Пролог
Сразу после прочтения этой книги я рекомендую вам письменно изложить основные этапы развития у себя зависимости к спиртному. В системе СОС это называется написанием самоанализа. Отнеситесь к этой работе очень серьезно. Поверьте, что последствия этой работы над собой пройдут красной нитью через все годы становления вас как бескомпромиссного трезвенника. В противном случае перепрограммирование своего мозга с помощью самовнушения будет неокончательным. С пользой для себя избавиться от негативного опыта прежней жизни вы сможете, если только обязательно в письменной форме честно поговорите с собой. Это хорошо помогает трезвенническому настрою устояться сразу в трех различных участках мозга. Не прибегая к сложным медицинским терминам, я просто назову первый из них центром, который позволяет мыслить образно, то есть воображая то, о чем или о ком мы думаем. Второй центр включается в работу только тогда, когда свои мысли мы излагаем письменно. А третий участок мозга задействован, когда мы озвучиваем мысли вслух. Эта особенность функционирования психики сегодня широко используется во многих областях. Так, например, для лучшего запоминания иностранных слов студентам рекомендуют придерживаться следующей последовательности действий. Сначала нужно мысленно представить себе то, что запоминаемое слово обозначает. Потом обязательно написать его. И только после этого произнести слово на чужом языке вслух.
Поэтому уже сейчас постройте про запас некий новый образ себя – стойкого трезвенника – и после этого в любой провоцирующей на выпивку ситуации тут же выводите его на экран своего мысленного взора. Это реально работает и хорошо помогает удержаться от срыва. Чуть позже я научу вас, как правильно найти словесный эквивалент данному образу и все это вместе использовать при приготовлении гипнотического снадобья. Но вначале ознакомьтесь с принципами написания уже упомянутого самоанализа. Еще раз повторю, что честный, самокритичный разговор с самим собой с помощью ручки и бумаги (или печатания на компьютере) – это одно из главнейших условий освобождения от оков зависимости к спиртному. Существует немало методик, в которых нечто похожее на подобный самоанализ считается лучшим лекарством от алкоголизма. Наиболее распространенный прием – ведение дневника самонаблюдения в течение нескольких лет. При этом ежедневно перед сном письменно анализируются все события минувшего дня, которые раньше бы могли стать причиной или поводом для очередной выпивки. От вас это не требуется. Применительно к системе Сознательно опосредованного самовнушения достаточно единожды (но основательно!) проанализировать всю свою пьяную жизнь. Это особенно важно, если вы будете использовать нашу книгу как самоучитель для самостоятельного избавления от зависимости. Однако я считаю, что гораздо удобнее осваивать методику САМОкодирования, имея постоянную возможность консультироваться с нами и получать ответы на неизбежно возникающие в таком случае вопросы. Обойтись без этого, конечно, можно, заново перечитав книгу или какую-то отдельную ее часть, но на это потребуется дополнительное время. Поэтому все же лучший вариант – стать анонимным участником обучающей телефонной девятидневной аудиосессии (их регулярно проводят мои ассистенты). И без написания самоанализа не обойтись, потому что они работают только с теми заочными клиентами, которые соглашаются его провести. Это не просто традиция, зародившаяся на сеансе 31 декабря 1999 года, а надежный диагностический критерий, который еще на этапе подготовки к кодированию по телефону надежно отсеивает зерна от плевел. Поэтому независимо от того, будете ли вы заказывать у нас подобную услугу или отважитесь исключительно самостоятельно решать свою проблему, обязательно вспомните и подробно опишите:
✓ опыт первого знакомства с алкоголем и первое опьянение;
✓ как проходил рост толерантности и во сколько раз она возросла к сегодняшнему дню;
✓ что такое норма выпитого;
✓ когда произошла потеря защитного рвотного рефлекса;
✓ как давно вы стали испытывать признаки похмельного синдрома;
✓ есть ли провалы в памяти или забывание отдельных эпизодов;
✓ опыт переживания алкогольных галлюцинаций, если он был;
✓ какой бы диагноз вам выставил врач-нарколог;
✓ что вы сами думаете по поводу своего состояния.
Важный совет: работа над самоанализом – это не написание школьного сочинения. За грамматику и стиль изложения своих мыслей вам никто оценок ставить не будет. Поэтому пишите свободно и раскованно. Используйте при анализе периода своей пьяной жизни не только ум, но и сердце. А чтобы вам было все-таки на что ориентироваться, прочитайте несколько само-анализов из моего архива. Их авторы на первом этапе работы над собой по системе СОС исключительно для перестраховки были гипнотически закодированы мной на срок от одного года до трех лет. Однако после окончания действия кода они семь и более лет живут в состоянии абсолютной сознательной трезвости. Это достаточный срок, чтобы сказать, что они ПОБЕДИЛИ в себе зло алкоголизма. Так пусть именно их самоанализы покажут вам, как можно и нужно утилизировать негативный опыт своей пьяной жизни применительно к САМОкодированию по системе СОС.
Самоанализ № 1
Позиция первого пальца. Первые опыты опьянения и отношение к собственной возможности регулярного употребления спиртного.
«Моя мама не только сама не употребляла алкоголь, но даже грозилась убить меня собственноручно, если я начну пить. Видно, много она натерпелась от моего родного пьющего отца, которого я совсем не помню. Мать от него ушла вскоре после моего рождения. Года через два после этого отец вроде бы замерз на улице в пьяном состоянии. Я даже не знаю, где он похоронен. Поэтому, с одной стороны, где-то в отдалении передо мной всегда маячил образ спившегося, породного человека, а с другой стороны, прямо перед глазами был образ отчима, который был всегда очень строг ко мне, но которого я никогда даже в легком подпитии не видел. Не любил он это дело. Все это привело к тому, что в детстве мое отношение к пьяно шатающимся людям было каким-то болезненно – испуганным.
