В 1968 г. произошел целый ряд важнейших событий, которые оказали влияние как на ход вьетнамского конфликта, так и на советско-американские отношения. В январе 1968 г. началось «наступление Тет», которое окончательно развеяло миф о том, что Америка побеждает в войне, и это не только заставило американскую общественность усомниться в правильности политики администрации президента Л. Джонсона, но и побудило Вашингтон пересмотреть свою политику во Вьетнаме.

В мае 1968 г. были начаты переговоры делегаций ДРВ и США по вопросам поиска путей для мирного урегулирования конфликта, сопровождавшиеся сокращением масштабов бомбардировок Северного Вьетнама. В июле 1968 г. состоялось подписание Договора о нераспространении ядерного оружия, это была первая крупная договоренность между СССР и США в области ограничения вооружений начиная с 1963 г. На наш взгляд, ряд этих важнейших событий не только определил исход Второй Индокитайской войны, но и послужил началом значительного продвижения в советско-американских отношениях. По этой причине требуется детальный анализ и изучение взаимосвязи упомянутых событий.

 

§ 1. «Наступление Тет» и изменение политики Соединенных Штатов во Вьетнаме

В 1968 г. на полях сражений Южного Вьетнама происходили одни из самых масштабных сражений вьетнамской войны. Обе стороны предприняли решающие действия для достижения победы. В начале 1968 г. численность американских военнослужащих превысила 500 тыс. человек, а в середине 1968 г. достигла 535 тыс. человек. Если в 1962 г. расходы США на оборону составили всего 46,2 млрд долларов, то к 1968 г. уже 80,5 млрд долларов. Стоит упомянуть о сложившемся положении во Вьетнаме в 1967 г.: «…По оценкам американского командования относительно оказания военной помощи Южному Вьетнаму с января по июнь 1967 г., общий ущерб, нанесенный противнику в живой силе (включая военнопленных и небоевые потери), превышал 15 000 человек ежемесячно, в то время как “Вьетконг” вербовал в месяц 3500 бойцов, а количество военнослужащих АСВ, “просочившихся” за тот же срок на Юг, составляло примерно 7000 человек. Таким образом, как видно из расчетов, коммунисты теряли больше людей, чем могли поставить под ружье». С одной стороны, это был большой успех, казалось, еще немного – и Ханой не выдержит такого давления. Но, с другой стороны, было довольно трудно сказать, как долго НФОЮВ и армия Северного Вьетнама будет готова сражаться в таких условиях.

Генерал У. Уэстморленд сделал довольно осторожный прогноз развития событий, говоря о том, что конец войны не будет означать «военной победы в классическом смысле этого слова». «…Через два года или даже раньше неприятель будет настолько ослаблен, что южновьетнамцы смогут справиться с большей долей военных обязательств». Посол США в Южном Вьетнаме Э. Банкер заявил: «США выигрывают войну во Вьетнаме как на фронтах боевых действий, так и в политическом плане». Президент Л. Джонсон 17 ноября 1967 г. указал: «Наши цели во Вьетнаме ясны с самого начала – это защита безопасности Соединенных Штатов. Мы думаем, что безопасность Соединенных Штатов определенно связана с безопасностью Юго-Восточной Азии». Генерал Э. Уилер, председатель Объединенного комитета начальников штабов, отвечая на нападки критиков, заявил, что он не предвидит изменения нынешнего характера войны. По его словам, «США выигрывают войну во Вьетнаме, но Ханой еще не готов сдаться». Безусловно, в США были и другие точки зрения на происходящие события в Юго-Восточной Азии, но, как правило, эти оценки делали не профессиональные военные, а политики, общественные деятели и журналисты. Важной составляющей для понимания хода событий тех дней являлось общественное мнение в США. Институт общественного мнения Гэллапа опубликовал следующие результаты: 39 % опрошенных высказываются за перенесение сухопутной войны на территорию ДРВ, 44 % против, 65 % опрошенных верят в возможность окончания войны путем переговоров, 19 % считают, что США победят, и 4 %, что проиграют. Таким образом, накануне «наступления Тет» ОКНШ, Белый дом, а также общественность в США придерживались мнения, что в скором времени США одержат победу в Южном Вьетнаме.

Для достижения военный победы в 1968 г. ОКНШ пересмотрел тактику ведения войны. Если в 1967 г., чтобы стабилизировать положение, американские войска использовали тактику проведения широкомасштабных штурмовых операций в Южном Вьетнаме с целью «поиска и уничтожения» противника, а также массированные бомбардировки территории ДРВ с помощью стратегической авиации, то накануне 1968 г. американское командование представило президенту США новый план действий. Главные требования ОКНШ можно обозначить так:

1. Провести разведывательные операции в демилитаризованной зоне.

2. Поддержать партизанское движение в Лаосе.

3. Начать бомбардировки объектов партизанских баз в Камбодже.

4. Расширить масштабы операций «Морской дракон».

5. Пересмотреть ограничения в бомбардировках ДРВ, начать минирование порта Хайфон….

В конце ноября 1967 г. генерал Э. Уилер потребовал проведения наземной операции в Лаосе и Камбодже. В то же самое время в ОКНШ были близки к тому, чтобы сделать запрос о вторжении в южную часть Северного Вьетнама, во всяком случае этот вопрос серьезно обсуждался в среде американских военных в течение 1967 г. Так, генерал в отставке К. ЛеМей не исключал, что в скором времени для достижения победы нужно будет применить ядерное оружие, и в своей работе «Америка в опасности» предлагал следующий план действий: «Гавань Хайфона и все сооружения, позволяющие получать грузы извне, должны быть уничтожены… Необходимо ликвидировать и энергетическую систему, обеспечивающую военный потенциал, а также систему транспорта – железные дороги, локомотивы, вагоны, мосты, депо. Каждая фабрика, каждый промышленный объект, начиная с самых крупных и лучших, должны быть разрушены. Бомбовые удары, если потребуется, надо нанести по ирригационной системе, которая обеспечивает производство продовольствия. Нам следует прорвать плотины, позволяющие выращивать рис в дельте Красной реки – одном из самых густонаселенных районов мира. Если не будет плотин, то в период муссонов в этой местности будут сильные наводнения… Мы должны продолжать бомбить, пока не уничтожим все, что сотворено руками человека в Северном Вьетнаме, если именно это потребуется, чтобы победить в войне». Противоположной точки зрения придерживался министр обороны США Роберт Макнамара. В своей докладной записке на имя президента Л. Джонсона его предложения выглядели следующем образом:

1. Объявить о политике стабилизации.

2. Прекратить бомбардировки Северного Вьетнама к концу года и попытаться приступить к переговорам.

3. Пересмотреть подход к проведению наземных операций на Юге с той целью, чтобы уменьшить потери США, заставить южновьетнамцев с большей ответственностью отнестись к обеспечению безопасности и принять необходимые меры по сокращению ущерба, причиняемого Южному Вьетнаму войной.

По сути, Р. Макнамара предлагал постепенное сворачивание боевых действий, которое заключалось в выполнении одного из главных требований Ханоя – прекращение всех бомбардировок ДРВ с целью скорейшего начала переговоров. Также предполагалось укрепление боеспособности АРВ и вывод американских войск (в будущем эта стратегия получит название «вьетнамизации»). В своих размышлениях и выводах министр обороны США ссылался на аналитические доклады ЦРУ, которые на тот момент утверждали: «Мы не верим, что какая-либо программа бомбардировок… способна привести к сокращению поставок вооружения и всего прочего жизненно необходимого для ведения войны на Юге или хоть как-то ослабить решимость Ханоя продолжать эту войну. Высокая пропускная способность дорожных сетей… представляет такие возможности для безопасного передвижения, что никакая программа не предотвратит и не нейтрализует налаженную систему тыловой поддержки и не сократит потоки людей и снаряжения, направляемые в Южный Вьетнам». Даже сегодня трудно сказать, какой эффект имели бомбардировки территории ДРВ и как долго НФОЮВ при поддержке армии ДРВ смог бы продолжать борьбу. В одном глава ОКНШ генерал Э. Уилер и Р. Макнамара были едины – в своем мнении, что при продолжении ограниченных бомбардировок ДРВ, а также операций по «поиску и уничтожению» противника в Южном Вьетнаме в ближайшей перспективе достигнуть победы не удастся. По этой причине ОКНШ выдвинул требования проведения наземных операций в Лаосе и Камбодже, а также расширения списка целей для бомбардировок территории ДРВ с целью скорейшего достижения победы, вернее создания такой ситуации, когда Ханой будет вынужден сесть за стол переговоров и остановить проникновение в Южный Вьетнам. С другой стороны, Р. Макнамара понимал, что выполнение требований ОКНШ могло привести к непредсказуемым последствиям на международной арене. Трудно было спрогнозировать реакцию СССР и Китая, и по этой причине министр обороны сделал ставку на прекращение бомбардировок и начало переговоров. Перед президентом Л. Джонсоном стояла довольно трудная задача: ему нужно было ответить на вопрос, какая из двух точек зрения является объективной. По сути, обе стороны стремились к одной цели – начать переговоры между США и ДРВ и достичь приемлемых для Вашингтона условий, но пути достижения этой цели видели по-разному. 2 ноября 1967 г. была собрана группа советников, которая вошла в историю под названием «совет мудрецов». В эту группу вошли генерал М. Тейлор, У. Уэсмтморленд, Э. Банкер, К. Клиффорд, Э. Фортас, Н. Катценбах, Д. Ачесон и другие. Члены «совета мудрецов» выступили с резкой критикой программы Р. Макнамары. Заслуживает внимания мнение советника президента К. Клиффорда и в будущем министра обороны США, который заметил: «Я не согласен с рекомендациями, представленными в меморандуме… Я полагаю, что намеченный в нем курс действий скорее приведет к замедлению разрешения конфликта, чем к его ускорению и развязке». Хотя К. Клиффорд выступил с резкой критикой программы Р. Макнамара, перед президентом Джонсоном он поставил интересный вопрос: «…Почему Северный Вьетнам продолжает воевать, когда ясно, что у них нет шансов на победу?». Он же постарался дать на него ответ: «Ханой надеется, что у США не хватит политической воли продолжать войну». Такая точка зрения представляется объективной, но требует более детального рассмотрения.

