ИЛ-76, устало содрогнувшись, коснулся колесами посадочной полосы. В иллюминаторе мелькал желтый до горизонта пейзаж. Через несколько минут транспортный корабль остановился, и шум турбин смолк. После постоянного гула авиадвигателей показалось непривычно тихо. Орлов, сойдя с опущенного грузового трапа, всей кожей ощутил нестерпимый жар кабульского солнца. Ему почудилось, будто шагает по раскаленной чугунной сковороде. Палящее солнце, как газовый резак, обжигало лицо. «В Оше было прохладнее», — подумал Александр, вспоминая полк, где даже не успел обжиться как следует.

Капитан с седыми висками, сосед по самолету, проспавший весь полет от Ташкента, закинул свой РД в «козел», подъехавший к грузовой рампе. Увидев Орлова, рассеянно озиравшегося по сторонам, он спросил:

— Тебя куда, лейтенант?

Александра никто не встречал, и он, радуясь в душе интересу к своей персоне, ответил:

— В штаб сороковой армии.

— Тебе повезло, мне тоже туда. Садись, — капитан кивнул на заднее сиденье и, выплюнув окурок, приказал молодому конопатому водителю: — Ну, погнали наши городских!..

В штабе армии Орлов протянул дежурному офицеру, грузному подполковнику, свое предписание. Тот внимательно прочитал его и оценивающе окинул взглядом молодого лейтенанта.

— Первый раз в Афгане?.. Ну тогда шагай в комнату номер пятьдесят. Там как раз вас таких собирают, — подполковник вернул документы.

«Кого собирают, для чего?» — строил догадки Орлов, шагая длинным прохладным коридором.

— Разрешите? — Александр открыл дверь комнаты с номером «50».

Полковник Данилов, стоявший у доски с огромной картой, ткнул указкой на пустующие стулья, стоявшие в рядах:

— Проходите, Орлов, садитесь.

Три десятка загорелых лиц офицеров в самой разнообразной армейской одежде, от маскировочных халатов до парадной формы, равнодушно окинули взором высокого стройного молодого лейтенанта.

— Продолжим, товарищи офицеры, — полковник положил указку на стол. — Итак, Ахмад Шах Масуд. Даю обширную справку. Записывать, конечно, ничего не надо. Родился в пятьдесят третьем году, в кишлаке Джангалак волости Базарак уезда Панджер, где сейчас и проживает.

По рядам офицеров прошел легкий смех.

— Из семьи феодала-помещика, — продолжал Данилов, — по национальности таджик. Вероисповедание — суннит. Окончил в Кабуле теологический лицей, затем учился в Кабульском университете на инженерном факультете, где и вступил в организацию «Мусульманская молодежь». Эту молодежь организовали такие известные в Афгане деятели, как Бурхануддин Раббани и Гульбеддин Хекматияр. Успел поучаствовать в заговоре и вооруженном восстании против Дауда. Когда восстание было подавлено, Масуд убыл в эмиграцию, где активно участвовал в боевых действиях и проведении терактов в составе палестинских боевых групп. Специально изучал опыт партизанской войны в странах Ближнего Востока, Латинской Америки и Юго-Восточной Азии.

В семьдесят седьмом Ахмад Шах примкнул к Раббани, который возглавлял Исламское общество Афганистана. Кстати, Раббани считают наиболее достойным лидером Исламского движения в Афганистане.

После Апрельской революции Шах вернулся в Афганистан и начал создавать вооруженные отряды в ущелье Панджер. Обладая хорошими организаторскими и пропагандистскими способностями, имея теологическую подготовку, что очень важно в мусульманской стране, а также боевой опыт, умело используя догматы ислама и пользуясь личным покровительством Раббани. Ахмад Шах сумел создать и возглавить группировку мятежников в Панджере и уничтожить главарей-соперников.

После прихода к власти фракции «Парчам» Народно-демократической партии Афганистана они начали преследовать своих противников из фракции «Хальк». Халькисты уезда Панджер, в основном служащие государственных учреждений, опасаясь репрессий со стороны парчашистов, перешли на сторону Исламского общества и влились в отряды Масуда.

К восемьдесят первому году численность его группировки достигла двух тысяч двухсот человек, и она стала представлять серьезную опасность главным образом на коммуникации Кабул — Хайратон, на участке Чарикар — Джабаль — Уссарадж, — Данилов указкой отмечал на карте, — и на южной части перевала Саланг.

К восемьдесят второму году группировка Ахмад Шаха настолько усилилась, что по просьбе главы Афганистана, Бабрака Кармаля, было принято решение нанести ей решительное поражение путем проведения ряда крупных войсковых операций силами сороковой армии и вооруженных сил Афганистана в Панджере и прилегающих к нему районах. В результате были значительно снижены боевые возможности мятежников, подорван их моральный дух, а в некоторых районах была установлена народная власть.

