Первая половина 1943 года была богата событиями, связанными с ходом Второй мировой. Разгром немцев под Сталинградом, взятие Гуадалканала американскими войсками, восстание в Варшавском гетто. Когда военные сенсации отгремели, пресса все же заметила, что за минувший год произошло несколько авиакатастроф в Гренландии. Истории о спасательных операциях, проведенных в суровых полярных условиях, на некоторое время приковали к себе внимание публики.

Наибольший интерес общественности вызвал опубликованный в мае 1943-го обстоятельный пресс-релиз Вооруженных сил США, в котором подробно описывалась одиссея летчиков, на несколько месяцев оказавшихся в ледяном плену. Несколько газет национального масштаба, включая New York Times, посвятили первые полосы статьям, основанным на предоставленных армейским руководством документа. Los Angeles Times не только цитировала армейские отчеты, но и проиллюстрировала их интервью очевидца – Арманда Монтеверде, который чувствовал себя немного неловко в роли «звезды». Когда его спросили о планах на будущее, он сказал, что хотел бы продолжать карьеру транзитного пилота, доставляющего бомбардировщики к месту базирования. Но при этом заметил, что «предпочел бы нести службу где-нибудь в южной части Тихого океана».

Тогда же Монтеверде, Спенсер и Тетли были приглашены в Белый дом, где 3 мая 1943 года они встретились с президентом Франклином Д. Рузвельтом. Они вышли оттуда сияющие, как новенькая монета. Это видно по официальной фотографии, на которой гренландские герои снялись вместе с генералом Генри (Хэпом) Арнольдом.

Через несколько дней после этого общенациональные газеты начали публикацию серии материалов, посвященных выживанию летчиков на гренландском леднике. Авторские права на эту эпопею в двенадцати частях принадлежали Оливеру Ла-Фаржу, капитану ВВС США, еще в 1930-м году получившему Пулитцеровскую премию за документальную прозу. В центре внимания книги оказалось крушение «PN9E» и рассказ о борьбе летчиков за выживание. Катастрофа «Груммана», пилотируемого Джоном Притчардом и печальная история «С-53» под командованием Хомера Макдауэлла упоминались вскользь.

Позже эти материалы вошли в книгу «Война ниже нуля», написанную самим Бернтом Бальхеном в соавторстве с писателем и сценаристом Кореем Фордом.

В рамках популярной радиопередачи «Америка. Ход событий» транслировался двадцатипятиминутный радиоспектакль, посвященный истории с бомбардировщиком «PN9E». Постановка называлась «Девятеро против Арктики».

Драматическая история была облечена в форму какого-то водевиля с сомнительными звуковыми эффектами. Например, хруст снега под ногами летчиков подозрительно напоминал открывающийся целлофановый пакет с попкорном. Хуже того, диалоги были неестественными и ходульными. Чего стоит, например, выдуманный авторами постановки обмен мнениями между Монтеверде и Спенсером незадолго до крушения:

Монтеверде (с калифорнийским произношением): Знаешь, Спенс, мне что-то не нравится это местечко.

Спенсер (растягивая слова с ярко выраженным техасским акцентом): Да-а уж, далековато от Техаса.

Монтеверде: Ничего не видно, кругом бело. Где горизонт, и вообще, на какой мы высоте?

Спенсер: Похоже, мы довольно высоко, но определенно сказать нельзя. Летим будто в молоке.

Вскоре после выхода в эфир этого шедевра рассказы о катастрофах в Гренландии перестали занимать публику. Спасенные и спасатели, как и все их соотечественники, воевавшие во время Второй мировой, радовались окончанию войны и вернулись к обычной мирной жизни. Их поколению довелось пережить удивительные события и страшные испытания, но вскоре все это отошло в прошлое. Воспоминания не истерлись, но были задвинуты на задворки, так же, как была убрана в дальний угол шкафа старая военная форма.

В официальных рапортах значительная доля вины в крушении «PN9E» возлагалась на Арманда Монтеверде. Но, несмотря на это, он был удостоен медали «Легион почета» – так командование отметило его ответственность и осторожность в те долгие месяцы, когда летчики ожидали эвакуации. В приказе о награждении говорилось, что, заботясь о выживании членов экипажа, он «проявил преданность долгу и мужество перед лицом опасности». «Легион почета» получили все шесть летчиков – команда разбившегося бомбардировщика, а также Дон Тетли.

