– Какой большой! – скользнув пальчиками по «дружку» и уже не отдергивая ручку, – то ли с одобрением, то ли с изумлением прошептала она.

«Может ли быть у девочки такая сексуальность без сексуального опыта?» – подумал Сережа. В газете «Спид-инфо» он читал, что женщину следует долго разогревать, а Юля… Сегодня он ее обнял, поцеловал и уже почувствовал, как ее тело стало послушным, более того, сегодня ему казалось, что инициатива в большей степени исходит от нее.

Но так или иначе, он признавал, что изысканное возбуждение, происходящее от общения с ней, уникально, и анализировать свои ощущения у него не было ни сил, ни желания.

Опираясь на локти, Сережа склонился над ней, стал грудью гладить ее сосочки. Юля, казалось, не находила себе места. Для нее, так же как и для Сережи, все это было впервые: великолепие и блеск желания, изысканное удовольствие, подобное сжигающему пламени, заставлявшая замирать истома, от которой слабело тело.

Сегодня словно все рушилось, и в мире не было ничего, кроме прижимающейся к ее телу плоти, когда возбуждение и безумное наслаждение сливались в один бурный поток, затопляющий разум.

– Ой! – вскрикнула негромко она.

Ах, как он не догадался! Она ведь лежит голым телом на сене и укололась о жесткую стерню. Сережа, суетясь, подсунул под нее свою рубашку и окончательно освободился от одежд. Голенькой была и она. Преград не осталось.

Это было новое для них качество. Тела вновь прильнули друг к другу, ноги сплелись. Сережа гладил чувствительные груди, ощущая ладонями их нежность. Нежно тискал сосочки до тех пор, пока пронизывающее желание не охватило все ее тело, и не сошлось в пульсирующем центре ее естества.

Ее грудки под его прикосновениями приподнялись, он дразняще касался сосков губами, слегка и нежно их покусывал, терся о них щекой, пока она вновь не затрепетала.

– С е р е ж е н ь к а, – в истоме прошептала она.

Его пушистые ресницы приподнялись в немом вопросе.

– Хочу тебя, – вновь прошептала она, словно в бреду, и в очередной раз так сильно прижала его руками к себе, что ему стало трудно пошевельнуться. Но через некоторое время она ослабела и он, спускаясь ниже, стал целовать ее живот.

– Давай! – вдруг в беспамятстве, каким-то не своим гортанным голосом выкрикнула она и, поцарапав ему спину, впилась в нее ухоженными коготками.

Сережа засуетился. Как ни странно, на этот раз хоть ее крик и подействовал на него отрезвляюще, но не отпугнул.

«Неужели все это происходит со мной!» – подумал он, и ему на мгновение показалось, что он словно артист разыгрывает роль, сам не является самим собой и смотрит на свои движения, поступки как бы со стороны.

А в голове в тоже время стучало: «Невинна ли она? Невинна ли она?!»

Его грудь в этот момент лежала у нее на бедрах, и они раздвинулись. Юля оказалась распростертой, как опытная женщина.

– Давай! – вновь не своим голосом истошно выкрикнула она. По всему было видно, что она во власти первобытных чувств.

Не выпуская ее из рук, Сережа приподнялся на локтях и продвинулся. Теперь его лицо было на уровне ее лица. Он не двигался, целуя ее в губы, веки, впадинку носа, ароматную мочку уха. Юля, погруженная в легкую дымку чувственного наслаждения, подумала: «Будет ли продолжение?» А в следующее мгновение ее руки прижали его к себе, спустились ниже и ухоженные коготки впились ему в поясницу.

От ее истошного крика на Сережу нашло почти полное отрезвление, голова становилась все яснее и яснее, но чувственное желание не пропало и его «дружок» робко устремился к желанной цели, и лишь только прикоснулся к ее средоточию чувств, желая раздвинуть лепестки сказочного цветка…

– Ма-ма! – вдруг вскрикнула она. Ее потряс оргазм.

Она вдруг резко и сильно прогнулась, сжала ноги, и по всему ее натянутому телу пошли волнующие колебания. На какое-то время она перестала дышать, только сильно колотилось сердце. Затем с полураскрытых губ сорвался негромкий крик освобождения.

Сережа продолжал держать ее в своих руках до тех пор, пока она не почувствовала полного удовлетворения и не расслабилась.

С четверть часа, прижавшись друг к другу, они лежали на боку почти без движения. Она была в какой-то расслабляющей истоме. Ему казалось, что она словно была выброшена на берег тропическим тайфуном. Ее дыхание все еще было неровным, тело влажным от пота. Она находилась в дивном сладком изнеможении, не сравнимом ни с какими другими человеческими чувствами.

Но реальность постепенно вторглась в ее идеальное чувственное насыщение, а в нем, напротив, стало опять нарастать чувственное желание.

Инстинктивно он чувствовал, что уже не нужно ласки, она готова его принять. Он осторожно повалил ее на спину, губы их встретились, его язык проник к ней в рот и слился там с ее языком. Опять она почувствовала, как безудержное тепло распространяется внутри. Его руки лежали на ее горевших грудях, а язык проникал все глубже и глубже, пока она вновь не застонала.

Юля бедром ощутила его напряженную большую плоть и вновь подумала о том, как «он» проникнет в нее, как всю ее заполнит и положит конец неугомонному горячему нетерпению. Но она была еще очень далека от повторного оргазма. И тут ее разум стал подавать сигналы тревоги.

Чем же это она занимается в кромешной тьме, обнимая Сережу, лежа под стогом? К чему, если продолжится, это приведет? Ей будет больно, возможно, очень больно, и она закричит. В ее душу стал вселяться страх.

А Сережу все больше и больше настигала дикая страсть, которая приближалась к вершине. Он предвкушал удовольствие, которое в следующий миг должно было взорвать его. Его руки скользнули ей под ягодички и приподняли таз, чтобы ей было удобно принять его.

Огромная волна поднимала Сережу все выше и выше; он бился в пароксизме страсти, оседлав и сжимая в объятиях напрягшуюся хрупкую девочку. Его ноги пытались осторожно раздвинуть ее бедра, но они не раздвигались. А в следующий миг Юля прошептала:

– Не нужно, – она словно окатила Сережу холодной водой.

Он сразу сник, напрягся, замер, лежа на ней.

– Я боюсь, – словно извиняясь перед ним, повторила она уже сказанные в предшествующей встрече слова. Сказала настолько искренне, что Сережа ей поверил, понял ее. Поверил, что она невинна, и стал неистово целовать её.

Лежа под ним, она казалась ему совершенной, такой мягкой и теплой, очаровательной, пахнувшей липовым медовым цветом.

Волна нежности, страсти и еще чего-то большего, непередаваемого словами, захватила и понесла его, а в следующее мгновение Юля почувствовала, как с Сережей произошло то, что только что испытала она.

Он потерял ощущение всего земного, столь лихорадочен был его оргазм, – исчезли мысли, растворился мир. Из его груди вырвался глубокий стон удовлетворения. Юля даже сразу не поняла, откуда вдруг у нее на животе появилась какая-то жидкость.

– Это что? Это откуда? – стала растерянно спрашивать она.

Сережа молчал. Что он ей мог сказать.

«Ах, это от него. Это то, что, проникнув в нее, приведет к зарождению новой жизни!» – наконец осознала она.

Но реальность постепенно вторглась в их идеальное чувственное насыщение и Юля первая сделала движение, чтобы встать.