Как в Вашингтоне, так и в Ханое не было единого плана ведения войны. В марте 1967 г. состоялся XIII пленум ЦК ПТВ, на котором было принято решение о том, что должно состояться «…стихийное восстание с целью, по возможности, в самые кратчайшие сроки одержать решительную победу». Так началась подготовка к «наступлению Тет», в ходе которого должна была быть одержана решительная победа над врагом. По плану военно-политического руководства ДРВ требовалось начать наступление в масштабах всей страны (Южного Вьетнама. – Д. З.), предполагалось атаковать города. Всего для атаки было определено 50 крупных целей, включая Сайгон, Хюэ и другие города, а также важные стратегические объекты, такие как база морских пехотинцев в Кхешани. Впервые за четыре года войны с американцами партизаны НФОЮВ должны были выйти из своих укрытий и попытаться одолеть противника в открытом бою. Важной составляющей наступления было стихийное восстание местного населения и переход сил АРВ на сторону НФОЮВ. Следует отметить, что партизанам нужно было сражаться на открытой местности, где американцы могли наиболее эффективно использовать артиллерию и авиацию. В первые четыре недели наступления с января по февраль 1968 г. было задействовано 80 тыс. бойцов «Вьетконга», которые составляли первый эшелон атаки. Им предстояло столкнуться с более чем 500 тыс. американских солдат, а если брать в расчет силы АРВ и союзников, то более чем с миллионной армией. И если говорить об общей численности войск, участвовавших в наступлении, то их число составляло до 400 тыс. солдат. В действительности рассчитывать на победу можно было только в случае массового перехода АРВ на сторону атакующих и беспрецедентной поддержки наступления местным населением. В противном случае «наступление Тет» было обречено на провал. По этой причине внутри ЦК ПТВ начались большие разногласия по поводу ставки на один решительный удар. Сторонниками наступления были генеральный секретарь ЦК ПТВ Ле Зуан и генерал Тань, основными противниками – президент Хо Ши Мин и генерал Во Нгуен Зяп. Президент ДРВ выступал с поддержкой мнения генерала Зяпа и продолжения курса на партизанскую войну. На XIII пленуме ЦК ПТВ позиция Ле Зуана и его сторонников, отстаивавших стратегию одного решительного удара, одержала верх над более умеренной позицией Хо Ши Мина и генерала Зяп. Скорее всего, принятие такого рода решения было необходимостью, продиктованной объективной реальностью тех дней. Несмотря на заверения американских военных в том, что в скором времени в Южном Вьетнаме будет достигнута победа, никто не мог назвать точные или приблизительные сроки этой победы. Можно отметить, что в Ханое было достаточно сил продолжать ведение партизанской войны в течение нескольких лет. Однако удовлетворение президентом Джонсоном даже части требований, предложенных ОКНШ в ноябре 1967 г., могло кардинально изменить ход войны и НФОЮВ оказался бы на грани поражения. Полностью перерезать пути снабжения партизан в Южном Вьетнаме с помощью бомбардировок было невозможно, но посредством наземных операций в Лаосе, Камбодже, а также путем минирования порта Хайфон можно было нанести сокрушительный удар по НФОЮВ, который оказался бы полностью отрезанным от поставок продовольствия, вооружения и проникновения людей из Северного Вьетнама. Возможно, именно этот факт послужил главной причиной «наступления Тет».

30 января 1968 г. подразделения НФОЮВ совершили нападение на несколько городов в Южном Вьетнаме: атаке подверглись Нячань, Дананг, Контум, Плейку, Сайгон, Хюэ и другие крупные опорные пункты и военные базы. Несмотря на незапность наступления, которое приходилось на дни новогоднего праздника Тет, когда стороны традиционно соблюдали перемирие, американские войска не были застигнуты врасплох. Ожидаемой поддержки со стороны местного населения не последовало, войска АРВ сражались, как никогда, стойко, и надежды на массовый переход или дезертирство в рядах армии Южного Вьетнама не оправдались. Президент Л. Джонсон так прокомментировал сложившееся положение дел: «Мы знали, что в скором времени противник продемонстрирует свою силу – просто удар оказался более сильным, чем мы думали. Мы знали, что коммунисты сосредотачивают свои силы около городов; мы не ожидали, что они атакуют таким большим количеством солдат. Мы знали, что солдаты Северного Вьетнама и бойцы Вьетконга стараются достичь лучшей координации, действуя на просторах Южного Вьетнама; мы не верили, что у них получится достичь столь высокого уровня взаимодействия, какой они сумели показать. Мы ожидали атаки больших сил, но силы оказались значительно больше, чем мы предполагали. И наконец, с трудом верилось, что коммунисты организуют наступление в дни новогоднего праздника Тет, который имел сакральный смысл для вьетнамцев».

С 29 января по 11 февраля 1968 г. НФОЮВ потерял немало бойцов – 32 тыс. человек было убито и 5800 ранено. Американские вооруженные силы потеряли 1001 человека (убиты), при этом потери АРВ вместе с союзниками составили 2082 человека. Стоит учитывать тот факт, что в 1968 г. уровень потерь среди американских военнослужащих значительно возрос: если в 1965 г. еженедельные потери американской армии в среднем составляли 26 человек в неделю, то в 1968 г. это было уже 379 человек. В целом за 1968 г. за НФОЮВ и АСВ потеряли около 200 тыс. человек (точные потери НФОЮВ было трудно подсчитать, так как партизаны всегда старались забирать тела погибших с поля боя). Поэтому заслуживают внимания цифры и оценки «наступления Тет», которые озвучил секретарь ЦК ПТВ Хоанг Ань на XX съезде партии: «Военный аспект борьбы очень важен. Но, переоценивая его, мы можем встать на неправильный курс, что повлечет за собой новые людские жертвы. Если вы помните, во время новогоднего наступления и всеобщего восстания в январе-феврале 1968 г. мы потеряли около 100 тыс. человек. И если мы будем организовывать такие наступления по два раза в год, то сколько людей мы потеряем? Поэтому мы не должны пытаться одним ударом разгромить противника». Таким образом, в Северном Вьетнаме прекрасно осознавали, что проведение подобных акций в будущем неприемлемо, так как в случае повторения подобных операций воевать в Южном Вьетнаме будет некому. Как писал генерал Во Нгуен Зяп в своих воспоминаниях: «Генеральное наступление весной 1968 г. преподало нам тяжелый урок». Безусловно, «наступление Тет» было катастрофой для НФОЮВ: в ходе него погибли наиболее опытные бойцы и их командиры. «Вьетконгу» понадобится около года, чтобы восполнить потери, и только 22 февраля 1969 г. НФОЮВ сможет организовать серьезное наступление на позиции американцев в Южном Вьетнаме, и по большому счету в этом наступлении главенствующую роль будут играть уже регулярные части АСВ.

С другой стороны, при военном поражении НФОЮВ и подразделений АСВ был достигнут колоссальный психологический эффект. Неся огромные потери, партизаны добились некоторых успехов: к примеру, полностью был захвачен город Хюэ, древняя столица вьетнамских императоров. Несмотря на неудачи в боях за Сайгон, партизанам удалось захватить посольство США в столице Южного Вьетнама. Хотя полностью занять здание не удалось, бои шли во внутреннем дворе и на первом этаже здания. Кадры того, как американцы отбивают свое собственное посольство, обошли весь мир.

21 января 1968 г. начался штурм базы морских пехотинцев в Кхешани, при штурме было задействовано до 20 тыс. бойцов НФОЮВ. В первых числах января 1968 г. военную базу обороняли 6 тыс. морских пехотинцев армии США, в течение нескольких недель их силы получат существенное подкрепление. Для спасения морских пехотинцев были предприняты беспрецедентные меры. Силами стратегической авиации США на позиции партизан было сброшено более 100 тыс. тонн бомб (это самая массированная бомбардировка в истории войн). Как писал в своих мемуарах Д. Раск: «После бомбардировок окрестности Кхешани стали похожи на лунный ландшафт».

За январь-февраль 1968 г. у американской общественности появилось впечатление, что правительство США откровенно обманывало своих граждан. Американский телеведущий канала CBS У. Кронкайт выразил настроения, воцарившиеся в обществе после начала Новогоднего наступления, воскликнув: «Да что, черт возьми, происходит? Я думал, мы побеждаем». Один из наиболее популярных телеведущих Соединенных Штатов усомнился в официальной позиции Вашингтона о победе в ходе «наступления Тет», заявив: «Кто победил и кто проиграл в результате атаки на города? Я не могу сказать. Вьетконг не победил нокаутом, но ведь и мы тоже не выиграли это сражение». В США все больше людей задавались вопросом: если Америка побеждает, то каким образом противник смог накопить столь значительные силы в Южном Вьетнаме и предпринять наступление в масштабах всей страны, а также каким образом 80 тыс. «вьетконговцев» смогли незамеченными подобраться к крупным городам и нанести такой серьезный ущерб? Американский историк и очевидец «наступления Тет» Таунсенд Хупс пришел к неутешительным выводам: «Одно было понятно нам всем: “наступление Тет” – это яркий пример контраргумента необузданному оптимизму, который был еще в ноябре 1968 г. Оно продемонстрировало абсолютную несостоятельность США в деле контроля за ситуацией и еще лучше показало то, что мы совсем не побеждаем…». В те дни никто не хотел слышать о военном поражении НФОЮВ, так как американские журналисты в Южном Вьетнаме увидели совершенно другую картину, чем пыталось навязать руководство, когда почти каждый крупный населенный пункт или стратегически важный объект подвергся атаке противника. В ходе многочисленных интервью президент Л. Джонсон пытался отбить нападки критиков и объяснить сложившуюся ситуацию: «Я, конечно, не являюсь гениальным стратегом и тактиком. Давайте же прислушаемся к нашим военным. Они утверждают что, противник потерял 10 тыс. человек, а мы потеряли всего 249 человек в Южном Вьетнаме – и это не выглядит как победа коммунистов. Я умею считать». Роберт Макнамара также попал под ураганную критику в рамках пресс-конференции, где он объяснял журналистам, что с военной точки зрения противник понес колоссальные потери и это наступление не имеет никакого значения с военной точки зрения, а значит, как победу НФОЮВ и АСВ его расценивать нельзя. В ответ на подобные комментарии на министра обороны обрушивались обвинения и критика. Вот наиболее типичный вопрос, который задавали не только Р. Макнамаре, но почти всем представителям администрации Л. Джонсона: «…Вы говорите, что Вьетконг захватил двадцать провинций и центр Сайгона, но с военной точки зрения это не имеет значения?».

