Для меня прием пищи – это действительно прием, и не надо думать, что здесь, несмотря на огромную плату, хорошо кормят. Тем более что кормят в зависимости от состояния здоровья или по какой-то особой диете, как в моем случае. Нет, здесь все как в экономклассе самого дешевого самолета. Общий стандарт, чтобы с голоду не помереть. Но за меня, помимо платы за лечение, еще солидно доплачивают, и мой рацион на зависть богат… Да беда в том, что я это разом поглотить не могу, даже здоровый человек не смог бы, а холодильника здесь нет, не предусмотрено. Еда портится. А я и сам «благоухаю», а тут еще эти запахи. В итоге, я пытаюсь, когда контейнер после еды забирают, набить его остатками еды. Тогда, порою, контейнер застревает, начинает медсестра звонить, материться. Вначале меня это даже смешило. А теперь выводит из себя, и я мычу, потом начинаю бить в дверь – камеры все видят, и меня предупреждают, если еще буду буянить, то никто не зайдет – для контакта я еще опасен, а вот какой-то анестезирующий газ пустят – и хана, вмиг успокоюсь. Ко мне этот операционный газ еще не пускали. Но когда я лежал в прошлый раз, кому-то из соседней палаты, видать, запустили, а я и здесь еле высидел – такая отрава, неделю глаза слезились. А мне глаза сейчас, ой, как нужны. Очень нужны. Я буду стрелять, должен стрелять, и, не дай Бог, промахнуться с первого, максимум со второго выстрела – тогда все, жизнь насмарку…

Нет. Я смогу, я не промажу.