Ветер выл, метель бушевала над ледяной равниной, мороз свирепствовал. Арманд Монтеверде и Пол Спина понимали, что если потерявший чувство реальности Клинт Бест пробудет за пределами снежной пещеры даже недолго, его ждет неминуемая и скорая смерть. А если товарищи отправятся на его поиски в кромешную тьму ночи, то тоже погибнут. Пол попросил командира побыстрее отыскать фонарик и посветить слабым лучом из выхода в пещеру: возможно, Бест увидит световой маячок и по нему найдет дорогу обратно. Однако Монтеверде не успел добраться до «двери» своего убежища, когда услышал грохот – туда ввалился сам Клинт Бест, который блуждал вокруг и случайно упал головой вперед как раз в тоннель, ведший в пещеру. Пол и Арманд подбежали к нему и обнаружили, что его лицо и руки посинели от холода. Монтеверде с помощью Спины втащил Беста в помещение и укутал в спальный мешок. Не в силах сдержать ярость и страх, они стали кричать на Беста, а тот разразился слезами. Он по-прежнему был не в себе. Оправдываясь, он рассказал, что вышел на улицу, чтобы загнать машину в гараж, ведь его товарищи не позаботились об этом, а двигатель может промерзнуть. Ну как после такого можно было на него сердиться?

Командир экипажа потерпевшего крушение «В-17» и бортинженер провели всю ночь, сидя рядом с Бестом. Они молили Бога, чтобы на следующий день прилетел самолет «Папы Тернера». Он привезет продукты, расскажет новости о планах спасательной операции, даст совет, что делать с больным другом. Бомбардировщик Тернера действительно появился, но сбросил всего одну посылку и сразу улетел, еще до того, как терпящие бедствие успели связаться с пилотом по рации. Монтеверде выбрался из убежища и нашел сброшенную коробку в полуметре от входа, будто Тернер и его ребята были молочниками, доставляющие бидон к самому порогу. В посылке были редкие деликатесы – сэндвичи с ростбифом, печенье и леденцы, зубные щетки и паста. Монтеверде и Спина жадно жевали бутерброды, а потом необычайно долго чистили зубы. Бест по-прежнему пребывал в прострации и ничего не ел. Пол и Арманд по очереди дежурили возле него весь день и все ночь. А наутро на горизонте снова замаячил «В-17» Тернера. На этот раз Монтеверде и Спине удалось с ним поговорить. Они описали состояние своего товарища, а пилот пообещал посоветоваться с врачом с «Блюи Ист-2», привезти лекарства и рекомендации, как действовать дальше.

Перед тем, как покинуть ледник, Тернер сбросил коробку с беконом, ветчиной, леденцами, сигаретами, а также со свечами. Это было очень кстати, потому что теперь приходилось следить за Бестом всю ночь.

Обещанное лекарство вскоре доставили. В 1943 году антипсихотические препараты еще не были в ходу, их действие было не вполне испытанным и подтвержденным. Поэтому Тернер, скорее всего, привез барбитураты, широко применявшиеся в то время в качестве седативного и противосудорожного средства. Клинт Бест принял таблетку и погрузился в глубокий сон часа на четыре. Его уже не прошибал пот и перестало трясти. После пробуждения он, казалось, пришел в себя. Бест с аппетитом съел несколько сэндвичей с беконом, после чего окончательно обрел ясность мысли.

В тот вечер он даже выразил готовность вновь взять на себя обязанности повара. Поначалу все шло хорошо: он приготовил еду, но затем погрузился в тяжелую задумчивость и вел себя неестественно тихо. Монтеверде окликнул его и не получил ответа. Он закутал Клинта в спальный мешок, а тот, видимо, понимая, что опять погружается в мир галлюцинаций, успел сказать, что его, похоже «опять переклинило». Во всяком случае, так вспоминает об этом Спина. Бест попросил еще одну таблетку и провалился в забытье.