Сложившаяся ситуация поставила американских военных в довольно трудное положение, особенно сильно критиковали генерала У. Уэстморленда. События в Южном Вьетнаме позволяли американским журналистам констатировать: «Уэстморленд стоит посреди руин и продолжает заявлять, что все идет хорошо». В обществе начали говорить, что генерал У. Уэстморленд, «…возможно, самый худший американский генерал…». Один из наиболее известных американских журналистов Д. Хэлберстам констатировал: «Наступление Тет полностью уничтожило всякое доверие к генералу Уэстморленду». Описывая события тех дней в своих мемуарах, генерал У. Уэстморленд пришел к неутешительному выводу: «Отношение части американской прессы (к наступлению Тет. – Д. З.), несомненно, способствовало достижению психологической победы врага в США». А спустя несколько лет после окончания войны главнокомандующий войсками во Вьетнаме дал такую оценку вьетнамскому конфликту: «Вьетнамская война была необъявленным локальным конфликтом с лимитированными целями и борьбой ограниченными средствами с неортодоксальным противником, а также с ограниченной поддержкой общественности. Самая продолжительная война в нашей истории, она была по максимуму освещена в прессе и по телевидению, но при этом совершенно не поддерживалась общественностью. Отсюда следует, что это был не просто военный конфликт, а идеологическое, экономическое, психологическое, политическое и национальное противостояние». Усугубил положение дел запрос об увеличении численности воинского контингента. Генерал У. Уэстморленд потребовал немедленно отправить во Вьетнам 25 тыс. солдат, а в перспективе еще 206 тыс.. Чтобы удовлетворить запрос главнокомандующего американскими войсками в Южном Вьетнаме, требовалось призвать на службу резервистов, когда непосредственно территории США ничего не угрожало. К тому же это выглядело так, как будто бы армия США находится на грани поражения. Хотя этот запрос был сделан, но не для спасения ситуации, а для нанесения ударов по опорным базам партизан в Камбодже и демилитаризованной зоне с целью перерезать пути снабжения НФОЮВ. М. Тейлор так комментировал текущее положение дел: «В том, что касается формирования взгляда людей на события “Новогоднего наступления”, доминирующая роль принадлежала ТВ. Вид горящих сайгонских зданий на экранах телевизоров, раздающийся из динамиков мрачный голос диктора, сообщающего о разрушениях в столице Южного Вьетнама, неминуемо создавали впечатление, что то же самое происходит во всем городе или в большей его части. Тенденция человека к обобщению и склонность принимать частности за целое стали после Новогоднего наступления 1968 г. определяющими факторами, способствовавшими созданию в США искаженного мнения о событиях, происходивших в Южном Вьетнаме». Это значительно пошатнуло уверенность американской общественности в победе во Вьетнаме, а также в моральной составляющей этой войны. Опросы общественного мнения показывали, что в 1965 г. против вьетнамской войны выступали лишь 24 % американцев, а в марте 1968 г. их стало уже 49 %. В 1969 г. уже более 50 % американцев будут считать отправку войск во Вьетнам ошибкой. От призыва на военную службу уклонились свыше 106 тыс. американцев.

Все чаще стали проявляться ужасные эпизоды войны во Вьетнаме. Так, в 1968 г. президент Нгуен Ван Тхьеу утвердил программу «Феникс». Ее суть заключалась в том, чтобы с помощью ЦРУ создать целую сеть шпионской слежки и допросов, которая охватывала почти весь Южный Вьетнам. «Всего в «Фениксе» участвовало 450 сотрудников ЦРУ США. Операция вылилась в жесточайшую репрессивную террористическую компанию, в ходе которой уничтожено более 40 тыс. человек». В 1969 г. произошел печально известный инцидент в деревне Сонгми. Рота лейтенанта У. Келли расстреляла около 200 мирных жителей, главным образом жертвами зверств американских солдат стали старики, женщины и дети. Довольно часто американские историки ограничиваются лишь упоминанием этого ужасного эпизода и довольно редко пишут о том, а понес ли кто-то ответственность за массовое убийство мирных жителей? В ходе судебного разбирательства 29 марта 1971 г. суд Соединенных Штатов признал виновным У. Келии в убийстве 22 человек и приговорил к пожизненным каторжным работам. Через несколько дней по особому распоряжению президента Р. Никсона У. Келли был переведен под домашний арест. В 1974 г. с У. Келли были сняты все обвинения.

В США обычным явлением стали акции протеста и манифестации. Так, еще в октябре 1967 г. в Вашингтоне на митинг вышло более 100 тыс. американцев, с критикой вьетнамской войны немедленно выступили и крупные политические деятели США. Уже 4 февраля 1968 г. кандидат на пост президента от демократической партии сенатор Ю. Маккарти заявил, что докладами об успехах во Вьетнаме администрация «обманывает саму себя». Сенатор от демократической партии С. Янг тоже выступил с критикой политики президента Джонсона, отдельно обратив внимание на тот момент, что «…чем больше мы наращиваем бомбардировки Северного Вьетнама, тем выше становятся наши потери. Все указывает на то, что эскалация конфликта с нашей стороны будет встречена ответными шагами со стороны НФОЮВ и Северного Вьетнама. Мы должны без предварительных условий остановить бомбардировки ДРВ и постараться наконец-то добиться прекращения огня, дипломатическим путем разрешив конфликт, не добиваясь признания победы ни одной из сторон». Бывший глава ЦРУ Д. Мак-Коун заявил: «Безусловно, вывод войск из Вьетнама повредит авторитету США, но это все равно лучше, чем продолжать войну. С резкой критикой вьетнамского конфликта выступил сенатор от штата Нью-Йорк Р. Кеннеди, который высказал несколько положений касательно вьетнамского конфликта:

• Первое – полная военная победа не в пределах видимости, ею даже и близко не пахнет; прилагая усилия, чтобы победить в этой войне, мы будем убивать сотни тысяч невинных и беспомощных людей, и эти смерти навсегда останутся на нашей совести.

• Второе – достижение победы вовсе не идет на пользу нашим национальным интересам, а скорее, наоборот, вредит им.

• Третье – тот прогресс, который был достигнут в отношении контроля над страной и обеспечением безопасности людей, иллюзорен.

• Четвертое – основная битва в этой войне не заключается в подсчете убитых противников и ущерба от бомбардировок.

• Пятое – действующий в Сайгоне режим не хочет или не способен быть эффективным союзником в войне против коммунистов.

• Шестое – политический компромисс не лучший путь к миру, но на данный момент единственный, и мы должны продемонстрировать как можно больше желания рискнуть нашим престижем с целью достижения мира, нежели рисковать жизнями наших солдат.

• Седьмое – политика эскалации конфликта во Вьетнаме очень далека от того, чтобы сплотить международное движение сопротивления агрессии, наоборот, эта война вредит нашей репутации на международной арене.

• Восьмое – чтобы спасти наши позиции во Вьетнаме и, что ещё важнее, жизни наших солдат, мы должны прекратить расширение конфликта, поскольку это лучший и единственный способ избежать катастрофы и закончить войну.

Такая обстоятельная критика находила все большую поддержку не только среди общественности, но и среди американских политиков. Любые попытки администрации Л. Джонсона объяснить ситуацию воспринимались как оправдания своей некомпетентности. Все больше американских политиков склонялись к началу переговорного процесса и деэскалации конфликта. За остановку бомбардировок высказался сенатор от демократической парии Дж. Кларк, сенатор У. Морзе и многие другие. А один из наиболее видных сенаторов от демократической партии США, председатель сенатского комитета по международным отношениям У. Фулбрайт, выдвинул подробную программу американских действий с целью начала скорейших переговоров. Эта программа включала в себя шесть пунктов: 1) Правительство Южного Вьетнама должно приступить к переговорам с НФОЮВ; 2) Соединенные Штаты и Южный Вьетнам должны вместе предложить полное прекращение огня Вьетконгу и правительству Северного Вьетнама; 3) США прекращают бомбардировки ДРВ и переброску дополнительных войск в Южный Вьетнам; 4) Соединенные Штаты обязуются при определенных условиях вывести свои войска из Южного Вьетнама; 5) переговоры между воющими сторонами, как утверждает Северный Вьетнам, могут начаться сразу после остановки бомбардировок и должны вестись непосредственно между ДРВ и США сразу после прекращения огня, при этом Южный Вьетнам должен иметь право на самоопределение; 6) Международная конференция при участии всех заинтересованных сторон должна обеспечить и гарантировать выполнение достигнутых воющими сторонами соглашений, и при поддержке международных наблюдателей должно быть решено будущее страны посредством проведения референдума и последующего объединения Северного и Южного Вьетнама; 7) последующая нейтрализация региона Юго-Восточной Азии. Очень скоро эту программу одобрят 56 сенаторов США.

Президент Л. Джонсон был вынужден предпринять шаги, которые могли бы хоть как-то спасти ситуацию. Уже 28 февраля президент Л. Джонсон задал ряд вопросов своим ближайшим советникам: Д. Раску, К. Клиффорду и Р. Макнамаре. Эти вопросы заключались в следующем:

«Какие цели преследует дополнительная отправка войск?

С какими опасностями такой процесс может столкнуться?

С какими проблемами, связанными с бюджетом, мы можем столкнуться?

Какие проблемы могут быть с платежным балансом, если таковые будут?

Если мы увеличим воинский контингент, какие шаги мы должны предпринять в рамках переговорного процесса?

Какие изменения стоит внести в формулу Сан-Антонио?

С какими еще проблемами на дипломатическом фронте мы можем столкнуться?

Что мы должны сделать для укрепления Южного Вьетнама?

Какие действия мы должны потребовать у Конгресса?

Какие проблемы следует ожидать от Конгресса США?

Какие дополнительные шаги нам следует предпринять для поддержки и расширения военных действий?

С какими трудностями мы столкнемся, если говорить об общественном мнении?».

В тот же день президент Л. Джонсон получил ответ от К. Клиффорда, который высказал довольно интересное замечание, что неправильно ставить вопрос столь широко, гораздо проще будет разобраться с совершенно другим моментом. Главная проблема в данном случае состояла в том, что можно отправить и 200 тыс. американских солдат в Южный Вьетнам, и больше 200 тыс., но суть не в этом. Куда важнее в данном случае следующий вопрос: «Стоит ли придерживаться настоящего курса во вьетнамском конфликте?». К. Клиффорд видел именно ту проблему, которую следует обсуждать, но после отставки Р. Макнамары он не смог дать каких-то четких рекомендаций и разработать эффективный план действий. Он заявил: «Я не знаю, когда эта война закончится. Я не знаю, как именно этот конфликт закончится. Я не знаю, будет ли эффективна отправка дополнительных войск и оборудования и будет ли этого достаточно для победы и если нет, то сколько будет достаточно. Я не знаю, как скоро армия Южного Вьетнама будет способна сражаться самостоятельно…». Президент Л. Джонсон возлагал большие надежды на нового министра обороны, так как скепсис Р. Макнамары и неутешительные прогнозы от министра обороны были несколько удивительны. Довольно часто складывалась ситуация, когда госсекретарь США Д. Раск был уверен в силовом варианте и делал ставку на военную победу, а министр обороны высказывался за переговоры. Скорее всего, все более явно проявлявшийся пацифизм Р. Макнамары и стал причиной назначения нового министра обороны. Однако вместо решительных действий и разработки другой стратегии К. Клиффорд лишь констатировал, что он ничего не знает и ни в чем не уверен. В скором времени президент Л. Джонсон пришел к тому выводу, что продолжать нынешний курс действий во вьетнамском конфликте совершенно невозможно.

Поскольку продолжать эскалацию конфликта не представлялось возможным из-за негативной реакции общественности и противников вьетнамской войны среди американских политиков, 29 февраля 1968 г. ушел в отставку министр обороны Р. Макнамара. На его место пришел К. Клиффорд, который, как его и предшественник, не посчитал нужным отправлять во Вьетнам еще 206 тыс. солдат, как того требовал У. Уэстморленд. К тому же Советский Союз все чаще критиковал Соединенные Штаты за нежелание попробовать урегулировать конфликт с помощью дипломатии. 7 марта 1968 г. страны – участницы Варшавского договора опубликовали коммюнике с резкой критикой политики США во Вьетнаме. «Правительство Демократической Республики Вьетнам заявило о готовности начать переговоры, как только США докажут, что они действительно прекратили без всяких условий бомбардировки и все другие акты войны против Демократической Республики Вьетнам. Эта инициатива правительства ДРВ вызвала глубокий международный резонанс, ее активно поддержали многие государственные деятели даже в странах, являющихся союзниками США, широкая международная общественность. Ответственность за то, что переговоры до сих пор не начались, лежит целиком на правительстве США. Лицемерные заявления президента США о мирном решении в Сан-Антонио каждый раз сопровождаются условиями, которые не может принять ни одно суверенное государство. После слов о мире всегда следуют новые шаги, направленные на расширение американской агрессии, что со всей убедительностью показывает: правительство США, по сути дела, не желает никаких переговоров».

