5 марта 1953 года умер Сталин. В тот же день, еще при жизни вождя его политические наследники спешно собрали совещание, которое представили народу как совместное заседание ЦК КПСС, Совета министров СССР и Верховного Совета СССР. На этом совещании произошел первый большой передел власти. Председательствовал на нем Хрущёв, но лишь формально, поскольку первые роли тогда играли другие люди – Маленков и Берия. Именно они подготовили кадровые решения, которые одобрило совещание. Маленков получил пост председателя правительства, Берия стал его первым заместителем и одновременно руководителем объединенного министерства МГБ – МВД. Чтобы не обидеть стариков – Молотова и Кагановича – их тоже сделали первыми замами главы правительства. Молотов вернул себе пост министра иностранных дел, с которого его удалил Сталин. Не забыли про Булганина: Николай Александрович стал министром обороны и первым заместителем Маленкова в правительстве.

Среди людей, вхожих в ближний круг Сталина, только Хрущёв не получил тогда внятных полномочий и государственного портфеля. По решению совещания ему было предложено «сосредоточиться на работе в Центральном Комитете КПСС». Только спустя полгода после избрания Первым секретарем ЦК КПСС в сентябре 1953 г. Хрущёв наконец смог упрочить свой статус.

Похороны Сталина. Март 1953 г.

В марте 1953 года среди советских руководителей не было очевидного лидера. Сталин тоже приложил к этому руку. Престарелый вождь не однажды называл имена своих будущих преемников – и каждый раз очередной кандидат в преемники либо бесследно исчезал, либо истово открещивался от этой чести, вспоминая об участи менее сообразительных. Поэтому оставшиеся без вождя наследники, так и не определившись, кто из них является первым среди равных, договорились называться пока коллективным руководством. Главный инициатор и, кажется, искренний сторонник идеи коллегиального правления Георгий Маленков пытался убедить других, произнося как заклинание: «Никто один не смеет, не может, не должен и не хочет претендовать на роль преемника».

На самом деле охотники до власти среди сталинских наследников были. Первым примерился к роли вождя Берия. Но эта претензия настолько напугала остальных, что стоила Берия не только карьеры, но и жизни. Хрущёв действовал более осторожно. Впрочем, по-другому он пока и не мог, не имея сначала ни формальных прав на единоличную власть, ни реальных возможностей для достижения этой цели.

Сталин оставил в наследство не только власть, но и проблемы. В конце концов главный вопрос заключался не в том, с каким лидером завтра будет жить страна, а как она будет жить, в каком направлении двигаться.

Последние месяцы жизни вождя были одними из самых мрачных в советской истории: истерия вокруг «дела врачей» – «убийц в белых халатах», слухи о новых массовых репрессиях и возвращении Большого террора вгоняли общество в состояние ступора. В атмосфере страха никто не мог чувствовать себя в безопасности – от простого крестьянина до министра и члена правительства. Систему страха необходимо было сломать, этого требовал и закон самосохранения правящей элиты, чтобы отвести от себя угрозу очередных кадровых чисток. Следующий вопрос, решение которого тоже требовало реформирования органов МВД – МГБ, был вопрос о системе ГУЛАГа, сохранение которой в неизменном виде не только не отвечало задачам экономической целесообразности, но и создавало угрозу политической стабильности. Смерть Сталина привела ГУЛАГ в движение: докладные записки МВД информировали о «массовом неповиновении», «бунтах» и «восстаниях» в лагерях и колониях.

Пересмотр репрессивной практики не мог ограничиться просто изменением режима в лагерях и колониях или частичными кадровыми перестановками в органах внутренних дел. Речь шла о возможностях либерализации политического режима в целом, хотя вопрос о пределах этих возможностей оставался открытым.

Не менее важный комплекс проблем, требующих неотложного решения, сложился в сфере аграрной политики. К началу 1950-х годов бегство из деревни стало массовым явлением: только за четыре года – с 1949 по 1953 г. – количество трудоспособных колхозников в колхозах (без учета западных областей) уменьшилось на 3,3 млн человек. Положение в деревне было настолько катастрофическим, что подготовленный проект увеличения сельхозналога в 1952 г. до 40 млрд рублей, абсурдный в основе своей, не был принят. Вместе с тем базовые принципы аграрной политики при жизни Сталина оставались неизменными, их разделяли, по крайней мере внешне, и воплощали в жизнь те самые люди, которые вскоре всерьез возьмутся за исправление ситуации в сельском хозяйстве. В том числе и Хрущёв.

Прошло восемь лет после окончания войны. А люди продолжали жить в бараках, ютиться в коммуналках. Большинство существовали на грани бедности, плохо питались, плохо одевались. Обнищавшая деревня не могла обеспечить город продуктами. Люди сидели на хлебе и картошке – к такому результату пришли первые исследования рациона питания советских граждан. Совсем не о такой жизни мечталось им в победном 1945 году. Отложенные ожидания нельзя было дальше откладывать, а «временные трудности», на которые любила ссылаться сталинская пропаганда, не могли оставаться вечными.

Серьезные проблемы для московского руководства создавало положение дел в западных областях Белоруссии и Украины, а также в Латвии, Литве и Эстонии. Политика советизации по-прежнему встречала здесь сопротивление, хотя и не такое активное, как в первые годы после окончания войны. Вопрос о поиске более сбалансированной национальной политики в многонациональном государстве давно стоял на повестке дня.