После возвращения в США Монтеверде дали отпуск, и он отправился в родную Калифорнию, где недолгое время купался в лучах славы. Газеты публиковали его фотографии в окружении сияющих от счастья родственников – матери, сестры и семилетней племянницы, сидящей у него плече. На этом фото Арманд одет уже в капитанскую форму.

Поправив здоровье, он вернулся, как и хотел, к транзитным перелетам, которые организовывало Командование воздушного транспорта. Позднее Монтеверде участвовал в корейской войне. Всего он отслужил в военно-воздушных силах двадцать два года. Он женился, родил сына, вышел в отставку в чине подполковника и в 1988 году умер в Калифорнии в возрасте семидесяти двух лет.

Его товарища, Гарри Спенсера, также продвинули по службе, пока он пребывал на леднике. Он также получил звание капитана и также продолжал служить в качестве пилота транзитных рейсов Командования воздушного транспорта. В августе 1943-го Спенсер написал письмо лидерам бойскаутского движения в Далласе, где подробно рассказал о том, что ему пришлось пережить в Гренландии. Гарри считал, что своим спасением он обязан прежде всего Богу, но не последнюю роль в этом сыграла и подготовка, полученная им в скаутских походах. В конце письма стояла приписка: «Я давно не платил скаутские взносы. Пожалуйста, сообщите, какую сумму хотела бы получить от меня организация бойскаутов, и я с радостью ее заплачу, потому что планирую всегда оставаться в ее рядах».

После войны Спенсер открыл совместно с шурином скобяную лавку в Техасе, а чуть позже основал успешный бизнес по продаже кондиционеров. Все, что он только мог вообразить, сидя на застрявшей льдине в расселине и ожидая помощи друзей, сбылось в его жизни. У них с Пэтси родились две дочери, Пэгги и Кэрол Сью, а также сын Томми, умерший в детстве от лейкемии. Потом на свет появилось трое внуков. Когда у Пэтси обнаружили рассеянный склероз, Гарри посвятил всего себя уходу за ней.

Спенсер был членом городского совета в родном городке Ирвинг в штате Техас. В качестве представителя горсовета он выполнял обязанности директора местной больницы и работал в качестве сотрудника скаутской организации. Он входил в управляющий совет местного отделения организации герлскаутов, заседал в торговой палате, был членом попечительского совета Техасского коммерческого банка и ассоциации молодых христиан города Ирвинга. Тридцать пять лет Спенсер преподавал в воскресной школе методистской церкви. За вклад в жизнь города он был удостоен звания почетного гражданина.

В семье все любили его: он был открытым и веселым человеком. Младшая дочь Кэрол Сью вспоминает, как он покупал туалетную бумагу огромными партиями задолго до появления больших супермаркетов, торгующих мелким оптом. Когда она спросила, зачем ему так много, он ответил: «Как-то раз мне пришлось долго обходиться без туалетной бумаги, и я ни за что не хочу еще раз оказаться в такой ситуации!»

Именно Кэрол Сью уговорила отца в 1989 году совершить путешествие в Гренландию и посетить то место, где некогда разбился его бомбардировщик. После этого он написал, что его «тянуло снова взглянуть на кристальную белизну ледника, существующего будто вне законов пространства и времени, полюбоваться прозрачной водой бухты Коджи-бей и переливами света в расселинах. От этого захватывает дух, а сердце ликует и восхищается красотой Божьего творения».

Спенсер пролетел над изрезанной трещинами равниной, на которую аварийно приземлился «В-17». Он вспомнил, как чудом выжил в этой переделке. Пилот вертолета посадил машину в том месте, где когда-то находился лагерь у мотосаней.

«Был солнечный день. Я стоял и слушал звонкую арктическую тишину, а потом повернулся к югу, к фьорду, и будто погрузился в прошлое, – вспоминал Спенсер. – Все эти годы перед моими глазами вновь и вновь вставал этот пейзаж, и вот я вижу его воочию. Меня охватило непередаваемое чувство. Мало что в моей жизни могло сравниться с этим ощущением».

Вернувшись на ледник, Гарри оставил на нем американский флаг и табличку с именами Макса Демореста, Кларенса Уидела, Джона Притчарда, Бенджамина Боттомса и Лорена Ховарта. На ней также было написано: «В память о пяти мужественных солдатах. Они отдали свои жизни ради спасения других людей».

