- Идут! - крикнул с крыльца Сережа.
На дворе послышался сердитый голос Птухи и весело-пьяное бормотание попа. Мичман, войдя в избу, снял фуражку, стряхнул с нее дождинки, сказал угрюмо:
- Как баталер, в дугу накачался. И темнит, собака! Один пишет, два в уме держит. Ребятам проболтался, похвастал, а теперь спохватился, пустяки говорит, о главном помалкивает. «Савва - важная птица! Сейчас под золотой верх пойду. Там меня рублем одарят!» Спрашиваю: зачем пойдешь? Не говорит. «Тайна сия велика есть»! - передразнил Федор попа и бешено блеснул белками. - Набью я ему сейчас вывеску, и все великие тайны из него высыпятся!
- Спокойно, мичман! - остановил его капитан. - О письме, значит, ни слова?
- Молчит о письме. Надо обшарить божью дудку. - Птуха гадливо поморщился. - Я бы пошел на эту пакость, да на людях нельзя было.
- Я деда обшарю! - с горячей готовностью сказал Истома. - Отыщу ту грамотку!
Из сеней послышался голос попа. Он пел молитву:
- От юности моея мнози борят мя страсти! - Но молился он на плясовой мотив. Споткнувшись на пороге, поп ввалился в избу и заорал, замолитвовал еще веселее: - Кому повем печаль мою, кого призову ко рыданию!..
- Тоже мне Леонид Утесов! - с брезгливой злостью сказал Птуха. - Ложись спать, босяк, не то за гриву оттаскаю!
Поп плюхнулся на лавку, взревев в последний раз:
- Не рыдай меня, мати, зряще во гробе!.. И затих, сразу заснул. Капитан, Виктор, мичман и Сережа вышли на крыльцо. Сели на ступенях. Долго, беспокойно молчали. Наконец заскрипели в сенях половицы. На крыльцо вышел Истома. Все поднялись, глядя на юношу.
- Нет у деда никакой грамотки, - растерянно сказал он. - Обшарил его: и в подряснике, и в шапке, и в сапогах искал. Нету! Видно, обронил спьяну, - виновато закончил Истома.
Мирские переглянулись потерянно, убито. Капитан сердито за козырек дернул на лоб фуражку.
- Язви его! А в письме этом, я уверен, и была вся разгадка.
Никто не заметил, как Женька, лежавший в сенях, вышел на крыльцо и спрыгнул на двор. В зубах он держал небольшой кожаный мешочек, затянутый ремешком. Сережа улыбнулся:
- Опять Женька принялся всякий хлам в кучу таскать.
Все перевели невеселые взгляды на собаку. Женька растянулся на дворе и принялся старательно жевать находку.
- Он еще молодой, у него еще десны чешутся, - по-прежнему улыбаясь, сказал Сережа. - Что ни попадется - грызет. Я читал, будто английские лорды покупают для щенков разиновые кости. Правда это, как думаете?
- Ох, Сережа, - жалобно сказал Птуха, - помолчал бы ты с лордами и щенками.
Сережа виновато посмотрел на взрослых и перестал улыбаться. А Женька, попав зубами на что-то твердое, сердито встряхнул мешочек. Завязка распустилась, и на землю посыпались монеты.
- Это дедов кошель! - вскрикнул Истома. - Потерял спьяну, когда на пороге запнулся.
- Женька, отдай! - закричал капитан.
Женька снова тряхнул кошель. Снова полетели на землю монеты, и вместе с ними выпал маленький квадратик, сложенный из бумаги.
- Письмо! - крикнул радостно Виктор, срываясь с крыльца. Он поднял письмо и передал его капитану.
- Бумага японская. Этого надо было ожидать, - посмотрел капитан письмо на свет. И, пробежав глазами по строкам, протянул письмо Косаговскому. - Шифр! И этого надо было ожидать!
В письме было написано:
Нмипелся. Шфяси л щоер. Кмое ущико. Мадию щмолиси. И шеф зотулош, ипаге нусю ш факысот.
- Тайна индийской гробницы! - мрачно сострил мичман.
- Мне кажется, - почесал изуродованное ухо капитан, - ключ к этому шифру в согласных. А гласные не изменяются.
- Возможно, что ключ в согласных, - ответил, волнуясь, Косаговский, - Но сколько времени потребуется, чтобы расшифровать письмо? Можем мы медлить?
- Счет на минуты идет, а тут эта тарабарщина! - пробормотал Ратных, покусывая согнутый палец и разглядывая загадочное письмо.
Сережа, стоявший рядом с ним, тянул к себе край листа, заглядывая в написанное. И вдруг выхватил письмо из рук капитана и закричал ликующе:
- Карамба! Это же тарабарщина! Тарабарская грамота! Не знаете такую? Да это же очень просто. Напишите все согласные буквы в два ряда, одну букву под другой. Верхний ряд - десять согласных - пишите слива направо, а нижний - тоже десять букв - справа налево. Как поезда по двухколейке ходят. Понятно?
