С момента угона камарадинового табуна минуло не более одной недели, поэтому картина ночного неба почти не изменилась:

Наверху — почти полнолуние, по краям горизонта — там и сям мелькают звездочки. То — есть стоит типичная для Центральной Азии ночь, достойная пера изысканного придворного поэта… Разница лишь в том, что мы ее, ночную картину, несколько раньше наблюдали в степи, а сейчас она висит таинственным мистическим занавесом над барласовким кишлаком. И не просто над кишлаком — а конкретно над двором Тимура.

А вот и сам Тимур — пара настороженных глаз внимательно из–за щели между двумя жердями оглядывают двор. А вот и его верный приятель Чеку Барлас. Он также в засаде, в некоем закутке между двумя готовыми к бою луками. Чеку Барлас, как ни в чем не бывало, позевывает, отстукивает дробь на животе… Если взглянуть на прицел одного из луков, то можно увидеть в 7–10 метрах от него лежанку со спящим человеком. Но мы–то по предыдущему эпизоду знаем, что это вовсе не спящий человек, а кукла — приманка…

Секунда — другая посвящена стрекотанью цикад… и теням от предметов во дворе.

Но, чу! Что это? На крыше появляется часть человеческого силуэта, рядом — еще, еще, еще… Пара глаз заметалась в щели между жердями. Чеку Барлас, снова зевнув, застывает с открытым ртом… Один, два…

— Ввосьмером! — шепчет Чеку Барлас.

И начинается! Двое, ступая на цыпочках, подходят к лежанке. Кукла, приводимая в движение Тимуром веревкой, действительно создает иллюзию ворочающегося во сне человека. Незнакомец из всей силы намерен проткнуть «спящего» и уже делает взмах, ухватившись обеими руками за рукоятку сабли, но… пущенная Чеку Барласом стрела в этот миг пронизывает его насквозь — тот ничком падает наземь. То же происходит и со вторым…

— Засада! — кричит третий, наконец–то сообразив.

Он бросается с саблей на Чеку Барласа. Из укрытия выскакивает Тимур.

— Нужен Тимур — вот я — получайте! — восклицает он, бросившись в гущу сражающихся, придя на помощь приятелю.

Но вот повержен третий. Четвертый… пятый… Он демонстрирует подлинное искусство владения саблей. Тимур с помощью приятеля одолевает и шестого… седьмого… Последний, наверняка юноша, пытаясь одолеть забор, неловко падает, в ужасе закрыв глаза…

— Пощадим? — спрашивает разгоряченный Чеку Барлас.

На секунду — другую кажется, что так и будет: Тимур, конечно, пощадит врага, который продолжает сидеть у забора, всхлипывая. Он отбрасывает в сторону саблю, но… просит повелительно у Чеку Барласа… лук со стрелой.

— Он отпрыск Эренжена — нет им пощады!

Тимур натягивает тетиву… стрела вонзается в грудь юноши.

Все.

— Куда их! — Чеку Барлас показывает на лежащие там и сям трупы.

— Никуда!

— Останутся до утра?

— А ты как думаешь?