«Когда вертолет поднялся в воздух, флаг и табличка остались среди безмолвной и пустынной равнины, – писал Спенсер. – Они будут напоминать о том, что всем нам довелось пережить здесь много лет назад».

Гарри Спенсер скончался в Техасе в 2004 году в возрасте восьмидесяти трех лет. Кэрол Сью Спенсер-Подраза хотела перечислить на его могильной плите все его военные и гражданские заслуги. Но перед смертью отец взял с нее обещание, что там будет только символика бойскаутов, потому что принципам, которым научило его это движение, он следовал и в детстве, и в Гренландии, и после войны в мирной жизни. Поэтому на могильном камне выбит фрагмент скаутской клятвы: «Я всегда буду следовать законам чести и приложу все силы, чтобы выполнить долг перед Богом и моей страной. Я буду помогать людям, буду верен принципам скаутов, буду стараться сохранять физическую силу, ясность сознания и нравственную чистоту».

После того, как Уильям (Билл) O’Хара лишился ног, его характер стал еще более тяжелым, но жизнь его сложилась вполне благополучно. Восстановившись после операции и обморожения, O’Хара вернулся к гражданской жизни и даже окончил престижный юридический факультет университета Джорджтауна. На коляске он передвигался недолго: для него изготовили качественные протезы, на которых он ходил всю оставшуюся жизнь и никогда больше не садился в инвалидное кресло. Даже в конце жизни после инсульта он отказывался ходить с палочкой.

Несмотря на то, что Билл всегда был сторонником демократической партии и горячо поддерживал «новый курс», его не пригласили на встречу с Рузвельтом в Белый дом, куда отправились только Монтеверде, Спенсер и Тетли. O’Хара был горько уязвлен и винил во всем президента. «Папа в то время все еще передвигался в инвалидной коляске, – рассказывала его дочь Патрисия. – Он считал, что Рузвельт не желал видеть рядом с собой еще одного инвалида. Отец комментировал это так: “Этот сукин сын сам на коляске и конкурентов не потерпит”».

O’Хара выступил в качестве особого гостя в конце радиопостановки в радиопрограмме «Америка. Ход событий»

– Сейчас я частично набрал потерянный во время пребывания на леднике вес (там я похудел килограммов на пятьдесят), – сказал он в эфире. – Теперь мне все это кажется далеким и нереальным, как дурной сон, который хочется забыть. Я вспоминаю об этом как о боевом опыте. На войне как на войне – изо дня в день приходится трудиться для победы.

В течение двух лет после возвращения из Гренландии O’Хара отказывался видеться со своей девушкой Джоан, считая, что он теперь совсем не тот человек, которого она когда-то полюбила. Однако та упорствовала, и в конце концов Билл и Джоан поженились. У них родились сын и две дочери. Билл O’Хара стал дедом одиннадцати внуков!

Некоторое время он был служащим графства Лэкуанна в штате Пенсильвания и несколько лет в качестве государственного чиновника регистрировал завещания.

Лет двенадцать он проработал в коммунальной службе штата Пенсильвания, а потом открыл собственную юридическую консультацию в городе Скрентон.

Через несколько лет после возвращения из Гренландии O’Хара попытался разыскать своих товарищей – членов экипажа «PN9E», но военные засекретили их адреса, и это помешало ему найти друзей. В одном из интервью он пожаловался:

– Эти чокнутые вояки отказываются давать адреса демобилизовавшихся ветеранов.

Со временем, правда, Билл все же разыскал некоторых из старых друзей. После войны они несколько раз встретились, но потом общение прекратилось.

Иногда журналисты просили O’Хару выступить с воспоминаниями о том, что произошло с ним в Гренландии. Он шел на контакт, но неохотно.

В 1982 году он признался корреспонденту:

– Все, что я помню – это боль и страдания. Я провел восемьдесят восемь дней как последний сукин сын. Последние сорок лет я мало думал о том, что же тогда произошло со мной и с теми, кто был рядом. Я был занят другими делами. Вот и все, чем O’Хара был готов поделиться с широкой общественностью.

Старшая дочь вспоминает, что у него был непростой, настоящий ирландский характер – прямой и суровый. Он любил выпить. Это был «крепкий орешек», неласковый, но очень преданный отец. Тяжелые испытания, которые он прошел в Гренландии, мало изменили его натуру. Все лучшие качества остались неизменными.