Пытаясь избежать полного разгрома своей группировки, в ноябре восемьдесят второго года Ахмад Шах согласился с предложением советского командования заключить соглашение о перемирии в Панджере до 21 апреля восемьдесят четвертого года. Им было дано обязательство не вести враждебную пропаганду и прекратить боевые действия против советских и афганских войск в Панджере, пресекать такие действия со стороны мятежников других партий в этом районе и не пропускать через свою зону ответственности их вооруженные формирования, караваны с оружием и боеприпасами. А также не препятствовать возвращению местных жителей в свои кишлаки и перемещению населения в Кабул и другие провинции. Выполняя в целом условия соглашения, он также не допускал обстрелы советских и афганских гарнизонов в Панджере.

Однако в нарушение соглашений мятежниками Ахмад Шаха велась усиленная пропаганда и агитация против Народно-демократической партии Афганистана и правительства в зоне государственной власти на контролируемой ими территории.

Местному населению чинились препятствия при обращении в государственные органы, проводился сбор налогов. По-прежнему через зону ответственности Масуда пропускались караваны с оружием, боеприпасами и подготовленными резервами в другие провинции страны.

Пользуясь перемирием, он усилил свою группировку и распространил сферу влияния за пределы Панджера, численность его отрядов достигла трех тысяч пятисот человек. Кроме Панджера Масуд начал укрепляться в других провинциях.

В начале восемьдесят четвертого года афганским руководством было принято решение вновь начать крупномасштабные боевые действия в Панджере с целью нанесения Ахмад Шаху полного поражения. Сохранить в тайне намерения и сроки проведения операции не удалось: Ахмад имел сильную опору и разветвленную сеть агентуры в Кабуле, он вывел население и отряды в другие районы и стал расширять зоны своего влияния в северных провинциях Афганистана. Здесь, в горных районах, он создал новые базы, подчинил себе мелкие отряды мятежников, в том числе и других исламских партий, и вскоре значительно укрепил свою вооруженную группировку.

Высокогорные условия не позволяли правительственным и советским войскам в полной мере использовать боевую технику и нанести ему решительное поражение. За годы вооруженной борьбы Ахмад Шах создал разветвленную агентурную сеть в правительственных и партийных органах, организовал собственную контрразведывательную службу, принял меры по обеспечению личной безопасности. У него очень сильная, преданная охрана. Он ежедневно меняет район расположения. Весь указанный период Масуд на контакты с государственной властью не шел. В его деятельности прослеживалась тенденция проведения самостоятельной политики с необязательным согласованием ее с руководством Исламского общества Афганистана в Пешаваре в Пакистане.

Независимая политика эта базируется на экономической основе. Разработка богатейших месторождений изумрудов, лазурита и драгоценных металлов в контролируемой им зоне позволяет ему избегать крупных займов. Существенно оказание ему военной помощи других стран — Саудовской Аравии и Китая, — Данилов перевел дух и оглядел внимательно слушавших офицеров. — А теперь доложу вам о том, что вам предстоит сделать.

Приоткрылась дверь, и в проеме появился уже знакомый Орлову капитан, подвозивший его из аэропорта. Он обратился к Данилову:

— Товарищ полковник, можно вас на минуту?

Офицер был полностью экипирован для боевых действий. Несколько минут полковник и капитан вполголоса оживленно переговаривались. Наконец, Данилов повернулся к сидевшим офицерам:

— Товарищи офицеры, я не могу вам сейчас приказывать. Наша разведывательно-диверсионная группа перехватила душманский караван с оружием, но была полностью блокирована духами. Сейчас она ведет неравный бой в горах. Надо идти на помощь, «вертушки» уже ждут. Дело добровольное. Вот капитан Левинский поведет, он в курсе.

Офицеры заговорили друг с другом. Несколько человек поднялись со своих мест. Раздался голос:

— Мы все тут добровольцы. Нас сюда силком не загоняли. Святое дело для русского воина — выручить товарища, попавшего в беду. «Сам погибай, а товарища выручай»!

Левинский, видя настрой офицеров, зычно скомандовал, перекрывая гвалт:

— За мной! Получите оружие, экипировку. Времени нет.

Офицеры быстро поднялись и двинулись к выходу за энергично шагающим капитаном. Орлов невольно приглядывался к лицам своих новых товарищей. Но все они были незнакомы.

Кто-то сзади хлопнул его ладонью по плечу. Орлов оглянулся. Серега Заварзин широко улыбался:

— Что, Саня, не ожидал?

Александр обрадовался неожиданной встрече друга и, пожав руку, спросил:

— Здорово, и ты сюда попал?

Сергей подмигнул ему и усмешкой ответил:

— А ты думал, я в штабе греюсь? Пошли быстрей!

Друзья ускорили шаг, догоняя группу. При погрузке в вертолеты Орлов успел перекинуться несколькими фразами с Заварзиным:

— Ты сколько здесь?

