После расширения масштаба боевых действий США во Вьетнаме наметились тенденции к ухудшению в отношениях СССР и США. Стороны неоднократно делали попытки найти выход из сложившегося тупика, но не всегда они увенчивались успехом. Для понимания развития отношений между СССР и США требуется детально осветить попытки мирного урегулирования во Вьетнаме. Практически все мирные инициативы исходили от Советского Союза или проводились при поддержке Москвы. Таким образом, во внешней политике обеих сверхдержав проблема Вьетнама стала занимать центральное место. Стороны делали неоднократные попытки решить вьетнамский вопрос с целью преодоления кризиса, сложившегося в международных отношениях.

 

§ 1. Попытка США урегулировать конфликт во Вьетнаме в ходе дипломатической операции «Мэриголд» и роль СССР в ее реализации

Операция «Мэриголд», проходившая в период со 2 июня по 14 декабря 1966 г., стала первой значимой попыткой мирного урегулирования войны во Вьетнаме. Безусловно, призывы к миру, особенно со стороны США, имели место и до выдвижения этой инициативы, но, как правило, такие заявления делались для прессы и носили пропагандистский характер. В ходе данной мирной акции впервые состоялся обмен мнениями между представителями США и ДРВ – стороны не только представили приемлемые условия мирного урегулирования с их точки зрения, но и выразили готовность пойти на значительные уступки. Переговоры проходили при посредничестве польских и итальянских дипломатов. Напоминаем, что руководство СССР с самого начала эскалации конфликта выступало за дипломатическое разрешение вьетнамской проблемы, но лишь в середине 1966 г. советским дипломатам удалось оказать давление на лидеров ДРВ с целью начать переговорный процесс с США, что дополнительно способствовало бы преодолению кризиса в советско-американских отношениях и снятию международной напряженности в целом. Для понимания причин, подталкивавших стороны к началу диалога накануне операции «Мэриголд», требуется рассмотреть военно-политическую обстановку, сложившуюся во Вьетнаме к 1966 г.

В 1964 г. США рассматривали войну во Вьетнаме как локальный конфликт на отдаленной геополитической периферии, но уже к 1966 г. стычка переросла в крупномасштабную войну, которая затронула не только ДРВ и США, но и Советский Союз, КНР. К концу 1966 г. численность вооруженных сил США во Вьетнаме составила 385 тыс. человек, а расходы, связанные с вьетнамским конфликтом, – 19,7 млрд долларов (за 1966/67 финансовые годы). СССР также косвенно втягивался в конфликт: в 1965–1966 гг. ДРВ было безвозмездно предоставлено вооружения и технического имущества на сумму в 600 млн руб. ($ 660 млн); общие затраты Советского Союза на помощь Северному Вьетнаму составили около 1 млрд руб.. Газета «Красная Звезда» в декабре 1966 г. впервые опубликовала корреспонденцию, в которой говорилось, что «небо ДРВ охраняют ракеты и истребители, сделанные советскими людьми».

Официальная позиция СССР в отношении эскалации войны во Вьетнаме также становилась все более жесткой. Официально она была сформулирована на XXIII съезде КПСС и сводилась к четырем пунктам:

1. США должны немедленно прекратить бомбардировки ДРВ и другие агрессивные действия, направленные против этого государства.

2. Вооруженные силы США и их союзников должны быть выведены с территории Южного Вьетнама.

3. Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама должен быть признан в качестве единственного законного представителя южновьетнамского населения.

4. Правительство США должно прекратить какое-либо вмешательство во внутренние дела Вьетнама и неукоснительно соблюдать Женевские соглашения 1954 г..

Сформулированная советским руководством позиция неизбежно влекла за собой обострение отношений с США. МИД СССР констатировал: «Продолжение конфликта во Вьетнаме создает такую перспективу, при которой не может наступить улучшение отношений между СССР и США, поскольку, до тех пор пока США осуществляют агрессию против ДРВ, мы, основываясь на принципах пролетарского интернационализма, не сможем пойти на какое-либо развитие отношений с США, даже в интересах международного коммунистического движения, так как в этом случае со стороны ряда компартий и прогрессивного движения можно ожидать обвинений в адрес СССР в отходе от революционных принципов, предательстве и т. д.». Посол СССР в США А. Ф. Добрынин впоследствии так оценивал создавшуюся ситуацию: «…В советском руководстве хорошо понимали игру вьетнамцев и за глаза ругали их, особенно Брежнев, которому, как и Громыко, не хотелось без нужды обострять отношения с США. И все же идеологические “шоры” неумолимо толкали их к порочному и вредному для страны курсу».

В Кремле действительно опасались расширения конфликта не только из-за дальнейшего ухудшения отношений с США, но и допускали возможность поражения ДРВ в войне или ослабление этого государства. «В нынешнем вьетнамском конфликте ДРВ не удастся достигнуть своей цели объединения страны военным путем. США не уступят Южный Вьетнам, и исход конфликта сведется к установлению границы между ДРВ и Южным Вьетнамом по 17-й параллели, т. е. увековечится разделение страны на две части. При этом следовало бы отметить, что дальнейшее разрушение объектов в ДРВ было невыгодно вьетнамцам, поскольку война с большой долей вероятности вела к политическому и экономическому ослаблению ДРВ, а роль ДРВ в ЮВА как аванпоста социалистического лагеря в районе нивелировалась. Ослабление ДРВ неизбежно вело к укреплению и расширению позиций КНР как в Северном Вьетнаме, так и в ЮВА. Исходя из интересов СССР и международного коммунистического движения, нам следует сейчас вести линию на достижение политического урегулирования во Вьетнаме. Возможно, следует пойти на то, чтобы заявить вьетнамцам о необходимости в ближайшее время активизировать (начать) поиски мирного урегулирования».

Оказывая военную, экономическую помощь и политическую поддержку Северному Вьетнаму, советское руководство осознавало, что эти действия не вполне отвечают текущим внешнеполитическим интересам СССР. Конечно, агрессия США во Вьетнаме довольно пагубно сказывалась на авторитете США как сверхдержавы, а огромные военные расходы ставили социальные программы президента Джонсона под угрозу. Теоретически втягивание Америки в войну, казалось бы, могло сыграть на руку Советскому Союзу, но связанный с вьетнамским конфликтом риск был довольно велик: всё это могло привести к обострению конфронтации между Советским Союзом и Соединенными Штатами, и руководство СССР искало пути мирного урегулирования конфликта в Юго-Восточной Азии.

Следует отметить, что американцы изначально рассчитывали на полную и безоговорочную победу, но при этом ставили реальные промежуточные цели. Главнокомандующий американскими войсками во Вьетнаме генерал У. Уэстморленд формулировал их так: «Этап I должен был остановить наступление коммунистов, предотвратив проигрыш в войне. Предполагалось, что он продлится до 31 декабря 1965 г. Этап II включал в себя противостояние коммунистическим силам и реализацию программы умиротворения, которая должна была “завоевать умы и сердца” южновьетнамских крестьян. Он охватывал период с 1 января по 30 июня 1966 г. Если коммунисты к тому времени не капитулируют, то целью этапа III является “разгром или деморализация оставшихся организованных отрядов Вьетконга и их баз”». Министр обороны США Р. Макнамара, комментируя американскую стратегию в Южном Вьетнаме, утверждал, что необходимо постепенно увеличить и усилить американские и южновьетнамские войска, повысить их боеготовность, тем самым продемонстрировать НФОЮВ, что они не смогут победить в этой войне. Действия против Северного Вьетнама, по мнению министра обороны, заключались в том, чтобы с помощью бомбардировок перерезать пути снабжения партизан и уничтожить большую часть индустриальных центров в ДРВ.

В СССР достаточно объективно оценивали ситуацию, в которой оказались американцы: «Наиболее вероятным вариантом разрешения вьетнамского конфликта, с точки зрения правительства США, представляется молчаливое признание сторонами “ситуации фактического тупика” с постепенным свертыванием военных действий до полного их прекращения, без каких-либо формальных переговоров или соглашений, и фактическое оставление Вьетнама разделенным по 17-й параллели на неопределенное время. Средством к достижению этой цели американцы считают создание такого военного преимущества над противником, которое вынудило бы его пойти на молчаливое согласие в отношении прекращения военных действий».

По замыслу американских стратегов, война должна была привести к истощению противника, что, в свою очередь, стало бы подоплекой для ведения переговоров или «замораживания» конфликта. Генерал У. Уэстморленд, резюмируя свои заключения относительно тактики ведения боевых действий, озвучил следующую формулу: «Мобильность плюс огневая мощь равно истощение противника». Американские вооруженные силы проводили в Южном Вьетнаме три типа боевых операций:

1. Операции «особые действия», рассчитанные на оказание помощи административным центрам провинций, подвергшимся нападению НФОЮВ.

2. Операции «очищение и закрепление», проводившиеся в целях вытеснения сил повстанцев из определенных районов и удержания их под своим контролем.

3. Операции «поиск и уничтожение», имеющие целью обнаружение и уничтожение частей и подразделений НФОЮВ и АСВ.

Приоритет отдавали операциям по «поиску и уничтожению» противника в Южном Вьетнаме. В сентябре 1966 г. началась операция «Эттлборо», в ходе которой предполагалось окружить и полностью уничтожить части НФОЮВ, сосредоточившиеся северо-западнее Сайгона в провинции Тэйнинь на границе с Камбоджей. В ходе мероприятия было задействовано более 2 тыс. американских военнослужащих и сил АРВ, и важной его составляющей стало использование стратегической авиации – бомбардировщики B-52 «Стратофортресс» сбросили более 12 тыс. тонн бомб в ходе этой операции. При этом нанести серьезный урон противнику так и не удалось: хотя точные потери партизан неизвестны, цифры, вероятнее всего, не превышали показателя в 3 тыс. убитых. Для поддержания стабильности в Южном Вьетнаме требовалось все больше американских войск, возрастали масштабы бомбардировок. Если в 1964 г. тактической и авианосной авиацией выполнено 190 самолетовылетов, в 1965 г. – 30 500, в 1966 г. – 47 500, то в 1967 г. – 53 350. В январе 1966 г. генерал Уэстморленд сделал запрос на увеличение американского воинского контингента до 459 тыс. человек. Наращивание военного присутствия, расширение масштаба бомбардировок, возрастание потерь в американских войсках, рост расходов на войну и недовольство общественности в самих США – все это подталкивало администрацию президента Л. Джонсона к поиску путей мирного урегулирования конфликта.

При этом политическое руководство частично рассчитывало на содействие советской стороны. В высших политических кругах США обсуждался вопрос о дивидендах, которые может получить Советский Союз в случае успешного содействия в урегулировании конфликта. Посол США в Лаосе У. Салливан полагал, что «ценой этого вопроса может быть включение ГДР в ООН или уступки со стороны США в области некоторых военных аспектов в Европе». Руководство СССР отвергало подобные инициативы американцев, а советские дипломаты на подобные предложения отвечали следующим образом: «Правда, американское правительство со своей стороны было бы не прочь отделить вопрос советско-американских отношений от событий во Вьетнаме и дает понять, что в случае нашего соглашения с такой постановкой вопроса оно было бы готово сделать некоторые шаги вперед по развитию этих отношений. Однако с нашей стороны американцам было ясно сказано – и в публичной форме, и через дипломатические каналы, – что нормализация советско-американских отношений несовместима с вооруженной агрессией против ДРВ и что характер дальнейших отношений между СССР и США будет зависеть от того, прекратит ли американское правительство политику агрессивных наскоков на социалистические страны и вмешательство во внутренние дела других народов».

Таким образом, к 1966 г. обе сверхдержавы стремились к скорейшему завершению конфликта во Вьетнаме, хотя и с разными целями. Первый шаг к миру сделали США. Впервые появились конкретные предложения по урегулированию конфликта, была объявлена полная остановка бомбардировок территории ДРВ с 24 декабря 1965 по 31 января 1966 года. Вашингтон рассчитывал прощупать почву и оценить возможность начала диалога с Ханоем. На тот момент официальная позиция лидеров ДРВ сводилась к четырем пунктам, выдвинутым министром иностранных дел ДРВ Фам Ван Донгом:

1. Американское правительство должно вывести из Южного Вьетнама все американские войска, военный персонал, оружие всех видов, ликвидировать военные базы, прекратить военные действия против Северного Вьетнама.

2. Для мирного воссоединения Вьетнама обе его части должны воздерживаться от вступления в военные союзы с иностранными государствами, там не должно быть никаких иностранных баз, войск и военного персонала.

3. Внутренние дела Южного Вьетнама должен решать его народ в соответствии с программой Национального фронта освобождения Южного Вьетнама, без иностранного вмешательства.

4. Вопрос о мирном воссоединении Вьетнама должен решать населяющий обе части страны вьетнамской народ, опять-таки без иностранного вмешательства.