Уильям (Билл) O’Хара умер в 1990 году в возрасте семидесяти двух лет.

Пол Спина вернулся домой – в северную часть штата Нью-Йорк, и трудился некоторое время на разных временных работах, пока не устроился на должность старшего мастера на Чикагскую фабрику пневматического оборудования. Он любил рыбалку, пиво, а особенно ему нравилось и то, и другое вместе. Спина никогда не терял веселого нрава.

– Отец умел поправить настроение окружающим в любой, даже самой тяжелой ситуации, – вспоминала его дочь Джин.

Он много рассказывал ей о своих приключениях в Гренландии, а позже поделился воспоминаниями и с ее детьми – своими внуками. Иногда он доставал старую желтую папку, где были собраны вырезки из газет и другие документы, посвященные этой истории. Впрочем, чтобы оживить холодный остров в своей памяти, ему не нужны были вырезки. Он всю жизнь оставался очень чувствительным к холоду. Бывало, что от мороза его руки и предплечья распухали и ныли. Он списывал это на артрит, но жена и дочь были уверены, что причина всех бед – Гренландия. В 1978-м Пол Спина умер в Нью-Йорке от внезапного инфаркта. Ему был шестьдесят один год. Близкие считали, что и это результат пережитых им на леднике страданий.

Альфред Бест, которого все звали Клинтом, полностью восстановил физическую форму и душевное здоровье. По окончании войны он с отличием закончил отделение счетоводства университета Бейлора и устроился в компанию Dow Chemical, где за тридцать пять лет работы сделал прекрасную карьеру. На пенсию Бест вышел в 1970 году.

Он активно участвовал в жизни своей церковной общины и председательствовал в обществе любителей роз. Особой любовью к спорту он никогда не отличался, но при этом тренировал в свободное время детскую команду по бейсболу, вероятно, потому, что в ней играл его сын Роберт.

В последние годы жизни он много занимался общественной работой, а также помогал детям из бедных семей, учившимся в местной младшей школе.

– Его все звали «киндерпапа», – говорил Роберт Бест. – Он любил детей, любил сесть на пол и возиться с ними – творить поделки, рисовать или лепить.

Кроме Роберта, у Беста и его жены Эми было две дочери. Клинт дождался рождения одиннадцати внуков и двух правнуков и умер в Техасе в 2002 году в возрасте восьмидесяти четырех лет.

Очень по-разному сложились судьбы еще двух членов экипажа «PN9E», которых эвакуировали с ледника 28 ноября 1942, во время первого, удачного спасательного рейса биплана.

Александр Туччароне вернулся домой в Бронкс и устроился в фирму, занимающуюся обработкой металла. Он женился на своей невесте Анджелине, той самой, которой незадолго до катастрофы послал открытку с подписью «Скоро увидимся».

Они прожили долгую и счастливую совместную жизнь, воспитали сына и дочь, нянчили двух внуков.

Каждую зиму холод сковывал болью некогда обмороженные руки Эла и волей-неволей заставлял вспоминать о том, что тот пережил во время крушения и в последующие несколько недель.

Многие десятилетия он боялся летать на самолете. Исключение сделал лишь в 1971 году, отправившись на церемонию открытия Центра подготовки летчиков Береговой охраны США в городе Мобайл, штат Алабама.

Здание, в котором жили молодые неженатые офицеры, было названо «Притчард-холлом», а казармы для новобранцев – «Боттомс-холлом».

– Ради этих двух героев я готов на все, – признался тогда Туччароне.

Перед церемонией он познакомился с матерями пилота и радиста биплана «Грумман дак». Эта встреча глубоко тронула его, но он растерялся, не зная, что сказать двум пожилым женщинам.

– Чувства переполняли меня, но я не находил слов, чтобы их выразить. Так горько было, что я жив, а их сыновья, спасшие меня, погибли.

Эл Туччароне умер в Нью-Йорке в 1992 году в возрасте семидесяти семи лет.

Двадцатью годами позже за него высказался сын, Питер Туччароне.

– Отец был отличным малым – это самая точная его характеристика. Это был добрый и душевный человек. Он ценил жизнь, любил людей… Я так благодарен тем, кто спас его. После возвращения из Гренландии он прожил пятьдесят счастливых лет. Если бы не спасатели, и меня бы не было на свете.

