Лазурное море. Ажурный прибой. Глаза, заглянувшие в дымку заморских колоний. Луна за бортом, зависшая странной картинкою. Из Порту уходят опять корабли. Куда? Неизвестно ни Богу, ни дьяволу… Вот что-то всплывает по курсу вдали. И в этом таинственном мареве душа морехода рассмотрит едва ль любезное сердцу пристанище. И снова – безбрежный до дна океан, дразнящий манящими далями. Глаза заглянули за окоём. Лишь временем жизнь ограничена. И где-то, когда-то до точки дойдём последующего события. Вдали проплывают, пространство дразня, всё новые райские кущи. От курса никак отклониться нельзя упрямому, к цели идущему. Едва не касаясь бортов, – острова. но жизнь ведь ещё не кончается. Дорогу осилит идущий. Права бесстрашно волну рассекающая посудина крепкая. Морякам сулит возвращенье наградою. За долгие странствия по волнам, за дух авантюрный товарищества, за новые ветры и острова мы пьём. Где вы, райские кущи? Но к цели манящей упорно идём. Дорогу осилит идущий.

Парус надежды клочьями виснет. Жажда открытий, ты неправа. Волны лениво за бортом плещут: – Где же Азорские острова? Солнце в зените палит без пощады, пот ослепляет. Но вот уж глаза сквозь слёзы пространства едва различают прямо по курсу – Азорские острова.

Ты сказал:               – Что такое загар? Краткосрочная память о лете? Зноя солнечного расплав, по талонам в курортном бювете отпускаемый простачкам? Безоглядная даль горизонта. Пенный шёпот обманчивых волн и магнитное марево солнца.

В чашке дымящийся чай. Стол накрыт на двоих. Давай пригласим луну в гости и спросим у тишины, вобравшей рокот волн и цикад, отчего скалы так смущены и брызжут солью из глаз.

Наполню бокал вином и вылью в бурный поток, чтоб тот умчал его к морю и выплеснул на песок ажурной пеной прибоя. И будет, рыча, мчать поток сквозь трещины мрачных скал и путать дебри лесов, чтоб выплеснуть на песок бродяжье шальное вино и растворить его в потоке странствий и волн.

Глаза, широко открытые в ночь. Природа, она выбирает, кого казнить, а кому помочь. на радости в жизни скупая и щедро дарящая боль. ну вот и дошли до края тоски-глухомани. Позволь, кто это там рыдает? Слезами не опорочь – прочь! — трепетности сопричастья. …И водит, и водит по краю ночь Божественного участья.

Спасая мир, будь спасена сама, о, эфемерность зыбкая! От века дарующая чудо красота — надежды смысл и веры. Человеком воспетая и проклятая. Мир, что раем наречён для обречённых, сложивших о тебе чудесный миф. Философов, поэтов и учёных за что караешь? и зачем хранишь? — о, трижды назову тебя прекрасной! — как дьявол, отрешением казнишь, как Бог, даришь в страданиях участьем.

И вот уже я снова покупаюсь —                                         каюсь! — на никому не нужной доброте, и в доброту, как в волны, погружаюсь. не в силах зализать ушибы все, опять в который раз —                        в бессчётный раз! – пытаюсь быть в положеньи том на высоте. И снова – вновь! – срываюсь —                                          ошибаюсь! — у доброты слепой на поводке. Мне говорят, мол, слишком много увлекаюсь —                                                       забываюсь! — и предаюсь, как блуду, доброте. И вот я с добротой —                         назло! – сражаюсь, пытаюсь не то чтоб сверх, но всё же                                                жить, как все. Но, как всегда, —                и навсегда! – вновь ошибаюсь —                                                  расшибаюсь: в крови колени, ссадины везде — не в первый раз.                 Но не сжимаюсь – поднимаюсь, тянусь упрямо —                      прямо – к высоте.

Тонкие пальцы коснулись щеки.    Нежность! Не отпускай, обойми, защити.    Бережно в тёплые руки возьму                         твою вконец озябшую    душу. Слов и не нужно. Без них в тишине    посидим.                Слышишь, как в жилах пульсирует кровь? —    Сердце бьётся. Если забудешь об этом, потом    тоской обернётся невосполнимость потерь. Поверь, —    это правда. Пусть распахнётся же настежь дверь.    Пусть не по правилам — логике мелочной вопреки    и гордыне — в нежных ладонях тепло щеки    во веки веков отныне.