Перемен требовала ситуация не только в стране, но и в мире. «Если бы уровень международной напряженности можно было бы измерять подобно температуре человеческого организма, то к началу 50-х годов она, вероятно, перевалила бы за 41 градус», – вспоминал помощник Хрущёва Олег Трояновский. Главная линия конфронтации проходила между Советским Союзом и США. Дипломатия, по сути, не работала. Обе стороны все чаще прибегали к такому средству давления друг на друга, как ядерный шантаж. Мир, не так давно вышедший из большой войны, не смог избежать локальных военных конфликтов, главным из которых стала Корейская война. Основным полем борьбы за сферы влияния между СССР и США оставалась Европа, где ждали своего решения германский, австрийский и другие вопросы. Нуждалась в корректировке и политика Сталина по отношению к странам Восточной Европы, где росло недовольство откровенным диктатом со стороны Москвы.

Реагировать на эти вызовы так или иначе пришлось бы любому лидеру, оказавшемуся у государственного руля в Кремле. Вектор перемен был задан, но проект реформ еще только предстояло разработать, а главное, воплотить. И здесь позиция лидера или группы лидеров, принимающих решения, играла ключевую роль.

Не дожидаясь остальных, первым начал Лаврентий Берия. В течение марта – июня 1953 года он буквально атаковал своих соратников письмами и записками с предложениями. В пакете реформ Берия – прекращение ряда сфальсифицированных дел и начало реабилитации, проведение широкой амнистии и сокращение числа заключенных, отмена «порочных методов ведения следствия», консервация нерентабельных строек в системе ГУЛАГа, либерализация паспортного режима. Берия смело перешагивает границы своей компетенции (МВД – МГБ) и идет дальше: ставит вопрос об урегулировании ситуации в ГДР в связи с бегством восточных немцев, предлагает наладить отношения с Югославией, собирает материалы для подготовки реформы армии и флота. Сфера внешней политики и обороны – это чужая территория, сфера ответственности Молотова и Булганина. Подобное вторжение вряд ли могло им понравиться.

Берия пишет записки о положении в западных областях Украины и в Литве. Он убеждает своих соратников, что принципы национальной политики в этих неспокойных регионах нужно менять, и менять кардинально. Одними репрессивными мерами лояльности, а тем более поддержки местного населения не добиться. Надо прекращать политику русификации и делать ставку на национальные кадры, привлекать их на работу в органы власти и управления.

По запискам Берия готовятся постановления Президиума ЦК КПСС. Этим вопросом занимается аппарат Хрущёва. Хрущёв хорошо знает ситуацию на Западной Украине, доводы Берия его убеждают. Он готовит решения не только по запискам Берия, но и по ситуации в двух других прибалтийских республиках – Латвии и Эстонии. Это уже личная инициатива Хрущёва. Таким образом он фактически является одним из главных разработчиков нового курса в национальной политике. Шаг важный, но недостаточный для того, чтобы претендовать на первые роли.

Кроме того, Берия – серьезный конкурент в борьбе за власть. В июне 1953 г. на стол Хрущёву попадает перехваченная радиограмма одного из руководителей национального подполья на Украине Василия Кука. Автор комментирует актуальную расстановку сил в кремлевском руководстве: «…Берия далеко еще не хозяин положения в Кремле. Он вынужден делить свою власть с Маленковым и другими и даже вынужден был уступить ему первенство… В этих персональных сменах необходимо ожидать еще различных ревеляций, они будут продолжаться еще долго, до тех пор, пока снова не появится один мудрый вождь, на весь СССР. Кто это будет? Я думаю, что не Маленков, а Лаврентий (Берия. – Е. З.) – это потому, что в его руках конкретная и надежная сила, а это при всякой политике – самый сильный правовой аргумент».

Последняя фраза текста специально выделена – самим Хрущёвым или для Хрущёва, но именно в ней заключался главный смысл информации: был назван первый претендент на место вождя. Это во-первых. И во-вторых, имя Хрущёва среди первых лиц вообще не упоминается. Подобная оценка ситуации в московских верхах, видимо, вполне соответствовала действительности. Хрущёв принял решение ее изменить. Он начал борьбу за власть, имея по сравнению с другими претендентами самые неблагоприятные формальные шансы, но в конечном счете именно Хрущёв выйдет победителем из этой борьбы.

Подготовкой к устранению Берия Хрущёв занимался с соблюдением всех правил конспирации. На страницах мемуаров Хрущёв представляет себя как инициатора и главного организатора заговора против Берия. Теперь уже трудно отделить факты от мифов, но Хрущёв сыграл в этой истории, безусловно, одну из ключевых ролей. Результат известен: 26 июня 1953 г. Лаврентий Берия был приглашен на заседание Президиума Совета министров, где его арестовали и доставили в бункер штаба Московского военного округа. 23 декабря 1953 г. специальное судебное присутствие под председательством маршала Конева вынесла Берия и шестерым его соратникам смертный приговор. В тот же день приговор был приведен в исполнение.

А до этого в июле 1953 года состоялся пленум ЦК КПСС. Высокое партийное собрание было посвящено «делу Берия», сам он в силу известных обстоятельств там не присутствовал. Бывшие товарищи по коллективному руководству объявили Берия врагом коммунистической партии и советского народа и обвинили его во всех мыслимых грехах – от шпионажа до растления несовершеннолетних. Припомнили Берия и позицию по национальному вопросу, которую тут же признали вредной и ошибочной. О том, что эту позицию активно развивал и продвигал Хрущёв, на пленуме не было сказано ни слова. Об этом эпизоде просто забыли.

Народ отреагировал на разборки в верхах по-своему, и пошла гулять частушка: «Берия, Берия, вышел из доверия, а товарищ Маленков надавал ему пинков». О Хрущёве никто не вспомнил. На самом деле к этому времени уже сложился правящий тандем: Маленков возглавлял правительство, а Хрущёв – партию. Только этот тандем больше напоминал неустойчивое двоевластие.