Таким образом, оставалось лишь пробовать силы на дипломатическом фронте. 31 марта 1968 г. президент объявил о частичном прекращении бомбардировок ДРВ и о том, что не намерен баллотироваться на второй президентский срок. Уже 3 апреля правительство ДРВ заявило «…о своей готовности назначить представителя для контактов с представителем США с целью обсудить вопрос о безоговорочном прекращении американских бомбардировок и всех других актов войны против Демократической Республики Вьетнам, для того чтобы можно было начать переговоры».

«Наступление Тет» стало поворотным пунктом во вьетнамском конфликте. Фактически это событие привело к необходимости полного пересмотра всего вьетнамского курса. Если раньше среди американской общественности преобладало мнение, что США побеждают в войне и в скором времени Северный Вьетнам и НФОЮВ признают свое поражение, то после января-февраля 1968 г. на место уверенности в скорой победе пришло недовольство и ощущение обманутости, того, что все заверения о скорой победе во Вьетнаме являются ложью. Здесь можно подвести промежуточные итоги вьетнамского конфликта и сделать попытку выявить причины сложившегося положения с военной точки зрения:

• Действия американской авиации, а также сухопутных войск США носили ограниченный характер. Не удавалось перерезать пути снабжения для партизан в Южном Вьетнаме, также было невозможно вторгнуться в Северный Вьетнам.

• Вашингтон оказывал военное давление постепенно, это давало время НФОЮВ приспособиться и выработать контрмеры. Также не было возможности уничтожить базы партизан в Лаосе и Камбодже, что давало возможность непрерывных поставок для НФОЮВ из этих стран.

• Не было четкого плана ведения переговоров с Ханоем, остановки бомбардировок, попытки начала переговоров ни к чему не приводили, так как действия, предпринимаемые американскими войсками, были недостаточными, а время прекращения действий американской авиации Ханой использовал для беспрепятственных поставок оружия и продовольствия в Южный Вьетнам.

• Еще одной важной причиной поражения американцев во Вьетнаме был человеческий фактор. Война во Вьетнаме шла уже в течение многих десятилетий, и у вьетнамцев был огромный опыт в ведении партизанской войны. У Америки не было профессиональной армии, хотя подготовка офицерского состава находилась на высоком уровне, но солдаты попадали во Вьетнам зелеными новобранцами, не имеющими боевого опыта, а срок службы во Вьетнаме составлял всего 1 год. В то же самое время у бойцов НФОЮВ зачастую было более 10 лет боевого опыта.

• Не менее весомой причиной поражения США в войне во Вьетнаме являлись СМИ. Вьетнамский конфликт транслировался по многим телевизионным каналам в США, из-за чего ежедневно американцы могли видеть, как от рук американских солдат гибнут мирные жители. Довольно часто американская пресса преподносила события в совершенно неверном толковании. Яркий пример этому – «наступление Тет», когда американцы достигли грандиозного успеха в военном плане, нанеся колоссальный урон НФОЮВ, но это было преподнесено в СМИ как грандиозный провал и страшное поражение вооруженных сил США. Некоторые исследователи утверждают, что США победили бы в этой войне, если бы ее не транслировали по телевидению.

• И конечно же, важнейшую роль во вьетнамском конфликте сыграл СССР, оказывая значительную военную и финансовую поддержку Северному Вьетнаму. Можно констатировать: Советский Союз внес колоссальный вклад в победу Демократической Республики Вьетнам. Общая же сумма поставок СССР в течение 1965–1971 гг. составила 1 млрд 579 млн долларов. Начиная с 1953 г. Советский Союз поставил своему союзнику более 700 боевых самолетов, 120 вертолетов, 158 зенитно-ракетных комплексов, 2056 танков, 1708 бронетранспортеров и более 7000 орудий и минометов. С апреля 1965 по май 1967 г. в ДРВ прибыли 2266 военнослужащих ЗРВ ПВО СССР. По данным ГОУ Генерального штаба ВС СССР, с 1965 по 1974 гг. во Вьетнам в качестве военных специалистов было направлено 6359 военнослужащих вооруженных сил СССР.

Дальнейшая эскалация конфликта для Соединенных Штатов была невозможна. Постепенно предпринимались шаги, направленные на деэскалацию конфликта и усиление АРВ. Новый вьетнамский курс администрации президента Л. Джонсона был одобрительно встречен советским руководством, что поспособствовало посредничеству СССР в ходе переговоров в Париже, а также дало возможность приступить к обсуждению подписания крупных договоренностей в области вооружений и началу серьезного диалога между двумя сверхдержавами.

 

§ 2. Посредничество СССР в ходе переговоров в Париже в 1968 г.

В Белом доме выражали скепсис касательно решения президента о частичном ограничении бомбардировок ДРВ. Никто не ожидал, что это даст какой-либо результат. Ответ пришел из Ханоя уже 3 апреля 1968 г. и вызвал неоднозначную реакцию. В Вашингтоне задавались вопросом, почему Ханой ответил так быстро и в чем были причины желания лидеров ДРВ начать прямой диалог с представителями США. На наш взгляд, объяснения столь необычной политики Ханоя были следующие:

Во-первых, «наступление Тет» с военной точки зрения для НФОЮВ и ДРВ полностью провалилось. Скорее всего, руководство ДРВ пришло к выводу, что искать решения вьетнамской проблемы стоит не только путем военных действий. К тому же реакция американской общественности и критика политики администрации президента Джонсона по вьетнамскому вопросу могли дать определенные преимущества на дипломатическом фронте.

Во-вторых, к проведению переговоров Ханой подталкивал СССР. По данным Международного института стратегических исследований, военная помощь СССР Вьетнаму в 1968 г. составила 209 млн долларов, а в 1967 г. 505 млн долларов. Таким образом, в 1968 г., когда Северному Вьетнаму требовалась максимальная поддержка для проведения «наступления Тет», объем военной помощи сократился более чем в два раза. Если в 1965–1968 гг. объем военных поставок из Советского Союза составил 226 969 тонн, то в 1969–1972 гг. – всего 143 793 тонн.

В-третьих, Советский Союз был готов оказать содействие в качестве посредника. 31 марта 1968 г. во время встречи президента Л. Джонсона и посла СССР в Вашингтоне А. Ф. Добрынина президент США заявил: «Я убежден, что Советское правительство может сыграть выдающуюся роль в урегулировании конфликта. Правительство США исходит из того, что Советский Союз несет ответственность и играет особую роль во Вьетнаме. Без советской военной помощи наш противник долго не продержался бы. Только советская помощь делает это возможным. Но мы понимаем вашу принципиальную позицию и не собираемся сейчас как-то обсуждать этот конкретный вопрос, хотя для нас он далеко не безразличен. Мы могли сделать, да, видимо, и делали определенные ошибки во Вьетнаме. Но мы действительно готовы в настоящее время к серьезным переговорам с целью достижения мирного урегулирования. Об этом я прошу передать в Москву». По сути, президент Л. Джонсон просил советское руководство оказать давление на ДРВ с целью скорейшего начала переговоров. И в этой просьбе советское руководство пошло навстречу Вашингтону.

3 мая 1968 г. МИД ДРВ заявил: «Правительство ДРВ считает, что официальные встречи между Ханоем и Вашингтоном должны состояться немедленно. Министр Суан Тхюи был назначен представителем правительства ДРВ для официальных встреч с представителем правительства Соединенных Штатов с целью обсуждения с американской стороной вопроса о безусловном прекращении бомбардировок и всех других военных действий США против ДРВ, а также последующих переговоров по другим вопросам, интересующим обе стороны». Уже 13 мая состоялась первая официальная встреча между представителями США и ДРВ. Представителем делегации Северного Вьетнама выступил министр Суан Тхюи, представителем США – посол по особым поручениям А. Гарриман.

Позиция ДРВ заключалась в следующих требованиях: «Позиция правительства Демократической Республики Вьетнам, изложенная в четырех пунктах, и политическая программа НФОЮВ не только выражают стремления обеих зон к независимости и миру, но и полностью отражают основные принципы Женевских соглашений 1954 г. о Вьетнаме. Они представляют собой основу для правильного политического решения вьетнамской проблемы». Военно-политическое руководство ДРВ продолжало отстаивать программу четырех пунктов, озвученных Фам Ван Донгом, и позицию НФОЮВ, состоящую из пяти пунктов.

Позиция США была озвучена А. Гарриманом и состояла из пяти пунктов:

«Во-первых, мы оба говорим о независимости, демократичности, мирном и процветающем Южном Вьетнаме. Вы также говорите о нейтралитете Южного Вьетнама. У нас нет проблем с этим, если этого действительно хочет Южный Вьетнам».

Во-вторых, мы оба говорим о мирном урегулировании на основе Женевских соглашений 1954 г., к которым мы добавляем соглашение по Лаосу 1962 г.

В-третьих, мы оба говорим о праве Южного Вьетнама на самоопределение, учитывая отсутствие какого-либо вмешательства извне.

В-четвертых, мы оба говорим о мирном воссоединении Вьетнама. На наш взгляд, это должно быть сделано не только мирным путем, но и с помощью свободных выборов Южного Вьетнама и Северного Вьетнама.

В-пятых, мы оба говорим о необходимости строго соблюдать военные аспекты Женевских соглашений 1954 г.».

Однако, как и прежде, развитие переговорного процесса упиралось в одну и ту же проблему – представители ДРВ требовали полностью прекратить бомбардировки Северного Вьетнама. Указ президента от 31 марта предполагал остановку бомбардировок до 20-й параллели. Таким образом, только 70 % территории Северного Вьетнама не подвергалось налетам американской авиации.

На протяжении всего мая 1968 г. северовьетнамские представители повторяли одно и то же, требуя немедленной остановки бомбардировок, при этом обвиняя в отсутствии прогресса противоположную сторону. Так, 15 мая 1968 г. в ходе второй официальной встречи делегаций в Париже Суан Тхюи отметил: «Мирное решение вьетнамской проблемы возможно лишь на основе признания коренных национальных прав вьетнамского народа и проведения четкой грани между агрессором и жертвой. Четыре пункта, сформулированные правительством Демократической Республики Вьетнам, и программа НФОЮВ по-прежнему составляют основу позиции независимости и мира вьетнамского народа». 29 мая 1968 г. лидер вьетнамской делегации возложил ответственность за невозможность достичь компромисса на американскую делегацию, сказав следующее: «Отсутствие прогресса на парижских переговорах объясняется упрямой и лицемерной позицией американской стороны, старающейся избежать обсуждения основного вопроса переговоров, а именно безусловного прекращения бомбардировок и других военных действий против ДРВ. США должны нести полную ответственность в том случае, если на переговорах не удастся добиться результатов».