Именно в это время Советский Союз неоднократно предпринимал попытки подтолкнуть руководство Северного Вьетнама к началу диалога с США. В январе 1966 г. состоялся визит в Ханой министра иностранных дел Польской Народной Республики генерала Е. Михайловского. Перед этим визитом 30 декабря 1965 г. польский дипломат посетил Москву, где он получил рекомендации от А. А. Громыко. Суть этих рекомендаций заключалась в том, что, по мнению министра иностранных дел СССР, американцы оказались в довольно затруднительном положении, когда были втянуты во Вьетнам, и готовы искать политический выход на приемлемых для них условиях. В то же время они готовы опираться на военную силу и значительно увеличить финансирование Южного Вьетнама. Генерал Е. Михайловский должен был выяснить позицию Ханоя относительно возможности начала переговоров, так как во время январской паузы в бомбардировках состоялся обмен мнениями между польскими дипломатами и послом США по особым поручениям А. Гарриманом о возможности начала переговорного процесса с ДРВ. По этой причине требовалось не только узнать позицию Ханоя, но и по возможности заставить вьетнамцев изменить свое отношение к возможности начала переговоров с Соединенными Штатами. В ходе встречи Е. Михайловского с министром иностранных дел ДРВ Нгуен Зуй Чинем польский дипломат высказал ряд замечаний о настоящем политическом курсе Северного Вьетнама. Во-первых, если не будет никакого ответа на паузу в бомбардировках, то это даст американским военным повод для дальнейшей эскалации конфликта. Во-вторых, американцы планируют увеличить свой воинский контингент до 300 тыс. человек и в таком случае начинать переговоры будет довольно сложно. В-третьих, мы считаем, что американцы настроены серьезно и они готовы продлить паузы, в случае если Ханой продемонстрирует свою заинтересованность в поисках дипломатического урегулирования конфликта. 5 января 1966 г. премьер-министр ДРВ Фам Ван Донг прокомментировал позицию, высказанную Е. Михайловским. По мнению руководства ДРВ, начало переговорного процесса не будет положительно воспринято другими социалистическими странами (главным образом КНР. – Д. З.). Чем больше американских войск будет отправлено во Вьетнам, тем выше будет уровень потерь среди американских солдат. Более того, Фам Ван Донг охарактеризовал паузу в бомбардировках как ловушку и «глупую американскую игру». Последняя встреча Е. Михайловского состоялась с Хо Ши Мином. Польский дипломат настаивал на том, что начало диалога с США будет большой политической победой. Хо Ши Мин произнес довольно длинную речь о том, что агрессорами в этой войне выступают США и они несут ответственность за все случившиеся. В конце концов, Е. Михайловский задал конкретный вопрос: «Что нам сказать американцам?». Хо Ши Мин ответил: «Ваши товарищи могут передать американцам, что они должны покинуть Вьетнам»; «американский народ поймет нашу позицию, даже если “Имперская Америка” нет».

После поездки Е. Михайловского состоялся визит в Ханой советской делегации во главе с секретарем ЦК КПСС А. Н. Шелепиным. Советский представитель сделал еще одну попытку склонить руководителей ДРВ к обдумыванию возможности урегулирования конфликта дипломатическим способом. Фам Ван Донг вновь повторил, что правительство Северного Вьетнама не заинтересовано в переговорах, и прямо сказал, что в ЦК ПТВ знают, «как закончить конфликт с помощью дипломатических методов и когда нужно начинать переговоры». После переговоров с лидерами ДРВ советских дипломатов в Кремле пришли к выводу о том, что в Ханое все еще настроены слишком оптимистически и не осознают тех трудностей, с которыми АСВ и НФОЮВ еще предстоит столкнуться. Точнее всего выразился Е. Михайловский, который охарактеризовал положение следующим образом: «…Они все еще находятся под влияниям достигнутой победы при Дьенбьенфу». В августе 1966 г. в докладной записке МИД СССР советские дипломаты со слов вьетнамских коллег указали следующие причины отказа ДРВ начать переговоры: «…Если мы согласимся на переговоры, это повлечет за собой негативную реакцию Китая, который остановит свои поставки помощи для нас, а также перекроет каналы помощи из Советского Союза и других социалистических стран». По мере ослабления позиций КНР в ЦК ПТВ будет меняться отношение вьетнамского руководства к возможности начала диалога с США. Значительную роль в изменении позиции сыграло увеличение американского воинского контингента в Южном Вьетнаме и в целом расширение масштаба боевых действий. Не менее важную роль сыграли советские дипломаты, которые в течение длительного промежутка времени склоняли руководство ДРВ начать переговоры с Вашингтоном. Эти факторы приведут к постепенной трансформации позиций военно-политического руководства Северного Вьетнама.

Несмотря на жесткую позицию Ханоя, военно-политическое руководство США видело возможность для начала диалога с руководителями Северного Вьетнама. Заместитель Госсекретаря США Дж. Болл, комментируя требования, выдвинутые Фам Ван Донгом (речь идет о 4 пунктах. – Д. З.), отмечал: «У правительства США нет серьезных затруднений с первыми двумя пунктами как основанием для переговоров, при условии что все элементы (регулярные части АСВ, – Д. З.), введенные ДРВ, будут признаны иностранными силами в Южном Вьетнаме; они должны быть выведены. По четвертому пункту Правительство США не имеет никаких затруднений в обеспечении воссоединения мирными средствами, но предпочло бы формулировку, призывающую провести свободные (выборы) и на Севере, и на Юге под международным наблюдением, по согласованию с правительствами Севера и Юга, как основание для возможного разрешения вопроса воссоединения страны».

Таким образом, то, что еще в 1965 г. полностью отвергалось администрацией президента Джонсона, в начале 1966 г. оказалось вполне приемлемым – США были готовы идти на частичные уступки и выработали стратегию ведения переговоров: 7 января 1966 г. американское правительство выдвинуло 14 пунктов, суть которых сводилась к ряду моментов, о которых речь пойдет ниже. Переговоры о мире должны вестись в соответствии с Женевскими соглашениями 1954 и 1962 гг. без предварительных условий на специально созванной международной конференции. Вышеназванные требования правительства ДРВ могут быть обсуждены на ней наряду с другими вопросами. США не стремится к сохранению своих военных баз в Юго-Восточной Азии и выведет войска из Южного Вьетнама по заключении мира. Вопрос о воссоединении Вьетнама должен быть решен его населением в результате свободного волеизъявления. Страны Юго-Восточной Азии могут в дальнейшем стать неприсоединившимися или нейтральными. США готовы оказать экономическую помощь странам региона, в том числе и ДРВ, в размере 1 млрд долл..

24 января 1966 г. президент ДРВ в послании Председателю Президиума Верховного Совета СССР высказал свое мнение о 14 пунктах, выдвинутых американской стороной. «Ясно, что американская кампания “поисков мира” направлена на то, чтобы скрыть подготовку к усилению агрессивной войны. Позиция правительства Джонсона по-прежнему является позицией агрессии и расширения войны».

Комментируя 14 пунктов, выдвинутых США, правительство ДРВ в диалоге с советским руководством утверждало, что это лишь уловка американцев и ни о каких переговорах не может быть и речи. Однако 19 января президенту Джонсону по дипломатическим каналам из Лаоса был представлен ответ Северного Вьетнама. Премьер-министр Лаоса Сувана Фума сообщил послу США У. Салливану менее категоричную позицию Ханоя относительно американских предложений, чем та, которая была озвучена вьетнамцами советскому руководству, хотя ответ всё равно был жестким. ДРВ отвергла обвинение в том, что является агрессором в Южном Вьетнаме, и отрицала присутствие на Юге своих войск. При этом подчеркивалось, что свобода выбора вьетнамцев относительно их будущего невозможна, пока американские войска остаются во Вьетнаме. Высказывалось неверие в то, что американцы выведут свои войска, так как у них имеется соглашение на этот счет с сайгонским режимом и планы расширения блока СЕАТО на юг. Отрицалась также переброска войск Северного Вьетнама в Южный через территорию Лаоса.

Несмотря на жесткость заявления Ханоя, в Вашингтоне его расценили как начало диалога. К тому же президент Джонсон рассчитывал на содействие Советского Союза в переговорном процессе. Но эти ожидания были напрасными: СССР выступал категорически против ведения переговоров с американцами за спиной у ДРВ, ожидая, что лидеры ДРВ и США смогут найти компромисс напрямую. А. Ф. Добрынин так охарактеризовал сложившуюся обстановку: «Создавался своеобразный политический тупик, из которого в тот момент Москва фактически не видела реального выхода. Собственно, на заседании Политбюро ругали и американцев, и китайцев, и северовьетнамцев за их нежелание искать компромиссного мирного урегулирования во Вьетнаме. Но наши симпатии все же были на стороне небольшой социалистической республики ДРВ, бросившей вызов могущественной Америке ради объединения всей страны».

Отечественный специалист по истории вьетнамской войны И. В. Гайдук выделил две тенденции в политике Советского Союза того периода: «Москва прилагала усилия, для того чтобы упрочить свои позиции в Юго-Восточной Азии путем оказания Ханою значительной и все более возрастающей помощи, включая помощь оружием и боеприпасами. СССР стремился укрепить свою ведущую роль в мировом коммунистическом движении и противостоять тем самым нападкам со стороны Китая, ставившего под сомнение авторитет Советского Союза. С другой стороны, советские руководители осознавали опасность вооруженного конфликта в условиях холодной войны и не хотели подрывать начавшийся процесс “разрядки” в отношениях с Западом, в первую очередь с Соединенными Штатами. Поэтому они искали пути мирного урегулирования конфликта в Индокитае на условиях, которые были бы выгодны ДРВ и в конечном счете самой Москве».

Однако оказывать серьезное давление на лидеров ДРВ в Москве не посчитали нужным, осознавая, что на данном этапе войны заставить северовьетнамцев сесть за стол переговоров не удастся. По этой причине мирные инициативы американцев не были реализованы, а 31 января 1966 г. бомбардировки ДРВ возобновились. Еще одним фактором, который заставил советских дипломатов отказаться от прямого давления на Ханой, был Китай. Именно КНР, являясь основным союзником Северного Вьетнама в начале 60-х гг., призывал руководство ДРВ приступить к активным действиям и попытаться объединить страну силовыми методами. Знаменитый тезис о том, что нападение на ДРВ будет рассматриваться как нападение на Китай, носил только пропагандистский характер. В МИД СССР по этому поводу сделали несколько интересных замечаний, суть которых сводится к следующему: «В первой половине 1965 г. основным лозунгом китайской пропаганды было утверждение того, что нападение на ДРВ – это нападение на Китай. С конца мая этот лозунг был снят и теперь нигде не встречается. В заявлениях китайских руководителей по вопросу Вьетнама стала применяться более осторожная формула: “китайский народ на стороне вьетнамского народа”, он “решительно и безоговорочно поддерживает борьбу вьетнамского народа”. Вместе с тем все более отчетливо начала проявляться мысль о том, что вьетнамский народ сумеет разгромить американских агрессоров собственными силами». Что касается процесса мирного урегулирования, Пекин, впрочем как и ранее, занимал принципиальную позицию. «В настоящее время руководители КПК упорно ведут линию на то, чтобы ни в коем случае не допустить политического урегулирования во Вьетнаме. Они отклоняют и атакуют любую инициативу, направленную на прекращение военных действий, заявляя, что «ныне вьетнамский вопрос состоит не в том, чтобы вести какие-то “мирные переговоры”, а в том, чтобы наносить американским агрессорам еще более тяжелые удары». Выступая за затяжную войну, Мао Цзэдун был уверен, что любой мир, который будет достигнут во Вьетнаме, будет заключен между двумя сверхдержавами (США, СССР), изолируя Китай. Таким образом, урегулирование конфликта во Вьетнаме означало победу для Москвы. Он опасался, что Москва и Вашингтон смогут достичь договоренности, чтобы урегулировать конфликт во Вьетнаме. А это, в свою очередь, выбрасывало Китай из Юго-Восточной Азии.

Однако стоит отметить, что позиции КНР и влияние Пекина на руководство Северного Вьетнама к 1966 г. значительно упали. Главной причиной этих изменений стала военная и экономическая помощь Советского Союза, которая значительно превысила поставки из Китая. Согласно данным Международного института стратегических исследований, военная помощь Китая на 1966 г. составила всего 95 млн долларов. В то же время помощь СССР составляла 360 млн долларов. Возможно, именно весомая помощь Советского Союза склонила военно-политическое руководство ДРВ сделать первые шаги к урегулированию конфликта во Вьетнаме. К тому же в 1966 г. в Китае началась «культурная революция», которая нанесла серьезный экономический ущерб КНР. Иными словами, Китай был занят решением внутренних проблем, что способствовало ослаблению позиций КНР в Северном Вьетнаме.