Впервые я попробовал спиртное по нынешним меркам поздно – в 15 лет. Было это в квартире у друга. Мы спустились в погреб набрать картошки, а там стояло домашнее вино. Взрослые должны были прийти с работы только вечером, вот мы и решили попробовать. Оба в этом деле были новичками и не знали, сколько нам потребуется. Тем не менее набрали неполную литровую банку. Я выпил всего несколько глотков. Мне не понравился вкус, и я дальше пить отказался. Друг тоже был, по-моему, не в восторге от этого напитка. Однако он сказал, что выливать назад нельзя – содержимое всего бидона прокиснет, и поэтому выпил все один. После этого вплоть до прихода взрослых я то в туалет его таскал, то тазик ему подставлял и даже водой отливал. Потом еще долго боялся, что родители друга расскажут моим родителям о нашей “дегустации”. Но не рассказали, обошлось. А я тогда впервые дал себе зарок к спиртному не прикасаться. Идо 18 лет это слово держал.
Однако, когда я уже перешел в ПТУ на второй курс, наше обучение перестало быть только теоретическим. Мы теперь две недели учились как обычно, а следующие две недели проходили практику, работали на заводе, как взрослые, и даже за это зарплату получали. Для тех лет неплохая зарплата была – 150–200 рублей.
Бутылка портвейна в то время стоила не более 2 рублей, а буханка хлеба – 18 копеек. Вот мы и решили обмыть первую зарплату всем курсом. Скинулись, набрали вина, как сейчас помню, это был портвейн-33, закуски, пронесли все в общежитие…
Я, не желая выглядеть слабаком, выпил сразу стакан вина. Это прошло нормально. А вот когда ребята уговорили выпить еще, то я осилил только полстакана. Понравилось или не понравилось тогда состояние опьянения – не помню. В памяти осталось только то, что минут через 40 меня словно силы оставили. Я почувствовал, что разучился ходить. У меня стали заплетаться ноги, и я свалился на кровать около окна. Но лежать спокойно, чтобы заснуть, не мог. Меня крутило, как в центрифуге. Затошнило. Я попытался, цепляясь за все, что было под руками, подняться и сесть. Ребята меня укладывали, а я не мог лежать, меня сразу начинало мутить. Пытался объяснить им это, а язык, как и ноги, не слушался меня. Начались позывы на рвоту. Чтобы не вести меня в туалет, ребята положили меня животом на подоконник, и вот так, с высоты третьего этажа, меня начало “полоскать”прямо на улицу. В этом положении я сильно перевесился вперед и, если бы меня не успел кто-то ухватить за ногу, наверное, разбился бы насмерть. С трудом меня втащили обратно в окошко, а мне было так плохо, что я даже испугался по-настоящему только на следующий день, когда понял, чем могло все это закончиться…
Ребята потом долго смеялись надо мной и над тем, как я с высоты третьего этажа, вися вниз головой, весь парадный вход в общежитие обрыгал. Я же во второй раз в жизни дал себе слово больше никогда не пить и не пил… до выпускного вечера. Впрочем, наученный горьким опытом, я тогда выпил не более 100 граммов портвейна и, несмотря на уговоры ребят, добавлять отказался…
Позиция второго пальца. Основные этапы роста толерантности. Во сколько раз она возросла к сегодняшнему дню
«После окончания ПТУ с красным дипломом я проработал лето на заводе, а уже осенью был призван в армию. Итак как я был к этому времени кандидатом в мастера спорта по вольной борьбе, мне повезло служить в спортроте. Поэтому вспоминаю “срочную”с удовольствием. Там я впервые увлекся карате и стал регулярно заниматься бегом. В армии у нас была возможность достать спиртное, но, учитывая, что все мои сослуживцы с увлечением занимались спортом, выпивали мы крайне редко. А если и у потребляли, то только портвейн и пиво. Вплоть до дембеля я ни разу (!) не напивался, а также ни разу даже не попробовал водки.
К этому зелью попривык уже в сельхозинституте, куда поступил сразу после армии. Мне на правах отслужившего сразу дали место в общежитии. Кроме меня, в комнате оказались два студента четвертого курса и один выпускник. По возрасту я был их ровесником, но опыта в питии у них было намного больше, чем у меня. Поэтому именно они и научили меня пить “интеллигентно”, то есть не оглушать себя сразу большими дозами, а принимать с определенной периодичностью в течение вечера по 50–70 граммов и обязательно с удовольствием, не морщась.
Я неплохо играл на гитаре, поэтому стал, как говорится, душой компании с застольями. А это всегда девчата, закуска… Мне же все время хотелось есть, так как я усиленно качался. Распорядок дня в это время был следующим: утром – бег, тренировка, потом занятия в институте, вечером тренировка, плавание в бассейне или репетиция (я играл в институтском вокально-инструментальном ансамбле). И снова утром, даже если накануне было пьяное застолье (а такое случалось 2-Зраза в неделю), бег, плавание, тренировка…
В это время был период, когда я вдруг совершенно завязал. Просто проснулся и подумал: “А давай-ка просто не буду пить один год!” Непокойно стал без этого обходиться! Правда, отношения с самыми прикольными ребятами и девчонками, которые составляли ядро моей компании, сразу испортились. Стало скучно. Тренировки тренировками, но, как говорится, есть еще “вино, любовь и песни”. Так в третий раз я изменил своему слову.