Американская сторона, как и в предыдущих мирных инициативах, требовала гарантий того, что ДРВ не воспользуется паузой в бомбардировках с целью увеличить степень проникновения в Южный Вьетнам. На шестой встрече представитель ДРВ Суан Тхюи заявил: «Если вы все время цепляетесь за идею взаимности, то мы можем в этом случае действовать только так: мы, обе стороны, публикуем следующее коммюнике. Соединенные Штаты обязуются отныне окончательно прекратить бомбардировки и другие акты войны на всей территории ДРВ. ДРВ обязуется отныне, как и в прошлом, воздерживаться от бомбардировок и совершения любых других актов войны против территории США. Если вы согласны, мы вместе безотлагательно опубликуем это совместное коммюнике». После первых заявлений сторон стало ясно, что без посредничества СССР сдвинуть переговоры с мертвой точки не удастся. Еще 13 мая заместитель госсекретаря США по вопросам ЮВА и Дальнего Востока У. Банди рассказывал послу СССР в Вашингтоне А. Ф. Добрынину: «…Если раньше американцы были склонны сами, выждав некоторое время после начала переговоров, путем своих собственных наблюдений в течение определенного периода сделать вывод, проявляет ли Ханой “ответственную сдержанность”, то теперь они хотели бы получить в ходе самих переговоров более или менее определенные указания на то, что северовьетнамцы проявят “взаимную сдержанность” в районе демилитаризованной зоны и в отношении использования территории Лаоса для переброски войск и снаряжения. У. Банди пояснил при этом, что и события в Южном Вьетнаме не позволяют нам растягивать надолго определение того, имеется ли со стороны Ханоя проявление сдержанности или нет». Вашингтон постарался с самого начала переговорного процесса задействовать СССР в качестве посредника при переговорах, указывая на тот факт, что, если не будет никакой реакции, вскоре бомбардировки возобновятся. 19 мая А. Гарриман говорил послу СССР во Франции: «Вопрос о прекращении бомбардировок не является неразрешимым; он мог бы быть решен, если бы северовьетнамская сторона заверила США в частном доверительном порядке, без всякой огласки, что после прекращения бомбардировки они проявят определенную сдержанность в демилитаризованной зоне и в Южном Вьетнаме». В Белом доме понимали, что вряд ли вьетнамцы официально смогут пойти на такой шаг, и предлагали, чтобы северовьетнамские дипломаты дали такие гарантии не официально, а в доверительном порядке. 5 июня президент Л. Джонсон получил письмо от Председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина. В своем послании А. Н. Косыгин подчеркнул: «Я и мои коллеги уверены, и у нас есть все основания для этого, мы считаем, что прекращение бомбардировок и всех других актов войны против ДРВ приведет к прорыву в переговорном процессе и создаст условия для мирного урегулирования конфликта». 9 июня состоялась встреча советников президента Л. Джонсона, главной темой совещания было послание А. Н. Косыгина. Мнения членов администрации президента США разделились. С одной стороны, выдвигались предположения, что стоит попробовать получить более детальные подробности от Советского Союза и конкретных гарантий. С другой стороны, в послании А. Н. Косыгина видели пустые обещания, которые не содержали никакой конкретики. Так, генерал Э. Уилер заметил: «Я не вижу ничего нового и потрясающего в письме А. Н. Косыгина». Также он указал на тот факт, что в мае уровень проникновения бойцов с севера в Южный Вьетнам достиг 127 тыс. человек. С другой стороны, один из наиболее опытных американских дипломатов, А. Гарриман, говорил о необходимости отнестись к посланию А. Н. Косыгина со всей серьезностью и констатировал: «Поддерживайте диалог с Косыгиным, это положит конец этой войне, а вот наш диалог с Северным Вьетнамом – нет». В этой ситуации президент Л. Джонсон все более склонялся к мнению военных. Адмирал Шарп так же, как и генерал Э. Уилер, говорил и о значительном увеличении проникновения противника в Южный Вьетнам, и о росте потока грузов для НФОЮВ, говоря о ежемесячных поставках в 1500 тонн грузов, которые проникают в северные части Южного Вьетнама по тропе Хо Ши Мина.

По этой причине президент США дал отрицательный ответ на запрос А. Н. Косыгина о полной остановке бомбардировок. «Очевидно, что военный потенциал ДРВ значительно возрастет в результате полного прекращения бомбардировок. Решение не использовать паузу в своих целях должно быть принято в ДРВ, а у нас и Ханоя должна быть ясность по этому вопросу. Эти гарантии могут быть даны не официально. Вы должны понять меня, я обеспокоен положением наших и союзных войск в Южном Вьетнаме… В результате моих односторонних действий Ханой и гражданское население ДРВ не подвергается бомбардировкам. В это же время Сайгон и его гражданское население были подвергнуты самым порочным и ужасным нападениям, которые продолжаются, как раз пока я пишу это письмо». Практически на протяжении всего лета 1968 г. президенту Л. Джонсону поступали данные о том, что Ханой продолжает активное проникновение в Южный Вьетнам и готовит новое наступление. Так, 12 июля в меморандуме президенту Джонсону от советника по национальной безопасности У. Ростоу говорилось: «У нас есть все основания ожидать в августе, а может быть, и ранее крупного наступления противника на Сайгон». И действительно, 17 августа началось новое наступление НФОЮВ и регулярных частей АСВ – оно вошло в историю под названием «Мини-Тет», масштабы наступления были значительно меньше, чем в январе-феврале, и уже не имели под собой каких-либо стратегических целей. Главная цель «Мини-Тета» состояла в психологическом эффекте, а также в попытке с помощью военной силы сдвинуть переговоры в Париже с мертвой точки, получить определенные преимущества за столом переговоров. Заслуживает внимания мнение госсекретаря США Д. Раска по этому вопросу: «Мы понимали, что, если мы остановим бомбардировки в обмен на развитие переговорного процесса, Северный Вьетнам будет просто продолжать войну в Южном Вьетнаме». Судя по документам МИД СССР, советская позиция по данном вопросу заключалась в следующем: «Переговоры в Париже оказались в явном тупике. Очевидно, без серьезного изменения позиции США трудно рассчитывать на прогресс. В этой обстановке требуется продолжать нажим на США, чтобы побудить их прекратить бомбардировки ДРВ. Что касается вьетнамцев, то, на наш взгляд, они намерены продолжать переговоры, но, разумеется, не пойдут на капитуляцию, которой, по сути дела, добиваются США. СССР считает, что было бы важно добиться политического урегулирования и прекращения войны. Мы со своей стороны принимаем все меры к тому, чтобы содействовать переводу вьетнамского вопроса на рельсы политического решения. Если же не удастся в скором времени добиться этого, то СССР, как и до сих пор, будет оказывать всемерную помощь и поддержку ДРВ в отражении американской агрессии». Какие-то серьезные сдвиги переговоров в Париже произойдут только в ноябре 1968 г., когда делегации НФОЮВ, ДРВ, Республики Вьетнам и США начнут выработку решений, направленных на создание коалиционного правительства в Южном Вьетнаме.

Несмотря на все сложности переговоров в Париже, впервые официально представители США и ДРВ сели за стол переговоров. Большая часть территории ДРВ более не подвергалась бомбардировкам. Боевые действия в Южном Вьетнаме продолжались, но после «наступления Тет» сил для проведения крупномасштабных операций у НФОЮВ не было. Требовалось время для переброски войск и восстановления боеспособности партизан в Южном Вьетнаме. Фактически к лету 1968 г. боевые действия в Южном Вьетнаме остановились, что дало возможность для развития советско-американских отношений – переговоры в Париже, в отличие от предыдущих мирных инициатив, когда даже непосредственных контактов между представителями Северного Вьетнама и США не было, рассматривались всерьез. Казалось, что решение вьетнамского вопроса – дело нескольких месяцев. К тому же теперь, когда бомбардировки ДРВ были практически остановлены, Советский Союз мог более не опасаться критики со стороны Пекина. Открытие переговоров в Париже 13 мая 1968 г. удивительным образом совпало с заявлением советских дипломатов о возможности подписания с США договоренностей в области вооружений. В мае 1968 г. заместитель министра иностранных дел СССР В. В. Кузнецов в своей речи в ООН «выразил готовность Советского правительства приступить к переговорам по ограничению стратегических вооружений. В июне того же года советский министр иностранных дел А. А. Громыко сделал предложение правительству США обсудить взаимное ограничение и сокращение ядерных вооружений наступательного и оборонительного назначения». Специалист в области международных отношений, а также видный американский политолог профессор Луиза Халлет в своей работе указала, что, несмотря на войну во Вьетнаме, Советский Союз в мае 1968 г. был готов сделать шаг вперед для улучшения отношений с Соединенными Штатами Америки. Путь для подписания крупных договоренностей с США в области вооружений был открыт.

 

§ 3. Влияние «вьетнамской проблемы» на подготовку и подписание Договора о нераспространении ядерного оружия

После подписания Договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой, заключенного в годы нахождения у власти администрации президента Д. Ф. Кеннеди, в основе своей сохранился курс на улучшение отношений с СССР и подписание крупных договоренностей в области вооружений. Однако после вступления в должность президента США Л. Джонсона продолжения намеченного курса не последовало. Отечественный специалист в области советско-американских отношений П. Т. Подлесный проанализировал американский подход к «разрядке» в конце 60-х – начале 70-х гг. и выявил следующие задачи американской политики:

1. Уменьшить угрозу ядерной войны между СССР и США, ставшей опасной для Вашингтона в условиях нового соотношения сил, путем шагов в области ограничения вооружений, создания механизма американско-советских консультаций на случай возникновения взрывоопасных ситуаций в мире.

2. Договориться с СССР не столько о каком-то резком сокращении стратегических вооружений, сколько об определенном контроле над ними в целях создания более стабильной и предсказуемой стратегической ситуации.

3. В условиях заметного ослабления мировых позиций США выиграть время для перегруппировки своих собственных сил в целях борьбы за сохранение социально-политического статус-кво в мире, выгодного Америке.

4. Создать возможности для сокращения формальных американских обязательств в мире при сохранении за США роли основного «балансира» в мировой системе без необходимости перенапряжения сил или чрезмерного отвлечения американских ресурсов.

5. Найти приемлемый для США выход из войны во Вьетнаме.

6. Усилить идеологическое проникновение в страны социализма, подтолкнуть некоторые восточноевропейские социалистические государства на проведение «внеблоковой» политики, или политики, в чем-то расходившейся с общим согласованным курсом социалистического содружества в мировых делах.

Данный подход представляется объективным, однако следует проанализировать каждый пункт в отдельности. После Карибского кризиса стало очевидно, что угроза взаимного гарантированного уничтожения вполне реальна, и требовалось предпринять шаги, которые бы способствовали снижению международной напряженности, и меры, предотвращающие вероятность возникновения подобных событий вновь.

