Сережа проводил ее до калитки, но они еще долго не расставились. Они не желали так скоро покинуть свою подругу – ночь, ее сладостную тревожную темноту с манящими огнями на небе, с ее теплым хмельным воздухом, от которого жадно расширялись ноздри; с ее ароматами из невидимых полей, лугов и лесов; и у каждого из них пылала голова и сердце тихо и томно таяло от чувственных желаний.

Без слов, без мыслей, без сознания их безумно влекло в эту ночь друг к другу.

Сережа нежно целовал пальчики ее маленьких ручек. В этом было что-то не современное, но трогательное. Юля подумала: «Как хорошо, что Сережа влюбился в меня по-хорошему, по уши, по старинке, а не по-нынешнему – из «физиологической потребности».

Деревня спала, но вот, дома через три, возвещая о нарождающемся дне, закричал петух, и тут же ему стал вторить с соседней улицы другой петушиный голос.

– Иди, скоро будет светать, – тихо прошептала Юля, но Сережа не уходил.

– Время еще детское, – еще крепче прижимая ее к себе, ответил он.

– Не детское.

– Как ваш петух закричит, тогда расстанемся.

– Он вообще не кукарекает.

Они стояли, прижавшись друг к другу так, что его бедро находилось между ее бедер. Его губы вновь стали искать ее губы. Он еще крепче прижал ее к себе. Она животом чувствовала прижимающуюся к нему напряженную плоть и млела.

Поднявшаяся волна чувственности схлынула не скоро, а когда схлынула, она вдруг неожиданно его поцеловала и улыбнулась. Сереже эта улыбка показалась странной, ужасно трогательной. Он посмотрел на нее.

– Я тебе благодарна, – прошептала она.

– Мне…

– Да. – Неожиданно Юля поцеловала его.

– За что?

– За то, что не тронул меня.

– «Вот и пойми ее, – подумал он. – Она все делает для того, чтобы меня спровоцировать на «это», и в тоже время за то, что не тронул, благодарит».

Закричал петух с соседского двора. Ему вторил петух Юли.

– А говоришь, ваш не кукарекает.

– Вот видишь, это он ради меня. Уже светает, иди, – вновь прошептала она.

– А когда встретимся?

– Встретимся… – Юля задумалась.

– Может быть, завтра? – предложил Сережа, не сомневаясь, что она согласится, и на следующий день они встретятся вновь.

– Завтра я буду помогать тете. Лучше через два дня. Разбудим ее, иди, – мягко, чтобы не обидеть его, сказала Юля.

«Возможно, она и права, что не назначает свидания день за днем», – подумал он, отстранился от нее, сделал несколько шагов, оглянулся. Юля помахала ему рукой. Сережа сделал еще с дюжину шагов и еще раз оглянулся. Она не уходила. Смотрела ему вслед. Странный это был взгляд. Она словно этим взглядом испытывала его. И у него возникло предчувствие, уж не насовсем ли он покидает ее.

Сережа вернулся, приблизился к ней, поцеловал. Хотел вновь обнять, но она выскользнула, а затем к нему приблизилась и поцеловала.

– Я пошла, – сказала Юля и, очутившись за калиткой, задвинув засов, затаив дыхание, на цыпочках прошла к крыльцу.

Сережа сквозь забор видел, как, сняв туфельки, она взошла на крыльцо, оглянулась на него, улыбнулась и легкой феей исчезла за дверью.

Сережа, чтобы его случайно из окна не увидела тетя, прошел вдоль ограды и скрылся во тьме.

Он шел домой, словно в тумане, не разбирая дороги, а когда очнулся, то понял, что очутился не на своей улице. Перед его взором стояла она. То у стога с откинутой назад головой, с рассыпавшимися по плечам волосами, то совсем голенькая, распростертая на сене, а в ушах стоял ее вырвавшийся из подсознания крик.Ее откровенность ему казалась потрясающей, просто сказочной и чертовски привлекательной. Очевидно, ее не волновало то, что он может подумать о ней. Он вспоминал, что говорила она ему, вспоминал, как улыбались ее ясные глаза и думал все об одном и том же: об «этом».Неужели им с Юлей никогда не вкусить запретного «плода»?А Юля, на цыпочках бесшумно пройдя на веранду, не включая света разделась и шмыгнула под одеяло. Но не спалось. Ей думалось, что такая любовь, как у них с Сережей, может быть только на природе, когда ноздри щекочет, возбуждая, аромат трав и полевых цветов, когда улыбается, глядя свысока на них, идущих в ночи, ясный месяц, когда ни на миг не переставая стрекочут о любви кузнечики, и шепчет о ней же, шевеля листочки, вольный ветер.Да что там говорить, встречаясь в городе, они бы и не познакомились, а если бы познакомились, то все было бы совсем иначе.На душе у нее было легко и в тоже время тревожно. Ее чувство к нему, в котором все больше и больше места занимала страсть, незнакомая ей до встречи с ним, росло. Куда приведет оно? «А не все ли равно?» – под влиянием впечатления от прошедшей встречи, подумала она. «Если будешь себя сдерживать с таким парнем, то никогда не познаешь полноты жизни! Но сегодня я могла «подзалететь», хорошо, что Сережа любит меня. Его любовь нас оберегает».Юля открыла окно. Какое благоухание! Еще только-только зачинается рассвет. И власть уходящей ночи сдавила ей горло. «Как чудесно и хорошо быть, по крайней мере, такой как я, девушкой», – в очередной раз подумала она.Ей было приятно сознавать, что владеет его сердцем, только куда ей спрятать это сердце?