Толерантность за время обучения в институте выросла раза в три. Так, если взять за исходный уровень 250 граммов портвейна, осиленные еще в ОПТУ, то ко времени завершения своего образования я мог за вечер легко выпить 0,75 литра и не быть при этом пьяным. К 30 годам, когда я уже регулярно стал доводить себя “до кондиции”, я к этой дозе приплюсовал еще 0,5 белой. Или, точнее, с водки обычно начинал, а портвейном заканчивал. Выше этого моя толерантность не поднималась, а в последнее время даже немного уменьшилась. Так что общий рост толерантности увеличился в семь раз!
Позиция третьего пальца. Мое представление о норме до и после прочтения книги “Слово к здравомыслию ”
Со мной в комнате общежития сельхозинститута в первый год учебы жил пятикурсник Слава. Так вот он, когда пил, всегда смотрел на какой-то прыщ на своей руке. При этом он глубокомысленно говорил, что, когда этот прыщ начинает сильно краснеть, это сигнал того, что ему нужно срочно отправляться спать. Правда, сам он почему-то обычно засыпал за столом гораздо раньше покраснения прыща. Эти его уроки не прошли для меня даром. Прыща у меня на теле никакого не было, поэтому я отыскал для себя другой способ определения своей личной нормы. Я научился принимать спиртное только до того момента, пока не начинало тошнить. После этого я удалялся в туалет, совал два пальца в рот и уже в этот вечер больше не пил.
Это хорошо помогало до того времени, когда меня вообще тошнить и рвать перестало. Так что норму свою я потерял где-то лет в 30. И после этого стало как в анекдоте: “Бочку выпью, ведро выпью, а наперсток не смогу, потому как норму знаю”. Ну а если серьезно, то задним умом я всегда понимал, что норма – это исключительно трезвый, здоровый образ жизни. Жалко и обидно, что к этому сначала тихому, с укоризной, а затем и просто отчаянному голосу своего здравомыслия я так долго не прислушивался. Теперь, после прочтения Ваших книг, я понимаю, что с точки зрения медицины нормой при попадании спиртного в организм является доза не более 2,38 грамма! Это то, что содержится в кружке кваса или стакане кефира! Ну а рюмка водки – это уже предел той физиологической нагрузки, которую еле-еле выдерживают печеночные клетки.
Поэтому если и есть норма биологическая (в среднем около 3 граммов), то с точки зрения психологии норма – это абсолютно трезвый образ жизни. Но если для тебя становится приемлемым употребление спиртного хотя бы по выходным и праздникам, то какую бы норму ты себе ни устанавливал, она будет неуклонно возрастать. Она обязательно будет все больше похожа нарастущий снежный ком, который неумолимо катится с горы к обрыву. И теперь, когда я все это принял не только умом, но и сердцем, для меня больше никакой нормы не существует. Только трезвость, трезвость, трезвость – и так до конца жизни!
Позиция четвертого пальца. В каких случаях возникает желание
добавить? Когда произошла потеря или ослабление защитного рвотного рефлекса?
Желание добавить у меня возникает сейчас практически всегда, если я выпиваю 100–150 граммов водки. Впрочем, поговорка “Пивка для рывка” – это тоже про меня. Как только “захорошеет”, ну и пошло-поехало…
Но иногда желание не выпить, а именно напиться до упора возникает без всякой пусковой дозы. Обычно это случается после нескольких дней трезвости, когда я пытаюсь удержать себя в руках. В таком случае это становится просто навязчивой идеей, с которой совладать одним усилием воли уже не удается. Собственно, поэтому я и решил прибегнуть к помощи системы СОС, наглядное действие которой проследил на одном своем друге.
Вся трагедия моей нынешней ситуации в том, что пить наперстками, с чего начинал когда-то, – уже не для меня. Например, сижу в компании. Выпили по одной рюмке, второй, третьей. Все закусывают, начинают разговаривать, просят меня сыграть на гитаре и спеть, а у меня как раз в это время появляется желание выпить, но уже сразу полстакана, чтобы по-настоящему “зацепило”. А тут приходится под окружение подстраиваться. Это раздражает. Поэтому полное удовольствие получал в последнее время либо в компании себе подобных, либо дома, когда один “расслаблялся ”.
Что касается времени потери защитного рвотного рефлекса, то это произошло где-то лет в 30. Как теперь понимаю, в это время количество переросло в новое качество и совпало с моим вступлением на “скользкие и крутые ступеньки второго пролета алкогольной лестницы”.
В последние 5–7 лет я стараюсь не пить крепленого вина. После него не только сильно болят печень и желудок, но и рвет по утрам, да так, что пока все до желчи не вырвет, я даже закурить не могу. Так что загибать или не загибать четвертый палец – для меня это уже не вопрос. Он у меня еще тогда, когда я книгу Вашу читал, как бы самопроизвольно загнулся…
Позиция пятого пальца. Как давно я стал испытывать признаки похмельного синдрома? Есть ли провалы в памяти или запамятование отдельных эпизодов? Имел ли место алкогольный психоз?
Если не принимать во внимание самый первый печальный опыт знакомства со спиртным в ОПТУ, то, что такое плохое самочувствие после пьянки, я долгое время не знал. Уже работая ветврачом и наблюдая, как мои сослуживцы “болеют”, я думал, что они больше придуриваются. Вроде бы пили вместе: я ничего, нормально себя чувствую, а они ходят с утра, стонут, что голова болит.
Поэтому когда я впервые почувствовал, что это такое, то сначала решил: чтобы не похмеляться, надо меньше пить. Но, во-первых, с каждым разом это удавалось все реже и реже, а во-вторых, и это главное, теперь мало ли, много ли накануне примешь – все равно с утра тянет сначала пива попить. Примешь бутылочку – и можно до обеда работать. А за обедом уже граммов 150 водочки – и снова работаешь. Так что пятый палец нужно загибать без всяких колебаний.