Важным фактором, подталкивавшим США к поиску мирного урегулирования конфликта во Вьетнаме, было советско-французское сближение. 21 февраля 1966 г. Франция официально заявила о выходе из военной организации НАТО. В начале лета 1966 г. состоялся визит президента Франции Ш. де Голля в СССР. В ходе визита была подписана советско-французская декларация. Как отмечал А. Д. Богатуров: «Стремление Парижа к обособлению внутри военно-политической стратегии запада усилилось по мере разрастание войны США во Вьетнаме в 1965–1966 гг. Франция резко критиковала Вашингтон за начало вьетнамской компании. Ш. де Голль подозревал США в желании присвоить французское “колониальное наследство” и перехватить геополитический плацдарм в Индокитае, который прежде принадлежал французам. Париж учитывал фактическую вовлеченность в войну Советского Союза и Китая, которые действовали на стороне вьетнамцев против США. Расклад сил во многом напоминал корейскую войну 1950–1954 гг., и Ш. де Голль не исключал расширения масштабов конфликта за счет неконтролируемой эскалации противостояния США с двумя коммунистическими державами. Столкнуться с риском стать заложником советско-американской конфронтации французское руководство не хотело». По этой причине, в видении Ш. де Голля, Европа должна придерживаться военного союза с Соединенными Штатами в качестве баланса против угрозы СССР, но в то же самое время будет налаживать более тесные отношения с Советскими Союзом. К тому же французские дипломаты подготовили свою программу мирного урегулирования конфликта во Вьетнаме, которая заключалась в следующем:

«Первый этап – прекращение войны в Южном Вьетнаме, вывод оттуда всех иностранных войск, создание там либерального правительства, нейтрализация Южного Вьетнама при эффективном международном контроле.

Второй этап – налаживание всякого рода связей между Северным и Южным Вьетнамом: транспорт, почта, торговля. В зависимости от обстоятельств этот период мог бы длиться 10–15 лет.

Третий этап – объединение Северного и Южного Вьетнама с нейтрализацией всего государства».

Таким образом, в Вашингтоне опасались, что улучшение отношений СССР и Франции приведет к началу процесса «разрядки» в Европе без участия США. Еще в 1964 г. в аналитической записке посольства СССР в США по этому поводу были сделаны следующие замечания: «И особенно беспокоят правящие круги США появляющиеся время от времени слухи о возможном визите де Голля в Москву. После появления в начале марта очередного такого случая американский посол в Париже Ч. Болен был вызван в Вашингтон для консультации. В правительстве США, судя по всему, существует довольно широко распространенное мнение, что де Голль в условиях открытых нападок на его политику со стороны США может пойти на какое-то соглашение с Советским Союзом, которое может, в свою очередь, резко изменить расстановку сил в Западной Европе и подорвать там американское влияние». Советник президента по национальной безопасности У. Ростоу отмечал, что Соединенным Штатам было непросто держать союзников по блоку НАТО «под своим контролем», хотя по большей части это удавалось (единственным исключением была Франция. – Д. З.).

Началом операции «Мэриголд» можно считать 2 июня 1966 г. Именно в этот день вьетнамцы высказались о возможности начала переговоров с США. Обмен мнениями происходил между американскими и северовьетнамскими представителями при посредничестве польского дипломата Януша Левандовски – представителя Международной комиссии по наблюдению и контролю во Вьетнаме. И хотя контакты налаживались не напрямую из Москвы, а через Варшаву, нет сомнений, что в Кремле о них были осведомлены. И. В. Гайдук, основываясь на материалах РГАНИ, сделал вывод, что «сам характер отношений между Советским Союзом и его восточноевропейскими союзниками исключал возможность каких-либо серьезных дипломатических акций последних на международной арене без предварительного, пусть и молчаливого согласия Москвы». В начале июня 1966 г. в ходе обмена мнениями между Я. Левандовски и Фам Ван Донгом последним было высказано мнение о том, что диалог с США возможен, если они действительно хотят найти приемлемый политический выход из сложившейся ситуации. Постепенно в Ханое начали пересматривать курс на достижение победы только военным путем. Прогнозы и предупреждения, сделанные советским руководством, стали сбываться. Главнокомандующий американскими войсками во Вьетнаме генерал У. Уэстморленд сделал запрос об увеличении воинского контингента до 325 тыс. человек к июлю 1966 г.. Список целей для бомбардировок значительно расширился – с 94 до 236. Использование стратегической авиации к 1966 г. стало обычным делом. На протяжении войны во Вьетнаме среди американских военных не утихали споры о том, какой урон наносит программа бомбардировок Северного Вьетнама «Катящийся гром». Командующий американскими вооруженными силами в Тихоокеанском регионе адмирал У. Шарп считал, что эта программа не только эффективна, но при увеличении масштаба бомбардировок она непременно заставит Северный Вьетнам прекратить инфильтрацию и перережет пути снабжения НФОЮВ. Особенно жаркие споры разгорелись в 1967 г. во время визита Р. Макнамары в Южный Вьетнам. В ходе встречи министра обороны США с генералом У. Уэстморлендом, адмиралом У. Шарпом и другими американскими военными Р. Макнамара подчеркнул, что дальнейшее расширение программы «Катящийся гром» не представляется возможным, так как в целом бомбардировки Северного Вьетнама не приносят желаемого результата. Более того, было намечено постепенное сворачивание этой программы. Категорически против этой идеи выступили генерал Э. Уилер, адмирал У. Г. Шарп, генерал У. Уэстморленд и практически весь ОКНШ.

Даже сегодня довольно трудно судить о том, кто в данной ситуации был прав. Заслуживает внимание мнение А. Шлезингера, который отмечал: «Нет сомнений, убийство множества жителей Северного Вьетнама может придать американцам внутреннее психологическое удовлетворение. Но вопрос в том, поможет ли это выиграть войну». В то же самое время американские военные исходили из простой истины: «Если у вас есть оружие, которое наносит урон противнику, то стоит его использовать наиболее эффективно, насколько это возможно, если вы хотите достичь какого-либо прогресса». Но стоит отметить, что ряд уступок, на которые готовы были пойти лидеры ДРВ, свидетельствует о том, что внутри ЦК ПТВ уже не было уверенности в безоговорочной победе на поле боя. Эти факторы неуклонно подталкивали лидеров ДРВ искать дипломатические способы решения конфликта. Что касается американской стороны, то в 1966 г. американская общественность, безусловно, поддерживала вьетнамский курс президента Л. Джонсона, а военные были как никогда оптимистичны, говоря о скорой победе. Так, член совета планирования государственного департамента США З. Бжезинский, характеризуя международную ситуацию, заявил: «Сегодня наше глобальное вовлечение и наше превосходство в силе таковы, что их сокращение создало бы международный хаос огромных размеров… Можно сказать, что интервенция оправдана во всех случаях, когда отказ от нее будет создавать региональную нестабильность возрастающих масштабов». Тем не менее нужно отметить, что были и более радикальные взгляды: например, сенатор от штата Аризона Б. Голдутер предлагал с помощью ВВС США стереть с лица земли Ханой, порт Хайфон и всю инфраструктуру ДРВ, а также осуществить вторжение непосредственно на территорию Северного Вьетнама. Однако постепенно среди американских политиков стали появляться такие личности, которые задавали все больше вопросов и выражали определенный скепсис по поводу вьетнамского конфликта и того положения дел, в котором оказались США. Так, в октябре 1966 г. сенатор У. Фулбрайт в ходе беседы с Д. Раском усомнился в правильности выбранной стратегии, высказав следующие опасения: «За последние несколько недель генерал У. Уэстморленд и другие члены администрации сделали оптимистичные заявления о скорой победе. Подобные заявления слышны не первый раз, возможно, что на сей раз это правда и Хо Ши Мин сдастся или умрет, или Вьетнконг будет уничтожен, или просто растворится в джунглях. И даже в таком случае это не будет означать, что американские обязательства исчезнут; мы будем также в одиночку предоставлять военную и экономическую помощь слабому сайгонскому режиму в размере около 10 млрд или 15 млрд долларов в год. И это притом, что мы с трудом можем предположить, что Китай и Россия не будут предпринимать никаких весомых шагов, чтобы спасти Вьетконг и Северный Вьетнам. Но предположим, что этот оптимистичный сценарий сбудется… Мы будем по-прежнему вести аморальную и ненужную войну». С критикой вьетнамского курса Л. Джонсона выступил Дж. Кеннан, отметив, что, даже если НФОЮВ будет контролировать всю территорию Южного Вьетнама, это, конечно, очень прискорбно и незаконно, но это все равно не создает угрозу безопасности США настолько, чтобы оправдать военную интервенцию со стороны Соединенных Штатов. С течением времени среди американских политиков и общественных деятелей подобные вопросы и скепсис будут выражаться все чаще. По этой причине в поисках мира был заинтересован не только Ханой, но и Вашингтон.

24 июля 1966 г. телеграммой из посольства США в Южном Вьетнаме Вашингтон получил сведения о переговорной позиции ДРВ. Лидеры Северного Вьетнама выдвинули ряд условий, сводившихся к двум принципиальным положениям. Во-первых, прекратить эскалацию военных действий и бомбардировки Северного Вьетнама. Во-вторых, в основу переговоров с американцами должны быть положены ранее выдвинутые ДРВ «четыре пункта». Более того, из вновь рассекреченных «Документов Пентагона» известно, что позиция руководства Северного Вьетнама была как никогда благоприятной. К ранее обозначенной позиции были сделаны дополнения, которые сводились к следующему: «Хо Ши Мин не настаивал на полной остановке бомбардировок, а только на временной приостановке; Хо Ши Мин не ставил обязательным условием участие НФОЮВ как единственного представителя народа Южного Вьетнама».

Сам факт обмена мнениями между ДРВ и США был значительным шагом вперед: вновь появилась реальная возможность начать диалог. Если ранее лидеры Северного Вьетнама требовали неукоснительного исполнения «четырех пунктов» как условия начала переговоров, то теперь от американцев требовалось лишь остановить бомбардировки ДРВ. Остальное лидеры Северного Вьетнама были готовы обсуждать за столом переговоров. В июле 1966 г. канадский дипломат Ч. Ронинг во время встречи с премьер-министром ДРВ Фам Ван Донгом услышал позицию руководства Северного Вьетнама «из первых уст»: «Мы, несомненно, готовы начать переговоры, если будут приняты 4 пункта, два из которых (как известно) абсолютно неприемлемы для Соединенных Штатов… Мы сможем начать диалог с Соединенными Штатами, если США остановят бомбардировки Северного Вьетнама». В июле 1966 г. руководство ДРВ дополнило свою позицию, затронув ряд вопросов, которые ранее не подлежали обсуждению. 9 июля в ходе обмена мнениями между итальянским дипломатом Д. д’Орланди и польскими представителями в Вашингтон была передана позиция ДРВ о перспективах начала переговоров. Северный Вьетнам выразил готовность пойти на следующие уступки: «Не требовать немедленного объединения Северного и Южного Вьетнама. Не оказывать влияния на Южный Вьетнам с целью строительства там социалистического государства. Не требовать изменения отношений Южного Вьетнама со странами Западного мира. Обсудить время вывода американских войск, учитывая их мнения по данному вопросу». Из вновь рассекреченных документов ясно, что в июле 1966 г. складывалась весьма благоприятная обстановка для начала переговоров.

Но эта возможность опять была упущена: после того как в середине июля 1966 г. ВВС США нанесли массированный удар по территории ДРВ, Хо Ши Мин 17 июля заявил: «Никакие переговоры с США невозможны». Несмотря на столь жесткую позицию руководства Демократической Республики Вьетнам, контакты продолжались, хотя сам характер переговоров свидетельствовал о том, что шансы на успех заметно снизились.

Причиной случившегося была несогласованность действий руководства США в отношении вьетнамского конфликта и отсутствие у американцев четкого плана действий. Американский дипломат Честер Купер заметил по этому поводу: «Когда, наконец, понадобилось пустить в ход мастерски отлаженные и тонкие инструменты, мы использовали кувалду. Когда нужно было провести закрытое и осторожное предварительное исследование, мы с грохотом промаршировали, как на параде 4 июля. Когда важное и неожиданное предложение могло вызвать интерес Ханоя, мы устроили спектакль с мелодраматическими эффектами. Вместо того чтобы максимально использовать воздействие пакета предложений о мире из четырнадцати пунктов, мы похоронили его под аккомпанемент внезапных и красочных поездок наших высших чиновников. Короче, президент действовал как жонглер, подбрасывающий в цирке три кольца, а не как серьезный политик, детально обдумывающий дипломатические ходы».

После июля 1966 г. обстановка была довольно сложной. Причина этого заключалась не только в вышеназванных ошибках американцев, но и в позиции ДРВ. 24 июля Я. Левандовски обозначил новую позицию Ханоя, суть которой заключалась в неукоснительном исполнении 4 пунктов Фам Ван Донга, а также подчеркивалось, что ДРВ не будет вести никаких переговоров под давлением США. Когда американские представители задавали Я. Левандовски вопрос о том, что будет, если США приостановят бомбардировки ДРВ, он отказывался передавать его руководству Северного Вьетнама и отвечал, что комментариев по этому поводу от Ханоя не будет. Получалось, что сначала американцы должны приостановить авианалеты, а потом ждать реакции ДРВ, передавая в руки Северного Вьетнама стратегическую инициативу. Именно этого и опасались военные круги США. Переговорный процесс практически остановился.