Бест пребывал в «разобранном состоянии», у Спины по-прежнему болела рука, так что Монтеверде был, фактически, единственным, кто мог собирать сбрасываемые с самолета посылки, а также убирать пещеру, выносить мусор и продукты жизнедеятельности ее обитателей. Обильные февральские снегопады занесли жилище летчиков. Оно теперь походило на гигантский сугроб, а ведущий наружу тоннель превратился в узкий ледяной лаз-трубу. Однажды Монтеверде, пытаясь выбраться на поверхность, застрял в тоннеле. Он не мог пошевелить ни ногой, ни рукой (рукава, казалось, примерзли к покрытой льдом одежде). Полу Спине пришлось единственной, здоровой, рукой тащить Монтеверде за ноги, и таким образом удалось втянуть его обратно в пещеру.

В другой раз Монтеверде благополучно вышел на ледник, но отсутствовал довольно долго, так что Спина забеспокоился и высунул голову из тоннеля. Он огляделся, и с ужасом понял, что командира нигде нет. Вокруг лишь сверкали бескрайние льды. Он позвал Арманда, но ответа не последовало. Инженер впал в панику: он решил, что командир провалился в расселину. От криков Пола проснулся Бест, который к тому времени был уже во вменяемом сознании. Он велел Спине не покидать пещеру. Клинт понимал, что за прошедшие месяцы Пол реже других бывал на поверхности и находился все время либо в хвостовой части «PN9E», либо в нынешнем снежном жилище. Он мог не распознать расселин. Бест сам оделся и решил идти на поиски Монтеверде, но в этот момент тот показался у входа. Он объяснил, что спустился по ледяным мосткам в небольшую снежную яму, куда упала канистра с жизненно необходимым им керосином для новой плитки, доставленной Тернером. Арманд сказал, что слышал крики Спины, но побоялся откликнуться, ведь услышав его голос откуда-то снизу, товарищи могли решить, что он упал в трещину и броситься на помощь.

После этого Монтеверде и Спина решили действовать сообща в сборе посылок: Арманд должен был выходить на ледник и собирать их, подтаскивая ко входу в пещеру. А Пол втягивал бы их здоровой рукой внутрь.

За несколько недель у них собрался неплохой запас разнообразной еды, в том числе с десяток банок куриной тушенки, свиные отбивные и готовые стейки. Как-то вечером Монтеверде и Спина решили устроить пиршество и вскрыть несколько банок куриных консервов. Бест участвовать не смог: он снова почувствовал приближение приступа и принял таблетку, которая его «отключила».

Когда в начале марта погода стала чуть помягче, самолет Тернера доставил куда более действенное «натуральное» средство от депрессии Беста – письма от близких. Летчикам заранее сообщили по рации о том, что в этот раз груз будет особо ценным. Поэтому все трое выбрались из убежища, чтобы встретить «В-17». Они смотрели, как бомбардировщик кружит над ними и опускается очень осторожно. Необходимо было сбросить посылку как можно аккуратнее: ее содержимое в случае утраты было бы невосполнимым. Как только сверток упал на землю, троица бросилась к нему. Большая часть писем была адресована Бесту, но Спина и Монтеверде тоже получили весточки из дома. Они бесчисленное количество раз пробегали глазами написанные родными строчки, а также зачитывали друг другу самые лучшие отрывки. Больше всего их повеселило то, что написали родственники Арманда. В письме говорилось, что военное ведомство не имело права сообщить близким, где именно разбился «PN9E», но по отдельным смутным намекам в семье заключили, что в этом месте много льда. Родные Монтеверде из солнечной Калифорнии советовали терпеливо дожидаться, пока льды растают. Трое пилотов посмеялась этой простодушной рекомендации. Они понимали: в этом случае им придется провести в Гренландии несколько тысяч лет.

Бест постепенно преодолел глубокую депрессию: вероятно, тому поспособствовали таблетки или письма, а может, еще что-то. Так или иначе он выбрался из пучины глубокого отчаяния и снова был в здравом уме. Чувство подавленности никуда не делось, однако галлюцинации прекратились.

Жизнь в снежной пещере кое-как вошла в свою колею, а быт наладился. Еды у пилотов «PN9E» было достаточно. В снеге, растапливая который, они получали питьевую воду, недостатка не было. С Большой земли им прислали в необходимом количестве книги и журналы, а также свечи. Часто они читали вслух по очереди, пока у державшего книгу или журнал не замерзали руки. Тогда он передавал эстафету следующему и с головой забирался в спальный мешок.