Что же получается? А ничего хорошего. Просто, как только бросил заниматься спортом, как-то незаметно, потихонечку дошел до того, что начал пить по неделе и даже по десять и более дней. При этом я хожу на работу (профессия ветеринарного врача для такого образа жизни все условия создает), ночую дома и даже дела по дому делаю. Но к моменту отхода ко сну я “на рогах”! Вот именно из этих событий последних часов перед сном в состоянии опьянения я многое забываю. Не помню, что говорил и что делал. Например, как начинаю по пьяни воспитывать детей. Стыдно, когда наутро мне это рассказывают! Поэтому лоскутная память – алкогольные палимпсесты – у меня, как говорится, налицо. Она, по-моему, вместе с началом желания опохмелиться поутру появилась.
Все это стало настоящей трагедией для моей семьи. А у меня отличная жена, которую я очень люблю и которая любит меня, и хорошие дети. Мне стыдно перед ними. Я не хочу их потерять и прекрасно понимаю, что если не брошу пить, то это вполне может произойти.
Расскажу о случае, который подтолкнул меня к тому, чтобы я обратился к Вам за помощью. Произошло это незадолго до Восьмого марта. Я к тому времени уже больше недели регулярно квасил. Так вот, один мой хороший знакомый зарезал корову. Я приехал, помог разделать ее. Ну, как положено, посидели после этого за столом, “уговорили” под свежатину бутылочку. Вроде бы все нормально. При прощании договорились, что завтра, то есть 7 марта, я, возвращаясь из города, заеду к нему на машине и завезу бензин, чтобы опалить голову и копыта. Все-таки праздник женский на носу, нужно холодец сварить.
На следующий день из города я приехал уже навеселе. Шофер помог нам коровью голову с рогами опалить, и после этого я его отпустил. Я же остался отужинать под бутылочку, так как живу рядом, через четыре дома по той же улице. Правда, на другой ее стороне в этом промежутке находится единственный в нашем поселке пивной бар. В него-то я и зашел, после того как с другом после ужина расстался…
Очнулся я на следующий день, Восьмого марта, в больнице под капельницей. Открыл глаза, вижу: сидит рядом моя жена и плачет. Я ей говорю: “Ну что ты, все нормально. Возьми у меня в кармане костюма подарок к Восьмому марта”. Я ей в городе коробочку дорогих французских духов накануне купил. А она еще сильнее реветь…
Выписали меня через два дня. Лечившие меня врачи так и не поняли, что у меня было: то ли сильная алкогольная интоксикация (водка плюс пиво и пиво плюс водка на протяжении почти десяти дней), а может, просто отравление паленой водкой в баре. Я же себе сказал: “Все, завязываю. Иду лечиться. Ибо дальше на очереди “Кондрат”, психоз и полная деградация. Я этого не хочу!”»
Заключение
«Итак, подведем неутешительные итоги, которые неизбежно вытекают из моего самоанализа. Во-первых, я загнул все пять пальцев, а это значит, что любой врач-нарколог выставит мне диагноз “хронический алкоголизм второй стадии”. Что касается подразделения этой стадии на “а” или “б” – это роли не играет.
Ведь еще каких-нибудь десять лет тому назад мне при таком раскладе светило либо добровольное лечение в наркологическом стационаре в течение четырех месяцев, либо даже ЛТП. Ну а теперь, во-вторых, я должен оценить это со своей точки зрения.
И здесь меня все же радуют некоторые моменты, которые никогда не нашли бы отражения в жестоком, но точном медицинском диагнозе. Ну, пусть у меня алкоголизм – и даже второй стадии. Но я далеко не потерянный человек для самого себя, для своей жены и детей. Они меня любят и верят в меня!
У меня много друзей, и не только пьющих. У меня хорошая работа и есть чем занять себя в свободное время. Сколько раз звали в школу, чтобы я возглавил секцию. Я как-никак единственный КМС (кандидат в мастера спорта. – В. 3.) в поселке. Поэтому начну по вечерам тренировать ребят. Я очень рад, что мне прямо в больницу принесли Ваши книги. Как только отключили капельницу и я окончательно пришел в себя, то буквально взахлеб прочитал их! Это оказалось самым лучшим лекарством из всего того, что я получил в больнице. Ваши книги меня просто потрясли. Как жаль, что все мое антиалкогольное воспитание когда-то свелось к маминым словам: “Будешь пить – убью!” Правильно Вы говорите, что “палками в рай еще никого не загоняли”. И поэтому я очень рад, что не только полностью изменил свое отношение к лечению гипнотическим кодированием, но и твердо настроился освоить методику САМОкодирования по системе СОС».
Самоанализ № 2
«Уважаемый Владимир Иванович! Мне трудно и стыдно писать дальнейшие строки и не очень-то хочется называть их исповедью или самоанализом, как перед смертью у священника. А я хочу жить достойно. Поэтому назову это письмом – письмом к Доктору.
Сразу прошу прощения за корявый почерк. Я травмировал два года назад по пьянке кисть правой руки. Поэтому буквы срываются, мне тяжело держать строчку, а левой я писать еще не научился. Но я напишу это письмо, чего бы мне это ни стоило. И начну с того, что отдал 31 год своей жизни военной авиации. Скажу, что об этом не жалею. Если бы пришлось все начать сначала, снова стал бы только летчиком. Но никогда ни под каким предлогом не стал бы употреблять спиртное.