- Ты не объясняй, а напиши это, - сказал Виктор брату.
- Пожалуйста! - Сережа взял острую щепку и вывел на размякшей от дождя земле:
БВГДЖЗКЛМН
ЩШЧЦХФТСРП.
- Мы, когда играли в красных партизанов, по тарабарской грамоте писали шифровки в ревком. Колька с нашего двора этот шифр где-то вычитал. Теперь надо так: первая буква в шифровке «Н», а под ней «П», значит, надо писать «П», дальше в шифре - «М», под ней «Р», пишем «Пр», а гласные те же, что и в шифре, ставим «И» - получается «При».
- Понятно, Сергей, - серьезно сказал Ратных, - согласные буквы взаимно заменяются, гласные остаются без изменения. - Он присел рядом с Сережей на корточки. - Я буду читать тебе записку, а ты расшифровывай.
- Давайте! Получится дай боже! Сами увидите. Ратных начал буква за буквой читать записку, а Сережа, поглядывая на свой шифровальный ключ, писал на земле:
Принесли. Взяли с боем. Трое убито. Рацию бросили. И без фокусов, иначе пулю в затылок.
- Ну и письмо! Я же говорил, что тут кровавая тайна, - испугался Сережа.
Птуха помрачнел:
- Пришли, жлобы!
А капитан сказал задумчиво:
- Теперь события начнут, как пишут в романах, «разворачиваться стремительно»… Сережа, собери деньги и записку туда же, в кошелек, положи. А ты, Истома, положи кошелек деду в карман.
Истома унес кошелек в избу.
- Вы решили не мешать попу передать письмо в Детинец? - удивился летчик.
- Да. Не будем мешать. Пусть в Детинце думают, что мы ничего не знаем. Они не будут спешить действовать, а мы выиграем время. Нам каждый час дорог.
- А что вы думаете об этом письме? Вам что-нибудь понятно?
- Многое, но не все. Ясно, что поп у них связной. И сегодня он не первый раз выходил на встречу с братчиками. Письмо адресовано синей ферязи. Его банда прорвалась сюда с боем. Трое убито, даже рацию бросили. Вот почему не выходили братчики на радиосвязь с ним. Трепанули их наши пограничники славно!
- А что они взяли с боем и принесли? И как понять - без фокусов, не то пулю в затылок?
- Этого мы пока еще не знаем, - задумчиво ответил капитан, глядя на расшифровку.
Из избы вышел Истома и сказал капитану:
- Кошель деду в карман в подрясник сунул. Ладно ли?
- Хорошо, Истома, - ответил капитан. - В первую очередь надо нам выяснить, где их притон… - Он неожиданно замолчал, озаренный какой-то мыслью, и вдруг хлопнул себя по лбу. - Харбинский окурок!.. Истома, ты знаешь старую церквушку в тайге? Недалеко отсюда, верст десять. На холме стоит, над речкой. Чуть набок повалилась.
- 3наю. «Никола на бугре» называется, - ответил юноша. - Древние иконы ходил туда смотреть. Бают, ту церкву наши прадеды в древние годы срубили, хотели там поначалу город ладить. Ветхая она, рухнет скоро. Там и кладбище есть. Замученных на Ободранном Ложке хоронят. Место страшное!
- Есть и кладбище. Меня удивило, что крестов много, и все новые, недавно хоронили.
- Эва! Ты тоже знаешь «Николу на бугре»?
- Знаю. Ночевал около нее перед тем, как стрельцы меня схватили.
- Ночевал там? - испуганно удивился Истома. - Ну, бог тебя помиловал!
- Что так?
- В той церкве в старые годы дух божий жил, а теперь нечистый дух живет, шишиги, упыри, кикиморы, всякая нежить лесная. Голоса слышатся, огоньки бесовские ночью горят.
- И папиросы харбинские курят! - засмеялся зло Птуха.
- Есть серьезное дело, Истома, - заторопился капитан. - Беги в посады, найди кого-нибудь из лесомык, лучше самого Пуда Волкореза, и передай ему мое задание: идти в разведку к «Николе на бугре», окрестность тщательно осмотреть, а если снаружи ничего подозрительного не увидят, пусть в церковь идут, там шарят, в каждую щель пусть заглянут. Но осторожно, себя не обнаруживая. Ты понимаешь, Истома, что нам нужно от этой разведки?
- Все хорошо понимаю. Можно идти?
- Иди.
Истома убежал.
- А если братчики пойдут в Детинец? - напряженно глядя на капитана, спросил Косаговский.