Что касается второго пункта, то в Вашингтоне опасались роста советского ядерного потенциала и делали попытки предотвратить достижение паритета в области стратегических ядерных вооружений. Как справедливо отмечал Г. Моргентау: «Мир между двумя сверхдержавами достигнут не с помощью “разрядки”, но с помощью ядерного паритета… По этой причине не “разрядка” привела к миру, но ядерный паритет привел и к “разрядке”, и к миру». Третий и четвертый пункты стоит рассматривать вместе. Одной из главных причин «разрядки» являлось тяжелое экономическое положение в Соединенных Штатах Америки. Журнал «Юнайтед Стейт Ньюс энд Уорлд Репорт» летом 1967 г. подвел следующий итог экономическому положению дел в США: «Война во Вьетнаме и “кризис доллара” сделали очевидным то, что Соединенные Штаты, будучи еще, согласно любому определению, “сверхдержавой”, испытывают драматическую нехватку экономической и военной силы, необходимой, чтобы продолжать быть мировым полицейским и всемирным банкиром». 30 июня 1967 г. Центральный банк и Международный валютный фонд получили требование на обмен 17 млрд долларов на золото; в то же самое время Федеральный резерв располагал только 14 млрд долларов в золоте. Если в 1967 г. дефицит платежного баланса составил 3,7 млрд долларов, то к 1970 г. этот показатель возрос до 9,8 млрд долларов. Такое экономическое положение было напрямую связано с гонкой вооружений, а также со значительным увеличением расходов на вьетнамский конфликт. В 1969 г. военный бюджет США достигнет рекордной отметки в 81,4 млрд долларов. В 1965–1970 гг. рост военных расходов США намного опережал рост национального валового продукта – ВНП за эти годы увеличился на 43,6 %, военные расходы возросли на 66,7 %, а государственный долг Соединенных Штатов в 1970 г. составил 380,9 млрд долларов. По сравнению с 1945 г., когда этот показатель был на уровне 260,1 млрд долларов, государственный долг увеличился к 1970 г. в полтора раза. Уолт Ростоу, говоря об экономической ситуации в конце 1960-х гг., пришел к неутешительному выводу, что дело может закончиться новой Великой депрессией. Кризис Бреттон-Вудской валютной системы приведет к отмене «золотого стандарта» в августе 1971 г. При этом еще в 1967 г. стало ясно, что продолжать строительство «великого общества» в США, войну во Вьетнаме и опережать СССР в гонке вооружений невозможно. Америке требовалось время для перегруппировки сил и снижения затрат на военное строительство. Как отмечал Г. Киссинджер: «Никсон представлял себе разрядку как тактику в долгосрочной геополитической схватке…». Точнее всего выразился известный американский политолог, профессор Принстонского университета Р. Такер: «Разрядка не была альтернативой сдерживанию как таковому. Напротив, она была задумана как новая и более легкая разновидность сдерживания…». Таким образом, «разрядка» для военно-политического руководства США представляла собой лишь временное явление, а главная цель Америки оставалась прежней – это победа над своим главным конкурентом на международной арене, то есть СССР.

В Вашингтоне считали, что в ходе улучшения отношений с Советским Союзом будет легко найти выход из вьетнамского конфликта – достаточно будет лишь уговорить руководство СССР оказать давление на лидеров ДРВ или же перестать оказывать военную помощь Северному Вьетнаму. В годы пребывания на посту президента Л. Джонсона такой подход не оправдал себя.

Что касается последнего пункта, то еще в 1964 г. президентом США Л. Джонсоном была выдвинута идея «наведения мостов». Ведущие отечественные специалисты в области международных отношений А. С. Маныкин и В. О. Печатнов в своей работе дали следующею оценку этой доктрине: «Еще в конце 1950-х гг. аналитики демократической партии убеждали партийную элиту, что пора перестать рассматривать страны социалистического лагеря как некую безликую серую массу, у которой нет собственных интересов и собственной специфики. Необходимо постепенно, путем активизации психологической войны внедрять в общественное сознание этих стран мысль о необходимости проведения реформ, сближающих их с западноевропейскими стандартами. К 1964 г. эти идеи были полностью восприняты официальным политическим руководством США. Неслучайно именно с этого времени ЮСИА и все его подразделения резко интенсифицировали и диверсифицировали пропагандистскую работу на страны Восточной Европы, особенно на Польшу и Чехословакию, рассматривая их как слабое звено в восточном блоке». В США стремились к улучшению отношений с Советским Союзом, но при этом не забывали о своих собственных интересах.

Несмотря на присутствие негативных целей в политике, проводимой Вашингтоном, в Кремле придерживались миролюбивого курса, хотя и здесь Советский Союз добивался своих собственных целей. Академик Г. А. Арбатов выделял три точки соприкосновения интересов СССР и США, хотя все составляющие больше были характерны для Советского Союза. Первая и главная сфера – это предотвращение термоядерной войны. Вторая сфера – проблема ограничения и прекращения гонки вооружений. Третья сфера – область общих интересов, то есть расширение торгово-экономического и научно-технического сотрудничества. Главные задачи СССР состояли в том, чтобы избежать крупных противоречий с Соединенными Штатами. Можно говорить и о том, что основной задачей внешней политики Л. Брежнева было избежание войны с Соединенными Штатами всеми средствами. При этом остро стояла необходимость сокращения военных расходов. Как писал Н. С. Хрущев в своих мемуарах: «Капиталистические страны всегда будут подбрасывать нам идею соревнования в сфере вооружений, навязывать нам большой военный бюджет, чтобы таким способом истощать наши силы и не позволять народам социалистических стран использовать их средства на развитие экономического потенциала, удовлетворение растущих материальных и культурных потребностей людей. Военные расходы – это бездна, в которой понапрасну пропадают ресурсы. Естественно, самое лучшее – договориться с капиталистическими странами о прекращении гонки вооружений и о разоружении». К политике улучшения отношений с США и сокращения вооружений советское руководство толкала необходимость. Тяжелое экономическое положение к концу 1960-х гг. сложилось не только в США – между 1950 и 1958 гг. ВНП Советского Союза вырос на 6,4 процента, между 1958 и 1967 гг. его рост составил 5,3 процента, а с 1967 по 1973 гг. – все 3,7 процента. Советской экономике требовались реформы. Как отмечал профессор Ю. Я. Ольсевич: «В промышленности хроническая проблема состояла в низкой эффективности использования основных фондов и особенно сырья, полуфабрикатов, энергии. По мере исчерпания легкодоступных ресурсов назревал кризис экстенсивного роста. Поэтому после свержения Хрущева новое руководство в центр хозяйственной политики на восьмую пятилетку (1966–1970 гг.) выдвинуло проблему эффективности. Путь к повышению эффективности видели в том, чтобы соединить план по номенклатуре выпуска с системой отраслевых нормативов рентабельности». В практической плоскости предполагалось расширить оперативно-хозяйственную самостоятельность предприятий путем снижения плановых показателей до 9 вместо 30. Иными словами, СССР требовалось сконцентрировать свое внимание на решении внутренних экономических проблем. «Разрядка» открывала возможности для торговли и получения кредитов и технологий на Западе, которые могли бы значительно поспособствовать развитию советской экономики. К тому же после Второй мировой войны в зону влияния СССР попали страны, значительно уступавшие по своему потенциалу союзникам США. Как отмечал отечественный эксперт по внешней политике США А. И. Уткин: «С тех пор как американские войска размещены в Германии и на Японских островах, Соединенные Штаты овладели контролем над двумя наиболее мощными и до Второй мировой войны соперничавшими с ними индустриальными зонами – германской и японской, а также получили влияние в пределах прежних западноевропейских колониальных империй. Все это возвело их на вершину капиталистического мира, создало Вашингтону положение имперской столицы, диктующей свои условия практически всем странам за пределами мира социализма». По этой причине соперничать на равных с США для Советского Союза было невероятно сложной задачей. Ссылаясь на американских исследователей, А. И. Уткин сделал следующий вывод: «Как признают сейчас американские стратеги, «советская мощь была важным, но второстепенным – если сравнивать ее с германской и японской мощью – вызовом для американской стратегии. В условиях, когда вся Япония и большая часть Германии с середины 50-х гг. находились в зоне влияния США, баланс сил был настолько против Советского Союза, что Москва имела очень малые шансы выиграть холодную войну… теперь, оглядываясь назад, мы видим, насколько сложным было положение Москвы; Запад должен был действительно играть бездарно, чтобы с такими картами не выиграть».

Другим фактором, подталкивавшим Советский Союз взять курс на «разрядку» с США, был Китай. Артур Шлезингер отмечал, что в 1968 г. появились признаки того, что Китай пытается вырваться из дипломатической изоляции. В 1969 г. произошел пограничный конфликт на острове Даманский, и советскому руководству стало ясно, что «разрядка» с Западом необходима не только для того, чтобы избежать противостояния на два фронта, но и чтобы в перспективе удерживать КНР в изоляции и сдерживать их военное развитие. Ганс Моргентау сделал по этому поводу следующее замечание: «Главная цель политики Советского Союза в Азии – сдерживание Китая, для того чтобы эта страна не могла развиваться и вместе с этим угрожать СССР на Дальнем Востоке». Известный американский исследователь холодной войны Р. Гартхофф также считал, что советское руководство окончательно решило сделать шаг вперед для подписания серьезных договоров по ограничению вооружений с целью избежать возможности начала ядерной войны только к 1968–69 гг.. Специалист в области советско-китайских отношений профессор Восточно-Китайского педагогического университета Шень Жихуа отмечал: «…После отправки советских войск в Чехословакию в августе 1968 г. Мао Цзэдун стал расценивать Советский Союз главным образом как угрозу безопасности Китая». Наметившееся сближение Китая и Соединенных Штатов в 1968 г. заставляло не только форсировать начало серьезного диалога с Соединенными Штатами и подписание договоренностей в области вооружений, но и постараться содействовать началу переговорного процесса между ДРВ и США. Советское руководство опасалось, что Пекин может предложить свои услуги в качестве посредника в переговорном процессе, а это значительно ослабит позиции СССР в Юго-Восточной Азии. В январе 1967 г. в МИД СССР была подготовлена аналитическая записка для министра иностранных дел СССР А. А. Громыко, в которой писалось: «Хотя официальная китайская пропаганда на самом высоком уровне утверждает, что вьетнамский народ неизбежно разгромит американских агрессоров и выбросит их вон с вьетнамской земли, реальным интересам руководства КНР, как свидетельствует анализ их политики, видимо, соответствует тупик в войне во Вьетнаме, продолжительное военное противостояние. При такой ситуации, можно полагать, что США все более увязли бы в Юго-Восточной Азии и дискредитировали себя, что увеличивало бы их заинтересованность в урегулировании отношений с КНР на выгодных для Китая условиях… В будущем китайская позиция в отношении политического урегулирования во Вьетнаме может претерпеть изменение в том случае, если руководство КНР увидит возможность сыграть ведущую роль в политическом урегулировании, что позволило бы им добиться от США определенных уступок для себя и направить это урегулирование в определенной мере против интересов СССР. Каналом китайско-американских контактов по вьетнамской проблеме могут служить варшавские встречи на уровне послов КНР и США». Еще в ноябре 1966 г. на основе данных разведки в МИД СССР была подготовлена справка о позиции КНР относительно возможности начала переговоров ДРВ и США, в которой утверждалось: «В ноябре 1966 г. в Пекине находилась вьетнамская делегация в составе Ле Зуана, Нгуен Ти Тханя и представителей НФОЮВ. Делегация была принята Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем. Во время бесед с ними Ле Зуан заявил, что вьетнамская сторона склоняется к тому, чтобы пойти на переговоры после приложения максимальных военных усилий в период сухого сезона 1966–1967 гг. Чжоу Эньлай, по имеющимся сведениям, рекомендовал продолжать войну еще по крайней мере 3 сезона. К тому времени, по его словам, в международной обстановке произойдут благоприятные для революционных сил изменения; преждевременное начало переговоров будет на руку только американцам». Фактор КНР способствовал значительному прогрессу в советско-американских отношениях в конце 1960-х гг.