За время службы мне пришлось освоить и эксплуатировать семь типов авиатехники. А это сотни томов инструкций, наставлений, технических описаний и руководств по летной эксплуатации. Это 100 узлов и агрегатов с их устройством, принципом работы, взаимосвязями. А квалификация у меня по моей специальности наивысшая – мастер. Поймите меня, я не хвастун. Это я написал для того, чтобы Вы, Доктор, поняли, в каком шоке, в каком ужасе я находился после прочтения Вашей книги. Я ее залпом за один вечер проглотил. И с первых строк понял, что не знал самого главного, самого основного, что должен был знать с рождения. Я не знал себя, своего собственного “Я” то есть не разрешал себе, как военному человеку, почувствовать свою индивидуальность. Поэтому всю жизнь воспринимал себя как винтик, который исправно работал в отлаженной машине.
Понимаете, я не задумывался над тем, что могу быть человеком, у которого есть право выбора. Ведь для того, чтобы работать (и хорошо работать), нужно жить. А жить нужно как все, не выделяясь на общем фоне. Нельзя быть в армии белой вороной, особенно в авиации. Что мне было делать? Ведь моими первыми кумирами были летчики-фронтовики еще той, большой, Отечественной войны. А уже потом моими наставниками стали те, кто раньше меня оказался в Афгане. Многие из них дрались в небе над Египтом и Вьетнамом, воевали в Африке. Все они ~~ люди грамотные, с богатым летным опытом, бесстрашные, любящие небо и жизнь. И, как правило, все пьющие. Я за честь для себя считал возможность с ними выпить. Представить себе, что все эти рюмочки, чарочки и стаканчики доведут меня почти до края пропасти, я просто не мог.
Только теперь, прочитав Ваши разъяснения о тех биохимических изменениях, которые вызывает в организме человека алкоголь, о том, что это за болезнь такая – алкоголизм, я с ужасом понял, почему большинство “дедов” авиации, которых я знал, так и не дожили до 60 лет. И осознал, что, если не предприму самых серьезных шагов для избавления от зла, это в скором будущем ждет и меня. А ведь на всех так называемых корпоративных встречах ветеранов мы всегда пили первую – за встречу, вторую – за авиацию, третью – за тех, кого уже нет с нами, за память о них, а четвертую – за то, чтобы как можно дольше прожили все присутствующие. Какой самообман! Выходит, что тем самым мы, наоборот, приближали свою встречу с теми, кто уже ушел в мир иной.
Вот почему, обращаясь сегодня к Вам за помощью, я четко осознаю, на каком расстоянии нахожусь от той черты, где третья – за меня. А все увиденное, услышанное и прочитанное благодаря Вам, уважаемый Доктор, только укрепило мое решение завязать. И не на пять лет, а на все отпущенные мне годы! До самой гробовой доски.
Ну а теперь, когда немного облегчил душу этим вступлением, буду загибать пальцы. Хотя согласно народной мудрости сжатый кулак гораздо эффективнее раскрытой ладони.
Позиции первого и второго пальцев
Впервые я попробовал алкоголь в 14 лет, в канун 9 Мая. Мы с другом где-то раздобыли бутылку водки, сока и чего-то заесть, чтобы от нас не пахло, когда вернемся домой.
То первое ощущение от выпитого до сих пор помню. Возникло чувство веселости и понимания чего-то такого, что раньше казалось простым, обыденным, а теперь стало каким-то особенным, имеющим смысл. Поэтому мы тогда стали рассуждать о войне, выпили за павших и т. д. В общем все как у взрослых. Потом я встал, точнее, попытался встать… Меня зашатало. Это нас страшно развеселило. И мы стали ходить по прямой с закрытыми глазами. Так мы пытались определить, пьяны мы или нет. Все это сопровождалось хохотом и всякими бранными словечками. Не помню, допили мы до конца эту поллитровку или нет, но в какой-то момент, открыв глаза, я понял, что меня кидает из стороны в сторону. Настоящий “вертолет”. Меня стало рвать без остановки. Наверное, я выпил больше моего друга, так как он бегал для меня за водой. Когда мне немного полегчало, друг сказал, что идет домой. Я же решил еще остаться и поспать. Проснувшись, я подумал: “Что за гадость эта водка. На фиг она мне, если после нее так полощет. Больше никогда не буду пить”. Зайдя к другу, я умылся, чего-то там съел и, шатаясь, пошел домой.
Скандала дома не было. Мать, правда, всплеснула руками, заахала и стала требовать, чтобы я рассказал, с кем пил. Я молчал, боясь выдать друга и из-за чувства стыда. Тогда она сказала, что вот сейчас придет с работы отец и разберется со мной. Но он сам в преддверии Дня Победы пришел в подпитии, а потому просто сказал, чтобы я шел спать, а обо всем остальном мы поговорим завтра.
Утром я проснулся с пересохшим ртом и страхом перед разборкой с отцом. Но был праздник – 9 Мая. Отец у меня – летчик-фронтовик. Он уже был одет в парадную форму, весь увешан медалями и готовился идти на парад. Поэтому только поглядел на меня, покачал головой, а потом достал из холодильника бутылку холодного кефира и коротко сказал: “Попей, легче будет”.
После этого он меня, правда, еще некоторое время подкалывал, называя алкашом. Лучше бы просто отругал – не так было бы стыдно. Но потом со временем все забылось. Да, в этот же день, 9 Мая, я торжественно пообещал маме, что пить никогда не буду.
Но не пил я только до 17 лет. Причем второй опыт знакомства с зеленым змием также закончился для меня печально. Но правильного вывода для себя я все равно не сделал.