С увеличением масштаба бомбардировок СССР вынужден был сохранять свою жесткую позицию в отношении переговоров по урегулированию конфликта. В сентябре 1966 г. под обстрел американской авиации попали советские суда в Хайфоне. 7 сентября 1966 г. послу Советского Союза в США А. Ф. Добрынину была направлена директива из Москвы, в которой излагалась позиция СССР по данному инциденту. «Советское руководство рассматривает новые агрессивные акты США против ДРВ как усугубляющие и без того весьма острую ситуацию в этом районе. Особо опасный характер носят бомбардировки американской авиацией районов Ханоя и Хайфона. Дело дошло до того, что в результате этих налетов поставлена под прямую угрозу безопасность советских торговых судов, находящихся в порту Хайфона. Никогда еще обстановка во Вьетнаме не была накалена так, как сейчас. Политика Соединенных Штатов приобретает все более провокационную направленность. Похоже на то, что правительство США решило открыто бросить вызов социалистическим странам и Советскому Союзу в том числе. Если это так, то Советский Союз должен будет сделать из этого соответствующие выводы. Советская позиция по вьетнамскому вопросу ясно изложена в опубликованных документах, которые доводились до сведения правительства США через дипломатические каналы. Таким образом, нельзя сказать, что американское правительство находится в неведении по тому или иному аспекту советской позиции во вьетнамском вопросе. Те, кто ведет дело к расширению конфликта, не могут не задумываться над тем, к чему это может привести. Это тем более верно в отношении вьетнамского конфликта. Подталкивание событий до опасной грани сопряжено здесь с такими последствиями, которые сейчас даже трудно себе представить. Мы заявляем об этом со всей откровенностью, чтобы не было никакой неясности относительно возможной перспективы развития событий». 18 сентября 1966 г. Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин в беседе с индийскими дипломатами подчеркнул, что если американские войска пересекут 17-ю параллель, то результатом этого может стать Третья мировая война.

10 октября 1966 г. состоялась встреча Министра иностранных дел СССР А. А. Громыко и президента Л. Джонсона, на которой обсуждалась возможность заключения договоров о ПРО, о нераспространении ядерного оружия и, разумеется, вьетнамский вопрос. А. А. Громыко обрушился с упреками на американского президента: «Заявления США о стремлении добиться прекращения войны сопровождаются предварительными условиями, которые заведомо неприемлемы для другой стороны, поскольку их принятие означало бы для нее фактически капитуляцию. Возникает вопрос, что будет, если США будут и дальше действовать так? Ведь другие страны, в том числе СССР, будут во все больших масштабах, в силу понятных обстоятельств, оказывать помощь Вьетнаму». Л. Джонсон ответил: «США уже дважды прекращали бомбардировки, но реакции от северовьетнамцев не последовало».

Однако за этими упреками и угрозами главы советской дипломатии скрывалось отсутствие сформированной стратегии у руководства СССР во вьетнамском вопросе. А. Ф. Добрынин впоследствии вспоминал: «Самым интересным было, пожалуй, то, что за требованиями Громыко о прекращении бомбардировок ДРВ у Советского правительства не было какого-либо продуманного плана дальнейших действий по урегулированию конфликта. Оно просто полагалось в этом на Ханой, хотя последний практически не делился с Москвой своими конкретными планами на этот счет».

После визита А. А. Громыко состоялась конференция в Маниле. Основные положения этой конференции практически не изменили существующего положения дел, так как ни ДРВ, ни НФОЮВ в этих совещаниях участия не принимали. Позиция США сводилась к довольно простой формулировке: «…США выведут свои войска из Южного Вьетнама, если другая сторона выведет свои войска на Север и снизит уровень инфильтрации…». Эта формулировка предполагала закрепление существующего положения. Во Вьетнаме должно существовать два государства, к тому же американцам приходилось уговаривать правительство Южного Вьетнама согласиться на переговоры, причем даже без участия в этой конференции представителей ДРВ и НФОЮВ. Как отмечал по этому поводу американский дипломат Ч. Купер: «Лидеры Южного Вьетнама не планировали участвовать в переговорах. Это было неудивительно, так как им было что терять и их не ожидало ничего хорошего в случае начала переговоров». Интересные комментарии по этому поводу сделали в МИД СССР: «Вопрос о выводе американских войск – а он преподносился как “гвоздь коммюнике” – увязывается не только с аналогичными действиями “другой стороны”, но и с выводом из Южного Вьетнама подрывных сил Севера». На вопросы корреспондентов о том, что имеется в виду под этим понятием, официальные лица обычно не дают прямого ответа. Данная формулировка позволяет американцам весьма широко толковать этот вопрос и под предлогом невыполнения положения коммюнике сохранить американские войска в Южном Вьетнаме на неопределенный срок». Путем оценки положений этой конференции в целом был сделан вывод: «Декларация о мире и прогрессе в Азии и районе Тихого Океана имеет широкий политический смысл в связи с наличием глобальной внешнеполитической стратегии США. Зафиксированные в этой декларации обязательства – руководители семи стран, собравшиеся в Маниле, должны воспрепятствовать агрессии, как они называют национально-оборонительное движение в Азии, – преподносятся как своего рода “хартия”, которая чуть ли не определяет на будущее судьбы всего этого огромного континента. Как известно, Джонсон и Раск в ряде своих выступлений достаточно ясно сформулировали претензии на долговременное “присутствие” США в Азии и роль главного политического игрока в Азиатских делах. В Маниле была сделана попытка закрепить эту претензию в юридической форме, в виде “международной декларации”, что может дать американской дипломатии в будущем повод ссылаться на “обязательства” США в Азии и на Тихом океане, подобно тому как это делалось и делается американцами в ряде других районов мира». Несмотря на громогласные заявления о стремлении к миру во Вьетнаме, о праве Южного Вьетнама на самоопределение и демократических ценностях, которые были озвучены американскими дипломатами, конференция не смогла существенно улучшить положение США или создать какой-либо существенный задел для будущих переговоров. Еще до открытия конференции посол по особым поручениям А. Гарриман высказал предположение: «В настоящее время единственный шанс убедить Ханой сесть за стол переговоров зависит от Москвы, которая хочет и может это сделать». И в этом один из наиболее видных американских дипломатов не ошибся, тем более что в это время шел обмен мнениями межу представителями Северного Вьетнама, Советского Союза и Польской Народной Республики. Новый раунд переговоров пришелся на ноябрь 1966 г. и представляет исключительный интерес, так как до настоящего времени было невозможно проследить за переговорами польских дипломатов с руководством Северного Вьетнама и не совсем было ясно, какую роль в этом процессе играл Советский Союз. Благодаря рассекреченным документам МИД ПНР ситуация поддается прояснению.

Но сначала следует рассмотреть новую формулу мирного урегулирования, которая была предложена Вашингтоном в начале ноября 1966 г. Она состояла из двух фаз: фаза А предполагала остановку бомбардировок Северного Вьетнама в случае получения гарантий со стороны Северного Вьетнама, что ДРВ ответит тем же, а фаза Б должна была последовать спустя одну или две недели, и обе стороны должны были начать процесс деэскалации. Вслед за этим должны были начаться переговоры. После предложения этой формулы у Я. Левандовски появился ряд вопросов и уточнений. «В случае прекращения огня США выведут свои войска и не будут вмешиваться в процесс создания нового правительства во Вьетнаме? В случае прекращения огня США не будут вмешиваться в мирное воссоединение страны, которое будет осуществляться с помощью выборов или референдума? В случае прекращения огня и начала переговоров США сделают публичные заявления об использовании механизмов Женевских соглашений и Международной комиссии по наблюдению и контролю». Польский дипломат дважды задал фактически один и тот же вопрос о проведении свободных выборов и воссоединении Вьетнама, так как утвердительный ответ Вашингтона означал, что в скором времени можно будет начать переговоры непосредственно между представителями ДРВ и США. 16 ноября из Вашингтона пришел ответ, суть которого можно свести к таким положениям: «Мы всегда поддерживали проведение свободных выборов в Южном Вьетнаме, для того чтобы дать народу Южного Вьетнама право на самоопределение. Мы подтверждаем, что вопрос о воссоединении Вьетнама должен определить народ обеих частей Вьетнама, как Северного, так и Южного, без какого либо вмешательства извне. Мы уже заявляли, что Женевские соглашения 1954 и 1962 гг. являются единственно правильным базисом для установления мира в Юго-Восточной Азии». Несмотря на положительный ответ, американская сторона повторила один из наиболее важных вопросов, который интересовал Вашингтон. А какие именно шаги Северный Вьетнам предпримет, если США приостановят бомбардировки? Обсуждение этого и ряда других вопросов состоялось в середине ноября на съезде Болгарской коммунистической партии в Софии. Из вновь рассекреченных документов известно, что 21 ноября 1966 г. в ходе встречи министра иностранных дел ПНР Адама Рапацкого и Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева был затронут вопрос о мирном урегулировании вьетнамского конфликта. Лидеру Советского Союза был представлен доклад о положении дел и ходе самих переговоров. Глава СССР сделал интересные выводы о сложившейся ситуации: «Уступки, сделанные американцами, являются максимальными, большего ждать не следует». В целом, по мнению Генерального Секретаря ЦК КПСС, ситуация для переговоров сложилась благоприятная, также было сделано важное замечание о том, что не следует оказывать лишнее давление на Ханой. Отсюда следует, что предположения о том, что польские дипломаты действовали, следуя указаниям из Москвы, является верным. Более того, проблемой урегулирования вьетнамского конфликта в СССР занимались на самом высоком уровне, исходя же из данного документа, следует, что именно Москва подталкивала Северный Вьетнам к началу диалога с США. Следующая важная встреча состоялась 25 ноября в Ханое между Я. Левандовски и премьер-министром ДРВ Фам Ван Донгом. Польскому дипломату были заданы следующие вопросы: «Какие тенденции преобладают среди американского руководства: дипломатическое или военное разрешение конфликта? Какие проблемы, на ваш взгляд, будут наиболее сложными для обсуждения с США и на чем будут настаивать американцы?». Я. Левандовски ответил следующим образом: «Шансы на успех дипломатического решения конфликта велики. Многое будет зависеть от усилий ДРВ и социалистических стран для укрепления тенденций мирного урегулирования. Я думаю, что наиболее сложным вопросом станет проблема объединения страны, так как это объективно связано с интересами США и престижем этой страны как сверхдержавы». Премьер-министр ДРВ выразил согласие с этим мнением и сделал важное замечание о том, что если США выведут свои войска из Южного Вьетнама, то причин для спешки нет – они готовы ждать. Таким образом, несмотря на важность такого вопроса, как воссоединение Северного и Южного Вьетнама, лидеры ДРВ не настаивали на немедленном решении этого вопроса. В завершение беседы Фам Ван Донг выразил согласие в скором времени начать переговоры с США напрямую.

В конце ноября Я. Левандовски представил программу урегулирования конфликта, состоящую из 10 пунктов. Эта программа была одобрена лично Фам Ван Донгом и ЦК ПТВ. Основные положения можно свести к следующим пунктам:

1. Переговоры не должны интерпретироваться как способ обсуждения условий капитуляции тем, кто противостоит США во Вьетнаме.

2. США, с точки зрения своих национальных интересов, не заинтересованы в постоянном или долгосрочном военном присутствии в Южном Вьетнаме.

5. США в рамках общего решения не будут возражать против создания южновьетнамского правительства, базирующегося на истинной воле вьетнамского народа с участием всех, путем свободных демократических выборов; США будут готовы согласиться на необходимый контрольный механизм для обеспечения демократических и свободных выборов и будут уважать результаты таких выборов.

6. США придерживаются взгляда, что объединение Вьетнама должно решаться самими вьетнамцами, для чего восстановление мира и создание надлежащих представительных органов народа в Южном Вьетнаме является необходимым условием.

7. США готовы принять и уважать истинный и полный нейтралитет Южного Вьетнама.

8. США готовы прекратить бомбардировки территории Северного Вьетнама, если это будет способствовать урегулированию конфликта. Поступая таким образом, США готовы к тому, чтобы не оставлять впечатления, будто Северный Вьетнам принужден к переговорам с помощью бомбардировок или что Северный Вьетнам пошел на переговоры в обмен на прекращение бомбардировок.

Такая позиция устроила руководство США. Хотя были претензии о формулировке пунктов, но в целом такой подход устраивал Вашингтон. Непосредственный контакт между представителями США и ДРВ должен был состояться 6 декабря 1966 г. в Варшаве или вскоре после этой даты. 3–4 декабря по территории ДРВ были нанесены ракетно-бомбовые удары ВВС США. Это значительно осложнило положение. Я. Левандовски прямо говорил: «Не создавайте трудностей». В связи с заявлением представителей ВМФ США о новом списке целей для бомбардировок ДРВ предполагалось нанесение мощных ударов авиации по территории Северного Вьетнама. По этой причине Адам Рапацкий предупредил руководство США об опасности срыва переговоров. Однако, что довольно странно, никаких действий предпринято не было. 13–14 декабря, после серии ударов американской авиации, в ЦК ПТВ отвергли всякую возможность ведения переговоров с США. 14 декабря посол Польши в США Джон Грановский получил сообщение о том, что ДРВ требует от Польши прекращения любых переговоров с Соединенными Штатами. Так завершилась операция «Мэриголд».

