За дастарханом двое — Хусейн и Тимур.

— Ну, вот и наступает пора прощания, — произносит Хусейн, за этот год ты стал мне настоящим другом, разве не так?

— Истинно. Но почему «прощание»? Я, надеюсь, что судьба сведет нас вновь, — говорит Тимур.

— Судьба подобна капризной женщине: где и с кем она сведет ведомо одному аллаху.

— Я верю, что мы останемся друзьями, а где свидимся — здесь ли, в Кеше, Самарканде, или твоих землях… в Кабуле, Балхе ли — это не существенно и значимо. Подойдем к окну, — они встают, подходят к окну — там, за окном отчетливо виден караван Хусейна, готовый тронуться в путь. — Существенно, что я уезжаю, но существенно и то, что ты остаешься при моем деде, отце, как мой друг… Свидимся здесь — одно, у меня, в Кабуле или Кундузе — другое…

— Я не готов, Хусейн, к философствованию, — признается Тимур.

— Хорошо, скажу проще: Ты, Тимур, не только друг, но и воин — будь ими до скончания жизни…

Тимур благодарно кивает головой.

— Ты можешь упрекнуть меня в чем–нибудь? — продолжает Хусейн.

— Нет, — коротко отвечает Тимур.

— Тимур и Хусейн обмениваются взглядами, в которых можно увидеть многое из того, что было сказано ими выше.