Туччароне поддерживал связь с Ллойдом (Вуди) Перьером, пока обоих лечили от обморожения в разных больницах. Потом они получили назначения на разные авиабазы. В письме, отправленном в апреле 1943 года, Вуди написал Элу, что ждет нового приказа, но при этом не очень хорошо себя чувствует. «Кровообращение в ногах пришло в норму, но я по-прежнему чувствителен к холоду, – писал он. – Гангрена больших пальцев не затронула кости, поэтому врачам удалось их вылечить».

Потом Перьер поздравил Туччароне с получением звания сержанта и подписал открытку «Твой гренландский друг».

А через восемь месяцев его сестра прислала жене Туччароне письмо с печальной новостью. Она сообщила, что Вуди срочно эвакуировали с базы в Монреале и отправили в Военно-медицинский центр Уолтера Рида. У него подозревали угрожающее жизни заболевание легких. Сестра была уверена, что все это вызвано пребыванием на леднике год назад. «Доктор сказал, что это очень опасно, – писала она. – Как жаль! Он так радовался тому, что приедет в Кентукки на Рождество. Мы все ужасно переживаем за него».

Болезнь свела Перьера в могилу через несколько недель, в январе 1944 года. Ему было всего двадцать шесть лет.

В некрологе его назвали «Первым уроженцем Кэмпбеллсвилля – героем Второй мировой». В городской газете сообщалось: «В графстве Тейлор похоронили славного сына нашего города, всеобщего любимца Ллойда Перьера. Во вторник днем состоялась торжественная церемония похорон с военными почестями, каких еще не бывало в местной церкви».

За операцию по спасению летчиков с участием самолета PBY «Каталина» Бернард (Барни) Данлоп, а также второй пилот Нейтан Уотерс получили Крест за летные заслуги. В приказе о награждении Данлопа нашли отражение драматические обстоятельства, при которых он совершал перелеты. Там отмечалось его «выдающееся мастерство в управлении летающей лодкой в экстремальных арктических условиях, умение справиться с неисправной техникой, готовность подвергнуть себя риску ради эвакуации потерпевших бедствие военных».

После войны Барни Данлоп некоторое время служил юристом в администрации графства Нассау в пригороде Нью-Йорка Лонг-Айленд. У них с женой был всего один ребенок – дочь Нэнси. Умер Данлоп в Нью-Йорке в 1964 году в возрасте пятидесяти четырех лет.

Кеннет Тернер, которого сослуживцы называли «папой», также был награжден Крестом за летные заслуги за усилия по поддержанию жизни и боевого духа у застрявшего на леднике экипажа разбившегося бомбардировщика. Ему следовало бы дать отдельную медаль за то, что он отговорил Монтеверде, Спину и Беста от самоубийства, когда те хотели покончить с собой, прыгнув в расселину. Но этот эпизод был мало кому известен.

Тернер получил звание майора в июле 1944 года. После войны он вернулся к прежней работе в качестве пилота на гражданских авиалиниях. Кеннет Тернер дожил до девяносто одного года и скончался в Калифорнии в 1994 году.

По окончании спасательной операции Дон Тетли с радостью покинул Гренландию, где служил по призыву. Он поступил в военное училище в Майами, вскоре получил звание младшего лейтенанта и распределение в ВВС США. После войны он вернулся в родной Сан-Антонио и работал там электриком. Дон Тетли умер в Техасе в 1986 году в возрасте шестидесяти девяти лет.

Бернт Бальхен был также награжден Крестом за летные заслуги за руководство спасательной операцией. После ее окончания именно Бальхену досталась львиная доля славы и почестей, хотя вклад Данлопа и Тернера в успех предприятия был не менее значительным.

Газета Chicago Tribune опубликовала статью под заголовком «Бернт Бальхен спас семь человек, застрявших на леднике». New York Times пела ему дифирамбы, называя «покорителем снегов». В редакционной статье на первой полосе говорилось: «И снова Бернт Бальхен проявил себя как истинный герой… организовав воздушную эвакуацию в суровом и неприютном краю. Его упорство, физическая сила, опыт и техническая смекалка стали решающими факторами, обеспечившими людям победу в схватке с Гренландией… Замерзающим летчикам удалось выжить, несмотря на полученные при крушении травмы, на обморожение, на разгул непогоды. Описание пережитых ими испытаний можно читать, как приключенческий роман. Чтобы спасти их, Бальхену пришлось мобилизовать все свои знания, полученные за долгие годы работы среди арктических просторов».

