Капитан и Волкорез вползли в штабной шатер, под большую дерюжину, накинутую на поднятые оглобли двух телег. В шатре были уже Будимир, Алекса Кудреванко и атаманские посыльные, то есть адъютанты - Истома и Мишанька Безмен.

Садясь на рогожу. Ратных сказал:

- Итак, товарищи и братья, завтра утром общий штурм Детинца. Согласны?

- Знамо, так! И перетакивать не будем, - решительно ответил Будимир. - Мужики уже роптать начали: де атаман и есаулы зады чешут, о битве не думают.

- Ас братчиками как? - озабоченно спросил Пуд. - Опаска с ними большая нужна!

- С братчиками не все ясно. В Детинце, полагаю, их нет, а вот с тыла они могут ударить. Алекса перенес свои сторожевые посты на тылы осадного табора. Алекса, не проморгают твои дозорцы?

Алекса привстал, отвечая:

- Уши топориком держим, не вполглаза - на полный глаз глядим. И мышь не прошмыгнет!

- Если тревога в тылу начнется, ты, Пуд, туда своих ребят с луками посылай. Нужно издали врагов бить, близко к табору не подпускать. Подойдут вплотную, нам несдобровать! А как твои таежные посты, Пуд?

- У Алексы мышь не прошмыгнет, а у нас жук или червяк не проползут. Округ города в тайге дозоры стоят.

- Оружия у нас маловато, - вздохнул атаман. - Если стрельцы в конную атаку пойдут, кольями и оглоблями отбиваться придется.

Будимир виновато опустил голову.

- Сделали, сколько успели. Раньше времени начали. Все помолчали, погруженные в тревожные думы. Потом капитан снова спросил Истому:

- О пленных наших ничего не узнали? Юноша покачал головой.

- Узнали, да мало. Друзья Сергунькины, ребятишки посадские, говорят, что Сергунька и брат его в Пытошной башне сидят. Точно будто бы узнали.

- Ребятишки всегда знают, - улыбнулся капитан. В шатер, согнувшись, втиснулся мичман. Был он перемазан землей и глиной, брюки на коленях разорваны.

- Закончили, мичман? - оживился Ратных.

- Так точно, закончили! - Глаза Птухи, обычно всегда со смешинкой, как у истого одессита, сейчас блестели жестко. - Эх, и рванем! Двадцатый век против семнадцатого. Кошмар!

Новокитежане с уважением смотрели на мичмана. К штабному шатру подошел кто-то и остановился, не решаясь войти. Видны были только огромные босые ноги. Потом послышался голос Некраса Лапши:

- Атаман-батюшка, есаулы славные, на детинских стенах огни многие появились. Взглянули бы! Штабной шатер вмиг опустел.