В своих мемуарах Д. Раск сделал категоричный вывод о причинах провала операции «Мэриголд». «Все-таки после того, как мы начали бомбардировки Северного Вьетнама, поляки и все остальные обвинили нас в том, что переговоры провалились из-за возобновления бомбардировок Ханоя. На мой взгляд, проваливаться было нечему». Заместитель госсекретаря США Ю. Ростоу выразил свою позицию так: «Довольно трудно понять, как военные операции могут сорвать переговоры…». Что примечательно, именно такой подход и был в Вашингтоне – руководство США не отнеслось всерьез к возможности начала диалога с Ханоем. В мирных инициативах, предложенных Я. Левандовски, администрация президента Джонсона видела лишь попытку Ханоя растянуть время и использовать паузу в бомбардировках в своих целях.

Сразу же после отказа ДРВ вести переговоры с Вашингтоном состоялась встреча межу заместителем министра обороны США Уильямом Банди и советским дипломатом Анатолием Зинчуком. Советский представитель прямо сказал, что «шансы достичь успеха, несомненно, были». Также советский дипломат высказал свои сожаления о случившемся и указал, что в данной ситуации Советский Союз не может оказать давление на ДРВ для продолжения переговоров, кроме того, ему было совершенно неясно, почему США не стали всерьез относиться к этим переговорам. Вразумительного ответа на свое замечание дипломат не получил.

30 декабря 1966 г. посол СССР в США А. Ф. Добрынин заявил советнику президента США Луэллину Томпсону: «Многие люди, и я в том числе, интересуются, правда ли ваши военные пытаются открыто сорвать мирные инициативы или в действительности ваша политика сводится лишь к одному – достижению военной победы?».

Для понимания сути событий, происходящих в ноябре 1966 г., важно помнить об атмосфере, в которой проходили переговоры, а именно о взаимном недоверии сторон, участвующих в переговорах, и путанице, которая постоянно происходила при обмене мнениями. 20 ноября 1966 г. А. Н. Косыгин и А. А. Громыко встретились с министром иностранных дел Великобритании Джорджем Брауном и обсудили с ним суть мирной инициативы, предложенной Я. Левандовски. Советские руководители заявили следующее: «Принятие США 4 пунктов ДРВ и 5 пунктов НФОЮВ является базисом для начала переговоров». Затем последовал уточняющий вопрос министра иностранных дел Великобритании о том, возможно ли сделать позицию СССР более гибкой, но ответ советских лидеров был отрицательным. Мнение советских руководителей сразу же было отправлено в Вашингтон, и вышла довольно запутанная картина: когда в Ханое официально отстаивали позицию о войне до последнего солдата, в СССР всецело поддерживали выдвинутую позицию четырех пунктов ДРВ и пяти пунктов НФОЮВ. И в то же время Я. Левандовски утверждал о возможности достижения мира, привозя мирные инициативы непосредственно из ДРВ. Неудивительно, что в Вашингтоне не совсем понимали, какая точка зрения является объективной, тем более что все контакты происходили только через посредников, а вести переговоры напрямую лидеры ДРВ отказывались.

Не менее важным фактором была атмосфера взаимного недоверия, когда стороны выдвигали, казалось бы, приемлемые предложения и были готовы к началу диалога. Однако как в Вашингтоне, так и в Ханое постоянно сомневались в добросовестности второй стороны и в том, что она выполнит выдвинутые условия. 25 ноября 1966 г. во время встречи Фам Ван Донга с Я. Левандовски премьер-министр ДРВ задал уточняющий вопрос в связи с уступками, сделанными американцами: «На ваш взгляд, посол Лодж выражает свою собственную позицию или позицию правительства США?». Польский дипломат сказал, что в таком важном вопросе никакой самодеятельности быть не может. Именно в такой манере посол США Г. Лодж задавал вопрос Я. Левандовски, после того как польский дипломат привез программу из десяти пунктов из Ханоя.

Также отдельно стоит остановиться на действиях Советского Союза в ходе операции «Мэриголд». Нет сомнения, что эта инициатива исходила от Советского Союза и в Кремле пристально следили за развитием событий, но предпочитали действовать только через Варшаву. Из «Документов Пентагона» видно, что посол Италии в Южном Вьетнаме Д. д’Орлани неоднократно докладывал американским представителям со слов польских представителей о том, что, в случае начала диалога, «переговоры будут буквально между Москвой и Вашингтоном». Эту мысль полностью не отвергали, ожидая какого-либо подтверждения ей непосредственно из Москвы – оно требовалось для выполнения одного из главных условий Ханоя, а именно остановки бомбардировок. Сроки начала прямых переговоров практически никогда не указывались, а подготовка к этим переговорам могла потребовать много времени. В этой связи Вашингтон должен был прекратить бомбардировки, что еще следовало объяснить и общественности, и военным. Важным является тот факт, что лидеры ДРВ требовали соблюдения секретности. Таким образом, Вашингтон не смог бы назвать конкретную причину, почему бомбардировки Северного Вьетнама полностью остановлены, а это создавало неловкую ситуацию для администрации президента Джонсона.

Заслуживает отдельного рассмотрения вопрос, почему Советский Союз не смог оказать давления на ДРВ в целях продолжения переговоров после бомбардировок 13–14 декабря, ведь Вашингтон был готов продолжать переговоры и идти на дальнейшие уступки после злополучного инцидента. Скорее всего, в ДРВ расценили эти действия как ставку США на военную победу и потому наотрез отказались идти на контакт. Советский дипломат М. С. Капица сделал по этому поводу наиболее объективное замечание: «Когда на совместных встречах обсуждалась тактика переговоров с США, вьетнамские лидеры вежливо выслушивали советы руководителей КПСС, но поступали обычно по-своему». Стоит отметить не совсем верное представление американской администрации о политической обстановке, когда в Вашингтоне ожидали, что в Кремле окажут давление на ДРВ с целью начала мирного урегулирования конфликта. Как отмечал американский исследователь Б. Хью: «Мысль о том, что коммунистический Вьетнам станет марионеткой Китая (или любой другой страны), была ошибочна: Хо Ши Мин и его последователи были националистами еще до того, как стали коммунистами…». Поэтому представления американцев о том, что северовьетнамским руководством управляют из Москвы, было иллюзорным, как и надежды на помощь руководства СССР в деле преодоления конфликта.

Таким образом, к концу 1966 г. процесс мирного урегулирования вьетнамского конфликта остановился. Президент США Л. Джонсон действовал непоследовательно, пытаясь, с одной стороны, инициировать мирные переговоры с Ханоем, рассчитывая на помощь СССР в этом вопросе, а с другой – санкционируя продолжение и даже эскалацию военных действий. СССР, не имея собственного плана выхода из кризиса, не желал вести переговоры за спиной у своих союзников, всецело полагаясь на руководство ДРВ и действия польских дипломатов. Иными словами, Советский Союз был в этом процессе сторонним наблюдателем. После срыва американской стороной переговоров в Ханое полагали, что войну следует вести до победного конца, не оставляя ни американцам, ни СССР, ни международным посредникам возможности для маневра.

Не менее важно, что в США не было единого мнения по поводу того, каким образом следует решать вьетнамский вопрос. Советник по национальной безопасности У. Ростоу, госсекретарь Д. Раск, посол США в Южном Вьетнаме Г. Лодж и многие другие высказывались за военное решение конфликта, а министр обороны Р. Макнамара все больше склонялся к тому, что во Вьетнаме нельзя добиться успеха, используя только военную силу.

Несмотря на неудачу в достижении мирного урегулирования конфликта во Вьетнаме в 1966 г., операция «Мэриголд» сыграла важную роль во вьетнамском конфликте и была первой «пробой сил» сторон на дипломатическом фронте. Впервые состоялся обмен мнениями, что было необходимо для более взвешенного подхода к решению проблем в будущем. Но самое главное – эта мирная инициатива стала важнейшим шагом на пути к урегулированию вьетнамского конфликта и нормализации отношений СССР и США. С усилением эскалации конфликта наладить диалог между двумя сверхдержавами не представлялось возможным. Несмотря на провал операции «Мэриголд», эта мирная инициатива стала основой для диалога в последующих переговорах по урегулированию вьетнамского конфликта, а также преодолению разногласий между СССР и США.

 

§ 2. Опыт организации мирных переговоров между США и ДРВ при посредничестве СССР и Великобритании

Несмотря на неудачу в попытках мирного урегулирования, в начале 1967 г. вновь появилась возможность начала диалога между США и ДРВ – это было вызвано уже ощутимыми потерями среди американских военнослужащих – 13 500 убитых – и колоссальными расходами на войну, которые в 1967–1968 фин. г. составили 22,4 млрд долларов. Число американских вооруженных сил, армии Южного Вьетнама и союзников (Австралии, Новой Зеландии, Южной Кореи и др.) составило 1 173 800 человек. Более того, в 1967 г. были проведены две крупные операции армии США в Южном Вьетнаме, получившие название «Сидер Фоллз» и «Джанкшн сити». В результате их проведения удалось уничтожить 3500 солдат неприятеля, в то время как потери среди американских военнослужащих составили 1913 человек (убитыми и ранеными. – Д. З.). Таким образом, хоть сколько-нибудь значимого урона врагу нанести не удалось, и даже в армейских кругах операцию расценивали как провал. Не менее важен тот факт, что общественность в США была все больше против этой войны, которая уносила тысячи американских жизней и ударяла по кошельку налогоплательщиков, ставя под угрозу выполнение социальных программ президента Л. Джонсона. Известный американский журналист У. Липпман в 1967 г. назвал вьетнамский конфликт «ограниченной войной» с «неограниченными целями». И пояснил это так: «Почему он (Л. Джонсон. – Д. З.) сейчас сокрушается и задает вопрос, почему же ограниченная война не работает? Потому что ограниченная война может быть эффективна только в деле достижения ограниченных целей». Все эти факторы толкали Вашингтон на поиски путей для мирного урегулирования конфликта.

Северному Вьетнаму, несмотря на успех партизанской войны на Юге, было сложно снабжать НФОЮВ продовольствием, оружием и людьми, так как американские бомбардировки серьезно препятствовали этому. В 1967 г. американская авиация сделала 108 тыс. вылетов, сбросив 226 тыс. т. бомб. Это нанесло серьезный урон «тропе Хо Ши Мина» и коммуникациям Северного Вьетнама в целом. Хотя перерезать пути снабжения в Южный Вьетнам с помощью ударов ВВС США так и не удалось, армии ДРВ и НФОЮВ приходилось продолжать борьбу против США на пределе своих возможностей.

В таких условиях сложилась обстановка, когда попытки урегулирования на дипломатическом уровне вновь стали возможными. Если на протяжении войны Советский Союз дистанцировался от возможности быть посредником в переговорах, то к 1967 г. СССР завоевал доверие лидеров Северного Вьетнама и встал на защиту ДРВ, не только оказывая экономическую и военную помощь, но и принимая на себя роль посредника в переговорах. Это было обусловлено тем, что экономическая помощь Советского Союза значительно превысила помощь КНР. По данным Международного института стратегических исследований, помощь СССР в 1967 г. составила 505 млн долларов, в то же время помощь КНР составляла 145 млн долларов. Только СССР мог поставить новейшие образцы вооружения: истребители МиГ-21 и ЗРК СА-75 «Двина», необходимые для борьбы с американской авиацией. В свою очередь, Китай мог предложить своему союзнику устаревшее стрелковое оружие и продовольствие. В таких условиях Советский Союз смог быстро перехватить пальму первенства у КНР и стать главным союзником Северного Вьетнама в этой войне.

Если говорить об общей позиции Кремля по отношению к вьетнамскому конфликту, то стратегия Москвы, согласно данным из аналитической записки, представленной министром иностранных дел СССР А. А. Громыко 13 января 1967 г. на рассмотрение Политбюро, заключалась в следующем: «…Необходимо впредь, не втягиваясь в непосредственное участие в этой войне, оказывать всемерную помощь ДРВ в укреплении ее обороноспособности. Окончание вьетнамского конфликта, несомненно, оказало бы положительное влияние на советско-американские отношения и открыло бы дополнительные возможности для решения некоторых международных проблем. Нам не следует уходить от договоренностей с США по вопросам, в решении которых мы заинтересованы, и когда такая договоренность не противоречит нашей принципиальной позиции по Вьетнаму». Такая позиция Советского Союза способствовала сближению двух социалистических стран.

В январе 1967 г. в МИД СССР провели анализ возможных вариантов исхода вьетнамского конфликта. Были рассмотрены такие версии: победа ДРВ и НФОЮВ военным путем – военное поражение Северного Вьетнама; война заканчивается восстановлением статус-кво, т. е. решением вопроса по корейскому образцу – политическое урегулирование конфликта. Последний вариант казался наиболее приемлемым для СССР. В МИД СССР это аргументировали следующем образом: «В результате такого урегулирования, учитывая реальное соотношение сил, выиграли бы вьетнамцы, американцы и мы, однако заметно проиграли бы китайцы. Китайская линия оказалась бы скомпрометированной, в их обвинения в наш адрес никто не поверил бы. Учитывая, что мы, естественно с согласия вьетнамцев, могли бы играть на этих переговорах роль посредника между ДРВ и США, роль и авторитет Советского Союза в решении вьетнамского вопроса являлись бы исключительно высокими. Это всё предоставило бы нам возможность оказывать в какой-то форме влияние на дальнейшее развитие событий в районе. Этот вариант решения вьетнамской проблемы, безусловно, является наилучшим с точки зрения интересов СССР и представляется на сегодняшний день вполне возможным».