Особенно запомнилось им эссе из «Ридерз дайджест», в котором рассказывалось о силе молитвы. Один из абзацев, казалось, имел отношение именно к такой ситуации, в какую попали летчики в Гренландии. Автор считал, что молитва – единственная в мире сила, способная победить законы природы. Те случаи, когда она ярко проявляла себя подобным образом, люди обычно именовали чудесами.

Но куда чаще случаются более тихие и незаметные чудеса: среди повседневной жизни люди в глубине своей души вдруг ощущают, что получили поддержку и снова обрели надежду для продолжения борьбы. Эти строки согрели сердца троих летчиков, и потом они много раз возвращались к этому эссе и перечитывали его снова и снова.

В один из ясных дней «Папа Тернер» доставил посылки, а заодно сообщил, что Бернт Бальхен и Барни Данлоп собираются предпринять еще одну попытку вывезти потерпевших крушение с помощью «Каталины». Спасатели планировали совершить посадку недалеко от опустевшего теперь «лагеря у мотосаней», а затем на собачьих упряжках пробраться через изрезанные трещинами снежные поля к Монтеверде и его товарищам, чтобы вызволить их из ледяного плена и отправить на PBY «Каталине» на базу «Блюи Ист-2».

Правда, эти планы пришлось опять отложить, потому что несколько недель бушевала непогода. Резко похолодало, ветер достигал пятидесяти метров в секунду. Не только спасательная операция, но и вылеты самолетов для доставки продуктов и всего необходимого пришлось прекратить. Команде потерпевшего крушение «PN9E» пришлось расходовать имеющиеся запасы. Покидать пещеру они не решались и даже почти не вылезали из спальных мешков. Еду не готовили и даже не разогревали, а питались в основном шоколадными батончиками. Свечи кончились, спальные мешки насквозь промерзли.

Наконец, Тернер появился снова. Он рассказал, что на базе некоторые служащие были уверены, что гренландская погода, скорее всего, доконала выживших летчиков. Такая откровенность могла показаться жестокой, но командир «В-17» хотел тем самым показать, что стойкость зимующей среди льдов троицы достойна удивления и восхищения. Упорные летчики были вознаграждены несколькими гигантскими банками клубничного джема, по которому так скучал Пол Спина. Им прислали также новые спальные мешки, надувные матрасы и бутылку виски. В этот раз Пол пил драгоценный напиток мелкими глотками, по чуть-чуть.

17 марта 1943 года руководство «Блюи Ист-2» решило, что погода достаточно устойчива для того, чтобы снова попробовать посадить «Дамбо» на лед.

Кроме Бальхена и Данлопа в команду вошли опытные спасатели капитан Хэролд Стронг и сержанты Джозеф Хили и Хендрик Доллман по прозвищу «Голландец», которым не раз доводилось работать на ледниках.

Хили вырос в Бостоне в поселении Дорчестер, где в основном жили выходцы из Ирландии. Это был высокий и сильный парень. Еще будучи совсем молодым человеком, он ходил вторым помощником на грузовом судне «Джейкоб Рупперт», принимавшем участие в антарктической экспедиции 1933–1935 годов под командованием адмирала Берда. В 1939–1941 годах Хили снова был в полярной команде Берда, на этот раз управляя собачьей упряжкой. За участие в этой экспедиции он получил очень необычную награду: на восточном побережье Антарктиды, в северной части района, именуемого Землей Палмера, в одном заливе небольшую скалу назвали мысом Хили.

За полгода до Перл-Харбора Хили покинул команду Берда и поступил на службу в американскую армию в качестве инструктора по подготовке ездовых собак.

Его товарищ Хендрик Доллман родился в Нидерландах и иммигрировал в США с родителями. Детство он провел в городе Манчестер в штате Нью-Гемпшир. Потом пошел в армию и, будучи военным, участвовал в научной экспедиции, изучавшей пингвинов в Антарктиде. В 1943 году этому невысокому худощавому мужчине должно было исполниться тридцать семь. В честь него тоже был назван малоизвестный кусочек земли – покрытый вечными льдами остров Доллмана размером в двадцать километров в восточной части Земли Палмера. После службы в Антарктиде Доллмана командировали в Гренландию.