После эвакуации членов экипажа «PN9E» командование не дало Бальхену передохнуть. Прибыв на базу «Блюи Ист-2», он тут же получил секретный приказ уничтожить немецкую метеостанцию на северо-восточном побережье Гренландии. Самолет «В-17» под командованием Тернера все еще находился на базе, поэтому было решено задействовать его в операции. Бомбардировщику наконец представилась возможность выполнить свое основное предназначение. Тернер и его боевой экипаж взяли на борт Бальхена, под руководством которого бомбили метеостанцию (которую, впрочем, по мнению Бальхена, немцы давно покинули). Но задача была выполнена – цель уничтожена.

Легендарный полярник покинул Гренландию еще до окончания войны. Его назначили командиром авиаподразделения, которое вывезло из Швеции более трех тысяч норвежцев, американцев и представителей других государств. Во время оккупации Германией Норвегии Бальхен поддерживал связь с действовавшими в этой стране подпольщиками-антифашистами, доставляя им необходимое оборудование из Шотландии и Англии. После войны Бальхен был занят во множестве успешных проектов и начинаний, в частности, стал одним из основателей Скандинавских авиалиний, а также командовал базировавшейся на Аляске 10-й спасательной эскадрильей ВВС США.

Чуть позднее Бальхен снова оказался в центре общественного внимания. Он публично подверг сомнениям опубликованное за много лет до того заявление адмирала Ричарда Берда о том, что в 1926 году ему удалось долететь до Северного полюса. Бальхен рассчитал, что Берду пришлось повернуть обратно, чуть-чуть не достигнув цели. Разразился скандал: одни ругали Бальхена, другие горячо одобряли его смелое выступление. Споры по поводу перелета Берда к Северному полюсу не затихают и по сей день; обсуждается и роль Бальхена в развенчании славы адмирала-полярника.

Бернт Бальхен умер в Нью-Йорке в 1973 году, не дожив неделю до семьдесят четвертого дня рождения. Его похоронили с военными почестями на Арлингтонском национальном кладбище, по иронии судьбы прямо рядом с могилой Берда. В 1999 году, когда отмечался столетний юбилей Бальхена, Конгресс США опубликовал резолюцию, в которой говорилось, что жизнь прославленного полярника была «полна замечательных достижений», и что он «самоотверженно служил своей стране».

Некрологи в память о погибшем Максе Деморесте были опубликованы в очень разных изданиях: и в научном журнале Science, и в местной газете его родного города Флинт в штате Мичиган, и в общенациональной New York Times. Science подчеркивал, что молодому профессору, на военной службе носившему звание лейтенанта, принадлежат важные открытия, связанные с движением ледников. «Эти изыскания, – писалось в журнале, – помогли решить проблему, над которой специалисты бились последние сто лет».

Как это часто бывает в научном мире, некоторые выводы Демореста впоследствии были опровергнуты. Но никто не ставил под сомнение то, что автор некролога констатировал в последних строках: «Со смертью Макса Демореста геологическая наука, и особенно гляциология, понесла серьезную утрату. Светлый ум этого человека, которому не исполнилось и тридцати двух лет, помог прояснить вопросы, которые до этого вызывали серьезные разногласия в научном сообществе. Коллеги будут помнить его как ученого, не любившего непримиримых споров, но предпочитавшего спокойные дискуссии. Он обладал замечательным даром убеждения и не нажил себе врагов, а только приобретал друзей».

Один из ледников в Гренландии назвали именем Демореста.

Были у Демореста последователи из числа самых близких людей. Его жена Ребекка, ранее выполнявшая обязанности научного ассистента мужа, стала самостоятельным исследователем и работала в Геолого-разведочной службе США в Вашингтоне. Его дочь, Марша-Джо изучала ботанику и геологию в альма-матери Макса, Мичиганском университете.

В 1947 году чиновники военного ведомства разослали письма членам экипажа «PN9E»: рассматривалась возможность проведения поисков тела Демореста, и потому необходимы были более детальные подробности его падения в расселину.

Однако ответ, полученный от Гарри Спенсера, заставил военное руководство отказаться от этой идеи. «Трещины были бездонными; тем, кто находился наверху, не было даже видно упавший в них объект… Возможно, вам удастся обнаружить обломки самолета, чтобы точнее установить место, где произошло несчастье. Однако за прошедшие годы трещины поменяли расположение, сомкнулись или покрылись толстым слоем снега и льда. Все это делает поиски тела Макса Демореста бесперспективными».

