт подождет. Студентам сказал, что болен. Двух дипломников отдал Олегу Петровичу. Пусть у него проблем будет чуть больше. И еще. Александр Владимирович заметил, что он из состояния так называемого «пофигизма» постепенно переходит в режим интенсивной деятельности, но в установленных границах. Эти границы должны были способствовать успешному выполнению предназначенной ему работы. Где, когда и кем было ему поручено это таинственное дело, Александру Владимировичу было неважно. Просто работу нужно выполнять. Это приказ! И он… А кто он? Вдруг возникли давно забытые, но сейчас ставшие очень правильными, значимыми, даже родными, слова. Он Патриот, тот, кто любит Родину. Ведь она – Мама!!!

Александру Владимировичу еще как-то удавалось анализировать все происходящее с ним как бы со стороны, но делать это было все труднее. Проблеском мелькали мысли о том, что с ним что-то не так. Похоже, кто-то влез в его мозг, отключил все, что им накоплено за прожитую жизнь, и ввел совсем другую программу, которой он, Александр Владимирович, не может противиться. Новая программа замещала его сознание все решительнее. Еще немного и он будет существовать в автоматическом режиме.

Одновременно с этим мозг начал выдавать команды на устранение проблем, которые снизили бы качество или препятствовали бы выполнению работы. Постепенно сформировалась конкретика. Обеспечить механический перенос информации, заложенной ему в мозг в детстве, на бумажный носитель; сохранить выведенную информацию с передачей ее исполнителю следующего этапа работы; назначить конкретные сроки проведения съема информации, завершения съема и уничтожения носителя.

Далее… какие-то обрывки мыслей… где он, что вокруг происходит, что думает и затем делает… Вот эта область сознания еще немного регулировалась жизненным опытом. Во-первых, на чем и чем писать. Где искать. Ведь он должен писать на бумаге. А со стороны мысли – ты что, забыл? Какие, к черту, перьевые ручки и карандаши. Сейчас двадцать первый век… Какие перья?! Дома у тебя компьютер, принтер и Интернет. Сразу перебивала другая мысль. А что можно в этой новой жизни использовать для дела? Получалось, что можно все, что облегчало бы и ускоряло перенос информации из головы на другой носитель. При этом категорически нельзя вводить постороннюю информацию из Интернета, от собеседника, радио, слухи, сказки, переживания. Информация должна быть только из его головы…

Время стало сжиматься, а тревога о том, что объем информации из его головы может не втиснуться в эти сжимающиеся сроки, расти. Потом… туман… его комната… шторы… закрыть дверь… темно… пятно экрана компьютера… в голове плывут слова… потоком… выщелкиваю кнопками на экране… мысли со стороны… хорошо… навыки набора формул… графиков… зачем все на бумагу… лучше потом… флешка… конструкция… прибор… глаза лучше держать полузакрытыми. Тогда в мозгу лучше высвечивается все, что на… экране… успел напечатать предложение… область применения… назначение… пропуск трех слов подряд… обратно в голову не возвращается… конструктивные особенности… все течет монотонным плавным потоком с одной скоростью… параметры… электрическая схема… параметры… излучение… переменный ток… воспринимаемые .радиочастоты… направленные… частоты… спецколебания… это все продолжается и продолжается и я должен успеть… эмоции… воздействие… волны… колебания… должен… должен… должен… сосредоточен… я так сразу… не писал… сразу… но это нужно… нужно… Приказ!!!! Это… когда… конец… следующий… этап изготовления… другой… Передать все… непрерывно… непрерывно… устал… устал… мне… семьдесят… устал… Устал!.. Не было рассчитано… возраст… в висках пульсирует… такими… приливами и отливами… и отливами… приливами боли… пульсирует боль все больнее… так… и в ящик… но надо… Надо!.. Приказ!.. Свело палец… он стучит по кнопкам уже много… часов… спина болит… непрерывно… второй день… не разогнуться… второй день… не успеваю… пить… плохо… плохо… пить… бросить… нельзя… не успею за словами в голове… Надо… успеть… ведь мама… мама… просит… лицо матери… Я вспомнил маму… мамины глаза… так надо… так будешь жить… А ведь сейчас увижу маму… быстрее… наверное… нужно… нажимать… кнопки… Нужно… Нужно… Приказ!.. Умру!!! Вспышка яркая… яркая… не болит… Темно… Ничего… Нет… Хорошо…

Мертвец улыбался.

Дверь в комнату приоткрыта. Светится экран компьютера. На обоях стены, высвечиваемых слабым мерцанием экрана, медленно проявляется силуэт. Кто-то вошел в комнату Александра Владимировича и приблизился к экрану компьютера.