В этот раз была уже не водка, а домашнее вино второго брожения с добавлением сахара из винограда сорта “Лидия”. Почему все это помню? В это время я уже стал курсантом авиационного училища. Наша группа из восьми человек была в лагере. Впервые предстояло прыгать с парашютом. Прыгали на рассвете, пока не начались термики. Красота неописуемая: пашни, лесополосы, всходы озими, восходящее солнце. Шесть минут под куполом пролетели мухой. В месте приземления – трава по колено. Но все ощущения не перескажешь! К сожалению, в первый раз выполняют по одному прыжку в день. Но ведь впереди были еще два дня и два подъема в небо. К несчастью, вечером кто-то предложил это отметить.
Все согласились. “Гонцы” сбегали в соседнюю деревню и купили трехлитровую банку домашнего вина. Вот это домашнее вино мы все – восемь человек, кто прыгнул в первый раз, – и выпили.
Особого удовольствия я не испытал. Помню, что оно было сладковатым на вкус. И, в отличие от водки, сильно в голову не ударило.
Выпили мы тогда быстро, по-военному и сразу улеглись спать. Не борзели – завтра прыгать. И все же поплатились.
Почему-то именно в нашу палатку пришел спать инструктор. Палатка десятиместная, а нас в ней было восемь человек – тех, кто вино попробовал. Это я сейчас знаю, что такое “выхлоп”, а тогда… Утром нас отстранили от прыжков, разборок не устраивали, но два дня, пока все прыгали, мы косили траву на летном поле.
Пережив еще раз отрицательный опыт употребления спиртного, я все же немного чему-то научился. Во всяком случае, до своей свадьбы в 1978 году я больше не экспериментировал. На свадьбе тоже только чуть-чуть пригубил. Такой же дозой отметил последовавшие после этого праздники – 7 ноября,
Новый (1979-й) год, 8 Марта и, наконец, выпуск из училища. Все это время вел себя чин чинарем. Потом уже, через год, перед самой отправкой на службу в Афган, заехал домой. Там встретился со школьными друзьями. Начали тогда с водки, а закончили самогоном. От одноклассников решил не отставать. Все-таки офицер уже, на войну уезжаю. Поэтому выпил много и под конец встречи сильно опьянел. Но домой добрался сам. В избу заходить не стал, лег спать в саду у любимой черешни. Она только начала желтеть и была слегка сладкой…
Служить довелось в элитной авиачасти. С этого времени стал выпивать регулярно, почти каждый день или, вернее, после каждого возвращения с боевого задания…
Итак, разберемся, как у меня проходил рост толерантности.
Во время первого опыта, в 14 лет, я выпил не более 200 граммов водки. После этого опьянел, и мне на следующий день было очень плохо.
Второй раз, через три года, в летнем лагере во время парашютных прыжков на мою долю пришлось около 400 граммов домашнего вина. Но чувствовал себя наутро “огурцом”, если бы не злость на себя из-за того, что от прыжков отстранили. В переводе на водку это, как и в первый раз, где-то граммов 200.
1980 год – перед отъездом в Афган – первое серьезное опьянение.
На мою долю пришлось тогда граммов 250 водки да столько же самогона. Но с похмелья не болел. Просто наутро была разбитость в теле и жажда мучила.
1980 год, декабрь – первая боевая потеря в моей части: похороны друга-сослуживца. Выпил тогда залпом 500 граммов водки. Опьянения не было, не тот случай.
1982 год, октябрь – привез груз200 на борту в Ленинград. Одного из наших“ дедов ”, замкомандира части. Похороны, установка обелиска.
Почти три бутылки, около 1500 граммов водки. Уснул тут же, в сто – ройке, на кладбище. К вечеру проснулся, похмелился остатками, а на следующее утро прошел медконтроль и улетел обратно в часть.
Таким образом, получается, что моя толерантность к водке за десять лет выросла в 7,5 раза (1500:200 = 7,5).
В настоящее время доза редко превышает 1,5 бутылки, то есть 750 граммов в день. Но теперь я уже все чаще “западаю” на 2–3 дня подряд.
Позиция третьего пальца
Со времен Афгана и вплоть до прочтения Вашей книги считал нормой столько, сколько не мешает самостоятельно добраться домой, а на следующее утро выйти на службу, чтобы руки не тряслись. Всегда в таком случае считал для себя делом чести нормально весь день отработать. Но при этом никогда не считал за великий грех “поправиться” вечером после службы. Однако всякий раз, когда в последние годы стал “западать” на 2–3 дня, считал, что выпил больше нормы.
После прочтения Вашей книги, уважаемый Доктор, я окончательно пришел к выводу, что НОРМОЙ для меня будет уход “в завязку” до конца жизни. И я понял, как легко перешагнуть крайнюю черту, когда прочитал Ваши слова, написанные в главе о ферментах АДГ и АлДГ. Если не остановлюсь сейчас, пока мой организм еще работает как хорошо отлаженная машина, но с дефектом тормозов, то я улечу в пропасть, даже не успев моргнуть глазом. Именно в пропасть – не прямом, и в переносном смысле.
Позиция четвертого и пятого пальцев
Двух мнений быть не может – и четвертый, и пятый пальцы мне следует, без сомнения, загнуть. Был бы на левой руке шестой – и его бы загнул.
Понимаете, Доктор, только написав все это, я понял, что мое письмо к Вам – это в первую очередь письмо к себе самому. Поэтому у меня сегодня нет и не может быть другого пути, кроме полного отказа от алкоголя. Если бы я прочитал Вашу книгу раньше, то справился бы и сам. Но за последние два года мой организм в плане противодействия спиртному заметно ослаб. Поэтому решать свою проблему буду строго по науке – с помощью САМОкодирования по системе СОС. Иэтоуменя получится! После знакомства с Вашими книгами я понял главное – нужно жить в абсолютной трезвости до конца жизни. Поэтому я искренне подписываюсь под каждой строчкой этого непростого для меня письма».
