В предыдущих главах я описывал то, что видел в Лондоне, делился с читателями мыслями, которые приходили на ум за эти пять лет. Мне хотелось бы написать и о таких вещах, как привидения, гербы, кошки и собаки, – все это интересует меня, но я не имею права злоупотреблять доверием читателей, иначе их терпение иссякнет. Поэтому я хочу сделать продолжительную паузу, может быть, на несколько лет, чтобы затем рассказать о том, что наблюдал, о чем думал. Чем больше я созерцаю типичные картины лондонской жизни, тем сильнее привязываюсь к этому городу. Чем больше узнаю о разных сторонах жизни Лондона, тем глубже моя вера в человечность, любовь и красоту. Почему людей должны разделять расовые или национальные предубеждения?

Лондон стал для меня вторым домом. С тех пор как я закончил колледж, ни в одном городе моей страны не жил более трех лет. Я люблю странствия и надеюсь путешествовать всю оставшуюся жизнь. Но Лондон будет моей штаб-квартирой во время скитаний по Европе. Все эти пять лет город демонстрировал свое гостеприимство и радушие. И это навсегда останется в моей благодарной памяти. Мне кажется, что эта книга напоминает мои следы, оставленные невзначай на талом лондонском снегу, как я писал в главе о снеге. Но, может быть, они не будут столь мимолетны, как большинство следов, и, как знать, может быть, их увидят люди.

Странная вещь – жизнь, и каким удивительным порой бывает человек! Если б я не родился в эпоху прогресса и разрушения, которые противостоят друг другу, то, может быть, не увидел жизнь, в которой проявились необъятные глубины человеческой натуры, и не сохранил веру в неотвратимую добродетель. Я не верю, что ненависть действительно присуща человечеству, хотя многое ставит под сомнение такой взгляд на вещи. И все-таки между индивидуумами нет ненависти. Почему же люди наконец не раскроют шире глаза и не попытаются понять Другого? У меня моральный долг перед Лондоном за его дружбу, доброту, правдивость и верность. Надеюсь, я найду способ вернуть его.

Как знать, возможно, читатели уже начали сомневаться в достоверности моего литературного имени – Молчаливый Странник. Не таким уж молчаливым я оказался. Но воздержусь от дальнейших объяснений. И не подумайте, что пытаюсь сравнить себя с нашим великим философом Лао-цзы, который написал канон «Даодэцзин», где изложена доктрина китайского даосизма. Но я хотел бы все-таки закончить строфами, которые принадлежат поэту Бо Цзюйи, жившему в эпоху Тан (618-907), в них он вспоминает Лао-цзы.

ЧИТАЯ ЛАО-ЦЗЫ

***