Из документов МИД СССР становится ясно, что к 1967 г. Ханой доверял защиту своих интересов на международной арене советским дипломатам. Так, в августе 1966 г. на 21 сессии ООН руководство Северного Вьетнама обратилось к правительству Советского Союза и соцстранам-членам ООН с просьбой предпринять соответствующие шаги в ООН с целью не допустить включения вьетнамского вопроса в повестку дня сессии ГА. После заседания 21-й сессии ООН в беседе с А. А. Громыко министр иностранных дел ДРВ Нгуен Зуй Чинь выразил благодарность за работу советской делегации, которая действовала в духе согласованной позиции. По мнению вьетнамской стороны, результаты дискуссии в ООН были благоприятными для ДРВ. Эффективные действия СССР по защите братской социалистической страны в итоге привели к тому, что Ханой в феврале 1967 г. доверил вести переговоры по урегулированию конфликта Советскому Союзу.

Итак, переговоры по мирному урегулированию вьетнамского конфликта, которые пришлись на январь-февраль 1967 г., получили название «Санфлауэр». Эта мирная инициатива включала в себя несколько шагов: контакты США через посольство ДРВ в Москве, переписку президента Л. Джонсона с лидером Северного Вьетнама Хо Ши Мином, а также дипломатическую миссию Председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина в Лондоне, где он вместе с премьер-министром Великобритании Гарольдом Вильсоном как сопредседатели Женевских соглашений 1954 г. должны были обсудить возможность начала переговоров между США и ДРВ или же возможность созыва нового международного совещания по типу Женевских соглашений. Отечественный историк и видный специалист в области советско-вьетнамских отношений И. В. Гайдук, изучая операцию «Санфлауэр», обозначил целый ряд проблем и вопросов: «Знакомство с “дипломатическими томами” бумаг Пентагона, до недавнего времени единственным рассекреченным источником по истории дипломатии войны во Вьетнаме, оставляет больше вопросов, нежели ответов. Воспоминания участников тех событий также не проясняют многих проблем, имеющих отношение к этой инициативе». Также автор поставил ряд сложных вопросов: «…Почему Соединенные Штаты резко поменяли известную из предыдущей операции “Мэриголд” формулу двух этапов в пользу гораздо более жесткой формулы, объявленной в ходе операции “Санфлауэр”… неясно, были ли обе стороны в войне действительно готовы в январе-феврале 1967 г. сесть за стол переговоров и начать серьезное обсуждение возможностей урегулирования конфликта». Даже в настоящее время на эти вопросы затруднительно дать полноценный ответ, так как гриф секретности в отечественных архивах до сих пор не снят. В 2011 г. были полностью рассекречены «Документы Пентагона», которые проливают свет на позицию США в данном вопросе. Также в изучении данного вопроса могут помочь документы Министерства Иностранных дел СССР. Таким образом, можно осветить некоторые детали переговорного процесса и попробовать ответить на вышеназванные вопросы.

Со времени провала операции «Мэриголд» в 1966 г. мирные предложения Вашингтона не претерпели существенных изменений. Они заключались в так называемой формуле двух фаз – фазы А и фазы Б. Фаза А предполагала остановку бомбардировок Северного Вьетнама в случае получения гарантий со стороны Северного Вьетнама, а также при условии, что ДРВ ответит тем же. Фаза Б должна была последовать спустя одну или две недели, и обе стороны начали бы процесс деэскалации. Вслед за действиями двух фаз должны были начаться переговоры. Данная формула не претерпела практически никаких изменений, кроме того, что США в 1966 г. были готовы остановить бомбардировки без получения гарантий со стороны ДРВ в том, что армия Северного Вьетнама и НФОЮВ не воспользуется паузой в бомбардировках для переброски войск в Южный Вьетнам. Что касается инициативы «Санфлауэр», то в Вашингтоне заняли более жесткую позицию, когда американские дипломаты требовали гарантий со стороны Северного Вьетнама или же со стороны СССР о том, что проникновение в Южный Вьетнам будет прекращено во время паузы в бомбардировках. Почему в Вашингтоне ужесточили свою позицию? Ответ на этот вопрос президент Л. Джонсон дал во время беседы с А. Н. Косыгиным в Гласборо: «…Если американцы сядут за стол переговоров, прекратив бомбардировки и не получив никаких гарантий об ответных шагах другой стороны, то Северный Вьетнам перебросит новые войска на Юг и морская пехота США может быть уничтожена. Тогда он потеряет в США весь свой авторитет. Поэтому он без каких-либо гарантий не может пойти на такой шаг». В действительности руководству США крайне не хотелось идти на односторонние шаги, не будучи уверенными в том, что переговоры будут вести к какому-то логическому завершению, а не к затяжке времени Северным Вьетнамом. Ранее Вашингтон неоднократно делал паузы в одностороннем порядке, которые не дали никаких результатов, поэтому делать такие уступки в очередной раз в Белом доме не посчитали нужным. С этим и связана более жесткая позиция США. Также в силе были 14 пунктов, выдвинутые госсекретарем США Д. Раском еще в начале 1966 г. Их суть заключалась в следующем: «Переговоры о мире должны вестись в соответствии с Женевскими соглашениями 1954 и 1962 гг., без предварительных условий, на специально созванной международной конференции. Вышеназванные требования правительства ДРВ могут быть обсуждены в ее ходе наряду с другими вопросами. США не стремятся к сохранению своих военных баз в Юго-Восточной Азии и выведут войска из Южного Вьетнама по заключении мира. Вопрос о воссоединении Вьетнама должен быть решен его населением в результате свободного волеизъявления. Страны Юго-Восточной Азии могут в дальнейшем стать неприсоединившимися или нейтральными. США готовы оказать экономическую помощь странам региона, в том числе и ДРВ, в размере 1 млрд долл.». Именно с такими предложениями о мирном урегулировании Соединенные Штаты Америки в январе-феврале подошли к возможности начала диалога с ДРВ.

Чтобы ответить на вопрос, а насколько реальной была возможность диалога между США и ДРВ в ходе операции «Санфлауэр», нужно отследить сам ход переговоров.

Позиция Северного Вьетнама о возможности начала переговорного процесса была жесткой и бескомпромиссной. После провала переговоров в 1966 г. она сводилась к тому, что США должны безоговорочно остановить бомбардировки, а после этого в Ханое рассмотрят возможность начала диалога с Соединенными Штатами. В январе 1967 г. появились признаки того, что позиция ДРВ стала менее категоричной. 4 января газета «Нью-Йорк Таймс» опубликовала интервью премьер-министра ДРВ Фам Ван Донга корреспонденту Г. Солсбери. В этом интервью Фам Ван Донг указал, что четыре пункта правительства ДРВ следует рассматривать не как условия для проведения переговоров, а как «веские выводы для обсуждения». 5 января представитель ДРВ в Париже Май Ван Бо заявил на завтраке, устроенном в его честь Ассоциацией дипломатической печати, что «правительство ДРВ выразит согласие изучить вопрос о возможных контактах с Вашингтоном, если американское правительство примет решение об окончательном и безоговорочном прекращении бомбардировок территории ДРВ». 28 января 1967 г. министр иностранных дел ДРВ Нгуен Зуй Чинь в интервью австралийскому журналисту Уилфреду Бэрчетту заявил, что только после безоговорочной остановки бомбардировок и всех актов проявления агрессии против Северного Вьетнама возможен диалог с Соединенными Штатами. Комментируя это заявление, американский дипломат Честер Купер задавался вопросом: «Было ли это заявление официальной позицией Ханоя?». Также возникли трудности перевода: было неясно, что именно имел в виду министр иностранных дел Северного Вьетнама – после остановки бомбардировок переговоры будут или же возможно будут проведены? В Вашингтоне решили остановиться на первом варианте перевода, так как каких-либо комментариев по этому поводу из Ханоя не последовало. Стоит отметить, что первый контакт состоялся 10 января в Москве – американский представитель Д. Гатри встретился с северовьетнамским дипломатом Ле Чангом. Американская делегация предложила для обсуждения такой перечень вопросов:

1. Сокращение или прекращение военных действий.

2. Вывод внешних сил, которые были введены в Южный Вьетнам.

3. Свободное право Северного и Южного Вьетнама на решение вопроса об объединении страны.

4. Вопрос о независимости и территориальной целостности Северного и Южного Вьетнама, если народ страны согласится на объединение.

5. Место Южного Вьетнама на международной арене.

6. Политическая структура Южного Вьетнама.

7. Меры гарантий и согласований.

Министр Обороны США Роберт Макнамара в мемуарах писал, что дело закончилось взаимными упреками. Скорее всего, именно из-за того, что напрямую о чем-либо договориться у представителей США и ДРВ не получалось, 6 февраля в Лондон вылетел А. Н. Косыгин. Эту новость в Вашингтоне расценили как значительное продвижение переговорного процесса. Л. Джонсон в мемуарах отмечал: «Я верил, что у Советского Союза есть предложения по мирному урегулированию, которые будут приняты Ханоем…».

На деле все оказалось намного сложнее. Первая встреча между А. Н. Косыгиным и Гарольдом Вильсоном состоялась 6 февраля. Председатель Совета Министров СССР попросил премьер-министра Великобритании Г. Вильсона передать в Вашингтон послание об остановке бомбардировок, взамен Ханой будет готов начать переговоры.

В тот же день, но уже в частной беседе А. Н. Косыгин указал на ряд проблем, которые препятствуют переговорам. Главная из них заключалась в позиции Китая. Председатель Совета Министров СССР заявил об угрозе интервенции Китая в ДРВ, а также напомнил, что в ДРВ уже находятся тысячи солдат вооруженных сил КНР и советников. В действительности еще в начале 1965 г. на территории ДРВ находилось до 300 тыс. солдат Народной армии Китая, и этот фактор мог служить препятствием для переговоров. По данным МИД СССР к 1967 г. количество китайских войск в Северном Вьетнаме составляло 200 тыс. человек. Заслуживает внимание беседа Д. Раска и посла А. Ф. Добрынина, которая состоялась еще в 1965 г. Во время этой встречи обсуждался вопрос о возможной реакции КНР на начало мирных переговоров. Д. Раск поинтересовался мнением советского дипломата: «…Не может ли оказаться так, что КНР осуществит в той или иной форме военное вмешательство с целью воспрепятствовать ДРВ пойти на соглашение?». После данной беседы посол СССР в Вашингтоне отправил в Москву следующее сообщение: «Любопытен акцент этого вопроса – правительство США говорит о возможности вмешательства КНР в том случае, когда по-настоящему зайдет речь об урегулировании конфликта, но не сейчас, пока военные действия идут полным ходом».

Далее советский руководитель повторил выдержки из интервью австралийского журналиста Уилфреда Бэрчетта и указал на, пожалуй, одну из основных и главных позиций СССР по вьетнамскому вопросу: «…Мы можем содействовать переговорному процессу, но мы не можем вести переговоры». Надежды Вашингтона не оправдались, готовых инициатив у А. Н. Косыгина не было.

Уже 7 февраля Л. Джонсон отправил послание Ч. Куперу в Лондон, где поставил следующую задачу: «Если у него (А. Н. Косыгина. – Д. З.) есть какие-либо контрпредложения по нашему предложению об обоюдной деэскалации, то мы их немедленно рассмотрим». В этом же послании президент США указал: «…Мне бы очень хотелось, чтобы оба сопредседателя (А. Н. Косыгин и Г. Вильсон. – Д. З.) не предлагали остановку бомбардировок взамен на только одни переговоры, а вместо этого призвали Ханой серьезно задуматься над нашими предложениями, которые мы поставили перед ними; это могло бы привести нас не просто к переговорам, а действительно приблизить к миру». Главными вопросами для Вашингтона на тот момент были следующие: что, собственно, А. А. Косыгин может предложить и может ли Северный Вьетнам или же сам Косыгин дать какие-либо гарантии, что Ханой не воспользуется паузой в бомбардировках лишь для беспрепятственной переброски войск в Южный Вьетнам? По этому поводу непосредственный участник переговорного процесса Честер Купер писал: «Косыгин, несомненно, таких гарантий дать не мог».