- Их заметят дозоры Алексы Кудреванки. Нам важно знать, сколько их, как вооружены. А драки с ними так и так не миновать!
Он оглянулся на избу и начал поспешно стирать ногами написанную на земле расшифровку. В сенях послышалось кряхтенье попа. Он вышел пошатываясь, сел на крыльцо и со стоном обхватил руками плешь. мичман, посмотрев на его распухшее от похмелья и осиных укусов лицо, засмеялся:
- Ну и морда у тебя, святый отче!
- Что скалишься, черт некрещеный? - взъярился поп. - Издевку надо мной строишь? Ужо будет тебе, поганец мирской!.. Мать моя богородица!.. - всполошенно вскочил он и начал испуганно охлопывать карманы подрясника и штанов. Нащупав мошну, выхватил ее, заглянул внутрь. И как был, без шапки, босой, по-бабьи подобрав полы подрясника, припустился по улице напролом, по грязи и лужам.
- Чует собака, где колбасой пахнет! - улыбнулся недобро Птуха.
- Идемте, товарищи, в Кузнецкий посад. Немедля! - приказал капитан. - Вы с Сережей первые, Виктор Дмитриевич, потом… Поздно! - вдруг, как клещами, сжал он локоть летчика.
На двор въехал стрелецкий десятник. За воротами, на улице, остановилась его конная десятая. Стрельцы были вооружены пищалями, подняв их дулом кверху и уперев прикладом в ляжку. Десятник указал рукоятью плети на летчика:
- Ты! Иди не мешкая в Детинец на безопасные и дружеские разговоры.
- К синей ферязи, - шепнул Виктор капитану. - Сопротивляться нельзя, боюсь за Сережу.
- Мне кажется, вас вызывают на какие-то переговоры. И не бойтесь, не оставим вас в беде!
- Этого я не боюсь.
- Не копайся! - крикнул злобно десятник.
- Подождешь! - спокойно ответил летчик. - Ну! До свиданья, капитан! - Он взял руку капитана и крепко, звонко ударил по ней своей рукой. Потом подошел к Сереже. - Карамба! Защищайся, презренный трус! - силясь улыбнуться, шутливо ткнул он брата в бок, прижал к себе и, подняв лицо мальчика, поцеловал его.
Сережа молчал, судорожно всхлипывая. Виктор передал братишку капитану и простился с мичманом.
- Я готов. Пошли! - повернулся он к десятнику. Стрелец выдернул из ножен саблю, взмахнул ею.
- Иди, да не балуй! А не то!..
Виктор пошел со двора. Стрельцы на ходу окружили его. Сережа проводил брата отчаянным взглядом. Капитан обнял его за плечи.
- Не журись, футболист. Брат вернется, слово даю.
Пошли в Кузнецкий посад.
Сережа нервно отстранился от него.
- Никуда я не пойду! Буду здесь Виктора ждать.
- Дисциплины не вижу! - серьезно сказал капитан. - Сейчас соберу твое добро, и тронемся. Ратных ушел в избу.
- Мячик-то твой брать или Митьше оставим? - спросил Птуха. Не дождавшись ответа, он шумно вздохнул и тоже ушел в избу.
Сережа сел на ступени крыльца. Тихонько всхлипывая, утирал ладонью слезы. Услышав шаги, радостно поднял голову. Нет, это не Виктор. К нему шел высокий и тонкий как жердь человек в накомарнике и синей парчовой ферязи.
Сережа вскочил, хотел крикнуть, но горло словно сдавило. А человек в ферязи подходил ближе и ближе. Сережа сунул руку в карман - нет ножа! Отдал свое верное оружие жадине Юрятке. Человек в синей ферязи свистнул. Во двор влетел новый десяток конных стрельцов, ведя в поводу заседланную лошадь. Синяя ферязь схватил Сережу и перекинул одному из стрельцов. Тот сунул голову мальчика под мышку и зажал, чтобы Сережа не мог кричать.
И тогда из сеней выскочил Женька. С крыльца длинным метким прыжком он перелетел на седло стрельца, державшего Сережу, цапнул за спину и с выдранным куском кафтана скатился на землю. Человек в синей ферязи ударил пса носком сапога в ребра, затем рукоятью плети по голове. Женька болезненно взвизгнул, но бесстрашно, самозабвенно снова кинулся на стрельца и не допрыгнул. Нахлестывая лошадей, стрельцы вылетели со двора. Человек в синей ферязи ловко, без стремян прыгнул в седло своей лошади и поскакал следом. Женька мчался рядом, на бегу прыгая все на того же стрельца, державшего Сережу. Лай пса превратился в осатанелый вой.
Из избы выскочили капитан и мичман. Они увидели всадников, скакавших по улице, и Сережу, перекинутого через седло.
- События начали разворачиваться стремительно! - оторопело сказал капитан.