В течение нескольких лет после гибели Кларенса Уидела, его отец пребывал в печальной уверенности, что несчастье случилось, потому что сын отступил от веры, которую исповедовали в семье. Джейкоб Уидел много молился об этом, но на душе у него не становилось легче. А потом ему приснился сон: он увидел розовый куст из своего сада, который никогда не цвел. Джейкоб собирался выкопать его, но голос свыше велел отложить лопату. Потом на кусте появились цветы. Голос сказал, что это есть свидетельство тому, что Кларенс сейчас в раю. Он проснулся и утешился. Со временем бесплодный куст действительно расцвел небывалыми по красоте цветами.

Хелен, жена Кларенса, так и не вышла повторно замуж. Их дочь Реба училась в Вашингтонском государственном университете, работала преподавателем английского, а потом, когда вышла замуж и родила двух дочерей, оставила работу и посвятила себя семье. Позднее она всерьез занялась акварельной живописью и даже получала премии местных и общенациональных конкурсов. Ее работы не раз выставлялись в музеях и картинных галереях.

Тело Кларенса так и не нашли, но родители написали его имя на могильном камне, под которым сейчас покоятся они сами. На гранитной плите под датой рождения Кларенса выбиты слова: «Покинул эту землю, чтобы пребывать во славе божьей, 7 декабря 1942 года во время спасательной операции в Гренландии, где и покоится сейчас его бренное тело, ожидающее воскресения».

Когда весть о смерти Лорена Ховарта достигла его родного городка, местная газета опубликовал проникновенный некролог. «Война со всей жестокостью ударила по Уосоки, – говорилось в нем. – На этой неделе стало известно о гибели капрала Лорена Ховарта». Далее перечислялось несколько школ, в которых он учился, упоминались его военные заслуги, описывались некоторые подробности крушения бомбардировщика – те, которые были доступны широкой публике к тому времени.

В заключении было написано: «Горе пришло к матери капрала, которая удостоится первой в Уосоки Золотой звезды. Мы будем хранить память о Лорене Ховарте, хорошем парне и настоящем герое».

В 1951 году отделение организации ветеранов войн в Иллинойсе был назван в честь Ховарта. Его жена Ирен, с которой он познакомился, снимая в студенческие годы комнату, впоследствии повторно вышла замуж за своего бывшего мужа. Родственники рассказывали, что родители Лорена всю оставшуюся жизнь оплакивали сына.

На корабль Береговой охраны, к которому был приписан «Грумман», пилотируемый Притчардом и Боттомсом, прислали новый биплан с новым экипажем. До конца войны «Нортленд» продолжал нести службу в арктических водах в составе Гренландского патруля. Работа была рутинная, яркие и драматические события случались редко. Одно из таких событий произошло в сентябре 1944 года, когда «Нортленду» пришлось преследовать немецкое судно среди плавучих льдин километрах в ста от острова Кольдвея. Загнанные в угол немцы решили затопить корабль, а сами сдались на милость моряков Береговой охраны. «Нортленд» взял на борт восемь пленных офицеров и двадцать восемь матросов. Войну корабль завершил, будучи обладателем двух Звезд за службу.

После Второй мировой его должны были отправить на переплавку, однако судьба распорядилась иначе. Его выкупили американские сионисты, переименовали в «Еврейское государство» и отправили на новую службу. Корабль мужественно, хотя и безуспешно пытался прорвать британскую блокаду, препятствовавшую переправке евреев из Европы в Палестину. После создания Израиля в 1948 году «Еврейское государство» снова переименовали, на этот раз в «Эйлат». Он стал первым военным кораблем израильских ВМС, а впоследствии доживал свою долгую жизнь в качестве плавучей казармы.

Его списали в 1962 году. На торжественной церемонии командующий израильскими военно-морскими силами произнес ироничную, но проникновенную речь: «Это не груда металлолома, а старый боевой товарищ. Он служил верой и правдой, несмотря на то, что не был оснащен современным вооружением и не отличался быстроходностью. И все равно его можно считать символом нашей борьбы. Расставаясь с ним, мы испытываем смешанные чувства».

Фрагменты оригинального «Нортленда» были включены в экспозицию одного из израильских музеев.