В период с 1964–1968 гг. Соединенные Штаты последовательно увеличивали свое военное вмешательство во Вьетнам, постепенно наращивая воинский контингент и масштабы бомбардировок Северного Вьетнама. Вместе с этим нарастала эскалация конфликта в Юго-Восточной Азии, что привело не только к ухудшению отношений с Советским Союзом, но и к значительному усилению международной напряженности. Риск перерастания локального конфликта в крупномасштабную войну всегда присутствовал, особенно на начальном этапе вьетнамской войны, когда спрогнозировать реакцию КНР было затруднительно. Несмотря на вьетнамский конфликт, в период с ноября 1963 г. по июнь 1968 г. между СССР и США был достигнут ряд важных договоренностей, среди которых: советско-американская консульская конвенция; соглашение о прямом воздушном сообщении между СССР и США; соглашение о спасении космонавтов; соглашение о сотрудничестве в области опреснения соленых вод; соглашение по рыболовству и др.. Но в области ограничения вооружений не было подписано ни одной договоренности – исключением был Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела. Договор был подписан 27 января 1967 г. представителями СССР, США и Великобритании одновременно в Москве, Вашингтоне и Лондоне. Это соглашение предполагало мирное исследование и использование космического пространства всеми государствами. В тексте документа также оговаривался запрет «…на вывод на орбиту объектов с ядерным оружием и другими видами оружия массового поражения, установка такого оружия на небесных телах, размещение его в космосе каким-либо иным образом». В начале 1960-х гг. в США стали рассматривать возможность использования космоса в военных целях. «Поэтому с начала 60-х гг. в США выдвигались предложения создать на базе ВВС “авиационно-космические войска” или “воздушно-космические силы”, которые возьмут под свой контроль все пространство над планетой и будут способны “проявлять инициативу во всех видах международной обстановки, включая мир, холодную войну, различные по характеру ограниченные войны и всеобщую войну”». Правда, эти проекты так и остались на бумаге, то есть не были реализованы.

Несомненно, Договор о космосе затрагивал военные аспекты, но он также был нацелен на далекое будущее и не мог послужить значительным продвижением в советско-американских отношениях. Госсекретарь США Д. Раск перед подписанием этого договора провел консультацию с представителями ОКНШ, пытаясь выяснить, какие могут быть выгоды или отрицательные стороны этого соглашения. И получил следующие ответы:

Вопрос: «Есть ли у вас оружие в космосе в настоящий момент?»

Ответ: «Нет».

Вопрос: «Вы рассматриваете возможность появления такого оружия?»

Ответ: «Нет».

Вопрос: «Вы планируете размещение в космосе такого оружия в будущем?»

Ответ: «Нет».

10 октября 1967 г. президент Л. Джонсон по случаю подписания Договора о космосе заявил о том, что следующее десятилетие будет отмечено печатью партнерства между Соединенными Штатами и СССР. Как отмечал специалист в области международных отношений Ю. Ю. Караш: «Советская сторона не прореагировала на попытку Джонсона использовать заключение Договора по космосу, для того чтобы вновь вернуться к теме о возможном объединении усилий в космосе двух стран. Позиция Москвы оставалась неизменной: мол, сначала решим политические проблемы на Земле, а уж потом будем говорить о совместном освоении заатмосферного пространства».

Значительный прогресс в советско-американских отношениях произошел в июне 1968 г. Проект соглашения договора о нераспространении ядерного оружия и другие аспекты, которые касались вопросов вооружений и всерьез затрагивались годом ранее, в июне 1967 г., были более детально рассмотрены во время конференции в Гласборо. Первый заместитель министра иностранных дел СССР Г. М. Корниенко в своих воспоминаниях охарактеризовал итоги этой конференции так: «…Главной причиной затяжки с началом переговоров по стратегическим вооружениям была общая, не благоприятствовавшая этому обстановка, связанная с продолжавшейся агрессией США во Вьетнаме, к чему в июне 1967 г. добавилась фактически поддержанная Соединенными Штатами агрессия Израиля против Египта, Сирии и Иордании». Хотя в ходе самой конференции А. Н. Косыгин отказывался обсуждать вопросы, относящиеся к оборонительным и наступательным видам вооружений, больших возражений по поводу договора о нераспространении ядерного оружия у советской стороны не было. К тому же, как отмечал Г. М. Корниенко: «Такое взаимодействие в рамках многосторонних усилий было менее подвержено негативному влиянию вьетнамского и иных подобных факторов, чем двусторонние советско-американские контакты». Тем более в начале лета 1968 г. вьетнамский конфликт перестал играть значимую роль в советско-американских отношениях, так как наблюдалось значительное снижение интенсивности ведения боевых действий с американской стороны, бомбардировки большей части ДРВ были прекращены. Это, в свою очередь, давало возможность сделать шаги для подписания крупных договоренностей в области вооружений. 1 июля 1968 г. одновременно в Москве, Вашингтоне и Лондоне был подписан Договор о нераспространении ядерного оружия. Хотя проект этого договора обсуждался еще в сентябре 1965 г. на XX сессии ГА ООН, только в июле 1968 г. на XXII сессии ГА ООН был готов и открыт для подписания окончательный его вариант. «Вскоре к договору присоединились ФРГ и Япония. Из круга ядерных держав договор отказались подписывать Франция и КНР, а из прочих – Индия, Пакистан, Куба, Бразилия, Израиль, ряд арабских стран, ЮАР и некоторые другие страны». Как отмечал А. Д. Богатуров: «Москве договор казался привлекательным еще и потому, что в случае присоединения к нему ФРГ удалось бы снять вопрос о присоединении Западной Германии к “ядерному клубу”. Более того, подписание ДНЯО нейтрализовало бы план МЯС, от которого, уже не веря в него, все еще не хотели отказываться в Вашингтоне». Важно отметить, что в США подписание Договора о нераспространении ядерного оружия рассматривали как первый этап развития советско-американских отношений после длительной паузы. В день подписания договора президент США заявил: «Между правительствами СССР и США достигнута договоренность приступить к обсуждению вопроса об ограничении и сокращении как систем доставки наступательного стратегического ядерного оружия, так и систем обороны против баллистических ракет». Как отмечал президент Л. Джонсон в своих мемуарах: «…Оставалось оговорить время и место». К тому же президент Л. Джонсон уже давно хотел посетить Советский Союз, а это, в свою очередь, могло способствовать значительному прогрессу в развитии двусторонних отношений СССР и США. 19 августа 1968 г. посол СССР в США А. Ф. Добрынин сообщил Д. Раску, что в Москве положительно относятся к желанию президента Джонсона посетить Советский Союз. В ходе встречи должны быть подняты разносторонние вопросы, которые бы имели обоюдный интерес как для СССР, так и для США. Визит должен был состояться в первых числах октября 1968 гг.. Не менее важен факт обмена мнениями между Москвой и Вашингтоном по поводу вооружений. 20 августа 1968 г. в послании президенту Л. Джонсону от Председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина затрагивался вопрос о начале контактов между СССР и США. Была определена точная дата начала предстоящих переговоров и место их проведения. 30 сентября 1968 г. в Женеве должны быть открыты советско-американские переговоры для обсуждения вопросов, касающихся как наступательных систем вооружения, так и оборонительных.

Были согласованы предстоящие цели переговоров:

• поддержание стабильности американо-советского стратегического баланса за счет согласованных ограничений на наступательные и оборонительные вооружения;

• демонстрация готовности США и СССР к ограничению своих стратегических сил перед лицом мирового сообщества, с тем чтобы предотвратить нарушение режима нераспространения;

• предотвращение неограниченной гонки вооружений и связанных с ней напряженности, нестабильности и расходов;

• улучшение взаимопонимания между СССР и США посредством обсуждения стратегической ситуации.

21 августа 1968 г. войска стран ОВД вошли в Чехословакию, чтобы воспрепятствовать начавшимся демократическим преобразованиям, которые шли вразрез с политикой Кремля и угрожали целостности Восточного блока. 20 августа в 8 вечера посол А. Ф. Добрынин сообщил президенту Л. Джонсону: «Советское правительство считает необходимым информировать лично президента Джонсона о следующем. В связи с дальнейшим обострением обстановки, которая произошла вследствие заговора внешней и внутренней реакции против существующего в Чехословакии общественного строя, правительство ЧССР обратилось к союзным государствам, в том числе и к Советскому правительству, с просьбой об оказании непосредственной помощи, включая помощь вооруженными силами».

События в Чехословакии сыграли важную в роль в развитии советско-американских отношений. Так, 21 августа 1968 г. госсекретарь США Дин Раск в телефонном разговоре с А. Ф. Добрыниным высказал протест против вторжения советских войск в Чехословакию и добавил: «…Советские действия – это все равно что бросить дохлую рыбу в лицо президенту». А также сделал важное уточнение касательно будущей поездки президента Джонсона в СССР: «Немедленно позвоните в Москву и скажите не объявлять о предстоящей поездке Л. Джонсона, так как это будет интерпретировано мировой общественностью как поддержка Соединенными Штатами советского вторжения в Чехословакию». Под угрозой срыва оказалась не только поездка президента США в Советский Союз, но и переговоры двух сверхдержав в области вооружений. Как отмечал посол А. Ф. Добрынин: «…Печальные события в Чехословакии торпедировали начало таких переговоров». Несмотря на негативную реакцию на события в Чехословакии, президент Джонсон продолжал надеяться на то, что переговоры на высшем уровне в области вооружений все же состоятся. 5 сентября послу А. Ф. Добрынину были переданы инструкции, которые он должен был передать советскому руководству. «Президент Джонсон желает, чтобы возможность начала переговоров о стратегических вооружениях была доступна». 7 сентября 1968 г. были представлены условия президента Л. Джонсона, на основании которых планировали начинать переговоры. Первый пункт этих условий заключался в следующем: «Президент не желает начинать переговоры в области вооружений на уровне ниже, чем Косыгин-Джонсон». Таким образом, в Вашингтоне настаивали на скорейшем начале серьезного диалога с Советским Союзом, но, скорее всего, понимали, что такие переговоры требуют много времени и длительных дебатов, тем более что конгресс США отказался ратифицировать ранее подписанный Договор о нераспространении ядерного оружия. По этой причине шестой пункт условий имел такое содержание: «Если СССР не желает начинать конструктивный диалог по данному вопросу с президентом Л. Джонсоном, они (руководство СССР. – Д. З.) могут подождать Р. Никсона». В Советском Союзе понимали, что для серьезного диалога в области вооружений не хватит времени, так как срок Л. Джонсона на посту президента США подходил к концу, а новая администрация в Белом доме могла проводить несколько иную политику. Тем более требовалось время, для того чтобы негативное влияние событий в Чехословакии перестало играть столь значимую роль в развитии советско-американских отношений. По этой причине руководство СССР заняло выжидательную позицию.