Заключение
«1. С позиции врача-нарколога у меня выраженный хронический алкоголизм, скорее 2б-, чем 2а-стадия.
2. С моей позиции: что бы ни говорили врачи-наркологи, я лично пришел к умозаключению, что допился “до красной кнопки”. Есть такая в авиации! А дальше в результате обстоятельств, которые нельзя контролировать, последует моя гибель как человека… Это тот предел, за которым не спасет даже мой здоровый организм. Пора ставить точку! Трезвость, Трезвость и еще раз Трезвость! Этого требует жизнь! Это чувствует моя душа! Это воля моего разума!»
Самоанализ № 3
«Сейчас уже второй час ночи. Спать не могу. Днем на часок забылась, но даже в это время в полусне продолжала вспоминать и обдумывать все этапы становления у меня алкоголизма. А началось все вчера под утро, когда закончила читать или, лучше сказать, проглотила за ночь Вашу книгу…
Понимаете, этот самоанализ я намеривалась написать сразу после прочтения книги, еще днем. Но до настоящего момента никак не получалось собраться с духом и все честно рассказать самой себе. Настолько это мерзко и неприятно, что долго не могла заставить себя взяться за ручку. Будто ехидна какая-то сидит внутри меня, копошится в дерьме и каждый раз, когда находит в нем что-то, начинает мерзко хихихать, да еще при этом радостно потирать свои грязные ручонки…
Но пора. Итак, по схеме…
Наиболее ярким эпизодом на этапе первых опытов употребления спиртного были поминки девочки из нашей команды. Ее Машей звали. Я хорошо ее знала. Мне было в то время 14 лет. Первая встреча со смертью моей ровесницы. Вся ее семья сразу в одно мгновение погибла – разбились на машине. И она сама, и отец, и мать, и младший братик. Вот тогда сразу после тренировки кто-то из старших ребят купил водки. И я (ведь нужно было по обычаю помянуть подругу) сразу выпила полстакана. До этого я только однажды попробовала из интереса несколько глотков шампанского. От этого меня тогда не “торкнуло”. А тут сразу 150 граммов водки. Я только возгордилась после этого. Ну как же, не упала после такой дозы и даже плохо себя не почувствовала.
Наоборот, прикольно стало, легко. После этого про Машу все мы быстро забыли, смеяться стали. А потом я и еще трое из нашей компании на дискотеку отправились… С этого времени, видимо, и уверовала, что по отношению к спиртному я крепкая, а значит, пить можно.
Спортивная жизнь – это особый мир. Он дает самостоятельность, волю, а заодно и вседозволенность, ведь во время сборов и соревнований надолго уезжаешь из дома. А значит, нет опеки родителей, нет тормоза.
Как все тогда обычно проходило? Стоило только закончиться соревнованиям, как тут же собиралось застолье. Естественно, с алкоголем. Как же без этого! Победа, поражение и все такое…
По меркам сегодняшнего времени девственность я потеряла поздно, в 17 лет. Да и то только потому, что в нашей команде уже не осталось ни одной “девочки”. Мне было просто стыдно за себя. Из-за этого как-то по пьяни вдруг пришло решение. Я подошла к уже взрослому парню и предложила ему себя. Какой же мужик от такого откажется? В общем, вот таку меня это первый раз и получилось. Как-то не по-хорошему. И с этого времени началась моя половая жизнь. Жутко даже вспомнить…
Может, поэтому по сей день у меня с мужчинами не складывается доверительных и глубоких отношений. Так все как-то легкомысленно каждый раз случается. Не испытала я любви, о которой песни складываются. А только расчет или секс. Да уж…
По поводу РОСТА ТОЛЕРАНТНОСТИ
Ну что тут подсчитывать? Если в 14 лет на поминках подружки я выпила 150 граммов водки, то сейчас могу выпить и бутылку.
Но все-таки всегда предпочитала пить вино. Сейчас моя доза – до трех бутылок. Значит, моя переносимость за все это время возросла в четыре, а может, в пять раз.
Теперь насчет НОРМЫ
Представления о ней по отношению к выпивке у меня никогда не было. Я даже не задумывалась об этом, а, наоборот, считала, что если пить, то пить! Чего мараться?.. При этом я с самого начала знала, что до хорошего пьянство не доводит. Но никогда не считала, что это может иметь отношение лично ко мне. Тем более, что прежде чем “оторваться” на очередные 2–3 дня, я могла в прежние времена не притрагиваться к спиртному и две, и три недели.
Только сейчас, после прочтения Вашей книги, впервые обо всем этом задумалась. И пережила настоящий шок, когда поняла, что норма – это меньше чем 3 грамма! Значит, в дальнейшем никакой нормы для меня быть не может. Есть только “градус”, который с каждой выпитой рюмкой разрушает меня как личность. Заглушает все хорошее и разумное, что присуще мне. Разве нельзя жить трезво и красиво, чтобы мной просто восхищались как женщиной, чтобы за меня не испытывали стыда самые близкие мне люди, чтобы меня любили и гордились мной?
Сейчас, после того как я пережила страх, стыд и настоящий шок от развившегося психоза и вынуждена была “сдаться” в наркологию, поняла, что нужно что-то менять в своей жизни. Поэтому хорошо, что я обратилась к Вам, и именно Вы смогли убедить, что лично для меня до конца жизни только одна норма – абсолютная трезвость.
ПОТЕРЯ РВОТНОГО РЕФЛЕКСА.