Однако уже 8 февраля в интервью британскому телевидению Председатель Совета Министров СССР указал на возможность созыва новой Женевской конференции по вьетнамскому вопросу. В тот же день А. Н. Косыгин озвучил новую формулу урегулирования конфликта. Она сводилась к обоюдному прекращению огня и созыву Женевской конференции уже 15 февраля. В обсуждении данной формулы, ее возможности и перспектив А. Н. Косыгин говорил своему английскому коллеге Г. Вильсону о возможных трудностях. Советский руководитель еще раз подчеркнул негативную роль КНР в данном вопросе. Он указал, что в Северном Вьетнаме находятся войска КНР, а также упомянул о прокитайском лобби внутри Партии Трудящихся Вьетнама, которое, по его мнению, будет препятствовать процессу созыва такого совещания. Как бы там ни было, эта формулировка была отправлена на рассмотрение в Ханой и Вашингтон. Из столицы Северного Вьетнама не последовало никакого ответа вплоть до 12 февраля. Позиция Вашингтона сводилась к повторению формулы A и Б, но с небольшим дополнением: американские дипломаты по-прежнему настаивали на том, что должны быть какие-либо гарантии от ДРВ. К обычной формулировке двух фаз было сделано дополнение: «Любые гарантии из Ханоя могут быть отправлены в США напрямую, или через дипломатические каналы СССР, или же через правительства Советского Союза и Великобритании».

Также в качестве ответа по вопросу созыва Женевской конференции были повторно озвучены 14 пунктов госсекретаря Дина Раска. Первый пункт из этого списка гласил: «Женевские соглашения 1954 г. и 1962 г. являются базисом для достижения мира в Юго-Восточной Азии». Таким образом, Вашингтон был не против созыва новой Женевской конференции, но и ответа на эти предложения также не давал. В среде американских дипломатов зрел вопрос, а есть ли у А. Н. Косыгина прямой канал связи с Ханоем? И почему до сих пор нет ответа? Вскоре терпение Л. Джонсона стало подходить к концу. 11 февраля в телефонном разговоре президента США с советником по национальной безопасности Уолтом Ростоу президент задал вопрос: «…Смогут ли премьер-министр (Г. Вилсон. – Д. З.) и Косыгин сдвинуть переговоры с мертвой точки?». У. Ростоу ответил: «Я думаю, есть примерно 15, может 20, процентов, что в ближайшие недели или месяцы что-то произойдет».

В целом в Вашингтоне были настроены довольно скептически, так как было сделано много предложений, выдвинуто формул, а никакого ответа из Ханоя не было. Усугубило положение передвижение войск армии Северного Вьетнама рядом с демилитаризованной зоной, что позволяло сделать следующий вывод: готовится переброска войск в Южный Вьетнам, а Ханой лишь тянет время, чтобы воспользоваться паузой в бомбардировках во время праздника Тет. В Белом доме все больше склонялись к необходимости возобновления бомбардировок. Ближайшее окружение президента считало, что диалога с Ханоем уже не будет. Так, Уолт Ростоу, комментируя ситуацию, говорил о том, что в Москве уже давно знали об американском предложении двух фаз, которое было передано Г. Вильсоном еще в ноябре. Что касается Ханоя, то эта же формула была передана польскими дипломатами несколько месяцев назад. Ханой к этим предложениям интереса не проявил. Суть рассуждений У. Ростоу сводилась к тому, что абсолютно новых предложений со стороны Вашингтона выдвинуто не было и уже было более чем достаточно времени для рассмотрения этих вопросов. Честер Купер 11 февраля 1967 г. подытожил: «Если бы Северный Вьетнам или русские были заинтересованы в фазе А и Б как основе для переговоров, они бы уже давно это продемонстрировали».

Только 12 февраля Ханой ответил, что вскоре даст комментарии по поводу предложений Вашингтона. Однако 13 февраля Л. Джонсон принял решение возобновить бомбардировки ДРВ, хотя посол США в Лондоне Дэвид Брюс сделал запрос на продление паузы в бомбардировках еще на двое суток, а «президент согласился предоставить всего шесть часов». А. Н. Косыгин также сказал, что постарается сделать все от него зависящее, но был вне себя от ярости. Естественно, за столь короткий срок прояснить ситуацию так и не удалось. После возобновления бомбардировок диалога быть не могло. Честер Купер в мемуарах писал: «Было ясно, что в Вашингтоне на самом деле не проявили должного интереса к переговорам в Лондоне». Л. Джонсон в мемуарах, объясняя свой поступок, отмечал: «… У Ханоя было несколько месяцев для изучения и обсуждения фазы А и Б, а предложения Вильсона Косыгину были практически идентичны этой формуле. Не могло потребоваться так много времени, чтобы ответить да или нет». Особый интерес представляют комментарии А. Н. Косыгина по поводу причин провала переговоров в Лондоне; только с публикацией полной версии «Документов Пентагона» стало возможным узнать позицию советского руководства о причинах провала переговоров. Председатель Совета Министров СССР свел свои доводы к следующим положениям: «Вьетнамцы впервые заявили, что готовы к переговорам, если бомбардировки будут безоговорочно остановлены; это был первый раз, когда они сделали такое заявление публично. Времени, предоставленного Ханою, было недостаточно…». Также А. Н. Косыгин сказал о трех ошибках, допущенных Вашингтоном в ходе переговоров: «Во-первых, не будет никаких результатов (в переговорном процессе. – Д. З.), если США продлят паузу в бомбардировках еще на три-четыре дня. Во-вторых, в Вашингтоне выдвигали свои предложения в форме ультиматума. В-третьих, США выражали обеспокоенность из-за 25 тыс. тонн груза, который поступил в Южный Вьетнам, притом что его назначение было неизвестно. Но Вашингтон умалчивает о переброске своих собственных подкреплений. В этот период США перебросили дополнительный контингент войск в Южный Вьетнам, отправили свой военно-морской флот к побережью Северного Вьетнама и увеличили число авианосцев в этом районе с трех до пяти. Соединенные Штаты обвиняли своих оппонентов в посылке 25 тыс. тонн грузов, но в то же самое время отправили более 100 тыс. тонн груза на Юг. Другими словами, в США считают, что инфильтрация с их стороны является нормальной, а инфильтрация со стороны ДРВ недопустима». Также А. Н. Косыгин повторил тезис о важной роли в препятствовании переговорному процессу со стороны КНР: «…В США, по-видимому, не берут во внимание фактор Китая, это серьезная ошибка».

Есть основания полагать, что слова А. Н. Косыгина о «великом шансе» достичь мира во Вьетнаме не столь уж беспочвенны. Трудно представить, что столь значимая фигура в руководстве СССР, как А. Н. Косыгин, приехала в Лондон и вела переговоры на самом высоком уровне лишь для того, чтобы помочь ДРВ потянуть время. Ханой, по всей видимости, точно знал от А. Н. Косыгина следующее: США не возобновят бомбардировки до окончания праздника Тет, и у них есть время для того, чтобы обдумать ответ и, конечно же, выиграть время. Именно поэтому ответ из Ханоя пришел так поздно, лишь 12 февраля. Скорее всего, руководство Северного Вьетнама считало, что из-за посредничества СССР американцы не решатся возобновить бомбардировки так рано, и предполагали, что могут воспользоваться этим временем в своих целях. В Ханое осознавали, что даже если переговоры начнутся, то их перспективы все равно останутся туманными, а выигрыш даже трех-четырех дней имел немалое значение в деле восстановления коммуникаций в ДРВ и перегруппировки войск. Заслуживают внимания размышления советника президента США генерала Максвелла Тейлора, который попробовал в данной ситуации рассуждать с позиции Ханоя: «Если бы я был одним из советников Хо Ши Мина, я бы порекомендовал ему придерживаться его настоящего курса, военных, террористических и политических акций». Скорее, именно такая тактика приведет Северный Вьетнам к победе в этой войне, однако остается вопрос, можно ли было завершить вьетнамский конфликт раньше и могли ли эти мирные инициативы завершиться успехом? Спустя годы об операции «Санфлауэр» американскими историками было написано довольно много литературы. В большинстве случаев исследователи склоняются к тому, что на данном этапе войны достичь договоренностей было практически невозможно. Так, американский историк Алан Гудман писал: «…По сути, говорить было пока не о чем». Уильям Гиббонс разделял эту точку зрения: «В период между 1965–1968 гг., несмотря на принципиальную разницу в подходах в правительстве США и Северного Вьетнама, ни одна из сторон не демонстрировала желания идти на необходимые уступки, для того чтобы достичь компромисса». Пожалуй, с этим мнением можно согласиться. Но на основе вышеизложенного материала можно сделать вывод, что мирные инициативы января-февраля 1967 г. были важнейшим этапом на пути к миру. Впервые Советский Союз официально выступил как посредник в переговорах между США и ДРВ. Трудно сказать о точных причинах провала операции «Санфлауэр», но можно с уверенностью утверждать, что Советский Союз был заинтересован в скорейшем завершении вьетнамского конфликта. Участие А. Н. Косыгина в переговорах является прямым подтверждением того, что в Кремле пришли к следующему выводу: необходимо прямое вмешательство Советского Союза для скорейшего окончания вьетнамского конфликта. Это было вызвано усилением американского вмешательства во Вьетнам, увеличением масштаба бомбардировок и расширением боевых действий. Эти факторы способствовали усилению напряженности в отношениях двух сверхдержав и грозили в итоге привести к непосредственной конфронтации Советского Союза и Соединенных Штатов Америки. Поэтому мирные инициативы, предпринятые Советским Союзом и США, были важнейшим этапом на пути к «разрядке».

 

§ 3. Обсуждение вьетнамской проблемы на конференции в Гласборо

После провала мирной инициативы «Санфлауэр» военное давление Соединенных Штатов Америки значительно усилилось. В целом за 1967 г. американская авиация сделала 108 тыс. вылетов, сбросив 226 тыс. т. бомб. К концу 1967 г. во Вьетнаме находилось 485 тыс. американских военнослужащих. Одновременно с увеличением американского воинского контингента в Южном Вьетнаме значительно возросли силы АСВ и НФОЮВ: если в 1965 их численность составляла 80 тыс. человек, то в 1967 г. достигла 225 тыс. бойцов. Увеличение масштабов бомбардировок и рост воинского контингента неизбежно привели к эскалации конфликта. С января по июнь 1967 г. потери НФОЮВ ежемесячно составляли около 15 тыс. человек. С середины 1966 г. по лето 1967 г. Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама утратил контроль как минимум над 500 тыс. человек, что неминуемо отразилось на доходах и объемах поступающего продовольствия. К началу 1967 г. список целей для бомбардировок ВВС США был значительно расширен: если раньше налеты на Ханой носили эпизодический характер, то теперь это стало нормой. Лидеры ДРВ начали всерьез опасаться возможности вторжения армии США непосредственно на территорию Северного Вьетнама.

Перечисленные факторы не способствовали улучшению советско-американских отношений. Военно-политическое руководство Советского Союза высказывалось за значительное усиление военных поставок в ДРВ, а также за прекращение каких-либо шагов к «разрядке» с США. Военная помощь Советского Союза Северному Вьетнаму в 1967 г. составила 505 млн долларов. Это была наибольшая сумма помощи, которую СССР окажет ДРВ за все годы вьетнамского конфликта. В начале июня 1967 г. началась арабо-израильская война, что значительно усилило международную напряженность. В это же время для участия в заседании Совета Безопасности ООН, который проходил в Нью-Йорке, вылетает Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин (впервые за время нахождения президента Джонсона в Белом доме столь значимая фигура в советском руководстве посетила США. – Д. З.). Это всё давало главам государств шанс обсудить не только ближневосточный кризис, но и ряд других проблем: вопросы ограничения стратегических вооружений, нераспространения ядерного оружия, противоракетной обороны и, конечно же, проблему Вьетнама.

В администрации президента Джонсона положительно восприняли новость о приезде А. Н. Косыгина в США: они видели реальную возможность достичь прогресса во вьетнамском конфликте. Советник президента США Макджордж Банди, говоря о перспективах будущих переговоров, отмечал: «На мой взгляд, есть хорошая возможность воспользоваться советской помощью во вьетнамском вопросе». Такого же мнения придерживался А. Гарриман: «Появилась уникальная возможность достичь мирного урегулирования конфликта во Вьетнаме». Интересные замечания сделал советник по национальной безопасности У. Ростоу. Американский дипломат утверждал, что с Косыгиным можно вести серьезный разговор, затрагивая вьетнамский вопрос, так как для этого были весомые причины. Во-первых, усиление военного давления на ДРВ могло в скором времени привести Северный Вьетнам к поражению. Во-вторых, значительное увеличение масштаба боевых действий во Вьетнаме в конце концов приведет к серьезной конфронтации США с Советским Союзом. Разумеется, ни в каком из этих вариантов лидеры СССР не были заинтересованы. В итоге складывалась обстановка, когда, по мнению американских дипломатов, можно было добиться значительных результатов в урегулировании конфликта. Но в то же время У. Ростоу рекомендовал в ходе переговоров придерживаться следующей позиции по Вьетнаму: «Мы не можем остановить бомбардировки только ради того, чтобы получить возможность начать переговоры». Именно такой подход президент США будет использовать в ходе переговоров.