Другой причиной отсрочки начала переговоров стало появление программы нового типа ракет с разделяющимися головными частями, испытание которых пришлось на август 1968 г. Как отмечал специалист по данной проблематике С. В. Хрущев в своей диссертации: «И военные, и влиятельные финансовые промышленные группы были весьма заинтересованы в реализации новых военных программ при отсутствии сколько-нибудь значительного сопротивления в высших эшелонах власти. Так, в проекте инструкций для американской делегации на переговорах по ОСВ, направленной на утверждение президенту, указывалось о нежелательности обсуждения этого вопроса. В случае его принятия советской стороной предполагалось сослаться на то, что программа РГЧ в США была основана несколько лет назад, когда СССР отказывался пойти навстречу американским предложениям о сдерживании гонки стратегических вооружений, что программа является неотъемлемой частью обеспечения безопасности США. В крайнем случае предполагалось рассмотреть вариант проведения инспекций на местах производства МБР для контроля над исполнением возможных соглашений по РГЧ, что было заведомо неприемлемо для СССР». 19 июля 1969 г. Главное разведывательное управление Генерального штаба представило краткую справку заведующему отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран К. В. Русакову, в которой говорилось следующее: «В американских военно-промышленных кругах высказывают беспокойство, что предстоящие переговоры между СССР и США об ограничении стратегического вооружения могут привести к аннулированию ряда крупных военных контрактов. По оценке этих кругов, в случае заключения советско-американского соглашения ракетная и радиоэлектронная промышленность потеряет заказы на сумму не менее 16 млрд долларов, запланированных министерством обороны США на ближайшие годы. Отмечается также, что в предстоящее десятилетие ликвидация заказов на разработку более совершенных видов стратегического оружия может привести к потере этими отраслями промышленности до 100 млрд долларов». Фактор влияния представителей крупных американских корпораций на политику, проводимую Вашингтоном, безусловно, присутствовал, но не был главным препятствием к подписанию крупных соглашений между СССР и США в области вооружений.

Помимо вьетнамского фактора, который, несомненно, играл важную роль в развитии советско-американских отношений и препятствовал началу «разрядки», можно указать на значительное отставание СССР от Соединенных Штатов в стратегических ядерных силах. Во время кубинского ракетного кризиса Соединенные Штаты располагали 5 тыс. стратегических боезарядов, а СССР располагал около 300 стратегических боезарядов, итого Соединенные Штаты имели преимущество семнадцать к одному. В 1970 г. Советский Союз располагал уже 1,8 тыс. стратегических ядерных боезарядов, Соединенные штаты – 4 тыс. боезарядов. Что касается ракетных ядерных сил, то на вооружении армии Соединенных Штатов находилось 1800 боеголовок, у СССР – 1600 боеголовок. Очевидно, что определенного паритета в области СЯС сверхдержавы достигли только к концу 1960-х гг. По этой причине ранее было довольно трудно достичь каких-либо серьезных договоренностей из-за значительного отставания Советского Союза в этой области. Как отмечал Г. А. Корниенко: «…В августе 1964 года с американской стороны было выдвинуто предложение заморозить количество и характеристики имевшихся у сторон стратегических наступательных и оборонительных систем доставки ядерного оружия, а также запретить разработку новых систем. Но Москву это предложение не могло заинтересовать, так как простое “замораживание” статус-кво в области стратегических вооружений было определенно более выгодным для США – к тому времени они все еще сохраняли серьезные преимущества перед СССР в этой области, хотя постепенно и утрачивали свое былое превосходство». Этим можно объяснить тот факт, что к концу 1960-х гг. Соединенные Штаты все сильнее настаивали на подписании с Советским Союзом договоренности о сокращении как наступательных, так и оборонительных видов вооружений. Известный специалист в области истории США и холодной войны В. О. Печатнов охарактеризовал ситуацию, в которой оказались США в конце 1960-х, следующим образом: «Провал агрессии во Вьетнаме выявил глубокий кризис всей агрессивно-интервенционистской стратегии демократов, вызванный явным перенапряжением внутренних и внешних ресурсов США в глобальном “сдерживании коммунизма”. Не оправдались расчеты на закрепление военного превосходства над СССР: финансово-экономические возможности США оказались явно преувеличенными, а СССР достиг к концу 60-х гг. стратегического паритета с Соединенными Штатами. Резко ослабела и внутренняя опора агрессивного интервенционистского курса, что нашло своё воплощение в устойчивом падении общественной поддержки наращивания военных расходов и использовании военной силы США за рубежом, в ослаблении воинствующего антикоммунизма в сознании американцев, возрастании критического отношения к государственной власти. Существенно пошатнулись экономические и политические позиции США в мире».

Итак, подводя итоги вышесказанному, можно сказать, что на протяжении 1964–1968 гг. наметившийся еще при президенте Д. Кеннеди курс на «разрядку» не получил должного развития. Советский Союз, будучи лидером социалистического мира, не мог оставаться безучастным и не оказывать помощь ДРВ в свете американской агрессии во Вьетнаме. В своих мемуарах А. Ф. Добрынин сделал следующий вывод о развитии советско-американских отношений в годы нахождения у власти президента Л. Джонсона: «Президент Джонсон достаточно позитивно относился к улучшению отношений с СССР, не срывался на откровенный антисоветизм, хотя инерция холодной войны продолжала довлеть над общим внешнеполитическим курсом США, найдя свое отражение, в частности, в наращивании темпов гонки стратегических вооружений и стремлении сокрушить сопротивлявшийся Вьетнам». Одна из главных проблем заключалась в двойственности политики Соединенных Штатов: с одной стороны, в Белом доме хотели нормализации отношений с СССР, а с другой – продолжения войны во Вьетнаме, которое так или иначе приводило бы к конфронтации с Советским Союзом на периферии. На протяжении всей вьетнамской войны в Белом доме от Советского Союза настоятельно требовали оказания помощи для урегулирования конфликта. Требование, казалось бы, целесообразное, но на деле оказалось невыполнимым. Очень точную ремарку по этому поводу сделал министр иностранных дел СССР А. А. Громыко: «Со стороны администрации Джонсона предпринимались попытки обратиться к Советскому Союзу, чтобы он “посодействовал” США найти выход из вьетнамского тупика. Из этого, однако, ничего не получилось, так как Вашингтон явно хотел добиться невозможного: и уйти из Вьетнама, и одновременно остаться там». Такая политика неминуемо приводила к невозможности значительного прогресса в советско-американских отношениях. Безусловно, на протяжении всего вьетнамского конфликта Советский Союз пытался оказать содействие Соединенным Штатам с целью скорейшего окончания войны, но в то же время он не мог оставить дружественное социалистическое государство бороться один на один с лидером Запада – Соединенными Штатами Америки, – поскольку это причинило бы большой ущерб авторитету СССР и внесло раскол в «социалистический блок».

Нельзя не отметить положительные тенденции в развитии советско-американских отношений. Это было обусловлено тем фактом, что частично были выполнены условия советских дипломатов относительно вьетнамского вопроса. В 1968 г. Соединенные Штаты, по сути, отказались от дальнейшей эскалации конфликта, президент Л. Джонсон отклонил запросы военных о дополнительной отправке 200 тыс. американских солдат во Вьетнам, а вскоре начался постепенный вывод американских войск. В Вашингтоне посчитали, что стоит сделать ставку на усиление армии Республики Вьетнам, обеспечив ее новейшими образцами вооружений. Не менее важен тот факт, что в 1968 г. начались переговоры по мирному урегулированию конфликта в Париже. Впервые непосредственно представители ДРВ и Соединенных Штатов приступили к серьезному обсуждению возможности прекращения огня и поиску компромисса.

Появились условия для преодоления кризиса, сложившегося после начала прямой военной интервенции США во Вьетнаме. Подписание Договора о нераспространении ядерного оружия создало возможность для дальнейшего углубления сотрудничества двух сверхдержав. Однако события в Чехословакии значительно осложнили ситуацию. Потребуется некоторое время, для того чтобы возобновить диалог. В то же самое время срок пребывания президента Л. Джонсона в Белом доме подходил к концу. Таким образом, в годы нахождения президента Л. Джонсона в Белом доме советско-американские отношения не смогут перейти на новый уровень, а вместе с этим процесс «разрядки» начнется только после вступления в должность президента США Р. Никсона.

Стоит также провести краткий анализ вьетнамского конфликта для Советского Союза. Несмотря на тот факт, что Советский Союз никогда не стремился к втягиванию Соединенных Штатов во «вьетнамскую трясину», результат этот войны сыграл на руку СССР. Для Советского Союза победа во Вьетнаме являлась колоссальным успехом. Это был яркий пример того, что даже столь маленькая социалистическая страна может дать отпор лидеру Западного мира – Соединенным Штатам Америки. Также война поставила под сомнение боеспособность армии США: «стратегия гибкого реагирования» предполагала ведение одной войны в Европе против СССР, второй – против КНР в Азии и «половинную войну» в любом другом месте земного шара. На деле США не смогли выиграть даже войну на периферии. Безусловно, авторитету США был нанесен колоссальный ущерб. Возвращаясь к Советскому Союзу, можно отметить, что особенно после начала сближения США и КНР Советский Союз имел мощного союзника в Юго-Восточной Азии. Однако страны не успели углубить свое сотрудничество в силу начавшейся «перестройки» в 1980-х гг. в Советском Союзе. СССР требовалось время для решения своих внутренних проблем. Несмотря на трудности, связанные с внутренней политикой СССР, нельзя не упомянуть о военном сотрудничестве СССР и Вьетнама. Так, в 1979 г. был подписан договор об аренде военно-морской базы Камрань Советским Союзом сроком на 25 лет. Камрань была крупнейшей советской военно-морской базой за рубежом. В частности, на этой базе находились стратегические бомбардировщики ВВС СССР. После распада Советского Союза аренда военно-морской базы Камрань была продлена уже Российской Федерацией. В 2002 г. военное присутствие российских войск на территории Вьетнама было свернуто.

Объединение Вьетнама в 1975 г. для Советского Союза стало крупной победой. Однако в условиях «разрядки» советско-американских отношений в полной мере воспользоваться плодами этой победы СССР не смог.