В последние годы от больших доз водки стала быстро “улетать”. После этого плохо становилось. Но меня никогда не тошнило. Просто еще во времена серьезных занятий спортом я в таких случаях всегда прибегала к простому приему: нужно сразу в туалет и пальцы в рот. Именно таким образом я до последнего времени и спасалась. Особенно если еще намешаешь всякой фигни. Поэтому не знаю, то ли есть у меня рвотный рефлекс, то ли его никогда не было, ведь рвоту-то я всегда вызывала искусственно. А желание ДОБАВИТЬ в последние годы появлялось сразу не только после бутылки вина, но и после бутылки пива – “мазь пошла”, как говорится в таком случае. Поэтому если я в это время находилась дома, то сразу бежала в магазин, чтобы “догнаться”. А если все это происходило в кафешке, то и ходить никуда не надо было – все под рукой.
ПОХМЕЛЬНЫЙ СИНДРОМ и АЛКОГОЛЬНЫЙ ПСИХОЗ.
Признаки похмельного синдрома появились одновременно с тем, что я в состоянии опьянения стала несдержанной, конфликтной и даже агрессивной. Особенно дома, при общении с мамой и сыном. Все это стало усугубляться еще и тем, что в период воздержания у меня стали случаться внезапные перемены настроения. Запои у меня в эти годы стали длиться по 5–7 дней. Отходила очень долго и тяжело. Несколько раз “откапывалась” на дому, пока, наконец, не попала в больницу с алкогольным психозом.
Пить я начала 23 февраля и пьянствовала на протяжении семи дней. При этом практически ничего не ела. К концу запоя стала спать урывками, словно ванька-встанька: очнулась, приняла дозу и снова в постель. Так и допилась до психоза. 1 марта ночью мне уже ничего не помогало – ни 100 граммов, ни бульон, ни чай. А главное, меня впервые в жизни стало рвать, возникла просто неукротимая рвота. Я уже к этому времени вернулась “из гостей” домой. Хотела, как обычно, отлежаться, но сон полностью пропал. Так продолжалось до утра 3 марта. Мама все это время не отходила от меня. А потом перепугалась окончательно, когда с 5 до 6 утра я трижды теряла сознание при попытке встать. Перед этим я категорически запретила ей вызывать скорую, но она это все-таки сделала. К этому времени мне уже стало настолько плохо, что, когда приехала врачебная бригада, меня уже долго не нужно было уговаривать. И я впервые в жизни была госпитализирована в наркологию. По дороге туда ко мне на колени сел зеленый инопланетянин – и кошмар начался…
Вплоть до 7 марта я была во власти своей измученной психики. Зрительные галлюцинации у меня носили очень жестокий, устрашающий характер. Не хочу даже вспоминать. Кроме того, я постоянно слышала голоса – то просто осуждающие меня, то грозившие меня разрезать на части без наркоза. В общем, жуть!
В больнице я провела больше месяца. Там от других пациентов и услышала о Вас и Вашей методике. Когда перед выпиской лечащий врач предложил мне закодироваться, я отказалась, потому что уже тогда решила, что буду САМОкодироваться по системе СОС. Тогда я, правда, еще толком не понимала, что это такое. Но теперь, когда я прочитала Ваши книги и вникла в суть Вашего метода помощи пьющим людям, я поняла, что сделала правильный выбор».
Заключение
«Уважаемый Владимир Иванович! Какая бы я ни была пропащая в глазах других людей, но сама-то я знаю себя другой. За время своей спортивной карьеры я научилась не только побеждать на соревнованиях, но и достойно проигрывать. И если проигрывала, то это заставляло меня еще больше тренироваться, чтобы в следующий раз обязательно ПОБЕДИТЬ!
Да, с позиции врача-нарколога, у меня хронический алкоголизм 26-стадии, но, если я правильно Вас поняла, страдать хроническим алкоголизмом – еще не значит быть алкоголиком. Поэтому пусть я даже допилась до алкогольного психоза, то есть дошла до самого дна алкогольной зависимости, это еще не конец. Потому что я готова собрать все свои силы и, оттолкнувшись от этого дна, все-таки вынырнуть на поверхность – к свету и новой жизни.
Я еще молодая, красивая, относительно здоровая женщина. У меня есть мама, которая очень любит меня, а главное – сын. Он хороший парень. И пусть он сегодня уважает бабушку больше, чем свою мать. Но я смогу все исправить. Он не будет больше за меня краснеть. Хотя бы ради него я должна начать жить трезво.
Но это нужно и мне самой. Разве я не могу дожить свой бабий век красивой и хорошо пахнущей женщиной? Страшно сейчас даже представить, что так и буду валяться в чужих постелях в пьяном виде. А наутро с похмелья не только бояться взглянуть на себя в зеркало, но и, сгорая со стыда, смотреть в лицо очередному сексуальному партнеру.
Понимаете, я нерелигиозный человек. В церковь, правда, всегда заходила – свечку поставить. Но вот стоять службу меня как-то не зацепляет. Не понимаю этого. А тут в наркологии уже перед самой выпиской я все же пересилила в себе гордыню и решила сходить на собрание общества анонимных алкоголиков. Впечатление осталось двойственным. Не знаю, пойду ли еще к ним. Но они правильно считают, что без веры в Бога очень трудно будет жить в трезвости. Мне как-то больше по душе Ваш подход решения проблемы алкоголизма – через САМОкодирование. Но свой самоанализ я хочу закончить молитвой, которую впервые услышала на том собрании. Она очень точно передает все то, что я бы могла и что мне очень нужно сегодня попросить у Бога».
Господи!
Ниспошли нам чувство умиротворения в принятии того, что уже не изменить.
Даруй мужество изменить то, что мы в состоянии, и мудрость, чтобы отличить одно от другого.
Аминь!