— Два дня.

— А как попал?

— Можно сказать, по твоей рекомендации. Ты-то как, Саня, не дрейфишь? Не на огневую подготовку идешь, в бой.

— Есть немного, как перед первым прыжком. Не боится только дурак.

Друзья улыбнулись друг другу и пожали руки. Александр ободряюще хлопнул однокашника по плечу:

— Ничего, Серега. Бог не выдаст, свинья не съест!

Солнце уже садилось, когда «вертушки» на предельной скорости понеслись к горам. Орлов из иллюминатора смотрел на незнакомую азиатскую страну: петли пыльных дорог, серо-желтые кишлаки, блестевшие на солнце арыки. А вдали синели горы. Несмотря на все свое величие, они не казались Александру красивыми, от них исходила угрюмая враждебность.

При подлете к месту выброски горы окутались огненными трассами, которые неслись к бортам. «По нам бьют», — догадался Александр. Изрыгнув НУРСы, вертолеты ответили невидимым с воздуха врагам. Реактивные снаряды в несколько секунд долетели до душманов и покрыли землю огромными клубами дыма, огня и пыли. И сразу огонь по вертолетам заметно стих. На самом краю ближайшей вершины вспыхнул оранжевый дым.

— Это наши! — крикнул в ухо Орлову сосед, молодой парень с загорелым до черноты лицом. — Поздно обозначились!

Десант выпрыгивал из вертолетов, зависших в нескольких метрах от камней. Орлов упал за огромный валун. ДШК духов прерывисто татакал, взрывая покрытую камнями землю. Александру на миг показалось, что стреляют только в него одного. Автоматные и пулеметные очереди слились в один непрерывный гул, прерываемый только уханьем буров. Разрывы мин покрыли верхушку горы, где выбросился десант. Осколки и камни со свистом рассекали воздух. Из-за плотного душманского огня невозможно было поднять голову.

Рядом раздался голос Левинского, деловито стрелявшего из автомата короткими очередями:

— Что разлегся, как на курорте! Бей по вспышкам!

Орлов хотел ответить достойно, но в это время в нескольких метрах от них разорвалась мина. Осколки камней срикошетили о валун и веером ударили по лицу Александра. Разгоряченный боем, он не заметил, как закапала кровь, только солоноватый вкус ее прошелся по губам. Орлов удивился и разозлился. «Ну, суки, что творят!» — подумал он и, прицелившись на ближайшую, в двух-трех сотнях метров, вспышку душманского автомата, нажал на спусковой крючок…

Быстро темнело. Духи были остановлены плотным прицельным огнем и больше не делали попыток атаковать. Бой не стихал до самой ночи.

Утром, после восхода солнца, которое еще не обжигало камни, прилетели вертолеты и по подсказке с земли накрыли позиции душманов прицельным огнем НУРСов и пулеметов. Воздушные машины выполняли свою работу профессионально и буднично, как на полигоне, стараясь не промахнуться ни одним снарядом, несмотря на огрызающихся душманов. Наблюдая огонь «вертушек», Орлов невольно позавидовал огневой возможности вертолетчиков.

Духи несли большие потери и, поняв, что этих шурави, прицельно отвечавших на их потуги атаковать, не выбить с горы, стали постепенно отходить, оставив немногочисленное заграждение. В конце концов, и душманы заграждения, не выдержав методичной огневой пропашке с небес, ушли.

Впервые в жизни видя, как борты загружают ранеными и убитыми из блокированной духами разведдиверсионной группы, Александр с удивлением для себя отметил, что он не испытывает к ним каких-либо чувств. Он сидел, привалясь спиной к камню, и ощущал только разлитую по всему телу усталость. Мысль о том, что мог оказаться на их месте, едва появившись, пропала. «Война — это тяжелая работа, — подумал Александр, — с возможностью уйти в небытие. Только и всего».

Подошел Левинский, положил автомат, рядом РД, достал из кармана рюкзака запаянный в целлофан кусок пластыря, предложил:

— Давай залеплю лицо, все в порезах.

Александр кивнул, соглашаясь:

— Давай, лепи.

В полный рост, не боясь больше душманских пуль, пришел Серега Заварзин и, поглядев, как хлопочет капитан над лицом друга, спросил:

— Что, Саня, зацепило?

Александр досадливо махнул рукой:

— Да так, камнями посекло.

Сергей махнул рукой в сторону оставленных душманских позиций:

— Ну, этим больше досталось.

Левинский усмехнулся:

— Теперь они — шахиды.

— Как это? — спросил Александр.

— Убитые нами духи становятся шахидами: сразу попадают в свой мусульманский рай, — пояснил капитан.

— А если убьют нас? — спросил вслух Орлов, не ожидая ответа.

Капитан неопределенно пожал плечами, усмехнувшись.