Накануне открытия конференции в Гласборо состоялась встреча министра иностранных дел СССР А. А. Громыко, представителя США в ООН А. Голдберга и советника президента Джонсона Ллуэлина Томпсона. В ходе встречи обсуждался вопрос о возможности начала переговоров и оказания помощи Советским Союзом в этом вопросе. Американские дипломаты говорили о том, какие шаги им стоит предпринять для мирного урегулирования. Поскольку последние контакты с представителями ДРВ были сделаны через Москву, речь шла и о том, не стоит ли предпринять еще одну попытку? Министр иностранных дел СССР ответил следующим образом: «Вы пытаетесь перевернуть вещи с ног на голову, ожидая начала переговоров, но не останавливая бомбардировки. Единственный путь создать ситуацию, при которой переговоры будут возможны, – это остановить бомбардировки без предварительных условий». Артур Голдберг попытался уточнить, каким образом Ханой будет интерпретировать паузу в бомбардировках с нашей стороны. На что А. А. Громыко ответил, что это не вызовет каких-либо сложностей. Но он не может говорить за ДРВ или передать такое сообщение. Американская сторона должна остановить бомбардировки без предварительных условий и только потом можно начинать диалог.

23 июня 1967 г. состоялась встреча президента Л. Джонсона с А. Н. Косыгином, в ходе которой обсуждался вьетнамский вопрос. Президент США говорил о том, что единственное, чего добивается его администрация, это прекращение проникновения войск ДРВ через демилитаризованную зону, в этом случае наши войска будут оставаться на Юге, а бомбардировки будут прекращены. В этих условиях сопредседатели Женевских соглашений получат возможность следить за проведением свободных выборов во Вьетнаме. «Все, что вы нам говорите, это остановите бомбардировки. Мы остановим, но что мы получим взамен?». А. Н. Косыгин не стал отвечать на этот вопрос и перешел к обсуждению проблем на Ближнем Востоке. Практически с первой же встречи А. Н. Косыгин старался не обсуждать тему Вьетнама – главная причина этого крылась в отсутствии уверенности советского руководства в том, что ДРВ пойдет на какие-либо новые контакты с США. Алексей Николаевич Косыгин в телеграмме в Москву откровенно писал, что «…у него лично нет уверенности в том, что вьетнамцы пойдут на переговоры, даже если можно добиться согласия США на прекращение бомбардировок ДРВ». По всей видимости, после провала переговоров с его участием во время операции «Санфлауэр» сам А. Н. Косыгин не хотел вновь играть роль посредника и отвечал отказом на предложения американских дипломатов.

Тем не менее для американской стороны было крайне важно добиться каких-то результатов в этом направлении. 23 июня, после короткой паузы в переговорах, обсуждение было возобновлено. Американская сторона пыталась хоть как-то прояснить ситуацию относительно Вьетнама. Президент США высказал опасения, что в американском правительстве считают следующее: лучше не бомбить Северный Вьетнам, а предпринять наземную операцию против ДРВ. «Мы считаем, что бомбежки ДРВ лучше вторжения», – подчеркнул Л. Джонсон, а затем добавил: «Если бы вы уговорили их прекратить вторжения на Юг, вы бы могли сказать нам не вторгаться на Север». Алексей Николаевич Косыгин, отвечая на это замечание, указал на неудачу в ходе переговоров в феврале, возложив ответственность за провал на Вашингтон. После чего президент США ответил: «…У вас не было никакого влияния на Ханой». По сути, все переговоры по вьетнамскому вопросу сводились к взаимным упрекам. В ходе этой встречи А. Н. Косыгин вспомнил эпизод 1965 г., когда ВВС США бомбили Ханой во время его визита. Складывалась тупиковая ситуация, когда американцы продолжали настаивать на обсуждении войны во Вьетнаме, а советскому лидеру было нечего предложить по данному вопросу, он лишь подытожил: «…Вьетнам уничтожил очень многие достижения, которых удалось достичь в отношениях Соединенных Штатов Америки и Советского Союза…».

Любопытно, что в тот же день ситуация в корне изменилась: из Ханоя пришла директива, которая давала возможность вновь начать обсуждения и проливала свет на позицию самих вьетнамцев о возможности начала переговоров. Суть этого предложения была краткой, но многообещающей: «Остановите бомбардировки, и мы готовы немедленно сесть за стол переговоров». Несомненно, это было большим достижением и новой возможностью урегулирования конфликта. Ведь в этот раз представители ДРВ были готовы вести диалог напрямую с США, а не через посредников, как это было раньше. И, что не менее важно, переговоры должны были начаться немедленно после остановки бомбардировок. В заявлении госсекретаря США Дина Раска от 25 июня 1966 г. американская сторона выразила согласие остановить все бомбардировки ДРВ, но потребовала от Ханоя подтвердить следующее положение: «Мы не готовы остановить боевые действия в одностороннем порядке, пока другая сторона будет продолжать войну без всяких ограничений». В Вашингтоне требовали подтверждения факта, что боевые действия будут остановлены обеими сторонами. Это сообщение было передано в Ханой.

Во второй половине дня 25 июня переговоры продолжились, в ходе встречи были затронуты проблемы разоружения, сокращения военного бюджета, Ближнего Востока и, конечно же, проблема Вьетнама. В ходе встречи А. Н. Косыгин заявил, что Советский Союз заинтересован в вопросах сокращения военного бюджета, однако выразил сомнения, что это возможно, так как американская сторона тратит только на войну во Вьетнаме около 20 миллиардов долларов. Президент Л. Джонсон высказал мнение, что «сокращение военных расходов может быть достигнуто, если Советский Союз уменьшит или полностью прекратит поставки военной техники в Северный Вьетнам, в то время как американская сторона нашла бы способ по деэскалации конфликта». Следующее важное замечание президента США относилось к возможности достижения договоренностей с СССР по ПРО. Линдон Джонсон прямо указал: «…Увеличение военных бюджетов можно было бы предотвратить, если бы было достигнуто соглашение с Советским Союзом по проблеме ПРО». Определенного ответа на это предложение А. Н. Косыгин не дал. Пояснения, сделанные советским государственным деятелем, были довольно неоднозначны и заключались в следующем: «Как вы представляете, что я скажу своему народу сдаться и не защищаться от американских ракет?». Также А. Н. Косыгиным было сделано важное замечание, что «он сомневается в успехе таких переговоров, пока война во Вьетнаме продолжается…». Еще одной причиной нежелания Кремля затрагивать тему ПРО был взрыв первого термоядерного заряда в КНР, как раз в июне 1967 г.. Таким образом, Советскому Союзу требовалось время, чтобы определить все риски и угрозы от подписания такого соглашения. Другой причиной уклончивого ответа А. Н. Косыгина было отсутствие полномочий, для того чтобы взять на себя такие обязательства. Как отмечал А. Ф. Добрынин в своих мемуарах: «Определенного ответа Л. Джонсону относительно возможности начать в ближайшее время обмен мнениями по вопросу ПРО Косыгин, однако, не дал. У него не было на это согласия других членов советского руководства».

Несмотря на тупиковую ситуацию, связанную с проблемой ПРО, президент США предложил обсудить возможности для подписания Договора о нераспространении ядерного оружия. Стороны пришли к взаимопониманию в этом вопросе, поскольку существенных разногласий между СССР и США не было. «У меня сложилось впечатление, – сообщал Косыгин в Москву о своем разговоре о нераспространении ядерного оружия, – что Джонсон, по-видимому, был бы действительно не прочь форсировать переговоры о заключении соответствующего договора». А. Н. Косыгин согласился с тем, что особых препятствий к подписанию такого договора нет, но нужно уточнить позиции других стран, в частности Франции. Завершил свою речь дипломат следующим высказыванием: «…Мы надеемся на скорый успех в решении этого вопроса».

Что касается решения вьетнамского вопроса, то ситуация оставалась довольно сложной. Президент США еще раз попытался прояснить ситуацию: «…Если США остановят бомбардировки, то ДРВ будет готова начать переговоры в течение одного, двух дней. Эта формулировка верна?». А. Н. Косыгин ответил утвердительно, а А. Ф. Добрынин по этому поводу заметил: «Косыгин совсем не был уверен в позиции северовьетнамцев, которые не делились с нами взглядами насчет компромиссного урегулирования». Линдон Джонсон прямо указал: «Мы ожидаем от Ханоя прекращения проникновения их войск через демилитаризованную зону». Это сообщение было передано в Ханой. Ответа от руководства ДРВ так и не последовало. И. В. Гайдук, подводя итог конференции в Гласборо, писал: «Как бы там ни было, на конференции в Гласборо были достигнуты успехи в различных сферах международных отношений, но про Вьетнам этого сказать нельзя». Конференция в Гласборо стала весомым фактором будущего улучшения отношений Советского Союза и Соединенных Штатов. Стороны не видели больших препятствий для подписания договоренности о нераспространении ядерного оружия, однако по-прежнему война во Вьетнаме была серьезной проблемой, преодоление которой могло значительно углубить развитие отношений двух сверхдержав. Подводя итог конференции в Гласборо, президент Л. Джонсон отмечал: «Мы считаем, что эта встреча была полезной, и мы думаем, что ее роль в достижении главной нашей цели – мира для всего человечества – неоценима». В ходе переговоров в Гласборо появилась очередная возможность начала процесса мирного урегулирования, но она была вновь упущена. Причины кроются, скорее всего, в следующих факторах.

Усиление военного давления США во Вьетнаме, а именно увеличение воинского контингента и расширение масштаба бомбардировок, не приносило тех результатов, на которые рассчитывали в Вашингтоне. Большинство членов администрации считали, что с помощью военной силы можно заставить Ханой начать переговоры, и этот подход не оправдал себя. Хотя с военной точки зрения чаша весов к концу 1967 г. склонялась в сторону США, это лишь побудило руководство ДРВ предпринять решительные шаги, чтобы переломить ситуацию в свою пользу. В марте 1967 г. состоялся 13 пленум ЦК ПТВ, на котором было принято решение о том, что должно состояться «…стихийное восстание, с целью, по возможности, в самые кратчайшие сроки одержать решительную победу». Именно тогда стала формироваться новая стратегия ДРВ, суть которой можно свести к одному решительному наступлению, направленному на безоговорочное одержание победы. Действия Ханоя определялись сложившейся обстановкой, которая не давала возможности начала диалога с США о мирном урегулировании, так как, даже принимая во внимание военную составляющую, лидеры Северного Вьетнама вряд ли могли настаивать на объединении страны и безоговорочном выводе всех американских войск из Южного Вьетнама. Для начала переговоров с США требовалось переломить ситуацию на полях сражений в Южном Вьетнаме, иначе не было возможности начинать переговоры, а продолжение партизанской войны в скором времени могло привести к поражению в Южном Вьетнаме. Советский Союз, склоняя ДРВ к переговорам, косвенно подталкивал лидеров Северного Вьетнама к решительным военным действиям. Поэтому, в отличие от предыдущих мирных инициатив, конференция в Гласборо вряд ли могла привести враждующие стороны за стол переговоров. Вьетнамский конфликт продолжится, а вместе с ним и советско-американские отношения в 1967 г. не получат своего должного развития.

В период с 1964 по 1968 гг. межу Советским Союзом и Соединенными Штатами не было подписано ни одного существенного договора. Конечно, американская сторона выступала «с широковещательными планами развития сотрудничества между США, СССР и другими странами по таким проблемам, как осуществление международной биологической программы и изучение окружающей среды, создание всемирной системы спутников связи, исследование морей и океанов, Арктики и Антарктики». По большей части эти проекты остались лишь на бумаге, а курс на улучшение отношений, взятый обеими сверхдержавами в начале 1960-х гг., не получил должного развития. Основной причиной этого был вьетнамский конфликт – чем больших масштабов достигала агрессия США во Вьетнаме, тем большую помощь СССР должен был оказывать ДРВ. А вместе с этим советско-американские отношения не только не получают развития, но и постепенно ухудшаются. Можно даже говорить о том, что политика двух сверхдержав сместилась в плоскость мирного урегулирования конфликта – как правило, советские дипломаты отказывались обсуждать какие-либо договоренности с Вашингтоном, пока США продолжают агрессию во Вьетнаме. Преодоление этой проблемы было одной из основных задач внешней политики как СССР, так и США. Увы, несмотря на многочисленные мирные инициативы, обмены мнениями, программы урегулирования конфликта, которые были выдвинуты, стороны так и не получили ожидаемого результата. Несмотря на то что в Вашингтоне были готовы выстраивать отношения без учета войны во Вьетнаме, это полностью отвергалось советскими дипломатами. Неоднократно устами руководителей СССР А. Н. Косыгина и А. А. Громыко утверждалось, что никаких договоренностей с США быть не может, пока они ведут «преступную войну» во Вьетнаме. Только с изменением ситуации в 1968 г., началом переговоров в Париже, снижением интенсивности боевых действий станет возможным дальнейшее развитие отношений СССР и США.

С другой стороны, Советский Союз с самого начала вьетнамского конфликта прилагал отчаянные усилия в первую очередь для того, чтобы не допустить расширения конфликта, пытаясь отговорить лидеров ДРВ от силового варианта борьбы за объединение страны. После неудачи советских дипломатов Е. Михайловского и А. Н. Шелепина СССР трижды пытался организовать переговоры с целью скорейшего прекращения огня и начала прямого диалога между представителями США и ДРВ за столом переговоров. По сути, вьетнамский конфликт стал частью советско-американских отношений и как раз той частью, которая сдерживала процесс «разрядки» в отношениях двух сверхдержав. Именно с этой целью СССР сделал все возможные шаги для организации переговоров и начала диалога между воюющими сторонами.