Но самой удивительной была судьба сорокалетнего Хэролда Стронга. Он был уроженцем городка Глостер в штате Массачусетс, в 1924 году закончил Принстонский университет, а затем два года изучал архитектуру в Европе. После этого Хэролд вернулся в Штаты и играл на бирже. Ему удалось неплохо заработать и, что главное, вовремя выйти из игры: в 1929 году разразилась Великая депрессия. Денег у него в то время было вдоволь, и он вместе с другом отправился на Аляску, где два года пас северных оленей. Потом Стронг вернулся ненадолго домой, оценил последствия экономического спада и тут же отправился с тем же товарищем обратно на Аляску. Там они еще пять лет, до 1930-го, проработали в качестве торговцев мехами. Они разъезжали на собачьих упряжках по огромной территории протяженностью в две тысячи километров и закупали у охотников-эскимосов лисьи шкурки.

В 1930-е Стронг некоторое время обитал и работал в Техасе. Однако спокойная гражданская жизнь ему быстро наскучила. Он вернулся к военной службе, поступив в ВВС США в 1942 году. Благодаря обширному экспедиционному опыту его включили в арктическую поисково-спасательную команду, базирующуюся в Гренландии. Хэролд был мускулистым, загорелым, высоким мужчиной с тяжелым квадратным подбородком. Его мощная фигура была заметна издалека, когда он разъезжал вокруг «Блюи Вест-1» на джипе, который тянула упряжка хаски. Рядом трусил его личный «ординарец» – огромный черный ньюфаундленд, нагруженный сумками с походным обедом хозяина и револьвером 38-го калибра в кожаной кобуре.

Стартовав с базы «Блюи Ист-2», Барни Данлоп взял курс на юг. Он планировал посадить PBY «Каталину» метрах в ста правее от бывшего «лагеря у застрявших мотосаней». На высоте в несколько тысяч метров над Гренландией погода была ясной, но, снижаясь, машина попала в плотный поток подгоняемых ветром снежинок. Бальхен потом описывал это так: «Видимость составляла не более пятнадцати метров, мутная снежная пелена застилала все вокруг и была настолько густой, что мы не видели даже кончиков поплавков “Дамбо”».

Данлоп с трудом посадил самолет примерно в пятистах метрах от намеченной точки. Он выгрузил сани, собак и спасателей со снаряжением. Перед тем, как отправиться к месту крушения «PN9E», команда раскачала «Дамбо», «оторвав» его от ледника, к которому он почти мгновенно примерз. Данлоп поднялся в воздух и направился обратно на базу. Ветровое стекло было заковано инеем, ветер кидал машину из стороны в сторону, как игрушку, так что пилоту приходилось надеяться на чудо, чтобы благополучно добраться до аэродрома. Но на высоте погода снова прояснилась, так что он вернулся без дальнейших приключений.

Стронг, Доллман и Хили до темноты преодолели лишь часть пути. Пройдя около десяти километров, они заночевали прямо на леднике. А на следующее утро прилетел «В-17» Тернера и «вел» спасателей на собачьих упряжках до места крушения.

Монтеверде, Спину и Беста заранее предупредили по рации, что помощь уже близко.

Через узкий туннель-выход они выбрались из своего жилища и зажгли большой масляный факел, чтобы он служил поисковой команде дополнительным маяком.

Они сварили побольше кофе и приготовили сэндвичи с ветчиной, будто ждали соседей к обеду. Трое летчиков неотрывно смотрели в сторону горизонта. Снег и лед слепили глаза, и различить приближающихся спасателей было трудно. Но вот вдали появились черные точки, которые постепенно росли в размерах. Потерпевшие бедствие ждали и нервничали: нетерпение нарастало, часы утекали, а упряжка, казалось, все никак не приближалась. Спасателям действительно приходилось продвигаться вперед очень медленно, обходя трещины и время от времени вручную поднимая на крутые заструги свои сани. Несколько раз те переворачивались или застревали в сугробах. Уставшие и выбившиеся из сил люди откапывали их и двигались дальше.