Береговая охрана США хранила память о заслугах «Нортленда». В 1984 году это название было присвоено восьмидесятиметровому кораблю, который и по сей день несет патрульную службу в Атлантике, в Карибском бассейне и в Мексиканском заливе.

Родные и близкие не забыли Джона Притчарда-младшего и Бенджамина Боттомса. Их сослуживцы также хранили память о героизме пилота и радиста «Груммана». Имена героев не затерялись на страницах старых документах даже тогда, когда вахту приняло новое поколение офицеров Береговой охраны.

Самым наглядным образом об этом свидетельствует то, что в честь погибших летчиков было названо несколько зданий в Центре подготовки летчиков, открывшемся в Алабаме. Гранитные доски с их именами также помещены в мемориале авиации Береговой охраны США в Элизабет-сити в Северной Каролине. Памятную плиту венчает надпись из библейской книги «Исход»: «Я носил вас на орлиных крыльях и принес вас к Себе».

Но есть и множество других, гораздо менее громких свидетельств, что подвиг летчиков не забыт. Пока существует Береговая охрана США, будут появляться все новые и новые подтверждения этому. Джон Притчард и Бен Боттомс незримо сопровождают всех военных спасателей, когда те отправляются в рейс, понимая, что могут из него и не вернуться.

В гостинице в Кулусуке, в последний день экспедиции, я вынул из кошелька долларовую купюру и попросил, чтобы все шестнадцать участников расписались на ней. Она стала моим личным шортснортерским удостоверением. Я очень дорожу этой реликвией.

Когда Лу увидел, что моя купюра пошла по рукам, он захотел заиметь такую же. Улыбнувшись, он воздел руки к небу и произнес сакраментальную фразу:

– Кто-нибудь может одолжить мне доллар?

Через три дня после срочной эвакуации с ледника мы вернулись на него снова. Правда, не все – большинство членов экспедиции разъехались по домам. Но я, Уиджи, Джим, Лу и Джетта переждали бурю и снова прибыли на участок BW-1. Мы протопили еще десять шахт и обнаружили провода и другие детали от «Груммана дака». Все они залегали на глубине в одиннадцать с половиной метра. Мы очень хотели найти фюзеляж, в котором, предположительно, были и тела, но шланги перемерзли, насос все время ломался, так что наши планы не осуществились.

Джим пришел к выводу, первые наши с Уиджи находки – это край части верхнего или нижнего крыла, прилежащей к фюзеляжу, с растяжками. Короб, сначала принятый нами за блок плавких предохранителей, скорее всего, был главной распределительной коробкой самолета, призванной защитить проходящие через крыло четыре электрических кабеля.

Радовало то, что все эти детали обычно находятся в полуметре от фюзеляжа. Яана, обнаружив аномалию, умудрилась поставить флажок прямо над корпусом биплана.

Когда я писал вот эти строки, Лу и Джим уже планировали повторную экспедицию, которая должна раскопать и вывезти останки Притчарда, Боттомса и Ховарта.

Командование Береговой охраны одобрило проект, организаторы которого работают в тесном контакте POW/MIA. Мы регулярно переписываемся с Лу и Джимом по электронной почте и говорим по телефону. Я надеюсь вновь отправиться в Гренландию.

В следующий раз мы обязательно возьмем с собой охранную систему Snublebluss, даже при условии, что во время первого выезда она нам совсем не понадобилась. Как только Лу вернулся из Гренландии, он обнаружил, что заказанную им в Англии систему доставили к нему домой.

Лу пока еще не оплатил все долги, связанные с экспедицией 2012 года, но уже строит планы на 2013-й и дальше. Теперь он мечтает о том, чтобы реализовать проект, задуманный давно и отраженный на одной из его «фирменных» нашивок. Он хочет отыскать пропавший «С-53» и тела Макдауэлла и других членов экипажа.

К чести Лу (и в плюс моей кредитной истории) надо сказать, что он вернул мне значительную сумму после того, как получил деньги от Береговой охраны. Это было очень кстати: я сумел погасить задолженность по карте American Express.

Нэнси Притчард-Морган-Краузе была счастлива узнать, что мы напали на след биплана. Но в ее возрасте люди, как правило, с осторожностью смотрят в будущее. Поэтому, радуясь, она оговорилась:

– Надеюсь, я буду жива, когда Джон вернется домой.

Я тоже на это очень надеюсь.