Особо тяготившийся ожиданием Спина забрался на переднюю часть развалившегося бомбардировщика, откуда обзор был лучше. Неожиданно краем глаза он заметил банку сгущенки, валявшуюся метрах в пятнадцати от носовой части самолета. Машинально он слез со своего возвышения и двинулся к ней. Добравшись до цели, он остановился, потому что заметил небольшую трещину во льду. Как зачарованный, Пол уставился на нее: откуда-то из глубины исходило голубовато-зеленое сияние, похожее на блеск драгоценного камня. Монтеверде окрикнул друга, и сказал, тот стоит на тонких ледяных мостках, покрывающих расселину. Если лед проломится, Спина сможет поближе познакомиться с волшебным сиянием. Но любоваться ему предстоит недолго, ибо смерть будет скорой. Напуганный Спина осторожно пошел обратно и благополучно добрался до пещеры. Там на него напустился Бест, упрекая в том, что тот легкомысленно собирался рискнуть жизнью ради спасения банки молока, пусть и очень ценного в их положении.

Прошло много часов перед тем, как летчики наконец услышали отдаленный лай собак и голоса управлявших ими спасателей. На какое-то время сани исчезли из виду: они двигались по небольшой низине, которую скрывали от глаз ожидающих снежные холмы. Монтеверде, Спина и Бест полчаса кричали и звали спасателей, но ответа не получили. Летчики решили, что случилось непоправимое – еще трое свалились в расселину. Они забрались в свою пещеру и разрыдались.

Им казалось, что произошло самое страшное: спасая их, снова погибли люди. А ведь, опасаясь такого исхода, они некоторое время назад решили добровольно уйти из жизни.

И тут они услышали, что кто-то ходит по крылу самолета, которое служило им крышей. Голос сверху отчетливо произнес:

– Похоже, эти снежные черви не хотят покидать свою нору!

Летчики бросились наружу и принялись горячо пожимать руки Стронгу, Хили и Доллману.

Те объяснили, что вынуждены были остановиться в глубокой лощине примерно в километре отсюда. Они разбили небольшой лагерь и оставили там собак, а последние сотни метров прошли пешком, осторожно огибая многочисленные трещины.

Потом все вместе пили кофе, ели сэндвичи и знакомились. После этого спасатели вернулись к собакам.

Оставшиеся в ледяной пещере летчики весь вечер обсуждали появление спасателей и удивлялись тому, что этот факт на удивление мало их обрадовал. Пол Спина предположил, что постоянный холод «заморозил» их эмоции, примерно так же, как и тела. В своем дневнике он писал: «Мы сто двадцать девять дней боролись со всеми возможными опасностями и испытаниями, которые посылала нам Арктика. Наверное, после этого ничто уже не могло по-настоящему «расшевелить» нас».

Перед сном все трое надели чистые и сухие носки и свежую одежду, которую приберегали на день своего спасения. Они не мылись, не брились и не стриглись более четырех месяцев. Волосы их были длинными и спутанными. Ни в ком из них невозможно было узнать бравых военных с фотографий из их личных дел. Тела их издавали зловоние, и измученные летчики это прекрасно осознавали. Все, что они могли сделать, чтобы хоть как-то походить на цивилизованных людей, это надеть чистое белье перед тем, как покинуть ненавистную снежную пещеру.

Монтеверде, Спина и Бест забрались в свои спальные мешки, но заснуть не смогли и проговорили всю ночь. Пола наутро рвало: то ли он переел ветчины, то ли просто переволновался, ожидая спасателей.

Пока его выворачивало, Бест откапывал прицел Нордена с их бомбардировщика. Ранее экипаж на всякий случай «захоронил» секретный прибор поглубже в снегу.

Когда Спина немного пришел в себя, все трое выполнили то, что им предписывал долг – уничтожили прибор, сбросив его в расселину. Они прислушались, надеясь распознать, когда он ударится о дно трещины, но так ничего и не услышали.

Вскоре прибыл Стронг с товарищами. Пора было покидать дом, который служил троим летчикам укрытием в течение долгих дней. Спина предложил было сжечь носовую часть «PN9E», чтобы враг никогда не добрался до нее и не добыл хоть какую-либо секретную информацию. На это Стронг ответил, что беспокоиться не стоит: вряд ли найдется смельчак, глупец или неудачник, который сумеет снова попасть в это забытое богом место.